Пустынный горизонт

Глава IX: Поимка

Рэрити сидела на подушке у кровати Твайлайт, лениво перелистывая магией страницы. История графа Кольте-Кристо ещё в юности покорила её перипетиями страстей, и она была в восторге, когда встретилась с книгой в одном из реликвариев мистера Рича. Прогуливающийся с единорожкой хозяин тогда сказал, что издание оригинальное и что хранилось оно в запечатанном сейфе среди обломков древнего эквестрийского судна. Рэрити, конечно, не стала тревожить потрёпанный подлинник, но быстро озадачила прислугу поиском современной копии в местной библиотеке. Впрочем, строки перед её взором оставались немы. Её мысли занимало куда более насущное дело.

Три дня назад Твайлайт рухнула прямо у постели Флаттершай и с тех пор не очнулась.

Сон её не был спокойным. Кобылка ворочалась, перебирала копытами, комкая простыни, вертела головой и болезненно постанывала. Иногда её хватали ужасные припадки, и тогда Твайлайт надрывно вопила, моля о помощи и прощении, и никакие увещевания подруг не могли её успокоить.

Рэйнбоу Дэш тоже была в комнате, витала под потолком. Пинки Пай ушла гулять с Флаттершай по садам несколько часов назад и они до сих пор не вернулись — молчаливую пегаску с самого пробуждения не отпускала смесь потрясения и вины. Эпплджек же с полной самоотдачей помогала экипажу Арго подготовиться к следующей экспедиции, сказав, что Твайлайт хотела бы их видеть в полной боевой готовности, когда пробудится.

Взгляд Рэрити наткнулся на письменный стол, где лежали разворошенные записи о медицинском колдовстве, и кобылка нахмурилась. Разбираться в плотном нагромождении тауматургических формул было сродни нырку рогом в бетонную плиту. Редкие уроки заклинаний из её жеребячества смотрелись как мелкая лужица в сравнении с бескрайним океаном чародейских знаний Твайлайт. Лучшее, что Рэрити могла объяснить подругам, — что-то пошло не так во время снятия заклятия, и Твайлайт решила принять последствия на себя, чтобы не дать волю дикой магии. Она и раньше видела, как единороги теряли сознание от подобных перегрузок, но дело всегда ограничивалось парой часов.

«И обходилось без криков в кошмарных снах».

Если Твайлайт вскоре не проснётся… Рэрити боялась даже продолжить мысль. Им удивительно легко удалось сохранить всё в тайне — мистер Рич сразу поверил в то, что единорожку просто поглотили книги, а Си Сэйбр ограничилась лишь приподнятой бровью. Тем не менее Рэрити боялась, что иллюзия не продержится долго. Она с надеждой ожидала поездку в компании Вайтхорна, но, похоже, её саму ожидали поиски лекарств в компании подруг.

Кобылка вздохнула, пытаясь снова погрузиться в книгу. Дальше они могли лишь ждать и надеяться.

Всё было без толку. Она настолько ушла в себя, что даже не заметила тишины, пока не раздался голос Рэйнбоу:

— Эй, слышишь?

Рэрити взглянула наверх. Оказывается, Дэш прекратила нарезать круги и теперь зависла у постели.

— Слышу что, дорогуша?

— Твайлайт. Она затихла.

Рэрити вскочила со всей доступной грацией, бросив книгу. Теперь и она обратила внимание. Впервые за последние дни Твайлайт лежала неподвижно; её рот закрылся, а черты лица разгладились. Она выглядела почти умиротворённо.

— Твайлайт? — с надеждой позвала Рэрити, шагнув вперёд. — Твайлайт, дорогая, ты слышишь нас?

Молчание. Рэйнбоу подлетела чуть ближе.

— Давай, Твай, подъём! — она слегка толкнула подругу копытом.

Рог той вспыхнул.

Рэрити отпрянула, прикрыв глаза копытом. Волна магии покалыванием прошла через её рог. Приглядевшись, она увидела севшую Твайлайт. Глаза той смотрели на Рэйнбоу Дэш, полыхая светом и яростью, а сама пегаска застыла в воздухе, скованная пурпурной аурой. Глаза выпучены, рот открыт. Она задыхалась.

— Твайлайт? — Рэрити постаралась перекричать вой поднявшегося ветра. — Твайлайт, послушай!..

Отступая, она ткнулась в стену и прижала уши.

Не обращая внимания, Твайлайт медленно поднялась с кровати и направилась к Рэйнбоу. Телекинетический аркан двинулся вместе с ней, отчего пегаска поплыла назад, вскоре уперевшись в стену. Она брыкалась и хлопала крыльями в тщетных попытках вырваться, но лишь сбила висящее зеркало.

Рэрити с ужасом наблюдала, как одна подруга выдавливала жизнь из второй. Тут в комнату ворвалась Пинки и резко затормозила, собрав ковёр в гармошку. Её всю трясло, а на лице была написана решимость. Секундой спустя показалась запыхавшаяся Флаттершай.

