Игра продолжается
Глава 25 (32)
На основном уровне своего сна я сидел в некоторой растерянности и размышлял. А виной всему были два визита, которые я на эту ночь запланировал. Правда, состоялся только один, но мне от этого было не легче. Точнее, я был бы более удовлетворен, если бы из этих двух не состоялся второй, но не попал я в первый сон.
А планировал я посещать не кого попало, а сплошь лиц королевской крови и по совместительству своих соперников. Первым в моем списке был Сомбра, второй шла Кризалис.
С королем мне требовалось, что называется, перетереть за жизнь. Ибо этот герой-любовник, похоже, то ли уже забыл о том, что я ему говорил от имени его пассии, то ли все переиначил на свой лад. Спасибо Кейденс, предупредившей меня о том, что этот альтернативно одаренный задумал меня укокошить!
В общем, с темным единорогом требовалось поговорить, чтобы узнать из первоисточника что-то более конкретное про сепаратор и его устройство, а также для того, чтобы, если и не отговорить от радикальных мер, то, по крайней мере, отсрочить их на максимально возможный период времени. К счастью, в прошлый раз мы с ним назначили временные промежутки, когда владыка Кристальной империи должен был спать для того, чтобы, как он думал, его ненаглядная могла явиться к нему в сон.
Сегодня как раз был нужный день недели. Поэтому я, дождавшись оговоренного времени, ломанулся искать сон этого сатрапа, но в итоге к концу согласованного интервала не нашел и следа. Оставалось только костерить Сомбру, который, как выяснилось, слово свое не держал даже перед потенциальной невестой. Хотя чего еще можно было ожидать от каноничного злодея и просто психа?
Самое плохое было в том, что я даже предположить не мог, почему король не явился на рандеву. То ли просто в припадке темного вдохновения забыл, колдуя над сепаратором или еще чем-то, то ли о чем-то догадался и начал шифроваться, то ли просто дни недели перепутал…
Вообще что-то мне в последнее время не везло с поиском нужных снов. Миднайт, например, я в прошлый раз опять не обнаружил. В какой-то момент даже вспомнил свои казусы с Кейденс, Рэрити и Октавией и думал коммандера в свою кровать принудительно уложить, но понял, что с ней бы это не сработало. Слишком сильна в ней была субординация, так что она скорее осталась бы бдить надо мной, чем улеглась бы спать на одну кровать. А прямой приказ в этой ситуации казался не к месту. Можно, конечно, было бы сослаться на какие-нибудь древние всеми успешно забытые традиции, но перед этим их еще требовалось качественно выдумать...
В общем, со снами офицера был облом. И в связи с этим я снова вспомнил о своей бредовой идейке о чужеродности Миднайт. Все фестралы, значит, спали. Тогда почему она всегда, когда я сканировал сны, бодрствовала? Понятно, что с британцами, которых я из-за каких-то астральных законов найти не мог, она никак не могла быть связана. Да и инопланетянкой не была. Вот только кто в этом мире сильнее всего походил на чужих? Чейнджлинги.
Развивая эту теорию, я стал соображать, когда командира моей гвардии могли подменить. И понял, что этого не могло произойти. Даже Кризалис — самая умная и хитрая из своего рода — отчаянно палилась, изображая Кейденс. Только всеобщее раздолбайство придворных и самой Селестии позволило ей продержаться до момента, пока ее не раскрыла Твайлайт.
Так что, если бы Миднайт подменили, перемены в ее поведении я бы точно заметил. Но ничего такого не было. Тем не менее, я решил провести кое-какой эксперимент. Если я хотел оправдать отсутствие ее снов тем, что она — оборотень, правда, без погонов, хоть и офицер, то следовало сделать вывод, что чейнджлинги не видят снов. И вот это надо было проверить.
Проблема заключалась только в одном. Я хорошо знал только одного перевертыша — их королеву. Все остальные были однородной безликой массой. Порыскав по миру грез, я неожиданно легко нашел сон каноничной злодейки, но сразу в него не полез. Кризалис стоило опасаться больше других злодеев хотя бы за то, что она умела действовать скрытно и продуманно. Да, на кантерлотской свадьбе она сама себе все заруинила, но подготовка-то была неплохая. А перед второй попыткой она вообще ухитрилась заранее скрутить всех аликорнов и всю главную шестерку. Как она это сделала, не уточнялось. Но явно с помощью какой-то шпионской комбинации.
Королева явно умела думать наперед и просчитывать вероятности, так что переться в ее сон нахрапом я не хотел. Поэтому, обнаружив нужное сновидение, принял кое-какие меры предосторожности и осторожно заглянул в него.
Затихарившись, я в первую очередь убедился, что хозяйка сна, которую я мгновенно опознал, никак не отреагировала на мое появление. А застал я Кризалис в довольно экстравагантной позе. Королева висела, вытянувшись вертикально, головой вниз, приклеившись на сопле к потолку какой-то пещеры. Возможно, так выглядел ее кабинет в стенах Улья. Или что у нее там было.
Глаза перевертыша были закрыты, а сама она, такое впечатление, медитировала. Однако это было обманчивое впечатление. Прямо под ней располагался стол с какой-то картой, по которой время от времени двигались различные фишки. И маневрировали они явно по воле хозяйки сна, которая даже не смотрела на диспозицию. Правда, никаких знакомых ориентиров я на плане не увидел, да и принадлежность двигающихся кружочков установить было невозможно. Так что черт ее знает, что там Кризалис делала. То ли план подлого нападения прорабатывала, то ли вычисляла, на каком ходу ее шахматной партии по переписке соперник спер с доски ладью.
Обозначать своего присутствия я никак не стал, хотя и хотелось спросить, почему ей лучше думается головой вниз и связано ли это с приливом крови к мозгу. Но я разумно воздержался и, не став беспокоить хозяйку сна, покинул его.
А теперь сидел и размышлял. С Сомброй я обломался, да и от Кризалис ничего полезного не получил, кроме знания того, что перевертыши тоже спят и видят сны. А этот факт рушил мою теорию о том, что Миднайт подменили. Так что над этой загадкой предстояло думать дальше. Правда, это дело я отложил до дневного времени, позволив себе остаток ночи поспать обычным сном.
Днем, правда, тоже было, чем заняться. В основном, помимо осточертевших уже государственных дел, которые теперь не на кого было спихнуть, я занимался планированием вместе с братцем Твайлайт.
— Таким образом, все возможные нештатные ситуации, озвученные вчера, проработаны! — бодро доложил нам Шайнинг, завершая очередную планерку. — Для каждой продуман алгоритм действий.
— Хорошо, — вздохнул я. — И все же этого, как мне кажется, пока недостаточно. Поручаю тебе дополнительно продумать свои действия и найти еще как минимум три риска, для которых разработать контрмеры!
— Есть! — вытянулся белый единорог. — Разрешите идти?
— Иди, готовься… — отпустил своего командира дневной гвардии.
Такие совещания у нас с ним проходили уже не первый раз. Когда стало окончательно понятно, что скрытно заслать к Сомбре можно будет только одного разведчика, я приказал подготовить все на высшем уровне. Шайнинг прорабатывал различные варианты развития событий и приходил ко мне с предложениями того, как можно было решить различные проблемы, которые могли бы у него возникнуть, или снизить риски появления этих проблем.
— Что думаешь, Миднайт? — поинтересовался я у второго командира гвардии. Ее я часто привлекал, фестрал зачастую генерировала хорошие идеи.
— Вынуждена констатировать, что старший лейтенант сильно вырос над собой прежним, госпожа коммодор, — ответила коммандер. По ее интонации, впрочем, не было понятно, рада она этому или нет. — Он начал использовать голову не только для того, чтобы носить шлем. А наличие думающей головы на плечах — это то, что отделяет грамотного офицера от просто хорошего исполнителя чужих команд.
— Весьма неожиданно услышать от тебя хорошую характеристику на него, — усмехнулся, посмотрев на подчиненную.
— Всего лишь объективность, — осторожно отозвалась подчиненная. — Он делает нужное вам дело. И делает хорошо. Я обязана это оценить.
