Послание в бутылке. Том 1
G4.05: Контакт с местными
Прошло почти два месяца с тех пор, как Джеймс чувствовала твердую почву под ногами. Когда они наконец приземлились, кобылка практически рухнула со спины Лайтнинг, расставив копыта и обняв землю, как старого друга. Пегаска закатила глаза и пробурчала под нос что-то неразборчивое. Даст потребовалось повторить фразу несколько раз, прежде чем Джеймс наконец подняла глаза.
– Поскольку ты не умеешь летать, нам нужен kapti trajnon. Додж-Джанкшн близко, malmulta distanco, если мы поторопимся. Не знаю, было ли с пони, которые пришли за тобой, все серьезно или нет... Я уже потеряла счет kiu princino donas aŭtoritaton. Но нам нужно убраться подальше отсюда. Хочешь поглядеть на Кристальную Империю?
Чего Джеймс действительно хотела, так это умолять отправиться им обеим на базу, выкопанную “Предвестником”. Это шло вразрез с задачами ее миссии – жизнь среди пони сделала бы изучение их языка намного проще, чем общение с одной единственной. Но кобылка знала, что власти могут разыскивать ее, знала, что она только что напала на кого-то, поэтому ей пришлось напрячься, чтобы не начать просить отвести ее в безопасное место.
Она с некоторым трудом, но подавила это желание.
– У вас есть империи? – Джеймс поднялась с земли, отряхивая грязь со своей брони. – Я думала, Эквестрия – это монархия.
Лайтнинг проигнорировала этот вопрос.
– Тебе нужно снять свою броню. Пони в Додж-Сити tradicia, ili reagos tre странно, если увидят что-то подобное. Старые земные пони, типа них, иногда ofendata, если ты вообще надела что-нибудь в твоем возрасте, но, надеюсь, мы сможем eviti ilin. – пегаска потянулась назад, сняла со спины пластиковую коробку и поставила ее на землю перед кобылкой. – Ты же ее отсюда достала, верно?
– Да.
Джеймс отщелкнула замки на пустой коробке, прежде чем снять седельные сумки со спины и начать раздеваться. Броня состояла из трех основных сегментов, и каждый из них можно было снять по отдельности. Но даже с учетом этого, без рук задача облачиться в нее или снять была не слишком простой.
– Из чего это сделано? – спросила Даст, глядя на кобылку сверху вниз.
– Из вещей, для которых у тебя нет названий, – ответила Джеймс. – Они очень прочные. Их нельзя прорезать, и они остановят пули...
Она вышла из ботинок, прежде чем нажать на кнопку, которая заставила их сложиться. Различные сервоприводы и двигатели жужжали и лязгали в течение нескольких секунд, пока костюм не сложился в компактную форму. Джеймс подхватила его зубами и положила в коробку, повторив то же самое с передатчиком и пистолетом, прежде чем закрыть его. Седельные сумки остались снаружи, кобылка сунула голову внутрь и зубами затянула ремни потуже. Сумки были сделаны так, чтобы их можно было носить даже без брони, хотя наличие крыльев они не учитывали, так что уже через несколько секунд сумки начали раздражать.
– Я видела единорогов, которые магичили как ты, – Даст подняла коробку и вернула ее поверх своих седельных сумок. Ей удалось пристегнуть ее, даже не поворачиваясь полностью, используя комбинацию рта и крыльев. – Но я никогда не видела, чтобы пегас ĵeti tian impresan sorĉon. Было слегка похоже на погодную магию. Это была молния?
– Вроде того, – признала Джеймс, подходя и становясь рядом с Лайтнинг. – Хотя мне не нравится слово “магия”. Это механизм. Как рычаг, или шкив, или... любые другие механизмы, которые есть у вас, пони. Я мало что знаю о том, как вы живете, но... дело в том, что тут нет ничего сверхъестественного. Вы могли бы создавать точно такие же механизмы, если бы знали, как это делается.
– Не я, – Даст закатила глаза. – Я не яйцеголовая. Но, думаю, я понимаю, что ты имеешь в виду. Те... пони, которые послали тебя... они сделали для магии единорога kiel kion ni faris kun vetero. Единорог зарядил твое... оружие... и как только он это сделал, любой пони может им пользоваться. Верно?
