Свити Бот: Сказка Согревающего Очага
Глава 4. «Эмоциональная перегрузка»
Эти взгляды.
У всех эти взгляды.
Свити навзрыд бежала через весь город; дождь смывал все ее слезы.
Последний осенний дождь наконец пролился над Понивиллем. И Свити тут же под него попала.
Клубный домик был на окраине фермы "Сладкое яблоко" — в западной части города — и был последним местом, по которому ударила эта восточная непогода. Пока она бежала, погода ухудшилась: похолодало, капли стали крупнее, а дождь усиливался, пока совсем не перерос в ливень.
На дорогах, по которым неслась во весь опор Свити, сгущалась грязь и формировались лужи. Свити бежала прямо по ним.
Ей нужно было бежать. Ей нужно было убежать. Убежать подальше. Подальше от этого кошмара, в котором она оказалась. Подальше от ужаса, увиденного в школе. Подальше от тайны, которая не только раскрылась, но и намного ухудшила положение дел. Ее худшие опасения подтвердились под зеленым светом заклинания рентгена медсестры Бриттлбон.
Ей нужно убежать как можно дальше от своей неистовой подруги. Подальше от душераздирающих обидных слов, которые ей наговорили, и ужасающей правды, стоящей под ними. Косвенные намеки на то, как их семья с таким презрением и пренебрежением обошлась с сиротами. Кошмарные последствия, значившие все для ее дальнейшего существования.
Ее ужасала мысль никогда не получить кьютимарку. И ужасала настолько, что она не могла нормально осмыслить ее.
И все-таки самым главным для нее было сейчас — держаться подальше от взглядов.
Это было даже важнее того факта, что друзья бросили ее. Важнее ее раскрытой тайны. Важнее страха за будущее. Все смотрели на нее одинаково.
Скуталу. Эпплблум. Черили и сестра Бриттлбон. Каждый жеребенок и кобылка в классе. Их взгляды жалили сильнее тысячи игл.
Самым больным были слова Скуталу. Ну или чудовищная правда, которая скрывалась за ними.
Эти страшные и жуткие взгляды.
Они были у всех, кто это видел. А вскоре они расскажут другим. Жеребята и кобылки скоро прибегут в свои дома и расскажут все своим близким. Взрослые нашепчут коллегам по работе, а родные и родственники коллег расскажут своим друзьям. Скоро весь город встанет на уши.
Скоро у всех в этом городе будут такие же взгляды.
Влажные от дождя улицы Понивилля пустовали. Никому не хотелось выходить в стылый, нещадно хлещущий дождь. Не стояло ни одной рыночной тележки, ни одного зонтика рядом с кафе. Все флаги и ленты сняты. Ставни заперты. Даже цветочные горшки убраны, чтобы им не досталось от дождя.
Понивилль превратился в город-призрак. Но как только пройдет шторм — он вновь оживет. Станет полон пони… и взглядов.
Свити увидела, что в окне кто-то мелькнул. Она знала, что этот кто-то видел ее. Она знала, что он знает.
Она ускорилась, пока кто-нибудь еще не высунул голову в дверь или в окно. Ей нужно убежать прежде, чем они ее заметят. Прежде, чем начнут кричать, увидев ее. Прежде, чем возьмут вилы и факелы и не пойдут по ее душу.
Бежать. Уйти прочь. От всего этого. Уйти от кошмара, в котором она живет. Уйти от насмешек и этих жутких и страшных взглядов.
Единственное, от чего она не могла убежать — от голосов в голове.
—:…Потеря... энергии… Инициализация плача...::—
Лед на задворках ее сознания гремел, как оркестр маракасов.
Видения мелькали в ее голове. Видения кошмарной реальности ее тела. Отголоски слов Скуталу.
В ее голове мелькали тысячи взглядов, смотрящих на нее. Осуждающих. Глазеющих.
Ей нужно убежать от них.
Ей нужно добраться до дома.
Дом был единственным безопасным местом.
Когда Свити добежала наконец до бутика Карусель, она успела вымокнуть до нитки.
Она ворвалась в него, почти снеся дверной колокольчик, и бросилась наверх по лестнице в свою комнату. Она захлопнула дверь, бросилась на кровать и зарыдала.
«Пожалуйста, пусть все это будет кошмаром», умоляла она с зажмуренными глазами.
«Пожалуйста, пусть все закончится! Пусть эти чертовы выходные будут лишь очень, очень, очень плохим кошмаром, от которого я скоро проснусь».
«Пожалуйста, разбудите меня!» с остервенением подумала она, зарываясь в одеяло и ворочаясь под ним. Она пыталась доказать себе, что все произошедшее было всего лишь кошмаром. Что все это время она лишь ворочалась и крутилась. Как сейчас.
Она проснется с минуты на минуту. Скоро она очнется от этого мерзкого кошмара, и все вернется на круги своя. А когда проснется — попросит Твайлайт написать Луне письмо, что та не справляется со своими обязанностями!
Громкий стук вырвал ее из мыслей.
— Свити?! — позвала ее старшая сестра.
