Погоня за радужной тенью II. Надежда

Глава 2

В ночном лесу было очень темно и холодно. Лесной живности практически не было слышно. Барон Ролан продвигался едва ли не наощупь, под его копытами хрустел сухой подлесок. Где-то здесь должен быть дозорный, барон собирался проверить посты, но никого не мог найти.
— Бу! — перед ним внезапно послышался издевательский голос.
Ролан замер на месте, испуганно вглядываясь в темноту, до тех пор, пока из тени прямо рядом с ним не возникла генерал Дэш. И как только существо из плоти способно двигаться столь бесшумно? Ещё и имея копыта, одетые вдобавок в тяжёлые военные накопытники? Барон не переставал удивляться, глядя на эту кобылку, наверное она в ночном лесу и к хищнику смогла бы подкрасться незаметно. К тому же барон только недавно покинул шатёр и сейчас кутался в меховую накидку, ему было очень холодно, а эта пони провела в лесу несколько колоколов и даже если она и замёрзла, то виду не подавала. Из железа она сделана, что ли?
— Леди Дэш, это вы.
— Ага. А ты кого ждал? Астрийскую королеву?
— Простите. Что вам удалось узнать?
— Действуем по плану. Они нас не ждут.
— Мы нападём на хорошо укреплённый лагерь орков? Сами пойдём к врагу в лапы?
— Ролан, что-то я не поняла, у кого из нас двоих здесь яйца имеются?

Дозорный орк не успел издать никакого звука прежде, чем тихо упасть в сухую траву с перерезанным горлом. Крупный отряд легионеров, подобранный для этой задачи лично Радугой бесшумно подбирался к частоколу, за которым виднелись орочьи шатры. Местность была сильно пересечённой и частокол имел множество разрывов из-за невозможности вкопать брёвна в скалистую почву. В принципе это давало вполне приемлемую защиту — ворваться в середину спящего лагеря на полном скаку было невозможно, однако это и не требовалось. Выйдя на позицию, пегаска внимательно посмотрела по сторонам. Она увидела что вдоль кромки леса то слева, то справа от неё под призрачным светом луны, проглядывающей сквозь бреши в тяжёлых облаках, один за другим появляются пони. Когда все были на местах Радуга обнажила меч и подняла его над головой. Послышались шорох и клацанье заряжающихся арбалетов. А когда всё стихло, пегаска махнула клинком в сторону лагеря, арбалетные болты сорвались с лож, с коротким металлическим звоном распрямились тетивы и тихая смерть понеслась к вражеским шатрам. Болты пробивали в них небольшие отверстия и некоторые вслепую находили свои жертвы. Послышались крики раненных орков, в лагере быстро поднялся переполох. Солдаты выскакивали из своих палаток, многие только для того, чтобы пасть под хаотичным обстрелом астрийцев, которые продолжали стрелять, один за другим посылая смертоносные снаряды во врага. Однако лагерь был намного больше, чем участок, оказавшийся под обстрелом, со всех его концов сбегались орки, некоторые лучники начинали отстреливаться, несколько пони упали, сражённые этими стрелами, а тем временем большой отряд орков ринулся в атаку в надежде быстро смять нападавших.
— Отступаем! — закричала Радуга.
Легионеры бросились в лес, разъярённые орки помчались за ними. Астрийцы рассеялись среди деревьев, иногда резко оборачиваясь и стреляя из арбалетов, чем ещё больше разжигали ярость орков. Пробежав через более менее открытую местность, пони снова собрались в один отряд и встали в стену щитов, готовясь встретить атаку. Командиру орков в последний момент это показалось странным, пони было около сотни, а орков едва ли не вдвое больше, они могли просто смести астрийцев с дороги и те должны были это понимать. Он почувствовал ловушку слишком поздно. Он ведь забрал из лагеря половину солдат!
— Назаааад! — заревел он на орочьем языке. — Назад, в лагерь!!!
Он всё правильно понял, основной удар должен был быть не здесь, нужно во что бы то ни стало вернуться в лагерь, но вот отпускать его так просто астрийцы не собирались. С двух флангов неожиданно ударили железные фаланги легионеров и теперь пони были в большинстве. Они пытались взять орков в "клещи" и у них это почти получилось. На какое-то время орки увязли в яростном сражении, все их старания вырваться и вернуться к лагерю поначалу были напрасными. Ценой огромных потерь орки наконец смогли выбраться из окружения и командир повёл остатки отряда за собой назад в лагерь, хотя и понял, что уже поздно. Вслед им неслись арбалетные болты, то и дело сбивая кого-то из орков с ног. Астрийцы не собирались останавливаться на этом, с задорным боевым кличем Радуга и её легион помчались вслед за отступавшим противником.
Орочий командир не ошибся: в лагере его уже не ждало ничего хорошего. Барон Ролан и войско теперь уже обученных ополченцев разнесли и подожгли в лагере всё, до чего дотянулись. Половина стоянки уже была сожжена, вторая половина полыхала жарким огнём, живых орков осталось очень мало, однако барон допустил серьёзную тактическую ошибку: после столь успешного входа в лагерь он дал своим солдатам рассредоточиться и теперь неполные фаланги то здесь, то там дрались с двумя, а то и тремя орками сразу, пока другие ополченцы беспрепятственно и самозабвенно поджигали орочьи шатры. Хаоса добавили вернувшиеся остатки вражеского отряда. При таком раскладе неизвестно чем бы это всё закончилось, если бы не пегаска, со своими легионерами, которые, как только преодолели частокол, построились мощным клином и пошли сносить всё на своём пути, словно лавина.
Радуга дралась впереди всех, спокойно и взвешенно она разила орков одного за другим. Своими клинками она отвела в сторону один из вражеских топоров и тут же подрезала сухожилия на ноге орка, тот упал и дальше его добили её солдаты, сделав вид, что подставилась под удар другого, она в последний момент увернулась, лезвие огромного топора пронеслось над её головой и с размаху вонзилось в бок третьего орка, а второму она воткнула клинок под подбородок, пронзив голову насквозь, после чего выдернула меч обратно, разбрызгивая кровь и ошмётки мозга. Дальше был следующий противник, орки мешали друг другу толкаясь, каждый норовил ударить первым, но пегаска ловко маневрировала между ними, хладнокровно сражая следующего и следующего врага. Былой злобы больше не было, теперь она дралась спокойно, расчётливо и... Безжалостно. Она просто выполняла свою работу.
Последнее сопротивление было сломлено. Радуга шла по уничтоженному лагерю, мрачно глядя на трупы убитых солдат орков и пони. Немного рассеянно она выслушала доклад Хора, сделавшись ещё немного мрачнее, от озвученных им потерь и увидела группу пленных орков. Она подошла к воинственным бойцам, стоящим сейчас на коленях и с ненавистью смотрящим на своих пленителей. Драго, Гуннар и Спринг находились здесь же, вместе с бароном.
— Сколько их? — спросила Дэш.
— Чуть больше сорока. — ответил северянин.
— Плохо. — сказала Радуга. — Для конвоя на рудники понадобится не меньше сотни легионеров, а у нас и так каждый меч на счету.
— Ты можешь решить эту проблему. — неожиданно сказал один из орков, мощный, настоящая гора мышц, одетый в кожаный доспех с обилием меха.
— Говори.
Орк поднялся с колен и выпрямился, пегаска при этом дала знак своим бойцам не трогать его.
— Я вызываю тебя на мак'гора — священный поединок насмерть. — проговорил орк.
— Зачем мне принимать твой вызов? — устало спросила Радуга
— Я Уррох Яростный Клык, вождь клана медведя, если ты победишь, мои орки какое-то время будут слушать тебя.
— Это ведь только для орков?
— Мак'гора не для орков, этот поединок для истинных воинов.
— Ты знаешь кто я? Я одолела уже не одного такого, как ты.
— Я знаю кто ты, генерал Стремительная Сталь, Убийца Вождей. Для меня будет честью сразиться с тобой.
— Ладно, но я тоже в своём роде вождь, зачем мне рисковать своим легионом? Если я проиграю ты сможешь приказывать моим бойцам, так?
— Не совсем. Стремительная Сталь, ты ещё не понимаешь истинного смысла мак'гора. Победитель не в праве принудить подчинённых побеждённого к предательству, или к убийству своих. Однако лишив их лидера, победитель на какое-то время берёт на себя ответственность за их судьбу. Пока они сами не решат иначе или пока не появится другой лидер.
— И если я попрошу их просто тихонько посидеть некоторое время там, где я скажу, они так и сделают?
— Да.
— Ладно, а о чём попросишь ты, если победишь?
