Послание в бутылке. Том 1
G5.05: Гироскопический сбой
Джеймс опередила своего подопечного, слегка заступив ему дорогу. Если майор захочет напасть на жеребца, ей придется сначала навредить ей. Какой-то маленький уголок сознания воспротивился – этот пони действительно напал на нее не так давно. Майор Фишер, возможно, приняла несколько не очень умных решений, но она никогда не делала ничего, что могло бы угрожать Джеймс или любому другому члену экипажа.
– Я не нарушала ваших приказов, – уверенно заявила пегаска. Во всяком случае, так уверенно, как только могла. – Дэдлайт не убегает. Я не отпускаю его из Отара. Вы можете видеть, что он носит маячок. Я просто подумала, что было бы неправильно оставлять его запертым в карцере.
Оливия вошла в комнату. Позади нее стальная дверь закрылась, запечатав выход.
– Я знаю, что вы не были обучены, доктор Ирвин... но даже вы должны понимать, почему мы не позволяем кому-то, кого мы хотим оставить в тюрьме, бродить за пределами карцера, – она не подняла ничего из своего оружия, хотя и направилась к Дэдлайту, как будто была в три раза больше его и собиралась избить его до полусмерти. – Вы думаете, он тупой, доктор? Вы думаете, он не следит за всем, что мы делаем? Разве он не пытается ежеминутно найти возможность сбежать?
– Я... – начала Джеймс, но не смогла закончить предложение. Было слишком тяжело смотреть на кобылку сверху вниз, ее взгляд был настолько пронзителен, что мог бы расплавить сталь.
Сам Дэдлайт, казалось, не боялся того, что видел. Во всяком случае, он выглядел удивленным. Как будто мог того гляди засмеяться, и ему приходилось постоянно сдерживаться.
– Он попытается сбежать, – продолжила майор. – Может быть, сегодня, может быть, завтра, может быть, на следующей неделе. Тогда противовоздушные турели всадят в него тысячу пуль, и все.
Оливия остановилась в нескольких сантиметрах от пегаски, широко раскрыв глаза, и ярость отразилась на ее лице.
– Вы хотите быть ответственным за это, доктор Ирвин? Я знаю, что у вас, гражданских, ваши маленькие сердечки кровью обливаются, вам так грустно видеть в клетке этого невинного маленького туземца, который никогда не делал ничего плохого! – кобылка замолчала, сделав глубокий, судорожный вдох. – Но он заперт, потому что альтернативой было либо накачать его мозги наркотиками, стирающими память, либо пристрелить его!
Она внезапно и яростно дернула Джеймс вперед, так что ее голова оказалась направлена на экран.
Даже зная, что все их тела усилены, ощущение силы, исходящей от такого маленького тела, было невероятно дезориентирующим. Пегаска чуть не упала от рывка. Но все же этого не произошло, и спутниковое изображение кольца заполнило ее поле зрения.
Майор Фишер теперь по-настоящему орала на нее.
– КТО БЫ НИ ПОСТРОИЛ ЭТО КОЛЬЦО, ОНИ МОГУТ РАЗДАВИТЬ НАС, КАК МУХ, ИРВИН! ВЫ ДУМАЕТЕ, ЧТО МОЕ ОРУЖИЕ ХОТЬ КАК-ТО ПОВЛИЯЕТ ХОТЯ БЫ НА ОДНОГО БЛЯДСКОГО УБЛЮДКА-ГОВНОЕДА, КОГДА ДЕЛО ДОЙДЕТ ДО, ЕБАТЬ ВАС В СРАКУ, НАДИРАНИЯ ВАШИХ МИРОЛЮБИВЫХ ЗАДНИЦ?
Оливия сделала паузу, ровно настолько, чтобы сделать еще один вдох. Джеймс захныкала, не в силах встретиться с ней взглядом. Очевидно, майор Фишер была права. Любого, кто смог бы построить это, не остановит ничто из того, что могли бы построить люди.
– Мы здесь одни, – кобылка отпустила ее плечи. – Наш единственный траханый шанс – это то, что строители мертвы, им все равно, или они никогда, никогда не узнают, что мы здесь, внизу.
