Холодный Огонь

Часть Первая: Эпплы

На эквестрийском холме сидел человек и задумчиво смотрел на дорогу, убегающую вдаль. Позади него начинался яблоневый сад фермы "Сладкое Яблоко", урожай с которого он только что помогал убирать их владельцам-пони. Сейчас урожай был наполовину собран и помещён в амбар. А выдохшиеся пони тоже были собраны в охапку и помещены в прохладную ванну, под присмотр их младшей сестры.

К сожалению, в последнее время человек был недостаточно собран и не заметил признаки переутомления своих копытных друзей, а врождённая гордость семьи Эпплов, владельцев этих яблоневых садов, не позволяла им в этом признаться.

Особенно при виде ни на йоту не утомлённого человека.

Но когда ближе к полудню у обоих случился перегрев, то стало не до гордости.

Хотя сейчас полуденная жара и была в самом разгаре, но фермеры уже пришли в себя. Они договорились с человеком перенести уборку остальной части яблок на вечер, и тот отправился на своё излюбленное место на холме, где в последнее время, проводил свободные часы, а Эпплы, словно сговорившись, поплелись следом. В ответ на вопросительный взгляд человека Эпплджек коротко бросила: "разговор есть".

Они расположились все втроём на вершине холма. Потом прискакали меткоискатели, таща за собою небольшую телегу. Вшестером пони и человек поставили навес, расстелили скатерть, на которой расставили еду и питьё.

"Разговор", которым пригрозила AJ, так и не начался, поэтому человек просто обедал вместе со всеми, рассеяно отвечая на повседневные вопросы, сосредоточившись на наблюдении за всё той же дорогой, представляя, наверное, как он уже идёт по ней навстречу новому и неизведанному.

Изредка он обозревал окрестные поля и леса, а затем его сосредоточенный взгляд вновь перемещался на дорогу. В настоящий момент небо было ясное, трава зелёная, но парень прекрасно знал, что это всё ненадолго. Скоро институт солнца переместит траекторию движения местного солнца южнее от Эквестрии, а погодные команды пригонят северный воздушный фронт и сменят лето на осень, а потом придёт черёд зимы.

Человек поднял глаза в небо, где ещё несколько минут назад вовсю шло приготовление к новому сезону. Однако пегасам тоже необходим был перерыв в работе, и Понивильская погодная бригада пегасов разлеглась на немногочисленных облаках отдыхать и наслаждаться последними солнечными днями.

Все, кроме двух.

Вороная и лазурная пегаски, как всегда устроили соревнование.

Блакпойнт и Рейнбов...

— Неугомонная пара, — усмехнулась сидящая рядом Эпплджек, проследив за взглядом парня.

— Неугомонная скорее Рейнбов, — поправил её человек, — просто она никак не может смириться, что Блакпойнт ей мало чем уступает, поэтому постоянно находит причины вызвать её на поединок.

Эпплджек издала смешок своим легко узнаваемым, грубым голосом. Впрочем, человек знал природу этой грубости, голос этот был не грубый, а всего-навсего сорванный.

Сорванный...

— По крайней мере больше меня с этим глупым соперничеством не донимает, — отвлекла человека от тяжелых воспоминаний "яблочная" пони.

— Технически, — продолжал парень, жестом дав понять кобылке, что принял её слова к сведению, — Рейнбов сильнее чем Блакпойнт. Семнадцать крыло-сил, против четырнадцати...

Он замолчал, подбирая слова...

— Однако твоя подруга умнее, — сказала Эпплджек, усмехнувшись нелёгкому положению собеседника, который не желал принизить ни одну из соревнующихся, — поэтому она легко может обставить нашу "железную" пони. Только не хочет ронять её авторитет в лице подчинённых.

Человек надвинул шляпу на нос Эпплджек (та беззлобно перенесла эту немного унизительную шутку над ней) и заметил, что Блакпойнт в данном случае — сама подчинённая Рейнбов, после чего разговор перешёл на тему, почему пегаска, которая явно намного умнее и организованнее, безропотно согласилась на роль подчинённой.

Человек напомнил, что их табун в основном занят разрешением кризисов того характера, где элементы гармонии применены быть не могут (чаще всего они были не персонифицированы и имели стихийную природную, или магическую форму), поэтому Блакпойнт постоянно присутствовать на рабочем месте (а значит — руководить), увы, не может.

— То есть, — заметила Эпплджек, — она пошла в погодную команду, чтобы хоть чем-то быть занятой, когда отсутствуют другие занятия?

— Можно и так сказать, — пожал плечами человек, — Блак, как вы уже заметили, пони весьма разносторонних интересов и способностей.

Он помолчал и добавил, вспоминая:

— Всегда такой была. Так о чём же ты хотела со мною поговорить?

"Яблочная" пони бросила взгляд на брата и жеребят, которые увлечённо смотрели в небо за соревнованием вороной и лазурной пегасок, и перевела взгляд на дорогу, а затем понуро уставилась себе под ноги...

Новый Человек, как прозвали её собеседника в Понивилле, был всем хорош, но, в отличие от Леро, он так и не смирился с расставанием со своими близкими.

Хотя, в отличие от Леро, их разделяло не пространство, а время.

Влад не стремился вернуться в своё время и бросить свой табун, но это не отменяло его тоски по родительскому табуну.

А порой им вообще овладевало какое то чувство непонятной тоски, и в такие минуты он характером начинал походить на местного раздражительного осла по имени Кренки. И вывести его из этого состояния удавалось только его табунным кобылкам.

Одна из которых носилась сейчас наперегонки вместе с Рейнбов, там, в небе.

Всё бы ничего, и ведь в конце концов печаль это не смертельная инфекция, погрустишь и забудешь, но прошлый раз зациклившийся на чувстве вины человек, увлекая за собой свой табун, без толку пустился в странствие по северным землям. К счастью, он нашел способ преодолеть своё чувство неизбежной потери.

"Яболчная" пони вспомнила это возвращение, пир на весь Понивилль. Радость всех пони возвращению Нового Человека. Радость Леро возвращению соплеменника (парень не успел привыкнуть к тому, что он тут не один попаданец, как случился очередной эквестрийский кризис и новый знакомый пропал в северных землях вместе со своим табуном, к счастью — ненадолго)...

В тот момент даже сёстры Хани, похоже, были рады...

Впрочем, AJ не замечала, что к новому человеку они испытывают хоть какую то неприязнь...

В общем — всё было хорошо, пока их друг снова не нашел причину для "вселенской" тоски непонятно о чём.

Это вызвало определённое беспокойство его табуна, который, в лице Селестии, поделился своими подозрениями с Твайлайт, Твайлайт рассказала Леро, а вместе табун мр-а Беллерофонта попросил Элемент Честности вызвать нового человека на откровенный разговор.

Инцидент с перегревом пришёлся как раз кстати, чтобы пробиться через завесу отчуждения. Эпплджек не стала ходить вокруг да около и спросила напрямую:

— Что на этот раз? Я вижу, что тебя что то гнетёт. Давай, не держи в себе. Кризис преодолен, то, что было, то прошло. У тебя — замечательный табун, войти в такой — предел мечтаний для любой кобылки... Все, кого ты знал, — с тобой. Радоваться надо, тебя же опять куда то тянет...

Человек повернулся к "яблочной" пони и встретился с нею взглядом... AJ знала, что эти зелёные глаза могут заставить попятиться даже Дискорда (если бы он сейчас вообще был в Эквестрии, но драконикус, увы, ушёл и теперь уже — насовсем), но смело приняла на себя этот "удар".

Загрубевшие черты лица человека смягчились. Он улыбнулся и сказал:

— Стоп. Так вы решили, что я снова хочу куда то отправиться?

— А разве — нет? — осторожно спросила фермерша.

— Определённо — нет, — усмехнулся парень, — мне все эти приключения и походы уже вот где, — он треснул себя по макушке головы, на которой была надета бейсболка, — по самый верх и ещё столько же. На данный момент мне достаточно и того, что как очередная катовасия, так весь наш табун мечется по Экестрии как ошпаренные, стремясь весь этот бедлам прекратить.

Эпплджек пожала плечами и произнесла:

— Тогда я ничего не понимаю.

Она посмотрела на своего друга. По всему было видно, что он борется с собой и на повестке дня у этой борьбы было "говорить или нет"...

Наконец он решился:

— Есть ещё одна пони, которая не с нами, но мы многое ей должны.

Эпплджек не произнесла ни слова в ответ, но всем видом дала понять, что хочет знать имя этой пони.

— Тебе не понравится, то что я тебе скажу, — невесело усмехнулся парень, но видя, что собеседница всё так же ждёт ответа, сказал со вздохом:

— Это Беатрикс Луламун... Вы её знаете как Трикси...

Эпплджек, совершенно обалдев от услышанного, несколько раз пыталась что-то сказать, жестикулировала передними ногами и наконец то произнесла более-менее внятно:

— С-сомбра, Кризалис... Т-теперь ещё и Трикси...

Влад виновато посмотрел на "яблочную" пони. Понятно, что для Эпплджек все эти слова были просто по сути синонимами таких слов, как "злодей", "чудовище", "тиран", но ей полезно было знать кое-что другое:

— Сомбра многому меня научил, теперь эти знания служат Эквестрии, и именно благодаря им последний кризис был преодолён без потерь. Мой договор с Кризалис до сих пор сохраняет Эквестрию от вторжения чейнджлингов... Не совсем договор, не совсем вторжение, но для простоты назовём это так.

— А Трикси?

— А Трикси, положила для нашего успеха в борьбе с Пандорой самое дорогое, что есть у единорога — своё магическое могущество... Я понимаю, что стереотипы ломать нелегко, но я и не прошу...

— Постой, — усмехнулась Эпплджек. Человек попал в ловушку, сам того не понимая, и она не преминула воспользоваться этим... для блага его табуна (в который она мечтала попасть, но делала из этого тайну даже для себя), — вот если ты у нас тут со всех сторон такой герой... Чего ж ты себя таким виноватым постоянно выставляешь? Центнер сена мне в упряжку, у тебя учитель Сомбра, ты спасал Эквестрию ещё до появления нас, как носителей Элементов. Ты всё самоедством занимаешься, хотя тебя от гордости должно распирать!

Не в силах совладать со своими эмоциями, Эпплджек просто развела передними копытами.

— Чтобы гордость особо не распирала, есть такое качество, которое называется "личная скромность", — усмехнулся Влад.

— Скромность, — повторила Эпплджек.

— Да — скромность. В моей характеристике, которую дал институт подготовки хроноисториков так и значилось: "Человек невероятной храбрости, бескорыстности и личной скромности". Сам я не могу сказать, так ли это на самом деле, хотя — с чего бы им врать?

Парень пожал плечами, но вид у него всё же стал более живым и открытым.

— Дурацкое объяснение, — "яблочная" пони не скрывала радости, но продолжала: — Особенно от тебя странно такое слышать, но я рада, что ты высказался. Теперь тебе лучше?

— Не то слово, — подтвердил парень, — что то меня снова не то пастбище понесло.

— Агась, — эта фраза исходила от брата Эпплджек, — ты давай завязывай свой табун так пугать.

Пони и человек весело рассмеялись, поскольку взъерошенный вид красного жеребца (который не успел причесаться после охлаждающей ванны), мог сам напугать кого угодно...

— А что не так с Трикси? — вздохнула Эпплджек, — ты уж прости, но я как-то не представляю её могущественной. Она, конечно, об этом твердит на каждом шагу...

Влад прервал её монолог, тяжело вздохнув:

— Раньше была... Мы же книгу издали о наших похождениях. Не читала, что ли?

"Яблочная" пони хохотнула:

— Извини, парень, но я художественную литературу не читаю. Но поверю тебе на слово. Если Трикси твой друг, то, когда она вернётся, постараюсь телегу на неё не катить, но ничего не обещаю.

— Этого достаточно...

В этот момент двое соревнующихся пегасок пролетели над головами зрителей, подняв лёгкий ураган, а потом — резко взмыли ввысь.

Взвизгнувшие от страха и попрятавшиеся за старших жеребята выскочили из-за своих "убежищ", как только пегасы снова набрали высоту. Посмотрев на человека, они покатились на траве со смеху...

Двое взрослых пони, которые за это время каким-то странным образом оказались по обе стороны от парня, тесно к нему прижавшись, слегка отстранились и улыбнулись.
Поток воздуха, поднятый пролетевшими над ними пегасками, поднял и спутал волосы человека, сделав его вид не менее забавным, чем на данный момент была грива у брата Эпплджек...

Парень невозмутимо достал расчёску и пригладил ею волосы, вернув свою причёску в первоначальное состояние, без тени смущения проделал то же самое с гривами обоих взрослых пони.

"Взрослые пони" перенесли данную процедуру как нечто совершенно естественное. Причина тому была проста. Социальное взаимодействие у земных пони было в разы больше таких же отношений между единорогами и пегасами. Отказаться от подобного тесного контакта, который у них сейчас был, или позаботиться о своей гриве, но оставить растрёпанной гриву своих собратьев, было, по сути, хамством.

Вот тот же Леро не понимал таких тонкостей в социальных отношениях земных пони. Ему это, конечно, прощалось, но мешало установить дружеские отношения с Эпплами.