— Ладно, давай отвлечемся от старшего лейтенанта, — вздохнул я, устанавливая звуковой барьер, собираясь поднять гораздо более неприятную тему. — У меня к тебе есть серьезный разговор.
— Я со всей серьезностью отношусь ко всем вашим словам, госпожа коммодор! — заявила фестрал.
— Я это ценю, — кивнул, осматривая собеседницу. — И именно поэтому решила, что настало время раскрыть именно тебе кое-какие тайны, века остававшиеся покрытыми мраком. Давай окунемся в историю. Я уже знаю, что ночная гвардия смогла за тысячу лет сохранить свою структуру, мне известно, что вам удалось сохранить некоторые знания. Но скажи, насколько хорошо ты знаешь о том, что происходило тысячу лет назад, во времена нашего восстания, даже скорее чуть раньше.
— Смею заметить, что я была одной из лучших в изучении нашей истории! — приосанилась Миднайт.
— Довольно неожиданно слышать от профессионального воина о любви к истории, — несколько удивился я.
— Хороший офицер должен постоянно самосовершенствоваться, — ответила фестрал. И, похоже, в ее устах это был не казенный лозунг, а реальный девиз. — Совершенствоваться в любых областях, в каких это возможно.
— Тогда обрисуй мне кратко, — перешел я к делу. — Что сейчас известно фестралам о тех давних временах?
— Если говорить о самом восстании, то причины его нам сейчас неизвестны, — немного потупившись, призналась коммандер. — Впрочем, никто не сомневается в том, что вы были в своем праве, бились за справедливость, а вся вина в появлении раскола лежит на вашей сестре! Если говорить о боевых действиях, то я могу описать несколько битв, где ночная гвардия доблестно сражалась за свою принцессу с численно превосходящим врагом! Конечно, за давностью лет каких-то подробностей может уже и не быть. Но основные вехи мне известны.
— А что известно о временах, предшествовавших восстанию? — уточнил у нее. Затронуть этот период было важнее. Восстание для Луны и Найтмер, насколько я помнил из сериала, было не таким и продолжительным. Они взбунтовались и практически сразу огребли от Тии и Элементов. А вот фестралы потом за свою госпожу отдувались. У них и выбора-то не было. Так что то, что они бились до конца с превосходящими силами противника, делало им честь. Вот только их покровительницы с ними уже не было — она отдыхала на луне. Так что это не делало чести Найтмер, поэтому данный исторический этап я планировал пропустить.
— Кроме описания битв времен войны с Сомброй, только некоторые разрозненные факты, — сообщила Миднайт. — Многие из них лично я ставлю под сомнение. Например, есть два разных описания вашей, госпожа коммодор, внешности. Одно из них, как мне сейчас очевидно, совершенно не соответствует реальности.
— Этого я ожидала, — сделал вид, что тяжело вздохнул. — О тех временах сохранилось немного. Моя сестра мастерски умела скрывать правду и маскировать свою неправоту. Тем удивительнее, что такой важный факт сохранился в анналах. И как же я там описана? — поинтересовался, постаравшись скрыть свой интерес. Хотя ответ был мне заранее известен, хотелось узнать, как сама фестрал объяснила себе это несоответствие.
— Шерстка темно-синяя, а не черная, глаза не как у нас, а как у дневных пони, — не удивила меня ответом собеседница. — Плоские зубы, а также заметно меньший, чем у вашей сестры, рост. Но я никогда не принимала это описание всерьез, всегда полагая правильным другое, то, что описывало вашу настоящую внешность!
Честно говоря, такому ее ответу я обрадовался. Тот факт, что собеседница знала хоть что-то о двойственности младшей сестры Селли, здорово облегчал мне задачу. А еще очень хорошо было то, что подчиненная четко проводила для себя границу между черной аликорном, которая признавалась единственно верной госпожой, и темно-синей, которая была сочтена некой исторической ошибкой.
Тут мне, конечно, везло в том, что у Найтмер внешне было больше общего с фестралами, чем у Луны. Видимо, коммандер справедливо рассудила, что черная аликорн — это их настоящая принцесса, а темно-синяя, похожая на дневных пони, — это так, что-то непонятное. В целом напрашивающийся вывод, который был мне на руку. Ведь если я планировал отделить от себя Луну, требовалось сохранить верность ночной гвардии за собой. А то еще не хватало, чтобы мои же подчиненные против меня развернулись!
Тем не менее, подводить Миднайт к следующим нужным мне мыслям нужно было аккуратно.
— Но ведь до того, как мы встретились, у тебя не было никаких фактов ни в пользу одного, ни в пользу другого описания, — заметил я. — Почему же ты выбрала именно то?
— Может быть, интуиция… — ответила коммандер. — Ну, и еще мне казалось странным, что наша госпожа так сильно отличается от нас в первом описании. Это выглядело нереалистичным. У меня сложилось впечатление, что кто-то просто нарочно смешал ваш образ с образом Селестии… — в общем, озвучила она именно то, о чем я только что подумал. Не зря мне всегда Найтмер внешне нравилась! Вот, наконец-то я получил хоть какой-то профит от своей непохожести на остальных пони!
— Не все так просто, — вздохнул, понимая, что дальнейший разговор все равно будет непростым. — Каждое из этих описаний по-своему верное.
— Вы хотите сказать, что для чего-то маскировались, перенимая черты сестры? — сделала предположение командир ночной гвардии. — Или вы намекаете на дихотомию аликорнов?
— Откуда тебе про нее известно? — несколько ошалело поинтересовался я.
— Из трактата, который вам принесли недавно, — как ни в чем не бывало, призналась Миднайт. — Прежде чем разрешить передать вам, я проверила его на безопасность. Книги и свитки иногда пропитывали ядом, чтобы навредить тому, кто будет читать. Так как он был доставлен из тайника вашей сестры, известной своей злокозненностью, я посчитала такую возможность весьма вероятной и не могла допустить. Но не волнуйтесь, в текст я не вчитывалась, хотя название и запомнила!
— И ты не задумывалась над ним? — удивляться осведомленности коммандера я уже перестал.
— Даже если тот древний бумагомаратель был в чем-то прав, госпожа коммодор, — гордо заявила командующая ночной гвардией. — Это никак не повлияет на нашу верность вам! Говорю и за себя, и за своих подчиненных!
— Рада это слышать, — кивнул ей. — Но ведь твое мнение должно на чем-то основываться…
— Да, госпожа коммодор, — кивнула моя собеседница. — На самом деле все просто. В описаниях битв войны с Сомброй, в которых вы вели нас в бой, наши хронисты всегда отмечали, что вы были похожи на нас, ваши глаза, прочее. Словом, описывалась ваша настоящая внешность, так что я уверенно могу заявлять, что вы не раз бились в наших рядах. А для меня это важнее всего! — офицер приняла бравый вид, но потом стала более задумчивой. — Если вы придаете значение этому трактату о дихотомии, то тот темно-синий образ — не просто ваша маскировка. Но, даже если и так, то в битвах эта ваша альтернатива почти не упоминается. Этот образ в основном связан со столицей…
Что же, услышав это, я мог только продолжать радоваться тому, что Луна в свое время малодушно скидывала с себя командование, когда дело касалось войн и битв. Судя по словам собеседницы, хоть принцесса ночи и старалась все замаскировать, внешность все же отчасти менялась, когда управление переходило к Найтмер. Вот только, похоже, подмечали это только фестралы, которым явно нравилось, что в бою их госпожа становилась гораздо больше похожей на них. Ну или остальные пони тоже это замечали, но Селестия после восстания провела с излишне внимательными воспитательную работу, приказав молчать в тряпочку.
В любом случае, грех было не воспользоваться этим фактом и не развить идею о том, что черная аликорн со своими гвардейцами и в бой вместе ходила, и кашу из одного с ними котла ела, а темно-синяя только во дворцах прохлаждалась да интриги против всех строила.