Майор указала на Дэдлайта. Жеребец наблюдал за происходящим с беспокойством, одна из его ног подергивалась, как будто он хотел вмешаться. Но он оставался стоять на месте.
– Чем больше он узнаёт о нас, тем опаснее становится. Тем больше вы заставляете меня выбирать, стереть его память или стереть его самого. Самое доброе, самое великодушное, что вы можете сделать, – это кормить его и нихрена ему не говорить. Потом, когда все это закончится, он будет жить, мы будем жить, и никто не будет раздавлен непостижимыми ебаными космическими богами долбанного Говарда Филиппа, мать его, Лавкрафта! Понятно?
Джеймс кивнула. Она плакала – как она узнала за прошедшие месяцы, пони умеют просто отлично плакать, несмотря на их инопланетную биологию. Однако она старалась делать это как можно тише. Могло быть и хуже, и Оливия могла сделать все еще хуже.
Мартин тоже опустила голову – она не двигалась со своего места во время всего этого разговора. Джеймс не винила ее за это – все это было идеей Джеймс с самого начала. Никакая защита их никуда не приведет. Логика майора была неопровержима.
Но следующим заговорила не майор.
– Уже слишком поздно для этого, – сказал Дэдлайт, глядя через комнату на кобылку. Он говорил с еще большей уверенностью, чем в камере, – большей, чем кто-либо выказывал перед Оливией.
“Он все это время был в гарнитуре!”
Джеймс прокляла себя за то, что забыла дать команду и отключить ее. Но она не совсем ясно мыслила, пока майор распекала ее.
Теперь уже ничего нельзя было отменить. Майор Оливия Фишер медленно повернулась лицом к жеребцу в другом конце комнаты.
– Хорошая гарнитура. С программой перевода, верно?
Тот кивнул, явно не тронутый ее ледяным гневом.
– Я знаю, кто вы, я знаю, откуда вы, и я знаю, что вы здесь делаете. Но это не должно быть недостатком.
“Пожалуйста, не дай себя убить, Дэдлайт”.
Теперь, когда майор Фишер указала на это, Джеймс поняла, что она будет виновата, если этот жеребец погибнет. Оливия хотела держать его взаперти, в неведении, чтобы он мог однажды освободиться. Но теперь он знал кое-что – достаточно, чтобы любой, кто знал о такой возможности, понял бы, что цивилизация, которая захватила жеребца, была инопланетной, несмотря на внешность.
– Для меня это звучит как недостаток, – сказала майор. Она небрежно обошла комнату, пока не встала между Дэдлайтом и дверью. Этот угол также означал, что Джеймс больше не преграждала путь потенциальной пуле. Пегаска присмотрелась – конечно же, сегодня у майора был совсем не оглушающий пистолет. Она начала очень медленно поднимать его.
– Но это не так, – сказал Дэдлайт. – Я знаю, что вы пришли сюда из-за горизонта. Я знаю, что ваша часть мира опасна, что вы постоянно сталкиваетесь с вторжениями и врагами. Может быть, вы слышали истории о Селестии и Луне и боитесь, что ваши давно потерянные друзья могут оказаться не такими уж дружелюбными.
– О-о-о, – Оливия перестала поднимать оружие, поставив ногу обратно на пол. – Доктор Ирвин рассказала тебе все это?
Разговор происходил не совсем в реальном времени. Между новыми фразами была пауза, пока Дэдлайт ждал перевода из гарнитуры.
– Немного, – в конце концов сказал он. – Но в основном я сам догадался. Я эксперт по древним цивилизациям. Исследовал все вокруг. Я знаю о том, что было до Эквестрии. Я знаю о Нибиру, о Бесконечном Городе. Я знаю, что Эквестрия ошибается насчет мира за границами – знаю, что там есть другие цивилизации. Если вы проделали весь этот путь, чтобы узнать больше об Эквестрии, что ж… Я думаю, что у вас теперь есть как раз тот пони, который подходит для этой работы. Я могу помочь вам выяснить все, что вы хотите знать. В обмен… потому что это обмен, очевидно… вы расскажете мне о своей стране.
Жеребец медленно направился к неподвижно стоящей кобылке.