— Что за ужас тут творится? — завопила пегаска.

— Какой-то трындец! — прокричала в ответ Пинки. Она наставила копыто на Твайлайт. — Ну-ка, быстренько отпусти Дэши, а не то я тебе голову-то разморочу! Злюка!

Твайлайт медленно обернулась. Несмотря на то что в светящихся глазах не было видно зрачков, Рэрити показалось, что по её лицу пробежала тень замешательства.

— Сама напросилась, подруженька! — Пинки встала на дыбы, отвела копыто назад и врезала Твайлайт по челюсти.

В ту же секунду магия той рассеялась, и Рэйнбоу Дэш безвольно сползла на комод, а оттуда — на пол. Пока она пыталась отдышаться, Твайлайт отшатнулась, растерянно моргая, будто впервые осознав, где находится.

— Чт-то? — произнесла она. — Что случилось?

Рэйнбоу уже поднялась, оперевшись на стену, и таращилась на Твайлайт круглыми глазами. Её грудь тяжело вздымалась.

— Я…пойду крылья разомну, — пробормотала пегаска, а затем, спотыкаясь, юркнула в двери.

Твайлайт тяжело повалилась на пол, прислонившись к кровати. Рэрити подошла к ней и аккуратно положила копыто на плечо.

— Дорогая, тебе не дурно?

Твайлайт подняла на неё заблестевшие глаза. Спустя секунду она уже рыдала в объятиях подруги.

— Про… простите меня! Я не знаю, что на меня нашло, я просто… это было так…

Слова рассыпались на бессвязные осколки. Рэрити просто водила копытом по гриве опустошённой подруги и шептала ей на ухо успокаивающие слова, словно мать, утешающая своего жеребёнка. Она жалобно посмотрела на Флаттершай и Пинки, прося помощи. Пегасочка замерла поодаль в нерешительности, но Пинки сразу подскочила к ним, как будто уже забыв о случившемся.

Втроём они держались друг за друга, пока у Твайлайт не иссякли слёзы.

---

— Нам нельзя терять время, девочки. Я же уже сказала, со мной всё в порядке.

Полные скепсиса взгляды подруг зажгли в разуме Твайлайт пламя ярости. Она потрясла головой, прогоняя иррациональный гнев.

«Они правы, что беспокоятся обо мне. Я могла покалечить Рэйнбоу… или ещё что похуже».

Эпплджек посмотрела на неё хмурым, тревожным взглядом, какой не сходил с её лица весь последний час.

— Даже не знаю, сахарок. Сперва ты валишься в обморок, потом кричишь во сне как резаная, потом, оклемавшись, первым же делом кидаешься на подруг, а теперь говоришь, что всё у тебя в порядке, как у репы на грядке? Не уж, так не бывает.

— Эпплджек права, дорогая, — произнесла Рэрити. — Ты ведь сама знаешь, что склонна… перетруживаться. Пара дней отдыха явно пойдут тебе на пользу.

Сверкнув рогом, Твайлайт взяла яблоко из сваленной перед ней кучи фруктов и раздражённо надкусила его. Она, в отличие от Флаттершай, вышла из трёхдневной комы с жутким голодом и пересохшими губами — большая часть её нынешнего самообладания уходила на то, чтобы не запихать в рот всю еду разом. Твайлайт сидела с подругами за большим обеденным столом в общем номере, который предоставил им мистер Рич. Не было только Рэйнбоу Дэш. Пегаска рванула прочь сразу, как только освободилась от захвата единорожки, и не вернулась даже ночью. Пустующее место маячило перед Твайлайт как громкое обвинение в предательстве.

Кобылка сглотнула и глубоко вздохнула, натужно улыбнувшись:

— Всему виной магия, которую я забрала у Флаттершай. Она прошла через моё тело. Я с ней разобралась, и теперь всё хорошо. Честно. — Твайлайт не стала рассказывать им об ужасном кошмаре, в котором была заперта три дня, и о чужеродной ненависти, охватившей её при пробуждении. Она не смела о таком говорить. Иначе её насильно упихали бы в койку.

«Мне нужно возвращаться к работе. Я не могу и дальше подводить Эквестрию».

От звука своего имени Флаттершай сгорбилась ещё сильнее. Какой бы застенчивой пегасочка ни была раньше… сейчас она едва ли раскрывала рот даже среди подруг. Было очевидно, что она винит себя в произошедшем.

Пинки приобняла Твайлайт, слегка её встряхнув.

— Выше нос, Твайлайт! Поваляться пару дней без дела и отдохнуть — здорово же! Глянь, ну ты глянь!.. — Она выставила перед лицом у единорожки свиток. От щелчка её копыта рукопись развернулась чуть ли не до пола, как полотнище.

— Что это, Пинки? — Твайлайт нахмурилась, глядя на глупые рисунки и беспорядочные цветные каракули. Пинки так сильно трясла ими, что разобрать что-то было невозможно.

