Сколько друзей ты простил сегодня?
Наименее ожидаемое
«Да чтоб эта кобыла в Тартар провалилась! — всё никак не могла успокоиться Луна после того, что произошло в её разуме. — Да как эта тварь вообще посмела прикоснуться к Анону?! И за что мне такое наказание, почему Элементы сочли нужным запереть этот кошмар внутри моей души? Ночь за ночью я мечтала о том, чтобы существо, причинившее в прошлом столько зла, просто исчезло! Вот только это всё никак не происходило…»
Принцесса не понимала, почему радужный луч не уничтожил Найтмэр Мун, но кое-как научилась жить с учётом этого факта. И теперь лишь надеялась, что Анон не станет обвинять её в произошедшем. Ну то есть она была практически уверена, что он поймёт и простит, но какая-то часть её разума до жути боялась, что утратит доверие человека; что на словах он будет утверждать, что всё в порядке, но никогда не забудет о том, что за монстр обитает в её разуме.
Луна чувствовала такое… от своей сестры. Пусть Селестия никогда не заводила речь о Найтмэр, но каждый раз, когда они смотрели друг другу в глаза, младшая сестра читала во взгляде старшей опаску — словно та ожидала, что на неё снова посмотрит кошмарная убийца. С тех пор, как Селестия начала проводить время с Аноном, эта опаска исчезла — чему Луна была искренне счастлива. И вот теперь такая опаска могла появиться во взгляде человека.
От этих мыслей у неё начинало болеть сердце. Луна очень боялась потерять Анона. Человек понимал её лучше, чем все пони в мире — за исключением сестры, разумеется. Вот только некоторые вещи не желала понять даже сестра…
Оторвав взгляд от пола, ночная принцесса сделала ещё несколько шагов и подошла к комнате, принадлежавшей капитану её рыцарей. Ей нужно было расспросить верную воительницу о многом… в основном о том, что происходило вчера. Разобравшись в происходящем, она, наконец, сможет успокоиться. Аликорна постучала, и через несколько секунд дверь отворилась. Возникшая в проёме кобыла тут же поклонилась.
— Что привело вас в мою скромную обитель, Принцесса?
— Ты ведь следовала за нами вчера?
— Да, разумеется.
— Тогда повелеваю: просвети Нас, что ты наблюдала!
Поднявшись из поклона, Блоссом отступила в глубину комнаты и поманила принцессу за собой.
— Прошу, проходите и присаживайтесь!
Не тратя времени зря, Луна зашла внутрь и опустилась в кресло. Это был далеко не первый раз, когда она заходила в принадлежащую капитану ночных рыцарей комнату. Ещё до изгнания она проводила немало времени, общаясь со своей приближённой на самые разные темы. Ночная принцесса обоснованно считала, что если будет дружить со своими рыцарями, то заработает их доверие.
Закрыв за гостьей дверь, Блоссом села напротив Луны.
— Ну, для начала — я последовала за тобой не с самого первого момента, когда вы всей компанией покинули гостиную, — начала она свой рассказ; за закрытыми дверями воительница вела себя заметно по-другому, — но когда прилетел один из моих и заявил, что и ты, и Анон как-то странно себя ведёте, я почувствовала, что дело неладно, и поспешила посмотреть лично. Так что я догнала вас двоих в тот момент, когда вы выбежали с дворцовой территории.
— Что же, поведай, что было дальше!
— А дальше…
Блоссом летела над крышами, следуя за куда-то торопящейся по кантерлотским улицам Луной с Аноном на спине. Да, тот жеребец был прав — с этими двумя совершенно очевидно что-то не так. Спуститься к ним и расспросить? Пока что острой необходимости нет, как нет и никакой опасности.
Луна внизу остановилась, и мышепони бесшумно опустилась на край крыши, направляя свои мохнатые ушки так, чтобы услышать её слова.
— Анон, напомни, зачем явились мы сюда?
Блоссом обратила внимание, что сидящий на спине аликорны человек слегка покачивается. Он словно… пьяный? Может, из-за этого всё и происходит? Они что, оба напились? Логично звучит…
— Н-н… не помню! Но мы врде как равзел… развел… раз-вле-каться хтели?
— Развлекаться? — прошептала себе под нос фестралка — и тут же увидела, как уши Луны дёрнулись. Она что, услышала?
Впрочем, похоже, что всё же нет. По крайней мере смотрела аликорна совершенно в другую сторону, и на лице её была широкая улыбка.
