Послание в бутылке. Том 1
G5.05: Дэдлайт
Лаки Брейк сосредоточилась на музыке.
Всего пару месяцев назад, когда она была расстроена, можно было отвлечься на загадки эквестрийского. В Кристальной Империи было много библиотек, куда можно было сходить, множество книг, и в крайнем случае всегда можно было выйти на улицу, чтобы опробовать незнакомые слова.
Но постепенно все тайны языка были раскрыты. Кобылка больше не могла полагаться на эту головоломку для отвлечения, когда была напряжена или обеспокоена. Ладно хоть у нее была гитара.
Когда Лаки Брейк впервые получила свой повторно созданный инструмент, она думала, что никогда не сможет на нем играть. Все эти крошечные струны, расположенные так близко друг к другу – как она может играть на них копытами?
Ответ, конечно, заключался в том, что никак. Местные могли творить копытами просто невероятные вещи, но даже после полугода обучения кобылка так и не смогла приблизиться к их мастерству обращения с этими округлыми брусками на концах своих конечностей. К счастью для Лаки, у нее были крылья.
Поэтому она устроилась на старом кухонном стуле, держа гитару перед собой передними ногами и бренча крыльями. Она все еще не была точно уверена, как у нее получается – казалось, что чем меньше она концентрировалась на игре, тем лучше звучала музыка.
Учитывая все, о чем ей приходилось думать, гитарные каверы на дискографию “Beatles” звучали великолепно. Еще лучше получалось, если она подпевала, но сейчас ей требовалось больше сосредоточения, так что на пение отвлекаться не стоило.
Эквестрия была не на планете. Крупная луна газового гиганта была бы вполне приемлема – Лаки должна была бы заметить газовый гигант в небе давным давно, но это было бы приемлемо. Она могла бы с этим смириться.
Нельзя было отрицать спутниковые снимки на экране прямо рядом с таблицей аккордов песни. Пони, которая передала ей эту информацию, лгуньей тоже считать было нельзя – этой пони была она сама. Доктор Джеймс Ирвин могла сделать многое, но врать о чем-то столь важном для их миссии, точно не входило в это число. Ни единого шанса.
“Земля не смогла бы построить мир-кольцо, – думала она, играя. – А пони даже не умеют создавать компьютеры, не говоря уже о чем-то подобном”.
Это наводило на очевидный вывод: пони кто-то сюда поместил. Кто-то намного более продвинутый, чем ее собственная культура. Лаки не могла себе представить, как могут думать такие существа, но точно не так как эквестрийцы. Пони были просто людьми с немного другой диетой и менее продвинутыми технологиями. Многое из того, что она видела и делала среди них, прекрасно вписалось бы в фантастику с историческим уклоном – за исключением месяца, который она провела, живя на облаках.
Но был еще один момент, о котором ее второе я не знало, и он значительно усложнял картину: принцесса Селестия и принцесса Луна, как говорили, управляли солнцем и луной.
“Это все еще может быть мифологией, как я всегда считала. Или, может быть, они просто посылают команды по радио на удаленные спутники. Передвигают эти гигантские прожекторы, направленные на нас.
Даже Лайтнинг Даст, похоже, убеждена, что они на самом деле двигают солнце и луну”.
Ее мама была слишком умна, чтобы поддаться на простой трюк. Это не могло быть совсем простым, типа принцессы, указывающие копытом в небо и произносящие несколько волшебных слов в нужное время.
Позади Лаки с грохотом открылась входная дверь. Замков на ней не было – пони, похоже, совсем не парились насчет них.
Во рту Даст несла продукты – никогда не так много, как им было нужно, но достаточно, чтобы Лаки редко чувствовала себя голодной. Им даже траву есть приходилось не часто.
Кобылка попыталась положить гитару, но Лайтнинг стукнула копытом.
– Сди игай, ама упавсь! – сказала она, голос был приглушен сумками, которые она несла. Пегаска направилась на кухню, наблюдая, как играет Лаки.
Та не стеснялась того, что за ней наблюдают, по крайней мере, когда это была ее мама. От других пони Лаки начинала сбиваться и останавливалась, как будто их взгляды лишали ее крылья той ловкости, которая была необходима для игры.