– Но эта история с заключенными прекращается прямо сейчас. Я не собираюсь покидать первую группу пони из прошлой Эквестрии, которую я встретил за всю свою жизнь. Возможно, единственную группу, что проникла в земли минотавров. Но потом... – он обвел крылом комнату. – Я понимаю, что вы можете. Со всем этим. Но вы знаете, что вы не непобедимы, и я уважаю это. Я могу уважать нежелание, чтобы Селестия и все остальные знали, что вы здесь, когда вы даже не знаете, какие они.
Дэдлайт вытянул вперед одно копыто.
– Как насчет этого?
Майор Фишер, казалось, надолго задумалась. Она посмотрела на предложенное копыто, затем на свой пистолет. Затем ответила на жест. Но заговорила совсем не с Дэдлайтом. Оливия смотрела прямо на Джеймс, через всю комнату.
– Противовоздушные турели все еще работают, доктор Ирвин. Это ваше дерьмо.
Кобылка повернулась и вышла из комнаты, не сказав больше ни слова, тяжелая стальная дверь открылась и с глухим стуком закрылась за дроном безопасности, который следовал за ней.
Последовало долгое молчание. Дэдлайт уставился на свое копыто – Джеймс все еще была слишком переполнена эмоциями, чтобы что-то сказать.
А вот Мартин – нет.
– Это и был твой план с самого начала, Джеймс? Круто прошло. Лучше, чем я ожидала. Но ты должна сказать мне в следующий раз – я могла бы помочь.
Лайтнинг Даст медленно карабкалась наверх. Хотя в некотором смысле она уже длительное время двигалась вниз. Но она продвинулась вниз так далеко, что, наконец, начала двигаться вверх. Если в этом вообще был смысл.
Впервые ее пригласили принять участие во всей цепочке поставок. Ее деловой партнер Рокки настаивал на том, что ей не придется совершать такие поездки очень часто. Тем не менее это удвоило ее долю прибыли.
Несколько таких рейсов в месяц, и ей не придется беспокоиться о том, чтобы каждый день таскать контрабанду в город. Да, долгое путешествие под землей было немного опаснее, и это означало бы, что примерно неделю в месяц она будет отсутствовать. Но это казалось небольшой платой.
“Кроме того, все то время, что я не работаю на Рокки, – это больше времени, которое можно потратить на поиск более респектабельной работы”.
Она несколько раз пыталась найти работу, которая позволила бы содержать ее и кобылку и не требовала предварительного опыта. До сих пор она ничего такого не нашла. Для таких сирот, как Лаки, существовала государственная стипендия, но чтобы претендовать на нее, требовалось раскрыть, кто они и откуда. По понятным причинам эта служба была известна довольно тщательными расследованиями.
“Мы могли бы уехать куда-нибудь еще. С ее сертификатом и моим мастерством мы обе могли бы устроиться на работу. Любая погодная команда возьмет нас без вопросов”.
Метка Лаки не сильно поможет в устройстве туда, но и не повредит. Им просто нужно было найти место, где они были бы более востребованы.
Лайтнинг Даст думала об этом и о многом другом, когда вытащила свой последний контрабандный груз на улицы Кристальной Империи. Она как всегда вышла из переулка и свернула на главную улицу, и сразу же поняла, что что-то не так.
Королевские гвардейцы были на каждом углу, их суровые глаза следили за всем и каждым. Они летели над головой плотным строем, наблюдая за городским небом. Пегаска опустила голову и поспешила на рынок так быстро, как только могла.
Она завернула за угол, и ее внезапно остановили несколько стражей. Она бы заметила, что они всех проверяют издалека, если бы только что не вывернула из переулка.
Но она проигнорировала сердитые взгляды и крики торговцев позади нее, встретившись взглядом со стражем.
– Разрешение на ввоз, – потребовал он скучающим и раздраженным голосом. Это был кристальный пони-жеребец в форме местной стражи, хотя стражи с копьями по обе стороны от него таковыми не являлись.
– Конечно...
Лайтнинг Даст отцепила упряжь и медленно обошла тележку сзади. Там были поддельные документы для случайной проверки, хотя за все время этой работы пегаске ни разу не приходилось ими пользоваться. Срок действия поддельного разрешения уже истек, но пони обычно небрежно относились к таким формальностям.
– А что случилось, офицер? Разве пограничного контроля недостаточно?
