Сколько друзей ты простил сегодня?

Что было, и что будет

Анон сидел на диване в комнате, практически той же самой, что была в его понивилльском доме — но с тремя очень важными отличиями. Во-первых, на стене висел роскошный телевизор с полутораметровой диагональю. Во-вторых — на покосившемся столике под телевизором дымились обломки игровой приставки.

И в-третьих — посреди комнаты стояла, глядя на разбитое вдрызг устройство, Её Ночное Величество, Повелительница Мира Снов принцесса Луна Эквестрийская, притом — с донельзя раздражённым и разочарованным видом, а над её рогом вилась лёгкая струйка дыма, словно над только что выстрелившей пушкой.

Анон удивлённо взирал на эту сцену — он-то планировал, что всё будет совершенно по-другому.

— Мда, похоже, игра тебе не понравилась, — вздохнул он.

Луна фыркнула и опустилась на диван рядом с ним.

— Не пришлось по духу мне человечьих мастеров изобретение, — покачала она головой. — Когда ты предложил ощутить вновь упоенье битвой, решила было я, что быть оно подобным должно тому, что я испытывала в былые дни.

— И чем же именно тебе настолько не угодила игра? — с любопытством поинтересовался он.

— Чем не угодила? — в голосе аликорны зазвучал гнев. — Верней вопрос задать «А угодила ли хоть чем-нибудь?»! Во-первых, разве ж так сражаться до́лжно? Ведь воины сии не дали даже шанса противникам своим ответный нанести удар, в мой век за столь бесчестные деянья их собственные командиры наказали бы! И во-вторых… сие всё ж не сравнится с победой настоящей в смертельном поединке. В бою реальном твоя жизнь секунду каждую на волоске хвоста висит, и каждый взмах мечом последним оказаться может.

— Наверное, ты права, — пожал плечами Анон, — хотя я надеялся, что игра развлечёт тебя. Если хочешь, я попробую вспомнить какую-нибудь другую игру, хотя моя память, конечно, уже не такая крепкая, как прежде.

Пытаясь успокоиться, аликорна сделала несколько глубоких вдохов. Да, когда Анон рассказал ей, что в его мире есть некие видеоигры, она заинтересовалась. Но стоило попробовать воссоздать хотя бы одну — интерес тут же сменился разочарованием. Да, по сравнению с теми играми, что имеются в Эквестрии, человеческое развлечение было великолепным, просто невероятным… вот только это оказалось совсем не тем, что нужно было лично ей.

— Прости, Анон, — ответила она сидящему со спокойным видом человеку. — Конечно, вельми благодарна я тебе за то, что поделился ты со мною развлеченьем сим, но принимать участие в нём боле не желаю.

— Ясно, — кивнул головой тот. — Ну, не понравилось и ладно, нет необходимости извиняться. Ты действительно скучаешь по прошлому? — спросил он, слегка улыбнувшись. — Ну, по сражениям?

Выражение лица принцессы тут же стало грустным, она печально вздохнула.

— И да, и нет. На поле брани себя я ощущала точно там, где до́лжно находиться мне, воистину на своём месте. В одном строю сражаться с доблестными пони, чья верность ощущалась столь же крепкой, как те узы, что связывали нас с сестрой… Мы жили вместе, мы погибали вместе… — аликорна опустила взгляд, словно копыта её передних ног внезапно стали чем-то невероятно интересным. — И рада я, что нет нужды мне боле навеки прощаться со своими друзьями, но чувствую страданья от того, что боле тех друзей нет у меня, пусть наша дружба и возникла средь сражений крови и боли потерь.

Внезапно что-то ласково прикоснулось к её загривку, и, подняв голову, она увидела лёгкую улыбку на лице сидящего рядом человека.

— Если для тебя это важно — я вот рад, что ты сейчас здесь, а не где-нибудь на войне.

— Сие даже важнее для меня, нежели можешь ты предположить, — улыбнулась в ответ принцесса, быстро наклоняясь к человеку, чтобы коротко потереться носом об его щёку. — Ну что, продолжим твоё обучение?

— Ну, давай, — вздохнул человек.

Луна с энтузиазмом вскочила, её улыбка сразу же стала гораздо шире.

— Замечательно! Давай возвратимся в мой мир.

Анон снова вздохнул и последовал за аликорной к открывшейся в том месте, где в понивилльском доме была обычная стена, двери. Через несколько шагов они оказались в привычном коридоре со множеством дверей, человек закрыл за собой тут же исчезнувшую дверь и, повинуясь мотнувшей головой принцессе, направился вместе с ней вперёд, через несколько шагов придя к другой двери, притом довольно знакомой. К двери, ведущей в сны Пинки Пай.

Луна указала на неё кивком головы.

— Приступай.

Издав очередной вздох, мужчина подошёл к двери, положил на неё ладонь и, закрыв глаза, попытался сосредоточиться.

— Что чувствуешь ты? — прошептала принцесса.

— Не знаю.

Поднявшись на дыбы, тёмно-синяя пони опустила копыта на его плечи.

— Вспомни, о чём мы речь вели, — тихим, ласковым голосом начала она, — медленно вдыхай чрез нос и выдыхай чрез рот. Коли почуешь мысль, прими её словно свою и разреши остаться. Только достигнув внутренней тишины, услышишь тихий шёпот чужих мыслей, выдели его, прислушайся к нему, изучи его…

Анон старательно следовал этим инструкциям и постепенно начал ощущать нечто странное. Луна, отслеживающая его прогресс, улыбнулась, наблюдая попытки друга осознать, что же именно он воспринимает.

А человек тем временем почувствовал, что как будто разговаривает о чём-то с Пинки Пай, вот только несмотря на создавшееся впечатление погружённости в общение, даже возникновение какой-то общности чувств, между ними не прозвучало ни одного слова.

— Я ощущаю… печаль, — пробормотал человек.

Луна кивнула, пусть человек и не мог этого увидеть — да, её ученик демонстрировал прогресс.

— Ты прав, у неё сегодня печальный сон, — подтвердила аликорна.

