'12

Глава V: Степь. На подступах к посёлку Неймлесс. 2-е июля.

"30-го июня бой в чейнджлингскими захватчиками вступила танковая рота капитана Сандаунер Винда. Жуки подло обошли наши войска с фланга и уже готовы были ворваться в тыл, как были остановлены умело организованной танковой засадой. Всего несколько наших танков методично расправилялись с десятками чейнджлингских машин, уничтожили в одном бою до двух сотен вражеских пехотинцев. Не ожидавший хитрой засады противник до поздней ночи не мог сбить роту со своих позиций, а с наступлением рассвета на его пути уже стояли подошедшие резервы. Коварный план захватчиков оказался сорван, в то время как наши парни во главе с храбрым капитаном продолжают драться за свою Родину."

Краткая заметка из газеты "Лас-Пегасус Ревью".

"В ночь с 29 на 30-е июня из штаба 55-й Дивизии Ю-ВО сообщается о прорыве обороны на стыке позиций 134-го и 135-го полков. Неприятель, следуя отточенной тактике, избрал главным вектором трассу Винтерхоум-Гоустли-Гордж (Далее по тексту — Трасса №19). Беря в расчёт потерю ряда узлов обороны на северо-западе командование приходит к выводу, что вражеские силы стремятся окружить 134-й ПП и создать брешь в обороне для перерезания железнодорожных путей и развития наступления на Тротленд. 4-й Королевский танковый полк, будучи полностью втянутым в бои, не способен выделить значительные резервы для решения возникшего кризиса. На КП вызывается командование 14-го полка 76-й дивизии РККА, развёртываемой на южном берегу реки Пегаси. 14-й полк — единственный на данный момент, что успел полностью выгрузиться, но и он может предоставить довольно незначительные силы не ранее чем к утру 1-го июля. В сложившейся ситуации можно выделить на эту задачу лишь 7-ю роту капитана Винда. В последние часы перед рассветом роту выводят на исходные позиции, разъясняется план действий. Винд относится к задаче со всей ответственностью.

30-го июня 7-я рота 4-го Королевского полка принимает бой на трассе №19. Поздним утром противник предпринимает попытку воспользоваться трассой №19, направляя туда механизированную разведку при поддержке незначительного числа танков и пехоты. Атака отбита без потерь. Следующая атака начинается менее чем через час — засадная позиция 7-й роты полностью скомпрометирована, к двум часам дня уже потеряны две машины, потери экипажей так же велики. К трём часам дня атака отбита. Чейнджлинги оставили на поле около шести танков и значительно большее количество бронемашин. В перерыве между второй и третьей атаке по танковым позициям работают снайперы и артиллерия. Примерно в 15:30 гибнет заместитель Винда — лейтенант Вуд Стокер и ещё несколько танкистов так же гибнут или получают ранения. На данный момент танк Сандаунера уже перенёс два попадания, капитан руководит подразделением в состоянии контузии. Роте приходится изменить диспозицию на менее выгодную, третья атака противника оказывается отбита к семи часам вечера. Потери — один уничтоженный и три повреждённых машины. За день боёв рота потеряла до 40% личного состава и три машины безвозвратно. В строю осталось всего два танка. Основные повреждения пришлись на башни и лобовую броню, благодаря умелому позиционированию попытки фланкирования удалось пресечь. Враг лишился до десятка танков, в том числе и новой модификации, более чем шестнадцати бронемашин и БТР. Потери вражеской пехоты исчисляются десятками, возможно — сотнями. Никаких трофеев захватить не удалось. Боевая задача полностью выполнена. Повреждённые машины, раненые и тела убитых эвакуированы в тыл под покровом ночи.

Из ЖБД 4-го Королевского Бронетанкового полка 3-ей Королевской бронетанковой дивизии.

30-го июня в штаб 14-го полка поступило срочное прошение от эквестрийцев, сражавшихся на северном берегу реки. На совещании с командованием дивизии принято решение — выделить батальон, усилить его средствами ПТО и пулемётами и выдвинуть его на предложенный союзниками рубеж. Использование большего количества сил в данные временные сроки сочтено невозможным и нецелесообразным. Командование полка пребывает в тяжёлом расположении духа, обеспокоенные новостями. 30-е июня обещало быть очень тяжёлым днём, до красноармейцев решено довести, что им возможно придётся обустраивать позиции прямо под вражеским обстрелом, ведь никаких резервов чтобы прикрыть их подход у эквестрийцев нет. Однако, уже 30-го числа эквестрийцы сообщают, что резервы у них есть, но они настолько слабы, что рассчитывать на них всё равно не стоит. За 30-е число усиленный батальон прошёл около 26 километров от берега Пегаси и занял обозначенные позиции уже глубокой ночью. Эквестрийские товарищи поведали командованию батальона о геройских танкистах, выигравших им время и малой силой удержавших чейнджлингское продвижение. Подробности боя не разглашались, но вскоре стало известно о тяжёлых потерях среди союзников. 7-я рота, согласно отчётам, и так не соответствовала списочному составу, а после такого активного столкновения, явно, в определённом смысле перестала существовать как самостоятельное подразделение. И тем не менее, их подвиг можно назвать явным примером того, что эквестрийцы достойно применяют полученный ими опыт и их войска крепнут с каждым пережитым боем. Настоятельно рекомендую широко распространить эту историю во фронтовых и гражданских газетах."