— Хорошо сидим, — словно бы озвучила ход мыслей парня Эпплджек, — может, скажешь как нибудь Леро, чтобы перестал нас стесняться? Эй, ты чего смеёшься. Я что? Опять сказала какое то из ваших земных выражений?

— В точку, — подтвердил человек. — А на счёт Леро... Сказать-то я ему скажу... Сто раз говорил... Но вы же понимаете...

— Взрослая особь, которая приобрела определённые социальные рефлексы, никогда от них не откажется, — Эпплджек как могла изобразила интонацию Блакпойнт, которая неоднократно поясняла Эпплам, что они требуют от Леро невозможного.

Судя по хохоту Бигмака, получилось похоже...

— Она права, — вздохнул человек, — ну ладно, ещё раз скажу...

Он пожал плечами и вгляделся в небо. Соревнование уже подошло к концу, вороная пегаска вручила лазурной какой-то свиток и умчалась по направлении к центру города.

— Это, что было? — не применула подколоть "яблочная" пони. — Диплом выдающегося летуна от самого умного пегаса в Эквестрии?

— План погоды на неделю, в преддверии смены сезона, — раздался за спиной голос неспешно подходящей Твайлайт, — концентрация влаги, смена температуры, атмосферного давления...

— Аааа, не продолжай... — "Яблочная" пони схватилась за голову... — И вообще кто тебя научил так незаметно подкрадываться?

Эпплджек посмотрела на человека? недоверчиво прищурив один глаз:

— Колись, твоих... эээ... рук дело?

Но за человека ответила единорожка:

— Тебе тоже стоит поучиться, Эпплджек, — наш новый друг прошел хорошую профессиональную подготовку, — по-моему это очевидно, если даже мне удалось подойти незаметно и достаточно близко, то тебе это будет сделать куда легче.

— "Куда легче", — передразнила её фермерша, — Твайлайт, а ты с какого времени начала заниматься самоедством?

— Это не самоедство, — невозмутимо произнесла Твайлайт, — а научно доказанный факт. Земные пони превосходят единорогов по силе и выносливости. В том числе выносливости как стойкости к внешним раздражителям, которые отвлекают внимание и не позволяют сосредоточиться...

— Всё? поняла... — раздраженная фермерша вскочила на все четыре ноги. — Если это нужно команде элементов — так и быть освою, но пока что — давайте собираться. У пегасов перерыв закончился, и нам пора делом заняться.

— Куда собираетесь? — спросила улыбающаяся Твайлайт.

— Кто куда. Заканчивать сбор урожая мы решили вечером, думаю, я двину на рынок, займусь продажей яблок. Бигмак, ты давай отдохни, жеребцы переносят перегрев хуже чем кобылки. Вечером — наработаемся, телегу и наш приятель отвезти сможет.

— Агась, — отозвался брат Фермерши.

— Так точно, мой генерал, — человек дурашливо вытянулся по стойке "смирно".

Потом он повернулся к Твайлайт и осведомился:

— А ты куда собралась? — Он кивнул на две седельные сумки набитые книгами, которые она несла, — не иначе как к нам?

— К вам, — улыбка Твайлайт стала ещё шире, — точнее, к принцессе на урок... Я специально заглянула на ферму, чтобы узнать. Понимаешь, — смутилась волшебница (её улыбка сразу погасла а ушки поджались), — твой табун слегка обеспокоен. Я долго училась дружбе, поэтому знаю, что если тебя что-то гнетёт, то друзьям порой рассказать об этом намного легче чем близким... Вот мы и подумали. Попросить... Ведь вы же хорошие друзья с Эпплами... Не думай, принцесса ничего мне не говорила. Просто я видела, как она беспокоится за тебя, как ты себе места не находишь...

Смущённая единорожка закончила чуть не плача.

— Не переживай, — бодрым тоном заявила Эпплджек, — всё уже решено.

Через несколько минут Твайлайт была в курсе темы недавнего разговора...

— Это действительно серьёзный повод, для расстройства, — вздохнула в ответ Твайлайт.

— И ты туда же, — на сей раз фермерша закрыла уши полями своей шляпы, — идите и сохните по вашей Трикси где нибудь в другом месте, сахарок!

Твайлайт непонимающе посмотрела на неё, а потом на человека.

— Она не читала книгу о наших приключениях, — пояснил он.

В этот момент фермерша окончательно потеряла терпение. Пресекла гневный возглас единорожки, возмущённой таким вопиющим пренебрежением "яблочной" пони к чтению, быстро свернула посиделки на холме, загнала в дом вережжащих от восторга (при виде не всерьёз разгневанной пони) меткоискателей под надзор старшего брата. Всучила человеку в руки оглобли от груженной яблоками телеги.

Двое пони и человек дружно направились по направлении к городскому рынку.

Ближе к центру города Твайлайт попрощалась с ними и умчалась галопом по направлении городской библиотеки. Фермерша и человек продолжили путь вдвоём.

Уже после того, как они прибыли на рынок и выложили товар, "яблочная" пони сочла нужным объясниться:

— Я на самом деле пробовала читать эту вашу книгу, — сказала она хмуро, — но мне не понравилось... Тебя там выставляют каким то неуязвимым существом, которое всё знает и всё умеет... Но ты же просто... человек, я это вижу... И тогда видела... В те моменты которые коснулись нас...

Парень пожал плечами и кивнул:

— Не могу не согласиться. Но это писала в основном Агата... А ты же её знаешь.

"Яблочная" пони хохотнула своим "фирменным" грубым смехом...

— Это верно, — заметила она, — я до того, как её увидела, думала, что это у нас Пинки немного странная... Но всё равно...

Не успела она закончить предложение, как на них с верху упал белый пони, появившийся из вспышки мгновенной телепортации. Касательно Эпплджек, то та от неожиданности не смогла ничего умнее придумать, чем быстро отскочить в сторону. Влад, теперь уже максимально собранный, поймал падающее спиной к земле (и мельтешащее в воздухе ногами) белое чудо прямо на руки.

Поймал и удержал не без труда.

Несмотря на свою нечеловеческую силу он заметно согнул колени, но всё же устоял на ногах... В глазах парня потемнело от такого усилия, а когда чернота спала, он всё же рассмотрел пони, которого держал...

— Шайнинг?

Белый единорог не ответил. Он часто и непрерывно дышал, а тело его — Влад почувствовал это даже через белую шерстку единорога — было холодным.

"Тридцать два градуса", — отметил про себя Влад. Ниже нормы почти на пять градусов. Ему в голову пришла одна жуткая мысль.

"Неужели?"

— Не... Отпускай... — произнёс Шайнинг между частыми выдохами и вдохами.

Человек кивнул, глядя в перепуганные глаза белого пони, давая ему понять, что отпускать его не намерен.

Слава Сомбре, что Шайнинг был единорогом.

Человек достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, развернул его одной рукой и показал текст брату Твайлайт...

— Сможешь? — спросил он...

— Попробую, — донеслось между частыми вздохами...

Рог пони вспыхнул фиолетовой вспышкой, и моментально перед ногами Влада материализовалось походное снаряжение.

"Блакпойнт", — подумал с благодарностью Влад о своей табунной кобылке.

У вороной пегаски всегда получалось всё и даже заклинания, хоть та и не была единорогом.

Данное волшебство было рассчитано как раз на такой случай, как сейчас. Когда не было возможности добраться и взять дома всё необходимое, зато был единорог, способный прочитать нужное заклинание.

Эпплджек наблюдала, как человек взвалил на плечи рюкзак, а белого жеребца пристегнул к себе спереди специальными ремешками с сидением...

Леро, кажется, называл такие приспособления "кенгуру"... Он часто таким образом носил зимою на себе Твайлайт, которая не выносила холод и согревалась на груди у своего человеческого жеребца... Вполне нормальная забота о своей табунной кобылке...

Но в данный момент было что то ненормальное. Брат Твайлайт определённо мёрз в солнечный летний день, его знобило, и он пржимался к тёплому человеческому телу настолько, насколько вообще мог...

С неба спустилась вороная пегаска. Блакпойнт оказывалась всегда вовремя и всегда в нужном месте. Влад в ответ на её вопросительный взгляд крикнул сквозь защитное поле:

— Предупреди табун. Предупреди всех. Подозреваю Холодный Огнь!!! Кантерлот и Понивиль на карантин к дискордовой матери!!!

Пегаска кивнула и улетела в сторону библиотеки Золотой Дуб.

Хлопнула ещё одна вспышка телепортации, и перед нашими героями, Эпплджек и остальными пони (посетителями и продавцами, спешащими на рынок) предстала розовая единорожка Каденс.

Супруга Шайнинга...

Не успела она сказать ни слова, человек не терпящим возражения голосом крикнул:

— Телепортируй нас к подножию горы Кантерлот...

Добрейшая и покладистая единорожка аж попятилась от такого напора и уселась на круп...

А когда от агрессивного примата вдруг прилетел резкий окрик "живо!", её рог вспыхнул магией, и человек и её супруг исчезли с рынка, будто их не бывало...

Часть Вторая: Холодный Огонь

— Гора Кантерлот, что ты скрываешь, — глубокомысленно произнёс человек, глядя на её подножие.

Он уже прошел несколько километров вдоль её склона и наконец остановился перед совершенно отвесной стеной.

Белый пони, всё ещё пристёгнутый к его груди, уже несколько пришел в себя. Дыхание его стало ровным, озноб почти прошёл.

Влад попросил его снять магический барьер и спросил:

— Идти можешь?

Тот утвердительно кивнул головой, и человек отстегнул ремни, связывающие его и Шайнинга... Белый жеребец нетвёрдо встал на землю. Сделал несколько шагов. Однако, лишившись согревающего его тепла, его снова передёрнуло от холода, и тот с перепугу снова прыгнул Владу на руки...

— Это пройдёт, — человек подхватил забавно дрыгающего ногами белого пони на руки и снова поставил на землю.

— Но мне холодно, — пожаловался тот в ответ.

— Привыкай, — пожал человек плечами, тем не менее вновь подхватил пони на руки, усадил его в переноску и пристегнул ремнями. — Сейчас мы войдём в кантерлотскую пещеру, а там...

— Нам лучше будет, если мы останемся в связке, как сейчас, — возразил Шайнинг, — в пещерах горы Кантерлот холодно. Со мною же в связке теплее. А у тебя нет ни шерсти, ни тёплой одежды.

Белый жеребец, конечно, лукавил. Он смотрел на отвесный склон горы, стуча зубами явно не от холода, а от страха.

Судя по тому, как его тело из холодного за считанные секунды стало горячим, началась вторая стадия болезни.

— Да — нет. — Согласился человек, не подавая виду, в какое катастрофическое положение они попали. — Но нам надо идти внутрь. Телепортируй нас на пять моих шагов вглубь.

— Это точно надо? — белый пони застучал зубами заметно сильнее.

— Капитан, блин, гвардии, — обречённо вздохнул Влад, ни к кому конкретно не обращаясь, однако Шайнинг понял, кому это адресовано, но не обиделся, а наоборот — набравшись храбрости, привёл в действие магию и телепортировался вместе с человеком.

Непроглядная тьма, в которую они попали, вскоре была слегка разогнана при помощи фонаря из походного снаряжения человека. При помощи этого источника света Влад отыскал на стене какой-то рычаг и потянул за него. На потолке помещения, в котором человек и пони находились, вспыхнули светильники, и они смогли осмотреться. Это был большой зал, заставленный постаревшей мебелью, свитками, множеством запылившегося химического оборудования и каких-то медицинских машин. Человек наконец счёл нужным объясниться:

— Лаборатория, в которой создавался возбудитель болезни, известной как "Холодный Огонь".

— Но она же покинута, — рискнул заметить Шайнинг.

Человек, согласно кивнув, сказал:

— Да. Всё как мы с Удо и Зекорой оставили, когда её уничтожили. Я думал, что Пандора снова взялась за старое. Но, по всей видимости — нет.

— Ты подумал, что я заболел этой болезнью?

Единорог рассмеялся и тут же примолк. Голос, который отразился эхом от стен помещения, оказался пронзительным и жутким.

— Не бойся, — человек потрепал белому пони синюю гриву, успокаивая его, — это специальный оберег, потому эхо от твоего голоса так и звучит.

— Если лаборатория покинута, то, может, мне телепортировать нас обратно? — испуганным голосом произнёс Шайнинг.

— Ничто не может покинуть эту комнату при помощи магии.

— А как же мы...

— Мы просто уйдём, — успокоил белого пони человек. — Покинуть помещение не под силу только магическим путём, а своим ходом уйти можно, что мы и сделаем.

— Почему нельзя телепортироваться?

— Чтобы ничего было нельзя переправить наружу магией и попутно выпустить вирус из лаборатории, а в остальном не надо опасаться. Если вирус ещё здесь присутствует, в чём я не уверен, то пока мы идём через пещеры в скале, либо он нас одолеет, либо мы его.

Шайнинг содрогнулся.

"Ничего себе "не надо опасаться"", — подумал он.

Но этот человек, похоже, мыслил другими категориями, в числе которых самопожертвование было вполне себе обыденным делом.