Анон медленно открыл глаза. Воспринимать Пинки так было чрезвычайно странно. У него получилось подключиться к эмоциям кобылы, ощутить, что она сейчас испытывает. Луна уже несколько месяцев учила его сноходчеству, он даже делал некоторые успехи, но впереди ещё оставалось очень и очень много.

— Я могу ей помочь? — спросил человек, оборачиваясь к принцессе.

— Я не уверена, что хватит у тебя могущества, — улыбка аликорны слегка угасла. — Ты столько времени потратил лишь на то, чтоб чувства ощутить её.

— Я научился у тебя уже довольно многому, Луна, — на лице человека теперь отражалась решимость. — Она мой друг, я должен сделать хоть что-нибудь.

— Есть шанс немалый, что в сон твоё вмешательство ухудшит лишь ситуацию, — предостерегла аликорна.

— Не попробую — не узнаю.

Луна кивнула и снова опустилась на все четыре копыта.

— Будь по сему, но буду я внимательно присматривать, и коль ситуация ухудшится, вмешаюсь!

— Я очень постараюсь! — кивнул в ответ человек и шагнул к двери в сон Пинки.

Она сделала для него многое, так что он просто обязан как минимум попытаться ей помочь.

---

Темнота перехода быстро развеялась, и первое, что осознал Анон — что он больше не в Понивилле, всё вокруг выглядело словно каменистая пустошь, лишь неподалёку стояли ветряная мельница и небольшой дом в фермерском стиле. Само по себе всё это было более-менее привычным, но вот в совокупности почему-то создавало очень тревожное ощущение.

— Сей необычен сон, ты ныне наблюдаешь воспоминания её, смешавшиеся с воображенья силой, и посему ты зришь и чувствуешь заметно боле, нежели она хотела бы, — прозвучал в его сознании голос наставницы.

— Если здесь можно увидеть больше, чем она хотела бы мне показать, возможно, мне не следует здесь находиться? — уточнил Анон, которого обеспокоила мысль о вторжении в личное пространство разума Пинки.

— Твоя подруга, похоже, не против твоего визита. Вот только помнить следует тебе, что всё, что ты узришь, быть как реальностью способно, так и фантазией одной. И опознать, воспоминание сие иль вымысел, возможности нет, коли не погрузиться в её сознание… аль напрямую не спросить её.

— Ладно, — кивнул Анон, — пожалуй, стоит всё же попытаться помочь ей.

Быстро дойдя до дома, человек постучал. Через несколько секунд дверь распахнулась, только вот за ней никого не было. Впрочем, в следующую секунду, опустив взгляд, он увидел маленькую жеребёнку, глядящую на него из нижней части дверного проёма. В малышке было что-то очень знакомое… тёмно-розовая шёрстка и абсолютно гладкая, довольно длинная свисающая вниз грива.

— Пинки? — спросил Анон.

Кобылка ответила ему пустым, равнодушным взглядом. Человек невольно содрогнулся — он никогда не видел Пинки такой… и от этого где-то внутри его разума возникло чувство неправильности. Словно он смотрел на совсем другую пони.

— Кто ты? — совершенно незаинтересованным тоном спросила жеребёнка.

Очень, очень странно. С одной стороны, Анон ощущал, что перед ним именно Пинки… С другой — она даже внешне лишь отдалённо напоминала энергичную вечериночную пони, и почему-то ему показалось, что эта кобылка ведёт себя примерно так, как раньше это делал сам человек.

— Я друг.

— У меня нет друзей, — тут же ответила жеребёнка.

Человек опустился на колено, чтобы не возвышаться над нею.

— У тебя гораздо больше друзей, чем ты можешь себе представить.

В её глазах что-то сверкнуло — совсем слабо, но человек сумел это заметить. Его новое мировосприятие сказало ему, что это надежда. Он ощутил, что душа малышки просто мечтает о том, чтобы кто-то желал быть с ней рядом, чтобы она перестала быть одинокой.

Так вот как чувствует себя Пинки? Это странно… и от этого больно. Как же вышло, что она ощущает такое?

— Откуда ты знаешь?

Протянув руку, человек провёл ладонью по гладкой гриве.

— Потому что я сам — твой друг, — с улыбкой ответил он.

Глаза жеребёнки широко распахнулись — а в следующий миг Анон и Луна обрушились на пол посередине коридора мира снов, дверь перед ними с грохотом захлопнулась. Несколько секунд потребовалось, чтобы определить, где чьи ноги, и встать.

— Что это было? — Анону не случалось ещё испытывать подобного.

— Она внезапно пробудилась, — ответила Луна. — Порою, коль приснится пони нечто ошарашивающее, они средь ночи просыпаются.

— Но с ней всё в порядке?

— Вполне, — кивнула аликорна. — Возможно, небольшое потрясение, но ничего серьёзного. Продолжим?

— Мне завтра с раннего утра надо на работу, — покачал головой человек.

— С поры той, как твои друзья открыли сей кондитерский магазин в Кантерлоте, ты ежедневно работаешь с утра до ночи, — расстроенно заметила аликорна.

— Ну ты же сама знаешь, что там очень много работы.

— А моя сестра расстраивается, что не общались вы давно. Живёте вы в одном дворце, но при сём не разговариваете друг с другом даже!

Анону нечего было ответить на это. Луна говорила правду — абсолютно всё его время уходило на обустройство магазина и изготовление заказанных горожанами сладостей. И он действительно довольно давно не разговаривал с Селестией, разве что здоровался на бегу, когда сталкивался с ней в коридоре. И с каждым таким случаем замечал, как всё более тусклой становилась её улыбка. Это реально причиняло ему боль — но сейчас ему требовалось сосредоточиться на работе.

Обогнув человека, Луна остановилась перед ним.

— Мне повезло, могу я с тобою пообщаться, коли ты спишь, сестра же не способна на сие и потому страдает от твоего отсутствия.

— Как она вообще? — спросил Анон.

— Ей одиноко. Несколько месяцев назад вы были просто неразлучны, а ныне ты нам свою работу предпочитаешь.