– Это вы так думаете, – сказал один из стражей, дружелюбно хмыкнув. – Мы, правда, тоже так думали. Но с пропажей принцессы и всем прочим, что ж… Принцесса Кейденс настаивает на том, что строгое следование всем правилам поможет найти ее дочь. Я правда не понимаю, какое отношение поиск пропавшей принцессы имеет к проверке ввозимого зерна, но принцесса тут она, а не я.
Лайтнинг Даст достала папку со своими поддельными документами из-под задней части тележки, двигаясь так медленно, как только могла, чтобы не выглядеть подозрительно.
“Это последний раз, когда я встаю в очередь”.
Но до сегодняшнего дня это не имело значения – пони просто шли так быстро, как позволял широкий бульвар.
Ее тележка пройдет поверхностный досмотр, если пони не станут тщательно проверять содержимое. В ее декларации всегда значилось “бочки с мукой”, и одна из бочек действительно была наполнена мукой. У остальных, однако, было фальшивое дно всего под несколькими горстями муки.
– Вот, офицер, – пегаска отвернулась, покраснев. Не было никакого смысла лгать. Но, может быть, она могла бы заставить его не смотреть слишком пристально, честно признав то, что с документами есть проблемы. С документами Лаки эта стратегия сработала. – Я знаю, что слегка просрочила разрешение. Просто никто на пограничном контрольно-пропускном пункте не заботился об этом до недавнего времени.
– Да, у них вечно так.
Глаза жеребца сузились, когда он просматривал подделку. Очевидно, слова его убедили, потому что его взгляд остановился только на дате. Он взял большую красную печать и отштамповал весь лист.
– Простите, мисс... – страж скосил глаза на документы, – Сторминг Скайз, но у нас новые приказы.
Он махнул копытом, и сразу же стражи по обе стороны повозки напряглись и начали приближаться.
– Если я обнаружу какое-либо несоответствие, мне приказано задержать товар для проверки вместе с пони, которые его перевозят. Ходят слухи, что принцесса была вывезена контрабандой таким же торговцем, как вы.
Жеребец вытащил еще одну папку с бланками, на этот раз полупустую. Он скопировал некоторые поддельные идентификационные данные из поддельного разрешения.
– Повернись немного, мне нужно, чтобы на бланке была ваша метка.
Даст так и сделала, борясь с желанием захныкать или сорваться с места и убежать.
– Не волнуйтесь, мисс Скайз. Десятки других пони находятся точно в таком же положении. Мы не думаем, что кто-то из вас сделал что-то плохое, – страж понизил голос, наклонившись к Лайтнинг. – В основном мы подыгрываем друг другу, пока все не уляжется. Как только принцесса найдется, все должно вернуться на круги своя. Любой пони, который живет здесь, знает, что когда Фларри Харт что-то делает, винить в этом некого, кроме нее самой. Кейденс просто нужно было чем-то заняться, пока все не уляжется.
Жеребец снова выпрямился, протягивая Лайтнинг Даст кусок отрывного бланка.
– Следуйте за сержантом. Мы специально арендовали целый отель на этот случай. Ваши товары будут храниться в безопасности до завершения проверок. После этого вы сможете вернуться к своим делам. Хотя… вероятно, вам следует продлить свое разрешение до этого. Никогда не знаешь, когда что-то подобное может случиться снова.
Даст кивнула. Она могла бы начать протестовать, могла бы начать спорить или орать, но пегаска не думала, что это было бы сильно умно. Все, что могло бы привлечь к ней внимание, отличить ее от законопослушного торговца, в ее положении лишь побудило бы к более тщательному досмотру.
“Пока они не посадят меня под замок, я могу сбежать. Лаки будет расстроена тем, что ей придется сменить школу”.
– Следуйте за моим сержантом, – страж махнул копытом в сторону одного из солдат с копьем. Как и у большинства стражей Кристальной Империи, его копье не было заточено. Он не планировал пользоваться им сегодня.
– Конечно, – ответила Лайтнинг, глядя в землю. Она была одной из немногих пони, которых не пугала сама мысль о нарушении закона. Но она старалась выглядеть как крайне законопослушная пони. В основном она вела себя так, как могла бы вести себя до инцидента с “Вандерболтами”. Тогда, когда она все еще уважала Эквестрию как страну.