Это качество Нового Человека ужаснуло Шайнинга, и он ещё раз уточнил:

— Мы не сможем телепортироваться?

— Исключено, — подтвердил человек. — Не паникуй, гвардия. Доберёмся до главного зала, а там — в нужный коридор и к воротам наружу.

Белый пони, всё ещё притороченный к груди человека, усмехнулся и заметил:

— Кто бы говорил. Не ты ли поднял панику из-за какой-то болезни, похожей на простуду?

-Это не "какая то болезнь", — возразил Влад, — в те годы, когда мы с моим табуном только-только начинали борьбу с Пандорой, эта болезнь за месяц чуть не унесла жизни пяти поселений. Одно поселение пони, два грифоньих и трёх бизоньих. Противоядие есть, но, пока его произведут, от всего Понивилля могут остаться только пустые дома.

-Пустые? — переспросил Шайнинг, когда они покинули лабораторию и перешли в другое помещение, на полу которого стояло множество старых, обветшалых, а то и просто поломанных больничных коек, а на стене висели медицинские плакаты с картинками настолько жуткими, что единорог боялся на них посмотреть второй раз. Что они изображают, Шайнинг не понимал, пока не Влад не продолжил свой рассказ, переходя от плаката к плакату:

— Первые симптомы — это потеря температуры тела, озноб, учащённое сердцебиение и дыхание. Следом — жар. Потом — потеря сознания, потом магия, которая течёт через ваши тела, останавливает поток и просто начинает там накапливаться. Тело начинает перемещаться хаотично в пространстве, пока не распадается на элементарные частицы. Перед исчезновением возникает магическое свечение. Очень яркое. Похожее на солнце, но не испускающее никакого тепла. Потому-то болезнь и называется "Холодный Огонь". Но судя по тому, что потери сознания пока нет, то это не Холодный Огонь, а нечто другое, или вирус, за прошедшее время, ослаб.

— Так эта болезнь смертельна?! — пони со страху забился в своей переноске, смешно молотя воздух копытами. — Ты принёс меня суда, чтобы...

Он не договорил, не веря, что Влад мог так с ним поступить.

— Умереть? — Закончил человек фразу Шайнинга. — Нет. Скорее — изолировать нас обоих. А дальше — что будет, то будет.

— И что будет?

— Как я сказал — симптомов третьей фазы нет, а им пора бы уже наступить. Значит либо это не Холодный Огонь, либо инфекция за прошедшие множество лун перестала быть опасной. Не забывай также, что я и двое зебр побывали в этой лаборатории в то время, когда она ещё действовала, и остались живы.

Шайнинг облегчённо вздохнул.

Они покинули жуткое место через железную раздвижную дверь (створки которой человек плотно закрыл специальным механизмом) и оказались в простом освещённом кристаллами туннеле.

Единорог ещё раз глубоко вздохнул и слегка повеселел. Он боялся врачей, а от безумных врачей, которые создают ту жуть, что была изображена на тех плакатах в лаборатории, он просто готов был задать стрекача.

Видя, что творится с белым пони, Влад сказал, вздохнув:

— Теперь, как считаешь, стоило ли поднимать весь этот шум ради даже малейшего подозрения на Холодный Огонь?

— Не знаю, — честно признался белый пони. — Но, допустим сейчас ты прав. А твой безумный поход в поисках короля Сомбры? Как ты мог его найти, если его уже давно нет в живых? Безумие какое то.

Влад усмехнулся и пояснил:

— Типичная игра в испорченный телефон... Играл в неё?

Единорог кивнул утвердительно и Влад продолжил:

— Так вот. Я не искал самого Сомбру. Я искал послание короля Сомбры. Это как-то связано с Агрессором.

— То неведомое, что уничтожило твой мир?

— Да.

— Он теперь где то на Эвкусе? Или на пути сюда?

— Никто не знает, кроме Сомбры, — вздохнул человек. — Это знание находится в его послании, а послание находится где то у Дискорда на рогах. Но это пока не важно. Если Холодный Огонь выкосит Эвкус, то Агрессору уже ничего не достанется. Давай рассказывай, когда и как начались у тебя симптомы заболевания.

При помощи магии единорог создал в воздухе изображения двух ёмкостей в виже сложенных пакетиков с картинками и натписями, продолжив:

— У меня просто был озноб. Я принял порошок с жаропонижающим, а потом Каденс принесла ещё один. Она у меня такая заботливая. Может даже — слишком. И я, чтобы её не расстраивать, принял и его. А потом, когда температура резко упала — мы поспешили к вам. Каденс сказала, что вы разбираетесь во всяких необычных делах, а мне стыдно было признаться, что я сделал такую глупость.

— Нашли, блин доктора, — весело ответил Влад. — Хотя всё и без доктора ясно, — человек пожал плечами, — несовместимость лекарств. Я должен был догадаться. Зебриканский Жаропонижающий и Изделие Кловер Мудрой, которая пыталась довести до ума изобретение Старсвирла Бородатого. В общем, Шани, тут можно сказать только одно: нашел, что принять. Этот хмырь, Старсвирлл, — продолжал человек свою лекцию, — написал более двухсот заклинаний, которые работали кое-как, потом взялся изобретать зелья — с тем же успехом. Но почему-то именно он считается каким то знаменитым единорогом-магом, хотя та же Кловер была во много раз умнее и изобретательнее его.

Человек шел и говорил, а Шайнинг, который, как и всякий пони, любил близость, теперь уже просто наслаждался, что может вот так вот тесно прижиматься к спутнику и, улавливая саму суть ответа, просто пропускал большинство лишних, по его мнению, слов человека мимо ушей.

Чтобы человек не уставал, он применил на себе заклинание левитации, уменьшив свой вес в четыре раза.

Шайнинг просто наслаждался моментом. Негативный эффект от лекарств ушёл. Простуда, которая было началась, тоже отступила, и скоро они вернутся домой. А думать? Пускай кобылы думают. У них мозги большие.

Может, этот странный жеребец позволит у них погостить? Какой-то он отстранённый ото всех. Даже Леро, супруг его младшей сестры, хоть и такой же на вид, но совершенно не замкнутый, радушный, приветливый. А этот — замкнулся в своём табуне и нет ему дела ни до кого.

Именно поэтому он не сказал человеку, что все негативные симптомы уже прошли. Сейчас он опустит его на землю и снова отстранится, а зачем?

Человек же продолжал идти и что-то говорил ему. У него действительно был приятный голос, о чём он знал несколько с неожиданной стороны. Осведомлённый о многом, что происходило в табуне Влада, через свою жену, племянницу принцессы, Шайнинг был в курсе, что этот человек пел песни и даже выпускал пластинки под чужим именем, записывал песни для фильмов. И этот голос любили многие в Эквестрии. Ритмичный шаг, уверенный приятный и спокойный голос. Как и у Принцессы Селестии... Может это то общее, что их объединило?

Успокоившись окончательно, ещё совершенно недавно перепуганный насмерть единорог, сам не замечая того, уснул в человеческой переноске для пони.

Проснулся он от того, что эхо шагов, отражающееся от стен пещеры, исчезло. Сквозь полусонное состояние он услышал обрывок фразы, словно человек с кем-то попрощался, и окончательно открыл глаза. Они находились в большом зале. В нём не было ничего примечательного (серые, каменные стены и высокий потолок), кроме одного.

Посередине него на постаменте стояла каменная статуя.

Человек указательным пальцем вернул на место отвисшую от удивления челюсть брата Твайлайт.

— Это? — прошептал он.

— Это... — эхом отозвался Влад.

Более близкие к нему пони уловили бы то, что парень был чем-то расстроен, несмотря на его умение держать себя в руках. Но Шайнинг не был из таковых. К тому же он был сосредоточен не на Владе, а на памятнике, и сам был на эмоциях.

Статуя изображала композицию человеческого жеребца, заключающего в объятия спускающуюся с неба кобылку пегаса. Материал, из которого была изготовлена скульптурная композиция, был не серым камнем, а цветными кристаллами. Человек был чёрным... Точнее — кристалл изображал чёрные (на самом деле — тёмно-синие) одежды, а пони являлась кобылкой жёлтой масти с красной гривой и красными, маховыми перьями на жёлтых же крылях.

— Не может быть, — произнёс белый единорог. — Откуда здесь памятник?

Он оглядывал древние стены и пол зала, пытаясь найти следы недавнего пребывания хоть кого-нибудь, кто мог привезти суда эту скульптурную композицию(или следы магии телепортации), но ничего подобного не было видно. Только следы человека, потревожившие древнюю пыль на полу, а невдалеке виднелись ещё следы, уже припорошенные пылью.

Двух пони и одного человека.

Следы так же появлялись из того же туннеля, из которого, по всей видимости, сейчас вышел Влад, но (судя по их положению) в тот момент он и зебры явно не задержались тут и не отвлекаясь на созерцание статуи, просто прошли мимо в более широкий коридор, который, очевидно, вёл к выходу из пещеры.

Влад нарушил повисшее молчание:

— Ни я, ни Леро не являемся первыми людьми в Эквестрии, это же очевидно, — сказал он, — глупо предполагать, что за всё то время, пока существуют наши народы, ни один человек не появлялся в вашем мире. Так что меня не удивляет сам памятник. А вот что он делает тут — вот это то как раз и удивительно. По всем моим данным он должен сейчас находиться на складах центрального Маихеттенского музея.

— То есть кто-то в Эквестрии знал о людях ещё до появления Леро?

— Скорее — знали про памятник, — усмехнулся Влад, — но не знали, какое существо он изображает, пока не появился Леро. Памятник посвящён событиям очень древних времён, от которых никаких записей не осталось. Только легенды. Так что, когда его нашли археологи, никто не мог знать, кому он поставлен.

— Но ты знаешь всё не по легендам, — вздохнул единорог.

— Не по легендам, — подтвердил Влад, — но речь сейчас не об этом. Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу.

— А ты?

— Я — тоже закрою, но на мгновение.

Спустя несколько секунд человек произнёс:

— Готово — открывай.

Шайнинг так и сделал.

— Ничего не замечаешь? — с этими словами человек кивнул в сторону скульптурной композиции.

— Пегаска по моему повернула голову в нашу сторону, — осторожно предположил единорог, хотя не был уверен, что всё так оно и было, — но я могу ошибаться.

— Ты не ошибаешься, — ответил Влад. — Статуя человека тоже слегка повернулась к нам. Давай убираться отсюда.

— Как их хоть звали? — спросил Шайнинг, когда человек, глубоко вздохнув, направился к выходу.

Влад ответил на его вопрос не сразу.

Белый пони уже было решил, что наконец то поймал его на том, что он что-то не знает из прошлого Эквестрии, но тот сказал, после весьма продолжительного молчания:

— Пегаску звали Блад Винг...

— Это прозвище?

— Ага.

Было видно, что человеку неприятно поднимать эту тему, и Шайнинг, как всякий жеребец, больше всего ценивший комфорт как свой, так и чужой (тем более, что этот "чужой комфорт" был в зоне его комфорта), не позволял любопытству разрушить это ощущение и не стал спрашивать дальше.

Они углубились в коридор, ведущий к выходу из пещеры.

Влад первое время шёл как-то странно. Не сводя глаз со статуй, он покинул зал, зайдя в пещеру, куда вели старые следы его и зебр, идя практически задом наперёд.

Когда статуи скрылись из виду, человек немного постоял, пристально вглядываясь в пространство пещеры, словно ожидая погони.

"Но кто мог бы за нами погнаться? Ведь не статуи же". — Подумал Шайнинг.

Потом в процессе пути Влад ещё несколько раз останавливался, пристально вглядываясь в пространство позади них. Но там никого не было, только мгла, тускло освещаемая светом укреплённых на стене кристаллов.

Наконец человек сказал с заметным облегчением в голосе:

— Уже почти пришли. Если нас не попытались настигнуть раньше, то сюда они уже и не сунутся.

До его и пони донеслись звуки, словно металлом стучали о металл.

Пони, всё ещё сидящий в переноске, вздрогнул и сжался, пробормотав испуганно:

— Кто "не настигли"? Статуи?

— Не переживай, — успокоил его Влад. — Слышишь? Это звуковой маяк, ориентирующий, где выход на поверхность, он включается снаружи, а это означает, что нас уже ждут. Значит сюда за нами они не сунутся. Эти существа трусоваты и не нападают без очевидного преимущества.

Шайнинг ничего не ответил на данный монолог человека. Скоро они выберутся. А эти существа, кем бы они ни были, за ними не пойдут, и это главное. Незачем тогда переживать о том, что не произойдёт.

Когда массив двери вырос перед ними, человек не стал спешить подходить к ней. Он приблизился к стене, на которой находился металлический щит (который и издавал тот самый "металлический" звук) и протянул на нём несколько рычагов в последовательности, известной, по всей видимости, только ему одному.

Лязг прекратился. И Шайнинг, которого уже ничего не пугало, хоть и без любопытства, но осмотрел на щит на стене. Единственное, что его в нём заинтересовало, так это венчающий его узор, в центре которого были отчеканены символы — три огранённых сапфира. По всей видимости — кьютимарка мастера, сделавшего это устройство, но жеребец не помнил, кому мог принадлежать этот знак. Кажется, у его сестры Твайлайт кто-то из подруг обладал подобной кьютимаркой, но он не помнил, кто именно, да и не хотел помнить. Зачем забивать голову всякой ерундой?

