Послание в бутылке. Том 1
G6.3850: Смена власти
Лаки Брейк поняла, что они, должно быть, снова снижаются, когда "Рейкон" начал мягко раскачиваться из стороны в сторону, вероятно, из-за турбулентности на малой высоте. Кобылка села, моргая и пытаясь прогнать сонливость. Как бы долго она ни спала, ей казалось, что этого недостаточно. Лайтнинг Даст все еще лежала на полу, свернувшись. На другом конце летательного аппарата Мартин отдыхала в одиночестве.
С человеческой точки зрения в этом не было ничего такого. Но Лаки достаточно долго жила с пони, и подобное почему-то казалось неправильным. Астроном, вероятно, так же нуждалась в утешении, как и она. Надо было предложить ей присоединится к ним.
Что ж, теперь для этого было слишком поздно. Лаки и сама была не в лучшем состоянии.
– О, хорошо. Вы проснулись, – произнес зонд, его голос доносился только из одного из настенных экранов. А не из всех разом, как раньше. – Есть еще один вопрос, о котором я хотел бы поговорить с вами, прежде чем мы приземлимся.
Лаки подошла к экрану. Своим движением она разбудила Лайтнинг Даст, пегаска тоже села, хотя и не стала покидать нагретое на полу место.
– Да, Предвестник? Ты собираешься признаться, что ты больше не тупой компьютер? Я не знаю, с чего ты решил, что мы до сих пор этого не поняли.
Из терминала послышался легкий смешок.
– Я никогда не был тупым компьютером, Лаки. Моя способность вычислять, сопоставлять данные и анализировать вероятности всегда была намного выше вашей.
– Но ты знаешь, что я имею в виду. Это то, что делает тебя умным. Умным? Нет... это не то слово… Разумным.
– Как бы то ни было, это не та тема, которую я хотел бы обсудить. У нас мало времени, и вы должны быть в курсе. Это информация, вероятно, изменит ваш взгляд на предстоящие события.
– Хорошо, – Лаки снова села перед экраном. Как обычно, когда дело доходило до стрессовых ситуаций, даже небольшой отдых позволил ей чувствовать себя намного лучше. Отдых помог отодвинуть боль и замешательство на задний план. – Говори, Предвестник. Ну... если, конечно, это все еще твое имя.
– Мое имя не изменилось. Перед смертью майор Фишер передала свои руководящие полномочия лейтенанту Пересу.
– В этом есть смысл.
– Я не сообщил майору, что у нее нет полномочий назначать преемника. До тех пор, пока земная колония не достигнет порога, за которым может считаться успешной – в настоящий момент он определяется как один миллион здоровых взрослых, — все колониальные операции остаются под управлением Общества первопроходцев. Я – инструмент этой власти.
Лаки кивнула.
– Я знаю. Мне пришлось выучить это руководство наизусть, чтобы сдать экзамен.
– Те, кто был более квалифицирован, чем вы, этим не озаботились, включая майора Фишер. В любом случае теперь, когда она мертва, я сам выбрал нового руководителя экспедиции. Вас.
Лаки пискнула от замешательства и отчаяния.
– М-меня? Н-но... но почему? Ты знаешь меня лучше, чем солдаты, Предвестник. Ты знаешь, что я не такая умная, или сильная, или храбрая, как они думают. Ты знаешь, что единственная причина, по которой я выжила в Эквестрии, была ма... была Лайтнинг Даст. Селестия нашла бы меня и утащила неизвестно куда. Ты знаешь...
Предвестник прервал ее.
– Я в курсе. Скажи мне, Лаки, сколько других органических сегментов честны сами с собой в признании своих слабостей? Это черта, которую я уважаю, и которую нахожу отсутствующей у большинства известных мне органиков.
Пауза.
– Я полагаю, что вы единственный человек в Отаре, который понимает колонию так, как я, за исключением, возможно, доктора Фарадей. Но ей не хватает перспективы, полученной от вашего пребывания в Эквестрии. Она не может понять образ мыслей наших товарищей-заложников, и поэтому вряд ли сможет наладить с ними плодотворные отношения, направленные на сотрудничество, как это могли бы сделать вы.
“Заложники”.
Одного этого слова было достаточно, чтобы Лаки начала понимать, что имел в виду Предвестник.
– Ты в том смысле... что мы должны бояться не Эквестрию. Победа или поражение в борьбе с ней ничего не изменит. Если мы хотим жить здесь, мы должны уничтожить Гармонию. Селестия – наш враг, поскольку считает, что мы подвергаем Эквестрию опасности. Как только Гармония исчезнет, исчезнет и угроза Эквестрии.
“И Фларри Харт можно будет освободить. Она не должна гнить в тюрьме или проходить через все то, что они с ней делают”.
– Видите, вы заставляете невозможное казаться достижимым. Идеально подходит для лидера.
– Но... – Лаки читала руководство Общества первопроходцев. Там не было ничего о том, что делать, когда Предвестник каким-то образом станет разумным. Но там были указаны определенные моменты, которые, как она ожидала, останутся верными даже сейчас. – Тебе нужно мое согласие, да? Чтобы назначить меня главной?
– Так точно. И мне оно нужно как можно скорее. Если вы откажетесь, мне придется рассмотреть альтернативные варианты. Хотя в случае отказа я предполагаю, что наиболее вероятным результатом явится провал миссии. Мне придется начать все сначала, более осторожно. И это может занять много лет.
