Ночь Кошмаров и Никс

Прошло несколько месяцев после событий "Семьи Никс". Твайлайт привыкла быть матерью, а Никс с радостью стала (ну, В ОСНОВНОМ) нормальной маленькой кобылкой. Но сейчас они приближаются к одному из любимых праздников осеннего сезона, Ночи Кошмаров, о котором Никс никогда не слышала и абсолютно ничего не знает...

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Другие пони ОС - пони

Беседа

Твайлайт беседует с человеком по дороге в Понивиль

Твайлайт Спаркл Человеки

Вспомнить прошлое

Семейная жизнь, воспитание детей, банальные, но разнообразные бытовые проблемы... Нет, кое-что заставит Патрика вспомнить его прошлое ради Эквестрии. Ради друзей. Ради своей семьи. Готов ли он и его друзья пойти на риск, пожертвовать чем-то?

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Спайк Принцесса Селестия Принцесса Луна Зекора Другие пони ОС - пони Дискорд

История болезни дворцового стражника

Порой даже верноподданные стражники принцессы Селестии не в силах хранить свою верноподданность. Понификация рассказа А. Т. Аверченко "История болезни Иванова".

Принцесса Селестия Стража Дворца

Пушки и Розы

Если тебе при рождении отведена определенная роль, и даже в подкорку заложили программу поведения, означает ли это что ты - это не ты, а приданный тебе образ? И как жить с этим, где найти себя? Данный рассказ является спин-оффом романов "Сломанная Игрушка" и, в некоторой степени "Fallout: Equestria", и содержит спойлеры обоих. Рекомендуется вначале прочесть первоисточники.

Другие пони Человеки

Обычные дни

Банальный рассказ о том, как пегас, который потерял память очутился в Понивиле.

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек Эплблум Скуталу Свити Белл Спайк Зекора Биг Макинтош Грэнни Смит Дерпи Хувз Лира Бон-Бон DJ PON-3 Другие пони ОС - пони Октавия

Киберпони

Прогресс - вещь необратимая. Он стирает любые преграды, давая разумным существам, сумевшим его обуздать, невероятную мощь. Он способен в мгновение ока изменять то, что годами создавалось природой. Будущее подкрадывается незаметно... Добро пожаловать в новую Эквестрию.

Лучшие подруги

История дружбы Флаттершай и РейнБоу Дэш (Хуманизация)

Рэйнбоу Дэш Флаттершай Твайлайт Спаркл Рэрити Пинки Пай Эплджек

Принцесса Оцеллия

После встречи молодой шестёрки со своими страхами, Оцеллия завела разговор о своём прошлом.

Другие пони Чейнджлинги

Дело принципа

Директор Селестия терпеть не может возню с бумагами, принцесс и собственное прошлое. К сожалению, первый пункт из этого списка составляет её работу… и она отчаянно нуждается во втором, чтобы разобраться с третьим.

Принцесса Селестия

Автор рисунка: Siansaar

То, что я сделал

Глава I

Вздрогнув, я проснулся с чувством необъяснимой тревоги. Взглядом быстро пробежался по комнате, всё выглядело так, словно я в обыкновенной больничной палате: кровать, кардиомонитор, освещение, окна… У изножья кровати дикий гибрид ночного горшка и подкладного судна, не помню правда, чтобы им пользовался.

Не уверен, в чём дело, но что-то в комнате явно не так. Вдруг стали удлиняться тени, подо мной послышался скрип. Неожиданно кто-то рукой закрыл мне рот, лишая возможности позвать на помощь. Он подкрался совсем близко, шеи коснулось горячее дыхание, тошнотворно пахнущее нечистотами и гнилью.

— Тебе никогда не сбежать от меня… — проскрежетало по нервам.

Затем он стащил меня с кровати и, держа за плечи, волоком протащил через всю комнату прямо к окну. Когда он захотел поставить меня на ноги и схватился за шиворот больничного халата, не обращая внимания на впивающиеся в мою плоть когти, я закричал. В темноте разглядеть его как следует было практически невозможно, но кое-что я всё же заметил: в целом существо похоже на человека, а его глаза на той же высоте, что и мои.

— Пусти меня! — вскрикнул я, когда меня рывком прижали спиной к окну. Против такого обращения протестующе затрещали плечи…

— Да ни в жизнь! Уж очень ты вкусный, мой личный неиссякаемый источник развлечений… — почти ласково провёл когтём по моему лицу этот… монстр. — Столь многих убил, столь многих ещё убьёшь…

Он сделал шаг вперёд, открывая лунному свету своё ужасное лицо.