— Закрой глаза копытом, — сказал ему человек. — Мы возвращаемся.

— Что? — Встрепенулся Шайнинг. — Это возможно только в прямой видимости, а нас разделяет дверь.

— Видеть можно по разному, — усмехнулся человек.

Он явно был рад, что возвращается обратно в Понивилль, к своему табуну, причём радовался, не скрывая чувств. А значит ничего из того, что присуще пони, не было чуждо и человеку. Это немного обрадовало белого жеребца. А то он уже начал думать, что прозвище Холодный Огонь подходит самому человеку. Горит, но не греет.

Небольшой радостный момент это хорошо, потому что сейчас Шайнинг не очень радовался тому, что приключение заканчивается, даже не успев начаться.

Те жуткие слова, что говорил человек в лаборатории, были жестокими по отношению к ним, и тем не менее это был единственный выход, окажись всё так ужасно как Влад предполагал. И это тяжелое решение за них обоих принял только человек. А он? Что сделал он? Пони, которого прозвали Сияющий Доспех? Подверг риску заразиться чужого, табунного жеребца? Пугался каждой тени? Висел всю дорогу в переноске, пока человек нёс его на себе...

В следующий момент дневной свет прервал мысли белого пони, ненадолго ослепив его, а когда глаза привыкли, Шайнинг и Влад увидели тех, кто их встречал. На поляне перед воротами был развёрнут полевой карантинный лагерь. Бывшая принцесса Селестия выделялась среди остальных пони своими размерами. Рядом с нею находилась единорожка Твайлайт, рог которой всё ещё пылал фиолетовой магией. Несомненно, ей выпала честь перенести героев Эквестрии из пещеры на волю. Неподалёку находился табун Беллерофонта и сам Леро помахал им рукой, приветствуя.

Человек расстегнул переноску, и белый пони, скакнув на землю, тут же помчался к своей супруге, присутствующей тут же, но был перехвачен группой жеребцов, которые окружили Шайнинга, восторженно галдя о чём-то... Наверное, это были поклонники белого единорога, в чьих глазах он являлся символом равноправия жеребцов и кобылок. Белый жеребец рассеяно ответил на их приветствия. С кем нужно чокнулся копытцами, подписал кому надо открытки, но сам он явно чувствовал себя не в своей тарелке.

Потом к нему пробились кобылки-врачи из полевого госпиталя, расшугав поборников равноправия, и провели медосмотр. Влада осмотрела другая группа пони-медиков, обследование длилось дольше, так как тут были ещё и научные работники-пони, которые изучали его, человеческий вид. Они поискали у человека как внешние признаки заболевания, так и просканировали магией вдоль и поперёк (под обеспокоенными взглядами его табунных кобылок), после чего, получив удовлетворительный результат, быстро свернули госпитальные палатки и удалились во мгновение ока.

Человека всегда обескураживала эта торопливость, с которой пони делали даже самую важную работу, и это их желание поскорее её закончить. Тяп-ляп. Затем покидали инструменты в сумки и портфели, и что хочешь с ними, то и делай, но они ни за что не вернутся, чтобы что -о доработать и подправить. Инфекции нет, все живы, ну и значит нечего надолго озадачиваться.

Человек вздохнул и в итоге примирился со своей внутренней досадой на копытных друзей. Тем более, что для тщательности и выветренности есть ведь люди. Такие, как он и Леро. Да и Блакпойнт и Рарити в своём подходе к трудовой деятельности были не менее серьёзны. Так что уж не надо огульно всем пони приписывать торопливость и суету.

Между тем Рейнбов, также присутствующая здесь на поляне у подножия горы Кантерлот, видя, что ничего интересного больше не ожидается, потащила направившегося было к ним Леро в противоположную сторону со словами, что он должен ещё порепетировать какую-то там игру.

В один момент все пони куда то разбежались по своим делам (что было слишком поспешно даже для пони), и у подножия горы Кантерлот остались только Влад и его табун...

Спустя минуту все четверо уже крепко обнимались.

Селестия, по уже устоявшийся традиции в их семье, сотворила магией ковёр и расстелила его на траве.

Пони распаковали свои седельные сумки, и появилась посуда, различная выпечка и фрукты.

— Настоящий праздник по случаю вашего возвращения будет в ратуше Понивилля, — заметила Селестия, — а пока что это просто скромный обед.

"Так вот куда все исчезли", — подумал человек.

"Вообще поней сеном не корми — дай только какой нить сабантуй закатить", — усмехнулся он про себя.

— Влад, — осторожная Блакпойнт легко тронула его копытом, — что не так?

Селестия, которая понимала Влада интуитивно, внезапно тревожно вскинула голову и навелась ушами на человека:

— Это был Холодный Огонь? — спросила она, уже зная, каким будет ответ.

Ответ их табунного жеребца заставил всех трёх кобылок похолодеть.

— Да, — сказал он, — Холодный огонь. Столь яркие симптомы, которые видела Блак, были вызваны несовместимостью лекарств, но принял Шайнинг их потому, что он плохо себя чувствовал. Сперва — озноб, затем повышение температуры, как при лёгкой простуде. Холодный Огонь начинается так же. Обычные лекарства только усугубляют течение болезни. Вы всё это знаете.

— Точно? — Селестия спросила с дрожью в голосе, тогда как Блакпойнт сохраняла выдержку.

— Точнее не бывает. Я что, по-вашему, не отличу Холодный Огонь от простуды или неправильного приёма лекарств?

— Что будем делать? — произнесла Блакпойнт. Мысленно она уже решала новую проблему.

— Да в общем-то ничего, — человек откинулся на траву, глядя в синее небо, — сколько нас не было, кстати?

— Неделю, — сказала Селестия, уже понимая, о чём говорит Влад.

— А за эту неделю кто-то испытывал лёгкое недомогание, как при простуде?

Все три пони кивнули головами, а Агата воскликнула:

— Я даже пару раз чихнула. Хочешь покажу?

— Потом, — улыбнулся ей парень и добавил как бы говоря с самим собой: — Надо же, обереги Удо всё ещё держатся. Неделя. А для нас — три часа.

— В чём смысл подобной системы безопастности? — осведосмилась Блакпойнт. — Для нас неделя, но для вас-то — три часа. Слишком мало, чтобы успеть победить инфекцию.

— Смысл в том, — пояснил Влад, — что если кто-то случайно наткнётся на лабораторию, заразится и станет носителем, то вынести вирус он всё равно не сможет. Оберег ускоряет время. С виду как будто бы ничего и не меняется, а на самом деле и для нас, и для вас проходит неделя, только для нас несколько более быстро.

— Защита от дураков! — Выкрикнула Агата, веселясь.

— То есть течение болезни и летальный исход... — начала Блакпойнт, не обращая внимания на белую непоседу, а человек продолжил её фразу:

— Произойдёт в течение часа-полутора вместо положенной недели. И тот, кто побывал в лаборатории, кем бы он ни был, просто не успеет вынести возбудитель на поверхность. Такой подход жесток, конечно, но вполне в духе зебр.

— И человеков! — заметила Агата.

— И человеков, — кивнул Влад, соглашаясь.

— То есть, поскольку с Шайнингом всё в порядке, Холодный Огонь больше не опасен? — подытожила Селестия, — Почему же медики ничего не обнаружили?

Человек развёл руками, будто бы говоря "я тут ни при чём", но сказал другое:

— Такой уж Холодный Огонь. Это вирус для военного применения в волшебном мире. То есть он умеет ускользать от магии. Чтобы его обнаружить, магу-медику надо повысить плотность сканирования более чем в двести раз. Ну или заказать электронный микроскоп с моей родины. Или очень хорошо знать симптомы, как я. Но у них нет всех трёх возможностей. Однако нет повода для паники, вирус теперь опасен не более чем обычная простуда. Изолировать Холодный огонь в соременных условиях нереально но вот задержать было можно.

— И понемногу распространяясь в атмосфере, в большинстве своём погибая, возбудитель вместо того, чтобы стать нашим палачом, стал нашим помощником, который укрепил наш иммунитет, — усмехнулась Блакпойнт.

— В самую точку, — кивнул ей Влад.

— И чего тогда ты такой мрачный-то? — пожала плечами Агата.

Все трое кобылок навелись ушами на человека, ожидая его ответ:

— Пандора. Они снова пытаются пролезть тем старым путём.

Эта фраза была обращена к Селестии.

— Это точно они? — спросила она с надеждой на отрицательный ответ.

— Точно они, — слова Влада окатили Селестию словно ледяная вода. — Если ещё точнее — одни из них. Гончие Пандоры. Существа, выглядящие как статуи, замирающие когда на них смотрят, и оживающие, когда отводят взгляд.

Человек перешел на лекторский тон:

— Для того, чтобы тебя поймать, используют образы близких тебе людей или пони. Нам повезло, причём дважды. Они действовали просто как наблюдатели и действовали небрежно — сложились в композицию, которой в принципе не могло находиться там, где мы её нашли. Статуя Борея и Блад Винг была и есть на складах музея в Маихеттене. В пещерах горы Кантерлот её не могло быть ни при каких обстоятельствах.

Селестия поёжилась и просто молча кивнула (мало ей Пандоры, да ещё и эти двое, и неизвестно кто страшнее), соглашаясь со словами своего человеческого жеребца, а тот подумал и сказал:

— Вообще-то повезло нам даже трижды. Композиция ещё более абсурдна, так как человеческая часть это Леро, а пони это Каденс, только в образе пегаски. Эти существа пришли лишь оценить обстановку. Они не стали тратить силы на какие то изощрённые образы, а просто взяли первые попавшиеся. Каденсу, в образе Блад Винг, Шанька даже не узнал, да и того же Леро не узнал.

— Вас не преследовали? — перебила человека Блакпойнт.

— Может и преследовали, — ответил Влад, — но настигнуть не могли. Из-за ускоренного времени для них мы появились лишь на мгновение и сразу же исчезли. А так как магия Эквестрии на жителей Пандоры не дейстует, то и ускорение времени на них не действует. Не будь этого, то наше возвращение вероятнее всего бы задержалось. Пришлось бы возвращаться в лабораторию и находиться под защитой бронированных дверей, пока гончие не бросят преследование.

— Ну тогда нечего считать везения, когда всё просто и логично, — категорически заявила Блакпойнт. — Вирус сработал, но не так, как хотела Пандора, потому всё, что им осталось, это отозвать своих наблюдателей. Возможно, они напоследок решили поиздеваться, зная, что ты расскажешь принцессе эту историю, вот и сложились в композицию, изображающих Блад Винг и Борея.

— Не дождутся, — усмехнулась Селестия. — Я им больше не та сломленная кобылка, которой я была, когда вы меня нашли.

Вместо ответа Блакпойнт подошла к бывшей принцессе и обняла её, а Селестия обняла в ответ сотабунницу.

— В общем, — человек хлопнул себя ладонями по коленям, призывая кобылок к вниманию, — так или иначе им пришлось убраться. Холодный Огонь не оправдал надежд Пандоры, слава зебрам и их медицине. Эту страницу истории Эквестрии можно смело закрывать.

В ответ Агата взлетела и зависла над головой у человека. Потом она подняла его за воротник одежды и, поставив на ноги, легонько лягнуа задними копытами, направив того по траектории сближения с обнявшимися Блакпойнт и Селестией.

— Особое приглашение что ли нужно? — хихикнула бывшая стражница.

Влад, который мог легко увернуться от этой шуточной атаки, поддался манипуляциям белой пони и, как будто пытаясь удержаться на ногах, обхватил обнявшихся Селестию и Блакпойнт своими длинными руками.

Через секунду к их объятиям присоединилась и Агата со словами:

— Простите, девчата, но нашему двуногому жеребчику иногда надо указать верное направление.

Остальные рассмеялись.

Наобнимавшись, нацеловавшись (потискав большую, крылатую пони, которая ужасно любила когда весь табун нападал на неё разом), трое пони и один человек свернули свои маленькие посиделки на природе и отправились в Понивилль на большой праздник.

Часть третья: Праздник.

— И как тебе было путешествовать с жеребцом, — хихикнула Селестия, подозревая, какой будет ответ.

— Я и раньше путешествовал с жеребцами, — сказал человек буднично, — Шани мало чем от них отличается. Робкий, сознание даже минимально не отсекает инстинктивный страх. Никакого любопытства ни к чему. Жеребец как жеребец.

— Который почему-то оказался на ответственном государственном посту, — усмехнулась Блакпойнт. — Я понимаю, что с точки зрения внутренней политики — НАДО, но разве нельзя было найти кого-то с более выдающимися способностями?

Бывшая Принцесса улыбнулась ей и сказала:

— Понимаешь, Блак, если бы кто-то был с выдающимися способностями, он сам бы уже давно их проявил. Примерно как ты. Простая, вороная пони-пегас, изменившая мир Эквестрии.

Блакпоинт нахмурилась, не желая признавать правоту сотабунницы, но та добавила более настойчиво:

— Знаю, что ты хочешь сказать. Ты добилась только потому, что общество пони созрело к переменам.