Подойдя вплотную к аликорне, человек погладил её по загривку.

— У меня есть план. Подождите немного, и я клянусь, у меня появится очень много свободного времени. Просто поверь мне.

— Я верю тебе, — улыбнулась Луна, — и понимаю, что магазин сей очень многое для тебя значит. Но тем не менее не желаю, чтоб ты работой сей загнал себя до смерти. Сестра моя шла в том же направленьи, но научилась именно благодаря тебе выкраивать часы, чтобы отдохнуть. Не пытайся примерять её подковы!

— Пожалуй, я не стану отрицать свою в этом заслугу, — хихикнул человек, поднимая руку. — Увидимся, Луна!

Анон щёлкнул пальцами и мгновенно пропал из созданного ночной принцессой коридора.

А Луна не могла не порадоваться за то, каких успехов достиг человек в контроле своего сноходческого таланта. Вот только как было бы хорошо, если бы он не выработал в себе привычку активировать свои воздействия на мир снов через щелчок пальцами. Уж очень это напоминало ей Дискорда, который творил свою хаотическую магию именно с этим жестом.

Окинув взглядом коридор, ночная принцесса зашагала вдоль дверей, внимательно оглядываясь в поисках признаков кошмаров. У неё ещё осталось несколько минут, прежде чем настанет пора просыпаться.

---

Оглянувшись на свою пустую постель, Селестия печально вздохнула. Когда она убеждала Анона переехать в Кантерлот, то планировала совсем не это. Выходя в коридор, она вспоминала, как рассчитывала на то, что они будут проводить вместе куда больше времени. А потом выяснилось, что человек вместе с двумя кобылами открыл в городе кондитерский магазин. И поначалу всё было нормально, а потом магазин стал популярным — и всё изменилось.

За последние несколько месяцев Анон не общался практически ни с кем, кроме тех самых двух кобыл, одновременно с ним приехавших из Понивилля. Он уходил на рассвете, а возвращался настолько вымотанным, что шёл, придерживаясь за стену. Селестия много раз хотела заговорить с ним, но воздерживалась: он так уставал на работе, что принцесса считала себя просто обязанной помогать ему всем, чем только можно — вот только прекрасно при этом понимая, что он откажется от любой помощи. Упрямство Анона уж точно осталось неизменным, ей приходилось с этим мириться. Что же, если единственное, что она может сделать, это не мешать ему добираться до постели — значит она обойдётся без разговоров.

Опустившись, как она делала это каждое утро, на свой трон, принцесса снова вздохнула. Ей не хватало Анона. Когда он был рядом, самый обычный день словно становился ярче. А теперь… иногда ей удавалось с ним поздороваться, когда они утром сталкивались в коридоре. Анон не завтракал и не обедал во дворце, он приходил, чтобы упасть на постель — а утром снова уходил. И то, что теперь его не было рядом, заставляло аликорну страдать. Каждый день, который проходил без него, заставлял её вспомнить то время, когда человека ещё не было в Кантерлоте. Как бы она хотела забыть те дни…

Может, посетить его магазин? Нет, это будет не мудрый поступок. Популярность его заведения и так высока, а если визит Селестии увеличит её ещё больше, у него, наверное, и на сон времени не останется. И от этого она тоже страдала. Теперь уже её титул мешал ей увидеться с другом. Ах, как хорошо было раньше, когда можно было просто позвать его в гостиную, чтобы вместе попить чаю… Эти воспоминания были одновременно сладкими и болезненными.

— Тяжкими думами полон твой разум, сестра.

Аликорна аж подпрыгнула от неожиданности и, оглянувшись, увидела рядом с собой Луну.

— Ох, Луна, прости, я не заметила тебя. Ты что-то хотела?

— Не моя сегодня очередь хотеть, — покачала головой младшая аликорна, а старшая печально обмякла на троне.

— Знаю, — она потёрла глаза ногой, — но ничего не могу поделать.

— Я посещаю Анона в его снах, и ты о сём осведомлена. Почему же ты не покидаешь в сие время своих снов?

Селестия посмотрела вдаль расфокусированным взглядом. Нет, она не станет рассказывать младшей сестре, что её сны — это непрерывная пытка, во время которой раз за разом болезненно повторяются все совершённые солнечной принцессой ошибки. Она считала, что если перестанет напоминать себе о прошлых неудачах, то забудет о них и однажды снова повторит, уже наяву. Впрочем, пока Анон был рядом, боль этих снов ослабла… а теперь снова вернула себе полную силу.

— Я не люблю покидать свой мир снов, Луна. Повелевать луной и сновидениями — это твой дар, и для меня пользоваться этими силами — просто неправильно. Достаточно и того, что мне тысячу лет приходилось кое-как двигать луну по небу.

Эта фраза не была ложью. Впрочем, и правдой — тоже не вполне.

— Понимаю, — кивнула головой младшая аликорна. — Анон, кстати, во время наших встреч ночных всё о тебе выспрашивал, о том, как ты живёшь, что делаешь.

Селестия заинтересованно посмотрела на сестру.

— Серьёзно?

— Абсолютно, — кивнула та. — О тебе он беспокоится не меньше, нежели ты — о нём.

На лице дневной принцессы сама собой появилась улыбка. Это, оказывается, приятно — когда беспокоишься не только ты одна.

— Это радует.

Луна подошла к старшей принцессе вплотную.

— Как ты себя чувствуешь? Похоже, день ото дня всё больше грусть-тоска тебя снедает.

— Я просто скучаю по Анону, — опустив голову, ответила Селестия. — Когда он был рядом, приёмы становились почти терпимыми.

— Да, есть у него способы со скукою справляться, — подмигнула ей младшая сестра. — Тебе не приходило в голову заявиться к нему в гости?

— Приходило, — кивнула старшая в ответ, — но я боюсь, что от этого у него только прибавится работы. Обычно, если я захожу в какое-либо заведение, количество посетителей в нём возрастает десятикратно.