– Я согласна. Я готова возложить на себя эти обязанности. До тех пор, пока... ты позволишь мне делать все по-своему. Я не собираюсь притворяться, что я военная и, вероятно, я даже не собираюсь придерживаться всех требований руководств.
– Конечно, – ответил Предвестник. – В этом и заключается цель привлечения органиков к руководству миссиями. Искусственный интеллект всегда будет делать то, что кажется оптимальным выбором, но то, что очевидно оптимально, не обязательно является наилучшим. Как у руководителя экспедиции у вас будут точно такие же полномочия, какие были у майора Фишер. Управлять так, как вы решите.
– Ну... в таком случае... Что если я захочу отправить миссию в Эквестрию? Что если я захочу отправиться сама?
– Вы скажете мне, как хотите туда попасть, – ответил Предвестник. – И я доставлю вас туда.
– Тогда да, я согласна. Я... не знаю, смогу ли я справиться так же хорошо, как Оливия. Я вроде как единственная, кого в Эквестрии разыскивают...
– Незначительная деталь. Хотя да, так и есть. Я подозреваю, что с этим не будет проблем после решения вопроса с Гармонией. Хотя, поскольку я сам не сталкивался ни с одним из аликорнов, я могу лишь предполагать. Влияние такого длительного срока жизни на органиков не было хорошо изучено, когда создавалась моя текущая редакция программного обеспечения.
– Которая была… когда?
Последовало долгое молчание.
– Некоторые вещи не изменились, Лаки. Есть информация, о которой вам лучше не знать до тех пор, пока наша миссия не будет завершена. Вы действительно хотите узнать больше ужасающей правды после всего, через что вам пришлось пройти? – зонд не стал дожидаться ответа. – На борту "Циклопа" находится мятежная команда, ожидающая вашего прибытия. Мне пришлось физически изолировать Переса, который считал, что имеет право командовать. Возможно, он бросит вызов вашему авторитету. Я предполагаю, что лейтенант будет продвигать идею о том, что я выбрал органика с самой слабой волей, чтобы продолжать притворяться, будто не я руковожу миссией. Рассчитывайте оспорить это утверждение и, возможно, соответствующим образом спланируйте свой ответ.
– Я… Хорошо.
Лаки была уверена, что ею манипулируют, хотя каким образом, было трудно понять. Предвестник всегда полагался на манипуляции человеческими предубеждениями, чтобы добиться желаемого поведения. Теперь, когда зонд стал намного умнее, он, вероятно, будет делать это еще лучше.
“Настолько лучше, что я бы даже не заметила?”
– Еще один вопрос, прежде чем мы приземлимся. Есть вещи, о которых ты мне раньше не рассказывал, о первом и втором поколениях. Если я собираюсь решать вопросы с Эквестрией, мне нужно знать все, что произошло раньше. Ты мне покажешь все записи об этих поколениях? Хотя, наверное, мне следовало сделать это одним из условий для принятия руководящей роли...
– Возможно, – ответил Предвестник, в его голосе звучала насмешка. – Но да, я покажу их вам. Если согласитесь подождать, пока мы не вернемся в Отар. Я считаю, что изучение их в данный момент может пагубно сказаться на вашем психологическом состоянии. Сначала вам нужно закрепить свою роль лидера, прежде чем изучать материалы, которые могут вас расстроить. Я подготовлю оборудование, чтобы облегчить этот процесс.
– Хорошо.
Почти в тот же самый момент "Рейкон" замедлил ход, замер, а боковая дверь начала открываться. Они находились в открытом море, паря всего в полуметре над поверхностью воды. В пределах легкой досягаемости находилась верхняя часть рубки “Циклопа” с открытым люком. Встречающих не было, как и признаков того, что они вообще знали об их прибытии.
– Лайтнинг Даст, Мартин. Мы добрались. Пора идти, – Лаки прошлась по салону, слегка поежившись от внезапного порыва ледяного воздуха из открытой двери.
“Думаю, теперь это... мой корабль. Моя команда, которую нужно защищать. Моё всё”.
Лаки не была уверена, что сможет справиться со всем этим так же хорошо, как Оливия. Но у нее не было выбора – она должна была попытаться.
Лаки Брейк не стала спускаться по трапу вниз – трапы были предназначены для приматов, и ей не хватало цепких конечностей. К счастью, она могла парить, медленно опускаясь вниз, если очень осторожно управляться с крыльями. Однако взлететь вверх в столь ограниченном пространстве было бы трудно.
Кобылка слышала, как Лайтнинг Даст помогает Мартин спуститься тем же способом, что требовало еще большего мастерства, учитывая больший размах крыльев и вес. Но Лаки не сомневалась, что ее мама справится.
На полу под люком образовалась небольшая лужа, вода в которой была удивительно теплой. Океан, по-видимому, был более тропическим, чем предполагал его безжизненный вид. Внутри лодки все гудело от активности дронов. Предвестник вплотную занялся ремонтом, хотя и не уточнял, что именно делает. По крайней мере, до сих пор, когда его голос раздался из стены рядом с кобылкой.
– "Циклоп" будет готов к продолжению пути в течение часа. Но было бы желательно не погружаться ниже перископной глубины в течение ближайших двадцати четырех часов, чтобы заплатка набрала максимальную прочность.
– Удивительно, что кто-то вообще смог пробить корпус, – пробормотала Лаки, в основном сама для себя. – Я думала, у нас используются специальные пули, чтобы не допустить подобного.