Тем не менее она переключилась на одну из самых коротких песен, подпевая себе под нос. Даст, казалось, наслаждалась ее игрой, и, вероятно, с большей готовностью будет отвечать на вопросы, если Лаки сыграет песню целиком, прежде чем прекратит.
"Золотые сны" заняли чуть больше минуты. Кобылка чувствовала, что расслабляется под музыку, забывая обо всем, включая беспокойство о правителях Эквестрии.
Не существовало ничего, кроме ее гитары и песни, написанной группой, которая умерла задолго до ее рождения. Насколько она знала, эта песня могла оказаться одним из последних культурных артефактов, оставшихся от ее бывшего дома.
Чем больше она играла, тем все более незначительными становились откровения об Эквестрии. Все это не имело значения, потому что у нее были друзья и пони, которые любили ее. Кого волновало, что делает ее клон – она могла играть на своей гитаре вечно.
Затем она услышала, как Лайтнинг топает копытами, что для пони было равносильно хлопкам в ладоши. Пегаска просто сидела и слушала. Сколько времени прошло, как она закончила песню?
– А ты действительно прекрасно играешь, мелкая! Я слышала профессиональных музыкантов, которые не звучали и вполовину так же хорошо. И никто из них не знает тех песен, которые знаешь ты.
– Это чепуха, – сказала Лаки, осторожно ставя гитару на пол рядом с собой. Ее терминал отключился для экономии энергии, поэтому на нем больше не отображалось изображение кольца, вид сбоку.
Даст вернулась на кухню. Повар из нее был так себе, но она уже кидала продукты в кастрюлю. Один из собственных рецептов Лаки, еще со времен учебы в колледже. Фасоль и картофель тоже каким-то образом попали сюда, и были так же дешевы в Эквестрии, как и на Земле.
– Это не чепуха, – возразила пегаска, бросая в кастрюлю еще несколько очищенных картофелин. – Ты готовилась стать певицей, когда еще жила со своими… другими, такими же как ты?
– Нет, это было просто хобби. Иногда я им пользовалась, чтобы оплачивать счета. Там было много кофеен и закусочных, которые позволяли мне играть несколько часов в неделю. В общем, заправлять фургон хватало...
Лаки замолчала, наконец вспомнив, собственно, из-за чего она была так расстроена.
– Лайтнинг Даст, могу я задать тебе вопрос?
– Ты всегда задаешь мне вопросы, мелкая, – кобыла сделала паузу, пока ставила кастрюлю на плиту, а затем повернула ручку сбоку. Как и в их старом доме в Стормшире, тут для приготовления пищи использовалась “магия”. – Что сегодня?
Лаки глубоко вздохнула.
– Где находится Эквестрия?
– Хм?
– Ну... Эквестрия – это страна, верно?
– Да?
– Где она?
– В центре мира, – как ни в чем не бывало ответила Даст. – Это место, где правят принцессы. Лучшее место для жизни.
Кобылка застонала от разочарования.
– Нет, я не это имела в виду! Как вы называете... – она обвела копытом широкий круг вокруг них. – Это.
– Кристальная империя? Лаки, я не понимаю, о чем ты говоришь. Может, учителя поспрашиваешь?
– Нет! – кобылка топнула копытом. – Я сделаю это завтра после занятий, но это слишком важно, чтобы ждать.
Она сделала паузу, собираясь с мыслями.
– Хорошо, итак, Эквестрия на земле. Эта земля парит в космосе. Как звезды, луны и прочее. Верно?
– Ну, одна луна. И звезды далеко, но уговорила. В космосе.
– Как вы называете то, частью чего является земля? – спросила Лаки. – Если бы здесь не было пони, и Эквестрии никогда не существовало, как бы она называлась?
Даст подошла и села примерно в метре от кобылки.
– Ты имеешь в виду… Эквус?
– Да! – Лаки никогда раньше не слышала этого слова, но оно определенно было существительным собственным. – Должно быть, так называется ваше место!
Для последнего слова, которое использовала пегаска, не было перевода на эквестрийский.
– Как выглядит Эквус?
Казалось, на минуту это сбило Лайтнинг с толку. Она огляделась вокруг, как будто что-то искала. Затем она взяла со стола лист бумаги и, не обращая внимания на пометки Лаки, принялась за работу.
