Шкатулка с чувствами

Глава I. Дом, милый дом

Первые лучики тёплого солнца проникли сквозь потрескавшееся от времени окно и озарили комнату. Медленно пробираясь по-старому ковролину, они стали подступать к одиноко стоящей койке, на которой покоилась кобылка. От попадания лучей её грива засияла яркими оранжевыми оттенками, напоминая созревшие плоды персика, а грустное и уставшее голубое личико невольно сморщилось.

Коричневое махровое одеяло приятно согревало, пока солнце не стало сильнее припекать. От этого глаза Перси медленно открылись, и, моргнув пару раз, она неохотно потянулась, сбросила магией одеяло и осмотрела пустое помещёние. Кроме прикроватной тумбочки, двери и старого шкафа здесь больше ничего не было.

Недолго думая, она попыталась встать с кровати, но далось это с большим трудом. Резкая боль в нижней части живота напомнила ей причину, по которой она прибывала в больнице уже долгое время.

Вскоре за дверью послышался знакомый скрежет колес тележки, проезжающей по коридорам в ранее утро.

— Уже время осмотра? — сонливо проговорила Перси.

Усевшись поудобней на край своей койки, она стала смотреть в направлении двери.

 «Понедельник, — съёжилась единорожка от предстоящей процедуры. — Опять уколы…»

Минут через пять в дверь постучали.

— Перси Флоу. Я захожу, — проговорил чёткий голос кобылки.

Дверь со скрипом отворилась. Внутрь проехала трёхъярусная тележка, набитая различными лекарствами, которую везла медсестра. От лучиков солнца, её серая шёрстка заблестела, а розовый пучок гривы на затылке изменил свой оттенок.

— Перси Флоу, — тихо проговорила она. — пора принимать лекарство. Вы знаете, что это необходимо вам. Надеюсь, в этот раз обойдемся без капризов?

Перси надула губы. Её взгляд отстранился в угол палаты.

— Как будто кто-то любит уколы… ещё и болеть будет весь день…

— Перси. Вот давайте не будем начинать снова? Хоть вы и выписаны, но эти процедуры нужны исключительно для стабилизации вашего здоровья. Вы же не хотите в самом рассвете сил провести большую часть времени в больнице? Наверное, походы в спа-салон или прогулки с друзьями куда более интересны.

 — Были бы они ещё… — тихо сказала Перси.

Крисби Сноу медленно пододвинула тележку ближе и аккуратно стала доставать заготовленные лекарства. Перси старалась не смотреть, как медсестра аккуратно раскалывает таблетки и уж тем более подготавливает шприц. От таких моментов она каждый раз вздрагивала. Старалась закрыть глаза и думать о чем-то хорошем, пока всё не закончиться. И в этот раз будет тоже самое…

— Всё готово. Я приступаю.

Перси перевернулась на живот, подставляя место для укола. Её бедро украшала метка в виде скрипки и пера. И в последний раз оглянувшись, прежде чем игла вонзилась в её шкурку, она заметила жёлтую бумажную звёздочку, закрепленную булавкой на белом халате медсестры. Не зная почему, но этот момент на секунду прогнал весь страх. И вернулся уже в качестве зуда от введенного лекарства.

— Вот и всё. Тут нечего бояться, — сказала мисс Сноу, убирая использованный шприц в резервуар для медицинских отходов. — Не забудьте. У вас сегодня назначена встреча с психологом.

— А можно как-то отменить встречу? — тут же проговорила Перси.

Медсестра вздохнула, прежде чем смогла ответить:

— Увы я не могу ничего с этим сделать. Уверена, что доктор Пеар в этот раз не будет вас по долгу задерживать.

Перси осталось лишь вздохнуть и при всем нежелании согласиться. Ведь в планах у неё сегодня было наведаться домой. Мисс Сноу, одобрительно кивнув поспешила уйти, проталкивая тележку обратно в коридор, но голос позади окликнул её:

— Красивая звёздочка! Вам идёт, — выкрик единорожки, заставил медсестру остановиться.

— Да… жеребята из пятой палаты сделали, — тепло улыбнулась Сноу. — Если что-то будет нужно, вы знаете куда обращаться. А я пойду пока к другим пациентам.

Перси в очередной раз кивнула, а мисс Сноу поспешила покинуть её палату.

«Нужно привести себя в порядок», — подумала Перси, прежде чем пыталась встать на свои четыре копыта.

Рог засиял голубой аурой. Из тумбочки по правую сторону вылетела расчёска с маленьким зеркальцем. Пара хлопотливых минут, и грива была уложена на бок. После чего предметы личной гигиены отправились на своё место.

Глубокий вздох, напряжение мышц задних копыт и Перси встала, слегка пошатываясь от всё ещё зудящей боли по всему телу…

Прикрыв за собой дверь, Перси вышла в коридор, где уже сонливо двигались другие пони. Она знакома не меньше, чем с половиной из них — не раз приходилось встречаться в столовой или в общей комнате для досуга.

Коридор, по которому шли пациенты и парочка знакомых врачей, был хорошо освещён длинными лампами на почерневшем от старости потолке. Пол украшал сероватый линолеум с кучей дыр и потертостей. Белые стены, перекрашенные не раз, не могли скрыть возраст здания, а плакаты и картины на стенах не менялись ещё с тех времен, когда Перси пришла сюда в первый раз.

Проходя дальше по коридору вдоль стены, стараясь не мешать спешащим на завтрак пони, она остановилась у настенных часов. Механизм в них давно уже не работал, а стрелки указывали на тринадцать часов тридцать одну минуту.

Из идущей толпы, проскакивая перед копытами взрослых, показались две знакомые маленькие фигуры.

— Персик! Персик! Персик! — радостно закричали в унисон Крим и Мунстоун.

На полном ходу они чуть не снесли бедную Перси, благо остановились в самый последний момент. Это были жеребята.

— Ну, я же говорила! — радостно проговорила кремового цвета пегаска с пышной жёлтой гривой, в которой было множество разных красивых побрякушек.

— Мы спорили о другом! — надув губы, проговорил Мунстоун.

Темно-синего окраса жеребёнок, с выбритой макушкой и забинтованным правым ухом, отрицательно замахал головой.

— Ещё не ясен победитель!

 — А вот и нет! Я выиграла! Значит булочка моя.

Оба жеребёнка похоже потеряли интерес к Перси и принялись сверлить друг друга взглядами. Не выдержав, единорожка засмеялась.

— О чем спорили?

Жеребята повернули головы к Перси, но большей инициативой обладала Крим.

— Этот грязнуля сказал, что тебя сегодня не будет.

— Я грязнуля?! — фыркнул жеребенок и пару раз топнул.

— И что мы не послушаем снова твои истории из Мэйнхетенна.

Перси снова засмеялась и чтобы эти два сорванца не подрались с самого утра, потрепала Мунстоуна по голове.

— Не ссорьтесь. Я и правда хочу наведаться домой, но через пару дней вернусь.

Оба жеребёнка изменились в выражении мордочки и грустно уставились на рыжеволосую кобылку.

— Обещаешь? — грустно спросил Мунстоун.

— Обещаю. А теперь бегите на завтрак, а то родители будут волноваться.

Жеребята напоследок улыбнулись и понеслись наперегонки в столовую. И лишь разноцветные хвосты мелькали среди идущей толпы. Перси провожала их добрым взглядом, вспоминая о былых днях, когда и сама была такой же: Маленькой, беззаботной и через чур любознательной. От этого на душе становилось тепле…

Идя по противоположному направлению от своей палаты, она устремилась в излюбленное место, на крышу. И, прежде чем выйти за главные двери, убедилась в том, что ни один врач или медсестра на неё не смотрит.

Шаг за шагом она старалась тихо ступать копытами по ступенькам. На самом верху был пятачок с огромной металлической дверью, обшитой дубленой кожей. Рядом на полу стояла стеклянная банка, набитая окурками от сигарет и прочим мусором. Её часто отсюда убирали, но также часто она появлялась тут снова.

Перси с трудом отворила дверь. Её обдал чистый и свежий воздух. Грива сильнее прижалась к макушке, а глазам стало больно от яркого солнца. По телу пробежали мурашки, заставив скорее перешагнуть порог, а там, оглянуться по сторонам, убеждаясь, что поблизости никого нет. Она закрыла за собой дверь и уселась у бортов крыши, забывая про время, про назначенные терапии и голод.

Это была её скромная тайна. Маленький островок свободы, куда она приходила раз за разом, чтобы насладиться красотой городка. И в очередной раз, освободившись от тревожащих мыслей, она смотрела: на дороги соединяющие улицы, малоэтажные дома, огромный парк с прудом и лес, разделяющий обширные золотистые поля и этот город.
Глубокий выдох, и она медленно закрыла глаза, положив голову на передние копыта. Нужное ей спокойствие — не тысячи слов, а тихие минуты жизни…

Надвигающийся крик, заставил её ушки встать торчком.

«Эх… ну кто ещё…»

Крик стал громче. Глаза открылись. В последнюю секунду она заметила силуэт, нёсшийся прямо на неё.

— БЕРЕГИСЬ!

Кобылка схватилась за голову и припала к крыше. В этот же момент силуэт попытался затормозить в воздухе, но удалось это только частично. Его копыта соприкоснулись с поверхностью, а тело подалось назад… но от скорости он все равно полетел вперед, начав кувыркаться, пока не остановился у борта.

Сердце кобылки быстро билось. Учащенные дыхание никак не удавалось нормализовать. Она с трудом смогла подняться на копыта, наблюдая за охающим от боли пегасом.

— Ты… чуть меня не убил! Что за… — пыталась сказать Перси.

Пегас, которым оказался светло-оранжевый жеребец, застонал от боли. Он с трудом перевернулся, прижимая копыта к груди. Его взгляд устремился на испуганную кобылку.

— Извиняюсь… посадка… неудачная, — с трудом ответил он.

— Неудачная?! — возразила Перси. — Да ты смотришь куда летишь?! Я чуть дух не испустила!

Жеребец всё же смог перевернуться и усесться спиной к борту крыши.

— Бывает…

Перси такой ответ не обрадовал. Она подняла копыто и вызывающе указала на пегаса.

— Если падаешь, то падай на других!

Жеребец лишь кивнул и закрыл глаза, пока боль окончательно не утихнет. В этот момент Перси махнула хвостом и с испорченным настроением покинула крышу…

---

Небо было усыпано белыми пушистыми облаками. Приятный ветерок нежно ласкал шерстку светло-оранжевого пегаса, летящего к городку. Казалось, пролетать облака насквозь было так же приятно, как опускать десертную ложку во взбитый бисквит.

Глаза устремлялись вниз, озадаченно смотря на небольшой округ. Низкие дома, часть которых была раскидана за пределами города, множество архитектурных объектов, небольшой парк и куча других строений. Это самая настоящая мечта любого пони, желавшего уйти подальше от цивилизации ради того, чтобы создать своё тихое гнёздышко. И казалось, что это именно оно и есть. Но чувство голода возвращало Редгарда обратно на землю.

«Не знал, что меня на столько хватит», — подумал Редгард, паря над городом.

Взгляд бегло искал место, где он сможет приземлиться, не привлекая особого внимания. И таких мест было полно. От небольшого парка или школьного двора, где сейчас никого не было, до обычных городских улиц. Но главной проблемой оставался голод.

Он завис в воздухе, наблюдая за перемещающимися, как муравьи, пони. Выискивал одинокие цели и прокручивал в голове варианты развития событий. Пока не заметил на крыше белого трехэтажного здания одинокую фигуру. После чего присмотрелся к самому зданию и к тем, что были по соседству. Думать долго не пришлось. по всем видным признакам это была больница.

Редгарду пришла в голову не самая его лучшая идея, но эффект от неё явно будет на порядок выше. Самое главное не переборщить.

И вот, сквозь облака он приблизился ближе, практически зависнув над крышей, а после чего рванул штопором вниз. По законам физики, он стал стремительно набирать скорость, изредка всё же распуская крылья, чтобы её снизить. А после начал вопить во всю глотку.

— БЕРЕГИСЬ!

Он резко пронёсся над головой пони и принялся тормозить. Только всё же не рассчитал свои силы. От скорости он хотел податься назад, но инерция швырнула его вперёд, заставив прокатиться пару метров кубарем.

— Чёрт… — тихо прошипел он.

От неприятной боли он начал постанывать. И хоть ущерб был не велик, но таким образом он явно привлечёт к себе внимание.

— Ты… чуть меня не убил! Что за… — пыталась сказать кобылка.

Он медленно открыл глаза, приподнялся и с трудом прислонился спиной к борту. Его взгляд устремился на напуганную кобылку, чья голубая шёрстка стояла дыбом.

— Извиняюсь… посадка неудачная.

— Неудачная!? — возразила Перси. — Да ты смотришь куда летишь! Я чуть дух не испустила!

Пегас лишь закрыл глаза, надеясь на то, что она проявит к нему сострадание и он сможет немного поесть. Ведь Редгард был чейнджлингом. Черным странным существом, что питается чужими эмоциями. С одной маленькой изюминкой… которая серьезно сказывалась на его жизни. Но к его ожиданию раздался громкий хлопок двери.

«Не прокатило…»

Он полежал минут пять, придумывая новый план. После встал на копыта, отряхнулся и последовал следом за кобылкой в дверь. Там, на пятачке, он спокойно вздохнул, позволяя своим собственным эмоциям прийти в порядок. Голод так же его не покидал. И в один момент его переднее копыто согнулось от слабости. Но вовремя ухватившись за перила, он предотвратил падение. Времени оставалось всё меньше и меньше…

Второй этаж. Толпы проходящих по коридору пони спешили по своим делам. Некоторые из идущие навстречу пожелали Редгарду доброго утра, но пегас попросту игнорировал их. От чего он слегка улавливал резкую смену их эмоций. Но это всё было не важно. Сейчас куда более значимым было изучение табличек на дверях, проходы и пост, где должны находиться медсестры.

«Нужно срочно найти источник».

Сфокусировавшись на своём врождённом умение чувствовать и различать эмоции, Редгард медленно поплёлся по коридору. Встав перед одной из палат, откуда веяло манящим сладким запахом, он остановился.

«Я же не могу представиться доктором… кое-чего не хватает».

Он развернулся обратно. Дошёл до стола, где должны сидеть медсестры. «И о боже!» Там никого не было. Парочка халатов весела на вешалке. Это удача для него, чтобы стянуть один из них, что он, собственно, и сделал. После поспешил обратно к той самой палате, застёгивая на ходу пуговицы и игнорируя взгляды тех, кто это заметил.

«Если даже и раскроют. Уверен, что выкручусь», — подумал Редгард и постучался в дверь.

— Да! Открыто!

Пегас с мнимой улыбкой зашел внутрь…

Около получаса Редгард провёл в окружении членов чужой семьи. Состоящей из маленького жеребёнка, взрослой кобылки и жеребца, прикованного к койке, поглощал положительные эмоции. Это помогло ему насытиться, а приободряющие речи о том, как муж семейства переносит все тяготы и невзгоды, подбавляло огня в печку, где уже готовились «кексы» на десерт. Но, как это чаще всего и бывало, сладкий привкус сменился приторным послевкусием. От этого Редгард поморщился, скорчил мину и на доброй ноте вышел в самый последний момент, перед тем, как радостное воссоединение семьи переросло в крики, злобу и ряд других отрицательных последствий.

Редгард осознавал своё недовольство. Ему хотелось больше, но отрицательные чувства, которые он мог поглотить вместе с положительными, ужасно сказывались на его организме. Порой он даже мог потерять над собой контроль. Но сейчас не об этом.

В коридоре практически не осталось пациентов. Работники медучреждения заметили Редгарда, одетого так же, как и они. И одна из медсестер уже направилась к нему.

«Вот же угораздило», — подумал пегас.

Он пошёл дальше, надеясь улизнуть от неё в одной из палат. Стук по первой двери не дал никаких ответов. То же самое случилось и со второй. Казалось — это безнадежно. А когда уши уловили возмущённый «фырк», он занервничал. За третей дверью раздался приятный голос «Да, да, можно!», и он резко ввалился внутрь, захлопывая за собой дверь.

Когда он повернул голову, то потерял дар речи. Это была она! Та самая кобылка, что была на крыше.

— Ты? – спросила Перси, заострив взгляд на жеребца от удивления.

Она уставилась на жёлтого жеребца с лаймовой гривой. На этот раз он был в халате, от чего возникало ещё больше вопросов. А если добавить испорченное настроение и попытку её убить, то сегодня явно не её день.

— Пожалуйста… подыграй! – тихо проговорил он, ошарашенно уставившись в жёлтые глаза единорожки.

Его копыта напряглись, а уши нервно задергались. Позади распахнулась дверь, и медсестра зашла следом. Она внимательно посмотрела на их обоих, а после возмущенно произнесла.

— Ты! Кто такой?! И почему на тебе халат?!

Она подошла ближе и, уставившись на морду жеребца, начала разглядывать его физиономию. Он же, глубоко вздохнув, выпятил вперед грудь и уже было хотел начать спектакль, но артисты вышли сами на сцену.

— Это… — тихо произнесла, слегка прижав копыта к себе Перси. — Это мой друг с музыкального вуза, – сводя передние копыта между собой.

— Друг? – скрипя зубами, произнесла медсестра, — Шатающийся по кабинетам медицинского учреждения?! Да ещё в нашей форме?! – голос медсестры воспрянул грубоватыми нотками, переходя из обычного в выкрики. — Уж как ни как, но это глупости! Селестия, черт меня побери!

Разговор принимал тяжелые обороты. Он никак не ожидал поддержу от той, кого ранее напугал до смерти.

Перси нахмурилась. А в её голову пришёл отличный аргумент:

— Сегодня понедельник. Дни посещёния у нас только в субботу и воскресение. Он не знал этого. Простите нас… — Перси выдавила из себя грустную мину и опустила голову вниз. — И ты извинись… Идиот…

Последние слова Перси прошлись по нему приятным холодком, возвращая его снова в разговор.

— Да… виноват… — жеребец послушно опустил голову, хоть и не видел в этом никакого смысла.

Белая кобылка хотела было снова оскалиться и отругать этих двух недотеп, но лишь рыкнула, а после развернулась к дверям.

— Я это просто так не оставлю. И передам очередную вашу выходку главному врачу. Посещёния сегодня закрыты. Так что у вас тридцать минут, прежде чем я вызову охрану.

Она хотела было уйти, но в последний момент развернулась и уставилась на Редгарда.

— Халат! – грубо сказала медсестра.

Пегас, выдохнув, кивнул, снял с себя потрёпанный белый халат и передал его кобылке. Та, задрав нос, поспешила покинуть их, громко хлопнув за собой дверью.

Сейчас же всё внимание Редгерда было обращено на Перси. Что копытом пыталась уложить свою оранжевую гриву, раздражающе падающую на её мордочку.

«Что мне сказать? Поблагодарить? Так, наверное, будет правильно».

— Эм… спасибо… что ли, – неловко пробормотал пегас и почесал себя за ухом.

На эти слова кобылка даже не подняла взгляд, продолжая копытами зачесывать гриву.

— Ну, я тогда пойду? – тихо спросил он, а после развернулся к двери.

Недовольный голос кобылки, словно стрела, вонзился ему в спину.

— Не забывай. У нас есть тридцать минут. Друг…

Последнее слово было ударом под дых. Было это специально или ему самому так показалось, но он почувствовал за аурой обиды и злости, нарастающий интерес. Пегас неловко остановился.

— Друг? Я немного спешу… ну, по своим делам знаешь.

— Сначала ты меня чуть не убил на крыше. Потом, я как дура, пошла звать на помощь, и получила от врачей за посиделки. А теперь и это? Нет уж, дружок. Я хочу многое узнать. И в первую очередь я жду извинений!

Редгард лишь отвернулся и без каких-либо эмоций пошёл к двери. Стоило ему коснуться ручки, как голубая аура схватила его за хвост не давая двинуться дальше.

— Отпусти! — раздражённо рыкнул Редгард.

— Пока не расскажешь, не отпущу. Иначе, я закричу и скажу, что ты приставал ко мне!

Редгард рыкнул снова. Что этой кобылки нужно от него, он не понимал. Но начинать очередной конфликт не хотелось.

— Хорошо! Только перестань тянуть за хвост.

Жеребец глубоко вздохнул, а после плюхнул свой круп на пол, развернувшись к кобылке.

— Я был голоден…

— И тогда ты решил проникнуть в клинику под видом врача, чтобы набить желудок?

— Типа того.

Перси на этот раз внимательно посмотрела на жеребца, изучая его внешность. Его передние копыта имели трещины, желтая шкурка местами была испачкана землёй, а из лаймовой гривы еле заметно торчали два листика и хвойная иголка.

— Ты в лесу ночевал что ли?

— Пожалуй, не буду отвечать на этот вопрос, — ответил пегас и напряженно поджал хвост.

— Прям не будешь? Сюда самый быстрый путь, это по железки до «Тандр-Бэй». А потом по дороге ещё часа три. И я не помню, чтобы у нас где-то поблизости был хвойный лес.

В яблочко. Огромный шар для боулинга сейчас прошиб не только мишень, но и стенку, к которой та была прикреплена. И хоть беседа протекала достаточно спокойно, от кобылки всё ещё чувствовалась та напряженная аура обиды.

— Ага, — сухо ответил Редгард. — Но что тебе это даст, если я расскажу правду?

Кобылка улыбнулась, задёргала хвостом, а после сделала то, что Редгард никак не мог ожидать. Она вскочила с кровати и тут же чуть не упала, почувствовав резкую боль. Но пересилив её, она протянула копыто.

— Перси. Перси Флоу.

— Эм… — растерялся пегас. Он не до конца понимал зачем всё это нужно.

Кобылка нахмурилась. Она взглядом начала сверлить Редгарда, а после не выдержав, схватила его переднее копыто и потрясла собственным.

— Очень приятно… — Перси таращилась прямо в глаза пегаса, и слегка наклонила голову в бок, от чего грива скрыла половину лица.

— Редгард, — всё же ответил пегас. — Можешь пожалуйста так больше не делать?

Кобылка отпустила его копыто, а после тряхнув головой, чтобы убрать гриву с мордочки, подошла к окну.

— Значит ты впервые в городе? И что такого интересного тебя сюда привело?

Редгард провёл копытом по полу, без интереса разглядывая в нем дырки.

— В принципе — ничего, — ответил он вздыхая. — Можно сказать… я путешествую.

В этот момент Перси, наблюдавшая за пустым двором больницы, оглянулась и посмотрела на сидящего пегаса. В её глазах вспыхнули огоньки от нарастающего интереса, что не преминул почувствовал Редгард.

— Путешественник? Это же так прекрасно! В каких местах ты побывал? А ты был на Радужных Водопадах? А в морском городе Балтимэр? Может в далекой…

— Остановись, — перебил её Редгард. — В таких точно не был, но не мало побывал в других. И чего ты так резко реагируешь?

— Я? Да это же прекрасно и захватывающе! Только представь, сколько в мире есть удивительных мест.

Перси видимо поняла, что нужно попридержать коней. Тем более тут находился весьма странный пегас, который не разделял её радости.

— Ладно-ладно. Я поняла, что тебе это не так интересно, как мне, — сказала Перси и стукнула копыто об копыто.

— Возможно.

Кобылка, задумавшись, прислонила одно копыто ко рту, а после сказала:

— У меня есть предложение. Как насчет того, чтобы я показала тебе город? А ты немного расскажешь мне про свои путешествия?

— Но ты же больная? — сразу же ответил Редгард, исходя из того, где они находились.

Перси напряглась. От такого высказывания ей стало не по себе. Но решив, что это была безобидная оплошность, лишь улыбнулась.

— Жди меня на улице минут через пятнадцать. Ну и ещё, приведи себя в порядок. А то выглядишь ты…

---

— С чего начнём? – удивлённо поинтересовался Редгард.

Кобылка усмехнулась и, поправив свои седельные сумки, указала копытом вперед.

— Времени у нас довольно много, а интересными местами тут даже и не пахнет! Но не переживай, я найду, чем тебя удивить.

— Пахнет? Я не чувствую, чтобы тут чем-то пахло. Хотя может немного…

Кобылка остановилась, чтобы на пару секунд прижать копыто к лицу, а после продолжила ход.

— Я так и не понял… — задал вопрос Редгард, спустя короткий промежуток времени.

— Как получилось так, что ты спокойно покинула больницу?

— Ну… Меня выписали ещё пару месяцев назад. Просто приходиться проходить некоторые процедуры. И чтобы каждый день не мотаться туда-сюда, я поговорила с глав врачом и мне выделили отдельную палату.

Редгард задумался. И он был крайне недоверчив к её ответу. Такое ощущение, что причина была куда глубже. Но это не его проблема, а следственно и не ему её решать.

Улицы городка были выкрашены в приятные тона. Практически на каждом углу были клумбы, фонарные столбы и деревянные лавочки для желающих отдохнуть. Здания имели яркий и приятный глазу окрас, хотя большая часть из них нуждалась в капитальном ремонте.

Из рассказа Перси Редгард узнал, что городу не так много лет. Десятка три. И строили его исключительно для богатой знати. Но место не обзавелось популярностью из-за слишком далекого расположения. Тогда его заняли обычные жители Эквестрии. Тихая глушь, которая кроме живописного вида не могла больше ничем похвастаться. Сам город, именуемый как «Райские Мечты», вскоре потерял и свой смысл. Местные жители, часто высмеивали его, заменяя первое слово на «Неосуществимые…» или «Нереализованные…». Это своего рода плевок горе-бизнесменам, что не учли все факты, прежде чем вкладываться в этот проект. Но, так или иначе, для обычной тихой семьи тут было вполне комфортно.

Проходя дальше по улицам, Перси показывала множество интересных мест.

— А тут у нас старый музей…— сказала Перси и видимо забыла с чем он был связан.

— Ммм? — уставился Редгард на здание. — Музей, как музей. Не вижу ничего в этом особенного.

— Наверное, ты прав. Я никогда не была в нем и вряд ли буду. Просто думала, что тебе это интересно.

Редгард тряхнул крыльями, слегка раскрыв их. И только для того, чтобы размять спину, после не давнего падения.

— Всё ещё болит? — спросила Перси.

— Есть немного. Но ничего. Это не впервой. Самое проблематичное, это ухаживать за ними.

Перси подошла чуть ближе и потянула копыто к его крылу. Но жеребец тут же отпрыгнул в сторону, встав в угрожающую стойку.

— Ты что хотела сделать?! — резко спросил он. — Я же предупреждал.

Перси усмехнулась и закатила глаза. От её улыбки пегас расслабился, но всё ещё смотрел настороженно.

— Завидую тебе. Ты можешь полететь куда хочешь.

— Что дойти, что долететь. Особой разницы нет. Но зачем ты пытаешься ко мне прикоснуться?

— Ничего особенного… просто, возможно, могу помочь.

На это Редгард лишь отрицательно покачал головой. Она и так достаточно сделала для него, позволяя своим странным ярким возникающим эмоциям подпитывать его желудок.

На следующей улице была длинная узкая дорога между плотно стоящими домами. Повсюду были натянуты провода с лампочками. Стены первых этажей домов выкрашены рисунками любителей поиграться с баллончиками красок. А дополнительный шарм этой картине придавали витрины заведений, выходящие на дорогу.

— А это у нас улица разбитых фонарей. Ещё её называют «Ночной бульвар». Тут вечерами собираются музыканты и художники. А по праздникам проходят главные мероприятия.

— Какие?  — спроси Редгард, идя рядом с единорожкой.

— К примеру праздник Солнца. Начинается ещё до восхода и заканчивается до заката. В течении дня, можно насладиться не только музыкой, но и тем, что продают в магазинах. Ох, какие наряды иногда привозят из далеких мест. Ты бы знал!

— Я не ношу платья, — сухо сказал он.

— Почему сразу же платья? Есть и мужские красивые костюмы. Главное подобрать себе образ, который будет нравиться. А остальное уже мелочи.

Редгард вздохнул. Он понимал, что вынужден поддерживать разговор, который его не интересует. И сложись всё иначе, он без труда смог бы найти себе жертву на вечер. Но каждый раз, когда он обращал на это внимание, то чувствовал что-то странное и необычное, исходящее от Перси.

— Хочу спросить. А зачем тебе сумки, если ты потом все равно вернёшься в больницу?

— Сегодня нет. Мне нужно зайти домой и разобраться с кое какими делами.

— Домой? У тебя есть дом? — удивлённо спросил Редгард.

Перси вздохнула. В воздухе повисла тишина. А сама кобылка скрестила передние копыта и закрыла глаза. Проходящие мимо пони не особо обращали на это внимание. Но не Редгард…

В мгновение он почувствовал ужасную ауру грусти и печали, исходящую от кобылки. И она становилась всё сильнее и сильнее. Если тогда в больнице всё было логически обоснованно, то сейчас он просто не понимал откуда была такая боль. Он сделал шаг назад, увеличивая расстояние между ним и Перси.

— Просто есть не законченные дела… Откладывала долго… но сегодня хочу в них разобраться.

— Понятно. Может пойдём дальше?

Перси кивнула, натянув на мордочку мнимую улыбку. Все же она не хотела показывать перед новым знакомым свои эмоции. Но, к сожалению, с Редгардом это было невозможно.

Последующие два часа прогулки по городу, проходили в странном ключе: помимо прямолинейных вопросов от Редгарда были и глупые порой ответы. Когда возле двух соседних магазинов он спросил: «Тебе не кажется это странным? И не нужно ли тебе сюда зайти?» Перси на короткое мгновение показалось, что он имеет в виду спа-салон. Поняв же, что он показывал на соседний магазин со средствами от насекомых, она захотела его ударить. Но в любом случае, Перси чувствовала себя в компании Редгарда куда более жизнерадостной.

Очередная опустевшая улица казалась такой же, как все остальные. За исключением мест, где можно было присесть и отдохнуть. Перси остановилась, огляделась, а после, повернув свою мордашку к Редгарду, принялась говорить:

— Тут ночной бар «Острый клюв». Когда я только приехала в этот город, то не знала, чем заняться. По многу раз проходила одни и те же места. Пока не стало совсем скучно.

— И что тут может быть интересного?

— Скорее не «Что», а «Кто»! — засмеялась кобылка.

От чего Редгард с непониманием уставился на неё.

— Вот когда зайдёшь, все сам поймёшь.

Пегас решил не спорить и пошел дальше по улице. От чего кобылке пришлось его догонять.

— Подожди! Разве тебе не интересно?

— Честно? Нет, — грубо ответил Редгард на выдохе.

— Ты… просто…

Перси надула щеки, топнула копытом по земле. Её переполняла обида с яростью. Она пыталась быть доброй. Она пыталась быть гидом для незнающего Редгарда. Но похоже, что некоторые всё же не заслуживают внимания…

Подул холодный ветерок, в конце улице показалась телега с запряжённым в неё пони. От чего впереди идущая Перси, не смотря на обиду, сместилась влево. Плетущийся следом Редгард не особо понимал, что натворил, и натворил ли вообще? Телега всё приближалась. Запряженный пони, кем оказался старик лет пятидесяти, с трудом перебирал копытами, катя за собой большую груженную повозку. В один момент из-за угла правого дома выбежала здоровенная серая крыса. А следом за ней коричневая кошка. Пища от ужаса крыса понеслась на другую часть дороги, но на половине пути, была поймана в острые когти охотницы.

Телега со склона двигалась быстро. Дед, завидев животину, попытался затормозить, но возраст был уже не тот. От страха кошка сжалась, продолжая держать свою добычу. Считанные метры и всё закончится печально.

— СТОЙТЕ! — прокричала Перси, что выпрыгнула на встречу телеги остановив её собственным телом. От тяжести груза и собственной слабости, она прочертила след, но всё же остановила телегу в паре сантиметров от кошки. Та в свою очередь перепугавшись, разжала лапы выпуская добычу, и убралась с дороги в неизвестном направлении. А Перси с облегчением припала к земле, держась копытом за бок.

Редгард подскочил следом. Вместе с бело-шерстным жеребцом они убрали телегу в сторону.

— С тобой всё хорошо? — спросил Редгард, подойдя к сидящей на дороге Перси.

— Бывало и похуже. Жалко было кошечку… — ответила Перси и попыталась подняться.

Это вышло у неё с трудом. А первый шаг дался ей с нестерпимой болью, от чего она начала заваливаться. Но сбоку оказался Редгард, что сразу же её подхватил.

— А мне, кажется, нет. Я помогу.

Кобылке ничего не оставалось, как согласиться…

Здания, похожие на многоквартирные дома, сменились одинокими частными строениями. Заасфальтированных дорог тут почти не было, как и уличного декора. Перси всё это время находилась на спине у пегаса и старалась молчать. Ей хотелось утопиться от стыда, за то, что не подумала головой.

— Остановись, пожалуйста… — шепнула Перси.

Пегас остановился. Кобылка медленно сползла со спины, стараясь показать, что с ней всё хорошо. Но это было не так. И Редгард это прекрасно видел и ощущал. Он не понимал главного. «Зачем? Зачем нужно было рисковать собственной шкурой ради какой-то там кошки. И похоже, вряд ли поймёт».

— Ты уверена, что тебе не нужна медицинская помощь?

Перси отрицательно помотала головой.

— Дальше я сама. Спасибо тебе за сегодняшний день. Я давно так хорошо себя не чувствовала. Надеюсь, мы ещё встретимся.

Перси поправила гриву, позволив милой мордашке показаться во всей красе: Её жёлтые глаза блестели от счастья, а маленькие губки изогнулись в теплой улыбке, сопровождаясь легким наклоном головы в сторону.

От этого Редгард был сильно удивлён… Ошарашен! Его крылья дрогнули и казалось, что вот-вот раскроются по собственному желанию. Он захотел этот кусочек десерта! Захотел эти эмоции так сильно, что слегка подался вперед. В глазах словно зажглись бенгальские огни, а сладкий аромат окутал его тело, от ушей до кончика хвоста.

— Могу я… проводить тебя? — сказал он, с трудом подбирая слова.

 — Извини. Но у меня уже есть одеяло под боком. Ещё увидимся, — сказала единорожка и медленно пошла вперёд, прихрамывая на заднее копыто.

Редгард долго смотрел ей вслед, пока она не скрылась за домами. И только в этот момент его отпустило…

«Что это было? И почему не почувствовал раньше?» Редгард посмотрел на собственное копыто, поднеся его к глазам. Оно все ещё подрагивало, как собственно крылья и уши. Но понять, что стало причиной такого эффекта… точнее он знал причину, но не понимал её последствия, стало для него чем-то новым. Чем-то, что никогда не ощущал на собственной шкуре.

— Она не обычная. Даже слишком…

Редгард не спеша возвращался обратно к центру города. Он был сыт, синяки от утреннего крушения уже исчезли, а крылья, которые он широко раскрыл, не сопровождались болезненными ощущениями. Оставалось решить только маленький вопрос: «Нужно логово. Хотя бы на пару дней». И тут он вспомнил место, о котором рассказывала голубая единорожка, пытаясь заинтересовать.

«Остальные места наверное закрыты. А вот ночной бар, вполне сгодиться», — подумал он и посмотрел в небо на заходящее солнце.

Двери заведения украшала картонная дощечка с надписью: «Открыто». А из окон, еле заметно, лился свет.

Когда он зашёл, то резко учуял множество неприятных запахов. Как от сырости, так и от алкоголя. В полумраке были видны силуэты круглых столов и запрокинутые на них стулья. Чуть дальше, где виднелся единственный источник света в виде обычной лампочки в плафоне, находилась барная стойка с парочкой металлических круглых табуретов. И казалось, внутри никого нет.

«И это самое популярное место?»

За деревянной стойкой красовались полки, на которых находились стеклянные бутылки разных форм, цветов и размеров. Большая часть из них уже опустели, оставив содержимое практически на самом дне.

Пегас невольно начал подходить к стойке и заметил ещё одно интересное место. По левую сторону от него, в самом углу, была сцена, на которой находилась конструкция из барабанов и ряда других металлических объектов, похожих на блюдца.

Но резкий звук из-за стойки заставил Редгарда оглянуться. Две огромный когтистые желтые лапы опустились на прилавок. Следом показался поврежденный местами клюв и два огромных золотистых глаза. Редгард замер в изумлении. Тело объял страх, пригвоздив его к полу. Нижняя челюсть отвисла, а попытка её закрыть не увенчалась успехом.

— Ещё один, – проворчал грифон серого окраса с белым, похожий на бабочку, сегментом на шее, прежде чем начал копошиться лапами у себя под стойкой. — Должно помочь.

Грифон выудил из-под бара маленький красный леденец и, немного наклонившись к Редгарду, засунул ему прямо в рот, похлопав того по плечу. От этого пегас мигом пришёл в себя.

— Что… да как… ты! – попытался сказать Редгард, мигом вытаскивая из своей пасти леденец и наблюдая за тем, как грифон исказился в ухмылке, опираясь на край стойки.

— Так вкуснее, малыш. Мясо перед употреблением сначала маринуют, а потом уже жарят. Хотя, конечно, лучше в меду замариновать, но давай мы оставим это на потом. Ты мне вот что скажи.

Грифон указал когтем на него и слегка нагнул голову в бок.

— Откуда лётом?

Отбросив леденец, Редгард отошёл от стойки на пару шагов назад для собственной безопасности. Ему в один момент показалось, что даже со своей натуральной внешностью и без маскировки он куда безобидней, чем это чудовище перед ним.

— Слушай, если ты и дальше будешь смотреть на меня, как на смерть, то конструктивного диалога у нас не выйдет. И да, можешь не бежать, дверь я уже закрыл.

Последние слова грифона явно были враньем. Но тело никак не могло привыкнуть к окутавшему страху.

— Ты… ты же грифон? – с опаской произнёс Редгард, бегая взглядом по помещению и ища подходящий предмет для самозащиты.

— Очень приятно. Базальт. Друзья, которых я не съел, называют меня просто Баз. Но для тебя я, видимо, что-то больше?

Грифон начал смеяться, попутно стуча лапой по столу. Его всегда забавляла реакция приезжих, которые ожидают увидеть обычного бармен пони, а к ним выходит большой серый грифон. Тогда начинается паника. Кто-то пытается сразу же покинуть заведение, кто-то ещё стоит, не в силах пошевелиться. Но бывали и случаи, когда кто-то этому даже не удивлялся.

— Но…

Пегаса сразу же перебил Баз, не переставая хохотать.

— Малыш, прошу. Перестань. Ты так сильно удивился, что я просто не мог по-другому. С юмором все плохо, так понимаю?

Редгард отошёл ещё на пару шагов, пока не уперся в один из столов. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя.

— Ты там это… мне столы не поломай! А то стоят они не мало! Я специально заказывал, чтобы не впитывали жидкость.

Редгард выдохнул и отошёл чуть в сторону. Ему потребовалось собрать волю в копыто, прежде чем ответить:

— Не сломаю… Просто… не был готов к такому…

— Представлению? – перебил его Баз, широко улыбаясь.

— Ну, если это называть так… Да.

Бас выпятил грудь, похлопал себя по ней и поправил бабочку, что являлась генным пятном на его манишке из перьев, а после перевел взгляд под прилавок, где он разбирал мелочёвку.

— Извини, у нас антракт. Ты можешь, конечно, дождаться начало второго акта, но лучшим решением сейчас будет внести твое имя в список.

Глубоко вдохнув и с облегчением выдохнув, пегас спросил:

— Зачем?

Баз уставился на Редгарда и постучал когтями по прилавку.

— Как зачем? Во-первых, нужно знать с кем разговариваешь. Во-вторых, нужно знать, кто будет оплачивать порчу имущества.

— Ну, а я тут причём?

Грифон сильнее стал стучать когтями по стойке, а в глазах виднелось желание сорваться с места и от мутузить некультурного гостя.

— По тебе видно, что ты не отсюда. Зовут хоть как?

— Редгард, — ответил пегас, внимательно наблюдая за тем, что предпримет грифон.

— С этого и надо было начинать. И что привело тебя в мой бар?

Редгард потёр копыто об копыто. Посмотрел на стены помещения, потолок, стойку за которой находился Бас. Пока всё же не сказал:

— Первый раз в городе. И места для отдыха пока не нашел.

Баз снова заулыбаться. Поднял свои большие жёлтые глаза и оглядел заведение снова. После чего покатился со смеху.

— Ну, ты, малыш, выбрал явно не лучшее место для отдыха. Не… если ты, конечно, из этих! Тогда тебе это место вполне подойдет.

— Из каких «этих»? – Редгард приподнял правую бровь и уставился на радостного грифона.

— Ну, ты знаешь. Такие грустные приходят, словно их жизнь облила ведром холодной воды, и они ищут тепла.

— Я не из таких! – резко выпалил Редгард.

— Потом к ним подсаживает ещё один такой же, и они вместе переносят все тяготы и невзгоды, сопровождая это частыми объятьями, прикосновениями. А бывает и…

— Хватит! – прорычал Редгард. — Прекрати! Я не хочу это слушать! Я просто искал место для ночлега. Больше ничего!

Баз ещё пару минут похохотал, прежде чем успокоился.

— Ну тогда советую пройтись по городу. Есть места куда спокойней этого. Но если всё же желаешь расположить своё брюхо тут, то готовь битцы.

— Да уже прошёлся. Голубая единорожка из больницы показала городок.

Баз прищурился и исказился в задумчивой гримасе. Как будто услышал что-то знакомое.

— Единорожка из больницы? А когда у нас больные начали разгуливать по городу? Или она работник?

— Да мне почем знать?! Она там пациент. И живёт по собственному желанию.

Грифон прокашляться от частого смеха. После прижал лапу ко рту и спросил:

— Случаем, её грива не персикового цвета? И имя у неё под стать. Как там её…

— Перси. Перси Флоу, – ответил Редгард, подойдя ближе к стойке, за которой находился Баз. — Вы знакомы?

— Точно! Малышка Персик. Замечательная кобылка, каких ещё поискать нужно. Если бы не она, я бы никогда не смог выкупить это заведение. Так что её много кто тут знает. А где она сейчас?

— Она пошла домой. Сказала, что ей нужно разобраться с одним делом.

С клюва грифона мигом исчезла улыбка. Ранее весёлый грифон превратился в страшное существо. Его глаза уставились на одну точку, а лапы сжались в кулаки.

— Я же просил её… оставить это до моего выходного. Опять всё по-своему делает!

Редгард молчал. Он не понимал, о чем шла речь, но догадывался. В любом случае, это не его забота. Да и использовал он Перси исключительно для подзарядки собственных сил и информации. А тот момент… был случайностью или последствием долгого голода и отсутствием на тот момент других целей.

— Слушай, Малыш, — пришёл в себя Баз. — Я позволю тебе остаться тут на пару дней. Если окажешь мне маленькую услугу.

— Какую?

Баз глубоко вздохнул, посмотрел прямо в глаза жеребца и сказал:

— Не мог бы ты её проверить, а заодно и отнести кое-какие вещи?

Редгард отвёл голову в сторону, ненадолго задумался, а после утвердительно кивнул, соглашаясь на предложение База. Делать-то ему всё равно нечего, а получить таким образом логово на пару дней несомненно было плюсом.

— Отлично. Спасибо, что выручаешь, Малыш. Ну, смотри. Номер дома сорок один. Выходишь с бара и двигаешься влево, пока не выйдешь к частным домам около леса. Её дом самый крайний. Разберёшься по номеру.

— Хм.. понятно, — сказал Редгард и в тот же момент в голове нарисовалась картина, где на похожем по описанию месте, они разошлись с кобылкой.

— И вот. Не забудь отнести ей.

Базальт вышел из-за стойки. Подошел к небольшой оборудованной сцене и взял один из чехлов. После вернулся и протянул его пегасу.

— Если я узнаю, что инструмент не дошел до адресата. Я сделаю из тебя шашлык, — злобно улыбнулся Баз, от чего Редгард сглотнул.

С переданным чехлом, грифон протянул из-за стойки и лапу. Тот не стал отпираться и протянул копыто в ответ. Но как только лапа База обхватила его копыто, Редгард мигом отпрянул назад. На пол упал кусочек льда, что мигом разлетелся на мелкие осколки…

---

 

— Просто омерзительная личность! – ворчал Редгард, идя по улице города подальше от заведения с этим чокнутым грифоном. Его так давно не выводили из себя, что ему хотелось что-то сломать. Что-то уничтожить или даже сделать кому-то очень больно. Сегодня, казалось, мир специально выливал на него концентрат раздражительных моментов. Начиная от назойливой кобылки и заканчивая грифоном, в чей клюв хотелось налить тюбик клея, лишь бы не слушать его шутки.

— И зачем я вообще на это подписался! – не сдержавшись выкрикнул Редгард.

 Тихий голос из-за угла здания заставил пегаса оглянуться.

— М-мам. А что с дядей? Он много работает и поэтому устал?

— Да. Такое бывает. Только невежливо так говорить, – пояснила дочери какая-то кобыла.

— Тогда… можно... Папа не будет у нас работать? Он тоже устал, – жалостливо сказала кроха, прежде чем Редгард рванул с места и принялся уноситься галопом отсюда прочь.

— Уж это я не могу ему позволить. Пойдем, дорогая, — мать приобняла дочь, и они пошли своей дорогой.

Редгард ещё какое-то время бежал, пока позволяли легкие. Чехол с инструментом на спине мотался из стороны в сторону. Наконец, он вышел на то самое место, где они разошлись с Перси.

Пройдя чуть дальше заасфальтированные дороги, сменились вытоптанными тропинками. Вблизи частные дома походили на те, где он жил в детстве, но в отличие них, эти были яркими и из качественных материалов, соответствуя стилю города. В конце дороги располагался густой лес, откуда шла тропка, выделенная флажками и красными тряпками на деревьях.

«Отдам чехол и мигом обратно», — подумал пегас, переводя дыхание.

Редгард медленно проходил среди домов, пока не заприметил один очень странный. Его внешний вид на столько отличался от остальных, что напоминал заброшенный: полностью покрытый густой растительностью, поломанный забор возле дома, почтовый ящик, набитый письмами, так, что часть из них уже казалась ковром на бетонной дорожке…

В окне прошмыгнул силуэт, что торопливо обходил дом. Раздался звук разбивающегося стекла, привлёкший внимание Редгарда. А следом за ним последовали громкие стуки и удары металлическими предметами.

Редгард издалека посмотрел на дверь и разглядев цифры, замер на месте.

«О, черт…»

От осознания он замешкался и не знал, как ему поступить. Стучаться в дом, где возможно происходила ссора, он не хотел, а уж тем более принимать в ней участие. Но с такой отговоркой было глупо возвращаться в бар.  И поэтому он медленно стал подступать к дому из слепой зоны окон.

Шаг за шагом, он всё громче слышал творящийся там ураган: разбивающейся посуды, хрустов дерева и душераздирающий рёв. И как только он приблизился достаточно близко, его грудь наполнилась переполняющейся болью и отчаянием.

Он не мог поверить в то, что это исходило от Перси. Если до этого момента он встречал пони с тяжелой душевной ношей, то те были раскалёнными углями, а это было похоже на жерло вулкана, в которое Редгард сейчас падал. И падал он туда не по собственному желанию.

«Никогда не думал, что до такого эмоционального всплеска может что-то довести».

Приблизившись к окну и уставившись незаметно на чудовище, что громило свой собственный дом, он содрогнулся. В центре комнаты, похожей на гостиную, стояла Перси. По её мордочке текли слезы, а по испачканным копытам струилась кровь. Вокруг неё были кучи мусора, ранее бывшие предметами интерьера. И только клочки бумаги, рядом с оберткой письма, Перси продолжала втаптывать в пол.

— Почему… почему… ПОЧЕМУ?! – наплыв новой ярости заставил Перси выкрикнуть это так громко, что если бы кто-то вместо Редгарда находился рядом с домом, то, наверное, бежал бы со всех копыт прочь.

Кобылка занесла копыто над очередным предметом интерьера, похожим на вытянутый кубок, что пылился на полке. Резкий удар, и предмет мигом отправился к остальным на пол. Этот удар заставил пошатнуться кобылку, и та без сил упала.

— Дура! – выкрикнул Редгард, не скрывая своего присутствия.

Его тело объял испуг. Но не тот, что заставляет застыть на месте, откинув сознание в другой мир, а тот, что заставляет действовать. И очень быстро.

Подбежав к двери и дёрнув за ручку, он поблагодарил сам не зная кого за то, что дверь оказалась открыта. Внутри, во мраке коридора, он прорысил к комнате, где лежала Перси с окровавленными копытами. Пару раз осмотрелся, убедившись, что в доме больше никого нет, он задернул занавески, имевшие местами дыры. А затем подошёл к лежащей единорожке и прикоснулся к её шее.

— Без сознания. Так и думал. Чёрт! Где у неё аптечка? Так… скорее всего, в ванной или на кухне. А может, в прихожей? Ладно. Нужно её куда-нибудь пока положить.

Он сфокусировал своё зрение на Перси, а после её объяла еле заметная изумрудная аура телекинеза, отправившая тело кобылки на ближайший диван. Подсвечивая себе аурой, он двинулся в другие помещения, не забыв скинуть чехол в угол. Кухня была чистой, опрятной, но на удивление, он не нашёл там ни одного острого предмета. Даже все столовые приборы были исключительно ложками. В ванной была похожая ситуация. Ни ножниц, ни лезвий, ничего такого. Пара кремов, шампуней, да женские штучки, которые он никогда не понимал.

— Вот оно, — выдохнул Редгард, заметив в шкафчике медицинскую аптечку с изображением трёх бабочек.

Внутри, к его счастью, оказались бинты и перекись, а ещё ряд других препаратов, которые он сейчас посчитал ненужными. Со всем этим набором он двинулся обратно в комнату, где принялся обрабатывать раны.

Не в первый раз ему приходилось это делать, особенно на глазах у других. Но чейнджлинги лечились по-другому. Им достаточно поглощённых эмоций, чтобы даже самые тяжелые раны на их теле залечились всего за пару недель. Но пони… совершенно другие существа.

Закончив с перевязкой, он холодно посмотрел на Перси. Посмотрел на всё, что она устроила. Её покрасневшая заплаканная мордочка сейчас лежала на одной из сохранившихся подушек. Грива, потускневшая от недостатка внешнего света, уже отдавала бордовыми тонами.

Редгарду было тяжело не меньше. Ему хотелось бежать из этого дома. Эмоции, которые ещё не успели развеяться обволакивали его тело и вместе с воздухом проникали в него. С каждой минутой ему становилось всё больнее и больнее. Но почему-то он хотел ей помочь. Было ли это частью плана для создания будущих уз, ради корыстных целей, или его характер, сформировавшийся от жизни среди пони — неизвестно.

Размышления прервал тихий всхлип кобылки, что приходила в себя. Редгард быстро смекнул, что если она увидит его, то фразой: «Ну, я пошёл», всё не обойдётся. А он уже был на пределе. Но и оставить её просто так он не мог.

«Не могу… это слишком».

Редгард развернулся и прорысил к выходу, задевая копытами обрывки разодранного письма. После чего захлопнул дверь и с облегчением выдохнул, когда ноющая боль внутри пошла на спад. Он гляделся по сторонах и увидел прогуливающихся пони, что спешили к соседнему дому.

— Помогите! Пожалуйста! — выкрикнул он им, махая копытами и тяжело проглатывая собственный ком.

Парочка разношёрстных кобылок среднего возраста, сначала не поняла посыла. Но после в спешке они подбежали к Редгарду, где он в вкратце рассказал о произошедшем. И когда незнакомки зашли в дом, чтобы помочь Перси, он по тихой сбежал…

Спустя час скитаний по пустому парку Редгард уселся на лавку недалеко от пруда, попутно бросая в воду мелкие камушки. От неровных краев они утопали сразу, но иногда отскакивали от поверхности воды, словно попрыгунчики. Это занятие скорее не развлекало, а убивало время. Он даже не заметил, как солнце скрылось за горизонтом, а металлические фонари в парке зажглись холодным белым светом.

«Правильно ли я поступил?» — вопрос, на который Редгард не мог дать ответа. Нужно ли было ему тогда остаться или поступить в своём привычном ключе — проигнорировать чужие проблемы, даже если они приведут к тяжелым последствиям. От этого его внутренний мир разрывался. С одной стороны, он хотел быть обычным по сравнению с другими пони: иметь друзей, заниматься интересным делом и быть открытым к обществу. Но другая сторона, разбивала в дребезги все эти желания, вываливая на него жестокую правду и не менее сильную боль.

     Очередной брошенный камень проскакал по воде, почти добравшись до другого конца пруда. Редгард слез с лавки и подошел ближе к водоему. Его глаза медленно опустились вниз.

Глядя в собственное отражение, он дотронулся: до лица, грязной гривы, ушей и подбородка. Пока в один момент с размаху не ударил копытом по воде, тем самым помутив воду. А после медленно поковылял прочь из парка, изредка оглядываясь назад…

Глава II. Пережиток прошлого

Дорога до бара была скучной. Пустые улицы были наполнены тусклым светом ламп. Ветер, что ворошил упавшие листья и мусор по дороге, лишь изредка поднимая его вверх, делая кульбит и возвращая обратно на землю.

Подходя к бару, Редгард услышал громкую музыку и увидел, как из затемнённых окон еле заметно вырывались разноцветные блики. Открыв дверь, он понял, ему не показалось. Внутри и правда звучала музыка. Радостные возгласы и одобряющие выкрики. Два громких удара по металлическим тарелкам барабанной установки, заставили уши Редгарда прижаться к голове. А огромный диско шар, что висел ближе к барной стойке, крутился и окрашивал помещение во всевозможные цвета.

В этот раз помещение было забито на половину. Ранее виденные столы, с закинутыми на них стульями, сейчас были заняты посетителями, а свободные места отполированы до блеска. У бара стоял молодой жеребец коричневого окраса, одетый в модный чёрный костюм с бабочкой. Он ловко подкидывал бутылки, а после разливал их содержимое по стаканам тех, кто сделал заказ. Но сейчас пегаса привлекло не отсутствие Базальта на своём месте, а наличие его в углу сцены. Сидя за барабанной установкой в огромной чёрной ковбойской шляпе, держа две деревянные палочки, он широко улыбался собравшейся публике. Рядом с ним находилась розовая кобылка в скромном золотистом платье, держащая какой-то огромный инструмент, что был даже выше неё.

— Дамы и джентельпони! Как говорил мне однажды очень хороший друг: «Если ты думаешь, что твоя жизнь не отличается от других, то выкрути её на максимум!» А сейчас ваша любимая композиция «Расправив крылья».

Бар резко наполнился грохотом барабанов с определённой ритмичностью. Практически все, кто сейчас находились за столами, обратили своё внимание на сцену. Баз слегка опустил голову вниз, пряча глаза ковбойской шляпой, из-под которой виднелся только жёлтый клюв. Его компаньон по дуэту, ухватилась копытцами за длинные струны и зал наполнился вторым басовым аккомпанементом. Вибрация на высоких тонах сотрясала не только воздух, но и стены бара. От слишком громкой музыки пегасу захотелось отойти подальше, но когда Баз резко поднял голову, его шляпа чуть не отправилась в полёт… Мелодия, похожая на бушующий шторм, сменилась тихим приятным звучанием. Продолжалось это недолго. Набирая обороты, Баз палочками начал вытворять самый, что ни на есть хаос. Мастерство грифона поражало. Сердце желало выпрыгнуть из груди и пуститься в пляс к остальным пони, скачущим у сцены.

Одна мелодия закончилась. Следом была ещё одна композиция. И ещё… После чего Базальт с кобылкой поклонились, и отставив инструменты в сторону, отправились на музыкальную паузу. Грифон вернулся к бару, попутно о чём-то перешёптываясь с молодым барменом пони, а кобылка присела за один из столиков, где поклонники сразу же окружили юную звезду. Редгард, неловко перебирая копытами, подошёл к бару и уселся на один из стульев.

— Это было неплохо, — сказал пегас, тут же заставив обратить на себя внимание.

— О! Это же ты! Как там тебя?

— Редгард, — закатив глаза, ответил пегас.

— Точно! Извини. В ушах сильно звенит. Дай мне пару минут прийти в себя.

Грифон изобразил натянутую улыбку, что стало понятно, ему не помешает пара минут отдыха. После, взял жёлтую стеклянную бутылку и налил её содержимое в один из стаканов. Сжав его громадной лапой, Баз залпом осушил содержимое, после чего встрепенулся от пробравшего его холодка.

Бардовая жидкость, что он пил, кажется, не имела запаха. Либо Редгард сидел слишком далеко, чтобы почуять его.

— Вот так-то лучше! — облегчённо сказал грифон.

Отставив стакан в сторону, Базальт уже с более добродушной улыбкой посмотрел на пегаса.

— Ты проверил её?

На вопрос, тот начал метать взгляд из стороны в сторону, не зная, как правильно подобрать слова.

— Сходил…

— Ну, не томи! Если бы всё было ужасно, ты бы пришёл раньше.

На смену живой музыки, из динамиков зазвучали всем известные, бодрые мелодии. Посетители во всю распивали напитки. Выкрикивали тосты. Кто-то уже даже лежал мордой в салате. И никому не было дела до того, что происходит у барной стойки.

— Она разнесла часть дома и потеряла сознание, — сухо ответил пегас, поднявший свои пустые глаза на грифона.

Улыбка База моментально исчезла, а крылья сильнее прижались к спине. Он закусил один из своих когтей сильно сжав клюв. Не желая верить в эти слова.

— Я попытался докричаться, но…

— Н-но что? – язвительно прошипел грифон, всё же откусивший кончик когтя, и сразу выплюнувший его на пол.

— Пришлось без приглашения ворваться в её дом и обрабатывать раны. Думаю, с ней всё будет в порядке.

Редгард посмотрел на встревоженного грифона. Его глаза устремились в одну точку, а лапы, сжатые в кулаки, похрустывали суставами.