Из донесения начальника политического отдела 76-й пехотной дивизии РККА за 1-е июня 1012-го года.

"Вчера мы взмылили чейнджлингские гривы, господа. И мы готовы сделать это снова."

Слова Сандаунер Винда, якобы произнесённые на утро 1-го июня во время интервью военным корреспондентам. Изречение приобрело большую популярность, но среди критически настроенных военкоров распространилось мнение о том, что высказывание якобы выдумано лас-пегасусскими газетчиками и не имеет под собой фактического подтверждения, ведь на 1-е июня офицер уже находился в госпитале и его состояние при этом было не самым лёгким.

1

"Бу-у...Бу-у...Бу-у..." — Грохот канонады приближался с каждой минутой. Пыль стояла столбом, солнце светилось в небе как громадный софит, под его светом всё вокруг гнулось и иссыхало, превращалось в прах. Артис не раз и не два ловил себя на мысли, что близок к потере сознания. Он тяжело дышал, чувствуя как дорожная пыль толстым слоем оседает на каске, одежде и незащищённой части лица. Они приближаются. Воздух чувствуется другим, менее сухим и обжигающим. Видимо, неподалёку находится река.

"Бу-у...Бу-у...Бу-у...Трах-тарарах-тах-тах..." — Это похоже на раскаты грома. Где-то впереди сейчас взметается земля, что-то взлетает на воздух. Чейнджлинг смотрит изумрудно-синее небо. По нему плывут чёрные силуэты веспидов, заходящих на боевой курс. Скоро завизжат их сирены и тем, кто находился впереди, станет ещё труднее дожить до вечера. Пикировщиков, солнце и небо заслоняет вездесущая желтоватая пыль. Её становится всё больше. А ведь до полудня ещё несколько часов. То что начнётся уже нельзя было называть "обычным летним зноем". Пережитый полдень приравнивался к пережитому авианалёту или артобстрелу. По крайней мере, к нему можно было подготовиться и происходил он в одно и то же время.

— Отделение! Выгружаемся через три минуты. — Голос Кариакса слышится близко и далеко сразу. Дрёма окончательно слетает с глаз. Артис начинает машинально осматривать свой пулемёт, по привычке пытаясь как-то сдуть и стереть набивавшуюся в короб-кожух. С его старой машинкой было бы больше подобных хлопот — это давно пришлось признать. Все молчат, все в напряжении ждут дальнейших приказов. Бронетранспортёр съезжает с дороги и начинает ехать по полю. Громадному, широченному полю, казавшемуся абсолютно ровной поверхностью, зеленоватой скатертью на каком-то громадном столе в какой-то ещё более громадной забегаловке. Это впечатление обманчиво. Крайне обманчиво. Они нигде ранее не видели столько балок и оврагов, глубоких и длинных настолько, что там можно было спрятать целую пехотную роту, а то и две. Местность позволяла врагу прятаться, уходить из-под обстрелов и налётов. Никогда до этого им не удавалось так умело использовать складки местности в свою пользу. Эти сволочи умели учиться...

— Все на выход! — Ещё одна высадка, они почти с ходу прыгают в траву. Всё происходит быстро, по отточенной схеме — отделение строится, выходит вперёд, машина остаётся позади. В бледно-зелёном, почти жёлтом поле травы чернеют танки, копошится взмыленная серо-зелёная пехота. Впереди них невысокий гребень, скрывавший от них речную долину, откуда теперь поднимались клубы дыма и возмущённой пыли. Там был враг. Или то что от него осталось. В любом случае — они скоро пойдут вперёд и выяснят это сами.

— Будь проклят тот день когда я пошёл в танкисты! — из бокового люка ближнего к ним танка торчала голова и верхняя часть туловища заряжающего. Весь экипаж открыл люки, чтобы хоть ненадолго почувствовать хоть какое-то подобие прохлады. Чёрные кители одеты на голое тело, они все тоже покрыты пылью, панцер покрылся ей изнутри и снаружи, как и все вокруг.

— Задача такова. — Кринг собрал бойцов дабы быстро довести до них суть предстоящих действий. — Нам нужно занять этот посёлок. Наш взвод под прикрытием танков должен пройти через линию их обороны и ворваться в него вот отсюда. Мы идём в лобовую атаку, так что смотрите по сторонам и будьте, чёрт возьми, на чеку!