— Программа для моей вечеринки «Поздравляю со снятием проклятия с Флаттершай, его поглощением и возвращением Рэйнбоу Дэш», ага! — воскликнула Пинки. — О, а ещё для «Первой вечеринки спустя конец света, или Тусовка не кончается», но она как-то отошла на второй план.

Твайлайт не сдержалась и хохотнула, а Пинки, скатав свиток, быстро запихала его в гриву.

— Ладно, давайте компромисс? Я так и не успела заняться планированием новой экспедиции, ну а вы знаете, за стопками бумаг, хрониками в толстых переплётах и сложными схемами я, считайте, отдыхаю. Просто… на всё про всё уйдёт ещё пара дней. Если обойдётся без происшествий, вы меня отпустите?

— Меня устраивает! — Пинки исчезла и материализовалась за столом под писклявый аккомпанемент невидимой дуделки и дождя из конфетти. — Только не будь букой, когда закатим вечеринку!

Эпплджек не сводила взгляда с Твайлайт.

— Ну, не мне тебя судить, если хочешь сразу взяться за работу. Я сама не люблю сидеть на крупе, когда дел невпроворот, сено побери. Только о себе позаботься сперва, ага, Твайлайт?

— Конечно, — кобылка кивнула, на этот раз с искренней улыбкой. — Понимаю, вы переживаете за меня… Спасибо. Я это ценю. И хорошо, что мы нашли общий язык.

Флаттершай едва-едва слышно поддакнула. Пегаска молчала на протяжении всего спора, но Твайлайт всё равно улыбнулась ей с теплотой и выжидающе поглядела на Рэрити.

— Главное не забывай об отдыхе, дорогуша, — кивнула белая единорожка. — Небеса благие, мне бы не хотелось снова тебя терять. К слову, никто не видел Рэйнбоу Дэш?

— Эта не пропадёт, — махнула Эпплджек. — Девчонка многое пережила, ну вот и надо ей попорхать, подремать на облаках, поразвеяться. Она совсем в четырёх стенах скисла. Вечером будет стоять на пороге свеженькая как огурчик.

— Крайне на это надеюсь. Я хотела попрощаться перед тем, как отправлюсь в дорогу.

Твайлайт вскинула голову от обгрызенных яблочных сердцевин, которые она складывала в аккуратную пирамидку.

— В какую ещё дорогу?

— Ох блин, Твай, — выпалила Эпплджек. — Тут столько навалилось, что мы рассказать не успели!

— Ничего серьёзного, дорогуша, — Рэрити отмахнулась и тряхнула гривой. — Мы с Пинки собирались нанести визит в Фэллис. Это другой город к западу отсюда.

Нахмурившись, Твайлайт откусила головку брокколи и задумчиво прожевала.

— Когда это вы собрались?

— Несколько дней тому назад. Один джентлькольт, мой недавний знакомый, пригласил меня с собой в поездку.

— Звать Вайтхорн! — сразу вставила Пинки.

— Ага… — Хвост Твайлайт непроизвольно дёрнулся.

Эпплджек уловила движение краем глаза.

— Чего такое, сахарок?

— Просто… — вздохнула Твайлайт. — Так мы разделимся, вот и всё.

Перед глазами встал образ плывущих по библиотеке трупов, и единорожка тряхнула гривой, чтобы скрыть дрожь, пробравшую её до костей.

— Твайлайт, мы не беспомощные жеребята, — подала голос Рэрити. — Думаю, я озвучу общее мнение, если скажу, что мы тоже не хотим сидеть сложа сверкающие копытца.

Она выдержала паузу, вытянув безупречно наполированное копыто.

— …Кхм, по крайней мере не круглыми сутками. Возможно, вам троим подходит ползать по старым пыльным руинам, но лично я предпочла бы внести лепту иначе.

— Агась! — прибавила Пинки. Её улыбка чересчур натянулась, а грива, наоборот, как будто чуть опала. — Мне такое тоже не по душе.

Твайлайт решила не заострять внимание на сказочной безграмотности слова «пыльный» в таком контексте и обвела комнату широким взмахом.

— А почему нельзя здесь? Мистер Рич дал нам комнаты, деньги. Разве мало?

— Дело не в битах, дорогуша. Надо же знать, к чему их применить. Ещё в Понивилле у меня были связи со всеми деловыми пони, но тут я чужачка. Вайтхорн — щедрая душа, и он мне покажет, как исправить картину к лучшему. — Рэрити с улыбкой коснулась копыта Твайлайт. — Нам ничего не угрожает. Мы будем посреди города в компании друг друга. С мистером Ричем я уже побеседовала — он согласен поддерживать сообщение. Всё будет замечательно.

Твайлайт прикрыла глаза и прогнала кошмарные образы из мыслей.

— Ты права, Рэрити. А даже если нет, с моей стороны было бы неправильно вас удерживать. Только будьте осторожны, ладно?

— Разумеется, дорогуша.