— Что ты думаешь о ночных клубах? — спросила своего всадника принцесса.
— Ну-у… ничего? Я ни разу н был ни в дном.
— И я тоже! Не желаешь ли вместе со мной исправить это упущение?
— Ну-у… пчему бы и нет, Лулу?
Сидящая у них над головой Блоссом подняла бровь. До сих пор она ни разу не слышала, чтобы это странное существо называло её повелительницу ласкательным именем. И… это что, Луна краснеет?
— Вот и замечательно! — улыбнулась в ответ аликорна.
И прежде, чем Блоссом успела хоть что-то сделать, принцесса галопом устремилась в направлении одного из известных кантерлотских ночных клубов.
Это было проблемой. Блоссом с трудом представляла себе, как сможет не попадаться никому на глаза в ярко освещённом, полном пони помещении. Впрочем, «полном пони» — это ведь не помеха в данном случае, а достоинство!
— Лулу? — краснея, как и в тот раз, переспросила принцесса.
— Что, подруга, часто он тебя так называет? — усмехнулась фестралка.
— Ни разу до сих пор я не слыхала, чтоб сие имя он произносил, — ответила аликорна, качая головой.
Блоссом сдержалась и не хихикнула. Сколько нового внезапно можно узнать об отношениях этих двоих.
— Ну что, дальше рассказывать?
— Пожалуйста, — кивнула Луна.
Через пару минут после того, как Луна и Анон зашли в двери клуба, фестралка последовала за ними. Затеряться в толпе оказалось совсем несложно, и вскоре она уже с некоторого расстояния наблюдала за парочкой, занявшей находящийся в нише столик. Вокруг было достаточно шумно, но ушки на макушке у неё были отнюдь не для украшения.
— А тут миленько, — сказал человек своей спутнице.
— Да, — ответила та, — столько веселящихся пони!
— А зчем вобщще сюда приходят?
— Пить, танцевать, веселиться — зачем же ещё?
— Ну, нпился я ещё во дворце… О, точно, мжет, птанцуем, Лулу?
— Не танцевали Мы уж много-много лун, — аликорна хихикнула, — и, боюсь, уменья Наши зело заржавели!
— Лулу, — человек серьёзно посмотрел на принцессу ночи и погрозил ей пальцем, — ты опять «мы»каешь.
— Ой, — хихикнула та, слегка краснея, — видно, расслабилась я вельми… очень.
Тем временем Анон поднялся из-за стола и протянул руку Луне.
— Давай! Мы ж раз-вле-каться пришли, или чё?
Скрыть радостную улыбку Луне не удалось.
— Да будет так!
Глядя, как парочка выбирается из-за стола и направляется к танцполу, Блоссом не знала, что ей думать. Так и не придя ни к какому решению, она вместе с остальными пони отступила, освобождая место, следя при этом, чтобы не оказаться в первых рядах. В центре танцпола образовалось пустое пространство, на середине которого стояли человек и аликорна.
— И что будем делать? — поинтересовалась Луна
— Помнишь, как было там, у меня в голове? — с широкой улыбкой сказал человек. — Сможешь в свинг?
К удивлению фестралки, аликорна захихикала, словно школьница — Блоссом такого тыщу лет не видела — и радостно улыбнулась человеку.
— Что же, давай покажем этим пони!
Ещё больше фестралка удивилась, когда Анон и Луна стали лицом друг к дружке, причём Луна поднялась на дыбы и положила свои передние копыта на плечи человека. Кажется, все, кто был в клубе, смотрели сейчас на них. Улыбнувшись и кивнув друг другу, человек и аликорна пришли в движение. Анон взял в руку копыто своей партнёрши и раскрутил её — все собравшиеся молча смотрели, как аликорна вертится на задних копытах, потом останавливается и, опираясь на руку человека, замирает на секунду в красивой позе. Тут же Анон тянет её на себя и прижимает к своему боку, начиная переступать то на месте, то сдвигаясь вперёд и назад, делая ногами очень быстрые, завораживающе ритмичные движения.
