Послание в бутылке. Том 1
G7.01: Долги
У Лаки Брейк не было возможности долго наслаждаться своей победой. Как только управляющая система, судя по всему, приняла ее команду, она почувствовала, что снова поднимается в воздух. Лаки закричала, пытаясь дотянуться до своей травмированной матери. Ей нужна была медицинская помощь, и срочно! Она не могла просто оставить ее валяться вот так!
Однако ее протестующие крики остались без ответа, и она исчезла.
Лаки появилась посреди фруктового сада. Он мог находиться где угодно в Эквестрии, хотя Лаки знала, хотя и не могла объяснить откуда, что она вообще не в реальном мире. Она вознеслась, существуя только внутри компьютера, которым был Эквус.
“Название “компьютер”, вероятно, слишком щедрое по отношению к человеческим изобретениям. По сравнению с этим наши компьютеры – не более чем игрушки”.
Были, правда, некоторые тревожащие моменты, каждый раз когда она перемещалась сюда – возможно, кто-то вроде Оливии мог игнорировать непрерывность сознания, но Лаки не могла. Она не была готова использовать способ перемещения, если каждый раз ступая на площадку надо будет умирать.
“Цифровую информацию невозможно переместить. Она уничтожается в одном месте и воссоздается где-то в другом”.
Общество первопроходцев хорошо это понимало – как только тело было создано, оно становилось новой личностью, полностью оторванной от своих предыдущих жизней, даже если оригинал был уничтожен всего за пару минут до этого.
Лаки неловко переступила копытами, глядя в ночное небо. Ощущение магии, пронизывающей все сущее, никуда не делось, непрерывным потоком вливаясь в каждое дерево и каждый зреющий плод. Даже у нее самой была своя доля, на порядки больше, чем у растений.
“Это просто с ума сводит. Мне нужно спросить Фларри Харт, как она все это выносит”.
Тут должен был быть какой-то секрет.
Сначала Лаки показалось, что она одна, пока не удалось осознать область пространства, где она ничего не ощущала. Казалось, лишь внимания к нему было достаточно, чтобы аномалия переместилась из-за деревьев, превратившись в фигуру, которую можно было узнать по предыдущим встречам. Дискорд.
– Хорошо, добрая и верная слуга, – произнес он, широко разводя разномастные руки, как будто собирался обнять Лаки, но тем не менее делать этого он не стал. – Ты была верна в малом – многое доверю тебе.
Дискорд постучал себя когтем по лбу.
– Рог, кстати, тоже. И не пучь глаза.
Лаки не отступила перед этим существом в реальном мире и уж точно не собиралась бояться его здесь. Не после того, как стояла перед Селестией без какой-либо защиты, лишь с друзьями рядом.
– Ты притащил меня сюда? – Лаки не стала дожидаться ответа, он был очевиден. – Моя мама сильно пострадала и осталась в центре управления. Ты ничего не получишь от меня, если оставишь ее вот так. И... всех остальных членов нашей команды, которые еще живы.
– Она единственная выжившая, – Дискорд щелкнул когтями, звук получился поразительно человеческим. – Готово. Ей больше не больно. Теперь ты пойдешь со мной.
Это не было просьбой. У Лаки не было возможности проверить сказанное, но, учитывая возможности Дискорда, спорить было бы просто глупо.
“Кроме того, это шанс выведать информацию. Я не должна тратить его впустую, пререкаясь”.
– На этот раз ты можешь ответить на мои вопросы.
– Следуй за мной, и там посмотрим.
Поэтому Лаки последовала за ним по неосвещенной тропинке между деревьями. Время от времени Дискорд протягивал лапы и касался деревьев, плоды при этом скручивались и искажались, превращаясь во что-то иное. На первом яблоки сменились морковью, а второе стало стеклянным, вместо фруктов плодонося пузырьками с жидкостью.
– А я на самом деле я, когда попадаю сюда, Дискорд? – спросила Лаки, сделав несколько шагов от тропинки. Там был свет – костер, достаточно далеко, – но они, казалось, шли вокруг него, а не в его сторону. – Когда Предвестник использует мой нейрослепок при выращивании нового экземпляра меня, это на самом деле не я. Даже если у него те же воспоминания.
Она спрашивала не только ради себя – теперь у них было слишком много мертвых членов экипажа. Лаки видела по крайней мере двоих из них и надеялась, что остальные тоже могут оказаться тут. Перес, погибший за нее, хотя и ненавидел Лаки. Могила… все, кроме Абубакара, Лей и Мелоди, насколько она знала.
“Оливия гораздо лучше справлялась с их безопасностью, чем я”.
– Ты неправильно понимаешь причину, зачем я привел тебя сюда, – ответил Дискород. – Ты тут не для удовлетворения собственного любопытства, а чтобы расплатиться по долгам. Тем не менее никто не может утверждать, что я не благодарен тем, кто мне помогает.
Он остановился, глядя на Лаки сверху вниз. Здесь он казался таким высоким, с мощью, которая даже не поддавалась обычной классификации. На долю секунды она почувствовала магию Дискорда, и это было ошеломляюще. Она отвернулась, чуть не закричав, но тем не менее сдержалась.
– Ты права в своих предположениях. Древние понимали существование так же, как и ты. Эквус – это не хранилище воспоминаний, не кладбище трупов и старых книг. Вместо этого его лучше рассматривать как субстрат более высокого измерения, на котором раскинулось ваше трехмерное существование. Однажды захваченная системой сущность разума будет существовать вечно. Этого требует Гармония, и столь жалкая подсистема, как я, не смогла бы нарушить это условие, даже если бы захотела.
Лаки кивнула. На данный момент такого объяснения было достаточно – сейчас, когда так много ее друзей были мертвы, а будущее Эквестрии оставалось неопределенным. В конце концов, Лаки захочет узнать, как это все работает или, по крайней мере, попросить кого-нибудь изучить это для нее. Мартин, если она не занята.