— Сомневаюсь, что там ещё остался кто-то кто мог нам сопротивляться. — Проговорил командир 4-го отделения.

— Уж поверь — наши в этом плане явно не доработали. Ждите того, что они скорее умрут, чем сдвинутся с места. Эти ребята уже далеко не те идиоты, с которыми мы имели дело до этого. Мразь в синем в плен не брать! Задача ясна?

— Так точно! — Бодро ответили солдаты и младшие начальники. Рёв моторов нарастал, стальная лавина приходила в движение. Полтора десятка танков, три штурмовых орудия, около двух сотен бойцов заняли исходные позиции и сдвинулись с места. Враг стал умнее и опаснее, но он всё равно проигрывает. Потери, усталость, страшная жара не имеют большого смысла для них. Их уже невозможно ни остановить, ни повернуть назад. Осматриваясь вокруг, Артис вдруг подумалось, что даже если всё это будет сожжено и перебито, то наступление не застопорится ни на сутки. За первым эшелоном вступит второй, за вторым третий. Волны огня и железа, поднимающие тучи пыли и не оставляющие после себя камня на камне. Это не те потрёпанные и уставшие дивизии, что шли на Кантерлот. Это нечто большее. Машина, не имеющая уязвимостей.

— Вперёд! Рассыпаться в цепь! Идти за танками, не отрываться!

Артис, Класпер, Лабрум и остальные двинулись вперёд. Поднимая за собой клубы пыли, поползла вперёд техника. Первыми из-за гребня показались угловатые коробки "троек" и "четвёрок", за ними были едва заметны силуэты перебегающей и пригибающейся пехоты. Впереди раскинулась довольно широкая река, тянувшаяся с запада на восток как длинная синяя лента. На её берегу стоял посёлок Неймлесс. Именно стоял, ведь прямо сейчас чейнджлингская артиллерия и авиация стирала его с лица земли. Громадные столбы взрывов взметали в небо крыши и стены домов, разбрасывая кирпичи, доски и черепицу как будто это были невесомые былинки. Строения буквально взлетали к небу и разваливались в воздухе. Доставалось и тонкой линии вражеских окопов, вырытых на окраинах и упиравшихся флангами в речной берег. Снаряды крупнокалиберных дальнобойных орудий вскрывали наскоро вырытые землянки и блиндажи как каштаны. Чейнджлинги могли видеть последние минуты этого зрелища, но в этот момент мало кто смотрел вперёд, уделяя больше внимания тому, чтобы не отстать от товарищей и получше укрыться за спасительной бронёй. Пыль выступала им аналогом дымовой завесы. Минута шла за минутой, чейнджлинги шли по полю, всё сильнее сокращая расстояние до вражеских позиций. Танки открыли огонь первыми, не дожидаясь пока неприятель подпустит их поближе. Машины замедлились, ведя огонь с коротких остановок. Артис слышал от танкистов рассказы о том, как попав под такой огонь противник ломался и начинал отвечать раньше, чем успевал подпустить их на выгодную для себя дистанцию. Но сейчас окопы эквестрийцев почему-то молчали. Неужели там и вправду не осталось живых?..

Вражеская артиллерия ожила как раз тогда, когда они ждали этого сильнее всего. Семьсот пятьдесят метров — именно на таком расстоянии вражеские противотанкисты любили встречать их. Для пушек это было почти в упор. Обычно такой дистанцией довольствовались эквестрийцы, северяне же были известны тем, что подпускали танки ещё ближе. Их хвалёные длинностволки, остановившие чейнджлингов под Кантерлотом, оказались довольно редким зверем, куда чаще красным приходилось полагаться на куда менее эффективные средства вроде противотанковых ружей или лёгких сорокапятимиллиметровых орудий.

Первый вражеский выстрел срикошетил — болванка отскочила от брони и врезалась в землю едва не выпотрошив несколько пехотинцев. Три остальных так же были положены точно в цель — один танк загорелся, два других получили повреждения. Завязался бой. Противник пытался на полную использовать тот короткий миг перед тем как их позиции будут вскрыты. Приоритетом для них всегда было нанесение максимального урона врагу, на втором месте — сохранность орудия, на третьем — собственная жизнь. Кринг оказался прав. Артиллерия превратила посёлок в месиво, но засевший там враг сохранил большую часть своих сил. "Ждите того, что они скорее умрут, чем сдвинутся с места." — Пронеслось в голове у Артиса, когда тот видел, как из дымящего танка выскакивает оглушённый и ошпаренный экипаж. Чейнджлинги уже были осведомлены, что мост через реку разобран и были готовы к тому что переправу придётся наводить своими силами. Кем бы ни был стоящий против них враг — он прекрасно понимал своё положение и свой приказ. Их командование давно записало их в потери. Они дерутся не за свою жизнь, а за жизнь тех, кто сейчас роет окопы на южном берегу Пегаси. Чейнджлинги должны были за сутки уничтожить их сопротивление, переправиться через реку и подготовиться к дальнейшему броску. Да уж, это будет очень тяжёлая схватка.