— Надеюсь…

После чего грифон налил ещё один стакан бордовой жидкости и так же выпил его. От огненной воды его пробрало. Перья взъерошились, а сам Баз помотал головой, тяжело выдыхая.

Грифон ещё раз налил в свой стакан напиток, но в этот раз пододвинул его Редгарду.

— Держи. Заслужил.

— Спасибо, но я не буду, — сказал пегас и отодвинул стакан.

Грифон пододвинул его снова.

— Зря отказываешься от такого. Или тебя смущается, что из одного стакана?

— Не смущает. Я просто не переношу алкоголь, — ответил Редгард и снова отстранил стакан.

Грифон пожал плечами, а после опустошил и эту порцию. На выдохе он с громким стуком опустил стакан на стол и повернулся к своему коллеге.

— Эй, дружище. Я пропаду на час. Справишься без меня?

В ответ бармен пони лишь кивнул, продолжая натирать стаканы.

— А тебе, вот что скажу, — повернулся он к Редгарду. — Твоя дверь вторая справа. И смотри мне… простыни новые. Я убираться за тобой не буду, Малыш.

Редгард возмущённо закатил глаза. Но ночлег, он всё же получил.

Базальт вышел из-за стойки и направился к входной двери, игнорируя пляшущих пони. Он не дошёл пару шагов, как в дверном проёме показался знакомый силуэт. Издалека Редгарду было трудно разглядеть мордочку, но так хорошо запечатлевшийся оттенок пышной оранжевой гривы, он спутать не мог.

Они долго стояли друг напротив друга, пока оба не вышли из бара.

— Лестница сбоку от входа, — проговорил бармен пони задумавшемуся пегасу.

— А? С-спасибо.

Редгард встал из-за стойки и, огибая толпу, отправился на второй этаж, где без труда нашёл предоставленную комнату. Дверь со скрипом отварилась. Внутри было достаточно просторно: Большая кровать, открытое окно над ней, пара тумбочек и комод, на котором находился ночник. На много лучше, чем он ожидал.

— Значит, ты все же решила? — послышался голос Базальта за окном.

— И да… и нет… Я, не знаю. Но это так больше не может продолжаться.

Уши Редгарда встали торчком. Он тихо подошёл к окну и аккуратно выглянул. У стен бара стояли две знакомые фигуры. Облокотившийся спиной, грифон достал зажигалку и поджёг сигарету.

— А я предупреждал, что всё этим кончиться. Но ты же не слушаешь! Ты готова всегда делать всё по-своему!

— Не начинай, Баз! Не н-начинай…

Кобылка медленно опустила голову, ушки прижались к голове, а об асфальт стали разбиваться слезы.

— Я н-не хотела, чтобы всё так з-закончилось. Почему нельзя оставить меня в покое? Мало просто забыть меня!?

Перси подняла забинтованное копыто и со всей силы обрушила его вниз. От чего её грива упала на мордочку.

— И теперь, он скоро приедет сюда… ЗАЧЕМ!? — выкрикнула единорожка в порыве истерики.

Её копыта стали подкашиваться, она пошатнулась. Но Баз подоспел вовремя, встав прямо перед ней, и её мордочка уткнулась в его грудь.

— Кажется, ты сегодня опять подняла уровень мирового океана. Ещё чуть-чуть и начнутся проблемы. Но я уверен, у тебя всё будет хорошо. Не в первый же раз…

Базальт сделал очередной затяг, а после выкинул начатую сигарету в сторону. Его лапа опустилась на голову плачущей кобылки. Аккуратными движениями он погладил её по макушке, от чего та начала успокаиваться.

— Ну всё, Перси. Заканчивай. Это не конкурс талантов, — сказал Базальт, глубоко вздыхая.

Кобылка кивнула и, отпрянув назад, начала вытирать текущие слёзы.

От всего этого Редгарду стало дурно. В его груди что-то разрывалось на куски, а после собиралось вновь. И так по кругу. Пускай он находился далеко, но один лишь только взгляд на кобылку заставлял его испытывать боль. Душевную боль.

— Сделать твой любимый коктейль? — спросил Базальт.

— Угу, — тихо сказала кобылка. — Можешь оставить меня на пару минут? Не хочу, чтобы на меня пялились…

— Хорошо. Пойду пока всё подготовлю.

Грифон не спеша зашёл в бар, оставив кобылку в оранжевом плаще одну.

Перси посмотрела на свои забинтованные копыта, поправила гриву и уселась у стены. Сосредоточившись на кончике её рога мелькнула искра, а после образовался если заметный голубой шар размером с монету.

«Что она собирается делать?» — подумал Редгард.

В один момент сфера исчезла, а кобылка на пару секунд закрыла глаза.

«Что за?..»

Редгард в один миг перестал ощущать болезненную ауру, исходящую от Перси. Он даже попытался сфокусироваться, но тщетно. Её просто не было! А когда высунулся чуть дальше из окна, то случайно задел кровать, и она с громким скрипом привлекла внимание кобылки.

Перси подняла голову, чтобы узнать, откуда раздался звук, но обнаружила лишь открытое окно над дверями бара. Решив, что не стоит задерживаться, она отправилась внутрь.

«Ещё бы чуть-чуть…», — подумал Редгард, отстранившийся от подоконника.

Лишние проблемы ему не нужны. День, итак выдался для него слишком насыщенным. А поэтому, он аккуратно закрыл окно, запер дверь и улёгся на кровать, позволяя сознанию уйти в мир грёз…

---

— Редгард. Скоро придёт отец. Садись за стол, — сказала Лайт.

— Не хочу… мне это не нужно…

Лимонного цвета пегаска подошла к Редгарду, аккуратно дотронулась до его головы, до плавника, нежно провела копытом. От этого стало приятно, но лишь на пару секунд, после чего он резко нырнул в сторону.

— Не трогай меня! — прошипел он и прижал передние дырявые копыта к себе.

— И почему же? Я не могу потрепать собственного сына?

— Я не твой сын… — проговорил Редгард и отвёл взгляд в сторону.

От этого Лайт застыла на месте. Её губы изогнулись, а на глазах появились крупицы слез, которые она с трудом сдерживала.

— Я знаю, дорогой. Ты не наш ребёнок… но ты им стал… в тот день…

Редгард почувствовал сильную боль в груди, от чего ему стало тяжело дышать. Как будто он вдохнул горячий пар, что обжигал не только горло, но и всё изнутри.

В ту же секунду к нему подоспела Лайт и крепко обняла передними копытами, прижимая его мордочку к своей груди. На него падали капли, разбиваясь о чёрный панцирь, а поглаживания кобылки успокаивали.

— Скоро придёт Рэд… — проговорил чейнджлинг, закрытыми глазами обнимая кобылку, что была тогда больше него в полтора раза.

— Поэтому успокаивайся и пойдём к столу. Я приготовила для тебя любимое блюдо.

---

Редгард открыл глаза и огляделся вокруг. Сейчас в тёмной комнате он мог разглядеть только очертания кровати, комода и двери, из-под которой виднелся свет. Эмоций вокруг не ощущалось. Он воспользовался магией, чтобы раздвинуть шторы. И когда яркие лучи солнца осветили комнату, заставив Редгарда зажмуриться, он робко стянул с себя одеяло, заметив странность.

«Маскировка… Но когда?»

Он был в своём истинном облике. Дырявые копыта, чёрный панцирь, длинные белые клыки… Не понимание — «Как это могло произойти?», заставило его резко вскочить и проверить, закрыта ли дверь, попутно снова превращаясь в пегаса.

«Закрыта. Тогда что?»

Редгард замер. В голове прокручивались все моменты, случившиеся с ним за последние пару дней: как он бежал от стражи, как прятался в лесу и там же ночевал, как добрался до этого странного города. Но казалось, что всё это была глупость, не имеющая значения.

Глубоко вздохнув, он топнул копытом по полу, пытаясь избавиться от надоедливых мыслей. Всё же сейчас важно было понять, как ему действовать дальше. Прибираясь, он обдумывал дальнейший план действий.

После вышел в коридор, прикрыв за собой дверь. В баре было тихо. Ни Базальта, ни его коллеги за барной стойкой не было. Столы и остатки грязной посуды свидетельствовали о том, что вчера явно никому не было до этого дела. Сцена, на которой выступал грифон с кобылкой, также была замусорена.

— Тут кто-нибудь есть? — громко сказал Редгард. Но ответа не последовало.

Тогда он решил отправиться к входной двери. И, не успев её открыть, в проходе показался Базальт с сигаретой в клюве.

— Проснулся? И сразу драпать! Но ты же понимаешь, что я тебя всё равно догоню, — проговорил грифон и широко улыбнулся.

— И в мыслях не было…

— Прибрал, надеюсь, за собой? Мне не нужно проверять?

— Вроде бы утро должно начинаться с других слов, — возмутился Редгард.

Грифон лишь посмеялся, снова чуть не выронив сигарету.

— У нас так не принято, Малыш. Особенно, если надо разбираться с делами.

Редгард закатил глаза и пошёл прямо на улицу, грифон лишь шагнул в сторону, не вставая на его пути.

— И куда ты теперь, рыцарь? Спасать очередную принцессу из лап чудовищ?

Пегас остановился и посмотрел на грифона:

— Это куда лучше, чем слушать твои шутки…

— Но ты ведь слушаешь, — улыбчиво сказал грифон, делая очередной затяг. — В любом случае, если собираешься к Перси, то она, возможно, уже в городе.

Пегас кивнул, а после расправил свои крылья готовясь, рвануть в небо, но голос Базальта заставил остановиться его снова.

— И советую, Малыш. Лучше держись от неё подальше.

— Я и сам разберусь с тем, что мне делать, — сказал Редгард и рванул в небо, не желая больше тут находиться и секунды.

Всё дальше и дальше отдаляясь от этой части города, он поднимался к белоснежным облакам. Похоже, что команда по контролю погоды тут отсутствовала. Матушка природа и сама могла справиться с этой задачей, в отличии от центральной части Эквестрии, где это делалось для галочки или для предотвращения случайных проблем.

«Нашёлся тут… “Особенный” грифон. Меня не волнует ваша связь. Мне важна только энергия»

Пегас летел в сторону одиноких домов, наблюдая сверху за улицами городка: присмотревшись к парку, он видел группу из пяти пони, что бегали колонной вокруг пруда; множество жеребят, спешащих в школу; сонных незнакомцев с портфелями и сумками на спине, ровно идущих по своим делам. Наконец, он не долетел до нужного места.

Редгард спикировал на дорогу в пару десятков метров от самого дома и заметил на крыльце Перси с большими седельными сумками оранжевого окраса. Она уже не выглядела так жалко, как это было вчера, а наоборот, даже привлекательно. На её правом копыте красовался жёлтый обруч, а по персиковом хвосту были развешаны разноцветные бабочки.

— Редгард? — удивлённо спросила она, уставившись на пегаса.

Жеребец подошёл ближе, обходя поломанный забор.

— Проверить прилетел. Всё ли в порядке, — солгал он.

Кобылка закусила нижнюю губу и отвела взгляд в сторону. После короткой паузы, она всё же смогла улыбнуться пегасу.

— Да. Всё хорошо.

— Базальт сказал, что ты в город собралась. Составить компанию?

Кобылка улыбнулась ещё сильнее, от чего с каждой секундой исходящая от неё аура поглощалась пегасом. И это всё, чего хотел Редгард.

— Конечно! Я буду рада! Тем более, ты так и не рассказал мне про места, где бывал, — проговорила Перси, надув щёки.

— Знаю-знаю. Сегодня, обещаю рассказать.

Кобылка начала крутиться, словно что-то забыв:

— Подожди минуту! Я сейчас! — она рванула в дом.

Через пять минут она вышла с ещё одной парой таких же седельных сумок, левитируя прямо перед собой, и протянула их Редгарду. Пегас этому не обрадовался.

«Отлично… теперь она хочет заставить меня таскать её вещи».

— Теперь можем идти! — с улыбкой заявила Перси.

— Да-да. Пошли уже… — недовольно сказал Редгард, закидывая на спину сумки.

---

— Скучнее этого, наверное, только сидеть за решёткой, — проворчал Редгард, сравнивая эти два совершенно разных по смыслу понятия.

Перси возмущённо развернулась к пегасу и ткнула его в бок, от чего тот ойкнул.

— Прекрати уже! Сам захотел пойти со мной, а теперь жалуешься.

— Но я же не знал, что ты будешь забегать в каждый магазин и выходить оттуда с большими пакетами!

Кобылка фыркнула и, ударив Редгарда хвостом поносу, пошла вперёд. Её седельные сумки были забиты так, что часть вещей торчало наружу. Тоже самое можно было сказать о сумках у Редгарда.

Вскоре торговый квартал сменился знакомым бульваром, на котором они были вчера. Солнечные блики украшали дорогу и витрины магазинов, что недавно открылись. А развешенные лампочки под прямыми лучами светились разноцветными оттенками.

Кобылка, в очередной раз завидев интересный магазин, довольно указала копытом на него.

— Ещё один!? Я не пойду с тобой! — недовольно высказался Редгард.

— Да не буду я тебя мучать! Это просто кофейня!

Редгард тяжко вздохнул, и не успел ничего сказать, увидел лишь, как Перси рванула внутрь. Ему ничего не оставалось, как последовать следом.

Он открыл дверь и присел за один из пустующих столов, пока кобылка заказывала напитки. Его взгляд упал на её сумки, после медленно сместился на круп и остановился ровно на метке. Пытаясь разглядеть получше, он не заметил, как был пойман с поличным.

— Знаешь, что… — возмущённо сказала Перси, ставя бумажные стаканы на стол, — это не красиво…

Её мордочка покрылась румянцем. Она медленно сняла с себя сумки и села напротив Редгарда, пододвигая себе кофе.

— А мне понравилось, — радостно ответил Редгард.

— Извращенец! Да я тебя сейчас…

На бурную реакцию обратили внимание немногие посетители, а также и сам бариста, заставив кобылку сильнее покраснеть. А с учётом того, что многие столики пустовали, то они оказались в центре внимания.

— Что она означает? — спросил угрюмый пегас, не притрагиваясь к своему напитку.

— Ты про что? — Перси уткнулась мордочкой в собственные копыта, не понимая, о чем идёт речь.

— Я про рисунок на твоём боку.

Кобылка подняла голову, посмотрела на пегаса и глубоко вздохнула.

— Да ничего особенного. — Кобылка опустила грустный взгляд на свою метку, аккуратно дотрагиваясь до её края. — Так… увлечение…

— Таланты не становятся увлечениями. Точнее… может и становятся… но, это не то, что я пытаюсь сказать. Ну, надеюсь, ты поняла.

— Почти. — Кобылка напряглась, запустила копыто в роскошную гриву и на пару секунд закрыла глаза. В воспоминаниях всплыла картина, как она впервые в жизни взяла инструмент и сыграла неуклюже пару глухих нот. Она никогда не забывала этот звук, заставивший её улыбнуться. Улыбнуться от всей души.

— Это были прекрасные моменты. До сих пор считаю, что так и есть, — заулыбалась Перси.

Помещение стало наполняться тёплыми эмоциями. Всё сильнее и сильнее раскрывался бутон, завораживая своей красотой и сладким запахом. Из её груди, казалось, вырывалась искра, становясь всё ярче и ярче с каждым мгновением. Эта аура окутала тело Редгарда. Накинула лассо на его шею и, сильно затянув, начала тянуть к себе.

— Мне было года четыре, когда я без спросу взяла инструмент своей матери. И на столько сильно увлеклась игрой, что не заметила, как вся семья наблюдала за мной. Их улыбки… их гордость… наверное, это стало смыслом моей жизни. А появившаяся метка лишь подтверждала это. Но сейчас всё в прош…

Редгард не выдержал. Вскочил со своего стула и с громким звуком опустил копыта на стол.

— Не смей об этом забывать! Просто, не смей! — прокричал он так, что все присутствующие с довольным выражением морды посмотрели на него.

— Редгард… — растеряно и шокировано проговорила Перси.

— Ты хранишь это в своей груди. И я это вижу. Я это чувствую. Это то, что никто не сможет у тебя отнять. Не смей от этого отказываться!

Кобылка опустила взгляд. Её грива упала на мордочку, а копытца задрожали. И не важно, что сейчас возмущённые возгласы остальных высказывали свои комментарии по поводу их поведения. Она просто улыбалась, не замечая, как её глаза намокали.

— С-спасибо…

---

— Странные тут все… — угрюмо сказал Редгард.

— Ну, не все, но ты точно, — засмеялась кобылка, держа телекинезом остывший стакан с кофе перед собой. — А вот не надо было устраивать сольное выступление с такими заявлениями, и тогда бы нас не выгнали.

Редгард ухмыльнулся. В любом случае, хоть он и повёл себя не сдержанно, но получил то, что хотел. Всё его тело переполняла энергия, от которой его крылья и хвост вздрагивали, а в копытах не ощущалась тяжесть собственного веса.

— Без разницы. Я сказал то, что хотел сказать.

Перси лишь улыбнулась. Не нужно гадать, как ей было приятно это слышать.

— Так что там с твоими путешествиями? Или уже забыл, что обещал утром?

Отведя взгляд в сторону, пегас рассматривал улицу, подмечал вывески, номера домов, да и в целом что-то более интересное, чем отвечать на данный вопрос.

— Редгард. Я тебя сейчас стукну! Ты обещал.

— Подумаешь…

Стакан пролетел над головой пегаса и резко перевернулся, облив его мордочку остатками кофе. От этого он подпрыгнул, замотал головой, попутно потирая глаза.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ!? — разгневано прорычал Редгард. А после сразу же посмотрел на смеющуюся кобылку. — Я задам тебе встрёпку!

Редгард не успел договорить, как кобылка сорвалась с места, подымая облако пыли прямо перед его мордой.

Откашлявшись, пегас рванул следом:

— Ну, держись!

Перси заворачивала то в один переулок, то в другой, ловко увеличивая каждый раз дистанцию, пока не остановилась на выходе узкой дороге. Дыхание сбилось, копыта стонали от боли, спина ломилась под тяжестью седельных сумок. Но даже так ей было весело. Впереди дорога уходила в закрытый карман с высокой бетонной стеной, отделявшая городок от внешней среды.

— Оторвалась… — хватая ртом воздух, Перси подняла глаза.

В этот момент она поняла, куда забрела, и тут же попятилась назад. Перед ней на заасфальтированной площадке находилась разношёрстная ребятня. Кто-то курил, кто-то слушал музыку через портативный плеер, кто-то выяснял отношения между собой. И появление незваной гостьи вызвала у присутствующих восторг и небывалый интерес.

«Это очень плохо…» — кобылка развернулась, как на её пути возникла группа из четырёх подростков. Жеребцы средних и старших классов местной школы вызывающе выглядели: y кого-то была цепь на шее, кто-то с пирсингом в ухе, а кто-то в укороченной вощёной куртке.

— Ты погляди-ка, какие выскочки к нам пожаловали! — радостно сказал один из них.

— Разве? Я не помню её, — ответил другой.

— Это же та рыжая психопатка! Цвет её гривы, я никогда не забуду, — снова проговорил первый.

— Тогда что она тут забыла? — дотрагиваясь до цепи, проговорил самый низкорослый из них.

— Я уже ухожу, — уверенно сказала Перси и пошла им на встречу.

Позади, дюжина местных задир продолжала окрикивать кобылку, приглашая к себе. Это явно не то место, где она хотела сейчас быть.

— Не так быстро! — встал на пути тёмно-синий жеребец в куртке прямо перед ней. Он был чуть ниже Перси, но явно превосходил её в силе. — Наш главарь на тебя зуб точит за тот случай. И ты просто так не отделаешься!

Перси уже была готова пустить в дело копыта и весь свой магический потенциал, чтобы силой пробить дорогу. Но в небе показался силуэт, который приземлился прямо в центре, где находилась большая часть подростков.

«Только не это…» — подумала Перси, но её догадки стали явью.

Редгард потёр копыто о копыто, смотря на происходящее. Ему потребовалась пара секунд, чтобы почувствовать угрозу, ненависть и возмущение.

— А это что за «кость»? — проговорил кто-то из толпы.

Музыка стихла. Прочие зеваки медленно окружили Редгарда, вскоре один из толпы вышел вперёд.

— Кто такой? И зачем заявился на нашу территорию?

Фиолетовый жеребец с коротко подстриженной гривой достал крылом пачку сигарет из серой джинсовой куртки. К нему сразу же подбежал жеребёнок лет десяти и подставил зажигалку, давая тому прикурить.

Редгард огляделся по сторонам:

— Сюда разве нужно особое приглашение? Место открытое, вот и приземлился, где было удобно.

Часть толпы засмеялась, подливая масла в огонь фразами «Да он не сечёт!», «Сейчас будет весело!», «Задай ему!».

— А ты смелый, как посмотрю. Ну, давай растолкую, что к чему.

Фиолетовый пегас, сделав очередной затяг дотронулся до куртки, где можно было заметить красную нашивку с изображением зубастой пасти волка, обведённую в круг.

— Видишь этот знак? Знаешь, что он означает?

— Впервые вижу, — ответил Редгард, замечая такие же схожие нашивки и у других присутствующих. Но больше всего выделялись рисунки на стенах, которым он по началу не придал значение.

— Мы банда «Красных Волков», и ты в нашем логове. — Жеребец подошёл ближе к Редгарду, обхватил его передним копытом за шею и посмотрел на своих последователей.

— И мы не особо любим, когда к нам приходят без приглашения. Это как-то неправильно? Не находишь?

Редгард напрягся и хотел было скинуть копыто наглого пегаса, пока не увидел Перси, которую подгоняли другие подростки.

— Давай! Топай быстрее! — кричал один из них.

Недовольная своим положением и местной компашкой, Перси целенаправленно шла к Редгарду, не обращая внимание на остальных.

— Кого я вижу! — радостно заворковал фиолетовый пегас и слегка покачал Редгарда, — Да это же сам рыжий чёрт! Как всегда обворожительна и горяча!

Парочка жеребцов отошли в сторону, позволяя Перси войти в этот круг.

— Я не собиралась сюда приходить. — Перси указала копытом на фиолетового пегаса, — И уж тем более снова видеть твою морду! То, чем вы всё тут занимаетесь… лучше бы пользу приносили!

Пегас усмехнулся, прошёлся свободным копытом по своей черной гриве, сильнее налегая на Редгарда.

— Вы только посмотрите на неё. Оказывается, мы не приносим пользы!

Поднялся смех, от которого Редгарду стало невыносимо, и он попытался убрать копыто нахального жеребца.

— Не так быстро. Мы с тобой ещё не закончили, — сразу же среагировал тот и с силой заставил Редгарда склонить голову, сжимая его горло.

— Отпусти его! — воскликнула Перси. — Он тут не причём!

— Так значит, это твой особенный? А он тоже поиграется с тобой и сбежит?

Раздался громкий смех толпы. Кобылку обуяла ярость, от которой она рванула вперёд. Появившиеся на пути два подростка не могли остановить разъярённую пони и были отправлены на асфальт, держась за грудь и морду. Ещё один жеребец попытался схватить Перси сзади, но также был отправлен на землю.

— Держите её! Веселье только начинается! — воскликнул фиолетовый пегас, сильнее сжимая Редгарда, который пытался освободиться из захвата и жадно глотал воздух.

Ещё одного Перси отправила магией в полет, но тут на неё налетело сразу трое. Они сбили её с копыт, прижав своей массой. В сумках что-то разбилось.

 — Я убью тебя! — проорала кобылка, пытаясь вырваться.

В этот момент вырвался Редгард, уронив сумки, он сразу же отпрыгнул назад, встав в боевую стойку. На него налетели остальные, пытаясь заломить, но пегас резко взмахнул крыльями и оторвался от земли, заставив атакующих столкнуться. А после рванул к тем, что держали Перси.

Резкий удар по челюсти снизу заставил потерять скорость и отклониться от курса. Следующий удар пришёлся по его груди. Сильная боль в лёгких заставила его перейти в защиту. Но времени отдыхать ему никто не давал. Фиолетовый пегас ухватился за его гриву и рванул вверх, выдирая клок волос, а после откинул в сторону ещё одним ударом. Редгард с трудом смог стабилизироваться в воздухе, пока толпа ликовала и ждала его поражения.

Сил негодяю нанести существенный вред ему явно не хватало, но то, как он мастерски сражался, поразило самого Редгарда.

— Потанцуем? — засмеялся короткогривый.

Подняв глаза на подростка, чей рост был примерно таким же, Редгард закусил нижнюю губу, из которой шла кровь. На вкус как железо. А после рванул на него, надеясь сбить. Но тот сложил крылья и в момент, когда копыта Редгарда должны были достать до него, он мешком рухнул вниз. Но уже через секунду, он расправил крылья и оказался за спиной оранжевого пегаса, схватив того за хвост. Резкий переворот через голову и Редгард оказался на земле.

Боль окутало тело, но спустя пару секунд он всё же открыл глаза. Перед ним брыкалась Перси, пылающая яростью. Она уже не щадила тех, кто пытался с ней справиться. Некоторые, хромая, пытались отползти из общей заварушки, а кто-то даже плакал. И вот в очередной раз её сбили с копыт. Редгард на секунду задумался, прежде чем почувствовал спиной холодный воздух от взмахов крыльев, а после чьё-то копыто.

— Не двигайся, червяк.

Но Редгарду уже было без разницы. Он глубоко вздохнул, начав в полной мере поглощать отрицательные эмоции: гнев, страх, месть, боль… и большая часть их исходила сейчас от Перси.

— Что? Легкие болят? — снова сказал фиолетовый пегас, сильнее нажимая на его спину.

Редгард сфокусировался на Перси. В один миг все, кто удерживали кобылку, разлетелись в стороны. Да с такой силой, что кого-то отбросило даже на пару метров, и они кубарем покатились. Превозмогая боль и давление, пегас рванул вперёд, хватая копытами кобылку и унося её к небу.

— Каспид, они уходят! — указывая копытом на улетающую парочку, проговорил один из банды.

Жеребец всё ещё был в смятении, но после коснулся оставленных сумок Редгарда и широко улыбнулся.

— Они вернутся…

---

— Отпусти меня! Я разорву этих детей в клочья!

Редгард тяжело дышал, но продолжал нести кобылку к облакам. Его тело ныло от боли, а голову рвало на куски от поглощённых эмоций.

— Устрою им весёлую жизнь! Посмотрю, какого им придётся…

— Заткнись, — прошипел Редгард.

Кобылка на мгновение умолкла, но лишь для того, чтобы переключиться на Редгарда.

— И какого хрена ты полез туда!? Встал такой, посреди этих мерзавцев и включил дурачка.

— Заткнись! — снова проговорил Редгард, но куда громче.

Кобылка отвесила ему копытом по щеке, от чего он зажмурил глаза. Боль становилась сильнее, а крылья стали ослабевать.

Пролетев сквозь облако, он приземлился на соседнее и сконцентрировался, а после выпустил из хвата кобылку.

— Я ЖЕ РАЗОБЬЮСЬ!

— Заткнись… — снова сказал он, падая на спину.

Кобылка по началу боялась двинуться с места, жалобно скуля и ища глазами варианты спасения, но их не было. Вскоре, страх потихоньку стал утихать. На глазах навернулись слезы, а сама она плюхнулась на круп и прижала копыта к груди.

— Дурак! — громко выкрикнула Перси, по щекам которой текли слезы. — Зачем ты полез в эти разборки!? Я сама бы всё уладила! Чёртовы подростки!

Язык Редгарда похолодел, а в горле пересохло. Ничего не оставалось, как просто глядеть в небо и краем уха слушать плач. Поднявшееся с трудом копыто опустилось на мордочку, закрывая глаза от солнца.

— Зато догнал, — сухо ответил Редгард. — И, кажется, я потерял твои сумки.
Прикосновение копыта ко лбу отдалось сильной болью, от чего он сжался. Его чувства притуплялись с каждой секундой.

— Рыбья ты башка, — ответила она, продолжая всхлипывать. И начав, наконец, осматриваться…

— Ты первая начала драку.

Перси не ответила, заворожённая видом на город с такой высоты.

— Знаешь, — чуть успокоившись произнесла Перси, — отсюда, городок выглядит совсем иначе.

Пульсация крови, отдавалась тяжёлыми ударами, в голове и ушах Редгарда. А следом он перестал чувствовать хвост.

— Помню… пролетал один странный город, — тихо проговорил Редгард, переставая слышать даже собственный голос, — где в центре находился памятник собаке. По истории, этот пёс смог доставить лекарство тяжело больным жеребятам, несмотря на пургу и страшный мороз.

Редгард попытался повернуть голову, но у него ничего не вышло. Следом он перестал чувствовать и копыта.  А под конец глаза его медленно закрылись…

Некоторое время спустя он всё же пришёл в себя. Медленно открыл глаза, убрал копыто и увидел лежащую рядом Перси, что тихо сопела. К нему вернулся слух, запах, ощущения, которые не сопровождались вспышками боли. И это не могло не радовать. Всё же он поглотил слишком много отрицательных эмоций. Одно только не давало покоя. Тот самый момент, когда он наплевал на аккуратность и воспользовался магией, будучи в форме пегаса. Ведь это могли заметить, а значит, ему снова придётся готовиться к худшему.

Он медленно коснулся растрёпанной гривы единорожки, аккуратно убирая её с мордочки. С её хвоста исчезла большая часть бабочек, которые были утром. А оранжевые седельные сумки местами имели дыры.

«Что же ты такое? И почему меня так затягивает твоя энергия», — подумал Редгард, замечая, как кобылка стала просыпаться.

Зевнув, она медленно открыла глаза и, увидев перед собой внимательную морду Редгарда, резко вскочила и отпрыгнула в сторону. На щеках показался румянец, а сама она потёрла копыто о копыто:

— Ты перестал слышать меня и уснул… я подумала, что с тобой беда… — пристыженно ответила Перси.

— Бывает.

Кобылка вздохнула и развернулась спиной, наблюдала за тем, как ветер медленно несёт облака, а солнце близиться опуститься за горизонт.

— Сильно досталось? Всё же, это я виновата в случившемся. Заигралась… и даже облила тебя.

Она опустила голову, грива в очередной раз скрыла её мордашку. К горлу подступил ком от разочарования и вины за случившееся. Казалось, кобылка опять даст волю слезам, но резкая боль в хвосте, заставила её ойкнуть.

— АЙ! Ты что делаешь!?

Она не успела развернуться, как пегас обхватил её шею копытом и прижал к своей груди, уткнувшись мордой в её гриву.

«Вроде бы так все делаю», — подумал Редгард, вспоминая тот момент у бара.

В воздухе повисло молчание, но долго оно не продлилось. Не понимая, что к чему, кобылка высвободилась из захвата и испуганно посмотрела на пегаса, делая пару шажков назад. Её эмоции менялись с бешеной скоростью: с гнева на сопереживание, с радости на печаль, с растерянности на испуг.

— Я… просто… просто прости, — тихо проговорила она, отводя в сторону взгляд.

— За что?

Редгард удивлённо приподнял правую бровь. Ведь он сделал то же самое, что сделал Базальт. И именно этого хотела Перси. Именно эти эмоции нарастающей печали били ключом и становились всё сильнее, пока грифон не принял меры, свойственные дорогим и близким, для проявления сострадания и поддержки.

— Ты хороший друг… Я не хочу к этим вещам возвращаться снова. И дело даже не в тебе…

Положив копыто на грудь, она глубоко вздохнула и, задрав мордочку вверх, продолжила смотреть на облака.

— Это как-то связано с тем, из-за чего ты сорвалась на подростков?

Кобылка, молча кивнула.

Редгард посмотрел на собственные копыта: испачканные, покалеченные, с кучей ссадин и синяков. Он ввязался в драку, сам не понимая зачем. Ради каких целей он рисковал собственной шкурой? Ради необходимой для существования энергии? Ради доверия, которым он мог после воспользоваться? Но всё это и так входило в его планы. Только вот, что-то внутри него не давало покоя.

— Редгард, — тихо сказала Перси задумавшемуся пегасу. — Забудь, что я сказала. И давай уже вернёмся на землю. А то холодно становится.

Глаза Редгарда сфокусировались на Перси, а странные мысли стали покидать его голову. Он кивнул, сделал пару шагов к краю облака и, расправив крылья, спрыгнул с него.

Спустя пару секунд пронзительный крик кобылки раздался в небе, а сама она, провалившись в пушистое облако, полетела камнем вниз…

---

Возмущённая и недовольная кобылка шла впереди, а Редгард плёлся следом , с опухшей правой стороной лица.

— Зачем бить-то? — растерянно спросил Редгард и замер от страха, когда Перси остановилась.

— Для профилактики! Чтобы в следующий раз думал, прежде чем что-то делать. —Кобылка возобновила движение, даже не оглядываясь назад.

— Думал, это не секрет, что контролировать облака могут даже земнопони.

— Ага! Конечно…

— Я не шучу, — Редгард продолжал держаться на расстоянии, — погоду могут контролировать все. Просто, тогда пегасам будет нечем заняться.

— Какая занимательная история… — проговорила без интереса Перси, продолжая сердиться на друга.

Вскоре они подошли к порогу дома и, достав ключ, Перси нетерпеливо поспешила открыть дверь. Сам же Редгард остался сидеть на улице, пока кобылка не зашла в дом. А после развернулся и пошёл обратно по дороге.

— Куда собрался!? — прокричала ему вслед Перси.

Редгард обернулся, заметив на крыльце кобылку, что нервно топала копытом по деревянной площадке.

— Обратно в бар, — безэмоционально ответил пегас.

— Там нет душа, и ванную тебе Базальт не предоставит. Дуй сюда, пока не передумала.

Пожав плечами и соглашаясь с единорожкой, Редгард поплёлся обратно к дому. Выглядел он и правда слишком потрёпанным, грязным и травмированным. Особенно его грива.

Оставив пегаса ждать в коридоре, Перси поспешила кинуть у стены сумки и отправиться в ванную первой.

«Вот значит, зачем столько покупок», — подумал Редгард, осматривая из коридора гостиную и кухню.

Тогда вечером, когда он забрался к ней в дом, чтобы оказать помощь, он наблюдал кучи разбитых предметов интерьера. И если кухня осталась неизменной, то гостиная выглядела пусто. Фотографии без альбома и рамок находились на полке справа, где ранее был кубок, который Перси благополучно уничтожила. На высоком комоде лежали аккуратно сложенные книги и тетрадки с изображением нот, пляшущих по извилистым горизонтальным линиям. И странная металлическая шкатулка, сильно привлёкшая своим дизайном Редгарда, от чего он медленно прошёл в комнату и взял её в копыта.

«Увесистая», — он посмотрел на замочную скважину в виде сердца и попытался открыть, но безуспешно. После чего тряханул над ухом и, не услышав лязганья предметов, вернул шкатулку на место.

Больше в помещении его ничего не заинтересовало. Диван, журнальный столик сбоку и непонятная конструкция из тонких алюминиевых перекладин. В этот момент он услышал, как дверь ванной комнаты открылась с неприятным скрипом и расслабленным выдохом самой кобылки.

— Ванная свободна. Только не смей брать мой шампунь. Твой я поставила прямо в раковину.

Редгард выглянул из-за угла на мокрую кобылку, чья грива свисала и с неё падали капли воды. В телекинезе она держала пару расчёсок, фен и полотенце. Но, заметив Редгарда, что продолжал смотреть на неё не отрываясь, она отвела взгляд и поспешила в свою комнату.

Там она закрыла дверь и, прижавшись спиной, села на круп, аккуратно пролеветировав предметы на белоснежную кровать.

— И что он вечно на меня так смотрит… — смутилась кобылка, говоря очень тихо. — Я же дала ему понять, что мне это не нужно… Сама со всем всегда справлялась, и никому не было дело до меня. А тут прямо с неба свалился на мою голову.

Перси прижала копыта к груди и опустила голову вниз. На душе было не спокойно. Слишком мокро и пусто для таких мыслей.

— И он не понимает, во что ввязывается… Стоит узнать о моем отце, как так же сбежит… А меня и так посадят в клетку, чтобы я продолжала, как канарейка развлекать публику…

Перси резко ударила себя копытами по щекам, от чего они сразу же покраснели ещё сильнее.

— Нет! Хватит Перси! Соберись! Пускай это и неизбежно, но хотя бы сейчас я могу жить в своё удовольствие. Хоть и недолго.

Глаза устремились на окно, за которым Квот-вот должно было опуститься солнце. На подоконнике среди прочих вещей находился фотоаппарат, подаренной ей матерью ещё в детстве. «Лучшие моменты в жизни, это те, что можно запечатлеть», — прозвучало воспоминанием в голове.

— Ты как всегда права, мама…

Через двадцать минут, когда Редгард вышел из ванной, то обнаружил на пороге Перси. Её грива была уложена и сверкала в свете лампы, на спине был знакомый оранжевый плащ с ярким синим кристаллом на шее в виде пуговицы, а на груди весел черный фотоаппарат с огромной линзой.

— Куда-то собираешься? — спросил Редгард, чей внешний вид уже был заметно лучше, но все равно соответствовал статусу пони, что не следит за собой.

— Мы собираемся, — улыбнулась кобылка.

Редгард поднял правую бровь и вопросительно посмотрел на Перси. Хотя он понимал, что, скорее всего, она решила составить ему компанию, пока он идёт в бар.

— Эм… ну я мог и один дойти.

Кобылка нетерпеливо застучала копытами по полу, а после развернулась к двери и выбежала на улицу.

— Скорее одевайся! Мы ещё можем успеть!

— Но нам же необязательно носить одежду, — ответил Редгард, но похоже, что кобылке было на это всё равно. Всё ещё не понимая, в чём дело он отправился следом…

— Вот тут! Видишь холм?

— Да, вижу, — ответил пегас, который аккуратно спускался на голую верхушку холма, держа копытами Перси.

Открытая большая поляна посреди не сильно густого леса, была единственным высоким местом в округе. С неё можно было наблюдать как город, так и обширные золотистые поля, которые выглядели сейчас серыми.

Приземлившись, кобылка стремительно сделала пару шажков вперёд, указывая копытом на поля.

— Скоро начнётся! Главное не упустить этот момент!

Редгард нахмурился, ведь в планах у него было отдохнуть и зализать свои раны в тихой обстановке:

— Что начнётся? Ты же ведь даже не сказала, зачем мы сюда припёрлись.

— Увидишь! Обещаю, что равнодушным не останешься.

Кобылка излучала счастье. Единственное, чем, собственно, Редгард и был доволен. Время ужина никто не отменял.

Становилось холодно, и Редгард, что буквально недавно принявший душ, вздрагивал от каждого дуновения ветерка.

— Сколько ещё ждать? — сжался жеребец, подмяв под себя копыта. — Решила поиздеваться?

— Заткнись и не плачь по пустякам! А то всё пропустишь.

Редгард неразборчиво что-то прошипел и отвёл взгляд в сторону, как вдруг белый лунный свет освятил полянку, на которой они сидели. Солнце медленно скрывалось за горизонтом, а небо окрасилось в оранжевые и жёлтые тона, вперемешку с белыми пушистыми облаками, похожими на творог. Бескрайние поля в один миг покрылось золотисто-голубым полотном. Высокая трава и растения под влиянием дующего ветерка начали волнами колыхаться в такт. Серебряные отблески создавали линии, что перемещались по направлению ветра, всё больше превращая поле в огромную блестящую простыню.

Когда солнце ушло окончательно, блеснув своими лучиками в последний раз на сегодня, луна окрасила небо и поле в светлые серебристые цвета.

Перси схватила фотоаппарат и, направив на поле, начала щелкать, в то время как Редгард всё ещё не понимал, что такого в этом моменте уникального, пока не увидел, как появился первый зелёный огонёк. За ним на поле появились ещё парочка, но других цветов. А следом ещё и ещё. Пока всё поле, охваченное этим явлением, не преобразилось полностью, заставив зрачки пегаса расшириться, а челюсть невольно открыться.

Уши уловили стрекотание сверчков, гул ветра играл аккомпанемент, а зелёные гирлянды пришли в движение. Вокруг поляны, на которой они сидели, так же зажглись огни, это оказались разнообразные маленькие цветы, тянущиеся к лунному свету.

— Это…

— Прекрасно? — закончила фразу Перси, улыбаясь до ушей.

Жеребец ещё какое-то время не мог отвести взгляд, пока парочка зелёных огоньков не окружила его.

— Не двигайся! — резко сказала Перси и направила фотоаппарат на пегаса.

Светлячок пролетел над головой Редгарда и аккуратно уселся ему прямо на нос, от чего пегасу захотелось сразу же согнать жука, но, заметив, как Перси фотографировала его, лишь угрюмо посмотрел на неё.

— Редгард! Хоть улыбнись! — завиляла хвостом Перси.

Но тот лишь чихнул, отправив жучка в бесконтрольный полет прямиком в траву.

— Не люблю, когда меня фотографируют.

Кобылка лишь засмеялась. Убрав фотоаппарат в свою маленькую сумку на боку, она уселась рядом с Редгардом и продолжила наблюдать за прекрасной картиной. Её хвост продолжил вилять, словно жил своей собственную жизнью.

— Помню, когда сама узнала об этом месте, то приходила сюда каждый день. Устраивала пикник и любовалась, пока не закрывались глаза.

— Заметно, — сказал Редгард, что всё ещё мёрз, от чего его крылья подрагивали. — Ты с первой нашей встречи говорила о своём интересе к красоте.

Кобылка хихикнула снова, но в этот раз посмотрела на Редгарда и стала перебирать копытами. Растерянность объяло её тело, от чего она долго не решалась достать из сумки заготовленный свёрток в пакете.

— Редгард, повернись ко мне, — сказала Перси, держа в копытах большой зелёный платок.

Когда всё же пегас повернулся, она обхватила обеими копытами его шею, накидывая тёплую ткань. Из-за неудобной позы она подвинулась чуть ближе, едва не соприкасаясь грудью его, ощущая на шее его прохладное дыхание. Когда всё же она смогла завязать узел, то поправила зелёный шейный платок и отошла назад.

— Я хотела сделать тебе подарок… Ну, знаешь… он очень подходит под цвет твоей гривы.

Редгард какое-то время пытался прийти в себя, дотрагивался до подарка, но никак не менялся в эмоциях.

— Тебе не нравиться? — озадаченно спросила единорожка. — Если нет, я сдам обратно и в следующий раз спрошу…

— Нет, — прервал её Редгард, — мне нравиться! Просто я… не ожидал…

Кобылка с облегчением выдохнула и села рядом, продолжая наблюдать за яркими цветами на поле. Пуговица на её плаще расстегнулась, и он взмыл в воздух, после чего аккуратно опустился на спину дрожащего пегаса, где следом подстроилась и сама Перси.

— В этот раз не будешь отпрыгивать, как ужаленный?

Редгард молчал. Рядом под боком находилась Перси, а его мордочка еле заметно исказилась в улыбке. Настоящей улыбке, впервые за очень долгий период времени

Глава III. Беда не приходит одна

Незаметно наступила глубокая ночь, на улицах города горели фонари, лавки давно уже были закрыты, а вокруг ни души. Огромные серые облака, гонимые ветром, частично перекрывали лунный свет и появившиеся на небе еще тусклые звезды.
     Два сонных пони, практически соприкасаясь боками друг с другом, медленно плелись дороге. Разговор особо не клеился, да и что уж там. Желание по скорее улечься в постель вытесняло из головы любые другие мысли.

Через пару десятков минут они уже стояли на пороге дома. Кобылка лениво зашла первой, следом зашел пегас, держа в зубах маленькую сумку. К его удивлению и удаче, сегодня он ночует тут. Это предложение поступило от самой Перси, которая, не смотря на смущение, не могла оставить его на улице. А ловкая манипуляция своим полом и опасениями от последней драки, ставила твердую точку на какие-либо возражения.

Раннее изученная гостиная все цело досталась Редгарду. Диван послужил кроватью, серый плед – теплым одеялом. Но даже такие удобства, блекли под гнетом усталости и неимоверным желанием закрыть глаза.

Дом наполнился тишиной. Ночь незаметно сменилась ранним утром. Яркий цвет просачивался сквозь незакрытые места штор, создавая на полу вытянутые фигуры.

Крылья пегаса невольно дернулись, ушки встали торчком, заслышав за окном проезжаю телегу. Он медленно открыл глаза и потянув в перед копыта, перевернулся набок.

«Давно не было так хорошо», — зевнул Редгард, не желая вставать.

Но встать все же пришлось. Сейчас никак нельзя останавливаться на достигнутом. Доверие Перси росло к нему с каждым днем, изменив его первоначальные планы на этот город. И терять удачу, севшую ему на хвост, никак не хотелось.

Все еще зевая, он отправился на кухню. Включил плиту, поставил чайник, что находился на соседней конфорке, нашел кружки и пакетики с чаем. А после залез в холодильник:

С центральной решетки свисала бечёвка от бумажной обертки с петелькой на конце, а ожидаемых продуктов попросту не было.

«И чем она вообще питается? Может она тоже чейджлинг?»

Редгард отрицательно мотнул головой, прогоняя такие странные мысли.

Чайник засвистел, и Редгадр хотел было уже разлить кипяток по кружкам, как в проходе появилась Перси, с недовольным выражением мордочки и растрепанной гривой.

— Уже хозяйничаешь? Разрешила остаться, а он уже по всем шкафчикам порыться успел.

— Еще не по всем, — возразил Редгадр.

Кобылка фыркнула, и со словами «Дубина пустоголовая», развернулась по направлению к ванной.

— Утро только началось, а я снова в чем-то виноват, — ответил вдогонку Редгард.

Пегас замер и чуть не уронил чайник, почувствовав гнев и холодный взгляд кобылки.

— Две ложки сахара. И чтобы больше никуда не лазил!

Интенсивно закивав, чуть не вылив кипяток из чайника, он выдохнул с облегчением, когда кобылка закрылась в ванной. Разлил кипяток, закинул пакетики с чаем и уселся за стол, наблюдая за окном чудную солнечную погоду.

«Интересно. Куда она сегодня меня поведет».

Прошло минут десять, но Перси не спешила вылезать из ванной. Тогда Редгард ухватился за свою кружку и разом выдул ее содержимое. Не сколько сильно он хотел пить, да и без надобности ему это, сколько просто промочить горло после холодной ночи.

«Похоже, она там на долго», — подумал пегас, тоскливо смотря на вторую кружку.

Через десять минут он не выдержал. Встал из-за стола и направился к ванной, желая поторопить единорожку с её излюбленной опрятностью. Но стоило ему занести копыто, как ушки уловили тихое пение из-за двери.

Слова было не разобрать, а звук воды лишь способствовал этому. Но даже же так, он чётко улавливал интонацию и тонкий приятный голос Перси, чудесно вытекающий наружу.

«Ну точно на долго», — отойдя от двери, вздохнул пегас.

Дверь в комнату Перси была слегка приоткрыта. Возможно это нарушение её личного пространства, или норм гостеприимства, которые уже утром успел нарушить, но Редгарду было на это мягко говоря чхать. Интерес всё же брал верх. Голова просунулась в дверной зазор, глаза устремились на содержимом комнаты, кое тут было не много.

Он ожидал более яркое помещение, выкрашенное в цвет гривы самой кобылки, но практически сразу же разочаровался. Серые стены, белая кровать, большой деревянный шкаф и пара тумбочек. На подоконнике лежали предметы привлекая своим вниманием сильнее, чем что-либо ещё тут.

Дверь со скрипом отварилась, Редгард медленными и аккуратными шагами подошел к окну. Перед ним находился фотоаппарат, пара банок с разноцветными таблетками, мелкие побрякушки, которыми Перси любила украшать свою гриву и хвост, а также конверт. Аккуратно схватив письмо, он приблизил его поближе к глазам и перевернул.

«Адрес: Мэйнхеттен, Лафай Стрит…»

Информация не несла в себе никакой полезности, особенно Редгарду. По этому письмо отправилось обратно на подоконник. Ведь это могли быть её друзья, знакомые, родственники или кто-либо ещё. А единственный известный ему друг, заведовал баром в этом городе. Но что-то все же со подвигло его начать аккуратно вскрывать не заклеенный конверт, пока в входную дверь не постучали.

От неожиданности он резко оглянулся, чуть не уронив письмо. Быть сейчас обнаруженным в чужой комнате, ну никак не хотелось и по этому вернув все на место, он поспешил к входной двери.

Распахнув её, он буквально сразу же поспешил закрыть. Но когтистая лапа не дала этого сделать.

— А я-то, как тебя рад видеть, Малыш! — с улыбкой ответил Базальт, силой пробираясь во внутрь.

— Не то слово… — язвительно сказал Редгард.

Базальт был в привычном себя образе. Широкая улыбка, огромные глаза, что сейчас смотрели на Редгарда, заставили пегаса опешить на пару шагов.

— Ну что же ты по привычки от меня стараешься удрать! Иди обниму!

Грифон развел лапами, демонстративно показывая свои острые когти, сверкнувшие под лучами солнца. Сделал пару шажков на пегаса, и с ехидной улыбкой попытался обнять.

— Иди к чёрту! — отпрыгнул назад Редгард, избегая смертельных объятий.

Базальт остановился, поправил бабочку и не меняясь в выражении сказал:

— Ладно. Будет время над тобой поиздеваться. Да и смотрю я не ошибся.

Редгард вопросительно уставился на База.

— Ты же у нас бездомный, — засмеялся грифон. — Перьями почувствовал, где я тебя ещё встречу. А где собственно наш фрукт?

— В ванной. После ночи приводит себя в порядок, — с ненавистью сказал Редгард.

Грифон сделал пару шажков вперед, остановившись прямо перед пегасом. С наклоном головы, его зрачки расширились, а выражение лица сменилось на непонимание.

— После ночи? Ты… с ней?!

— Да! А ты думал, чем ещё мы будем заниматься? По началу, конечно, было холодно и не приятно, но потом мне даже понравилось. Уверен, что сегодня продолжим в том же духе, — улыбнулся Редгард и почувствовал тонкую невидимую ниточку, за которую можно было подергать нервишки нахального грифона. Выходило это очень хорошо.

Грифон изменился во взгляде на более агрессивный, более пугающий. Он уперся головой в голову Редгарда, посмотрел ему прямо в глаза. Пегас тоже не отступил, напрявшись шеей и всем телом стал бороться в глупой игре по демонстрации собственной силы, пока дверца ванной комнаты не открылась и оттуда не вышла расслабленная кобылица.

— Что… — удивленно она уставилась на двух самцов, чьи животные инстинкты дали о себе знать. — Вы совсем с катушек съехали!?

Оба остолопа заслышав кобылку отпрянули друг от друга и возмущенно отвели глаза в разные стороны.

— Буквально на пять минут мне стоило сходить в ванную, и тут начинается…

— Ну, мы ждали тебя для полной сцены, — ответил Базальт, а Редгард лишь кивнул.

— Я как будто часами провожу в ванной, чтобы меня ждали…

— Да! — резко в унисон выкрикнул Редгард и Базальт.

Кобылка на пару секунд застыла на месте. Ее зрачки медленно сузились, а передним копытом она начала скрести по полу.

— Я вам устрою! — оскалилась кобылка...

— Вот, держи. Крепкий, без сахара, — сказала Перси, ставя чашку на стол перед Базом, что потирал опухшую красную щеку. Напротив, него сидел Редгард, прижимая к лицу холодный половник.

— Могла бы и полегче. Кто так гостей встречает? — выразился Баз и тут же заметив злобный взгляд Перси, закрыл клюв лапой.

— Прежде, чем я ударю тебя снова, лучше скажи зачем пришел, — спросила кобылка.

Редгад продолжал молчать, лишь изредка притрагиваясь к чаю, а потом снова к щеке.

— Ну, мисс «Лучший удар», я всё по тому же вопросу, что и неделю назад. И я смотрю у тебя хотя бы есть настроение! — грифон щелкнул пальцами и подмигнул Перси, но та попросту вздохнула.

— Я тебе уже говорила Баз. Больше я не притронусь к скрипке. Найди кого-нибудь ещё на свой ежегодный праздник.

— Эх! Могли бы как в старые добрые. Зажечь эту чёртову сцену, чтобы потом у всех волосы из грив повыпадали!

Глаза Базальта ярко блестели, клюв искажался в широкие улыбки, а струившаяся гордость и радость сейчас поглощалась молчаливым чейнджлингом. Не хватало двух тостов, чтобы сделать бутерброд для приятного завтрака.

— Нет. И еще раз НЕТ! — воскликнула кобылка, от которой веяло грустью. — Мне и так придется…

После её глаза посмотрели на Редгарда, и обманчиво улыбнувшись, она просто замотала отрицательно головой.

— Попытка не пытка. Но если вдруг передумаешь… у нас еще две недели, — раздосадовано вздохнул Базальт и ухватился за свою кружку чая. — Кстати. А как давно вы вместе?

Редгард молча наблюдавший за всем происходящим даже не моргнул. Словно это так и было. Кобылка же лишь на пару мгновений умолкла, не зная, что толком и сказать. Охвативший ее шок, заставил парочку её прядей встать дыбом.

— МЫ НЕ ВМЕСТЕ! — выкрикнула Перси, заливаясь румянцем, нащупывая позади себя копытами предметы.

Дикий хохот раздался на всю кухню, когда Базальт, прикрываясь лапой и крылом, спрыгнул со стула и увернулся от летящего в него венчика. Пока он спешил к входной двери, в спину прилетали и другие кухонные принадлежности. Рыжего монстра было не остановить! А сам Редгард, с легкой улыбкой, продолжил молча сидеть за столом и попивать чай.

Когда кобылка вернулась, Редгард не успев повернуть голову, как ему прилетело копыто по голове.

— А мне за что!? — нервно зачесав макушку, удивленно спросил Редгард.

— За компанию, Идиоты! Собирайся! И иди за продуктами, теперь.

Через полчаса Редгард стоял уже на пороге. На спине висели две знакомые оранжевые седельные сумки, а на шее был зеленый подаренный платок.

«Виноват не я, а досталось мне! Ничего нового».

Медленно развернувшись в направлении города, он расправил крылья и оторвался от земли. Хватило пару десятков секунд, чтобы достигнуть облаков.  Почувствовать перьями теплые лучи солнца, прохладный ветер, аромат лиственных деревьев.

Сегодня пушистых гигантов было на много больше чем вчера, но больше удивляло не это. То самое письмо из комнаты Перси, ему нужно было доставить в местную лавку антиквара на одной на улице, которую они проходили в первый день знакомства.

Когда он оказался между парком и Мэрией, то спустился на дорогу и продолжил путь уже на своих четырех, заворачивая в торговый квартал. На улице, как и тогда было множество вот-вот открывшихся лавок, демонстрируя на витринах свой товар, а сонливые продавцы медленно приводили прилавки в надлежащий вид.

В ценах Редгард не разбирался, да и в качестве тоже. Зайдя в первую попавшуюся лавку, он купил все необходимое, и даже поверх нужного. Продавец с интересом расспрашивал о целях покупки и о том, что будет из этого приготовлено, но Редгард, не обладая знаниями, просто соглашался на лишние позиции в корзине, лишь бы поскорее отвязаться от этих хлопот.

На выходе из магазина он в очередной раз завернул в тихий переулок.

«Если не ошибаюсь, то мне сюда», — подумал он, проходя под окнами невысоких домов.

Стоило дойти до середины, как он почувствовал приближающуюся опасность. Глаза забегали по сторонам, но никого не было. Напрягавшись, пегас ускорил шаг.

«Рядом!», — оглянулся назад Редгард. В этот момент, чье-то копыто резко ухватилось за платок и потянуло вверх. Благо он не был завязан на узел и практически сразу же развязался, освобождая пегаса от удушения.

Над головой завис он. Тот самый фиолетовый пегас, после которого у Редгарда остались синяки.

— Я заберу это, — ухмыльнулся коротковолосый, и рванул к небу.

Раньше издевательства просто игнорировал, не привлекая к себе внимания, но сейчас… При виде удаляющегося от него платка, его мозг вскипел, крылья вытянулись стрелой, на лице появился оскал. Мгновение, сумки упали на землю, и он молнией сорвался с места, быстрее, чем это когда-либо было.

— Вот так! Следуй за мной, — выкрикивал пегас, махая зеленым платком в воздухе, от чего Редгард злился ещё сильнее.

Пегас нырнул в густое облако, следом за ним Редгард. В облачной завесе он сразу же потерял вора, но все еще ощущал его присутствие.

— А я смотрю вас шибко много стало за последнее время, — раздался голос где-то с боку, и Редгард не теряя времени нырнул туда, стараясь ударить копытом.

— Неизвестный. Навыки ниже среднего. Но реакция на высоте, — снова раздался голос, но уже спереди. Очередной удар ушел в молоко.

— Что тебе надо? — рыча выкрикнул Редгард, увидев двигающуюся тень с боку.

— С выносливостью тоже не плохо. Я бы сказал, что такой самоуверенный проходил службу в королевской гвардии, но техника ведения боя говорит об обратном. А про умственные способности, пожалуй промолчу.

Редгард закрыл глаза, сфокусировался на своих природных чувствах и резко рванул вправо, нанося удар правом копытом. В этот раз он почувствовал, как задел твердую часть стопы.

— Значит все же чувствуешь. Интересно. Кого-то мне это напоминает…

Редгард почувствовал движение сверху. И прежде чем поднять голову, на лицо упал зеленый платок. Следом, снизу, сильный удар пришелся по животу. Редгард сжался, из-за рта вылетел сгусток желудочного сока.

Последовала серия ударов. По задним копытам, по спине, по голове… От некоторых получалось увернуться, но остальные прилетали по болевым точкам.

— Я порву тебя! — более яростно зарычал Редгард, чьи глаза налились кровью.

Он взмахнул крыльями и резко рванул вверх, пытаясь вылететь из завесы. Но чужие копыта ухватились за его крылья и с силой отправили в бесконтрольный полет обратно.