Уррох обернулся на орков, всё ещё стоявших на коленях под прицелом арбалетов.
— Немного, — ответил он, — всего лишь дать нам спокойно уйти. И предупредить ваших следопытов, чтобы не трогали нас, пока мы не доберёмся к своим.
Пегаска посмотрела на своих капитанов. Первым заговорил Спринг:
— Я бы не стал доверять их обещаниям.
— У нас, на севере существуют подобные традиции. — сказал Гуннар. — Я думаю что будет так, как говорит этот орк, иначе это будет пренебрежение их традициями, они скорее всего сами и пострадают от своих же собратьев.
— А я слыхал от леди Твайлайт, — задумчиво проговорил Драго, — что орки очень трепетно относятся к своим традициям.
Радуга ещё раз взглянула на орков. В принципе ничего заоблачного Уррох от неё не требовал, он просто хотел спасти от тяжёлой участи бойцов своего клана. Он был хорошим вождём и заботился о тех, кто ему доверял.
— Да будет так. — заявила она. — Снимите с него цепи и верните ему его оружие.
— Слушай, колючка... — запротестовал было Спринг.
— Я что, должна дважды повторить приказ, капитан? — оборвала его Радуга.
— Никак нет, генерал. — ответил тот. — Как прикажете.
С вождя сняли оковы, двое легионеров притащили огромный меч, орк сперва растёр запястья и только потом осторожно взялся за длинную рукоять. Пони отступили, образовалась широкая площадка для сражающихся. Уррох вышел на середину пространства и ударил себя кулаком в грудь, показывая, что готов. Радуга остановилась в двух шагах перед ним, обнажила мечи и, исполнив излюбленное сложное движение, складывая и раскладывая клинок, завела правую ногу с мечом далеко за спину и низко пригнулась, становясь в боевую позицию.
Орк медленно пошёл вокруг пегаски, удивительно мягко для своей комплекции ступая по залитой лунным светом и слегка мерцающей в свете догорающих шатров поляне. Дэш пока не двигалась, внимательно следя за противником. Когда он зашёл ей за спину, только тогда она быстрым и плавным движением развернулась, готова в любой момент отразить атаку. Это была проверка на выдержку и оба пока оставались хладнокровными. Внезапно, словно удар молнии, оба бойца метнулись друг к другу, послышался тяжёлый звон стали о сталь и противники вновь разошлись. Бой всё же завязался, осторожный, вдумчивый. Каждый искал брешь в обороне противника, выжидая удобного момента, чтобы одним смертельным ударом закончить поединок. Уррох прекрасно понимал, что вот так просто, с размаху он по Радуге не попадёт — та увернётся и её контратака может быть очень опасной. Он аккуратно ударил мечом вдоль земли, но пегаска перепрыгнула его клинок и сразу же прыгнула вперёд в длинном выпаде. Орк тут же вернул оружие, парировал её удар и попытался, не меняя положения меча, ударить её рукоятью с тяжёлым шипастым навершием. Только её там уже не было, она взмахнула крыльями и переместилась в сторону, а его удар пришёлся в пустоту. В то же мгновение ему пришлось пригнуться, спасая голову от её клинка, он одновременно развернулся, отпрянул назад и рубанул мечом снизу вверх. Пегаска уже была на земле и Урроху снова пришлось отпрыгнуть назад, так как она явно нацелилась на его ноги. Сражаться с ней было невероятно неудобно, она была маленькой и юркой, попасть по ней мечом казалось нереальным, тяжёлый доспех надёжно защищал её от скользящих и несильных ударов и, что казалось ещё более удивительным, абсолютно не мешал ей двигаться так быстро, что даже опытному бойцу тяжело было уследить за ней взглядом. Радуга ещё дважды пыталась достать соперника по ногам, на третий размахнулась и ударила очень сильно. Наконец огромному орку предоставилась возможность использовать своё преимущество в силе и в массе оружия. Он жёстко отбил её меч своим и, моментально крутанув оружие, ударил им сверху вниз. Если бы этот удар достиг цели, то он разрубил бы соперницу пополам, но пегаска ловко использовала силу его парирования, которая помогла ей молниеносно развернуться вокруг себя, своим мечом она лишь вскользь отвела его удар и вторым мечом ударила ему по запястью. Успеть всё это казалось орку невозможным, но тут он вспомнил, что не зря её прозвали Стремительной Сталью. Орк отступил назад, рука была ранена довольно серьёзно и ему пришлось перехватить оружие левой. Однако Радуга не дала ему восстановиться, как только он сделал шаг назад, она метнулась вдоль самой земли и ударила его обеими мечами по ногам. Под один удар Уррох успел подставить свой клинок, а вот её второй клинок достиг цели и разрубил орку ногу. Он упал на одно колено, а пегаска, развернувшись в изящном пируэте, вонзила свой клинок прямо ему в сердце. На мгновение их глаза встретились и Радуге это мгновение показалось вечностью. Словно загипнотизированная она смотрела как тухнет взгляд её противника. Уррох упал назад, освобождая оружие пегаски и глядя остекленевшими глазами в небо. В абсолютной тишине Дэш вернула выпавшую было рукоять меча в мёртвую руку и осторожным движением крыла сомкнула орку веки. Как будто это всё ещё что-то значило для него. Однако почему-то это что-то значило для неё.
Радуга устало оглянулась вокруг и обратилась к оркам:
— Кто из вас понимает язык пони?
— Я понимаю. — отозвался старый, седой ветеран.
— Хорошо. — кивнула пегаска. — У вас есть пол колокола чтобы похоронить своего вождя как положено, или что вы там с мёртвыми делаете. Затем вам придётся пойти с нами и посидеть какое-то время в подвалах Скайрока. Я хочу попытаться обменять вас на пленных легионеров, надеюсь ты мне в этом поможешь.
— Мы не меняем пленных, — ответил старый орк, — нам нужны рабы и все ваши, кого взяли, скорее всего уже у нас в горах.
— И всё-таки я попытаюсь договориться.
Орк в ответ кивнул, показывая что согласен и под присмотром астрийских стрелков остальные орки сгрудились вокруг своего вождя.
— Ролан. — позвала барона пегаска.
— Да, леди Дэш. — жеребец покорно склонился перед ней, ожидая указаний.
— Соберите всех наших, раненых доставить медикам, убитых похоронить.
— Разумеется.
— Да и ещё. Никого мы здесь оставлять не будем. Мёртвых орков тоже нужно собрать и сжечь. Ну или похоронить в братской могиле где-нибудь здесь. Спросишь у того орка, с которым я говорила.
— Я понял, леди Дэш, сделаем всё как вы скажете.
Барон отправился заниматься кошмарной, но необходимой работой, а к Радуге подошли друзья. Они видели, что она немного не в себе.
— Дэш, мы что-то ещё можем сделать? — спросил Драго.
— Да. Можете помочь барону.
Пегаска почувствовала себя словно выжатый лимон. Как же она устала от бесконечных убийств. А сколько их ещё ожидает её впереди?

За последующие дни фронт на юго-востоке королевства значительно продвинулся на юг. Отряды орочьих разведчиков разыскивались и безжалостно уничтожались. Ещё несколько крупных лагерей орков были стёрты с лица земли. Каждый раз пегаска успешно применяла новую хитрость: от обвала камней со склона горы, под которым на свою беду расположилась орочья стоянка, до длительного изматывания постоянным страхом смерти. Целую седмицу Радуга летала вокруг лагеря, отстреливая из арбалета неосторожных орков. Поймать её никто из них не мог, так как её практически никто и не видел и никто не знал с какой стороны и когда прилетит очередной арбалетный болт. К тому же дозорные, которых отправляли охранять лагерь больше не возвращались. Совсем. Желающих идти в дозор с каждым днём становилось всё меньше, а сами орки стали бояться выходить из палаток днём и старались очень быстро передвигаться по лагерю под покровом ночи. Однако даже ночная темнота спасала далеко не всех. В конце концов командир приказал собраться всем в центре лагеря, взять на изготовку луки и закрыть лучников щитами. Так, построившись "черепахой", ощетинившейся стрелами они простояли почти сутки, а Радуга терпеливо наблюдала за ними с облака, больше не нападая. Когда же измождённые и обезумевшие от ожидания орки разъярённой толпой погнались за астрийцами, показавшимися было из леса, то их ждала коварная западня.