Много времени это у нее не заняло. Даст положила лист перед собой вдоль и нарисовала грубые горы сверху и снизу. Она добавила несколько линий, отметив границы Эквестрии, что поместило страну почти в самый центр рисунка. Пегаска нарисовала океаны с обеих сторон и написала “слишком холодно!” сверху и снизу. По обе стороны были добавлены стрелки с надписью “пустошь”.
– Вот так он выглядит, – наконец заявила Лайтнинг, явно очень гордая собой. – Мы живем в лучшей части мира, в Эквестрии. Пони лучше всего заботятся о своей земле... Остальные существа не так хороши в этом, поэтому если ты отправишься слишком далеко на запад или восток, там будет становиться все хуже и хуже. Слишком сухо, не очень много животных… что-то типа такого. И мы здесь.
Она указала в верхнюю часть рядом с границей, совсем недалеко от зоны со словами “слишком холодно!”.
– Мы так далеко на севере, как только возможно. Вот почему мы в безопасности. Если бы мы жили с цивилизованными пони в небесах...
Пегаска покачала головой.
– Откуда твои пони?
Лаки проигнорировала вопрос, уставившись на карту.
– А там есть земля... дальше? – она указала на стрелки, ведущие в “пустоши”. – Что произойдет, если пони пойдет в ту сторону?
Даст пожала плечами.
– Грифоны, драконы, минотавры… в конце концов будет конец света. Я предполагаю, что там, вероятно, еще одна Нибиру, где слишком холодно и магия работает неправильно. Но никто никогда не смог зайти так далеко и вернуться, чтобы рассказать наверняка.
“Они не знают, что находятся на кольце. Но разве мы сочли бы странным, если бы Земля была таким же кольцом, если бы у нас не было других планет в системе, с которыми можно было бы ее сравнить?”
– Ладно. Еще один вопрос. Откуда взялся Эквус?
Мама выглядела смущенной.
– Откуда... откуда он взялся? Что это значит?
– Ну в смысле... что создало Эквус? Раньше было время, когда его не существовало, а потом он появился. Как он сюда попал?
– Я думаю, тебе нужно уделять больше внимания урокам, мелкая, – Даст снова взъерошила гриву Лаки. – Никакого раньше не было. Я не знаю почему... но я помню это очень хорошо. Может быть, ты об этом все-таки учителя поспрашиваешь?
Она так и сделала, уже на следующий день. Новинг Лук показал ей карту, похожую на ту, что нарисовала Лайтнинг Даст, только больше и с отмеченными всеми важными городами и регионами Эквестрии. Когда кобылка попросила объяснений, почему на севере и юге горы или почему там так холодно, учитель рассказал ей только старую легенду о чем-то, называемом “Виндиго” и еще какой-то религиозной чепухе.
После подачи заявления в колледж Лаки начала использовать все свое свободное время, исследуя все, что можно было найти об истории и строении Эквуса. В Кристальной Империи были одни из самых древних книг во всей Эквестрии, оставшиеся с тех времен, когда древний король Сомбра правил тут кровью и ужасом более тысячи лет назад.
Древний эквестрийский был сложен, но Лаки могла освоить его. В книгах должно было быть хоть что-то.
Когда Джеймс вернулась на палубу, она не сильно удивилась, обнаружив, что Оливия все еще ругается с остальными. Пегаска не стала надевать наушники; она не могла сосредоточиться на том, о чем они там говорили. Джеймс была так погружена в свои мысли, что чуть не пропустила фигуру, летящую в их сторону. Она летела не по прямой, как они, а плавно поднималась и опускалась, каждый раз с разными периодами. Как будто кто-то, полностью вымотанный, но все еще пытающийся летать.
Пегаска прищурилась и обнаружила, что либо имплантаты, либо естественные глаза этого вида давали ей чрезвычайно острое зрение. Даже на таком расстоянии она могла довольно четко различить очертания. У существа были темные крылья и шерсть, и оно летело прямо на них.
Джеймс изо всех сил пыталась натянуть наушники.
– Майор! – она надеялась, что техника справится с ревом на палубе. – Майор Фишер, вы должны это увидеть!
Она сразу же повернулась и зашагала к ней. Кобылка шла той жесткой, неестественной походкой, которую все они использовали с магнитными ботинками, высоко поднимая копыта и только по два за раз. В противном случае сработали бы системы безопасности, заставив идущего резко остановиться.
