Полет Аликорна

18. Восстановление

Река сужалась и мельчала, а выглядывающие из-под ее поверхности большие валуны множились по мере того, как баржа приближалась к месту падения Аликорна. Рарити стояла на носу украденного судна, гадая, как разбившийся воздушный корабль Блублада, оказавшись каким-то образом на воде, сможет пройти по этому коварному участку реки. Если они отправятся ночью, как она предполагала, как им избежать камней? Как им держаться глубины, если не смогут видеть? Как им поступить, если корабль сядет на мель? Останутся ли они на мели надолго, зайдя так далеко, но и не приблизившись к возвращению в Эквестрию?

Если эта попытка потерпит неудачу, ничто не помешает Карроку расправиться с пони Галлополи, и ничто не остановит надвигающуюся войну. Когда на кону стоит так много, казалось, все может пойти не так. Рарити зажмурила глаза и попыталась представить, как ветер сдувает темное облако сомнений, сгустившееся над ней, но это было бесполезно. Ее обычно уверенный внутренний голос теперь шептал о глупости и неудаче.

Стоял также небольшой вопрос об унижении, которое последует, если ее дерзкий и наспех продуманный план не удастся. Позор может быть не таким публичным, как тот, что она претерпела после неудачного показа мод на городской площади Понивилля в прошлом году, но будет иметь куда более ужасные и далеко идущие последствия. Более того, на этот раз винить она сможет лишь себя.

Во-первых, Хуфу и его команда никогда больше ее не послушают. На самом деле, они, наверное, настоят на том, чтобы разойтись, когда и если, наконец, выберутся из Непроходимых Земель живыми. Ей и Блубладу придется столкнуться со всей военной мощью Каррока, а также с любыми пони, которых сможет собрать Процион, чтобы пересечь то, что вскоре станет зоной боевых действий, пролегшей между границей и Кантерлотом. Добраться живыми — не с такими шансами. А даже если им это и удастся, Рарити не осмеливалась представить, какие ужасы их будут ждать.

— Я все еще сомневаюсь в плане твоем — увы и ах. Многое может пойти не так до того, как мы окажемся в небесах.

Рарити открыла глаза и повернулась к зебре, стоящей рядом с ней, борясь с желанием огрызнуться. В конце концов, Зинзи была права в своей оценке, а Рарити многое от нее требовала. Зинзи не была эквестрийкой и даже пони, а модельерша просила ее рискнуть жизнью своей и сына — ради чужой страны и ее жителей. Более того, она догадывалась, что идеализм ни торговцу оружием, ни его подручным ничуть не присущ. Единорожка не могла рисковать проявлением неуверенности перед ними, иначе она полностью лишится их поддержки.

— Я не сомневаюсь в мудрости моего плана, — ответила Рарити. — Это лишь потому, что я точно знаю — то, что мы собираемся сделать, не мудро. Однако не всегда можно позволить продумать и следовать самому мудрому плану, особенно когда время — роскошь. Мудро это или нет, но я верю, что мы добьемся успеха.

— Не мысль о полете пускает по спине мурашей, а вопрос, как избегнуть грифоньих стрелялок и когтей. Сумей мы наш корабль целехонький угнать, то не было бы промедлений и бед смогли бы избежать, — вздохнула Зинзи.

— Да, понимаю, это не вариант. Как ты объясняла ранее, другой зебра, Золо, забрал ваш дирижабль. Мы не можем украсть и воздушный корабль, на котором Каррок примчался сюда перед регатой, так как он прикован цепями и находится под охраной. Таким образом, Аликорн остается единственным нашим средством выбраться из этого ужасного места.

— Я не собираюсь в помощи отказать — боюсь лишь того, что может нас ждать.

Рарити позволила себе вздохнуть.

— Зинзи, дорогая, разве ты не обещала, что оставишь рифмы после того, как мы сумеем сбежать?

— Говорить, как ты, лишь будет спокойней, предлагала я, — ответила Зинзи, качая головой. — Но похоже мы попали из огня да в полымя.

Рарити подавила стон, прикусила язык и сосредоточила внимание на реке. Когда Зинзи ушла — стало легче. Но единорожка надолго одна не осталась, так как молодую зебру сменил Блублад. И его появление не сказать, чтобы приветствовалось.

Помимо всего прочего, теперь она должна была думать о своих отношениях с этим эгоцентричным, невротичным, эмоционально искалеченным жеребцом. Блублад был так озабочен своим королевским наследием, которое он считал необходимым защищать, и знанием, что в Кантерлоте считали это наследие не более, чем необычным пережитком ушедшей эпохи, что у него едва ли развилась какая-либо иная личность кроме неприятного публичного образа, используемого им для защиты своей хрупкой самооценки. Раньше она знала лишь то, что он раздражительный жеребец, жестоко и бессердечно обошедшийся с ней на Гала. Этот недалекий, грубый и ужасный пони все еще оставался частью Блублада — но теперь она увидела нечто большее. Он также был умным, остроумным, временами храбрым и, по крайней мере, в одном известном случае, самоотверженным. Он пытался избавиться от жалкой, грубой натуры, которую носил как плащ с детства. Натуры, которую, как подозревала Рарити, навязала ему его мать и, возможно, другие члены семьи — хотя оправдывало это немногое.

А теперь, как объяснила ей Зинзи, Блублад тоже начал смотреть на нее иначе. От этой мысли сердце забилось быстрее. Несмотря на грубость, оставалось фактом то, что Блублад по-прежнему был почти мифическим «им», в которого она влюбилась, и о котором мечтала и как юная, и как взрослая кобыла. Герцог по-прежнему оставался самым красивым жеребцом, которого она когда-либо встречала. Увлечение принцем-единорогом в течение многих лет стало такой же частью ее жизни, как дыхание, питание и мода. Даже несмотря на его синяки, кровь и неопрятность, Рарити чувствовала, что ее влечет к нему.

Могло ли быть так, что теперь он действительно соперничал за ее расположение с грубоватым красавчиком Бакару, который оказался настолько очарователен, силен и привлекателен, насколько мог быть сомнительного происхождения сорвиголова? Даже в такое время, в этих джунглях, могут ли эти жеребцы на самом деле ссориться из-за кобылы — из-за нее? Со всеми прочими сомнениями и опасениями, крутившимися в ее голове, мысли о потенциальном любовном треугольнике оказалось достаточно, чтобы единорожка почувствовала слабость в ногах.