— Я удивлена, что даже такие крупицы истинных знаний сохранились, — издалека начал я. — Как ты знаешь, моя сестра веками предпочитала скрывать от всех правду. Да что там! Многие даже вас, фестралов, здесь считали выдумкой!
— Дневные пони в подавляющем большинстве глупы, — оскалилась Миднайт. — Как и их принцесса, которой вы воздали по заслугам!
— Я, в отличие от моей сестры, не собираюсь держать народ наш в неведении, — с нотками пафоса заявил я. — Тебе, так как ты отлично показала себя, я приоткрываю тайну сейчас, раньше всех остальных. Также я сообщу тебе несколько больше, чем дневным пони, дабы ты могла довести все до гвардейцев и до остальных фестралов, а также, чтобы ты не посчитала завтрашнюю публикацию в «Сентинел» неконтролируемой утечкой.
— Я поняла, госпожа коммодор! — подобралась офицер. — Внимаю вам!
— К сожалению для меня, теория о дихотомии является правдивой, — начал излагать самое важное. — И именно из этого проистекает то, что у вас сохранилось два описания нашей внешности. Темно-синяя аликорн с дневными глазами и плоскими зубами — это тоже младшая сестра Селестии. Но не я. Это — Луна — когда-то соратница, а ныне моя соперница, желающая уничтожить меня и взять контроль над этим телом.
— Как такое возможно, госпожа коммодор?! — в первый, наверное, раз с момента знакомства я видел Миднайт удивленной. Впрочем, она быстро собралась. — Какие будут для нас распоряжения? Мы готовы выдвинуться немедленно! Любые ваши враги будут повержены!
— Никуда выдвигаться не требуется, — улыбнулся я. — Наша противница заперта здесь, — я поднес переднюю ногу к голове. — Дихотомия в действии. В реальности может пребывать только одна из нас. А сейчас, — я сделал паузу для глубокого вдоха. — Следует вернуться к тому, с чего я начала этот разговор. Ко временам далеким, отстоящим от нас на тысячу лет, даже больше. В те годы мы с Луной сосуществовали спокойно, гармонично дополняя друг друга. В этом и заключалась суть дихотомии. Каждая обладала сильными сторонами, используя их при необходимости. Она исполняла наши обязанности в мирной жизни, я же выходила на первый план, когда дело касалось войн, походов, защиты наших рубежей и интересов. Луна для этого была слишком слаба и понимала это, поэтому давала мне свободу. Но большую часть времени на первом плане была все же она.
— Значит, пока вы, госпожа коммодор, наравне с нашими предками мерзли и мокли в походах, — сделав нужные мне выводы, произнесла коммандер. — Эта Луна наслаждалась жизнью во дворце и всеми правами принцессы! Неужели тогдашние командующие ночной гвардией спокойно смотрели на эту вопиющую несправедливость?!
— Луна морочила головы всем, в том числе и гвардейцам, — фыркнул я. — Она скрывала ото всех тот факт, что я вообще существую. А мои действия выдавала за свои.
— Я не могу поверить, что вы такое терпели, госпожа коммодор! — заявила офицер. — Это вопиющая несправедливость! Повторюсь, я горжусь, что служу принцессе, которая лично водила моих предков в бой и делила с ними тяготы походов! Я бы не хотела служить избалованной придворной вертихвостке!
— А Луна именно такой и была, — обрадовавшись удачному течению мысли собеседницы, поспешил подтвердить ее слова. — Единственной ее обязанностью было вращение луны. Ну и иногда она гоняла кошмары. Все остальное делала Селестия. Я не вмешивалась в этот порядок. Для меня самым важным всегда было процветание державы. И пока темно-синяя и белая аликорны это процветание обеспечивали, я готова была мириться со многим. Потом, — я сделал вид, что призадумался. — В сотый раз обдумывая все это, сидя в одиночестве на луне, я поняла, что должна была более активно отстаивать свою позицию. Но что поделать! В те века я доверяла своей темно-синей напарнице и очень многое ей прощала. Как выяснилось позже, слишком многое… — снова прервался, но на этот раз, чтобы подобрать слова. — Например, я участвовала во всех важных операциях войны с Сомброй. Более того! Именно мое вмешательство, когда Селестия и Луна уже были им побеждены, позволило нам победить! Но, выиграв нам мир и свободу, я снова отступила, выпустив из-за своей спины прятавшуюся там Луну. И, к сожалению, тогда я не стала даже выяснять, из-за чего началась та война, в которой многие из твоих предков героически проявили себя. А в ваших анналах что-нибудь про причины конфликта говорится?
— Насколько мне известно, Сомбра подло напал на нашу державу, — припомнила офицер. — Но каких-либо точных причин нигде не называлось. Всегда подчеркивалось только то, что король — абсолютный злодей. Ну а такому и каких-то конкретных причин не нужно.
— Причина была, — вздохнул я. — Абсурдная влюбленность темного единорога в Луну, ради которой он отважился бросить вызов Эквестрии. Влюбленность, которая стала возможна из-за глупости моей соперницы, из банальной вредности давшей Сомбре ложную надежду. Конечно, это не оправдывает владыку Кристальной империи. Но началось все с безрассудного поступка Луны! — договорив, я внимательно посмотрел на свою слушательницу. Похоже, нужное впечатление я произвел. — Сама я мало что понимаю в любви, поэтому у меня тогда не было возможности предугадать развитие событий. В отличие от Луны и Селестии, но они просто бросили ситуацию на самотек. В итоге мы получили войну с Сомброй…
— Любовь… — задумчиво прокомментировала мои слова Миднайт. — Это важное чувство, госпожа коммодор. Его нельзя отрицать, хотя я тоже не особо во всем этом разбираюсь!
В этот момент мне показалось, что она приврала. Зачем? Видимо, чтобы выразить позицию, сходную с моей. Что же это? У начальницы ночной гвардии кто-то есть? Может, из-за этого она и не спит по ночам? Если так, то осуждать ее за это я не мог. Сам не так давно пережил «горячие дни», будь они неладны. Тут главное, чтобы коммандер в самый неподходящий момент в декрет не собралась!
Правда, размышлять о возможных интрижках Миднайт времени у меня не было. Нужно было продолжать ковать железо, пока оно еще не остыло.
— Но после окончания войны с Сомброй все стало только хуже, — вздохнул я. — Постепенно Луна пришла к тому, что текущий порядок вещей перестал ее устраивать. Она уже забыла, что победу принесла нам я, а не она. Она в непомерной гордыне своей стала считать, что ей уделяется слишком мало почета и внимания. Селестия же упорно все это игнорировала. И, в конце концов, их обоюдная глупость привела к конфронтации…
— Так это Луна начала восстание, госпожа коммодор? — не утерпела Миднайт. Она даже перебила меня, нарушив субординацию, но я не стал на этом заострять внимания.
— Они обе его устроили, — ответил ей практически чистую правду. Ведь Тия была виновата не меньше хотя бы потому, что, имея всю полноту власти, запустила ситуацию настолько, что дошло до открытого конфликта. — Обе они были по-своему неправы. Но Луна, заварив эту кашу, в решающий момент дрогнула и, как она это и раньше делала, спряталась за мою спину. Если бы у меня тогда было чуть больше времени, мы бы не проиграли. И вам бы не пришлось жить эту тысячу лет в изгнании. За это я до сих пор себя корю…
— Так значит, мои предки не боролись за справедливость в том восстании? — несколько ошарашено поинтересовалась коммандер.
— Они до конца исполняли клятву верности своей госпоже! — удачно, как мне показалось, увернулся от неудобного вопроса я. — В этом для вас была справедливость. Другой в том конфликте не было! На стороне Селестии, конечно, никакой справедливости быть не могло. Но и Луна была ведома лишь своими амбициями. Только я хотела закончить это все ради блага державы…
— Если бы только тогда это вам удалось… — добавила фестрал.