И это сработало. Когда Лайтнинг Даст отвели от ее тележки с контрабандой, она дрожала, как будто искренне боялась того, что солдат может с ней сделать. И контрабанда действительно могла повлечь за собой серьезное наказание, если ее поймают до того, как принцессу снова найдут.
“Когда пони расстраиваются, они лягаются. Хотят найти виноватого, наказать тех, кто, по их мнению, причинил им гораздо больше боли, чем они того заслуживают”.
Даст помнила эти слова, единственные слова, которые когда-либо говорила ей принцесса. Но, несмотря на всю свою доброту, принцесса Луна не смягчила ей приговор и не вступилась за нее, она просто присутствовала на суде. Она не предотвратила разрушение жизни Лайтнинг, последовавшее за ее ошибкой.
Поэтому пегаска подавила желание убежать. Она шла рядом с сержантом, дружелюбно беседуя с ним о происходящем в городе. Где-то в глубине души у нее было подозрение, что могло случиться с принцессой. То, что ее дочь могла похитить ее или каким-то образом вывезти принцессу против воли, было совершенно невероятно – в конце концов, Лаки была кобылкой, едва доросшей до своей метки. Она не могла похитить аликорна.
“Пожалуйста, не будь замешана в этом, милая. Пожалуйста, пусть я ошибаюсь”.
Но Даст придется подождать еще немного, чтобы точно это выяснить. Еще немного, и снова будет время переезжать. В этом было что-то бесящее – после всех этих месяцев ее должны были поймать в тот день, когда пегаска снова начала зарабатывать достаточно, чтобы откладывать.
“По крайней мере, у меня все еще есть мои сбережения. Даже если я ничего не получу за эту ходку, даже если Рокки ничего не заплатит и больше не позволит мне помогать… их должно быть достаточно, чтобы уехать далеко-далеко”.
Лайтнинг слышала, что алмазные псы не любят жару – возможно, они переедут на юг в поисках своего следующего дома. Куда-нибудь с большой погодной командой, чтобы пореже спускаться на землю.
Даст подождала, пока они доберутся до отеля, и взяла ключ у портье, когда ее проводили к лестнице. Молодой стражник махнул вниз одним крылом.
– Если вы не возражаете, мисс.
Лайтнинг остановилась, сбитая с толку.
– В подвале? Н-но… Я пегас! Ты же знаешь, как это ужасно – оказаться в ловушке под землей!
Страж знал, потому что тоже был пегасом.
Жеребец сочувственно вздохнул.
– Простите меня, мэм. Мы знаем, что это бессмысленно. Но мы принимаем все меры предосторожности, чтобы предотвратить ”побег", – стражник закатил глаза. – Мы знаем, что это несправедливо – весь город должен страдать из-за того, что маленькая принцесса слишком долго где-то гуляет. Но не мы придумываем законы, мы только им следуем.
Он снова махнул крылом.
– Прошу прощения.
– Прошу прощения, – тихо повторила Даст, прежде чем пройти мимо него к лестнице. Она остановилась рядом с жеребцом и изо всех сил толкнула его головой в стену. Страж упал, но не раньше, чем вскрикнул от удивления. Несколько других стражей закричали в ответ, спрашивая, что случилось.
Лайтнинг Даст проигнорировала крики. Она взлетела в воздух, метнувшись на второй этаж. Там был еще один стражник, земной пони, у которого не было никакого оружия, кроме собственных копыт. Но, с другой стороны, земные пони в оружии не особо и нуждались.
– Это там, внизу! – крикнула пегаска, указывая вниз по лестнице. – Чейнджлинг напал на одного из стражей!
Гвардеец торжественно кивнул, бросаясь вниз по лестнице с прищуренными глазами и стиснутыми зубами. Лайтнинг Даст не стала подниматься выше, а вместо этого сосредоточилась на другом конце коридора, где большое окно было открыто, чтобы впустить свежий ветерок. К сожалению, рядом с ним тоже стоял страж – такой же пегас, как и она, со знакомым копьем на плече.
Он не покинул свой пост и не сдвинулся с места даже сейчас.
– Стой, ты не можешь уйти! У нас приказ!