– Э-э... близко, я полагаю, – кобылка пожала одним плечом. – Я тоже не яйцеголовая в отношении машин. Я хорошо разбираюсь только в языках. Я не знаю ни астрономии, ни биологии, ни даже математики. Только основы, которые всех заставляют выучить. Наверное, я рада, что туда включили умение стрелять.
Хотя и не очень хорошо. Она, вероятно, промахивалась бы все время, если бы не костюм, помогающий целиться.
Пока они шли, Джеймс видела быстрый переход от неосвоенной пустыни к чему-то более цивилизованному. Вдалеке виднелись фруктовые сады, зелень деревьев неуместно контрастировала с коричневым и бурым цветом остальной пустынной флоры. Пот стекал по ее гриве и ногам, и она поймала себя на мысли, что зря сняла костюм.
Пройти сотни километров пешком в броне не было большой проблемой, но без костюма преодолеть даже небольшое расстояние по такой жаре было трудно.
“Интересно, другие виды пони лучше приспособлены к жизни на земле?”
Она до сих пор не встретила ни одного представителя “земных пони”. Единственная кобыла-единорог, которую она видела, казалась еще тоньше и стройнее, чем пони-пегасы.
Джеймс обнаружила, что ее мысли ходят по кругу, пока они шли, испытывая облегчение от того, что, по крайней мере, Даст давала ей возможность подумать.
“Кто-то хотел забрать меня от Лайтнинг. Кто-то, кто знает о людях больше, чем любые другие пони. Недостаточно, чтобы понять разницу между шоковым пистолетом и чем-то более смертоносным, но достаточно, чтобы, по крайней мере, узнать оружие, лишь его увидев”.
Пони, сопровождавшие жеребца, были одеты как Солнечные Стражи. Точь-в-точь как на картинках в учебнике. Как много туземцы на самом деле знали о ней?
“Похоже, он думал, что я в это все вляпалась по ошибке. Это, вероятно, означает, что они не знают о бионосителях”.
Кобылка подняла глаза, прочищая горло.
– Э-э-э... прости, Лайтнинг Даст...
Голос был запыхавшимся. Ей хотелось пить, но не настолько, чтобы остановиться, воевать с седельными сумками и достать пакет с водой.
Пегаска посмотрела вниз, ее глаза немного потускнели от жары. Груз на спине, вероятно, тоже не помогал – седельные сумки Даст уже были полны, прежде чем она привязала снаружи огромный пластиковый ящик. Костюм и все снаряжение Джеймс весили килограммов двадцать, если не больше.
– Да, Лаки? Мы почти на месте, если ты об этом хотела спросить. Tiuj ĉerizarboj это где urbo komenciĝas.
– Не это, – кобылка колебалась еще несколько секунд, задаваясь вопросом, не совершает ли она ошибку, но все равно решила спросить. – Те, кто ищет меня... кажется, они что-то знают. Ты когда-нибудь слышала о... существах... посещавших Эквестрию раньше? Может быть, за последние пять лет или около того?
Лайтнинг Даст остановилась так резко, что Джеймс чуть не врезалась в ее задние ноги. Она отвернула в последнюю секунду и сумела устоять, не свалившись.
– Да, – ответила пегаска, глядя вперед на город вдалеке. – Предположительно, они посетили Додж Джанкшн. Что-то...
Она замолчала, качая головой.
– По-видимому, здесь произошло что-то на самом деле плохое. Та единорог, которая навещала тебя в больнице, она сказала мне, что... вещи, как те, что у тебя, могут навредить пони. Сделать их больными. Некоторые даже умерли. Она говорила правду?
– Нет! – воскликнула Джеймс, прежде чем потратить время на обдумывание ответа. – Ну, э-э-э... они не должны этого делать. Некоторые из наших устройств работают на... опасном топливе. Все полностью безопасно, если не вскрывать корпус. Но если его сломать, то и правда можно сильно заболеть.
– Это... немного похоже на то, что она сказала, – выражение лица пегаски помрачнело. – Она сказала, что пони заболевают, и никто не знает, как их вылечить. Мы ведь не заболеем, правда, Лаки?
Джеймс снова замотала головой.
– Нет, не заболеем. Вот почему мне пришлось запросить новое снаряжение. Я скинула старый коммуникатор с облака, пока тебя не было, чтобы мы остались здоровы.
– О, хорошо, – Даст расслабилась. – Я не доверяю принцессам так, как раньше, но я не хочу помогать monstroj invadi. Ты же здесь не для этого, верно?