— Давай же! Покажи мне все свои трюки. Сначала займемся тобой, а потом наведаемся к той свинье.

Редгард с трудом смог стабилизироваться в воздухе и ярость брала над ним вверх. Если он сможет поймать его в телекинез, то исход боя будет предрешен. Кровь приливала к голове, маскировка, которую он не без труда мог контролировать еле держалась.

— Не туда смотришь, слабак, — снова проговорил голос откуда-то слева.

Стоило Редгарду увидеть силуэт, мечущийся в облаках, как он сфокусировался магией. Но что-то остановило его. Он до коснулся до платка, что чудом держался на его плече.

«Успокойся! Я не для того старался, чтобы все так кончилось»

В момент, когда он почувствовал сближение с пегасом, он сложил крылья и резко стал падать. Удар лишь краем задел его гриву. А после он резко расправил крылья, схватил зубами летящий платок и рванул из облачной завесы на открытое пространство, где приземлился на отдельное облако. Из завесы следом вылетел тот самый пегас. Его выражение лица пугала своей натянутой улыбкой и выставленными на показ зубами.

— Думаешь я не знаю кто ты! — заорал так, что на секунду стало страшно. — Я видел, как разлетелись мои парни и это явно сделала не та рыжая бестия!

Пегас рванул вверх, развернулся и стал набирать скорость пикируя на Редгарда. Тот в свою очередь не сдвинулся с места. Копыта попросту не слушались, а на крылья словно одели гири.

Расстояние сокращалось стремительно быстро. Разгневанный пегас завопил снова, вкладывая в этот удар всю силу и скорость. Биение сердца отдавалось в голове, а накопленный адреналин заставил мышцы сильнее напрячься. Но в самый последний момент Редгард ушел в бок и с размаху на опережение ударил копытом по лицу мерзавца, отправив того крутиться в воздухе, а после камнем лететь вниз.

Требовалось пару секунд осознать, что удар вырубил мальца. Редгард, сложа крылья, мигом спрыгнул с облака стараясь догнать падающее тело. Но оно быстро набирало скорость.

До крыш домов оставались считанные десятки метров, а Редгард никак не мог дотянуться до короткогрива.

— ЧЁРТ! — взревел Редгард, понимая, что ему никак не успеть схватить паренька, летящего вниз головой.

Толпа, завидевшая эту картину, с ужасом охнула. Кто-то даже закричал, понимая, что сейчас произойдет. Если не к смерти, то точно к большим проблемам. И лучше всего это понимал Редгард.

Он яростно рыкнул и сфокусировался на теле пегаса, замедлив падение. А через секунду, ухватился передними копытами и пытаясь затормозить в воздухе, сильно приложился к черепичной крыше здания. Крыло хрустнуло, как и что-то в груди, но он продолжал держать короткогривого, пока они скатывались с крыши и не остановились на самом краю.

В глазах кружилось, желудок просился наружу. Но не смотря на такие проблемы, он все же успел. Успел спасти бедолагу, даже не осознавая, что сделал это осознано. А через какое-то время его глаза закрылись.

Короткогривый стал приходить в себя. Под кряхтение и шипение от собственной боли, он заметил Редгарда, что лежал рядом и держал его передними копытами, а уши уловили собравшуюся под домом толпу, среди которых не оказалось пегасов, чтобы к ним взлететь.

— Вот же… оплошал, — сказал фиолетовый пегас, с трудом поднимаясь на копыта. — Ещё и толпу собрали… Чёрт, маман за такое точно вставит. Нужно драпать, да побыстрее.

Пегас рванул с обратной стороны крыши, оставив Редгарда лежать верх пузом и страдать от боли.

Проснулся Редгард уже на земле. Вокруг толпа из разношёрстных пони разных мастей и рас, всячески пытались привести его в чувства.

— Воды! Подержите голову!

— Держи! — прокричал кто-то еще.

Редгард почувствовал, как холодной водой окатили его мордочку. Правое крыло ныло от боли, как собственно и грудь. С трудом открыв глаза, он уставился на толпу.

— Кто-нибудь, вызовите врача!

От этих слов, ему было не по себе, но сейчас важно было другое. Когда перед глазами перестало все крутиться, он посмотрел на собственные копыта в обличии пегаса и с облегчением выдохнул.

— На месте… — проговорил он тихо, от чего некоторые не поняли его.

— Вы как себя чувствуете? Что случилось? Не удачное падение? Где другой? — вопросы шли друг за другом, не давая Редгарду и минуты покоя.

— Отвалите от меня! — прошипел он, заставив большую часть замолкнуть. — И без вас голова гудит.

С трудом перевернувшись на копыта, он попытался встать. Вышло это неуклюже, и ему сразу же попытались помочь, но Редгард отмахнулся. Завидев рядом сумки и платок, он аккуратно подобрал их и поковылял по улице дальше.

Один из столпы резко встал перед ним, останавливая собственным копытом. Это был темно красный единорог с густыми усами.

— Пожалуйста! Вам нужен врач. Я не могу позволить вам двигаться.

Редгард попытался и от него отмахнуться, но единорог просто схватил его магий и поднял на пару сантиметров от земли. Остальная толпа лишь поддерживала такое решение и через минуту Редгард положили на собственные сумки на крыльце ближайшего дома.

«Вот же влип…», — зажмурился Редгард скрипя зубами.

По разговорам собравшихся, парочка отправилась в больницу за помощью, часть разошлась, а присматривать за калекой остался тот самый единорог с усами.

— Что именно болит? — спросил усатый.

Пегас открыв глаза, осмотрелся по сторонам.

«Никого больше нет. Отлично».

— Вот тут… можешь немного помять… — сказал Редгард, указывая на свой бок дрожащим копытом.

Жеребец кивнул, подошел ближе и стал растирать место на которое указал Редгард. Сначала все было нормально, а после жеребец слегка качнулся. И только он захотел убрать копыто, как Редгард вцепился в него собственными, продолжая фокусироваться на поглощении жизненных сил.

— Что ты делаешь? — прохрипел единорог, падая на землю.

— Кажется тебе нужен врач, — ответил Редгард, чьи глаза заблестели ярче обычного.

Когда единорог закрыл глаза, пегас сразу же откинул его в сторону. Ухватился за сумки и скрылся переулке. Хоть грудь и продолжала болеть, а с крылом потребуется куда больше времени, все же подпитка придала ему сил уйти подальше от сюда.

Шаг за шагом, оглядываясь по сторонам, он вышел на нужную улицу. Вспышка боли заставила прислониться к стене, от напряжения сползти на землю уставившись на дорогу.

Перед глазами пробежала толстобокая коричневая кошка. На миг почуяв Редгарда, она оглянулась, навострила уши, и как ни в чем не бывало, продолжила свой пусть исчезнув из вида в ближайшей дырке дома.

«Похоже сильно повредил панцирь», — вздохнул Редгард, переводя дыхание и пытаясь совладать с болью.

Когда на улице он заприметил парочку идущих пони, превозмогая резь поднялся на копыта, лишь бы они не обратили на него внимания. А после, набрав воздуха в легких с трудом пошел вперед.

Найти нужную лавку было той еще проблемой. Среди прочих схожих магазинов, Редгард не раз ошибался и по ошибки заходил не в тот. Пока не заприметил деревянную дверь, украшенную разными старинными аксессуарами: От вставленных искусственных перьев, до ловцов снов. От непонятных символов на двери до крестообразной замочной скважины.  Да еще и над входом красовалась белая табличка с выгравированным названием «Коллекционер», что лишь сильнее вносило непонимание.

Редгард поправил свою ненастоящую гриву, глубоко вздохнул и дернул ручку двери. Та отворилась с протяжным скрипом, а над головой зазвенел колокольчик.

Глазам предстали огромные стеллажи, набитые разным родом вещей: От бумажных книг, до странных масок на стене. Макеты неизвестных аппаратов, кулоны, зубы переплетенные веревками в виде ожерелий, зеркала и статуэтки. Под потолком, на ниточках весели фигурки птиц и пониподобных тварей.

Пыльные деревянные стеллажи стояли боком, а узкое пространство между ними не позволяло даже нормально развернуться. Впереди, можно было заметить старую стойку с еще большее странным ассортиментом на ней.

Вонь от старости стояла невыносимой. Закашляв от пыли, Редгард прошел вперед, прижимая переднее копыто к своему носу.

«Это явно не похоже на почтовую службу», – зажмурился Редгард и чуть не сбив рядом стоящий кувшин.

В один момент ему показалось, что за полками кто-то стоит.

— Тут кто-нибудь есть? — обратился Редгард, зажимая нос.

— Да, добрый день в нашей замечательной лавке… — ответил тонкий мужской голос, справа за стеллажами.

— Чем я могу вам помочь? – ответил уже женский голос, совершенно, с другой стороны.

— Пройдите…

— Вперед.

Два голоса, явно принадлежали двум разным пони. Только почему они договаривали друг за другом, сильно смутило пегаса. Либо он бредил, либо их и правда было двое. Но как они и предложили, он прошел до стойки вперед.

— Эм… я тут по странному вопросу…

— Я догадываюсь… — сказал выходящий из правой части помещения аквамаринового цвета единорог, худощавой внешности, с белой длинной гривой на правый бок по центре которой, она превращалась в черную.

— По какому уникальному вопросу вы пришли, — договорила почти точная копия единорога с другой стороны. Её единственное отличие было в том, что грива была выкрашена в черный с белым внутри.

— Кажется у меня в глазах двоиться… — устало сказал Редгард, что принялся потирать веки.

— Не двоиться — оба в один тонн проговорили эти личности.

Редгард слегка опешил от испуга. С таким он сталкивается впервые лично. И хоть злых намерений он не ощущал, все же старался держаться на расстоянии.

— Но... но… вы же одинаковые…

— Мы… — начал жеребец.

— Знаем, — продолжила кобылка, что уже подошла достаточно близко к пегасу.

— Я немного растерян, — продолжил устало мотать головой Редгард, не зная на кого обращать внимание.

— Так или иначе, мы рады видеть вас в нашей лавке, — с боку ответил единорог.

— И я так понимаю, вы пришли за своим заказом? — закончила единорожка стоя напротив.

Глаза разбегались, а мозг отказывался воспринимать информацию, что подавалась с одинаковой интонацией.

— Нет, наверное, это новенький постоялец из той лавки с семенами. Все ждут, когда к нам привезут сухой экстракт роста. Вот посмотри, на спине и по бокам следы грязи, — предположил жеребчик.

— Возможно, ну тогда это по моей части.

Единорог кивнул, чесанул копытом свою гриву и посмотрел на дверь за стойкой:

— Ладно. Я вернусь к складу. Нужно еще разобраться в куче ненужного хлама. А потом…

— Потом ты предложишь сходить пообедать в том замечательном кафе? Только прошу, давай хотя бы там заведомо договоримся, кто будет платить. А то в прошлый раз, владелец устал нас путать и несколько раз возвращал нам деньги, — продолжила кобылка.

— Ты читаешь мои мысли!
— Увы приходиться, — задорно произнесла кобылка и улыбнулась. После чего ее взгляд скользнул по Редгарду. Тот до сих пор прибывал в не ком запутанном состоянии.

— Не обращайте внимание, мы и сами ничего не можем поделать с этим. Так чем вам помочь?

Потребовалось время, прежде чем Редгард прокашлялся и собрался с мыслями.

— Да… я не уверен, что по адресу… — пегас достал из сумки то самое письмо, — мне нужно отправить письмо…

Кобылка не удивилась. Она в один момент оглянулась, и крикнула своей мужской копии, что уже исчез за дверями подсобки.

— Кайн! А твои предсказания сбылись. Только я все равно выиграла.

— Черт! – приглушённо раздался раздосадованный голос жеребца.

Кобылка усмехнулась, прикрыла копытом улыбку и зажмурила глаза.

— Так я все же не сюда пришел? — спросил Редгард.

— Ох, извините за наши выходки. Сейчас я все вам объясню, — кобылка глубоко вздохнула и выпрямив спину уселась на пол. — Меня зовут Лайн, а второго владельца Кайн. Мы частное предприятие по купле-продаже редких и уникальных предметов Эквестрии. Основной наш дом находиться не далеко от Радужных водопадов. Еще есть рядом с Кантерлотом и другими основными провинциальными городами. Но все же мы родом все из Балтимэра. Наша основная деятельность, это перепродавать старинные предметы или сокровища поколений. Иногда даже попадаются артефакты, но в прошлом году принцесса Селестия издала закон, в котором мы обязуемся все опасные магические штучки оправлять в её королевские угодья. Так что контрабандой мы не занимаемся и даже не предлагать. А в последнее время мы еще подрабатываем экспресс доставкой писем на другие уголки Эквестрии.

Редгард глубоко вздохнул. Полученную информацию ну никак невозможно было переварить после всего этого.

— Я погляжу вы чем-то озадачены?

— Конечно озадачен! Не культурно так налетать на потенциальных покупателей со всем багажом услуг. Дала бы хотя бы ему краткий ответ «Да», — выкрикнул из кладовки единорог.

— Я и сама решу, как удобней будет нашему клиенту! — возразила кобылка.

«Похоже, даже если просто свалю от сюда, они продолжат, будто бы меня тут и нет».

Редгард все же замахал копытом, давая о себе знать. И без того ему тяжело приходиться. Так еще и эмоции этих двоих переплетались и меняли оттенок, как оно им вздумается.

 — Это все прекрасно, но мне важно письмо отослать, а не то как вы справляетесь друг с другом.

— Ах… вы всё об этом! Ладно-ладно. Томить вас не буду, хотя изначально я надеялась, что вы пришли по поводу работы. Нам как раз требуется сотрудник на утренние смены. И было бы не плохо, если вы рассмотрели данное предложение, если ничем не заняты и нигде не состоите.

Редгард фыркнул. Буквально еще одно предложение, и он точно взбеситься.

— Мне. Нужно. Отправить. Письмо! — громко потребовал Редгард, от чего похоже что Лайна пришла в себя и внимательно посмотрела на пегаса.

— Да… что-то меня понесло не туда. Но все же…

— Письмо! — еще раз громко сказал Редгард, от чего дверь кладовки открылась. На обоих уставился Кайн с непониманием происходящего.

Ему было достаточно мгновения, чтобы магией ухватиться за письмо и пролеветировать к себе.

— Ну, во-первых, попрошу вас не кричать. А во-вторых все письма изначально нужно нести в Мэрию.

Редгард оскалился, закатил глаза и глубоко вздохнул, пытаясь унять гнев. В это время кобылка, как ни в чем не бывала, продолжала улыбаться, как будто нарочно бесила Редгарда.

— Хотя… — задумался единорог, разглядывая письмо, — Кажется тут мы можем сделать исключение. Мы уже имели дело с отправителем и тут проблем не будет.

Лайна улыбнулась еще сильнее:

— Это определенные нюансы, при которых нам приходиться работать с городским управлением. Используя наши замечательные навыки, мы оказываем экспресс доставку писем почти по всей Эквестрии. Таким образом с нас не взымаются… — радостно попыталась сказаться единорожка, пока её рот не захлопнулся, от обвивших голубых магических пут.

Понимая, что быстро разобраться с делом не получится, Редгард развернулся к выходу, бормоча что-то себе под нос.

— Лайна. Я думаю тебе нужно перестать так делать. Это плохая привычка. И совершенно несет в себе полезности.

Кобылка лишь вздохнула и кивнула Кайну. Магические путы исчезли с мордочки, и она окликнула Редгарда.

— Вы же от единорожки с оранжевой гривой?

Слова заставили Редгарда остановиться.

— А что, если так? — грубым тоном ответил пегас.

— В этом случае мы не будем отправлять вас с этим заказом в Мэрию. А сможем быстро отправить его на ваших глазах.

— Ну так сделайте это!

Если бы на копытах Редгарда сейчас находились часы, то он точно бы засек промежуток потраченного времени.

Лайна кивнула, да и Кайн тоже.

— Я отправлю! — синхронно сказали хозяева.

— Тогда давай ты! — снова повторили оба, от чего тяжело вздохнули.

Редгард, закрыв глаза, лишь легонько ударил себя копытом по мордочке.

— Я отправлю. Все равно это будет неофициально, — ответил единорог.

— Не забудь сделать пометку. Чтобы не вышло, как в тот раз.

— Агась.

Единорог схватил телекинезом ручку со стойки и что-то нарисовал на обложке письма. После чего поднял его в воздух и сконцентрировавшись, вокруг конверта образовалась прозрачная голубая сфера.

Редгард почувствовал сильный всплеск магической силы, исходящий от единорога и внимательно уставился за тем, что сейчас происходило.

Следом из рога жеребца вылетели искры, а сфера сильнее засветилась. Вспышка, заставила пегаса на мгновение моргнуть, а магический шар с письмом бесследно исчезнуть.

— Это магия перемещения? Телепортации? – удивленно спросил Редгард.

Единорог лишь улыбнулся и выпятил грудь:

— Что-то из этого разряда, но куда лучше... Знаете, что один дракончик ученицы принцессы Селестии, может собственным огнем отправить письмо лично ей, где бы та не находилась? Это практически тоже самое. На этом спасибо нашей семье.

— Удивительно… вижу такое впервые свои глазами — продолжил удивляться Редгард.

— Наша пространственная магия телепортации требует огромной концентрации и предрасположенности с самого рождения. И даже если все это у вас будет, то не факт, что все получиться так, как это выходит у нас, — пояснила Лайн.

— Простыми словами – Невозможно её выучить, если не родился с талантом к магии. И естественно единорогом.

Редгард молча кивнул. Ему было достаточно знать, что этим талантом обладают единицы. А с его владением магией, он никогда не сможет использовать даже простую телепортацию на короткое расстояние. И это удручало. Но он уже привык к такому.

Напоследок Редгард в благодарность еще раз кивнул и направился к выходу.

— Вы кажется забыли оплатить наши услуги, — окликнула его Лайн, от чего пегас остановился.

— Из головы вылетело. Сейчас…

— Ступайте. Это она так шутит. Доставка писем наперед была оплачена еще давно до вашего визита.

Оставив сумку в покое, Редгард все же отправился к выходу, стараясь, как можно меньше вдыхать пыльный воздух.

— Вот же… ты как всегда любишь ломать комедию, — ответила кобылка, прежде чем двери лавки захлопнулись.

— Агась, — с улыбкой сказал Кайн. — Кстати, вид у него потрепанный. Может ему помощь нужна какая?

— Нам за это не платят.

Единорог с улыбкой кивнул.

Тяжелый пыльный воздух, напрягавший легкие, сменился привычным холодным и слегка влажным. На небе все больше скапливались тучи, приобретая темно-серые оттенки. Незнакомцы, кое было не много, спешили закрываться в домах или искать укрытия в все еще открытых кафешках.

«Надо скорее возвращаться», — подумал пегас, ускоряя свой шаг в направление более свободной площадки для взлета. Но достигнув её, лишь злобно рыкнул от резкой боли в крыле, когда попытался оторваться от земли. Пришлось идти полагаясь на собственные копыта.

Что было, если бы тогда не пошел на поводу эмоций? Возможно не было конфликта. Не было нападения. Не было травмы, которую теперь придется зализывать пару дней. Да и нужно ли было спасать этого выскочку? Мысли так и скакали в голове, устраивая бардак, в то время, как мозг пытался их усадить по нужным полочкам. И все же почти в каждой из них он находил только плохое. То, что мешает и усложняет и без того его тяжелую жизнь.

Начался дождь. От намокания оранжевая шкура потускнела, а со спины побежали черные струйки от грязи. До дома оставались считанные шаги. Из-за сильной боли в груди замедлился шаг. Дышать становилось сложнее, а копыта зудели от усталости. Хотелось по скорее улечься в кровать и закрыться от внешнего мира.

Зайти в дом в таком тяжелом состоянии, означало выдать себя с потрохами. И уж вести диалог о том, что с ним сегодня приключилось, никак не хотелось. Пришлось присесть на ступеньки крыльца дома, снять с себя сумки и слегка расслабиться.

Взгляд неловко опустился на оранжевое полотно, с вышитой в маленьком квадрате скрипкой по середине. Это напомнило ему о Перси. Её улыбка, грива, глаза, вечно смотрящие в даль, были чем-то ярким, чем-то теплом и приятным в этом тусклом мире.

— Со мной явно, что-то не так, — сказал вслух Редгард, тяжело выдыхая и подставляя задние копыта под проливной дождь. — Не нравится мне все это.

Позади открылась дверь и из проема показалась Перси с обеспокоенным видом. Её глаза тут же устремились на Редгарда, от чего ещё сильнее встревожилась.

— Редгард? — открыв до конца дверь, озадаченно спросила единорожка. — Что ты тут делаешь?

— Сижу, — скрипя зубами проговорил пегас. — Наблюдаю за дождем.

Перси подошла чуть ближе, оценивающе смотря на его шкуру.

— Где… где тебя носило? Ты… — прижимая копыто ко рту, с широко раскрытыми глазами, с ужасом наблюдала за всей грязью, что сейчас образовывала черную лужу под Редгардом. — А ну быстро в дом! Простыть не хватало!

Редгар медленно кивнул, напрягся, чтобы не взвыть от боли, встал и направился в дом. Но не успев пройти, как перед ним встала Перси и остановила его копытом в грудь, заставив того взвыть сквозь сжатые зубы от боли.

— А теперь посмотри мне в глаза! — уставилась Перси. — Ты снова ходил к этим дикарям?

Редгард отвел взгляд, отпрянул назад и еле сдерживаясь, чтобы не застонать, язвительно ответил: — Никуда я не ходил… отнес письмо, купил продукты… и все!

Перси сделала шаг вперед.

— Чувствую, что врешь… говори как есть! Я устрою им веселье, когда подниму вопрос с местными жильцами по поводу того, чем занимаются эти дебилы!

— Чувствуешь? — удивленно вскрикнул Редгард и улыбнулся. — Ты? Чувствовать?!

Шаг вперед и пегас встал прямо перед ней, упираясь своей холодной грудью в её, вытянулся в полный рост, смотря сверху вниз.

От страха она поджала уши, но не подалась назад. А лишь уставилась в его наполненные болью глаза и мнимую улыбку.

— Интересно. Даже слишком интересно… На сколько сильно особенной ты себя считаешь.

Редгард продолжал улыбаться, игнорируя исходящую и нарастающую ауру гнева от самой кобылки.

— Достаточно, чтобы выявлять, у кого есть мозги, а у кого там каша.

— Странно слышать от той, кто уехал из большого города, — рыкнул Редгард, шипя от боли.

Повисла пауза, Перси отстранила взгляд в сторону и отошла с прохода, позволяя Редгарду зайти в дом. Следом закрылась дверь.

Направившись прямиком в ванную, Редгард закрылся, а после упал на пол тяжело дыша. Больное крыло и грудь восстанавливалось слишком медленно. Слишком, даже с учетом его врожденных способностей.

Дотянувшись до крана, он включил воду, и не без труда забрался в ванную. По мере наполнения, вода окрашивалась в темно-коричневый цвет. Но это не имело значения. Редгард закрыл глаза и расслабился. Вспышке зеленого пламени он обрел истинный облик. Его правое крыло было согнуто вдвое, а на груди имелись трещины и небольшая вмятина, на восстановление которую потребуется куда больше энергии, чем он сейчас обладал.

«Если конечно опять она не придумает чего нового», — подумал он и открыл глаза.

На металлических вентилях крана, он увидел свое отражение и на пару секунд уставился, пока из-за вспышки гнева не шлепнул копытами по воде, обрызгав помещение мутной водой. А после схватился за грудь.

— Соберись. Сам во всем виноват! — прошипел он, сжимая зубы.

Раздался тихий стук в дверь.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — спросила обеспокоенно Перси. И не получив ответ постучала снова. — Ты можешь сколько угодно вести себя, как полоумный осел, но это не изменит происходящего.

Редгард продолжил молчать, наблюдая за ручкой двери, которую Перси в этот момент дергала, с другой стороны.

— Регдар! — громче проговорила кобылка, но пегас упорно продолжал её игнорировать. — Пытаешься помочь, а тут, как об стенку горох! Ну и молчи дальше!

— Отвали от меня!

Кобылка ударила копытом по двери и взревев от ярости начала поливать Редгарда оскорблениями. Про то, как встретила его. Про его глупые шутки. Про его стальную логику. А после взвыв отправилась на кухню, попутно раскидывая по ней приборы.

— Как вообще пони могут уживаться друг с другом!? — проговорил Редгард, но его никто не слушал.

Найдя в ванной мочалку, он аккуратно стал проходиться ей по конечностям, сквозным дырам и гребню на голове, стараясь не дотрагиваться до груди. В углу находились разные шампуни и бальзамы, но исходящий от них запах отталкивал желание пустить их в дело. Только теплая вода и немного магии физического трения.

Потребовалось время, чтобы остыть. Осознать ошибку своей грубости и понять, что именно Перси все эти дни питала его своими эмоциями. И выбрасывать красивую тарелку уже не хотелось.

Спустя час, он все же вылез из ванной. Вытерся оранжевым полотенцем, на котором практически не осталось грязных следов, и откидывая его в сторону, открыл дверь. Из кухни доносились звонкие удары металлических предметов и исходил приятный аромат свежей выпечки.

Ему не особо хотелось идти на разговор, но было интересно, чем она занималась. Медленными шагами он дошел до прохода и аккуратно заглянул на кухню. Там, рыжеволосая кобылка, с не лучшим настроением, разливала белую массу по формочкам. Из духовки еле заметно вырывался пар и можно было заметить уже готовящуюся партию кексов.

Переступая с ноги на ногу, он подкрался к Перси, внимательно следя за её действиями. И это не осталось незамеченным. Практически сразу же она посмотрела на него, возмущенно фыркнула и не говоря не слова, просто отвернулась.

— Эм… вкусно пахнет, — сказал Редгард, но не получил никакого ответа.

Кобылка просто отодвинулась подальше от него, продолжая наполнять формочки массой. Чувствовалась большая обида.

— Значит кексы?

Перси повернула голову и со злобным взглядом сказала: — Что? Вдруг решил поговорить? Лети лебедем! — отмахнулась она.

Это немного смутило пегаса и он решил подойти ближе к ней. На это действие она рыкнула и черпнув копытом остатки массы, швырнула их прямо в лицо нахального пегаса.

Какое-то время он не совсем понимал, что произошло. Тестообразная жидкость начала стекать с его щеки, и он успешно достал её языком пробуя на вкус.

— Вкусно, — подметил Редгард. И сразу же получил ещё порцию, но куда больше и прямо копытом по лицу.

— Очень рада. Ешь! Не заляпайся! — все так же злобно ответила Перси.

Подхватив миску, пегас решил, что будет не справедливо испачкаться одному и швырнул остатки в Перси. Она ловко увернулась и отстранившись подальше начала вести перестрелку продуктами. В ход шла тяжелая артерия из оставшегося десятка яиц, словно это были какие-то бомбы, от которых Редгарду приходилось ловко уклоняться. Потом в ход шли крышки посуды, ставшие щитами, а стол по середине кухне превратился в имитированную баррикаду. Перси даже стало весело. Недавняя обида затмилась смехом и радостью от такой детской игры. Даже Редгард не мог сдержать улыбку, находя в этой битве забаву.

И вот кобылка пошла в наступление, ловко блокируя крышкой и вооружившись баллончиком с взбитыми сливками, чтобы положить конец войне! Но похоже она забыла, что ранее разбитые яйца сделали поверхность скользкой, и уже на третьем шаге, она оправилась на пол, распластав свои копыта и теряя хватку телекинеза. Редгард тоже не стал медлить и пошел на сближение, вооружившись открытым пакетом молока, но спотыкнулся об летящую на него по полу кобылку. Получилось все так, что упав на Перси, он пару раз даже умудрился с ней перевернуться, прежде чем они оба остановились.

Он находился над ней, она была под ним. Его глаза уставились на ее. Десяток сантиметров свободного пространства отделяли их губы. Ее оранжевая грива, заляпанная продуктами, сейчас веером лежала на полу. Мордочка слегка была залита румянцем от обилия смеха, а сама она беззащитно смотрела на Редгарда стараясь отдышаться. Горячий воздух, исходящий из ее рта обдувал личико пегаса, что медленно стал приближаться все ближе и ближе к ней. Пока в пару сантиметров от ее губ, Редгард вытащил язык и прошелся по её щеке, собирая остатки теста, довольно улыбаясь.

— Эй! Зачем ты меня лизнул! — уставилась кобылка.

— Ты довольно сладкая. Даже слишком.

— Мог бы придумать чего пооригинальней. Извращенец… — пробубнила Перси и отвела взгляд.

Редгард улыбнулся. Он почувствовал то, что отличалось от любой пищи, которую он привык есть уже долгие годы. И сейчас эти эмоции были не чужими. Они были направлены к нему.

Он аккуратно до коснулся копытом до щеки и посмотрел прямо в глаза. Горячий воздух исходящий от Перси, накинул лассо на его шею и сильно стянув, начал тянуть к себе. Она медленно закрыла глаза, позволяя пегасу сделать задуманное и расслабилась. Его губы приблизились к лицу, и он нежно, аккуратно, слегка дрожа, поцеловал её в нос. А после медленно отпрянул назад и озадаченно посмотрел на Перси.

Этого она не могла ожидать. Точнее, ожидала куда большего, но уж точно не это! Пару раз моргнув, она открыла глаза, посмотрела на озадаченного Редгарда, и сразу же покрылась румянцем и стыдом. От страха она тыкнула его в грудь, заставив свалиться на пол и застонать от боли. А сама резко вскочить на копыта и убежать в ванную.

— Да что ж такое! — простонал от боли пегас.

Прошло довольно много времени, прежде чем Перси смогла собраться и выйти из ванной, попутно смыв с себя всю грязь и остатки продуктов. Редгард в это же время, постарался не доставлять проблем и вытиравшись отправился лежать на диван, слушая за тем, как кобылка хозяйничает на кухне и убирает весь оставленный ими бардак. Он даже захотел ей помочь, но тех эмоций, которые так сильно его соблазнили в самый ответственный момент, не было. А с учетом того, что Перси сразу же начинала смущаться и пытаться уйти в другую комнату, заставило отказаться от этой идеи.

Вечер подступал достаточно быстро. Незаметно для пегаса, за окнами стало ещё темнее. После дождя на небе остались только серые облака, скрывавшие звезды и исходящий от луны свет. А гул ветра, сменился тихими звуками пробудившихся насекомых, выбравшиеся из своих укрытий после ливня.

Закончив на кухне с делами, Перси аккуратно вошла в комнату и поставила тарелку с испеченными кексиками на журнальный столик. Пододвинула ближе к Редгарду, что в этот момент открыл глаза и сонливо зевнув, повернулся на неё.

— Это тебе. Вышло, наверное, так себе, но думаю съедобно.

— Съедобно? — удивился сонливый пегас и посмотрел на тарелку с парой тройкой булок. — Ты раньше не готовила?

— Особо как-то не приходилось.

Редгард занял сидячее положение, приглашая Перси присоединиться, на что она сразу же согласилась.

— И почему же? — спросил пегас.

— Ну… мама ещё как-то любила хозяйничать на кухне, но в основном у нас была домработница. Так что особой надобности в этом не было.

Схватив верхний кекс, Редгард медленно и осторожно надкусил его с боку. На вкус было не очень. Через чур сладкий, сухой, и местами даже подгорелый.

— Значит это той интерес? — спросил Редгадр, не спеша откусывать угощение дальше.

— Скорее вынужденная мера. Я долго думала о самостоятельной жизни. О том как все это будет происходить и чем должна обладать. И скажу честно… это достаточно тяжело. У меня до сих пор происходят проблемы со стиркой и другими бытовыми проблемами. А ведь кто-то даже сад содержит, просто из своих интересов.

Кобылка сложила копыта в замок и глубоко вздохнула.

— Странно, что до сих пор не задаешь мне вопросы по поводу моей семье и моих странностях. А я уже не раз подмечала твои…

Положив угощение на стол рядом к остальным, пегас глубоко вздохнул и откинулся на спинку дивана.

— Не нахожу в этом большого интереса, — сказал Редгард.

— Даже каплю?

— Даже её.

Кобылка хотела было что-то сказать, но Редгард продолжил дальше.

— Я в этом не вижу особой выгоды. Как и много говорить. Есть только сегодняшний день, в котором мы сталкиваемся с… с… проблемами? — слегка растерялся в мыслях пегас. — А остальное… одно прошло, другое ещё не настало.

— Звучит достаточно смешно, — улыбнулась единорожка. — Мне бы так жить, да и многим в целом. И сразу камни с плеч упали бы.

Редгард повернулся к Перси и удивленно спросил: — А что мешает?

На этот вопрос у неё не было ответа. Вместо этого она посмотрела на свои задние копыта, пару раз пощупала себя и что-то промычала.

— Когда-то мне мама дала похожий совет. Правда он звучал куда более логичней. Жизнь – как музыка, идет своим чередом. И никогда не знаешь, что окажется в следующем произведении.

— Нифига не понятно, — возразил Редгард.

— А это и не важно, — улыбнулась Перси.

В дверь тихо постучали.

— Ну кому пришло в голову наведаться в такой поздний час?

Кобылка со вздохом встала и пошла к двери, пока Редгард продолжал сидеть на диване, закрыв глаза.

— эм… Редгард… — удивленно позвала кобылка, отвлекая от безделья. — Тут к тебе… и я бы сказала, что хочу, и сама очень тепло побеседовать! — возразила на последние слова гневно Перси.

Ничего не оставалось, как с неохотой сползти с кровати и дойти до порога входной двери. Но буквально, когда Редгард вышел в коридор, заметил в проходе фиолетового жеребца, что держал копытом оранжевые потрепанные сумки Перси. По стойке он был готов в любую секунду начать бой, но его появление озадачило всех.

— Ты… гребанный предводитель! Из-за тебя проблем столько, сколько иголок на жопе дикобраза нет! Да я… — не сдержалась Перси, но Редгард вовремя положил копыто на её плече и встал перед другим пегасом.

— Я не собираюсь устраивать драку. И пришел по другим делишкам. Вернуть должок и…

Фиолетовый пегас замешкался и положив сумку на землю, отошел на пару шагов назад.

— И давай-ка мы забудем сегодняшний полет? А то и так проблемы не хочу создавать.

Перси посмотрела на Редгарда, теперь собирая во едино мозаику происходящего.

— Мне и так было без разницы. Просто не доставляй нам больше проблем, — ответил Редгард, на что тот сразу же кивнул и улыбнулся.

— Там это. Если будет нужна когда-нибудь помощь, приходи. Я если что – Клык. В сумке не большой подгон. А так… удачи тебе с этой бестией.

Перси хотела было рвануть вперед, чтобы ударить нахала, но он тут же отпрыгнул назад, развернулся на двух копытах и резко взмахнул крыльями, поднимаясь к небу.

— Да я бы! Порвала бы на части! Урод хренов! Возомнил себя не пойми кем! — прокричала она, а после стукнула Редгарда по голове. — И ты! Весь из себя такой! Почему не сказал сразу же! Мы могли пойти в больницу, пока она открыта!

Редгард лишь засмеялся. Давно ему не было так весело. Особенно когда он был в центре событий.

Он аккуратно раскрыл сумку, внутри которой на самом верху находилась нашивка красных псов. Банда, чей предводитель был, как раз сам Клык. И не особо понятно для каких целей она ему досталась.

— Ты меня хоть слышишь! Идиотина!

— Слышу Перси. Слышу, — сказал он, застегивая сумку обратно.

— Что у тебя болит? И почему сразу же не пошел за помощью?

— Немного крыло повредил и грудь. Скоро пройдет.

Кобылка разгневанно зарычала и мигом отправилась в ванную за аптечкой, в то время, как Редгард, совершенно не меняясь в мимике, донес сумку до гостиной и улегся на кровать.

Долго ждать не пришлось. С аптечкой, парящей рядом, Перси злобно посмотрела на Редгарда, а после потребовала показать точные места, где болело. Она достала маленькую баночку, открыла её и комната сразу же наполнилась едким запахом медицинских препаратов, от которых слегка жгло в носу.

— Не надо! — проговорил Редгард и сразу же сдвинулся подальше от кобылки. Но та лишь улыбнулась и подошла ближе.

— О, нет. Не так быстро мистер «пофигизм»!

Редгард попытался спрыгнуть с кровати и быстро уйти, но в тот же момент его обхватили магией, заставив замереть на месте.

— Не смей! Мне от этого будет только хуже! — попытался донести он до кобылки, но та уже не слушала. Вернула его обратно на диван, и как бы он не сопротивлялся, все было без толку. Сил противиться её магии явно не хватало.

Каждое касание доставляло боль, которую невозможно было терпеть. Особенно это было с грудью. От мази его тело полыхало, а в глазах все завертелось. А запах, от которого хотелось сунуть свой нос куда угодно, стоял невыносимый.

— Так дело не пойдет. Вставай и шуруй за мной. — сказала Перси.

— Ни-за-что… — прохрипел пегас.

— Как скажешь!

Кобылка снова схватила его магий и понесла в свою комнату. Там она опустила его на кровать и глубоко вздохнула.

— Как маленький. Ей богу! Тебе же лучше будет!

— Не будет! Ты не понимае… — хотел было ответить Редгард, но тут же чихнул. Следом ещё раз и ещё, пока это не стало для него большой проблемой. Он схватился за подушку и уткнулся в нее мордой, чтобы хоть как-то остановить этот ужас.

— Нда… не думала, что так сильно мазь на тебя повлияет. Но тебе правда необходимо… особенно после того случая… и этого, хоть я и не знаю, что между вами произошло.

Редгард, пробубнил в подушку. Разобрать речь не предоставлялось возможным.

Взгляд Перси упал на окно, за которым уже стоял поздний вечер. Она аккуратно укрыла одеялом жеребца, который продолжал страдать от чихов, и легла рядом.

— Будет потом что вспомнить, — вздохнула единорожка. — А пока… думаю что ты прав. Надо жить сегодняшним днем.

Редгард с трудом поднял мордашку, которая от мази была красная до ужаса, и посмотрев в сторону единорожки, та ухватилась за его шею и аккуратно поцеловала в щеку. После повернулась к нему спиной и закрыла глаза.

Глава IV. Сухое. Полусладкое

— Чтобы ещё раз я на это согласился! — жаловался Редгар, нервно умывая морду прохладной водой. Он с трудом мог открыть глаза, в области носа был неприятный зуд, который никак не заканчивался.

С кухни раздался смешок:

— Могу ещё помазать! Слышу, тебе понравилось.

В ответ раздалось недовольное рычание, а кобылка продолжила разливать по чашкам горячий и ароматно пахнущий кофе. В один момент она даже открыла холодильник, чтобы достать молока, но там снова ничего не было.

— Когда уже придумают магию, с которой не надо будет ходить за продуктами?.. Выбрал функцию… открыл дверцу, и всё есть! Эх… — она разочарованно захлопнула холодильник. — Надеюсь, доживу до этого дня.

В проходе показался Редгард с оранжевым полотенцем вокруг шеи, замотанным крылом и с мокрой опавшей гривой.

— Идеально подойдёт для твоей лени… — закатил он глаза и потёр копыто о копыто.

— Это я ленивая?! — с удивлённым выражением мордочки обернулась Перси. — Значит завтрак будешь делать ты! Раз уж на то пошло. А то совсем, смотрю, прекрасно себе поживаешь.

— Эм…

— Никаких возражений, нахлебник! Не то я прикреплю эту фотографию на холодильник.

Кобылка заулыбалась. Взяла рядом со стола фотографию, на которой Редгард раскорячился на кровати в смешной позе, и потрясла перед собой.

Пегас приподнял правую бровь и уставился на Перси:

— Зачем?

Но громкий смех кобылки уже заполнил кухню, а сама она еле держась на копытах. Смахнула с мордочки выступающие слезы. Не останавливаясь смеяться, всё же налепила фото на дверцу, закрепив магнитиком в виде апельсина.

— Глупость… ну, ничего, — Редгард взял кружку кофе, слегка отпил из неё и развернулся к проходу. — Постараюсь не думать о приглашении в кровать, том взгляде… и странном поцелуе, — на мордочке пегаса появилась маленькая ухмылка.

Смех затих, а сама кобылка от этих слов залилась румянцем. Она старалась не думать о том, что было между ними вчера. Ей захотелось ударить пегаса, но она лишь интенсивно начала дуть на бок свой гривы и мотать головой.

— Идиот… — пробубнила она, от чего ухмылка пегаса, усевшегося на диван, стала шире.

---

За окном стояла духота. Солнце неслабо согревало своими лучами, от чего на термометре была отметка в тридцать пять градусов. От вчерашних луж ничего не осталось. Только на траве возле деревьев можно было наблюдать мелкие прозрачные капли и создаваемые ими зайчики на стволах и листьях ближайших кустов.

Перси поспособствовала тому, чтобы открыть все окна в доме, хоть от этого и не было особого толку. А после отправилась в свою комнату собираться.

Готовая, в оранжевой шляпке, с привычными седельными сумками и причёсанными волосами, она подошла к Редгарду. Он же совершенно не знал, чем заняться, поэтому просто лежал на диване, изучая обложку первой попавшейся книги.

— Я пошла. Ключи оставила на тумбочке. Дом не сожги!

— Будто я на это способен… — сонливо протянул пегас, вытягиваясь на диване.

— Ещё как способен! — кобылка открыла со скрипом дверь, уже стоя на пороге, остановилась. — Увидимся завтра, Редгард. Постарайся не создавать проблемы… Пожалуйста.

Редгард очередной раз закатил глаза и вернулся обратно к книге. Её присутствие в жизни уже являлось большой проблемой. Не сколько внешним, как внутреннем. Но сейчас думать об этом он совершенно не хотел и просто протяжно ответил «Да-а-а». Следом послышался тихий вздох, и через пару секунд дверь захлопнулась.

— Хотя бы сегодня меня не будут трогать, — с облегчением сказал Редгард и положил открытую книгу себе на мордочку, тем самым скрыв её от назойливых лучей.

---

Не спеша перебирая копытами, Перси двигалась по улицам города, собирая восхищённые взгляды прохожих: большая шляпка, под которой слегка пружинила грива, подведённые ресницы, собранный у основания хвост оранжевой резинкой.

Обходя парк стороной, она остановилась у знакомого бара. Подошла к двери и потянулась за ручку, но в самый последний момент остановилась, уставившись на заведение. Привычка? Очередная причина поговорить с Базальтом? Но вот только сейчас этого не хотелось. Совершенно. Ощущение внутри подсказывало, что-то не так. Ведь она всегда заходила к нему по пути в больницу. Так почему же сейчас её что-то останавливает?

Смешанные чувства переполняли кобылку и не отпускали до момента, пока её ушки не встали торчком и не уловили едва уловимый звук: «Мяу?». Очнувшись от мыслей, она отступила на шаг и развернулась. Перед ней сидела коричневая кошка и совершенно её не боясь. Она облизывала переднюю лапу и проводила по макушке, после чего повторяла действие из раза в раз.

— Ух… — вздохнула Перси. — Прости, кроха, у меня совершенно нет для тебя ничего вкусного. Не думаю, что ты будешь мучное.

Кошка на это заявление никак не отреагировала и продолжила умываться.

— Надеюсь, Базальт тебя подкармливает? — кобылка повернулась обратно к зданию и прошлась взглядом по углам, но не увидела ни поставленной миски, ни тарелочки, ни каких-либо других следов кормушки для этой своевольной особы, а когда снова взглянула на кошку, той уже не было. Оглядевшись по сторонам, она заметила через дорогу чёрного кота, держащего в зубах рыбий хвост, а следом и саму коричневую негодницу, что направилась в его сторону.

«Нда… путь к сердцу лежит через желудок», — подумала Перси, наблюдая за тем, как кошка добралась до кота и начала ластиться, попутно обнюхивая угощение в его зубах. А после оба скрылись в закутке здания.

Остаток пути она старалась идти ещё медленней, чтобы подольше побыть на улице. Насладиться свежим воздухом и теплом солнца прежде, чем вернётся в свою палату, наполненную запахом препаратов. Душные коридоры. Кабинеты, которые придётся посещать. Знакомые врачи, что без капли энтузиазма будут твердить одно и то же. И эта больничная еда… Радовало одно — среди всего этого уныния она была там не одинока. Всегда можно было скрасить своё время разговорами с новыми и старыми знакомыми. А с учётом, что произошло в последнее время — рассказывать придётся долго.

Она пересекла центральную улицу и, наконец, показалась больница. На территории, как обычно, никого не было, а многие окна были закрыты. Позади главного здания находилась деревянная, выкрашенная в белый цвет, закрытая телега. Раньше их было две, но со времён, когда Перси тут осталась на долгую реабилитацию, одна куда-то пропала.

Шаг за шагом голубая кобылка пересекала асфальтированную площадку, пока не вошла внутрь. Взгляд тут же упал на привычный пост медперсонала, на лавки с посетителями и двери кабинетов. Глубокий вздох, с головы слетела шляпка, окутанная голубой аурой, а сама Перси пошла к регистратуре, доставая из сумки пластиковую карточку.

— И снова тут… — плюхнувшись на кровать, единорожка посмотрела в потолок. Одежду пришлось оставить в гардеробе, но самое главное она всё же протащила в палату.

Врачи, как обычно, не задавали никаких вопросов, а просто сунули в морду список врачей, которых ей нужно обойти в ближайшие несколько дней. И будет хорошо, если хотя бы к половине из них она сходит. Но пока можно немного расслабиться.

Стук в дверь не предвещал ничего хорошего, а точнее Перси надеялась, что сможет хотя бы минут тридцать побыть наедине.

— Открыто, — громко ответила единорожка, лениво поднимаясь с кровати и усаживаясь на её край.

Дверь приоткрылась, в появившийся зазор протиснулась головка желтогривого жеребёнка с огромными от удивления глазами и улыбкой до ушей.

— Персик! — радостно прокричала она и тут же рванула на единорожку, хлопая крыльями. От молниеносных действий дверь с грохотом ударилась об стену, а сама кобылка в прыжке накинулась на Перси, заключая в крепкие и тёплые объятья, повалив ту обратно на кровать.

— Персик! Персик! Ты вернулась! Я тебя так долго ждала!

Перси постаралась отцепить от себя жеребёнка, но лишь погладила её по головке, тихо посмеиваясь.

— Крим. Я тоже рада тебя видеть. Пожалуйста… Ты меня так задушишь.

— Тебя так долго не было! Больше, чем обычно! — продолжала тереться маленькая пегаска. — Мы уже думали, что…

— Шея… Пожалуйста, отпусти.

Малышка пришла в себя и освободила из своего крепкого захвата Перси, продолжая сидеть на ней, словно наездница.

— Было очень скучно, пока тебя не было. Все эти старые клячи… Только в своих бумажках и сидят. Буквы странные пишут в квадратиках и всех придурками обзывают.

Слегка поднявшись, Перси обхватила Крим копытами, чтобы та ненароком не упала.

— Где ты такие слова выучила?! Крим, это очень плохо…

Не успев договорить, как малютка отвела взгляд и громко выдохнула.

— Нас неделю назад как перевели в другую палату к остальным. Так теперь слышу каждый день. Конские яблоки, рог мне в…

В этот момент Перси успела закрыть копытом рот Крим прежде, чем услышит ругательство.

— Ужас… просто ужасно… Смотри, нигде об этом не рассказывай!

Малышка лишь отодвинула копыто от своей мордочки, скептически посмотрев на единорожку.

— Некому. И так неинтересно…

Перси посмотрела в сторону открытой двери и спросила:

— А где Мунстоун? Вы вроде всегда вместе.

Выражение мордочки малютки сменилось на гнев, обиду. Она сложила копыта на груди и, задрав лицо к потолку, фыркнула.

— Когда успели поссорится? Да ладно тебе, уверена, причины пустяковые.

Дети часто ругались между собой по пустякам, делая из мухи слона, но, возможно, Перси зря это сказала. Так как и сама в детстве частенько обижалась на самые простые вещи. Будь то не того цвета купленный леденец или адресованное ей слово, значение которого она воспринимала неправильно.

— Я с ним не разговариваю… И он ни с кем тоже, — всё же кратко пояснила Крим.

— Почему?

— Потому что, — в очередной раз фыркнула маленькая пегаска.

— Может я с ним поговорю? — с нежной улыбкой спросила Перси.

— Этот дурак со вчерашнего дня, как с луны свалился. И в голове у него КАМЕНЬ! Не хочу…

Перси выдохнула и погладила малютку по голове, от чего та немного расслабилась.

— Ничего. Он очень добрый, и не думаю, что ведёт себя так нарочно. Вспомни, сколько раз он тебя успокаивал, когда ты боялась уколов? Или, когда улетел ваш жучок?

Малютка всё равно выглядела обиженной, но от этих слов её пыл ослабевал. Возможно и не придётся разбираться с их проблемой, и она разрешится сама по себе. Но если не получится, то Перси всегда найдёт время, чтобы их помирить.

— Ладно, Крим. Мне надо идти на приём к врачу. Я обязательно загляну к вам, как со всем закончу.

— Обещаешь? — спросила малышка с полными надежды глазами.

— Обещаю. Я как раз расскажу тебе про моего нового друга. Он такой… — тут Перси замолкла, пытаясь подобрать более мягкий синоним слову «тупой». — Загадочный и странный.

Крим лишь улыбнулась и, кивнув, поспешила покинуть комнату. Неизвестно, о чём именно она сейчас думала и что собиралась делать, но явно не искать проблемы на хвост. Следом за ней закрылась дверь, наконец-то оставляя кобылку наедине.

— Интересно, чем он сейчас занимается? Даю копыто на отсечение, что ничем. Или же… опять шастает по дому! — недовольно рыкнула Перси. — Ну, точно шастает. Увидел снимок, который я сделала утром и теперь захочет избавиться от всех!

Ударив пару раз по постели, она вскочила на копыта и распахнула окно, позволяя свежему воздуху проникнуть в комнату. Сама же уселась на подоконник и продолжила размышлять вслух, наблюдая облака вдали.

— Чёртов нахлебник… Дурак, каких ещё поискать… — она начала нервно закручивать копытом локон волос гривы, — и что в нём такого особенного?..

— Ну да, оказал помощь, разок… Повеселил чутка… Да и я помогаю ему временно с жильём… Уверена, вскоре он и сам сможет о себе позаботиться.

Почему-то в мыслях всплыла картина, как они сидели ночью на холме и наблюдали за танцем светлячков, пейзаж городка с высоты облаков и то, как сильно она за него переживала после встречи с местной бандой. Прикусив нижнюю губу, она поджала под себя задние копыта и скрестила передние на груди. Мордочка залилась румянцем, когда очередная мысль о близости проскочила в её голове. Его дыхание… его уверенный взгляд… растрёпанная лаймовая грива.

Резкий удар копытами по щеке вернул её с небес в палату. Уж сейчас некогда думать о том, что никогда не произойдёт. Но, с другой стороны, ей этого хотелось. Так сильно хотелось обычной жизни, без больничных коек, без решения сложных проблем, без ряда обязательств. Жаль, что она забыла, как это делается.

— Так, копуша… Тебе явно нужно собраться. Если сегодня не посещу большую часть врачей, то просто потеряю день. — С этими словами Перси сползла с подоконника, поправила гриву, посмотрела в складное зеркальце и вышла в коридор…

Проходить знакомых врачей было тем ещё испытанием. Сначала выслушивать от них упрёки за прогулы, а потом и нравоучения. Как будто это изменит отношение Перси ко всем этим процедурам. Тем более, ничего нового ей всё равно не скажут. Лишь тыкнут копытом в листок и с важным видом предложат избегать стрессовых ситуаций, вдобавок назначив ещё посещений. Как раз последним в списке на сегодня был психолог и по совместительству главврач Дайсон Пеар.

Перси неохотно уселась на одну из пустующих лавок, вытянула задние копыта и стала ждать приглашения. Рядом никого не было, да и в целом у этого кабинета бывают только врачи. Остальным посчастливилось видеться только с обычным персоналом больницы.

Скрип… металлическая ручка опустилась вниз, а из-за двери раздался хриплый, но чёткий голос:

— Перси Флоу, вы можете входить.

Глубоко вдохнув, Перси лениво встала с лавки и зашла в кабинет, не забыв закрыть за собой дверь.

— Вы пропустили последние две встречи, Мисс Флоу…

Усаживаясь в довольно просторном и светлом помещении на один из стульев перед широким столом, Перси продолжала молчать.

— Что ж, давайте перейдём к более свободным темам… Расскажите, как обстоят ваши дела, и как, в целом, вы себя чувствуете?

В ответ лишь молчание.

Единорог снял с себя огромные очки и аккуратно положил рядом на стол. Следом взял карандаш и небольшой блокнот, начав что-то туда записывать.

— Как вижу, вам стало заметно лучше. Вы снова следите за собой и меньше идёте на отказ. Это несомненный успех, результат, которым стало изменение внешних факторов на вашу жизнь. И мне бы хотелось узнать об этом из первых уст, во благо вашего выздоровления.

Перси отвернула голову к белой стене и начала раскачиваться на стуле. Доктор был совершенно прав в том, что за последнюю неделю она чувствовала себя лучше, чем за последние пару месяцев.

— До меня доходили слухи, что к вам прибыл посетитель. Друг из вашего родного города. Уверен, он заметно приободрил вас, и вы могли бы деликатно решить этот вопрос со мной. Уж в таких случаях мы пошли бы вам навстречу.

Услышав о Редгарде, Перси краем глаза посмотрела на психолога, а потом тут же вернулась к наблюдению за стеной.

— Хмм… — задумался доктор и что-то записал в блокноте. — Он уже отправился обратно?

— Может уже хватит расспрашивать меня о личной жизни? — напряжённо спросила Перси.

На лице доктора проскользнула маленькая улыбка, и он продолжил записывать что-то в блокнот.

— Раз за разом, я прихожу сюда, чтобы потратить время впустую. Я со всем разобралась и со мной всё хорошо. Моё состояние никак не поменялось. Ни тогда. Ни сейчас! — заявила Перси, закинув копыто на копыто.

Оглядевшись по сторонам, Пеар медленно и разборчиво ответил:

— Вы правы, если считаете именно так. А я лишь выполняю свою работу. И уверяю вас, есть вопросы, на которые не каждый сможет дать верный ответ. Не каждый знает, какие варианты ещё существую…

— Хватит уже. Если это всё, что хотели услышать, то я пойду. У меня нет времени слушать вашу философию. До свидания!

Перед Перси появился конверт, окружённый белой магической аурой, заставивший её в туже секунду остановиться.

— Мне пришло письмо от вашего отца. И я бы хотел передать его вам.

Её копыто потянулось к конверту, но он тут же отлетел в сторону, заставив кобылку обернуться с вопросительным выражением мордочки.

— Боюсь, вы его тут же порвёте, так что давайте не будем пороть горячку, и вы спокойно сядете обратно.

— Откуда у ва… тебя это письмо? — занервничала кобылка, замерев на месте.

— Попрошу на «Вы», мисс Перси Флоу. Я удивлён этому так же, как и вы. И всё же попрошу вас присесть.

Рог кобылки едва заметно зажегся голубой аурой, но стоило ей попробовать перехватить письмо магией, как-то тут же улетело на стол к жеребцу. Не теряя времени, он накрыл его своим копытом, давая понять, что просто так Перси его не заберёт.

— Как же бесит… — прошипела Перси. — Что ты от меня хочешь?!

Пепельного окраса худощавый жеребец снова поднёс блокнот и в очередной раз сделал заметку.

— Вы с трудом контролируете свои эмоции… — тихо раздалось в комнате. — И я, как лечащий врач, переживаю за состояние вашего здоровья.

— Если ты сейчас же не отдашь мне это письмо… Я разнесу ТУТ ВСЁ!

Оглушительный крик на пару секунд создал полную тишину. Не только в кабинете, но и в коридоре. Жеребец и глазом не повёл, продолжая внимательно наблюдать за своей подопечной.

— Оно может вам навредить. Исходя из текущего положения, стоит предположить, что вы чем-то обеспокоены. Чем-то, что может произойти в ближайшее время или уже произошло. Лучшим решением будет обсудить эти проблемы со мной. Уверяю вас, что помогу решить эту…

Он не успел договорить, как Перси резко налегла на стол, сметая стопки с документами и канцелярским приблудами. Передними копытами она ухватилась за край письма и потянула на себя. Глаза, словно огни полыхающего костра, смотрели прямо на Пеара. Тот ь был крайне ошеломлён, от чего убрал копыто с конверта.

— ХВАТИТ ЛЕЗТЬ В МОЮ ЖИЗНЬ! — последовал очередной крик, отправивший блокнот с ручкой на пол.

Кобылка развернулась, левитируя рядом с собой письмо и вышла из кабинета, не забыв напоследок громко хлопнуть дверью. Какое-то время в коридоре царила тишина, и находящиеся там пони с озадаченным интересом наблюдали за единорожкой, двигающейся в сторону лестничного проёма.

С каждым шагом становилось труднее. Со лба падали капельки пота и разбивались о серые ступеньки. Тяжёлое дыхание можно было услышать даже с первого этажа, а глаза стали медленно намокать. Всё, чего хотела сейчас Перси, это остаться наедине.

Противный скрип двери, металлическая консервная банка, пришедшая на замену стеклянной. Знакомая крыша, где единорожка в одиночестве уселась у края, грустно свесив голову.

— Да что б их всех… — расстроенным голосом тихо сказала Перси. — Беспокоятся. Ишь, чего придумали. А вот ни сена они не понимают! Никто! Никогда!

По щеке пробежала слезинка. Следом за ней ещё. И ещё одна. Пока она не смахнула их копытом. Рядом парил конверт, ставший причиной нервного срыва.

— «Как у главврача могло оказаться это письмо? И правда ли это было от отца… так скоро?»