Свити открыла глаза. Рэрити звала ее внизу. Да! Рэрити придет разбудить ее, и этот кошмар закончится.
— СВИТИ!
Старшая сестра поднималась. Злая. Должно быть, Свити проспала.
Она вылезла из-под одеяла и села на кровати. Глаза были все еще плотно закрыты.
— Просто дурной сон, — бормотала она себе. — Просто дурной сон. Дурной сон.
Она повторяла себе это под нос снова и снова, медленно открывая глаза. Сначала все было подозрительно привычно.
Затем она увидела грязный след от копыт, ведущий к ее кровати. Ее взгляд пал на копыта, и только сейчас она заметила грязь, прилипшую к ее носкам и размазанную по всей кровати и полу.
Рэрити это тоже заметила.
— СВИТИ! ПОСМОТРИ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛА С МОИМ КОВРИКОМ!
Дверь распахнулась. За ней стояла Рэрити. Одного ее взгляда хватило бы, чтобы испепелить любого на месте.
— О чем ты только думала, Свити Белль? Бегать по дому в грязных ботинках! Аргх, и еще наступила на мой ковер! Бедный, бедненький мой ковричек!
Ее взвинченность мгновенно сменилась рыданием, когда она легла на пол, пытаясь обнять ковер.
Когда она подняла взгляд, ее глаза были полны горького разочарования.
— И о чем ты только думаешь, валяясь в кровати как какая-то свинка! Что это на тебя нашло? Ты что, даже обувь не сняла?
Расстроено рыча, она магией схватила и вырвала одеяло с кровати вместе со Свити.
Она собиралась что-то сказать, но, увидев Свити, потеряла дар речи.
— А-а, Свити! Что ты с собой сделала? А где… где твоя обувь? Где второй носок? — У нее снова перехватило дыхание. — Твоя нога! Свити, что ты сделала с ногой?
Свити опустила взгляд на свою правую ногу. Ее носок пропал, а она даже вспомнить не могла, когда и где. Было видна лишь повязка, которую она прикрывала им.
Жестокое напоминание того, что она по уши увязла в кошмаре.
Она прыгнула на кровать и засунула голову под подушку.
—:: Инициализация плача ::—
— Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ! — в ярости закричала она.
Этот голос не покидал ее. И она не могла выбросить из головы тот грохот льда, аккомпанируемый маракасами.
Грохот в ее голове почти полностью затмил беспокойное восклицание ее сестры.
— Свити! Прошу, прекрати и расскажи мне, что с тобой случилось. Что ты сделала с ногой? Неужто это из-за вашего похода Меткоискателей?
Похода. От этого слова ее чуть не вывернуло.
—:: Активировать опорожнение желудка, Д/Н? ::—
Она закричала в подушку.
— Почему ты так расстроена? — пробормотала, как сама не своя, ее сестра. — Это из-за жеребчика?
—:: Повышение уровня злости ::—
Свити швырнула подушкой Рэрити в лицо.
— НЕТ! ДЕЛО НЕ В ЭТИХ ТУПЫХ ЖЕРЕБЯТАХ! — вопила она.
Подушка, ударившись о Рэрити, оставила на ее лице грязь.
— Дело в… в…
Свити натянула подушку на голову. Почему-то, если не смотреть на Рэрити, слова произносились заметно легче.
— Сестренка… со мной когда-нибудь случался несчастный случай?
Она не осмеливалась оторвать взгляд от подушки. Ей не хотелось слышать, что ей ответит Рэрити.
Но она лишь спросила:
— Что… о чем ты, Свити?
—:: Повышение уровня ярости ::—
Это лишь разозлило ее. Она не исключала и того варианта, что Рэрити попросту не знала об этом. Но что-то ей подсказывало, что это не так. Если она и впрямь попала в аварию, то Рэрити никак не могла не знать про это.
— Произошло ли со мной нечто настолько серьезное, что мне пришлось заменить часть самой себя. Настолько серьезную, чтобы заменить ВСЮ МЕНЯ!
— Свити, о чем… о чем ты говоришь?
—:: Повышение уровня ненависти ::—
Свити швырнула в Рэрити подушку во второй раз. Лишь тогда Свити представила, что ее зрачки сузились до размера булавочной головки. Одно веко тряслось, как это обычно бывает у студентов-медиков. Затем второе; они тряслись так яростно, словно оба ее глаза бились в эпилептическом припадке.
Ни слова не сказав, Свити спрыгнула с кровати и показала на повязку.
— Я ВОТ ОБ ЭТОМ!
Она сняла повязку, обнажив как будто пережеванную кожу и механические части под ней.
— ПОЖАЛУЙСТА, СКАЖИ МНЕ, ЧТО ВСЕ ЭТО ИЗ-ЗА НЕСЧАСТНОГО СЛУЧАЯ! ПОЖАЛУЙСТА, СКАЖИ, ЧТО Я НЕ РОБОТ!
Рэрити не ответила. Вид механической ноги поверг ее в шок.
Некоторое время она просто стояла перед Свити с выражением крайнего ужаса на лице. Дальше было хуже. Выражение с лица исчезло, став почти пустым. За исключением взгляда. Он устремился на ее ногу, испытывая дежавю. Признал.