— Мы сближаемся, — произнес Блублад, вырывая Рарити из ее беспорядочного самоанализа. — На самом деле, мы сейчас очень близки.

— Мы? Ты и я? Близки к чему? — подозрительно спросила она. Он стоял ужасно близко к ней, и единорожка почувствовала тепло. Но все же они были в тропиках.

— Аликорну, — ответил он. — Ты помнишь, я уверен. Бело-сине-золотой дирижабль? В настоящее время разбит? Причина, по которой мы плывем обратно по этой забытой всеми речушке?

— О, ха-ха, точно. Конечно. Аликорн, — с облегчением сказала Рарити. — Откуда ты знаешь, что мы близко? Так подсказывает твой талант навигации, о котором говорит метка?

Она подняла бровь. Белая пони помнила, что рядом с местом крушения река была узкой и относительно мелкой, но этот участок показался ей таким же, как и любой другой, а путешествие на барже не позволяло оценить расстояние. В первый раз она все тут прошла пешком.

— Это основано на том, что я вижу своими глазами, как мы вот-вот выплывем в озеро, где совершили аварийную посадку. Посмотри туда, за деревья, — указал правым копытом Блублад.

Через мгновение, пристально глядя на очередной ничем не примечательный участок джунглей, Рарити сумела разглядеть намеки на озеро и поняла, что он прав. Течение и вместе с сидящими на веслах Бакару и Зипсом привели баржу к крутому повороту, и река тут же расширилась и превратилась в заболоченное маленькое озерцо, где Аликорн впервые коснулся поверхности. Она еще не могла увидеть его замаскированный корпус, спрятанный на дальнем берегу, но знала, что воздушный корабль там. Волнение и тревога пронзили ее тело.

— Значит, пора. Мы действительно сделаем это, — заявила Рарити.

— Или погибнем, пытаясь?

— Прошу, больше оптимизма, — попросила единорожка, прилагая немалые усилия, чтобы изобразить беззаботность. — Ты же опытный инженер, не так ли? А разве я не умею работать с тканью? Разве у нас нет компании очень способных пони и умного бывшего принца верблюдов, чтобы помочь нам?

— Ты щедра даже на характеристики, — заметил герцог. — Могу отметить, что у нас нет доступа к строительному оборудованию или промышленным инструментам, а также среди нас нет механиков. Вместо этого у нас есть конструктор, модельер, опасно неуравновешенный юноша, алхимик, обычный преступник и закоренелый лжец, ни один из которых никогда ранее не пытался починить сильно поврежденный дирижабль и каким-то образом превратить его в речное судно.

— Но никто из них и не потерпел неудачи в попытке превратить поврежденный воздушный корабль в речное судно, — заметила Рарити. — Кроме того, ты обещал оказать мне поддержку.

— И отказываться не стану. Но это не значит, что я вдруг начну доверять или верить кому-то из этой пестрой компании, за исключением нас двоих. Ты в курсе, что тот хам, например, разыскивается в Эквестрии за убийство?

— Это он тебе так сказал? — закатила глаза единорожка. — Он же просто пытается запугать тебя.

— Эта деревенщина? — фыркнул принц. — Невозможно.

— Что ж, — начала Рарити, не в силах устоять перед представившейся возможностью потеребить уязвимое тщеславие Блублада. — Он немного крупнее тебя. Сильнее, судя по внешнему виду. Я бы не стала винить тебя, если бы ты боялся. А еще он довольно привлекателен, насколько я могу судить.

Рарити, пока говорила, обдумывала свои собственные слова. Хотя она бы постаралась обойти Бакару стороной, повстречай его в темном переулочке Кантерлота, грубоватая мужественность земного жеребца казалась довольно привлекательной в обстановке вроде нынешней.

Блублад ошеломленно на нее уставился.

— Он?

— Все, о чем я прошу, — пожала плечами Рарити. — Это попытаться поладить со всеми ними, пока эти джунгли не останутся лишь в неприятных воспоминаниях. Ты сможешь справиться с этим?

Она подчеркнула свои слова, ободряюще пихнув принца-единорога.

Блублад хмыкнул и нахмурился, и Рарити с трудом удержалась от смеха. Иногда жеребцы оказывались такими хрупкими. Однако она скорее завидовала Блубладу за то, что он мог позволить себе такие мелочи, как ревность и соперничество. Единорожка надеялась, что он и Бакару смогут работать вместе достаточно хорошо, чтобы случайно не саботировать их общий план. Наверное, эти двое смогут сойтись, собирая ту ужасную пушку, которая пока избежала утопления в реке, хотя единорожка надеялась, что случайная волна или камень дадут ей шанс и повод избавиться от нее. Внезапно ее внимание привлекли смутные очертания вдали.

— Там! Вот он! — Хотя ее труды по маскировке, по-видимому, скрыли дирижабль от наблюдения с воздуха, но с земли следы аварийной посадки Аликорна были до боли очевидны. Баржа все еще была довольно далеко, но Рарити уже могла видеть полосу разрушений, оставленных кораблем, когда он проламывался сквозь лес, прежде чем наконец остановиться. Сломанные деревья лежали по обеим сторонам просеки в стене зарослей, а посреди всего этого покоилась огромная куча ветвей, листьев и палок, которая скрывала разбитый корпус воздушного корабля Блублада.

— Я почти забыл, что ты похоронила его под всем этим хламом, — с несколько несчастным видом заметил Блублад. — И он довольно далеко от берега. Понятия не имею, как мы вообще будем тащить корабль в воду. Будь у нас десяток земных пони — возможно. Но текущим составом? Я сильно не уверен.

— Ты инженер. Такие проблемы как раз и должны уметь решать пони, вроде тебя. Я верю, что ты окажешься достоин своей метки-компаса и найдешь способ.

— Вот только не нужно возлагать все на меня, — запротестовал Блублад. — Если ты не починишь должным образом шар, то даже заполучив летучий газ, мы не поднимемся в воздух. Пусть лучше уж наше путешествие закончится тут, чем посреди базы грифонов. Хотя, подозреваю, любые затруднения тогда протянут недолго — как и все мы.