— Вряд ли, — покачала головой Луна. — Тот магазин и так настолько популярен, что, ежели он ныне предложит покупателям супротив твоей власти взбунтоваться, они вполне могут послушаться.

Селестия хихикнула. Да, то, как она первый раз попробовала мармеладных червяков, ей не забыть никогда. Впрочем, большую часть изготовленных Аноном лакомств она даже не пробовала. И не потому, что не хотелось — она опасалась, что её впечатления вызовут у человека дискомфорт. Ведь ей удалось заметить, как он нервничает, когда кто-то в первый раз пробует его изобретения — просто не демонстрирует этого.

— Да, те лакомства, что он производит — уникальны!

— Воистину. И всё же должна ты навестить Анона в его магазине — однажды я поступила так, и он был вельми рад меня увидеть!

В душе старшей аликорны возникло странное, почти болезненное ощущение. Кажется, слова Луны зацепили какие-то глубоко расположенные струны — и теперь Селестия уже не могла избавиться от мысли, что на самом деле сестра права, и Анон обрадуется, когда она придёт к нему в гости, скажет, что ему стало легче работать. Ведь ей становилось легче, когда он сидел рядом во время приёма, почему бы ей не оказать ответную услугу?

Обернувшись к Луне, Селестия кивнула и поднялась с трона.

— Ты права, думаю, настало время посетить Анона.

Кивнув в ответ, младшая принцесса уселась на место старшей.

— Ступай, я здесь побуду, покуда не вернёшься ты.

Проходя сквозь двери тронного зала, Селестия оглянулась на сидящую на троне Луну. А ведь сестра действительно изменилась, и всё благодаря Анону. Теперь пони, увидев её на троне, уже не пытались в ужасе спрятаться по углам. Дневная принцесса была искренне благодарна человеку за то, что Луна теперь способна помогать подданным, и за то, что на лице Луны, когда она выполняет работу правящей принцессы, постоянно возникает улыбка.

Повернувшись спиной к тронному залу, Селестия поспешила вперёд по коридору. Надо поторапливаться, она долго не решалась отправиться к Анону, но теперь не следует терять время.

---

Аликорна шла по Кантерлоту, на лице её была привычная материнская улыбка «маски принцессы». Встречные пони, как один, останавливались и преклоняли колени, ожидая, пока она пройдёт мимо. Интересно, помнит ли хоть кто-нибудь её слова о том, что такой поступок ей совершенно не нравится?

А ведь когда-то, совсем недавно, она вот так гуляла вместе с Аноном. И он шёл рядом… Селестия обернулась — но нет, человека, разумеется, рядом не было — и тихонько вздохнула, после чего принялась рассматривать номера домов, выискивая адрес, который он назвал ей несколько месяцев назад. Это место должно было быть где-то поблизости…

Да, вот! Аликорна остановилась, разглядывая магазин. Обычно конфетные лавки делают яркими, привлекающими внимание, здесь же всё выглядело достаточно сдержанно. Ну да, Анон не стал бы подражать любителям китча. Он настоящий профессионал и всё, за что берётся, делает просто, но хорошо — и внешний вид магазина полностью соответствует этому качеству.

А ещё принцесса почувствовала, что её копыта дрожат, так ей хочется перестать уже стоять на месте и зайти, наконец, внутрь, чтобы увидеть друга. Дверь легко подалась нажатию ногой, звякнул небольшой колокольчик, и все стоящие в очереди к прилавку пони разом оглянулись, вытаращенными глазами изумлённо разглядывая появившуюся в дверном проёме принцессу. Окинув очередь взглядом и более не обращая на этих пони внимания, Селестия прошла к кассе. Там сидела та самая кобыла, которую она видела в доме Анона, Лира. Аликорна подавила неприятное чувство, возникшее где-то внутри при мысли о том, что эта единорожка пыталась устроить с Аноном.

Лира, разумеется, тоже сразу заметила принцессу, но от удивления не могла даже пошевелиться. Впрочем, это ведь нормально — трудно остаться хладнокровным и сосредоточенным, если в двери твоего магазина вдруг зайдёт сама Селестия.

— Лира, вот, этот заказ уже готов! — из внутренней двери появился Анон с бумажным пакетом в руках. Сначала человек увидел замершую с обалделым видом единорожку и только потом, сделав ещё несколько шагов вперёд, понял, куда она смотрит.

С улыбкой на лице человек вышел из-за прилавка, ни на секунду не замедляя шага подошёл к Селестии и тут же обнял её за шею.

— Как же давно я не видел тебя, Тия.

Вокруг раздавались изумлённые ахи и охи шокированных происходящим покупателей, но ни человек, ни аликорна не обращали на них внимания. Притянув принцессу к себе, Анон гладил волшебную гриву, а Селестия, опустив голову на плечо человеку, обняла его крыльями. Она вдруг почувствовала в сердце странную, непривычную боль и удивилась, не понимая, откуда взялось это ощущение. Простояв так с десяток секунд, человек и аликорна разорвали объятия, но остались стоять вплотную, улыбаясь друг другу.

— Да, кажется, сто лет прошло, — ответила принцесса. — Ну и как идут дела в твоём магазине?

Человек хихикнул.

— Давай уйдём куда-нибудь, где поменьше публики?

Селестия окинула взглядом поней, так и стоящих с вытаращенными глазами и отвисшими челюстями, и кивнула.

— Это будет разумно.

Анон поманил её за собой, и принцесса прошла вслед за человеком за прилавок и сквозь ведущую во внутренние помещения дверь. Но, сделав пару шагов по следующему помещению, замерла, оглядываясь. За дверью оказалась кухня, очень похожая на ту, где готовили еду на весь королевский дворец. Повсюду были пони, каждый был чем-то занят, раздавалось непрерывное бряканье, звяканье и шкворчание. И судя по деловому выражению лиц многочисленных поваров, они могли бы прямо сейчас находиться на кухне какого-нибудь высококлассного ресторана для богатой кантерлотской публики. Но, разумеется, продолжалось это недолго — как и пони в торговом зале, повара замерли на месте, удивлённо разглядывая свою правительницу.