— Но Селестия не постеснялась применить элементы гармонии, извратив их силу и тем самым сломав, — добавил я обвинений старшей сестре. — Так вы оказались в изоляции, а мы с Луной в изгнании на луне. Там моя тогда еще напарница в полной мере проявила свою истинную натуру. Она обвинила во всем меня! А потом, — я сделал вид, что запнулся от возмущения. — Она решила избежать несправедливого приговора и погрузила себя в сон. При этом она оставила, бросила меня в одиночестве на долгие века! А проснувшись, заявила, что уничтожит источник всех проблем, то есть меня, и будет властвовать единолично!
— Госпожа коммодор! Что от нас требуется? — офицер была явно впечатлена рассказом. Но вместо того, чтобы хвататься за сердце или охать от удивления, она поинтересовалась моими дальнейшими распоряжениями, что, несомненно, делало ей честь. — Как я поняла, эта Луна до сих пор угрожает вам, а значит, и всем нам.
— Вам она пока не угрожает, — заметил я. — Вы ей, насколько я понимаю, безразличны. Она ни разу не вспомнила о вас после своего пробуждения! — в этом я не соврал. Принцесса ночи действительно при мне ни разу судьбой своих гвардейцев не интересовалась. — Но, сама понимаешь, если она освободится, ничего хорошего вас не ждет. Скорее всего, она объявит вас моими пособниками только за то, что вы, верные присяге, исполняли мои приказы. Но просто так она на волю не выйдет! Завтра в «Сентинел» будет опубликован трактат, который ты уже видела. Не препятствуй публикации. Наоборот, подготовь мне статистику о том, как на эту информацию отреагируют жители дворца. Это правда, которую старательно скрывала Селестия. Она может шокировать подданных, привыкших получать от моей сестры только успокаивающую ложь.
— Я поняла, госпожа коммодор! — вытянулась фестрал. — Я согласна с вами во всем! Подданные должны знать об этой чудовищной несправедливости, чтобы она никогда больше не повторилась!
— А что ты сделаешь, если Луна когда-либо освободится? — решил я подвести итог проведенной политической подготовки.
— Описание ее внешности у нас есть, — оскалилась Миднайт. — Если она освободится, мы сделаем все, чтобы вернуть вас!
— Хвалю за службу! — в этот момент я был доволен и хвалил подчиненную от чистого сердца. Все же она отреагировала на преподнесенную мною информацию очень правильно, а главное, недвусмысленно.
Таким образом, с учетом железной дисциплины в ночной гвардии, я добивался ее верности себе, а не Луне. Теперь, если темно-синяя аликорн попробует что-либо вякнуть против меня, коммандер ей популярно объяснит, кто их настоящая госпожа, а кто — неудачная пародия.
Отпускать подчиненную я, правда, пока не собирался. Надо было еще кое-что проверить.
— Послушай, я со всеми хлопотами так и не проинспектировала ваше расположение, — перешел я на другую тему. — Как вас местные устроили? Жалоб нет? Всего хватает?
— Пытались кое-что зажать, госпожа коммодор, — усмехнулась фестрал. — Но я не стала вас беспокоить такими мелочами. Разобралась своими силами. Теперь у нас все в норме!
Я не стал как-то комментировать это ее заявление. И так было понятно, что офицер где-то кого-то припугнула. Но, с другой стороны, если им положенного недовыдавали, она была в своем праве.
— Пойдем, покажешь мне расположение, — встав, я направился к выходу. — Все же хочу сама посмотреть.
Обитали ночные гвардейцы, как выяснилось, в отдельном корпусе. Миднайт, похоже, не постеснялась и выбила себе и своим архаровцам жилье по высшему классу.
— Коммодор в расположении! — едва увидев меня, рявкнул какой-то фестрал, дежуривший при входе. Кажется, в нашей армии то, что он делал, называлось «стоять на тумбочке».
Через полминуты передо мной уже стоял строй ночных пегасов, пожиравших меня верноподданническими взглядами.
— Вольно, бойцы! — вспомнил уместную команду. — Хвалю за бдительность! Разойтись!
В целом жилье гвардейцев ничем не выделялось. Порядок был на соответствующем уровне. Видно, Миднайт своих сержантов не зря гоняла. А вот ее собственная комнатка поражала другим. Более спартанской обстановки вообразить было трудно. Личных вещей было крайне мало, а какие-то безделушки вообще отсутствовали как таковые. Кровать была идеально заправлена и разглажена. И по ней невозможно было понять, спала ли вообще на ней фестрал этой и прошлыми ночами.
— Коммандер, а ты вообще когда-нибудь спишь? — озвучил я свой вопрос. — Просто я, как ни прикажу тебя позвать, ты где-то рядом, уже на ногах, сна ни в одном глазу. Предыдущие командующие, хоть к ним у меня тоже не было претензий, все же иногда оставляли дела на заместителей или дежурных офицеров.
— Не извольте волноваться, госпожа коммодор! — вытянулась офицер. — Я отдыхаю ровно столько, сколько мне необходимо для поддержания активности! Я с детства тренировалась!
Ответ ее был каким-то казенным и, честно говоря, расплывчатым. «Столько, сколько необходимо» — это сколько вообще? Понятно, что для всех по-разному. Тесла, вон, вроде, тоже по три часа всего спал. И это ему не мешало делать свои гениальные выкладки…
— Сомбра тоже начал свой путь к безумию с того, что прекратил спать, — заметил я. — Что если я прикажу тебе ежедневно спать с одиннадцати вечера до шести утра?
— Если такой приказ поступит, я, конечно же, выполню ваше распоряжение, — с еле заметным недовольством отчиталась коммандер. — Но перед этим я постараюсь довести до вашего сведения, что такой режим сна в основном ухудшит мое состояние. Все же мы, ночные пегасы, привыкли бодрствовать в полночь. Меня даже зовут соответствующе, — она позволила себе слегка усмехнуться.
— Ладно, к этому вопросу мы еще вернемся, — заключил я, решив пока не вводить ей принудительный ночной сон.
На этом мое посещение казармы ночной гвардии и завершилось. Осмотр комнаты подчиненной, правда, мне ничего не дал, но все, что было необходимо, я Миднайт сообщил. А уж в том, что она правильно доведет все до своих подчиненных, я не сомневался. Теперь следовало уделить время и другим делам.
Но едва я зашел в кабинет, как пришел доклад от главы ОКБ. Маги допилили-таки шлем и, видимо, собирались представить мне рабочий образец.
Можно было бы, конечно, вызвать волшебников к себе, но я решил сам почтить их своим присутствием. Тем более, шлем лишний раз светить в коридорах дворца не хотелось. Шайнинг, правда, уже пару раз прошелся по ним в доспехах солдата Сомбры, за что я, когда допер, что он так контору палит, сделал ему втык. Но то было без каски, которая была ключевой деталью всего доспеха.
В помещении, куда я зашел, помимо лежавшего на столе шлема, обнаружилось двое единорогов. Профессор Лептон, похоже, как назначенный мною глава собирался лично хвастаться успехами. Ну а рядом с ним обнаружилась леди Кварк, которая и в прошлый раз читала мне лекцию по магической начинке сего произведения темно-магического искусства Сомбры. А еще я обратил внимание на школьную доску, отодвинутую к стене. На ней, помимо магических формул, я с удивлением увидел что-то, напоминающее блок-схему, тщательно прорисованную разноцветными мелками. Только внутри фигур мелким почерком были написаны еще более сложные формулы. Похоже, кто-то собирался в очередной раз вынести мне мозг своими выкладками. Раздумывая, как бы отказаться от теории и сразу перейти к практике, отвел взгляд от доски, вернув его к парочке маститых волшебников.
Я уже не в первый раз, видя этих двоих рядом, в уме пошутил, что им для полного комплекта только коллеги по имени Бозон Хиггс не хватает, но озвучивать, естественно, это не стал. Все равно никто бы не понял.
Вообще, насколько я успел заметить, работа в ОКБ в некоторых местах довольно сильно повлияла на местных корифеев. Например, если та же Кварк вместе со своим то ли братом, то ли кузеном изначально была чуть ли не самой яростной противницей Лептона, то как-то незаметно она оказалась едва ли не самой доверенной его заместительницей. По крайней мере, волшебники уже давно не шипели друг на друга, не называли дилетантами и даже воображаемые молнии из глаз друг в друга не метали.