— Хорошо, что я не потерплю неудачи в восстановлении оболочки, — ответила Рарити. — Чтобы ты знал — я работаю с тканями с тех пор, как была юной кобылкой.

— А ты должна знать, что это будет сложнее, чем сшить платье на поникене. Ты знаешь, как крепить контактную юбку к оболочке? Или как правильно закрепить подвесные тросы?

Конечно, она понятия не имела, о чем вообще говорит жеребец.

— Я не утверждала, что мне не понадобится твоя помощь, Блублад. А пока давай заключим договор. Мы станем сотрудничать и не будем цепляться друг к другу, пока этот план не претворится в жизнь.

— Ты просишь невозможного, — чуть нахмурился герцог.

— Ну да, ты прав. Тогда просто сотрудничество. Пикировки пусть будут.

— Согласен.

В небольшом озере ничего не мешало движению и всего через несколько секунд баржа достигла противоположного берега. Рарити подождала, пока Зипс и Бакару бросят весла и выйдут на мелководье. Закрепив судно, большой жеребец и спортивный молодой полузебра вытащили его из воды достаточно далеко, чтобы можно было сойти на сушу, и Рарити с радостью спустилась с дощатой палубы. Было приятно чувствовать под копытами твердую, неподвижную землю.

— А ви тут нэплахой разгром устроили, да? — Хуфу сошел с баржи и встал рядом с Рарити. — Трудна павэрить, что ат призэмлившэгася так карабля магло что-та астаться, и мой страх нэ аслабэваэт, патаму чта я ничэго нэ вижу. Гдэ карабль?

— Да? Совсем недалеко от того места, где ты сейчас стоишь, — ответила Рарити, довольная тем, что ее импровизированная маскировка сработала так хорошо. — Ищи там!

Она подняла копыто и указала на большую кучу, скрывавшую Аликорна, почти в сотне корпусов от кромки воды.

— Да ты шутковать вздумала? — воскликнул Бакару. — Тута ничего на корабль похожего. Энто уже не починить!

— Ты не понимаешь. Аликорн скрыт под всем этим хламом, что вы видите отсюда. Нужно было спрятать его от грифонов, которые могли искать нас после крушения, — объяснила Рарити.

— Под этим всем он практически цел, — подтвердил Блублад. — Это, однако, не означает, что будет легко. Мы должны немедленно приступить к работе.

— Первое, что нужно сделать — расчистить корабль, и с этим справится любой тут присутствующий, — заявила Рарити. — После того, как мы сделаем это, предлагаю обсудить и определить, какие наши навыки лучше всего поспособствуют в выполнении стоящих перед нами задач.

— Здравий савэт, — согласился Хуфу.

— Что ж, тода глянем, шо тута где, — Бакару двинулся вперед, а Рарити и остальные последовали за ним.

Теперь, когда Рарити снова оказалась здесь, расстояние от места, где лежал воздушный корабль, до берега озера казалось бесконечно большим — она запомнила его много короче. Должен быть какой-то способ переместить корабль или протащить его по земле, но как? Она надеялась, что Блублад что-нибудь придумает, потому что она представить ничего не могла. В любом случае, это не первая проблема, которую необходимо решить.

— Нам нужно убрать все это, — сказала она. Подойдя к кораблю, Рарити ненадолго остановилась, чтобы оценить свои свою работу. Маскировка вышла действительно весьма эффективной, хотя вблизи становилось понятно, что там что-то есть. Однако, какой бы искусной ни была ее работа, пришло время маскировку разобрать.

— Оставьте большие бревна, удерживающие корабль на месте и дайте доступ на верхнюю палубу, — вмешался Блублад. — Не складывайте обломки позади корабля и, пожалуйста, постарайтесь не повредить ничего больше, чем уже есть.

Рарити выступила вперед и начала телекинезом убирать ветки и сучья, а остальные без колебаний присоединились к ней. Как и следовало ожидать, ломать — не строить, и ее кропотливая работа была разобрана за полчаса. Когда они закончили, модельерша отступила и осмотрела Аликорн в его нынешнем состоянии. Увиденное не внушало доверия. Там же, где она помнила, в боку корпуса была зияющая дыра, пробитая абордажным гарпуном грифонов. Массивный стальной стержень с зазубринами тоже был на месте. Разорванные остатки оболочки висели там, где она их оставила. Один из маневровых килей корабля безвольно болтался на нескольких тонких тросах — его деревянный лонжерон оказался полностью сломан. Повсюду на Аликорне виднелись мелкие дыры и царапины. Ну почти повсюду. Каким-то чудом золотая носовая фигура дирижабля все еще смело торчала впереди — ее позолоченные крылья и рог не пострадали. Казалось грустной иронией то, что столь прекрасная фигура теперь украшает лишь неподвижную руину.

— Энто будет тяжко, — произнес Бакару. — Шо нам делать? Я не инженер, но могу подмогнуть хотя бы с латанием дыр.

— Прекрасная идея, — ответила Рарити. Ей нужно было, чтобы все нашли роль, в которой они могли бы внести свой вклад.

— Прежде, чем летать, корабль должен воду снаружи удержать, — сказала Зинзи. — У смолы растений подходящая тягучесть — сделаю покрытие, что даст нам нужную плавучесть.

— Я панимаю принципи работи двигатэлэй и сложних мэханизмав. Я памагу гэрцагу Паларису привэсти двигатель в рабочээ састаяниэ, — предложил Хуфу, вставая рядом с Блубладом. Рарити могла жеребцу лишь посочувствовать. Работа в замкнутом пространстве с вонючим верблюдом станет в лучшем случае неприятной. Однако она не могла отрицать, что Хуфу был именно тем верблюдом, который мог бы помочь с проблемами в механизмах.

— Зипс, а ты? — спросила она, обращаясь к молодому полузебре.

— Я помогу, но по-своему, — тихо ответил юноша.

— То есть? — снова спросила Рарити. Зипс уставился на нее, не отвечая и даже, казалось, не моргая.

— Лучше не любопытствуй, — заговорщицки прошептал Бакару. — Он усе равно шо-то полезное, да сотворит. А коль потребна будет подмога, то мы с Зинзи его изловим.