Для достоверности она поднесла его поближе и обнаружила, что конверт был вскрыт. Это снова заставило её кровь забурлить. Письмо мигом было откинуто в сторону, а сама кобылка в гневе начала ругаться. И только лишь через пару минут она смогла собрать всю волю в копыто и развернуть послание.

«Дорогая Перси Флоу. Несмотря на текущие обстоятельства и успешную реабилитацию, я вынужден отказать в твоей просьбе. Эта деревенька не место для тебя и твоего таланта. На следующей неделе за тобой приедут мои подчинённые и окажут помощь с багажом. Я был вынужден попросить доктора Пеара присмотреть за тобой лично. Ты уже давно не ребёнок и должна понимать, что семейное дело важнее твоих беззаботных игр. Мы найдём компромисс и постепенно наверстаем упущенный год. Все ждут твоего возвращения.

И да… Мама гордилась бы тобой, вновь возьми ты смычок в копыта».

Тело дрогнуло, зрачки расширились. Перси продолжала смотреть на слова, оцепенев. Дрожь усилилась, по всему телу побежали мурашки, а на письмо упали первые капли, размывая буквы.

— М-м-мама… Я… нет… ты бы никогда такого не пожелала… НЕТ! НЕТ! НЕТ! — громко воскликнула Перси, начав трясти письмо, не веря в написанное.

— Всё кончено? Почему? Но ПОЧЕМУ?! Ещё хотя бы месяц! И я уже была бы готова к этому! Но ПОЧЕМУ именно сейчас?!

Попутный ветер вырвал письмо из копыт кобылки и понёс по воздуху.

— Я не хочу… Не хочу сейчас! Оставьте меня! Пожалуйста, оставьте меня уже! — заревев, Перси обхватила свою голову копытами отказываясь верить в происходящее. Она была уверена, что отец позволит ей вдоволь насладиться свободой, хотя бы последние недели. Но похоже ему было просто плевать на это и всё, чего он хотел, это скорейшего возвращения канарейки в золотую клетку на потеху публике!

— НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! НЕНАВИЖУ! Да будь проклята вся эта земля! Ещё и успокоить мне все хотят… Успокоить?! Сейчас успокоимся!

На заплаканном лице выступила нездоровая улыбка, а сама кобылка задрала подбородок вверх. На кончике рога появились искры, а следом за ними и маленькая сфера, что медленно увеличивалась.

— Сейчас мы успокоимся… Да, Перси? Нам же нельзя впадать в отчаяние. Всего-то в клетку загоняют, да ещё и пинком!

Сфера лопнула, передние копыта подкосились, и кобылка повалилась набок. На яростные крики сбежались медработники, которые тут же подхватили Перси и стали в срочном порядке транспортировать её с крыши. Перед глазами всё плыло, но сейчас она не чувствовала ни гнева, ни печали, ни даже своих собственных копыт. Ничего…

Когда она осознала, что находится в палате, за окном уже был вечер. Окно всё так же было открыто, а вокруг никого.

— Что?.. Как я тут оказалась?.. А точно… — прошептала кобылка.

Она медленно встала с кровати и чуть не упала, едва все копыта соприкоснулись с полом. Правая нога сильно болела. Наверное, результат неудачного падения, но всё же другое беспокоило куда сильнее.

Медленно вышла в коридор, он оказался пуст. Отсутствовал даже дежурный свет и звук работающего очистителя воздуха напротив сестринского стола. Крайне странно для такого учреждения.

— Простите! Мне нужна помощь… — кликнула кобылка вглубь тёмного коридора. — Тут кто-нибудь есть?

Ответа не последовало… Но Перси не остановилась, а продолжила идти, пока не добралась до стола.

— И тут никого… Может внеплановая эвакуация? Или просто отошли покурить?

Перси прошлась копытом по гриве и на пару секунд закрыла глаза. Достаточно просто подождать кого-нибудь тут, чем сейчас напрягать копыта. Да и, наверное, многие уже спят.

— Перси Флоу, — прозвучал со спины грубый мужской голос, от которого её шёрстка встала дыбом. — Перси Флоу. Пора возвращаться домой…

Её глаза в ужасе распахнулись, холодный воздух пробрал до костей, а губы задрожали.

— О-о-отец? — кобылка, дрожа, повернула голову. Впереди был чёрный силуэт, который медленно двигался ей на встречу.

— Время пришло…

— Н-н-нет… — Перси медленно стала отступать назад, в то время как тень быстро сокращала с ней дистанцию.

— Ты должна!

— Нет… нет… НЕТ!

От ужаса кобылка рванула по коридору, который и не собирался заканчиваться. Непроглядная тьма словно сжирала стены позади неё, а силуэт был уже в паре метров от хвоста. В один момент впереди оказалась стена и закрытое окно.

В панике она попыталась его открыть, но ничего не вышло. Окно было словно приколочено, а стекло замазано черной краской, не давая увидеть, что находится за ним.

— Пришло… время…

— НЕТ! — прокричала кобылка в самый последний момент, когда странный силуэт практически коснулся её. Но стоило открыть глаза, как она вновь оказалась в своей комнате…

Она лежала на кровати, укрытая одеялом. По шее стекала холодная капелька пота, а сердце колотилось неистово быстро. Потребовалось пару минут, чтобы отдышаться, прежде чем трезво оценить ситуацию.

— Кошмар…

В дверь постучали, и не дожидаясь ответа, на пороге появилась знакомая медсестра.

— Перси Флоу, с вами всё хорошо? — спросила мисс Крибзи.

Она была напугана не меньше пациентки.

— Я услышала крик и прибежала, как можно скорее…

Перси опустила голову, смотря на свои собственные копыта.

— Принесу воды. Не вставайте, пожалуйста, — протараторила медсестра и мигом скрылась за дверью.

— Это просто… Ужасный сон… — убеждала себя кобылка. — Просто ужасный… сон.

Мордочка задрожала, Перси еле сдерживала слезы, чтобы снова не окунуться в отчаяние. С трудом она поджала задние копытца к себе и уткнулась в них лицом.

Доктор Пеар был прав. Она не могла контролировать свои эмоции и прибывала в постоянной депрессии. А теперь она усилилась. Мысли о том, что ей придётся вернуться обратно — ужасали. Заставляли чувствовать всю боль от проникающих мелких иголок прошлого.

— Вот… Держите. Не переживайте, всё будет хорошо. Вы немного переутомились, как и всегда.

Мисс Сноу протянула стакан воды, который Перси сразу же подхватила. В копытах он стал дрожать, пока вода, как бушующие волны, не стала расплёскиваться по одеялу. Благо продолжать этот балаган не позволила Сноу. Присев рядом на кровать, обхватила её копытами и помогла промочить горло.

— С-спасибо, — тихо сказала Перси, смотря на дно стакана.

— Всё хорошо. Я не знаю, чем ещё могу вам помочь. Но я буду рядом…

Обронив стакан, единорожка обхватила медсестру передними копытами и зарылась мордочкой в её халат. Из глаз полились слезы.

Мисс Сноу хотела была было отстранится и уже развела копыта, как вдруг выдохнула и аккуратно погладила Перси по спине, позволив той излить своё горе. Пускай это меньшее, чем она сейчас может помочь.

Так продолжалось достаточно долго. Перси успела кратко объяснить причину её текущего состояний, не вдаваясь в подробности. Высказаться в негативном ключе о главвраче и даже чутка рассказать о прогулке с Редгардом.

Душевая беседа помогла поднять настроение, и на мордочке кобылки наконец появилась небольшая улыбка.

— Что ж, мне нужно возвращаться к работе, мисс Флоу. Время уже позднее, так что готовьтесь ко сну. Но если что-то понадобиться, я буду на посту, — неловко встала медсестра, начав поправлять местами мокрый халат.

— Я буду вас ждать! — с улыбкой ответила Перси.

— Угу.

Голубая единорожка смотрела вслед медсестры, пока в один момент не вспомнила.

— Подождите! Мисс Крибси…

— Что случилось? Воды?

— Нет! Я забыла проведать озорников наших! Точнее одного…

— Вы о Мунстоуне?

Мордочка Крибзи побледнела, а губы печально изогнулись.

— Да. Я обещала малышке проведать его. Но как-то… не срослось.

— Уверенна, он уже спит. Давайте, вы проверите его завтра? — осторожно предложила медсестра.

— Время до сна ещё есть… Тем более, эти двое и не собираются спать, — усмехнулась единорожка.

— Пожалуйста. Сегодня им правда не до ночных игр. Тем более они порознь.

— Ч-что? — удивлённо спросила Перси, начав подниматься с постели.

— Ох… — выдохнула медсестра, поняв, что проговорилась. — Вы только что успокоились. И лишние проблемы вам сейчас ни к чему. Давайте утром это обсудим, вместе…

— Что-то случилось? Я теперь точно не засну, пока не узнаю.

Крибзи всегда говорила честно, ибо врать у неё получалось просто отвратительно.

— Я не могу вам сказать. Пожалуйста, дождитесь утра.

Но Перси не собиралась останавливаться. Она приблизилась к медсестре, что закрывала собой проход, давая понять, что не пропустит её.

— Тогда сама узнаю!

— Пожалуйста. Вы должны думать о собственном здоровье. И закройте окно. Вас же продует!

Перси фыркнула и обиженно развернулась обратно.

— Ладно. Завтра, так завтра…

Она медленно подошла к окну и начала аккуратно закрывать, пока в голове не появилась идея.

— Что-то не поддаётся… Заклинило, что ли? — спросила она у самой себя, пока медсестра наблюдала за всем этим.

— Вы неправильно его закрываете… — Крибзи медленно подошла к Перси. — Ох… если бы за решения проблем мне выделяли по конфете, я бы открыла конфетную фабрику.

Медсестра подошла к окну, и с лёгкостью закрыла его, но только не учла то, что в этот момент Перси проскочит мимо неё в сторону двери!

— Перси! А ну вернись! Ей-богу! Как ребёнок! — не выдержала медсестра.

Но Перси уже не слышала, и с негромким смехом скакала по коридору, в другую часть крыла, стараясь не налегать на правое копыто. Она мигом нашла комнату, где жили дети. Но стоило ей открыть дверь, как обнаружила там совершенно других пони, занимающихся своими делами.

— Извините! Ошиблась… — аккуратно закрыв дверь, кобылка задумалась, а после решила проверить следующую.

— «Может их перевели в маленькую отдельную, как раньше?»

Стоило дёрнуть следующую ручку двери, как она заметила одинокую кровать, схожую тумбочку, на которой был зажжённый ночник, и множество подушек с огромным бугром из одеяла.

— Перси Флоу! Немедленно вернитесь в палату! — разгневанно топнула Крибзи, что ковыляла в её сторону.

Только развернув голову в сторону коридора, Перси услышала знакомый детский голос:

— Кто там… ещё…

— Так вот ты где! Маленький негодник! — весело воскликнула кобылка, не забыв помахать на зло медсестре, прежде чем зашла во внутрь. — Ты чем уже успел обидеть Крим? А? Признавайся.

Из-под горы подушек показалась мордочка жеребёнка с отсутствующим волосяным покровом на голове.

— Дай угадаю. Тебя снова побрили, и она начала тебя задирать?

Перси подошла ближе, продолжая улыбаться. Но маленький жеребчик лишь грустно посмотрел на неё и отвернулся, снова скрываясь под грудой подушек.

— Эй! Я с кем разговариваю?

Она попыталась поднять копытом пару подушек, но тут же получила ответ.

— Уйди… Я ни с кем не хочу дружить! — подушки с силой начали давить вниз, не давая Перси сделать задуманное.

— Эй! Это же я! Ты разве не ждал моего возвращения? — уже куда тише спросила Перси. — Что случилось, Мунстоун?

Кобылка подошла ближе к кровати и уселась на свободную её часть. Аккуратно положила копыто на бугорок, где, предположительно, находилось тело жеребёнка, и слегка толкнула. В этот момент дверь открылась, и проходе показалась Крибзи. Она явно была зла.

— Мисс Перси Флоу. Знаете, что… а ну быстро вернулись в свою палату! — недовольно фыркнув, медсестра стала прожигать взглядом единорожку.

— Можно хотя бы минут пять? Всё равно ещё не поздно. — умоляющим взглядом посмотрела Перси.

— Нет! Сейчас же! Юному джентелькольту нужен отдых.

— Ох… похоже ничего не поделаешь… — расстроилась Перси, и уже собралась уходить, как вдруг её копыто обхватили.

— Мисс Крибзи Сноу, можно, пожалуйста, Перси остаться ненадолго? Прошу…

Промолчав какое-то время, медсестра отвела взгляд и с грустью выдохнула.

— Хорошо… но не долго. Не забывайте, что сказал доктор.

Дверь аккуратно закрылась, оставив Перси наедине с Мунстоуном. Тихая, пустая комната с грустной атмосферой куда не глянь. От духоты становилось тяжело дышать.

— Так значит, ты всё же рад меня видеть? — попыталась приободриться кобылка, понимая, что все-таки что-то случилось.

— Угу…

— И я рада тебя видеть. Утром, Крим меня аж снесла! Ну и потом… естественно о тебе вспомнили.

— Угу…

— Не покажешься? Жарко, наверное, под этим… домиком. — Просунув копыто, Перси попыталась стянуть с головы жеребёнка пару подушек. Но тот этого не позволил и сразу же стал собирать их обратно.

— Не хочу…

— Эх, ну как знаешь.

Подключив второе копыто, Перси резко занырнула ими под одеяло, и нащупав тёплое тельце, начала щекотать. Результат был ожидаемым: гора из подушек взорвалась, как от праздничного фейерверка, когда засовываешь его в закрытое пространство.

— Ай! Ха-ха! Что ты делаешь! Перестань! — дёргался и извивался малыш. Наконец-то можно было его хотя бы видеть.

— Защекочу. А то, как такую грустную жабу из болота тащить ещё?

— Ай! Ну, пожалуйста! Не надо!

Перси продолжала щекотать, подсмеиваясь над тем, как смешно это выглядит. Да и сам малыш, слегка приободрился.

— Ну хватит! Пожалуйста…

— Ладно, ладно. Но только никаких больше подушек. Понял?

— Ох… хорошо.

Жеребёнок посмотрел на Перси, но почему-то сразу же отвёл взгляд в сторону. Губы стали медленно изгибаться, а ушки медленно прижиматься к выбритой голове.

— Ну ладно тебе. Я же любя! — засмеялась единорожка и поправила одеяло на теле жеребёнка. В ответ он лишь качнул головой.

— Расскажешь? Ну… про то, как там за стенами…

— Ещё как расскажу! — до ушей улыбнулась кобылка. — Даже и не знаю, с чего начать толком. Может… не, о таком тебе ещё рано слышать, — посмеялась в очередной раз единорожка, когда в голове промелькнула история, которую детям лучше не рассказывать. — Дай-ка подумать.

— Ты ходила к большой птице? Он снова делает глупые вещи? — спросил Мунстоун.

— А? Ты про База? Ну да, он в своём репертуаре…

— Реп… реп… тротуаре? — переспросил малец, удивлённым взглядом.

— Репертуаре. Не забивай особо голову. В школу вернёшься, привыкнешь к таким словам. А пока… скажу, что он провёл очередной концерт в своём баре.

— Правда?! — вытянулся жеребёнок от удивления.

— Да-да. Только я пришла уже под самый конец. Он выступал с напарницей, и жителей там было ого-ого сколько!

Кобылка развела копытами, слегка приукрашивая историю. И даже так, по восхищённым глазам жеребёнка, было понятно, как сильно ему нравилось слушать.

— Я тоже очень хочу туда пойти! — воскликнул жеребёнок.

— Ну, вот как поправишься, так сразу же, — улыбнулась Перси. — Хотя не думаю, что детям понравится такая громкая музыка.

Мунстоун на пару секунд задумался и заметно стал киснуть. Что-то в её словах задело его.

— А что ещё было?

— Дай-ка подумать… Ммм… В принципе, ничего особенного со мной не произошло. Хотя…

В голове сформировался образ Редгарда. Как он смешно корячился на кровати, от сильно пахнущей мази, как он дулся на многие проказы Перси и как он задавал крайне глупые вопросы.

— Есть тут один странный пегас, с которым я успела познакомиться. Но пообещай мне никому не рассказывать. Хорошо?

Жеребёнок выпятил грудь, поднял правое копыто и прислонил к лысой голове, имитируя королевского стража.

— Если расскажу — отправлюсь на луну!

— Хе-х, — усмехнулась кобылка. — А кто тогда защищать Крим будет?

— Ну-у, блин, так не честно…

Перси улыбнулась ещё сильнее и потрепала жеребёнка за ухом.

— Тогда слушай. С этим другом я познакомилась ещё на крыше…

---

Рассказ получился довольно долгим, насыщенным, и интересным. Мунстоун еле сдерживал смех, чтобы не разбудить соседей за стенами. Жаль с ними рядом не было Крим. Она наверняка уже крепко спала, а будить маленькую принцессу посреди ночи им показалось глупой затеей. Перси уже собралась уходить, как жеребёнок грустно спросил, вытирая со щёк слезы радости.

— Тётя Персик. А вы придёте ко мне во вторник?

— Это на следующей недели. Хм… — Перси задумалась, с нежеланием вспоминая, когда за ней придут прихвостни отца. — Думаю, да. Только вот я отъехать должна в Мэйнхетен на пару дней. Встретиться с друзьями, с близкими… — соврала кобылка, понимая, что скорее всего сюда больше никогда не вернётся.

— Значит, не успеете?

— Да нет, ради тебя, я уж постараюсь притащить свой хвост.

Жеребёнок провёл копытом по краю матраса и закусил нижнюю губу.

— Ничего… я не расстроюсь. Меня можно будет навестить, когда угодно! — обманчиво улыбнулся малыш.

— Это замечательно! Тогда обязательно буду приезжать и рассказывать всё-всё о том, что успела увидеть нового в большом городе.

— Можно, пожалуйста, тётя Персик… кое-чего попросить?

— Конечно. Я слушаю.

— Наш папа… точнее папа Крим, обещал, что закажет камень с луны. И это будет мой камень. Самый большой, какой найдёт! Не меньше с меня ростом! И я хотел…

— Какой прекрасный подарок… — улыбнулась единорожка.

— И… не рассказывай Крим о нём.

Перси усмехнулась, после встала в стойку, вытянулась, приложила копыто к голове…

— Если вдруг и расскажу — на луну я улечу!

От этого Мунстоун улыбнулся, а после развернулся к стене и укрылся одеялом.

— Спасибо…

— Давай выздоравливай. И чтобы Крим больше не обижал!

Ответа не последовала, и кобылка поняла, что пора возвращаться в палату.

Она аккуратно прикрыла дверь и старалась на цыпочках прокрасться через медсестринский пост. Будет большой удачей, если там не будет мисс Крибзи. В такое время, практически всегда медсестры на ночном дежурстве занимаются чем угодно, но не тем, чем нужно. Да и на их этаже довольно редко происходят проблемы.

С каждым пройдённым шагом ей становилось труднее и настроение потихоньку падало. Уж лучше она будет обманщицей, чем расстроит эту парочку. Тем более, у них большое будущее. И Мунстоуну повезло больше всего. Когда она только попала в больницу и познакомилась с этими озорными жеребятами, то узнала, что Мунстоун сирота. Но как оказалось, семья Крим, по просьбе самой же Крим, взяла его под свою опеку и стала для него новой семьёй. А если вспомнить те ночи, когда малец прибегал к Перси в комнату с расспросами о том, что нравятся кобылкам и как быть истинным джентелькольтом, становилось даже смешно и приятно на душе.

Для большого будущего порой надо только захотеть стоять до конца, даже если с первого раза не получилось.

— Я предупреждала вас, — устало из тени проговорила Крибзи, когда Перси кралась перед сестринским столом.

— Да нет. Все хорошо. Мы отлично поговорили! — улыбнулась Перси, уже не пытаясь скрыться от взора строгой медсестры.

— Я надеюсь, вы не будете никому рассказывать о том, что вам сказал Мунстоун. И уж тем более его подружке.

Подняв ушки, Перси вопросительно уставилась на Крибзи.

— Об операции, которая пройдёт в понедельник.

Единорожка замерла на месте. Её зрачки расширились, а челюсть отвисла.

— Он разве не сказал? — не менее удивлённо спросила Кризби. — Бутерброд с протухшим сеном… — ругнулась медсестра и тут же откинула голову назад, понимая, какую ошибку она допустила.

Перси продолжила стоять в полном непонимании, шокированная новой для неё информацией.

— И… каковы шансы? — с дрожащим голосом спросила Перси.

— Перси…

— Каков процент?

— Перси… — повторила медсестра.

— Отвечайте… и не заставляйте меня завтра устраивать скандал!

Кобылка выдохнула, посмотрела в потолок и тихо сказала.

— Один к десяти…

От услышанного Перси словно переклинило. Что-то в груди явно сломалось… раскололось и больно вгрызалось в стенки. Она не до конца осознавала происходящее. Но от этого всё равно становилось только больнее.

— Это значит… потребуется ещё время?

— Нет, Перси. Времени, как раз, больше не будет, — кратко ответила Крибзи, а после серьёзно занервничала. Её редко можно было застать в таком состоянии. — Вернитесь в палату… а мне надо выпустить пар…

Крибзи, еле сдерживаясь, достала из выдвижного ящика пачку сигарет, вышла из-за стола и направилась в сторону лестницы. Оставив голубую единорожку неподвижно стоять.

— К-как? К-как так? — начала произносить вслух Перси, не в силах сдвинуться с места.

Резкая боль ударила её сбоку, и она чуть не упала. Прижавшись к стене, свободным копытом ухватилась за щеку продолжая повторять один и тот же вопрос. Мир, казалось, остановился.

Уже не понимая, куда двигается, она инстинктивно дошла до своей комнаты, и закрыв двери, сползла на пол.

— Как же… так? Но… Селестия, черт тебя возьми…

Мозаика потихоньку начала складываться, от чего из глаз полились слезы. Прислонив свободное копыто к лицу, она вцепилась в него зубами, дабы не закричать. Становилось только хуже… сердце разрывалось на части, а во рту появился привкус железа.

Замотав головой, она начала биться. Сначала о стену, пол… а потом и себя, причиняя тем самым себе физическую боль. Очередной клок волос, который она вырвала из гривы, отправился на пол, вслед за голубыми с копыт. Ей просто не хотелось жить в этом неблагодарном, нечестном, ужасном мире. Все шло коту под хвост. Одна проблема наваливалась на другую, создавая огромный ком боли, который уже невозможно было проглотить. Он плотно встал посередь горла, закупорив возможность дышать.

— НЕСПРАВЕДЛИВО! — истерически завопила кобылка, понимая, как тяжело сейчас приходилось Мунстоуну. Как он, не смотря на своё состояние, не показывал вида, беспокоясь в первую очередь о других. Как он всё прекрасно осознавал и не впадал в истерику, какую сейчас устраивала Перси. Будь она на его месте, то не смогла бы и минуты продержаться в таком спокойствии.

Очередной удар по полу, оставил небольшую отметину, еле заметного бордового цвета. Последующий, сделал её чуть больше, но на этом всё остановилось. Она подалась вперёд и улеглась на пол, закрывая свою морду копытами и продолжила рыдать.

— Я больше… не хочу всего этого…

На кончике рога начала формироваться голубая сфера. И как в прошлый раз, заметно увеличиваться в размерах. Из последних сил Перси поднялась на дрожащих копытах и задрала мордочку к потолку.

— Я больше не хочу… чувствовать боль!..

Пузырь лопнул, а вместе с ним глаза Перси потухли. Дрожь прекратилась, и лишь слезы медленно падали на пол…

За окном промелькнул тёмный силуэт, который вскоре показался снова. Он остановился прямо напротив Перси, и стал бить по стеклу. Удар за ударом, кто-то пытался привлечь к себе внимание. Но окно было закрыто.

Кобылка продолжала стоять посреди комнаты, не реагируя даже не это. Взгляд был чётко направлен в потолок… Как вдруг окно открылось. Вместе со сквозняком в палату влетел пегас и помахал копытом перед глазами единорожки.

— Без толку. Она что уснула? — удивился Редгард и дотронулся до щеки кобылки. Он сразу же убрал его обратно, почувствовав влагу.

— Перси, ты меня видишь? Ау? — встал он перед единорожкой всячески махая копытом.

Складывалось ощущение, что перед ним стояла кукла. Живая кукла… но пустая внутри. К этому мнению он пришёл достаточно быстро, когда решил прибегнуть к своим чувствам. У Перси они отсутствовали полностью! Ни страха, ни грусти, ни печали… Не было ничего. Перед ним фактически был неживой объект.

— Что за хрень?

Редгард положил копыто ей на плечо и начал трясти.

— Эй. Проснись там. Я в твои игры больше не играю.

Ноль реакции…

Тогда Редгард зашёл ей за спину. Ухватился за один из волосков на хвосте кобылки и резко вырвал его. Но и это не дало никаких результатов.

— Да что с тобой такое? — фыркнул пегас и встал перед кобылкой. — Если очередной глупый розыгрыш, как у того попугая, я полетел отсюда.

Зашагав уверенно к окну, он забрался на подойник и хотел было улететь, как почувствовал крупицу эмоции исходящей из груди кобылки. Это заставило остановиться и подойти снова.

— Эй, ты меня слышишь? Это я! Редгадр! — он снова замахал копытом перед Перси, и на этот раз наклонил её голову прямо на себя.

«Что я вообще делаю? Лежал бы себе, ни о чем не переживая».

Перси моргнула, медленно уставилась на пегаса. Передние копыта подкосились, и она начала падать. Благо её вовремя подхватил Редгард.

— Ну наконец-то. Пришла в себя.

— Что… кто ты такой? — в объятьях пегаса, тихо спросила Перси.

— Редгард, — сухо ответил в ответ.

— Редгард?

Кобылка не без помощи добралась до кровати, и усевшись на самый её край, почесала голову. Она словно забыла… забыла всё, что за сегодняшний день с ней произошло. Забыла даже Редгарда.

— Редгард… Редгард… — продолжала она повторять, пока жеребец удивлённо наблюдал за ней. И стоило ей обратить внимание на неаккуратно завязанный платок на шеи пегаса, как тут же пришла в себя.

— Редгард! Но… что ты тут делаешь? Я же велела тебе присматривать за домом!

— Очнулась, наконец-то. Лучше ты мне скажи, что тут происходит?

Перси внимательно стала осматривать помещение, пол, на котором находились разноцветные клочки шерсти.

— Окно… сейчас закрою… не дай бог простужусь. — Стоило кобылке копытом потянуться к подоконнику, как в панике закричала…

Редгард еле успел схватить Перси за голову и прижать к себе прежде, чем она поднимет на уши всю больницу.

— Тихо ты!

Зарывшись в его шёрстку, она продолжила издавать приглушённый крик. На её копытах не было живого места. Много где отсутствовала шёрстка, огромные синие гематомы, и следы зубов с красными засохшими пятнами крови.

— Успокойся. Мне, и так больно тебя держать.

Паникуя всё сильнее, кобылка не раз заехала по морде жеребцу, не понимая происходящего. Откуда у неё взялись травмы, что тут вообще происходит! А тот в свою очередь не придумал ничего лучше, как взять кобылку в захват, уложить на кровать и накинуть подушку на голову. Хоть от этого она стала потихоньку ослабевать, а, следовательно, и успокаиваться.

— Угомонилась? — спросил Редгард, тяжело дыша. Сил у него явно больше, чем у Перси, но она заставила его попотеть.

— Отпусти… больно…

— Не собираюсь.

— Почему мои копыта… откуда…

— Это я и сам хочу знать, — ответил Редгард, продолжая держать кобылку прижатой к постели.

— Отпусти… Я не буду кричать…

— Не верю.

— Пожалуйста… — замолила Перси, начав хныкать.

Редгарду ничего не оставалось, как аккуратно расслабить захват и убрать подушку с заплаканной мордочки. Вид у неё и правда был разбитый.

С трудом подняв голову, она отвернулась от пегаса. На этот раз она просто начала плакать.

— Интересная всё же ты особь, — сказал Редгадр, начав массировать себе правое крыло.

— Я ужасная… глупая и сумасшедшая, — заикаясь, ответила та.

— Ладно. Раз так считаешь, то пожалуйста.

В ответ Перси лишь сильнее начала рыдать, впадая в очередную депрессию.

— Ну и? Что случилось на этот раз?

Перси лишь тихо прошипела:

— Отстань от меня, придурок…

— Ммм… понятно. Я тогда полетел?

— Лети, куда хочешь! — завопила она и начала махать копытами в разные стороны.

Редгард лишь встал с кровати, отряхнулся и подошёл к окну. Безэмоциональное выражения морды не поменялось никоим образом. Будто он видел такое поникшее состояние ни одну сотню раз. И правда… ни одну сотню раз.

Стоило ему напрячь мышцы, перед тем как запрыгнуть на подоконник, Перси добавила.

— И больше не возвращайся… Забудь меня и путь к моему дому.

От этих слов он слегка улыбнулся. Только вместо того, чтобы покинуть палату, он пошёл обратно к кобылке и остановился лишь встав прямо перед ней.

— Похоже, ты не хочешь этого. Чувствую совершенно обратные эмоции… Ммм… ощущения похожи больше на вину или одиночество… Хотя, я не знаю точно.

— Я сказала… проваливай! — выкрикнула она. Но на этот раз Редгард крепко обнял её и прижал к своей груди. После повалил её на спину и улёгся рядом, не отпуская из тёплых объятий. А та лишь горько залилась слезами в его пушистый мех.

Они пролежали так четверть часа, прежде чем Перси смогла приподнять голову и уже оказаться у шеи жеребца, нежно поглаживая его грудь, чувствуя безопасность.

— Спасибо… — тихо раздался тонкий голосок.

— Я ничего не сделал.

— Ты был рядом. Большего и не требовалось…

Единорожка подняла голову и глазами встретилась с Редгардом. Правым копытом она дотронулась его щеки и нежно сказала.

— Закрой глаза… Ты немного пугаешь меня…

Редгард просто закрыл глаза и в этот момент почувствовал, как губы Перси соприкоснулись с его. Это был приятно и… так быстро закончилось, что он не успел даже открыть глаза. Да этого и не требовалось.

Глава V. Побег

— Но зачем ты прилетел?

— Тебе сказать честно? — спросил Редгард, поглаживая левое плечо Перси в своих объятьях.

— Не знаю…

— Ты сама просила проведать тебя.

Жеребец протяжно выдохнул, понимая, что на самом-то деле ему нечего было делать. Книги никогда не были его любимым занятием, а все возможные уголки дома он изучил ещё в прошлый раз. Главной проблемой для него была необходимая подпитка. На лечение ушибов и травм расходовалось слишком много энергии. А единственная легкодоступная… Отправилась утром в больницу.

— Дурак… — тихо сказала Перси. Но при этом крепче обняла пегаса, зарываясь в его тёмно-оранжевую шёрстку.

— И когда возвращаешься?

Тело Редгарда невольно дрогнуло, почувствовав, как холодные металлические цепи сковывают его изнутри. Эти ощущения… концентрат печали и боли, медленно выливались из заполненного стакана души.

— Когда… пару дней точно придется побыть тут.

— А то кофе утром некому варить, — протяжно вздохнул пегас.

Удар пришелся по правому боку, отчего Редгард стиснул зубы и тихо прошипел.

— А? Ой! Прости… Я забыла, что у тебя крыло повреждено. Как оно, кстати?

— Могло быть и получше… — прошипел он в ответ. — Лучше скажи, что это с тобой было?

Перси подняла мордочку и вопросительно уставилась на пегаса.

— Со мной?

— С тобой. Ты словно спала.

Перси замешкалась, прикусила нижнюю губу и отвела взгляд в сторону.

— Просто переутомилась… После всех этих процедур, разговоров, сильно заболела голова… Не обращай внимание. У меня такое бывает.

Не нужно было даже полагаться на чувства, чтобы распознать вранье. И все эти вещи, что Перси так неаккуратно старалась скрыть.

— Ты не хочешь говорить правду. Почему?

Копыто Редгарда медленно коснулось щеки Перси, и та внимательно посмотрела ему в глаза.

— Не могу… просто не могу. Пойми это.

— Дело именно во мне? — спросил он продолжая медленно поглаживать копытом по щеке Перси.

— Редгард… прости…

— За что?

— Много за что… ты правда мне нравишься. С тобой просто, в отличии от других.

Редгард не удивился и продолжал слушать. Он уже давно почуял манящий запах привязанности, исходящий от Перси. От Перси к нему. И пускай для него это всего лишь игра, но она облегчает многие моменты жизни.

— Я слушаю.

Она ухватилась за его копыто и грустно опустила мордочку, практически соприкасаясь с его грудью.

— Но я не могу… Не могу всё тебе рассказать… это не твои заботы. Я вижу, как ты стараешься, чего хочешь и на многое рассчитываешь. Только…

— Только?

— Я не та кто тебе нужен. Я не могу исполнить твои мечты, оправдать ожидания. Даже не могу попросить тебя о помощи. Это очень сложно…

— Так попроси.

— Ты не понимаешь. Дело не совсем в этом, — начав теребить копытом одеяло, Перси замолкла на короткое время. — Дело во мне. Есть проблемы, с которыми я не могу справиться. Не могу изменить сам факт их появления. И если бы я только могла перестать быть той, кем я сейчас являюсь, то всё было бы по другому. Но чёртов механизм гнилого мира, из раза в раз перечеркивает мою жизнь. А тянуть в этот ужас ещё кого-то, копыто не поднимается.

Редгард удивленно приподнял правую бровь, а на язык цеплялось лишь предложение:

— Сбеги. Сбеги от этой жизни, если уж так тошнит.

— Сбежать? — кобылка приподняла мордочку и в замешательстве посмотрела на пегаса. — Ты хоть понимаешь, о чем говоришь? Или думаешь, я не пыталась этого сделать? Посмотри на меня! Ну же!

Пегас и не отводил взгляда, но смотрел так же холодно, как и всегда.

— Сбежала. И что вышло? Прошёл год или два. Да я даже толком и это не помню, но всё равно меня нашли и ничего не поменялось! Ты явно не понимаешь меня.

— Понимаю. Не сказал бы, если б не понимал.

— За мной через неделю приедут и заберут обратно в Мэйнхеттен. И заберут уже навсегда!

Перси отстранилась от Редгарда, уселась рядом, продолжая сверлить его осуждающим взглядом.

— Ты же хочешь свободной жизни. Или это не твои слова?

— Какой же ты глупый! Зачем я вообще тебе это рассказываю?!

В комнате повисло молчание. Радгард аккуратно приподнялся с постели и посмотрел на дверь. Наверное, другим пони хорошо слышно всё за стенами, но на это как-то было плевать.

— Послушай. Когда-то и я побывал в похожей ситуации. Убеждал себя в том, что это моё предназначение. Приходилось играть роль несуществующего, в одном и том же доме. Им хотелось… — на секунду Редгарда пробила печаль, ударившая прямо в сердце, — того, чего я никак не мог дать. И я улетел. Улетел, не оглядываясь. Понимаю, это звучит дико со стороны, но именно тогда я стал свободным. Мне не нужно было больше думать, как угодить другим. Не нужно было жить, как того хотят другие. Вычеркнул сам себя.

Из правого глаза Редгарда вот-вот должна была появиться слеза, но он быстро пришел в себя, нацепив уже до боли знакомую маску. Сидевшая рядом кобылка ещё какое-то время молчала, но её пыл заметно ослаб.

— Я не знаю тебя. И вряд ли буду знать настолько хорошо, чтоб решать за тебя, как поступить. Ты можешь злиться или противится, но вряд ли это принесёт тебе счастье.

От этих слов кобылку пробило на боль в душе. Нужные слова метко попадают в мишень, когда дело доходит до собственных убеждений. И сейчас, наконечник стрелы сильно вгрызается, указывая на главные проблемы её собственной жизни.

Печаль, горечь… Кобылка медленно пододвинулась ближе. Тёплое, израненное голубое копыто обогнуло тело пегаса, а следом на плечо упала печальная мордочка Перси.

— Мне очень больно. Я хочу, чтобы это и правда было возможно. Но всё равно не могу пока тебе рассказать.

— Всё в твоих копытах, — поддержал Редгард.

Не став противиться объятьям, он лишь дрогнул, чувствуя тепло в собственной груди. В очередной раз ощущение, которое было чуждо ему. Но от которого было приятно.

— Я слишком не уверена в себе. Прости.

— Можешь и не рассказывать. Я не в обиде.

— Честно?

— Я стараюсь быть реалистом. Избегать всего того, что заставляет чувствовать отрицательные эмоции.

— Даже сейчас? — спросила кобылка.

— Сейчас, это другое.

Голубая мордочка уткнулась в шею пегаса, а на плечо что-то капнуло. Крепкие объятья, разговоры по душам. Это то, что сейчас было необходимо Перси.

Редгард слегка улыбнулся, почувствовав лучики света, которые просачивались сквозь толстую кожуру из груди Перси. Именно этого он и добивался. А она лишь крепче обняла, забывая о многих проблемах.

— Ты такой тёплый. Как давно я не была в чьих-то объятьях.

— Я не особо обнимаю тебя.

Кобылка отстранила мордочку, только лишь для того, чтобы закатить глаза и фыркнуть на Редгарда.

— Так обними. Идиота кусок.

— Сначала прогоняешь, потом лезешь с объятьями. Все пони на столько одинаковы?

— Говоришь так, как будто относишь себя к другой касте.

— Да, — утвердительно ответил Редгард, повергнув кобылку на пару секунд в шок. Столь глупый вопрос и столь же глупый ответ. но после этих слов всё же обхватил её копытом, прижав к себе покрепче, так же, как и она. — Не обращай внимание.

— Странный ты…

— Угу.

— И за всё время знакомства, ты никогда не расспрашивал о моем прошлом.

— Мне достаточно было того, что уже вижу.

— Ты ужасный собеседник, — слегка улыбнулась кобылка, — но зато до тошноты честный.

— Это был такой комплимент?

— Не дождешься.

Медленно повернув голову к Перси, Редгард зарылся носом в её замечательные оранжевые локоны. Горячее дыхание приятно щекотало ухо, а его копыто сильнее сжало голубое тельце.

— Редгард… что ты делаешь?.. — смущенно спросила Перси, закатывая от удовольствия глаза. Ей давно не хватало таких ласк.

Пегас слегка приоткрыл рот, пуская в ход свой язык, который тут же горячо прошёлся по внутренние стенке уха. Кобылка пискнула, но останавливать жеребца не стала. Приятная дрожь проскакивала от кончика её рога до самих копыт. Пока в один момент он жадно не засунул в рот львиную долю её уха и принялся нежно обволакивать его слюной. Возбужденное «Ах!» кобылки лишь сильнее расслабило её. Поддаваясь искушению, она сильнее прижалась к Редгарду, не желая, чтобы это заканчивалось.

Выпустив изо рта ухо, он медленно прошёлся языком по щеке, не обращая внимание на мешающие волосы. Солёный и одновременно сладкий вкус заставлял сильнее проявить жадность и желание растерзать этот восхитительный фрукт. Жертва уже сходила с ума, пуская клубы горячего пара без возможности сопротивляться. Не упуская момент, он медленно коснулся губ и прошёлся языком, заставляя Перси жмуриться от удовольствия.

Силой копыт он уложил Перси на спину, а сам припал телом к ней. Зарываясь носом в пушистую шерстку на грудке, он слышал, как быстро тарабанит её сердце. Копыта коснулись боков и нежно скользнули вверх и вниз, пегас медленно покрывал всё её тело поцелуями, чуть покусывая или облизывая особенно шелковистые, нежные точки.

— Не останавливайся! — простонала Перси и ухватив жеребца задними копытами, прижала сильнее к своему телу.

Тот и не собирался останавливаться, получив доступ к её нежной, особо чувствительной части. Его глаза стали понемногу испускать золотистый цвет от поглощаемой и всё сильнее нарастающей энергии.

Он не сильно куснул её голубую шею, от чего кобылка снова возбужденно ахнула и ухватилась копытами за плечи пегаса, лишь бы он не останавливался ни на секунду. От удовольствия её шерсть вставала дыбом, а снизу чувствовался пряный аромат, заводящий любого жеребца с пол оборота.

Он прижал Перси к кровати сильнее. Их разгоряченные тела тянулись, льнули друг к другу, двигались в унисон. Губы сливались с губами, погружая их в страстные, ненасытные поцелуи. Раз за разом от переизбытка чувств им приходилось ненадолго отрываться. Но также быстро они возвращаться обратно.

Скрипы кровати заглушали громкие вздохи и стоны Перси, а помещение было заполнено запахами любви, что не давали передышки ненасытным, животным инстинктам.

Пока в очередной раунд Перси не потеряла сознание…

Редгард, удовлетворённый потребностью, аккуратно сполз с кровати, наблюдая за спящей единорожкой, на мордочке которой была улыбка. Энергия переполняла его. Её было даже слишком много…

Во вспышке зеленого огня он обратился к своему истинному облику и обнаружил яркое свечение своих фиолетовых глаз и слегка моргающее в крыльях.

— Даже лучше, чем ожидал, — холодно шепнул он вслух и вернулся к исходной форме.

Аккуратно открыв окно, он выпрыгнул наружу и устремился обратно домой.

---

— Это было последней каплей. Жалобы не заканчиваются с самого утра! Сегодня же потребую, чтобы вас выписали! — практически переходя на крик, рассержено заявила мисс Крибзи, начав утренний медицинский осмотр.

— Простите… Я вчера была сама не своя.

— Вы не одна находитесь тут. Своими криками, стонами и долбежкой по стенам, вы не дали отдохнуть другим. Не только у вас есть проблемы, они в отличии не ходят по городу когда вздумается, и не мешают другим, нарушая режим. Мне из-за вас попало. Да так, что амбар снесло. А главврач до сих пор пытается утихомирить пострадавших.

— Мне очень жаль… я…

Не успев Перси в очередной раз извиниться, как медсестра вытолкала тележку обратно в коридор и с громким хлопком закрыла за собой дверь. Перси лишь грустным взглядом наблюдала за тем, что вчера сотворила. Дверь была испачкана следами копыт, на полу были разбросаны мелкие и длинные волоски её шерсти, а кровать была изуродована… Да так, что матрас явно придется отстирывать со всем бельем. Но хуже всего был сейчас её внешний вид. Передние копыта с трудом можно было назвать «нормальными», да и гриву с хвостом уже не исправить собственными силами. Придётся идти к парикмахеру, а заодно извиниться перед теми, кому доставила дискомфорт этой ночью.

В первую очередь Перси стоит извиниться перед Крибзи. Ведь она не только всегда старалась успокоить, но и не раз шла на уступки. Не лезла в душу, заведомо предупреждала о последствиях и всегда всячески выручала. Не без её помощи, проделки Перси всегда сходили с копыт. Как возможно и в этот раз…

Кобылке ничего не оставалось, как попытаться привести комнату к нормальному состоянию. Хотя скорее всего, ей это не удастся. И вот, подойдя к окну, она уставилась на опущенную ручку. В груди отголоском раздались жаркие нотки этой ночи. Был ли это сон или Перси правда позволила себе подобное… она уже не знала. Не знала, чему верить, на что надеяться. Что ей сейчас делать.

Ручка медленно повернулась в горизонтальное положение и в комнату проник свежий воздух. Перси медленно высунулась из окна и посмотрела вниз, будто бы ища, за что зацепиться взгляду. Будто бы хотела найти знак. Тот, что подскажет ей правильное решение.

В коридоре по пути в столовую знакомые из соседних палат старались не смотреть на Перси и то, чем она стала. И даже вопреки всему этому, никто не собирался идти на конфликт. Стоило только взглянуть на её копыта, как улыбка быстро сползала с лиц, а шаг заметно ускорялся. Всё так же, как и год назад. Когда такое состояние было обыденным: везде зелёнка, пластыри, хвост и грива, словно встретились на передовой с пылесосом, а на лицо без слез не взглянуть.

После завтрака она медленно отправилась на третий этаж для встречи с главврачом. Ей явно этого не хотелось, но ситуацию уже набрала серьёзный оборот. Разговор будет далеко не из приятных.

— Перси Флоу. Пройдемте в мой кабинет для важного разговора, — не успела Перси дойти до кабинета, как из-за угла появился Пеар, держа магией ключ. И судя по верхней одежде, закрыться в своем кабинете у него было не первым в списке.

Единорог опустил ручку и отошел в сторону, позволяя опечаленной кобылке войти первой. Она тут же уселась на стул, сжалась, прижав к себе передние копыта, и слегка опустила голову.

— Н-да… конечно новости не из лучшего десятка, — на выдохе сказал Пеар, аккуратно вешая свое светло-коричневое пальто на крючок у входа, а после направился к креслу.

— Я… я прошу прощение за то, что устроила ночью. Я наплевала на все правила. Я подставила… — эмоционально раздалось из уст Перси.

— Тише, тише… — постарался успокоить Пеар. — Я ни в чем вас не виню. И никто тут ни в чем не виноват.

— Я… мисс Крибзи…

— Всё хорошо. Правда.

— Остальные… они… — чуть ли не навзрыд начала было кобылка, но тут к ней медленно подлетела салфетка, которую она незамедлительно схватила и начала высмаркиваться.

— И с ними тоже всё в порядке. Каждый в нашей больнице понимает, что наступает в жизни пора маленькой зебры. Одна череда событий для нас становиться белой полоской, а со временем переходит в чёрную. И ширина этого расстояние всегда разная.

Из глаз Перси полились слёзы, и потребовалось ещё несколько салфеток, которые доктор незамедлительно предоставил.

— Сейчас на вас давит груз ответственности, с которым вы не силах совладать. По началу вы удивляетесь проблемам и ищите причины. Потом это глупые причины у вас вызывают смех, что со стороны кажется безумием. А следом начинается паника, которая разрывает вас изнутри. Вы хотите сбежать, закрыться, спрятаться, уйти от всех. Но следом за ним наступает безразличие. К остальным, к миру и больше всего к себе.

— Я не понимаю вас, — слезливо спросила кобылка, уничтожая очередную салфетку.

— У вас не возникало таких ощущений, что мир не совсем честен с вами?

— Наверное… Не знаю точно…

— А приводят ли действия к желаемому результату?

— Я… не знаю… — снова сквозь слезы ответила Перси.

— В этом и кроется главная проблема ваших душеных проблем. Вы… — задумался доктор, подбирая слова, которые не заденут чувств. — нормальная пони. Не сломанная игрушка, коей себя считаете.

Перси медленно приподняла голову и уставилась на врача. По телу пробежала дрожь, заболели виски, а мозг не мог отнести полученную информацию ни к положительному, ни к отрицательному высказыванию.

— А кто я тогда? Кто я тогда, если все проблемы валятся и валятся. И я ничего не могу с ними поделать!

— Вы Перси Флоу. Очень талантливая, молодая и амбициозная кобылка.

— Да какая к сену, амбициозная! — вскрикнула кобылка, срываясь на крик. — всё, за что не возьмусь, выходит плохо! К кому не привяжусь, у них от меня проблемы! Нервная истеричка, психопатка, что не может сдержать эмоции!

— Вы можете сдержать свои эмоции, — утвердительно посмотрел Пьер. — Проблема лишь в том, что вы их накапливаете и не решаете. И когда случается новая, вы резко вспоминаете их все, как если бы это был дневник важных задач на холодильнике.

От этих слов Перси стало дурно. Ведь он явно прав. Чертовски прав. Большинство проблем, связанные с её отцом это детское нытье по поводу и без. Она просто не могла набраться смелости и прямо заявить отцу о своем праве распоряжаться жизнью так, как она того пожелает. От чего прячется, сбегает от самой себя и накручивает другие трудности.

— Вы так не считаете? Мне стоит предположить, что раньше у вас не было данных проблем, — наклонив голову на бок Пеар, постучал передними копытами. — Что способствовало вашему успеху и достижению той, кем вы стали?

Перси открыла рот, желая выдать очередную порцию негодования и гнева, но тут же остановилась. Задумавшись, она снова начала съеживаться в кресле, а взгляд упал на пол.

— Мама… — тихо сказала она. — Она всегда была рядом, когда у меня что-то не выходило. И всегда поддерживала. Понимала, чего я хочу.

— Соболезную вашей утрате, — в ответ тихо произнес Пеар. — Для вас она являлась опорой, и именно она наставляла вас на путь, который хотели выбрать вы. Но сейчас…

— Её больше нет.

По щекам побежали слёзы, но на этот раз Перси и правда их сдерживала. Каждый раз, когда тема заходила про мать, она в истерике могла начать крушить всё, что попадало под копыто. Но именно сейчас она чувствовала, как ей нужна помощь. Ответ, почему после гибели, она замкнулась в себе.

— Вы должны повзрослеть. Начать собственную жизнь. Начать доверять другим, а не держать всё в себе. Никто кроме вас не знает, чего именно вы хотите. И что будет ждать вас впереди.

Перси вытерла копытом слёзы и позволила себе чуть расслабиться.

— Значит, все проблемы идут от моей нерешительности?

— В кое-то веке. Если быть точным, вы надеетесь, что проблемы решаться сами собой. И вместо подхода с холодной головой загоняете себя в чёрную краску. Я знаю, что у вас есть друзья, готовые всегда вас выслушать. Не сбегайте от них, ведь зачастую душевная беседа может открыть глаза на многие вещи.

Перси в очередной раз задумалась. От этих слов не становилось легче, но по край не мере не побуждало на очередной плач.

— У вас ещё вся жизнь впереди. Подумайте и решите для себя, как будет лучше для вас и для тех, кому вы дороги.

— Постараюсь, — с негодованием ответила Перси, вспоминая о «ненаглядном» папаше.

— На этом думаю всё. Я знаю, как вы не любите сюда приходить. И поэтому не хочу задерживать.

С тяготой, Перси слезла со стула и направилась к выходу. Остановившись у само1 двери, она на короткое время обернулась.

— Спасибо.

— Всегда пожалуйста. Кстати, очень неплохие булочки пекут на нашей улице фонарей. Особенно с лакрицей. Видел, как мисс Крибзи Сноу частенько за ними заходит в свободное от работы время.

Возмущенно выдохнув, кобылка закатила глаза и поспешила удалиться из кабинета, оставив доктора Пьера сидеть с довольной физиономией.

Она ожидала, что разговор пройдёт куда хуже, чем было на деле. Но ей стало чуточку легче. Пускай это лишь совет, с которым ей придётся разбираться, но она уже знала, с чего нужно начать. Начать с себя.

Скрыть свежие раны было невозможным, и только мысли о том, что другие смотрят на неё, заставляло прибавить шаг. Дверь распахнулась. Снова палата, успевшая к этому времени проветрится. Кобылка заглянула в тумбочку, доставая всевозможные вещи.

Каменные кексы улетели в только что сымпровизированный мусорный пакет. Вслед за ними пластыри, наложенные утром, и ряд других вещей. Минут тридцать ушло только на то, чтобы замотать засохшие раны на копытах, гриву собрать в пучок на затылке и привести брови в порядок. Хоть так на неё меньше будут обращать внимания.

Собрав остаток вещей, она аккуратно вышла в пустующий коридор. Большинство постояльцев сейчас находилось на физиотерапии или отдыхали по палатам, что нельзя сказать про врачей. Они, то и дело расхаживали по кабинетам и занимались своими делами, не обращая внимания на голубую кобылку, торопливо спешащую вниз по лестнице.

Выйти из больницы не составило проблем и в этот раз. На миг Перси показалось, что персонал и сам этому рад, когда она заявила, что в ближайшие пару недель тут не появится. Даже не пришлось идти за разрешением к главврачу. Оно и понятно. Поднять такой шорох, похоже, не удавалось никому. И как это вообще сошло ей с копыт?

Стараясь не думать об этом, она целенаправленно шла в сторону дома, выбирая путь, где не было столь оживленно. Или она хотя бы, не будет у всех на виду. Будет не приятно, когда встречный житель увидит в ней мумию и с перепуга помчится прочь, крича на всю округу. Почти мумию… было бы у неё больше бинтов, она забинтовала бы даже морду, лишь бы не узнали в ней рыжеволосую красотку, любительницу выделяться из толпы.

«Почти добралась. Он, наверное, ждёт меня», думала кобылка, в очередной раз оглядываясь по сторонам.

Приблизившись к дому, Перси замерла в шоке. Почтовый ящик был вскрыт, входная дверь слегка приоткрыта, а окна плотно зашторены. Она продолжала стоять, чувствуя, как семя паники начало прорастать, наталкиваясь на неприятные мысли. Осторожным шагом, проникая в собственный дом, она ожидала, чего угодно. Ограбление, проделки местной банды в отместку за случившееся или безответственного Редгарда. Но как это не странно, всё было на своих местах, за исключением следов копыт на полу.

— Редгард? — осторожно окликнула кобылка, но в ответ была тишина.

Медленным шагом она дошла до гостиной и ахнула при виде бардака. На полу валялись книги, плед, что служил ему одеялом, керамическая кружка с засохшими следами от кофе и грязь от копыт, куда не глянь. Выглядело это настоящим свинарником и намекало на полное неряшество её дорогого «крылатика». Но заметив среди хлама фотографии под книгой, она подошла ближе и аккуратно подняла. На них был Редгард, корчащийся от боли, которого она успела заснять в то утро.

— Так и знала, что доберется до них, — с улыбкой проговорила Перси. — Стоп, а это что?

Взгляд тут же упал на вскрытый конверт, заставив кобылку упасть на круп. В голову стали приходить пугающие мысли. Письмо явно было новым, но уже вскрытым и порванным. Тогда у кобылки затряслись поджилки, собирая воедино картину.

— Сбежал? — тихо проговорила Перси, чувствуя, как один из бинтов на её правом копыте спадает, но на это было категорически наплевать. Плевать даже на то, что она не закрыла за собой дверь или не успела снять сумки. Плевать на всё остальное. Она резко вскочила, и прошлась по каждой комнате и понимая, что тут явно рылись. Даже выбежала на улицу возле дома, в попытках найти Редгарда, но там его тоже не было.

Вернувшись в дом, она измучено сняла шляпу и положила на её на тумбочку. И стоило убору опуститься, как она заметила зеленую сложенную ткань. Шляпка слетела на пол, а перед глазами находился подарок. Тот самый подарок, для Редгарда, который он практически не снимал. Аккуратно сложенный, на виду у самого входа. Будто-то хотели, чтобы его нашли.

Мысли сами всплыли в голове. Он ушел… оставив своё напоминание. Добился чего хотел. Но стоило почувствовать запах жареного, тут же сбежал. На глазах ненароком навернулись слёзы.

Тишину нарушил хлопот крыльев, и не успев Перси повернуть голову, как раздался мужской голос:

— Ты уже вернулась? Чёрт…

В проходе стоял Редгард. Всё так же с растрепанной гривой, с пятнами грязи на копытах, как и в первый день знакомства, но куда большее энергичный.

— С возвращением, — сказал он и попытался улыбнутся. Но Перси продолжала смотреть на него стеклянными глазами, откуда вот-вот должны пойти слёзы.

— Ну и паршиво ты выглядишь.

Кобылка тут же отвернулась, потирая копытом глаза, и встала с пола. Идти на диалог не хотелось, да и страшно было. Вдруг, всё же она спугнет его, если бросится в объятья, начав реветь. Хотелось закрыть дверь, зарыться в подушку, лишь бы никто её не трогал. Ведь она всегда так поступала.

Пара молчаливых шагов в сторону комнаты не прошли бесследно. Но лишь перед самой дверью она остановилась. Развернулась. Нацепила обманчивую улыбку и тихо сказала:

— Спасибо. Я знаю.

Дверь в комнату захлопнулась, в коридоре остался удивленный Редгард, не до конца понимающий, что только что произошло. Да и, видимо, не нужно. Главное, что Перси вернулась. А остальное, это лишь ненужные заморочки.

Большую часть второй половины дня Перси не выходила из комнаты. И хоть всё это время она пыталась привести себя в порядок, к ней так и не постучался Редгард. Она надеялась, что он пойдет на диалог первый. Тем более, после того, что между ними произошло. Была это женская гордость или глупая проверка, никто не знал. Не знала даже сама Перси. Но уж очень сильно возлагала на него надежды. Да хоть бы чай предложил! Даже этого не произошло.

Нервничая, она не раз с силой обрушивала свое копыто на подушку, выбивая из неё перья, которые от каждого удара разлетались по комнате.

«И как мне следовать советам Пеара?! Как же я ненавижу всех этих недоумков!»

От очередного удара швы подушки не выдержали, и из неё выстрелили перья, осыпав кобылку с кончика рога до копыт. Злобно рыкнув, она вскочила с кровати, распахнула дверь и торопливо пошла за Редгардом.

Искать долго не пришлось. Он всё так же лежал на диване, тихо сопя. Кобылка подошла ближе и словно смерть нависла над его бренным телом.

— Ох… уже утро? — зевнул пегас, медленно открывая глаза. — Привет. Что-то случилось? — заметив Перси над собой, явно не с добрыми намерениями.

— Знаешь что! Ты просто ужасен. Тебя задуш… — заорала Перси, как с её гривы слетела парочка серых перьев. От соприкосновения с носом Редгард рывками стал набирать воздух.

— Задушить! — стоило Перси договорить, как её тут же чуть не снесло от оглушительного чиха.

Шаг назад, Перси инстинктивно начала вытирать морду. Вот уж никак не ожидала подобного.

— Тьфу, — смахивая с себя перья. — Откуда это тут.

Кобылка лишь рыкнула в ответ и резко устремилась в сторону Редгарда, хватая того за платок на шее. От чего он поначалу стал вырываться, а после, воспользовавшись упором о кровать, с легкостью оттолкнул от себя кобылку, продолжая держа ту на расстоянии вытянутых копыт.

— Успокойся! Что случилось?!

— Это я у тебя собираюсь спросить!

