Как закадрить единорожку, даже если ты почти остался с одним глазом, или Почему бы и не тринадцатая глава?

Глава 13 (ну, типа)

Как Альфабитл и говорил, вечер в чайной оказался настоящей проверкой для Хитча. Чем ближе к закату — тем больше единорогов набивалось в зал. Если днём ему удавалось между обслуживанием посетителей немного отдохнуть у стойки, то сейчас он едва успевал носить заказы так, чтобы при этом не заставлять посетителей обижаться из-за слишком долгого ожидания. И это ещё не все столики были заняты!

Хитч к этому моменту уже пожалел о том, что согласился на эту авантюру. Конечно, когда с утра он пришёл в чайную и гордо заявил, что как порядочный земнопони, он не собирается играть на чувствах Хлои и готов признать поражение и вот уже сегодня заменить на работе Бастера, это выглядело совсем не так — мысли о благородстве своего поступка затмили для него любые опасения, что отрабатывать свой проигрыш в пари ему придётся таким вот образом, едва успевая переводить дух. Но опасения эти оказались не напрасными, и эту тяжёлую участь не особо скрашивало даже осознание того, что Альфабитл великодушно согласился не считать Хитча проигравшим: в конце концов, после тех слухов, что с утра ходили среди единорогов, спорить с тем, что Хитчу удалось — пусть и ненадолго — завоевать сердце Хлои, было бессмысленно, а в условиях пари не оговаривалось, сколько времени Хлоя должна была пробыть в статусе «особенной». Впрочем, предложение Альфабитла о «незабываемом вечере» тоже было уже неактуальным…

С другой стороны, этот «незабываемый вечер» сегодня предстояло устроить для двух других пони. И вероятно, участвовать в его организации придётся в том числе и Хитчу. Он почти не сомневался, что после увлекательно проведённого дня Хлоя с Бастером пожалуют в чайную — и тут-то ему и предстояло показать, насколько он рад их совместному счастью, устроить для них романтический вечер и, быть может, в конце преподнести им тот самый чай…

Да. Ведь Хлоя очень помогла ему в изучении любовных традиций единорогов — как никто другой не смог бы. А теперь он помогал ей обрести своё собственное счастье.

В конце концов, именно для взаимопомощи и нужны друзья, ведь так?

Но Хитча до сих пор терзало странное чувство. Он понимал, хоть и не желал себе признаться, что ему будет не то, чтобы приятно делать всё это для Хлои с Бастером. Что это? Недовольство от не то, чтобы проигранного, но и не то, чтобы выигранного пари? Зависть к тому, кто оказался успешнее тебя самого в любовных делах? Или что-то ещё?..

Хитч старался не думать об этом: у него и так хватало забот. Посетители уже перестали прибывать, да и шумный галдёж разношёрстных компаний, заглядывающих в чайную вечерком после работы, сменился умиротворённой атмосферой завсегдатаев позднего вечера, уютно проводящих здесь время за чтением книг, неторопливым потягиванием чая и неспешными тихими беседами друг с другом. Но это не значило, что у Хитча стало меньше работы — эта публика была куда более требовательна: тому подай не в фаянсовой, а в фарфоровой чашечке, у этого веточки мяты не под тем углом плавают в чашке, а вон та вообще требует, чтобы перед ней разложили салфеточки и чайные ложечки по одной ей известным законам. Новоявленный официант даже начал опасаться: вдруг можно получить в глаз не только за неумелую попытку подката, но и за несоблюдение этикета с такими клиентами?

Впрочем, Хитч готов был терпеть их капризы, ожидая двоих своих специальных клиентов — под которые специально ещё с момента их ухода из чайной утром зарезервировал специальный столик в наиболее уютном местечке зала. Вот только уже готова была наступить ночь, а они всё не шли…

— Ладно, пора уже и закрываться, пожалуй, — покачал головой Альфабитл, осмотрев зал, в котором теперь оставались буквально считанные пони, да и те собирались уходить. — Честно, я думал, ты выдохнешься ещё в середине вечера, но видать, то что Иззи рассказывала про выносливость земнопони — правда.