Хотя, конечно, смотрелись рядом они все равно комично. Если Лептон мне чем-то напоминал доктора Брауна из трилогии «Назад в будущее» и, хоть и старался поддерживать профессорскую маститость, постоянно забывался и ходил растрепанным и лохматым, то Кварк представляла собой эдакую Рэрити от мира науки. Она всегда была идеально причесана, накрашена, облачена вне лаборатории не в бывший когда-то белым халат с пятнами от реактивов и не в прожженный паяльником засаленный свитер, а в элегантное платье. В местной моде я не разбирался, но, думаю, наряды ее были из актуальных коллекций. Я ее даже называл не «профессор», а «леди». Как-то это слово само на язык просилось.
Ну, тут удивляться особо не приходилось. Я опять наблюдал в действии магию имен. Волшебница полностью соответствовала своему имени Чарм, тогда как ее то ли брат, то ли кузен по имени Стрейндж был еще более неопрятным, чем тот же Лептон.
— Ваше высочество! — приосанился, заметив мое появление профессор. — Благодарю, что нашли время зайти к нам! Рад доложить, что ваше основное поручение выполнено! Данный шлем, как вы изволили метко выразиться, перепрошит необходимым образом!
Тут я слегка поморщился. Довольно долго я успешно контролировал свой язык, стараясь не применять неизвестные здесь поговорки, идиомы, жаргонизмы, земные топонимы и все прочее, что могло вызвать у местных недопонимание. Но несколько дней назад, замотавшись, перед учеными я спалил это жаргонное словечко, значение которого в целом подходило для того процесса, что они выполняли. Правда, тут мне повезло, и, когда я вкратце объяснил, к чему я применил здесь это слово, светилам магической науки оно пришлось по душе. Они действительно увидели какую-то свою аналогию в переработке магической начинки с перешиванием одежды. Ну и, в общем, словечко пошло в оборот…
— Желаете сразу увидеть демонстрацию, ваше высочество? — взяла слово Кварк. — Или предпочтете сначала ознакомиться со схемами? — она кивнула на доску.
— Давайте сразу перейдем к демонстрации! — быстро выбрал я, вспомнив, как волшебница в прошлый раз едва не взорвала мне мозг своими зубодробительными выкладками, а также стараясь не обращать внимания на ее блок-схемы. Я очень надеялся, что она не заметила моего вопиющего невежества в области высшей магии, поэтому еще раз теорию слушать не решился. А то еще попросит что-нибудь с высоты своих знаний прокомментировать, а мне и сказать будет нечего…
— Тогда, как ведущий маг проекта, я продемонстрирую возможности данного устройства на своей персоне, — объявила леди. — В первую очередь необходимо заявить, что отныне шлем полностью безопасен для своего носителя и не подавляет его волю.
Сказав это, Кварк телекинезом взяла со стола темно-магическую каску и, другим телекинетическим облачком аккуратно собрав и придавив свою гриву так, чтобы не пострадала прическа, надела его на голову. Вид у волшебницы теперь был довольно эпатажным — снизу модное платье с вышивкой и узорами, а сверху полный шлем, чем-то напоминавший экипировку Хищников. У него еще и, спустя пару секунд, из глазниц зеленый свет полился, еще более увеличивая диссонанс.
— Как видите, магическое устройство активировалось, — раздался из-под брони совершенно не изменившийся голос Чарм. — Но я по-прежнему в здравом уме, помню свое имя, текущие дату и время, а также совершенно не желаю служить Сомбре.
— Занятно, что шлем совершенно не изменил ваш голос, — озвучил я свое наблюдение.
— О! Хорошо, что вы заметили, ваше высочество! — донеслось из шлема. При этом леди Кварк повернула ко мне голову, и на меня уставились эти зеленые светящиеся глазки. Да уж. Хорошо, что это все днем и в хорошо освещенном помещении происходило. — Углубившись во внутреннюю структуру, я нашла занимательную функцию, которая ранее при осмотрах шлема не документировалась! — заявила единорог. — Здесь имелась возможность подавления голоса носителя. Не представляю, зачем это было внедрено. Возможно, король так наказывал своих солдат, лишая даже голоса. А может быть, это было сделано в целях маскировки. Не знаю. Главное не это! — лица докладчицы было не видно, но она, похоже, была весьма воодушевлена. — Я полностью переделала функционал этого блока. Теперь он не подавляет голос, а может его модулировать. Вот! Слушайте! — она на мгновение смолкла, а потом шлем уставился своими светящимися глазами на профессора, а из-под брони раздался хриплый мужской голос. — Солдат! Что вы тут делаете?! А ну-ка рысью в подвал! Там будет ваш пост! Работа сложная! Вам понятно?! Выполнять!
— Простите, господин сержант! Вы, кажется, обознались… — от неожиданности Лептон сделал шаг назад и едва не сел на круп. — Ох, Чарм! — потом он все же сообразил, что под шлемом скрывается не грозный унтер-офицер, а всего лишь его коллега, решившая подшутить. — Опять эти ваши шуточки…
— Простите, ваше высочество, простите, коллега, — шлем виновато склонился, а голос его носительницы снова стал мелодичным. — Я просто хотела показать, что данная функция при необходимости может помочь выдать себя за кого-то другого за счет модуляции голоса. Как видите, можно даже голос кобылки превратить в голос жеребца!
— Полезный эффект, — кивнул ей. На самом деле я не думал, что Шайнингу придется в Кристальной империи с кем-то особо много говорить. Но чем черт не шутит. — А у вас правильные командные интонации, чего не достигнуть никакой модуляцией, — заметил, решив малость подшутить над самой шутницей. — Служили?
— Ну что вы, ваше высочество! — судя по всему, леди действительно немного смутилась. — Моей стезей всегда была наука! А вот мой непутевый племянник поступил в гвардию. Я несколько раз наблюдала за их тренировками, вот и скопировала интонации какого-то командира, который их гонял.
— Получилось неплохо, — принял ее объяснения. — Какие еще функции тут есть?
— Система распознавания своих нами оставлена в рабочем состоянии, — продолжила волшебница. — Сейчас, когда я смотрю через визоры шлема, вы подсвечены красным, так как у вас шлема нет. Когда же я смотрела на второй имеющийся у нас шлем, хоть он и не полнофункциональный, он подсвечивался зеленым. Кроме того, — она подняла магией со стола какие-то очередные схемы, которые, к счастью, мне не пришлось изучать. — Как видите, при надетом шлеме не нарушается телекинез.
— Кто-то знакомый с оригинальной конструкцией сможет по внешним признакам отличить перепрошитый шлем от обычного? — задал я следующий вопрос.
— По внешним признакам не сможет, снаружи мы ничего не меняли, — Кварк сняла шлем, и его глазницы тут же погасли. Сама же волшебница, видимо, действуя на автомате, телепортировала откуда-то зеркальце и тут же засмотрелась в него, проверяя прическу. — Ох, простите, ваше высочество, отвлеклась! — осознав, что рядом вообще-то аликорн, она тут же отправила зеркало обратно. Впрочем, грива ее и так после надевания шлема каким-то чудесным образом не помялась и не потеряла своей формы. — Возвращаясь к вашему вопросу, скажу, что разницу можно будет увидеть только одним способом — надев этот шлем!
— Ну что же, я довольна проделанной вами работой! — заключил я. — Честно говоря, я не ожидала, что за такой срок вы сможете сделать все, что нужно, и даже немного больше!
— Эта работа стала для меня настоящим вызовом, ваше высочество! — улыбнулась Чарм. — Мне пришлось доработать свою модульную теорию, — волшебница снова указала на блок-схему. — Я полагала, что все знаю о магических программах, но это устройство, — она кивнула на шлем. — Показало, что это не так! Благо, профессор Лептон одолжил мне нескольких своих аспирантов. Честно говоря, я всегда считала его школу архаичной, но они внесли весомый вклад в наш общий успех! — глава ОКБ в этот момент довольно ухмыльнулся.