— Да у меня всё нормально. А ты чего взбунтовалась?

— Взбунтовалась? Я?! — продолжала орать Перси, подключая в ход покрывало. — Дверь открыта! Тебя нет! Всюду бардак! А то, что вчера произошло, так вообще до сарая ты чхать хотел!

— Подожди! Перестань! — пытался остановить её жеребец, пока по его шее прилетали неприятные удары пледом.

— Видел же, в каком я состоянии! И даже не побеспокоился! А мне сегодня такую взбучку закатили!

Редгад опустил копыта, позволяя Перси всем весом налететь на него. И хоть она больно заехала по его физиономии, но Редгард почувствовал, что сейчас нужно было Перси, соприкоснуться с его телом. Он крепко обхватил её собственным и не отпускал.

— Отпусти! Придурок! Извращенец! Бесчувственная скотина!

Но Редгард продолжал крепко держать, получая всё новые порции ударов, пока в конечном итоге Перси не устала сопротивляться.

— Отпусти… Я уже поняла, что ты не хочешь чего-то большего. Тебе нужно было только одно. И ты это получил! — давая волю эмоциям, Перси устало расположилась на Редгарде, словно какой-то ребенок.

— С чего ты это взяла?

— Тогда почему? К чему все это. Все эти твои глазки, прикосновения и глупые поступки!

Редгард молчал.

— Я надеялась, что когда приду, всё будет по другому. Но ты делаешь вид, будто бы ничего не случилось. Мне итак тяжело справиться с моими загонами. Некому рассказать, некому нормально выплакаться! Почему ты этого не понимаешь?

— А как должно было быть? — удивленно спросил Редгард, ощущая разгорающийся костер из чувств.

— Как у всех! У всех нормальных пар.

— Я не понимаю тебя.

— Вот именно! — заявила кобылка, — Ты даже не замечаешь того, что происходит вокруг тебя!

Редгард на пару секунд замолчал, чувствуя нарастающую горечь, от которой воротило не только нос, но и всё внутри. Его уже порядком достало это выносить. Между первой встречей и сейчас была огромная пропасть. То солнце, которое он ощущал, с каждым днем всё сильнее меркло, превращаясь в обугленный, чёрный, сгоревший кусок пласта. И сейчас это продолжалось.

— Этот вкус просто ужасен.

Перси, искривив мордашку, не понимающе уставилась на него. Капли слёз падали на его шёрстку.

— Я уже говорил, как стараюсь уходить от таких проблем. От таких эмоций. Они причиняют мне вред куда больше, чем ты думаешь. Выворачивают наизнанку, стоят камнем в горле. Снова и снова.

Редгард стиснул зубы, чувствуя, как отрицательные эмоции становятся всё громче и громче. И он готов от них бежать. Готов снова отправиться в свой путь отшельника. Но посмотрев на заплаканное лицо Перси и глубоко выдохнул.

— Я никогда не извиняюсь. Не вытягивай это из меня, — он аккуратно вытер слезинку с лица Перси. — Но поверь. Меня что-то притягивает к тебе. И это куда больше, чем желание схватить тебя за круп. Куда сильнее и теплее. Поэтому, если ты пытаешься найти во мне изъяны, а не принять таким, какой я есть, то нет смысла продолжать наш разговор.

Перси утерла нос. Физиономия сменилась на полное безразличие, опустошение, непонимание. От этих слов ей становилось больно. Очень больно. Даже если это была настолько очевидная правда. Она не хотела её слушать и уж тем более верить.

— Вот, значит, что получается… — отводя взгляд, проговорила Перси. — Трудно поверить в то, что мире могут быть такие эгоистичные и чёрствые пони. Ты ужасен.

Она аккуратно сползла с Редгарда и направилась в сторону кухни. Не хныча, не показывая своего лица и слабости в копытах. Остановилась на пороге, чтобы сказать одно:

— Мне нужно обо всем подумать.

Сердце Редгарда ёкнуло и больно закололо. Пронизывающие отголоски боли создавали металлические штыри и со скоростью вонзались в то, что, наверное, он считал внутренней оболочкой. Находиться тут было невыносимо. Стерпел раз, два, три… Да сколько уже это могло продолжаться?! Яд накладывал всё новые и новые слои, разрушая в нём последнюю защиту. Когда Перси заперлась в своей комнате, он резко закашлял. На копыте вместе со слюной оказалась зеленая субстанция. Его кровь. Взгляд наполнился паникой, живот начало крутить. В попытке остановить этот процесс он ухватился за подушку и прижал с силой к морде. Но это лишь усугубило ситуацию.

Срочно нужно было покинуть дом. Уйти как можно дальше, чтобы не продолжать поглощать эти отравленные эмоции. Он вскочил, как ужаленный и понёсся к двери, не замечая тумбочку, об которую запнулся чуть не упав. Уже на улице он снова закашлялся. Очередной приступ давал понять, что его тело на пределе. Магия бурлила, не давая мыслям прийти в порядок. В любой момент маскировка могла слететь, а он, парализованный, явился бы в образе чудовища для жаждущей мести толпы.

Крылья быстро забились и уже через пару минут Редгард был далеко отсюда. Глубоко в лесу, где его начало тошнить. В пламени магии он обратился в истинный облик, который заметно отличался от привычного. По конечностям проходили зелёные светящиеся жилы, расходящиеся как крона лысого дерева. Зрачки ярко горели таким же оттенком, а рог чадно ныл.

Редгард не раз уже это делал. Единственное, что он придумал за долгие годы своей ужасной жизни. Это выпустить всю накопленную отрицательную энергию наружу. Одним махом. Но на этой раз всё было куда хуже. Из рога пошли искры, а сам Редгард наклонил голову к ближайшему гигантскому дереву, припав на передние копыта.

— ДАВАЙ ЖЕ! — застонал он от боли, когда на кончике рога стало появляться всё больше и больше искр. Образовываться небольшая сфера, схожая на ту, что он видел у Перси.

Сфера начала превращаться в бушующий огонь кислотного цвета и объяла практически его голову, как вдруг она резко превратилась в луч, что ударил в дерево, прошив то насквозь. Затем ещё один и ещё, оставляя огромные дыры, по краям которых медленно затухал изумрудный огонь.

Редгард повалился на землю, жадно хватая ртом воздух. От боли он сжался в клубок, уже не обращая на то, что рядом с ним падали с грохотом деревья.

— Как же… я это ненавижу, — прошипел он самому себе, даже не смотря в ту сторону.

Плата, проклятье, кара, да что угодно! Это была цена за его жизнь, данная не ведомо какой богиней. Жизнь, с которой ему придётся смириться, хочет он этого или нет.

Повезло, что рядом находился лес, а то всё могло закончиться намного хуже. Выпустив из себя всю магию посреди города, ему бы точно пришлось бежать. Бежать прежде, чем сюда явится королевская гвардия и устроит охоту. А он уже так устал бегать. Замучался лететь десятки километров, лишь бы залечь на дно по вине сородичей, с которыми даже не контактировал.

— Надеюсь обнаружат не сразу, — тяжело проговорил Редгард, пытаясь подняться на копыта.

Оставался вопрос времени, когда местные обнаружат это место и слухи разлетятся по городу. Нужно было уходить. «Но куда?». Он мог бы спрятаться в лесу, да только потратил всю жизненную силу, накопленную за пару дней. А без неё, он с трудом переживёт даже эту ночь. «Вернуться обратно к Перси?» глупая идея. С её нынешним состоянием, он только быстрее добьёт себя. Одними отрицательными эмоциями уж точно сыт не будешь. Остаётся только один старый и проверенный метод — перевоплотиться и напасть на одинокую жертву, лишив её жизни. Ведь по другому, у него никак не выходило.

Измученный, израненный, опустошенный он двигался аккуратными шажками в сторону города. Прячась в тени, он переходил с улицы на улицу, нацепив стащенный с чьего-то балкона плащ. Заметив в переулке пони, он жадно закусил нижнюю губу и медленно стал плестись в его сторону. Ему было уже всё равно. Он решил для себя, что собственная жизнь куда важнее, чем все эти муки.

С каждым пройденным метром он предвкушал, как набросится на жертву. Ещё ближе… Он стал облизывать клыки, тяжело дыша. Ей оказалась кобылка в странной голубой форме и явно старше… Плевать! Сейчас нужно было только одно и он быстро подступал к этому шагу. Даже если тело и найдут, то это будет ближе к утру.

— Тут кто-то есть?

Кобылка, не боясь ходить по улице одной, да ещё в вечернее время, обернулась. И, завидев силуэт в плаще, что скрывался в тени, спросила снова.

— Я вижу вас. Не могли бы выйти из тени?

— Мне… немного дурно, — проговорил Редгард тяжёлым голосом.

— Вам нужна помощь?

— Очень нужна… — из рта чейнджлинга выходил горячий пар. — Я съел… что-то не то… Поможете дойти до больницы?

Кобылка аккуратно сделала шаг в сторону, чтобы получше разглядеть незнакомца. Зелёный запачканный платок на шее и слегка виднеющиеся клыки.

— Вам стоит присесть, а я позову помощь, — твёрдо сказала она и потянулась копытом к кармашку. Не зная почему, но Редгард лишь ушёл глубже в тень между двух зданиях, заставив кобылку сделать шаг ближе.

Почувствовав опасность, он замер. И не мог поверить в то, что сейчас жертва не испытывает страх. А наоборот. Всеми чувствами хочет его убить! Охотник сам стал жертвой…

В панике он резко рванул меж зданий, попутно опрокидывая мусорные баки и деревянные паллеты, стараясь унести копыта отсюда. Кобылка была не промах и рванула сразу за ним, быстро сокращая дистанцию. На повороте она прыгнула прямо в стену и отскочив, продолжила погоню, застав Редгарда уже не на шутку обосраться, образно говоря.

— Именем закона. Ты не уйдешь, тварь, — проорала она, когда Редгард занырнул в очередной переулок, сбивая все возможное на своем пути. Будь то оставленная тележка или коробки на чёрном входе. Он бежал сломя голову, дрожа от страха.

Очередной переулок, Редгард в надежде попытался разорвать дистанцию, но тут же почувствовал, как сильный удар пришелся по его боку, отправив его кататься по земле. Из носа пошла кровь. Он с трудом смог подняться на копыта, прежде чем следующий удар отправил его обратно на землю.

— Я думала, у меня больше не будет возможности уничтожить вашу никчемную расу! — засмеялась она. — А тут. Кого я вижу! Чейнджлинг! И сколько вас?

Редгард попытался заблокировать следующий удар, но тот всё равно прошел через его защиту, заставив глотать воздух и держаться за панцирь.

— Подожди… — прохрипел он, выплевывая сгусток зелёной крови.

— Что-то вы не особо тогда шли на контакт. Времена меняются?

И снова удар. В глазах начало темнеть, а ноги отказывались слушаться. Он попытался превратиться во что-то более массивное, но магия отказывалась подчиняться. На неё банально не было сил. Хромая, он стал отползать подальше от противника, но оказался в тупике.

— И знаешь что. Я не расскажу никому о тебе, — кобылка сделала маленькую паузу, широко улыбнувшись отползающему Регарду. — Потому что слишком долго придётся ждать стражу, чтобы тебя казнить по законам Эквестрии.

С этими словами она стала идти на него.

— Прошу… — прохрипел Редгард

— Вы разрушали мою жизнь. Вы забрали самое ценное… Можешь и не пытаться сбежать. Идти уже некуда.

Кобылка с каждым шагом подходила всё ближе и ближе, достав из кармана что-то, что напоминало прямоугольную чёрную коробочку маленьких размеров с двумя проводками.

Прижавшись спиной к сетчатому забору, Редгард сделал только одно. Он закрыл глаза и позволил негативным эмоциям проникнуть в его тело. Так быстро, как только это возможно. Пускай после этого он точно сдохнет, но хотя бы он попытается… В десятый, а то и в сотый раз…

Зажав в зубах странный предмет, кобылка неразборчиво пожелала Редгарду сладких снов, но тут же в неё ударил зеленый луч энергии, отбросивший на несколько метров. И только кобылка пришла в себя, как обнаружила, что Чейнджлинга уже нет. А на заборе находился зелёный шейный платок.

Редгад, хромая на два копыта, он медленно уносил свой круп. В глазах всё крутилось, на землю с неприятным звуком падали и разбивались капли крови. Он шёл только в одно место, надеясь, что сможет вообще до него дойти.

Когда перед глазами предстали двери бара, он упал у порога. Копыта с трудом ударяли по дверям в надежде, что они откроются. Заведение уже давно было закрыто. Если бы он только мог дойти до дома. До Перси. Возможно, это спасло бы его. Снова удар, заставивший внутренние органы проситься наружу. Ещё удар и он уже не смог держать всё в себе. Из носа, из глаз, из ушей текла густая зелёная кровь. Но он продолжал стучать. Вс1 без толку…

Когда тело обмякло, а мир застыл на месте, он услышал, как дверь отворилась.

— Наконец-то… тупая птица… — последнее, что он смог выдавить из себя, чувствуя привкус крови.

Стоило прийти в себя, как он ощутил резкую боль. От крохотного движения он впадал в агонию, и начинались судороги. Но хуже всего оказались верёвки, сковывающие его тело по задним и передним копытам. Мокрое, горячее от собственного жара полотенце закрывало морду, а в ушах постоянно звенело.

С трудом чувствуя, как кто-то подходит к нему, он попытался дёрнуться и уйти в сторону, лежа на чем-то мягком. Но этим лишь доставил себе больше боли и застонал.

— Да чтоб… пер… выпали, — приглушённо и не разборчиво проговорил кто-то.

Почувствовав удивлённые вперемешку с напуганными чувствами, он успокоился. Опасности не было, как и желание убить от его безобразного облика. Лишь до боли знакомый запах плешивого грифона.

Когда с его морды убрали полотенце, и он увидел Базальта, держащего одной лапой нож, а другой нечто, что напоминало марлю, и слабо улыбнулся. Грифон осторожно отошел на шаг назад и сильнее сжал рукоятку ножа. Готовый в любой момент добить оступившегося чейнджлинга. Но почему-то не делал этого.

— Ты назвал меня тупой птицей. Чёрт возьми! Какой приятный комплемент от того, кто сидит на эмоциональных добавках, — уже более разборчиво проговорил Базальт.

— Увы, на деликатес ты не тянешь. А вот твоя голова не плохо украсит мой интерьер, — слегка посмеялся грифон, он ни на секунду не отводил взгляда от кровати, где лежал связанный Редгард.

— Как же бесят… — закашлял чейнджлинг, — твои идиотские шутки.

— Так значит, это правда. Поначалу даже сомневался. Никогда бы не подумал, что бывают такие сюрпризы! А тебя не плохо так помяли, Редгард. Только вот одного понять не могу…

Грифон подошел ближе и прислонил кончик ножа к чёрной хитиновой шее.

— Почему ты подумал, что я стану оказывать помощь такому чудовищу, как ты?

Редгард задрал голову, стараясь не касаться острого лезвия, которое скоблило его панцирь.

— Потому что ты и сам не лучше, — прохрипел в ответ Редгард и тут же вновь залился кашлем.

Нож медленно отстранился от его шеи, а грифон залился смехом.

— Что правда, то правда. И всё равно удивительно. Прям распирает на части! Ты чейнджлинг!

— Приятно познакомиться, — хриплый голос тихо раздался в помещении, — поближе.

— И как же давно ты тут? А хотя… можешь даже не отвечать. Я и сам догадываюсь.

Базальт стал ходить по комнате и плести себе что-то под клюв. Пускай радуется и удивляется каждой секунде, позволяя Редгарду хоть какой-то глоток свежих эмоций.

— Слушай. А наш «фрукт» знает об этом?

Редгард холодно посмотрел на веселящегося грифона и отрицательно помотал головой.

— Ого! Да тут тянет на неплохую книгу! «Я влюбилась в монстра!» или «Он высосал из меня всё!». Жаль, всю эту писанину я не долавливаю, хотя звучит забавно.

— Ты закончил? — прервал его Редгард, безэмоционально смотря в потолок.

— Да нет. Шоу только начинается!

Грифон поправил бабочку на манишке из перьев и подошел ближе к кровати. Его выражение лица изменилось на серьёзное, а все веселые пару секунд назад нотки исчезли.

— Я не буду спрашивать тебя о глупых вопросах. О том, почему ты бежал, где скрываются остальные и что вообще ты собираешься делать дальше. — Грифон аккуратно положил лапу на грудь Редгарда и медленно повел её к шее.

— Меня интересует только одно… Почему именно Перси? Тебе других мало? Никак не насытишься?

Редгард замолчал, пока не почувствовал, как сильная лапа сдавила его шею, сильнее прижав его голову к подушке. Он тут же стал хватать воздух и пытаться вырваться, но связанные копыта не дали этого сделать.

— Почему именно она? Вы же спокойно можете взять под гипноз куда более сильных жертв и делать с ними, что вздумается.

— Отп… — прохрипел Редгард.

— А ты нашел самый худший вариант. Или подумал, раз она побита жизнью, то легче и не бывает? Доставляет удовольствие лишать пони жизни?

Базальт надавил сильнее, от чего изо рта Редгарда пошли слюни вперемешку с загустевшей кровью.

— ОТВЕЧАЙ! — выкрикнул грифон, практически задушив чейнджлинга, но вовремя опомнился и ослабил хватку.

— Я… не могу — тихо выдавил из себя, заливаясь громким кашлем.

— Не ври мне!

Сжав от гнева кулак, он со всего размаха ударил Редгарда по морде, отправив того в нокаут. Прошло пару десятков секунд. Редгарда окатили водой, заставив открыть глаза и тяжело дышать.

— Не смей отключаться, пока я с тобой разговариваю, выродок. Я повторю ещё раз. ПОЧЕМУ?

— Она… другая.

Грифон замолк под громкие вздохи чейнджлинга, а после нервно засмеялся.

— Другая?! Ха-ха-ха. Как для таких чудовищ, как вы, пони могут различаться? Они же просто еда. Розетка, куда можно присунуть свой штекер! И плевать, что с ними будет!

Грифон залился смехом, роняя на кровать размотанный бинт.

— Или ты подумал… Что сможешь прожить долгую жизнь! Держать вечность в плену Перси и убеждать всех, что вы любите друг друга! А что, неплохой такой план, после того, как на вас объявили охоту. Смешались с толпой и играйте тихонько в пазлы. Надоела одна картинка, можно сменить на новую.

— Заткнись уже, — в очередной раз прохрипел Редгард сквозь сжатые зубы. — Я знаю, как много проблем доставили мои сородичи. Но меня вырастили пони. Их грехи не мои! — медленно, злобно прорычал Редгард, стараясь чётко проговаривать каждое слово, пока Базальт не усмехнулся. Он медленно приблизился ближе к его уху и тихо сказал.

— Мне плевать на пони. Можете хоть друг друга на убой вести, но не плевать на своих друзей.

После этого он отстранился с кровожадной улыбкой на лице. От лезвия ножа отскочил блик, заставивший Редгарда задержать дыхание. Он ошарашено смотрел на Базальта, казавшимся всегда этаким веселым идиотом. Но сейчас даже взгляд в его сторону заставлял колени дрожать.

— Перси… я хочу увидеть её.

— Ты совсем? — удивился грифон и встал у края кровати. — Всё мало? Хочешь окончательно её добить? Или перед смертью решил исповедаться перед ней?

— Она не заслужила испытывать такую боль.

— Я не хуже тебя знаю об этом. Да и что ты можешь вообще о ней знать?

— По край не мере то, что сейчас она в шаге от самоубийства.

Грифон замер на месте. На пол упал нож, вонзившийся остриём в старые доски.

— Врешь…

— Проверь сам, курица неощипанная.

— Ты врешь, — грифон резко подскочил к Редгарду и схватил того за плечи, слегка приподнимая с кровати. — Надеешься, что я поверю в это?

— Я видел, что стало с ней в больнице. Живым местом не назовёшь, — бездушно ответил Редгард, смотря прямо в глаза Базальта.

— Если бы такое произошло. Я точно знал бы об этом. Да не, дружок, ты нагло пытаешься выиграть время.

— Тогда почему она не пошла к тебе.

Базальт испугался. Он отшвырнул Редгарда обратно к кровати, и тот пискнул от боли.

— Ты с ней точно что-то сделал… — тяжело дыша, занервничал грифон. Он поднял с пола воткнутый нож и опустил голову.

— Очнись… придурок. Посмотри на меня и скажи. Стало бы одинокое чудовище в виде меня забираться так далеко и тратить свое время ради какой-то кобылы. Я же могу просто найти новую!

— ЗАТКНИСЬ! — прокричал грифон и тут же метнул нож в сторону Редгарда. Со звоном тот вонзился в спинку кровати в паре сантиметров от головы.

— Отличный вкус, знаешь. Аж блевать тянет каждый раз, когда её начинают терзать мысли. Уверен, каждый чейнджлинг хотел бы такого.

— ЗАТКНИСЬ! — снова прокричал Базальт, и накинулся на беззащитного полуживого недочейнджлинга.

Когти сжимались в кулак и разжимались. Редгард чувствовал, как грифона переполняет ярость, которую он сильно хочет выплеснуть, разорвать собственными когтями его тело. Но отводит взгляд к окну и бьёт кулаком по верхней части спинки, будто бы в чём-то просчитался.

— Лежи тут. Я разберусь с тобой позже.

Он торопливо исчез за дверью, оставив Редгарда одного в комнате.

Тело было на пределе, но он хотя бы жив. С трудом он магией ухватился за ручку ножа, благополучно забытый наивной птицей, и принялся резать путы. Только бежать он не собирался, да и сил не было. Начинать всё сначала просто задрало уже не один десяток раз. Снова и снова, никто не давал ему покоя. Никто не собирался ему верить и уж тем более помогать.

— Да пускай уже ведут стражу. С меня хватит, — проговорил Редгард, устало откинувшись на кровать, измазанную зелёными пятнами.

Долго лежать в одиночестве не пришлось. Торопливый стук копыт по улице, разговор на повышенных тонах, громко захлопывающаяся дверь, вибрация которой была ощутима даже в его комнате.

— Где он?! — раздался истерический знакомый женский голос. — Почему вы все такие идиоты!

Кобылка чуть ли не навзрыд спешила по лестнице, как вдруг ещё громче прозвучал голос Базальта.

— Твоему «пегасу» пересчитали все косточки. Остановись хоть на секунду!

Дважды намекать не пришлось. Сфокусировавшись на магии, Редгард с трудом перевоплотился обратно в пегаса и укрылся одеялом. Дверь мигом распахнулась. В комнату вбежала Перси, которая тут же ринулась к кровати.

— Какой же ты, не воспитанный, самолюбивый болван!

Единорожка накинулась на Редгарда, крепко обняв всем телом и горько заплакала.

— Когда Базальт мне всё рассказал, я мигом ринулась сюда! Кто это был? Да сено с ним, главное, что ты живой! Больше не делай так…

Базальт стоял в проходе и холодно смотрел. Указав когтями на свои глаза, он тут же направил этот жест в сторону Редгарда.

— Ладно. Оставлю вас наедине. Пойду налью себе чего покрепче.

Редгард не до конца понимал и задавался вопросом: «Почему? Чем он заслужил такое?» Логичней всего было бы сдать его местной охране, страже или кто ещё тут в городе. Да хоть на потеху толпе, и то было правильней. Но почему же он этого не сделал.

На груди ревела голубая единорожка, все мысли, которой были только о нём. Он чувствовал это каждой крупицей своего тела, продолжая задавать лишь один вопрос в голове: «Почему?»

Глава VI. Больше никаких секретов

Дождались! Следующую главу выпущу скоро) так что месяцами ждать не придется.

— Почему ты… Ладно. Не важно.

Копыто пегаса аккуратно упало на спину плачущей кобылки. И хоть он всё равно не
понимал происходящего, но решил не задавать глупых вопросов.

— Идиот! — навзрыд раздался болезненный голос. — Если не ценишь меня, то хотя бы себя побереги!

— Я…

— Сорвался на ночь глядя. Влип уже в третий раз. Не стоило мне тогда психовать. Почему ты вообще слушал меня?!

От горьких слёз быстро намокало одеяло, добавляя новые пятна.

— Перси.

— Это я во всем виновата! Прости меня. Я не должна была от тебя требовать... Но я не знаю, как мне поступать.

Голос становился всё тише и тише, пока вовсе не замолк. Всхлипы, глухой писк, сильно сжавшие одеяло копыта. Она беспокоилась, и от этого чувства становилось грустно самому Редгарду. На миг промелькнула мысль, что именно он виноват в страданиях. Слова грифона уже не казались такими пустыми.

— Перестань. Всё пройдет.

— А если бы ты чего сломал? Или того хуже… — заплаканные глаза оторвались от одеяла и посмотрели на недоумевающего Редгарда.

— Тогда бы ты заставила меня лечь в кровать. И мазала мазью каждый день, — усмехнулся Редгард, но тут же закашлял от боли.

Мордочка Перси снова исказилась, слёзы полились с новой силой. Она аккуратно забралась на кровать и улеглась рядом, стараясь как можно меньше касаться Редгарда.

Он слегка отодвинулся.

От мокрой спины неприятно отходила простынь.

От заляпанного одеяла исходил омерзительный запах крови.

Но куда хуже напрягали остатки веревок, привязанные многочисленными узлами за дно кровати, будто бы они снова пригодятся.

Постоянный поток собственных эмоций заглушался обжигающей болью, доставляя не только физические страдания, но и моральные. Невыносимые удары эхом расходились по всему телу, создавая новые круги в местах соприкосновения. От чего повторялись вновь и вновь. Зуд вынуждал пегаса постоянно вздрагивать и крепко сжимать зубы, чтобы не заставлять сильнее переживать кобылку.

Та, в свою очередь, и не собиралась его отпускать. Её замотанное бинтом копыто легонько обхватывало тело поверх одеяла, не доставляя болезненных ощущений.

— Перси. Не стоило ради меня так убиваться, — Глаза упали на её свежие раны, которые она так тщательно пыталась скрыть.

— Прости. Это я во всем виновата.

— Не люблю всё это… — тяжело выдохнул Редгард и поднял взгляд к потолку.

— Я знаю. Тебе всегда достается, когда я рядом. И вот снова, — кобылка не выдержав, уткнулась мордочкой в шею Редгарда, начав плакать.

Стиснув зубы, он продолжал лежать. Не хотелось начинать конфликт. Не хотелось снова оказаться на пороге смерти. И кто знает, сможет ли он вообще выжить этой ночью. Хотелось просто закрыть глаза и уйти в мир снов.

Но возникающие в мыслях слова Базальта не давали покоя.

— Перси, послушай меня.

Серьёзный хриплый голос заставил кобылку отстраниться и утереть слёзы.

— Всё может измениться, и меня уже не будет. Но ты должна подумать о себе. Твои… — с трудом подбирая нужные слова, — все эти слёзы. Они не нужны. Никому не нужны. Ты должна решать делом, а не эмоциями. Это куда большее цениться.

— Не говори так, — солёные слёзы ручьями текли по щекам кобылки, заставляя Редгарда испытывать очередной зуд.

— Ты ни в чём не виновата. И уж тем более в этом. Для меня просто трудно воспринимать такое…

Кобылка уперлась копытами в мягкий матрас и опустила голову. Её грива стала неопрятной.

— Я понимаю. Понимаю, что уже порядком поднадоела всем. Но я не хочу. Не хочу, чтобы из-за меня страдали другие! Не хочу плакать, не хочу навязываться... И уж тем более слышать от тебя такое!

Отдаленно за дверью разбился стакан.

— Перси, — снова начал Редгард. — Я могу уйти навсегда. И ты никогда обо мне больше не вспомнишь.

Кобыла с болью сжала глаза, чуть ли не падая с кровати. В один момент она резко наклонилась вперед и уперлась копытами в спинку. Горячие капли падали на лицо Редгарда и скатывались по шее.

— Я не допущу этого! Обещаю! — надрывисто раздался уверенный голос. — Больше не позволю никому причинить тебе вред! Но… но не смей больше твердить о смерти!

Оглушительный крик был слышан даже на улице.

— Ты не… — голубое копыто заткнуло его рот.

— Просто не смей. Я на многое не могу решиться. И даже сейчас мне тяжело это сделать. Но хочу начать. Начать с себя!

Она аккуратно вытерла слёзы, прошлась по всклокоченной гриве и попыталась изобразить улыбку.

— Давай сбежим вместе, Редгард... Я люблю тебя.

Слова волной раздались в голове пегаса, заставив оцепенеть и на какое-то время замолчать. Возникающие эмоции знакомо откликались, были знакомы ему. И в тот же момент были глухи. Что с ними делать и как на это реагировать — он попросту не знал.

Кобылка не дала и секунды на осмысление, припала к губам Редгарда, заключив в долгий поцелуй с привкусом соли.

— «Дискорд меня бери…», — единственное, что промелькнуло в голове. Не придумав ничего лучше, чем ответить взаимностью, он обхватил копытами её шею и прижал к себе. Пускай сейчас это будет именно так, а с остальным разберётся позже.

---

Проснулся он уже утром. Тело продолжало ныть, голова болезненно пульсировать, а лёгкие с трудом справлялись с витающим смрадом. Нужно было открыть окно, только на это и не хватало сил.

— Пока жив… — тяжело вздохнул Редгард и повернул голов на бок. — Значит, её нет.

От Перси и след простыл. Ещё только вчера она назойливо липла и не отходила ни на шаг. Но теперь её нет. Дверь была закрыта, на тумбочке без изменений лежал кухонный нож.

Он попытался приподняться, но тело приказало обратное, выписав больничный режим минимум на пару дней. До такого состояния он доводил себя лишь однажды. И то по собственной глупости, когда решил излить свою магию на облаках. Вряд ли ему кто-то объяснял, что если выпустить всю магию без остатка, то твёрдая поверхность облаков станет обычной. Благо природа одарила его парочкой стеклянных крыльев.

Редгард продолжил лежать, пока вонь до конца не доконала его. С трудом перевернувшись, он попытался воспользоваться магией, чтобы опустить оконную ручку, но тут же почувствовал резкую боль. Схватившись за голову, он застонал, начав ёрзать в кровати, как ужаленный.

Дверь медленно открылась.

— Нужно было ещё вчера тебя заколоть. Обработка отнимает много времени.

Стоило Редгарду услышать Базальта, как он резко потянулся за ножом. И хоть грифон не двигался с места, процесс был очень долгим и мучительным. Когда он всё же смог ухватиться за рукоятку и направить кончик ножа в пернатого, тот лишь засмеялся.

— Ты видел себя? Думаешь, осилишь? — грифон продолжал искажать улыбку, но в ту же секунду она пропала с его клюва.

— Убирайся из города. На этот раз я сделаю вид, что ничего не было.

— Как раз собирался, — ответил Редгард, тяжело дыша, — И когда придут за мной?

Базальт улыбнулся, повернулся спиной и молча ушёл.

— Из какого курятника вытащили такого, как ты?! — проорал Редгард вслед. Нож упал на кровать, а сам откинулся обратно на спину, хватаясь то за грудь, то за живот. Были бы силы, он давно прикончил бы себя. От этой невыносимой боли попросту не было спасения.

Он попытался сконцентрироваться, опереться на собственный слух и врожденные способности, но всё тщетно. С каждой попыткой, с каждой минутой становилось только хуже. Одному проклятью бездны Тартар только известно, как ещё на нём держалась маскировка. И большая благодарность если не принцессам, то самому себе за то, что находит силы не сдохнуть, как последняя крыса.

«Окно… нужно выбираться отсюда…»

Кровать заскрипела от возни Редгарда, на пол с грохотом упал нож, частично одеяло, пока он пытался приподняться. Еле сдерживаясь, чтобы не закричать, он ухватился обеими копытами и перевалил свою переднюю часть туши на подоконник, остановившись, чтобы отдышаться. Копыто потянулось к ручке фрамуги и с трудом обхватило её. Но все следующие попытки приложить к ней силу заканчивались болью и обильным выделением слюны сквозь сжатые зубы.

— Дафайфе! — простонал Редгард. Ручка опустилась, и вместе с открытием окна в помещение стал проникать свежий воздух. «Наконец-то!» — радостно выдохнул пегас, лежа головой на подойнике, не упуская возможности насладиться этим моментом.

За окном было не так светло.

И если судить, то, похоже, наступил день или даже вторая его половина. Стая жадных облаков всячески старалась урвать все лучики солнечного диска, а те, что просачивались, еле заметно освещали крыши домов. Ближайшие скамьи на противоположной стороне дороге пустовали, но можно было заметить прилипшую газету и парочку пустых бумажных стаканчиков. Вдалеке строительные леса около одного из домов и пара работающих пони на крыше.

Всё это он уже успел повидать не раз, только сейчас он от скуки внимательно следил за теми, кто шел по улице. Из-за одного угла вышла кобылка, гружённая пакетами, из другого выбежала местная детвора, которая тут же скрылась в ближайшем переулке под собственные радостные крики. Впереди показался ещё один пони. Синяя одёжка…

Редгард тут же отстранился назад, падая на спину. Было это инстинктивно или намеренно, он и сам не знал. Но задрожали поджилки, участилось дыхание, а глаза забегали по комнате, ища куда бы он мог спрятаться. Прошло какое-то время, прежде чём он нашёл силы успокоиться, обратно подняться к окну и снова посмотреть.

— Это просто такая куртка… — выдыхая, проговорил пегас, как вдруг позади открылась дверь. Он резко дёрнулся и тут же получил порцию боли, падая на кровать. Сердце бешено билось, а пегас дрыгая ногами пытался повернуться к страху лицом.

— Я пришла. Ты не спишь? — проговорила Перси и тут же ужаснулась. — Редгард, во имя Света, что с тобой? Больно?

Кобылка испуганно подскочила к кровати, протягивая копыто, чтобы остановить пегаса, но тот ударом отбил его.

— НЕТ! — с ужасом проревел Редгард, продолжая трястись.

— Редгард, это я, Перси… Успокойся.

Прошло ещё пара секунд, прежде чем Редгард смог прийти в себя. Он испуганно смотрел на единорожку, копыта не переставали дрожать.

— Нет. Так не пойдет. Я немедленно иду в больницу, и мы госпитализируем тебя, пока не сможешь на копытах стоять. Зря я вообще слушала Базальта.

Кобылка прижала уши к голове и уселась на пол.

Адреналин в крови начал спадать. Редгард поднёс копыто, наблюдая за тем, как оно дрожит.

— Не пойду. Просто приснился кошмар, — дрожа, проговорил он.

— Ты хоть видел себя? — начала Перси. — Сам на себя не похож.

Заметив на полу нож, кобылка тут же откинула его под кровать. Уж лучше такие вещи не будут под копытом. По себе знает.

— Со мной всё хорошо. Мне не нужна больница.

— Редгард, пожалуйста, перестань. За тобой там приглядят получше, чем я, — глаза кобылки начали намокать. — Не хочу видеть, как ты страдаешь.

— Замолчи.

Перси опустила голову и грустно, еле сдерживая слёзы, отвела взгляд в угол комнаты. Она всё ещё не решалась взять ситуацию в собственные копыта. Или просто не могла.

— Ред… — снова начала кобылка, но тут же ещё грубее перебил Редгард:

— Замолчи!

В комнате повисла тишина. Дующий ветерок из открытого окна устремлялся в проход, попутно раскачивая неухоженные волосы кобылки. На пол упала капля, а за ней ещё и ещё одна. Разбиваясь тихим стуком, они разлетались на более мелкие капельки, образовывая на полу крохотные лужицы.

Как вдруг в кобылку прилетела подушка, тут же отбросив её из этого состояния. Она медленно подняла глаза и увидела тяжело дышащего Редгарда, который тянулся уже за вторым снарядом.

— Хватит реветь! — заявил он, крепко сжав зубы. Потребуется немало усилий, прежде чем он замахнётся второй. — Я же сказал, что не люблю всё это!

Перси дрогнула, различные эмоции заполняли её голову. Это то, чего и добивался Редгард. Но всё же сейчас его заботили другие вещи. Те, на которые он часто закрывал глаза.

— Если не перестанешь, то я… — не успел сказать Редгард, как вторая подушка полетела в голову кобылки. Слабо, очень слабо. Она даже не шелохнулась. Лишь отвернулась, поставив копыто перед собой.

— Перестань…

— Не собираюсь, — ответил Редгард, откидываясь на кровать, чтобы перевести дыхание.

— Ведёшь себя, как жеребёнок, — огрызнулась уже единорожка. Встала с пола, подхватила магией одну из подушек и тут же пустила обратно в нахала. Тот даже и копытом не пошевелил.

Редгард медленно убрал с лица подушку и посмотрел на Перси:

— Это я? — На безразличном лице медленно исказилась ухмылка, — Твоя грива отвратительна. Раньше было лучше.

— Что?! — воспылала единорожка. Её зрачки расширились, а челюсть отвисла.

Последующие минут пять Перси яростно дубасила бедного пегаса подушкой. И хоть от этого ему всё равно было больно, он старался не обращать внимания. Гнев явно вкуснее, чем горько-солёный завтрак.

---

— Прекрати. Дышать… невозможно. — На жалобы пегаса Перси было как-то по боку. Не каждый день быкам включают красный свет. Но он хотя бы стёр её грустную мину.

Дело оставалось за малым — узнать своё будущее. Хотя и на это он уже в голове прокручивал все возможные плохие варианты.

— Перси. Где эта курица? — прохрипел Редгард, когда очередной удар подушкой прилетел ему в голову, заставив прикусить язык.

— Я тебе устрою, гаденыш! Сумасшедшая? Нет вкуса?!

— У меня мал… — снова прилетела подушка, от чего жеребец закашлял, — времени.

Таким избиением явно сыт не будешь, но кобылка остановилась. Всё же чувство беспокойство не покидало её. Она опустила подушку и, приподняв голову Редгарда, аккуратно просунула её под голову жеребца.

— Так и убить можно.

— Заслужил, — всё ещё обиженно и строго ответила единорожка. После уселась на кровать, достала сумки и вытащила из них маленькую сетку со спелыми фруктами. Аккуратно переместив их на тумбочку, она достала то, от чего Редгард шикнул и уперся задними копытами в кровать.

— Не смей! Я не подопытная крыса! — взмолился Редгард при виде пары тюбиков и уже знакомой баночки с мазью.

— Вчера кто-то мне тут доказывал обратное. «Мазать КАЖДЫЙ день». Но я всё равно буду настаивать, чтобы тебя забрали в больницу. Можешь тут хоть сплясать, доказывая, что в полном порядке, только меня не обманешь.

Редгард нахмурился, глазами прошелся по комнате, попутно раздумывая, что сказать.

— Согласен.

— Ну, святая Селестия, спасибо! — выдохнула кобылка.

— Я расскажу тебе, а ты вникай.

Кобылка слегка удивилась, её ушки встали торчком, а сама она непонимающе уставилась на пегаса.

— Есть много, кому я доставил проблем, — акцентировав внимание на последнем слове, Редгард продолжил. — Возможно, даже путают меня с другими. Но я бегу из города в город не по собственному желанию.

— Подожди… — перебила Перси. — Хочешь сказать?

— Меня и тут нашли. И я очень сильно боюсь. Поэтому не хочу выходить отсюда, пока не поправлюсь.

Редгард прикусил нижнюю губу, понимая, как много он рассказывает того, что знать другие не должны. Такие ответы лишь побуждают больше вопросов, а их он уж точно не собирался ни с кем обсуждать.

— Это звучит бредово! — возникла Перси, мотая головой из стороны в сторону. — Уж как бы тебя Дискорд за язык ни кусал, но в такую ересь просто невозможно поверить! Или опять чего-то утаиваешь?

— Ты уже знаешь, как я плохо налаживаю общение с другими, — намекает на случай у стены с подростками. — Твой отец тоже знает где ты, хотя его тут нет, — Редгард тяжело поднял копыто, указав на собственные глаза и уши.

— Редгард, я всё равно не могу поверить в такое. Звучит, словно ты какой-то преступник! И теперь за тобой гоняется стража, как только узнает в лицо. — Перси задумалась, подставив копыто к губам. — Ну вот за что можно гоняться? На принцесс напал? Нет. Звучит ещё хуже.

Редгард вздохнул и закрыл глаза.

— С принцессами у меня проблем ещё не было…

— Тогда чего ты выдумываешь сказки?! Зачем вообще всё это враньё?

— Я говорю правду, поверь. Этой ночью меня пытались убить. Благо два веника за спиной ещё работают.

Глаза Редгарда расширились, челюсть отвисла, а сам он приложил копыто к лицу, поняв свою глупость.

«Молодец! Когда нужно было удирать, о них я даже и не вспомнил!» — фыркнул жеребец, от чего Перси озадаченно уставилась на него.

— В это тяжело поверить. Но, даже если так, — кобылка пододвинулась ближе, — то в больнице тебе будет безопасней. И городскому… мэру нужно об этом рассказать. Как ни как, но тут есть пони, отвечающие за порядок в городе.

— Не сдвинусь с места. Решение окончательное, — поставил жирную точку пегас, понимая, что этот разговор может длиться вечность.

— Редгард, пожалуйста, — протянула кобылка, положив своё копыто на его. Нарастающее чувство беспокойства только усилилось, — тебе там помогут. Хочешь, я даже лягу вместе с тобой за компанию?

— Нельзя мне туда. Как же ты не поймёшь…

— Тогда скажи так, чтобы я поняла! — возразила Перси.

— Я боюсь сейчас выбираться отсюда. И уж тем более в больницу!

— Боишься больницы? Врачей, уколов и всего подобного? — предположила кобылка.

— Да, — тихо ответил Редгард и повернулся боком к кобылке, покрепче сжимая подушку.

— Очень смешно, — кобылка закатила глаза. — Врать ты вообще не умеешь.

Глубокий вздох, скрип кровати, Перси аккуратно подвинулась ещё ближе и потянулась к жеребцу. Ей и самой не нравились даже мысли о больнице и то, через что ей пришлось там пройти. Но проблема крылась куда глубже. Зацепиться за неё, достать со дна моря и установить на плаву казалось сложной задачей.

— Редгард, я понимаю, что ты не до конца мне доверяешь. Как и я тебе не рассказываю всё о своей жизни, о проблемах, о том, почему я так много плачу. Но раз ты умудрился полюбить такую, как я… — кобылка сделала паузу, а после сильно надавила пегасу на спину, от чего тот ойкнул и изогнулся, — а я такую бестолочь, как ты. То давай пообещаем друг другу, что ничего не будем скрывать. Не будем врать, а поддерживать и решать всё вместе. Ведь это ты предложил мне тогда «просто сбежать».

Редгард молчал. Он прекрасно понимал, что от него хотела Перси. Это означало бы раскрыть себя. Раскрыть миру истинную сущность, которую, скорее всего… Не скорее, а точно, никто бы не принял. Положение и так было хуже некуда. Раскачивать и без того шаткий дом будет глупой затеей. Особенно, когда под ним по время падения окажется кто-то ещё.

С другой стороны, ему нужна была сейчас поддержка. Ему нужна была та крыша и тёплый плед, которую с удовольствием могла дать Перси. Хотя бы зализать раны.

Медленно обернувшись, Редгард коснулся копыт кобылки, заставив ту удивиться и покраснеть. Их взгляды пересеклись.

— Согласен. Но только с одним условием.

— Каким? — удивленно спросила Перси.

— Перестань ныть.

Кобылка только хотела возразить, как Редгард потянул её на себя, заключая в тёплые объятья. Не обращая внимания на боль, он жадно припал к её губам и не отпускал ни на минуту.

Глава VII. С чистого листа

Те кто ждали — Дождались! На данный момент не успел полноценно отредактировать, но в ближайшее время подпавлю некоторые обзацы. Заранее спасибо тем, кто оставляет коментарии, оценки и даже высказывает благодарности в лс.

Шли долгие солнечные дни. Перси навещала Редгарда всё чаще и чаще. Оставляя фрукты, заваривая чай, она часами болтала о своём беззаботном детстве, вспоминая первые дни в школе, частые переезды и смешные моменты жизни. Но, к сожалению, Редгард не мог поделиться схожими историями. И дело было не в желании говорить об этом. Их просто не было. Но всё равно всегда молчаливо слушал и наблюдал, попутно поглощая куда более приятные плоды, чем те, что приносила кобылка.

Такая подпитка позволила ему частично восстановиться. На второй день боль спала с конечностей, а ближе к третьему к нему снова вернулась магия. И это не могло не радовать. Уж теперь-то он мог передвигаться самостоятельно, хотя всё равно был слаб.

Была и другая проблема, более сложная, надоедливая и зудящая, что першило в горле. Она тут же появлялась, стоило Перси уйти, заставляя вернуться в жестокую реальность. И всё же, чтобы с ним было, если бы в ту ночь не оказалось Перси?

— О чём думаешь? — отвлеклась кобылка, пока очищала кожуру с яблока.

— Особо ни о чём, — сказал Редгард, наблюдая за плывущими облаками через открытое окно.

— Точно? — кобылка остановилась, в воздухе разрезая ножом яблоко на четыре части. Одну отлевитировала к своим губам и с удовольствием сунула в рот. Остальные же части подлетели к тарелочке Редгарда.

— Было бы что-то важное — я бы сказал, — пегас взял угощение и принялся уплетать за обе щеки.

— Поняфно, — чавкая и жмуря от удовольствия глаза, сказала Перси.

— Фначало профуй!

— А самф-то?! — единорожка сглотнула и с удовольствием облизнулась. Её глаза жадно уставились на последнюю четвертинку на тарелке пегаса.

Тот, заметив, как Перси смотрит на его еду, поднял тарелку перед собой и набросился на последний кусок. Теперь он был похож на хомяка, чьи раздутые щеки хранили запас, который уже никто не смог бы отнять.

— Ну ты и!.. — тут же воскликнула Перси с ноткой обиды и разочарования. — Мог бы и мне оставить кусочек. Вообще-то я их принесла.

На лице пегаса появилась небольшая улыбка. Зажмурив глаза, он высунул язык, с которого упали крошечные фрагменты яблока.

— Фу! Прекрати! Это омерзительно, Редгард!

Удовлетворённый пегас лишь откинулся обратно на кровать, закинул копыта за голову и попутно глотал пережёванное яблоко. Пускай он ел лишь для вида, но был не против, если такие угощения будут ждать его каждый день.

— Ты как себя чувствуешь? Вижу, тебе и правда стало получше. Это даже как-то… — кобылка задумалась. Её взгляд бегло прошелся по телу пегаса. — Удивительно?

— Я же сказал, ничего серьезного.

— Но твои раны… И то, что я видела в первый день. Их нет. Я была уверенна в том, что у тебя перелом или чего похуже. Но такое ощущение… — она снова замолкла, ушла в себя, а после потрясла головой и искренне улыбнулась. — Нет, ничего. Я рада этому.

Встав со стула, взятого из помещения бара, кобылка приблизилась к жеребцу и уселась на край кровати. Копыто потянулось к оранжевой щеке, а взгляд был наполнен теплом и счастьем.

— И мы наконец-то сможем пройтись. Только ты и я.

— А ты ещё кого-то хотела взять? — спросил Редгард, навострив от удивления уши.

— Глупый ты. А ещё, — Перси опустила копыто с щеки на шею пегаса и слегка надавила. — Совершенно не бережешь подарки. Он тебе и правда шёл.

Пегас обхватил своими копытами копытце Перси и рассерженно вздохнул:

— Не начинай. Я тебе уже тысячу раз говорил, что случилось.

— Ну-ну…

— Да ну тебя, — снова сказал Редгард и увидел натянутую улыбку. Он потянул Перси на себя, приглашая её в долгий тёплый поцелуй.

Когда губы разомкнись, кобылка потерлась мордочкой о жеребца и улеглась рядом, закидывая на него копыта. Нежно поглаживая и взъерошивая шёрстку на груди, она закрыла глаза. Тело наполнялось теплом, которое тут же поглощалось в виде эмоций Редгардом. И он был крайне доволен этим.

— Эта курица ещё кудахчет по поводу меня? — спросил Редгард, обнимая в ответ свой драгоценный камень счастья.

— Ох… — вздохнула Перси, — да. Не знаю, что на него нашло, но с того дня он стал каким-то нервным. У него такое бывает… — она тут же начала защищать своего пернатого приятеля. — Правда, чувствую, он чем-то обижен на меня. Наверное, из-за того, что отказала ему с выступлением.

— Так выступи.

— Редгард. Я не могу, — жалобно ответила кобылка. — Я не брала скрипку с прошлого лета. А ты говоришь это так просто.

— Ну так это и правда просто.

— В каком месте? Ты явно не понимаешь. Нужно готовиться… Практиковаться и самым важным является состояние души. Без всего этого выйдет просто ужасно.

— Состояние души? — удивлённо спросил Редгард.

— Да. Это почти самая важная часть любого музыканта.

Пегас задумался.

— Это как настроение?

— Почти. Но в чём-то ты прав. Сейчас попытаюсь объяснить, — собираясь с мыслями, она не раз оглядывалась на самого Редгарда. Это предавало некую уверенность.

— Когда ты только берешь инструмент в копыта, вы с ним становитесь единым целым. Сцена вокруг исчезает, ты остаешься один в свете прожектора и слышишь только себя. С первой же ноты в груди начинает покалывать, голова освобождается от других мыслей, а сердце колотиться в такт музыки. И инструмент — это как мост. Мост, соединяющий твоё сердце и душу с публикой. С помощью него ты передаешь всем свои эмоции и так изливаешь душу.

На мгновение Редгард почувствовал сильный прилив энергии, исходящий из груди Перси. Он уже и не надеялся, что увидит эту эмоцию снова, но сейчас она практически соприкасалась с ним, закутывая его в свои пьянящие путы.

— Ты должна выступить, — с трудом проговорил Редгард, порабощенный этим светом.

На лице кобылки сияла улыбка. Ей было приятно вспомнить об этом. Вспомнить те дни, когда она могла в любой момент, где бы не находилась, излить всё, что было на душе. Но сейчас…

— Прости… — Перси дрогнула. Свет, ощутимый одним только Редгардом, стал понемногу затухать. — Я завязала с этим. И правда не хочу…

— Ради меня, — тут же перебил Редгард, сильнее ухватился за Перси и перевернулся так, что кобылка оказалась под ним. Её мордочка залилась румянцем, и она частично закрылась копытами.

— Ты сама сказала, что ты одно целое со своим инструментом. И я вижу, как это сильно сказывается на твоих эмоциях. Разве ты не хочешь почувствовать это снова?

— Хочу… — тихо ответила единорожка, сильнее сжавшись под своим партнером. — Но…

— Так сделай это!

Столь твёрдое заявление буквально сковало Перси. Её глаза стали намокать, ушки прижались к голове, а сама она задрожала. Ещё чуть-чуть, и она снова расплачется. Но Редгард не позволил этому произойти.

— У тебя получится, — копыто жеребца скользнуло по щеке кобылки и слегка приподняло подбородок. — Точно получится. Или ты уже передумала меняться?

Блеск её золотистых глаз, растерянный вид, красные щёки. В её глазах читалась надежда. Надежда на то, что она и правда сможет это сделать. Не отрывая взгляд от Редгарда, губы вновь пытались выдать слова, но получались неразборчивые звуки. Копыто жеребца опустилось ниже и остановилось на груди.

— А если не получится? — закрыла глаза кобылка.

— Вот тут же получилось, — пегас слегка надавил на грудь, заставив Перси открыть глаза и недоуменно уставиться туда, куда указывал Редгард.

— Порой ты меня удивляешь, — кобылка вздохнула и отвернула голову в сторону. — Либо прикидываешься идиотом, либо сама удача тебя поцеловала в хвост.

От этих слов Редгард улыбнулся, расположился поудобней и продолжил с удовольствием черпать этот свет. Насколько же он прекрасен и сладостен. По всему телу проходит волна, заставляя даже хвост вилять. Настолько сильно энергия возбуждала его аппетит, что он хотел только больше и больше.

— Ещё… — Редгард припал к шее кобылки, впившись губами, словно пиявка.

Перси ахнула и тут же схватила его за шею, покраснев ещё сильнее. Задрожав всем телом, она подогнула задние копыта и почувствовала неутолимое желание жеребца.

Рог вспыхнул голубыми искрами, магия обхватила пегаса и тут же подняла его над кроватью.

— Ты… — горячо вздыхая и ёжась от смущения, попутно оттирая мокрый след с шеи, — везучий… Но сегодня лотерея не работает.

Чтобы не обижать Редгарда, она опустила его поближе и, ухватившись передними копытами за его морду, подарила короткий, но страстный поцелуй. После слезла с кровати и, отпустив жеребца, поспешила покинуть комнату.

Он так и остался лежать, не двигаясь. Полученный эффект от частично поглощённых эмоций приятно покалывал и не давал сознанию ещё какое-то время вернуться. Только когда уши уловили громкие выкрики с улицы проходящих мимо пони, его глаза задвигались, взгляд грустно упал на дверь, а сам он разочарованно перевернулся на спину.

— Приятно… — тихо сказал Редгард, прижимая копыта к груди и совершенно не понимая, почему это дало такой сильный эффект.

Для чейнджлингов любовь была чем-то обыденным. Чем-то, что никогда не приедается, но в то же время была схожа с обычной безвкусной водой. Без неё просто нельзя существовать. Она могла залечить тяжёлые раны, обеспечить запасом энергии на долгое время и временно усилить своего обладателя. Но тут было что-то иное…

Она отличалась от всего, что Редгард успел встретить в своих странствиях. Отличалась от любви приёмной матери. Отличалась от похотливых желаний кобылок и жеребцов. И даже отличалась от тех, чья любовь была первой в их жизни.

Совершенно чистый, без капли примеси концентрат энергии приятно парализовал его тело. Не давая и шанса взять свои копыта под контроль, заставляя его, как сорняк, тянуться к солнечному свету. И он был не против этого.

Он так бы и лежал, если бы не услышал голоса, заставившие его резко подскочить с кровати, навострить уши и задержать дыхание.

— Следы оборвались тут. Но зачем мы вернулись к началу? Разве уже не спрашивали у владельца? — раздался уставший голос жеребца. Он явно с трудом сдерживался, чтобы не перейти на недовольный крик.

— Мы что-то упустили. Да и этим грифонам нельзя доверять.

Сердце Редгарда на мгновение остановилось, копыта задрожали. В голове всплыли образы той ночи, и страх окутал всё его тело. Он опустился на кровать и с ужасом сжал подушку. Взгляд бегал из стороны в сторону, а крылья готовы были забиться, пока вовсе не оторвутся, лишь бы им хватило сил улететь.

— Зайдём. Расспросим ещё раз, а заодно запросим сводку посетителей, — грубый, уверенный женский голос тут же заставил Редгарда с силой сжать глаза и зубы.

— Лаванда, прости меня, конечно. Но, может быть, уже хватит? Сколько дней мы уже шастаем по переулкам? — жеребец устало выдохнул. — Я всё понимаю и не стараюсь выгородить этих чудовищ, но откуда им тут взяться? И наши коллеги о тебе говорят…

— Смейтесь, пока можете. Я посмотрю на вас, когда станет поздно, — дверь с грохотом хлопнула, тем самым заставив Редгарда предпринять действия.

Он вскочил с кровати и хотел было уже прыгнуть в окно, но остановился. Аккуратно, на цыпочках он вышел за дверь и двинулся к лестнице. Старый деревянный пол издавал негромкий скрип. Наконец, пегас остановился у самой лестницы, где согнул передние копыта и навострил уши.

— Хотели бы снова задать вам парочку вопросов, касаемо того инцидента.

— Повторных концертов не устраиваю, — весело прозвучал голос Базальта. — Я тогда сообщил вам всё, что видел.

В голове у Редгарда почему-то всплыл образ, как Базальт вытянул шею и развернул голову так, чтобы был виден один огромный, вытаращенный демонстративно глаз. «Ну и придурок же он».

— Следы привели к вам. Вы утверждаете, что той ночью к вам никто не заявлялся? Допустим… раненым? — напористо прозвучал голос кобылки.

— От того, что шутка прозвучит повторно — смешнее не станет, — уже более грубо ответил грифон.

— Хорошо. — Раздался громкий срежет металлического стула, а в помещении на пару секунд воцарилась тишина. — Мне тогда Холодного Солнца

. А заодно, пока балую себя, принесите список посетителей, сводку об оплате налогов и другие документы по поводу аренды помещения.

Даже с расстояния Редгард уловил нарастающую злобу грифона, когда тот выдавил из себя: «Сейчас всё будет». И даже понимая, с какими проблемами Базальту придётся теперь разбираться, он смог ненадолго выдохнуть. Уж в одном вопросе он уверенно поставил точку. Базальт никому не рассказывал, кем являлся Редгард.

С облегчением Редгард медленно стал двигаться задом, стараясь не создавать ненужных скрипов, пока не почувствовал чей-то осуждающий взгляд.

— Подслушивать — не хорошо, — раздался знакомый голос жеребца.

Редгард медленно повернул голову и увидел коричневого единорога. Он явно его где-то видел, но где?

— Было интересно.

— Наверное, соглашусь с тобой, но было бы не так интересно, окажись мы на месте Базальта. В любом случае, я пойду подменю его, пока он разбирается с нашей любознательной охраной.

Единорог поспешил спуститься по лестнице вниз, оставив Редгарда одного в коридоре. А тот, в свою очередь, вернулся обратно в комнату.

«Значит, ещё не нашли. Надо быть бдительным», — подумал Редгард и аккуратно высунул голову из окна. У дверей никого не было, да и других наблюдателей в округе тоже. Казалось, нет лучше момента, чтобы по-тихому смыться. Эти стражники… Хотя скорее обычные поницейские, как это модно называть за пределами Кантерлота, явно были увлечены другими вещами.

Он осторожно влез на подоконник, расправил крылья и только было собрался прыгнуть, как взгляд заприметил яркую оранжевую гриву.

