Полет Аликорна

20. Неприятности

Последний рывок. Еще одно объединенное сочетание физического рывка и магического толчка. Теоретически, это все, что нужно Аликорну, чтобы выбраться из гнезда из стволов деревьев и сойти на воду.

Это, как говорится, момент истины. Как только корпус коснется воды, не потребуется много времени, чтобы определить, увенчались ли успехом огромные усилия, затраченные на то, чтобы вернуть некогда гордый гоночный дирижабль из мертвых. Воздушный корабль, ставший речным судном, окажется либо водонепроницаемым и плавучим, либо наполнится водой и пойдет на дно.

Рарити устала как никогда, и выглядела такой же измученной, какой чувствовала себя. Ее шерсть была грязной, грива — спутанной копной, а все ее тело пропиталось потом, смешанным с неизвестными разновидностями грязи. Хуже того, она стояла по бабки в густой грязи, которая затягивала ее копыта с каждым сделанным ею тяжелым шагом. Хоть в нормальных обстоятельствах подобная неухоженность отправила бы единорожку в обморок, в эту конкретную минуту голова у нее кружилась от радости. Ей не терпелось увидеть, как претворится в жизнь первая часть ее безумного плана, предназначенного остановить грифонов и больше не опасаться нового нападения Виндласс.

После завтрака она неустанно трудилась, чтобы завершить ремонт и починку оболочки Аликорна, прерываясь лишь ненадолго, чтобы попить и удовлетворить другие непреодолимые потребности тела. Остальные тоже работали в бешеном темпе. Как только Зипс решил, что у него достаточно самодельных дротиков, он присоединился к своей матери и тоже мазал корпус липкой смолой. Тем временем Хуфу и два жеребца старались с помощью невеликого запаса инструментов Блублада отремонтировать пропеллер и маневровые плоскости Аликорна, восстановить механическую навигационную систему корабля и убедиться, что паровой двигатель будет работать.

Им даже удалось собрать и установить чудовищную пушку Бакару на правом борту, рядом с носовой частью дирижабля. Теперь отвратительная груда деталей из темного металла и длинных цилиндрических труб длиной с пони сидела, подобно огромному механическому стервятнику, на вращающемся деревянном основании, прикрепленном к палубе. Модельерша предположила, что устройство предназначается для метания небольших стальных цилиндров, заполняющих боковой ящичек, но принцип его действия был ей совершенно непонятен. В любом случае, ей было все равно, как это работает и даже работает ли. Бакару и Блублад, казалось, были очень довольны собой и настроены на соревновательное сотрудничество. Это было, определенно, хорошо.

Тем не менее задач было выполнено гораздо больше. Зазубренный стальной гарпун, торчавший в корпусе Аликорна, теперь покоился на верхней палубе, ожидая, когда станет новым якорем корабля. Зияющую дыру, созданную им, заделали древесиной, пожертвованной мебелью каюты, длинными железными гвоздями и большим количеством липкой смолы Зинзи. Заплата вышла уродливой нашлепкой на уже истерзанной поверхности некогда прекрасного алебастрового корпуса — но функциональной.

Теперь, когда солнце опустилось низко, а громкая какофония дневных животных сменилась мягким хором сумеречных обитателей джунглей, настало время потрепанному, залатанному и нелетающему Аликорну спуститься на воду. Рарити не могла не чувствовать близости с бедным судном, прежде изящным и красивым, а теперь доведенным до самого жалкого состояния. Им обоим, единорожке и Аликорну, ныне связанным судьбой, придется жить и терпеть состояние полнейшего невеликолепия.

— Ишшо один добрый рывок — и усе готово, — крикнул Бакару с передней части корабля, где стоял с Хуфу, Зинзи и Зипсом. — Вы готовы?

— Мы готовы, — ответил Блублад. — Только скажи.

— Лады, тода вот…

— Погоди! — воскликнула Рарити достаточно громко, чтобы остальные подбежали к ней. Ее охватила сентиментальность, и она не могла не высказаться. Им обязательно нужна какая-нибудь церемония. Аликорн заслуживал ее, и она тоже.

— Я просто считаю, что он заслуживает чего-то особенного, прежде чем быть спущенной на воду. И я хочу устроить ей достойный первый шаг в этом путешествии. У тебя все еще сохранился ром?

— Серьезно? Сейчас? — приподнял брови Блублад. — Ты невероятна.

Рарити закатила глаза в ответ.

— Просто скажи мне, если он у тебя еще есть.

— Хм. У нас эсть ром? — тоже приподнял бровь Хуфу.

— Да, почто я узнаю об энтом только сейчас? — спросил Бакару.

— Да, он у меня еще есть, — пожал плечами Блублад. — Я был слишком плох, чтобы даже подумать о том, чтобы использовать его для лечения своих ран, поэтому он сохранился. Если тебе действительно нужно выпить, то кокос с ним спрятан под кроватью вместе с другими моими вещами.

Рарити ничего не ответила, а лишь бросилась к борту корабля. Там она остановилась.

— Как, во имя Селестии, я вообще должна карабкаться по веревочной лестнице?

— Попробуй взять канат у зубы, а тама уж подтянуться передними ногами, — предложил Бакару.

— Что? Так по лестнице не поднимаются, — фыркнул герцог.

— Мне нормально, — пожал плечами большой земной пони.

— Я не стану пользоваться зубами. Есть другие предложения?

— Вот, — рог Блублада засветился, и Рарити почувствовала, как все ее тело покалывает, пока жеребец левитировал ее на палубу. — И поторопись.

— Спасибо, — Рарити поспешила в каюту, магией извлекла кокосовый орех, все еще наполовину наполненный галлополийским пряным ромом, выбралась по лестнице на верхнюю палубу, а затем осторожно перебралась через борт корабля на веревочную лестницу. Спуск был намного проще и интуитивно понятнее, чем подъем, и вскоре она легко спрыгнула на землю.

— Я хотела бы воспользоваться этой возможностью, чтобы сказать несколько слов всем вам, — когда казалось, что никто не обращает внимания, Рарити добавила. — А после мы сможем распить ром.

Все взгляды теперь были прикованы к ней. Единорожка указала копытом на нависающего позади Аликорна и продолжила.