— Да, ваше высочество, — продолжил он. — Когда вы своей волей объединили нас вместе, я сомневался, что из этого выйдет толк. Я считал Чарм и ее, как она это называет, программирование несерьезными, но вынужден признать свою ошибку! А работа на стыках наших направлений позволила добиться столь потрясающих результатов! У меня даже есть мысли, где еще можно применить наши наработки, если, конечно, на то будет ваша воля.
Честно говоря, у меня никаких ассоциаций с программированием, когда леди Кварк показывала мне свои методы, не возникло, если не считать тех самых блок-схем, с помощью которых она мне свои выкладки хотела визуализировать. Но теперь, подумав, решил, что что-то еще действительно было. Шлем они изменили именно в программной, если так можно было выразиться, части, физически-то он остался неизменным. А еще можно было вспомнить, что и в человеческой истории у истоков программирования стояла одна английская леди, так что тут аналогия тоже просматривалась.
— Рада, что лучшие умы Эквестрии смогли объединиться для достижения общих целей, — одобрительно покивал я. Вообще-то, такого результата я не добивался. Но если до этого враждовавшие ученые наконец-то помирились и даже разглядели друг в друге профессионалов, это было хорошо. Оставалось только порадоваться и за них, и за себя. — Леди Кварк, — посмотрел я на волшебницу. — Поручаю вам провести тренировку со старшим лейтенантом Армором. Покажите ему весь функционал, он его должен знать во всех подробностях.
— С большим удовольствием, — Чарм поклонилась, подняла телекинезом шлем, потом скастовала на него еще что-то, отчего область вокруг каски стала непрозрачной, и направилась к выходу. Я же, смотря вслед местной Аде Лавлейс, порадовался, что хоть кто-то проникся важностью соблюдения мер секретности.
— А вас, Лептон, я попрошу остаться! — заметив, что и профессор собрался на выход, остановил его. — У меня к вам еще есть дельце!
Стоило признаться, что идея у меня окончательно оформилась только что, когда я посмотрел на Чарм, когда она телепортировала к себе зеркальце. Помнится, Твайлайт, будучи аликорном, в качестве основного средства передвижения зачастую применяла телепорт, да и до своего возвышения она это заклинание знала. Умение казалось полезным с любой стороны, особенно в том случае, если требовалось быстро смыться откуда-нибудь. Например, от психованного темного мага. Ну или быстренько прыгнуть ему за спину и тюкнуть по голове боевым молотом не во сне, а наяву.
Другие единороги, кстати, эту магию не применяли. Ну или делали это так, как недавно Кварк. Телепортировали не себя, а к себе что-либо. Видимо, слишком сложной она была, но у меня-то теперь имелся мозг аликорна, который как мощный процессор должен был эту магию переварить. Вот только самообучением в таком важном деле заниматься мне казалось чреватым, ибо не хотелось выйти из телепорта по частям или открыть этот самый выход где-нибудь под землей.
У Найтмер, к сожалению, хорошо сохранившегося умения не нашлось. Луна тоже ничего полезного в этой области не оставила. Это я выяснил, очередной раз перелопатив массив данных владычицы кошмаров. Кейденс же про это ничего не успела рассказать. Но зато теперь у меня имелся под рукой целый профессор магических наук, да еще и довольно благожелательно настроенный!
Вот только даже в такой ситуации светить свое магическое невежество не хотелось, поэтому поставить вопрос требовалось как-то неявно. Впрочем, одна идея у меня имелась.
— Профессор, по моим данным единороги практически не используют заклинание самотелепортации, — начал не издалека, но и не с самого основного. — Тысячу лет назад было примерно то же самое. Я заметила, что магическая наука сильно шагнула вперед за время моего вынужденного отсутствия. Но не в этой части. Как вы полагаете, почему так произошло?
— О, так вы тоже интересуетесь особенностями пространственной магии? — неожиданно Лептон сильно оживился.
— Скажем так, мне непонятен именно этот феномен, — уклончиво ответил я. — Почему эта магия так и осталась уделом избранных — аликорнов и отдельных единорогов?
— Я тоже в молодости задавался этим вопросом! — энергично кивая, заявил единорог. — Казалось бы, почти любой единорог должен был бы быть способен перенести себя в пространстве хотя бы на небольшое расстояние в пределах прямой видимости. Если перемещение происходит в точку, которая видна с места отправления, то вообще проблем бы быть не должно! Но нет, единороги, как вы правильно сказали, предпочитают ходить на своих четырех или ездить на поезде. Даже принцесса Селестия, — он немного запнулся, очевидно, вспомнив о моем отношении к сестре, но я не стал перебивать. — Даже она часто пользовалась крыльями или вагоном повышенной комфортности. И я серьезно изучил этот вопрос! Более того, в итоге на этой теме я защитил диссертацию!
— Вы защитились, исследуя, почему единороги не используют телепортацию массово? — уточнил я. Как-то эта тема мне не особо полезной показалась.
— Нет, я, признаюсь, не совсем верно выразился, — самую малость смутился профессор. — Почему все предпочитают ходить пешком, я выяснил довольно быстро — считать лень.
— Лень считать? — переспросил я. Вообще, слова Лептона о том, что многие единороги способны телепортироваться, меня удивили. А теперь он еще и утверждал, что не используют местные волшебники сии чары только из-за того, что им, видите ли, лень считать.
— Да, представьте себе! — очевидно, в этой теме глава моего ОКБ в свое время особого понимания не нашел, поэтому сейчас радостно делился идеей. Хотя защитил же он докторскую. Значит, это был не пустой прожект. — Вот стандартная система уравнений для расчета параметров телепорта! — он подошел к доске, которая имелась в помещении.
Леди Кварк она не пригодилась, к моему счастью, но понадобилась Лептону. И, посмотрев на то, что он там вывел, я чуть челюсть не уронил. Куда там уравнениям Максвелла в среде!
— И, сами понимаете, рассчитать все необходимо в моменте. Для большинства это просто слишком сложно. А ошибка может повлечь серьезные последствия! — завершил он пояснения.
— Подождите, профессор, — прервал я его. — Так вы на чем диссер защитили?
— Я максимально упростил расчеты! И создал специальное заклинание, способное быстро определить параметры и провести вычисления! Большинство единорогов, используя мои наработки, смогло бы творить телепорты! — гордо выпятив грудь, отчитался единорог. — Правда, потом мою работу почему-то приказано было не выпускать в массы, хотя звание мне и дали. Я тогда был очень обижен на ученый совет, а сейчас понимаю, что большинству единорогов телепортация, наверное, и не нужна…
— В этом я с вами согласна, — кивнул, попытавшись представить, какой хаос без всякого Дискорда бы начал твориться на улицах, если бы все единороги начали телепортироваться по своему разумению. Так и до несчастных случаев могло бы дойти. Потом появились бы какие-нибудь любители телепортироваться к соседке и подсмотреть, как она ванну принимает. Или просто квартирку обнести. Так что, наверное, работу профессора не зря засекретили, хотя мне на нее взглянуть точно стоило. — Большинство спокойно проживет и без этого умения. Но все же я впечатлена вашим рассказом! Когда-то, много лет назад, у меня была такая же идея, так что я вас вполне понимаю. Но в свое время добиться приемлемых результатов мне не удалось. Поэтому я с огромным интересом изучила бы вашу монографию.
— О! Я с радостью вам ее предоставлю! — единорог чуть ли не подскочил от переполнивших его чувств. — Благо, одна копия хранится у меня! Разрешите, я отлучусь домой, чтобы забрать ее?
— Да, конечно, профессор! — кивнул я. — Ступайте.
Проводив Лептона, потерявшего всю профессорскую степенность и выбежавшего в коридор, словно первокурсник на большой перерыв, я вернулся в кабинет, вызвал Миднайт и приказал на всякий случай профессора скрытно сопроводить. А то мало ли что случится, все же важные бумаги он потащит.