— А это ведь ваша заслуга как лидера Эквестрии, — заметила учёная.

— Заслуга одна на всех, — усмехнулась принцесса, — у жеребцов был такой же шанс стать лейб-капитаном, как у пони-пегаса стать учёной. Ты же знаешь все эти стереотипные представления.

Выдающуюуся пегаску я тут вижу, а вот выдающегося жеребца... Тоже вижу, но он явно жеребец в одном только смысле.

Влад улыбнулся и произнёс:

— Надеюсь, не только в том смысле, в каком этот термин понимают у меня на родине.

— Ну в общем вы меня понимаете, — вздохнула Принцесса, — ломать систему было нужно, а никого подходящего не было. Потому я просто назначила брата моей ученицы быть как бы исполняющим обязанности некоего выдающегося жеребца. Всего-то и надо было, чтобы он стал капитаном гвардии, потом женился и срочно вышел в отставку. Но, как вы сами знаете, вмешалась наша давняя знакомая...

В общем — хорошо, что всё закончилось благополучно для всех. Но я ей ещё припомню тот кокон.

— Это, чтобы ты не пострадала! — весело крикнула Агата. — Я думаю, пришло время рассказать какую-нибудь историю про то, как мир изменил жеребец. Ну Влааад... Расскажи, что нибудь... Про перемены в Эквестрии.

Человек в ответ немного помолчал.

Табун пересёк небольшую посадку и вышел на заброшенную просёлочную дорогу к Понивиллю. Проходя мимо пошатнувшейся от ветхости бывшей остановки дилижанса (в которых не стало необходимости, так как в Кантерлот уже давно была проложена железная дорога), человек вдруг весело рассмеялся и сказал:

— Да, похоже, нечто наподобие у меня имеется.

Все пони навострили ушки, приготовясь слушать, а Влад начал свой рассказ:

— В общем, это случилось уже после так называемого Великого Исхода. В те времена, когда территория Эквестрии уже более-менее сложилась в известных нам границах и появились поселения, давшие начало современным городам.

Про изгнание вендиго, о котором нам известно из сказок и легенд, всё в общем и целом описано верно, но вот то как появился сам праздник "День Согревающего Очага", — вот это уже отдельный разговор.

Понятное дело, что возник он не там, в пещере, где трое племён пережидали холод, много зельдинов спустя.

У пони тогда ещё не совсем устоялась политическая структура. И во властные круги чего только не попадало.

Не говоря уж о том, что три племени пони как то не спешили к сотрудничеству, полностью игнорируя заветы предков, которые пережили появление вендиго, только благодаря дружбе трёх племён.

В те годы, согласно тому, как это было заложено кобылками-основателями, Эквестрией правил Триумвират. Совет, в который входили лидеры трёх племён пони.

Ну и издали они указ, который в общей сложности сводился к одному, цитирую: "Согласно заветам предков, среди трёх племён укрепить сотрудничество".

Как этот указ исполнялся, я, может, потом расскажу, а в данном случае нас интересует только один эпизод.

Губернаторша города, который теперь носит название Филидельфия, самоустранилась от организации и перепоручила всё своему заму.

Понять её было можно. Задача была, по сути, невыполнимая и в случае провала её б по гриве не погладили. А вот заму всё могло сойти с копыт, поскольку, как тогда было принято, каждая чиновница делала своим заместителем своего же табунного жеребца.

В общем, зам, которого звали Боб Прайм и котрый, как и все замы, никогда ничего не решал, так как он был у губерматери не более чем подогревателями мягкой постельки вне работы, а на работе всего лишь получатель жалования заместителя губернатора, которое шло, понятное дело, в седельные сумки её табуна, а не лично ему. Так вот. Этот Боб Прайм неожиданно развил бурную деятельность. Смелость эта, как я уже заметил, была вызвана тем, что он рисковал меньше. Ибо внутри табуна с жеребцами кобылы могли сделать что хотели, но вот со стороны другого табуна, даже королевского, ему угрозы практически не было.

Навороти он дел — все бы всё поняли и не стали бы принимать карательных мер к чужому табунному жеребцу.

По сути всеми и ожидалось, что он всего лишь "дел наворотит", но ничего конкретного не сделает. Задача-то была действительно неподъёмная.

Но Боб Прайм этого не знал, а поскольку он был неграмотен (жеребцам знать грамоту в те годы было не положено), да и к тому же имел прекрасное воспитание, как табунный жеребец — "воспитание" в том смысле, что кроме как согревания постельки, для своей альфа-кобылки, ему в голову ничего не приходило и не должно было приходить — потому он, недолго думая, назвал мероприятие "День Горячей Кровати".

Но будучи личностью хоть и соответствующим образом воспитанной, он всё же интуитивно понимал, что грандиозную межрасовую оргию устраивать как-то не по фен-шую и надо было что-то более торжественное, типа вечеринок его табуна на светских приёмах.

Но перед ним тут же возник другой, казалось бы, нерешаемый вопрос. Если не устраивать оргию, а некое подобие вечеринки, то как прокормить такую ораву пони?

Денег на такое мероприятие никто не предполагал выдавать, да он и не смел бы их попросить, а потому, пораскинув снова своим творческим умом, он вспомнил (поскольку был земным пони), что вот есть такое мероприятие как родео и там пони приносят еду с собой, так как у каждого участника свой собственный оптимальный рацион питания.

"Потому, — решил он, — пускай идут маршем как участники родео, перед открытием соревнований, но прилично одетые как на светском приёме. А едят то, что сами с собой принесли".

Ну и когда всё было спланировано, а приглашения разосланы даже жеребцам-подметальщикам в самых захолустных забегаловках, Боба вдруг осенил самый простой в данной ситуации вопрос — а зачем всё это надо?

Губерматерь ему объяснила только то, что надо укреплять единство трёх племён по заветам предков, а остальное — не его ума дело.

Боб Прайм, как пони (по своей жеребцовой неграмотности) не читающий книг, знал эти "заветы предков", только как вульгарную легенду, про то как трое племён пони сидели в заваленной снегом пещере и рассказывали друг другу настолько пошлые истории, что от их разгорячённых тел к утру весь снег растаял.

Дальше думать было некогда, и он объявил указ губернатора о проведении Праздника Горячей Постели как единства трёх племён.

Всё в этом мероприятии было безсвязно и абсурдно. Однако единороги и земнопони из более низших чинов городского управления (покрутив в тайне от чужих глаз копытом у виска), не желая навлечь на себя гнев губернаторши (а то и кое-кого повыше) и потерять работу, приплелись как сами, так и со всеми теми, кого смогли собрать.

А пегасы было не хотели приходить, но потом, вспомнив, что Боб Прайм хоть и неграмотный, но это ему не мешает очень точно пулять с двух задних копыт камнями в их облачные дома, подумали и прибыли тоже...

В довершение всего Боб Прайм, честно пытался понять, что это был когда-то за Исход такой?

В итоге он понял только то, что он случился из-за Вендиго.

Когда губерматерь торжественно прибыла на шествие, она увидела кучу пони с плакатами, на которых было изображение сирен (их Боб конфисковал у портовых служащих), котрые, надо полагать, символизировали вендиго, сам Боб стоял с огромным плакатом вендиго (сделанного из картины, которую тот конфисковал в местном музее), а молодые кобылицы, у которых ещё не было своих табунов, бегали и навязывались более удачливым кобылкам в сотабунницы.

В итоге губерматерь запрыгнула тогда в свою карету и больше из неё не выходила до самого конца шествия.

Человек остановил свой рассказ, с тёплой улыбкой на лице глядел на покатывающихся со смеху своих кобылок. Он ждал, когда они отсмеются и обратят своё внимание на него.

— И это всё? — спросила его Агата.

— Всё, — пожал плечами Влад, — остаётся добавить, что пони всё же прониклись духом праздника, собрали еду, которую принесли с собой, и приготовили её в большом очаге. А Боб Прайм решил вычеркнуть из названия слово "постель", посчитав, что слово "очаг" будет куда более точным. А со временем из названия исчезло и слово "горячего", которое заменили на более логичное "Согревающего".

— Невероятная история, — Блакпойнт прыснула со смеху, — неужели это правда?

Влад, как всегда в подобных случаях, развёл руками и с улыбкой произнёс:

— Картина Первого Дня Согревающего Очага находится в музее Филидельфии. Я на ней в мундире полицейского у обочины на повороте, слежу за порядком.

В ответ на удивлённое выражение мордочек парень пояснил:

— Первый непони, дослужившийся до чина констебля, а потом — инспектора. Можете проверить — документы хранятся в архивах. Совершил эдакий маленький подвиг во время длительной командировки на три десятка зельдинов назад, относительно моего постоянного времени проживания. Для нас теперь это около двух тысяч лет.

— Тяжело было — долговязый? — участливо осведомилась Агата.

Влад отмахнулся:

— Ничего из того, с чем я бы не мог не справиться.

Человек остановился, краем глаза обнаружив знакомые силуэты. Он обернулся вправо и указал на поле, лежащее вдоль дороги.

Институт солнца уже отклонял светило Эквестрии к закату, погодные пегасы принесли на поле туман, и в этом тумане мирно паслись... обычные дикие лошади. Неразумный вид, такой же, какой обитал и на Земле. Трое кобылиц, один жеребчик и несколько жеребят.

На Земле даже во время технологического упадка (из которого пришел Влад) никто давно не использовал гужевую тягу. Но всё же лошади не были редкостью.

Для Эквестрии же увидеть лошадей, да ещё и целый табунчик, — это всё равно, что на той же Земле повстречать слона в Антарктиде. Правда, несмотря на редкость, лошади не являлись объектом удивления и эстетического любования для эквестрийских пони.

Кобылки, видя такое зрелище, закономерно поёжились, а Агата даже изобразила смешную гримасу отвращения.

Но человек не заметил этого.

— Вернулись, — сказал он, — надо же.

Потом посмотрел на своих оторопевших пони он вздохнул и сказал:

— Ладно — пошли дальше, тем более, — он махнул вперёд рукой, — кое-кто очевидно хотел бы нас поторопить.

Дикий табун явно заинтересовался прохожими и недружелюбно поглядывал в их сторону. Жеребец косо зыркал на человека, а кобылки начали крыситься на его спутниц.

— Чего это с ними? — произнесла слегка напуганная Агата, когда все четверо удалились от диких лошадей на значительное расстояние.

— То же, что и с вами в подобных ситуациях, — усмехнулся Влад, — жеребец охраняет кобылок от чужих жеребцов, кобылки охраняют жеребца от чужих кобылок.

— Постоянно во всём есть только сексуальный подтекст, — подала голос Блакпойнт.

— Постоянно, — подтвердил человек.

— И наши семейные обычаи... — ойкнула Агата.

— Всего лишь осознанные инстинкты, доставшиеся от диких предков, — подтвердил её предположение Влад, — по-моему я это не раз тебе уже говорил.

Их внимание привлекла Селестия, мотнув головою у сторону дороги.

В лучах заходящего солнца к путникам приближался галопом тёмный силуэт высокой пони. Оказалось, это была Каденса. Почему-то одна без супруга.

— Вы куда пропали? Все ждут, — произнесла розовая пони, отдышавшись.

— Любовались лошадьми, — язвительно заметила Блакпоинт, указывая копытом на табунчик, маячащий вдалеке...

В ответ на это Каденса изобразила на лице нечто такое, как будто у неё начался рвотный позыв.

— Ладно — телепортируйся, а мы — по воздуху, — махнул рукой человек, — слегка опечаленный, что некому разделить с ним восхищение этими красивыми животными.

Когда он последний раз их видел? Во время событий, описанных в истории Эквестрии как "Солнечный Удар"? Или раньше?

Единорожка кивнула в ответ и исчезла во вспышке магии.

Селестия, тем временем, слегка пригнулась к земле, чтобы человеку было легче вскочить ей на спину.

— Подвезти? — бывшая Принцесса обернулась к Владу и подмигнула ему. — Гляжу, ты по верховой езде тоскуешь.

— С радостью, — ответил человек, игриво ткнув указательным пальцем в мордочку большой пони.

Принцесса, дождавшись, когда Влад усядется ей на спину, взмахнула крыльями и прямо с места, без разбега, взлетела в воздух.

То же сделали и пегаски, сопровождая в воздухе принцессу и её наездника с двух сторон, словно почётный эскорт.

Спустя несколько минут табун уже был в Понивилле на празднике. На нём всё было как на любом празднике, устраиваемым пони. Веселье, пение, танцы.

Неожиданным сюрпризом для человека стал тот факт, что он и Леро участвует в сцене, изображающей сражение двух гладиаторов, которое и было ими успешно исполнено. Леро был готов заранее, хоть и не знал, кто будет его соперник, а Влад (которого две неутомимые пранкерши Рейнбов и Агата включили в постановку в тайне от него) умел импровизировать.

Поздно вечером, уже отдыхая в библиотеке, трое пони обнаружили, что их человеческий жеребец снова куда то запропал. Пробормотав себе под нос про то, что, может быть, кобылы древности были не так уж и неправы, когда регламентировали поведение жеребцов, принцесса выскочила на улицу, хлопнув за собой дверью. Это несколько обескуражило двух пегасок.