Копье он поднимать не стал – что было хорошо, так как оно могло легко проткнуть Даст насквозь. Но сама природа пони была такой – мысль о том, чтобы серьезно навредить другому, казалось, редко приходила им в голову.
Лайтнинг, с другой стороны, сделала бы все что угодно, если бы это помогло защитить ее кобылку.
“Ты – единственное, что я сделала правильно за последние десять лет, малышка. Я не позволю им поймать тебя сейчас”.
Пегаска собирала ветер позади себя, когда летела, закручивая его в тугой штопор в тесном коридоре. Вазы с цветами и крошечные подсвечники сорвало со стен и бросило в стража за секунду до того, как налетел сам ветер.
Окно не столько распахнулось шире, сколько разлетелось на тысячу осколков, как раз перед тем, как ветер выволок и гвардейца и его копье прямо в дыру.
Лайтнинг Даст не стала оглядываться и проверять, сумел ли он прийти в себя до удара о землю. Вместо этого она поджала ноги и замахала крыльями, как будто за ней гнался сам Цербер. Пегаска не летела над транспортным потоком, как того требовали правила безопасности – вместо этого она неслась чуть выше уровня земли, лавируя между зданиями. Если она допустит хоть одну ошибку, то ее размажет по ближайшей стене неопрятной кляксой.
Но ошибок Даст не совершала. Она была лучшим летуном в Эквестрии. Она была лучше, чем “Вандерболты”, какими бы впечатляющими ни были их выступления. Возможно, она даже была лучше принцесс.
К тому времени, как Лайтнинг добралась до окраины города, ее не преследовал никто, кого она могла бы видеть. Она слышала крики, разносящиеся по городу, звон тревожных колоколов и свистки, но никто, казалось, не знал, куда она улетела. Пегаска приземлилась возле своего дома так резко, что ударной волной выбило одно из окон. Кто-то закричал, но она и это проигнорировала – времени не было.
Даст влетела через теперь отсутствующее окно на этаж выше своего собственного, даже не потрудившись извиниться перед семьей, чей ужин она только что прервала.
Пегаска спикировала на этаж ниже и распахнула дверь в квартиру.
Лаки Брейк уже должна была вернуться из школы – ее занятия закончились несколько часов назад. Но кобылки в квартире не было.
– Лаки, ты здесь? – крикнула Даст, подлетая прямо к картине на дальней стене и переворачивая ее. Она полезла в свой тайник с битами... и ничего не нашла.
“Лаки? Что, во имя Селестии, ты натворила?”
Лайтнинг оглядела маленькую квартирку в поисках каких-либо признаков своей своенравной дочери. Ее седельные сумки отсутствовали на крючке, но книги остались сложены на столе.
“Значит, в школу она не пошла”.
Пегаска прошла в спальню, но не дошла до шкафа.
На кровати лежало платье, достаточно красивое, чтобы Лайтнинг Даст сразу поняла, куда делись деньги. Только самые богатые пони могли позволить себе одежду, сшитую подобным образом – одежду, усыпанную драгоценными камнями и сшитую вкопытную, а не на фабрике.
“Зачем?”
Пегаска села на пол, на мгновение ошеломленная тем, что увидела.
“Ты всегда была такой умной, Лаки! Ты знала, в какой мы опасности! Зачем воровать именно сейчас?”
Затем она увидела кое-что еще – рядом с кроватью к стене была приколота записка, записка, которой раньше там не было. Рядом с ней свисал небольшой матерчатый мешочек.
Лайтнинг уже слышала голоса из коридора, но на мгновение решила не обращать на них внимания. Она наклонилась вперед, чтобы прочесть записку.
“Мама, ты никогда не должна это прочесть. Но если ты это делаешь, значит, что-то пошло не так. Я беру с собой Фларри Харт в руины. Не волнуйся – я позабочусь о том, чтобы она взяла на себя ответственность за все. Вероятно, мы просто задержались, но на всякий случай, ты, вероятно, помнишь, где меня найти.
Лаки”.
У Даст не было времени, чтобы изучить записку подробнее – вероятно, снаружи уже была гвардия. Они скоро поднимутся. Она должна была бежать.