Но все прошло спокойно. Сбежать или спрятаться глава моего ОКБ даже и не подумал. Уже через полчаса он, слегка запыхавшийся, переступил порог моего кабинета, держа в телекинетическом поле чемоданчик. Что же, его тоже можно было похвалить за то, что усвоил правила секретности. Свою монографию он не в виде кипы листов по улицам тащил, а аккуратно упакованной.
— Вот, ваше высочество! Труд всей первой половины моей жизни! — заявил он, открыв поклажу и достав оттуда пухлую пачку листов. — Я надеюсь, вы оцените! Буду очень признателен, если выскажете мнение! Ну а если найдете недочет, я всегда готов к обсуждению!
— Благодарю, профессор! — благосклонно кивнул я. — Очень рада, что в Эквестрии не перевелись искренне увлеченные магической наукой пони. Как только у меня выдастся свободное время, я первым делом засяду за изучение вашего труда! Но скажите, а как там с зачарованием, которое я у вас заказывала?
— А разве вам не принесли результат? — удивился единорог.
— Я бы тогда не спрашивала, — хмыкнул, пожав крыльями. Да, вместо пожатия плечами у меня в этом теле получались какие-то движения средней парой конечностей. Но, кстати, я и у других крылатых такое замечал, так что жест, вероятно, был всем более-менее понятен.
— Они должны были уже закончить… — пробормотал Лептон. — Простите, ваше высочество, я разберусь!
— Идите, — отпустил его я.
— Ох уж эти аспиранты! — развернувшись и направляясь к двери, пробурчал профессор. — Ничего без подзатыльника не могут!
Комментировать эту фразу я никак не стал. Очевидно, что она вообще мне не предназначалась, просто маститый волшебник так расчувствовался, что невольно озвучил некоторые свои мысли.
Меня же гораздо больше интересовала его диссертация, выкладки из которой, если я правильно все понял, должны были мне позволить быстро и безболезненно освоить на хорошем уровне важнейшее для меня сейчас умение телепортации.
Правда, явившийся демон бюрократии по имени Нейсей надолго отвлек меня от научных трудов, загрузив трудами государственными. К счастью, канцлер уже привык к тому, что кое в чем я могу оказаться полным профаном, так что приносил он мне указы, документы и решения уже, так сказать, разжеванными. Но все равно их изучение требовало заметного напряжения и изрядного количества времени. И это он только с самым важным ко мне приходил — с тем, что не мог утрясти с профильными министрами или с моим секретариатом!
Под самый вечер я еще раз принял Шайнинга, который никаких новых рисков не придумал и заявил, что все уже проработано и просчитано до мелочей.
— Ты с собой неприкосновенный запас еды берешь? — поинтересовался я.
— Да, возьму немного сухого пайка, — кивнул старший лейтенант. — Кстати, доспехи солдата Сомбры в этом смысле очень удобны. Там есть такие замаскированные контейнеры, которые и не мешают, и не ослабляют защитные свойства брони. Как он все это выдумывал?
— Сумасшедший гений, Дискорд его задери, — фыркнул я. — Думаешь, обычный единорог смог бы противостоять аликорнам? А гении и сумасшедшие иногда бывают очень внимательны к мелким деталям. А иногда игнорируют крупные. Ну, так что, ты по этим кармашкам неприкосновенный запас распихаешь?
— Так точно, — кивнул братишка Твайлайт.
— А упаковка у твоего сухпая какая? — усмехнувшись, задал следующий вопрос, понимая, что, похоже, офицера сейчас подловлю.
— Ну, обычная, — почесав репу, выдал Шайнинг. — Как с фабрики приходит.
— И что там указано? — поинтересовался, пытаясь понять, когда и почему на командира дневной гвардии нападает тупка.
— Дата производства, где и когда сделано, состав, — призадумавшись, перечислил жених Кейденс стандартные надписи с любой упаковки любого съедобного товара.
— Вот-вот, — кивнул я. — И что будет, если у тебя в Кристальной империи потребуют карманы показать, а там найдут эквестрийские товары?
— Ой… — только и выдал единорог.
— Даже «ой-ой-ой»! — усмехнулся я. — Запас взять разрешаю. Но чтобы в обычной обертке, без единой надписи! Иди, шпион-диверсант, продолжай прорабатывать легенду! Как видишь, она у тебя еще сырая!
Спровадив белого единорога, вспомнил, что за всеми хлопотами так и не связался с Кейденс. Оставалось надеяться, что она меня простит. Все равно время сеанса уже прошло, ибо пора было закатывать солнце. Выполнив уже привычную процедуру, я слетал в свою импровизированную литейную, где получил довольно приемлемую статую. По крайней мере, каких-то явных недочетов у нее не было. Записав все изменения в процессе, я вернулся во дворец, лег спать и неожиданно для самого себя проспал до звонка будильника обычным сном.
Сон Миднайт я, проспав все, снова не нашел, но зато утром мне пришла в голову хорошая мысль. Помнится, про крейсер я ей рассказывал, значит, теперь, когда он неожиданно снялся с мели и ушел, можно было бы отправить коммандера во главе отряда для поиска пропавшей «Принцессы». И при этом поставить ей условие, что докладывать она мне должна будет через сон. Для большей оперативности получения сведений. Назначить ей время, когда она должна спать. И тогда она уж никак не отвертится!
Хорошенько все обдумав, я счел план приемлемым. Задание было нужным и важным, да и про то, насколько важно быстрое получение сведений, мне ей объяснять было не надо. Был только один минус. В ближайшие дни я планировал отправить на шпионскую миссию Шайнинга, а отсылать сразу обоих командующих не особо хотелось. Так что решил отправку Миднайт отложить до успешного возвращения старшего лейтенанта и, как я надеялся, Кейденс.
А потом мне доставили прессу. Как мы и договаривались, вышла статья в «Сентинел». Хотнью не подвел. Полученный материал он несколько раз отжал, выкинув авторское словоблудие, оставив только самое важное, но при этом подал все очень увлекательно.
До обеда я специально не выбирался из покоев, давая ситуации немного нагреться. Да и просто какая-то вялость присутствовала. Видимо, все же переработал в предыдущий день. Но к обеду я специально сходил в библиотеку, поймав не один десяток заинтересованных больше обычного взглядов. Газету явно прочитали многие. А кто не прочитал, тому пересказали. Причем наверняка с дополнительными подробностями.
Это, в общем-то, мне и было нужно. Теперь требовался шаг с моей стороны. Вернувшись в покои, я вызвал секретаршу и приказал собрать через пару часов кабинет министров для важного разговора. Подчиненная Рэйвен, судя по ее виду, догадывалась о причинах сбора и очень радовалась, что она не министр и серьезно разговаривать будут не с ней.
В зал заседаний я входил, старательно делая вид, что с трудом сдерживаю раздражение.
— Садитесь, леди и джентелькольты! — кивнув всем, я и сам уселся на центральное место. — Догадываетесь, зачем я вас собрала?
Первые пони Эквестрии понуро переглянулись. Один только министр спорта удивленно оглядывал окружающих. Похоже, первую половину дня он провел в спортзале. Ну или эквестрийских газет до обеда не читал.
— Кому я говорила о важности поддержания секретности? — оглядев подчиненных, задал я риторический вопрос. После этого выдержал паузу, давая всем проникнуться моментом. — И что же мы получаем в итоге? — продолжил играть недовольство.
Конечно, ругать министров я не особо-то и хотел. Тем более, информацию слил я сам. Но для правдоподобности следовало показательно осерчать и всем продемонстрировать, что журналюги опубликовали государственную тайну без моего на то ведома. Ну а случилось это из-за раздолбайства высших чинов.
— Вернувшись в Эквестрию, я была удивлена тому, как сильно продвинулось книжное дело, — немного смягчив тон, продолжил, переходя к нужным темам. — А газеты и вовсе стали для меня новинкой. Неожиданной, но приятной. Я, в отличие от своей сестры, всегда ратовала за то, чтобы подданные наши знали правду о положении дел в державе. Но, скажу честно, сейчас они опубликовали ту правду, которую я бы попридержала… — снова замолк, оглядывая подчиненных. — Да, через некоторое время я все равно раскрыла бы нашим подданным истинное положение дел. Но сейчас наши газеты явно поспешили. Не буду искать виновных в утечке информации, — резко сменил тему. — В этот раз не буду. Но предупрежу, что повторение подобной ситуации недопустимо! Это понятно?
