Джиперс Криперс

Глава 2

Домик Минкси, с его покосившейся дверью и хлопающими на ветру ставнями, казался могучим фортом и неприступной крепостью на фоне жилища Дэрри Лонга, встретившего шерифа выбитым фасадом. Да-да, казалось — какой-то злобный великан так пнул жилище отставного мафиозника по фасаду, что тот разлетелся по кирпичикам, частично усеявшим весь двор вокруг, а частично просвистевшим сквозь уцелевшие стены, превращая их в решето. И только отсутствие крови в руине доказывало, что Лонга в момент этой катастрофы в доме не было. Что бы ни искал неизвестный великан — этого он у Дэрри явно не нашёл. Как не нашёл и самого Дэрри.

Может, каштановогривый Шестиглазый прятался у своего друга-пегаса?

Стараясь не издавать лишних звуков, шериф попытался проникнуть в дом через окно.

Ага, разогнался! За хлопающей деревянной ставенкой оказалась толстенная железная рама со сверхпрочными бронестёклами. Как на глубоководных исследовательских базах из фантастических эпплвудских фильмов.

Покосившаяся дверь тоже посмеялась над Чизвудом: за ней оказалась другая дверь, бронированная и запирающаяся изнутри!

Может — и отсутствие света в чёрных окнах обман, просто изнутри стёкла тонированы пропускающей лучи лишь в одном направлении зеркальной амальгамой?

Забираться на крышу и лезть в дымоход резко расхотелось: некстати вспомнилась детская сказка про трёх свинюшек, пустивших древолка на морёный дуб для домашней мебели... Так и прошло по спине ощущение пузырящейся в котле жидкости...

— Эй, Минкси, никак ты свой банк открыть собрался! — проорал Скут, надеясь, что бывший уголовник его услышит.

Ну — помогло: земля под ногами шерифа разверзлась двумя половинками могучего люка и блюститель закона проскользил по наклонному жёлобу в клетку из толстенных прутьев.

Ещё падая, он успел заметить, как смыкается наверху люк, отсекая последние лучики солнца.

В полусумраке от множества горящих свечей кто-то резко ухватил его и развернул к себе крупом. Склонился, подслеповато разглядывая его кьютимарку.

Отпустил.

— Эй, законник! Ты что, получил моё письмо?! Вот уж не думал не гадал, что буду рад тебя видеть! — бледно-серый пегас с желтоватой гривой казался бледней, чем обычно, он словно побелел и выцвел... Хотя нет, не выцвел: его грива стала седой, как снег. Даже радужка глаз из золотистых превратились в едва желтоватую, сливаясь с белками.

Казалось — свечи сожрали краски тела. И только его кьютимарка не утратила цвета, доказывая, что это не так. Всё та же клыкастая физиономия чёрной сказочной Лунной Ведьмы на фоне подушки, сверху-вниз проткнутой мечом.

— Я не получал письма, — коротко ответил шериф. — Так что по существу: что писал? Кого боишься? Где столько брони добыл? Украл?

— Обижаешь! Были сбережения на чёрный день. Купил на них всё нужное у Черри Берри на её фабрике в Эплузе! Её же рабочие всё за день и смонтировали. А я всё равно боюсь. Боюсь, что Тварь придёт и сквозь броню.

— Тварь?

— Да, Она уже чуть меня не сожрала! Но вдруг...

— Стоп! — шериф повысил голос. — Во-первых, выпускай меня из клетки, маскировщик хренов!

— А вдруг ты не ты, а Тварь тобою прикидывается?

— А если я Тварь — думаешь, меня эти прутики удержат?

Пегас вздохнул и потянул какой-то рычаг.

— Ты прав. Но если ты меня обманул — лучше жри сразу калеку полуторакрылого!

— Та пошёл ты знаешь куда!.. — рыкнул Скут. Прутья клетки спрятались уже в пол, но настроение от этого не улучшилось. — Лучше по-порядку: что писал мне, когда? Что за Тварь? Чем ты её разозлил...

— Дней восемнадцать назад пришёл ко мне Шестиглазый. Сказал, что в топях клад старинный нашёл... Помочь просил... Ну — как чуйка сработала — отказался я, и он сам пошёл туда вдругорядь. А я спать лёг. Под утро приходит он ко мне — я думал, сыром срать дня три буду от ужаса: уходил бежевый единорог, а пришёл весь коричневый от запёкшейся крови. И уже Четырёхглазый: те глаза, что на кьютимарках, прежние, а своих-то на лице нету! Вырваны! И дыры глазниц кровоточат...

Серый пегас замолчал, тяжело дыша: переживать всё по второму разу было тяжело.