Единорожка вздрогнула под пустым взглядом Зипса и решила, что больше не спрашивать.

— Верно. Зипс, можешь делать… все, что планируешь. Я, со своей стороны, отремонтирую воздушный шар, — она повернулась и отступила назад, чтобы обратиться ко всей группе было проще. — Теперь, когда вы все знаете, что делать, мы должны начинать. Вместе мы сможем починить Аликорн. Я уверена.

Пока остальные приступали к выполнению своих задач, Рарити гадала, с чего начать свою работу. Воздушный шар, теперь лишенный наполнявшего его газа, лежал обмякшей грудой. Синяя ткань была разорвана, и ничто в помятой массе перед ней не походило на обтекаемой формы рыбу, что когда-то выделяло Аликорн.

Правда заключалась в том, что Рарити очень мало знала о конструкции дирижаблей. Она знала, что ткань баллона называется оболочкой. А в массе перед ней она видела минимум два материала. Один модельерша опознала как прекрасную смесь тафты и хлопка — прочный, но не всецело непроницаемый. Вероятно, это внешняя оболочка, которая соединяла газовый резервуар с корпусом и образовывала узнаваемую форму хищной рыбы. Она вспомнила, что Блублад называл ее контактной юбкой. Другой был синтетической тканью — прорезиненной и, казалось, воздухонепроницаемой. Должно быть это оболочка газового резервуара — баллонета, в котором находился подъемный газ.

Починить баллонет оказалось не так просто. Во-первых, нужно учитывать не только ткань. Имелись также веревки, металлические тросы, проволока и фрагменты жесткого каркаса, в которых требовалось разобраться. Теоретически все это лежало в груде перед ней, но Рарити могла только догадываться, что именно испорчено. Она почувствовала нарастающую изнутри панику — и в то же время страх неудачи держал ее в своих лапах. Она не могла позволить себе оказаться слабым звеном в группе. Если она не сможет даже починить ткань, то какая от нее польза?

— Ты кажешься встревоженной.

Рарити повернулась и увидела рядом с собой Блублада.

— Ничуть! — она весело рассмеялась, хотя и не смогла скрыть румянец на щеках. — Я просто морально готовлюсь. Это, — махнула она копытом. — Это не более, чем заплатки ставить. Для такого мастера как я — даже не вызов.

— Заплатки. Несомненно, — произнес Блублад, осматривая бардак перед собой. — Тем не менее, я позволил себе набросать несколько схем, чтобы тебе было проще разобраться в общем устройстве баллона.

Он положил рядом с ней пергамент с изображением баллона дирижабля с разных сторон и в поперечном сечении.

— Подумал, это сможет тебе помочь. Тросы, которыми контактная юбка крепится к корпусу корабля, нужно вшить в ткань, а в определённых местах должны присутствовать структурные усиления. Это все стоит проделать до того, как ты начнешь работу над самим шаром, который состоит из недавно созданной ткани…

— Это полипрен, впервые созданный в прошлом году компанией Pony Polymers из Мейнхеттена, — быстро ответила Рарити. — Такой крупный объем, должно быть, стоил небольшое состояние.

— Да, верно, — Блублад оказался явно удивлен. — Как ты это узнала? Фэнси Пэнтс разболтал, когда рассказывал, что еще успел выкупить и наткнуться при этом на что-то действительно стоящее?

— Жаль, что ты до сих пор так плохо обо мне думаешь. Быть в курсе событий в области тканей и текстиля жизненно важно для любого дальновидного модельера. Я буду благодарна, если ты не станешь читать мне лекции по выбранной мною профессии, — белая пони резко отвернулась от жеребца. — Спасибо за чертежи. Теперь можешь идти. Я вполне способна справиться самостоятельно.

— Несомненно, — ответил Блублад. В его голосе чувствовалось разочарование. Он повернулся, чтобы уйти.

Рарити начала телекинезом разворачивать смятую ткань, но остановилась.

— Подожди минутку.

— В чем дело? — отозвался герцог, останавливаясь как вкопанный.

— Я понимаю, ты всего лишь пытался помочь. Это было великодушно с твоей стороны.

— Я бы не сказал, что главной мотивацией была щедрость, — произнес Блублад. — Я хочу, чтобы ты добилась успеха. Мне это необходимо. Каким бы безумным и ненадежным ни был этот план, я должен верить, что еще есть надежда вернуться домой, вернуть свое имя и какое-то подобие прежней жизни. Ты и твой план — все, что у меня есть.

— Значит, твои интересы — исключительно личные?

— Ты же знаешь, что я так же, как и ты, хочу положить конец надвигающемуся конфликту. Это пойдет на пользу всем пони.

— Истинно.

— И… — начал Блублад, но не решился продолжить.

— И что?

— Я хочу, чтобы ты добилась успеха, потому что ты… стоишь за что-то. Я хочу быть частью этого, — запнувшись, продолжил Блублад.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты буквально воплощение щедрости. Ты и твои подруги представляете гармонию. Все, за что я отстаиваю сегодня — имя, лишенное значения или ценности, несмотря на тысячелетнюю его историю. Если мы сделаем это, тогда, может быть, я тоже смогу отстаивать что-то важное, — Блублад посмотрел на землю. — В любом случае, я должен вернуться к работе над кораблем. Не верю, что этот верблюд в мое отсутствие чего-то не испортит.

— Нет, подожди.

— Что еще?

— Я всегда считала тебя действительно ужасным пони. Честно говоря, ты таким и был.

— Ты просила меня подождать только ради этого? — недоверчиво воскликнул герцог, весь оборонительно напрягшись.

— Каким бы ужасным ты ни был, — продолжила Рарити. — В последнее время ты ведешь себя как другой жеребец. Что бы здесь ни происходило, ты по-своему отстаиваешь что-то благородное и хорошее. Более того, когда я думаю о твоем брате и какой оказалась его истинная натура, то ты в сравнении с ним оказываешься ничуть не плох.

Блублад заметно расслабился.

— Спасибо. Хоть я могу больше никогда не увидеть Кантерлот, все же хорошо знать, что хотя бы одна пони плохо обо мне не думает. Касаемо Проциона, я до сих пор не могу понять, как он мог оказаться вдохновителем этого плана. Он ни разу в жизни не проявлял ни амбиций подобного масштаба, ни дальновидности, чтобы стать успешным интриганом.