Орудия дали три или четыре залпа. За несколько минут выбыло ещё две машины. Вражеские позиции вскрыли довольно быстро и пушки принялись затыкать одну за другой. Однако, ответный огонь наносил всё новые потери. Вот попали по шестому, по седьмому танку. Пехота ничего не могла сделать в этой ситуации, среди гренадёров стали появляться первые раненые и убитые. В первые полчаса боя стало понятно что на этом участке оборону противника не прорвать. Пушки били часто и довольно метко, на открытой местности танкам нечем было от них прикрыться. На вражеские позиции был вызван удар пикировщиков. Веспиды летели около пяти-десяти минут, за это время орудийный огонь вывел из строя ещё один танк. Панцеры огрызались, артиллерия врага несла такие же потери, но решение разменять пятнадцать танков на батарею-полторы противотанковых орудий могло довести начальство до трибунала. Вскоре в небе показалось звено пикировщиков с тяжёлыми бомбами. Они выстроились в карусель и принялись методично уничтожать отмеченные цели. Грохот, вой сирен, сама земля будто хочет встать на дыбы. Артис лежит на сухой траве, рядом с ним залегают его товарищи. Чейнджлинг смотрит вперёд через узкий зазор между землёй, козырьком шлема и прицельной планкой пулемёта. Впереди снова творится кромешный ад. Авиабомбе плевать на твою выучку, опыт, храбрость и хитрость. Она убьёт тебя в любом случае. На той стороне поля понимали это. Понимали и принимали. Танки отошли на полкилометра назад. Экипажи, чьи танки не понесли критических повреждений, но были обездвижены, вынуждены были на время бросить свои машины и занять места на броне своих коллег. Из семи танков, подбитых врагом, безвозвратно утеряны были только два или три. Остальные можно было снова ввести в строй, причём довольно быстро. Но сейчас об этом не было и речи. На других участках другие группы продолжали наступать и вести огневой бой с защитниками. Всего на Неймлесс был брошен целый танковый батальон — около трёх десятков боевых машин. На их же участке перегруппировка длилась около четверти часа. Выяснялось сколько у кого осталось снарядов, кто выбыл, а кто остался в строю. Танкисты готовились к второй попытке, ждали подхода резервов, гренадёры же ждали, пока они их дождутся.

Из тыла приехало три танка, вызванные в качестве подкрепления. Их тут же встроили в командную вертикаль, экипажам разъяснили задачу. Машины снова выстроились в боевой порядок и уже во второй раз поползли вперёд. Пехота, успевшая за это время пересчитаться и отослать в тыл раненых, скоро последовала за техникой.

Их снова встретили огнём, но уже куда менее скоординированным и плотным. Одно-два орудия отчаянно огрызались, стремясь нанести максимальный ущерб наступавшим. Часть танков остановилась и начала их подавлять, в то время как остальные машины продолжали неуклонно ползти вперёд.

