Пять сторон Твайлайт

Подруга

Рабочая неделя Аргайла началась как обычно. Рецензии, отзывы, отчётность… Однако уже днём ему пришло внезапное одобрение учёного совета: его статья была принята единогласно и рекомендована публикация в «Эквестрийской истории», ведущем историческом научном журнале, а также пришли предложения подать её на целый ворох разнообразных конкурсов, по которым обещали большие гранты и премии. Такого успеха Аргайл никак не ожидал — и всю неделю занимался оформлением всего этого, а ещё пару недель потом ездил по всевозможным комиссиям и советам, везде рассказывая о своих открытиях. Несколько конкурсов он действительно выиграл — и что научный совет университета был рад открывшимся ему перспективам с такой кучей грантов, что сам Аргайл был удивлён столь крупным премиям для подающих надежды учёных, вплоть до того, что просто не мог представить, куда их деть.

Он часто проводил выходные вместе с Твайлайт — и выходные в конце той недели, когда он наконец сдал последний лист отчётности по конкурсам, а заодно и получил экземпляр журнала со своей статьёй, не были исключением. Но в этот раз Твайлайт его встретила не отдыхая на своей кровати, а возбуждённо ходя по камере. Она, как и каждый раз, тепло обняла его, лишь только он вошёл в камеру, но тут же отстранилась и с радостной улыбкой сообщила:

— Представь, Аргайл, меня завтра выпускают отсюда!

— Что? Правда? Вообще выпускают? Ничего себе!

— Ну, не совсем — я как бы под домашним арестом, мне предписано оставаться в границах Мэйртайма и продолжать носить блокиратор магии, но зато теперь я могу посвятить себя установлению отношений с местными пони, заняться изучением их культуры и всё такое… Да-да, я уже не та заучка, днём и ночью сидящая в библиотеке, как я тебе рассказывала, ха-ха. Всё-таки несколько десятков лет побыть главой Эквестрии — это меняет пони…

— Ух ты, я очень рад за тебя, Твайлайт!

— Разве что надо будет найти, где жить и какую-нибудь работу — но это я справлюсь, думаю. Может, подключу кого-нибудь из потомков тех, кого я знала в Балтимэйре…

И пока Твайлайт рассказывала о своих планах Аргайлу, он наконец понял, куда ему стоит потратить свою премию.

— Слушай, Твайлайт, я тут подумал… Идея, конечно, глупая, но вдруг… Я же могу купить какой-нибудь домик, ну и ты там можешь жить вместе со мной — ну, по крайней мере, пока не найдёшь жильё, если тебе комфортнее жить самостоятельно. Как тебе идея?.. В конце концов, эта статья… Это же и твоя заслуга тоже, должен же я тебя отблагодарить за это…

Аргайл, взглянув на Твайлайт в этот момент, увидел, что она явно удивлена его предложением. Она смотрела на Аргайла широко раскрытыми глазами — и лишь через какое-то время нашла в себе силы пролепетать:

— Т-ты серьёзно?..

— А почему нет?.. — заволновался Аргайл. — Ну, нет, я не настаиваю. Просто если вдруг ты сочтёшь такое для себя приемлемым…

— Слу-ушай… Если ты не шутишь — ты же ведь не шутишь? — я даже не надеялась на такое… Честно-честно, я буду только рада!..

Аргайл хотел кивнуть — но ему не дала это сделать Твайлайт, буквально сгрёбшая его в охапку и прижавшая к себе в объятиях, в которых ему стоило большого труда не задохнуться.

Как оказалось, недвижимость в Мэйртайме с момента смены власти в Эквестрии сильно подскочила в цене. Теперь это был второй по размерам город страны — особенно учитывая то, что третий по значимости город, Понивилль, после крупных беспорядков, спровоцированных единорогами-партизанами, спрятавшимися в бывшем заповеднике Эверфри, был по большей части покинут жителями и пришёл в запустение. И благодаря такому особенному положению Мэйртайма, то, что раньше можно было получить за какие-то полторы тысячи бит, теперь продавалось за десять, а то и пятнадцать. Здесь буйным цветом расцвело ипотечное кредитование, но даже так у Аргайла не хватало на хоть сколько-нибудь приличный дом. Однако, пролистывая предложения жилья, он внезапно наткнулся на продажу оставшегося от порта маяка, ныне более не нужного городу. Всего какие-то четыре тысячи — и при этом вполне обставленный для жилья, да ещё и двухэтажный. Аргайл не стал ждать — и, отнеся почти всю свою премию в агентство, уже на следующее утро получил документы о собственности — а уже через несколько часов, вместе с Твайлайт, освободившейся, наконец, из заключения в тюрьме, переступил порог их нового дома.