Он с явным уважением похлопал по плечу вновь устроившегося у стойки Хитча, на что тот неопределённо промычал что-то в ответ.

— Ты, кстати, завтра уезжаешь, да?

— М-м… Вроде да. Санни там писала, что ей уже вот-вот нужны мои исследования, и всё такое… — принялся объяснять Хитч.

— Понятно, — Альфабитл в ответ невозмутимо пожал плечами. — Жаль, нам нужны такие как ты. Я б не отказался тебя нанять и за нормальную зарплату, испытательный срок ты, можно сказать, прошёл, а вместе с Бастером вы, думаю, отлично бы сработались, и у обоих было бы время передохнуть. Впрочем, нет так нет.

Он выбрался из-за стойки и принялся один за другим выключать своей магией кристаллы, вмонтированные в потолок и теперь служащие здесь удобным источником освещения — после того, как вернулась магия. Немногочисленные остающиеся здесь посетители поняли намёк и поплелись к выходу. Перекинувшись ещё парой слов с Альфабитлом, к выходу поплёлся и Хитч — прекрасно понимая, что стоит ему только добраться до дома Иззи, как он свалится, вероятно, прямо на полу и не проснётся до утра.

Работать целый день с Альфабитлом было, пожалуй, сложнее, чем всю неделю пытаться-таки закадрить какую-нибудь единорожку и не остаться с одним глазом.

Когда Хитч сумел разлепить глаза, он застал удивительнейшую сцену. Собственно, если это можно было назвать сценой — ибо весь обзор загораживала не на шутку взволнованная мордашка Иззи, напряженно глядящая на Хитча. Впрочем, секундой позже её выражение сменилось на обычное беззаботно-весёлое, и Иззи радостно запрыгала. На кровати. Прямо над Хитчем — каждый раз приземляясь так, что её левые ноги оказывались по одну сторону от всё ещё лежащего Хитча, а правые — по другую.

— Ура! Ты всё-таки живой!

— Иззи! Что ты делаешь, единорог тебя побери?! — закричал Хитч, в ужасе выскакивая из-под своей не в меру радостной подруги в сторону изголовья кровати — боясь то ли того, что она его затопчет, то ли чего похуже: уж кому-кому, а ему ли не знать о непредсказуемости Иззи. — Почему ты в моей крова… Ой!

Разумеется, попытка Хитча выскользнуть не увенчалась успехом — на пути его головы стояла книжная полка, о которую он со всего размаха и стукнулся головой, вдобавок получив по разным частям тела падающими книжками. Иззи же, кажется, это нисколько не смутило — со своим фирменным «Та-да!» она подхватила книги магией и поставила их на место, продолжив всё так же радостно улыбаться и смотреть на Хитча.

— Ты… Это… Что вообще происходит?

— Ну, — Иззи пустилась в объяснения. — Ты вчера пришёл домой, упал прямо посреди комнаты и перестал двигаться. Ну, я подумала, что ты перепил особо хитрого чая у Альфабитла, взяла тебя и отнесла сюда, а сегодня попыталась разбудить, чтобы ты успел собраться на вечернюю повозку в Меритайм, но уже как полтора часа я никак тебя не добужусь. О, кстати, а что такое «единорог тебя побери»?

— Э-э… — пока Иззи говорила, Хитч начал было паниковать по причине реальной возможности опоздать и нарваться потом дома на взбучку от Санни, но последний вопрос Иззи смешал все его мысли. В самом деле, как объяснить единорожке, что нынче жутко неполиткорректное ругательство было вполне привычным для земных пони ещё не так давно, когда магия ещё не вернулась?

Впрочем, перед Иззи ему не пришлось долго оправдываться: такое чувство, что у единорожки даже в мыслях не было обидеться на такое. Так что уже скоро он приступил к сборам…

…Чтобы в очередной раз убедиться, что собираться надо заранее. Взять это, не забыть то, упаковать вот это, а потом еще разобраться, как свернуть вон то, чтобы его не пришлось тащить в копыте, ковыляя на трёх ногах вместо четырёх. Чем дольше он собирался, тем больше он начинал паниковать по поводу того, что так и не успеет собраться вовремя: да, он, обычно уравновешенный и спокойный шериф Мэритайма, сейчас явно не был похож на самого себя. И вот, когда уже все эти сборы, казалось, не могли пойти ещё более наперекосяк — дело довершила с грохотом распахнувшаяся прямо перед самым носом у Хитча дверь дома Иззи и частое, сбитое громкое дыхание с порога.