— Посмотрите на этот корабль. Вчера утром он был просто развалиной. Нелетающий. Неподвижный. Бесполезный. Через два дня мы, шестеро, дали ему второй шанс, возможность вернуть уважение тех, кто поставил его в это ужасное положение, и предотвратить катастрофу невообразимых масштабов и последствий. Блублад построил этот корабль, но мы все дали ему новую жизнь, и теперь возлагаем на него ответственность за безопасность наших собственных жизней. Теперь взгляните на меня. Я тоже выгляжу ужасно — от меня осталась лишь оболочка моего прежнего «я».

— О, да не так уж усе и плохо, — заметил Бакару.

— О, но это так, дорогой! Это действительно так, — единорожка подняла переднюю ногу прямо под рог и изобразила обморок. — Я вся в грязи, поту, иле, мусоре, синяках, порезах, укусах насекомых, укусах пираньяспрайтов, и мои волосы, мои бедные волосы — о чем вообще говорить? Рарити прошлого — прошлой недели, если быть точной — исчезла, разбита, выброшена волной на скалы, совершенно позабыта! Пони, которую вы видите перед собой, не она, а кто-то новая, восставшая из грязи и тины, как и этот дирижабль. Новая Рарити — это пони, которая вместо того, чтобы беспокоиться об аксессуарах, собирается плыть ночью по реке на дирижабле красть подъемный газ из укрепленной базы, кишащей солдатами. Я сделаю это, потому что должна, ради сохранения мира и Эквестрии, — модельерша сделала паузу, использовала магию, чтобы вынуть пробку из кокосового ореха, который держала в воздухе, и сделала пробный глоток рома. Крепкий. Пикантный. Единорожка слегка кашлянула. — Мы все похожи на Аликорна. Мы все столкнулись с невзгодами и получили второй шанс, и теперь мы все вместе решили сделать что-то значимое для общего блага.

Она обратилась к каждому из них по очереди.

— Блублад, у тебя украли жизнь. Насколько известно Эквестрии, мы оба мертвы. Принц Хуфу, ты утратил то, что принадлежало тебе по праву рождения, но теперь у тебя есть шанс остановить войну и исправить ошибку, которую ты сделал, доверившись генералу Карроку. Бакару, если мы выживем, тебе снова будут рады в Эквестрии. Зинзи и Зипс, Эквестрия не ваш дом, но вы решили остаться с нами. Чем бы любой из вас ни занимался в прошлом, мы собираемся сделать благородное дело. Может быть я модельер по профессии, но я видела настоящую храбрость раньше и вижу ее сейчас. Я верю в нас и верю, что мы остановим эту войну!

— Слушайте, слушайте! — провозгласил Бакару.

— Слова твои прекрасны — сомнений нет, и сразу видно, что есть у тебя хребет, — кивнула Зинзи.

— Ми с табой до канца, лэди Рарити, — сказал Хуфу. — Кагда я впэрвиэ увидэл тебя, то понял, что ти абладаэшь сэрдцэм гэроя. Ти даказивала эта снова и снова. Я — к тваим услугам.

Он опустил длинную шею и согнул передние ноги в маленьком поклоне.

— Спасибо, — с улыбкой ответила Рарити, прежде чем сделать еще один глоток рома. Она магией ударила кокосом по корпусу и была вознаграждена глухим стуком. — Хм. Не совсем то же самое, что бутылка шампанского, но сойдет на худой конец. За Аликорн. Пусть с рассветом он унесет нас домой.

Рарити сделала третий, несколько больший глоток, закрыла пробку и бросила кокос Бакару. Жеребец отпрянул назад и поймал передними копытами необычный сосуд.

— Твое здоровье.

— Благодарствую! — Бакару вытащил пробку зубами, наклонил кокос и глотнул, прежде чем поставить его на широкое копыто и преподнести Хуфу. Затем ром передавали по кругу, пока не выпили всё, кроме последнего глотка. Рарити допила его прежде чем пожав плечами повернуться к Блубладу.

— Мои извинения, но кто-то должен управлять кораблем, — сказала она. — Теперь ты готов?

— Я был готов еще до того, как ты почувствовала потребность в крепких напитках и воодушевляющем монологе, — проворчал Блублад. — Но признаю, что это прошло лучше, чем в прошлый раз, когда мы присутствовали при отдаче на воздух.

— Как бы ужасно мы оба ни выглядели, уверяю тебя, на этот раз тебе не нужно опасаться каких-либо нежелательных ухаживаний с моей стороны, — посмеиваясь, произнесла Рарити. — О звезды, должно быть, все действительно на грани, раз уж я могу шутить о том ужасном случае.

— Все не настолько плохо, чтобы шутка была неуместной, — пробормотал герцог. — А еще я решил, что джунглевый образ мне подходит. Я всегда обладал суровой красотой, но все эти раны и грязная шкура действительно демонстрируют мою мужественность. Кроме того, моя метка в виде компаса идеально подходит для такого рода приключений.

— Действительно. Тогда мне стоит звать тебя Дэринг Блу? — с сарказмом в голосе спросила Рарити. — Ты ведешь себя как пони из детской книжки, хочу сказать.

— Занятно. Но хочу, чтобы ты знала — многим вполне зрелым взрослым нравятся романы о Дэринг Ду.

— Как скажешь, — ухмыльнулась белая пони. — Однако, если честно, ты с нетерпением ждешь теплой еды и горячего душа — так же, как и я.

— Возможно, даже больше, — согласился Блублад. — Хотя душ может оказаться ближе, чем ты думаешь. Резервуары Аликорна после бури полны чистой воды. Как только котел нагреется, ты сможешь принять горячий душ. Я определенно его приму, так как этот раз может оказаться последним.

Рарити задохнулась.

— Горячий душ? Здесь? Сегодня?

— А ты не заметила в гальюне душ, встроенный в потолок? Когда мы запустим двигатель, то тепла будет достаточно.

— Почему? Почему ты раньше мне не сказал? — возмутилась Рарити, слегка, но агрессивно пихнув Блублада. — Как ты мог позволить мне тратить время зря? Мы должны немедленно вернуться к работе!

— Я пытался тебе сказать.

— Ми гатови, — сказал Хуфу. — Бак падаст сигнал.