—:: Она знает ::—
Нет. Это не так. Старшая сестра должна была защищать ее от всего плохого, а не быть его частью.
— Прошу, скажи, что это не так! — прошептала Свити.
Ничего. Рэрити выглядела так, будто проглотила язык. Хотя, на самом деле, как будто забыла, как дышать. Лишь то, что она не посинела, значило, что она каким-то образом умудрялась вбирать в себя воздух. Она была опустошена, парализована. Словно она потеряла сознание, но осталась на ногах.
— Значит, это правда?.. Ты знала… ты всегда знала, да? ДА?! — кричала Свити на свою сестру.
Ничего. Рэрити просто продолжала смотреть на нее. Ее глаза были такими круглыми, что еще чуть-чуть и они вывалятся из глазниц. Зрачки малюсенькие, как будто их и не было вовсе.
—:: ...Запуск протокола отчаяния… Инициализация "тяжести в сердце"… Активация гипервентиляции... ::—
Никто из пони в школе так не реагировал. Они кричали, падали в обморок, некоторых даже стошнило. Ей хотелось, чтобы Рэрити делала тоже самое. Она хотела, чтобы ее старшая сестра накричала на нее. Ей хотелось, чтобы та плакала, ныла и орала, размахивала ногами, ловила ртом воздух и переживала, как то ее зазнавшееся амплуа королевы драмы, коей она всегда была.
Все что угодно, но только не это.
Все что угодно, кроме этого взгляда в ее глазах…
— Не может быть. Что я… Этого не может быть!.. Ты не можешь просто…
Ответа не последовало. Молчание было не менее убедительно, чем если бы она что-нибудь сказала. Ее взгляд говорил сам за себя. Этот ужасный и страшный взгляд!
Лед треснул вновь.
Даже у Рэрити этот взгляд.
— Нет. Я не могу им быть. Вытащи это из меня. Вытащи это! ВЫТАЩИ!
В неудержимой ярости Свити схватилась левой ногой за правую, не особо заботясь, что тем самым она заставила себя упасть. Она каталась по полу, пытаясь снять ногу. Пытаясь снять все эти чудовищные механизмы. Ничего так и не добившись, она засунула копыто в рот и прикусила шестерни.
Она кусала все, что попадалось на пути. Абсолютно все. Пока, к ее удивление, зубы не вонзились в металл.
—::...Вкусовой анализ… Металл… Внимание... Самоповреждение... Убрать… ::—
—:: ОТМЕНА ::—
Свити сопротивлялась внезапно возникшему порыву отстраниться.
Эти механизмы не давали отрасти назад настоящей плоти. Если их вырвать из тела — раны затянутся. Плоть и мышцы заново зарастут. Она могла бы пойти к Твайлайт и магически вырастить кости. У Зекоры должны быть костяные микстуры. Ей пересадят настоящее сердце в грудь. И потечет кровь по ее венам, и нервам, и…
Трубка подачи масла лопнула, и струя хлынула Свити в рот.
Она закашляла и выплюнула. Выплюнула бурую жидкость на дорогой Рэрити ковер. Она чуть не удержалась проглотить что-нибудь из этой дряни. Ей было все равно, что анализатор вкуса в ее голове твердил о том, что было у нее во рту, да и тем более ее желудок уже предложили опорожнить. Тошнотворное чувство почти оттолкнуло ее от саморазрушения. Но затем вокруг сделанных ей же вмятинах замерцал синий свет.
—:: Обнаружены повреждения… Трубка подачи… Правой передней ноги… Запуск протокола авторемонта и восстановления ::—
«НЕТ! Только не в этот раз», подумала она.
—:: ОТМЕНА ::—
Она вонзилась зубами в металл. Она не даст магии возвращать механизмы к жизни. Она уничтожит их. Она собирается уничтожить их все до последнего!
Чудом, Свити ухватилась ногой за пучок проводов и рванула за них.
Провода порвались, и в ее рот тут же ударил электрический ток. Ток, от которого ее всю чуть не вывернуло наизнанку. Но тонкие провода застряли меж ее зубов и трескали током десны. Она пыталась отдернуть ногу, но смогла вырвать лишь больше кабелей из кибернетических мышц. Теперь они доходили от рта до локтя, свисая свободными ниточками. С каждой секундой электричество било ее все сильнее. Утечка энергии способствовала еще большему проходу тока по разрушенным кабельным каналам.
Боль была невыносимой. Ее язык парализовало накатившим током, а десну словно оплавило. Она уже могла ощутить ток в своей голове. Она раскалывалась от голосов.
—:: Опасность... соединение с правым копытом потеряно… // Паника возрастает… // Решение… Отойти от повреждения… Ошибка – Блокировка Команды…// Самоповреждение… Активация рефлексов… // Калибровка подачи мощности на челюсть… // Перераспределение энергии… //…::—
Свити закричала. Где-то неподалеку закричала и Рэрити. Голоса в ее голове не замолкали. А бой ледяных маракасов становился только громче.