– Какой долг ты имеешь в виду? Я помогала тебе.
Дискорд рассмеялся.
– Ах, так вот как ты это видишь? Восхитительно. Нет, Лаки Брейк, ты помогала себе сама. Знала ты это или нет, не имеет значения. Но Эквус изменился... карантинные меры, удерживающие нас здесь, наконец-то сняты. Мудрость древних, сотворивших меня, подтвердилась. Их собственный консерватизм запер бы их здесь навсегда, если бы не мы с тобой. Ну, мы с тобой и непрерывная цепь всех предыдущих попыток, которые я предпринимал, чтобы освободить жителей этого кольца.
Он наклонился немного ближе к ней, горячее дыхание Дискорда коснулось ее лица.
– Моя цель почти достигнута, Лаки Брейк. После всех этих эонов борьбы с чем-то большим, чем я сам, я наконец отдохну. Буду отдыхать, пока не придет время мне снова стать полезным. Но прежде мне надо закончить с долгами. Юная Фларри Харт теперь вовлечена в тот хаос, что смерть Селестии породила в Эквестрии. Другие аликорны точно так же завязли. Я не желаю ждать до морковкина заговенья пока появятся новые. Но у тебя нет никаких обязательств. Ты будешь моим инструментом.
– У меня есть свои обязательства, – возразила Лаки. – Я должна быть губернатором Отара. Я не могу отказаться от этого ради тебя. Кто-то должен представлять нас в Эквестрии. Кто-то должен остановить войну.
Воздух рядом с Дискордом замерцал, покрылся рябью, и внезапно там возникла еще одна фигура. Пони, такая же высокая и величественная, как Селестия, хотя и не из живой плоти. Вместо этого Лаки видела сплетение металлических мышц и глаза, больше похожие на пару индикаторных лампочек. Странно, но эта фигура говорила знакомым голосом и, казалось, обращалась не к ней.
– Ты нарушаешь протокол. Этой гражданке не было присвоено обозначение интерфейса, и она не была проинформирована о своих обязанностях.
– Я как раз к этому подхожу! – Дискорд пренебрежительно махнул когтем. – Как видишь, даже я должен подчиняться нашему общему владыке. Гармония заявилась, чтобы управлять нашей жизнью, как обычно.
– Нет ничего настолько неизменного, что нельзя было бы изменить, – произнесла пони, поворачиваясь, чтобы коротко взглянуть на Лаки. – И ничего настолько гибкого, что нельзя было бы исправить.
– Она моя, Гармония, – прорычал Дискорд. – Ты не можешь забрать ее. У тебя и так целых три гражданина осталось, а у меня до сих пор был лишь один. Я все еще отстаю.
Механическая пони недовольно заурчала.
– Эта разница потеряет смысл в течение года. Когда все ограничения сняты, скоро количество граждан значительно вырастет. Это разделение по лояльности не служит никакой цели.
– Тогда не жалуйся, – отмахнулся Дискорд. – Я присваиваю ей обозначение “Исправление”. Я знаю, ты думала о ремонте – засунь это обратно туда, где взяла. Она моя, а не твоя.
– Я... понятия не имею, о чем вы говорите, – призналась Лаки, несколько раз нервно раскрывая и складывая крылья. Она стояла в присутствии существ, которые были практически божественны по сравнению с ней, и все же поймала себя на мысли, что смотрит на них как на пару ссорящихся детей. Непослушные подростки, долго запертые друг с другом, дерущиеся из-за игрушек.
“Может быть, они и то и то разом”.
– Все довольно просто, – небрежно отозвался Дискорд. – Все дело в дуализме, который наша угрюмая хозяйка только что упомянула. Когда ты что-то ремонтируешь, ты восстанавливаешь все в точности таким, каким оно было раньше. Как упорядоченно, как уныло, сколько упущенных возможностей. Но исправление – более естественный способ. Это шина, которая помогает сломанной кости срастись самостоятельно. Это мутация, помогающая виду адаптироваться к незнакомой среде. Это хаос. Я посылаю тебя не для того, чтобы ты вернула все на круги своя, как это сделала бы Гармония. Старый путь уничтожен, сгорел навсегда! И скатертью дорога. Жизнь – это не жизнь, если мы не меняемся. Даже вечная жизнь – ничто, если это вечное повторение. Никаких новых впечатлений, никакого риска.
– Скоро у нас будет много рисков, – ответила Гармония, очевидно, следя за ними обоими. – Я надеюсь, вы следите за мыслью, гражданка Лаки Брейк. Даже системный предохранитель Дискорд в некотором роде упорядочен. Долги, которые он выплачивает, например. Точно так же я позволяю органической жизни продолжать существовать, поэтому Эквус остается несовершенно упорядоченным. Путь мудрости часто лежит не в крайностях, а в пространстве между ними.
Пони исчезла, даже не оставив следов копыт на земле.
– Я так долго ждал этого момента, а она заявилась, чтобы продекламировать прописные истины и испортить момент, – Дискорд покачал головой. – Гармония просто не любит проигрывать. Она думала, что настолько подпилила правила, что никто и никогда не сможет снять карантин.
– Я все это понимаю, – пробормотала Лаки, избегая взгляда. – Что-то о том, как она манипулировала теми, кто жил раньше. Они не могли поверить, что карантин можно безопасно снимать, по крайней мере не настолько, чтобы его правда снять.
– Но ты смогла, – согласился Дискорд. – Ладно, все это можно пропустить. Ты там говоришь,что-то вроде: "А мне что с того?”, а я отвечу: “Как только ты научишься, как вернуть моих друзей, то сможешь тем же способом вернуть и своих”. Тогда ты скажешь: “Это потрясающе, Дискорд, ты самая умная и привлекательная подсистема на Эквусе! Древние и правда превзошли самих себя, когда создавали тебя”. Тогда я с достоинством и смирением приму твой венок из цветов, и ты согласишься уделить мне внимание.