Подхватив аликорну на руки, человек поднимает её перед собой, потом перекидывает через себя — Луна приземляется на задние копыта, а человек, продолжая держаться за её передние ноги, стремительно выполняет кувырок. Все пони вокруг уже ритмично стучат копытами и громко подбадривают танцующих, человек и аликорна снова быстро переступают одновременными ритмичными движениями, и кажется, словно они не ходят, а скорее парят в воздухе. Несколько раз крутанувшись вокруг Луны, используя её протянутую переднюю ногу в качестве опоры, человек вновь прижимается к ней вплотную, подхватывает на руки, но теперь, держа горизонтально, словно пытается обернуть вокруг себя, как некий огромный пояс. Каким-то невероятно плавным и стремительным движением пони словно стекает по бёдрам человека, проскальзывает между его ногами и стремительно встаёт у него за спиной.
Ещё несколько стремительных ритмичных движений — и вдруг Анон замирает, удерживая вытянувшуюся Луну над самым полом и сам наклонившись к ней, между их лицами всего несколько сантиметров. Пони вокруг радостно кричат; продержавшись в такой сложной позе несколько секунд, человек выпрямляется, поднимая принцессу за собой, и они стоят вертикально и неподвижно, пристально глядя друг другу в глаза — между их лицами всё то же совершенно небольшое расстояние. Проходит несколько мгновений, танцоры, оба с пылающими щеками, отступают друг от друга, Луна снова опускается на четыре копыта. Вокруг — оглушительный стук копыт по полу и радостные вопли зрителей.
— Это было круто! — заявил Анон, слегка запыхавшись.
— Весьма! — ответила Луна. — С наслаждением после повторила бы это, — вдруг её лицо стало ещё краснее, — но тренироваться лучше, наверное, без присутствия публики, — добавила аликорна куда тише.
— Разумеется, я не прочь повторить, — соглашается человек, — это было очень весело!
Однако прежде, чем Блоссом успела подойти к ним и поинтересоваться, почему Луна вдруг пожелала танцевать без публики, в дверях клуба внезапно появилась Селестия. Окинув взглядом присутствующих, она заметила Анона и Луну — и в следующий миг золотистое облако телекинеза унесло обоих.
— …после этого я перестала за вами следовать. Раз уж за дело взялась Селестия, я там явно была бы лишней, — завершила рассказ фестралка, слегка удивлённая тем, как пылает лицо её собеседницы.
— Сего я, Блоссом, не ожидала… — произнесла аликорна.
— Да уж, вы вдвоём устроили там крутое представление, — хихикнула фестралка. — А что это вообще за танец такой, «свинг»?
— Из мира Анона. Ужель столь ладно танцевали мы?
— Казалось, что вы вообще… одна пони с двумя телами, — кивнула офицер. — Я никогда ещё не видела столь быстрых и плавных движений. Но, знаешь, если бы вы при этом не были пьяными…
Несколько секунд стояла оглушительная тишина.
— Пожалуй, мне пора идти. Спасибо за выраженье восхищения, — произнесла принцесса.
— Ой, нашла за что благодарить, — хихикнула её собеседница. — Я и сама отлично повеселилась!
Пылающая от смущения аликорна буквально выскочила из комнаты предводительницы своих гвардейцев. Блоссом смотрела ей вслед и улыбалась. Похоже, её старшая подруга кое-кем увлечена, осознаёт она сама это или нет…
Уже шестой торт расстался со своей коробкой, когда в двери тронного зала постучали. Опустив ложечку на стол, Селестия с удивлением посмотрела в сторону двери. Кто бы это мог быть? Приём закончился уже довольно давно!
— Принцесса? — вопросительно посмотрел на неё сидящий возле трона гвардеец.
Селестия кивнула и качнула головой в сторону входа. Гвардеец торопливо процокал в сторону двери и, магией приоткрыв её, выглянул наружу. К удивлению Селестии, он тут же поклонился.
— Кажется, я догадываюсь, кто пришёл к нам в гости! — с улыбкой заявила принцесса.
— Да, это я! — радостно ответила появившаяся из распахнувшейся двери Кейденс.
Поднявшись с трона, Селестия встретила младшую аликорну на полпути, и они обнялись.
— Как же я давно тебя не видела! — радостно сказала солнечная принцесса.
— Ну да, я была занята в Гриффусе.
— Узнала много нового?
— Очень! За всю жизнь не встречала столько разных разумных существ!
Селестия хихикнула. Два месяца назад она отослала племянницу практиковаться в дипломатии на грифонах — один из важных шагов обучения для того, чтобы стать настоящей принцессой.
— С Шайнингом виделась уже? — юная аликорна покачала головой.
— Нет ещё. Хочу устроить ему сюрприз!