Верблюд и его спутники отступили к носу корабля. Радостно предвкушая возможность снова стать чистой, Рарити уперлась копытами и собрала всю свою магию для последнего мощного рывка. Блублад встал рядом с ней.

— Взялись! — закричал Бакару. Его баритон разнесся по всей поляне. — Раз… два… три… вперед!

Рарити высвободила ту энергию, что ей удалось собрать, в яркой вспышке синего света, применив свой обычно тщательно контролируемый телекинез одним толчком, но настолько сильным, насколько могла выдержать. Она, должно быть, все еще страдала от последствий атаки Виндласс, потому что вспышка боли пронзила ее рог, а передние ноги подкосились, и белая пони растянулась в грязи. В любом случае, ее ничуть не волновала боль. Был только восторг, когда она смотрела, как Аликорн с могучим всплеском скользит вперед и в воду.

— С тобой все в порядке? — спросил Блублад, протягивая переднюю ногу. Рарити приняла предложенную конечность и оперлась на нее, чтобы подняться.

— Я в порядке, — ответила единорожка, пытаясь отряхнуться от грязи. — Даже лучше, чем в порядке. Смотри! Мы сделали это! Разве это не удивительно?

— Это определенно то, чего я никак не ожидал увидеть, — согласился жеребец. — Будь уж уверена.

Он посмотрел на небо.

— Солнце почти село. Мы должны подняться на борт сейчас, чтобы я мог начать тестирование модификаций, которые мы с принцем Хуфу внедрили. Чем раньше мы окажемся на борту, тем скорее сможем начать наше путешествие.

Рарити кивнула, и два единорога осторожно шагнули по мокрой земле к кромке воды. Там Бакару завязывал веревки — одну, чтобы закрепить Аликорн и не дать ему уплыть, и другую, чтобы буксировать украденную речную баржу с драгоценным грузом консервированной рыбы.

— Все на борт, — предложил Блублад. Не теряя времени, он с плеском поскакал по мелководью к борту корабля. Рарити увидела, как засветился его рог, и как веревочная лестница, свисающая с борта корпуса, мгновенно стала жестче и вытянулась. Затем Блублад просто взбежал по ступенькам на верхнюю палубу, как будто это был лестничный пролет. — И вот как единорог использует веревочную лестницу, — крикнул он вниз.

Рарити должна была признать, что метод Блублада оказался более элегантным, чем использование собственных зубов или разрешение другому пони бесцеремонно поднять себя в воздух. Что еще более важно, это очень простое заклинание, которое даже она выучила давным-давно. Она прыгнула в озеро вслед за Блубладом и вскоре встала рядом с ним на палубе. Вместе они помогли остальным на борту, магией растягивая лестницу каждый раз, когда кто-то ступал на нее. Вскоре пять пони и один верблюд оказались на борту.

— Кажись, теперича начинается настоящее веселье, — протянул Бакару. Он сделал несколько шагов к неуклюжей пушке, портившей всю эстетическую целостность, которую Аликорн мог бы в противном случае сохранить, и испытующе покрутил связку металлических труб туда-сюда.

— По мне так правильно, — согласился Зипс. Он уже разложил разнообразное оружие, которое смастерил, аккуратными кучками на палубе корабля, и теперь молодой полузебра поднял что-то, что показалось Рарити крепкой зеленой лозой с привязанными к концам камнями размером с копыто. Он держал один из камней во рту, а другой крутил над головой так быстро, что он размылся. Когда Зипс отпустил камень, вращающийся снаряд по дуге понесся по воздуху к берегу, где плотно обвился вокруг большой ветки дерева, свисающей над озером. — Грифоны не посмеют подойти ближе.

— Помни, мы не рвемся сражаться. Иначе не пришлось бы в ночи пробираться, — сурово сказала Зинзи.

— Полагаю, никогда не помешает быть готовым, — заметила Рарити.

Блублад повернулся к Хуфу.

— Принц, пойдем в машинное отделение? Думаю, уже достаточно темно, чтобы скрыть дым от огня в котле.

Верблюд кивнул, и оба исчезли во внутренностях воздушного корабля.

Следующей заговорила Зинзи.

— Стоит нам, наверное, протечки поискать. Коль пойдем на дно — удачи не видать.

Рарити согласилась. Будет неприятно обнаружить потенциально серьезную проблему на полпути вверх по реке к базе грифонов глубокой ночью. Она последовала за другой кобылой через палубный люк, оставив Бакару и Зипса одних на верхней палубе. Пока она и стройная зебра изучали доски в поисках воды, просачивающейся в трюм, из машинного отделения в кормовой части корабля доносились странные шипящие, хлопающие и лязгающие звуки. Она оторвалась от своей работы, когда Блублад вернулся в основную часть каюты.

— Котел раскочегарен, — объявил он. — Нам остается только дождаться достаточного давления. Это будет быстро, так как нам нужно поставить его лишь на холостой ход.

— Холостой? — встревоженно повторила Рарити. — Ты же понимаешь, что у нас срочное дело, не так ли?

— Конечно, но ты должна понимать, что Аликорн никогда не проектировался как речное судно. Главный винт почти целиком находится вне воды, а потому совершенно бесполезен. Принц Хуфу и я временно отсоединили его от приводного вала. Теперь вся мощность двигателя передается на маневровые плавники, которые заблокированы в цикле вращения, и поэтому должны действовать как весла. Я на сто процентов уверен, что на чем-то большем, чем холостой ход, плавники оторвутся. Подозреваю, они могут сломаться даже при минимальной мощности.

— Меня не волнует, как что-то работает на этом корабле, лишь бы мы прибыли на базу в нужный момент, — заявила Рарити. — Мы сумеем?

— Не имею представления. Мы не узнаем, пока он не начнет двигаться, если вообще будет двигаться. Пройдет еще час, прежде чем котел достигнет сверхкритической температуры и давления.

— Полагаю, — вздохнула модельерша. — Это означает, что мне нужно дожидаться и душа, который ты обещал.

— О нет, конечно, можешь идти мыться. Бак с для горячей воды нагревается за счет отводимого тепла котла, так что ты ничего не замедлишь, принимая душ. Если бы мне не нужно было следить за давлением, я бы ничего большего не желал, как присоединиться к тебе.

— Блублад! — воскликнула Рарити, мгновенно заливаясь краской.