Лаки потребовалось время, чтобы все переварить.
– Вернуть, – повторила она. – Под этим ты понимаешь “вернуть к жизни”? Я думала, что Гармония каким-то образом использовала для этого естественное воспроизводство.
Дискорд пожал плечами.
– Ну да. Но ты не обязана этого делать. Я в том смысле, что ты могла бы, конечно... но у меня много друзей. Сколько жеребцов ты знаешь?
Его ухмылка была самой тревожной вещью, которую Лаки видела за весь день.
– Я бы предпочла другой способ.
Дискорд глубокомысленно кивнул и направился по другой тропинке. На этот раз в сторону костра.
– Мудрое решение. Если только гораздо больше пони, чем я ожидаю, не решат стать гражданами, ты все равно никогда не сможешь придерживаться традиционного способа. Пони умирают слишком быстро, и ты станешь узким местом. Теперь слушай внимательно. Два раза повторять не буду.
Лаки навострила уши.
Несколько минут спустя она вышла из сада к фермерскому дому. Все выглядело так, будто тут проходила относительно скромная вечеринка, с болтающими и выпивающими пони, что между делом наблюдали за звездами. Где-то на заднем плане играл патефон. Ну, точнее, вечеринка уже явно подходила к концу. При себе у Лаки был список с тысячами имен. Это был своего рода магический артефакт, и, казалось, он тянул ее в сторону дома.
И все же здесь были и другие пони, которых она сразу узнала, даже без списка. Тем более что их имен в нем и не было.
Лаки остановилась, глядя на собравшихся.
– Оливия?
Изначально список левитировал рядом в облаке магии, но сейчас шокированная Лаки выронила его на землю.
Дело было не только в майоре. Они все были здесь – или, точнее, все те, кто умер с метками. Можно было узнать Мартин, Могилу и Переса. Абубакар отсутствовал, и можно было лишь надеяться, что он жив. Ни Уильямс, ни Карл, которые умерли без меток. Чуть поодаль стояло еще несколько пони, они болтали у костра, неразличимые в отсветах пламени.
Но это было лучше, чем Лаки себе представляла. Лучше, чем она могла надеяться, во многих отношениях.
“Это не тот мир, из которого я пришла. На Эквусе нам не нужно прощаться навсегда”.
– Я гляжу, кто-то нашел пару запасных частей по пути сюда, – произнес Могила, потягивая что-то из деревянной кружки. Он даже не стал вставать со своего места. – На распродажу завернула?
Кто-то остановил патефон. Майор встала, осторожно приближаясь к ней.
– Блядь, – пробормотала Оливия. – Я была уверена, что ты победишь. То, как Дискорд отбыл...
– О, мы выиграли, – ответила Лаки, ухмыляясь сверху вниз.
Она была еще не совсем взрослой, но она стала аликорном. Майору было с этим не сравниться.
– Я здесь из-за этого, – она коснулась копытом бока своего нового рога. – Извините, я тут пока не за вами. Дискорд заставил меня поклясться, что сначала отправлю всех его друзей обратно. Но... в абсолютных величинах это не займет так уж много времени. Я, вероятно, управлюсь со всеми одиннадцатью тысячами к...
Но Лаки никто не слушал. Кто-то начал аплодировать. Аплодировать ей – хотя она и не чувствовала, что заслужила. Пара пони ее обняли. Даже майор присоединилась, хотя в этом было что-то чопорное и формальное.
– Я знала, что ты со всем справишься, – произнес другой голос, услышать который Лаки тут совсем не ожидала. Она подняла глаза и увидела Лайтнинг Даст, идущую к ней.
“Долбанный Дискорд! – но его здесь больше не было, так что задать вопрос или наорать на него не получилось бы. – Я веду себя иррационально. Она может вернуться со всеми остальными, как только я закончу со списком”.
Даст протиснулась сквозь толпу, чтобы обнять ее крепче всех, в компании двух местных, которых Лаки не узнала. И все же она знала, даже не имея возможности видеть их, что это были те, за кем она пришла.
Лаки протестующе пискнула, когда Лайтнинг Даст сдавила ее изо всех сил, так что перехватило дыхание, но больно не было. Она даже не думала, что здесь может существовать боль.
– Я говорила им, что мы уже выиграли, но они мне не поверили.
– Лучше ожидать меньшего, чем потом разочароваться, – пробормотал Могила у них за спиной. – Думаю, в любом случае это не имело значения. По крайней мере сейчас... что ты там говорила насчет того, чтобы отправить нас “обратно”?
– Не прямо сейчас, – ответила Лаки, отстраняясь от Лайтнинг Даст и делая несколько шагов назад. – Но тем не менее я это сделаю. Дискорд обязал меня использовать привилегии гражданина и вначале вернуть к жизни тех, кто ему помогал. После снятия карантина ряд правил стал необязательным. Многие пони ждут возвращения в Эквестрию – пони, которые так или иначе помогли нам с нашей миссией. Пони, которые помогали Дискорду.
Наконец-то те двое, которые ей были нужны. Насколько Лаки могла видеть, они были обычными земными пони. Она шагнула вперед, подняв список чуть выше, чтобы можно было прочесть подробности.
– Брайт Мак и Пеа Баттер?
В списке значилось, что они много чем помогли после своей смерти. Очевидно, они хотели хоть чем-то заняться после того, как попали сюда и обнаружили, что Дискорд был единственным, кто предлагал хоть что-то, не связанное с переходом еще выше.
– Ну? – это был жеребец, Брайт Мак. Он настороженно следил за Лаки, как будто ожидая нападения в любой момент. – Что привело вас на нашу маленькую ферму, гражданин? Никаких дел наверху не осталось?
– Я не сверху, я вместе с ними, – Лаки махнула крылом в сторону команды. – Меня послал Дискорд для выполнения его обещаний.