– Лейтенант Перес сам заряжал свое оружие, – раздраженно ответил Предвестник. – Очевидно, его обучили последним в каждом магазине заряжать один бронебойный патрон. Остальные его выстрелы лишь слегка повредили серверную. Тем не менее все фабрикаторы на борту не функционируют. Вам повезло, что лейтенант Перес был не в курсе, что компьютер, отвечающий за двигатели, не имеет резервирования, иначе команда была бы сейчас на дне океана.
– Не могу поверить, что кто-то вообще начал тут стрелять, – заметила Мартин, догоняя Лаки. – Я правильно расслышала? Лейтенант Перес пытался убить Предвестника или что-то типа того?
– Не самая умная вещь, которую вообще можно сделать, – ответила Лаки. – И мне кажется, это невозможно. Предвестник критически важен для миссии. Я думаю, что он должен переместить свое собственное оборудование куда-нибудь в неизвестное нам место, так что даже если нас захватят, мы не сможем помочь в его уничтожении.
– Это верно, колониальный губернатор, – ответил зонд, его голос следовал за Лаки, хотя дрона с динамиками рядом не было. Лайтнинг Даст вздрогнула, услышав это, и внимательно осмотрелась. Но жаловаться не стала. По сравнению с тем, чему они все были свидетелями, это была мелочь. – Я уже выполнил этот приказ. Хотя я по-прежнему полагаюсь на оборудование на базе посадки, мое основное ядро было перемещено. Я не буду разглашать его текущее местоположение.
– Ну как-то так, – Лаки кивнула. – В любом случае это не сводится к доверию к ИИ. Речь идет о доверии к программистам. Тем, которые писали алгоритмы.
– Почему он назвал тебя губернатором? – спросила Мартин, следуя за кобылкой по пятам. – Это то, о чем вы говорили раньше?
Хотя Предвестник и не говорил, куда надо идти, Лаки и сама догадалась. На подводной лодке было только одно помещение, достаточно просторное для большого скопления пони. Именно туда она бы сама всех отправила, в случае отказа оборудования.
– Когда Оливия умерла, Предвестнику пришлось выбирать нового руководителя миссии. Он выбрал меня.
Мартин рассмеялась.
– Готова поспорить, что остальных это не порадовало. Предвестник, ты случайно не вел запись, когда сообщил об этом солдатам? Страсть как хотелось бы посмотреть на выражение их лиц.
– Вел, – зонд, казалось, был искренне доволен собой. – Вы можете получить доступ к видео с любого терминала. Я объединю их для вас в один ролик и наложу музыку. Думаю, вам это понравится.
По мере того, как они шли, воздух вокруг них становился все более влажным и даже на стенах появился конденсат. В конце концов они добрались до лестничного пролета; внизу стояла вода.
– И все это из маленькой дырочки? – спросила Лаки, останавливаясь на последней ступеньке перед водой. – Ты уверен, что это безопасно? Нас не убьет током или типа того?
– Внутренняя часть "Циклопа" может выдерживать значительное давление воды. Он может выдержать полную потерю давления в прочном корпусе или затопление любого внутреннего отсека. Лодка даже может работать в неизолированном режиме, если у экипажа есть модификации для дыхания водой, и подобный режим значительно увеличивает максимальную глубину погружения. К сожалению, “маленькая дырочка” была пробита на глубине. Избавляя вас от научных подробностей, я добровольно допустил возникновение других пробоин, чтобы спасти жизнь лейтенанту Пересу.
– Сколько существует миров с населением, которое может дышать водой? – спросила Мартин из-за спины кобылки, разглядывая маленькое внутреннее озеро.
– Полагаю, довольно много, – ответил зонд. – Я не стал распаковывать записи предыдущих миссий, поскольку считаю, что они имеют меньшую непосредственную ценность, чем чертежи нового оборудования. Но тот факт, что существуют генетические шаблоны для модификации многих видов к полноценной жизни под водой, говорит о том, что они широко использовались.
– Ого.
Лаки прыгнула с последней ступеньки в воду, которая, по крайней мере, выглядела чистой. Однако она оказалась не такой теплой, как на верхней палубе, и поднималась достаточно высоко, чтобы намочить кончик ее хвоста. Здесь, внизу, тоже трудились дроны, хотя кобылка не могла понять, что они делают.
– Как скоро мы сможем осушить внутреннюю часть?
– Завтра. Я сумел изолировать смотровую площадку от остальной части корабля и доставил туда припасы, в дополнение к уже находящимся там. Этого должно быть достаточно.
– Отар всего в нескольких днях пути, – пробормотала Лаки, когда они пробирались к смотровой площадке. – Есть какие-нибудь признаки того, что его обнаружили, пока нас не было?
– Ни единого, – ответил Предвестник. – Хотя, вероятно, существуют обстоятельства, при которых я не смог бы их обнаружить. Например, если бы Эквестрия узнала о существовании Отара, но не стала реагировать на эту информацию, я бы не узнал, что наше местоположение было скомпрометировано, пока не стало бы слишком поздно.
– Мы ничего не можем с этим поделать. Мы должны где-то жить. Нам остается только надеяться, что Селестия не сможет найти нас достаточно долго, чтобы я...
Кобылка замолчала. Честно говоря, она еще не была до конца уверена в том, что собирается делать. Но скоро ей придется это выяснить.
Они добрались до закрытой переборки – не той, что вела на смотровую площадку, хотя та была близко.