– Дерьмо, – сказала майор. – Оно действительно летит к нам. “Предвестник”, готовь главное орудие.
– Нет! – закричала Карл, бросаясь к ним, но тут же дернулась назад, когда все ботинки разом прилипли к палубе. Она сделала паузу, собираясь с мыслями, а затем медленно пошла к ним. – Как насчет того, чтобы не стрелять в них, а поговорить? Мы могли бы зависнуть, позволить приземлиться...
– Это полнейшая глупость, – Оливия хмуро оглядела их всех. – Мы пытаемся скрываться от Эквестрии, помните? Если этот инопланетянин видел наш корабль...
Пони летел не очень быстро. “Пилигрим”, с другой стороны, быстро сокращал дистанцию. Так быстро, что Джеймс смогла разглядеть больше подробностей. Он выглядел не так как они и с другой формой тела. Возможно, самец? Еще минута или две, и они будут прямо над ним.
– То на этой планете появится безумная версия истории про НЛО, – возразила Карл. – Летающий металлический корабль с экипажем из идентичных близнецов. Но мы можем учиться у него.
– Он летит не с той стороны, – заметила Джеймс, осторожно подходя к Карл и майору в центре палубы. – Он приближается извне. Несет что-то – возможно, из другой страны. Хотим ли мы вмешиваться в местную политику?
– Мне плевать на их политику, – отрезала Оливия, но выражение ее лица изменилось. Она расслабилась, став более холодной и расчетливой. – Есть ли в этом какой-то смысл? Вы же не смогли уже освоить их язык, не так ли, доктор Ирвин?
– Нет, – призналась она. – Я пока знаю всего несколько слов. Но у “Предвестника” есть все данные, которые я пересылала сюда. Вероятно, он мог бы переводить для нас в режиме реального времени, используя гарнитуры.
– Но мы должны зависнуть, – крикнула Дороти с другого конца корабля. – Если этот инопланетянин полетит к нам, думая, что сможет приземлиться, он врежется в щит над палубой и сломает себе оба крыла.
Термин “щит” был слишком щедрым для высокоскоростного слоя воздуха, формирующегося над палубой из-за хитроумно спроектированного аэродинамического профиля корабля и призванного защитить от сильного ветра в полете. Но Дороти, вероятно, была права насчет того, что он мог сделать с парой хрупких крыльев, особенно на такой скорости.
– Сбавь скорость до зависания, “Предвестник”, – рявкнула Оливия. Палуба под ними покачнулась, когда летательный аппарат начал замедляться. – Раз вы все так сильно хотите поговорить, тогда сами этим и займитесь. Мне нужно кое-что забрать из трюма.
Она повернулась и зашагала прочь, в недра корабля, оставив их одних. Долго ждать не пришлось. Пони приближался намного медленнее, теперь, когда они не летели в его сторону, но, несмотря на очевидную усталость, он все еще летел достаточно быстро. Довольно скоро он начал снижаться, и его копыта со стуком коснулись палубы.
Ветер перестал пытаться сдуть их с палубы, хотя бриз оставался достаточно сильным. Недостаточно, чтобы магниты были необходимы, хотя они все равно сработали бы, попробуй кто-нибудь прыгнуть или идти слишком быстро. По крайней мере, можно было хорошенько рассмотреть нового пассажира.
Это был определенно жеребец, выше их всех, с темной шерстью и седой гривой. Крылья не были покрыты перьями, как сначала показалось издалека, а представляли собой кожистую перепонку. Ряд рваных шрамов тянулся по одному из боков, мешая росту шерсти, хотя они выглядели старыми и поджившими.
Пони открыл рот, чтобы заговорить, обнажив острые зубы, которых ни у кого из них также не было.
“Вероятно, тропический подвид. Он летел с юга”.
У Джеймс уже была наготове запасная гарнитура, и она протянула ее жеребцу, жестами указывая на свою собственную.
Больше ничего не потребовалось. У него ничего не было на ногах, и Джеймс с удивлением смотрела, как ему удалось ухватиться за скользкий пластик всего одним копытом и удобно пристроить гарнитуру на голове. Глаза жеребца расширились, когда наушники опустились на уши, и он быстро заговорил. Была небольшая задержка между его фразами и компьютерным голосом в ухе Джеймс с переводом (посредственным).