Затем она повернулась, наклонилась и положила одно копыто на плечо Джеймс, удерживая ее на месте.
– Скажи мне правду, Лаки.
Опять же, не было никакой необходимости колебаться, и с ее стороны не было и следа нечестности.
– Нет, конечно, нет!
Не то чтобы Джеймс точно поняла, о чем говорит пегаска. Но судя по тону, это должно быть что-то плохое.
– Мы пришли сюда, потому что хотели подружиться с вами, вот и все. Мы хотим узнать, как живут пони, может быть, поделиться некоторыми из наших открытий, чтобы вам не пришлось идти путем проб и ошибок, как это сделали мы. Честно говоря, это так... для меня невероятно, как много у нас общего. Большинство теорий, которые я изучала о том, на что была бы похожа инопланетная жизнь, предполагали, что вы, вероятно, зависели бы от целого набора чувств, которых у нас нет. Вы могли бы быть настолько чуждыми, что мы даже не распознали в вас жизнь или наоборот. Но вот вы здесь, используете язык с существительными, глаголами и прилагательными, строите... – кобылка остановилась, глядя вперед. – Настоящий город Старого Запада... и создаете правительство, достаточно знакомое, чтобы его можно было распознать.
– Я не понимаю, – в голосе Даст послышалось облегчение, но не сильное. – Разве заводить друзей не особенность пони? Ты сказала, что вы не пони. Я встречала драконов, грифонов и минотавров раньше, и они далеко не так сходили с ума от этой идеи, как мы.
Джеймс потребовалось еще несколько секунд, чтобы переварить услышанное. Она продолжала смотреть на здания, которые виднелись между деревьями, – двухэтажные, все из знакомого дерева, с заборами, вывесками и всеми прочими атрибутами, которые можно было ожидать увидеть в городке Старого Запада. Оттуда доносились крики, звон металла и запах еды. И настоящей еды, а не просто сена, приготовленного как-то иначе.
– Мы не... одержимы идеей заводить друзей, – сказала она. – Но это приятно делать.
Кобылка указала на небо одним крылом.
– Мы долго искали, Лайтнинг Даст. Предполагая, что, может быть, мы одиноки. Может быть, условия для зарождения жизни были настолько редки, что это никогда больше не повторилось.
Пегаска притянула ее к себе одним копытом, обняв крылом.
– Я опять ничего не понимаю, мелкая. Ты врешь, если не считаешь себя яйцеголовой... Может быть, у пони просто другие стандарты умности там, откуда ты родом. Все, что мне нужно знать, это то, что вы пришли не для того, чтобы причинять кому-то вред. La aŭtoritatoj estas ошибается, как обычно. Ты просто хотела завести друзей, а они облажались. Готова сотню бит поставить, что они так напугались, что сами напали, и это их propra stulta kulpo, что poneoj malsaniĝis, – она отпустила Джеймс, и они вместе снова пошли в сторону города. – Пошли глянем, когда следующий поезд. Надеюсь, ты не рассчитываешь на комфорт – мы поедем на нем, даже если это portanta kargon aŭ poŝto. Может быть, я смогу найти тебе несколько умных пони твоего возраста в Кристальной Империи. Домашнее обучение estas mojosa kaj ĉiu, но... Бьюсь об заклад, ты бы училась быстрее, если бы у тебя была целая библиотека, а не одна книга с ĉiuj paĝoj falantaj eksteren.
– Да, – кобылка поморщилась, подумав о старом потрепанном учебнике, спрятанном в ее седельных сумках. Большая часть страниц разбухла от влаги, а на некоторых чернила размазались. Переплет разваливался от многих, многих прочтений, и в некоторых местах под ее пометками было не разглядеть оригинальный текст. – Так и есть.
Теперь они были достаточно близко, чтобы можно было увидеть группу пони, наблюдающих за ними. Вишневые деревья давали освежающую тень, отчего становилось легче дышать. Не то чтобы ответы пегаски заставили ее почувствовать себя намного лучше.
Какой бы лестной ни была иллюзия, Джеймс ни на секунду не предполагала, что она была первой попыткой зонда. Начинать полагалось с полных экипажей людей, собранных из разноплановых специалистов и, вероятно, с военной поддержкой. Что они успели натворить в Эквестрии? Что еще более тревожно, чего реально надеялся достичь зонд, отправив команду всего из одного члена за шестьдесят километров в теле ребенка?