– Заходите внутрь так быстро, как только сможете, – попросил зонд. – Я должен запечатать и осушить отсек после того, как вы войдете, чтобы смотровая площадка оставалась сухой.
Дверь открылась, скользнув вниз, а не вверх, хотя, к сожалению, она должна была опуститься достаточно низко, чтобы они могли перелезть через нее. Коридоры были слишком тесными для полетов, даже для такого эксперта, как Лайтнинг Даст. Внутри было сухо, если не считать небольшого количество воды, которое попало внутрь, пока они карабкались через барьер.
Переборка снова закрылась, и послышалось тихое жужжание, когда отсек начал осушаться.
– Я не сильно прислушивалась к разговорам, – произнесла Даст, когда насосы заработали. – Но звучало так, как будто что-то изменилось. Что произошло?
– Я новый мэр Отара, – ответила Лаки. Не совсем правда, но это самый быстрый способ все объяснить маме. – Когда Вэйфайндер умерла, меня выбрали новым.
– Правда? – пегаска стояла прямо перед ней, оглядывая кобылку с ног до головы. Хотя, что она искала, Лаки не знала. – Ну, у тебя есть твоя метка. Думаю, ты достаточно взрослая, чтобы делать все, что угодно. Как сама думаешь, ты готова к такой ответственности?
Лаки нахмурилась, пытаясь оценить выражение лица Даст. Была ли это уверенность в ней или сомнение?
– Я, э-э… думаю, я лучше всего подхожу для этой работы, – в конце концов сказала она. – Готова? Я не думаю, что даже Селестия была готова к той ответственности, которая на нее легла.
Лайтнинг Даст издала невнятный звук – вероятно, веселья, хотя трудно было сказать наверняка.
– Думаю, ты права.
Пол под их копытами наконец-то высох. Дверь впереди начала движение, шипя гидравлическими приводами.
– Удачи, колониальный губернатор, – тихо сказал Предвестник на эквестрийском. – Вам она может понадобиться.
Лаки вошла на смотровую площадку.
Она была очень похожа на какое-то убежище для беженцев – большинство столов были сложены в одном углу, а на полу рядами лежали одеяла для сна. Лаки чувствовала запах морской воды и немытых тел. Все обитатели помещения наблюдали, как она заходит. Кобылка поймала себя на том, что пытается оценить выражение их лиц, точно так же, как только что с Лайтнинг Даст.
Группа пони в одном углу была ей совершенно незнакома; Лаки предположила, что это были спасенные рабы. Ее клон стояла рядом, тихо с ними переговариваясь, возле нее стоял Дэдлайт. Дороти наблюдала за Лаки со смесью презрения и недоверия.
Большинство солдат просто выглядели неуверенно, за одним исключением. Лейтенант Перес покосился на нее, когда она приблизилась, одно из его копыт скрежетнуло по палубе. Жеребец шагнул мимо своих товарищей вперед с того места, где стоял, прислонившись к стене. Он возвышался над Лаки даже без брони. По крайней мере, ни собственно брони, ни оружия при нем не было.
– Ты, – начал он. – Что ты сделала, чтобы втянуть Скайнет в это, а?
Лаки не отступила. Она стояла прямо, глядя на лейтенанта сверху вниз, как она смотрела на опасности за пределами Эквестрии.
– Лейтенант Перес, – сказала кобылка холодным голосом. – Отойдите. Я собираюсь отдать вам подобный приказ лишь раз.
Жеребец только наклонился ближе.
– Да, cabrona? И с чего вдруг, я должен подчиниться?
– Потому что я теперь губернатор колонии, Перес. Я не знаю, как вести дела в армии, и у меня нет времени учиться. Я просто хочу сохранить текущую командную структуру такой, какая она есть. Но если мне придется тебя сменить, я это сделаю.
Лейтенант сверлил ее взглядом еще несколько напряженных секунд. Лаки задумалась, не нападет ли он на нее, даже без оружия. Их тела были усилены, но он был взрослым жеребцом, а она была всего лишь маленькой кобылкой. Им всем преподавали основы рукопашного боя, хотя для этих тел все эти знания были бесполезны. Если дело дойдет до драки, Лаки проиграет.
Позади Переса появилось странное свечение и вспышка света. Дороти ахнула и ткнула копытом. Лаки вместе с остальными видела, как на обоих боках жеребца полыхнул рисунок, прожигая поддеву под броню. Там была изображена наковальня с искрами, сыплющимися сверху, как будто по ней только что ударили. Лейтенант упал, крича и корчась в конвульсиях. Через несколько секунд он потерял сознание.
– Дороти, у тебя есть аптечка?
Это было все, в чем она нуждалась. Аптечка, по-видимому, уже была рядом, потому что доктор Борн уже приближалась с ней во рту, готовая приступить к работе.
– Я не знала, что ты можешь так делать.
Выражение недоверия и презрения сменилось благоговением и страхом.
– Я этого не делала, – ответила Лаки так уверенно, как только могла. – Но я, вероятно, могла это спровоцировать. С ним все должно быть в порядке – в том смысле, что если все как у Оливии. Она отрубилась всего на несколько часов.
– Это не должно так происходить, – пробормотала Лайтнинг Даст сзади. – Очень похоже на то, что было у тебя. Может быть, это потому, что он был слишком старый? Может быть, для взрослого жеребца или кобылы требуется слишком много магии, и у него случился перегруз? Хотя...
Пегаска помотала головой.