— Какого сена… — прошипел Редгард и сделал шаг назад. Копыто соскользнуло с края, пегас потерял равновесие и в жалкой попытке устоять с грохотом упал на кровать, отчего та хрустнула.

Знакомая боль охватила его тело, но беспокоило сейчас другое. Ворочаясь, пытаясь выбраться, он уже слышал, как кто-то торопливо бежит по лестнице. От этого звука сердце словно стиснула чья-то магия. Дверь распахнулась.

— Ты что здесь устроил?! — рассерженно рявкнул Базальт. Его взгляд упал на только что выбравшегося Редгарда из продавленной до самого пола кровати. — Вас только на мясо пускать! Тут тебе не парк аттракционов! Безлапый придурок… — Грифон махнул лапой и поспешил обратно, громко хлопнув дверью.

Ему показалось, что ситуации хуже и быть не может. Он ринулся к окну в надежде, что Перси не успела зайти в бар, но опоздал. Если бы не этот нелепый шаг, он мог хотя бы предупредить её. Остановить! Но теперь это не сможет сделать даже Базальт.

— Вот тебе и удача, — зло проговорил Редгард. — Давай же, Перси, расскажи ИМ про меня!

Злясь на себя, на свою беспомощность, пегас ударил копытом по борту кровати и тут же тихо взвыл от боли. Похоже, вариантов не оставалось.

— Не сегодня, — прошипел Редгард, сильнее сжав копыто.

Тело ещё не окрепло полностью, но других вариантов Редгард просто не видел. Нужно было бежать! Бежать, пока не стало слишком поздно.

Он снова забрался на подоконник, размял крылья и прыгнул. Спину тут же пронзила боль, словно удар молнии. Но перед самим асфальтом он-таки смог расправить крылья и набрать высоту. Это было невыносимо тяжело, дыхание тут же сбилось, когда он начинал менять направление. Но главное, он всё дальше и дальше улетал от этого места.

---

Дверь открылась, и в комнату торопливо вбежала Перси.

— Редгард! Ты должен срочно…

Не успев договорить, она замолкла, уставилась на проломленную кровать и открытое окно. Глаза тут же опустились, со спины сполз чёрный чехол, который Перси по привычке аккуратно прислонила к стене. На душе стало обидно. Обидно за то, что как только Редгарду стало лучше, он снова решил сбежать. Или причина была в чем-то другом?

Подойдя ближе к кровати, она посмотрела в окно. Надеялась на то, что Редгард просто решил поразмяться. Сколько он уже тут лежит? День, два? За такое время любой бы захотел вылезти, освежиться. Но в небе не было никого.

— А говорил, что не выйдет отсюда… — расстроенно сказала Перси и облокотилась на подоконник. С глубоким выдохом она закрыла глаза, стараясь не думать о плохом. Ей и так сейчас приходилось нелегко.

Невольно расслабившись, она задремала. В голове тут же всплыли тёплые картины былых дней. Когда она только поступила в музыкальную школу. Первые друзья, новые интересы и сказочные, как она тогда считала, прогулки. Вместе с дорогими друзьями она брала свой инструмент и шла, куда глаза глядят, попутно импровизируя, создавая новые мелодии. Каждый играл, как умел… Один подхватывал другого, стараясь подстроиться, потом влетал третий, четвертый, и всё в итоге превращалось в кавардак. Но даже так они всё равно были счастливы. Счастливы от души.

Дверь в очередной раз заскрипела, выводя кобылку из счастливых грёз. Она потерла глаза, прижала ушки и широко зевнула, попутно развернувшись к выходу.

— Ох… — ещё раз зевнула кобылка. — Что-то случилось, Баз?

— Мыши разбежались. Сыр, конечно, погрызли, но хозяйство цело, — улыбнулся грифон и поправил свою перьевую бабочку. — Так что можешь спускаться. А где этот калека?

Базальт встал на задние лапы, наигранно изобразил крайнее удивление и громко ахнул.

— БЫТЬ НЕ МОЖЕТ?! НАХЛЕБНИК СВАЛИЛ! — грифон расхохотался, что есть мочи. Но даже так он не остановился, чтобы не добавить очередную порцию шутки. — А я уже завещание написал, родственникам письмо отправил со словами: — Не ждите меня ближайшие лет десять. Я тут за сломанный бар отрабатываю.

Кобылка лишь закатила глаза.

— Ну, не преувеличивай. Вдруг он случайно сломал. Можем потом сходить купить новую.

— Да ладно уж. Вместо угля пойдёт на мангал. Только жаль, шашлычок наш куда-то исчез.

— Баз! — вскрикнула кобылка. — Прекрати задирать Редгарда! Он и так весь кровью обливается от твоих шуток.

Грифон схватился за грудь, попытался сдержать смех, но ничего не вышло.

— Правильно! Маринуется в собственном соку! Отлично!

От этого не сдержалась даже Перси. Хоть и не во все горло, как Базальт, но её тоже прорвало на смех.

— Ладно, пролетели, — всё ещё смеясь, сказал Базальт. — Ты там что-то говорила про репетицию? У меня до вечера есть время пошевелить когтями. Давай начнем, пока ты не передумала.

— Ну… — всё ещё улыбаясь, протянула кобылка. — А как же Редгард?

— Да не переживай ты, — грифон вздрогнул и широко расправил крылья, начав ими демонстративно двигать, — я могу понять его. Видишь?

Кобылка усмехнулась при виде смешно позирующего Базальта. Особенно, когда тот начал кривляться.

— Порезвится и вернётся. Пойдем, великий маг! Нас ждёт незабываемое приключение!

С этими словами грифон встал в профиль, поднял лапу вверх и сжал кулак. Артистизма ему не занимать.

— О! Ты даже не забыл про эту игру! — кобылка улыбнулась, прошлась копытом по своей гриве и откашлялась. — Веди, охотник! От твоего взгляда не утаится ни одно сокровище! — уже более пафосным тембром процитировала Перси и снова засмеялась.

— В путь!

---

Спустя два часа Перси вышла из заведения, вытирая со лба пот.

«Что-то я и правда подустала», подумала Перси.

Остановившись, она поглядела на открытое окно — «Без изменений». Редгарда там не было. Он так и не появлялся во время перерывов, как и сейчас.

Базальт точно что-то знал, но ни в какую не собирался об этом говорить. Лишь уверенно утверждал, что с Редгардом всё нормально. Что ей не стоит переживать и лучше дать ему немного свободы. А ещё лучше, если она этот день проведёт для себя.

Но возникшее чувство тревоги всё равно не давало покоя. Бурля, оно поднимало неприятные мысли на поверхность и, словно пленка, распределялась по уголкам, мутя чистый рассудок.

«Мог хотя бы сказать. Ну я ему устрою!» оскалилась кобылка, проходя очередную улицу.

Как и тогда, он повёл себя безответственно. Улетел, оставив открытую дверь и не сказав ни слова… Она тогда и правда испугалась. Ведь воровство и разбой тут достаточно редкое явление. А вот просто всё бросить — вполне себе.

Стараясь не думать ни о чем, кобылка шагнула на крыльцо, вставила ключ и с облегчением открыла дверь. В доме было темно. Обновлённые тёмно-бордовые шторы не пропускали достаточно света, но это не сильно мешало глазам.

Сумки грохнулись на пол, а сама единорожка отравилась на кухню попить воды. Но стоило её пересечь порог, как она заметила некие изменения. Прямо по середине стола лежали кухонные ножницы, а верхняя полка была открыта.

— Не помню, чтобы оставляла всё так.

Позади послышался шорох. Кобылка резко обернулась, но там никого не было. По спине поползли мурашки, дыхание участилось, а в голову полезли банальные истории ужасов.

— Редгард? — осторожно спросила кобылка. — Если ты пытаешься напугать, я переломаю тебе все кости. Я не шучу!

На глазах Перси в её комнату прошмыгнула тень. Настолько быстро, что она почувствовала колыхание воздуха. Дверь с громким хлопком закрылась, заставив кобылку направиться именно туда.

Подойдя вплотную, она медленно дотронулась до ручки, как почувствовала чье-то присутствие позади. На лбу выступили капельки холодного пота, сердце остановилось, участилось дыхание. Краем глаза единорожка заметила огромные светящиеся глаза без зрачков и замерла.

Нечто, с чем до сегодняшнего дня Перси никогда не встречалась, стояло позади неё и горячо дышало ей в спину. Будто хищник, загнавший свою добычу в угол, доводил жертву до отчаянья и, не спеша вонзить клыки, продолжал играть со своим обедом.

От страха Перси закрыла глаза и сжалась. Она уже мысленно попрощалась с жизнью. Как вдруг почувствовала чье-то копыто на своей спине.

— Похоже, лампочки перегорели, — тихо сказал Редгард и более напористо толкнул кобылку в бок.

Глаза единорожки медленно открылись, она повернулась на голос и шокировано уставилась на пегаса. Копыто дрогнуло и в туже секунду с размаху заехало по его щеке.

Не успев вовремя уклониться, голова Редгарда откинулась от сильного удара. Он сделал шаг назад, будто готовясь ко второму, но вместо этого кобылка взвыла, ручка двери опустилась, а следом захлопнулась дверь. Через пару мгновений из-за двери послышался плачь, в то время как пегас не сдвинулся с места.

Он не нуждался в разъяснениях. Всё понимал. Просто… всё пошло не по плану. От мыслей заболела голова, а внутри него шло противостояние ровно с той секунды, когда Перси только зашла в дом.

«Слабак. Я же уже всё решил! Так почему остановился?!» Сжимая копыта, Редгард вышел на улицу и с силой зарядил по стене. Удар оставил неприятный след по не до конца восстановившемуся телу.

«Ничего не вернуть… ничего поделать нельзя. Время. Я теряю слишком много времени на всё это! Так почему же я не могу просто воспользоваться этим ненужным предметом?! Пока свет вновь не потухнет!»

Мотая головой из стороны в сторону, Редгард наносил удары по воздуху, сражаясь с невидимым противником. От глаз исходило еле заметное зеленое свечение, маскировка дала трещину. Разум боролся с тем, что находилось в груди Редгарда. С сущностью, зародившееся ещё очень давно, но навечно, как он тогда думал, забытую.

С противоположной стороны дороги начали оглядываться мимоидущие пони. Парочка с ужасом наблюдала за картиной, как оранжевого пегаса кидало из стороны в сторону, словно марионетку в лапах ужасного властителя хаоса. Пока Редгард не почувствовал копыто, остановившее его.

— Употребление спиртных напитков пагубно влияет на организм. Но если вдруг вас это не останавливает, то у нас есть хорошие поставщики… — прозвучал женский чётко поставленный голос. — Ох… так это вы?

— Что? — Редгард медленно поднял голову.

— И правда вы. Не думала, что встречу вас снова.

Одетая в скромную бирюзовую мантию, единорожка сделала шаг назад и улыбнулась. Её чёрно-белая грива была собрана в косу, тем самым не мешая глазам.

— Кто? И что надо?

— Постараюсь время не занимать. Я пришла доставить срочное письмо мисс Перси Флоу. И я бы положила его в ящик, если бы, конечно, не вы! — она указала копытом на Редгарда, который сейчас больше походил на сумасшедшего. Особенно после такого представления. — И да. Я…

— Не помню, — тут же перебил её Редгард. Но даже такое чёрствое отношение не смыло улыбку с её лица.

Из маленькой сумки кобылки вылетел серый конверт и завис в воздухе перед Редгардом. Кобылка не собиралась его отдавать просто так.

— Лайн. Наша коллекционная лавка всегда славилась качественными услугами и идёт навстречу клиенту. Даже если он не в духе.

Казалось, она и правда издевается. Но, судя по тому, как часто она вставляла в разговор такие «предложения» это стало привычкой.

— Хватит уже! И без того проблем хватает, — нервно вздохнул Редгард и тут же схватил письмо.

Лайн не стала начинать игру в перетягивание каната и просто развеяла магию.

— Тогда всего доброго. Передайте «Привет» Перси от нас.

Кобылка уже хотела было развернуться, как конверт подвергся варварскому вскрытию. Редгард с особой злостью начал отрывать его верхнюю часть, заставив Лайн вскрикнуть и тут же применить магию, вырывая письмо из его копыт.

— Нет! Нет! И ещё раз нет! Его должен вскрыть — получатель. Это неправильно!

— Да какая разница?! — грубо ответил пегас. — Она разорвет его быстрее, чем я.

— Так пусть она и разрывает! — нервно ответила Лайн, но тут же выдохнула и сбавила обороты. — Поймите. Даже если она его просто выбросит, это будет её личной проблемой и личным решением. А если это сделаете вы! То могут поступить жалобы по поводу нашей доставки. О достоинстве почтальонов никогда не слышали? Видимо, нет. И хоть это не мой спектр работы, но к клиентам относиться надлежит должным образом.

От всего этого у Редгарда лишь сильнее заболела голова, и он снова начал нервно выть и мотать головой из стороны в сторону.

— Плевать я хотел на всё это. Сейчас меня волнуют другие вещи и то, как их решить.

— М-м-м? — с интересом уставилась кобылка. — Ну-у, если проблема мелкая, то она решится сама по себе. А если это связано с кем-то… — кобылка сделала паузу, задумалась, а после развернулась спиной к Редгарду, давая понять, что уходит. — Нет. Не люблю давать такие советы. Теоретически они приносят мало пользы, да и просто банальны. Удачи! Не забывайте заглядывать к нам.

Кобылка, не оглядываясь, медленно пошла прочь. И только Редгард окликнул её, как ушки встали торчком, а на лице появилась хитрая улыбка.

— Проблема серьёзная… И мне нужен совет… — ежась от стыда сказал Редгард.

— Отлично! — радостно сказала Лайн и тут же вернулась обратно. — Вы… — короткая пауза, — по адресу.

— Я… Даже не знаю, как это объяснить. Немного повздорили с Перси. То ли от того, что я её напугал, то ли сбежал… Она расплакалась и огрела меня. Думаю, если я сейчас попытаюсь поговорить, она снова меня огреет. — Редгарду было тяжело подбирать слова. Ведь он никогда не углублялся в природу отношений. Ему это просто было не нужно.

— Ну… в таких делах я не сильна особо. Такое и правда проходит само по себе. Нотации читать не буду, но лучше вообще в таком возрасте не заниматься жеребячиством. Допустим… — кобылка задумалась, посмотрела на Редгарда, а после, ударив копыто об копыто, радостно воскликнула от гениальной идеи.

— Как насчет подарка? Девушки любят их. И в большинстве случаях быстро забывают о ссоре. Тем более как раз подходящий для этого случай. Букет цветов, небольшая речь о том, что хотели сделать сюрприз. А дальше уже всё зависит от вас!

Лайн улыбалась до ушей и безостановочно перебирала передними копытами. Будто бы и сама этого хотела.

— А где мне достать цветы? Точнее… если бы только в этом была проблема.

У Редгарда не было не то, что денег, даже собственных сумок. Да и не переживал он об этом никогда. Всё нужное всегда предоставляла Перси.

— Не думали же вы, что, продавая товар, мы не завернем его в подходящую упаковку? Мы способны на многое. Так… какой цвет… придумала!

Рог кобылки засиял, и воздухе стали образовываться синие огоньки. Кружась в миниатюрном вихре, они медленно превращались в стебли, листья и яркие бутоны красного и оранжевого цветов. Пока, в конечном итоге, не превратились в огромный и необычайно красивый букет с одним лишь странным отличием. Он сиял, переливался радугой и больше напоминал кристаллы, чем живые цветы. Но это давало ему ещё большую изящность, от которой трудно было отвести глаз.

— Вот! Надеюсь, не перестаралась, — сказала Лайн и вручила Редгарду этот букет. Тот, мягко говоря, был ошарашен. — Вода им не нужна, да и к завтрашнему утру они исчезнут. На то они и однодневки.

— Как… — Редгард сглотнул, продолжая удивленно смотреть на улыбающуюся Лайн. — И-и-и… Стой. Подожди. Как это тебе вообще удалось?!

— Есть такая поговорка: «Меньше знаешь, крепче спишь». Ах да… ну не идти же вам с таким букетом и в таком виде.

Магия словно покрыла голову Редгарда, и в ту же секунду его растрёпанная лаймовая грива была чудным образом уложена, ухожена, да и в целом выглядела лучше, чем за всё время, что он прибывал в этом городе.

— Завидую… честно, — пробубнил Редгард.

— Значит, надо было родиться единорогом. Ладно, до скорой встречи и удачи помириться. — Кобылка двинулась по каменистой дорожке, но тут же остановилась. — Чуть не забыла. Иначе и правда пойдут жалобы.

Она пролевитировала письмо, аккуратно воткнув его между цветов.

— А насчет оплаты не переживайте.

— Оплаты? — очнулся пегас.

— Конечно! А вы думали, наш талант налево и направо можно разбазаривать? Придёте к нам в свободное время, и мы выставим счет. А если не появитесь, думаю, ваша особенная пони будет не против оплатить подарки сама себе. Но это уже вам решать. Мне же нужно возвращаться к работе, а то с поиском персонала в нашу лавку достаточно проблематично. Вот бы к нам пришел какой-нибудь сильный и полный энтузиазма жеребец. — Кобылка хитро улыбнулась и, не дожидаясь ответа, отправилась обратно в город.

Редгард ещё какое-то время смотрел ей вслед, пока полностью не опомнился. Взгляд упал на букет, а в нос ударил сильный и приятный запах ванили.

— Похоже, и правда сошел с ума. Не могу поверить, что это я.

Сильнее сжимая букет копытом, он окинул взглядом город, рядом находящийся лес и медленно уходящее за горизонт солнце. Уже тяжело было представить будущее, лишив жизни единственную пони, к которой он питал интерес.

Медленно пробираясь с букетом, Редгард остановился напротив комнаты Перси. Оттуда всё так же веяло печалью, обидой и злостью, а не редкие всхлипы лишь подтверждали это. И что ему делать? Просто зайти и сказать всё, как есть? Сказать, что он сбежал, потому что увидел ту, кто его чуть не размазала ночью по стенке? А может, сразу предстать в истинном обличии и надеться на то, что это не сыграет никакой роли? Особенно её чувства к нему… Нет. На такое он точно не собирался идти.

— Уходи! — выкрикнула Перси, заслышав скрип дверной ручки. — Оставь меня! Сгинь прочь!

Дверь медленно открылась… На двуспальной кровати, зарывшись в одеяло, лежала Перси. Не желая идти на контакт, в воздух взмыли ближайшие предметы и тут же слепо полетели в пегаса. Стараясь защитить букет, Редгард повернулся боком, прикрываясь здоровым крылом.

— Перси, — начал было Редгард, но его тут же перебил злобный голос кобылки.

— Оставь меня, придурок! Ненавижу тебя!

— Ты обещала не ныть. Значит, и мне можно быть не до конца честным? Или ты уже забыла об обещании?

Кобылка сильнее сжалась, упираясь мордой в подушку. Всем своим видом она давала понять, что хочет побыть одна.

— И ты снова, не разобравшись в ситуации, начала реветь.

— Ты напугал меня! — тут же воскликнула нервно кобылка и обернулась на Редгарда. — Я хотела, чтобы ты услышал мою репетицию! Хотела, чтобы ты присутствовал там! Но ты просто взял и улетел! И всё это после того, как сам убедил меня впервые за долгое время взять эту проклятую скрипку!

Редгард продолжал стоять боком, скрывая букет под крылом от любой неожиданной атаки.

— На то были причины, — сухо ответил Редгард.

— КАКИЕ?!

В голове сразу же всплыл образ кобылки. Её синяя униформа, громовой голос, наполненные ненавистью глаза. Только от одной мысли Редгарда бросало в дрожь, справиться с которой было не так просто.

— Проблемы… — тяжело вздохнул пегас. — Услышал, как в бар вошли двое, явно не попить кофейка. Базальт был в бешенстве, но сдерживался. И тогда я решил, что лучше вернуться в твой дом.

— Ты мог хотя бы предупредить об этом?! В таком состоянии тебе только в кровати и лежать!

— Со мной всё нормально…

— А если бы на тебя снова напали? И разве…

Не выдержав, Редгард оскалился и тут же перебил Перси:

— ДА ХВАТИТ УЖЕ! Ты ведешь себя так, как будто я могу сдохнуть от любого чиха, от любого тычка, от всего! Я не жеребенок и не принцесса, которую нужно восхвалять. — Редгард сделал пару шагов перед и уставился на испуганную Перси. Глаза в глаза. — Мир не крутиться вокруг тебя!

Перси пару секунд смотрела в разъярённые глаза Редгарда, пока не пошли слезы. Опустив взгляд, она прижала копыта к груди и опустила уши. Сжимаясь от внутренней боли, она с трудом могла шевелиться.

— Я… я боюсь потерять тебя… — тихо ответила кобылка и сжалась ещё сильнее. — После смерти мамы — ты единственный, кто меня понял. Кто знает, что мне сейчас больше всего нужно. И если я потеряю тебя, то окончательно сойду с ума.

— Не единственный, — попытался поддержать Редгард, но его попросту не услышали.

— Мне очень больно видеть, как ты калечишь себя. Как не боишься смерти и постоянно играешь с ней! Но я не хочу, чтобы с тобой произошло тоже самое, что с моей мамой!

— Тогда перестань вести себя так, — Редгард взобрался передними копытами на кровать и прижал кобылку к себе. — Меня не так просто убить, как ты думаешь. Но очень легко, если продолжишь и дальше реветь по любым мелочам.

Перси подалась вперёд, крепко обняла пегаса, не желая ни на секунду его отпускать. И пускай слезы продолжали литься, она чувствовала родное тепло.

— Но что если…

— Не будет «если», — снова перебил Редгард. — Пока у меня есть ты, всё будет хорошо. Просто будь собой. Это ведь не так сложно.

«Проклятье, кого я пытаюсь обмануть?»

Утешая кобылку, Редгард не раз тяжело вздохнул. Ядовитый поток энергии снова наполнял его сосуд. Но ответ на вопрос: «Почему он продолжал терпеть всё это? Не мог дать ни он, никто-либо другой».

Когда всхлипы Перси утихли, а вся та боль сменилась приятным исходящим теплом, Редгард аккуратно отстранил от себя кобылку и соприкоснулся с ней лбом. Рог немного мешал, но это не остановило его стать чуточку ближе. Чуточку исполнить желание Перси, читающиеся по исходящим сейчас эмоциям.

— Снова меня успокаиваешь… — сказала Перси. — Из меня и правда ужасная половинка.

— Ещё какая, — улыбнулся пегас. — И знаешь, что? — Редгард снова отстранился от Перси, чтобы посмотреть ей в глаза. — Мне это даже нравится.

— Ты, как обычно… Жесток и прямолинеен.

— А минусы есть? — усмехнулся Редгард, — Раз всё в порядке. У меня для тебя подарок.

Единорожка крайне удивилась, приподняла брови и уставилась вопросительно на Редгарда. Он аккуратно приподнял крыло, откуда достал слегка помятый букет ярких цветов.

— Он слегка помялся, но не пострадал.

— Редгард… — начала кобылка, её взгляд был прикован к букету. У неё фактически отвисла челюсть, зрачки расширились, будто золотые блики заката посреди огромного озера. А когда букет оказался в её копытах, она с искренней улыбкой погрузила нос в него, вдыхая чудесные ароматы ванили и фруктов полной грудью.

— Мне очень приятно. Очень-очень! Но когда ты успел?! — спросила кобылка, радуюсь подарку, словно это был день её рождения. — И откуда ты узнал мои любимые цвета! Они просто прекрасны. Спасибо большое.

— Ну так… Ты всегда одеваешься… — Редгард выдохнул. Уж лучше сейчас просто немного помолчать и порадоваться собственному подарку в виде ярких эмоций.

Перси вытерла остатки слёз и соприкоснулась нежно с носом пегаса, начав об него тереться. От печали и обиды не осталось и следа… Как, собственно, и говорила Лайн. Наполненное любовью сердце охватывало всё его тело и разум. Редгард сам не заметил, как поддался этим чарам. Как они приятно расходились по его телу, заставляя вздрагивать и хотеть больше. По-настоящему хотеть, чтобы это никогда не заканчивалось.

Букет выпал из копыт, и она крепко припала к его губам. Пегасу ничего не оставалось, кроме как поддаться на искушение и повалить Перси на спину, продолжая этот страстный поцелуй.

Губы разомкнись. Перси счастливым и любящим взглядом смотрела на Редгарда.

— Ты счастлив? — спросила она, заметив, как игриво дрыгается у него хвост.

— Я? Не знаю. С чего это?

— Ну да, конечно, — хихикнула Перси. — Хочешь, скажу по секрету?

— М-м-м? — вопросительно уставился Редгард.

— Наклонись поближе. Я скажу на ушко. А то вдруг не услышишь.

Взгляд Перси поменялся на более страстный, более хитрый и возбуждающий. Стоило Редгарду поудобней подползти к Перси, как она схватила его за голову и припав к уху шепнула.

— Ты так долго стоял с этим выигрышным билетом, что даже захотелось открыться.

Не успев понять значения слов, рог кобылки вспыхнул, и Редгард почувствовал магию там, где, казалось, никто не вправе брать над ним контроль.

— Я вынесу ваш приз. Ожидайте.

---

— Редгард! Не отставай! Ты обещал пройтись со мной! — крикнула Перси, радостно труся по вечерним улицам города.

Выжитый как лимон, Редгард медленно плелся за кобылкой. Он то и дело иногда останавливался. Его хвост местами был выдран, в крыльях не хватало множества перьев, а правое ухо до сих пор было красным и со следами зубов.

— Ну-у Редгард! Что тормозишь? Давай скорее, пока не закрылись все магазины!

— Уже иду… — тяжело ответил пегас и закатил глаза.

— Кажется, нужно немного помочь? — хитро улыбаясь, воскликнула кобылка и обежала Редгарда. Как только её копыта коснулись крупа, пегас тихо взвыл, поджал хвост под себя в надежде, что она не собирается снова трогать его там. Вместо этого она просто начала толкать его вперед, лишь бы он двигался чуть живее.

— Кстати. Давно хотела спросить, но переживала, что могу обидеть.

Перси аккуратно дотронулась до пустого бока жеребца, заставив того испуганно отпрыгнуть и повернуться к неё лицом.

— Да хорош уже! Подумаешь, слегка увлеклась.

— Слегка?! Когда я думал, что всё закончилось, ты протащила меня по полу через весь дом! А когда почувствовал, как выдирают перья, ты решила завязать мне рот, чтобы не кричал!

Не только Редгард был шокирован этими словами, но и выглядывающая из ближайшего открытого окна кобылка. Она хихикнула, тем самым обратив на себя внимание.

Заметив её, Перси залилась багрянцем, смущенно отвела взгляд, но тут же сократила дистанцию с пегасом, хватая того магией за больное ухо и ведя за собой вперед.

— Ай! За что?! — завыл жеребец, но Перси и не собиралась его отпускать.

— Идиот… Можешь больше не рассчитывать на подобное. И вообще, в целом! — рыкнула кобылка.

Путь по знакомым улицам показался длиннее, чем был раньше. То ли от того, что Перси хотела как можно дольше насладиться этим вечером, то ли измученное состояние Редгарда, которого то и дело клонило в сон. Освещённая светом ламп дорога напоминала извилистый путь с множеством развилок, пересечений и тупиков. От одних мест веяло холодом, от других становилось неуверенно на душе, но свет впереди словно подсказывал верный путь. Такой тёплый, светлый, спокойный. И чем дольше вглядываться в этот путь, тем меньше хотелось с него свернуть.

— Редгард, на что ты уставился? — недовольно спросила Перси, стоя по среди дороги.

— Ничего. Просто любуюсь красотой.

Он не спеша подошёл к кобылке и потёрся о её нос, заставив тем самым улыбнуться.

— Здесь так тихо, — Перси подняла мордочку к небу, в то время как Редгард укрыл её крылом. — Это не сравнится с Мэйнхэттеном, там хоть и была своя атмосфера. Но эта мне больше по душе.

Она прижалась к шее Редгарда и нежно потёрлась. Это заставило его тело пылать и сделать тоже самое.

— Помнишь, как мы впервые встретились? — начала было кобылка.

— Честно. Плохо помню, — в этот момент Редгард почувствовал удар в грудь и скорчился от боли. — А, да… припоминаю.

— Я тогда ревела на крыше, а ты свалился с неба прямо на меня. Помню, как начала кричать, вместо того, чтобы помочь.

— А потом просто ушла, — улыбнулся Редгард, продолжив идти бок о бок с Перси.

— Не… Ну а что ты хотел тогда? Я была на эмоциях. Скажи спасибо, что тогда вовсе не добила.

— Ты на такое не способна, — усмехнулся Редгард и тут же пихнулся, заметив серьёзный взгляд кобылки. — И всё же, это ты меня выручила.

— Ага. Бедный, грязный, голодный пегас. На столько сильно изголодался, что не придумал ничего лучше, как притвориться доктором. — Кобылка засмеялась, заставив Редгарда смутиться и тяжело вздохнуть. — Но зато ты сильно подогрел мой интерес. Если бы не ты, я бы всё так же была закрыта для любого.

Она остановилась, аккуратно прикоснулась к щеке Редгарда и оставила аккуратный поцелуй. Когда их губы разомкнись, она с улыбкой до ушей ткнула его в нос, издав со смешком «Буп».

— Ты всегда ведешь себя так по-жеребячьи? — с серьёзным лицом посмотрел Редгард.

— Ути, какая злюка у нас тут нашлась, — сюсюкающим голосом подразнила кобылка и, выбравшись из-под крыла, рванула вперёд.

Редгард одарил её скептическим взглядом и совершенно не собирался идти на подобную провокацию. «Пускай резвится и дурачится, если это приносит ей счастье. А он спокойно понаблюдает со стороны. Тем более, он мог ни о чем не переживать. Ни о том, что на него нападут, ни о том, что их прогулка как-то испортит настроение Перси. Да и похоже, она и вовсе забыла о своих переживаниях, сочтя опасность нападения просто глупым вымыслом».

— Оставлю эти мысли на завтра, — сказал Редгард так, чтобы не услышала Перси. Да и сейчас она была увлечена куда более интересным занятием.

Найдя на улице пластиковую не большую трубку, она бегала с ней из стороны в стороны, будто ища что-то ещё. Радостное ликование означало, что цель была достигнута и в воздух взмыла ржавая консервная банка. Выглядела эта картина так себе. И будет тяжело объяснить прохожим, почему такая обворожительная, голубая единорожка собирает мусор. Но всё резко изменилось, стоило Перси ударить трубкой по стеклянной бутылке, как раздался приглушенный звук стекла.

За ним последовали и другие хаотичные звуки, исходящие от металлической вывески ближайшего подъезда, от пластикового ведра, от черепицы крыши… И Редгард услышал то, чего явно не ожидал услышать. Тихий, тонкий звук протяжного «Ммм» исходил от кобылки, он становился громче, менял интонацию.

Удар по крышке бака заставил его шерсть вздыбиться, а глаза приковать к ней… Синхронные удары по дереву и его уши встал торчком. В ход пошла та самая банка со звуком, словно в неё насыпали крупу. «Когда она успела?» И эта же мелодия держалась неизменной.

В один момент Редгарду показалось, что где-то это слышал. Напоминало далекий и горячий песками запад. Одинокий костёр по среди деревянных домов, кожаные ковбойские шляпы и чем-то схоже напоминающие гитары.

Спокойная музыка, где выделялись басы, заставляла хотеть подпевать. Протяжное красивое мычание становилось в некоторых местах настолько громким, что захватывало сердце полностью. Не замечая этого, Редгард и сам попытаться повторить это. Он уже улавливал, когда должен был начаться новый куплет, и сокращал дистанцию с кобылкой. Та, заметив поддержу, лишь сильнее улыбнулась и начала отстукивать копытом ещё звуки, соединяющиеся с основными. Кружась в небольшом танце, они ни на секунду не останавливались, погружаясь в мелодию целиком.

Финальным штрихом стали быстры удары по крышкам бака, превратив две танцующие фигуры в статуи. Живые статуи, что хватали жадно воздух и улыбались до ушей.

— ЕЕЕ-ХУ! — со свистом выкрикнул кто-то с балкона. Следом подключились и другие слушатели, наблюдавшие из своих окон.

Только Редгар не мог никак прийти в себя. Он продолжал тяжело дышать и смотреть на счастливую кобылку. Стоило ей поднять взгляд и коснуться него, как он резко обнял её, зарылся мордой в гриву и почувствовал то самое тепло, которого недоставало всю его жизнь.

— Тише, тише. Мне стыдно, — попыталась отцепиться Перси, но ничего не вышло. Чуть ли не мертвой хваткой он обнимал её, держась только на задних копытах.

— Не отпущу. Никогда. Ни за что, — жадно прохрипел Редгард.

— На нас смотрят. Пожалуйста, отпусти.

— Мне всё равно.

Жителям тоже показалась эта сцена милой. Кто-то даже без капли скромности требовал немедленного поцелуя! Но Перси думала иначе и выбралась из захвата. Огляделась по сторонам и в привычной форме сделала парочку поклонов со слегка поднятым копытом.

— А теперь… бежим, — тихо выпалила Перси и помчалась дальше по освященной улице.

— Ты что стоишь?! Догоняй свою особенную пони! Иначе это сделаю я! — выкрикнул из окна жеребец, заливаясь смехом.

Редгард продолжал стоять как вкопанный, продолжал смотреть на убегающую кобылку. На то, как она выкидывает инструменты на ходу, на то, как развевалась её грива и хвост. Пока его крылья не встали торчком, и с огромной силой он взмахнул ими так, что снарядом сорвался с места, поднимая в воздух клубы пыли.

Глава VIII. Смычком по сердцу. 1/2

Даже не знаю, сколько мне ещё придется прятаться от ваших тапков. Приношу извинения за то, что так долго пришлось ждать. сие шедевр. Глава разделена на 2 части из-за большого объема. Так что остальную часть я выложу через неделю.
Много весёлых моментов, много чего раскрывается из жизни нашей героини, но ещё больше эта глава ОЧЕНЬ нравиться самому мне! Приятного чтения и не забывайте оставлять коменты!

— Ай! Можно нежнее? — взвыл от боли Редгард, сидя на краю кровати.

Стоило ему слегка отвернуть голову, как прознающая боль заставила его снова вскрикнуть.

— Сиди смирно. Иначе пройдусь и по другим местам! Идиот пустоголовый.

Перси аккуратно убрала йод в аптечку, а использованные обёртки от пластырей сложила в небольшую кучку рядом. Пегас явно был недоволен и с опаской наблюдал за содержимым металлического ящика, пока Перси не защёлкнула его.

— Это обязательно? Просто царапина…

Грозный взгляд Перси заставил Редгарда вздрогнуть. Он демонстративно провёл по собственным губам копытом, лишь бы не злить Перси ещё больше.

— Пойду завтрак сделаю, — вздохнула Перси, — да и прибраться нужно.

— Ты ещё гриву в порядок хотела привести, — добавил Редгард.

Перси дотронулась до своей гривы и снова вздохнула. Хоть в порядок она и привела её своими силами, но без мастера тут не обойтись. Одни локоны были намного длиннее остальных, другие не расправлялись, а места, где они были вырваны под корень, ждёт долгое восстановление. Ну хотя бы ранки на копытах стали обрастать шерстью. Но им тоже требовался косметический уход. Да и сама кобылка уже давно не заходила в салон красоты.

Встав с кровати и захватив аптечку, она отправилась на кухню. Поставила чайник, открыла холодильник, достала из него купленные вчера карамелизированые груши. Они отлично подойдут к чаю. Но на всякий случай достала ещё и пачку печенья.

Редгарда долго ждать не пришлось. На глаза тут же попалась аппетитно выглядящая нарезка из фруктов и он потянулся к ней.

— Только дотронься, и я тебя ударю.

— Ты вроде бы сказала, что утро доброе? — остановился пегас. — Откуда столько негативных эмоций?

— Если бы ты вчера не гнался бы за мной, как угорелый, возможно, оно было бы добрым, — пояснила Перси. — А так… Ой, даже говорить не хочу. Садись и жди, пока чайник согреется.

Редгард закатил глаза, поняв, что не стоит доверять словам Перси, и уселся на стул.

— Ну, было дело. Просто п… п…

— Прости? — тут же предположила Перси, развернувшись лицом к пегасу.

— Нет. Не это… Хотел сказать «пролетели». Не хочу снова начинать этот бесполезный разговор. Я уже забыл про свои болячки. Но… — пегас слегка улыбнулся, облокотился локтем на стол и ушёл в мысли. — Ты вчера и правда удивила меня.

— И чем же? — угрюмо посмотрела Перси, сложив копыта на груди.

— Не знаю. Выглядела очень красивой?

— Я и так знаю, что красивая. Что ещё? — протяжно переспросила кобылка

— Ну, ты энергичная. Не пойму, откуда у тебя постоянно берется столько сил, — Редгард вздыбил загривок и слегка отодвинулся, почувствовав быстрый накал негативных эмоций.

— Угу. И значит, только поэтому ты вчера вошёл во вкус? Только поэтому ты прилип ко мне так? А ведь даже больно было!

— А-а-а! Ещё ты отлично находишь мусор. Не знал, сколько интересного оказывается есть под копытами.

Тут терпение кобылки лопнуло. С разгневанным взглядом она медленно подошла, провела копытом по лаймовой гриве, заставив Редгарда изумлённо остолбенеть.

— Правда? — со зловещей улыбкой кобылка продолжала водить копытом по голове пегаса. — Собираю мусор значит… Отлично ищу… Я боюсь, кому-то понадобится помощь. — Перси с силой надавила на голову Редгарда, заставив того ойкнуть. — ПРИДУРОК!

В паре сантиметров от головы, копыто остановилось… Перси лишь возмущенно выдохнула и опустила копыто на пол.

— Тебя бесполезно бить. Всё равно после этого мозгов не прибавится.

Она выключила плиту и начала разливать кипяток по кружкам.

— Тебе обязательно всегда это делать? — почесал голову пегас, — Я ведь так и правда никогда не поправлюсь.

Кружка с горячим чаем стукнула об стол перед ним, частично расплескав содержимое. Сама же Перси села напротив и пододвинула к себе нарезку из груш.

— Будь ты чуточку проще — меньше бы получал. А пока… — кобылка напрягла копыта и в ту же секунду послышался хруст пластика, — хочется сломать тебе что-нибудь. Вырвать язык и засунуть куда поглубже.

Редгард осторожно продолжал смотреть за тем, как Перси сгибает контейнер, как она злиться, сводит брови. Ощутимый запах эмоций: обиды, ярости, негодования, окружил его со всех сторон. Раньше от этого ему становилось не по себе, но сейчас даже понравилось.

Глаза сверкнули едва заметным зелёным свечением, на лице исказилась ехидная улыбка. С каждым вдохом он вбирал в себя всё больше и больше этой энергии. Не обузданной, зловещей.

Встав с места, он обошел стол и приблизился к ней, заставив занервничать. Нарастающий страх в глазах и непонимание только усилили его желание поэкспериментировать.

— Что ты собрался делать?! Эй! Не смотри на меня так!

Редгард молча сделал шаг ближе.

И правда. С каждую секундой, сокращая расстояние, от кобылки всё чётче ощущался страх. Вызванная реакция позабавила Редгарда. Забавляло пугливое ёрзанье Перси на краешке стула, забавляло отчаянье.

Когда морда Редгарда оказалась в паре сантиметрах перед ней, она зажмурила глаза и поджала копыта с хвостом. Заметив это, Редгард протрезвел. А в следующую секунду её копыто, подобно выстрелу, ударило пегаса в грудь, заставив упасть и начать жадно хватать воздух.

— ИДИОТ! — взвизгнула кобылка, сразу же вскочив со стула.

Нервно дыша, она замотала головой, пытаясь вытряхнуть из головы все ужасные мысли. Прийти в себя, после того, как волна ужаса накрыла с головой, было достаточно сложно. Похожие ощущения, она испытывала и ранее, а если быть точным — вчера. Но мозг отказывался верить в такую нелепость и ссылался на отголоски депрессивного расстройства.

Она опустила глаза на пегаса, что корчился и кашлял от боли, но уже поднимался. Осознав, что натворила, она кинулась к нему и прижала к себе. Не зная почему, но это снова заставило её чувствовать вину. Вину за причинение боли другим.

— Прости! Я… я… я не хотела! Ты так резко подошел… И…

Она не успела договорить. Редгард лишь усмехнулся, обхватил Перси за шею и припал к её губам. От тяжести она повалилась, и они оба оказались на полу.

Недоумение, страх, вина… Всё отошло на второй план. Долгий, страстный поцелуй… Редгард нежно поглаживал кобылку по бокам, понемногу спускаясь всё ниже и ниже. Это лучший способ её успокоить, который он знал.

Но он не успел добраться до мягкого крупа, Перси прервала поцелуй, её копытца уперлись ему в грудную клетку. Она была крайне возмущена. И хоть по ощущениям читалось желание продолжать дальше, всё же мысли были направлены в другое русло.

— Что за пчела тебя укусила?! Имей хоть какую-то совесть! Хоть я и люблю тебя, но это не значит, что можно набрасываться на меня, когда вздумается!

Кобылка ткнула пегаса копытом в шею, тем самым напрочь убивая желание Редгарда.

— Совсем уже с катушек слетел?! — она сильнее ткнула его в шею, желая получить ответ.

— Я думал, тебе такое понравится.

— Понравится?! — воскликнула кобылка. — Кому может понравится подобное, да ещё с утра?

— Тебе, — с ехидной улыбкой ответил Редгард, видя Перси насквозь. И тут же получил лёгкую пощёчину.

— С сегодняшнего дня никаких тебе послаблений. А я вообще-то леди! — Она медленно убрала копыто от горла Редгарда и встала. — Тем более, от такого могут появиться дети. А ты явно не готов стать отцом.

Перси на пару секунд застыла, обдумывая сказанное, и тут же мигом ринулась из кухни, выкрикивая:

— Дети! Чуть не забыла!

Недоумевая от происходящего Редгард поднялся и направился следом за Перси. Она уже выбрасывала вещи из шкафа, нервно приговаривая — «Не то! Не подойдет! Да кто такое дарить будет?!». Одно из платьев полетело в морду Редгарда, закрывая обзор.

— Да что б тебя на луну отправили! Соберись! Нужно что-то простое и не тёмное. Так, может это?.. Нет! Снова не то!

Кобылка продолжала нервно скакать по комнате, разбрасывая свой гардероб. Но ничего подходящего так и не нашлось.

— Куда-то собираешься? — спросил Редгард, нервно срывая с морды платье.

Но единорожка его просто не слышала. Паникуя, она металась из стороны в сторону, прикладывая к своему телу наряды уже по второму кругу, пока Редгард не остановил её.

— Перси. Остановись на минуту. Что не так?

Кобылка тут же отмахнулась от Редгарда и замотала головой, попутно подбирая одежду с пола.

— Нет времени! Я ищу, что надеть! Как я могла забыть про операцию Мунстоуна… а ведь обещала! — она нервно подняла с пола тёмно-синюю тряпку и тут же отбросила в сторону. — Ничего подходящего нет! Зачем мне вообще такой гардероб?!

Редгард с непониманием уставился на кобылку.

— И только в этом проблема? Ты серьёзно?

— А как я, по-твоему, должна появиться там? Так просто? Я и так старалась все эти дни избегать других. Из-за копыт… — кобылка демонстративно подняла переднее копыто, указывая на отрастающую шёрстку на недавних ранах. — Пони посмотрят на меня и подумают, что я какая-то психопатка.

— Тебя же и так все знают.

Перси с презрением посмотрела на Редгарда.

— Ну, в смысле… Городок у вас маленький, и тут все друг друга знают. Тем более, ты говорила, что пролежала там очень долго. Так в чём проблема?

Кобылка закатила глаза и недовольно фыркнула.

— Знают, не знают… Не в этом проблема! Я не могу появиться в таком виде перед всеми! А там явно будет достаточно других пони.

Перси закрыла мордочку копытами и плюхнулась на круп, жалобно вздыхая.

— Но ничего подходящего нет. И время…

Редгард аккуратно дотронулся копытом до плеча кобылки и легонько тряхнул.

— Это прозвучит глупо. Но в нашу первую встречу на тебе не было ничего. И на других тоже ничего не было. И вообще… Одежда нам не особо нужна. Тем более в больнице.

Кобылка вздохнула. Она начала успокаиваться и приводить мысли в порядок.

— Ты прав… Трудно это признать, но ты прав. Я растерялась и в спешке, по привычке, начала готовиться, как к выступлению.

— К выступлению? — озадаченно переспросил Редгард.

— Угу. Я ведь в прошлом скрипачка. Раньше и дня свободного не было от выступлений, практик, или долгих нудных историй о музыке. Я всегда должна была выглядеть достойно! — Перси растерянно начала закручивать копытцем прядку волос. Её взгляд был обращён в пол.

— Я подметил твою любовь к одежде и особенно к цвету. Но честно, никогда не задумывался о причинах. — Редгард коснулся подбородка Перси и приподнял так, чтобы её взгляд был направлен на него. — Не умею я поддерживать, но, кажется, ты очень спешила. Так что выброси всё из головы.

После этих слов он легонько коснулся губами её лба и убрал копыто. Кобылка ещё какое-то время не двигалась. Для неё это было неожиданно и так приятно. Эта мелочь заставила её на миг погрузиться в воспоминания детства, но через пару секунд она пришла в себя.

— Да. Нужно скорее идти. Я даже не знаю, во сколько будет операция. Лучше появиться там пораньше.

Она быстро обняла Редгарда, уставилась на весь бардак и виновато улыбнулась.

— Можно тебя попросить… — закусив губу она уставилась на пегаса, — собрать всё это в кучу на кровати. А потом, как вернусь, я всё уберу.

Редгард лишь легонько кивнул. Всё равно ему нечем заняться, кроме как ждать возвращения Перси.

И только Перси собралась покинуть комнату, как остановилась и снова начала разглядывать разбросанные наряды. Громкий вздох Редгарда не заставил себя долго ждать. Он уже собирался высказаться по этому поводу, но Перси нашла то, что удовлетворило её выбор и, наконец, исчезла в проходе.

— Похоже, без толку ей что-либо говорить. Ушами слушать она не привыкла, — пробубнил Редгард и без зазрения совести плюхнулся на кровать, зарывшись носом в подушку.

Закрыв глаза, с желанием просто поваляться какое-то время, ему вспомнился вчерашний вечер. Атмосфера, звуки, свет ночных фонарей… И самое главное — она. Казалось, он чувствовал её даже сейчас, не смотря на то, что минутой ранее она выбежала из дома, хлопнув дверью.

Её запах, её тепло, её яркие и такие приятные эмоции. Вся комната, весь дом, весь мир, казалось, пропитан ею. Куда не обрати внимание, везде складывалось ощущение, что она там побывала. Что она приложило копыто к этому месту, что везде находилась её маленькая частичка.

Казалось, она никуда не ушла, а решила остаться с ним. Лежала рядом на кровати и молчаливо показывала свое присутствие ответными чувствами.

Копыто Редгарда вытянулось и потянулось к ней. К её безупречным и шелковистым волосам, напоминающие насыщенный тёмно-персиковый водопад. От прикосновения его тело вздрогнуло, а дыхание спёрло в груди.

Пульсирующая по венам кровь распределяла тепло, исходящее из самого сердца. От кончиков копыт до вздыбившихся кончиков крыльев, которые уже давно перестали слушаться своего хозяина.

Редгард выдохнул обжигающий воздух, словно дракон, испускающий пламя, и потянулся к ней ещё ближе. Он обхватил её талию, засунул копыто под голову и прижал к себе. Не нужно было гадать, что он сейчас чувствует, не нужно было предугадывать, чего он хочет. Он и сам всё прекрасно понимал. Не желая расставаться ни на секунду, он закинул задние копыта поверх её и прижал личико кобылки к своей груди, зарывшись носом в её гриву.

Обнимая, он снова чувствовал то самое облегчение. То самое спокойствие, за которым гнался всю свою жизнь. Тот вопрос, на который он искал ответ: чейнджлинг он или пони? Перекрывался желанием просто быть любимым одной прекрасной, чуткой, слегка вспыльчивой единорожкой. «Ведь если любишь — не важно, каким существом ты являешься?» думал Редгард и лишь сильнее прижимал к себе Перси. Убеждая себя в этом, он лишь сильнее улыбался. Его холодное, каменное лицо стало приобретать живость, стало наполняться красками, а сам он выглядел счастливым. И, открыв глаза, от которых исходило фиолетовое свечение, он посмотрел на подушку, посмотрел на наряды, которые обнимал всё это время. Нежно потерся щекой о них и снова погрузился в сон.

---

Рыжий силуэт нёсся по улицам города, подымая за собой столбы пыли. Жители отпрыгивали в сторону, едва заметив несущуюся на них кобылу, и какое-то время смотрели ей в след, пока та не исчезала из виду. Она спешила к своей цели, не обращала никакого внимания. Она должна успеть! Должна присутствовать в этот день. Должна подбодрить жеребенка, который всецело ей доверял.

Очередной поворот. Оставалась ещё половина пути, но легкие уже не справлялись с такой нагрузкой и требовали сбавить темп. Копыта ныли не меньше, но кобылка продолжала бежать, будто бы от этого зависела её жизнь.

— Перси! Ты куда?! — прокричал знакомый голос над головой.

Но кобылка продолжала бежать, не обратив на это никакого внимания. Тогда голос прозвучал снова, куда громче. Но и в этот раз она не отреагировала. Пока на земле не показалась огромная тень.

Своим размером она стала догонять Перси, а после и вовсе накрыла, а через секунду… Перси почувствовала, как огромные когтистые лапы схватили её за туловище и подняли в воздух. Земля быстро ушла из-под копыт, сердце забилось чаще, а глаза зажмурились от страха. Потребовалось время, чтобы осознать происходящее. Так ещё и поток ветра ударил прямо в лицо, растрепав гриву, которая только сильнее дезориентировала кобылку, пытавшуюся открыть глаза.

— Я подброшу. Куда надо? — спросил Базальт и сильнее обхватил кобылку, чтобы та не упала.

— Идиот! Ты что творишь?! — тут же выдала Перси, вскрикивая от испуга. Для неё это было очень крайне неожиданно. И несмотря на то, что это Базальт — к таким действиям нужна была подготовка, или хотя бы согласие Перси!

— Тише. Не дёргайся. А то и правда полетишь. — Грифон остановился в воздухе и слегка подбросил Перси, чтобы получше ухватиться за её талию и не причинять лишнюю боль. — Так куда нужно?

— Опусти меня срочно! — восстанавливая дыхание, завопила кобыла.

— Скажи, куда подбросить, и отпущу, — ответил Базальт.

— К больнице. Ко входу, — пытаясь сосредоточится на дыхании, сказала Перси.

Базальт без лишних вопросов напряг крылья и стремительно полетел к указанному месту. На это ушло намного меньше времени, чем ожидала Перси. У входа, не залетая на территорию, он спустился и аккуратно поставил кобылку на землю. С трудом перебирая копытами, она чуть не упала от головокружения, но вовремя облокотилась на забор.

— Скажешь, к чему такая спешка, или потом? — спросил её Базальт, складывая свои огромные, мощные крылья.

— Во-первых… — глубоко и медленно вздыхая, — больше так никогда, не делай…

Базальт лишь наклонил голову набок, прошёлся когтем по раковине уха, после чего посмотрел на этот же коготок и подул.

— Ты меня… Понял?! — сердито поинтересовалась Перси.

— В ухе что-то застряло. Похоже, не стоило так бездумно летать и не обращать ни на кого внимание, — улыбнулся грифон.

Кобылка лишь рыкнула в его сторону, но через короткий промежуток времени всё же ослабила пыл.

— Хорошо. Буду внимательнее, — ответила она грифону и с тяжестью плюхнулась на круп.

— Что случилось? Ты так и не ответила.

— У Мунстоуна сегодня операция… Важная операция. Я обещала поддержать. А вспомнила я об этом только за завтраком.

Перси вытерла пот со лба и начала в спешке приводить гриву и простую полупрозрачную юбку в порядок. Не могла же она появиться так, как будто забыла про этот день. И уж тем более разочаровать Мунстоуна.

— Понятно. Это один из тех жеребят, с кем ты жеребячишься. Даю коготь на отсечение, для тебя это важно. Да так, что если бы ты готовила яичницу, то для экономии времени даже яйца не разбивала.

— Баз, сейчас не до шуток! Я настолько спешила, что забыла свою сумочку. И… — Осознав нечто ужасное, Перси схватилась за уши и потянула их вниз, негромко запищав. — Ужас! Я забыла подарок!

— Перси, — остановил её Баз, аккуратно схватив ту за плечи. — Не переживай. Можешь на меня положиться. Только давай не заводить эту заезженную пластинку снова. А то в такой виде и с такой мордашкой тебя встретят явно не на позитивной ноте.

Кобылка выдохнула и вяло прикрыла глаза, стараясь последовать словам грифона. Лишнюю тревогу прочь, добавить немного уверенности и думать о хорошем. Пока этот кратковременный момент уединения не прервал Базальт.

Он аккуратно коснулся макушки ярко-оранжевой гривы и пустил в ход когти, нежно касаясь головы, чтобы не причинить дискомфорт. Медленно, но верно, они опустились до самых кончиков гривы, распутывая непослушные локоны, не хуже расчёски. А потом снова возвращались вверх и повторяли процесс.

От приятных ощущений и небольшой щекотки Перси задрожала. Её ушки встали торчком, а на лице отразилась небольшая тёплая улыбка.

— Ба-а-а-з, ну так не честно. Прекрати, пожалуйста, — протянула кобылка. Но было видно, она не хочет, чтобы такое блаженство заканчивалось.

Сам же Баз получал неимоверное удовольствие. Вплотную наблюдая за такой красивой мордашкой, за тем, как кобылка вытягивает шею к его лапам, за тем, как виляет от удовольствия хвостом. Если бы не текущая проблема, то он растянул бы этот момент.

— Ну всё. Лапы я вытер, а то после жирненького стейка я так и не добрался до умывальника. А тут прям идеально помогла.

Кобылка тут же пришла в себя, схватила Базальта за лапы и грозно посмотрела в глаза. Но, увидев лишь ехидную улыбку, недовольно фыркнула.

— Идиот… Сказала же, сегодня не до шуток.

С улыбкой, Базальт хотел было поправить свою бабочку, но тут его крепко обняла Перси, прижимаясь щекой к перьям на груди. Это заставило грифона вздрогнуть, застыть на месте и уставиться куда-то вперед.

— Но даже так, спасибо, что всегда выручаешь.

Грифон уже не смеялся. Ему было приятно это слышать. Всегда радостно это слышать. Он опустил лапу на голову Перси и нежно погладил.

— Ну всё, отпусти. А то, чувствую, сейчас ошейник незаметно нацепишь, и я стану цирковой мантикорой, — усмехнулся Базальт. Перси всё же отпустила его и в очередной раз поправила одежду.

— Ты прав. Я должна спешить к жеребенку, — закусив губу, Перси начала перебирать передними копытами на месте. — Ты сказал, что на тебя можно положиться…

— А на кого ещё-то? — снова усмехнулся грифон.

— Не мог бы ты что-нибудь по-быстренькому найти в подарок Мунстоуну. А то я явно не успею добежать даже до магазина… И ни сумку не взяла, ни денег… Да и времени нет, — раскаиваясь в собственной рассеянности, она изобразила грустную мину, которой Базальт просто не смог отказать.

— Э-э-эх, ладно. Кажется, с момента вылупления меня уже ничего не удивляет, — Базальт выгнул спину, выпятил вперед грудь и похрустел шейными позвонками. После чего уже было собрался улетать, как остановился и с улыбкой посмотрел на Перси.

— С тебя ужин. Встретимся в баре.

Не дожидаясь ответа, резко расправил крылья и взмахнул так, что поднялась пыль, заставив кобылку зажмуриться и прикрыться копытцем. А через пару секунд грифон уже летел в обратном направлении.

— И что бы я без тебя делала… — вслух произнесла Перси, мысленно поблагодарив Базальта.

Но времени разглагольствовать не было.

У входа было достаточно много пони. Часть она знала, как бывших пациентов, часть она видела впервые, но тут больше возникал вопрос: «Зачем они вообще тут собрались?». Редко когда встретишь хоть парочку никуда не спешащих пони и уж тем более тут. Только это всё равно не остановило кобылку спешно пройти в больницу.

Внутри тоже было весьма оживленно. Присутствующие не выглядели пациентами или тем, кому нужна была помощь. Но при этом у стойки регистрации не было никого, кроме сотрудницы.

— Добрый день… Я в очередной раз, — произнесла с легким стыдом Перси.

Малахитового цвета кобылка подняла глаза на Перси и тут же вздохнула. Её глаза опустились обратно на стол, где она открыла журнал и начала внимательно искать имя. И дойдя до нужного, подняла взгляд снова и с серьёзным выражением лица произнесла:

— Вы только недавно выписались. Вам процедуры уже не нужны.

— Да. Я здесь по другой причине, — ответила Перси. — Я пришла к Мунстоуну. Его многие тут знают, у него сегодня очень важный день. Поэтому я хочу поддержать его, прежде чем начнется операция.

— Вы не одна такая, — достаточно нагло заявил администратор. — И именно поэтому мы никого не пускаем. Это приказ главного врача. По просьбе самого же Мунстоуна.

Кобылка была ошарашена этим изъявлением и налегла на стойку, уставившись на кобылу.

— Какой приказ?! Вы с ума сошли?! Я его близкий друг! Мне плевать, какие там указания дал Пеар. Я увижу его, чего бы мне это ни стоило. Где он? В той же палате?

Малахитовая земно-пони без интереса отвела взгляд и взяла газету, посчитав её куда более интересной, чем ругань с очередным посетителем.