– Как подняться сюда без? Плохой подъем для звука почти пошел в назад.
Жеребец указал копытом на спуск на нижние палубы и далее в ту сторону, откуда они прилетели.
– Полегче, – сказала Карл, поднимая одно копыто в подражании человеческому жесту умиротворения. – Помедленнее. Может, начнем с имен? Карл. Это Дороти и Джеймс. Кто ты?
– Я Дэдлайт, – ответил жеребец, на мгновение задержав взгляд на расстегнутой форме Дороти. У Джеймс не было базиса, от которого можно было отталкиваться, но она подозревала, что имеет место типичная мужская реакция. На новоприбывшем не было ничего, кроме сумки, которую он нес на спине, так что для воображения оставалось мало поводов. – Сестры? Тройняшки? Ого. Впрочем, неважно.
Он снова указал на корабль.
– Что это за штука? Авиастроение развивается очень быстро, чтобы сделать такое. Металл, какой вес может взлететь? Где воздушный шар?
Джеймс вздрагивала при каждом неверном переведенном слове. Их собственный язык, вероятно, звучал так же странно, если не хуже. “Предвестник”, по крайней мере, знал, как должен звучать настоящий английский. Если он не справлялся даже с переводом на него, то насколько же плохо получалось переводить на эквестрийский? Но она не могла снять наушники и попытаться использовать то (немногое), чему научилась за неделю, не под рев пропеллеров. За всем этим шумом пегаска даже не смогла бы различить голос этого пони.
– Оно не такое продвинутое, как кажется, – ответила Джеймс, подходя к жеребцу ближе, чем осмеливались остальные. Многое из того, что она видела, совпадало с прочитанными заметками.
“Что ты делаешь так далеко от дома, пони?”
– Это потрясающе! – крикнул жеребец, или, по крайней мере, можно было предположить, что это был крик из-за внезапного увеличения громкости переведенного голоса. – Ты должна внутри показать мне внутри. Находить его из раньше?
– Я думаю, вы, должно быть, ошибаетесь насчет нас, – медленно произнесла Дороти. – Вы все время видите такие летательные аппараты, как наш? Вы думали, что это обычно – иметь возможность приземлиться так, как вы это сделали?
– Да, – Джеймс заговорила раньше, чем успел ответить пони. С этими гарнитурами не было никакого способа использовать приватные каналы, хотя технология была совсем несложной. Но они просто не были предназначены для такого. Дэдлайт услышит каждое ее слово. – В Эквестрии есть летающие города. У них есть летучие корабли... Воздушные шары, дирижабли...
– Эквестрия и я окончательно избегаем совместного проживания, – сказала пони с крыльями летучей мыши. – Все есть все, где живут пони. Интересные вещи теряются. Но еще дальше… дальше мы находим все. Все, что мы забыли.
Позади Джеймс открылась дверь на нижние палубы. Она не обратила внимания, сосредоточившись на говорящем.
Жеребец ухмыльнулся.
– Я надеюсь, что странные сестры не возражают против еще одного возвращения в Эквестрию. Долгий перелет с юга… дольше, чем ты думаешь! Иметь что-то, на чем можно лететь – значит иметь то, что нужно от остальных. У меня есть биты...
Дэдлайт задергался, и слабый щелкающий звук прошел сквозь копыта Джеймс. Пони перед ней упал, ударившись лицом о палубу, все его тело сотрясалось в неконтролируемых конвульсиях.
Майор Фишер стояла неподвижно, все еще целясь из своего электрошокового пистолета в грудь пони. Она опустила ногу, кивнув в сторону все еще дергающегося жеребца.
– Оттащите его вниз, – приказала она. – “Предвестник”, приготовься возобновить полет. Мне теперь плевать на эффективность использования топлива – я хочу быть сильно выше, где воздух слишком разрежен, чтобы дышать.
Палуба содрогнулась под их копытами, и “Пилигрим” тут же снова начал подниматься. Джеймс поспешила к потерявшему сознание пони, помогая Карл подтащить его к двери с наименьшими повреждениями, насколько это было возможно.
– Не уверена, что вы слышали, но этот пони был...
– Я слышала каждое слово, – Оливия направилась обратно к двери. – Доставьте его вниз. Мы можем продолжить допрашивать его там, где он не сможет улететь.