Здесь даже не нужно было особенно ничего менять — от предыдущего жильца, работника маяка, осталась вся мебель, техника, утварь и даже картины на стенах. Так что уже ближе к ночи Твайлайт и Аргайл, разложив по местам свои вещи, перевезённые у Аргайла из общежития, а у Твайлайт — из её камеры, сидели на лужайке возле маяка и наслаждались видом луны, восходящей над восточным краем моря.

— Аргайл, — едва слышно проговорила Твайлайт.

— М? — он слегка склонил голову в её сторону и приподнял уши, слушая.

— Скажи, — после недолгого молчания продолжила она, — ты веришь в магию дружбы?

— Э-э… — задумался он. — Как я могу в неё не верить, если рядом со мной сидит её живое воплощение?

— Ой, да ну тебя, — она смущённо отвернулась. — Просто знаешь… До того, как ты пришёл ко мне, тогда, в тюрьме, я подумала, что я напрочь её забыла. Я делала всё во имя дружбы — так, как я в тот момент думала. Но за сотню лет, кажется, я немного позабыла о том, что такое настоящая дружба.

— О чём ты, Твайлайт?

— Когда умерла последняя из хранительниц Элементов, не считая меня, я думала, что я всё так же буду следовать избранному нами пути. Но сейчас я всё больше и больше чувствую, что за эти десятилетия забыла об этом. Я воспитала несколько учениц — я тебе рассказывала о них: Старлайт Глиммер и Ластер Дон. Они передали эти знания следующим поколениям и ушли вслед за моими подругами. И я боюсь, что учила их уже не совсем тому. Как иначе объяснить то, что я сама из тех времён сейчас бы, не колеблясь, превратила бы нынешнюю себя в статую или отправила на Луну — за всё то, что я сделала?

— Твайлайт, послушай меня. Мы все ошибаемся. Нас не понимают, на наши статьи пишут разгромные рецензии, мы становимся приверженцами тех гипотез, которые потом нещадно опровергаются. У каждого есть право на ошибку…

— Но одно дело — ошибка в научной работе, и совсем другое — в управлении страной. А знаешь, что самое ужасное? Что я была уверена, что всё делаю правильно — до тех самых пор, пока не пришёл ты и не заставил вытащить все мои воспоминания на свет из глубин моей памяти. Да, их было приятно, и вместе с тем немного больно переживать заново — но только лишь вспомнив это всё, я смогла по-новому взглянуть на себя. Совсем так же, как ты, узнав всё, что я тебе говорила, смог составить цельную картину из фактов и написать свою статью…

— Ну, мы просто оказались полезными друг другу. Не для того ли нужны друзья?

— Да, Аргайл. Друзья, — Твайлайт вздохнула. — Знаешь, с тех времён у меня не было ни одного по-настоящему близкого друга. Ну да, был Спайк — но я редко когда его слушала, хотя он говорил правильные вещи. Но только ты пришёл ко мне тогда, когда я оказалась брошенной всей Эквестрией — и, несмотря ни на что, заставил меня всё вспомнить и переосмыслить. Знаешь, — Твайлайт положила переднюю ногу на плечи сидящего рядом Аргайла, — ты мне очень помог, так, как помогают настоящие друзья. Я очень тебе благодарна.

— Твайлайт…

— Хочешь, можешь меня звать просто Твай. Меня так звали мои подруги.

— Не будет ли это неуважительно к ним?

— Я думаю, наоборот — это их наследие, которое ты можешь сохранить.

— Понимаю, Твай.

Твайлайт тихонько хихикнула.

— Давно я не слышала такого ни от кого, кроме, пожалуй, Спайка.

Они посидели так молча ещё с минуту: им не было скучно, ведь только настоящим друзьям есть не только, о чём поговорить друг с другом, но и о чём помолчать.

— Аргайл… — первой нарушила молчание Твайлайт.