Когда у нее будет минутка уединения, можно будет просто спросить, но кобылка не была уверена, что поймет ответ, который получит. “Предвестник” не был личностью, и нельзя было сказать, что он вообще был разумен. Зонд мог только следовать своим основным директивам и реагировать на стимулы.
“Какие стимулы заставили его захотеть напечатать меня?”
Лайтнинг Даст всегда могла определить, когда что-то было не так. Это был талант, на который она полагалась даже больше, чем на свой особый талант, с тех пор, как ее выперли из “Вандерболтов”. Пони в группах всегда действовали одинаково предсказуемо, точно так же, как облака. И точно так же, как с облаками, она могла сказать, когда там зарождается молния.
Даст вошла в Додж-Джанкшен, расправив плечи и с дружелюбным выражением лица, готовая встретить любого пони, который хотел поговорить, со своей обычной маской вежливости. Только когда они прошли через вишневый сад и вошли в город, она заметила, что пони пялятся на нее. Пони, проходившие по улице, останавливались, разинув рты. Несколько жеребят завизжали и поскакали прочь так быстро, как только могли, их крики смешивались и было непонятно о чем они орут. Несколько пони поспешили прочь с преувеличенной беспечностью, оборачиваясь, чтобы взглянуть на них, когда думали, что Лайтнинг не смотрит.
Нет, не на них. Пони Додж-Джанкшн, казалось, почти не замечали Даст. Каждый из них смотрел только на Лаки.
– Ч-что происходит? – прошептала кобылка еще более застенчиво, чем обычно. – Почему все так напуганы?
Пегаска только притянула ее немного ближе одним крылом.
– Я разберусь с этим, – сказала она. – Я все решу. В любом случае, мы достаточно быстро выберемся из города.
Они были уже на полпути к железнодорожной станции. Даст уже видела билетную кассу и большую вывеску с маршрутами и расписанием, вывешенную над ней. Однако точное время разглядеть еще не получалось.
– Извините, мэм, – произнес мужской голос, медленный, методичный и протяжный. Хотя, честно говоря, для Лайтнинг почти все пони звучали так, как будто они говорили медленно. Она остановилась, слегка повернувшись, чтобы видеть говорившего. Коренастый земной пони со звездой шерифа в качестве метки, выше ее ростом, с веревкой на поясе и широкополой шляпой. – Меня зовут Лонг Арм. Я не хочу вас беспокоить, но... с кем это вы путешествуете?
– Это Лаки Брэйк, – ответила Даст, улыбаясь и как будто не замечая, что весь город смотрит на них. – Моя младшая сестра. А что?
Вокруг них образовалась небольшая группа местных жителей. Не настолько близко, чтобы задержать, если они побегут, не толпа... но достаточно близко, чтобы пегаска начала нервничать.
“Если дела пойдут плохо, я, по крайней мере, смогу улететь. Возможно, придется бросить коробку, чтобы хватило сил нести Лаки...”
Вот тебе и выбор счастливого имени. Если все и дальше будет идти как сегодня, то их, вероятно, сошлют в Тартар еще до конца недели.
– О, ну... это просто... – жеребец отвернулся от нее, глядя на Лаки сверху вниз. Выражение его лица, казалось, немного смягчилось, когда он заговорил. – Морнинг Дью, это ты? Я не... Я сам похоронил тебя, как... почему ты такая молодая?
Лаки попятилась, мотая головой.
– Я не знаю, кто это. Меня зовут Дж... – она замолчала, собираясь с мыслями. – Я имею в виду, меня зовут Лаки Брейк, как и сказала моя сестра. Я не знаю никакой Морнинг Дью.
Даст прочистила горло, подталкивая Лаки, чтобы они снова пошли к станции. Кобылка так и сделала, а Лайтнинг шла сбоку от нее как страж.
– Извините нас, но нам нужно успеть на поезд.
Лонг Арм следовал за ними по пятам. Большая часть толпы начала расходиться, но несколько пони так же шли позади, достаточно близко, чтобы слушать.
– Она очень похожа на нее, – заметил жеребец с легким благоговением. – Простите нас, если пони кажутся немного... взволнованными. Твоя сестра выглядит точь-в-точь как... пони, которую мы недавно потеряли. Она выросла здесь, в городе, так что... Селестия свята, она выглядит точно так же, как Дью, когда та была маленькой. Под этими седельными сумками ведь нет метки в виде капли воды?