— Оки-доки-локи!

— А ты, Шай? — Эпплджек кивнула пегаске. — Остаёшься или как?

Флаттершай вздрогнула и, спрятавшись за гривой, тихим-тихим голосом, таким, что Твайлайт пришлось наклониться, прошептала:

— Я с Рэйнбоу Дэш.

— Ну, вот и решено, значит, — Рэрити встала со стула. — Не будем терять ни минуты! Скоро за мной и Пинки прибудет судно. Нам пора идти.

— Уже? — Твайлайт поражённо моргнула.

— Откровенно говоря, дорогуша, я уже готовилась всё отменять, когда ты очнулась. Право слово, это было сущее облегчение, когда все успокоились.

Пинки тоже была на ногах, хотя Твайлайт не заметила, когда она успела вскочить. Она прыгала месте, улыбаясь до ушей:

— Ой, ой, лично я сгораю от нетерпения! Надеюсь, вечеринку «Ура, отчаливаем!» все оценят! Увидимся, девочки! — а затем пробкой выскочила в дверь, оставив ветерок и кружащие конфетти.

— Обязательно передайте Рэйнбоу мой сердечный привет, когда она вернётся. Ну всё, оревуар, мезами! Не забывайте писать! — хихикнула Рэрити, последовав за Пинки размеренным шагом.

---

В жизни грифона были свои преимущества.

И даже немало, если хорошенько подумать. Порывы ветра в перьях, вкус тёплой крови, то, как вздрагивают пони, когда показываешь когти, и как дрожат, когда ухмыляешься, — масса вроде бы обыденных мелочей, придающих жизни красок.

Сегодня Гава открыла ещё одно преимущество: пробраться в островное поместье Крейзи Рича оказалось невероятно просто. Пока корабль стоял на приколе у большой земли, а Анатами наблюдала за территорией с укромной позиции, Гава просто подошла ко входной двери и постучалась. Не пришлось даже рассказывать о себе. Едва Рич услышал, что к нему пожаловал не абы кто, а целый грифон, он тут же выскочил на порог лично.

Сейчас они шли по коридорам подземной усадьбы, и хозяин, увлечённо болтая о чём-то, вёл её на какой-то званый обед или ужин. Гава не вслушивалась, только изредка кивала и поддакивала. Всё её внимание было поглощено изучением мер безопасности — для более тщательного и скрытного проникновения, которое Ана задумала на ночь. Удивительно, но в поместье не было охраны, в отличие от толп патрулей в других баронствах, куда она часто залетала.

«Возможно, где-то глубже запрятаны казармы».

Они вышли в открытую залу — царство роскоши и расточительства на пересечении нескольких коридоров. Всё вокруг покрывала позолота, как и в остальном особняке, фальшивые окна отражали солнечный свет с поверхности, а в центре журчал фонтан в виде статуи единорога с тремя толстыми денежными мешками под копытами. Гава только покачала головой, узнав в красной жидкости, вытекающей из мешков, вино.

«Винный фонтан. Серьёзно? Что за бред».

Она засекла движение на периферии — и увидела группу пони, показавшуюся из другого коридора. Троица, шедшая сзади, была одета в аляповатые наряды местных слуг и с трудом волокла громоздкие бело-фиолетовые сумки, пристёгнутые по всему телу. Процессию возглавляла кислотно-розовая кобыла, которая что-то лопотала не менее раздражающим голосом и чуть ли не подпрыгивала при каждом шаге. А ещё…

Гава замерла как вкопанная, узнав перламутрово-белую единорожку. Она щеголяла вьющейся гривой в сложной укладке — что, по мнению Гавы, кричало об избытке времени или денег — и воздушным фиолетово-белым кружевным платьем, усыпанным радужными самоцветами.

«Ну, и кто у нас везунчик?»

— Что-то не так, подруга моя? — поинтересовался мистер Рич, оглянувшись через плечо. Он обогнал грифину на несколько шагов.

Гава кивнула на приближающуюся компанию:

— Это графиня Рэрити?

— О, а вы о ней слышали? — В голосе Рича засквозили нотки самодовольства. — Не хотите перекинуться парой слов? Леди Рэрити! Во что вы заколдовали моих бедных слуг на этот раз?

Когда Гава повернулась, розовой пони не было — она будто испарилась; а леди Рэрити, играя улыбкой на губах, уже сама шла к ним.

— Разве я не говорила, Крейзи? Моя поездка намечена на сегодня.

На долю секунды Гава невольно нахмурилась, но тут же натянула маску безраличия обратно.

«Поездка?»

— О, на сегодня? Селестия, как быстро течёт время с тех пор, как я принял вас! Скажите, вы когда-нибудь встречали грифонов? — Рич принял протянутое копыто единорожки и, весь сияя, жестом презентовал Гаву, словно подарок. — Позвольте вас познакомить с Гавой. Две редкости на расстоянии вытянутого копыта, надо же!