Хитч поднял глаза.

— Как же хорошо, что ты сегодня свободен, — воодушевлённо тараторила Хлоя. — Куда пойдём? Я думаю, мы можем сходить на озеро. Ну или в парк. Сегодня хорошая погода, там можно сидеть до вечера. А потом ещё разок в чайную. Ну как?

— Угу, — буркнул Бастер себе под нос.

— Кстати, ты ведь читал ту книжку про теневых пони? Скажи, жалко ту, которая так и не выбралась из лабиринта… И её жеребёнка-прислугу тоже жалко. Я вот жду, когда вторую книгу выпустят, там интриги столько нагнали, что похоже, оставшиеся восемь их обеих будут спасать. Или нет? Как думаешь?

— Ну, читал, да. Я же её как раз тебе и показал, — он слегка раздражённо вздохнул.

— Кстати, мы же пойдём эту книгу подписывать, да? Как раз вечером перед чайной?

— Да конечно пойдём, ты уже третий вроде раз спрашиваешь. Слушай, что ты такая болтливая сегодня? Совсем несносной стала, а говорят ещё что с грязепонями общаться не вредно.

Хлоя поражённо остановилась.

— Что?

— То, говорю, — Бастер тоже остановился и развернулся к Хлое. — Неделю назад ты была совсем другой.

— Ну… наверное, — после небольшой паузы пробормотала она. — Извини.

Они продолжили свой путь, но уже в молчании. Вскоре перед ними показалось озеро — и они, найдя на берегу укромное местечко, расположились там. Утренняя роса уже высохла, и потому сидеть и лежать можно было прямо на траве, не боясь замочить шёрстку.

— А знаешь, я тут недавно трогала туманную лягушку. Они очень пугливые, но Хит… — она запнулась, — но хит… Но хитростью их можно отвлечь и дотронуться. Правда, удивительно?..

— Ну да, — кивнул Бастер. — Но я не зоолог, я не знаю. А что в этом такого?

— Ну… Просто, — пожала плечами Хлоя.

Они просидели, почти не разговаривая, пожалуй, около получаса, пока наконец Хлоя не решила действовать. Она слегка пододвинулась к лежащему рядом Бастеру и как бы невзначай задела его хвостиком. Реакции от него не последовало. Она попробовала ещё раз — с тем же результатом. Третий раз она уже не рискнула.

— Пойдём отсюда, — наконец, пытаясь скрыть разочарование в своём голосе, предложила она. — Нам ещё надо успеть книги подписать.

— Пойдём, — согласился Бастер и стал собираться.

Писательница, к которой они пришли, оказалась весьма гостеприимной единорожкой, и не только подписала им принесённые книги, но и усадила их пить чай в гостиной. Добрые пару часов они провели у неё, обсуждая её и не только её творчество. Впрочем, обсуждала преимущественно Хлоя, и лишь изредка Бастер. Тем не менее, лишь выходя из её дома и прощаясь с ней на пороге, Хлоя вдруг отчётливо поняла одну вещь.

За всё это время Бастер не сказал ей самой ни слова.

Она прокручивала эту мысль в голове, пока они неторопливо шли в сторону чайной, пока наконец не вытерпела и спросила:

— Почему ты весь день со мной не разговариваешь?

Бастер вздохнул.

— А о чём с тобой разговаривать?

— Э-э… — Хлоя почти остолбенела от такого ответа. — Как о чём, о книгах, о творчестве, о природе, не знаю, о нас с тобой, наконец…

— В смысле о нас с тобой? — сурово сдвинул брови Бастер. — О каких «нас с тобой» ты говоришь?