Анон, привлекая всеобщее внимание, громко хлопнул в ладоши.

— Продолжаем работать, ребята! Обучение ещё не завершено!

Словно очнувшись, персонал кухни постепенно возобновил своё непрерывное движение. Человек же двинулся в глубину помещения, на полдороги остановившись возле стола, за которым стояла Бон-Бон.

— Сколько готово бонбонок?

— Уже больше тысячи, — гордо ответила кобыла. — Работа спорится!

— Рад слышать это, — улыбнулся мужчина. — Продолжай присматривать за ними, а ко мне тут гостья пришла. Ты не будешь против, если мы зайдём на твою личную кухню?

— Разумеется, — кивнула пони, не отрывая взгляда от разложенных на столе бумаг.

— Пойдём, Тия, — обернулся к аликорне человек.

Они вместе прошли сквозь ещё одни двери, и снова Селестия была поражена открывшимся зрелищем. Это помещение напомнило ей ту кухню, что была в понивилльском доме Анона — всё было простым, функциональным и минималистичным. Обычная плита, стол, шкафчики и холодильник — разительный контраст с профессиональным великолепием ресторанной кухни, которую они только что миновали.

— Чаю?

Селестия, сосредоточившись и вернувшись из воспоминаний к настоящему, кивнула.

— Это было бы замечательно.

Движением руки предложив ей усаживаться за стол, человек занялся приготовлением чая. Аликорна ощутила, как в груди потеплело при воспоминании о тех временах, когда они вместе пили чай на похожей кухне, и на её губах снова появилась точно такая же, как тогда, улыбка. Анон, поставив перед ней блюдце и чашку, устроился напротив, взяв ещё одну чашку и для себя.

— Итак, что привело тебя сюда?

Человек помнил, что именно ночью говорила ему Луна. И да, он действительно очень давно не проводил время вдвоём с Селестией и планировал насладиться удачно выдавшимся перерывом в работе.

— Я сочла, что пришла пора посмотреть, как идут твои дела.

— Они идут, — улыбка человека стала ещё шире, — даже лучше, чем ожидалось.

Пригубив чай, аликорна на секунду замерла от восторга — он помнил, какой именно чай ей нравится, и позаботился о том, чтобы тот оказался под рукой! Впрочем, множество вертевшихся в голове вопросов тут же отвлекли её внимание от чашки. Принцесса озвучила тот, что показался ей в эту секунду самым интересным:

— Скажи, пожалуйста, а почему на кухне так много пони?

— Именно поэтому, — усмехнулся человек, — там всё так хорошо. Мы наняли немало поваров и последние пару недель интенсивно учим их готовить всё, что нам надо.

Селестия позволила своим мыслям сделать следующий шаг — и её сердце на миг замерло в груди от результатов этого шага.

— Означает ли это…

— Ага! — широко улыбнулся Анон. — Скоро у меня будет куда больше свободного времени! — Улыбка слегка угасла, и он добавил: — И это очень своевременно. У меня уже руки чуть до локтей не стёрлись.

Счастье, казалось, захлестнуло Селестию с головой — у Анона появится свободное время! И он сможет проводить его вместе с нею! Не обладай она железной волей повелительницы огромной страны, захихикала бы сейчас, словно школьница.

— А как дела во дворце? — спросил человек.

— Как обычно.

— Как обычно — скучно?

— Да, — хихикнула аликорна.

— Может, тогда организуем что-нибудь?

— Конечно… А что ты имеешь в виду?

— Ну-у… — человек, задумавшись, почесал подбородок. — Мы с Бон-Бон и Лирой планируем отпраздновать наш успех. Не сомневаюсь, что девчонки не будут против ещё одной участницы праздника! Ты ведь согласишься поучаствовать?

Селестия, конечно, была бы отнюдь не против побыть с Аноном вдвоём, но вполне понимала, почему ему пришёл в голову именно такой вариант времяпрепровождения. Вполне хороший повод для праздника, и ей будет приятно присоединиться к веселью.

— Мне будет очень приятно, — ответила она.

— Можно ещё Луну и Блюблада пригласить, — предложил человек.

— Ни секунды не возражаю, — согласилась аликорна. — А как насчёт Твайлайт?

В следующий миг всё изменилось: мгновение назад Анон шутил и улыбался — и вот на его лице печально привычная безэмоциональная маска.

Человек в этот момент на секунду словно вернулся в прошлое, в подвал Твайлайт; потом он мимолётно порадовался, что за время своего пребывания во дворце ему повезло ни разу с ней не столкнуться. А вот следующая мысль уже вызвала опасение: теперь, когда у него снова появится много свободного времени, и он станет проводить его во дворце, такая встреча становится просто-таки неизбежной. Не «случится ли?», а «случится рано или поздно».

— Это будет праздник для друзей, — ровным тоном произнёс мужчина.

Селестия не смогла сдержать печальный вздох. Пока Анон с утра до вечера трудился в своём магазине, она работала с Твайлайт — и видела, насколько юная кобыла сожалеет теперь о том, что натворила. И как мечтает получить прощение.

Первые недели после возвращения в Кантерлот были очень трудными для единорожки, но личная ученица Селестии не роптала и без колебаний бралась за все задания, которые ставила перед ней аликорна. И чем сложнее оказывалась задача, тем с большим упорством боролась с ней сиреневая кобыла. Селестия, наблюдая за тем, как её ученица раз за разом пытается загнать себя, невольно вспоминала про тот случай, когда Твайлайт вдруг решила, что опаздывает с отправкой письма об очередном уроке дружбы.

Заведя с ученицей откровенный разговор, аликорна внезапно обнаружила, что Твайлайт не просто считает, что наказана вполне заслуженно, но воспринимает это наказание как чересчур лёгкое. Единорожка заявила, что за совершённое ею в отношении Анона её следует наказать гораздо более жёстко.

Именно после этого разговора Селестия начала рассказывать ученице о том, как устроено общество пони. Аликорна чрезвычайно сожалела, что не уделяла этому времени раньше. Она заметила, что единорожка не умеет оценивать действия и мотивы других пони, но понадеялась, что, попав в Понивилль, сумеет разобраться. Эта надежда не сбылась, и теперь Твайлайт снова вернулась к урокам во дворце.