Гава клацнула клювом — знак раздражения, не очевидный для большинства пони.

— Нас, может, и стало меньше, но мы по-прежнему сильны. Многое о вас слышала, графиня.

Леди Рэрити приветливо склонила голову:

— Крайне приятно с вами познакомиться, дорогуша.

— Приветик! Я — Пинки Пай!

Гава чуть не выпрыгнула из перьев. Её лапы непроизвольно сжались, и когти процарапали глубокие борозды в деревянных половицах. Грифина бросила взгляд вбок и внезапно столкнулась клюв-к-морде с розовой.

— Чег… э-э, привет? Кто?

— Пинки Пай! — повторила Пинки и подскочила к леди Рэрити, идиотски лыбясь. — Давай знакомиться!

Грифина пригладила перья.

— Ты, видимо, служанка графини?

— Куда там, — со смешком отмахнулся Рич, — наша мисс Пай одна из Одарённых, которых я вызволил из руин Старого Кантерлота!

— О-о, — Гава коротко кивнула кобыле.

«Всё и так непросто, когда они разом в одном месте, а теперь они разделяются?»

Она ненадолго задумалась — а не накинуться ли прямо здесь и сейчас, — но тут же избавилась от этой мысли. В обычной обстановке она разобралась бы с полудюжиной мягкотелых пони, но Одарённые — это что-то новенькое. Вдруг леди Рэрити уделает её одним только мощным телекинезом и колдовством, которыми, по слухам, владеет? Что же до Пинки… ещё ни одной пони за последние лет десять не удавалось к Гаве подкрасться.

— Так вы собираетесь в поездку? — Грифина натянула фальшивую улыбку.

— Так и есть, дорогуша! — сказала Рэрити. — Мы с Пинки отбываем на яхте нашего друга через пару часов. — Она сделала лёгкий поклон. — Поэтому у нас нет времени на разговоры. Приятно было познакомиться, Гава! Адью, Крейзи!

— Всем пока-пока! — Пинки уже вприпрыжку неслась за Рэрити. — Не пропустите приглашения на вечеринку!

Гава проводила их взглядом, пока они не скрылись за дверью вместе со сгибающимися под тяжестью багажа носильщиками. Львиный хвост стегал по полу, мысли стремительно сменялись одна за одной. У неё из-под клюва буквально уходил огромный мешок денег.

— Что ещё за вечеринка? — спросила она, не сводя глаз с двери.

— Без понятия, — сказал Рич. Он зашагал прочь, дальше по коридору. — Как оказалось, мисс Пай славится своими вечеринками, и я не сомневаюсь, что нас ждёт что-то грандиозное! Могу прислать приглашение, если пожелаете.

Гава со вздохом последовала за ним. Оставалось надеяться, что Ана справится лучше.

— Не стоит. Я не очень люблю вечеринки.

Она выкинула эту встречу из головы на следующие несколько часов, поскольку их окружила толпа мелких чиновников и торговых послов. Она ничего не могла поделать, поэтому просто сфокусировалась на изначальной цели. Рич вёл группу, как жеребёнок ведёт стаю голубей по следу хлебных крошек, останавливаясь, чтобы все успели поахать, и сразу уводя дальше, вспомнив о новой комнате или трофее. Казалось, что каждые пять секунд он спрашивал мнение Гавы, которая в ответ скармливала ему и толпе избитые фразочки. Сама же грифина составляла мысленную карту особняка и искала следы таинственных Одарённых, которых, судя по всему, достали из-под земли.

Когда она наконец отбилась от группы, Гава вынуждена была признать, что разведка провалилась. Грифина тихо сгорала от злости, плетясь к выходу за какой-то подозванной служанкой, бросавшей через плечо опасливые взгляды. Здесь, может, и не было хорошей охраны, но один только масштаб особняка скрывал сокровища ничуть не хуже лабиринта.

Гава резко взлетела, как только почувствовала нагретый солнцем гравий под когтями. От неожиданности служанка вскрикнула, и даже сквозь пелену ярости грифина самодовольно ухмыльнулась.

Она отдалась потоку тёплого воздуха и воспарила вверх, лениво кружа над территорией особняка. Взглянув вниз, Гава никого не нашла. Служанка ожидаемо поддалась инстинктам и предпочла поскорее убраться с глаз большой хищной птицы.

Несколько минут Гава осматривала остров в поисках Анатами. «Она давно должна была появиться». С недовольным рыком грифина спланировала ниже, рыская орлиным взглядом между деревьев. Скоро она нашла что искала — прямую засечку на стволе кедра.

Гава приземлилась на ветки, обильно хлопая крыльями. Поиск сообщения от Аны занял лишь секунду, оно было выцарапано наверху, где грязелазы не могли его увидеть, а кроны защищали от любопытных летунов.

Строки на древнем и основательно забытом языке, которому их научил отец Гавы, скорее напоминали шифр, чем слова. Он был придуман для охоты, и нужно было иметь хорошее воображение, чтобы прочесть даже его дополненную напарницами версию.