Вволю напразновавшаяся Селестия была несколько более чем навеселе, а в таком состоянии она была ещё тише и нежнее, чем в обычном состоянии. Она становилась очень сантиментальной, очень ранимой и обидчивой, но не злобной. Как будто вся нежность, что в ней была накоплена за века её существования, вдруг выливыалась наружу. Она целовалась с Блакпойнт, Агатой или Владом, сидела с ними в обнимку, даже если у них не было к этому настроения (а покажи ей, что его нет, так она сразу в слёзы). Жаловалась на Луну (порой даже забывала, что её сестра уже давно вернулась из изгнания. Или делала вид, что забывала, желая вызвать ответные сантименты), которая перенесла столицу в Филидельфию и теперь она редко с нею видится. В общем — была образцом самой нежной пони на свете... Хотя, наверное, и самой назойливой — тоже.

— Она очень сильно перенервничала за эту неделю, — пробормотала Блакпойнт, глядя на закрывшуюся за принцессой дверь.

Агата метнулась следом, но вороная пони её удержала за хвост.

— Сами разберутся, — сказала она.

Человека Селестия нашла на пустыре, где была городская свалка. Неуверенно приземлившись в несколько шагах от него, она за что-то запнулась, вскрикнула и на подкашивающихся ногах буквально рухнула в объятия Влада. Человек остался невозмутим, чего нельзя было сказать о принцессе. Совершенно расклеившаяся пони наконец-то дала волю чувствам, буквально заплакав навзрыд на человеческом плече.

— Я думала, что больше тебя не увижу...

— Я тоже, — вздохнул Влад, сразу поняв, что принцесса говорит не про его теперешнее внезапное исчезновние, — когда увидел те статуи. Думал, что мне и Фло... то есть — Шани, придётся отсиживаться в пещере триста лун, а то и больше.

Принцесса издала вздох облегчения. Влад ничего и никого не боялся, но этот ответ дал понять ей. что он понимает и разделяет её чувства.

Уже как обычно дурачась в таких случаях, бывшая принцесса сказала:

— Давай поцелуемся?

— Позже, — улыбнулся Влад, смотря в полные слёз фиолетовые глаза бывшей принцессы Эквестрии, ладонями стирая их с её шерстки, — будем дома — нацелуемся вдоволь. А пока — посмотри, что я нашел.

Он указал на какое-то сооружение, которое явно было когда-то фургоном, но сейчас разбитое и разломанное валялось на пустыре.

— Это, тот самый? — Селестия попыталась подняться на ноги, но шлёпнулась крупом на землю, приняв положение "сидя".

— Фургончик Беатрикс Луламун. Или Трикси в простонародье, — утвердительно кивнул человек. — Можешь сделать освещение?

Рог принцессы полыхнул магией, и тут же из земли вырос столб с висячим фонарём на верху, а под её ногами расстелилась мягкая циновка.

— Держи. Только зачем? — зевнула пони, снова привела в действие магию и наколдовала для себя циновку.

— Чтобы его починить, конечно же, — ответил Влад.

— Ааааа, — снова зевнула Селестия, укладываясь на циновке, сотворив магией у ног человека ящик с инструментами, — ну давай — чини, если хочешь.

— А ты будешь спать?

— Естественно, — вздохнула большая пони, — ты только никуда не уходи больше... Обещай, когда я проснусь ты будешь здееееееесь... Ох...

Услышав утвердительный ответ и ещё раз напоследок сладко зевнув, принцесса растянулась на циновке и погрузилась в сон.

Человек улыбнулся, глядя на неё. Чудесные пони волшебной страны. Как мало им нужно для счастья, даже если ты и принцесса. Вот он простор, вот она твоя циновка, вот твой жеребец где-то рядом гуляет, то ли траву щиплет, то ли фургон чинит — неважно. Можно распластаться на циновке и спокойно отдохнуть в полном умиротворении.

Большая пони уснула, а человек принялся за починку фургончика, в котором когда то вела бродячую жизнь пони-артистка Беатрикс Луламун.

Скоро у него нашлись неожиданные помощницы. Все три сестры Хани, возвращающиеся с праздника, завернули на пустырь по немного житейским делам, думая, что не успеют добежать до дома.

Войдя в курс дела Хани Дрю заспорила. Дескать, зачем вообще надо делать то, чем занимался сейчас Влад. В конце концов дом на колёсах разломал Урса, которого сама же Трикси и привела в город. На что человек напомнил, что вовсе не Трикси привела в город гигантского медведя, а пара недалёкого ума жеребцов. На подобный аргумент было сложно что то возразить. Хани Дрю сама ещё помнила то, как удобно придуманная "память" заставила её возненавидеть мистера Беллерофонта. И все четверо далее работали без перереканий.

Несколько часов сёстры помогали ему как могли, а могли они не очень много в текущем состоянии, после чего попрощались и побежали домой отдыхать.

Блакпойнт и Агата так и не появились. Хотя они и в принципе не могли появиться, так как в подобной ситуации они всегда оставляли их с бывшей принцессой наедине.

А он, Влад, действительно бросил табун без предупреждения, что было грубым и по человеческим-то нормам.

Институт Солнца только-только начал поднимать дневное светило, когда человек закончил работу.

Что получилось, то получилось. Непонятно что получилось, в общем-то, но иначе и быть не могло за такое короткое время. И за извинение перед невесть куда девшейся Трикси Луламун вряд ли бы сошло.

Человек, вспоминая, что не спал по сути неделю, сложил инструменты в ящик и присел на циновку, на которой мирно спала счастливая большая пони. Почувствовав его близость, принцесса расправила крыло и сгребла им Влада себе под бок.

— Терпеть не могу, когда ты так делаешь, — сказал он устало.

— Ага, — произнесла та.

Человек проснулся через несколько часов, когда солнце уже поднялось из-за виднокрая. Принцесса ещё спала, но всё так же инстинктивно расправила крыло, давая ему возможность выбраться.

Потянувшись и сделав несколько гимнастических упражнений, человек окинул взглядом творение своих рук. Оказалось, что оно несколько преобразилось за это время.

Вместо наспех чинённого(где гвоздями где досками, а где подвязанного верёвками) фургона, стоял...

Тоже фургон, но только новый.

Человек посмотрел вокруг, ища причину такого преображения, и "причина" нашлась буквально в двух шагах от него. Рядом со спящей принцессой спала розовая единорожка с кьютимаркой в виде большого гранёного алмазного щита на крупе. Щита, который многие почему-то принимали за изображение сердца.

Хотя и с её супругом была не меньшая путаница. Изображение цветка на крупе Фловера (как по-настоящему звали Шайнинга) принимали почему-то именно за изображение щита.

Розовая пони проснулась и поднялась на ноги.

— Каденса, — усмехнулся Влад, перебирая в голове все варианты того, что тут может делать она и куда подевался её белый принц и конь в одном понячем лице, — твоего рога дело?

Он указал на новенький фургон.

— Ага, — хихикнула та, — главное ведь задать образ, а дальше немного магии и — вуаля. Получите новый фургончик. Я ведь тоже имею техническое образование. Училась в том же институте, что и Рарити, и Блакпойнт. И как видишь — мне тоже пора вспомнить, кто я такая, особенно после того, как мне развязали мои стреноженные обязательствами копыта.

Каденса достала из лежащей рядом седельной сумки лист и протянула его человеку. Тот прочитал его и оторопел.

— Он что, спятил? — Произнёс он и в слух процитировал: — "не вернусь, пока не стану достойным того звания, которого оказался недостоин". Это же задача для него невыполнимая.

Человек перевернул складку сложенного листа, чтобы прочесть письмо дальше, и словно назло, в подтверждение слов написанных в письме, из сложенной бумаги выпало роговое обручальное кольцо. Каденса подобрала его, всхлипнула. И пробормотала:

— Он, наверное, действительно спятил глядя на на... на всех вас. Его сестра и её подруги носители элементов гармонии и творят немыслимые вещи. Я... Мы настолько разные, что нам и поговорить то не о чем. Вы и ваша команда Хранителей... Он, наверное, перечитал все книги Агаты про ваши приключения. И этот ваш поход его окончательно добил. Когда ты всю дорогу нёс его на себе в переноске...

— Я предлагал пойти со мною своим ходом, — возразил Влад, перебив розовую единорожку, — но он предпочёл и дальше ехать на мне.

Человек подумал и добавил, подытожив:

— Да. Незадача. И как же нам его вернуть?

Розовая пони вздохнула и ничего не сказала. Она была растеряна, шокирована и ещё просто не осознавала своей потери. Мало того, Каденса предъявила ничем не обоснованные претензии Твайлайт и её подругам, а также Хранителям Эквестрии. Было от чего смутиться и замолчать.

— Знать бы, откуда возвращать единорога, который телепортировался незнамо куда, — подала голос проснувшаяся Селестия и, поднимаясь на ноги, добавила: — Мне вот на самом деле любопытно, у кого он такой самостоятельности научился?

Она неожиданно озорно подмигнула Владу и сказала:

— Пойдём домой. Все вместе. Только вот фургон укроем.

Принцесса магией поднла с земли циновку и левитацией перенесла её на крышу домика Беатрикс Луламун. Там циновка превратилась в кусок жёсткой и толстой ткани, надёжно укрывшей фургон от палящих солнечных лучей и от осадков. Каденс и Влад подпёрли колёса фургона камнями, найденными на пустыре, и все трое отправились по направлении дома-библиотеки.

— Эх, и будет же нам от Блакпойнт головомойка, — вздохнула бывшая принцесса.

— А у вас старшая Блакпойнт, — Каденса, которая думала, что все формальности её временного проживания решены сами собой, прижала уши со страху.

— Не переживай, — Человек успокаивающе потрепал гриву розовой единорожки, — Блак конечно не любит, когда кто то, что то делает через её голову, но она поймёт так или иначе.

Часть Четвёртая: Хранители

Хранители.

На эквестрийском холме сидели двое: высокая единорожка розового цвета и один из немногих представителей вида "человек разумный" в Эквестрии. С розовой пони градом тёк пот.

— Быть хранителем непросто, — произнесла Каденса, устало улыбнувшись, — вы всегда так тяжело тренируетесь?

Человек сгрёб в охапку пискнувшую от неожиданности пони и погрузил её в ванну, наполненную водой.

— Не всегда, — чуть смущенно сказал он, — это я опять слегка перестарался. Хорошо, что ещё тепловой удар у тебя не случился.

— Как Твайлайт? Простила тебя? — хихикнула розовая пони.

— Было бы за что, — возмутился Влад, — просто она всегда была импульсивной, и при этом у неё магии вагон.

— Это объяснение тебе вряд ли бы помогло, — расхохоталась розовая пони.

Человек рассмеялся ей в ответ, вспоминая, как Каденса и Селестия оттаскивали от него разгневанную лавандовую единорожку (при помощи копыт и магии), узнавшую о том, что её брат ушел в странствие, вдохновившись примером того, как человек опрометью бросился в водоворот событий, спасая Эквестрию. Потом ей долгое время доказывали, что примеров для Шайнинга была масса. В том числе и сама Твайлайт как носитель элемента магии — самого могущественного элемента.

Твайлайт, слушая это, из лавандовой вдруг стала красной со стыда (за то, что вот так поддавшись эмоциям и накинулась на чужого табунного жеребца) и умчалась галопом без объяснений.

— Да всё с нею в порядке, — человек мотнул головой куда то в сторону со словами: — Вон там у подножия холма вместе с Блак и Рейнбов что-то в книге чертят. Наверное, снова план погоды составляют.

— Может, на тебя карикатуры рисуют, — расхохотлась Каденса, — помнишь на следующий день, после вашей с Твай ссоры, Рейнбов, не разобравшись, что там к чему, обклеила ими весь Понивилль?

— Ещё бы, — усмехнулся человек, — я коллекцию собрал. Агате для вдохновения.

— А это там ещё, с ними кто? — розовая пони вновь зашлась весёлым смехом, — Леро Биг Маку гриву расчасывает?

Человек пожал плечами и сказал:

— Дело-то житейское для земных пони. Надо же ему среди них тоже социализироваться.

— Ага... — иронично отозвалась Каденса, — сидит на корточках и так скован, будто кривой кол проглотил. Долго же ему придётся "социализироваться".

— Маленький жеребёнок...

Эти слова, полные грусти, донеслись до ушей Каденсы. Она посмотрела на человека, произнёсшего эти слова. А он в свою очередь смотрел с возвышенности на дорогу, огибающую холмы и теряющуюся в дали.

— Где? — не поняла она, посмотрев на дорогу.

— Маленький жеребёнок, белый как снег, очень добрый и вежливый, — произнёс Влад более чётко, — который постоянно возился со своими цветами и даже пел им песни. Да. Я помню его.

Тогда только что закончилось то, что в истории записано как Солнечный Удар и только-только пускали Первый Скорый.

Каденс прижала копыто ко рту сдерживая возглас... Очень смешанных чувств... Когда поняла о КОМ говорит этот странный... человек.

А также КТО на самом деле перед ней...

И это не относилось к тому шутливому прозвищу, которым Влада иногда называл Леро — Доктор Кто.

Нет. Перед ней был настоящий путешественник во времени, а не вымышленный персонаж.