Пленных пегаска смогла всё таки обменять возле хорошо укреплённых позиций орков западнее провинции Лоуфилд и решила что пришла пора заняться самим Лоуфилдом, получив соответствующие приказы в письменном виде от Твайлайт. Вдобавок Радуга получила одобрение оставить больше двух рот освобождённых пони под своим командованием, к тому же часть ополченцев также изъявили желаение служить в её легионе. Теперь она чувствовала силу взять Лоуфилд. Конечно, она понимала, что для того, чтобы захватить большой укреплённый город, требовалась длительная осада и постоянные кровопролитные штурмы. Или нужен был какой-то другой план и такой план у неё имелся.

— Эй, кузнец. — один из орков с грохотом швырнул топор на стол кузницы. — Это оружие надо починить. И побыстрее.
— Да, да, и тебе добрый день. — ответил кузнец — жилистый молодой орк.
Однако воин даже не обратил на это внимания, он просто повернулся спиной к парню и ушёл. Кузнеца это не удивило, здесь такое к нему обращение было нормальным. Ещё в своём клане он прослыл слабаком, хоть и был довольно силён физически и сражаться умел по орочьим меркам вполне сносно. Но даже не смотря на всё это, соклановцы всё равно считали его малодушным и только ждали возможности выгнать его из клана. В конце концов ему это надоело и он напросился в большой поход на королевство пони, не вполне понимая на что именно он при этом надеялся. Так и получилось, его терпели только потому что он был хорошим кузнецом, однако презрительное отношение к нему никуда не делось.
Что ж, оружие само не починится, а работы у него и без того было по самое горло. Город был довольно большим, пони называли его Лоуфилд. Странный у них язык. Свой, гортанный и грубый был намного роднее, хотя кузнец за время пребывания в этом королевстве умудрился выучить астрийский. Однако идти в загон для рабов было далеко, времени мало, а за не сделанную работу его точно не похвалят.
Внезапно его внимание привлекло движение на улице, ведущей от городских ворот. Рабы-пони вместе с надсмотрщиками возвращались со стены, что-то они там укрепляли. Он вышел из-под навеса, надеясь перехватить их и попросить себе помощника в кузницу. Некоторых из этих пони привели только вчера и был шанс получить работничка посвежее.
— Здравствуй! — поздоровался он с главным надсмотрщиком.
— И тебе не хворать. — походя бросил ему орк. — Чего надо?
— Мне в кузницу помощник нужен, работа для них нелёгкая, должен быть ещё не совсем сдохший.
— А пряжки мои для перевязи где?
— Не успел ещё сделать, говорю же: мне помощник нужен.
— Ну тогда вон того забирай. — усмехнулся командир и указал в конец строя, где стоял пленный солдат, явно недавно раненный.
— Ты серьёзно? Он же помрёт завтра.
— Другого не будет. А что там у тебя горит в кузнице?
Все обернулись и кузнец, бранясь, бросился тушить занимающееся возле горна пламя. После некоторого времени яростной борьбы с пожаром, в клубах дыма из-под навеса вновь появился кузнец. Только для того, чтобы попасть под раздачу десятника.
— Ты что, сжечь нас всех решил?! — огромный орк неотвратимо наступал на парня. — Это диверсия! Ты за это ответишь, тебя высекут на площади!
— Да я то тут причём? — пытался оправдаться кузнец. — Я же ненадолго отошёл, там всё было в порядке.
— Я видел твой порядок!
— Ну правда, там что-то случилось. Ну может вы видели как это началось? — попытался парень воззвать к остальным надсмотрщикам.
Однако тем было наплевать.
— А ты у рабов спроси. — явно издеваясь посоветовал один из них. — Ты на их языке хорошо трепешься.
Как бы это ни было абсурдно, но ничего другого кузнецу не оставалось.
— Эй вы, — спросил он у пони, изо всех сил неуспешно пытаясь сделать грозный вид, — кто из вас видел как начался пожар?
Это было бессмысленно, ни один из пони никогда по своей воле не станет помогать орку. Они понуро стояли, отворачивая морды в разные стороны. Только одна кобылка выделялась среди всех. Несмотря на грязные лохмотья, в которые она была завёрнута, эта пони светлого окраса, со спутанной, серо-чёрной гривой стояла прямо и взгляд её был спокойным и уверенным. Неожиданно она заговорила:
— Я видела. — сказала она. — Один из наших конвоиров принёс инструменты и бросил их на наковальню. Молоток упал в бочку с маслом и оно брызнуло в горн.
Кузнец, не ожидавший на самом деле что пони согласится ему помочь, удивлённо спросил:
— Почему ты меня выручаешь?
— Не люблю несправедливости.
— Да? — какой-то странной она была как для рабыни, но кузнецу оставалось только довериться её словам. — Это так и было? Знаешь что с тобой будет если ты соврала?
— Догадываюсь.
— И что же она сказала? — нетерпеливо спросил десятник.
— Что один из твоих воинов неосторожно вёл себя в кузнице.
— Да ладно! — заявил один из солдат. — А откуда нам знать? Может она тебя нахер послала.
— Доказать это можно? — снова спросил десятник.
Вместо ответа кузнец зашёл в кузницу, окунул руку в бочку с маслом, в котором закалял сталь и, немного там покопошившись, извлёк оттуда большой молоток. Продемонстрировав инструмент десятнику он спросил:
— И чьё это?
Молоток явно был не из кузницы и претензий к парню более не оставалось. Десятник взял молоток и подошёл к кобылке. Сильно размахнувшись, он одним ударом разбил цепь у её ноги и сказал:
— Вот тебе, значит, помощник. Раз уж ты ей так понравился. Приведёшь в барак перед закатом.
Конвой посмеиваясь забрал остальных рабов и отправился восвояси.
— То есть теперь виновного наказывать никто не будет? — глядя им вслед спросила пони.
— Получать ни за что — здесь это только моя привилегия. — Кузнец внимательно посмотрел на кобылку. — Ты и теперь догадываешься что тебя ждёт?
— Думаю что легко не будет.
— Да, а уж тебе, так тем более. Когда-нибудь работала в кузнице?
— Нет.
Кузнец печально усмехнулся, скептично глядя на маленькую кобылку. А та, словно прочитав его мысли сказала:
— Не переживай, я сильнее, чем кажусь. Что надо делать?
— Странная ты. Ну да ладно, для начала нужно здесь всё убрать, потом принести уголь со склада. Мешки большие, так что можешь пересыпать во что-нибудь.
Пони кивнула, зашла в кузницу, нашла тряпку почище и принялась оттирать копоть вокруг горна.
Нужно сказать помощницей эта маленькая кобылка оказалась весьма толковой. Ей не хотелось ходить на склад несколько раз и она притащила целый мешок угля, который был едва ли не больше, чем она сама, за один раз. После этого кузнец поставил её раздувать меха и она прекрасно справилась и с этой задачей, умудряясь при этом ещё и подавать ему инструменты, разбросанные по всей кузнице. Работа пошла гораздо быстрее, чему молодой кузнец никак не мог нарадоваться. Омрачало его радость только одно — солнце клонилось к закату и в скором времени помощницу придётся вести к остальным рабам.
Едва забрезжил рассвет, рабов уже выводили из наспех сколоченого барака на работы. Кузнец подпирал спиной какой-то сарай, расположенный неподалёку, ожидая кобылку. Один из надсмотрщиков бросил ему цепь, пристёгнутую к ошейнику его помощницы, со словами:
— Мне наплевать на ваши отношения, но когда ты её приводишь — она должна быть в цепях. Если она тебе прям так понравилась, то это, конечно же, твоё дело, но есть правила.
Среди орков даже намёк на любовные отношения с представителями другой расы, неважно какой, вполне мог сойти за оскорбление и кузнец не собирался спускать это обидчику.
— Слышишь, а ну повтори! — возмутился он. — Иди сюда!
Но надсмотрщик уже отвернулся к нему спиной и уводил за собой цепочку пони под присмотром ещё нескольких орков. Кузнец яростно выдохнул и попытался взять себя в руки.
— Доброе утро. — послышался голос кобылки, которая всё ещё стояла рядом с ним.
— А оно доброе? — спросил орк, обернувшись к ней.
— Ну, я жива, цела, при памяти, ты тоже, а значит утро доброе.
— Действительно. — печально усмехнулся кузнец.
Когда они пришли в кузницу он спросил:
— Тебя кормили сегодня?
— Да. — ответила пони.
— Знаю я чем они там кормят. Вот. — молодой орк указал на миску с яблоками и ломтями сыра. — Угощайся.
— Спасибо. — не стала отказываться кобылка.
