Не в поня корм

Написав приблизительно две трети рассказа, я с ужасом осознал, что уже вышел за лимит конкурса в одну тысячу слов, и был вынужден довольно значительно ужимать текст. В результате этого передо мной встала дилемма: публиковать ли текст в полном варианте, или же в том, который был отправлен на конкурс. В итоге было решено дополнить отправленный на конкурс вариант и тем, что пришлось удалить при редактуре, и небольшими дополнениями, которые я попросту не стал писать, чтобы уложиться в лимит. Все пост-конкурсные восстановления и дополнения выделены курсивом.

*^ла**

Небольшая комнатка окутана мягкими отсветами летнего дня. На то и дело заглядывающем в приоткрытое окно ветерке ласково колышутся прозрачные занавески, но дуновения каждый раз как будто бы стушёвываются, так и не решаясь ворваться внутрь. Под окном кроватка, а перед ней на стуле сидит верхом розовая пони – зачерпывает из стоящей на кроватке тарелки и склоняется чуть ниже.

 – А ну… Давай-ка… Открывай ротик. А вот и не-ет. Не надо мне тут морщиться и корчить физиономии. Ты должен быть большим и сильным. Тебя ждёт целая Эквестрия! Столько всего можно узнать и сделать! Повстречать столько новых друзей! Смотри, – пони ведёт ложкой в воздухе, – вот летит пегас. А ну-ка! Попробуй-ка с ним подружиться. Давай! Скажи «привет». А-ам! Вот видишь? Это было не трудно. Ну: ложечку за маму… Ложечку за папу… Только запомни: настоящие пегасы не маленькие и металлические, а большие и с крылышками… Никогда не ешь настоящих пегасов! Да и других пони тоже!

По комнате вслед за ветерком летит её нежный смех.
 
 

**^ама

Всё та же комнатка. Косой оранжевый росчерк заходящего солнца перечертил левую стену, но его отсветов пока ещё вполне достаточно, чтобы под окном была ясно видна кроватка со стоящей на ней тарелкой; на стуле рядом вновь сидит розовая пони.

Кобылка склоняется к кровати:

 – Эй!

 – Э-эй! – Выждав чуть-чуть, кобылка слегка тормошит его. – Уже не спишь? Отлично! Пора кушать. А ну… Открывай ротик…

Она подхватывает ложку, зачерпывает из тарелки, и вновь склоняется…

 – Что?

Пони склоняется чуть ниже и некоторое время слушает.

 – Конечно же я знаю, что ты не маленький жеребёнок…

Ещё несколько мгновений тишины.

 – Да, я знаю, что я не твоя мама, и что ты впервые в жизни меня видишь… Ох. Не хотела всё разом на тебя вываливать… Тебе сейчас нужно поправляться, набираться сил… Хорошо, я всё расскажу, но только при условии, что ты поешь… Договорились? Отлично!

Пони подносит ему ложку. Затем вновь зачерпывает из тарелки и начинает рассказ.

 – Я тоже тебя никогда раньше не видела, а значит ты абсолютно точно не из нашего города. Я возвращалась домой и нашла тебя на пороге полумёртвым… Нет, пожалуйста, не шевелись! У тебя сломана нога! Я наложила шину но, судя по ссадинам на теле и голове, у тебя могут быть другие, более серьёзные травмы…

Она прерывается и слушает.

 – Нет! Я запрещаю тебе уходить! Нападавший… – пони оглядывается, голубые глаза её широко распахнуты, а губы поджаты; уже мгновение спустя кобылка отворачивается, – Нападавший по-прежнему где-то рядом… Мы ведь не хотим, чтобы с тобой что-то случилось, не так ли?..

Розовая пони вновь прислушивается.

 – Слушай!.. Я сейчас уверена лишь в одном: если ты не поешь, то тебе крышка!.. Просто… Постарайся пока расслабиться, отдохнуть и набраться сил, хорошо? Обсудим остальное, когда ты поправишься. Кстати, меня зовут Пинки Пай. А тебя? …Потерял память? Ну, не переживай… Думаю, она скоро вернётся…
 
 

**^ас*

Комнату окутывает тьма. Сквозь чуть более светлый квадрат по-прежнему приоткрытого окна снаружи не доносится ни дуновения, ни шелеста. Прозрачные занавески робко замерли: бледный отсвет незримо нависшего над Эквестрией лунного серпа воззрился сквозь них на силуэт лежащего, вынудив даже ветер притаиться где-то в неведомых далёких скалах. Во мраке комнаты угадывается кровать и тёмные очертания пустого стула.