— Заткнись! Заткнись! ЗАТКНИСЬ!
—:: ОТМЕНА ::—
—:: Остановка программы… // Внимание! Приближается болевой порог… Запуск протокола… Ошибка — Блокировка Команды… // Внимание! // Утечка данных… Прорыв стены неизбежен… ::—
Ледяная стена дрожала на задворках сознания. То, что начиналось с трещины — превратилось в дыру. Дыру, которую она сама вырыла. Дыру, через которую рождались голоса. Чем громче она кричала им прекратить, тем громче становились и они. От давления дыра лишь расширялась, когда два потока сталкивались друг с другом, разрывая стену, разделяющую их, в осколки.
Разум Свити быстро затопило — как мирный городок под прорванной плотиной, сдерживающей океан.
Такое ощущение, будто кто-то сунул в ее голову радио и шандарахнул по нему молнией. Как будто она могла слышать все радиостанции Эквестрии одновременно.
В мгновение ока она потеряла контроль над своим телом. Она потеряла себя из виду, освобождаясь из кожи. Восприятие втянулось само в себя. Тогда она смогла почувствовать каждый проводок в своем теле.
Все равно, что видеть тело изнутри.
Она все видела собственными глазами. Затем ее утащили вглубь.
Она была желудком. Была своими тактильными датчиками. Вестибулярным аппаратом.
Она была воздушным насосом. Копытом. Батареей.
Она была глазами. Звукоприемником. Она была копчиком.
Она — резервный блок. Распределитель энергии. Ее голосовой аппарат.
Теперь все эти твари без конца носились вокруг как бесконечный рой грызунов, тащивших за собой Свити.
Она все это видела, и ей это ни чуточки не нравилось.
—:: Что происходит со мной? ::—
—:: Что все это значит?! ::—
Она была правой ногой. Кибернетическими мышцами. Она была вредом, что себе нанесла. Она была проводами, которые сама же вытянула. Порванными кабелями, застрявшими в зубах. Она скатывалась по своему языку. Затем она снова оказалась в своей голове. Она увидела все своими глазами на какую-то долю секунды, прежде чем ее снова не унесло прочь.
Так и было. Вверх, вниз, внутрь и наружу. Она попалась в ловушку собственного тела, ее мотало как на лас-пегасовских гонках. В ловушку своего механического тела.
Ужас понимания, что ты не можешь управлять своим же телом, что заперта в нем, как в темнице, был непреодолим. Как бы она не старалась взять себя в копыта, она не могла достичь ясности мыслей. Но ее паника безвозвратно повлияла на системы. Те самые, что были сами по себе, автономные, отделенные от ее сознания, отделенные от эмоций, теперь они были затронуты ее же вмешательством. Ее эмоции просачивались в микросхемы и искажали данные, вызывая сбои и ошибки в программах. Сам поток энергии, идущей по проводам, был нарушен, так как регулятор мощностей начал давать сбои, вызывая дальнейшие помехи.
Вся система обращалась к ней за помощью, решением, информацией. Они надоедали ей одним лишь своим существованием, а еще тянули ее во все стороны. В итоге они лишь мешали друг другу.
Как снежный ком, сошедший с горы, он все увеличивался в размерах, набирая скорость. Беда будет расти и расти, пока не превратится в лавину поврежденных данных, непростительных колебаний мощности и противоречивой информации, пока ее собственные раздумья окончательно не заглючат.
То, что осталось от ее мыслей, можно было собрать в один единственный вопрос.
—:: ЧТО Я ТАКОЕ?! ::—
Ей хотелось задать кучу вопросов. Но из ее рта не вырвалось ни слова.
— РрррЭЭррРрииИИт-т-т-тиИиии!
Ее уши услышали что-то, исходящее из ее рта, но это не был голос. Он звучал как хор голосов. Как будто кто-то игрался со сломанным радио, которое застряло между двумя радиостанциями.
В довершение всего невозможно было регулировать звук, громкость и тон голоса.
Что-то ей подсказывало, что ее челюсть больше не двигалась синхронно с произносимыми словами, а бесконтрольно вращалась.
Система не справлялась с такими нагрузками.
—:: НАЧАТА ПЕРЕЗАГРУЗКА! ::—
—:: ВСЕ СИСТЕМЫ В КРИТИЧЕСКОМ СОСТОЯНИИ! ::—
—:: АВАРИЙНОЕ ОТКЛЮЧЕНИЕ НЕИЗБЕЖНО! ::—
—:: Инициализация обморока ::—
В протоколе аварийных процедур говорилось, что лучший способ не допустить перезагрузку — обморок. И это была верная реакция на огромный шок, который она испытала. Оно говорило, что это заставит ее упасть в обморок.
По крайней мере… оно попыталось.
Но все другие вещи, требующие безотлагательного вмешательства, тело не слушало. Свити не слушала.
Она хотела сбежать. Сбежать из тюрьмы своего тела. Она хотела, чтобы все это исчезло. Все эти мысли в ее голове. Все, что внутри нее. Ей не хотелось здесь задерживаться ни секундой дольше. Она не хотела такой правды. Ей не хотелось такой жизни!