— Всем пригнуться — скоро начнут палить! — Кариакс с переменным успехом перекрикивал рокот моторов и грохот орудий. Цепь приготовилась к тому, что сейчас попадёт под огонь противника. Из окопов послышались пулемётные и автоматные очереди, в бешеном темпе защёлкали многозарядные эквестрийские винтовки. До Артиса в миг дошло, что ему пора вступать в дело. Второй номер понял его без слов — парень быстро выбежал вперёд и пригнулся, позволяя пулемётчику упереть на его загривке пулемётные сошки. Артис никогда до этого не видел напарника таким собранным, расторопным. Обычный новобранец, со свойственной зелёным ленцой и раздолбайством — замена погибшего под Кантерлотом товарища. Теперь он действовал как положено. Это радовало. Чейнджлинг установил оружие на товарища, прицелился и нажал на спуск. "Дррррррррт!" — Приклад с силой упёрся в плечо. Две секунды — почти двадцать выстрелов. Треть магазина уже израсходована. Вторая очередь, третья — к бою подключаются другие пулемётные расчёты, Артис старается прислушиваться к ним и бить в промежутки когда очереди товарищей по взводу замолкают. Отделение продвигается вперёд, Артис отточенным движением отстёгивает ствол в то время как второй номер прилаживает на его место запасной. Не то чтобы первый перегрелся и этого требовал боевой устав — скорее просто для перестраховки. Чейнджлинг не мог избавиться от чувства неуверенности. Ему постоянно чудилось, что пулемёт вот-вот откажет и развалится прямо у него в копытах. И тем не менее, огонь врага стихал и откатывался к окраинам посёлка, что говорило о том, что новое оружие исправно работает. Гренадёры продолжали двигаться вперёд, и вскоре они добрались до первых окопов, где увидели тела вражеских солдат. Они все были одеты в пыльно-серую форму так называемых "Войск Юго-Восточного округа". Чейнджлинги прозвали их "сероспинами", эквестрийские и северянские пленные в свою очередь звали их "Дикси". Эти бойцы в глазах Артиса выделялись разве что цветом формы да каким-то специфическим говором, отличавшемся от того на чём говорили кантерлотские и акронейджские пони. Иногда они разбегались и толпами сдавались в плен, иногда сражались как положено, но, так или иначе, сейчас они явно выкладывались на полную катушку. Артис прикрывал фланг своего отделения, когда прямо у него в прицеле возникла заляпанная грязью фигура вражеского солдата. Он был вооружён связкой гранат и наверняка успел бы бросить её в танк, но меткая очередь убила его раньше. "Держитесь ближе к танкам! Не подпускайте к ним никого!" — Голос Кринга звучал с какой-то необычной чёткостью на фоне всего что происходило вокруг. Артис, исполняя приказ, снова побежал вперёд, готовый в любой момент снова пустить в ход пулемёт. Та последняя очередь вселила в него некую уверенность: гренадёр своими глазами видел, как пули превратили того солдата в решето. То, чем он был сейчас вооружён, работало, было способно спасти жизнь ему и его товарищам. Это было приятно осознавать.

На других участках сопротивление поддавалось получше. Теряя пушки пони лишались каких-то серьёзных средств противодействия тяжёлой технике чейнджлингов. Противотанковые ружья эквестрийцев были слабыми и не могли пробить танки даже в борт, попытки пустить в ход взрывчатку и зажигательную смесь же кончались плохо, ведь пехота на этот раз не отставала от своих машин, убивая или пленя всякого, кто пытался нанести им вред. Вот Класпер за шиворот вытянул из неприметной ячейки пони, покрытого толстым слоем пыли и грязи. Он был тяжело контужен и мог только бессвязно мычать. Второго пленного они взяли через несколько минут, когда танки и пехота, преодолев укрепления на окраине, ворвались в развалины посёлка. Там их встретили огнём в упор толи две то ли три лёгких противотанковых пушки. Они били из дворов, ловко используя развалины как надёжное укрытие. Видимо, более тяжёлые орудия всё-таки были уничтожены в своих казематах во время артподготовки. Артиллерию пришлось вызывать ещё два или три раза, когда перевёртыши напарывались на очередной очаг сопротивления. Штурмовые сапёры сейчас были где-то в другом месте, штурмовые орудия были выбиты ещё в первой атаке, так что приходилось действовать вот так. Подходил четвёртый час боя, отделение Кариакса потеряло уже троих. Одного подстрелили во время перебежки, двух других посекло миномётными осколками. Артис же делал свою работу — стрелял, периодически делая короткие перерывы для смены ствола или магазина. Пулемёт то стучал как бешеный пневматический молоток, его бой перекрывал винтовочные и автоматные выстрелы, казалось, убивая не только врагов, но и уши пулемётчика.

Вот их отделение отбило ещё один переулок, враг откатился дальше, к следующему двору. Значительную группу сероспинов окружили в паре улиц от них и теперь там слышался грохот стрелкового оружия и танковых пушек. Все запыхались, выдохлись. Нужна была небольшая передышка. Чейнджлинги расселись в тенях построек, пока сапёры проверяли недавно брошенные врагом дома на предмет мин, а санитары осматривали и считали раненых. Артис всем своим весом навалился на полуразвалившуюся кирпичную ограду, где было проделано с три или четыре десятка дырок-бойниц. В одну такую чейнджлинг с усталым спокойствием глядел на улицу, что им предстояло пересечь. Враг мог ждать их прямо в домах на другой стороне, скорее всего он это и делал. Их отделяли считанные десятки метров. Скорее всего придётся идти в обход, а уж этим они умели заниматься...

— Ну что, как погодка? — В тоне Кринга читался старый добрый азарт, захватывавший его каждый раз во время подобных дел. За эту войну он уже продвинулся в звании, был не один раз награждён — злоключения злоключениями, но своей карьерой он уж точно был очень доволен.

— В самый раз, герр лейтенант. — Ответил ему Кариакс, после чего оба начали посмеиваться.

— Ещё одна такая деревня... И я рехнусь... — Проговорил Класпер, тяжело дыша.

— Даже не думай тут отваливаться, в госпитале тебе навряд-ли помогут.

— Герр фельдшер, даже в мыслях не было!

— Ну-ну.