Она уже многое поняла, но впереди ещё множество уроков. Ученице повезёт, если её можно будет без опасения вернуть в Понивилль в самом конце года. Но то, что Твайлайт сожалеет о содеянном и мечтает исправить свои ошибки, всё же весьма радовало Селестию.

Разумеется, аликорна понимала, что не может просто взять и предложить Анону помириться с Твайлайт. Что, впрочем, не мешало ей мечтать об этом. Селестия очень ценила человека, но при этом столь же ценила и ученицу, и необходимость подвергнуть ту наказанию до сих пор чрезвычайно расстраивала принцессу.

— Да, пожалуй, ты прав, — произнесла Селестия, прикасаясь губами к краю чашки.

Анон понимал, что пытается сделать аликорна — во время их ночных встреч Луна не раз рассказывала ему о том, что происходит в замке. Человек не верил, что Твайлайт поняла, насколько неправильными были её поступки, и достойна прощения. Он считал, что такое — не прощается. Луна соглашалась, но даже его не столь уж великого умения понимать скрытые чувства пони хватало, чтобы заметить — ей хочется, чтобы он хотя бы задумался о такой возможности.

Скорее всего это происходило из-за того, что Луну простили после того, как она превратилась в Найтмэр Мун и отбыла наказание на луне. Впрочем, на его взгляд это были совсем разные вещи.

Они однажды даже разговорились об этом, и человек высказал аликорне свою точку зрения. Он считал важным тот факт, что Луна и Найтмэр, на самом деле, были разными пони. Твайлайт же всё время оставалась той же Твайлайт — не существовало никакой отдельной Найтмэр Твайлайт, на которую можно было бы перенести вину за злые поступки. И этого было достаточно, на его взгляд, чтобы впредь не давать сиреневой преступнице и шанса сотворить ещё какое-нибудь зло.

Анон тряхнул головой, отгоняя раздражающие его мысли. Не стоило портить приятный момент воспоминаниями об этой пони.

— В общем, у меня скоро будет гораздо больше возможностей заниматься всем, что захочу, — произнёс он, пытаясь вернуть разговор в прежнее русло.

— Были ли ещё какие-нибудь интересные события? — поинтересовалась Селестия.

Человек задумчиво почесал в затылке.

— Нет, пожалуй. Разве что среди покупателей случилось несколько заметных персон, возможно, ты сочтёшь это за «интересное».

— Серьёзно?

— Да, — кивнул Анон. — Вот, например, вспоминается одна кобыла… Артистка, наверное, ведёт себя очень странно, каждое движение словно демонстративное, говорит о себе исключительно в третьем лице. Ещё Фэнси Пэнтс несколько раз заходил купить сладостей для своей жены, готов поспорить, она та ещё сладкоежка. Он вообще классный и ведёт себя совсем не так, как большинство местных снобов.

— Похоже, у тебя собирается хорошая компания, — признала Селестия.

Анон лишь пожал плечами.

— Ну, часть покупателей не расходится сразу, а останавливаются поболтать. Я не против, разумеется. Эти двое появляются часто, есть и ещё несколько, кто приходят чуть пореже.

— То есть теперь ты можешь сказать, что нашёл новых друзей?

— Я… ну, может быть, — человек почесал в затылке. — Думаешь, их тоже стоит пригласить на праздник?

Теперь уже аликорна пожала плечами — не ей решать, кого надо приглашать на вечеринку, которую устраивают кондитеры. Анон же всерьёз задумался, кого именно он хотел бы увидеть на праздновании — и, что неудивительно, его осенило почти тут же. Разумеется, эту пони позвать просто необходимо!

— Надо послать приглашение для Пинки Пай! — Но почти тотчас же Анон покачал головой: — Нет, это будет чересчур долго. Погоди секунду…

Селестия с удивлением увидела, как человек поднял руку, щёлкнул пальцами — и словно мгновенно уснул, аликорна торопливо подхватила его магией, прежде чем он успел удариться лицом об столешницу.

— Анон?! — испуганно позвала она, вскакивая и огибая стол, чтобы подойти поближе. Создав диагностическое заклинание, аликорна направила его на человека — и выяснила, что с ним не происходит ничего плохого, обычный сон. Что за странности происходят с её другом? А ещё через пару секунд, снова удивив Селестию, Анон открыл глаза.

— Ты в порядке?

— Ага, вполне. Она приедет следующим же поездом. — Эти слова, разумеется, ничего не пояснили.

— Да что же с тобой происходит?!

Анон удивлённо посмотрел на испуганную и возбуждённую принцессу.

— В смысле? А, ну да. Я отправил сообщение Пинки — Луна научила меня обращению с Миром Снов, и это — один из фокусов, который хорошо у меня получается.

Селестия смотрела на человека широко распахнутыми глазами. Сестра учит кого-то сноходчеству? Это нечто реально новое!

— Знаешь, ты и правда удивил меня. Ещё ни разу за всю свою жизнь Луна никому не передавала своих волшебных тайн!

— Ну, пока мы спим, у нас много свободного времени, — пожал плечами мужчина. — Мне до неё как до луны, но постепенно удаётся кое-чему научиться. Вот, например, передача сообщений у меня получается легко и просто, сам не ожидал, что так легко освою, думал, это будет сложным делом. Луна сказала, что я научился очень быстро.

— И как же передавать сообщения при помощи сноходчества? — заинтересованно спросила принцесса.

Анон задумался.

— Знаешь, сложно объяснить. Ну-у… я проникаю в голову Пинки и оставляю сообщение в её подсознании. Подсознание постоянно как бы дремлет, поэтому его видно из Мира Снов. Потом подсознание передаёт его самой Пинки, и та даже может отправить обратно ответ. Причём Пинки это даётся легко, она знает где искать, а вот если бы я проделал это с тобой или ещё с кем-нибудь, то это вызвало бы у тебя немалое замешательство. Сообщение-то выглядит как твоя собственная мысль, хотя при этом произнесённая почти моим голосом. В общем, тот, кто не ожидает подобного фокуса, может даже решить, что с его разумом что-то происходит.