А человек продолжал говорить, словно бы находясь в трансе:

-Его кьютимарка... Магический символ на щите.

Вроде бы "на щите". Но при более детальном рассмотрении становится понятно, что щит это не щит, а чашечка цветка. Магия не на щите, а на цветке. И ведь даже звали его тогда никакой не Шайнинг Армор, а просто Фловер, пока политическая система, при немалом вкладе его родителей, не переломала его личность себе в угоду.

При том положении, которое внезапно обрела Твайлайт, его легко было устроить в гвардию так, чтобы он попал в особый политический проект.

— Конечно, — человек скривился в презрительной ухмылке, — за него без него всё решили. Не садовником же работать. А тут ещё и такая возможность — в перспективе оказаться на должности капитана гвардии. Тем более, что от жеребца-гвардейца ничего и по сути не требуется, кроме как иметь парадный вид. Хотя Фловера родители отдавали в гвардию не для парада, но в голове-то у тех, кто его туда устраивал, уже давно укоренилась мысль, что ничего делать не надо. Но ещё ужаснее было другое. Вельвет и Найт в обход какого то жеребёнка устроили сыну коридор роста, когда он ещё был к этому не готов. И что мы получили? — спросил человек, подытожив свой монолог. И сам ответил: — Врослого пони с сознанием жеребёнка. Понимаешь, Кади, — Влад серьёзно посмотрел в глаза розовой пони, — он не подвиги пошел совершать. Он пошел искать себя. Хоть он сам ещё этого и не понял.

— Убежать от проблем, — вздохнула Каденса.

— Это распространённое заблуждение, — отрицательно мотнул головой Влад, — Сомбра говорил, что найдёт себя только идущий.

— Вы, люди, всё излишне драматизируете, — улыбнулась Каденса, — то, что произошло, ужасно, конечно, но поправимо. Не пропадёт наш взрослый жеребёнок. И Трикси не пропадёт. Ты ведь из-за этого расстроился? История Шани... то есть Фловера чем-то похожа на историю Трикси. Ей тоже приходилось быть той, кем она не являлась, и это тоже привело её жизнь к тому, что она стала изгоем.

Каденса выпрыгнула из ванны с водой и нарочно отряхнулась так, чтобы забрызгать человека с ног до головы.

— Ты никогда не думал о том, чтобы стать королём? — спросила она его. — Ты всерьёз считаешь, что другим, даже мало тебе известным пони, не надо решать свою собственную судьбу самим? Ты думаешь, что лучше знаешь, что им нужно? Это амбиции, достойные королевской особы.

— Я бывал им пару-тройку раз, — буднично ответил человек, — во время служебных поездок в очень далёкое прошлое.

У Каденсы от удивления отвисла челюсть, но она быстро справилась с собой.

— Пойдём, — сказала она, улыбнувшись невозмутимо расчёсывающему свои мокрые разноцветные пряди волос человеку, — пойдём к нашим друзьям. Пора заняться более насущными делами.

— Какими? — осведомился человек.

— Во-первых — это, — Каденса достала из седельной сумки, которую уже успела приторочить себе на бок, два роговых кольца, — забыла в мерии отдать, когда оформляла развод. Сходите со мною, вместе с Сел?

Человек хотел было уточнить, что его розовая собеседница развод скорее дооформляла. Так как в мерии уже лежал официальный бланк развода, подписанный Фловером, и Каденсе надо было только поставить там свою подпись, но передумал и просто сказал:

— Без проблем.

— Во-вторых, в арсенале надо получить комплект доспехов. Завтра мой первый рабочий день на должности стражника. Я же не приживала какая-нибудь у Рарити на шее. Да и в конце-концов это ведь моё призвание. Только романтики могут подумать, что моя кьютимарка означает сердце...

Каденса не договорила и с вызовом посмотрела на человека.

"Ну давай, всезнайка, расшифруй её" — был немой вопрос высокой единорожки.

И человек ответил на её немой вызов:

— На самом деле это как раз щит. Кристальный щит, вырезанный мастером из драгоценного камня. Означающий защиту, мастеровые навыки и благородство. Ничего не пропустил?

— Кроме того, что Селестия, когда разобралась в том какую интригу ради собственного тщеславия затеяли представители Кантерлотской знати — приставила к бедному взрослому жеребёнку свою самую лучшую стражницу, — улыбнулась Каденса, — и, похоже, мой взрослый жеребёнок вырос и покинул родовое гнёздышко.

Каденса немного помрачнела и заметила:

— Хотя всё равно обидно было. Для кобылки табун, даже такой, это вся её жизнь.

— Ты в норме? — спросил человек.

— Более-менее — ответила пони, — благодаря вам. Нашли пристанище, взяли в Хранители Эквестрии, может, и в табун возьмёте рано или поздно.

— На всё воля Селестии, — ответил человек нараспев, настолько торжественно и важно, что Каденса расхохоталась.

— У вас же всем управляет Блакпойнт. Железным крылом, в мягких перьях, — смеясь, сказала она.

— Ей некогда, — заметил Влад, — прогноз погоды на неделю вперёд надо корректировать, у них трое пегасок выбыли по охоте. К тому же...

— Человек запнулся...

Каденса навострила ушки и переспросила:

— К тому же?

— К тому же она почти не против.

— Да?

— Она считает, что ты на меня очень положительно влияешь, но нам и тебе надо немного подождать. Чтобы твоё решение не было импульсивным.

Влад и Каденса знали главную причину, по которой розовая пони пока что не могла примкнуть к их табуну. Каденса была по характеру моногамной пони, и, попав в их табун она просто бы начала инстинктивно, сама того не желая, его разрушать. По той же причине ни Блакпоинт, ни Рейнбов, как бы того ни хотели, но инстинктивно отказывались брать Каденс к себе в табуны.

Ни говоря больше ни слова пони и человек спустились к подножию холма.

Рейнбов, Блак и Твайлайт закончили свои расчёты. Пегаски и вспорхнули в небо, чмокнув на прощание своих человеческих жеребцов. А Леро закончил свой социальный урок по общению с земнопони и молча ждал, что ещё посоветует Твайлайт. Влад пошутил, что пора переходить к обучению по предоставлению земнопони санитарно-гигиенических услуг. Твайлайт, строго зыркнув на него, увела Леро и Биг Мака с собою, надо полагать, читать им лекцию на данную тему.

— Не очень то вы с ними ладите, — вздохнула Селестия, подходя к человеку.

— Социальные группы, к которым мы принадлежали на земле, несовместимы, — объяснил Влад, обняв прижавшуюся к нему принцессу одной рукой, — ассимиляция отдельных человеческих особей в противоположной социальной группе крайне тяжелая и чаще всего необратимая. Такой индивид уже не может вернуться в свою прежнюю социальную группу, прекрасно зная, с каким процессом придётся столкнуться, заново ассимилируясь в том обществе, которое когда-то покинул. Мало того — нас разделяет несколько сменившихся поколений. Табуны наши тоже несовместимы, — продолжил Влад, — так как кобылки перенимают черты характера того жеребца, на котором сосредоточены.

— Тебя это заботит? — Каденса подошла с другой стороны и прижалась к человеку, получая свою долю объятий.

Человек помолчал. Табунам, ячейкам общества пони, действительно было мало дела до других табунов, если в их собственном царили мир и гармония. А его табун и табун Леро были именно такими.

— Было бы неплохо иногда пообщаться просто как друзья, — сказал Влад, — но ты права. Да и забот у нас и без этого полон стог.

— В первую очередь — давайте решим все формальности, — сказала Селестия, — а потом, когда соберёмся всем табуном, подумаем, где же искать Трикси.

— Влад прав, — пояснила Селестия, видя удивленный взгляд Каденсы, — мы незаслуженно о ней забыли. Так что — это надо сделать. Найти её.

— Или хотя бы узнать, что с нею всё в порядке, — заметила единорожка.

Селестия улыбнулась. Каденса любила оставлять за собою последнее слово, но никогда не пересекала опасную черту, чтобы довести спор до глупой ссоры, и не давала другим переступить опасную черту, в чём бы она ни заключалась. К примеру, как сейчас, когда их идея найти Трикси могла перерасти, как это порой бывало, в обычную одержимость.

Да. Блак — действительно самая мудрая пони из когда-либо рождённых. Она и тут не ошиблась. Она хоть и не пригрела в их табуне брошенную единорожку, но не препятствовала её вхождению в их команду Хранителей Эквестрии.

Небольшая конкуренция, альтернативный взгляд на положение вещей, прекрасный психолог, одарённая в магии и технике стражница — это всё Каденса.

Двое пони и человек покинули ферму Сладкое Яблоко и направились в сторону Понивилля. Но по дороге их внезапно перехватила Рарити и увела Каденсу с собою в сторону ратуши заниматься формальностями по поводу развода розовой единорожки. На прощание модельерша повернулась и подмигнула Селестии и Владу.

"Наслаждайтесь обществом друг друга", — говорил её взгляд.

Немного рассеянно поглядев им в след, принцесса и человек синхронно повернулись на сто восемьдесят градусов и легли на обратный курс в сторону фермы. И тот, и другая любили для души позаниматься сельским хозяйством, и их не надо было уговаривать потрудиться на пользу фермерам-земнопони.

-Как всегда, ты бьёшь — я собираю? — осведомился Влад.

— Значит — договорились, — улыбнулась бывшая принцесса.

— Как твои ноги?

— Удовлетворительно, — сказала Селестия и, подумав, добавила: — Я скажу, если будет что не так.

Тем временем наблюдающая с облаков за человеком и бывшей принцессой лазурная пегаска толкнула локтем вороную и произнесла, показывая на идущих в сторону фермы человека и белую пони и ухмыляясь:

— Знаешь новый пранк?

— Меня не интересуют подобные забавы, — ответила вороная пони, — но скажи. Всё равно ведь не отстанешь.

— Почему весь Понивилль на всякий случай моет даже с виду чистые яблоки?

— Ну и почему?

— Потому что Влад и Селестия любят устраивать оргию на только что собранных яблоках.

— Правда? — вздохнула Блакпойнт. — Этот пранк старее самого древнего аликорна в мире.

— Да ладно тебе? — Не поверила Рейнбов.

— Вообще то, — не моргнув глазом продолжала Блакпойнт, — не весь Понивилль, а только те, кто на этот пранк ведутся, во-вторых, не на яблоках, а в амбаре, а в-третьих не Влад и Селестия, а ты и Леро.

— Ты откуда... — начала Рейнбов и, поняв, что прокололась — закрыла рот копытами под радостный смех пегасьей команды.

Блак победно улыбнулась и пожала плечами, проясняя свою осведомлённость:

— Могла бы сказать — потому, что я Хранитель, но на самом деле вы с Леро не особо-то и скрываетесь.

Рейнбов вскипела и, не найдя чем парировать, обозвала Блакпойнт воро́ной (самым обидным прозвищем для вороно́й пегаски), спешно задала стрекача, думая, что Блакпойнт погонится за ней, но та только крикнула радужногривой пони в след, что разберётся с нею потом, и принялась руоводить погодной командой.

На дворе всё ещё стояло лето. Осень ненадолго была отложена в связи с недавним кризисом. За это время фермеры-земнопони успели вырастить (при помощи своей магии) новый урожай, который надо было собрать как можно быстрее, так как осень теперь погодным командам приходилось вводить в ускоренном режиме.

— Эквестрия приходит в норму, — улыбнулся Влад, наблюдая за работой пегасьей погодной команды с земли. Окинув взглядом окрестности, он обнял прижавшуюся к нему бывшую принцессу Эквестрии и сказал, снова устремив свой взгляд в небо:

— Самые обычные пони. Вот они-то и есть самые настоящие Хранители Эквестрии.

Эпилог: Трикси

Всё, что было вокруг неё, — только ровное, снежное поле. И шквальный ветер...

Как она могла вообще на такое пойти? Почему она вбила себе в голову, что за перевалом Вудпекера, что находился на самой северной окраине Гиппобреи, есть земли, где когда-то (до Снежного Исхода) жили пони? И то, что там можно найти книги с могущественными заклинаниями, овладев которыми, она станет могучей не только в своём шоу, но и в жизни?

Хотя для шоу они, вероятнее всего, тоже пригодятся.

Но теперь впереди были мили безжизненной снежной пустыни, и позади — тоже.

"Это что? — думала она. — Я погибну здесь, и никто даже не узнает?"

Ещё совсем недавно (Неделю? Месяц назад?) она шла вдоль рябиновой аллеи, любуясь красными ягодами. Единственным иным цветом среди всей этой белизны.

У перевала она пила из ручья. Там, за горным хребтом, всё не выглядело настолько ужасным и вымерзшим.

И тут, буквально через несколько миль — ничего. Ни ручья, ни рябиновой аллеи. Лишь шквальный ветер и ровная, снежная пустыня.

Очередной порыв чуть не сбил её с ног, распахнул седельную сумку и унёс одну из магических книг...

Трикси без сожаления проводила её взглядом. У неё не было сил ни на поиски, ни на возвращение обратно.

Оставалось только упрямо продвигаться вперёд...