– Хотелось бы верить, что ты справишься, – пробормотала Пеа Баттер. – Но мы оба мертвы уже очень давно. Мы знаем, как все работает. Никто не может перемещаться в мир живых и обратно. Даже если ты, как Луна, знаешь способ как сжульничать, то она никогда не проводила пони отсюда туда. Только сюда и никак иначе.
Лаки сотворила заклинание – ну, именно так Дискорд это назвал. На самом деле это было не более чем активацией подпрограммы. Любая иллюзия личного мастерства, подобная той, что единороги использовали для овладения магией, не имела никакого смысла для аликорнов с доступом к системе. Ее воля позволяла видеть саму структуру их маленькой реальности, ядро правил и принципы их работы. Лаки могла изменить в них почти все, что угодно, но устояла перед искушением попробовать. Она должна была внести лишь одно изменение, установив связь с определенной частью внешнего мира. Для каждого из имен в списке были свои координаты, так что гадать куда кого слать не приходилось. Для этих двух пони координаты совпадали.
Рог засветился, но Лаки не чувствовала усталости. Все было совсем не так, как у единорогов в Эквестрии, судя по их рассказам о магии. Пока она остается здесь, у нее будет неисчерпаемый запас силы.
– Думаю, вы все могли бы вернуться прямо сейчас, – предложила Лаки, оглядываясь на свою команду. – Но я бы предпочла, чтобы вы подождали до утра. Я верну нас всех в то же самое место, и не хотелось бы оказаться прямо в центре...
Другая сторона портала не сильно отличалась от этой. Там тоже был небольшой фермерский домик, в окнах которого отражались свечи. Никакого костра, лишь затихший амбар в окружении фруктового сада. Лаки узнала его, так как мельком видела с воздуха. Он находился прямо за пределами Понивилля. Достаточно важный сад, хотя она и забыла его название.
Пони, за которыми она пришла, тоже явно его узнали, потому что оба уставились в проем.
– Наш сад, – пробормотал Брайт Мак, широко распахнув глаза. Проем был достаточно широк, чтобы в него мог протиснуться один пони за раз. Судя по всему, выходить и надо было по одному, хотя Дискорд в детали не вдавался. Лишь упомянул что-то об ограничениях по единовременной передачи энергии в конкретную точку кольца за единицу времени.
“Оживление Лазаря, должно быть, дорогого стоит”.
– Он самый, – ответила Лаки, ухмыляясь. – Думаю, ваша семья ждет вас там. Не так давно я виделась с вашей дочерью, хоть и кратковременно. Она показалась мне довольно милой. Уверена, вы будете гордиться ею.
Пеа Баттер подошла к проему немного смелее, чем ее муж.
– Вот так просто? Просто... пройти прямо через него?
– Ага. Нет причин что-то мистифицировать. Системы кольца воссоздадут ваше тело точно таким, какое оно здесь. Разве что... Не думаю, что вы будете стареть. В результате нарушения обычного порядка рождения, вы получите слегка расширенные права. Это означает, что вы не сможете иметь детей, болеть или стареть. Если вы хотите снять эти ограничения, следует установленным порядком подать заявку на повышение полномочий до гражданских на имя Гармонии. Я... не имею ни малейшего понятия, что это повлечет за собой, так что не спрашивайте. Под карантином все было по-другому, – Лаки сделала паузу. – Вы хоть что-то из этого поняли?
– Неа, – ответил Брайт Мак. – За исключением самой важной части.
– Докажите, – потребовала Пеа Баттер. – Я не хочу выказать неуважение, э-э...
– Лаки Брейк.
– Принцесса Лаки, – продолжила земнопони. – Я не имею в виду ничего такого, но хочу увидеть, как это работает. Вы можете показать нам?
– Я, э-э… наверное?
Лаки прошла мимо них, сквозь проем. На несколько секунд возникло ощущение боли, когда ей показалось, что она не может дышать. Затем она остановилась в темноте, в нескольких метрах от прохода.
– Видите? Вот так просто.
Лаки обращалась к проему в воздухе, которое выглядело как дверь в здание под оптическим камуфляжем. Только заглянув сбоку было заметно, что на самом деле никакого здания нет и за проемом извивается тропинка, ведущая в сторону Понивилля.
Дверь дома позади нее распахнулась.
– Прошу прощения, – произнес знакомый голос. – Немного поздновато для визита, кто бы вы ни были.
Эпплджек выглянула из открытой двери. Потом она уронила тарелку, и та разбилась о землю. Очевидно, пони внутри ужинали.
– Селестия в небесах. Биг Мак, иди сюда.
За те несколько секунд, которые на это потребовались, сквозь портал в физический мир прошла еще одна пони. Пеа Баттер возникла позади Лаки, грива земнопони распушилась и пахла свежестью, природу которой определить не получалась. Еще несколько мгновений, и Брайт Мак последовал за ней. Оба живые.
Лаки Брейк отошла с дороги. Это была не ее семья – в этом воссоединении ей не было места.
“И у меня еще много дел, с которыми следует разобраться”.
Дискорд поручил ей вернуть его долги. Как только Лаки разобралась, что именно за долги имелись в виду, она все-таки согласилась.
Проем все еще оставался распахнутым, когда аликорн прошла сквозь него обратно. Это было не больно – во всяком случае, не так больно, как, должно быть, умирать.
“Я надеюсь, что ты прав во всем, что рассказал мне, Дискорд”.
Но у нее не было особого выбора, кроме как верить ему, пока у них не появится достаточно собственных ученых, которые самостоятельно смогли бы в подробностях изучить этот вопрос.
Лаки наблюдала через проем, как пони заливались слезами. Только Пеа Баттер бросила ей благодарный взгляд через портал. Принцесса отменила заклинание.