— А попробуешь сейчас со мной? — предложила Селестия, но человек почему-то опасливо взглянул на неё.

— Нет. Там на самом деле всё гораздо сложнее, чем я сейчас описал, и в подсознании у пони может быть опасно.

— Это как? — аликорна, нешуточно заинтересованная, даже наклонилась в его сторону.

— Понимаешь, подсознание — штука неуправляемая, и там очень многие вещи лежат без какой-либо защиты. Если бы я захотел, то увидел бы то, что Пинки ни за что не стала бы мне показывать. И даже то, что не желает видеть её собственный разум. Так что мне приходится постоянно концентрироваться только лишь на передаче сообщения и не отвлекаться на что-либо иное. Стоит хоть на секунду утратить сосредоточенность — и меня может буквально погрести под мыслями и эмоциями.

— Да, действительно опасно звучит, — с беспокойством в голосе признала аликорна.

— Очень опасно, — согласился человек. — Но знаешь, у меня и твоей сестры, оказывается, куда больше общего, чем я раньше думал.

— Что ты имеешь в виду? — удивлённо подняла бровь Селестия.

— Луна сказала, что для того, чтобы не обжечься всерьёз, стоит попробовать обжечься слегка. Так что она предложила мне зайти с сообщением в её подсознание и попробовать отвлечься. Я так и поступил, на долю секунды разрешив себе утратить сосредоточенность, и в результате прожил кусочек её жизни. Разумеется, в основном там была каша из образов, но урок я извлёк в полной мере.

— То есть она разрешила тебе посмотреть её память?

— Да, разрешила, — кивнул Анон. — Разумеется, тщательно подобранный кусочек. Её разум могуч, она подсунула мне лишь приятные воспоминания, не допустив до болезненных… из военных времён, например, или воспоминаний Найтмэр Мун… Впрочем, уверяю тебя, даже это было очень больно, мягко говоря. И кроме того, невероятно сложно отличить, где твои мысли и воспоминания, а где прорвавшиеся к тебе чужие. Так что мне очень повезло, что Луна была рядом и защищала меня всё это время, так что мои мозги выдержали.

— Вот даже не знаю, что и сказать… — Сестра не рассказывала ей, какими… интересными вещами занимались они с Аноном.

— Да ладно, всё нормально ведь. Это был важный урок, и теперь я точно не позволю себе утратить концентрацию, находясь в разуме другого пони… ну, по крайней мере в подсознании — точно. Поверь, сноходчество — это очень сложно, но и очень интересно. Луна считает, что я когда-нибудь смогу стать столь же крутым сноходцем, как она сама. Я в этом серьёзно сомневаюсь, но знаешь… пока что это всё чрезвычайно увлекательно!

Селестия сделала себе заметку в памяти — обязательно поговорить с сестрой об этом обучении. Но этим можно будет заняться чуть позже.

— Хорошо, что ты так замечательно сошёлся с Луной, — похвалила она человека. Тот в ответ хихикнул.

— Как у неё дела во дворце, кстати? Она почему-то неохотно говорит об этом, не то, что о всяческих сноходильных делах.

— Я планирую поставить для неё трон рядом с моим, как это было в давние времена, — улыбнулась Селестия.

— Круто! Знаешь, я рад, что она достигла столь важного успеха. Помню, как вы обе нервничали, когда я только предложил начать допускать к ней просителей.

— Ну да, — кивнула аликорна, — и я очень рада, что мои опасения оказались беспочвенными.

И именно в это время, прерывая их разговор, на кухню зашла Лира.

— Э-эм-м-м… Анон? — нервничая, произнесла кобыла.

— Что? — обернулся к ней человек.

Пони неуверенно переводила взгляд с человека на принцессу и обратно, словно боясь помешать их разговору, но в конце концов решилась и подошла к человеку.

— Я хотела сказать… в общем, пришла Трикси!

— А приведи её сюда! — ухмыльнулся человек.

Лира кивнула и вышла с кухни. Селестия же внезапно задумалась о том, как Анон умудряется столь просто общаться с этой кобылой? В душе аликорны возникло непривычное чувство — невольно возвращаясь мыслями к тому, как Лира пыталась соблазнить Анона, аликорна почувствовала, как её перья встают дыбом, а воздух начинает клокотать в гневно расширившихся ноздрях. Разумеется, принцесса тут же взяла свои эмоции под контроль — но это было нелегко.

— Ты наверняка сейчас думаешь, почему я столь добр к Лире?

Обратив внимание на человека, аликорна вдруг заметила, что он твёрдым взглядом смотрит ей в глаза, и хотя на губах его была улыбка, лицо его тем не менее выражало твёрдую решимость. Словно он вдруг ощутил её желание схватить развратную кобылу и запереть в темнице.

— Да, именно об этом, — принцессе незачем было лгать.

— Знаешь, мы с ней не раз всё обсуждали. Я понимаю, что она чувствует, и не ставлю это ей в вину. До тех пор, пока она контролирует своё поведение, я могу себе позволить игнорировать её фантазии.

— И ты не боишься, что она нарушит свои обещания? — голос аликорны прозвучал резче, чем ей того хотелось.

— Знаешь, здесь всегда есть рядом Бон-Бон. Я ей вполне доверяю, и, если потребуется, она сумеет заставить Лиру вести себя нормально.

Селестия вздохнула. Если всё это устраивает самого Анона, ей не следует лезть в его дела. Тем временем дверь внезапно распахнулась, и на кухню решительным шагом ворвалась выглядящая как-то очень высокомерно пони с лазурного цвета шёрсткой. На голове её была традиционная островерхая шляпа волшебника, спину прикрывал широкий плащ — и то, и другое было сделано из фиолетовой ткани и обильно расшито блестящими звёздами.

