Найтмер Твайлайт
70 Ноубл руководит
Транспорт тряхнуло, и новые пластины брони зазвенели. Ноубл Гид вовремя подхватил копытом свой бокал с вином. Весь состав дернулся вперед, и перегруженный двигатель громко взревел, набирая обороты.
На первый взгляд, он просто переключил свое внимание с медленно исчезающего вида вокзала Кантерлота на свое жилье на эту поездку. Он впитывал все, что говорили ему органы чувств, но основное его внимание было приковано к рогу. К тому времени, когда он уложил свои личные вещи, он был уверен, что за ним не наблюдают ни подслушивающие, ни подсматривающие заклинания.
Он устроился на своем сиденье, позволяя подушке поддерживать его уставшее тело. Ну, это не первый класс, но, по крайней мере, у меня есть своя комната, если можно назвать этот шкаф комнатой. В ней не было ванной комнаты, но, по крайней мере, была кровать, даже если эта кровать была завалена бумагами.
Движение поезда вошло в предсказуемую колею, и он быстро выпил остатки лекарственного напитка. Его лицо исказилось от отвращения. Изысканное вино уже не могло притупить отвращение, вызванное увеличенной дозой. Он провел языком по зубам, пытаясь изгнать остатки вкуса, который не поддавался его попыткам игнорировать.
Он бросил в рот дорогую твердую конфету и устроился поудобнее, чтобы хоть как-то использовать отведенное время. Он успел прочесть несколько первых страниц, когда, как и ожидалось, мир немного накренился вниз. Поезд набрал скорость, что было ожидаемо, а затем продолжил ускоряться, чего точно не должно было произойти.
Его желудок забурчал, когда мягкий спуск превратился в нечто иное. Я сделал все это не для того, чтобы погибнуть в железнодорожной катастрофе. Очевидно, кто-то еще был с этим согласен, поскольку, подобно сотне баньши, тормоза начали визжать.
И даже с заблокированными тормозами темп спуска все равно увеличивался.
Тогда крики паникующих пони попытались пересилить протестующие тормоза.
Ноубл Гид обхватил свою больную голову, ожидая, пока успокоительный чай начнет действовать. По крайней мере, его тело перестало дрожать. Изысканный вкус чая все еще оставался на его языке. В обычной ситуации он бы насладился им, но не мог. Даже через час после того, как они остановились, у него все еще звенело в ушах. Он поднял голову, чтобы осмотреть остальную часть вагона с едой.
Никто из остальных даже не догадывался, что то, что они пили, было не чем иным, как одной из личных смесей Селестии. Каждая чашка для большинства из них стоила больше, чем годовая зарплата, и никто из них не был в том состоянии, чтобы наслаждаться этим.
Он вздохнул. То, что он был обязан Селестии своим выживанием, было неприятно. Если бы не золотое сияние, окутывающее весь поезд, они бы все погибли на первом же повороте пути. У него были планы на множество случайностей, но он ни разу не подумал о такой обыденной вещи, как крушение поезда.
Ирония по поводу того, что его спас его противник, не покидала его до конца путешествия.
Комната содрогнулась, когда мимо прогрохотал очередной перегруженный поезд. По крайней мере, здесь земля была ровной, так что повторения его смертельного опыта быть не могло. Легкая дрожь прошла по его телу при воспоминании, но он проигнорировал ее.
Ноубл Гид сдержал вздох. Его нынешний офис был очень далек от кабинета в Кантерлоте. "На какие жертвы я иду…" — выдохнул он, поправляя удачно закупоренную бутылку с чернилами, которая покатилась по полу.
Изо дня в день этот труд становился его новой жизнью. По крайней мере, на этот раз различные кипы бумаг были закреплены должным образом и хранились в порядке.
Итак, на чем я остановился? — подумал он, преодолевая теперь уже постоянную головную боль. Его копыто поднялось, чтобы потереть висок. Всего сорок восемь дней. Он выдохнул. Таймер, который медленно тикал, будоражил в его груди не только предвкушение, но и обещание освобождения от мук тела.
Его слабая аура потянула за собой нового компаньона. Из огромной фляги доносились хлюпающие звуки во время ее неустойчивого путешествия.
Отвратительное варево казалось отвратительнейшей амброзией, когда его густая, леденящая жидкость проплывала мимо его языка. По его плоти пробежала дрожь, и он удовлетворенно вздохнул. Простое уменьшение сотен мелких неудобств было почти самым сладким блаженством.
В голове у него промелькнула мысль о том, какие ингредиенты, в каких дозах и с какими побочными эффектами он только что употребил. Смертный умер бы через год или два. Широкая ухмылка появилась на его лице, когда он пролистал отчет по логистике.
Его перо оставляло чернильные полосы на целых разделах отчета, когда он набрасывал на полях исправления, комментарии и приказы. Тысяча лет традиций и бюрократии, смешанных с корыстным вмешательством знати, превратили то, что должно быть простотой, в кошмар.
Вам не нужна дюжина пони с разными приоритетами, стоящих друг у друга на хвосте. Нет, достаточно одного-двух, которые в курсе всех проблем и могут обеспечить своевременную доставку нужных ресурсов в нужные места и не допустить, чтобы их присвоили те, кто в них не нуждается.
Его перо поднялось в последний раз, и он сделал паузу. Он слегка усмехнулся. Как бы они отреагировали, если бы я оставил оценку… Если быть щедрым, это могло бы заслужить двойку с минусом.
Резкий крик паровозного свистка возвестил о том, что очередной поезд готов к отправлению. Рефлекторно он закрыл чернильницу и быстро перепроверил все хрупкое.