— Вы меня слышите?! — напористо воскликнула Перси, заставив некоторых обратить на неё внимания и даже поддержать… мысленно. — Можете не говорить, я и сама найду.

После чего Перси уже направилась к лестнице, но дойдя до двери, она обнаружила, что та наглухо заперта. Она пару раз дёрнула за ручку и даже с силой навалилась, но получила лишь грозный выкрик в свою сторону.

— Перестаньте! Иначе я вызову охрану!

— Да идите вы все в круп! Я всё равно пройду! — выкрикнула Перси и тем самым уже привлекая всех находящихся в помещении пони. Вышли посмотреть даже те, кто находился в кабинетах.

— Охрана! — на удивление громко крикнула администратор, не смотря на свой возраст.

Перси продолжала дубасить по двери, хотя от этого не было никакого толку. И вскоре к ней уже подошли другие медработники, которые сначала словами и убеждениями попытались остановить пылкий характер Перси, а после и силой. Она хотела познакомить их с её копытами, но тут же проиграла, не успев и начать. Когда на улице её аккуратно поставили на землю и развеяли магию, то первое, что она попыталась сделать, это снова пробиться во внутрь. Но работники, при всех упрёках и при всём добром намерении, не позволили этого сделать.

— Да вы с ума сошли?! — снова психовала Перси, от чего на глазах у неё навернулись слёзы.

— Пожалуйста, мисс Перси, мы тоже всё понимаем, но ничем не можем Вам помочь. Пеар с нас три шкуры сдерёт, если хоть кто-то пройдет. Это не только его желание, — попытался успокоить кобылу малинового цвета жеребец.

— Тогда пустить к Пьеру! Я с ним поговорю. Он хорошо ко мне относится. И всё поймёт.

— Мы тоже к вам не безразлично относимся! — тут же вымолвил жеребец, пока его напарник продолжал стоять у двери. — Вы тоже для нас не абы-какая пони. И прекрасно за год выяснили и Ваши таланты, повадки и Вашу непростую жизнь. Но мы, правда, не можем сейчас пустить Вас наверх. Простите.

Перси хотела начать злиться, но вместо этого просто села на ступеньки и начала вытирать слёзы. Она должна была попасть туда, даже если ей придется отвечать перед Пеаром, перед законом, да вообще перед кем угодно! Если она и начала менять свою жизнь, то пора бы уже не уходить от проблем и преград. А преодолевать их, во что бы то ни стало!

— Так значит, он наверху? И как он? — спросила Перси, пока этот жеребец подавал знаки другим стоящим пони, чтобы не лезли сюда, а лучше и вовсе зашли во внутрь.

— Тяжело. Кроме родственников к нему никого не пускают. Особенной проблемой стал хирург… Точнее, его репутация, которой он обзавёлся за последние годы работы. Из-за его приезда сюда повалило не мало абитуриентов, прессы и просто тех, кто заинтересован в его карьере. Пару часов назад уже выгнали одного такого, который умудрился пробраться к жеребенку в палату и своими расспросами довёл его до истерики! Благо большую часть мы убедили ожидать в другом здании, но, как видите, это не доходит до всех.

Перси подняла взгляд на работника и со злобой задала вопрос:

— А я тут причем?! Ну не пускайте их и всё. Но я фактически тут живу! И он дорог мне так же, как и его семье. Как вы этого не поймёте?!

Жеребец глубоко вздохнул. По нему было видно, что чего-то он всё же не хотел говорить.

— Пожалуйста. Пустите меня к нему. Поговорите с Пеаром или сделайте вид, что меня не видели, но пустите!

— Не можем… В связи с последним инцидентом. С Вами… Родители посчитали, что лучше ограничить жеребенка от всего негативного. Для них это тоже тяжёлый шаг.

«От меня? Отгородить меня от друзей? Я настолько серьёзная угроза?!» тяжело подумала Перси. Её грива начала тускнеть, взгляд заметно потух, а она наклонилась вперед, заключая копыта в замок. Это было дискордски больно.

Работники не пытались ей соврать. Они говорили, как есть. Как есть на самом деле. Они не пытались приукрасить её проблему и уж точно не пытались залезть ей в душу. Даже сейчас было видно, как они мысленно разводят копыта, не зная, чем помочь.

И что по итогу? Под негромкий звук хлопка дверей они просто ушли. Оставили бедную единорожку наедине с собственными мыслями. Оставили, как и всегда, со своими проблемами и тараканами. Или может… В этом и заключалась их помочь? Может они просто не хотели, чтобы и Перси пострадала от этой встречи?

— Бред… — тихо прошипела Перси, сильнее обнимая себя копытами и опуская на них голову. — Бред… — повторила кобылка, но куда более громче. — БРЕД! — Уже выкрикнув, кобыла расцепила копыта и откинула голову назад, но так, чтобы не упасть по инерции спиной.

От явного несогласия она продолжала фыркать, рычать и со злобой сжимать копыта. Благо этого никто не видел и никто не решил выйти из здания в этот момент.

Несправедливость в этом мире брала верх, с ней Перси не могла ничего сделать. Ничего не могла сделать и со своими пылкими эмоциями. Ей хотелось собрать всех неугодных в кучу, засунуть в одну большую комнату, где они начали бы тесниться, а потом просто закрыть, пока те…

«Всё в твоих копытах», чётко раздались мысли в голове. Будто это был не её голос, но чей-то очень знакомый.

Кобылка посмотрела вперед, не зная почему, но она начала вставать с лестницы.

«Все эти слёзы. Они не нужны. Никому не нужны» - снова всплыло в голове. На этот раз кобылка сжала свои копыта, тряхнула головой. Да так, что пара слезинок сорвались с её мордочки и полетели прочь, разбившись об асфальт.

«Ты должна решать делом, а не эмоциями. Это куда больше ценится!», — слова, как выстрел из ядра, заставили кобылку воспрять духом. Уверено поднять мордочку и наконец-то выгнать эту неуверенность.

— Посмотрим, как вы меня остановите.

С хитрой улыбкой, кобылка сорвалась с места и рысью направилась к задней части здания. Отыскала своё окно и мысленно поблагодарила медперсонал за то, что не забывают проветривать комнаты, пока в них отсутствуют пациенты.

Но даже так залезть на второй этаж без чей-либо помощи казалось невозможным. И рядом, как назло, не было ни Редгарда, ни Базальта. Если бы знала, что ей откажут изначально, то задача была бы куда проще. Но сейчас некогда отчаиваться и думать «а что если бы...». Нужно, как можно скорее, найти другой способ, что Перси и начала делать.

Вокруг никого, кто бы мог с этим помочь, а надо это вообще? Лишние глаза и уши явно могут помешать задуманному. И уж тем более отнимут ещё больше времени.

Перси внимательно выискивала хоть что-то, что подходило на роль лестницы. Но, к сожалению, поиски не увенчались успехом. Только парочка пластмассовых баков, куда сносят мусор, закрытая телега, и остатки строительных материалов. Подойдя к последним из них, она надеялась найти стремянку, но её не было. И кобылка заметно пала духом.

«Ну давай, Перси. Придумай хоть что-нибудь. Что-то должно быть, кроме мусора!» кобылка застыла на месте, вспоминая вчерашний вечер. Как ловко и умело она использовала различные предметы не по своему назначению. Пускай только в качестве музыкальных инструментов, но разве это раскрывает полный спектр возможностей?

Она аккуратно огляделась, надеясь, что её никто не видит из соседнего здания или никто не вышел по надобности на задний двор. После чего откинула крышку бака и с отвращением заглянула внутрь.

Там оказалось лучше, чем ожидала Перси. По край не мере, не было пищевых отходов, а только бумага, пакеты и непригодное оборудование. Раздвигая мусор магией и часто оглядываясь по сторонам, она изучала контейнер всё глубже и глубже, пока не заприметила оранжевую плоскую веревку. Им оказался оборванный старый пояс для крепления пациента к носилкам.

— После такого он точно будет издеваться надо мной до конца жизни. Идиот… — смущенно, и всё так же поглядывая со страхом по сторонам, проговорила Перси.

Веревка, хоть и прочна, но её явно не хватит, чтобы залезть в окно второго этажа. Нужно что-то ещё. И это "что-то" как раз попалось на глаза.

— Да простит меня Селестия и весь персонал, — исповедовалась кобылка, но не теряя времени, подошла к телеге. Убрала не большие кирпичики под колесами и с трудом начала двигать её к стене. Пришлось даже воспользоваться магией, чтобы уменьшить вес. И всё же ей это удалось.

Размером телега была не выше середины окна первого этажа, если бы они имелись с этой стороны. Но и этого всё равно недостаточно. В ход пошли баки, которые Перси осторожно поместила на каркас телеги, а после и сама начала забираться на неё.

Было страшно, сердце вот-вот выпрыгнет из груди, адреналин распространялся по всему телу. Но даже в такой ситуации Перси становилось весело. Когда она забралась на баки, то метнула магией канат с привязанной к концу железкой. Ею двигал странный энтузиазм — сможет ли она таким изощрённым способом забраться? Как удивятся присутствующие? И что скажут её друзья после такого?

Перси дёрнула за ремень, проверяя, крепко ли он зацепился, а после ухватилась посильнее и подалась вперед. Стоять на задних копытах то ещё испытание, но, в отличие от других, у неё полжизни ценного опыта. Бак стал заваливаться в сторону, и кобылка в последний момент совершила прыжок, прежде чем он с грохотом полетел вниз, разбивая боковую стенку на осколки.

Крепко держась на веревке и прислоняясь к холодной стене, она смотрела вниз. Это была серьёзная ошибка. Ушки тут же прижались к голове, глаза зажмурились от страха, а желание вернуться на землю неимоверно возросло. Но останавливаться было нельзя.

Собрав волю в копыта, она подключила то, что у неё всегда неплохо получалось. Магическая аура накрыла единорожку, и та почувствовала облегчение. Не сказать, что она стала пушинкой, но хотя бы собственный вес не так сильно тянул её вниз.

Упираясь задними копытами в стенку, она понемногу перебирала передними и поднималась всё выше и выше. Когда она добралась до подоконника, то услышала, как открывается дверь чёрного входа.

— Эй! Ты что делаешь?! — выкрикнул жеребец, на которого Перси даже не обратила внимания, продолжая подъём.

— Остановите её! Срочно!

Но Перси было категорически плевать. Она уже не скрывала смех, представляя, как поднимает на уши всю больницу своей выходкой. Но больше всего она была рада тому, что это удалось сделать! Вот он! Результат её безумной идеи, которая и правда удалась!

По мордочке текли капельки пота, копыта побаливали, а шёрстка приобрела местами белые растёртые пятна от побелки. Но долго лежать на подоконнике нельзя. Особенно когда задняя часть тела до сих пор выпирает из окна на обозрение окружающим.

«Уж теперь вы меня точно не остановите!» уверенно подумала Перси и поднялась на копыта. Она тут же устремилась в коридор, заставив таким резким появлением обратить на себя внимание гуляющих пациентов.

Больше всего были шокирован персонал, который был уверен, что эта кобыла тут больше не появится. Остальные же просто удивлялись, приветствовали или посмеивались за её странный вид.

Перси лишь улыбалась им в ответ и ловко обходила то одного, то другого, направляясь в дальнюю часть коридора. На пути встала одна из медсестер, которая тут же попыталась остановить Перси, но та лишь нежно коснулась копытом её груди, оставляя на халате чёткий грязный след. Такое поведение они точно запомнят надолго.

Перси подошла к двери, за которой последний раз виделась с Мунстоуном. На неё даже умудрились повесить табличку «только для персонала», чтобы огородить от незваных гостей. Дёрнув за ручку, кобыла глубоко вдохнула и вошла, не постучавшись.

Всё те же старые стены, закрытые занавеской окна, частично пропускающие свет, и ничем не выделяющаяся кровать с тумбой. На кровати, как и тогда находилось множество подушек, а в углу тоскливо сидел маленький силуэт.

— Тук-тук. К вам посетитель! — добродушно воскликнула Перси, стараясь улыбнуться. Но одного вида было достаточно, чтобы почувствовать боль от нагнетающей атмосферы.

Жеребёнок поднял глаза и посмотрел на Перси. Что-то в душе ёкнуло, из глаз полились слёзы. Он тут же потянул копыта вперёд и был заключен в крепкие объятья голубой единорожки.

— Перси! — воскликнул Мунстоун, от чего слёзы потекли ещё сильнее. — Перси! Мне страшно! Перси! Я не хочу!

— Тише… тише… Я рядом, — успокаивающим голосом ответила кобылка. Не в силах сдерживаться, по её мордочке тоже полились слёзы. Она аккуратно посадила жеребёнка к себе на копыта и прижала его голову к груди. — Всё будет хорошо. Я обещаю тебе.

— Я боюсь! Я видел, как мама с папой плачут. Крим тоже плакала. Они смотрят на меня, будто мы больше не устроим вечеринку. Не будем праздновать Дни Рождения. Не будет торта!

Жеребёнок словно кричал от боли. Его душа разрывалась на части. И всё это Перси чувствовала. Она прекрасно понимала его состояние… Как и он, тоже ощущая ауру окружающих. Понимала, когда что-то не так. Когда по глазам можно понять больше, чем услышать.

— Вчера я весь день пролежал у доктора. На меня нацепили присоски с разноцветными проводками. И было ужасно холодно! А потом мне захотелось спать…

— Знаю… Я через это проходила. И мне тоже было страшно, — сказала Перси.

— И я не хочу идти туда снова. Я не хочу видеть всех этих пони! — раскричался малыш.

Дверь резко открылась, в двери показались две изумлённые медсестры. По началу они молчали, видимо пытаясь понять, что тут происходит, а после недовольно уставились на Перси.

— Зачем… Как Вы сюда попали? — спросила одна из медсестер. Другая же постаралась прикрыть дверь, чтобы приглушить звуки из коридора.

— Я обещала, что приду, — уверенно заявила Перси и посмотрела на кобылок глазами, полными слёз.

Жеребёнок задрожал, сильнее прижался к Перси и обхватил её мёртвой хваткой в надежде, что пришли не за ним.

— Тише… тише, — снова начала Перси, поглаживая Мунстоуна. — Не бойся так. Всё будет хорошо.

Но попытки успокоить были прерваны ещё одной толпой вбежавших медиков. Как раз тех, что выставили Перси за порог, когда она пыталась адекватным способом пройти к Мунстоуну.

— Вот она! — тут же выдал один из них, а другой стал проталкиваться сквозь своих коллег. — Уж после таких выходок у Вас точно будут проблемы! Пошли…

Жеребец потянул копыто, не сразу заметив жеребенка. Но замер, когда его глаза увидели испуганного малыша, который и так был на пределе. Он тут же остановил и коллегу, а после в комнате воцарилась тишина, прерываемая лишь всхлипами Мунстоуна.

Мешать такому было бы не простительно даже самой Селестии. Потому работники лишь молча и с тяжёлым сердцем, продолжали смотреть и верить в то, что жеребёнок успокоится.

Переглядываясь и кивая друг другу, все четверо медленно отошли в коридор. Уж лучше они позволят Перси побыть с ним, чем потом сами будут прыгать перед мальцом в попытках хоть как-то утешить.

— Что происходит?! — раздался разгневанный голос жеребца. Не зная почему, но Перси он показался уж очень знакомым.

— Всё в порядке… просто к вашему сыну пришел близкий друг. Мы… — начала было медсестра, но её тут же прервал приёмный отец Мунстоуна.

— Я ЖЕ ОБЪЯСНЯЛ. НИКОГО К НЕМУ НЕ ПУСКАТЬ!

Недовольно он протиснулся вперёд.

— Мун, вставай и заканчивать жевать сопли. Нам нужно сдать анализы.

От этих слов жеребёнок вцепился в Перси с такой силой, что ей стало немного больно.

— А ты… что тут забыла?! Увиделись и хватит! — отец схватил жеребёнка за копыто и потянул на себя, но тут же встретился глазами с разгневанной единорожкой, что не собиралась отпускать ребёнка.

— Он не хочет. Он боится… — тихо ответила Перси.

— Я его отец! И я лучше знаю, что ему нужно!

Жеребец снова потянул за копыто жеребенка и тот заревел, не желая никуда идти. Тогда он подхватил его под плечи и фактически вырывал из объятий ошарашенной единорожки, в то время как медперсонал продолжал стоять и ничего не делать.

В груди Перси что-то вспыхнуло. Она оттолкнула копыта отца, сильнее прижала к себе Мунстоуна и заключила его в крепкие материнские объятья. Она и сама толком не поняла, что творит, но сердце заставило её это сделать. Заставило встать на защиту чужой жизни.

— Он… не хочет идти… — снова пробубнила единорожка, тыкаясь носом в гриву плачущего жеребёнка.

— Сука… — котел терпения дал трещину, и отец, практически рыча от гнева, навис над Перси. — Отпусти моего ребёнка… СЕЙЧАС ЖЕ!

Перси замотала головой, а малыш сквозь слёзы начал умолять отца оставить его в покое.

— Дрянь психованная, — сквозь зубы, язвительно выдал жеребец и толкнул Перси в плечо, — как ты смеешь… Почему тебя вообще отвязали от кровати. А ну помогите мне! Заберите у неё моего ребёнка, а ей вколите чего-нибудь! — начал орать жеребец ещё и на сотрудников. Те лишь шарахнулись, но начали подходить ближе. Медсестры сразу же выбежали из палаты, а оставшиеся жеребцы попытались хоть как-то утихомирить отца словами.

И лишь Перси не обращала на это никакого внимание. Ни на боль в плече, ни на достаточно обидные высказывания в её адрес. Она лишь сильнее прижала к себе и без того испуганного жеребёнка и закрыла ему ушки копытами. Он не виноват и уж тем более не должен слышать такой мерзости.

— Если Вы сейчас же не утихомирите эту тварь, я сделаю это за вас! Мало того, что сюда приходят невесть кто, так ещё и пустили эту… Эту бездарность! Богатую выскочку, которой всё сходит с хвоста! — отец снова попытался стряхнуть Перси, но та отказалась даже смотреть ему в глаза, продолжая крепко держать жеребёнка.

— Сэр, пожалуйста, успокойтесь! — начал один из жеребцов и только он хотел положить копыто ему на плечо, как сразу же получил увесистый удар в морду. От этого он упал на круп, а из его носа тут же хлынула кровь. Другой врач побоялся лезть против такого бугая и лишь продолжал настаивать на том, что все должны успокоиться.

— Трогать меня вздумали… — пылая яростью шипел отец. — Лучше бы предприняли хоть какие-то действия, а не звали тех, у кого ещё копыта на месте!

Земной пони, всё еще пылающий злобой, снова подошел к Перси и на этот раз схватил её за гриву, причиняя ужасную боль.

— Отпусти моего ребёнка, сука! — закричал он и потянул копыто на себя, заставив Перси вскрикнуть. — Своего угробила, за чужим полезла?! Думаешь, я не понимаю этого?!

Перси продолжала держаться. По её щекам струились слёзы, а душевное равновесие было уничтожено напрочь. Настолько, что события на свадьбе принцессы Каденс были цветочками, по сравнению с тем, что творилось в её душе.

— Я не позволю ТЕБЕ — УБИТЬ моего!.. — жеребец занёс копыто и собирался обрушить его со всей силы. Но в последний момент его объяла белая аура и остановила в паре сантиметров от лица кобылки.

— МОЛЧАТЬ! — громким голосом перебил Пеар. Было не понятно, когда он успел прибежать, но появился уж очень вовремя. Перси уже морально была готова получить по мордочке и инстинктивно стиснула зубы. — Ещё одно слово или насильственное действие по отношению к пациентам или работникам… И Вы тут же вылетите отсюда, как пробка из бутылки.

Жеребец попытался сдвинуться, но магия оказалась сильнее.

— Вместо того, чтобы рационально подготовить сына к операции — вы все эти сутки создаёте проблемы окружающим. Ваше рвение можно понять, но действия! — Пеар взглянул на подчинённого, что уже пришёл в себя и лишь шмыгал сломанным носом, молча косился на обидчика. — Ни коим образом не оправдывают нынешнее поведение!

— Мне! Обещали! Что никто не приблизиться к моему сыну!

Пеар, нахмурив брови, уставился на жеребца, а после выставил копыто указывая на испуганного жеребенка.

— Вы настолько огородили сына стенами, что создали не уютное место, а натуральную тюрьму! Во имя Принцессы, очнитесь, Сэр! — воскликнул единорог.

— Я делаю всё, чтобы позаботиться о нём! — в ответ проорал жеребец.

За это время жеребёнок ни разу так и не отпрянул от Перси, продолжая тяжело дышать ей в грудь и окроплять и без того мокрую шёрстку слезами.

— Это вы называете забота? Заставлять проходить анализы по нескольку раз на дню, даже не объяснив их надобность? Или может сейчас вы проявляете заботу, размахивая копытами налево и направо? — Пеар сделал шаг вперёд и с необычайной злостью посмотрел в глаза жеребца. — В отличии от вас, она каждый день заботилась о Вашем сыне и Вашей родной дочери. Так что стоит задуматься о том, кто больший опекун для Мунстоуна, — грозно заявил Пеар. Казалось, вывести его из себя не удавалось ещё никому… До этого момента. — Выметайтесь прочь, пока мы коллективно не вышвырнули Вас туда, куда Вы, своими действиями, посадили сына!

Магия развеялась. Отец злобно свёл брови, бросив взгляд на рыжеволосую единорожку, а после вышел из палаты, грубо расталкивая остальных пони в проходе. Ещё долго можно было слушать раздающиеся возгласы негодования, но ещё чётче можно было услышать удар по соседним дверям.

Не отпуская малыша ни на секунду, Перси закрывала уши Мунстоуна, а сама еле сдерживала внутренний крик. Слова, что звучали пару секунд назад, молотом били по её и без того шаткой психике. Ломали и без того хрупкие кирпичики, не дававшие впасть ей в отчаянье, уничтожали последние опоры.

С каждым мгновением она падала всё глубже и глубже в непроглядную пропасть. Её взгляд был устремлён в стену. Уши перестали улавливать и плачь жеребёнка, и голос доктора, что пытался помочь. Пропал даже запах, который она всегда могла почувствовать от своей гривы. Но ещё хуже, она перестала чувствовать, как сжимает Мунстоуна, словно в копытах никого и не было.

Ей хотелось хотя бы пошевелить губами, попробовать солёный вкус текущих по ним слёз в надежде, что хоть это выведет её на секунду из этого ада. Но вместо этого она даже позабыла, как сделать вдох. Боль резко усилилась, охватив каждый кончик её тела, и тут же исчезла. Снова охватила всё тело и снова её будто не было. Это продолжалось секунды? Минуты? Часы? Сознание отказывалось объяснить это.

Стена перед глазами стала покрываться мраком, кровать, на которой она сидела, исчезла вместе со всем остальным. А тело возжелало принять горизонтальное положение, с силой закрывая веки. И лишь не понятный стук, создающий отголоски боли где-то внутри, ощущался в сей незавидный момент.

Глава VIII. Смычком по сердцу. 2/2

Да да... бить тапком пора за то, что обманул вас. Виноват, вышла не через неделю, но никто и не ожидал, что глава вырастет в два раза. Приятного чтения.

Перси испуганно открыла глаза. Огромные мешки под глазами из-за бессонных ночей, казалось, никогда не пропадут. Но это волновало её меньше всего.

С трудом перевернувшись на бок, она попыталась встать. Со слегка округленным животом это было тяжело сделать, но всё ещё возможно. Ей хотелось хорошего кофе и чего-нибудь остренького. В таком положении её вкусы доходили до абсурда.

Войдя на кухню, она обнаружила гору не мытой посуды и остатки еды на столе вместе с запиской. Подойдя ближе и пролеветировав обрывок бумаги, она мельком прошлась по тексту — «Буду вечером», а после скомкала её и отшвырнула куда подальше.

Пол был до безобразия грязным, куда ни глянь — везде лежали упаковки от готовых обедов и пустые пластиковые бутылки. В углу уже который день паук плёл паутину, а от многослойной пыли можно было задохнуться.

Кобылка старалась всего этого не замечать, находя оправдания самой себе. Откладывать такие мелочи в сторону. Надеяться, что это просто тяжёлый промежуток времени, который вот-вот подойдёт к концу. Надеялась, что она с возлюбленным без труда сможет это пережить.

Раздвинув шторы, она внимательно взглянула на улицу. Будто ждала кого-то, но в такое время можно было увидеть лишь соседей, выходящих из своих домов по делам. Взгляд переместился на почтовый ящик, в попытках обнаружить хоть какие-то изменения. Сердце, на пару с ещё одним, но куда меньшим, неустанно билось в груди. Перси помрачнела, заметив всё же изменения в виде поднятого металлического флажка, тут же рванув на улицу.

— Пожалуйста, Селестия, Луна, Дискорд… хоть бы всё обошлось! — жалобно завыла кобылка, неуклюже перебирая ножками. Практически ломая и без того хлипкую ручку, она вынимает множество писем и находит то самое, которое ожидала уже неделю.

«От: Джайн Флоу.

Мэйнхеттен, Улица…

Заказное письмо для: Перси Флоу»

Кобылка мигом вскрыла письмо и пробежалась глазами по тексту. Прошли секунды, прежде чем письмо упало на землю. На глаза навернулись слёзы, а всё тело кинуло в тряску.

— Не… может быть, — сдерживаясь из последних сил, кобылка плюхнулась на круп и прижала копыта к глазам. — Нет… мама… почему?

Прошли ещё секунды, и Перси уже не сдерживала крик, от которого соседи повылезали из окон. Их бросало в дрожь, стоило только взглянуть на то, как голубая единорожка разбивает в дребезги всё, что видит, рвет всё, что попадало под копыто и вырывает всё, что росло. Понять её было не сложно… Куда сложнее было помочь.

Через пару часов, когда сил плакать уже не осталось, а местные помогли всем, чем смогли, Перси с осунувшимся лицом медленно шла в город. Местные не раз пытались с ней заговорить, но та лишь игнорировала их.

И вот, дойдя до нужного магазинчика, у неё вновь навернулись слёзы. Она не знала, с чего начать. Она не знала, сказать сразу или постепенно будущему отцу их ребенка. Но она была уверена, что он сможет поддержать. На это и рассчитывала Перси, цепляясь за этот лучик надежды в столь мрачный день.

Она подошла ближе и прислонила копыто к окну. Яркий свет в магазине, свежие фрукты на прилавке, тёплая атмосфера. Ничего лишнего. Она прекрасно знала хозяйку, и как та заботилась о своём местечке.

Вскоре из кладовой показалась она. Её грива имела растрепанный вид, зелёный с цветочками фартук помят, а сама кобылка тяжело дышала, но улыбалась. Следом за ней появился и молодой жеребец. Будущий муж Перси и отец их будущего ребёнка. Он причесал свою шевелюру и, не теряя времени, догнал хозяйку, заключив её в крепкие объятья.

Глаза Перси готовы были выпрыгнуть из орбит, а челюсть отвисла. Она не могла поверить в это. Не могла даже предположить, что такое произойдёт. А уж тем более на её глазах!

Последней каплей стал их поцелуй, заставивший Перси закричать, заливаясь болью, обидой, слезами… И кинуться прочь отсюда, не обращая внимание на дорогу и проходящих местных жителей. Её жизнь уничтожена, сожжена в одно мгновение, раздавлены все мечты и надежды. Всё, к чему она шла, всё, от чего она отказалась ради этого, было перечеркнуто одним днём.

С каждым метром, заливаясь слезами, она проклинала всё в этом мире. Проклинала отца, что никогда не был к ней близок; проклинала своего Особенного пони, с которым хотела большого будущего; проклинала врачей, которые не смогли вырвать из когтей смерти родную мать; проклинала себя.

Особенно сильно она проклинала себя.

Под душераздирающие крики она продолжала бежать, пока желудок не попросился наружу. На углу ближайшего дома она припала к земле и схватилась за живот. Чудовищная боль пронзала её в области таза, сердце бешено колотилось, а в глазах было мутно. Она попыталась подняться и позвать на помощь, но упала… но на этот раз больше не поднялась.

---

Удар. Громкая волна раздалась из груди.

Уши улавливали различные звуки то слева, то справа.

Снова удар. За ним ещё один, но не принадлежавший Перси.

— Перси? Перси Флоу? Вы слышите меня? — перед глазами расплывчато стоял Пеар и махал копытом.

Снова этот удар… Перси почувствовала его куда чётче, куда громче и ощутимее. Она медленно отпустила голову вниз и увидела Мунстоуна, что крепко прижимался её к своей груди. Его маленькие копыта тепло обхватывали её шею, а сам он уже давно перестал плакать.

— Перси Флоу, вы можете говорить? Не делайте резких движений, а ещё лучше прилягте, — обеспокоенно и торопливо проговорил доктор.

Но Перси лишь отвела взгляд в сторону и слегка наклонила голову на бок. Тело тут же начало заваливаться вперед, от чего Мунстоуну пришлось спрыгнуть на пол. Благо Пеар не позволил кобылке упасть, и вместе с жеребенком они аккуратно уложили кобылку на кровать, не забыв подложить ей подушки.

— Дядя, что с ней? — куда более испуганно спросил жеребёнок, крылья которого слегка подрагивали.

— Она… — Пеар задумался, над тем, как более доходчиво объяснить жеребенку посттравматическое стрессовое расстройство, и нужно ли вообще забивать голову мальца такими вещами. Такие вещи не проходят сами по себе и требуют длительного лечения, как медикаментозного, так и терапевтического. — Она… сильно переживала за тебя и некоторые вещи её сильно обидели. Её душевное состояние крайне нестабильно и… — жеребец перебил сам себя кашлем. — В общем, она очень долго плакала и эмоциональна устала от всего.

— Можно ей как-то помочь?! Пожалуйста! Вы же всё знаете! — тут же перебил его жеребёнок, что уже не казался таким слабым, каким был минут двадцать назад.

Перси продолжала смотреть в одну точку, и хоть к ней вернулись ощущения, запахи, вкус и, самое главное, слух, но сознание напрочь не хотело ничего знать. Оно хотело забыть этот день. Хотело больше не помнить то, от чего сердце буквально кровоточило.

Вдруг её копыта что-то коснулось. Теплое, слегка пушистое и приятное. Она медленно перевела взгляд и увидела тёмно-синие копыта, что крепко сжимал жеребёнок. Доктор не вмешивался, он просто наблюдал, слегка покусывая нижнюю губу.

«Стук» — был настолько тихим, но таким быстрым, что она слегка дёрнула ушками. «Стук» — жеребёнок подошел ближе и обнял Перси, зарываясь мордочкой в её шёрстку на груди.

— Перси! Всё будет хорошо! Тише… тише… — попытался он повторять те же самые слова, что недавно говорила сама кобылка.

В палату зашла медсестра и, торопясь, обратилась к Пеару, но тот сразу же шикнул ей, чтобы та прикрыла рот.

«Стук», «Стук», «Стук» — билось бешено сердечко маленького пегаса, для которого Перси являлась на ровне с матерью. Она всегда находила время поиграть с ним и с Крим. Всегда поддерживала, когда это нужно. Всегда говорила, что достаточно открыть шторы, чтобы уже изменить жизнь.

— Мы обязательно сходим погулять, и ты покажешь мне бар дяди птицы! Помнишь? — улыбался жеребёнок, от чего Перси снова дёрнула ушами и хвостом. Её копыто, которое касалось жеребенка, слегка сдвинулось.

Мунстоун улыбнулся ещё сильнее и подался вперед, стоя на вытянутых ногах. Он закрыл глаза и неловко поцеловал кобылку в нос, от чего та слегка засмущалась, а после обняла жеребёнка в ответ.

— Мун… Крим будет ревновать, — тихо сказала Перси и слегка улыбнулась. Её сердце, переполненное теплом, готово было взорваться. Как и сердца остальных присутствующих. Пеар снял запотевшие очки и вытер их об рукав, а медсестра лишь счастливо улыбнулась, пряча за спину готовый шприц.

— Ну и пускай! Так ей и надо! — надул щёчки жеребёнок и задрал голову. — Она вообще сказала, что у неё очень-очень серьёзные дела и поэтому увидится только перед операцией.

— У неё могут, — посмеялась Перси и потрепала пегасёнка по лысой головке.

— Так понимаю, всё в порядке? — всё ещё обеспокоенно спросил Пеар, заведомо надев очки.

— Думаю… — Единорожка задумалась и со стороны показалось, что она снова вспомнила о чём-то неприятном, но тут же встрепенулась. — Более чем! Хватит уже всем тут быть такими мрачными, — сказала она и тут же магией сорвала занавески с окна, от чего комната наполнилась солнечным светом.

Ещё какое-то время доктор донимал Перси вопросами по здоровью, но вскоре ушел с коллегами, оставив их наедине с Мунстоуном. Напоследок он пообещал, что не спустит с копыт выходку приёмного отца и обязательно заставит его извиниться. Но Перси настоятельно просила этого не делать. Сейчас и правда было не до этого.

Оставшись вдвоем, жеребёнок заметно оживился. Он радостно плясал перед единорожкой, мечась из одного угла в другой, сопровождая всё это странными вопросами и не менее странными историями. Он даже стал рассказывать, как их повар сегодня раздавал подгоревшую кашу, и как его любимая медсестра Крибзи принесла шоколадное печенье, хоть ему и нельзя.

Разговор не мог не радовать Перси. Она внимательно слушала каждое его слово и радовалась от каждой улыбки жеребёнка. Ей даже на минуту показалось, что их связывает нечто большее, чем недостаток внимания и заботы, которого они оба желали. Как, собственно, и семейных чувств.

Для Перси с момента, как больница стала её вторым домом, больше проводила временя с жеребятами, чем с модными журналами, новостями о мире или выходящими музыкальными композициями. Только в последнее время, с появлением в жизни Редгарда, её интересы поменялись. Но даже так она всегда была готова подурачиться с жеребятами столько, сколько это возможно.

Вскоре к ним постучались. Усталая от нервотрёпки медсестра попросила Перси покинуть комнату, так как в скором времени жеребёнка увезут на операцию. И, прежде чем это случится, Мунстоун должен был привести себя в порядок.

— Ладно. Хочется ещё немного с тобой пообщаться, но уже пора, — Ей правда не хотелось уходить, но ещё больше не хотелось думать о том, что предстоит сейчас жеребёнку.

— Вот когда проснусь, мы обязательно поиграем в шпионов! Я, ты и Крим! Этой ночью мы узнаем, над чем смеется мисс Крибзи! И отыщем сокровища! — радостно заликовал жеребёнок, а потом тут же заткнул копытами рот.

Перси лишь сделала вид, что ничего не поняла, заметив грозное выражение медсестры, которая уже догадывалась, откуда ночью у них с поста деваются разные вещи.

— Обязательно! — улыбнулась Перси и ещё раз крепко обняла жеребёнка, поцеловав его в лоб. — Мы обязательно походим по городу, как вернёшься.

— Угу! — так же радостно ответил жеребёнок, смотря на Перси огромными глазами.

Единорожка неохотно вышла из комнаты, позволив медсестре заняться подготовкой малыша к операции. Да и самой Перси неплохо было бы заняться собой. Сходить наконец-то в парикмахерскую, возможно, прогуляться по магазинам, взять с собой одного несносного пегаса. Но уже после того, как будут известны результаты операции.

Она медленно спускалась вниз по лестнице, попутно пытаясь избавиться от побелки на одежде и шерсти. И дойдя до двери, была удивлена количеством пони с камерами. Их было крайне много для этого городка, для этого места, для этого случая.

Вспышка. От резкого света Перси закрыла глаза и прикрылась копытом. Ещё одна вспышка спровоцировала толпу окружить Перси, совершенно игнорируя недовольство персонала.

— Расскажите! Как состояние пациента?! Вы являетесь его родственником?! Как вы можете прокомментировать слова доктора Хартбита? Это правда, что вы известная скрипачка семейства Флоу? — галдела толпа «журналюг».

Перси старалась пройти вперед, не отвечая на вопросы. С этим она довольно часто сталкивалась, и лучшим решением было просто их игнорировать. «Но откуда их столько?! Неужели решили настолько раздуть славу этого, как его там…»

— Вам сказали ожидать в другом здании! — грозно выпалила кобылка, одетая в форму поницеского. — С меня хватит. Вы, а ну опустите свою камеру, пока я её не конфисковала!

Земная кобылка с фиолетовым окрасом и пепельного цвета гривой, собранной в пучок под фуражкой, ловко и уверенно ставила на место приезжих нарушителей порядка.

«Похоже, реально раздули…» подумала Перси, стараясь как можно быстрее выйти на улицу. Благодаря представительнице закона ей удалось это сделать, не встревая в конфликты. Жалко, конечно, что двоих явно не хватит для того, чтобы контролировать такую толпу. Но подбором персонала занимается не она. Да и мэру виднее, как грамотно следить за безопасностью города.

На улице толпа была не меньше, что, в принципе, не удивительно. Они ждали своего кумира и без умолку обсуждали это, обменивались мнениями о предстоящей операции. Кто-то даже поднимал вопрос об успешности и последствий неудачи, тем самым сильно разозлив Перси. Но ввязываться в очередной скандал она не собиралась. Вместо этого она просто отошла в сторонку и наблюдала за происходящим. Пока её кто-то не дёрнул за хвост.

— Много чужих дядь и тёть. Муну такое не нравится, — ответил детский голосок.

Перси слегка испугалась и резко повернула голову. Там стояла кремового цвета малышка единорог.

— Крим? Я думала, ты в палате. Что ты тут делаешь? — удивлённо спросила Перси и полностью развернулась к малышке. — И что за одежда на тебе? Это медицинский халат?

Малютка лишь усмехнулась, а после потянула копыта вперед, давая понять, чего она хочет. И Перси не могла её в этом ограничить. Слегка поджав передние копыта, она опустилась ниже, позволив жеребёнку крепко обнять её за шею.

— Не обижайся на моего папу. Он нормально даже сидеть не мог вчера. Мальчики такие эмоциональные и глупые! С ними ничего не сделаешь!

Перси погладила малышку по жёлтой гриве и лишь сильнее прижала к себе.

— Не буду. Могу понять, как он за вас переживает. Я ведь тоже переживала и не могла пропустить этот день.

— Угу. А ещё эти надоедливые пони… Я их точно скоро кусать начну! Мне пришлось прятаться в туалете, пока за мной не пришла мама! — пожаловалась Крим.

— Да… И всё из-за какого-то хирурга, — поддержала негодования жеребёнка голубая единорожка. — Ну ничего. Главное, чтобы всё прошло хорошо. Правда?

Крим отпустила Перси и её взгляд упал на асфальт. Жеребенок тоже переживал, и это отражалось не только внешне.

— Сейчас за ним поедут. Мы с мамой и папой будем с ним, пока он не уснет. Доктор обещал, что ему не будет больно, и это ничем не отличается от обычного сна. Я даже игрушки ему свои дам, чтобы они его защищали от кошмаров.

У Перси слегка увлажнились глаза, и она аккуратно потрепала гриву жеребёнка.

— Правильно. Будешь помощницей принцессы Луны. Оберегать его в мире снов.

— А ещё… я, — хотела было сказать Крим, как испуганно закричала и спряталась под оранжевый хвост Перси.

Под копытами появилась огромная тень птицы. Но второй раз Перси было уже не удивить. Она лишь задрала мордочку вверх и выкрикнула:

— Базальт!

Грифон приземлился перед Перси и аккуратно поставил футляр от скрипки на землю. Заметив, как испуганно прячется жеребёнок, и как ошарашена была толпа наблюдавшая со стороны, он улыбнулся и поправил свою перьевую бабочку.

— Баз, ты Крим напугал! Не мог нормально появиться?! — начала отчитывать его Перси, на что грифон лишь засмеялся.

— Эх! Не успел добычу поймать. Придется тушить огонёк.

От этих слов Крим лишь сильнее спряталась за Перси, но потом вылезла мордочкой и показала язык, дразня грифона. От чего тот улыбнулся сильнее и начал стукать коготками.

— Иди сюда, редиска несозревшая, — наигранно выставил когти Базальт и стал идти к Крим. Но Перси уверенно дала понять, что она не подпустит.

— Баз! Перестань ребенка пугать!

— Плохая птица, — тут же выпалила Крим и снова показала ему язык.

— Не! Ну ты видела?! Она специально провоцирует меня! — развел лапами грифон, показывая, что не он зачинщик.

Перси лишь глубоко вздохнула, посмотрев на жеребёнка, как она хитро пользовалась её защитой, продолжая издеваться над Базальтом.

— Она просто ребёнок. Ей весело от этого.

— Может я тоже хочу поиграть… — ехидно улыбнулся грифон, распушив перья, изобразил опасный взгляд и слегка припал к земле, будто бы настоящий хищник перед нападением.

Он аккуратно стал обходить Перси, не отводя взгляд от Крим, которая ёрзала из стороны в сторону, выбирая лучшую позицию для защиты. В то время как сама Перси лишь прислонила копыто к лицу, не желая участвовать в этом.

— Такое сочненькое, мягкое и аппетитное на вид… Хватит на пару раз, — продолжал Базальт, подойдя уже достаточно близко.

— Ещё одна птица летит! — громко сказала Крим и указала копытом, заставив Перси и База обернуться. Но только грифон это сделал, как резко почувствовал боль в лапе и вскрикнул, отпрыгнув в сторону. А довольная маленькая единорожка уселась на круп и принялась вытирать рот копытом.

— Тьфу, ты совсем невкусный… — стала отплевываться жеребёнок, корчась от отвращения.

— Да ты! Она укусила меня! Перси! — удивленно и с негодованием выпалил грифон.

— Так тебе и надо. На неё твои шутки не действуют, — сказала Перси и потрепала гриву Крим. — И вообще, она намного сообразительней, чем многие жеребята в этом возрасте.

— Я уже не жеребёнок, — заявила Крим и надула щёчки. Этим она заставила Перси улыбнуться от столь милого зрелища. — Я давно уже взрослая и могу сама делать все эти взрослые штучки!

Базальт потер лапу, подошел ближе. Поправив свою бабочку, он сунул лапу под крыло, будто доставая что-то оттуда, после чего вытянул её в сторону Крим.

— Ты такая маленькая, а уже хитрюга. Вот, держи конфетку.

Перси уже понимала, что это очередной обман от Базальта и лишь уставилась на него, говоря взглядом: «Только попробуй сделать что-то плохое. И я от тебя и мокрого места не оставлю».

— Ух ты! — заулыбалась Крим и осторожно начала приближаться к грифону, как вдруг остановилась, задрала мордочку и сделала важный вид. — Не хотю… Я — на диете!

— Жаль, жаль. А она такая вкусная. Лучше тогда другим детям предложу, — улыбнулся грифон.

— Нет! Я потом съем! — сказала Крим и ринулась вперед к лапе. Но только она начала её касаться, грифон раскрыл свои огромные серые крылья, загородив ими солнце. Будто бы пасть чудовища, готовая в любую секунду закрыться. И когда Крим это поняла, было уже поздно. Базальт накрыл её крыльями, поймав в ловушку.

— БАЗ! — Тут же выпалила Перси, у которой чесались копыта, чтобы образумить идиота.

— Попалась, — радостно заявил Базальт, держа жеребёнка лапами и выставляя её вперед, будто бы на всеобщее обозрение. Не хватало огромного камня и какого-нибудь дурацкого рисунка на мордочки вырывающейся Крим.

— Поставь… её… на землю! — медленно, со злобой сказала Перси.

Как только Баз поставил малышку обратно, та со всего размаху лягнула его и спряталась за Перси. От удара грифон скорчился, но продолжил смеяться, а наблюдавшие за стороной незнакомцы кидали осуждающие взгляды.

— Да… таким ударом предки гордились бы ею. И предложили бы и дальше защищать эти земли, — продолжал драматизировать грифон, но Перси интересовал куда больше другой вопрос.

— Зачем ты принёс мою скрипку. И где подарок для Мунстоуна? — всё так же злобно спросила Перси.

— Подарок? — встряла Крим.

— Так это он и есть, — ответил Базальт, заставив Крим и Перси непонятно уставиться на него.

— Нет. Я не буду. Я не смогу. И я даже не знаю, что! — тут же испуганно заявила Перси. — Это глупо!

— Да ладно тебе. Талант не пропьешь. Да и мыши уже долгое время точат зуб на твой инструмент, — всё так же весело проговорил грифон. — Всего-то одну песню.

— Песню? — снова встряла Крим, но также не получила никакого ответа.

— Нет! Твердо нет! Баз, ты знаешь мою проблему и предлагаешь самое худшее из всех возможных вариантов! Ты хоть подумал, чем это может кончиться?

Базальт лишь молча поднял чехол и стал расстёгивать замок. После чего выудил на свет красивую оранжевую скрипку с чёрными полосами контура. Изгибы металлических колков, необычные эфы. Она была прекрасна. Лучи солнца отскакивали от полакированного покрытия и зайчиками разбегались по асфальту. Это заворожило Крим, заставив рот невольно открыться, а зрачки расшириться.

— Базальт… пожалуйста, — снова попросила Перси и опустила голову вниз. — Не надо. Не трогай её.

— Ты же хотела выступить. Где запал твой? А? Рыжая бомба.

— Баз… это другое. Тогда мы были одни… а тут столько народа. Столько народа… — запаниковала Перси. — Я не практиковалась очень долго, а из того, что могу, это лишь быть аккомпанементом твоим произведениям!

Но Базальт продолжал издеваться над Перси. Он знал её лучше, чем кто-либо. Аккуратно обхватив скрипку и приставив её к плечу, он достал из чехла смычок и медленно стал приближать его к струнам.

От этого рог Перси вспыхнул голубой аурой и задержал лапу Базальта, прежде чем смычок коснулся струн.

— Хочу! Хочу! Хочу! Я знаю песню! Нам её ещё в лагере пели! — радостно затанцевала на месте Крим.

— Крим… не будет…

— Отлично! Вот и вокалиста нашли! — перебил грифон и сильнее заулыбался.

Со стороны здания, откуда Перси недавно вышла, начали выходить пони. А следом и медперсонал. Похоже, как и говорила Крим, Муна вот-вот должны были забрать на операцию в основной корпус.

— Малышка! — обратился Базальт. — Какую песню ты хочешь спеть?

— Нет… пожалуйста. Мы не будем, — заныла Перси, хватаясь в панике за голову.

— Эквестрия — мой дом! — радостно заликовала Крим, задергав хвостом и ушами. — Мы её в школе ещё пели на окончание года.

— Отлично! Тогда твоя задача выложиться на все сто! — грифон протянул смычок малышке и та, не понимая зачем, просто взяла ртом.

— Меня хоть кто-нибудь слышит?! — уже не на шутку завопила Перси, наблюдая за тем, как всё больше и больше образуется толпа у входа. — Базальт! Нет!

Баз лишь подмигнул Перси и аккуратно положил скрипку на футляр, после чего расправил крылья и понесся ко входу, с радостными возгласами.

— ИДИОТ! — тут же выкрикнула Перси, забыв о том, что рядом сидит довольная пони со смычком во рту, которая обязательно это запомнит.

— Селестия, закрой меня в Тартаре, чтобы смыть этот позор…

Рядом засмеялась Крим, что коснулась груди Перси.

— Не перефевай. Я тофе боюфь, — после чего Перси всё же вытащила смычок изо рта малышки. — Спасибо. У тебя всё получится.

— Крим, дело не в том, получится или нет. Дело в другом. О чём тебе пока ещё рано знать.

Перси с ужасом смотрела, как грифон радостно подогревал толпу к предстоящему выступлению. Некоторые с камерами даже начали снимать его.

— Я уже взрослая! — топнула копытом малышка.

Перси слегка зарычала и замотала головой, пытаясь придумать, что ответить. — Просто пойми. Я могу застыть на месте и запаниковать очень и очень сильно. Потом и меня повезут после такого на лечение.

— Ну и что! Это же весело! — снова заулыбалась малышка. После чего подбежала к скрипке, сфокусировав свою слабую магию, еле-еле подняла её в воздух и поднесла к Перси. — Мунстоун мечтал услышать, как вы с дядей Базом играете в баре. Мы уже договорились, что когда он поправится, мы пойдем туда!

Перси смотрела на толпу, смотрела, как грифон что-то громко рассказывает, а после опустила взгляд на Крим, чьи глаза были полны счастья. Взгляд упал на плавающую в воздухе скрипку, на царапины, которые она очень хорошо помнила, на струны, которые она не так давно заменила. Она видела в отражении себя, своё прошлое, как выступала на сцене, и как это доставляло ей счастье.

Перси осторожно сделала маленький шажок вперёд и протянула копыто к скрипке. В один момент оно дернулось, но потом аккуратно коснулось поверхности и прошлось вдоль всего инструмента.

— Тяжело… — застонала Крим, напрягая рог.

— Ой… прости, — Перси тут же перехватила скрипку своей магией и аккуратно обняла свой инструмент.

— Значит, споем?! — улыбнулась Крим, задёргав хвостом.

Перси ещё раз посмотрела на скрипку и медленно прошлась кончиком копыта по струнам. Приглушенный звук напомнил её первые дни, когда она только училась этому ремеслу. Когда она даже не знала, как правильно держать инструмент. Эти моменты теплотой отзывались в её сердце.

— Я тебе это припомню, — подняла глаза Перси, из-под лобья смотря на грифона.

— Мама! — радостно закричала Крим, заметив, как из другого здания вышел доктор Пеар, её мать и отец. И жеребенок тут же понеслась к ним навстречу. Воссоединение с семьей приятное зрелище, и Перси почувствовала лёгкую зависть.

Но буквально тут же из основного здания выехала медицинская каталка с Мунстоуном на ней. Толпа журналистов тут же переключились на жеребенка, начав доставать камеры, лезть со своими вопросами и всячески препятствовать работе медиков. Это вызывало бурную реакцию у родителей Муна, от чего они прибавили шаг.

И пока родные пытались объяснить и отгородить сына от ненужного внимания, Пеар обратил внимание на одиноко стоящую Перси со скрипкой в копытах. Он не понимал, почему она тут, и что собирается делать, но лишь одобрительно кивнул.

Каталку медленно везли к другому зданию, пока Крим пыталась что-то сказать родным, а те ругались с приставучими незнакомцами. И лишь только Мун прятался за подушкой от вспышек камер.

— Надоели, — рыкнула кобылка, сжав копытом скрипку, пошла им на встречу.

Встав прямо на пути, метров за десять, на неё всё же обратили внимание. Персонал остановил каталку, а родители и незнакомцы уставились на Перси. На пару секунд воцарилась тишина.

Вперед выбежала Крим и радостно позвала Муна.

— Мун! Мун! Мы с Перси решили тебя поддержать одним хорошим подарком! Как ты и мечтал!

Жеребенок выполз из-под подушки, заметив, как толпа перестала галдеть. Он удивлённо уставился на свою подругу, на Перси и на скрипку, которую она сжимала в копыте.

Кто-то направил фотоаппарат в сторону Перси и он тут же оказался в захвате единорожки. После чего отлетел в сторону с таким свистом, что у некоторых кровь застыла в жилах.

— Крим? Перси? — удивленно спросил малыш. — Какой ещё подарок?

— Да! И если все остальные хоть чуточку вспомнят, что они такие же пони, как и мы, то будут хорошими! И не будут тебя пугать!

Перси злобно, словно желая разорвать на части, уставилась на ещё одного, который хотел что-то сказать в её сторону, но сразу закрыл рот. Даже отец Крим уже хотел выйти вперед, но его отрицательным кивков головы остановила жена и что-то шепнула на ухо.

Крим обернулась к Перси, и её улыбка заставила единорожку смягчить взгляд. Кивок головы означал, что она готова и ждёт, когда скрипачка возьмётся за смычок и издаст первые ноты.

— Пожалуйста… Хоть бы всё получилось, — очень тихо сказала Перси, глубоко вздохнув. На мгновение она закрыла глаза. Представила ночное небо, бескрайние просторы и луга, колышущиеся от ветра ветки деревьев.

Скрипка аккуратно легла ей на плечо, упершись в мягкую шею. В воздух взмыл смычок и аккуратно коснулся волосом двух крайних струн. Лёгкое движение смычка, и скрипка издала яркий, приятный звук, который тут же заглушился. Кобылка открыла глаза и посмотрела на толпу. Сердце бешено колотилось, в голову стали приходить ужасные мысли, а на конце рога стала появляться маленькая сфера.

«Нет! Я не смогу! Я не слышу нот!» паниковала Перси. Как вдруг её коснулась Крим и аккуратно обняла за копыто.

— Эквестрия, моя страна, — запела малышка. Её тонкий голосок почти ничем не отличался от других в таком возрасте. Но именно он сейчас раздавался в ушах Перси, — Земля Гармонии.

Кобылка смотрела, как эта малютка старается. На то, с какой душой она подходит к делу. Значит, ей тоже нужно постараться?

Перси выудила ещё две ноты. Чуть более протяжнее и красивее, но всё так же резко остановилась.

— Наш вьётся флаг… так высоко, — Крим прижала копыто к сердцу и в момент последнего слова задрала голову верх, — Ты в небо посмотри-и-и! — взяв высокую ноту, жеребёнок поднял копыто и сделал полумесяц.

Перси посмотрела на ошарашенную толпу, но больше на самого Мунстоуна, на его огромные удивленные глаза «Хватит! Ты сможешь и без трюков!»

— Эквестрия — страна друзей, — вслед за голосом Крим из скрипки зазвучала мелодия. Яркая, протяжная, хватающая прямо за душу! — И пони здесь кругом…

Перси слегка приоткрыла рот, подалась вперёд и запела в унисон с Крим. При этом толпа чуть не упала от такого поворота. Всех накрыло таким чётко поставленным голосом… тембром… таким сладостным для ушей звуком.

— Я знаю: Дружба — навсегда!

— Эквестрия — мой дом! — с последним словом, скрипка запела ещё ярче. Теплота, передаваемая через ноты, заставляла шерсть дыбиться, уши вставать торчком, а головы наполнять мыслями о тёплых солнечных днях.

Перси продолжала играть проигрыш, увеличивая скорость смычка и всё чаще перебирая копытами. Некоторые и не могли представить, что так можно использовать инструмент!

— Храним в душах истории, — более громче запела Перси, заставив удивиться даже Крим. А скрипка продолжала издавать чудесные ноты, прямо из души скрипачки.

— Давно былых времен.

Крим успела опомниться и попыталась перепеть этот талант, сопровождая так же плавными движениями копыт.

— И предков чтим за подвиги…

— За обретенный до-о-м! — в унисон, взяв протяжную высокую ноту, обе кобылки заставили всю толпу открыть рты в желании подпеть этому дуэту.

Перси резко встала на задние копыта, ухватив сильнее скрипку, с наклоном туловища вперёд, дёрнула смычком по «Ми Мажору», изменив тональность на ещё более звонкую.

— Эквестрия — страна чудес,

— И магией полна, — кобылки сделали короткую паузу, но тут же продолжили от высокого к низкому.

— Эквестрия — моя семья,

— Ты в сердце навсегда! — протяжно пропели последний слог, пока скрипка не замолкла.

Перси аккуратно опустилась на копыта и открыла глаза. По лбу стекала капелька пота, сердце готово было выпрыгнуть из груди, а лёгким не хватало воздуха. Такое состояние перебил тихий всхлип, на который она тут же обратила внимание.

Мунстоун, сильно прижимая к себе подушку, был готов вот-вот расплакаться. Улыбка до ушей никак не могла сползти с его мордочки, пока он не стал вытирать глаза копытами. Находящиеся по обе стороны взрослые, растроганные песней, не могли сдержать улыбок, не могли сдержать эмоций, переполняющие их сердца. Они сдерживались, только чтобы не нарушить тишину, пока отец Мунстоуна не ударил копытом по асфальту. После короткой паузы он снова повторил, и вслед за ним это повторили и другие. Всё наполнилось громкими аплодисментами, возгласами и переполнявшими эмоциями, которые пони передавали через свист, мимику и радостные звуки.

Жеребёнок растрогался настолько сильно, что стал тихо благодарить их за это, заливаясь слезами радости. Но это было не всё. С разбега Крим запрыгнула на каталку и резко обняла пегасёнка, соприкоснувшись его носом со своим. Это вызвало ещё более бурную реакцию окружающих и удивлённые взгляды родных. И лишь только серый грифон из толпы довольно смотрел на Перси и показывал жестом: «У тебя получилось. Так держать!»

Мунстоун, обняв покрепче Крим, прервал радость остальных громким заявлением:

— Спасибо всем! Всем вам! Моя мечта сбылась! И я… — он прервался, с его щёк скатывались слёзы. — Я обязательно вернусь, чтобы спеть с вами!

От этих слов родители жеребят не смогли сдержать слёз. Мать тут же зарылась мордочкой в грудь отца, а тот обнял своих детей. Атмосфера давала надежду, утверждала слова жеребёнка и заставляла проникнуться положением. Отдавая дань уважения такой храбрости духа, они откинули личные мотивы и позволили врачам продолжить толкать каталку. Вскоре она исчезла за дверями здания, а на улице остались Перси, довольный Базальт и толпа журналистов, которые с разрешения самой кобылки устроили съемку.

— До сих пор не вериться, что я это сделала… — в перерыве задающих вопросов, тихо проговорила Перси.

— Всё, всё, хватит травоеды. Оставьте нашу музыкантку в покое, — вмешался Базальт, заставив многих отойти на шаг, стоило ему расправить крылья. — А если не поймете по-хорошему, будет по-особому.

Толпа не особо проявляла желание испытывать терпение грифона, да и на сильно интересующие вопросы, они и так получили ответы. Часть, конечно, решила проследовать в здание, но оставались и те, кому явно было мало. И стоило обычному негодованию перерасти в конфликт, как сама Перси начала разнимать Базальта и оскорбленных пони. Благо всё закончилось… без драки и лишней суеты.