— Я бы не сомневалась в том, что твой брат — искусный интриган, — заметила модельерша. — Он приложил немало усилий, ухитрившись собрать Темпеста, Виндласс и меня в одном месте, чтобы они смогли меня убить. Для этого ему пришлось манипулировать не только мной, но и тобой, и Фэнси Пэнтсом.

— Надо думать.

— Знаешь, я давно уже задаюсь вопросом о своем месте во всем этом. Любой может понять, почему ты, канцлер и Грейвингс стали мишенями — Проциону нужно разжечь воинственные настроения в Эквестрии, и ему нужно было убрать тебя с дороги, чтобы иметь возможность предъявить права на престол. Но при чем тут я?

— Разве это не очевидно? — спросил Блублад. — Процион, должно быть, опасался, что Элементы Гармонии смогут помешать ему в полной мере воспользоваться силой Камня Небес. Без тебя Элементы не могут быть использованы.

— Нет, это совсем не очевидно, — ответила Рарити. — Для того же достаточно избавиться от любой из моих подруг. Почему не Эпплджек или Флаттершай? Они обе живут на отшибе, и им можно подстроить ловушку там, где никто не успеет прийти на помощь. А после выдать за несчастный случай. Когда я обыскивала вещи двух пойманных нами в джунглях грифонов, то нашла не только карту. У них имелись и фотографии. На одной был ты, а на другой — я. Обе они были сделаны на вечеринке в саду замка Кантерлота. Это произошло несколько месяцев назад — а значит, уже тогда кто-то избрал меня жертвой. И я хочу знать, почему.

— Вот уж не могу сказать.

— Ты не был на вечеринке. Почему? Это второе по значимости светское событие года — тебя не могли не пригласить.

— Конечно, меня приглашали.

— Так это из-за меня ты решил не показываться? — спросила Рарити, слегка покраснев. Она чувствовала неуместную жару — больше, чем можно ожидать от джунглей. Она знала о неловкости подобных расспросов, но должна была продолжать. — Она состоялась через два дня после спуска твоей яхты на воздух, после того как мы…

— Я знаю, когда это было, — быстро ответил Блублад, прерывая единорожку. — Ты интересуешься, не избегал ли я тебя, не появившись там? Откуда мне было знать, что ты там вообще будешь?

— Ты должен был знать, что Фэнси Пэнтс будет там, и ты должен был знать, что в то время он принял меня в свой круг. Несложно предположить, что я тоже буду на вечеринке.

— Опять же, почему ты спрашиваешь меня об этом, особенно сейчас? Какое это имеет отношение к твоей фотографии? — Блублад отвел взгляд. — Кроме того, если бы я тебя тогда избегал, то постарался бы найти хороший повод не приходить. Об открытом баре и гигантских чашах пунша на вечеринке в саду ходят легенды, и повстречать тебя при таких обстоятельствах в свете недавних событий означало бы навлечь на себя неприятности.

— Так и есть, но только потому, что ты бы оказался с одной из тех чаш с пуншем на голове, — сердито ответила Рарити. — Просто скажи, права ли я. Ты не пришел на вечеринку в саду, потому что не хотел меня видеть, но Процион был там. Разве это не так? Я продолжаю вспоминать, и все больше и больше убеждаюсь, что видела его.

— Да, — после еще одной продолжительной паузы признал Блублад. — Процион отправился на вечеринку с моим приглашением. Каким-то образом — вновь — мои сестры, мать и я получили приглашения, но про Проциона позабыли. И это, как обычно, рассердило его.

— Я так и знала, — воскликнула Рарити. — Я помню его длинное лицо. Должно быть он сделал мою фотографию. Это, однако, поднимает вопрос «почему?» — единорожка прищурилась. — Что ты такого обо мне рассказал, заставившее его думать обо мне, как об угрозе?

— Н-ничего, конечно! — запнулся и отступил назад герцог. — Я имею в виду, возможно, твое имя упоминалось в разговоре, но я определенно не говорил ничего такого, что предполагало бы необходимость твоего убийства!

— Скажи мне! — приказала Рарити.

— Я не думаю…

— Скажи мне, скажи мне, скажи мне! — она шагнула вперед и пристально посмотрела в глаза жеребцу.

— Хорошо! Пожалуйста! — Блублад подождал, пока Рарити отступит. — Помню, я говорил Проциону, как был расстроен тем, как Фэнси Пэнтс испортил мой спуск, и упомянул, что он, похоже, проявляет к тебе интерес.

— Что еще? — спросила Рарити.

— Может быть, я также упомянул, что даже если Фэнси выиграл войну в сфере бизнеса, я все еще, гм, на высоте с дамами — кажется, я выразился именно так. И возможно, рассказал слегка приукрашенную версию того, что произошло при спуске.

— Ты негодяй! — воскликнула Рарити, резко шагнув вперед, в то время как Блублад съёжился. Она сдержала свое копыто.

— Именно тогда заговорила та кобыла с розовой шерсткой — ты говорила ее зовут Виндласс. Она заявила, что у Фэнси Пэнтса гораздо более высокие стандарты, чтобы когда-либо прикоснуться к — эм — кому-то, вроде тебя. Это был довольно неприятный момент, после чего я пошел спать. До окончания вечеринки я с братом не разговаривал.

— Ты рассказал об этом Виндласс? — потрясенно спросила Рарити. — Она… она была на вечеринке в дворцовом саду с Проционом?

— О, думаю, да. Это была одна из причин, по которой Процион так хотел туда попасть. Он наконец-то нашел себе девушку. Должно быть, она была там с ним, — подтвердил Блублад.

— Лгунья! Она притворилась, что впервые встретила меня, когда я приехала на объект Фэнси, но оказалась вовлечена в это с самого начала. Как я уже говорила, Блублад, твой брат явно умеет строить планы лучше, чем ты думаешь. Подозреваю, что он увидел меня с Фэнси Пэнтсом на вечеринке в дворцовом саду, и его осенила идея использовать гонку как предлог, чтобы вывести из игры Элементы Гармонии.

— Прошу прощения, — понуро произнес Блублад. — Полагаю, что мне все же стоило присутствовать на вечеринке. Может быть, тогда ты, по крайней мере, была бы теперь дома, в безопасности.