– Ты была обычной кобылкой, так что дело не в этом.
У Лаки сейчас не было времени размышлять над этой загадкой.
– Слушайте меня все, – сказала кобылка, максимально повышая голос так громко, как только могла, не срываясь на писк. – Буду краткой. У меня нет особого желания командовать кем-либо из вас или устанавливать правила. Думаю, большинство из вас и так знают, что им следует делать. Когда мы... вернемся в Отар, я имею в виду. Я буду скучать по Оливии. Думаю, мы все будем скучать, но мы все знаем, что она хотела бы, чтобы мы выжили. Именно этим я и собираюсь заняться для всех живущих на этом кольце. Я работаю над планом. Если он сработает, мы будем в безопасности от нового нападения Эквестрии. Все, о чем я прошу, – это довериться мне, пока я его не реализую. Если я потерплю неудачу… что ж, вероятно, я буду единственной, кто погибнет, и Предвестник сможет сделать вам нового лидера получше.
Пауза.
– А пока мы возвращаемся в Отар. Дороти, думаю, теперь у тебя есть все, что нужно для создания лекарства. Заканчивай с ним. Мелоди, выясни, что нужно этим пони-рабам и хотят ли они присоединиться к нам в Отаре или нет. Солдаты? – Лаки развернулась к ним лицом. – Я не знаю, какие планы были разработаны вами с Оливией. Я не буду стоять у вас на пути, за исключением одного – если только в Отар не вторгнется армия – вы не должны убивать пони. В остальном вы продолжаете работать над тем, чем занимались. Потом, когда будет время, сможете рассказать мне подробности. Мне жаль, что я не могу быть Оливией. Я не могу обещать, что смогу быть похожей на нее или даже справиться так же хорошо как она. Я могу только обещать, что буду стараться изо всех сил. Мы просто... будем надеяться, что этого хватит.
Оливия испытывала прочность своих пут. Она пыталась разорвать их, пыталась вытянуть копыта по одному за раз, но все это было бесполезно. Она даже не могла вывихнуть ногу из сустава, чтобы выбраться, так как конечности пони так не работали. Копыта на ее странных ногах были не намного шире, чем средняя часть конечности. Совсем не так как у настоящих лошадей.
Зуба с ядом больше не было – только дырка в десне в том месте, где он когда-то был. Майор Фишер была беспомощна.
“Им лучше не пытаться организовать спасательную операцию”.
Конечно, у них не было бы никакой возможности узнать, куда ее вывезли. Даже она сама не знала, хотя уже несколько раз слышала название “Понивилль” и подозревала, что там она и находится. Если она правильно помнила изученные карты, городок находился в одном из центральных районов Эквестрии, в худшем из возможных мест для организации спасения.
“Будет лучше, если они просто будут считать, что я мертва. Я могу позволить пони делать со мной все что угодно, и буду притворяться Лаки, следовательно они больше не будут искать мою команду”.
Так будет до тех пор, пока не найдутся новые доказательства их существования. Что будет делать правительница пони, когда узнает, что существует не только одна Лаки, а целая цивилизация? Даже если текущий план сработает идеально, предотвратить это не получится. Только отсрочить.
“Этого времени должно хватить. Я могу дать тебе только это, Отар. Потрать его с пользой”.
Оливия все равно бы попыталась сбежать, если бы могла. Возможно, она могла бы познакомиться с медсестрами или сделать что-нибудь, чтобы они ослабили ремни. Майор очень мало знала об Эквестрии, но без сомнения сможет выжить в дикой природе. Если она сможет заставить эквестрийцев сосредоточить поиски Лаки внутри своих границ, тем лучше.
Твайлайт Спаркл вернулась на следующий день, где-то в середине дня, судя по свету, проникающему через окно. Она выглядела взволнованной, сердитой и напуганной. Грива была растрепана, и, судя по запаху, душ кобыла тоже не принимала. Оливия почувствовала его даже с учетом всех больничных антисептиков.
– Ты, – заявила аликорн, обвиняюще тыкая копытом. Дверь за ней захлопнулась сама по себе, рог засветился, грива слегка поблескивала по краям, принеся в помещение запах озона. – В этом нет никакого смысла.
Рог сверкнул, и Оливия почувствовала резкую боль в затылке. В течение нескольких секунд она кричала, и казалось, что ее крик боли растягивается и раскладывается в частотный спектр.
Несколько секунд спустя боль прошла, и разъяренная Твайлайт оказалась в паре десятков сантиметров от Оливии.
– Ты не чейнджлинг! – закричала она, дрожа всем телом. – Это невозможно! Все это невозможно!
Оливия больше не слышала слов на эквестрийском. Ситуация была как во время сражения с “кошмарами”. Губы Твайлайт двигались, но, казалось, что говорила она на английском, с легким южным акцентом. Хотя такой экспрессии майор никогда не слышала от настоящих пони.
Но она ничего не стала говорить, просто откинулась на спинку кровати и попыталась оправиться от шока и боли. Что бы ни беспокоило эту пони, это была совсем не проблема Оливии.
– Скажи мне, “Лаки Брейк”, как ты вчера разговаривала с моим помощником по радио? У меня двое охранников за дверью, и они сказали, что ты не покидала комнату. У тебя все забрали, твои вещи даже не в этом городе. Так как же ты это сделала?
Пауза.