После завтрака они вновь взялись за работу. Пони работала спокойно, с таким видом, будто она просто нанялась на работу, а не находилась в рабстве. Вообще она вела себя довольно уверенно, остальные рабы боялись, некоторые пытались вести себя подобострастно, таких правда было немного, даже пойманные в плен легионеры хоть и пытались вести себя агрессивно, но было видно что они тоже боялись. Но только не эта пони. А когда кузнец заметил как она наблюдает за его работой, за тем когда он достаёт из горна загототовку, с какой силой и как он бьёт молотом по металлу и даже прислушивается к тому, как меняется звон металла при остывании, то он удивился ещё сильнее, что казалось невозможным. "Великие шаманы!" — подумал орк. — "Да она же учится!" Сам до конца не отдавая себе отчёт зачем он это делает, кузнец направился в кузницу и, порывшись там не много, выволок ящик с инструментами, предназначенными для копыт пони.
— Выбери себе небольшой молот. — сказал он. — Для одной руки, то есть ноги, ты поняла.
— Ага. — кивнула пони.
Инструмент, который она выбрала, показался ему тяжеловат для её маленькой ножки, но она держала молот так уверенно, что орк решил не заострять на этом внимание.
— Теперь возьми клещи и достань деталь ту, что побольше. Вот так, ложи на наковальню. Бей сюда. Не так. Ты же не дрова рубишь, удары должны быть сильные но короткие, контролируй молот, иначе он тебе в лоб может отскочить. Вот, уже лучше. Всё, остыла деталь, раздувай меха. Наблюдай за цветом металла... Смотри, уже можно доставать... Бей сюда... Теперь сюда... Переверни...
У молодого орка и раньше были ученики, но они, как правило, учились по принуждению, а эта кобылка с таким интересом впитывала новые знания, что её прямо хотелось обучать. К вечеру они вместе сделали столько работы, что молодой кузнец пожалел, что она не попалась ему раньше. Конечно звёзд с неба она не хватала и ещё долго не будет хватать, но для повседневного ремонта различной утвари её приобретённых всего за один день навыков вполне хватало. А ещё кузнец подумал о том, что эта пони явно не собирается провести здесь остаток своих дней, а по её точным ударам можно было распознать в ней мечника, а значит она ещё и владела оружием и могла сражаться, если придётся. Что ж, пока она была здесь, нужно было пользоваться этим максимально.
На следующий день они вновь усиленно работали вдвоём. Пони осторожно ровняла металлическую полосу, у молодого орка заготовка уже остыла и он отправил её в печь. Кобылка ещё могла работать с полосой и он, не желая отвлекать её, сам взялся раздувать меха. Ему показалось что вскоре неплохо бы досыпать угля, он глянул на мешок, который с утра принесла его помощница — тот оказался пуст. Тогда кузнец внимательно посмотрел на пони. Она работала сосредоточено, самозабвенно ударяя молотом по железу. Решив, что ничего плохого не случится, он сам пошёл на склад за углём.
Полоса железа стала звучать звонче, это означало, что металл остывает и твердеет. Пони сунула полосу в угли и повернулась к небольшому сундучку, стоявшему на столе, чтобы прикинуть сколько ей нужно ещё полос для его оковки, когда на стол прямо перед ней грохнулся огромный топор.
— Чинить. — неумело сказал на понячьем языке массивный мрачный орк — владелец топора. — Мне надо завтра.
Пони потянула за рукоять и она осталась у неё в зубах, отдельно от лезвия. И не удивительно — металл между двумя лезвиями секиры треснул и разошёлся и рукоять там не держалась. Что делали этим топором было неизвестно, но работы с ним было немало.
— До завтра не успеем. — ответила она и безразлично отправила топор в большую груду такого же поломанного оружия.
И даже глазом не моргнула когда воин громко ударил кулаком по столу.
— Мне не интересно! — прорычал он. — Надо завтра!
— Посмотри сколько работы. — сказала кобылка. — И всем надо завтра. Ты можешь забить меня до смерти прямо сейчас, но быстрее от этого не будет.
Орк, конечно же, понимал что она права, но позволить рабыне так с ним разговаривать не мог. На счастье молодой кузнец уже вернулся с углём.
— Что здесь происходит? — спросил он.
— Научи свою подружку уважению. — ответил ему воин. — А не то это плохо закончится. Для вас обоих.
Воин ушёл, а молодой орк обернулся к своей помощнице.
— Чем ты его разозлила?
— Тем, что умею разговаривать.
— Понятно. — усмехнулся кузнец. — Может пора сделать перерыв на обед?
— Как скажешь. Ты здесь главный.
— Вот именно. Поэтому пошли есть.
Они зашли в кузницу и кузнец поставил на стол перед пони глиняную миску с яблоками и сыром, а сам взялся за кусок вяленого мяса.
— Ого. Это мне? — удивилась кобылка.
Она обнаружила в миске ещё и сладкое овсяное печенье с изюмом.
— Ты видишь здесь кого-то ещё?
— Спасибо. — она благодарно улыбнулась.
— Давай жуй быстрее, работа не ждёт.
На следующее утро молодой орк уже привычно ожидал возле барака когда выведут рабов. Наконец надсмотрщики и вереница пони вышли на улицу и направились в сторону городских ворот.
— Эй! — возмутился было кузнец когда они прошли мимо него. — Ничего не забыли?
— Нет. — ответил старший конвоя. — Сегодня обойдёшься без своей подружки. Приказ вождя: расширить ров вокруг города и установить дополнительный частокол. Астрийцев видели меньше, чем в двух лигах отсюда, а один из патрулей вообще не вернулся.
— Но ведь она закреплена за кузницей.
— Это не важно, говорю же — приказ вождя. Все пони, способные работать идут за стену, а эта кобыла, как оказалось, троих рабочих стоит. Так что потерпишь пару дней.
Солнце тускло светило сквозь облака, немного всё же прогревая холодный воздух. В стороне от ворот в глубине рва работа кипела вовсю, слышался стук лопат и кирок, изредка раздавался грозный окрик надсмотрщика, подгонявшего не слишком расторопного пони. Молодой кузнец деловитой походкой направлялся к большому штабелю брёвен, возле которого сейчас работала его помощница. Та, очевидно намеренно выбрала это место, чтобы её никто не трогал. Ошейник с длинной цепью надёжно удерживал её от побега, надсмотрщик, выглянув из-за брёвен понаблюдал за ней немного и переключил внимание на кого-то другого. Кузнец, воспользовавшись тем, что его никто не видит, пригнулся за брёвнами и подкрался к кобылке.
— Привет. — сказал он.
— Привет. — ответила та, не отрываясь от работы. — Что ты здесь делаешь?
— Вот, обед тебе принёс.
— Чего? — пони искренне удивилась.
— Ешь говорю, пока никто не видит.
Кобылка быстро оглянулась по сторонам и спросила:
— Ты знаешь, что если тебя заметят, то нам обоим перепадёт?
Однако отказываться она не стала. Быстро похватав неизменные яблоки, сыр и кусок овсяного печенья, она вернулась к работе.
— Слушай, — сказала вдруг пони, — тебе стоит завести семью. Ну или хотя бы питомца, похоже тебе просто необходимо о ком нибудь заботиться.
— Знаешь, семья — это не тараканы, сама по себе так просто не заводится.
— Зато потом, как и тараканов, просто так не выведешь. — улыбнулась кобылка.
Орк в ответ криво усмехнулся и протянул ей небольшую кожаную флягу.
— На, лучше выпей воды и помолчи.
Неожиданно цепь сильно натянулась, из-за брёвен раздался гневный голос надзирателя, затем он закричал опять. И кузнец и пони не выдержали и выглянули из своего укрытия. Один из рабов, тот, что был пристёгнут к цепи следующим, лежал на боку не в силах пошевелиться, его нога сильно кровоточила, грязные бинты, которыми наспех была замотана рана, насквозь пропитались кровью. Надзиратель пнул его по рёбрам и рявкнул на удивительно чистом языке пони:
— А ну подъём!
Кузнец услышал как его помощница отчётливо скрипнула зубами от злости и бросилась к раненному.
— Эй! — заорала она. — Хватит!
И тут же получила наотмашь длинной плетью. Она только убрала мордочку из-под удара, а на удар по телу вообще не обратила внимания и продолжила защищать раненного, но уже более спокойным тоном:
— Слушай, если ему сейчас не помочь, то он умрёт от потери крови и завтра работать будет некому. Ему нужен отдых.
Надсмотрщик ненадолго задумался. Всё же рабов следовало беречь, сейчас поставки пленников сильно сократились и если разбрасываться их жизнями, то вполне вероятно что оркам в конце концов придётся работать самим, поэтому он приказал позвать лекаря. Явился пожилой орк, весь седой и покрытый шрамами, по орочьим меркам он наверняка уже считался "божьим одуванчиком", однако в его взгляде не было воинственности, присущей большинству представителей его расы, наверняка в жизни он успел повидать немало и на многие вещи смотрел теперь по другому. Он склонился над раненым и принялся заботливо осматривать его ногу.