Хлоя махнула хвостом — едва ли не случайно задев Бастера. Тот отпрыгнул, расценив это как ответ на вопрос.

— Хватит! Что ты себе позволяешь?

— Я… Я ничего, извини… — Хлоя от страха вновь растеряла всю решительность и принялась мямлить. — Я просто подумала, ну, раз мы с тобой…

— Что за «мы с тобой»? — перебил её Бастер. — Это опять какие-то грязепоньи эвфемизмы?

— Почему ты так… Ну, так ненавидишь…

— Я? Я не ненавижу никого. Если хочешь знать, мне плевать. Просто я вижу, во что ты превратилась, и знаешь, мне отвратительно…

— Но я…

— …Мне отвратительно находиться рядом с тобой. Ты это понимаешь?

У Хлои перехватило дыхание.

— Ч-ч… Что? — испуганно прошептала она.

— Ты ещё спрашиваешь, что? — возмутился Бастер. — Ты знаешь, какие слухи про тебя ходят? Связалась с этим развратным грязепони из какой-то деревни, и такой цирк теперь каждый день устраиваешь тут на улицах, что все прохожие краснеют! Как было хорошо без этих безрогих уродов, мы хотя бы все знали, что можно, а что нельзя. А теперь, называется, вся эта толерантность, равенство нравов и прочая лабуда. И что? Ты ж была нормальной пони, Хлоя! А сейчас в кого ты превратилась, а? Ты на себя посмотри!

Хлоя не смотрела на себя. Зато на них с Бастером смотрели прохожие: их уже тут собралось не меньше десятка, и они с явным интересом наблюдали очередные похождения бесстыдной единорожки и теперь уже пытающегося её вразумить товарища.

— Я… Я… Мне жаль, может, я просто слишком увлеклась…

— Увлеклась она, — Бастер развёл копытами. — Подкатывать к первому встречному на следующий день, как только с предыдущим рассчиталась, ага. Слишком уж у тебя развратные увлечения, Хлоя…

— Я не это имела в виду! — она в сердцах топнула ногой. — Ты не первый встречный!

— Не первый встречный? Ага, ну-ну. Если бы что-то такое и было, то ты бы не тупила столько и хоть как-то на это намекнула. Только…

— Так я это и делаю сейчас! — возмущённо прокричала она. — Может, я тут вообще решила в своих чувствах признаться, а ты… — Хлоя почувствовала, что сказала лишнего, но переполнявшая её ярость заставила её потерять всякую стеснительность и чуть ли не на всю улицу кричать о том, в чём раньше она и самой себе-то с трудом признавалась.

— Ха-ха, чувства у неё! Этому безрогому ты тоже так же говорила? Может, раньше я бы тебе и поверил, но сейчас цену твоим чувствам знает вся Гривландия. Видать, такова судьба тех, кто связывается с грязепони.

— Не называй его «грязепони», — процедила Хлоя сквозь стиснутые зубы, сделав пару шагов к Бастеру.

— А то что? А то иначе это будет не так развратно звучать? Теперь все знают, какие грязепони, — Бастер сделал акцент на этом слове, — на самом деле.

— Я сказала: не называй его «грязепони»! — подойдя к Бастеру почти вплотную, прокричала Хлоя, резко и отрывисто, делая паузу после каждого слова.

— Успокойся, поехавшая! Ты сама же свою честь и совесть втоптала в грязь, откуда этот твой грязепони и вылез! — Бастер хотел было добавить что-то ещё, но с удивлением заметил копыто, летящее ему прямо в глаз. Он не успел даже зажмуриться…

Хлоя проплакала в подушку всю ночь, едва проваливаясь в сон на короткое время, когда сил плакать уже не было — так что с утра ей пришлось очень долго приводить себя в порядок. Все её надежды, вся её жизнь теперь была разрушена нелепым несоответствием ожиданий и реальности — и вряд ли оставалось что-то ещё, за что можно было бы зацепиться, чтобы не упасть в бездну отчаяния. Разве что…

Да, она всё-таки вышла из дома и направилась в ранее столь дорогую сердцу, а теперь вызывающую лишь неприятные воспоминания чайную. Она удивилась, увидев у стойки не Хитча, а Бастера — но невозмутимо, гордо подняв голову, прошествовала мимо него к Альфабитлу, не удостоив Бастера и взглядом. Она обменялась с хозяином чайной парой фраз, и немногочисленные в этот час посетители уже почти перестали обращать на неё внимание, если бы не внезапный её крик:

— Как уезжает?!