В торжественной тишине доносится стук.

Тук…

Тук…

Тук…

Поначалу едва слышный, звук постепенно нарастает.

Тук.

Тук.

Тук.

Тук.

Слышится шелестящее шипение.

Ш-ш-ш-ТУК!-ш-ш-ш-ТУК!-ш-ш-ш-ТУК!-ш-ш-ш-ТУК!-ш-ш-ш-ТУК!-ш-ш-ш!

Обзор внезапно закрывает чёрная тень…

Взбирается на кровать…

Карабкается всё выше и выше…

Накрывает фигуру лежащего…

Заслоняет окно…

 – Ой!.. – слышен приглушённый голос Пинки Пай, –  Прости. Я тебя напугала? Тс-с-с! – шепчет она лежащему, – Не говори так громко! Эм-м… Это? Это одеяло. Сейчас… Подожди… Завешу окно и всё тебе объясню.

Доносится копошение. Бренчит перекладина. В лунном свете пару раз мелькает бледно-розовое; скрипит рассохшаяся рама… Щелчок…

Тьма отсекает последние лучи света.

Комната погружена в непроглядный мрак.

Пони соскальзывает с кровати.

Тук-ту-ту-ук! – стучат об пол её копыта.

 – Так… Где же я его ос-ставила… – шёпот едва слышен, но затем пони чуть громче добавляет, –  Н-не бойся… Я с-сейчас в-вернусь…

Короткий, глухой смешок, и вот уже её копыта стучат мимо; удаляясь.

Тук-тук-тук-тук-тук…

Шаги постепенно тонут в обволакивающей тишине…

…Но затем доносятся вновь… Приближаются.

Пони возвращается, и комнату заливает бледный зеленоватый свет.

Держа в зубах керосиновую лампу, а в копыте – тарелку, кобылка взбирается на стул и ставит предметы на кровать.

 – Эт-то светляч-чок…

Пинки Пай поспешно оглядывается.

В отражающих зеленоватый свет широко распахнутых глазах её отражается чёрный провал двери…

 – Мы исп-пользуем светлячков… К-когда…

Кобылка неохотно отворачивается.

 – Когда н-нужно спрятаться…

Глубокий вдох…

 – Ладно… Обо всём по порядку… Это началось вчера утром… Я как обычно отправилась в город, чтобы поздороваться со всеми, погреться на солнышке и купить продукты для пекарни. Мэр Мэйр заказала Кейкам большой торт ко дню своего рождения… Но во время прогулки я заметила, что что-то не так… Некоторых пони из тех, кого я всегда встречаю по утрам нигде не было видно… Я поначалу не придала этому значения: ну, мало ли… Вдруг случилось что-то неожиданное? Купила что надо и поскакала себе обратно… Да только вот в чём дело: за весь день я так никого из них и не встретила! Никто не знал, куда они могли подеваться! Не было ни единой причины для их отсутствия! Странно ведь? Но тогда у меня ещё не было зацепок и причин переживать… Они появились позже! Весь день самой до ночи я стряпала торт для Мэра, сдала его Кейкам и завалилась спать… А когда проснулась, торт по-прежнему был здесь, а Кейки – исчезли! Я сама повезла торт Мэру и тут заметила, что на улицах почти не осталось пони! А т-те, к-ого я в-видела… П-просто п-прятались в домах и пялились на меня из окон!.. Я п-пошла к Кэррот Т-топ… П-постучала в дверь… И уж-же с-собиралась ух-ходить, но… В пос-следний м-момент оглян-нулась и… Она б-была там, в окне второго этажа… П-просто с-смотрела на меня… А п-потом вдруг… Как оскалится! А у неё во рту – в-во-от так-кие к-клыки! Ну я и драпанула!.. А на п-пор-роге дома нашла теб-бя… М-может быть…

Пони поспешно оглядывается на дверь и пару мгновений вглядывается, замерев и прищурясь.

 – А ты…

Кобылка резко поворачивается к постели.

 – Что?! Правда?! Они… Д-да, конечно. Т-ты прав… Нам лучше говорить тише… Что-что?