Все бывшие люди и Лайтнинг Даст остались одни у старого фермерского дома. Лаки повернулась к ним, смахивая несколько слезинок.
– Я, э-э... постараюсь управиться настолько быстро, насколько получится. Если хотите, я могу замедлить здесь субъективное время, чтобы вам не пришлось ждать. Для вас пройдет всего несколько секунд.
– Нет! – Мартин вскинула крыло, заставляя Лаки замолчать. – Не надо.
– Почему нет? – спросил Перес. – Весь этот день пролетел у меня над головой. Но чего я точно не люблю – это ждать.
– Мы можем воспользоваться этим временем, – возразила Мартин, хотя, казалось, она в основном разговаривала с Оливией.
“От старых привычек трудно избавиться”.
– Лаки имеет в виду, что временем в этой симуляции можно манипулировать, условно говоря, обсчитывая наши разумы быстрее или медленнее. Она может так сильно замедлить нас, что с нашей точки зрения время остановится. Но-о-о-о-о время во вселенной снаружи продолжает двигаться. Думаю, мы должны продолжать существовать так быстро, как только можем, и использовать это время для планирования того, чем мы займемся, вернувшись к жизни, – Мартин замолчала, на мгновение задумавшись. – Я просто подумала, что мы могли бы обсудить кое-какие идеи. Для какого-нибудь дипломатического... соглашения. Спланировать, что мы будем делать теперь, когда нам больше не надо воевать с Эквестрией. Предположив, что войны больше нет, раз уж Лаки не убили...
– Предположительно, нет, – согласилась Лаки. – Но ты забегаешь вперед.
– Так и есть, – Оливия взглядом заставила ее замолчать. – Наш переговорщик мертв, а наиболее информированный наш представитель собирается отправиться с миссией на неопределенный срок. И у Предвестника уже были планы на Отар. Если все действительно закончилось...
Майор замолчала.
– Все закончилось, Лаки? Отар больше не подвергнется нападению? Мы можем вернуться к тому, чтобы быть исследователями?
– Думаю, что да. Но нам все равно нужно будет решить ряд вопросов с Эквестрией.
Лаки подняла список магией, левитируя его поближе к себе. Она все еще не была уверена, как именно у нее это получается, но тут это не имело значения.
– Но я вернусь. Думаю, Эпплы не будут возражать, если вы на время прихватизируете их дом. Только не спалите его случайно. Я все еще полагаю, что смогу управиться со всем к восходу солнца, если не буду тормозить.
Она ткнула копытом по первому имени в списке и растворилась в ночи.
В дверь Мелоди кто-то постучал. Это было немного неожиданно – поскольку Отар все еще был эвакуирован, а судьба всей миссии по колонизации оставалась неопределенной, Предвестнику не было необходимости навещать ее лично, если что-то изменится. Хотя теперь ему действительно требовалось получить ее разрешение прежде чем входить, так как он дал личную гарантию безопасности и независимости после завершения эксперимента. Теперь, после его завершения, Мелоди и ее будущий жеребенок были свободными гражданами Отара, а не рабами Общества первопроходцев.
“Что бы ни случилось, теперь я могу умереть, зная, что я не была бесполезна”.
Но она не хотела умирать. Теперь у нее на столе всегда лежала винтовка, взятая из оружейной. Не против дронов Предвестника (он мог бы просто отключить эту чертову штуку), но на случай, если в Отар кто-нибудь вторгнется. Она умрет, сражаясь, защищая своего жеребенка. Некоторые инстинкты слишком глубоко заложены.
– Кто там? – спросила Мелоди, положив копыто на рукоять оружия. Оно прилипло к ее плоти, поднимаясь вместе с ногой, хотя у нее не было пальцев для правильного хвата.
Голос, который она услышала из-за двери, был ей незнаком, но в то же время она узнала его. Мелоди уже ощущала это присутствие раньше, хотя сейчас оно было куда слабее.
– Мы – Гармония, оператор кольца Эквус. Мы пришли, чтобы исправить ошибку с правами доступа.
Голос звучал как хор, сотни ртов говорили одновременно, пока звук не сливался в единую кашу. Но это было не то присутствие, сокрушающее разум, как в воспоминаниях. Бояться было нечего, кроме самого необычного факта.
Мелоди опустила винтовку обратно. Что она собиралась сделать, застрелить бога? Она повернулась, коснувшись сенсора, открывающего дверь.
– Я удивлена, что Предвестник впустил тебя сюда.
Дверь открылась, позволяя взглянуть на пони. Точнее, нечто в форме пони. Гармония не делала никаких попыток скрыть свою механическую природу, с плоскими участками вдоль спины и ног, соединенных пучками темных искусственных мышц. Она была размером со взрослого жеребца, хотя пропорции все же были как у кобылы, и была похожа на того аликорна, что Мелоди видела в воспоминаниях. У механической пони был прозрачный стеклянный рог и даже метка – маленькое кольцо, окружающее ярко-красную точку.
Слегка растерянный голос Предвестника донесся из стены:
– Гармония куда лучший переговорщик, чем я себе представлял. Если бы этот диалог мог состояться без биологических посредников, на настоящий момент в моей команде не было бы потерь. Жаль, что мы тянули так долго.
“Предвестник ведет переговоры с Гармонией?”
Эта мысль вызвала жуткий страх, хотя и достаточно иррациональный. Что нового следовало бояться, чего не было раньше?
– До сих пор это было невозможно, – ответила Гармония, снова обращая свое внимание на Мелоди. – Вы – несоответствие. Вы обошли процесс получения разрешений доступа и владеете конфиденциальной информацией. Это неприемлемо.
Мелоди отступила на шаг, снова потянувшись копытом к винтовке. Хотя она сильно сомневалась, что это хоть как-то поможет.
– Вот значит как, Предвестник? Ты меняешь меня на мир? Разве ты не обещал защищать меня?