— Ты сегодня удачливый, Класпер. Этот у тебя уже не первый, думаю надо представить тебя к награде, выплатить премию... — Кринг не успел договорить, его потревожил подоспевший делегат связи. Двое военных зашли внутрь дома чтобы переговорить там.

— Ага, мне бы дожить до этой премии сначала...

— Это само собой разумеется! Доживёшь, мы все доживём...

— Лабрум, а я думал ты умный малый...

— Так! Отставить разговоры! Всем собраться! Пришёл приказ. — ненадолго отлучившийся Кринг резко вышел из двери. — Рота меняет позицию, врагом на той стороне улицы займутся другие. Я поведу первое отделение, все остальные — за мной!

Бойцы тут же пришли в движение. Взвод занимал позиции во дворах вдоль улицы, приказ не сразу дошёл до всех, но за довольно короткое время все отделения уже были в сборе и двигались к месту назначения. Артис видел, как их места занимают бойцы из другой роты. Что происходит? Куда они идут? Некогда задавать вопросы, да это и не нужно... К ним присоединялись другие группы бойцов, видимо ведомые тем же приказом. Слышались командные окрики, ругань, чувствовалась какая-то суматоха, будто они столкнулись с чем-то внезапным и теперь стремились решить возникшую проблему как можно быстрее. Пулемётчик не заметил, как он и его товарищи оказались на восточной окраине Неймлесса. Первым, что бросилось в глаза были тучи пыли, поднимавшиеся вдалеке.

— Контратака. — Быстро сообразил кто-то из бойцов, среди чейнджлингов начал распространяться ропот. Услышав это слово, Артис было нервно сжал зубы, но быстро успокоил себя мыслью, что чего-то подобного следовало ожидать. К востоку от этой переправы враг всё ещё чувствовал себя довольно вольготно, оттуда действовала его артиллерия, редкие вражеские штурмовики и бомбардировщики так же подлетали именно с востока, стремясь как можно дольше находиться под прикрытием союзных ПВО. Поняв, что происходит но не утратив самообладания, панцергренадёры принялись занимать позиции. К этому моменту из тыла уже подошли противотанковые пушки. Их вкопали примерно в тех же местах, где до этого окапывались дикси. Всё происходило в спешке, но явной паники и недоумения не чувствовалось. За время боёв даже новобранцы уже успели более-менее привыкнуть к происходящему вокруг, а ветераны и подавно.

— Идут, подходят... — Спокойно, но с явным раздражением проговорил Лабрум, занявший позицию рядом с пулемётным расчётом. Артис кивнул ему и посмотрел на второго номера. Тот молча и не отрываясь смотрел на поднимавшуюся на востоке пыль, обнажая крепко сжатые ряды зубов. Поняв, что Артис смотрит на него, боец тут же перевёл взгляд на него, делая вид, что ничего особенного не происходит. Артис ничего ему не сказал, ограничившись спокойно-обнадёживающим взглядом.

— Танки... — Заметил второй номер.

— Ага. Это танки. — Улыбаясь заметил Лаб.

— Чего улыбаешься?

— Да ничего, рад за твоего напарника. Славный малый, всё видит, всё понимает...

"Лаб сильно поменялся..." — вдруг подумалось Артису. — "Стал каким-то спокойным, весёлым. Уже совсем не похож на студента. Может быть он всегда таким был, а я не обращал внимания?.."

Из-за горизонта показались вражеские Спереди их корпуса походили на трапеции, борта плотно заняты вражеской пехотой. "Северянские танки... Вот дерьмо." — копыто Артиса, лежавшее на спусковом рычаге начало слегка подрагивать. Всё это время они имели дело только с сероспинами, морской пехотой. Северяне же им пока не попадались, но судя по слухам по ту сторону фронта их становилось всё больше и больше. Танки пёрли вперёд на полной скорости, начинавшее заходить солнце явно мешало им получше разглядеть развалины вокруг. "Где же наша авиация!.." — Раздражённо прошептал Класпер, бросая косой взгляд на заготовленную впрок связку гранат. Танковый десант ещё не думал слезать с брони. Подобную тактику пони отточили ещё зимой, под Хоуп Холлоу и Вайнияполисом. Главная опасность таких отрядов была в том, что их старались вооружать исключительно автоматическим оружием. Разглядев солдат получше Артис сжался ещё сильнее, увидев, что они одеты в красно-синие кители. Это морпехи. Их не брали в плен, они не брали в плен. Будет большой удачей дожить до вечера, если они смогут добраться до их позиций.