Он перешел к следующему пункту в бесконечной ораве бумаг. С виду это был обычный свиток, ничем не примечательный. Это если вы не были лично знакомы с королевской канцелярией. Он сломал печать. Сотни, если не тысячи, лет практики Селестии сделали её умение обращаться с пером несравненным даже для тех, кто владел каллиграфией.
Первое королевское предписание было настолько же простым в изложении, насколько и запутанным. Почему вы хотите проложить здесь колею? Он посмотрел на карту на стене. Пометки, омрачившие некогда прекрасную нарисованную иллюстрацию страны, запятнали почти все, что представляло интерес в этой местности. Только две деревни остались незамаранными. Было ли это недосмотром? Сумели ли пони там отбиться от нечисти, которую выпустили его просчеты?
Впрочем, это не имело значения. Железнодорожное сообщение помогло бы перестроить этот район. Это будет полезно для его страны.
Что касается второго приказа, то он прочитал его раз, два, три раза, и все равно в это было трудно поверить. Для какой цели они вам нужны? — размышлял про себя Ноубл Гид, в то время как его ум начинал перебирать логистику.
Отныне все преступники любой степени тяжести должны быть умиротворены с помощью заклинаний или успокоительных средств и отправлены в столицу при первой же возможности.
Глаза Ноубл Гида сузились. Было множество причин, по которым он мог бы использовать пони: марионетки, культисты с промытыми мозгами, перенаправление его травм или простое кровавое жертвоприношение. Вопрос о том, подчинится он или нет, не стоял. Конечно, он выполнил бы любые указания своей любимой принцессы. Он был хорошим и верным слугой и ее, и нации, по крайней мере, пока.
Это могло быть просто логичным шагом, способом централизованного сдерживания неугодных, чтобы это можно было делать с меньшими затратами сил пони.
"Что ты задумала?" — спросил он у воздуха. Пройдет совсем немного времени, и он получит ответ.
На следующий день к грохоту поездов и резким крикам их паровозных свистков добавился столь умиротворяющий стук кузнечных молотов, когда они приводили в соответствие с новым стандартом еще один подвижной состав.
Он отдал бы одну из своих ног, чтобы иметь возможность наложить любое из дюжины заклинаний подавления звуков, которые были в учебном плане Школы Селестии для Одаренных Единорогов прямо сейчас.
Вносить поправки в отчеты, писать письма, делать паузы, когда бронепоезда пытались вытрясти из него зубы, и все повторить. Полдня прошло в этой избитой рутине.
Первым, что дало ему понять, что что-то не так, было замедление и полное прекращение бесконечного лязга. Это само по себе было бы облегчением, но до отбоя дневной смены оставался час, а модернизация никак не могла быть закончена ни завтра, ни тем более сегодня.
Второй знак появился как раз в тот момент, когда его сознание заметило снижение фонового шума, и он поднял голову. Стремительный топот копыт устремился к двери его кабинета. Мгновением позже в тонкую деревянную дверь постучали.
"Войдите", — сказал Ноубл Гид.
Дверь толкнули, и она открылась. Внутрь просунулась голова озабоченного пони-стражника. "Сэр, у нас непредвиденная ситуация".
Что теперь? — подумал он, когда головная боль грозила превратиться в мигрень. "Насколько серьезная?"
"Я не знаю".
Было трудно, очень трудно, остаться в образе и не высказать несовершеннолетнему пони все, что думает. Мысленно он сосчитал до десяти, прежде чем заговорить. "Тогда что ты знаешь?"
"Там какие-то странные пони высаживаются из последнего поезда".
"В смысле “странные”"?
"Они светятся".
"Светятся?"
"Да, вы сказали, что хотите немедленно узнать, если произойдет что-то странное".
"Да", — признал Ноубл Гид, даже пытаясь вспомнить, когда он это делал. Он изо всех сил старался не показать ни намека на свою боль, когда оттолкнулся от стола и направился к двери. Если ты хочешь, чтобы все было сделано правильно…
Первое, что бросалось в глаза, — это мягкое золотистое сияние, излучаемое собравшейся толпой пони.
Ноубл Гид растянул свой аллюр до царственной рыси, на какую только был способен. Пони-стражник, следовавший за ним, разогнал толпу, сказав лишь несколько повелительных слов.
Когда препятствия, мешающие обзору, отодвинулись, он замедлил шаг, а затем остановился и уставился на них. Перед ним стояла пара светящихся пони, точнее, пони, чьи гривы, хвосты и глаза светились золотым сиянием. Их гривы и хвосты колыхались, словно подхваченные несуществующим ветерком.
Пара пони стояла в идеальном парадном покое. Почти каждая деталь делала их похожими на идеального солнечного рыцаря или паладина. Не хватало только закаленных тел, которые двухлетняя базовая подготовка навязывала даже курсантам гвардии.
Медленные волны силы исходили от них и касались его рога. Проведя столько времени рядом с солнечной принцессой, он никак не мог принять ее магию за что-то другое. Каким-то образом эти пони были окутаны меньшей версией ее впечатляющего присутствия.
Даже когда его разум пытался понять, на что он смотрит, как вообще возможно то, что он чувствует. Та его часть, которая всегда могла найти любой намек на плагиат, беспокоила его. В одном из них было что-то знакомое. Шерсть была неестественно бледной, как будто отбеленной, а профессиональное выражение совсем не соответствовало лицу, на котором оно сидело. Он посмотрел на пони снизу вверх, не обращая внимания на неестественные эффекты. Рост, строение костей, форма и длина ушей — все то, на что большинство пони не обращали внимания, предпочитая видеть только основные цвета и кьютимарки. Да… это Хаммер Хуф, жестокий грабитель банков из банды Эппллузы.
Что Селестия сделала с этими пони?