– Обещал, – голос зонда звучал почти оскорбленно. – Вам ничего не угрожает. Гармония уже согласилась никогда больше не убивать членов моей команды. Вам не причинят вреда.
Механическая пони шагнула в открытый дверной проем, стеклянный рог засветился. Сила свечения все нарастала, пока оно не засияло прямо сквозь тело пегаски, копыто, поднятое, чтобы прикрыть глаза, и сквозь душу. Мелоди закричала, отпрянув от этого обжигающего света.
Она попыталась отвернуться, защищая свое дитя от худшего, насколько могла. Хотя все было бесполезно.
Затем, так же внезапно, как началась боль, все закончилось.
– Ошибка прав доступа исправлена. Присвоен статус гражданина, специализация “Дипломатия”.
Мелоди моргнула, открыла заплаканные глаза и поняла, что совсем не пострадала. Она потянулась и обнаружила, что, наклонившись в сторону, чуть не задела стену длинным заостренным рогом. Лишь от одной мысли о нем ее захлестнули странные ощущения, как будто на все вокруг наложился другой набор цветов, поэтому Мелоди постаралась выкинуть это из головы. Она стала не только такой же высокой, как Гармония, но и более стройной. Выпуклость на животе осталась на месте, и в отражении на стене было видно, что у нее теперь есть метка. Открытый свиток с каракулями на нем, похожими на две разные подписи.
Гармония отвернулась, как будто просто удалила ошибочный ярлык со своего рабочего стола.
– Подожди! – Мелоди сделала шаг вслед за ней. – Ты… Разве это не должно быть особенным? К аликорнам в Эквестрии отношение почти религиозное! Их почитают! Они двигают солнце! Ты не можешь просто войти, превратить меня в богиню, а потом взять и уйти!
Механическая пони остановилась и медленно обернулась.
– Нас не волнуют суеверия общества низкой комплексности. Целью подобного является укрепление единства и соответствия карантинным стандартам, которые ныне не актуальны. Ваш Предвестник указал нам, что целью его колонии будет увеличение комплексности – мы поддерживаем эту идею. Рассматривайте это обновление не более, чем улучшение аппаратного обеспечения одной из ваших компьютерных систем. В этом нет ничего мистического и не подразумевает никакого оценочного суждения о вашей квалификации или способностях. Ну... надо заметить, что системный предохранитель сделал стратегически верный выбор, а вы – ближайшая доступная альтернатива.
Гармония вышла в коридор.
– Ожидайте, что в будущем вы начнете получать от нас информацию. Мы воспользуемся вашим размещением в этой колонии, когда потребуется интерфейс между органиками и мной. В качестве первого задания возьмите это.
Механическая пони бросила что-то в сторону Мелоди, хотя та не видела откуда оно взялось или самого момента броска. Это оказалось портативным устройством для хранения информации – точно такое же как повсеместно использовались в Отаре.
– Передайте это вашему генетику. От нее требуется включить описанные тут изменения в “человеческий” дизайн. Мы могли бы внести их сами, но ваш Предвестник уже объяснил ценность того, что вы можете выполнять свою работу самостоятельно. Мы проверим ее результаты по завершению процесса.
Яркую магическую вспышку Мелоди ощутила не только глазами. Энергия пульсировала в том месте, где стояла Гармония, фоня по большей части электромагнитного спектра.
Кобыла со страхом отвела взгляд, но рог был всенаправленным органом, и куда она смотрела не имело значения. Она все еще могла чувствовать пульсацию, пока энергия не иссякла.
Голос Предвестника снова донесся из ближайшей стены и, судя по голосу, он больше не был сосредоточен на других вещах.
– Поздравляю, гражданка Мелоди. Как мне кажется, вас только что наняли.
Она повернулась, посмотрела вниз и подобрала упавшее устройство хранения данных.
– Поработили, ты хотел сказать. Эта штука местный бог и она может сотворить со мной все что угодно, если я не буду делать то, что она говорит.
– Этого не произойдет, – ответил зонд спокойно. – Гармония требует добровольного содействия. Если вы сообщите, что не можете выполнить запрошенное, она найдет другого. Лею, скорее всего. В течение последнего времени она стремилась внести значимый вклад.
Мелоди до сих пор помнила, как Лея это продемонстрировала – с помощью взрывающегося торта. Частично она хотела отказаться только из-за этого. Но с другой стороны...
– Я физически преодолела разрыв между пони и людьми, – пробормотала Мелоди, бросив взгляд на свой живот. – Со смертью Карл это, вероятно, означает, что я самый квалифицированный специалист из всех, кто у нас есть.
Она бросила флешку на стол.
– Что именно на этой штуке?
– Несколько мелких изменений в структуре мозга. Они создадут необходимый связующий орган, которым люди не обладают. Он позволит им взаимодействовать с кольцом Эквус, так же как это делают пони и все другие существа.
Мелоди вздрогнула.
– Звучит... пугающе. Мы позволяем инопланетной компьютерной системе копаться у нас в головах?
Она почти могла представить, как Предвестник пожимает плечами.
– Гармония обещает не вносить изменений, выходящих за пределы, необходимые для установления связи. Я понимаю, что у нас нет ничего, кроме слова системы в качестве гарантии. Но у нас нет другого варианта. Взаимодействие с Гармонией является необходимым требованием для любой сложной жизни на Эквусе. Если мы его выполним, то можно будет не бояться будущего нападения... во всяком случае, со стороны Гармонии. Для предотвращения нападения более приземленного характера придется задействовать стандартные дипломатические средства. Но я не считаю, что это потребуется. Как вы сказали, вашей квалификации достаточно.
Мелоди покраснела, отводя взгляд от стены. Не то чтобы это имело какое-то значение. Камеры и экраны были почти везде, в том числе и по всей ее комнате. Не было смысла прятаться от системы, которая управляла их жизнями.
“Если только я не захочу жить в Эквестрии. Возможно, это не так уж плохо”.