— Нет необходимости извиняться. Если бы ты появился, мы бы тут же набросились друг на друга. По крайней мере, теперь я имею некоторое представление о намерениях твоего брата в отношении меня.

— Я до сих пор не понимаю, как такой скучный пони смог вдруг оказаться главой заговорщиков, — задумчиво произнес Блублад. — Как ты можешь быть полностью уверена, что Фэнси действительно невиновен? В отличие от Проциона, у него действительно есть знания, связи, богатство и амбиции, чтобы руководить заговором. Он также присутствовал на каждом этапе пути. Он был на вечеринке в саду и мог незаметно провести кого-нибудь туда, чтобы сфотографировать тебя. Он предложил тебе участвовать в гонке, тем самым заманивая в логово мантикоры. И он даже достаточно популярен, чтобы предпринять легитимную попытку занять трон, несмотря на отсутствие в нем королевской крови.

— Будь осторожен с тем, что говоришь, — тихо предупредила Рарити. — Я знаю, что он здесь не при чем, и ты должен поверить мне на слово. Ты не понимаешь его мотивов так, как я.

— Мотивы? Вот уж смешно! — воскликнул Блублад. — У Фэнси Пэнтса есть только один мотив — накопление все большего богатства, власти и влияния. Как одна из его жертв, я знаю это из первых копыт, в отличие от тебя. Это, конечно, при условии, что он не выкупил твой бутик так же, как мою компанию. Я уверен — только вопрос времени, когда вся Эквестрия, а также солнце и луна, станут просто подразделениями Кантерлотской Компании Паровых Двигателей.

— Горечь и ревность не делают тебе чести, — горячо ответила Рарити. — Он завладел твоей компанией только потому, что Процион подделывал бухгалтерские документы, чтобы ты казался банкротом. Хочешь узнать, откуда я знаю, что Фэнси на самом деле не замешан?

— О, прошу, это должно быть интересно, — закатил глаза единорог.

— Фэнси Пэнтс стремится к новой форме правления в Эквестрии, но основанной на равенстве и мире, а не на войне и угрозах насилия. Он планирует отказаться от бизнеса и посвятить жизнь государственной службе. Он предложил мне взять на себя управление его бизнес-империей вместо него.

— Это… это невероятно! — воскликнул Блублад. — Должно быть, это не более чем уловка, чтобы соблазнить тебя участвовать в гонке и сделать легкой добычей.

— Он не говорил мне, пока гонка не началась, да и то — лишь на условиях полной конфиденциальности. Никто не знает о его амбициях, кроме меня, а теперь, к сожалению, и тебя, — покачала головой модельерша.

— Ты, должно быть, шутишь, — продолжил Блублад. — Скажи, что ты шутишь.

— Знаешь, — задумалась Рарити, поднеся копыто к подбородку. — Если, когда мы вернемся в Эквестрию, предложение останется в силе и я приму его, то, полагаю, помимо всего прочего я стану главой и Полярной Звезды. Возможно, я могла бы нанять тебя обратно в твою старую компанию… на должность уборщика.

— О, ха-ха. Ты на самом деле ожидаешь я поверю, что самый могущественный жеребец Кантерлота передаст бразды правления крупнейшей мегакорпорацией в Эквестрии…

— Кому? — Пронзительно посмотрела на него Рарити.

Блублад застыл с виноватым выражением лица, затем вздохнул.

— Неважно. Я уверен, ты права насчет Фэнси.

— О, да ладно тебе, — надавила Рарити. — Скажи, что ты на самом деле думаешь обо мне. Я глупая маленькая портниха из Понивилля? Помешанная на моде дурочка? Наивная кобыла с безнадежными мечтами о значимости? Стереотипная безмозглая белошкурка, лишенная деловой хватки? Стань жеребцом хоть раз и скажи, что у тебя на уме.

Блублад стоял молча, словно оглушенный. Его рот открылся и закрылся один раз, но не раздалось ни звука.

— Иди и возвращайся к работе, — произнесла Рарити. — Я починю твой шар. По крайней мере, я умею шить. То есть, если это будет угодно Вашей Светлости.

— Вы стали бы самым умелым и грозным главой корпорации, мисс Рарити, — тихо произнес Блублад, прежде чем повернуться и уйти. — Фэнси Пэнтс — лучший пони, чем я, потому что сам пришел к пониманию этого.

Рарити не смотрела, как он уходит. Вместо этого она вновь сосредоточилась на груде ткани и важном деле, стоящем перед ней. Вернее, она пыталась это сделать. Ей понадобилось приложить титанические усилия, чтобы дышать ровно и не поддаться искушению еще сильнее изорвать шар своей магией. Как такое могло произойти — после всего, через что они прошли, Блублад все еще считает ее бестолковой провинциалкой? Разве она не доказала свою ценность? Она прошла через опасные джунгли, мимо кровожадных грифонов, деревьев-убийц и роя плотоядных монстров, и именно благодаря ей Блублад остался жив, чтобы иметь возможность и дальше унижать ее. Кто дал ему такое право? Его благородное происхождение — не более, чем насмешка, и у него не хватило ума заметить, что его собственный брат желает избавиться от него. Неблагодарный, бессердечный, свинья, а не жеребец!

Вместо того чтобы продолжать злиться, Рарити направила свое раздражение на работу. Следуя схемам и рисункам, которые оставил Блублад, она развернула опознаваемые части воздушного шара и разложила их на земле рядом с Аликорном везде, где смогла найти место. Полосы и оторванные куски, которые она не могла опознать, были сложены отдельно, чтобы пойти на заплаты. Как только различные перемешанные вместе куски были разобраны, Рарити начала заучивать наизусть конструкцию и формы внутреннего шара и внешней юбки, а также расположение тросов и жесткой опорной конструкции, которая лежала под контактной юбкой. Она сможет починить и восстановить воздушный шар магией только в том случае, если будет способна ясно представить его целиком в своем воображении. Это не было проблемой для собственных проектов, которые были задуманы и рождены фантазией модельерши, но тут работа была чужой. Она сосредоточилась на обтекаемой форме внешней оболочки и объемном газовом баллонете под ней, пока не смогла мысленно рассмотреть их под любым углом. Теперь она стала готова приступить к работе всерьез.