Пегаска почти оставила маленький мешочек висеть там, где он был, но тот факт, что Лаки повесила его прямо рядом со своей запиской, заставил ее схватить шнурок ртом. Больше у нее ничего не было – ее седельные сумки лежали на конфискованной тележке, а собирать что-то в квартире было некогда. Она выскочила за дверь и услышала топот копыт на лестнице.
Кто-то закричал и указал на нее. Даст проскакала несколько шагов галопом, а затем выскочила из окна на улицу.
Снаружи не было никаких стражей, хотя она могла видеть нескольких, бегающих по улицам. Она не будет выделяться среди множества других паникующих пони, движущихся сюда – не было причин присматриваться к одному испуганному пегасу внимательнее, чем к любому другому. Но если она действительно подняла тревогу, то просто так перелететь границу не получится. Стража остановит любого пони, который попытается скрыться.
Но у Лайтнинг Даст были и другие способы покинуть город. Она спрыгнула на землю в отдаленном переулке, отодвинув в сторону канализационный люк и забралась внутрь. На этот раз у нее не было с собой фонаря, поэтому пришлось нащупывать дорогу по памяти, пока она не добралась до одного из магических кристаллов, которые висели через каждые несколько десятков метров. Пегаска поставила маленький мешочек на пол, сняла кристалл с подставки, затем посмотрела на то, что Лаки оставила ей.
Глаза Даст распахнулись, когда она увидела мерцание чего-то похожего на стекло внутри и открыла мешочек чуть шире. Внутри были драгоценные камни.
Драгоценные камни стоили не так дорого, как некоторые другие вещи в Эквестрии. Драгоценные металлы, например, было труднее достать по неизвестным ей причинам. Вероятно, это как-то связано с тем, что драгоценные камни можно выращивать, а металлы – нет. Но даже в этом случае камни стоили больше, чем биты. Те, у кого были достаточно крупные сделки, часто использовали их вместо бит, чтобы сэкономить на весе. Даст не знала, как их оценить, за исключением того, что камни были не такими уж большими, так что, вероятно, тут было не целое состояние.
Пегаска ожидала, что войдет в жизнь, где ее осыплют подобным богатством, но этого не произошло. Погодные пони могли далеко продвинуться по карьерной лестнице, но не тогда, когда их каждые несколько лет выкидывали на улицу, и им приходилось переезжать.
Лайтнинг Даст вздохнула, укладывая светящийся камень в сумку к остальным. Это заставляло содержимое рассеянно сиять, освещая путь.
На мгновение – и только на мгновение – она подумала о том, чтобы вернуться к алмазным псам. Они не стали бы винить ее в том, что она попалась – не тогда, когда шмонают весь город. Может быть, они захотят, чтобы она торговала в другом месте. Если нет, она всегда может улететь дальше, предоставив Лаки Брейк самой себе. Маленькая кобылка была причиной всего этого – она каким-то образом связалась с принцессой, растревожила весь город и косвенно послужила причиной того, что она попалась. Она украла деньги, и кто знает, что еще.
Но Лайтнинг Даст не собиралась бросать Лаки, несмотря на все это. Она совершала собственные ошибки в юности. Каждый раз, когда она лажала, это означало очередной перевод в новый дом и новых пони, с которыми ей придется знакомиться заново.
Лаки Брейк была не просто сиротой – она была ее дочерью. Не имело значения, что она сделала. Даст найдет ее и поможет из всего этого выпутаться.
“Как-нибудь”.
Несмотря на все ее многочисленные ошибки, Лайтнинг Даст никогда раньше не удавалось похитить принцессу.
Она отбросила эту мысль, заставив себя продолжать идти в темноту. Она не могла позволить себе зацикливаться на прошлом. Она еще даже не нашла кобылку.
“Это долгий перелет”.
Она посетит одну из самых северных деревень, обменяет несколько драгоценных камней на еду, а затем продолжит путь. Она будет лететь всю ночь, если это будет необходимо.
“Слава Селестии, у меня очень хорошее чувство направления”.
– Не ради пустой, – пробормотала Лаки, входя в комнату. Она остановилась, поставив свои седельные сумки на пороге. Может быть, они помешают автоматической двери закрыться и запечатать их здесь.
– Возможно, это какая-то клетка... – кобылка положила свой вычислительный терминал на пол у копыт Фларри. – Если я окажусь здесь в ловушке, ты можешь... следовать за этим и позвать на помощь. Все понятно?