— Вот она, — сказал надзиратель, указывая на кобылку, — заявляет что ему нужно дрыхнуть до завтра.
— Она права. — ответил лекарь. — Лучше бы, конечно, больше, но хотя бы так. Освободи его от цепей, я о нём позабочусь.
Надсмотрщик не стал перечить, среди орков тот, кто сумел дожить до седых волос уже заслуживал уважения. Лекарь унёс жеребца куда то к себе в медпункт, а надзиратель повернулся к кобылке.
— То, что ты заступаешься за соотечественников — это похвально. — заявил он. — Однако теперь тебе придётся сделать и его работу и свою. Осилишь?
— А у меня есть выбор? — ответила пони.
— Ха-ха-ха...! — расхохотался орк. — Ты снова права — у тебя его нет.
Неожиданно надзиратель обратил внимание на кузнеца, топтавшегося рядом.
— А ты что здесь делаешь?
— Пришёл проверить вдруг у вас инструмент какой сломался, думал помочь.
Орк перевёл взгляд на кобылку, затем опять на кузнеца и развеселился пуще прежнего.
— А здесь твоя подружка имеется. Она у нас инициативная активистка, она всё поправит и со всем разберётся. А-ха-ха! Так что вали отсюда, доброжелатель.
Пони демонстративно отвернулась, схватилась за кирку и принялась энергично долбить мёрзлую землю, чем вызвала у надзирателя очередной приступ смеха.
— Вот, — никак не мог он успокоиться, — бери с неё пример.
Молодой кузнец решил не спорить — это в итоге могло дорого стоить его помощнице. Он просто повернулся и побрёл назад в кузницу.
На следующий день никто из надсмотрщиков даже внимания не обратил на то, что одной из рабынь принесли обед. Наоборот они даже слегка посмеивались над тем с какой неловкостью ей пришлось есть под взглядами остальных рабов. Пони даже пыталась поделиться с ближайшим товарищем, но тот только презрительно отвернулся от свежих фруктов и сладостей.
Вечером вся процессия прошагала мимо кузницы, причём кузнец обратил внимание на то, что его подопечную вели отдельно и у него зародились нехорошие предчувствия и он пошёл за ними.
Он оказался прав. Когда рабов подвели к бараку, с кобылки содрали всю одежду, под которой оказались потемневшие бинты с пятном заскорузлой крови на боку. "Так она всё это время была ранена?" — удивился кузнец, — "Или рана давно зажила, просто бинты пони почему-то до сих пор не сняла?"
Пока молодой орк задавался этим вопросом, надзиратели принялись хлестать кобылку плетьми. На её плечах и спине, там где не было бинтов, стали появляться багровые полосы. Она только успевала ловко убирать мордочку из-под ударов, её длинная растрёпанная грива всех оттенков серого и чёрного металась при этом из стороны в сторону, открывая иногда часть мордочки, сильно изрезанную шрамами. Очевидно досталось ей в своё время неплохо. О том, что она была хорошо знакома с болью говорил и тот факт, что как орки не старались, они так и не смогли добиться от неё ни звука. И она не пыталась ни убежать ни спрятаться, просто стояла на одном месте, ожидая окончания экзекуции, хотя никто её при этом не держал. Но кузнец до конца дней запомнил тот взгляд, которым кобылка смотрела на своих истязателей, этот взгляд не сулил им ничего хорошего, можно было не сомневаться: рано или поздно она найдёт способ отомстить. Наконец оркам это надоело и они просто спихнули её в глубокую яму.
— Это чтобы ты не испытывала иллюзий насчёт того, куда ты попала и где твоё место. — сказал один из надсмотрщиков в глубину ямы.
Орки удалились, рабов увели в барак, только молодой кузнец остался стоять на краю ямы. Сердце его сжалось от жалости, когда в наступивших сумерках он заглянул в яму. На дне угадывались очертания кобылки, которая неподвижно лежала на боку, свернувшись калачиком. Тогда орк осмотрелся вокруг и увидел дозорного, который с ухмылкой ожидал когда же парень попробует освободить свою подопечную. Кузнецу пришлось стиснуть зубы и ничего не предпринимать до утра.
С рассветом кузнец уже сидел на краю ямы в ожидании когда появится кто-нибудь из надзирателей. Наконец орки вывели рабов и повели их на работы. Один из них бросил кузнецу верёвку со словами:
— Можешь забирать её, если она ещё жива.
Кузнец тут же сбросил один конец верёвки в яму.
— Сможешь выбраться? — спросил он.
— Да. — сказала кобылка голосом более хриплым, чем обычно.
Когда её передние ноги появились на краю ямы орк схватил за одну из них и вытащил её наружу. Выглядела она не лучшим образом: багровые рубцы от ударов плетью были заметны даже под бледно голубой шёрсткой, её била мелкая дрожь, всё же за время холодной ночи она очень сильно замёрзла в яме. На её крупе между двух багровых полос кузнец заметил цветной рисунок, вроде татуировки, но спрашивать не стал — это её дело. Вместо этого он протянул ей её одежду.
— Я тут подлатал немного твой плащ и твою тунику. — сказал он.
— Ты что сделал? — пони вновь несказанно удивилась.
— Не делай такие глаза. — ответил орк. — Давай одевайся быстрее.
— Я что, своим видом тебя смущаю? — криво усмехнулась кобылка.
Надо же! Она на отбивную похожа, а её ядовитое чувство юмора не пострадало.
— Мёрзни, если тебе нравится, мне наплевать! — кузнец швырнул ей её тряпьё, развернулся к ней спиной и зашагал в сторону кузницы.
Кобылка быстро оделась и поспешила догнать его.
— Прости, — проговорила она поравнявшись с шагом молодого орка, — плохая шутка.
В кузницу пришли молча. Орк взял кружку и зачерпнул из небольшого котелка, стоявшего на печи чего то очень горячего. По кузнице разнёсся пряный запах горячего сладкого вина со специями. Он поставил кружку на стол перед кобылкой и добавил к ней миску с яблоками и сыром. Затем достал с полки небольшую глиняную баночку с отвратительной на вид мазью и тоже поставил на стол.
— Вообще то это от ожогов. — сказал он. — Но тебе должно помочь.
Он направился к выходу чтобы разжечь горн и услышал, как пони тихо сказала:
— Спасибо. Правда, за всё спасибо.
— Не за что. — сказал орк, останавливаясь перед дверью. — Мне с тобой повезло и я не собираюсь терять такого помощника за просто так. Приводи себя в порядок, нас ждёт много работы.
— Это мне с тобой повезло.
— Давай, не задерживайся.
И орк окончательно вышел в дверь.
Пони закончила оковку сундучка. Работа получилась довольно грубой, но молодой кузнец назвал её приемлемой и кобылка взялась за топор, о котором его владелец кричал, что он ему нужен "завтра", то есть позавчера. Но тут сказался недостаток опыта и она чуть было не испортила оружие. Кузнецу пришлось вмешаться и они продолжили работу вдвоём.
— Хорошо, что нам не приходится делать мечи пони. — сказал орк, когда у них выдалась передышка. — Вот где нужно настоящее мастерство чтобы правильно сделать поворотный механизм, иначе в бою этот меч сломается. Ты ведь понимаешь о чём я говорю? Знакома с оружием? Не смотри так на меня, вижу, что знакома. Думаешь о том, чтобы сбежать? Конечно думаешь, тебе это вполне по силам.
— Не поверишь, но сбегать я пока не собираюсь. — ответила пони.
— Честно? — не поверил кузнец. — Посмотри мне в глаза и скажи это ещё раз.
— Я говорю правду. — сказала кобылка, прямо глядя собеседнику в глаза, как тот и просил. — В ближайшее время побег в мои планы не входит.
— Ладно. Но и навсегда здесь оставаться ты тоже не собираешься?
— Конечно же нет.
— Тогда нам надо поторопиться с твоим обучением, пока ты здесь. Да и мне твоя помощь не лишняя.
— Металл нагрелся. — вместо ответа пони извлекла топор из печи и положила на наковальню.
— Эй голубки! — один из надзирателей зашёл под навес. — Для вас есть работа. Вождь приказал установить над воротами несколько дополнительных знамён.
— Для этого есть другие рабочие. — не отвлекаясь от работы бросил кузнец.
— Там надо надёжно укрепить заклёпками, так что нужны вы. И если что, приказы не обсуждаются. — не удержался чтобы не съязвить орк и, презрительно отвернувшись, ушёл.