— Так вот, схватил Дэрри меня за культю крыла и потащил в болота. Дом мой и так на отшибе, как отдельный хуторок, а тут вообще в пустые топи шагаем. И вдруг... В болотах множество трупов. Воинов. В каменных доспехах, каменных шлемах с острыми шипами устрашающими, и сами каменные. И не просто так каменные — а камни те словно на самом солнце побывали: плавленные и местами потёкшие. А на мордах такое страдание, будто солнце они проглотили и оно их изнутри выжгло.

Скут попытался представить это зрелище, но его поницейских мозгов на это явно не хватило. Зато представить себе Дэрри Лонга, бежевого единорога с коротко стриженой каштановой гривой — получилось. И с самой невероятной кьютимаркой, какую только Чизвуду приходилось видеть: два глаза. Просто глаза. Его же лонговские глаза, неотличимые от тех, что на лице. По два на каждом боку... Потому и Шестиглазый. Отставной мафиозник, ранее державший в кулаке почти всех археологов. Его даже Речной Пёс, поговаривают, боялся.

Теперь лёгким мысленным усилием заменил глаза на пустые глазницы, заляпал единорога сгустками коричневеющей крови — и картинка моментально рассыпалась, развалилась. Да какой нафиг безглазый, тянущий приятеля-пегаса на болота?! Скорее — подельник-пегас, под веществами или в приступе аффекта выбивший глаза мафиознику, а затем потащивший его тушку в болота, чтобы навсегда спрятать там — и концы в воду! Буквально!!! Но тогда зачем всё это рассказывать шерифу? Зачем строить бронедом? Да и при чём тут плавленные трупостатуи? Их наличие ведь и проверить недолго...

А серый пегас-инвалид, известный в преступных кругах как Механик, да и сейчас, судя по проекту дома, не растерявший былых навыков, продолжал:

— А на доспехах на груди знак выкован или вылеплен, вот такой...

И копытом нарисовал на полу:

— Нутром понимаю, что такая находка — сокровище для археологов. "И как мы всё это таскать и продавать будем?" — спрашиваю.

— А никак, они нас сами продадут! — отвечает Лонг из-за моей спины, похлопывая по плечу. Оборачиваюсь — а его-то и нетути! Только везде промеж статуй ошмёточки валяются, там ухо, там кусочек кожи, там глаз с кьютимарки... И вдруг превращается глаз на кьюти в глазницу, и глазниц этих множество по топям разбросано, сотни и тысячи... И тут я заорал в ужасе —  и проснулся!

Шериф мысленно построил замысловатую словесную конструкцию из жопы Дискорда, грифоньего помёта и незаконнорожденного сына древолка и химеры, но вслух этим титулом награждать Механика не стал, продолжил слушать.

— Так вот, проснулся — а на плече след кровавый от копыта... Ну — дорогу по болотам я хорошо помню, потопал к статУям... А они  действительно там, такие же точно, как в моём кошмаре! А среди них нечто такое страшное, что в памяти лишь тень остаётся, а не образ, Лонга доедает! Даже не так — оно откусило верхнюю половину его башки, и дожёвывает! Почуяло меня — и повернулось. Уставилось на меня голубыми лонговскими глазами, а во лбу медленно так вырастает рог единорожий, и теперь Тварь не на земнопони похожа огромного, а единорог это! И вдруг как схватит меня длинным, как змея, языком — и в рот.

Пегас истерично усмехнулся:

— "Хана", думаю. И тут меня смех как разобрал: оно же в аликорны метит! И будет аликорн-инвалид, мне ж крыло не взрослому оттяпали, я родился таким вот калекой! А оно как почуяло: выплюнуло меня и рычит: "Хотел меня покалечить? Я теперь тебя всего покалечу!" Ну — дал я дёру, да вовремя с Черри Берри связался, пока общался с ней — весь проект дома продумал уже... Да только чую — не поможет мне дом! Хоть и со скруглёнными углами — да не псов же задерживать! Придёт Тень за мной! Уже идёт! Крадётся! — глаза пегаса на миг из безумных превратились в цепкие и осмысленные, впившись в шерифа. — А теперь беги! Лети к Принцессе Селестии! Скажи ей, что Механик хочет за свои прежние прегрешения в Тартар, под личную охрану Цербера! Пусть отправит меня поскорей! Ты шериф, законник, тебя она примет, к тебе прислушается! А сейчас — быстро подготовь заклинание замедления падения!

Это было выкрикнуто таким тоном, что Скут сперва представил себе структуру заклинания, и лишь затем попытался успеть удивиться, зачем оно ему нужно...

Не успел. Скрытые в полу пружины вытолкнули его через распахнувшийся и тут же сомкнувшийся за вылетающим шерифом люк, и поницейский единорог, со свистом набирая высоту, полетел в сторону недалёкого городка.

Он не покалечился и не ушибся: сработавшее заклинание замедлило падение и приземлило его у самых дверей трактира.