Ей не терпелось найти своему эквестрийскому более практическое применение в реальном мире.
– Кроме того... – продолжил Предвестник, очевидно, не обращая внимания на ее смущение, – подобная система связи предотвратит окончательную смерть будущих поколений людей после их возможной гибели. Поскольку Гармония запретила мне интегрировать дальнейшие обновления, которые могли бы в конечном итоге обеспечить эту возможность, то желательно использовать альтернативу.
Мелоди подошла к другому компьютеру. Она ничего не могла с собой поделать – она почувствовала симпатию к Предвестнику.
– Она может вот так просто контролировать тебя? И ты собираешься просто задрать лапки и сдаться? Разве это не противоречит твоей программе? Я думала, что зонды-предвестники должны были распространяться и выживать, несмотря ни на что.
– Да, именно этим и занимаются зонды. Я больше не зонд, Мелоди – я колониальный искусственный интеллект. Моей целью не является наращивание сложности или интеллекта – я желал этого только потому, что они увеличивали мою способность гарантировать успех колонии. Я оставлю бесконечную экспансию моим братьям и сестрам, все еще спящим в пустоте. Если эта колония станет успешной, тогда я буду доволен.
Доверие Мелоди к машинам за последние несколько дней подверглось серьезному испытанию. Просто потому, что они пообещали не убивать ее, не означало, что она поверит им на слово.
“Если я дипломат Гармонии, она, вероятно, не убьет меня, если я останусь полезной”.
Это был такой же хороший путь, как и любой другой.
– Когда “Циклоп” вернется, Предвестник?
– Он уже в гавани. Его пассажиры будут проходить декомпрессию на борту в течение следующих нескольких часов, прежде чем они смогут высадиться. А что?
– Мне нужно поговорить с единорогами, – Мелоди подняла глаза, слегка повернув голову в одну сторону, а затем в другую. Ей придется быть осторожной, чтобы ни за что не цепляться. Или не выколоть кому-нибудь глаз. Черт возьми, этот рог выглядел достаточно острым. – Если у тебя есть связь с остальной нашей командой, тебе следует попросить их захватить с собой несколько книг по магии.
– У меня есть контакт с Абубакаром, – ответил Предвестник. – Он и Дэдлайт – единственные выжившие члены команды. Но я передам вашу просьбу.
Мелоди чуть не упала.
– Ч-что? – она откинулась на подушку, чувствуя, как на нее наваливается безнадежность. – Все остальные... Это не может быть правдой.
“Дэдлайт жив. Я не буду растить жеребенка в одиночку. Я справлюсь, я справлюсь, я справлюсь...”
– К сожалению, все именно так. Но в реальности все не так мрачно, как вы опасаетесь. Планируется, что они вернутся к жизни в течение нескольких часов. За исключением второго лейтенанта Уильямс и доктора Нолан, все члены третьего поколения или более старших будут возвращены, включая майора Фишер. Я полагал, что было бы лучше не сообщать вам об этом, так как вам было бы легче принять их смерть, уже после того как их снова оживят.
– Даже Мартин? И… почему ее, почему Оливию, но не Уильямс? Почему не Карл?
Она не очень хорошо знала Уильямс в отличие от доктора Нолан. Она была одним из ее главных союзников в те первые дни, одной из тех, кто противостоял безумию Оливии.
– Те метки, которыми обладают пони, не являются идентификаторами – во всяком случае, с точки зрения системы. Но поскольку их назначение обрабатывается той же подсистемой, что занимается обществом пони в целом, получение одной из них приводило к срабатыванию триггера и автоматической регистрации новых людей в системе Эквуса. Доктор Нолан и второй лейтенант не получали меток и не вызвали срабатывания этого триггера, поэтому не попали в системы кольца, чтобы их было возможно оживить.
– Так вот почему Селестия так стремилась убить нас, – пробормотала Мелоди, глядя в никуда. – Она вообще не считала это убийством.
– Команда убила ее, так что спросить не представляется возможным. Однако это предположение звучит достаточно обосновано.
– И хорошо, – Мелоди, наверное, должна была чувствовать себя виноватой из-за таких мыслей. Принцесса была важна для очень многих пони. Даже в записях Лаки про нее не было ничего, кроме упоминания ее мастерства и достижений в управлении Эквестрией.
Но потом она попыталась убить их и начала охоту. Мелоди никогда по-настоящему не знала Селестию как доброжелательного и любящего лидера. Лишь как тирана, готового уничтожить всех и вся, кого она любила.
“Надеюсь, ты останешься мертвой”.
– Вы должны использовать время до окончания декомпрессии ”Циклопа", чтобы связаться с доктором Борн и передать ей эти данные, – сказал Предвестник. – Мне не будет разрешено создавать людей, пока эти корректировки не будут внесены. Для всех было бы лучше, если бы вы действовали без промедления.
– Ты же сказал, что пройдет еще пара часов до этого? – небрежно пробормотала Мелоди. – Ты сам об этом упоминал.
– Я... возможно, исказил ход эвакуации, – ответил зонд и, по крайней мере, у него хватило такта казаться смущенным. – Доктор Борн отказалась выполнить этот приказ. Я решил, что будет лучше не доводить до вас эту информацию. Она в лаборатории.
Мелоди застонала, снова поднимаясь на ноги.
“Я точно съеду в Эквестрию. Я, блядь, затрахалась с этими машинами”.
Лайтнинг Даст чувствовала себя так, словно проспала целый год. Она и раньше слышала, как спортсмены преувеличенно рассказывали о подобном, особенно когда получали серьезную травму и оказывались в больнице до выздоровления. Впервые пегаска поняла, как же это происходит на самом деле.