— Вот и поработали. — сказал кузнец. — собирай пока инструмент, а я с топором закончу.
На самом верху надвратного барбикена их уже ждал помост, наспех сооружённый из деревянных балок и старых досок. Оказавшись на нём, кузнец без лишних предисловий привязал к поясу верёвку, перекинул её через балку над собой и укрепил другой её конец на помосте. То же сделала и пони. Две опоры большого знамени, обильно украшенного рогами и костями различных животных, с большими трудностями поочерёдно были установлены в заранее подготовленные крепежи и орк принялся укреплять всё это забивая в стену металлические костыли и соединяя крепёжные пластины большими заклёпками. Кобылка пыталась помочь как могла, но дотянуться за пределы настила ей было очень сложно, поэтому в основном её помощь заключалась в том, что она подавала инструменты.
Закончив с одной стороной, они занялись второй опорой. Кобылка повторила все манипуляции со страховочной верёвкой, а кузнец всего лишь перекинул её через брус, но привязывать не стал.
— Мешает. — коротко пояснил он свои действия.
Пони высунула голову за пределы настила и внимательно посмотрела вниз. Высота была достаточной чтобы если и не разбиться насмерть, то уж точно переломать себе все кости.
— Небось обрадуешься если я упаду? — усмехнулся орк.
— Нет. — серьёзно ответила пони. — Здесь обо мне никто больше так, как ты заботиться не станет, так что определённо нет.
— Да не боись ты, всё будет нормально.
Кузнец принялся прилаживать крепёжную пластину, а кобылка, подавая ему молоток тихо пробормотала:
— Где-то я это уже слышала.
Работа подходила к концу, осталось лишь несколько самых дальних заклёпок. Кузнец уже собирался заявить о том, что всё обошлось без происшествий и нечего было боятся, как вдруг последняя доска настила, на которой он стоял, с треском сломалась и орк сорвался вниз, в отчаянии успев зацепиться одной рукой за один из ненадёжных поручней. Он повис за пределами настила, с ужасом наблюдая как гвозди доски, за которую он держался, со зловещим скрипом вылезают из своих законных мест в стоевой балке.
Однако пони не растерялась. Она принялась быстро наматывать свободный конец верёвки, перекинутой через поперечный брус у них над головами и привязанной к поясу кузнеца на ногу.
— Что ты творишь?! — закричал орк.
Пони на его крик не обратила внимания, вместо этого она упёрлась остальными тремя ногами в стоевую балку и в стену и изо всех сил потянула верёвку вниз. Конечно, полностью вытащить наверх орка, который был чуть ли не втрое больше неё, она не смогла, но её усилия вполне хватило чтобы он смог зацепиться второй рукой за другую, более надёжную доску и таким образом выбраться на настил.
Отдышавшись немного после такого стресса, молодой кузнец осведомился:
— Ты в курсе, что если бы та доска не выдержала, то своим весом я оторвал бы тебе ногу?
— Она же выдержала. — просто пожала плечами пони. — И кстати, пожалуйста.
— Да, — согласился орк, — спасибо.
Закончив работу, теперь уже соблюдая все меры безопасности, они спустились вниз и, никому не докладывая направились в кузницу. Там пони взгромоздилась на стул и привычно подвинула себе миску с ужином, а кузнец принялся разогревать вино со специями: после такого напряжённого дня неплохо было бы разогнать кровь по замёрзшим конечностям и успокоить нервы. После чего с усмешкой стал наблюдать как пони ёрзает крупом по сидушке стула, пытаясь устроиться поудобнее. Копыто одной из её задних ног всё время соскальзывало с края.
— И чего тебе на месте не сидится? — спросил он. — Шило в одном месте?
— У меня во всех местах как правило находится только то, что там находиться должно. — важно задрав нос ответила кобылка. — А вот мебель у вас неудобная.
— С чего это она вдруг неудобная?
— С того, что она высокая и узкая. Чувствую себя, словно птичка на жердочке.
— Ну знаешь... Моя задница на ней помещается. Хочешь сказать что твоя ещё больше?
— Я надеюсь что оркам нравятся большие задницы, поэтому буду считать это комплиментом.
Снова усмехнувшись, орк подумал что наверное даже если небо упадёт на землю эта пони всё равно не упустит случая чтобы не отпустить по этому поводу какую нибудь ядовитую шутку. Вино как раз разогрелось и он, набрав его в две кружки поставил их на стол.
— Спасибо. — сказала пони.
— Это тебе спасибо. Опять. Похоже я теперь тебе должен? — то ли вопросительно, то ли утвердительно сказал кузнец. — Ты снова меня спасла.
— Не говори ерунды. Ты каждый день меня спасаешь от участи, которая намного хуже, чем та, что у меня сейчас. Ну, почти каждый день, но это от тебя не зависит.
— Просто я считаю, что силой заставить кого-то работать хорошо невозможно.
— И что ты такой хороший здесь делаешь?
— В смысле? — орк недоумённо оглянулся вокруг. — Это моя кузница.
— Это не навсегда, но я не об этом. Что ты делаешь у нас в королевстве, на войне?
Кузнец слишком устал от холода и нервного потрясения, к тому же уже успел немного разомлеть от вина и поэтому не сразу понял вопрос кобылки и не обратил внимания на её неоднозначное заявление, но её вопрос заставил его всё же немного задуматься.
— Я надеялся что смогу хоть здесь найти своё место в жизни.
— И как? Нашёл?
— Не-а. Война не самое лучшее, что могло быть в этой моей жизни.
— А почему вы все вообще здесь? Чего вам как раньше не жилось?
— Знаешь, у нас есть легенды от том, что много столетий назад мы были одной сильной Ордой. Шаманы достали эти легенды из дальних, пыльных уголков и последние годы всем о них рассказывали. Этот поход должен был объединить кланы в Орду. Конечно он затянулся, нам обещали молниеносную победу. Правда мы не сильно то в неё и верили — все знали что астрийцы сильные воины, а под командованием вашей королевы они стали ещё сильнее. Но всё же мы пядь за пядью продвигаемся... Вроде как.
— А к чему вы продвигаетесь? Какие ваши цели?
— Я бы мог сказать что больно ты много выведать пытаешься, да только секрета в этом нет. То ведомо только нашим вождям. Нам же они пообещали вдоволь земель, еды, ресурсов и рабов. Хотя у нас есть и повод здесь быть — ваша королева некогда сильно провинилась перед нами, хотим заодно призвать её к ответу.
— И чем же она провинилась лично перед тобой?
— Я сын своего народа. Те оскорбления, что она нам нанесла, так просто забыть нельзя.
— Ладно, допустим. А чем же я провинилась перед вами? Или они? — пони неопределённо махнула копытом в сторону бараков. — Ладно воины, а чем же провинились крестьяне и мирные жители, что уже погибли в этой войне? И ещё погибнут.
— Народ всегда в ответе за своих лидеров.
— Да ладно. Я всегда думала, что наоборот.
— Я не совсем так выразился. Конечно вождь отвечает за благополучие своего клана. Но он также должен понимать последствия своих действий для тех, кто за ним идёт. Для тех, кто хочет за ним идти. У орков так. Вы, пони может быть живёте и по другому, но нельзя оставаться безразличным к тому кто тебя ведёт, если ты за ним идёшь, значит тебя всё устраивает и значит будь готов к последствиям его действий.
— Ну, определённая логика, пожалуй, в этом есть. Но тем, кто своего лидера даже воочию не видел ни разу в жизни сложно это понять. Они зла никому не делали и делать не собирались. К тому же не много чести для воина в том, чтобы одолеть пожилую крестьянку или жеребёнка.
— Мы говорим на разных языках. — раздражённо отмахнулся орк, однако было заметно, что за этим раздражением он просто пытается скрыть то, что он практически согласен с собеседницей. — Ладно, заболтались мы с тобой, смотри, закат уже. Пора тебе в барак идти.
Пони выглянула в окно, соскользнула со стула, подошла к своей цепи, сваленой кучей в углу и презрительно глядя на эту цепь, тихо процедила:
— Всю жизнь мечтала о такой ролевой игре.
— О чём ты? — не понял кузнец. — Какие игры?
— Неважно. — она подала ему один конец цепи.
— Слушай, не хочу я тебя вести на поводке, ты же не варг.
— Проблем не оберёмся, и так уже косо смотрят. Давай, не раскисай, воитель.