«Проходит большая добыча, — гласили буквы. — Табун разделяется. Я заберу трофеи сама. Сначала накорми клан. Пусть удача укроет твою тень».

«И твою, сестра», — подумала Гава. Не сдержав рыка раздражения, она расцарапала кору с шифром до неузнаваемости. Даже для себя самой. Шансы, что кто-нибудь сможет его прочитать, были бесконечно малы, но ей всё равно было приятно хоть во что-то пустить когти.

«Проходит большая добыча». Ана видела леди Рэрити и Пинки, безошибочно опознала в них цели. «Табун разделяется». Следила за ними от особняка и догадалась, что они разделились. «Я заберу трофеи сама». Не желая потерять добычу и снова её искать, она отправилась за ними; если подвернётся шанс, она их накроет, в противном случае будет ждать остальных. «Сначала накорми клан». Ана не хотела, чтобы Гава следовала за ней, не поймав остальных. Клан — это команда, сперва надо брать тех, кто на верняке. «Пусть удача укроет твою тень». Старое грифонье прощание. Мол, не волнуйся, всё будет хорошо.

Хоть Гава и опасалась осложнений, поспорить с доводами логики она не могла. Ана точно передаст ей весточку, — как всегда, каким-то удивительным способом, — но сейчас у неё не было ни напарницы для проникновения в особняк, ни описания всех целей. Из слухов Брамселя (и он единственный умел их добывать) Гава знала только то, что они где-то под защитой Рича.

Вложив всю ярость во взмахи, она быстро отдалилась от островка и направилась к большой земле. Нужен другой план, и срочно, пока добыча совсем не разбежалась. Может, нанять мордоворотов и просто взять поместье штурмом? Высадиться с корабля, захватить Рича, выведать у него местонахождение — проще простого. А может, устроить ещё одну встречу, только на пару с Дрифтом Аем, и силой выбить у Рича Одарённых? Уж он-то явно не из тех, кто будет страдать за пару игрушек, притом что коллекция у него огромная. Или похитить слугу и выудить инфу о внешности? Тоже большое подспорье в охоте.

Она пронеслась над островком с какой-то вторичной мануфактурой, пронзительно клекоча по-орлиному. Но даже вид пони, испуганно вскидывающих головы и бросающихся в укрытие, как-то не скрашивал настроение.

Ещё и мысли об Ане не давали покоя. Фестралка всегда любила тщательно выслеживать добычу, прежде чем нападать, но Гава всё равно волновалась. Если слухи правдивы, леди Рэрити — сильная и опасная птичка. Хотелось как можно скорее вернуться к Ане, даже если в таком случае придётся немного попотеть.

Взгляд Гавы зацепился за пятно цвета — какое-то чересчур яркое для уныло-серого Хейтона. Грифина бросила взгляд влево, но там столбом поднимался дым с нижних фабрик. Она понаблюдала ещё несколько мгновений и, когда налетевший порыв ветра сдул смог, была вознаграждена тем же цветным мазком.

Гава с любопытством подлетела ближе. Дым снова развеялся — и сомнений не осталось. Среди столбов копоти украдкой поблёскивала радуга.

Грифина не знала, как выглядят все Одарённые, но знала, что они необычные — например, как радужный клочок, неподвижно парящий над фабричными дымоходами. Она потянулась к ранцевой сумке на боку и достала пару очков с толстой кожаной банданой.

Защитив лицо, она набрала высоту, вдохнула поглубже и нырнула в дым. К её удивлению, внутри смога был карман чистого воздуха. Зависнув в открытом пространстве, она присмотрелась и увидела голубую пегаску с радужной копной, свернувшуюся калачиком на пушистом белом облаке, словно на кровати.

Гава осторожно опустилась ниже, прищурив глаза. «Это ещё что за нахрен?» Даже Одарённой было бы трудно добраться до этого места, так далеко оно находилось от соседних островов. И как будто этого мало — кобыла лежала на облаке как на земле, сложив одно крыло и небрежно откинув другое. Вскоре стала видна и её метка — облачко с трёхцветной молнией.

«А я только начала думать, что удача от меня отвернулась».

Нашлась одна из целей, не иначе. Гава слышала легенды о пегасах, способных изменять погоду и стоять на облаках, но даже Одарённые могли о таком только мечтать. Более того, любая Одарённая с гривой, выкрашенной в кричащие тона радуги, быстро обзавелась бы репутацией. А о таких Гава не слышала, и это лишь подогревало её подозрения.

Не сомневаясь, что сможет перегнать и перебороть любого пегаса, она спланировала к облаку, зависнув в воздухе. С виду облако было плотное — она провела по нему для пробы когтём. Как и ожидалось, коготь прошёл насквозь.

«Ну, полетели». Гава прочистила горло.

— Ку-ку, засоня.

Кобыла никак не отреагировала, не прекращая омерзительно сопеть, так что Гава стегнула её хвостом по морде.