— Нет, нет, я не это имел в виду! — Лицо Блублада тоже вспыхнуло, и он отвел взгляд. — Я имел в виду, что тоже хотел бы принять душ, а не то что я хотел бы принять душ вместе с тобой.

— Да, да, конечно, — отступила Рарити. — Я поняла, что ты имеешь в виду. Это была просто маленькая шутка. Ха-ха.

Конечно, он не имел в виду это.

Она застенчиво пробормотала что-то, чтобы иметь повод отойти от Блублада, а затем вернулась к своей работе, проверяя корпус на протечки. Наверное, ей стоит принять холодный душ. Нет, оставляя в стороне унизительно-неверные истолкования, это действительно может быть ее последний шанс вернуть себя прежнюю, и она собиралась воспользоваться им в полной мере. Если бы для того, чтобы отмыться, потребовалось свариться — она бы на это пошла.

Рарити поспешно допроверила корпус, а затем поспешила в тесную ванную Аликорна, прежде чем кому-нибудь придет в голову мысль опередить ее. Это ее время! Она его заслужила. Рарити оглядела комнату, ища детали, которые раньше не подсказали ей наличие душевой системы.

Небольшая фарфоровая раковина треснула, а на месте зеркала осталось лишь несколько маленьких осколков. Рарити была уверена, что ей повезло не видеть себя сейчас в полный рост. Скоро она перестанет быть ходячим пугалом! Оглядевшись повнимательнее, она увидела латунный лоток в одном углу пола и множество отверстий в потолке над головой, которые представляли собой душ. Тут не было отдельной душевой, что, как она полагала, экономило место, а имелся лишь небольшой уклон к полу, чтобы вода стекала в бак для отходов, а не плескалась по каюте.

В отличие от вычурного душа в доме Фэнси Пэнтса или даже ее собственной скромной ванной, все трубы здесь были спрятаны внутри корпуса. Лишь пара латунных ручек, торчащих из внутренней стены, свидетельствовала о водопроводе. Она не могла не признать, что дизайн Блублада оказался элегантен. Рарити также обнаружила, что рада тщеславию жеребца, когда нашла маленькую корзинку с мылом и шампунями, лежащую на боку на полу ванной. К ее большому удовольствию, некоторые туалетные принадлежности оказались теми же эксклюзивными продуктами Кантерлота, которыми пользовалась она сама. Единорожка решила пока не обращать внимания на то, что Блублад использовал косметику для кобыл, и вместо этого сосредоточилась на своей непосредственной цели. Она использовала свой телекинез, повернула обе ручки и была вознаграждена теплой водой, изливающейся с потолка, как тропический ливень. Она вертела ручки до тех пор, пока температура не стала настолько высокой, насколько она могла выдержать, а затем шагнула под парящий, очищающий поток.

Первым ощущением, которое она почувствовала, была боль, но славная, омолаживающая боль! Горячая вода впивалась в ее бесчисленные порезы и ссадины, очищая их. Ее шерстка, свалявшаяся от пота и грязи, снова начала блестеть, и это был только первый этап. Рарити вытащила из корзины мыло, шампунь, щетку и губку и принялась за работу, втирая их в шерсть, гриву и хвост, пока не превратилась в мыльную массу, смутно напоминающую пони. Потрем, потрем, потрем — поскребем, поскребем, поскребем. Это было не спа, но единорожка не могла припомнить, чтобы чувствовала себя лучше. Она продолжала отмываться, не обращая внимания на ход времени, тщательно удаляя каждую частичку грязи со своей шерстки и водя щеткой по гриве, пока не исчезли даже самые упрямые колтуны. Если это действительно станет последним выходом на бис в ее прекрасной, но слишком короткой жизни, то она будет выглядеть, как прима.

Почувствовав себя, наконец, чистой от носа до хвоста, Рарити поморщилась при виде грязи у её копыт, и задумалась, сколько же оказалось смыто в канализацию. Она почувствовала, что стала легче на килограммы, и лениво понадеялась, что сантехника Аликорна выдержит грязь, которую она носила как вторую шкурку последние несколько дней. Не то чтобы она чувствовала себя хоть немного виноватой. Ведь когда придет время взлетать, то от меньшего количества воды в баках дирижабль станет легче, верно?

Теперь начался следующий этап ее личного восстановления. На крючке висело белоснежное полотенце, но Рарити не решалась взять его, не зная, было ли оно уже использовано. Нет, конечно нет. Блублад так накачался стимуляторами в начале гонки, что не смог бы переключить внимание на что-то столь приземленное, как личная гигиена. Рарити взяла полотенце и туго обмотала им гриву, сжимая его магией, пока не выдавила столько воды, сколько смогла. Она повторила процесс с хвостом, а затем хорошенько осмотрелась.

В отсутствие каких-либо более совершенных средств по уходу за волосами, чтобы восстановить прическу, достаточно было магии. Она вызвала мысленный образ того, как должна выглядеть, и магией «подтолкнула» свои почти сухие гриву и хвост к тому, что, как она надеялась, было приличным подобием ее фирменного стиля. Поворачивая голову влево и вправо, единорожка чувствовала, как покачиваются крупные завитки ее гривы, и это ощущение оставило ее вне себя от радости. Взволнованная, она вытянула шею и обернулась. Затем приподняла круп и помахала своим прекрасным завитым хвостом взад-вперед. Блаженство! Правда, на ней не было макияжа. Копыта были со сколами. Да и мыло с горячей водой сами по себе не излечили ее ссадины и не убрали полученные ею ушибы и синяки. Пока что модельерша решила их игнорировать. Она была чиста. Она была потрясающей. Она была… Рарити!

Она распахнула дверь и выйдя в главную каюту Аликорна тут же приняла модельную позу, громко и ярко заявив о своем возвращении. Конечно, белая пони вела себя откровенно глупо, но ей было все равно. Какой бы красивой она себя ни чувствовала в этот момент, она действительно надеялась на благодарную публику. Однако, как назло, это оказалась аудитория из одного пони. Зипс сидел за чертежным столом, держа в зубах острый кусок камня, и строгал из палки что-то смертоносное.

— Это ради меня? — спросил молодой жеребец, выплюнув камень и вскочив на ноги. — Я знал, что тебе не важна разница в возрасте.