Чейнджлинги открыли огонь первыми: новая 75-ти миллиметровка вдарила по одному из вражеских танков. Снаряд угодил в лоб корпуса и пробил его. Тяжёлая машина, будто споткнувшись, встала на месте и начала дымить, та пехота что удержалась на бортах в момент удара поспешила спрыгнуть с танка и залечь. Когда люки открылись и наружу полезли остатки экипажа, несколько гренадёров с карабинами попытались подстрелить их, но ответный огонь морпехов не дал им этого сделать. Остальные машины продолжали наступление, ведя огонь с коротких остановок. Пехота покинула борта и теперь втягивалась в полноценный огневой бой с панцергренадёрами. Над окопами чейнджлингов засвистели пули, Артис посылал очередь за очередью, заставляя маленькие силуэты впереди залегать. Очереди были плотными, кучными, несмотря на всю выучку и храбрость эквестрийцы падали как подкошенные, медленно, но верно прижимаясь к земле и отрываясь от своих танков. Их атака была обречена с самого начала, артиллерия чейнджлингов работала быстро, метко, и эффективно, на открытом месте танки были беззащитны, без танков теряла эффективность и пехота. Однако и пушки вовсе не были неуязвимы для них.

"Фью-ю-ух!" — Над головой Артиса просвистело что-то тяжёлое, позади раздался мучительно громкий металлический скрежет. Гренадёр и не думал оборачиваться, продолжая вести огонь. "Пушка! Пушку разворотило!" — Крики товарищей оставались где-то там, а перед глазами стояло голое выжженное солнцем поле, под завязку набитое живыми существами которых нужно было убить. Вот с шипением вспыхнул второй танк, пехота в опаске отползала от трещащей по швам брони, а Артис лупил и лупил по ним.

— Магазин! — Гаркнул он, протягивая ногу туда, где должен был быть второй номер. Кто-то без лишних слов вложил в копыто барабан. "Щёлк, щёлк, щёлк — БРРРРРРРРРРРРРРТ БРРРРРРРРРТ БРРРРРРРРРРРТ БРРРРРРРРРРРТ..." — Зелёные трассеры хлещут по полю вдоль и поперёк, рикошетя от земли причудливыми брызгами. Израненное, пустое поле, наполнившееся в одночасье смертью и горелым железом. Они укрывались в утренних воронках, пытались отстреливаться из всего что у них было. То и дело до Артиса долетали чьи-то крики, до раздувавшихся ноздрей доносился запах стерильных бинтов. Раненых было много, убитых тоже. Артис вполне мог бы к ним присоединиться, пули свистели и щёлкали вокруг него, враг давно вскрыл его позицию и пытался её подавить.

— Артис! Ствол! — Сбоку звучит голос Кариакса. Фокус спал, сорифец на миг отвлёкся от стрельбы и взглянул на ствол своего оружия: тот уже начинал дымиться. "Вовремя!" — Подумал он про себя, укрываясь за бруствером и принимая от напарника "запаску". В этот момент кому-то из вестовых Кринга насмерть прострелило голову. Артис видел, как его тело билось в последних конвульсиях лишь пару мгновений, ведь через сорок секунд его пулемёт продолжил вести стрельбу. Над головой снова звучит уже знакомое "Фью-ю-ух!" — снова грохот, пахнуло едким запахом тола. По его окопу прошлась стучащая как секундомер очередь из северянского танкового пулемёта.

— Класпер! Лабрум!

— Я в порядке, он тоже.

— Хорошо. Второй — барабан мне, живо!

Кто-то снова подаёт барабан. Зелёные огоньки снова мельтешат перед глазами. Тем временем, был подбит уже третий танк. Лишившись поддержки бронетехники, морпехи начали пятиться назад. Они часто отступали, но почти никогда не бегали. Даже проигрывая, этот враг всегда стремился оставить после себя "добрую память". В воздухе послышался далёкий, но приближающийся и нарастающий визг.

"Артиллерия! Всем залечь!" — Команда потонула в грохоте разрывов. Артис свернулся на дне ячейки и закрыл голову копытами. После первых нескольких ударов была короткая передышка. Гренадёр на какой-то момент опомнился и увидел, что второй номер замер в своём положении, будто совсем забыв про приказ и не обращая внимания на разрывы. Пулемётчик недолго думая сгрёб его в охапку и потащил как можно глубже на дно ячейки. Вовремя, ведь вскоре прилетело ещё несколько гаубичных. Работала сводная батарея из эквестрийских и северянских орудий, имевшая такой разношёрстный состав явно не от хорошей жизни. Накрыло главным образом расчёты ПТО, пострадали так же пулемётные гнёзда, обустроенные в руинах домов. Вскоре обстрел закончился, но его последствия оказались тяжёлыми для чейнджлингов. Многие погибли, почти все новенькие 75-ти миллиметровые пушки были потеряны. Их расчёты понесли тяжёлые потери убитыми, ранеными и контуженными. Когда всё окончилось, Артис более-менее пришёл в себя и проверил пульс у товарища: тот был жив. Он поднял его и усадил рядом с собой. Второй номер сбивчиво дышал и внешне казался каким-то стеклянным, окоченевшим, несмотря на всё не проходящую жару. Какое-то время два бойца молча сидели друг рядом с другом. Артис достал из кармана помятую пачку сигарет и достал оттуда две штуки. Завидев краем глаза курево, молодой боец несколько оживился и потянулся за ним. Через некоторое время, гренадёр начал отходить. Артис, довольный своим успехом, принялся пробирать пулемёт.