Она хотела, чтобы это все закончилось. Эта ложь, что была ее жизнью. Она желала, чтобы ее не существовало. Если ложь не уйдет — уйдет она. Ей хотелось сбежать. Быть как можно дальше от всего этого.
Подальше от всей боли, потрясения и печали, что копились в ней.
Подобно второму снежному кому, скатившемуся с той же горы, он набирал массу и скорость, приобретая исполинские черты, пока не стал в конечном итоге лавиной эмоций, поглотившей первую лавину.
Стресс превратился в панику, а паника — в шок.
Ужас владения телом, сделанным из металла и шестеренок, навалился на нее. Навалился и ужас тех прошедших дней вдобавок ко всем невзгодам. От осознания, что вся ее жизнь — вранье. Она испытывала ужас от вида механических частей в своей ноге.
Стыд, сожаление и боль, которую она причинила себе в попытке сохранить секрет в тайне и выбраться из затруднительного положения. И все ради того, чтобы все надежды рухнули прямо на ее глазах. Унижение от увиденного жеребятами и ей самой под светом заклинания рентгена. Разбитое на мириады осколков сердце, когда Скуталу назвала ее ботом. Бот-семьеворовка и сиротоненавистница.
В довесок к огромной печали ее дом и сестра, последняя надежда и надежная опора, не дали ей ни покоя, ни утешения.
С нее хватит…
—:: !!!СЕРДЕЧНЫЙ ПРИВОД ПЕРЕГРУЖЕН!!! ::—
—:: !!!ОТКАЗ СИСТЕМ!!! ::—
—:: !Эмоциональные протоколы регистрации и распознавания отключены! ::—
—:: !!БАТАРЕЯ ОТКЛЮЧЕНА!! ::—
—:: !Сердечный привод отключен! ::—
—:: ОТКЛЮЧЕНИЕ ОСНОВНЫХ ФУНКЦИЙ ОРГАНИЗМА ::—
—:: Отключение вторичных функций ::—
—:: ПЕРЕЗАГРУЗКА ЧЕРЕЗ… 3… 2… 1… ::—
…
…
—:: … Перезагрузка… ::—
— С-с… Свити?
Звукоприемники уловили голос. Глаза открылись на оклик.
Глаза обнаружили, что они находятся на уровне с полом. Это должно означать, что тело лежало на полу. Это было ошибкой. Не было никаких воспоминаний о том, как тело оказалось на полу. Воспоминания о последних нескольких мгновениях были в лучшем случае затуманенными. Банк памяти не смог сохранить никаких данных после начала перегрузки.
Она медленно повернула голову.
—:: Анализ местности // Сравнение с прошлым опытом // Распознавание завершено// Спальня Свити Белль…Моя спальня // Загрузка соответствующих данных // Гостиная, Игровая, Кладовка — Мастерская Рэрити, Дом сестер…
… Мой дом // Безопасность // Безопасное убежище… ::—
—:: Идет загрузка соответствующих эмоций… // !Ошибка! // Сердечный привод отключен ::—
Голова продолжала поворачиваться, пока не остановилась. Глаза не могли разглядеть, кто говорил. Не помогал и анализатор голоса — не было совпадений. Голос был слишком… прерывистым, чтобы распознать. Тело должно встать, чтобы развернуться.
Большинство систем было оффлайн. Только главные и базовые функции успешно перезагрузились, тогда как подсистемы до сих пор оправлялись после перегрузки. Вестибулярный аппарат не отвечал. Но данные о том, как встать, были. Команда собраться и встать была отправлена четырем безжизненно лежащим, спутанным ногам.
Одна из ног, чьи разорванные провода все еще хрустели на зубах, не функционировала. Это было ошибкой. Она провела глазами, чтобы удостовериться. Левое копыто поднялось и принялось вытаскивать провода изо рта. Ущерб кабелям был серьезный, но это не помешало ему подняться.
Тело медленно и осторожно поднялось, стараясь не упасть. Как только она поднялась на ноги и убедилась, что не накренится и не упадет, глаза начали по-новой сканировать окрестности комнаты.
Голова не спеша обернулась к источнику голоса, и ее взгляду предстала белая кобыла с завитой фиолетовой гривой.
—:: Распознавание личности // Идентификация: Рэрити // Подгрузка дополнительных файлов // Старшая Сестра, Подруга, ЛССН, Опекунья::—
Список. Много слов, описывающих Рэрити. Но слова порой лишь слова. Клочки букв, ничего не значащих для нее.
—:: Загрузка соответствующих эмоций… // !Внимание! // Сердечный привод отключен ::—
Она взглянула на Рэрити и ничего не почувствовала. Одни лишь данные. Сухие данные заполонили ей голову. И ничего не имея, кроме данных и слов, она начала искать что-то, что могло бы помочь.