– Нет, – ответила Даст, откидываясь назад, чтобы одним крылом приподнять сумки с бедра Лаки. – У нее еще нет метки. Должно быть, это просто совпадение. Желтый и синий – не самые редкие цвета для пони. Как ты и сказал, эта... Морнинг Дью не была кобылкой. Эта другая пони.
– Как скажешь, – жеребец отступил на несколько шагов, уходя с пути. Когда он это сделал, самые настойчивые из толпы тоже разошлись, хотя многие из них все еще следовали за ним. Бедная Лаки смотрела на все вокруг, слегка дрожа от страха и вообще притворяясь, что боится всего и вся.
Они добрались до железнодорожной станции всего с десятком или около того пони, следовавших за ними, многие из которых нашли себе другие занятия. Лайтнинг Даст подошла к кассе и на мгновение потеряла Лаки из виду, поскольку ругалась с кассиром по поводу бронирования билетов на следующий поезд, идущий на север. Это был не пассажирский поезд, и большинство пони, которые продавали билеты, похоже, не понимали, насколько сильно железнодорожная индустрия жаждала получить свои биты. К тому времени, как пришел менеджер и пегаска снова объяснила, чего хочет, выяснилось, что кобылка исчезла.
Эквестрийские города были самыми безопасными в мире, а пребывание на земле означало, что жеребенок не сможет найти, куда упасть. Но пони из Додж-Джанкшн вели себя так странно...
Ее беспокойство было напрасным. Лаки отошла всего на несколько шагов, к вокзальной доске объявлений. Она смотрела на что-то, написанное на ней так же пристально, как смотрела на свой учебник эквестрийского.
Лайтнинг Даст не считала себя хорошей читательницей, но даже она могла разобрать простые слова, напечатанные на листовке, прикрепленной к самому центру доски. Объявление было написано простыми черными чернилами на белой бумаге, настолько резко и уродливо, насколько это было возможно, чтобы привлечь внимание проходящих мимо пони.
Пони Додж-Джанкшн предупреждение от Солнечной гвардии Ее Величества! В окрестностях вашего города были замечены опасные существа. Если вы увидите таких животных, пожалуйста, немедленно сообщите о них ближайшему представителю власти. Если ты что-то увидел – сообщи об этом.
Даст мягко положила одно крыло на плечо Лаки, заставив ее вздрогнуть и резко выпрямиться, испугавшись.
– Стоп-стоп, полегче, малышка. Я просто хотела сообщить, что купила наши билеты. Поезд должен пройти через десять минут. Нам придется поторопиться, пока они разгружают почту.
Лаки вела себя так, будто даже не слышала ее.
– Ч-что... что там написано, Лайтнинг Даст? Я не могу прочитать некоторые из этих слов...
Пегаска читала, изо всех сил стараясь не выдать, как ей это было трудно.
– Замечен монстр в Додж-Джанкшн. Предупреждение от Солнечной Гвардии ее величества. В окрестностях города замечены опасные существа. Если вы увидите таких животных, пожалуйста, немедленно сообщите о них ближайшему представителю власти. Если что-то увидел – сообщи. Не стань еще одной жертвой.
Она подняла глаза на рисунок.
– Это еще почему? Эта штука не очень-то похожа на монстра. Ни когтей, ни клыков...
– Я рада, что ты так думаешь, – очень тихо ответила Лаки. – Я просто хотела бы знать, откуда пони знают о них.
– Потому что они убили тебя, – голос прозвучал так тихо, что сначала Даст даже не поняла, что говорит кто-то другой. Пока не посмотрела вниз и не увидела крошечную фигурку, стоящую прямо за колонной и смотрящую прямо в лицо Лаки.
Пони была так похожа на нее, что Лайтнинг пришлось моргнуть, уставившись на пару пони с почти одинаковой окраской шерсти. Но у второго пони была фиолетовая грива вместо голубой, и через несколько секунд пегаска почувствовала его запах. Жеребчик, а не кобылка, с меткой в виде трех капель воды с сердечками на них.
– Я-я не знаю... – пискнула Лаки, со слезами, текущими по щекам. – Я не т-та, за кого ты... ме-меня принимаешь.