Все взгляды немедленно обратились на Хлою, но она и ухом не повела, немедленно галопом бросившись вон из чайной. Когда стук её копыт стих за ближайшим поворотом, в воздухе в чайной повис немой вопрос, мол, «что это было». Но Альфабитл лишь демонстративно развёл копытами, чтобы все видели — проблема не стоит их внимания…

…Хитч поднял глаза.

Покрытая потом розовая шёрстка. Спутанная от быстрого бега фиолетовая грива. Прижатые что есть сил ушки. Отчаянный, испуганный, но решительный взгляд голубых глаз — тут же превратившийся в не менее отчаянно радостный.

— Хлоя?!

— Ах… Хорошо… — Хлоя с трудом перевела дыхание. — Хорошо… Что ты ещё не уехал, — пролепетала она, бессильно усевшись прямо на пол. — Альфабитл… Он сказал, что ты сегодня уезжаешь домой, и я… Я боялась больше тебя не увидеть теперь…

— Что случилось, Хлоя? — спросил так ничего и не понимающий Хитч.

— Я… Я… — она шумно вдохнула перед тем, как выдать: — Я врезала ему по морде.

Хитч предусмотрительно отошёл от Хлои.

— Т-ты… Ты сделала что?

— Я врезала ему по морде, — уверенно повторила Хлоя. — Он оказался тем ещё придурком. Вот же бесит, урод!

— К-кому?..

— Бастеру, кому же ещё.

Хитч от такого заявления совершенно забыл, что ему уже надо бежать на повозку в Меритайм.

— Так, — он, последовав примеру Хлои, тоже уселся на пол перед ней. — Расскажи, что случилось.

Хлоя испуганно моргнула. Она, казалось, хотела что-то сказать, но не смогла подобрать слов. Вместо этого она, немного помедлив, залезла в висевшую на её боку небольшую сумку, где она всегда носила книги, и, не сказав ни слова, вытащила оттуда зубами пару цветочков. Нерешительно прижав ушки, она медленно положила их перед Хитчем — после чего подняла на него неуверенный взгляд.

— Ух ты! — раздалось сзади Хитча, едва не подпрыгнувшего от такой внезапности. — Ну чего ты ждёшь, герой-любовник?

— Иззи! — он резко обернулся. — Обязательно надо так пугать?

— Ну? — она как ни в чём ни бывало, с подначивающей улыбкой смотрела на него. — Чего ты ждёшь?

— А чего я должен ждать?

— Ой! — Иззи смущённо хихикнула. — Ты же не знаешь. Это же огнецвет и кристалист! Ох, как бы тебе сказать. Понимаешь, когда кобылка осознаёт, что она натворила делов, ну, понимаешь, и хочет извиниться перед своим особенным пони, она приносит два цветка. И если второй из них кристалист — это означает, что она признаёт ошибку в разрыве отношений и хочет возобновить всё, вот!

— Э-э… И что я должен делать?

— Хех, тут всё просто. Если жеребец не принимает извинения, он просто растаптывает эти цветы копытом. Если же принимает — то тогда он берёт их, как можно бережнее сплетает вместе стебли и возвращает кобылке. Всё просто! — усмехнулась она, но посмотрев на Хитча, осторожно добавила: — Ну, то есть, для единорогов всё просто, особенно теперь с нашей магией…

Хлоя, можно сказать, сжалась в комочек. Она уже недавно сделала непоправимое — разорвала отношения с Хитчем. И ещё одно непоправимое — ушла гулять с Бастером, оказавшимся на деле совсем не тем, кем он ей казался. И вот сейчас она тоже сделала то, что исправить было нельзя — всё-таки решилась предложить Хитчу эти два цветка, в спешке сорванные по пути сюда.