Следующие дни прошли без особых событий. Пони усердно работала в кузнице, как и полагалось примерной рабыне. С благодарностью она принимала любую заботу кузнеца, а тот сильно к ней привязался. Он настолько привык к ней, что стал всё чаще оставлять её в кузнице одну. Окружающим это не сильно нравилось, однако попыток к бегству она не предпринимала, находилась на своём месте и многие практически перестали обращать на это внимание.
Однажды он оставил свою подопечную в кузнице одну действительно надолго, а когда вернулся, то не увидел её возле горна. В панике он вбежал под навес и обернулся на шум со стороны склада. Пони тащила оттуда мешок с углем. Орк с облегчением выдохнул, а пони, подойдя ближе, заявила:
— Лучше не оставляй меня одну без присмотра так надолго.
— Боишься что тебя украдут? — попытался пошутить он.
Однако кобылка его веселья на удивление не разделяла.
— Очень даже могут. — серьёзно ответила она. — Если ты забыл, то здесь я рабыня, а значит твоя собственность. Если будешь за мной плохо приглядывать, то я вполне могу стать собственностью кого-то другого. Меня тут уже пытались в загон к варгам назначить, даже обещали кормить не хуже, чем у тебя. Хорошо бы при этом ещё меня саму не съели. Последнего пони, который там работал, кстати съели.
— Не отдам я тебя варгам.
— Сама не хочу, поэтому не оставляй меня пожалуйста одну без присмотра.
— Хорошо, не буду. — осторожно сказал кузнец чтобы ещё больше не разгневать свою "собственность", которая явно сегодня была не в духе и не получить ещё один нагоняй.
Однако кобылка в конце концов всё же улыбнулась и в своей привычной ехидной манере осведомилась:
— И это я должна тебе об этом говорить?
Кузнец убедился в том, что всё действительно в норме и они могут продолжать работать. Но после этого он старался её одну больше не оставлять.
В последние дни напряжение чувствовалось особенно сильно. Ожидание чего-то неизвестного витало в воздухе, словно вязкий туман. Патрули возвращались всё реже, гонцы с известиями не появлялись совсем. Пони и кузнец полностью погрузились в плотную работу, стараясь как можно меньше контактировать с остальными орками так как те в последнее время взяли моду срывать раздражение на рабах. Лоуфилд казалось замер во времени, а кобылка как раз закончила всю необходимую подготовку и решила что время пришло, дальше тянуть было некуда.
Тёмной, безлунной ночью молодой орк крался вдоль стены главного здания города. Когда-то здесь был дом местного правителя, а сейчас жил вождь со своими приближёнными. Однако не он был целью ночного гостя. Аккуратно проскользнув мимо поленницы орк нырнул в окно кухни. Он не боялся, что его поймают — не смотря ни на что орки чувствовали себя в безопасности за высокими стенами и стражу несли небрежно, к тому же то, что он собирался совершить, не было таким уж серьёзным преступлением, хотя кража в любом виде наказуема...
Прокравшись мимо разделочных столов, орк подошёл к печи. Делать всё приходилось очень медленно и практически наощупь, темнота была почти кромешной. Наконец он нашёл большой глиняный горшок, ещё тёплый, в котором и находилось то, зачем он пришёл — свежее, ароматное овсяное печенье. В принципе орки привыкли к суровому образу жизни и к довольно простой еде, однако захватывая города пони, они очень быстро пристрастились к роскоши, особенно вожди и командиры, которым по большей части вся эта роскошь собственно и доставалась и различные сладости исключением в этом плане не стали.
Что ж, печенье только напекли и пропажи нескольких кусочков никто не заметит. Не успел орк порадоваться этому факту, как вдруг он заметил движение в дальнем конце кухни, у выхода в подсобные помещения. Мелькнул свет масляного фонаря, огонь в котором с трёх сторон был прикрыт специальными пластинами чтобы его свет не распространялся во все стороны. Внезапно к нему метнулась какая-то неясная тень. Инстинктивно отшатнувшись в сторону, орк стал быстро шарить рукой среди кухонных принадлежностей развешанных на стене. Схватив что-то похожее на большой нож, он попытался поразить нападавшего, сталь громко звякнула о сталь и неведомая сила выбила нож из его руки. Орк скорее почувствовал, чем увидел как между ними промелькнуло что-то крайне опасное и замер, услышав до боли знакомый приглушённый голос:
— Твою мать, Ролан, ты в кого стреляешь? Прекрати!
Свет фонаря едва не ослепил их обоих, а когда орк смог видеть, то не поверил собственным глазам: перед ним стояла кобылка со светлой шёрсткой и спутанной длинной гривой, только облачённая в дорогой чёрный доспех, с серебряной отделкой и с шикарными мечами из многослойной стали на ногах. В другой ситуации кузнец сильно заинтересовался бы этой сталью, однако сейчас ему было не до этого. Несмотря на дорогое снаряжение и наличие пары мощных крыльев эту мрачно насмешливую мордашку не узнать было невозможно.
— Ты! — выдохнул молодой орк.
— Я. — призналась пони. — А ты что здесь делаешь? Тебя здесь быть не должно было.
— Это что ты здесь делаешь? Что здесь происходит вообще?
Его вопрос остался без ответа, пегаска заметила сладости, которые тот до сих пор сжимал в левой руке.
— Ты что, воруешь здесь печенье? Для меня?
— Нет конечно. — орк бросил печенье обратно в горшок. — Что за глупости?
— Ммм... Это так мило. — тепло улыбнулась пони. — Теперь я точно не смогу тебя убить.
— Ты... Стой, что? А до этого что, могла?
— Слушай, я же "убийца вождей". Поверь, если бы я хотела, ты уже был бы мёртв.
— Да? — орк ошалело посмотрел на толпу легионеров и офицеров пони, понемногу собиравшихся на кухне. — А как ты...? Ну конечно — канализация. Но там же крепкие решётки и без шума... Ты. Ты имела доступ ко всем нужным инструментам, ты вполне могла разобраться со своей цепью и разгуливать по ночам где захочешь. И таких выходов в городе не один. Поздравляю, блестящий план.
— Спасибо. Я в твоих умственных способностях не сомневалась, хорошо что ты не догадался раньше.
— Потому что я доверял тебе! А ты мне врала всё время!
— Я, между прочим, была с тобой искренной, в каждом слове. Да я с жеребцами такой честной не была никогда.
— Но ты же мне не сказала что ты астрийский генерал.
— Ты меня об этом не спрашивал.
— Действительно. И всё равно: ты меня использовала.
— Ну прости, такая у меня была задача. Я же говорила тебе, что мне с тобой повезло.
— Ладно. Так, и что теперь? Я ведь должен попытаться тебя остановить?
— А ты уже попытался. Прости меня ещё раз.
— За что? — насторожился орк.
— За это.
Совершенно неожиданно пегаска двинула кузнеца копытом в челюсть, да так сильно, что тот рухнул в угол между печкой и столом и потерял сознание.
— Ты не станешь предателем. — проговорила пони так, будто он мог её слышать. — Не из-за меня. Драго! Этого не убивать ни в коем случае и остальным передай. За это отвечаешь мне лично. Понял?
— Так точно. — капитан с недоумением посмотрел на орка, мирно изображавшего в углу предмет интерьера, но счёл за лучшее не спорить.
Захват города произошёл очень быстро. Пони застали орков врасплох, спящих не убивали, только тех, кто сопротивлялся. После захвата главных зданий Лоуфилда пегаска перешла к баракам с рабами. Цепи были разбиты, пони получили оружие и ринулись мстить своим пленителям. Надзиратели были безжалостно убиты, все, кроме одного, того, который избивал Радугу плетью, этого она обезоружила и приказала доставить вместе с остальными пленными на главную площадь.
Уже на рассвете всё закончилось, на главной площади стояли несколько длинных шеренг пленных орков. Радуга была здесь же, когда привели ещё пленников, среди которых был и кузнец, бросавший на неё обиженные взгляды.
— Ты сказала не убивать его. — доложил ей Драго. — Но ты не говорила, что его нужно было отпустить на волю.
Пегаска кивнула и подошла ближе к пленным. Она приказала вывести надзирателя и поставить перед ней.
— Ты отправишься на рудники, в самую глубокую шахту и уже никогда оттуда не выберешься. — сказала она, спокойно глядя орку в глаза.
Тот, услышав это яростно дёрнулся, но он был связан и находился под прицелом арбалетчиков, так что пегаска оставалась в безопасности. А Дэш, повертела в крыле плеть, отобранную у него же, развернулась и со всей силы хлестнула его этой плетью по лицу. Орк упал на бок, заливаясь кровью и принялся извиваться, пытаясь встать на ноги со связанными за спиной руками. Пегаска подошла и поставила на него ногу, тот затих, продолжая с ненавистью глядеть на неё.