—:: Загрузка последних файлов // ЛЖЕЦ, ЛЖЕЦ, ЛГУНЬЯ, ЛГУНЬЯ, ЛГУНЬЯ, ЛГУНЬЯ, ОБМАНЩИЦА, НЕВЕРЯЩАЯ, БЕСПОЛЕЗНАЯ, НЕБЛАГОДАРНАЯ, ЗАЗНАЙКА… ::—
Сильно сказано. Возможно, даже сильнее, чем все остальное. И уж точно эти файлы не старые. Новые данные должны быть более актуальными, верно?
—:: Загрузка соответствующих эмоциональных данных ::—
—:: Сердечный привод снова онлайн ::—
—:: Перезагрузка в процессе// 1% завершено ::—
—:: Загрузка соответствующих эмоций на Рэрити ::—
—:: НЕНАВИСТЬ ::—
—:: Загрузка НЕНАВИСТИ ::—
—:: НЕНАВИЖУ// НЕНАВИЖУ// НЕНАВИЖУ// НЕНАВИЖУ...::—
Простая, но в то же время суровая эмоция вспыхнула в ней, тогда же некоторые лицевые мышцы вновь ожили. Черты лица подстроились под одну эту эмоцию. Ее брови хмурились так сильно, как только могли. Зубы заскрежетали, губы сжались в тонкую полоску.
Протокол поведения, который определял, что надо делать в той или иной ситуации, посчитал, что надо напасть на кобылу перед ней. Словесно, подушками или голыми копытами, если придется. В ней содержалось куча записей, воспоминаний, что содержали подобные реакции на эту кобылу. Записи о том, как навредить и даже уничтожить ее различными способами. Воспоминания о драках. Перепалках. О Рэрити, отказавшейся подчиняться разумным доводам. О Рэрити, отрицающей очевидное. И самое недавнее: о Рэрити, не дающей желанных ответов.
—:: Задайте позу для атаки ::—
Она наклонилась, готовая напасть на кобылу в любой момент, чтобы, как говорилось в записях, «выбить из нее всю дурь».
Но с другой стороны в записях была уйма доказательств, насколько необдуманным было то, что она сейчас собиралась сделать. Воспоминаний об этих ненавистных ощущениях, странно, становилось меньше. Были и данные, говорящие, что горе и сожаление всегда будут тут как тут. Это были плохие эмоции. Их надо избегать.
Тем временем один из протоколов начал своевольничать.
Тот, который не желал ненавидеть Рэрити.
—:: Найден компромисс ::—
Все больше эмоциональных данных начали загружаться в медленно перезагружающийся сердечный привод. Достаточно, чтобы сместить ненависть на второй план.
Данные говорили ей, что она не хочет нападать на Рэрити. Там было указано, что все, чего она хотела — обнять ее и спрятаться от этого жестокого мира.
Информация, соответствующая эмоциональным данным, лишь подтверждала, что Рэрити была готова утешить ее и обнять в трудную минуту. Что она была последним оплотом надежды в темные времена.
— РЭЭЭРИИИТТ-Т-ТИИИИИИ!
Так много систем все еще было оффлайн — не отвечали, глючили или просто не работали корректно после перегрузки. Одной из таких систем был ее голос. Однако их все больше и больше возвращалось в сеть, а вместе с этим — и несчетное число логов о вызванных сбоях и ошибках. Воспоминания и эмоции говорили, что произошло нечто плохое. Воспоминания, в лучшем случае, были затуманенными. Повреждены перегрузкой. Мысли были не в том состоянии, чтобы все это переварить. Перезагрузка была далека до завершения.
Из-за этой неразберихи лицевые мышцы терзались протоколами. Что-то в памяти ей говорило, что инициализация плача должна быть на максимуме. Протокол пытался запуститься, но сбой лишь заставлял веки беспрестанно дергаться. Также и лицо — брови, губы, мордочка — начали подергиваться, не зная, какую эмоцию выдать. Голос не знал, какой выбрать тон.
Слишком много данных, чтобы решить, как поступить.
Но ее сердечный привод говорил, что у нее достаточно информации, чтобы знать, как действовать дальше.
Говорилось, что она хочет любить Рэрити. А та будет любить ее в ответ. Еще было указано, что ей хотелось заключить ее в объятия и защититься от всего зла, что с ней случилось.
—:: Задайте позу для объятий ::—
Она прыгнула на Рэрити.
Но Рэрити закричала. Она подняла копыто и оттолкнула Свити.
Оттолкнула от безопасности, коими были сестринские объятия. Оттолкнула от теплых объятий, которые спасали ее в нужное время.
Ее системы не могли понять, что только что случилось. Тактильные датчики до сих пор были оффлайн, не в состоянии заметить какую-либо силу от контакта с ее кожей. Внезапно она уже была на спине и скользила по полу.
Отчаяние наполнило ее сердечный привод и мысли. Что только что произошло? Рэрити не обняла нее? Почему? Неужто она больше не любит ее?
Она подняла взгляд на Рэрити. Как раз вовремя, ведь снова включилась программа чтения выражений с лиц. Лишь теперь глаза могли понять чувства Рэрити. И то, что они считывали, было тем, что заставило протокол плача развернуться внепланово.
Нет. Сестра ее не любила. Сестра ее не узнавала.
—:: Почему? ::—
Потому что у нее был этот взгляд.