Она боковым зрением заметила, как Хитч занёс копыто над её цветами. Зажмурившись, она услышала шорох ломаемых стеблей, и вот уже слёзы были готовы рекой хлынуть из-под сжатых век…

…Как она почувствовала, что что-то осторожно втыкается в её гриву прямо рядом с рогом. Она открыла глаза…

…И увидела свисающие прямо перед ними из её гривы два помятых цветочка.

С кое-как, грубо, совсем не так, как это делают искусные единороги — неумелыми копытами, но всё же переплетёнными стеблями.

Она перевела взгляд на Хитча — и увидев его смущённую, как бы извиняющуюся за качество получившегося украшения улыбку — больше не смогла сдерживать свои чувства.

Иззи, глядя на то, как посреди комнаты на первом этаже, даже не потрудившись закрыть входную дверь, Хлоя счастливо рыдает в объятиях Хитча, не смогла сдержать умилённую улыбку.

— Так, ну, как я понимаю, ты, Хитч, сегодня никуда не едешь. Так что я предоставляю вас двоих друг другу, предлагаю тебе подумать о свадьбе и о том, как ты будешь вытачивать Хлое кристальное сердце, а сама побегу добегу до повозки, чтобы отправить письмо Санни о том, что ты остаёшься здесь!

— Э-э? — Хитч нехотя отвернулся от Хлои, уткнувшейся ему в грудь и что-то радостно бормочущей, и взглянул на Иззи. — Какое ещё письмо?

— Хи-хи, я сегодня ночью его написала на всякий случай, потому что кто тогда знал, что могло бы случиться? Нельзя же было исключать то, что ты бы решил остаться в Гривландии. Ведь это я раньше была середнячком в понимании чувств пони и наблюдении за ними, а теперь я настоящий профессионал! — усмехнулась Иззи и радостно, почти вприпрыжку, ускакала в открытую дверь.

Хитч, проводив её взглядом, лишь вздохнул и крепче прижал к себе уже немного успокоившуюся Хлою.

В конце концов, чем Гривландия хуже Меритайма? Не такая уж и напряжная, пожалуй, работа в чайной — если на пару с Бастером, который ему теперь больше уж точно не соперник в отношении Хлои. Бесплатный дом, опять же. Жаль выплаченной ипотеки в Меритайме — но ведь жильё там всегда можно продать, а на вырученные деньги… Может, проложить трамвайную линию аж оттуда и до Гривландии, до их с Хлоей будущего общего дома. Да, чтобы можно было приезжать к любимой на трамвае, как в одной из его баек, если вдруг ему что понадобится в его родном городе. Санни опять же сможет сюда почаще ездить: друзей ведь тоже не стоит забывать. Ну а с работой шерифа Меритайма и Спраут справится — раз он за это недолгое отсутствие Хитча не развязал вторую войну, то и дальше, может, не будет пытаться. А там кто знает — может, такова и судьба у Хитча, быть первым доказательством того, что несмотря на все странные единорожьи традиции, любовь между земнопони и единорожкой возможна, и книга, которую по его материалам напишет Санни, будет иметь практические подтверждения…

Из этих мечтаний Хитча вырвало то, что Хлоя, уже давно отошедшая от того внезапного проявления чувств, заинтересованно смотрела на Хитча и иногда тыкала его копытом в нос, пытаясь вернуть его к реальности. Он помотал головой, пытаясь как бы вытрясти оттуда все эти лишние мысли, и, сфокусировав на ней взгляд — вдруг поддался случайному порыву и легонько поцеловал её в лоб, прямо под основанием рога. Хлоя вдруг вытаращила глаза и залилась краской — она явно не ожидала такого, — но мгновением спустя расслабленно улыбнулась. В конце концов откуда земнопони знать, насколько интимной вещью для единорогов является такое вот. Но раз он так сделал, то…

— Э? Что-то не та… — начал было Хитч, но осмелевшая после таких его действий Хлоя не дала ему договорить, накрыв его губы своими.

В конце концов, кому сейчас нужны были какие-то слова?..