— В первый раз попадаешь в такое, да? — Как бы между делом спросил первый номер.

— Ага. — Просто и живо ответил второй номер, отходя от наваждения.

— Не контузило? Не ранен?

— Неа.

— А чего остолбенел? Снесло бы голову в полсекунды и поминай как звали.

— Не знаю. Переклинило.

— А-а-а... Ну, бывает. Но знаешь, иной солдат впадает в оцепенение и не может ничего, а ты вон делал всё как по учебнику, я даже удивился.

— Ага. Знаешь, я тогда подумал, что нужно делать как положено и будь что будет. Убьёт, не убьёт — уже не моё дело.

Артис повернул голову к напарнику и увидел его совсем близко от себя: молодое, перепачканное грязью и пылью лицо, наполовину скрытое тенью от козырька каски.

— Слушай меня, рядовой, лучше уж тебе выжить — понял?

— Это само собой разумеется, но...

— Без "но"! Без тебя мне в бою не обойтись, а без меня не справиться Лабу, Класпу, остальным. Они ведь хорошие ребята, не так ли? Хочешь чтобы они сдохли тут?.. — молчание. Из-под козырька блестят два желтоватых чейнджлингских глаза. — Не хочешь. И я не хочу. Поэтому будь другом — доживи хоть ты до конца этой грёбаной войны, ты ведь знаешь что ты уже третий напарник? Первых двоих я потерял под Кантерлотом. Один из них мёртв, а другой если и жив, то остался калекой. Знаешь, им очень сильно не хотелось помирать или инвалидствовать. Они были славными парнями, и ты не то чтобы сильно их хуже.

— Понятно.

— Верю. Ну, как курится? Не испортились?

— После такого можно хоть древесную смолу курить...

— Артис, ты там как? — К стрелковой ячейке подошёл Класпер. Вид у него был растрёпанный, каска была сбита назад, на щеке тёмным пятном запеклась кровь. Пулемётчик ни секунды не сомневался в том, что его ульяк жив и бодрствует.

— Как там остальные?

— Лаб жив, командир отделения тоже. По нашему взводу пришлось не так сильно, раненые и контуженые есть, но их немного.

— Отставить разговоры! Если они живы — то вытаскивай их наружу и бегом за мной! Там ещё могли остаться наши, им нужно помочь! — В разговор вмешался Кариакс.

— Ребят из пулемётного завалило в подвале. — Коротко пояснил Класпер и тут же удалился, не намереваясь более тратить времени на разговоры. Артис коротко кивнул своему напарнику, после чего выбрался из ячейки и побежал туда, где уже начинались спасательные работы. Расчёт со стационарным пулемётом обустроил себе позицию в подвальном окошке одного из фермерских домов. Чейнджлингский обстрел снёс ему крышу и одну из стен, Эквестрийский же обрушил всю постройку как карточный домик. Пока бойцы разбирали завалы, успела наступить ночь. Пулемётчиков всё-таки удалось вытащить, пусть те и оказались сильно контужены и едва понимали что происходит вокруг. В ночном мраке, усугубляемом чёрным дымом, подобно громадному факелу пылала горящая ветряная мельница. Уходя обратно к своей позиции, Артис засмотрелся на вращение пылающих лопастей. Сегодня он особенно остро, по-настоящему почувствовал себя ветераном. Реакция и поведение его напарника чем-то напомнили ему улицы-казематы Вракса, и то как он сам переступал через страх и оцепенение чтобы направить пулемёт на живое существо. Тогда это было в новинку, в первый раз. Его товарищ почувствовал что-то похожее, он был в этом уверен. В тот момент, когда первый вражеский снаряд со свистом вмазался в их пушку в чьей-то голове треща как шинельное сукно отделились друг от друга правда и ложь. Всё, что тот парень слышал и видел до этого момента кардинально и резко разошлось с реальностью. Его уже отучили верить фронтовым журналам и научили вслушиваться в снарядный свист, он уже был в нескольких стычках. Но даже этот, казалось бы правдивый и настоящий опыт в итоге не сильно помог ему. Может быть, всю правду о войне могут знать только мертвецы?..

К утру Неймлесс был окончательно зачищен и чейнджлинги приступили к наведению переправы через реку. Большая часть защитников была перебита или пленена, и лишь немногим удалось под покровом ночи переплыть Пегаси и добраться до своих. Боевая задача на 2-е июля была полностью выполнена.