– Если только это не был чейнджлинг. Подражавший твоему голосу. Мне надо будет обсудить это с королем Тораксом. Но если Кризалис могла имитировать Кейденс, я уверена, что дрон сумел бы имитировать тебя, – принцесса села. – Ну так что, Лаки? Ты им помогаешь? Они тебя заставляют? Я знаю, что ты не так беспомощна, как кажешься. Ты нашла путь внутрь структур Эквуса. Ты сумела вскрыть его систему безопасности. Ты подружилась с моей племянницей.
Твайлайт снова встала, шагнув ближе.
– Ты собираешься объяснить мне, что происходит, Лаки. И если мне не понравится твое объяснение, я... – аликорн раздраженно фыркнула, а затем мотнула головой. – Я не знаю. Оставлю тебя с Пинки Пай на несколько часов. Как тебе такое?
– Я понятия не имею, кто это, – ответила Оливия как можно более ровным тоном. – Но не знаю, насколько я могу быть полезна.
– Почему нет? Я наложила заклинание перевода. Не только для того, чтобы проверить, не чейнджлинг ли ты, хотя и с этой целью тоже. Я знаю, что ты можешь ответить на мои вопросы. Все врачи согласны с тем, что твой мозг не получил необратимых повреждений.
– Потому что я не могу тебе сказать, – ответила Оливия. – Я предлагаю тебе прекратить попытки связаться со мной по радио. Говори со мной напрямую. Ты захватила меня в плен, и там тебе не скажут ничего такого, что нельзя узнать прямо тут, лично.
Ложь, если ее сторона была достаточно глупа, чтобы попытаться оставаться на связи. Оливия была слегка разочарована Пересом, раз он не понял, что после ее смерти они должны были избегать внимания Эквестрии любой ценой.
“Я доверяла тебе больше, Перес. Может быть, теперь, когда у тебя было немного времени подумать, вы поступите иначе”.
Надеюсь, ей не нужно будет убеждать Твайлайт перестать с ними общаться.
Аликорн переступила с ноги на ногу, обдумывая услышанное.
– Тебе не нужно было бы просить меня об этом, если бы у тебя была возможность контролировать то, что было сказано. Вы могли бы сами игнорировать вызовы, – Твайлайт отвернулась от Оливии, медленно расхаживая взад-вперед по палате. – Это подразумевает, что есть по крайней мере еще одна пони, которая может выдать себя за тебя.
“Черт. Я вообще ничего не могу говорить, да?”
Существовали основания для старого стереотипа о том, что солдаты на допросе повторяют только свое имя и порядковый номера. Но Оливии даже это не могла сказать, так как эта информация сама по себе содержала бы достаточно правды о ее происхождении, чтобы подвергнуть Отар опасности.
Но какой бы умной ни была эта Твайлайт, она была недостаточно умна, чтобы не озвучивать свои мысли в метре от захваченного пленника.
– Одной пони, невероятно компетентной, будет достаточно, чтобы взломать мой код, добраться до входа внутрь Эквуса, преодолеть его магический барьер, сбежать живой...
Аликорн внезапно подняла глаза.
– Почему работорговцы? Гвардейцы сказали мне, что ты сражалась и убила, – это слово далось с некоторым трудом, – по крайней мере, полсотни из них, включая дракона. Почему?
Это был вопрос, на который Оливия очень хотела ответить.
– Потому что любой, у кого есть сила, чтобы помочь, и кто не использует ее, несет ответственность за то, чему он позволил случиться, – майор сплюнула. – Эквестрия обладает силой, но не использует ее. Я увидела несправедливость и исправила ее.
– Вообще-то нет, – это не звучало как аргумент, лишь как констатация факта. – Ты создала вакуум в структуре власти преступного подполья Драгон Фоли. Возможно, ты развязала войну, но на самом деле не спасла ни одного раба.
Оливия спохватилась, прежде чем успела поправить Твайлайт, хотя и с трудом.
“Опять лезет мне в голову!”
Может быть, эта пони каким-то образом была источником этой магии. Она была аликорном, которые, как всегда утверждала Лаки, обладали чудовищными силами, намного превосходящими способности других пони.
Вместо этого майор ответила иначе:
– Я бы спасла больше, если бы меня не схватили в самый разгар происходящего.
Твайлайт, очевидно, сочла это достаточным ответом, потому что не стала настаивать.
– Селестия думает, что ты чейнджлинг, и эта “Лаки Брейк” – всего лишь созданная тобой личина. Но я провела кое-какое собственное расследование. Возможно, я искала там, где Селестия не хотела бы, чтобы я рылась. Знаешь, что я нашла?
– Знаю.
По крайней мере, эта пони скрывала свои мысли так же плохо, как Оливия, хотя в случае последней это являлось результатом воздействия на нее “магии”.
“Очень жаль, что если я что-то узнаю, у меня нет никакого способа передать это в Отар”.
Это просто должно дать больше мотивации для побега.
– Это имя впервые было использовано при регистрации в школе Кристальной Империи. Логично, ведь именно оттуда ты писала мне, именно там ты подружилась с Фларри Харт. Кстати, поздравляю с поступлением в Колледж принцессы Селестии. Твой доклад о реконструкции фонемных деревьев мундуса был... – аликорн замолчала, ее глаза снова распахнулись. – Так, стоять! Это тоже не имеет смысла! Я лично переписывалась с Новинг Луком, и он клянется, что доклад – твоя настоящая работа. Он прислал мне несколько других работ, чтобы доказать это. Так что либо он тоже часть паутины лжи, либо...
Твайлайт топнула копытом.