– Хорошо, – принцесса посмотрела вниз на вычислительный терминал, на мгновение заинтересовавшись им больше, чем комнатой, в которую они попали. – Что это за карта?
“Наверное, мне не следовало показывать ей это”.
– Позже, – вот и все, что ответила Лаки. – Оно хочет, чтобы мы пошли туда. Это может быть коммуникационная платформа. Но если это не так, ты должна быть в коридоре, чтобы мы обе не оказались в ловушке. Хорошо?
– Верно, – Фларри Харт подняла терминал магией в воздух и отступила на шаг. Она наблюдала за Лаки с сомнением на лице. – Думаю, в этом есть смысл. Ты действительно думаешь, что оно привело тебя в ловушку?
– Возможно, – ответила Лаки, нахмурившись про себя. Вполне возможно, местные системы смогут отличить настоящего пони от поддельного. Они могут запечатать ее, не сделав того же с Фларри Харт.
“Но я заменима. У "Предвестника" есть мой последний отчет”.
– Если что-то пойдет не так, принцесса… У меня есть последняя просьба, – кобылка перешла на английский. – Компьютер, разреши произвольное использование подсистемы связи.
– Команда подтверждена.
Принцесса склонила голову набок.
– Что за язык...
Лаки прервала ее.
– Если я застряну тут, то, как только ты вытащишь эту карту на поверхность, просто скажи ей, – она снова перешла на английский: – Протокол Гамма.
Планшет громко запищал в подтверждение ее команды.
– Сбой передачи. Повторить попытку?
– Нет, – приказала кобылка. – Игнорируй команды в течение шестидесяти секунд.
– Команда подтверждена.
– Все это? – Фларри Харт сморщила лицо в замешательстве. – Это было много странных слов, Лаки.
– Просто “Протокол Гамма”, – повторила она. – Магическая карта пыталась сделать то, что я просила, потому что она услышала меня. Но здесь она не работает. У нее должен быть доступ к небу.
Протокол Гамма превратил бы планшет в передатчик для отправки одного-единственного сообщения. В данном случае это сообщение гласило: “Доктор Джеймс Ирвин убита. Удаленно отключите все оборудование и не осуществляйте попыток спасения”.
Этот протокол был предназначен для чрезвычайных ситуаций – он мог нанести непоправимый вред чувствительным компонентам вычислительного терминала. Фларри Харт придется лететь на юг, используя свое собственное чувство направления.
– Хорошо, – принцесса откинулась назад, выглядя взволнованной. – Чем осторожнее ты себя ведешь, тем больше это походит на ловушку.
Лаки пожала плечами.
– Может, так оно и есть. Но, может быть, и нет. Я не хочу проделать весь этот путь и все пропустить.
“И не поговорить с тем, кто построил Эквестрию”, – закончила она про себя.
– Надо думать, – ответила Фларри. – Но в следующую опасную вещь, которую мы обнаружим, пойду я. Мне нужно же что-то потом рассказывать!
– Ты бы предпочла, чтобы тут были опасные животные и много ловушек?
Принцесса покраснела.
– Ну...
Лаки не заставила ее закончить мысль, а вместо этого направилась прямо к приподнятой платформе. Когда она подошла ближе, то почувствовала, что ее бока начали немного нагреваться, как будто на них падал свет. Одного взгляда было достаточно, чтобы обнаружить, что ее метка начала светиться, такая же яркая, как рог Фларри Харт.
– Надеюсь, это будет не так больно, как в прошлый раз, – пробормотала кобылка по-английски, поднимаясь на платформу.
Или, по крайней мере, попыталась. Пространство над платформой, казалось, не слишком заботилось об обычных правилах гравитации. Лаки сделала шаг, и ее копыто продолжало двигаться, увлекая ее вперед. Она завизжала, протестующе замахав крыльями, но притяжение было непреодолимым. Хлопанье крыльев даже не замедлило ее.
А затем кобылка услышала голоса – слова в бесчисленном множестве. Некоторые из них она знала, большинство – нет. Ее череп потеплел, и Лаки попыталась закричать. Вместо звука полилась кровь, и мир взорвался звездами.