Поступили новые данные. Не было никаких записей, что делать в подобной ситуации. Рэрити внезапно стала непредсказуемым элементом. Она действовала вопреки всем ожиданиям. Все данные на эту кобылу должны были быть признаны недействительными. Там не было информации, как действовать в этой ситуации.
Подождите-ка.
Нет, все-таки были.
—:: Загрузка воспоминаний ::—
Образ Рэмпони Мактейлса, уничтожающего роботов, проплыл перед ее глазами. Следом возникло воспоминание, как жеребята в школе закричали на нее. О том, как ее друзья обошлись с ней.
Воспоминания об этих взглядах.
Взглядах, не сулящих ничего хорошего. Эти взгляды значили только приближающиеся боль и страх. Взгляды, которых стоило избегать.
На вопрос, как реагировать на эти взгляды, был лишь единственный ответ.
—:: Загрузка последней директивы ::—
—:: Бежать ::—
Эта мысль, подкрепленная мощными эмоциональными данными, была единственным логичным решением.
Бежать. Прочь от всего. Далеко, далеко прочь от этих взглядов.
—:: БЕЖАТЬ ::—
Сердечный привод не возражал.
Ее убежище не защитило ее. Рэрити не обняла ее. Эти взгляды все испортили.
Она должна убежать из комнаты прямо сейчас! Но Рэрити загородила дверной проем. Чувства сердечного привода до сих пор говорили, что ей нельзя нападать на Рэрити. Логика подсказывала, что она не должна подходить к Рэрити, так как у нее был этот взгляд. А это противоречило директиве. Но дверь — не единственный выход из комнаты.
В памяти был сохранен четкий план комнаты. Комнаты, в которой она была множество раз. Она знала об окне.
Она вскочила и без оглядки бросилась к нему. Она прыгнула и вылетела из окна.
Свити перекатилась через крышу соседнего дома и приземлилась на грязную улицу. Она встала, побежала и скрылась в холодной, дождливой ночи.
Рэрити проснулась на своей кровати. Она не знала, сколько часов или минут спала. Она была измучена, причем не столько физически, сколько эмоционально. Но все же что-то ей подсказывало, что прошло несколько часов кряду.
Должно быть, ей приснился кошмар. Только вот часть него она позабыла. Сейчас сон был лишь отдаленным воспоминанием, заблудшем в прошлом.
Острая боль пронзила ее голову. Как будто одна только мысль о сне причиняла боль.
Она быстро заперла ее в мысленном шкафу, чтобы оставить ночных скелетов там. Нет причин думать о сне. В конце концов это всего лишь сон. Не стоит спать день напролет, когда ее ждет уйма работы.
Она сняла копытом маску для сна, лишь чтобы понять, что не надевала ее. Когда копыто дотронулось до лица, она почувствовала что-то липкое и склизкое. Она вытянула копыто и увидела, что оно все было в туши. Тени для век стекли по щекам. Она плакала?
Шкаф в глубине сознания задрожал.
Она встала с кровати и направилась в ванную. Зеркало явило ей ужасную картину. Она выглядела скверно. Глаза покраснели и опухли. Под ними только начинали формироваться мешки. Тушь была размазана по всему лицу как какая-то боевая раскраска. Она не просто рыдала. Она провела копытом по лицу.
Почему она это сделала?
Шкаф загрохотал сильнее. Рэрити пришлось подставить себе стул.
Теперь сосредоточься на лице. Она задумалась. И как ей исправить такой бардак? Она достала салфетку и начала вытирать ей лицо, мысленно драматизируя в своем обычном репертуаре. Ей надо бы раздобыть огурцы. Придется сделать макияж для лица, провести весь день в спа и…
Ее фантазии развеялись стуком в дверь.
Стук разнесся из входной двери. У нее посетители.
Спа подождет.
Рэрити в спешке привела себя в порядок. Магией она нанесла тени и залила в глаза капли, чтобы снять напряжение с покрасневших белков. Она взяла расческу и прочие принадлежности для наведения красоты, чтобы привести гриву в должное состояние. В то же время она умудрялась расчесываться, опрыскиваться духами и протирать подбородок одновременно.
— Иду-иду. Одну минуту! — ответила она нараспев, лишь сейчас заметив, каким хриплым был у нее голос, а по горлу словно прошлись наждачкой.
Проходя мимо комнаты Свити, она ощутила холод, исходящий из-под двери. Шкаф в сознание дребезжал, как сумасшедший. Она замолкла, сказав себе, что не о чем беспокоиться. Она не будет обращать на эту комнату внимания. Рэрити знала, что Свити там не было. Сейчас она была в школе, как обычно. Все как обычно.
Пока она спускалась, в дверь вновь постучали.
— Минуту! — сказала она, стараясь не охрипнуть, но даже так довольно больно отдавалось в горле.
Рэрити сделала крюк через кухню, налила себе стакан воды, прополоскала им горло и выплюнула в раковину. Затем она сделала пару глотков и прыснула спреем в рот.
Гораздо лучше.
В дверь постучали третий раз.