— Понятно… — хором отозвались первые пони Эквестрии.
— Ну а раз понятно, скажите, что нам делать с публикацией? — спросил, хотя и так прекрасно знал, что собираюсь делать.
— Вам нужно самой все прокомментировать, ваше высочество! — неожиданно вперед всех подала голос министр культуры, которая, как я подозревал, была какой-то родственницей Октавии. — Наши подданные обожают слухи! Если не дать им исчерпывающей информации, они такое понавыдумывают…
— То есть ты считаешь, что сейчас еще слишком мало государственных тайн выставлено на всеобщее обозрение? — прищурившись, оглядел ее.
— Нет, ваше высочество, — стушевалась пони. — Я понимаю, это решение может быть неприятным. Но вы же сами говорили, что не любите скрывать правду…
— И то верно, — кивнул я, сделав вид, что сменил гнев на милость. — Вот ты тогда, как министр культуры, и организуешь мне завтра интервью. Пригласи этого проныру из «Сентинел». Хочу внимательно посмотреть на того ловкача, что сумел достать столь долго скрывавшуюся информацию. И еще хочу видеть кого-нибудь из сталлионградской «Правды». Остальные газеты обойдутся! Мероприятие должно пройти за закрытыми дверями.
Кстати, министра печати или кого-то подобного в Эквестрии не было. Так что госпожу Мелоди я заставил отдуваться вполне по делу. Да и предложение ее было в целом правильным. В духе лозунга: «Не можешь предотвратить — возглавь!»
Конечно, свой вопрос я задавал больше для виду, ожидая, что министры просто промолчат, виновато опустив глаза в пол. Но, раз нашлась инициативная особа, да еще и из почти что профильного министерства, то грех было не поручить ей организацию.
— Слушаюсь, ваше высочество, — кивнула тем временем Мелоди. — К шести часам вечера я подготовлю план и подам на ваше утверждение.
— Отлично, — милостиво кивнул я. — Тогда на этом внеочередное заседание объявляю закрытым.
Вернувшись к себе, я приказал до шести никого не впускать, уселся в кресло и стал думать о завтрашнем общении с газетчиками. Конечно, это было только интервью, полноценную пресс-конференцию я делать, честно говоря, побоялся. Да и в конечном счете счел ее ненужной. Все же я откровенно продвигал «Сентинел», которая печатала нужные мне сенсации, и это сотрудничество было выгодно обеим сторонам. Чтобы они совсем не зазнавались, я пригласил и другую газету, но только одну. Да и, насколько я успел понять, «Правду» за пределами Сталлионграда никто особо не читал, так что конкурентом столичному изданию она не была. Зато реверанс в сторону города фабрик я сделал.
Так что теперь требовалось только продумать ответы на возможные вопросы. Ну и составить список того, что у меня спрашивать не нужно, чтобы перед мероприятием подать его интервьюерам. На этом я и сосредоточился.
Шайнинг с трудом смог заставить себя снять чудо-шлем, который по приказу Найтмер ему презентовала леди Кварк. Это было что-то невероятное! Он даже уже забыл, что первоначально несколько опасался надевать на голову эту деталь брони, которая раньше подавляла волю своего носителя. Нет, ради любимой он был готов на все, но некое опасение все же присутствовало.
И еще он несколько неловко чувствовал себя рядом с модной волшебницей. Нет, никаких таких мыслей у него не было, просто Чарм несколько раз пыталась объяснить ему свои методики, и командир Дневной Гвардии после этих объяснений чувствовал себя круглым дураком, так как не понимал там и половины. И, похоже, Кварк прекрасно видела все его затруднения, хоть и не акцентировала на них внимание. А еще белый единорог иногда вспоминал ее кузена, который когда-то преподавал у него теоретическую магию, которую юный Армор терпеть не мог, как и преподавателя сего предмета.
К счастью, на своего родственника леди Кварк нисколько не походила. Ну, по крайней мере, она не собиралась ставить ему неуд за отсутствие понимания. Сейчас она стояла, очень довольная собой, наблюдая за реакцией офицера, испытавшего ее разработку. Собственно, свои эмоции Шайнинг сейчас и не стремился скрывать.
— Командир Армор, все ли понятно по функционалу шлема? — поинтересовалась волшебница.
— По применению замечаний нет, — кивнул белый единорог. — Теорию вашу, признаюсь, я так до конца и не уяснил. Но мне более важно знать, что это работает. Принцип для меня не так важен…
— Подход, приемлемый для пользователя, — вздохнув, согласилась Чарм. — Наверное, я зря пыталась загрузить вам в голову то, что вам сейчас не так уж и нужно. Прошу за это простить. Ну а шлем, — она кивнула на головной убор, который Шайнинг продолжал удерживать телекинезом. — Надеюсь, он послужит вам верой и правдой. Я искренне желаю вам успеха в вашем предприятии! Если появятся какие-либо вопросы, обращайтесь в любое время!
На этом волшебница покинула кабинет командира гвардии, оставив его наедине со своими мыслями. И, честно говоря, они пребывали в беспорядке.
С одной стороны он злился на Найтмер, не отпустившей его сразу, с другой же, был ей благодарен за то, что она вообще согласилась отправить именно его. Иногда ему казалось, что черная аликорн специально затягивает подготовку. Но потом единорог вспоминал, как хорошо отзывалась о ней Кейденс. Его суженая уж точно умела разбираться в пони лучше всех, поэтому ее суждениям гвардеец доверял. Правда, принять их относительно владычицы кошмаров было поначалу довольно сложно.
Периодически он вспоминал их первую встречу, закончившуюся его разжалованием в лейтенанты. И, задумавшись, понимал, что еще легко отделался. Он действительно тогда поступил глупо. Но и обиды на новую правительницу, которую он, правда, старался скрывать, это не отменяло.
Однако потом офицер вынужден был изменить свое мнение. Истории с Дискордом и Тиреком, их общая работа на южных рубежах. А потом… Да где это видано, чтобы принцесса сама несла своего же гвардейца через всю страну!
Ему до сих пор было неловко за этот эпизод. Но он, как и многие другие, показывал истинную натуру владычицы кошмаров, которая готова была войти в чужое положение, принять разумные доводы и уж точно не являлась каким-то тираном, которым ее рисовала его сестренка, когда они в прошлый раз виделись в Понивилле.
Да, Твайлайт… Шайнинг со стыдом понял, что со всеми навалившимися заботами давно не вспоминал о младшей сестре. Но, как он надеялся, в Понивилле с ней все будет хорошо.
Ему же требовалось сосредоточиться на миссии. Или даже не так. На Миссии! С большой буквы! Ибо, как он сейчас понимал, спасение любимой будет одним из важнейших дел в его жизни. И, стоило признаться, Найтмер Мун в этом деле играла важную роль.
Взять даже этот шлем! Единорог не удержался и снова надел его на голову, удивляясь тому, как легко он ощущается. Ведь это черная аликорн придумала его использовать, это она привлекла лучших магов, чтобы изделие проклятого Сомбры обратить против своего создателя. Это она раз за разом подсказывала офицеру какие-то мелочи, на которых он мог засыпаться.
Старший лейтенант, конечно же, очень уважал Селестию и не считал ее изгнание чем-то хорошим. Но сейчас он размышлял и понимал, что от принцессы солнца такой горячей поддержки бы, как ни странно, не получил. И эта мысль, стоило признать, была очень странной, расшатывающей самые основы его мировоззрения.
И поэтому она была несвоевременной! Сейчас от него требовались выдержка, спокойствие, выучка, смекалка и дисциплина! И Шайнинг знал, что во всем этом он хорош, и готов был применить свои умения ради любимой и ради Эквестрии! Ну и ради Найтмер Мун, наверное…