— Ой! Больно! — Пегаска отмахнулась и разлепила веки, открыв пронзительные вишнёво-красные глаза. — Чего тебе?

Гава склонила голову. Всю свою жизнь она вызывала в пони либо страх, либо осторожную почтительность. Если пораскинуть мозгами, леди Рэрити с Пинки тоже было на неё плевать. Она выставила вперёд коготь.

— Да хотела посмотреть, кто это там краску с шампунем перепутал.

— Чего-чего?!

Кобыла приподняла голову и выпятила грудь.

— Это, чтоб ты знала, мой натуральный цвет! — ткнула она копытом в гриву.

Гава притворно не обратила внимания и лишь наклонилась ближе.

— А если серьёзно, это кто тебя так разукрасил красиво? На вид и не отличишь.

— Да отстань ты, дубина! — пихнула её пегаска. — Мне вообще не до тебя сейчас, понятно?

Грифина усмехнулась, тщательно спрятав вспыхнувший от толчка гнев. Ещё пригодится.

— Извини, просто я впервые вижу пони с такой гривой. Да ещё и Одарённую. И как только я о тебе не слышала?

Кобылка фыркнула.

— Ха, скоро услышишь, помяни моё слово. Я — Рэйнбоу Дэш, и я быстрейшая в Эквестрии!

Гава ухмыльнулась.

— Я Гава, и я наперечёт знаю здешних достойных летунов. — Она ткнула Дэш когтем в грудь. — Так почему же я не знаю тебя, м-м?

Рэйнбоу ощерилась и смахнула лапу.

— Потому что меня не было грёбаную кучу веков, наверное? Слушай, я даже гоняться не в настроении, чао!

— Веков? — невинно переспросила грифина. Стоило убедиться окончательно. — Ты из тех пройдох, что ли, которых Рич якобы откопал в какой-то там луже?

— Это всё правда! — рыкнула пегаска. — Почти все, кого я знала, мертвы, а одна из лучших подруг чуть не прикончила и меня! Проваливай уже!

«Да, этого, пожалуй, хватит».

— Как насчёт нет?

Гава протаранила нахалку головой в грудь и сцепила когти у неё за спиной.

Рэйнбоу успела только выдохнуть «уф!», как свалилась с облака. Она яростно захлопала крыльями в отчаянной попытке вырваться, и пару мгновений летуньи даже держались в воздухе. Потом большие крылья грифины перебороли её, заключили в пернатый кокон, и они рухнули вниз.

— Гр-р, отпусти! — закричала Рэйнбоу. — Разобьёмся!

Гава лишь хищно улыбнулась, чувствуя, как в ушах начал свистеть ветер. Копыта колотили её по спине, но зажатой добыче не хватало места для надлежащего размаха. Грифина уже видела стремительно приближающиеся очертания высоких труб. Ровно перед зыбкой поверхностью дыма она распахнула крылья и расцепила лапы.

Зарычав от натуги, Гава вышла из пике в нескольких десятках футов над фабричной крышей. Облако осталось позади, и, описав широкую дугу, грифина снова ринулась к жертве.

Рэйнбоу повезло меньше. Ей едва удалось судорожно выровняться и вместо тяжелейшего падения на твердь крыши отделаться просто болезненным ударом. Закончилось всё тем, что пегаска, прокатившись кубарем, впечаталась в трубу и замерла с глухим стоном.

Не давая ей времени, Гава налетела сбоку, выбила ударом весь воздух из её лёгких и мгновенно подмяла под себя все шесть лазурных конечностей, лишив пегаску возможности двигаться.

— Чего… да какого сена?! — гневно раздувая ноздри, Рэйнбоу одним глазом уставилась на грифину. — Ты что творишь?!

Гава не ответила, вместо этого достав клювом моток верёвки из сумки. Для работы с пленниками она бы предпочла потолще, но и этой должно было хватить до корабля.

— А ну, не молчи!

Грифина осторожно стреножила свою узницу — сперва передние ноги, потом задние. Под конец она накрепко смотала предыдущие два узла вместе, дабы Рэйнбоу совсем не могла пошевелиться.

— Перьеголовая, я с кем разговариваю! Убери свои грязные когти, а не то…

Гава глубоко вдохнула, наклонилась к лицу пегаски и испустила пронзительный орлиный крик.

Возгласы той мгновенно умолкли. Она зажмурила глаза и крепко прижала уши, несомненно, пытаясь перебороть звенящее эхо. За несколько секунд спокойствия Гава обернула новый отрезок верёвки вокруг голубых крыльев, а второй конец повязала вокруг своей груди. После чего уселась ждать, когда жертва оклемается.

Через пару мгновений гневный малиновый глаз снова уставился на неё.

— Ты кто вообще такая? Чего тебе надо?

— Я же говорила, кто я, — Гава вздёрнула бровь, будто не понимая вопроса. — Я Гава, забыла?