— Ты и я, мы партнёры... Убийцы до самой гробовой доски, — его клыкастая пасть расплылась в ухмылке, а чёрные глаза без малейшего следа зрачков пристально всматривались в душу. — Мы не заслуживаем постели да и не нуждаемся в ней. Мы звери, что бредут во тьме, жаждем лишь крови — нашего вина, и плоти — нашего хлеба. Жаждем… И получим...

— Нет. Пожалуйста! Тебя же больше нет! Они избавились от тебя! — умолял я. Секундой позже собрал остатки воли в кулак стал вырываться из его хватки.

Толчок — и я улетаю в окно. Падая, не сдержал крика, но вскоре всё кончилось и я с грохотом рухнул на твёрдую грунтовую дорогу.

— Тебе никогда от меня не избавиться… — прошелестело прямо над моим ухом. Вокруг стали раздаваться крики.

Я поднял голову, но куда не посмотри, — везде искажённые ужасом и отвращением лица. В умоляющем жесте протянул руку к ближайшей пони знакомого оранжевого цвета, но в ответ услышал только:

— Нет! Не подходи, чудовище! — и пони убежала.

Едва я осознал сказанное, меня настигло осознание: мои руки снова венчают длинные когти. Все вокруг стали выкрикивать одно и то же, раз за разом повторять:

— Монстр!

— Монстр!

— Монстр!

Не прекращая ни на секунду, эти слова снова и снова хлёстко били по сознанию, так что я рванул отсюда, изо всех сил стараясь избежать вездесущих обвиняющих взглядов. Нырнул в одно из ближайших зданий, надеясь скрыться от толпы, но место, куда я попал, было намного, намного хуже.

Каким-то образом я попал в комнату, уставленную зеркалами. Куда не глянь — отражение, и каждое — жестокое напоминание о том, кем я стал.

Убийцей.

Я развернулся, чтобы унести отсюда ноги, найти такое место, где можно будет скрыться от своего собственного бездушного взгляда, но тут столкнулся с высокой тёмно-синей пони с крыльями и рогом.


Проснулся я в холодном поту. Попытался было вскочить с кровати, да хотя бы просто сесть, но не вышло — мягкие ремни всё ещё плотно прижимали меня к койке. Откинулся обратно на подушку, отчаянно пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце и выровнять рваное дыхание.

— Это всего лишь сон… — прошептал я, оглядывая пустую комнату своими новыми глазами.

Тут определённо светлее, чем в моих снах, но не слишком, иначе я бы рисковал повредить только-только сформировавшуюся сетчатку. На прежнем месте кардиомонитор, как и всё остальное из моего сна. Нет только монстра.

Я с облегчением выдохнул, наконец позволяя себе расслабиться. Едва ли прошло много времени, как я снова заснул.


Щелчки когтей по каменному полу предвещали приближение канцлера Густафа. Привычно придерживая идеальную осанку, он вошёл в зал заседаний и тут же обратил внимание на то, что остальные делегаты уже прибыли. Все, кроме, похоже, Лунной принцессы.

— Ах, канцлер Густаф, как здорово, что Вы присоединились к нам, — сказала принцесса Селестия, жестом приглашая его сесть рядом.

— Всегда рад, Ваше Высочество, но мне любопытно, почему, со слов вашего посыльного, эта встреча не терпела отлагательств, — сказал Густаф, занимая указанное место. — Признаться, в ту секунду у меня сложилось впечатление, что Вы собираетесь объявить войну.

— Это может быть не так уж и далеко от истины… — гнетуще сказала Селестия, что сразу же привлекло всеобщее внимание.

— Простите, но против кого? — спросил спикер Сильвер Бэк, наклоняясь вперёд. Надо полагать, минотавр попросту не мог поверить в услышанное. — Эквестрия уже более тысячи лет не объявляла войн, а последняя закончилась тем, что вы запечатали Короля Теней подо льдами севера.

Селестия кивнула, соглашаясь со сказанным.

— Вы совершенно правы, мы редко вступаем в войну, и ещё реже выступаем агрессорами, но сейчас расклад совсем иной, — сказала она, раскрывая лежащую перед ней папку, — Вероятно… на то, чтобы всё как следует объяснить, уйдёт немало времени. Многое из того, что я вам собираюсь рассказать, покажется невероятным, однако можете быть уверены: всё, что вы услышите, — чистая правда. Каждое из моих слов я готова подкрепить доказательствами.