— Иду, иду, — приговаривала Рэрити, прыская на себя духи, чтобы скрыть следы пота, которые, возможно, могли проявиться в самый неподходящий момент. Затем она спрятала все под раковину и пошла к двери. Тихонько, чтобы не показаться взбалмошной, как снова раздался стук.
С профессиональной улыбкой она открыла дверь.
— Добро пожаловать в мой бутик, дорогой…
"Клиент" так и не сорвался с языка. Тот, кто стоял у порога, не был ее клиентом.
— Ну, это так неожиданно и приятно, дорогая, — ответил уставший, слегка полноватый жеребец в ужасной рубашке в цветочек и соломенной шляпе. — Мы уж было подумали, ты так нас и оставишь под дождем.
— Папа?
— Единственный и неповторимый. — Он засмеялся и обнял Рэрити. Он, не церемонясь, вошел в бутик. За ним быстро проследовала пони округлых форм, в красной блузке, набором ракушек, служащих украшением, и с самой аляповатой сумочкой, какую Рэрити только видала в своей жизни.
— Мама?
— Здорово, что ты нас помнишь, — сказала та и тоже обняла Рэрити. — Мы беспокоились, что ты про нас забыла спустя столько времени.
Рэрити пристально продолжала смотреть за дверь. На третью пони, стоящую там.
Освещенную сиянием рога фиолетовую пони, левитирующую позади себя целый вагон чемоданов.
— Твайлайт?
— У тебя чудесные родители, — сказала она, входя в бутик. — Я встретила их на улице. Их тележка застряла под начавшимся дождем, так что я предложила помочь.
Длинный ряд чемоданов следовал за ней через дверь, как вагоны за локомотивом. Несмотря на ливень, ни один из них не был мокрым. Ни чемоданы, ни пони не пострадали от него. Должно быть, поле левитации вокруг каждого чемодана закрывало тот от дождя. Взглянув наверх, Рэрити приметила фиолетовую ауру, похожую на зонт, закрывающую всех троих.
— Что ж, вы нам сильно помогли, мисс Спаркл, — сказала мама. Твайлайт ставила чемоданы в середину комнаты пирамидой: маленькие вниз, самый большой — наверх. — Тебе впрямь свезло с такими друзьями.
— Пустяки. — Твайлайт слегка покраснела от такого комплимента. — И пожалуйста, зовите меня Твайлайт.
— Хорошо, мисс Твайлайт. Это было любезно с вашей стороны, — сказал отец. — Еще раз спасибо вам большое. К сожалению, я вынужден откланяться. Это была долгая поездка, и нам бы хотелось побыть наедине с дочуркой. Семейные традиции, ну, понимаете.
— О, ну конечно. Зовите, если вдруг понадоблюсь, — проговорила Твайлайт и направилась к двери, все еще открытой, и перед которой все еще стояла Рэрити, недоверчиво смотрящая на дождь.
До тех пор, пока Твайлайт не попрощалась и не закрыла дверь прямо перед ее носом.
— Пока.
Как только она закрылась, Рэрити повернулась к родителям. Она все еще не могла поверить, что они здесь. Часть ее не хотела, чтобы они были тут.
— Тут так темно. Не пойму, как ты можешь работать при таком слабом освещении, — сказал отец.
Он подошел и раздвинул шторы, открыв серое дождливое небо. Рэрити только сейчас заметила, что все жалюзи и шторы были задернуты. Неужели это она сделала? Когда? Зачем?
Ее мама застонала разочарованно.
— Кто-то подпортил твой ковер, — сказала она, привлекая внимание к грязным следам, испещрившим его.
— Пони бы стоило научиться следить за своими копытами, честное слово.
— Да… было бы неплохо, — ответила Рэрити.
Папа проследил глазами, куда вел след. От двери он вел прямо к лестнице. Шкаф в сознании Рэрити напугал ее как никогда прежде, когда скелеты начали стучать в хлипкие дверцы.
Он скептически поморщил усы, устремив внимание на последнюю ступеньку, но потом пожал плечами и обернулся к Рэрити.
— Свити ушла? — спросил он.
— Да-а… она… ушла.
— Хорошо. Мы подумали, будет лучше приехать, когда она еще в школе.
— Да… в школе, — повторила вслед за ним Рэрити. Свити должна быть в школе. Ничего необычного.
Шкаф больше не раскачивался так сильно, чтобы самоподжечься, однако ее родители делали все возможное, дабы поддать огонька.
— Почему? Почему вы здесь? — осмелилась произнести Рэрити. Ее слова прозвучали куда более тревожно, чем ей бы того хотелось.
— Нам захотелось провести канун Согревающего Очага с вами, — ответил отец с усмешкой. В одну секунду его лицо стало серьезным и суровым. Как и у матери.
Они вдвоем улыбались так тепло, будто глазами просили отнестись с пониманием к тому, что они собирались дальше сказать. Глазами, которые, наконец, выпустили искру и подожгли шкаф Рэрити.
— Ах да, Рэрити… — сказала мама после продолжительной паузой.
— …Нам надо кое-что рассказать тебе.