Вспышки света заполнили воздух, когда Рарити творила одно ремонтное заклинание за другим, одновременно используя телекинез, чтобы раскладывать и перекладывать массивные полотнища ткани. Ей было не под силу поднять в воздух все разрозненные детали одновременно и тем самым получить точную рабочую модель конечного продукта, поэтому она ограничилась работой над одной секцией за раз. Даже жесткий нос внешней оболочки и хвост в форме полумесяца были спроектированы так, чтобы складываться при сдувании воздушного шара. Только позже, когда они попытаются наполнить шар украденным подъемным газом, работа Рарити будет проверена. Пока что она не смела даже думать о возможности неудачи — ее эмоциональное состояние было слишком неустойчивым. Вместо этого единорожка ускорила темп работы настолько, что воздух вокруг нее наполнился множеством вспышек, словно она находилась в центре внимания на большом показе мод в окружении фотографов.

Некоторое время спустя единорожка обнаружила, что мокра от пота, ее грудь тяжело поднимается от напряжения, лицо покрыто укусами насекомых, так как она была слишком занята, чтобы отмахиваться хвостом, и наконец заметила, что Бакару стоит рядом. Он обращался к ней по имени.

— Я чем-то могу помочь? — тяжело дыша спросила модельерша.

— Ты энтим уже давнехонько занимаешься, и, кажись, переделала кучу усего. Не желаешь ли передохнуть с устатку, покудова не свалилась? — спросил гнедой земной пони.

— Я отдохну только когда доделаю свою работу или упаду замертво от истощения — смотря, что произойдет раньше, — ответила Рарити.

— Скорей усего, тебя смоет ишшо до того, как произойдет шо-то с энтого. Надвигается большая буря. Глянь-ка, — указал копытом ввысь Бакару.

И действительно, Рарити увидела густые темные тучи, катящиеся в их направлении.

— Каррок призывает против нас силу Камня Небес! — в отчаянии воскликнула она. — Все кончено!

— Да не, энто старая обычная буря. Тута нету пегасов, и погода случается сама по себе, знаешь ли. А так как энто тропические джунгли, дождь тута частенько. Я б даже сказал, давно пора.

— Но корабль! — воскликнула Рарити. — Во время ливня вся земля тут превратится в грязь, и Аликорн утонет в ней еще глубже. Мы никогда не сможем его сдвинуть!

— Энто верно. Ну да мы на энтот случай кой-шо скумекали. Герцог Поларис упихивал под корпус усе бревна и большие сучья, какие тока мог, а я из усех сил забивал их тудой. Коли нам свезет, когда тута станет грязно, мы смогем использовать их, шоб вытащить корабль с грязи. А апосля герцог предлагает использовать больше бревен, шоб перекатить корабль по земле к воде. Должон признать, энто могет сработать.

Рарити на мгновение задумалась над той идеей.

— Да, полагаю, это хороший план. Как продвигаются другие дела? Ты починил корпус?

— Мы неплохо потрудились, — кивнул Бакару. — Пришлось постараться маленько, шоб выгнать с каюты забравшихся тудой животных, но сейчас она в основном починена. То большое лишнее окно, шо проделали грифоны, потребует чутка больше внимания утречком, кода дождь прекратится, но, кажись, энто не журавль в небе. Мы обязаны энтим тебе, Рарити.

— Спасибо, это хорошие новости. Тогда мы сможем спустить корабль на воду завтра, при условии, что буря прервется достаточно, чтобы мы успели все доделать.

— Агась. А теперича почему бы тебе не пойти со мной унутрь, где будет сухо и хорошо? Я соорудил обед с того немногого, шо смог найти, и шо не было растащено зверьем.

— О нет, я успею еще поработать, пока не разразится буря, — возразила единорожка. Однако когда она это произнесла, то почувствовала, что желудок возражает. Она отчаянно нуждалась в еде. Затем небо расколола вспышка молнии, за которой сразу же последовал раскат грома, отдавшийся во всех косточках белой пони. Буря была близко. — А если подумать, может быть, я сделаю паузу и перекушу, прежде чем немного поспать.

— Вот энто верно, — согласился Бакару, когда начали падать первые крупные капли. С помощью большого жеребца Рарити собрала свою работу и закрепила частично отремонтированный воздушный шар над землей, используя бревна и камни. Она не могла позволить потерять даже одну часть. Затем последовала за Бакару вверх по импровизированному трапу на палубу Аликорна, а после вниз через люк, который закрыла за собой.

Пока она шла, Рарити не могла отделаться, по крайней мере, от одной радостной мысли — буря принесет чистую пресную воду, а это значит, она сможет, наконец, помыться. Завтра она сможет снова почувствовать себя пони, а не каким-то грязным животным.

Все остальные уже собрались в и без того тесной каюте, занимая места везде, где могли. Блублад, в свою очередь, упорно отводил от нее взгляд. Ужин был тихим и молчаливым, так как все отчаянно нуждались в отдыхе не меньше, чем Рарити. После ужина, по настоянию всех, кроме одного молчаливого жеребца, она и Зинзи заняли мягкую кровать Блублада, а остальные приютились на полу. Рарити натянула на голову легкую простыню и тут же уснула под звуки бури, бьющей по корпусу.

Когда она, наконец, открыла глаза, то почувствовала себя полностью обновленной. Исчезли все следы усталости, и каждый мускул в ее теле жаждал не отдыха, а действия. Рарити наслаждалась прохладным ветерком, дующим мимо нее и ерошившим кончики ее перьев, а лунный свет отражался на сильных крыльях. На этот раз она знала, что полет ей снится, но было все равно. Это было великолепно.

Она летела одна, высоко над бескрайними джунглями внизу. Модельерша знала, что на своих могучих крыльях и с бесконечной энергией, она сможет долететь даже до Кантерлота. На самом деле, она чувствовала, что может сама положить конец всему этому заговору. Она была могущественным аликорном, не так ли? Затратив минимум сил, она расцветила небо вокруг цветами фейерверков. Она была воплощением силы, величия, красоты и изысканности. Во всем мире нет никого, кто мог бы с ней сравниться! Она может быть кем угодно, иметь что угодно и делать все, что пожелает. Если захочет, она сможет поднять солнце из места его отдыха и смести ночь!