На этих словах Селестия пролевитировала несколько фотографий присутствующим делегатам.

— Как многие из вас помнят, около шести месяцев назад с небес упал некий объект...

— Официально Вы объявили, что это какой-то метеорит. Неужели что-то изменилось? — спросил канцлер, принимая предложенную фотокарточку. На снимке был изображён пылающий огненный шар, проносящийся по ночному небу.

— Раньше мы и правда считали, что это метеорит. Но когда отряд солдат прибыл на место предполагаемого падения, они обнаружили кое-что… мягко говоря, тревожащее, — сообщила Селестия, раздавая ещё несколько фото. Густаф взял предложенные копии фотографий и почти сразу отпрянул. На снимках с разных ракурсов был изображён длинный металлический корабль. Предназначение этой громадины можно было понять без особого труда даже с учётом сильнейших повреждений, полученных, видимо, в результате аварии. Вокруг него были разбросаны искалеченные тела — да тут был бой! Настоящая мясорубка.

Однако отпрянул он не поэтому. Густаф начинал со службы в Императорской Армии Грифонов, ужасы войны ему не чужды.

Дело было в сражавшихся. На некоторых фотографиях тела были взяты особенно крупно. Очевидно, бой был между представителями разных видов… Одни — четвероногие и насекомоподобные. У каждого по четыре руки, оканчивающихся трёхпалой когтистой лапой, частенько эти лапы даже после смерти держались за рукояти оружия, чем-то очень отдалённо напоминающего арбалеты грифонов. Их головы казались неестественно маленькими, но это, скорее всего, из-за крупных мандибул и антенн. Все в странной серой униформе, манжеты и прочие элементы которой подчёркнуты красным цветом, некоторые — ещё и в доспехах той же расцветки. Густаф был практически уверен, что глаза таких существ должны быть составными и век не иметь, но реальность оказалась иной: два глаза, отсутствие радужных оболочек и, самое интересное, — всё, кроме зрачка, сплошь одного цвета, причём цвета совершенно случайного, да ещё и отличающегося от особи к особи. Правда, после столь частого общения с пони, Густафа вряд ли можно удивить разнообразием цветов.

Но, насколько бы монструозными не казались эти существа, те, с кем им пришлось сразиться, были куда уродливее. Даже больше, они словно олицетворяли собой слово «кошмар». Тощие и измождённые, они отдалённо напоминали больших обезьян, бродящих в джунглях далеко на юге. Все голые, почти без волос, словно на показ выставляли болезненные тела и свои отвратительные украшения: рассечения, ожоги и раны. У многих из пальцев рук вырывались чудовищные когти длиной в фут[1], что резко контрастировало с короткими коготками на ногах. Вдоль позвоночника — шипы вроде драконьих, что делало их слегка на этих самых драконов похожими. И в довершение всего — морда. Холодные чёрные глаза, зияющая дыра вместо носа, торчащие из безгубой пасти дюймовые[2] клыки — исчезают последние сомнения: вряд ли они вообще когда-то были живыми. Напротив, что раньше, что теперь, эти существа — воплощение смерти.

— Что это? — в ужасе спросил Сильвер Бэк.

— Именно то, чем кажется, — сказала Селестия, жестом указывая на фотографии. — Шесть месяцев назад на земли Эквестрии совершили аварийную посадку инопланетяне.

— Почему Вы вообще так долго это умалчивали? — потребовал ответа минотавр, в гневе ударив по мраморному столу кулаком. — Или Вы хотели изучить там всё и создать новое оружие? Хотели напасть на нас, да?!

— Успокойся, Сильвер Бэк. Если бы Селестия хотела завоевать ваш народ, она бы уже давным-давно это сделала. Ей даже не пришлось бы прибегать к силе. Селестии достаточно всего лишь слегка увеличить яркость Солнца, пока оно проходит над вашими островами, — зловеще сказал Густаф. — Захоти она, весь мир был бы у её ног, но за тысячи лет она всё ещё этого не сделала. Со времён возвышения Сестёр после Войн Хаоса, Эквестрия лишь раз объявила войну, и та причина была крайне уважительной. Не задумывались, почему у этой страны так много союзников?

Герольд Эбеле наклонилась вперёд, сведя перед собой полосатые копыта.