— Хорошо, — улыбнулась Селестия. — Планируешь пригласить его к нам на ужин?
— Но ты же не будешь против?
— Нет, разумеется. Он, несомненно, будет просто счастлив побыть с тобой.
Кейденс слегка покраснела.
— И я буду счастлива, когда он окажется рядом… — Затем, вспомнив что-то, вскинула голову: — А твой друг тоже здесь будет? Как его зовут?
Друг? А, она же Анона имеет в виду! Задумавшись, Селестия поняла, что Кейденс до сих пор не выдалось возможности увидеть Анона — когда праздновали его день рождения, аликорна была у Шайнинга, а на следующий день уехала в Гриффус.
— Анон. Но, извини, к сожалению, сегодня его с нами не будет. Насколько я знаю, он сейчас занят у себя в магазине, обучает новых поваров.
— Жаль. Так хотелось наконец-то увидеть его вблизи!
— Как насчёт прийти на вечеринку, которую он устраивает? Анон, правда, говорил, что это будет вечеринка только для друзей, но мне очень бы хотелось, чтобы ты посмотрела на него.
— Ты уверена, что он не обидится? Не хотелось бы начать знакомство с того, чтобы помешать его планам!
Селестия лишь отмахнулась.
— Не беспокойся. Поначалу с ним довольно трудно, но когда узнаешь его поближе, то становится видно, что он добрый и приветливый.
— Ах, тётушка, ты так его постоянно нахваливаешь, — хихикнула розовая аликорна.
— Возможно, я хвалю его чаще, чем сама это замечаю, но он, на самом деле, очень важен для меня и сестры.
Кейденс снова заключила старшую аликорну в объятия.
— Я очень рада, что это делает тебя счастливой. А теперь, — отстранившись, она подмигнула своей собеседнице, — пойду устраивать сюрприз Шайни.
— Иди-иди, — рассмеялась Селестия, — но не переусердствуй, он всё же на работе сегодня.
— Ох, я постараюсь быть сдержанной!
Принцесса помахала вслед Кейденс, вприпрыжку убежавшей из тронного зала, и тихо вздохнула, когда та скрылась из виду. Честно говоря, она слегка волновалась по поводу того, как Анон отреагирует на появление Кейденс. Ведь старшая аликорна до сих пор не рассказывала человеку о существовании своей племянницы. Впрочем… пожалуй, она беспокоится из-за ерунды. У Анона нет и никогда не было никаких проблем с Кейденс, так что всё будет нормально.
Селестия посмотрела на пирамиду из тортиков, возвышавшуюся на столе. Её усилия лишь слегка нарушили одну из сторон.
— Гвардеец!
— Да, Ваше Высочество?
— Организуйте, чтобы тортики перенесли в мои комнаты. Если я кому-то потребуюсь, буду там.
— Как прикажете!
Селестия покидала тронную залу с улыбкой на лице. Если уж она собирается доставлять себе удовольствие, это стоит делать в комфортной обстановке.
Анон шёл по дворцовому коридору в сторону комнат, занимаемых Блюбладом. Ему всё ещё требовалось выяснить, что же происходило вчера вечером, и Блю мог оказаться ценным источником информации. Мог и не оказаться, но попробовать всё равно следовало. Найти место жительства жеребца было совсем несложно, ведущая туда дверь была в одном коридоре с комнатами самого Анона.
Если честно, несколько раз Блю приходил к нему ночью, проснувшись от особо страшного кошмара. Засыпать в одной постели в обнимку с достаточно крупным жеребцом было весьма неловко… вот только тот был реально испуган. Впрочем, кому какое до этого дело? Сейчас надо выяснить, находится ли принц в своих комнатах.
Подходя к нужной двери, Анон удивлённо замедлил шаги. Пахло… сахарной ватой? Сам не понимая почему, Анон ощутил, что это важный запах, и он становился всё сильнее с каждым шагом в сторону требующейся ему двери. Таинственный запах, загадка, требующая разрешения…
Перед самой дверью запах стал таким же сильным, как возле лотка, на котором эту детскую усладу готовили. Анон постучал в дверь и стал ждать ответа…
…Которого так и не последовало. Анон начал беспокоиться. Разумеется, возможно, Блюблада просто нет в комнате, но что-то глубоко внутри разума человека утверждало, что не всё так просто. Надо было точно выяснить, что происходит.