Рарити дважды моргнула.

— Нет. Нет, это не так.

Что с этим юношей? Она поднялась по лестнице на верхнюю палубу, не произнеся больше ни слова, и пообещала себе никогда больше не вспоминать об этом инциденте.

Первое, что она обнаружила — уже стоит ночь, и в небе над головой сияет выпуклая полная луна. Похоже, она провела в душе больше времени, чем думала. Затем единорожка заметила, как ветер дует ей в лицо и развевает гриву. Хотя ощущение было приятным, оно также оказалось неожиданным. Раньше стоял мертвый штиль. Теперь, подумав об этом, Рарити также почувствовала легкую качку палубы. Аликорн двигался. Блублад стоял у штурвала корабля, а Хуфу, Зинзи и Бакару собрались на носу.

— Тебя усе ишшо сносит вправо! — прокричал земной жеребец.

— Я в курсе! — отозвался Блублад. — Если ты станешь точно указывать курс, а не просто жаловаться, то все будет хорошо.

— Мы движемся, — заметила Рарити, вставая рядом с Блубладом.

— А, вот и ты. Я уж начал опасаться, что ты растворилась в воде и утекла. Прошло больше часа с тех пор, как ты пошла туда. Я… — жеребец наконец повернул голову, чтобы посмотреть на нее. — Ты… — Он откровенно уставился на нее, а затем резко закрыл рот. — Ты выглядишь… чистой, — наконец выдавил он.

— Да, и чувствую себя гораздо лучше, должна заметить, — Рарити игриво покачала головой. — Я не собираюсь покидать этот мир, походя на бродяжку. Но теперь, по правде говоря, я еще более уверена в том, что мы собираемся сделать. Даже удивительно, как немного мыла и шампуня могут повлиять на девушку.

— Не уверен, как ухоженная шерстка увеличивает шансы на успех плана, но рад, что ты в хорошем настроении.

— Никогда не недооценивай силу прически.

— Или крепкого рома, — добавил Блублад.

— Ну, возможно, — признала Рарити. — Итак, как долго нам еще плыть?

— Десять минут, не больше. К моему удивлению, плавники, кажется, неплохо изображают из себя весла, и мы хорошо движемся против течения. А пока мы ни во что не врезаемся, то уверен, что на месте окажемся до рассвета.

— На пять градусов лево руля, если слышишь ты меня!

Блублад повернул колесо в соответствии с указаниями Зинзи и продолжил говорить.

— Я не только не вижу, что находится перед кораблем, но не смог исправить и навигационный механизм Аликорна. Даже в воде его все время сносит вправо.

— Оба-на! Энто не Рарити ли там позади сияет, как новенькая двадцатибитная монетка? — воскликнул Бакару. — Я даже не уверен, шо нам надобна луна, коли у нас туточки ты есть. Да сама принцесса Луна, наверное, позавидовала бы, коли бы увидала, шо ты сияешь ярче ее подопечной.

— А это не слишком ли, а, «партнёр»? — крикнул Блублад в ответ. — Пожалуйста, просто указывай курс.

— О, спасибо, дорогой! — произнесла Рарити, бросив на Блублада мрачный взгляд и подойдя к Бакару. — Ты мне льстишь.

— Шо вижу, о том и пою, — возразил Бакару. — Лево руля на десять градусов! И то, шо я вижу сейчас — прекрасно.

Рарити надеялась, что было слишком темно, чтобы увидеть, как она покраснела.

— Что вы высматриваете? — спросила она.

— Рэка мэлкая и каварная, — ответил Хуфу. — Многа камнэй. Ми далжни бить увэрэни, что карабль дэржится самой глубокай части и вдали ат прэпятствий.

— Полагаю, мы не можем рисковать использовать что-то столь яркое, как магическое освещение. Тем не менее я хотела тоже немного помочь. Кажется, нам следует обойти вон тот большой валун впереди?

— Опачки, проглядел! — воскликнул Бакару.

— Я считаю это «да». Право руля на пятнадцать градусов! — крикнула Рарити Блубладу.

— Великолепно. Все мне теперь указывают, — проворчал единорог, поворачивая руль вправо.

— У тэбя харошиэ глаза, юная лэди Рарити, — произнес Хуфу. — И должэн замэтить, сэгодня ти прэкрасна виглядишь.

— Большое спасибо, принц.

Рарити устроилась среди остальных и продолжила искать и объявлять препятствия. Было чудом, что эта ночь оказалась лунной, и та была почти полной, иначе без предательского магического освещения было бы не обойтись.

Через некоторое время, когда последствия душа и рома рассеялись, Рарити почувствовала, как тревога снова начинает подтачивать ее уверенность. Каждая минута приближала Аликорна к когтям грифонов, но также и к потенциальному билету домой. Она и раньше попадала в ужасные ситуации, но всегда с Твайлайт и остальными девочками, а не с Блубладом и кучкой якобы благородных преступников. Ей просто нужно доказать, что великолепие и целеустремленность являются достаточными заменителями Элементов Гармонии. По крайней мере, единорожка не чувствовала усталости. Она по-прежнему остро осознавала, что может сделать с ней Виндласс, если она заснет, и не намеревалась допустить, чтобы подобное произошло. Рарити взяла себя в копыта и сосредоточилась на залитой лунным светом воде впереди.

В целях экономии сил лоцпони в конце концов согласились работать посменно. После того как Рарити второй раз сдала пост Зинзи, она приступила к скручиванию трех оставшихся швартовых в одну толстую и чрезвычайно прочную веревку, чтобы закрепить новый импровизированный якорь Аликорна. Она уже заканчивала свой работу, когда заметила суету в передней части корабля. Блублад и Зинзи о чем-то беседовали, а Бакару бросился с того места, где стоял, обратно к носу.

— Мы достигли внешних навигационных маркеров, установленных грифонами, — крикнул ей Блублад со своего места за штурвалом корабля. — Скоро будем на месте. Якорь готов?

— Конечно.

— Ты готова? — спросил Блублад.

— Посмотри на меня, — отозвалась Рарити. — Я родилась готовой.

— Ты родилась готовой взбесить косяк огромных рыб?

— Да заткнись. Я готова ко всему, что произойдет дальше. А ты?