— Арги. Раз ты Твай, то я Арги. Так меня в детстве звала мама.

— Хи-хи, милое имя. Ты видишь во мне кого-то типа своей мамы?

— Э-э… Нет, точно нет. Ты… Ты близкая мне пони, но точно не как она.

— Я рада если так… — задумчиво произнесла Твайлайт. — Близкая, говоришь? Но не как мама. А как? Мне просто интересно… — она повернула голову к нему.

Аргайл посмотрел в ответ — от волнения слегка приоткрыв рот и держа уши торчком. Её бездонные глаза словно гипнотизировали его — в них было всё: славные победы первых лет во главе отряда хранительниц Гармонии; ответственная роль принцессы Дружбы, несущей новое учение во все уголки Эквестрии и её провинций; собирание земель и создание той, новой Эквестрии, объединяющей в себе все расы пони и других существ; обучение новых поколений и защита страны; тяготы и лишения жизни правительницы, на которую свалилось столь многое; решения — правильные и неправильные — и ответственность за них; ошибки и разочарования; ужасные вещи, совершённые на закате правления; тревога, протест и раскаяние; надежда на новую жизнь и возможность исправить свои ошибки; и наконец, благодарность — благодарность к тому, кто помог всё это вспомнить и осознать. Это была Твайлайт Спаркл, бывшая верховная правительница Эквестрии, наследница великих сестёр — лучезарной Селестии и таинственной Луны, величественная и недосягаемая — и та же самая Твайлайт Спаркл, сломавшаяся под непосильной ношей несчастная кобылка, сто лет назад впервые приехавшая в Понивилль и теперь ищущая поддержки, поддержки от него — от Аргайла.

«Всё будет хорошо», — подумал Аргайл и слегка коснулся своим носом её в надежде успокоить. Она ответила — закрыв глаза, потёрлась о него. Будто бы вскользь, случайно, их губы соприкоснулись — но ни Твайлайт, ни Аргайл не остановились. Ещё раз — случайно, а может быть и нет. На третий раз они оба уже не разорвали поцелуй — и так и сидели там, на лужайке возле маяка, под тёмным ночным небом Мэйртайм-Бэя, наедине с шумом морского прибоя, криками птиц и друг с другом. Нет, это был не такой поцелуй, который можно увидеть среди пьяных парочек около ночных клубов — жадный, страстный и вульгарный; это не был и заботливый поцелуй матери или отца, который они дарят своему жеребёнку, укладывая его спать. Это было робкое, осторожное, неумелое — и Твайлайт, и Аргайл делали это впервые в жизни — выражение всех тех чувств, о которых они хотели дать понять друг другу, но для которых не существовало слов.

Они отправились спать к себе домой — в их новый дом — лишь когда внезапно поняли, что совершенно замёрзли, а над восточным краем моря уже давно зажглась полоска утренней зари.