Человек взялся за дверную ручку и попробовал повернуть её, выясняя, заперта ли комната. Ручка свободно повернулась. Что же, значит, можно войти и посмотреть.
— Блю? — позвал Анон, открывая дверь.
Запах сахарной ваты за открывшейся дверью был столь силён, что мужчина рефлекторно поднял руку, прикрывая лицо. Лёгкие, казалось, наполнились колючей карамелью, и вдох почти не принёс кислорода.
— Анон? — раздался в ответ приглушённый голос из глубины помещения.
Человек опустил руку, которой прикрывал лицо, и остолбенел от открывшегося ему зрелища. То, что он увидел, было просто невероятно, невозможно!
Комната Блюблада была в буквальном смысле наполнена сахарной ватой. Бело-розовая волнистая стена в метре от двери не позволяла увидеть совершенно ничего.
— Блю? — снова позвал Анон.
— Анон! Ты слышишь меня?! — да, это, несомненно, был голос Блюблада.
— Что тут стряслось? — спросил человек, обращаясь к стене из сахарной ваты.
— ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА! Я весь в сиропе, грива, одежда…
Жеребец перешёл на Кантерлотский Глас — очевидно, дело было серьёзным.
— Не бойся, Блю, я что-нибудь придумаю!
Анон шагнул вперёд, протягивая руки к сахарной стене — липкая сладость рвалась, небольшими лохмотьями падая под ноги, но попытки пробиться таким образом внутрь займут просто невероятное количество времени.
Это же лакомство, его съесть надо! Ага, три раза «ха-ха»… Он что, Пинки Пай, чтобы съесть тако…
— А вот и я!
Человек рефлекторно шарахнулся, когда рядом с ним словно из ниоткуда возникла розовая пони.
— Господи, Пинки, откуда ты тут взялась?
Понька захихикала, глядя на обалдело хлопающего глазами человека.
— Взялась вот! Захочешь выяснить, откуда — займись сегодня за ужином! Мне бы хотелось, чтобы ты кое с кем встретился — ты же вечером не занят?
Несколько секунд у Анона ушло на то, чтобы дать успокоиться грохочущему сердцу. Покачав головой от непостижимой нелогичности фокусов, которые устраивала Пинки, он напомнил себе, что давно уже смирился с ними, приняв невозможную пони такой, какая она есть.
— Ну да, не занят, но соглашусь поужинать с тобой только в том случае, если поможешь мне спасти Блюблада.
Улыбка Пинки Пай стала гораздо шире — притом явно шире, чем это предусмотрено природой.
— Замечательно! Я справлюсь, Нонни!
То, что ему, похоже, придумали новое прозвище, не осталось незамеченным Аноном — но сейчас важнее было выцарапать Блюблада из этой сахарно-ватной ловушки.
— Да-да, только поторопись, пожалуйста!
Розовая пони кивнула и лицом вперёд прыгнула в преграждающую дорогу сладкую стену, принявшись откусывать от неё кусок за куском — причём каждый следующий кусок был больше предыдущего. Через несколько секунд пони уже отхватывала такие куски, что ей всерьёз позавидовал бы уважающий себя аллигатор. Происходящее было настолько странным, что человек обалдевал — и одновременно не мог отвести глаз, словно смотрел на запись автомобильной аварии в замедленном темпе.
За, казалось, какие-то мгновения стена перестала существовать. Перед Аноном открылось зрелище украшенной сахарными лохмотьями комнаты Блюблада, сам бедняга Блюблад, весь покрытый потёками сиропа и слюней и едва стоящий на ногах, и очень потолстевшая Пинки Пай, с аппетитом его облизывающая.
— Э-э-эм… как ты? — неуверенно произнёс человек, обращаясь к жеребцу — вдруг тот настолько испуган, что кинется удирать?
— Я… мне надо отмыться…
— Да, конечно, — кивнул Анон. — А о том, что вчера произошло, потом поговорим.
Шатаясь и поскальзываясь на остатках сахарной ваты, устилавших пол, жеребец потащился в сторону ванной комнаты. Человек же перевёл взгляд на Пинки Пай. Та в течение последней волшебно-пожирательной минуты стала куда более округлой и пышной, но, как ни странно, выглядело это чрезвычайно мило.
С удивлением Анон осознал, что за всё время пребывания в Эквестрии ни разу не видел толстых пони. Даже миссис Кейк была… пожалуй, пухленькой, но не более того.