Внезапно, спустя десяток-двое шагов, буря стихла и снег перестал мести. Больше не надо было защищать глаза от ветра и ледяных игл снега.

Трикси получила возможность оглядеться. Перед нею была всё та же ледяная, снежная пустыня, но впереди, метрах в ста от ней находился дом. Обычный сельский дом, выложенный из камня, с А-образной крышей и деревянной верандой сбоку, которая также служит и прихожей.

Единственной странностью в нём были окна. Она не помнила, чтобы кто то в Эквестрии или Гиппоборее делал такие. Три высоких окна. Прямоугольные снизу, полукруглые сверху, с Т-образной рамой. Сквозь них горел желтый свет, потому-то Трикси и смогла их разглядеть в таких подробностях.

Как бы то ни было и что бы её там ни ждало, это был её единственный шанс на спасение. И она, хрустя снегом под копытами, бросилась галопом к спасительному свету.

Дверь, ведущая на веранду, не была закрыта, и Трикси без церемоний вошла.

Взвизгнула старая пружина, возвращая на место дверь. Под копытами скрипнули половицы давно не крашенных, но чисто выскобленных и вымытых досок.

Оказавшись у входной двери, она не раздумывая постучала...

Дверь открыла ей человеческая кобылка.

Трикси знала, кто такие люди. Проведя несколько сезонов в Эпплузе, она работала на ферме на какой-то табун, где было сразу два таких существа. Люди.
Жеребец и кобылка. И с ними ещё один жеребец-пони и три кобылки-пони. Руководила тем табуном небольшая земная пони с железным характером. Звали её Аира (сколько Трикси жила при том табуне — она не слышала, чтобы её звали как-то по-другому). Понячья часть табуна её слегка даже побаивалась, а вот человеческая как-то умела находить с Аирой общий язык. В общем, Трикси была знакома с расой людей не понаслышке.

Та, кто открыла ей дверь, была без сомнения человеческой кобылкой.

— Проходи, — улыбнулась она Трикси, — заблудилась в снегу?

Синяя (не только от цвета шерсти но и от холода) пони юркнула в тёплое пространство гостеприимного дома. Хозяйка молча отвела продрогшую пони к уже накрытому обеденному столу.

— Ешь, не стесняйся, а я пока оденусь, — сказала она Трикси.

Её не надо было упрашивать дважды. А все вопросы остались на потом.

Девушка же тем временем собрала свои длинные волосы в пучок на голове. Они были странного цвета... Его можно было бы назвать цветом утренней зари. Такие оттенки были только...

— Ваши волосы, — спросила Трикси сметая еду со стола.

— А что с ними, — улыбнулась ей девушка, очевидно, зная, каким будет вопрос.

— Цвет... — бросила Трикси робко.

— Как у Селестии?

— Что то в этом роде, — проворчала синяя пони.

— Я её человеческий жеребёнок, — пожала плечами та, — меня зовут Лада. Мама хотела, чтобы принцесса для мира людей была человеком. Что логично, не так ли?

— А почему вы здесь?

— Я закончила дела принцессы на Земле Семи Островов, так же как мама закончила свои дела принцессы в Эквестрии. И теперь я просто обычное гражданское лицо, со всеми правами и обязанностями гражданки Эвкуса.

— Эвкуса? — Переспросила пони.

— Земля Семи Островов — прекрасное место, но Эвкус это мир, где я родилась и выросла, — заметила девушка, — это логично быть привязанным к своей родине. Ну как — поела?

— Да. Благодарю.

— Тогда пойдём, я тебя выведу к другим, — сказала Лада, накидывая лёгкую шубку.

— Кому?

— Увидишь. К сожалению, здесь тебе долго находиться нельзя.

Нельзя, так нельзя. Трикси уже и так получила больше того, на что рассчитывала всего полчаса назад. Они вместе покинули дом.

— И куда великой и Могучей Трикси идти?

Вместе с уходом голода и опасности к Трикси вернулась её обычная отрешенность от всего мира, выраженная через представление себя от третьего лица.

— Всё просто. Смотри на снег.

— Хорошо...

Трикси посмотрела на снег, и тот, несмотря на то, что на улице стояла ночь, ослепил её белизной.

— Это снежная слепота, — донёсся голос девушки, не давая Трикси испугаться, — она пройдёт.

Среди белой пелены перед глазами внезапно вспыхнул желтый свет. Длинное жёлтое окно с т-образной рамой.

— Видишь? — донёсся голос Лады как будто издалека.

— Вижу, — прошептала Трикси.

Вот это фокус... Ей бы такому научиться.

— Тянись к нему своими мыслями, — голос Лады стал совсем тихим и исчез в вое внезапно вернувшегося шквального ветра.

А потом она услышала чёткий голос, звучащий над ней:

— Тянись к свету! Не сдавайся!

Трикси вынырнула из белой пелены. Над нею склонились двое. Человеческое лицо и мордочка зебры. Зебра во рту держала небольшой фонарик, которым (до того как Трикси очнулась) очевидно светила ей в глаза, проверяя, как у безсознательно лежащей пони работают рефлексы.

— Слава Селестии, ты очнулась, — произнесла Зебра.

— Что со мной? — пискнула снова потерявшая свою спесь фокусница.

Она огляделась вокруг и поняла только то, что находится в каком-то небольшом шатре, которые ещё назывались палатками.

— Немного обморозилась, но ничего страшного, — сказала человеческая кобылка, выдержав небольшую паузу после слова "страшного".

И посмотрела вопросительно на зебру.

— Да. Её организм приходит в норму.

— А я думала, зебры говорят стихами, — сказала Трикси первое, что пришло в голову.

— Только Орден Чёрно-Белых, — улыбнулась зебра.

— Как будто Великая и Могучая Трикси не знала такого пустяка, — феркнула в ответ фокусница, — она просто ещё не совсем пришла в себя.

Через несколько часов Трикси вошла в курс того, где она находится и познакомилась с теми у кого она оказалась. Зебру звали Шима. Что на языке Зебрики означало "мать". Человеческую кобылку звали Марина, и она не знала, что значит это имя. Она и Шима часто ходят в экспедицию к перевалу Вудпекера. Так эта возвышенность, которую пересекла Трикси, прежде чем оказаться в безжизненных, холодных землях, называется в этой стране.

Марина и Шима обычно путешествуют сюда вдвоём, но в этот раз к ним ещё прибился белый пони-единорог по имени Фловер, желающий поискать новый вид растений на землях, куда редко захаживают как пони, так и другие разумные и неразумные существа. А работают все трое на географическое общество Гиппобореи, что находится в столице гиппоборейских пони Айсбурге, который, как и Маихеттен, расположен на западном побережье, только значительно севернее портового города Эквестрийских пони.

Когда дошло до объяснения, что с Трикси происходило ранее, перед тем, как она каким то волшебным образом (в безсознательном состоянии), появилась как будто из ниоткуда в палатке экспедиции, о все трое нервно переглянулись.

— Великая и Могучая Трикси никогда не лжёт, — фыркнула кобылка увидев, как ей показалось, недоверие в глазах окружающих.

— Ты не первая, — пояснил их реакцию белый единорог тоном, который пробрал Трикси сильнее, чем озноб на шквальном ветру, — я пытался раскрыть секрет Снежного Исхода и так же как ты набрёл на этот дом.

— А я, — заметила Марина, — я была на земле, в своём мире, в группе альпинистов. Заблудилась в горах и там набрела на этот дом и его гостеприимную хозяйку. После чего она привела меня в ваш мир. Не знаю почему.

— Я тебе говорю, — раздраженно заметил Фловер, — наверное, ты сперва попала в наш мир, а уже потом она тебя вывела к поселению пони. И вообще я не знаю, зачем она представляется дочерью Селестии. У Селестии нет детей. И раньше не было, и потом не будет. И дело не в том, что у неё супруг человек. Аликорны бесплодны.

— В любом случае, — заметила Шима, — наша задача как была, так и осталась — максимально изучить аномалию холода за перевалом Вудпекера и вернуться с докладом в географическое общество Гиппобореи. Невредимыми. И что мы им принесём? Сказку про хозяйку снежной равнины, о которой они и так в курсе?

— Странно, — заметила Трикси отрешенно, — Великая и Могучая Трикси думала, что Гиппоборейцы — дикие пони. И у них нет географических обществ.

— Если столкнуться с окраинами Эквестрии, то можно подумать, что и эквестрийцы — дикари, — усмехнулась Марина, — особенно если столкнуться не с пони, а с бизонами.

— Не говоря уж о зебрах, — заметила Шима. — У нас в Зебрике кого только нет, одни ламы чего стоят.

Когда Трикси окончательно пришла в себя и экспедиция выдвинулась в путь, то ущелье, через которое был всем известный вход на Земли Снежного Исхода, оказалось завалено камнями. Фловер поручился, что раскидает их своей магией за полминуты, но магия, охватившая завал, внезапно трансформировалась в гигантский образ серого пони с чёрной гривой. Он был одет в королевскую мантию. Взгляд его был суров, но не внушал опастности.

— Король Сомбра, — прошептал Фловер, — послание короля Сомбры, то самое, которое искал мой друг Влад Летяга.

— Я оставляю это послание тем, кто решится раскрыть тайну Снежного Исхода, — произнёс образ древнего короля, — это время ещё не пришло. То, что скрывается на этих землях...

Образ короля замолчал, словно задумался, а затем продолжил:

— Ни Эквестрия ни Гиппоборея, пока не могут с этим справиться. Вы мудры. Достаточно мудры все четверо, чтобы прислушаться к моим словам.

— Это не совсем послание, — произнесла Марина, — как послание может знать, что нас четверо?

— Даже самый глупый жеребец знает, что магическое послание сохраняет часть сознания, — фыркнула Трикси, чем заслужила обиженное фарканье уже со стороны Фловера.

— Надо повернуть назад, — прошептал он.

— Тебе лишь бы вернуться в свою оранжерею, — усмехнулась Марина. — Но ты прав. Этот завал не разобрать из-за магической защиты. Она скорее всего сработала и устроила обвал, так как слишком часто сюда стали забредать. А искать другой путь или разбираться какая тут магия, чтобы её обойти, у нас нет ни ресурсов, ни времени. Тем более сейчас нас только предупреждают, если станем упорствовать — могут и атаковать...

— Марин, что с тобой? Когда это ты стала отступать перед препятствием? А как же твой девиз "без риска нету жизни"?

Трикси плохо пока знала отношения в данном отряде, но уловила то, что задавшая этот вопрос Шима говорила так, словно бы не верила своим ушам.

— Нам не надо туда идти, — неуверенно произнесла девушка, — вот, что я хочу сказать. Рисковать можно, когда ты один, но я как руководитель экспедиции отвечаю ещё за троих. Вами я тоже должна рисковать?

Магический образ Сомбры молчал и как будто ждал чего то. Видя, что руководитель экспедиции колеблется, он произнёс:

— Пускай к тебе вернётся память, дочь Земли Семи Островов.

Образ растаял, рассыпался искрами магии, которые окатили весь маленький отряд.

Марина кивнула, словно прощаясь с древним королём, и пошла прочь от входа в ущелье ни говоря ни слова, жестом призвав остальных следовать за собой.

— Марин, да что случилось? — сказала зебра, семенящая с нею рядом.

— Я вспомнила, как попала сюда, — ответила девушка так просто, словно Шима у неё спросила, сколько булочек заказать к обеду, — но это разговор не для одного дня. Мне надо немного прийти в себя. Это слишком невероятно.

— Но мы не можем вернуться без отчёта, — спорила с нею Шима, стараясь на самом деле просто разговорить Марину.

— Магическая защита и Король Сомбра как предупреждение об опасности? — ответила та, как бы между делом. Так как, судя по выражению её лица, которое Шима знала слишком хорошо, сознание девушки сейчас было занято совсем другими мыслями. — Разве этого мало? Я уж не говорю о каком то неведомом хранителе Земель Исхода ("О котором они и так знают" — усмехнулась зебра), о котором у нас есть сведения уже от третьего настоящего свидетеля, а не слухи и домыслы. Да мы продвинулись дальше других. Так, что это успех, Шима.

Судя по интонации Марины, девушка была сейчас ни рада, ни печальна. Скорее — чем-то потрясена. Уж Шима-то её знала.

Но зебра не стала пока теребить былые внезапно открывшиеся раны подруги. Эта человеческая кобылка была сильна и умна. Сама с ними разберётся. А если не разберётся, тогда настанет время Шиме вмешаться.

Все четверо решили вернуться в лагерь, свернуть его и отправиться в обратный путь.

Идущие впереди зебра и человек завели беседу на другие темы, не касающиеся недавнего происшествия, а Трикси и Фловер чинно следовали за ними, не произнося ни слова. И тот и другая были рады встретить в Гиппоборее, эквестрийского пони и молча наслаждались этой встречей.

Эквестрийский Институт Солнца клонил день к закату.

Через несколько суток (после того как все они отправятся в обратный путь) они дойдут до полустанка, там сядут на поезд, который доставит их в Айсбург.

Разойдутся ли дальше их дороги — ни Трикси, ни Шайнинг пока не знали.

Маленькая экспедиция покидала перевал Вудпекера, оставляя до времени неразгаданной тайну, которую тот надёжно скрывал.