Пони нагибается к постели…

…И резко падает вперёд.

– А-а-а-а-а!

Лампа со светлячком грохается на пол.

– Что ты делаешь?!

Сверху на лампу падает подушка; комнату окутывает мрак.

– Отпусти меня-а-а!!! Уб-бери свои клыки от моего лица-а-а-а!!!
 
 

*^ло*⁽**⁺⁾

 
Чмок.

– О… О-о! Ну… Это… Немного не то, чего я ожидала.

Чмок.

– М-м!.. Ну… Если ты настаиваешь… Хи-хи-хи…

Чмок-чмок.

– Значит вы, ченжлинги, ЛЮБИТЕ поесть, да? О! А эта штука сидит в копыте как влитая… Подожди, я хочу попробовать языком… М-м-ф!..

– Мням-мням… Неплохо! Необычный вкус! А теперь к главному блюду…

– Ах!.. Да… Как хорошо… Когда… Рядом есть жеребец…

– А-ах!.. Которому можно помочь… И заодно заполнить…

– М-м-х! Пустоту… Внутри себя…

– Да! Вот так! Мне нравится как эта штука раздвигает губы и скользит внутри!

– А-а-а-а-а!..
 
 

*^оме*^и*

 
Слышится грохот.

 – Я трахнулась!

Пони медленно стаскивает подушку с лампы.

Бледно-зелёное сияние светлячка вновь заливает комнату.

Кобылка лежит вверх тормашками у подножия кровати, держа копытом ложку.

 – Ну и ну! В темноте я настолько промахнулась, что накормила сама себя!
 
 

^а**^ст

 
За плотно завешенным тёмной тканью окном раз за разом загораются сполохи. Снаружи и сверху доносится шум падающих капель и гулкие раскаты грома.

Розовая пони лежит на полу комнаты и глядит на лампу с сидящим внутри светлячком. Копытом она теребит поблёскивающую в бледно-зелёном свете металлическую ложку. На кровати над ней столь же неподвижно лежит неподвижная фигура.

– Слушай, а тебе не кажется странным… Ну… Вот это всё… Я имею в виду… Ну… Жизнь?.. Ведь смотри… Мы рождаемся, ничего не зная об окружающем мире, полные оптимизма и энергии… Окружённые любовью и заботой… Начинаем играть. Учиться, постигая мир… Узнаём его законы. Натыкаемся на первые препятствия… Узнаём, что такое боль… Что изменить в наших силах лишь немногое… Что этот мир рано или поздно ломает каждого… И вот уже через какие-то двадцать-тридцать лет… Ты взаперти. Как светлячок в стеклянной лампе… Снаружи и внутри лишь беспросветная тьма… Радуешься даже если тебе повезло оказаться запертым не в полном одиночестве… Пусть даже тот, кто заперт с тобой с тобой переломан миром куда сильнее… Ты всё равно надеешься, что ему можно доверять… Что он не укусит протянутое копыто… Что ложка не окажется заточена и воткнута тебе в спину… Что всё это время ты не откармливал собственной любовью очередного монстра… Потому что… Иначе… Ты останешься один. И совладать с монстрами снаружи тебе уж точно будет не под силу.

Бледно-зелёный свет начинает меркнуть.

Кобылка вскакивает и кидается к постели.

– Эй! Эй!!!

Она принимается тормошить неподвижную фигуру.

– Скажи что-нибудь… Пожалуйста… Пожа-а-алуйста… – хнычет пони, – Не оставляй меня!..

В последних отсветах меркнущего света она стаскивает фигуру на пол и принимается баюкать её в своих объятиях.

– Прости…

– Пожалуйста, прости…

– Что я оказалась твоим монстром…

– Прости… Что тебе не хватило… Моей любви.
 
 

*^овсе**^ев*^ост*

 
Дверь распахивается.

Комнату заливает бледный утренний свет.

Пони вскакивает, щурясь.

Её губы поджаты и слегка дрожат.

Слёзы прочертили блестящие дорожки на её лице.

Розовая грива и хвост свисают прямыми, безжизненными прядями, а в глазах отражается светлый прямоугольник.

Позади неё на полу у кровати валяется наполовину пустой мешок овса.

Она совершенно неподвижна.

Пони смотрит…

Пони смотрит…

Пони смотрит…

…На тебя.