— Вовсе нет, — ответил Блублад. — Если я смогу доставить этого земного увальня на берег, то надеюсь, он и сумасбродный юноша помогут мне остаться в живых достаточно долго, чтобы сбежать. В любом случае, нет смысла возвращаться в Эквестрию, которую пытается создать мой брат. Я сделаю все, что должен, чтобы остановить его.

— Знаешь, Блублад, мне с трудом верится, что мы все те же пони, какими были всего неделю назад, — задумчиво произнесла Рарити. — Жалко, что все это... — она сделала широкий жест передней ногой. — Можно стереть за одну ночь. В конце концов, я нахожу, что мне скорее нравится, какие мы есть сейчас. По крайней мере, ты точно стал лучше. Ну а мне совершенствоваться дальше было уже некуда.

— Похоже на то, — сухо произнес принц.

— Я пытаюсь сказать, что просто надеюсь, что мы все переживем это. Возможно, если мы справимся, то новая дружба между нами сохранится.

Блублад вздохнул.

— Рарити, я начинаю понимать, кто я и каково мое место в этом мире. Что я больше, чем имя и угасающая династия. У меня много причин вернуться на корабль сегодня вечером. Я могу помочь спасти Эквестрию, разоблачить предателей и приступить к созданию жизни, в которой, как мне казалось, мне было отказано из-за наследия моей семьи.

— Хорошо, ты… — Рарити замолчала, когда Блублад прервал ее.

— Еще кое-что. Сейчас самое подходящее время, чтобы сказать это. Ты — еще одна причина для меня вернуться живым. Неважно, как ты ко мне относишься, каким бы жеребцом я ни был и всегда буду для тебя, пожалуйста, будь живой и здоровой, когда я вернусь, — Он слабо улыбнулся. — Я бы не хотел, чтобы меня застрелили понапрасну.

Вот значит, как. Рарити слушала Блублада, но не могла найти слов, чтобы ответить. Как и предполагала Зинзи, у него действительно возникли к ней чувства, и теперь ей придется с ними разобраться.

Блублад изменился, что и говорить, и даже продемонстрировал настоящее мужество, когда принял пулю за нее, но все еще оставался Блубладом. Между ними не могло быть ничего, кроме радушия, и им потребовалось оказаться в самых ужасных условиях, какие только можно вообразить, чтобы даже это стало возможным. Вернувшись в Кантерлот, он вполне мог снова стать жеребцом, который схватил ее и использовал как щит, чтобы не испачкать тортом свою шерсть, и который обращался с ней лишь с бессердечным пренебрежением.

Она получила то, о чем мечтала и о чем мечтала с тех пор, как была юной кобылкой — привязанность прекрасного принца-единорога из Кантерлота — но теперь, как ни странно, безумно, она не смела ни ответить на нее, ни даже дать ему надежду. Блублад, что говорил с ней сейчас, даже если он был абсолютно честен в этот момент, мог в любой момент исчезнуть, чтобы никогда не вернуться. Нельзя просто за одну неделю, даже за неделю, подобную этой, стереть десятилетия дурных манер.

И все же… она могла видеть его ясные голубые глаза, сияющие в лунном свете, и красивое лицо с сильными чертами, обрамленное взлохмаченной белокурой гривой. Он посмотрел на нее с такой искренностью, что на мгновение ей захотелось лишь подбежать к нему и поцеловать так же глупо и беззаботно, как некогда под влиянием алкоголя в Кантерлоте.

— Я намерена быть здесь, — тихо сказала Рарити. Это было не то, что она хотела сказать, но это было всем, что она смогла сказать.

Блублад выглядел так, будто собирался сказать что-то еще в ответ, но ему не дали и шанса.

— Останови двигатель! — прошипел Бакару, прибежав с носа почти на полном галопе. — Мы вскорости будем у внутренних маркерных свай, и коли продолжим двигаться уперед, то окажемся прямо перед энтой базой на виду у усех.

Блублад занялся рычагами управления, и Рарити услышала, как гул двигателя затихает и исчезает, сменяясь тишиной и тихим плеском волн о корпус.

— Инерция еще немного будет нести нас дальше по течению, — произнес единорог.

— Тогда мне действительно пора отправляться, — сказала Рарити.

— Кажись так, — согласился Бакару.

Рарити сделала глубокий вдох, чтобы собраться.

— Я собираюсь переплыть к барже. Когда мы будем достаточно близко к одной из внутренних маркерных свай, я отвяжу буксирный трос от Аликорна и привяжу баржу к свае. Сколько времени вам троим понадобится, чтобы добраться до базы и переплыть к ней?

— Вечность, тому шо я пойду прямо на дно, — мрачно сказал Бакару.

— Не обращай на него внимания, — заявил Блублад. — Чтобы добраться до самого узкого места, потребуется не более тридцати минут, включая время, необходимое для того, чтобы поставить корабль на якорь в одной из скрытых бухточек у берега реки.

— Полагаю, что это лучшее, что вы сможете, но помните, заставлять даму ждать — всегда невежливо, — нахмурилась единорожка. На барже было бы ужасно одиноко и более чем страшно.

— Мы поторопимся, — пообещал принц. — Как только мы увидим признаки того, что грифоны клюнули на приманку и полетели изучать, мы переплывем реку. Если повезет, все пойдет по плану.

— Нам повезет, не так ли? — спросила Рарити, выдавив легкую улыбку.

— Несомненно, — кивнул Блублад.

— Тогда давайте продолжим, — Рарити медленно подошла к щели в фальшборте. С помощью магии она бросила один конец натянутой веревочной лестницы за борт, и та упала на безликую черную поверхность воды. Там, внизу, были монстры, и скоро она будет приманивать их едой. Единорожка коснулась копытом светящейся жемчужины, прижатой к ее горлу. Пожалуйста, мысленно умоляла она, ради меня и ради мира во всем мире, пусть ее сила станет реальной. Она должна стать единственной ее защитой. Остальные собрались позади, когда Рарити приготовилась к высадке.

— Я всё врэмя вэрил в тэбя. Ничто нэ пакалэбало маю вэру, — заявил Хуфу. — Удачи, падруга-пони.

— Удачи, — произнес Зипс. — Не свались, и помни, ягуараньи любят выпрыгивать из воды за добычей.