Каждый новый день приносил новые вести о происходящем в Эквестрии. По мнению Аргайла, вести были тревожные, по мнению Твайлайт — шокирующие. После пары инцидентов с земными пони вход в Зефир Хайтс для них был запрещён. Да, и во времена молодости Твайлайт существовали города, преимущественно населённые пегасами, единорогами или земными пони; но такого, чтобы где-то вводился такой вот запрет — не было. Мэйртайм-Бэй, в свою очередь, ввёл ответный запрет на посещение пегасами и — за компанию — единорогами. Эквестрия распадалась на глазах; вновь то там, то здесь вспыхивали конфликты на почве расовой неприязни — а королева Хэйвен не спешила их решать: казалось, она принципиально ограничила свою власть только территорией своего города. Очень многие пегасы тянулись в Зефир Хайтс, а земные пони, нанимаемые «Кантерлогикой», стремились в Мэйртайм-Бэй. Многие города опустели на глазах, превратившись в руины, почтовое сообщение прекратилось, дороги заросли, а рельсовые пути, по которым раньше ездили поезда, были растащены кем попало, не говоря уж об авиасообщении из некогда старого аэровокзала Кантерлота, а затем — авиастанции Зефир Хайтс, которое прервалось чуть ли не первым. И теперь те места, в которые раньше можно было добраться за пару дней, превратились буквально в недосягаемые. В Эквестрии осталось лишь два центра силы — если не считать поселение единорогов, которые остались на месте бывшего заповедника Эверфри и назвали это всё Брайдлвудом. Жизнь потомственных дезертиров и партизан отбросила их далеко назад в развитии, но это не помешало пегасам и земным пони ненавидеть их так же сильно, как и друг друга. «Кантерлогика», разумеется, подхватила этот тренд, и теперь заметной частью их продукции стали «средства защиты» от единорогов и пегасов. Радикальные группировки даже расклеивали по городу плакаты, переполненные ненавистью к другим расам — с молчаливого попустительства как администрации Мэйртайм-Бэя, так и пробившей себе дорогу в высокие кабинеты всё ещё молодой и всё ещё крайне амбициозной главы «Кантерлогики», Филлис Кловерлиф, явно не последней пони среди тех, кто определял политику города. Твайлайт старалась не показываться на улицах — ещё до того, как всё это началось, на неё уже смотрели косо. Поэтому ей пришлось, сидя дома, просто помогать Аргайлу по работе, в то время, как он проводил свои исследования в университете. К сожалению, после столь триумфального успеха последовало не менее глубокое забвение — исследования эры Гармонии оказались никому не нужными, разорванная на части Эквестрия уже не нуждалась в памяти о временах, когда пони разных рас жили друг с другом рядом. Кристалл земных пони, хранящийся в Мэйртайме, стал для всех бесполезной стекляшкой — и Аргайл на всякий случай забрал его себе домой, чтобы спасти от потери или уничтожения. Денег с университетских грантов едва хватало на жизнь, и Аргайлу пришлось вечерами подрабатывать, мастеря разные хитроумные штуки на продажу, в том числе и вместе с Твайлайт, которая всегда была готова помочь любимому другу… И не просто другу — их отношения зашли уже намного дальше.

К счастью, среди вороха столь ужасных новостей изредка проскакивали и хорошие — то Твайлайт назначали отсрочку суда ещё на год, то Аргайлу удавалось запатентовать какую-нибудь интересную вещь и получить пусть небольшую, но прибавку к их семейному бюджету, то ещё что-то… А однажды случилось и нечто совсем экстраординарное.

Аргайл тогда пришёл домой уставший и раздосадованный неудачами на работе — и заметил, как Твайлайт, непривычно взволнованная, встречает его. Обычно она в это время отдыхала на втором этаже, читая книжки — но сейчас что-то явно её заботило.

— Что такое, Твай? — удивился Аргайл.

— Эм-м… Арги, как бы тебе сказать?.. — задумалась Твайлайт. — Помнишь тот раз пару месяцев назад? Ну, там это, диван на нижнем этаже… Ты ещё тогда расстроен из-за отзыва гранта был, а я тогда решила тебе, — она смущённо посмотрела в пол, — ну, прийти на помощь…

— Э-э… Что? Два месяца назад? Я что должен помнить?..

— Ну… — Твайлайт, ещё сильнее смутившись, отвела взгляд.

— Ты же знаешь, Твай, я прекрасно помню то, что было сто лет назад — из книг и из твоих рассказов, но вот два месяца — это намно-ого сложнее, — он усмехнулся и пригладил Твайлайт гриву. — Ты б ещё спросила про полгода или год назад…

— Э-э… Ладно, — Твайлайт подняла глаза к потолку и, собравшись с мыслями, вновь спросила Аргайла: — Арги, а как ты относишься к жеребятам?

— В смысле? А как я к ним должен относиться?

— Ну… Мне кажется тебе стоит определиться с этим вопросом, потому что… — она села и прикрыла передними копытами нос, — потому что у нас, видимо, появится один через несколько месяцев, вот.

— Э-э… Что ты имеешь в… Погоди, что? Ты серьёзно?..

— Угу, — кивнула Твайлайт, спрятав голову ещё глубже в передние ноги.

— Ну… — ответил Аргайл после недолгого молчания. — Это неожиданная новость, но я бы… Я бы не сказал, что она плохая, но… — он сел рядом с Твайлайт. — Я не то, чтобы профи, может, у тебя есть книги про то, как быть отцом?..

Твайлайт взглянула на него — и не сдержавшись, хихикнула.

— Когда я сегодня поняла это по своим ощущениям, я тоже решила было поискать книгу про то, как быть матерью…