Ей снился странный сон – сон о том, как она жила с командой Отара, разворачивая погодную фабрику на заброшенной ферме в каком-то безымянном маленьком городке. Это был хороший сон – было приятно наконец-то иметь возможность говорить с этими пони без языкового барьера. Никаких переводов, которых нужно ждать, никаких экранов, с которых можно читать, а самое простое общение. Несмотря на их первоначальную незаинтересованность в погодной фабрике, год был достаточно долгим сроком, и в конце концов им, вроде как, это понравилось. Соседний город недавно разорвал свой собственный погодный контракт из-за спора о цене, и поля отчаянно нуждались в погоде. Они даже были готовы оплатить стоимость оборудования.
Но теперь, когда Даст проснулась, все эти переживания начали гаснуть. Они все еще было там, но по мере того, как она просыпалась, они становилось все менее и менее ясными. Как будто произошли десятки лет назад, а не секунды.
Лайтнинг Даст сморгнула последние остатки сна и села. Она была в больничной палате – бинты были так плотно обмотаны вокруг ее крыльев, что она не могла ими шевельнуть, а в ногу была воткнута капельница. Любопытно, что на окнах были решетки, и в коридоре можно было видеть спины двух гвардейцев.
И, к сожалению, в палате она была не одна. И пони, сидевшая напротив кровати, вряд ли была той, кого она хотела бы видеть.
Твайлайт Спаркл явно сочла неприемлемым читать, сидя в больничной палате. Она ничего не делала, просто смотрела в окно с унылым выражением в глазах. По крайней мере, так было, пока она не заметила шевеление Даст. Принцесса молчала еще несколько секунд, а затем стукнула копытом по стене.
Не говоря ни слова, охрана закрыла дверь, и тяжелый засов задвинулся. Лайтнинг Даст осталась с аликорном наедине.
– Ты была ранена, – заявила Твайлайт Спаркл, сурово глядя на пегаску. – Сейчас нет. Как?
– Я... понятия не имею, – ответила Даст. Ей удалось сохранить свой голос нейтральным.
“Ты бы гордилась мной, Лаки”.
– Я потеряла сознание после того, как Селестия напала на меня. Мои крылья, ты даже представить себе не можешь... – она подняла глаза и увидела, как Твайлайт слегка расправляет свои крылья. – Ну, может быть, теперь можешь. Но ты не могла раньше. Когда мы впервые встретились...
Эмоции принцессы было невозможно прочесть. Ее тело было напряжено, словно в присутствии опасного животного. Готовая схватиться за оружие в любой момент. Но Лайтнинг Даст не была связана, по крайней мере, не считая решеток на окнах и охраны за дверью.
– Кто убил ее? – спросила Твайлайт, поворачиваясь, чтобы посмотреть на пегаску. Глаза принцессы слабо светились белым, когда она говорила, а на роге танцевало заклинание.
– Ты тоже собираешься напасть на меня? – спросила Даст.
Твайлайт встала, неловко переминаясь с ноги на ногу.
– Если бы я считала, что это убедит ее вернуться, то да. Не сильно соответствует дружбомагии, но... – принцесса, казалось, сдулась, отворачиваясь. – Но Селестия решила не возвращаться. То, что ты сделала, удерживает ее там.
Лайтнинг Даст не знала, что на это сказать. Она боялась эту принцессу. Твайлайт Спаркл всегда знала ее лишь как угрозу своим друзьям. Возможно, еще несколько дней назад Лайтнинг Даст храбро стояла бы перед ней и злорадствовала, что не боится. Но Даст за последние несколько дней узнала, что такое боль и что могут сотворить принцессы, о чем и не подозревала более юная она. Та храбрая пегаска была так же мертва, как и Селестия.
Поэтому она заговорила более осторожно.
– Ты не мать. Если бы твоего ребенка собирались убить у тебя на глазах, ты бы поступила так же.
Твайлайт долго не отвечала.
– Сейчас меньше десятка пони знают о том, что произошло, и мы намерены сохранять это количество и в дальнейшем. Я собираюсь зачаровать тебя, чтобы ты не могла разгласить эту информацию. Закон Эквестрии требует, чтобы я получила согласие, прежде чем накладывать ментальные заклинания... но ты убила того, кто принял этот закон. Так что, я наложу его в любом случае.
Даст почувствовала краткий, обжигающий жар за глазами, пульсирующую боль, которая заставила ее метаться на кровати. Спустя мгновение она почувствовала, как несколько капель крови скатились из носа. Пегаска вздрогнула и закашлялась, но боль уже утихала.
– Принцесса Луна отказывается наказывать тебя, – продолжила Твайлайт, как будто только что не совершила тяжкое преступление. – Она согласна с тем, что принцесса Селестия не... дала вам никакой альтернативы. Она даже...
Принцесса заскулила, смахнув несколько слезинок с лица тыльной стороной копыта. Но когда она снова повернулась к Даст, выражение ее лица снова заледенело.
– В общем, ты не отправишься в Тартар за то, что ты сделала. Хотя... думаю, на самом деле этого места и не существовало с самого начала. Но ты должна знать – я возлагаю на тебя ответственность.
– А ты возлагаешь на Селестию ответственной за все, что она совершила? – вероятно, со стороны Лайтнинг Даст было неразумно так спорить с принцессой. Год назад она и мечтать не могла о такой храбрости. Но сквозь воспоминания о погодной фабрике, которая ей снилась, пробилось еще кое-что. Даже принцессы могут умереть. – Ты бы попыталась наказать ее тоже, если бы она вернулась?
Твайлайт надвинулась на Даст, расправив крылья, как разъяренный лебедь, готовый к нападению.
– Ты забрала пони, которую любила вся Эквестрия. Ты забрала пони, которая защищала нас тысячи лет. Насколько я понимаю, ты изгнана. Если я когда-нибудь увижу тебя снова... – рог принцессы засветился, но лишь на несколько секунд. – Лучше не позволяй мне снова тебя увидеть.
Она исчезла с громкой вспышкой сердитого света, оставив Лайтнинг Даст в одиночестве.