Рарити содрогнулась, представив это.

— Будь осторожна, Рарити, — сказала Зинзи.

— Зинзи, дорогая, ты только что не рифмовала? — удивленно спросила Рарити. — Какой прекрасный жест.

— Небольшой подарок от меня, — подмигнула ей зебра.

— Ах ты ж! — Рарити игриво пихнула другую кобылу копытом.

— Ну а я, кажись, не вытяну, — протянул Бакару, его слова были густыми и медленными как патока. — Так шо приятно было с тобой познакомиться, мисс Рарити.

— Чушь. Все будет хорошо. У Блублада есть его жемчужина, а я отвлеку хищных рыб. Ты доплывешь, вот увидишь.

— Да, я прослежу, чтобы с этим здоровяком ничего не случилось, — сказал Блублад. — И мы встретимся на корабле, с подъемным газом и всем полезным, что сумеем награбить. Все кажется спокойным, так что подозреваю, генерал Каррок уже выступил. Скорее всего охраняющих ангары и склады грифонов осталось немного.

— И я вернусь на корабль, когда вернетесь вы, — повторила Рарити, на этот раз твердо. — Прощай, и удачи.

Она опустилась на колени и осторожно вытянула задние ноги, проверяя веревочную лестницу. Затем быстро спустилась и, чтобы не успеть передумать, упала в черную воду.

Даже без палящего солнца речная вода была приятно теплой. В других обстоятельствах было бы очень приятно искупаться. Как бы то ни было, Рарити поджала ноги и как можно быстрее поплыла к корме Аликорна и барже, плывущей позади. Глаза белой пони привыкли к темноте, что позволило ей достаточно хорошо видеть при свете луны, и она быстро нашла баржу. Вскоре ей удалось подняться на плоскую палубу судна, где вздохнула с облегчением. Ничто еще не попыталось откусить от нее кусочек.

Как и предполагалось, баржа дрейфовала к цилиндрическому деревянному столбу, торчащему из реки. Рарити действовала быстро, используя свою магию, чтобы развязать узел, крепивший судно к корме воздушного корабля, а затем завязать веревку вокруг сваи. Этого будет более чем достаточно, чтобы удержать ее от дрейфа вниз по течению. Но не Аликорна. Дирижабль уже плыл вниз по течению и будет продолжать, пока Блублад не перезапустит паровой двигатель. Скоро он и другие жеребцы будут на пути к тому, чтобы проникнуть на базу, и они рассчитывали, что она отведет от них когти грифонов. Скоро она должна будет начать свою работу. Рарити села на палубу, доски которой были мокры от брызг Аликорна.

Вполне возможно некоторых из них она видит сейчас в последний раз. Возможно, даже всех. А если подходить с другой стороны, то возможно некоторые из них в последний раз видят ее. И если что-то пойдет не так, то вся ее уверенность, что она чувствовала раньше, не даст ей ничего.

Она пообещала Блубладу, что будет живой и здоровой, когда он вернется. Селестия всеблагая, почему? Почему ей не удалось выдавить из себя слова, которые она хотела сказать — что ценит его чувства, но не может ответить иной взаимностью, кроме дружбы? Куда делись острые слова, что всегда были наготове на кончике ее языка? Этот нелепый, ужасный, разочаровывающий, раздражающий, очаровательный, красивый жеребец! Что из всего этого выйдет?

Рарити отбросила свои эмоции и с помощью магии поставила ящик с рыбой на палубу перед собой. Внутри, как и указывалось штампом, были десятки тонких прямоугольных жестяных банок, полных мертвой рыбы. Одним словом, это было отвратительно. Ей понадобится по крайней мере еще два душа, когда она закончит с этим, и она не планировала даже физически прикасаться ни к одной рыбке.

У каждой банки имелся металлический язычок, за который грифон мог ухватиться когтями и сдернуть крышку, но ничего такого, за что можно было бы легко ухватиться зубами. Ни один пони не смог бы открыть такие банки без магии. Однако такого рода магия, требующая хорошего контроля и некоторой ловкости, была сильной стороной Рарити. Она приступила к работе и быстро определила, что может открыть полдюжины банок за раз, не напрягаясь, а затем вывалить их в реку, работая над следующей серией из шести банок.

Она ожидала, что запах будет трудно перенести, но запах рыбных консервов вскоре заставил ее перегнуться через борт баржи. Опустошать желудок было особенно нечем, но даже взгляд на банки, набитые зловонной рыбой, упрощал процесс.

Внезапно единорожка отшатнулась и тяжело упала на круп. Что-то двигалось под водой, прямо перед ней, и чем бы это ни было, оно было огромно. Рарити тут же пожалела, что не уточнила ни у кого из отряда Хуфу, насколько велики на самом деле эти ягуараньи. Она была уверена, что чувствовала, как они проходят мимо, пока переплывала болото, хотя в то время не видела даже ряби на поверхности. Насколько велики они на самом деле, раз двигаются столь незаметно под поверхностью?

Нервничая, Рарити попятилась к центру баржи и снова принялась за работу, открывая банки с рыбой и вываливая их в реку. Ей нужно было взять себя в копыта. Аликорн давно ушел, остальные рассчитывали на нее, и кроме нее этим заняться некому.

Бабах! Страх охватил Рарити, когда звук, похожий на выстрел, отразился от воды. Бабах! Что-то большое мелькнуло в лунном свете на периферии ее зрения, прямо на поверхности реки.

Бабах! Внезапно Рарити увидела это. Звук был не от выстрела из гром-палки, а от удара мощного широкого хвоста о поверхность реки. Чудовищная рыба, похожая на нож, длиной в три пони от кончика сужающейся головы до широкого веерообразного хвоста, прыгнула высоко в ночной воздух, прежде чем упасть и обрушить веер брызг, заливающий Рарити и все вокруг поблизости.

Селестия предобрейшая! Вот это скрывалось в воде? Рарити не могла отойти дальше от края баржи, чем она уже была, но на ее вкус вода была слишком близка. Другая ягуаранья выпрыгнула из воды и с грохотом упала обратно. Что, если одна из них упадет на нее? Что, если они все вместе решат опрокинуть баржу, чтобы добраться до остальной рыбы, или, еще хуже, решат добавить в меню пони? Ей нужно было их переубедить, как можно скорее вывалив в воду остальную рыбу.