Рарити сосредоточилась, но несмотря на все усилия солнце так и не появилось. Как оно смеет так насмехаться над ней! Может быть, ей не хватает магических сил? Она кружила над лесом, размышляя, как обрести силу, уготованную ей судьбой. Затем увидела это — издалека ее манил мерцающий свет чистейшей белизны. Рарити взмахнула крыльями, направила рог в сторону света и устремилась к нему, словно комета с хвостом из сверкающих искр. Она должна заполучить это. Вся эта сила принадлежит ей!

По мере приближения к цели, свет становился все ярче, пока не начал слепить глаза при взгляде на него, но взгляда она оторвать не могла. Ранее освежающий ветерок теперь жалил ее тело и трепал крылья. Рарити не могла лететь вечно, но сейчас сила была так близка. Она видела его — самый большой, самый совершенный бриллиант во всем мире. Она его заполучит!

Внезапно на Рарити обрушился поток горячего воздуха, который отбросил ее назад. Она быстро поднялась и снова нашла свою цель, но на этот раз появилось что-то еще. Чудовищная крылатая фигура поднималась из темноты за бриллиантом, пока, казалось, не заняла половину мира и охватила крыльями горизонт. Чудовище было сделано из темного металла, с видимыми поршнями и шестернями, подчеркивающими его тяжелые, сильные движения. Дым извергся в ночное небо, затмив луну и звезды, а горящие, как доменные печи глаза с ненавистью уставились на Рарити.

Белой пони едва удалось нырнуть в сторону, когда над ней пронеслось металлическое копыто размером с замок Кантерлота, а поток поднятого им воздуха снова заставил ее покатиться кувырком. Рарити знала, что делать. Она должна получить этот драгоценный камень! Если она сможет добраться до него, то обретет достаточно сил, чтобы загнать это чудище в ту тьму, из которой оно пришло. Она взмыла в небо, создав магический щит, чтобы сдержать наполненный сажей дым, исходящий от механического монстра. Она взлетела высоко в ночь, где даже стальной зверь не мог до нее добраться. Затем Рарити развернулась, сложила крылья и нырнула. После прохождения облачного слоя она планировала продолжать пикировать прямо к бриллианту быстрее, чем зверь сможет за ней уследить. Однако когда пронзила облака и ее зрение прояснилось, то сразу же увидела, что металлический зверь исчез.

Рарити приземлилась и оказалась лицом к лицу с другой кобылой. Это была Виндласс — но не такая, какой ее помнила Рарити. На нее мрачно смотрел могучий аликорн со светло-розовой шерстью, с гривой и хвостом с голубыми прядями. Она удерживала Камень Небес на переднем копыте перед собой.

— Ты ничто по сравнению с ним, — усмехнулась Виндласс. — Пока ты играешься с нарядами, я меняю мир. Я достойна! Только я имею право быть с ним.

— Но я не хочу иметь ничего общего с лордом Проционом! — запротестовала Рарити.

— Не с ним, безмозглый ты жеребенок! Неудивительно, что тебя было так легко убить. Стоило мне увидеть, как ты лебезишь перед ним в Кантерлоте, то поняла, что ты должна умереть. Жаль, с первого раза не вышло. Но второй раз тебе не повезет!

— Фэнси Пэнтс! — задохнулась модельерша. — Конечно! Ты влюблена в него и восприняла меня как угрозу после того, как увидела на вечеринке в саду. Это ты сделала фото. Избавиться от меня — не стратегия, а ничто иное, как мелочность мстительной, ревнивой кобылы! В какой части заговора ты замешана? Во всех? И все из-за безответной любви? Это не цель, а безумие!

Виндласс не ответила.

— Скажи мне хотя бы, вот это все — здесь — реально? Я действительно говорю с тобой?

— Камень Небес принадлежит мне, — ответила Виндласс, кивнув один раз. — Хотя кажется, ты тоже установила с ним связь, пусть и слабую по сравнению с моей. Благодаря этой связи я проникла в твой разум, и именно так я уничтожу тебя раз и навсегда!

— Нет! Я остановлю тебя! — воскликнула Рарити. Она расправила крылья и отступила. Ее рог засиял праведной мощью.

Виндласс расправила свои крылья, и Рарити ахнула, увидев, что они сделаны из металла и сложных механизмов, а не перьев, костей и мускулов. Она подняла Камень Небес над головой, и его чистый свет прогнал остатки ночи.

— Приди! — взревела Виндласс. — И встреть свою смерть!

— Рарити, — раздался голос. Она оглянулась и увидела Блублада. Он был бескрылым — всего лишь единорогом. Жеребец казался маленьким и хрупким на поле битвы титанов.

— Пожалуйста, Рарити, ты должна отвести взгляд! Не позволяй свету завладеть тобой!

— Я не могу! Это моя судьба! — возразила она.

— Может быть, но не сейчас! Ради Эквестрии, ради меня, проснись!

— Я должна идти, — ответила Рарити. — Разве нет?

— Нет! — воскликнул Блублад. — Я был несдержан и неосторожен. Я искренне верю, что ты самая способная пони, которую я когда-либо встречал, и я уверен, что ты единственная пони, стоящая между мирной Эквестрией и войной, которая может поглотить мир до того, как закончится. Пожалуйста, оставь пока Камень Небес.

— Давай, чего ты ждешь? — насмехалась Виндласс.

— Я… — Рарити сделала паузу. Позади Блублада она могла разглядеть неясные очертания еще пятерых пони — своих подруг. Твайлайт Спаркл знала, что она жива — она никогда не сдастся, пока Рарити не будет в безопасности. Но теперь они рассчитывают на нее. Как и Блублад. Как и все остальные! Рарити моргнула.

Когда белая пони открыла глаза, ее окружила тьма, и она сразу поняла, что падает. Затем, как только она узнала это ощущение, оно исчезло, сменившись покалыванием магии, окутывающей ее тело. Это тоже прошло, и Рарити поняла, что безвольно лежит на широкой спине пони. Она промокла насквозь.

Когда Блублад открыл люк, чтобы отнести ее обратно в каюту Аликорна, Рарити увидела вдалеке яркую вспышку света, за мгновение до того, как все снова погрузилось во тьму.