— Пусти! — Рэйнбоу забрыкалась в путах, но без успеха.

— Ха, ну если ты так вежливо просишь, куда ж я от тебя денусь? Ой, погоди… Всё же наоборот, — прыснула в кулак Гава.

Рэйнбоу только смерила её убийственным взглядом и продолжила бороться с верёвкой на копытах.

— Значит, как мы поступим, слушаешь? — Гава стукнула бритвенно-острым когтём по щеке пегаски, обратив её внимание на смертоносный кончик. — Мы возвращаемся на мой корабль, но он пришвартован на большой земле. То есть по воздуху. Я не буду связывать тебе крылья и тащить твою рыхлую понячью жопу всю дорогу на себе, но не обнадёживай себя, — она провела вдоль натянутой между ними верёвки. — Ты в полёте не ровня мне. Начнёшь действовать на нервы — сильно пожалеешь, когда прилетим, но если будешь пай-девочкой, то, может быть, останешься со свободными крылышками. Усекла?

— Понтуешься? — осклабилась в ответ Рэйнбоу.

Гава закатила глаза и отстранилась от пегаски.

— Слушай, воспринимай как хочешь. Главное не забывай — ты сама себе усложняешь жизнь. Вперёд и с песней, птичка.

Не дожидаясь ответа, она расправила крылья и взмыла ввысь. Рэйнбоу, вполне ожидаемо, осталась на земле бросать ей вслед злые взгляды.

Гава вздохнула.

«Ладно. Значит, будем по-плохому».

Грифина сменила курс и полетела к краю крыши, волоком таща пегаску за собой. Она изловила уже достаточно пернатых, чтобы знать, как правильным узлом превратить болтание на верёвке в пытку. Дэш соскользнула с края и зашлась хрипящими стонами — путы впились в кожу, неумолимо грозя вытянуть крыльевые суставы из пазов и обратить конечности бесполезными придатками мышц и костей, не начни она ими махать.

Пара секунд упрямства, и вес на верёвке исчез. Дэш полетела сама, буравя пленительницу взглядом.

— Неужели было так трудно? — Гава улыбнулась.

— Не выводи меня, — прорычала в ответ Рэйнбоу.

— Да-а? — прыснула Гава, уводя пегаску от острова в безоблачное небо. — И что ты мне сделаешь, крашеная?

— Я натуральная!

— Ага, заливай сколько… гх! — Грифина неловко выдохнула, когда верёвка на её груди толкнулась назад. Обернувшись, она увидела спину рьяно махающей кобылы. — А ну стоять!

— Нет!

Гава заработала крыльями сильнее, выравнивая напор, и обе зависли в воздухе, пытаясь перетянуть друг друга.

— Сдавайся, крашеная!

С утробным рыком «Я! Натуральная!» Рэйнбоу бросилась в сторону и дала один круг, второй, третий — помчалась по окружности, не выпуская верёвки.

— Чё ты творишь, мать твою? — гаркнула Гава, закрутившись вслед, чтобы самой не оказаться в верёвках. — Голову мне закружить, что ли, хочешь, или что?

Ответа не последовало; пегаска только набирала обороты, и её хвост будто радужной кляксой протянулся следом.

У грифины впервые мелькнула мысль, что крылья она ей не связала зря.

— Прекрати! — Гава хлестнула когтьми в надежде перебить крыло, но Дэш легко упорхнула вдаль, не переставая кружить за пределом досягаемости. Созданный её полётом вихрь уже трепал грифине перья.

— Последний раз предупреждаю! — та вновь ринулась вперёд, и вновь когти прорезали пустоту. Ветер набирал немыслимую от простого полёта силу. Словно сама ткань воздуха вокруг смещалась за крыльями пегаски, порождая яростные порывы. Гава начала терять равновесие.

Вихрь перерос в торнадо, всё сильнее затягивая грифину в своё чрево. Рэйнбоу мчалась где-то там, внутри, единая со стихией и будто ведущая её. Одно из крыльев вскоре не выдержало, Гава вскрикнула, и тут же её растерзало воющими ветрами, заметало как тряпичную куклу. Где-то вдали с щелчком лопнула верёвка, но отчаянно барахтающаяся грифина ничего не могла с этим поделать.

Прошла едва ли минута, как ветер стал стихать. Еле-еле Гава выровняла крылья на нужный поток и клубком конечностей вылетела наружу, в спокойном небе всё же сумев выровняться.

Тяжело дыша, она огляделась. Невзирая на необъятные открытые пространства, Рэйнбоу Дэш нигде видно не было. Каким-то образом та успела слинять на остров и затеряться у поверхности.

«Ёбушки-воробушки, а засранка быстра».

Гава не знала, что ей чувствовать — впечатляться, восхищаться, злиться? — но в итоге остановилась на смеси отрешённости и безучастности, повернув голову к большой земле, где стоял на приколе её корабль. Теперь эти Одарённые будут начеку, будут знать, что за ними охотятся.

Нельзя было медлить.