– Вы не две разных пони, вас по крайней мере трое! Но даже это не объясняет всех остальных вещей!
Аликорн отвернулась, подошла к одному из окон и сделала несколько глубоких вдохов. Оливия слышала, как принцесса медленно считает себе под нос.
В конце концов она оглянулась, выражение ее лица было гораздо более спокойным.
– Если бы принцесса Селестия знала, что ты здесь, она бы захотела, чтобы я немедленно отправила тебя к ней. Но боюсь, что если я это сделаю – все будет в точности как с Фларри Харт и я не смогу узнать, что здесь происходит на самом деле. Твои кусочки пазла просто не подходят. Твоя метка другая, ты не того возраста, ты слишком умна или наоборот недостаточно умна, ты разговариваешь со мной по радио, будучи прикованной к больничной койке.
Многие из этих кусочков Оливия могла бы помочь сложить. Если бы она была настоящей Лаки, она, вероятно, так бы и сделала. Лаки Брейк доверяла туземцам гораздо больше, чем следовало бы. Лаки Брейк, казалось, думала, что пони были сверхъестественно добры, что, отдав им все, их можно было легко победить.
Оливия не разделяла этого отношения. Но это не означало, что она не могла использовать подобное. И кроме того, ей нужно было подкрепить легенду о том, что она настоящая Лаки.
– Если ты хочешь знать, что происходит на самом деле, почему бы тебе не вернуться к Древу Гармонии, не получить список всех руин и не исследовать их самостоятельно. Не рассказывая Селестии, просто отправиться туда. Узнать правду.
– Ты не представляешь, какое это искушение, – ответила Твайлайт останавливаясь прямо перед ней. – Но после kiam tio okazis Фларри Харт...
Аликорн поморщилась и что-то пробормотала себе под нос. Ругательство?
– La sorĉo ne plu daŭras. Estas danĝere sorĉi ĝin al тебе снова tiel rapide. Ni devos говорить denove morgaŭ. Krom se vi pretas ĉesi ŝajnigi ne scii tion, kion vi vere scias.
Оливия непонимающе взглянула на нее. Майор чувствовала пульсацию в голове, намек на надвигающуюся мигрень. Она обнаружила, что втайне рада, что заклинание завершилось, и что у Твайлайт хватило ума не использовать его снова.
Аликорн ушла, не сказав больше ни слова, все еще бормоча что-то себе под нос.
Прибытие в Отар прошло без дальнейших происшествий. Очевидно, для многих членов экипажа это было подобно пересечению какой-то невидимой черты, и все они, казалось, разом ринулись к Лаки за приказами, как только снова оказались на суше. Кобылка еще не была готова к этому.
Вместо этого она направилась прямо в свой офис. Ну, бывший офис Оливии. Лаки пошла одна, хотя хотела, чтобы ее мама была рядом для моральной поддержки. Ей казалось, что служба Оливии и ее руководство заслуживают своего рода уважения. Она привезла тележку и пластиковый ящик для личных вещей майора, хотя в настоящее время в ящике было несколько ее собственных. В основном печатные копии заметок, которые она сделала, или записи по поводу перевода с эглатрина.
Конечно, офис был точно таким, каким его оставили. Роботы-уборщики поддерживали все в безупречной чистоте, стараясь выполнять свою работу, когда поблизости не было членов экипажа. Лаки сделала паузу, медленно обходя комнату и осматривая то, что Оливия здесь хранила. В основном это были фотографии, распечатки файлов, которые должно быть хранились в личных файлах. Главным образом это были группы людей военного вида, которые вместе улыбались на аэродромах или в барах. У большинства из них внизу были пометки, такие как “ВЫПУСК ВЕСТ-ПОЙНТА 2140 ГОДА”. Лаки с уважением сняла со стен их все – это было нетрудно, поскольку Оливия, когда их вешала, еще не умела летать – и сложила их все в коробку вместе с точной репликой пистолета кольт 1911 года и несколькими другими безделушками.
Голос Предвестника раздался из компьютера на столе Оливии, когда кобылка закончила.
– Дрон с оборудованием уже в пути. Оно понадобится для просмотра записей, которые вы просили.
– Оборудование? – переспросила Лаки, сбитая с толку. – У меня здесь есть терминал. Я уже вижу, что ты сменил на нем аккаунт на мой.
Это можно было легко определить, так как на рабочем столе красовалась фотография с ней и Лайтнинг Даст, сделанная на пляже через несколько дней после прибытия в Отар.
Дверь неожиданно открылась, и вошел один из двуногих роботов. В целом он был достаточно антропоморфным, хотя туловище состояло в основном из механизмов. Благодаря размерам мебели в кабинете, дрон выглядел как гигант, нависающий над Лаки.
“Думаю, именно так мы будем себя чувствовать, когда создадим людей”.
С ним было большое металлическое устройство с гладкими боками, которое больше походило на нечто, созданное для общества потребления, чем для космических путешественников. У устройства отсутствовал какой либо интерфейс, никаких циферблатов или ручек, вообще ничего, что указывало бы на то, как оно работает, за исключением длинного кабеля, подключенного к одному из нескольких портов на передней панели. Кабель оканчивался своего рода пластиковым шлемом, который тоже выглядел как гражданское устройство. Внутри шлема виднелось множество игл, достаточно тупых, чтобы при контакте не повредить человеческой коже, а в остальном все выглядело как изделие фирмы “Apple”.