Подойдя к Пинки, человек нагнулся и поднял её, обхватив на уровне подмышек.
— Ну, что скажешь?
— Хех, извини. Увлеклась немножечко.
Анон в качестве ответа прижал пони к себе, обнимая.
— Да ладно, всё в порядке. Но, на всякий случай, извинись потом перед Блюбладом.
— Оки-доки-локи, как только он не будет занят!
— И всё-таки, что привело тебя сюда? — спросил Анон, опустив розовую пони на пол.
— Ну, после того как я получила твоё сообщение, просто не могла дождаться, вот и решила прийти пораньше!
— Ладно, а что там было на тему встречи с кем-то?
— Именно то, что ты слышал, Нонни! Я хотела бы, чтобы ты познакомился с одной очень особенной пони, и я знаю, что она тоже очень рада будет увидеть тебя!
— Я когда-нибудь раньше встречал её?
— Неа! — покачала головой Пинки Пай. — И кто она, я тебе сейчас говорить не стану, вечером узнаешь! А сейчас я занята, мне надо место кое-где заказать!
— Заказать? Кое-где?
— Ну разумеется, глупенький! Я же хочу, чтобы мы вместе поужинали!
— Гм… ну ладно. А что, готовка дворцовых поваров тебе не подходит?
— Встреча с тобой будет для неё немалым потрясением. Так что общение с принцессами я отложу до следующего раза!
— Ну, логично. Сейчас чем займёшься?
— Нонни, но ведь я же только что сказала! Заказ пойду делать! Вечером увидимся!
— Ладно. Увидимся!
— Пока! — и прежде, чем Анон успел хоть взглядом повести, Пинки Пай бросила себе под ноги дымовую гранату.
Через несколько секунд, когда дым рассеялся, Анон обнаружил себя в одиночестве посреди комнаты Блюблада.
Вот так. В Лошадьландии и такое случается.
Анон хотел бы поговорить с Блюбладом и выяснить, знает ли он что-нибудь про вчерашний вечер, но счёл, что сейчас жеребца лучше не беспокоить, и потому направился обратно в свою комнату, чтобы подумать о том, что делать дальше.
На полпути он внезапно замер, когда вспомнил ещё об одном событии. Ему ведь надо поговорить с Луной о том, что произошло в мире сновидений! Нет, он не собирался обвинять аликорну хоть в чём-нибудь, но ему очень хотелось выяснить, что Найтмэр Мун делает у неё в голове.
Найтмэр Мун… Во рту сам собой возник горьковато-сладкий привкус. И чем больше проходило времени с момента того происшествия, тем, как ни странно, менее отвратительным оно казалось. Ну да, он совершенно не ожидал такого, особенно учитывая, что слышал о Найтмэр — а она, как ни странно, оказалась совсем не такой ужасающей. Ну… напористой, да. Но при этом вполне аккуратной и нежной.
И то, что она сказала… тоже имело смысл.
«Ты разве не знаешь, что слухи меняются в зависимости от того, кто их пересказывает?»
Почему-то теперь эти слова казались ещё более важными. Да, он точно знал, что Найтмэр Мун сделала с Луной нечто ужасающее, но это как раз история, которую пересказали те, кто воспринимает её как врага. С другой стороны, он помнил свои ощущения, когда прикасался к двери — одиночество, печаль… Это явно были не чувства Луны. Так что, возможно, и в этой истории есть подробности, которые не сразу открываются невнимательному взгляду?
Анон чувствовал, что любопытство толкает его вперёд, на исследование этого события. Будет ли глупостью заявиться туда снова? Сама мысль об этом заставила его сердце возбуждённо заколотиться. У него будет шанс пообщаться с Найтмэр, Луна сейчас бодрствует, так что, скорее всего, не заметит, как Анон зайдёт в ту скрытую в её голове дверь. Но с другой стороны… если Найтмэр Мун полезет в драку или, что хуже, пожелает развлечься совсем в другом стиле — некому будет ему помочь. А сам он вполне может и не справиться — всё же Найтмэр это часть Луны, так что, несомненно, сильна в контроле над миром снов.
Но даже мысли о возможных опасностях не могли перебить то странное ощущение, толкающее его к новой встрече с Найтмэр. Может, он чересчур суров в своём суждении о ней? Да, это рискованно, но так таинственно и увлекательно!
Оставалось только надеяться, что он не заработает себе новых проблем.