— Смотри и восхищайся, человек, перед тобой вели… — увидев Селестию, единорожка замерла, словно заяц, попавший в свет фар на ночной дороге.

— Селестия, это и есть Трикси. Трикси, это мой друг, Селестия, — шутливым тоном представил их друг другу человек.

Следующие несколько секунд он с ехидным выражением лица наблюдал, как ошарашенная Трикси пытается что-то сказать, но из её горла доносилось лишь слабое сипение. Селестия, посмотрев на это, сжалилась и перехватила инициативу.

— Рада видеть тебя, — произнесла аликорна, протягивая копыто в сторону фокусницы.

Последняя торопливо схватилась за него и несколько раз тряхнула, после чего вдруг испуганно отдёрнула ногу. Кобыла всё ещё выглядела потрясённой, но уже в заметной мере пришедшей в себя.

— Что привело тебя сегодня ко мне, Трикс? — спросил человек.

Трикси посмотрела на него, перевела взгляд на Селестию, затем снова на человека.

— Т… Трикси хотела поинтересоваться, чем ты занят.

— Да всё тем же, — пожал плечами Анон. — Вот, заканчиваю обучение сотрудников.

На лице единорожки возникла радостная улыбка.

— Значит, у тебя появится свободное время?

— Угу, — кивнул тот в ответ. — И к слову о свободном времени — я с друзьями планирую устроить по этому случаю вечеринку, не хочешь ли присоединиться?

Трикси, явно пытаясь сосредоточиться, откашлялась в копыто.

— Что же, твоя вечеринка будет совершенно скучной без Трикси! — Вот уж кому явно не занимать самоуверенности! Анон, впрочем, лишь хихикнул в ответ. — И когда же ты её запланировал?

— В субботу, скорее всего, около пяти.

— А где?

— В замке. Но без большого шума, просто небольшая сходка друзей.

— Ну что же, Трикси будет терпеливо ждать наступления субботы! — с улыбкой заявила кобыла. — Может ли Трикси узнать, не выполнил ли ты её крутой заказ?

Селестия заметила, что Анон отреагировал так, словно только в этот момент вспомнил о чём-то.

— А, ну да! Погоди секунду.

Человек торопливо подошёл к одному из шкафов и достал оттуда небольшой пакет, который тут же протянул единорожке. Та подхватила его магией.

— Трикси благодарит тебя за то, что ты уделил время её заказу!

— Да ладно, жду тебя в субботу!

Помахав Анону копытом и слегка поклонившись Селестии, фокусница сбежала из кухни. Человек же вернулся на свой стул и обернулся к Селестии.

— Специальный заказ?

— Ну да, — кивнул он. — Не все пони нормально переносят сахар, так что я готовлю часть лакомств на заменителях. Такие вещи пользуются спросом, а цену я выставляю ту же самую.

Селестия смотрела на улыбающегося человека и не могла сдержать радости. Ей с трудом верилось, что этот радостный и дружелюбный человек — тот самый Анон. Да, она видела его таким, но подобные моменты были короткими и быстро проходящими, а теперь… Словно сам мир стал немного светлее. Вот бы они случались теперь почаще.

— Меня радует, что ты столь успешен, — произнесла она, отпивая из своей чашки.

— О, мы приложили к этому немало тяжёлого труда. Но всего через несколько дней я, наконец-то, смогу насладиться долгожданным отдыхом.

— У тебя уже есть планы на свободное время?

Человек задумался. А ведь действительно — он почти не задумывался, чем займётся, когда магазину уже не нужно будет уделять столько времени. Он привык к простой рутине — утром на работу, вечером с работы и рухнуть в постель. А теперь, когда работы станет меньше, чем занять свободное время? Просто-таки странно думать об этом — работа казалась такой неизменной, вездесущей…

— Я… вот не знаю, — признался он, — но наверняка что-нибудь придумаю.

— Не хочешь провести время со мной?

— Ну, это само собой! — весёлый и решительный тон, которым был произнесён этот ответ, вызвал улыбку на её лице.

Человек тем временем посмотрел на стенные часы, и выражение лица его сразу изменилось.

— Ох, всё, мне пора на кухню! — он торопливо вскочил со стула. — Прости, что не смог уделить тебе больше времени, но за новыми поварами надо присматривать. Одно неверное движение копыта — и пропадёт целая партия товара.

— Представляю себе, — кивнула Селестия. — Не переживай, пройдёт немного времени, и ты начнёшь доверять своим подчинённым.

Анон потёр лоб ладонью.

— Аж странно — мои подчинённые. О, давай я тебя провожу! — предложил человек, подняв взгляд на аликорну.

Они вдвоём прошли через кухню и оказались в торговом зале. Человек задержался возле кассы, за которой стояла Лира, Селестия же продолжила идти к двери. В несколько быстрых шагов Анон догнал её, обошёл и открыл перед ней дверь.

Селестия внезапно ощутила, что краснеет.

— Кое-что напоследок, — остановил её голос Анона.

У человека в руках обнаружились два бумажных пакета — на одном из них была нарисована кьютимарка Блюблада, на втором — привычное ей солнце с извилистыми лучами.

— Это тебе и Луне, не забудь поделиться, — протянул он пакет с её кьютимаркой, — недавно разработанная мною новинка, расскажешь мне, как тебе понравилось, когда я приду вечером. А это, — пришёл черёд второго пакета, — специально для Блю.

Кивнув, принцесса подхватила пакеты магией.

— К ужину придёшь?

— Обязательно, — кивнул человек. — До вечера, Тия!

А потом он шагнул вперёд и обнял её за шею. Ей так нравилось, когда он это делает, что она готова была просить его повторить снова. Но вместо этого просто потёрлась носом об его шею, когда он отпустил её.

— До вечера, Анон!

Человек повернулся и ушёл в магазин, Селестия же замерла на секунду, сосредотачиваясь. Она ощутила, что, когда человек обнимал её, сердце само собой начинало биться быстрее. А щекам становилось жарко. Интересно, это болезнь такая? Было бы очень неуместно.

Ну а теперь ей пора вернуться в замок и проверить, как дела у сестры.