— А это, — проговорила она, — чтобы ты не испытывал иллюзий насчёт того, куда ты попал и где твоё место. Спринг!
— Да, генерал. — капитан тут же появился перед ней.
— Этого отправить на Рыжие Копи.
— Далековато, да и... — он осёкся под взглядом Радуги и клацнув копытами, вытянулся по струнке. — Слушаюсь, генерал. Есть отправить конвой на Рыжие Копи.
Дэш потеряла к орку интерес и направилась к кузнецу.
— И что с ним теперь будет? — спросил у неё молодой орк. — Полагаю, что ничего хорошего.
— Нет. — пожала плечами пегаска. — Просто почувствует на себе что такое рабство.
— А со мной что будет?
— Да ничего с тобой не будет. Посидишь немножко в подвале, я даже распоряжусь чтобы тебя кормили повкуснее, а потом я тебя вместе с остальными на наших поменяю. Вернёшься к своим. Я не хочу чтобы ты из-за меня становился предателем.
— Поздно. — послышался из строя грубый голос вождя. — Твоя халатность — уже предательство. Она целыми днями была с тобой, ты мог бы и догадаться кто она. Она использовала тебя, развела как орчёнка, да маленькие орчата и то не такие наивные!
— Да, он тоже здесь. — оставив тираду вождя без ответа сказала пегаска удивлённому кузнецу, а затем повысила голос, чтобы все, кто знает язык пони её услышали. — Он сдался нам без боя! Только увидев нас в своей спальне, он задрал лапки и заявил что сдаётся, ничего сделать даже не попытался! И после этого он ещё пытается что-то предъявить тебе!
После этих слов некоторые орки стали неприязненно зыркать на своего вождя и тихо передавать соседям то, что она сказала, а вождь предпочёл прикусить язык.
— Знаешь, теперь тебе лучше и его отправить куда-нибудь на рудники. — усмехнулся кузнец.
— Сами разберётесь, я вам не судья. — заявила Радуга и мрачно пошутила. — Палач — возможно, но не судья. А с тобой я была рада знакомству. Я верю что война не вечна, может быть мы ещё увидимся.
— Может быть. Удачи тебе, генерал Стремительная Сталь.
— И тебе. — сказала она и повернулась к своим подчинённым. — Увести!
В город уже входили медбригады, пони разбрелись по улицам — работы предстояло ещё очень много, но настроение у всех было приподнятым, многие теперь могли вернуться в свои дома. Гонцы поскакали во всех направлениях, как из города, так и в город. Один из них принёс свиток с новыми приказами от леди командующей и у Радуги больше не осталось времени, даже на то, чтобы вспомнить, что она так и не узнала имени молодого кузнеца.

— Да, ты, конечно, сильно рисковала, когда сунулась туда сама с такой миссией. — Твайлайт шла по ночному лесу, кое-где покрытому остатками грязного вчерашнего снега. — Они могли просто забить тебя насмерть или отправить работать в другое место и весь твой план накрылся бы... Сама знаешь чем бы он накрылся.
— Знаю. — ответила Радуга, подстраиваясь под шаг своей подруги. — Но мне и правда повезло с тем кузнецом. И потом я могла сбежать в любой момент.
— Так уж и в любой? Ну а такие орки, как твой новый друг тоже бывают и их немало. И далеко не все орки покинули свои горы чтобы прийти сюда к нам воевать. Хотя, конечно, многие. Такой уж у них уклад жизни, для орка битва решает всё.
— Да, хрошо что у нас уклад жизни не такой.
Они должны были встретиться в деревне, расположенной на несколько лиг севернее линии фронта, но так случилось, что они встретились южнее и теперь вместе шли в эту деревню. Твайлайт вела туда раненных и больных солдат, чтобы дать им хоть какой-нибудь отдых от пронизывающей морозной сырости и непрекращающихся сражений. Дорога вдоль леса была заполнена ободранными, обессиленными легионерами, исхудавшими и в помятых доспехах. Холод и голод убивал не хуже вражеских отрядов. Многие тащили телеги, на которых вповалку лежали те, кто сам идти уже не мог. Радуга тоже решила перед тем, как идти на фронт, дать своим солдатам передышку после нескольких дней перехода.
— Валери теперь можно сказать в отпуске там, на востоке. — усмехнулась пегаска.
— Да, ты хорошо поработала. — ответила аликорнесса. — На западе Тенегрив и Кортес тоже отодвинули линию фронта на много лиг южнее от Большого Залива. Странно, такое ощущение, что орки сосредотачивают свои усилия в основном на центре, а фланги их интересуют мало.
— Может попробовать взять их в кольцо?
— Я уже думала об этом. Но Дэш, ты представляешь себе сколько нужно солдат чтобы организовать такой большой котёл? Нам банально не хватит сил чтобы удержать весь периметр, они обязательно прорвутся и убегут далеко к нам в тыл. И тогда войну можно будет считать проигранной.
— То же случится, если они прорвутся здесь и разойдутся по сторонам.
— Да, и поэтому мы должны выстоять. Любой ценой.
— Цены слишком высоки. — пегаска обернулась на понуро бредущих солдат. — Мы платим жизнями.
Твайлайт ничего не ответила, лишь досадливо сжала губы. Неожиданно пегаска сильно потянула носом воздух.
— Гарью пахнет, чувствуешь?
Аликорнесса тоже принюхалась.
— Точно. Ветер со стороны деревни.
Обгоревшие балки печально уставились в небо. Чёрные столбы дыма ещё поднимались во многих местах того, что ещё недавно было домом для многих семей крестьян. Почерневшая земля была покрыта пеплом и усеяна мёртвыми телами пони, многие были сожжены, скорчившись, они навек застыли в жутких позах. Радуга ошарашенно оглядываясь, прошла несколько шагов вдоль улицы и остановилась.
— Что здесь произошло? — она стала внимательно искать какие-нибудь следы на земле, но того, что она видела, она понять не могла. — Почему я не вижу орочьих следов? И как они прошли так далеко к нам в тыл?
— А это и не они. — ответила ей Твайлайт.
Она стояла во дворе одного из домов, более менее сохранившегося благодаря тому, что его стены были сложены из камня. Она мрачно смотрела на что-то у её ног, находящееся за низким заборчиком. Радуга медленно обошла заборчик и увидела тело молодой кобылки. У неё было перерезано горло и с неё была сорвана вся одежда. А ещё на теле были явные следы насилия, причём не только естественным путём.
— Кто мог сотворить такое? — тихо спросила Дэш.
— Орки, конечно, могут убивать мирных, — проговорила Твайлайт, — если им нужно зачистить территорию, или если те сопротивляются. Но они не насилуют пони. Никогда я о таком не слышала.
— Хочешь сказать это сделали пони?
Теперь всё встало на свои места, вот почему Радуга не видела орочьих следов, их здесь и не было.
— Да. Помнишь я тебе рассказывала о бунтовщике по имени Рагон? Он был извращённым садистом и мне пришлось его казнить. Так вот у него был сын. Рорик. Он уже был подростком и уже тогда обладал злобным и агрессивным характером. Но всё равно я не смогла поднять меч на жеребёнка. Мне показалось что я смогу его перевоспитать и даже забрала его в замок. Буквально через пару дней он сбежал и больше я о нём ничего не слышала. До сейчас. Мне докладывали, что его видели неподалёку от линии фронта, я ещё удивилась зачем он там? Неужели он собирался воевать за своё королевство? Но нет, потом мне доложили, что в одной из деревень он пытался агитировать жителей против меня. Мол это я виновна в войне и собираюсь заморить всех голодом. Что нужно сдаваться оркам. Судя по всему он в сговоре с орками. Хагрог, похоже заплатил ему, а может и пообещал возможность отомстить. Не думала я что орочий вождь сможет пасть так низко и связаться с подобной мразью. Ябочко от яблони, как и всегда, недалеко упало. И если я права, то вот это, — аликорнесса кивнула на тело кобылки, — ещё цветочки. Боюсь мы с тобой ещё увидим такое, чего до конца жизни не забыть.
Пегаска решительно посмотрела на подругу и твёрдо заявила:
— Значит теперь запомни: у тебя есть я. Для любой работы. Мой меч не дрогнет, если тебе так будет нужно.
— Дэш, ты даже не представляешь о чём...
— Ты меня услышала. — перебила её Радуга. — Нам теперь предстоит воевать на два фронта и второй может оказаться хуже первого. Просто запомни то, что я сказала.
Пегаска развернулась и зашагала прочь. А Твайлайт растерянно глядела ей вслед и её всё сильнее одолевал страх того, что её подруга может оказаться права.