— Канцлер говорит нам правду, Селестия не приведёт к разладу. Пусть устарело сие сообщенье, едва ль придам ему я меньшее значенье, — сказала зебра, пока Сильвер Бэк ворчал что-то себе под нос. Однако вряд ли Эбеле обратила на него хоть какое-то внимание, слишком уж она была поглощена лежащей перед ней фотографией. — Мог ли хоть кто-то выжить в беде? Иль не нашлось живого нигде?

— Не все погибли в результате крушения, леди Эбеле. Многие раны нанесены или драконьим пламенем, или когтями этих чудовищных пародий на обезьян, — заключил Густаф, повнимательнее присмотревшись к фотографии.

— Вы правы. Мы потратили прорву времени и усилий на поиск улик, которые могли бы помочь нам восстановить ход событий. Судя по всему, за контроль над кораблём разразилась великая битва, которая, в конце концов, и привела к смерти почти всех её участников, — сказала Селестия, листая лежащую перед ней папку. — И ещё, спикер, Ваши подозрения весьма обоснованы, но спешу заверить, устройство судна куда как сложнее, чем всё, над чем когда-либо работали мои учёные. Будь у нас в распоряжении тысяча лет, мы бы всё равно лишь едва-едва поцарапали сей гранит науки.

— Подождите-ка, вернитесь чуть назад. «К смерти почти всех участников?» Вы не оговорились? Я Вас правильно понял? — наклонился вперёд Густаф.

— Безусловно. Сначала мы предполагали, что в той битве не было победителей и все погибли, но около десяти дней назад мы получили подтверждение обратного, — ответила Селестия, с лёгким хлопком закрывая папку. — Один из пришельцев пережил и бой, и последующее крушения. С того самого момента он обосновался в Белохвостом лесу.

Тут оживился уже Сильвер Бэк.

— Я так понимаю, пришельца вы поймали, да? Смогли его допросить? Выяснить, как работает звездолёт? — с огнём в глазах спросил он.

— Мне кажется, тут более важен другой вопрос, а именно, представитель какого вида выжил. Как отреагируют на допрос те жуки ещё можно представить, но обезьяны? Они даже разумными не выглядят, — сказал Густаф, бросая на стол очередную фотографию. — Эти твари — просто монстры.

— А вот тут вот Вы ошибаетесь, мой добрый канцлер. Единственный выживший — одно из тех обезьяноподобных созданий, и судя по собранной нами информации, он крайне умён, — тут Селестия перешла на печальный тон. — От него мы узнали, что он, как и его братья и сёстры, был похищен инопланетянами, после чего насильно трансформирован в чудовище. Затем инсектоиды использовали одну из форм контроля сознания, чтобы превратить свои безумные творения в послушных марионеток, солдат, неспособных и слова сказать против воли хозяина.

—…Пока, однажды, эта магия не дала сбой и монстры не обратились против своих прежних владельцев? — закончил за неё Густаф. — Откуда вам знать, что это не ложь?

Селестия только покачала головой.

— Мы и не знаем, однако все факты указывают на правдивость этой истории. К примеру, у него неоднократно была возможность покалечить и съесть моих маленьких подданных, но он не только этого не сделал, но ещё и вернул раненную пони обратно домой, в город, чем и выдал себя, — рассказала Селестия, наблюдая, как присутствующие дипломаты один за одним примеряют маски беспристрастных судей. — Но и это не всё. Мы провели вскрытие одного из его сородичей и обнаружили множество устройств, хирургически имплантированных прямо ему в плоть, и более того, одно из них найдено в мозге существа.

Это заявление, казалось, произвело леденящий эффект на собравшихся делегатов. Однако Селестия ещё не закончила.

— Кроме того, около семи дней назад на выжившего напала группа из четырёх инсектоидов. Его тяжело ранили в схватке, но нападавшие и вовсе не выжили. Мы думаем, что они — часть какого-то отряда, чьей целью было либо убить, либо захватить сбежавшего раба, — Селестия извлекла из конверта новые фотографии. — К счастью, Луна позаботилась об охране существа и оставила с ним двух солдат, которые в конечном итоге и спасли его, после чего доставили в Кантерлот для лечения.

— Подождите, Вы хотите сказать, что прямо сейчас скрываете инопланетного беглеца? Которого, к тому же, хотят вернуть его бывшие похитители? — вскочил со своего места Сильвер Бэк.

— В этом вся суть, — сказала Селестия, легонько кивая.

— Мы обречены, — вырвалось у грифона.

Фут примерно равен 30,48 сантиметров, что почти вчетверо длиннее указательного пальца

Дюйм всё ещё примерно равен 2,54 сантиметра, что примерно вдвое длиннее видимой части человеческого зуба