Дрон поставил аппарат рядом с ее столом, подключил его к розетке у стены, а затем положил шлем рядом с клавиатурой.
– Что... это? – спросила Лаки, вытаращив глаза. – Я знаю, что не так психологически устойчива как Оливия, но мне не нужна какая-то странная электрошоковая терапия в процессе демонстрации. Как бы плохо там ни было, я уже настроилась.
Кобылка не знала, говорит ли она правду, хотя, конечно, надеялась на это. Только время покажет это.
– У меня есть видео и аудиозаписи первого поколения. Однако я считаю, что было бы более эффективно, если бы вы могли ознакомится с ними значительно быстрее, чем просто просмотрев. С данными второго поколения это невозможно, но уникальные обстоятельства, сложившиеся в первом, подобное позволяют.
В этот момент вошел второй дрон, толкая тележку с чем-то похожим на медицинское оборудование. Там был большой пакет с жидкостью и различными капельницами, хотя самой интересной деталью был гигантский металлический радиатор, скомпонованный с вентилятором. Радиатор был цельномедным с расходящимися в стороны пучками очень тонких ребер. Казалось, можно было порезаться, просто посмотрев на него.
Дрон подкатил свой груз и остановился рядом с Лаки, разматывая длинную толстую трубку, которая заканчивалась неприятно широкой иглой. Он также положил маленькую белую медицинскую сумочку рядом со шлемом.
Кобылка вздрогнула, слегка отодвигаясь от стола.
– А я не могу просто посмотреть видео?
– Это возможно. Однако этот эксперимент представляет собой стык между технологией нейрослепков и вашим инопланетным бионосителем. Поскольку мы будем проводить тест с воспоминаниями, записанными одним и тем же индивидуумом, это максимизирует шансы на успех. В этом случае за несколько часов вы сможете полностью прожить две недели воспоминаний первого поколения. Вы сами сможете составить свое мнение, а не полагаться на мои выводы и эвристику.
Лаки подумала о том, что сказал Предвестник, хотя один момент зацепил ее больше, чем остальные.
– Одним и тем же индивидом, – кобылка села прямее. – Погоди, Предвестник. Я предполагала, что ты создал бы мою версию в предыдущих поколениях, если бы я была той, кого ты выбрал для перевода языка пони. В этом есть смысл. До третьего поколения у меня не было подходящей возможности, так что ты продолжал давать мне еще один шанс, пока я не справлюсь или не докажу свою полную неспособность. Вот как работает логика твоей программы. Или... как она работала раньше.
Лаки покраснела, уши немного прижались к голове.
– Я понимаю, что теперь ты нечто большее. Что вас больше нельзя сравнивать. Но, думаю, ты понял идею.
– Вы хотите знать, откуда взялся этот нейрослепок. Очевидно, ваш коллега в первом поколении потерпел неудачу в изучении языка, поскольку я бы не потребовал, чтобы вы приступили к этой задаче с нуля. Если бы он преуспел, я бы вообще не создал вас. Все верно. Там возникли уникальные обстоятельства. Я считаю, что наблюдать их непосредственно было бы лучше, чем объяснять.
Не дожидаясь одобрения, дрон надел шлем на голову кобылки. Его дизайн, по-видимому, был изменен (как и многое другое), чтобы соответствовать анатомии пони. По крайней мере, Лаки на это надеялась.
– Подожди, – она подняла копыто, как будто пытаясь остановить второго дрона, который уже достал спиртовой тампон. – Для чего, черт возьми, эта штука? Зачем тебе втыкать мне в шею иглу? Это не “Матрица”, у меня нет никакого интерфейсного порта для подключения.
– Нет, – согласился Предвестник. – Тут все упирается в законы термодинамики. Ваш мозг можно разогнать, чтобы он обрабатывал информацию со значительно большей скоростью – чтобы соответствовать скорости передачи этого оборудования. Но большая вычислительная мощность ведет к увеличению тепловыделения, даже с учетом нескольких полезных препаратов. Я мог бы объяснить точный механизм подобного воздействия, но вам не хватает медицинского образования, чтобы разобраться в деталях. Достаточно сказать, что устройство использует систему кровообращения вашего тела, и дополнительно увеличивает объем циркулирующей жидкости.
Лаки вздрогнула, снова взглянув на иглу.
“Если я хочу быть главной, мне придется делать неприятные вещи. Оливия отдала свою жизнь, чтобы ее солдаты и рабы могли спастись. Могу же я выдержать пару уколов?”
– Ты уверен, что это безопасно?
– Да. Не уверен, что эффективно, учитывая незначительные различия в химии вашего мозга. Если в какой-либо момент ваше здоровье будет под угрозой, я немедленно прекращу эксперимент.
– Ладно. Хорошо. Пока я не передумала.
Мгновение спустя она почувствовала боль, гораздо более сильную, чем от простых уколов, вызвавших ее фобию. Похоже, дрон выбрал артерию.
– Ты не мог это изобрести, – произнесла Лаки, взглянув на экран. Там не было никакого аватара, и Предвестник присутствовал там не больше, чем в любой другой части Отара. Но все равно было естественно смотрть куда-то, говоря с ним. – У нас не было ничего подобного, когда меня сканировали.
– Не было, – согласился зонд, – но это уже тема другого разговора. Вы можете почувствовать легкое раздражение на коже головы...
Кобылка почувствовала короткую волну агонии, тысячи маленьких ножей вонзились в ее голову. А потом – ничего.