Жеребенок проигнорировал слова, придвинувшись еще на несколько шагов. Его глаза тоже были другими, зелеными вместо фиолетовых. Он тоже был пегасом, хотя у него было немного более плотное телосложение, характерное для детей земных пони и пегасов.
"Они выглядят как родственники, – подумала Лайтнинг. – Слишком похожи, чтобы быть совпадением. Но зачем Лаки врать?”
И не только это, но и больница нигде не смогла найти никаких записей о кобылке, соответствующей ее описанию. Если бы кто-то пропал в Додж-Джанкшн, там наверняка узнали бы об этом. Власти могли быть небрежны, но никогда не были настолько умышленно некомпетентны.
– Ты даже пахнешь, как она, – произнес маленький жеребенок, подходя прямо к Лаки и прижимаясь к ней со всей невинностью ребенка. – Что с тобой случилось, мама?
– Я не твоя мама! – пискнула Лаки со слезами на глазах, отступая, пытаясь спрятаться за Даст.
Та с радостью помогла, прикрыв кобылку крылом.
“Что, во имя Селестии, тут происходит?”
– Это не его вина.
Лонг Арм приблизился, тяжелые шаги эхом отражались от деревянного пола. Лайтнинг внезапно узнала цвет гривы жеребчика – она была такой же, как у шерифа. Цвет глаз тоже вроде как был похожий.
– Он просто видит, то же что и я. Надеясь, что у вас есть объяснения, – жеребец кивнул на плакат. – Монстры забрали его мать, незнакомка. Примерно полгода назад, в конце зимы.
Даст перевела взгляд на кобылку, которую защищала, понизив голос до тихого шепота.
– Ты хоть представляешь, что тут происходит, Лаки?
Кобылка подняла голову, ее глаза все еще были расширены от страха. По крайней мере, она не плакала.
– В-возможно, – пискнула она. – Но я... это не имеет смысла. Я не знаю, если... у вас слова для такого.
Глаза пегаски сузились.
– Ты та пони, о которой они говорят? Ты лгала мне все это время?
– Нет! – заявила Лаки без колебаний и не отводя взгляда. – Все, что я тебе сказала, было правдой! Я опустила некоторые детали, но...
Лайтнинг снова подняла глаза, отвернувшись от кобылки.
– Мне действительно жаль, – сказала она. – Похоже, здесь произошла настоящая трагедия. Но Лаки Брейк не имела к этому никакого отношения. Она не является вашей пропавшей родственницей.
Пегаска наклонилась к жеребенку.
– Мне жаль, малыш. Я потеряла свою маму, когда была примерно в твоем возрасте. Я хотела бы вернуть тебе твою, но это невозможно.
Лайтнинг сложила крыло, выставив Лаки на всеобщее обозрение. Кобылка вздрогнула, но Даст не позволила ей снова спрятаться. Вместо этого она повысила голос, чтобы все кто на них пялился могли слышать.
– Мы просто проезжаем мимо. Нам жаль, что мы оживили такие болезненные воспоминания.
Жеребенок вернулся к отцу, и они вместе продолжили смотреть. Некоторые горожане все еще тоже были тут, не отводя глаз от Лаки.
“Этот поезд мог бы и побыстрее приехать”.
– Счастливого пути. Но запомни этот плакат, незнакомка, – жеребец в последний раз указал в направлении плаката. – Мы потеряли пони, которая была нам очень дорога, из-за этих монстров. Не хотел бы, чтобы чья-то семья страдала так, как страдали мы.
Лонг Арм, еще несколько секунд смотрел на Лаки, прежде чем повернуться и уйти, уведя жеребчика.
Прошло несколько минут, и почтовый поезд наконец подъехал к станции. Даст поспешила поговорить с проводником, на этот раз взяв с собой Лаки. Ей даже не нужно было ничего говорить, кобылка и так держалась рядом.
Проводник отнесся к идее провоза пары пассажиров по очень низкому тарифу в одном из полупустых вагонов с куда большим энтузиазмом, чем продавцы билетов, и довольно скоро они были в пустом коридоре между рядами одинаковых ящиков. Лаки спряталась так, чтобы ее не было видно ни из одного окна, но Лайтнинг ждала у входа, глядя на город, пока разгружали два небольших контейнера с почтой, а поезд пополнял запасы воды и топлива.
Паровоз загрохотал и свистнул, начиная разгоняться. Даст наблюдала, как город исчезает вдали, ощущая множество глаз, смотрящих им вслед.