Рарити удвоила свои усилия и вскоре бросала фунты рыбы в бурлящий водоворот ужаса вокруг баржи. Время от времени какая-то из кошмарных рыб ударялась о днище баржи, и каждый раз Рарити была абсолютно уверена, что упадет в воду. Наверняка эта какофония хлопанья хвостов и плеска уже привлекла внимание грифонов, оставшихся на базе! Так она предполагала. В любом случае, она сделала то, что намеревалась — шум ягуараний, должно быть, был слышен за многие лиги. Она выкинула последнюю рыбу за край баржи и повернулась, чтобы развязать магией веревку, удерживающую ее на месте. Пришло время спускаться по течению в безопасное место.

В этот момент Рарити услышала серию резких ударов по палубе позади себя, и в ее животе мгновенно образовался холод ужаса. Она сразу узнала звуки, даже не оборачиваясь, чтобы посмотреть. Она была слишком медленной — грифоны уже прибыли.

Рарити развернулась и увидела трех агрессивно присевших грифонов, не более чем в двух корпусах от нее. Все они были крупными темноперыми самцами. Стоящие справа и слева сжимали длинные гром-палки, вроде тех, что она видела в джунглях, а грифон в центре носил простой металлический шлем. Бежать и спасаться было невозможно.

Осознание того, что она не выживет, обрушилось на Рарити, останавливая дыхание и подгибая ноги. Центральный грифон сделал шаг ближе к ней.

— Что тут за безумие с ягуараньями? — прорычал он. — Где остальные? Где второй единорог?

— О, ха-ха, оглянитесь вокруг. Вы сможете ясно увидеть, что здесь больше никого нет. Всего лишь маленькая Рарити, — слабо выдавила она. — Знаете, рыбок кормлю. Мне нравится, как они так плещутся.

Она не предаст своих союзников — своих друзей.

— Ты скажешь нам, где они, — заявил грифон. — Об этом позаботится генерал Каррок, и он будет очень доволен подарком, который я ему преподнесу.

— Каррок? — повторила потрясенная Рарити. — Здесь? Он не может быть здесь! Он должен быть на пути в Галлополи!

Если Каррок не вылетел, то база все еще кишит солдатами. У Блублада и остальных очень мало шансов получить жизненно необходимый газ. Она ужасно просчиталась!

— Что? — Грифон перестал подходить к Рарити и подозрительно посмотрел на нее. — Откуда ты это узнала? Корабль готовится к вылету.

Он покачал головой.

— Ничего, ты все объяснишь генералу!

Грифон двинулся вперед, протянув когтистую лапу. Рарити вскрикнула и попятилась к краю баржи. Позади нее из воды вырвалась огромная туша рыбы и плюхнулась обратно, забрызгав всех на барже.

— Как видишь, деваться тебе некуда, — пророкотал грифон.

Рарити знала, что не сможет вырваться, если грифон схватит ее. Через секунду ее поднимут высоко в воздух, и если она вырвется, то лишь разобьется насмерть. Она сможет уклониться от первоначального броска, но другие грифоны смогут ее схватить. Перед ней — острые когти и верная погибель. Позади — пенящееся месиво из мощных плавников и щелкающих челюстей. Рарити коснулась копытом жемчужины на ее шее и продолжила пятиться.

— Стой, пони, если ты не хочешь стать кормом для рыб, — Грифон продолжал идти вперед, теперь оказавшись достаточно близко, чтобы добраться до нее. Его крылья расправились, готовые поднять их обоих высоко в небо.

— Ах, знаете ли, — произнесла Рарити. — Вы, грифоны, действительно прекрасная компания, но, боюсь, мне придется отклонить ваше приглашение на встречу с генералом Карроком.

Ее следующий шаг назад встретился только с воздухом, и Рарити не сопротивлялась гравитации. Когда грифон взмахнул когтями там, где полсекунды назад была ее голова, Рарити же скользнула в бурлящую темную воду.

Плывя вниз, она ожидала, что острые зубы рыб-монстров сомкнутся вокруг нее или что ее кости переломает ударом хвоста. Надежды выжить не было, но удовольствия взять ее в плен единорожка не доставила. Она не сомневалась, что Каррок причинит ей гораздо больше мук, чем ягуараньи.

Она ничего не видела в темной мутной воде, но чувствовала над собой шероховатое деревянное дно баржи. Ей удалось проплыть под ним. Может быть, хищные рыбы не смогут изолировать ее здесь, но она не могла задержать дыхание надолго. Ей придется выплыть на поверхность — и там ее застрелят, схватят грифоны, съедят или, наверное, произойдет все это одновременно.

Ее легкие начинали нуждаться в кислороде, и Рарити решила, что ей нужно плыть так далеко и так быстро, как только она сможет, подальше от баржи и надеяться на чудо. Она оттолкнулась от днища баржи и поплыла во всепоглощающую тьму, радуясь, что не может видеть окружающие ее плавники и зубы. Жемчужина защитит ее в реке, сказала белая пони себе. В конце концов, в этом была ее магия.

Внезапно на нее обрушилась стена воды, заставив ее опуститься еще ниже, а ее уши заболели, когда на них обрушилась давление воды. Ягуаранья промчалась мимо нее не более чем в полудлине. Рарити почувствовала, как что-то врезалось в ее копыта, и поняла, что касается дна реки. Насколько глубоко она погрузилась? Потребность вздохнуть становилась отчаянной, но она не была уверена, что сможет добраться до поверхности. Борясь с паникой, единорожка оттолкнулась, проклиная отсутствие ласт или широких лап, которые могли бы помочь грести, пока выплывает. Когда новый поток вернул ее на дно, она поняла, что больше не может бороться. Ей нужно было дышать, а плыть больше не было сил. Ей настал конец.

Она подумала, что утопление довольно известный и элегантный способ погибнуть. Рарити позволила своему телу дрейфовать, готовясь набрать полные легкие мутной воды. Последней каплей магии она сорвала бесполезную жемчужину с шеи — она предала ее и не заслуживала того, чтобы украсить ее тело после смерти.

Неподвижно вися в воде, Рарити открыла рот и отдалась реке. К своему большому удивлению, она не начала захлебываться.