— Терпеть не могу пони, — язвительно фыркнул грифон, наблюдая за злобными взглядами уходящих журналюг, — в отличии от нас… гордых и здравомыслящих, они такие мягкотелые, надоедливые…

Базальта тут же ойкнул от резкой боли, когда Перси намеренно наступила ему на лапу.

— Здравомыслящий не кричит во всю глотку, о том, что съест его и всю его семью. Придурок, — Перси слегка обидчиво отвела взгляд и прошлась копытом по своей гриве.

— Ой простите! Забыл с кем разговариваю, — потёр лапу Базальт. — Да… не все такие, но держу пари, что это у вас генах.

Перси гневно устремился на Базальта, кажется ему мало было.

— Не плохо было бы пройтись по твоему хвосту!

Базальт тут же спрятал хвост подальше, а сам улыбнулся во весь клюв, заставив Перси тем самым потерять к нему интерес и отвести глаза.

— Ну ладно-ладно, не зуди так. Пара шуток не испортит день, — Базальт положил лапу ей на голову и слегка потрепал.

— В любом случае, ты молодец. Честно скажу. У меня перья вздыбились! А если бы под лапами оказались палочки, я бы присоединился! И тогда… — грифон задрал голову вверху и весело свистнул. Перси лишь закатила глаза, не препятствуя его действиям.

— До самой ночи. Без перерывов, пока лапы не отвалятся! — продолжил Базальт.

— У меня копыта, — подметила Перси.

— Да без разницы! Главное, что старая звёздочка снова засияет. Зажжёт сцену по хлеще любого искусного летуна или как ты там говорила? Отдающего всё музыке?

— Отдающего всего себя музыке. Тот, кто подходит к исполнению с душой.

— Ага! Как раз это ты и сделала. Прекрасно, — ещё сильнее улыбнулся грифон, пригвоздив свой взгляд к смущающейся единорожке. — Ты прекрасна.

От этих слов единорожка покраснела, опустила взгляд и слегка улыбнулась. Ей было приятно слышать эти слова. Не от кого-либо другого, а от тех, кто ей правда дорог.

— Ничего особенного я не сделала. Просто помогла малышу, как умела… — застенчиво проговорила Перси.

— Просто? Как умела? Да ты издеваешься?! — громко воскликнул грифон. — Да только благодаря твоему чириканью, моё гнездышко не разлетелось на прутики. А ты тут скромничаешь… голубая звёздочка.

От этих слов Перси заметно вздрогнула. По телу прошлась приятная щекотка, а сама кобылка съёжилась. Будто бы она снова вернулась на сцену, получая бурую оваций, от которой цепенело всё тело.

— Правда… это не многое, чем я могла помочь.

Грифон аж затрясся, сдерживая порыв крика несогласия на этот счёт. Ведь прошло не мало времени с того момента, когда Перси могла играть в своё удовольствие и от всей души.

— Да чтоб тебя! Понимаешь… — глубоко вздохнул Базальт, задрав слегка клюв в верх, — твой голос и твоя музыка, она как перо по ушам. Так что гордись этим, и не отказывайся никогда.

Взгляд Базальта бегал из стороны в сторону, лапы сжимались и разжимались, а хвост игриво извивался, как змея. И каждый раз, как он смотрел на покрасневшие щёчки кобылки, его словно дубасило что-то изнутри.

— Ты сегодня очень красноречив… — смущенно выдала Перси, не замечая, как всё ближе и ближе к ней подходит Базальт. — Даже шутки, почти безобидные.

Базальт неловко обнял единорожку правым крылом и прижал к себе.

— Ну… иногда старый добрый скотч, может приятно удивить своим вкусом, если долго его не пить, — усмехнулся Базальт и чуть сильнее прижал Перси к себе.

Кобылка облегченно вздохнула, облокотилась на пернатую грудь и устало закрыла глаза. Кто как не он, всегда приходил ей на выручку, даже в самые трудные дни. Глухой стук сердца, никак не мешал отдыху, а густые перья укрывали от солнечных лучей.

Базальт продолжал сжимать и разжимать лапу, словно что-то хотел предпринять. Что-то сделать, что-то сказать. Но вместо этого, как всегда вздохнул, слегка наклонил голову в бок и… В один момент легонько уткнулся клювом в макушку Перси, вкушая исходящий от её гривы аромат. Этот яркий персиковый цвет манил своим переходящим оттенком, поблескивающими локонами, волнистыми изгибами. Он потёрся об её голову, неосторожно задев ухо, от чего кобылка вздрогнула и пискнула от неожиданной щекотки. Но это заставило Базальта лишь сильнее прижаться к единорожке.

— Баз, щекотно, — лишь издала кобылка, а за одно и молчаливо подметила, как участилось сердцебиение грифона. — Перестань, всю гриву растреплешь.

— Я… — горячо вздохнул грифон и стал медленно поднимать свободную лапу, — Я… — на этот раз аккуратно стал приближаться клювом к мордочке кобылки. Его огромные жёлтые глаза горели необъятным желанием. Желанием, что уже долгие годы хотели проявить себя.

— Я давно… — в последний момент, когда грифон приблизил клюв к щекам кобылки, поднялся сильный ветер. В морду грифона ударил клуб пыли, а кобылка, будучи защищена крыльями, лишь зажмурилась от такого резкого порыва. Базальт тут же раскрыл крылья, выпуская из своих объятий Перси и схватился за глаза и нос.

— Да чтоб тебя! АП-ЧХИ! — чихнул Базальт. — Разлетались тут! ПЧХИ!

Удивленная единорожка начала осматриваться. Ища виновника этих действий. Но вокруг только спешащие в здание пони, и то большая часть явно не пегасы. Её глаза снова обратили внимание на Базальта. На то как он потирает ноздри и глаза.

— Всё хорошо? Сильно в глаз попало? — воскликнула Перси.

— Кто этим блохастым права выдавал! — огрызнулся грифон. — Где он?! Я ему шею сверну!

— Не знаю, во круг никого нет. Сейчас, я принесу воды, — попыталась помочь Перси, но не успев повернуться, грифон схватил её за копыто тем самым остановив.

— Не надо, пройдёт, — раздельно проговорил грифон, продолжая тереть глаза. — Я тебе кое чего собирался вообще-то сказать.

Единорожка, уставилась на грифона.

— Короче, я не любитель всех этих драм и грустной требухи. И хотел… — понимая, что момент испорчен, он лишь злобно помотал головой. Язык отказывался чётко выдавать слова, мельтешащие в мыслях и становящиеся всё большей нелепостью. — Мы давно… И последние события.

Перси продолжала слушать, так и не понимая, к чему ведет её друг.

— Если ты переживаешь, про то, что я уеду. Можешь не беспокоиться. Мы с Редгардом уже решили, что пора начинать новую жизнь.

— Я не об этом… Стоп, что? — удивился Базальт.

— Не хочу особо вдаваться в подробности, но всё же решила, что пойду своей дорогой и дам хорошего пинка папаше с его идеалами на лучшую жизнь.

Базальт слегка выпал. Лапа медленно отпустила ногу кобылки, а сам он похоже не знал, что и сказать.

— Ох, ладно… лучше будет рассказать всё вечером. Забери скрипку с собой пожалуйста, а то я не знаю сколько ещё проведу тут. Сердце кровью обливается за Мунстоуна… и Крим… — единорожка прижала копыто к сердцу, глубоко вздохнула и посмотрела на больницу. — Ещё раз спасибо, что выручил, ты мой самый лучший друг.

Напоследок она обняла грифона и мигом направилась к зданию, куда отвезли жеребенка. Базальт же остался сидеть на улице, с красными от попавшей в глаза пыли и поникшем видом.

Наконец, он яростно сжал лапу в кулак и ударил по земле, подняв небольшое облачко пыли в воздух.

— Редгард, — язвительно прохрипел грифон.

* * *

Перси поспешила к лестнице, протискиваясь сквозь толпу. Врачи, пациенты, журналисты… многие хотели пройти наверх, но уже знакомые поницеские стояли шлагбаумом и не пропускали никого. От стоящей суматохи Перси плотно прижала уши и не смотря на преграду на лестницы, всё равно двигалась в ту сторону.

— Дальше нельзя, — сказала кобылка фиолетового окраса одетая в форму, явно сдерживаясь, чтобы не перейти на крик. Но практически сразу же заметив знакомую гриву и окрас, выдохнула и более спокойно ответила. — Поёте и правда восхитительно, но я всё равно не могу пропустить вас, Перси.

— Мне сегодня это говорят уже не в первый раз, — устало ответила единорожка.

— Да пропусти её, Лаванда. Видела же сама, что эта не простая ягода, — возразил коллега, находя эту ситуацию забавной.

— Кодекс не позволяет, — ответила Лаванда.

— Кодекс, законы, уставы… Да сколько можно?! Может вспомнишь, сколько раз твой сынишка…

Не успев договорить, фиолетовая кобылка злобно уставилась на своего напарника, заставив того заткнуться. А потом, не отводя взгляд от него, и помотав головой, тихо сказала.

— Проходите. Пока я не вижу.

Перси долго думать не пришлось, и она ловко прошмыгнула меж двух поницейских наверх.

По коридорам второго этажа бегали врачи в хирургических халатах, теснились у стен пациенты. Двери многих кабинетов были закрыты, лавочки пустовали, а на вешалке скудно весела чья-то шляпа.

Искать кабинет хирургии долго не пришлось. У двойных дверей, под светом красной лампы «Не входить», сидели уже знакомые пони. Вид у них был и правда паршивый. И Перси прекрасно это понимала.

Медленно подойдя, она уселась на край лавки и молча уставилась в стену перед собой. Говорить не хотелось, да и лишний раз злить своим присутствием тоже. Отец Крим, постоянно ёрзал, создавая не приятный скрипы, а мать тяжело вздрагивала. Единственное, что смутило Перси, с ними не было Крим.

«Наверное малютку забрал Пеар. Так и правда будет лучше. Ей ещё рано переживать такие моменты», попыталась себя убедить Перси. Но интерес всё же брал вверх, и она неловко кинула взгляд на родителей.

Отец с трудом сдерживал слёзы, постоянно сжимал своё левое копыто и покусывал нижнюю губу.

«А недавно готов был оторвать голову любому. У меня такой силы воли нет».

Взгляд медленно перешел на мать семейства, которая находила утешение в близости мужа. Ей было куда хуже, куда больнее. По отекшему лицу, не трудно представить, сколько уже выплакала эта кобыла.

Взгляд Перси перешел на двери. И хоть через маленькие квадратные стекла ничего не было видно, но доносились выкрики, работа с хирургическими инструментами и пиликанье приборов. От всего этого становилось плохо. Будто бы она снова вернулась туда. По ту сторону дверей… пригвожденная к больничной койки.

Перси замотала головой, позволяя гриве прикрыть часть лица, чтобы никто не заметил её выступившие слезы. Да и если заметят, то просто промолчат и посочувствуют. Не более.

— Когда Мунстоун впервые пошел в школу. Это было самым большим… крупом в нашей жизни, — усмехнулся отец. — В первый же день его дважды находили в мусорном контейнере и пару раз в шкафу. Из-за подобных выходок он пропускал занятия. И мне, то и дело постоянно приходилось откладывать работу и бежать разбираться в школу.

Перси были знакомы эти истории со слов самого же Муна, и от этого становилось спокойнее.

— Всё потому, что считал, что лысая голова — это позорно у молодёжи. И та естественно не приняла его в свой круг. И чтоб хоть как-то слиться с толпой, а не пытаться дать отпор, скрывал свой изъян кепкой, дурацкими масками или чем приходилось.

Жеребец тяжело вздохнул и положил копыто на колено жены, стараясь приободрить так, как мог.

— Он даже избегал Крим, которая пыталась помочь. Считал, что его бросили, как сделали настоящие родители. Что его никто не понимает… что он никому не нужен.

Перси сжалась, прижала копыта к груди. Слушать такое не просто больно, а мучительно больно. Особенно когда за дверями маленькая жизнь цепляется за какие-то жалкие десять процентов.

— Но когда болезнь начала прогрессировать и его положили сюда. Он поменялся. Сильно поменялся. Он уже не был таким застенчивым, таким отстранённым. Казалось, всему причиной стала среда где он находился… Никто не смотрит на него, как на чужого, никто не осуждает за внешний вид, никто не желает научить его жизни. Он просто жил, как нормальный жеребёнок.

Мать тяжело шмыгнула носом и уткнулась мордочкой в плече жеребца. Перси тоже не сдержала слёз, хоть и не смотрела в их сторону. Она понимала, что этот разговор в слух лишь для того, чтобы скоротать время. Чтобы напомнить причину, почему родители, имевшие собственного ребенка, решили подарить более лучшую жизнь другому. Чужому… но подарить, как родному. И теперь не казалось, что они настолько чёрствые, на сколько занятые. Перси оставалось только прочувствовать эти переживания, каждой частичкой своей кожи, каждым кончиком уха и копыт, каждой частичкой своего тела.

— Это был хороший шанс всё изменить. Всё исправить. Помню, как я приходил с работы и продолжал работать над тем, чтобы договориться с врачами из других городов. Подарить надежду, что его жизнь не ограничится больничной койкой. И тогда… — он снова вздохнул, а на пол упала капля. Разбилась на более мелкие, оставляя след на линолеуме. — Пришла Крим и попросила положить её тоже в больницу, — по телу жеребца прошла дрожь и оцепенение. Свободным копытом, он потёр плечо и заметно сжался, прижимаясь ближе к супруге.

— Я помню, дорогой, помню, — тихо отозвалась пегаска.

— Я не до конца понимал мотивы нашей дочери. А зря… — прошипел отец, и вытер лицо копытом. — Ведь упорно пыталась помочь ему, даже несмотря на то, что была против идеи о неродном брате. Но именно она смогла сделать то, чего не смогли сделать мы.

Пегаска, продолжая плакать, лишь укрыла мужа крылом и крепко обняла. Горькие слёзы обоих падали на пол и разбивались глухим звуком, заставляя Перси глубоко проникнуться историей, и присоединиться к горю.

Сил говорить у жеребца уже не было, и он тихо, сдерживая себя, ревел, уткнувшись подбородком в собственную грудь. Заливаясь слезами, от накатывающей боли, он всё сильнее и сильнее отчаивался.

И Перси не могла ничем помочь. Она сама держалась, как надломленная ветка, на которой и без того было слишком много тяжёлых листьев. Пускала слёзы, надеялась, что когда-нибудь всё заживет. Спадет груз воспоминаний, её и без того непростой жизни. Просто сдует ветром и ничего больше.

Лампа над головой заморгала, за дверями послышались шаги. Не успев даже оправиться, в дверях показался доктор. Одетый в голубой хирургический халат, маска, перчатки… Всё как положено. Перси, как и семья Крим испуганно подняли глаза и замолкли на секунду. Молчание, словно дамоклов меч, поднимал страх ещё на одну ступень. А доктор и не спешил что-либо говорить. Он лишь бегал глазами то на голубую единорожку, чей взгляд холодел с каждой секундой, то на беспокойных родных, готовые в любую секунду упасть на пол и проклинать этот несносный, несправедливый мир.

— Кто из вас мисс Перси? — слегка растерянно спросил доктор.

Родители, не понимающе мотнули головой. Не этого они хотели услышать. Но продолжили смотреть, словно за этим должна стоять, какая ни какая логика.

— Нету таких? — снова спросил он.

Перси медленно подняла дрожащее копыто, не в силах что-либо сказать. А по щекам продолжали идти слёзы.

«Я? Для чего? Я же никто им. Почему не к семье?»

— Пациентка попросила передать, вам «спасибо». Извините, на этом всё.

— Как наш сын?! И вы только ради этого сюда вышли?! — тут же заорал отец и вскочил со скамьи, от чего остальные чуть не упали.

— Простите, врачебная тайна. Операция в самом разгаре, — холодно ответил врач.

Отец тут же сократил дистанцию и прижал беднягу к дверям, задрав копытом его воротник. А Перси лишь уставилась куда-то в пустое место, держа копыто на весу.

— Что с моим сыном?! — снова начал орать жеребец и упал на колени, держась частично за халат врача. Тут же подоспела и жена, крепко обхватив копытами мужа, и прижала к своей груди.

— Простите… Не могу сказать.

С этими словами врач удалился за двери. На полу, уже не сдерживаясь, ревел отец и колотил пол, а жена пыталась всеми силами его остановить. Он даже попытался дёрнуть дверь, но предусмотрительный врач запер их за собой на замок. И только Перси молчаливо прибывала в шоке, пытаясь понять смысл сказанных врачом слов.

Благодарность от какой-то пациентки. Её совсем незначительная просьба и совсем не важная по отношению к Перси. Но почему именно ей? Это не давало покоя, не давало нормально сфокусироваться и оторваться от стены.

На рёв сбежались другие врачи, которые тут же подхватили отца и куда-то повели. А жена, хоть и была в похожем состоянии, но нашла силы последовать за ним.

Перси опустила голову. Неизвестно сколько времени она уже гадала над этим вопросом. Неизвестно сколько вообще она уже находилась тут. Мир для неё словно остановился. Как и всегда… когда появляется очередной приступ, или когда стенка перед ней такой огромной высоты, что и светлых мыслей не видно.

«Спасибо. Просто спасибо», снова прокрутила в голове кобылка, не слыша ничего, что происходит вокруг. Ни спешащих по другим кабинетам врачей, ни то, что происходило за дверями.

«Просто спасибо. И ничего больше», Перси с трудом подняла свои красные, заплаканные от слёз глаза и закашляла. На момент она даже забыла, как дышать. А единственные мысли, сигналы её чувств, привычки, требовали сотворить одну не очень хорошую вещь. Ту самую, от которой она зависима уже не один год. И ту самую, от которой ей никогда не отказаться.

Рог тускло объяло голубой аурой, а на кончике снова стал образовываться, еле заметный голубой прозрачный шар. Забирая всю боль и все мысли, он увеличивался в размерах, пока Перси не вспомнила одну важную деталь. Кусочка мозаики, который она отбросила с самого начала, посчитав, что в нынешней картине они просто не нужны.

— Крим, — дрожащими губами проговорила кобылка, и сфера на кончике рога тут же начала моргать. — Крим же не тут, а значит… О святая Селестия! — сфера, как и объятая аура магии тут же исчезла.

Перси подскочила с лавки и прижалась к двери, пытаясь, через затемнённое стекло увидеть хоть что-то. Но безрезультатно. Тогда она развернулась и выкрикнула в холл остальным.

— Извините. Кто видел доктора Пеара? Или знает где его искать?

Но вопрос кобылки многие просто игнорировали и шли дальше. Некоторые всё же на секунду останавливались. Только внятного ответа Перси всё равно не получила, пока сама же не увидела главврача, нервно спешащего к дальнему кабинету.

— Мистер Пеар. Доктор! Пеар! — стараясь, как можно быстрее нагнать единорога, ей не раз пришлось отскакивать в сторону от несущихся на встречу в спешке врачей.

— Да подождите, на секунду! — догнав его, единорожка устало растопырила передние копыта и опустила голову.

Главврач резко развернулся. Было видно, как он нервничает, да так, что голова подрагивает.

— Да что ещё случилось?! Я сейчас крайне занят… — он уставился на Перси, но это не облегчило положение. — Перси Флоу, я думал вы дома! Сейчас мне правда некогда давать вам советы.

— Крим у Мунстоуна в операционной? — тут же задала прямой вопрос Перси, подняв голову и тяжело дыша.

— Откуда… — удивлённо протянул главврач. — Пожалуйста, вернитесь домой. Вам это знать ни к чему.

— Значит она там не в качестве поддержки? — Перси поставила Пеара в тупик, от чего тот замахал копытом, показывая, чтобы она не была такой громкой.

— Пожалуйста. Перси, вам это знать не обязательно. За такие вещи у меня будут огромные проблемы и не очень счастливая старость, в отставке.

— Просто скажите мне и всё! Я большего и не требую.

Главврач помялся. Редко когда можно застать его настолько испуганным и нервным. Но это лишь в очередной раз подтвердило правду в словах Перси. На этот вопрос, он лишь тяжело выдохнул, посмотрел по сторонам и подошел ближе к Перси.

— Это была не моя идея и уж тем более не родных. Для более удачной операции требуется донор и пересадка… Ух, у меня и правда сейчас нет времени на всё это. Прошу вас хотя бы не распространяться об этом. И если хотите, то можете подождать пока закончится операция.

Перси замотала головой, словно вытряхивая из головы все те ненужные слова, что произнес Пеар.

— Почему? Почему всё так? — стараясь не переходить на крик, выдавила из себя Перси.

— Я… я… — замямлил Пеар и отвёл взгляд в сторону. — Я, не знаю, не знаю. Послушайте, Перси Флоу.

Пеару потребовалось пару секунд, чтобы собраться с мыслями и угомонить бушующие эмоции.

— Не всё в жизни идет по плану и порой мы принимаем достаточно сложные решения. И с этим нам приходиться жить, — доктор аккуратно положил копыто на плече Перси и та, испуганными, заплаканными глазами уставилась на него. — С ними всё будет хорошо. Главное в это верить. Правда?

Перси попыталась произнести слово, но ком в горле и выступающие снова слёзы не дали это сделать. Тогда доктор произнёс вопрос снова. И на этот раз Перси просто кивнула, попутно вытирая глаза копытом.

— Вот и мы все в это верим. А сейчас… я должен успокоить родителей этих жеребят и серьёзно с ними поговорить.

Перси повторно объяснять не нужно. Она ещё раз кивнула и уже собиралась отойти, но в последний момент резко двинулась вперед, обняв главврача, что было силы. Жеребец сильно смутился, но препятствовать её эмоциям не стал. Он лишь глубоко вздохнул, попутно поглядывая на других врачей.

— С-спасибо, — тихо сказала Перси и отпустила Пеара. Тот сразу же стал поправлять очки и разглаживать халат.

Уже более спокойная, Перси вернулась обратно на лавку попутно поглядывая то на дверь, то в главный коридор…

Час за часом, минута за минутой, время летело незаметно. Перси успела вздремнуть, пронаблюдать за тем, как закрываются другие кабинеты и не раз выйти подышать к окну. Свет уже давно погас и горели лишь дежурные тусклые лампы. Да и на самом этаже практически ни души. Семейство Крим она в последний раз видела около часа назад, когда под крики злобы им всё же разрешили зайти в операционную, а не сидеть в ожидании на лавке, как это делала Перси.

Изредка выходящих из двери операционной врачей она видела впервые. По-видимому, эта группа прибыла вместе с тем самым хирургом, о котором жужжали все, кому не лень. Единственное, что огорчало Перси — это их молчание. «Хоть бы раз сказали про состояние жеребят».

Взгляд Перси уставился на красную лампу «Не входить», что была над дверьми операционной. Казалось, она вот-вот потухнет, но это лишь иллюзия, создаваемая её мозгом от усталости и голода. Сколько она уже не ела? С самого утра, как позавтракала с Редгардом? Да и завтраком это трудно было назвать. Только желудок всё равно кричал, требуя хоть какого-нибудь перекуса.

— Успокойся, — проговорила Перси, трогая свой живот. — Уже скоро всё закончится.

В ответ живот лишь сильнее заурчал. Он явно не был рад таким словам.

— Надеюсь, хоть кофейный автомат работает, — устало проговорила Перси и слезла с лавочки.

В копытах тут же вспыхнула боль, и Перси пошатнулась. Слишком долго она уже тут находится. Гляди ей и самим придется оказывать помощь. И об этой она даже не переживала. Есть мисс Крибзи, которая внимательно выслушает и не даст спуску. Есть Базальт со своими шутками. И от них Перси хоть и не всегда смешно, но свою изюминку они имеют. А есть Редгард. С последним точно были проблемы, но что-то всегда к нему притягивало. Что-то загадочное, что-то необычное, что-то абсурдное, но точно притягивало.

Внизу было тихо. Даже несмотря на то, что большая часть лавок была занята полусонной попараций, а поницейских и вовсе не видно. Вместо них стояли два стула, на одном из которых весела табличка «Вход только для персонала».

Стараясь не шуметь, она медленно направилась к автомату и закинув монеты выбрала горячий напиток.

— Просто ужас, — устало сказала Перси и приложила копыто к автомату. — Не думала, что застряну на столько.

Перси устало поглядела на журналюг, пока наливался кофе. С одной стороны, ей было жаль наблюдать бедолаг, проделавшие такой путь сюда. А с другой, была б её воля, не пустила бы никого из них на порог. Ведь каким бы не был результат операции, их это мало касалось, но для всех остальных это невыносимо сложная борьба за жизнь.

Единорожка уже было пыталась взять стакан, но кофе до сих пор наливался. Медленно, еле заметной струйкой, он даже не заполнил и половину стаканчика. Это показалось Перси странным, ведь аппарат работал исправно.

— Да чтоб всех вас… — зевнула единорожка и приложилась щекой к передней стенки аппарата, продолжая наблюдать, как кофе медленно заполняет стакан. Пока не услышала громкий женский крик от куда-то сверху. Это заставило резко взбодриться и с ужасом посмотреть в сторону лестницы. Остальные тоже подорвались не до конца понимая, что происходит.

Забыв про кофе, Перси мигом помчалась на верх, с трудом перебирая копытами. Пару раз даже умудрилась упасть, но это всё равно не остановило кобылку.

Выбежав в коридор, она увидел врачей. Много врачей. А потом увидела и семью Крим. Они душераздирающи кричали на всех, кто находился рядом и били по тележке. Метались из стороны в сторону, сопровождая неутихающей яростью и горем. Кричали о помощи и проклинали принцесс. На столько тяжело все это было смотреть. На сколько страшно.

Перси медленно приблизилась ближе и увидела то, от чего её сердце остановилось. В тележке, прикрытые под самую шею лежали жеребята. Они не двигались. Не двигались даже, когда их собственная мать аккуратно толкнула Крим в бок. Они не двигались. Они не двигались!

Передние копыта Перси подкосились, на глазах стразу же выступили слезы. Зубы сжимались с такой силой, что если подложить под них металлическую цепь, то раскусит за просто. Душа ушла в копыта, глаза потухли, а шкура стала словно камень, от пробирающего до костей холода.

— Не может… быть, — прохрипела Перси, падая на пол. Глаза не на секунду на открывались от жеребят. Даже после того, как их полностью залили слезы и все стало расплываться.

Уши то и дело слышали крик боли испытываемый остальными. Уже даже не важно кто это был. Уже ничего не было важным! Мир для этого места просто обошел стороной. Просто вычеркнул этих двоих, как ошибку и выбросил в мусор. Просто перечеркнул их судьбу!

А ведь сколько они могли ещё сделать… какая жизнь у этих двоих сложилась бы удачно. Какие красоты мира смогли бы посетить… Возможно их пути и разошлись бы, но связь на всегда бы осталась в их сердцах. Только это уже не важно… ничего не важно.

— Почему? — снова прохрипела Перси и ударила копытом об пол.

Она снова вспомнила счастливые лица жеребят. Как они резво бегали по утрам на завтрак. Как дарили счастье и смех остальным пациентам. Как они грели душу самой Перси. Они стали ей, пусть и не родными, но детьми. Детьми подарившие надежду на исцеление собственных душевных травм.

Но образ сразу же сменился на то, как они лежат каталке. Безжизненно, беззвучно, умиротворенно. Будто бы настал тихий час или просто играли в игру «замри». И сердце Перси не желала верить в то, что можно замереть на вечно. Не желало соглашаться с этим! Она задрала голову вверх и схватившись за грудь закричала. Закричала, что есть мочи!

— Эм… Перси? — раздался голос где-то сбоку, но кобылка его просто не слышала.

— Перси! Очнись! Это я! — уже встревоженно заговорил кто-то и сильно прижал кобылку к себе. Но та продолжала кричать, продолжала реветь и проклинать этот мир.

Несколько медсестер подбежали, чтобы помочь Редгарду удержать единорожку на месте и не позволить упасть на пол.

— Да очнись ты, дура! — попытался растормошить её Редгард.

Он крепко схватил Перси за голову и прижал к своей груди, начав поглаживать ей спину. Он решил, что, хотя бы так она не натворит никаких дел, и припадок быстро пройдет.

— Они умерли! — завыла от боли Перси. Рядом находящиеся медсестры оцепенели от услышанного.

— Спасибо. Я тут сам разберусь, — сказал Редгард медсестрам и глазами показал, чтобы те оставили их в покое. После чего глубоко вздохнул и облокотился на голову перси закрывая её полностью крыльями.

Медсестры ещё какое-то время хотели помочь, но Редгард был не приклонен. Словно дикий зверь, поймавший свою добычу смотрел на падальщиков, которые хотели её отобрать. Только на самом деле, он это делал ради одного.

Как только медсестры отошли, Редгард прижался к голове Перси и сфокусировался на своей магии. По телу тут же прошла холодная дрожь, в правом копыте почувствовалась боль, а на языке соленый привкус воды. Он прекрасно знал, что делает, но делает это по собственные воли впервые в жизни.

Зашипев от неприязни, он сильнее прижал Перси к себе, и почувствовав, как она перестала кричать, расслабился и тяжело выдохнул.

— Кто-то обещал не ныть больше, — устало сказал пегас, продолжая обнимать свою возлюбленную. — Кто-то обещал. Не напомнишь кто?

Перси наконец-то услышала голос. Услышала знакомый души голос и это немного её успокоило. Перестав биться в отчаянье, они лишь тихо плакала, уткнувшись в любимую грудь своего странного пегаса.

— Прости, — тихо, сквозь слезы пискнула единорожка.

— Ты начала ни с чего орать. Зачем пугать всех?

— Они… — дрожащими губами проговорила Перси, — они… умерли. Операция. Всё пошло в Тар-тар.

Редгард приподнял бровь и вопросительно уставился на Перси. После чего снова ласково прошелся копытом по её спине.

— О чем ты говоришь?

Перси выползла из-под Редгарда и уставившись прямо в его глаза, готова была снова закричать от боли.

— Они не выжили. Они не выжили! Операция провалилась! Я видела сама!

Редгард лишь улыбнулся и закатил глаза, от чего в Перси вспыхнула ощутимая чейнджлингом ярость.

— Ты-ы с-совмем…

— Успокойся. Сегодня явно не твой день, — сказал Редгард, заставив кобылку хлопать глазами. — Живы они. Если ты конечно про этих двух молокососов.

— Ж-живы? — удивленно спросила Перси, которая не могла в это поверить.

— Тебе приснился кошмар. Я нашел тебя тут спящей на лавке, — пояснил пегас.

Перси продолжала хлопать глазами, не веря в эти слова. Точнее она желала верить в это, но, как же мать с отцом, которые бились в истерики. Жеребята, что лежали в каталке. Грустно стоящий вокруг врачи, разводившие копыта. Как можно было в то, что это всё приснилось?!

Она отстранилась от Редгарда и попыталась встать.

— Я серьезно.

Перси тут же упала на пол почувствовав огромную слабость в своем теле. А Редгард лишь наблюдал за этим, понимая почему так произошло, но совершенно не понимая, чего хотела добиться Перси.

С трудом, через боль, она встала, и шатаясь поковылял к дверям. Упёршись в нее, она кое как смогла пройти во внутрь. Редгард тут же поспешил следом. Не оставлять же её одну.

Внутри было холодно и темно. Не большой коридор, в конце которого была комната. Пройдя в неё, она справа заметила врачей и семью Крим, что подписывала разные документы. Выглядели они перепугано. Впереди же стоял операционный стол, с которого врачи убирали кровь и инструменты.

— Где они, — сдерживаясь, чтобы снова не заплакать, умоляюще спросила Перси.

— Извините, вам сюда нельзя! — тут же сказал один из врачей, но буквально сразу же его окрикнул отец семейства.

— Ей можно. Ей можно все. — Отец, с благодарностью в глазах, посмотрел на Перси и показал копытом на левую часть помещения. Там был угол, огороженный плотными ширмами. — Крим хотела тебя видеть.

Перси лишь кивнула и двинулась к ширмам, в ту очередь как Редгард молча продолжал следовать за ней, готовый в любой момент поддержать.

Подойдя к ним, Перси остановилась. Сердце неустанно билось к груди, надеясь, что всё хорошо. Дыхание было обрывистом, а копыта цепенели от ужаса. Рядом поравнялся Редгард, которой положил копыто ей на плече и дернул головой в сторону ширмы.

— Смелее, — сказал Редгард.

Перси глубоко вздохнула и закрыв глаза пошла вперед. Было ужасно страшно. А вдруг всё это тоже сон, и она по правде, сейчас лежит в коридоре, умирая последними крупицами души.

— Ай! — воскликнул жеребенок, — больно же!

— Молчи, а то укушу. И буду кусать, пока что-нибудь и правда не откушу! — раздался знакомый голос Крим.

Перси открыла глаза. Перед ней, на больничной койне лежал с перемотанной головой Мунстоун. А рядом, с перемотанной грудью лежала Крим и крепко прижимала его к себе, потираясь носиком об его ухо.

Заметив, что к ним вошли, она резко отпрянула от Муна, от чего он ойкнул, а сама покрылась румянцем и начала махать копытами в воздух.

— У него, что-то в ухе застряло!

— Ну да, — улыбнулся Редгадр, застав эту картину смешной.

— Крим… Мун… — дрожащими губами заговорила Перси. Малютка увидев Перси не могла сказать ни слова. Её зрачки расширились, а из глаз вот-вот сейчас пойдут слезы. Но не успев, Перси ринулась вперед и крепко обняла жеребят, зарыдав от счастья.

— Отпусти! Больно! — захрипел Мунстоун.

— Персик! Персик! — расплакалась Крим, прижимаясь к Перси.

Девочки обе плакали, на их лицах были улыбки. Перси не могла в это поверить, но это правда. Они живы! Они оба живы!

— Пожа-а-алуйста, — снова простонал Мунстоун, заметив, как Редгард просто смеется позади единорожки. — Помоги… пожалуйста…

— Нет уж, заслужили, — сказал Редгард и лишь уселся на пол, продолжая с улыбкой наблюдать за тем, что сейчас происходило. А за одно и брать от сюда выгоду. Не без этого же.

Перси прижала Крим сильнее к себе, как собственно и Мунстоуна. Она начала их целовать, тереться об них, и говорить, что всё хорошо. Теплота, которую она испытывала, не сравниться ни с чем, что с ней случалось за последние несколько лет.

— Спасибо принцессам… нет, врачам. Всем спасибо. Я так рада, что с вами всё хорошо. Я думала не переживу. Вы живы! Вы живы. Я вас так люблю, — продолжала навзрыд повторять Перси.

— Персик, — так же в слезах выла Крим, обнимая ещё крепче единорожку. — Мама. Я так скучала по тебе.

От этих слов Перси зарыдала ещё сильнее, и улегшись на кровать к жеребятам, не отпускала их не на секунду. Даже когда этого просили сами жеребята. И только Редгард с довольной физиономией продолжал молча наблюдать за этим.

Через минут двадцать, когда плакать уже было нечем, Перси все же отпустила бедных, запотевших бедняжек из своих смертельных оков. Они угрюмо смотрели на нее, и пытались вычистить мокрую шкурку от слез и соплей одной взрослой единорожки.

— Ну ей богу! Как ребенок! — отсчитала её Крим.

— А ты, как будто нет, — подловил её Мунстоун, который расслабленно смог откинуть голову назад, не переживая, что его снова начнут душить.

— Цыц! Поговори мне тут ещё! — тыкнула Крим бедного черныша в бок.

— Я правда, так рада, что с вами всё хорошо, — начала вытираться Перси собственным копытом. — Простите, что ничем не могла вам помочь.

— Ой, да ладно тебе! Ты очень-очень нам сильно помогла, когда мы пели. А ещё Мун постоянно хвалился, сколько всего ты сделала для него.

— Не было такого! Врешь! — тут же воскликнул Мунстоун и покраснел.

— А вот и нет! А вот и нет! Смотри, аж как помидорка стал!

Крим засмеялась, а вот Мунстоун напротив, лишь отвернулся, стараясь скрыть свою стыдобу перед Перси.

— Он у нас стеснительный, — посмеялась Крим и слегка приобняла Муна. Тот продолжал коситься в сторону и надувать щечки. — Но я-то знаю его. Особенно когда ему что-то очень сильно нравиться, он будет доказывать до конца, что это не так.

Перси посмеялась. И правда, эта черта в нем и правда хорошо прослеживалась.

— А вот и не правда! Если что-то нравиться, я это скажу! — воскликнул жеребенок.

Крим закатила глазки и подползла чуть ближе. После чего тихо шепнула ему в ухо.

— Даже если это я?

Тут Перси удивленно подняла брови и посмотрела на эту маленькую пегаску. Она догадывалась, что между ними не всё так дружески, но уж не думала, что Крим наберется и такому! Она же ребенок!

Мунстоун засмущался ещё сильнее, и свернулся в клубок. Похоже слова сильно подействовали.

— А ещё кто-то обещал на мне жениться, — продолжала Крим и потерлась об щеку Муна.

Тут из угла раздался кашель.

— Мне кажется нам уже пора, — сказал Редгард, смотря на шокированную Перси. — Перси, пойдем. Нам тоже надо с тобой кое чего обсудить.

Перси не могла прийти в себя, но всё равно радовалась за этих двоих. У них и правда будет хорошее будущее…

Глава IX. В тихом омуте чейнджлинги водятся…

Казалось бы, жизнь вот-вот начинает налаживаться и можно вздохнуть полной грудью, но пролемы... всегда дают о себе знать в самый не подходящий момент.

Зарание спасибо.

Ушки кобылки дрогнули, заслышав возню рядом. Она знала, что это Редгард, но просыпаться не собиралась.

«Вот не терпится ему. Ещё хотя бы часо-о-чек», — подумала Перси и перевернулась на другой бок.

Очередная возня ну никак не могла вернуть Перси обратно в мир грёз. То скрип кровати, то ощущение, что ей дышат в спину. Взгляд, словно притаившегося за углом незнакомца, ждущий, когда она совершит неверный шаг. Всё это подбешивало уже не первый день. И мысли о том, — «Лучше бы я была одна!» — то и дело били и расшатывали стакан с последними каплями терпения.

— Если ты-ы не перестанешь, я тебя укушу, — протянула Перси, не открывая глаз.

В ответ молчание. Перси даже подумала, что Редгард спит и просто ловит бабочек во сне. «Ну или что там ещё этот чудак может делать?». Но следом последовал скрип кровати, аккуратные отдаляющиеся шаги и звук прикрывающейся двери.

— Правильно. Иди от сюда. Только спа-а-ать мешаешь, — протянула кобылка и довольно улыбнулась, подбирая под себя вторую подушку.

За последние дни спокойная жизнь, без тревог и забот, ей только снилась. Хотя некоторые моменты она всё ещё держала в голове и старалась откидывать как можно дальше в глубины своего подсознания, только те всегда возвращались обратно. И не в самый подходящий момент.

Очередной громкий звук заставил ушки кобылки подняться. То ли это Редгард решил поэкспериментировать на кухне… Продемонстрировать все свои «неуклюжие» таланты, то ли… стук в дверь. Следом ещё и ещё, пока Перси не выдержала и оторвав голову от подушки, крикнула:

— Редгард! Дверь открой!

В ответ тишина.

— Да что с ним не так?..

Недовольно, лениво Перси поднялась с кровати, пошатываясь из стороны в сторону, словно вчера был праздник, на котором разливали напитки из подоспевшего урожая кукурузы, она побрела к входной двери.

— Перси Флоу, открывайте! — высказался кто-то грубо из-за двери, от чего кобыла на секунду остановилась.

— Да, — согласилась кобылка, потирая глаза, — пару секунд.

— У нас нет пары секунд!

— Сейчас, сейчас, — снова, с зевком отозвалась Перси.

Но открывать всё же не спешила. Вместо этого она аккуратно прошлась копытом по гриве, пытаясь убрать взъерошенность. А после и вовсе пошла в гостиную, чтобы заглянуть за шторы.

— Ну и кто же там, в такую рань? — с зевком спросила Перси и тут же застыла на месте. Перед дверьми стояли четверо пони. Одетые, явно не в стиле местного населения, да и не похожие на тех, кто просто решил пожелать ей доброго утра. Один постоянно смотрел на часы, другой уже дергался от ожидания, остальные двое прожигали дверь взглядом. И все без исключения были с недобрыми гримасами.

— Репортеры? Нет… Поницейские? Тоже нет… — начала перебирать вариант за вариантом. — Может просто Редгард что-то натворил? Вот и пришли сюда.

Перси хотела вздохнуть, но в этот момент один из них повернул голову к окну и раскрыл её засаду. Он тут же указал копытом на окно и что-то сказал другим.

Кобылка резко сместилась в сторону. Её сердце забилось чаще, а сонливость, как копытом смело. Уже было не до шуток. В голове всплыла мысль, что к ней пришли не по какому-то вопросу, а косточки пересчитать. Раньше она не подмечала за собой подобного. Как обычно, пошла бы и открыла дверь, да узнала, в чем, собственно, сыр-бор. Но сейчас… особенно после последних событий ситуация настораживала. Да ещё и Редгард со своими загонами и постоянными приключениями на задницу доставлял немало проблем.

— Так, — ухватилась она одним копытом за другое, — зачем они здесь? Что им от меня надо? — стараясь унять нервное дыхание, заговорила сама с собой Перси. — Если это очередные журналисты, то зря пришли. И так достаточно им тогда поведала.

Она аккуратно выглянула из-за угла, слегка отодвинув штору.

— Нет. Не похоже. Не вижу ни блокнотов, ни фотоаппаратов. Неужто Редгард чего натворил за эти дни? Для грабителей уж больно прилично выглядят. Да и было бы, что грабить, — посмотрела она по сторонам.

Когда она снова повернулась к окну, то с криком отпрыгнула назад, падая на круп. Штора мигом закрыла открытый участок окна, за которым вплотную стоял разгневанный жеребец, пронзающий её злым взглядом.

— Не заставляйте нас ждать. И собирайте свои чемоданы, — раздался голос из-за двери. Следом последовал стук по стеклу, где секундой назад стояла Перси.

— Кто вы? — нервно спросила Перси, слегка отодвигаясь от окна. — Что вам от меня нужно?!

— Нам ничего, — в ответ раздался голос из-за двери. — Вы нужны своему отцу. Так что давайте не будем устраивать панику и изображать идиотов. Собирайтесь.

Перси пришлось пару минут переосмыслить, прежде чем собрать всю волю в копыто и встать.

— Чемоданы? Отец… — задумалась Перси, до которой уж слишком туго всё доходило сейчас. — Стоп. Конские яблоки… Да что бы их… — ударив себя по лбу, Перси облегченно выдохнула. — Прихвостни. Конечно. Что ещё можно было ожидать от тирана, всегда добивающегося своего.

— Мы никуда не уйдем, без вас, — серьёзно произнес жеребец у двери.

— Вы бы ещё кровью измазались и дубинки прихватили. Хотя, что я говорю. Мы же цивилизованное общество, — зажглась злобой Перси, вспоминая, как именно отец разбирался с неугодными и неудобными, когда она ещё жила в Мэйнхэттене. Благо это обходило стороной её друзей. Иначе бы она много раньше покинула родное гнёздышко.

Перси медленно пошла к входной двери и проверила, что дверь надежно закрыта.

— Скажу сразу, чтобы вы не теряли время: Я уже сообщила отцу, что возвращаться не намерена. Так что, увы. Вы напрасно проделали этот немалый путь. Попутного ветра! — на одном дыхании высказалась Перси. Только вот эти «джентелькольты» явно не собирались принимать отказ. Сильнейший удар заставил дверь задрожать. За ним последовал ещё и ещё один. Не такого ожидала Перси.

— Слушайте, мы не очень-то любим разговоры. Так что давайте по-хорошему, а?

— Идите к Дискорду! — крикнула Перси и тут же вздрогнула, когда раздался очередной удар.

Медленными шажками она начала отходить назад, с ужасом наблюдая за тем, как эти ублюдки пытаются проломить дверь.

— Значит, по-плохому, — высказался один из жеребцов, добавив в конце нервный смешок.

Перси не знала, что делать. Сражаться с этими головорезами явно не лучшая идея. Прятаться в доме, бессмысленно — найдут. А других путей отступления и вовсе нет. Но стоять и смотреть, как ломятся в дом, тоже глупо. Поэтому она резко сорвалась и побежала в свою комнату в надежде, что кто-то на улице увидит это безобразие и позовет на помощь. А там только дождаться поницию и дело с концом.

Забежав в свою комнату, она тут же начала баррикадировать дверь. Пододвинула кровать, накинула сверху тумбочек, даже частично свою любимую одежду. Только Перси забыла о том, что и в её комнате было окно… которое в эту же секунду разбилось.

— Хвати играть с нами! — прорычал жеребец с туповатой мордой, который уже начал забираться в окно. Ни торчащие осколки, ни крик Перси ни на секунду его не остановили. И даже когда кобылка начала швырять в него всё, что попадалось под копыто, он продолжал карабкаться, прикрывая копытом ехидную улыбку.

— Уйдите! Убирайтесь! Помогите! Воры!

— Никто тебе не поможет. Никто, — медленно проговорил жеребец, подбираясь всё ближе и ближе.

Перси не глядя схватила что-то тяжёлое и понеслась на подонка в надежде если не вырубить, то выиграть хоть немножечко времени. Только в отличии от уличной шпаны города, эти «выродки» явно знали толк в стычках.

Мощный удар на опережение и Перси сложилась пополам. На глаза выступили слезы, вместе с кашлем из её рта выплеснулся желудочный сок. Тело обрело неподъемный вес, и картинка перед глазами помутнела.

Попытки пошевелить хоть копытом не увенчались успехом, да и что-то сказать… выкрикнуть! С такой болью, было просто невозможно. Так отвратно она давно себя не чувствовала. Ни падение с высоты, ни перепалки со шпаной, ни нанесение себе увечий даже рядом не стояли с этой болью. Её сломали так просто, легко… подло. Жеребец даже не задумывался бить как-то полегче. Будто бы сыграл в автомат по проверке силы. Только вот приз он явно не получит.

— Готова, — отвратительным голосом поликовал жеребец, стоя над сжавшимся от боли голубым комком. — Даже проще, чем ожидал.

Для уверенности он пнул бедную единорожку, отчего та хрипло вскрикнула. А после и вовсе наступил на её правое копыто и довольно задрал голову вверх.

Остальных долго ждать не пришлось. Чтобы открыть вторую дверь им потребовалось меньше минуты. И в комнате сразу же стало слишком душно от переполнявших её пони.

— Ну да, ты её точно сломал, — оценивающе сказал один из тройки. — Теперь объясняться придётся перед этим «Барсуком», Идиотина.

— Я лучше на стрёме постою, — отозвался другой жеребец и поспешил удалиться к входной двери.

Серого цвета жеребец, что так радостно продолжал надавливать на копыто Перси, и с улыбкой наблюдать за тем, как она корчится от боли, только засмеялся.

— Да я, плевал на него и всю его никчемную, прогнившую золотыми битсами семейку. Знаешь, как давно меня уже всё это задолбало?! Как давно у меня уже сидит в горле эта ссаная справедливость. Разберись с этим, сделай то, убери тут. Да мы хуже скота!

— Слухай. Я секу, что ты на взводе и всё такое. Но может ты хоть копыто от неё уберешь? — попытался образумить его всё тот же единорог, что не оценил его идею в самом начале. — Спокойно потом пропустим по бокальчику, получим на копыто и делай потом, что вздумается.

Но серого жеребца это явно не убедило. Вместо этого он со зловещей улыбкой посмотрел на Перси, что продолжала хрипеть от боли и заливаться слезами.

— О не-е-ет, — протянул он, — я сегодня оторвусь по полной. За всё, за всё их отношение. Если бы не надо было перетереть тут с одной крылатой проблемкой, нас бы сюда не отправили. А раз проблемки я не вижу, то хотя бы верну должок за шрам этому ублюдку.

Он обхватил копытом персиковую гриву кобылки и дёрнул вверх. Перси тут же вскрикнула и попыталась обхватить его копыто, но мощный шлепок по щеке заставил её снова перейти в оборону.

— Слухай. Ну, правда хорош? Ты ещё её тут раком нагни. Она же потом всё расскажет, и тебя даже с того света этот упырь достанет. И потом молись хоть принцессам, хоть Дискорду.

Оставшийся жеребец, который всё это время молчал, старался не смотреть на то, что вытворяют его товарищи. Вместо этого он смотрел на приоткрывшуюся дверь ванной, где в полной темноте вспыхнули два фиолетовых огонька. Они плавно изменяли цвет на токсично-зелёный и становились всё ярче и ярче.

— А это идея! Слышь, дрянь. Если ты… — на радостях проговорил серый жеребец, но его тут же перебил крик Перси.

— Нет! Пожалуйста! — в слезах взвыла кобылка. Но тут же получила ещё пощёчину.

— Слухай, я в этом не участвую, — сразу же высказался единорог. — Мне проблемы не нужны и тебе, думаю, тоже.

— Да я, лишь немного развлекусь. Пока мы всё равно тут.

Молчаливый жеребец, что смотрел на зеленые огоньки решил медленно подойти к двери ванной и аккуратно её приоткрыть. И стоило ему только открыть рот при виде чудовища, черного, как сама смерть, оно тут бросилось на него, вцепившись клыками в его толстую жирную шею.

Жеребец не успел вскрикнуть, как упал на пол, пытаясь оторвать от себя нечто. Но было уже слишком поздно. Существо вцепилось мертвой хваткой и с невиданной силой, сопровождаемый рёвом, вырвало кусок из его шеи, устроив в коридоре настоящий фонтан из кровавых брызг. Остальные жеребцы даже не сразу сообразили, что произошло. Они тупо уставилась на лежащего, дергающегося в судорогах собрата, что ещё пытался хватался копытом за шею, жеребцы были в ступоре.

— Б… б… б… — начал заикаться жеребец у входной двери и попятился назад. Серый же жеребец отпустил гриву кобылки и встал в боевую стойку. Но даже так его передние копыта тряслись при виде окровавленной морды чейндждлинга, что стоял в проходе и скалился.

Существо не трогалось с места, давая понять, что с ним лучше не связываться. Будто хищник, на территорию которого они неосторожно зашли, он всё ещё давал им возможность удрать. Вот только окутанные страхом пони забыли, как пользоваться этой ненужной штукой в голове и просто остолбенело смотрели.

Но это продлилось недолго. Чейнджлинг на секунду опустил взгляд на свернувшуюся кобылку и в нём, с новой силой, вспыхнула ярость. По телу, в местах где должны соединяться кости, проявились токсично-зелёные жилы. Это больше напоминало вскрытые раны, расползающиеся по телу, словно языки пламени.

— Н-нас о таком не предупреждали! — только жеребец произнёс последнее слово, как в него ударил зелёный сгусток плазмы, выпущенный из загнутого рога чейнджлинга. После чего он замертво рухнул на пол.

Остальные жеребцы рванули, кто куда. Единорог, что у входа, побежал с криками по дороге, а тот, что оставался в комнате, метнулся к окну. Одна лишь Перси продолжала лежать, поджав под себя задние копыта и прикрывая лицо передними.

Она ещё не до конца понимала, что происходит, но, когда перед ней упало тело, и глаза жеребца, словно кричащие от ужаса и боли, потухли, она просто решила замолкнуть. Просто притвориться лишней среди всего этого ужаса.

И странное существо, на удивление, не тронуло её. Оно рычало, мотало головой из стороны в сторону, но не трогало её. А когда с улицы раздался крик, оно просто перешагнуло кобылку и понеслось вслед за убегающим единорогом. После чего наступила тишина. Гробовая тишина.

Так она пролежала ещё долго, боясь даже вздохнуть. Боялась открыть глаза, горевшие от переизбытка слёз. Боялась даже чуточку пошевелить ноющем копытом. А вдруг оно вернется? А вдруг и она станет жертвой этого существа?

Её мысли то и дело пытались остановить необузданную панику, которая с легкостью проламывала стенки подсознания и погружала свою хозяйку в бесконечный ужас. Стук сердца уже стал громче, чем всё, что творилось вокруг. Или в такой тишине ей просто это казалось. Но даже так, она всё равно продолжала лежать. И лежала, даже когда спустя время её нашли очевидцы…

---

Выбравшийся из окна единорог бежал в лес. Находу он пару раз спотыкнулся, но через силу и страх поднимался и снова бежал дальше. Он никак не мог забыть те глаза, ту черную морду с красными следами крови, те острые клыки. Понимание, кто это, хоть и не пришло сразу, но даже если бы и пришло, то положение вещей никак не изменилось.

Забежав за ближайшие деревья, он нырнул в куст, что погуще, и затаил дыхание.

«Надеюсь удрал. Дискорд меня бери, что это сейчас было?!» — мысленно произнёс жеребец, шаря глазами из стороны в сторону. — «Он за секунду порешал корешей! Ублюдок! Так… так… вдох выдох. Вдох! Выдох! ВДОХ! ВЫДОХ!»

От волнения он оступился и случайно сломал ветку. Глаза жеребца уставились вперед, дыхание остановилось, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Он просто смотрел вперед… Пока сзади его что-то коснулось.

Медленно повернув голову, он увидел стоявщего вплотную чейнджлинга. Его зелёные глаза сузились, а язык прошелся по переднему клыку, слизывая с него остатки крови.

Жеребец даже не успел ничего сказать, как его передние копыта подкосились, а горло что-то сжало. Он попытался отмахнуться, попытался использовать магию, но всё, на что хватило сил, это слегка заехать по морде чудовища, которое даже не обратило на это внимания.

— Чу… до… вище, — прохрипел жеребец, прежде чем его глаза закатились и помутнели.

И вот очередное бездыханное тело лежало в кустах, держась за собственную шею.

Чейнджлинг некоторое время смотрел на труп, с каждой последующей секундой его трясло всё сильнее и сильнее. Стоило ему поднять взгляд на дом Перси, в нём вспыхнула очередная ярость.

Подняв в воздух тело, он начал швырять его из стороны в сторону, будто это была обычная игрушка. Только у игрушек не ломаются кости, из них не выходит желудочный сок, они не синеют на глазах. Но этого ему было мало. Охваченный яростью, он заревел, как дикий зверь. И продолжал швырять тело, которое уже с трудом можно было бы назвать жеребцом. В один момент, когда мешок костей отлетел к дереву, он сконцентрировал на конце рога зелёный огонь и метнул. Тело жеребца тут же охватило изумрудное пламя, сжигая шкуру и прожигая плоть насквозь. И только когда от тела остался чёрный уголек, чейнджлинг успокоился.

Закрыв глаза на пару секунд, он глубоко вздохнул и открыл их снова. На этот раз они уже не горели изумрудным цветом, а были привычными фиолетовыми. Он огляделся по сторонам и замер в замешательстве.

— Эм… как я тут оказался?

Редгард вскинул правую бровь и посмотрел на то, что перед ним сейчас находилось. По началу ему просто показалось это остатками костра, но заметив череп, он отшатнулся. Сделав пару шагов назад и, неуклюже оступившись, он повалился на землю. Тут же голову начала разрывать жгучая боль, перекинувшаяся потом на живот и конечности. Это не было обычным недомоганием, как в прошлый раз. Его практически разрывало на части… От невыносимой боли он стал дёргаться и извиваться, как червяк. Хвататься за шею, за голову, но боль не прекращалась. Она даже была сильнее, чем в тот раз, когда он решил выпустить всю энергию в дерево. Она была намного сильнее, чем что-либо ещё случавшееся в его жизни.

От невыносимых страданий, он умудрился прокусить губу. Теперь его морду украшала не только чужая кровь. Крылья не слушались, складывалось впечатление, что они хотят сами оторваться. Вытягивались стрункой вверх, попутно изгибаясь в разных направлениях. А очередные перевороты тела и вовсе частично рвали их о ближайшие кусты и ветки.

Страдания продолжались. Им не было конца. В голове Редгарда крутилась только одна мысль: «Добейте меня, кто-нибудь!» Только вот поблизости никого не было.

— Перси, помоги! — жалобно рыкнул Редгард, уже не понимая, стоит ли он на земле или в небе на облаках, перевернутый, как летучая мышь вниз головой. Мир продолжал кружиться, и от этого становилось ещё хуже. Желудок уже не мог такого терпеть и выплеснул наружу всё своё содержимое.

Казалось, боль начала спадать, но вместо одной проблемы добавился ещё и голод. Желание поглотить как можно больше эмоций. Без разницы каких… Лишь бы восполнить утраченную жизненную энергию!

С открытым ртом он посмотрел на город и начал медленно ползти. Правое копыто не слушалось, а все мысли в голове заменялись желанием поглотить. Поглотить всё!

— Пе… пер… си, — жалобно прохрипел Редгард, не отводя взгляда от до боли знакомого дома. — Где ты?..

Сделав ещё пару рывков, он опустил голову вниз. Глаза уставились в землю, и всё начало темнеть.

Резкий удар в брюхо, будто разряд тока, разбудил Редгарда. Он продолжал лежать, но вокруг него была тьма. Всепоглощающая, непроглядная тьма. Куда бы он не посмотрел, везде была только она. Даже под копытами, ощущая что-то твёрдое, не было ничего.

Медленно встав и покрутив головой, он попытался сделать шаг. И он это сделал. Звук от копыта по какой-то бетонной поверхности раздался эхом со всех сторон, а не только из-под него. Тогда он сделал ещё шаг, пытаясь на ощупь определить, где же он всё же находился. Но ясности картины это всё равно не дало. Тогда он попытался сказать, позвать кого-то. Но тут заметил, что голос просто отсутствовал. И это не было вызвано пробелами здоровья или недавней болью, на которую он сейчас закрыл глаза. Его просто не было!

Зрачки сузились и взгляд начал бегать по сторонам, пытаясь уцепиться хоть за что-то. За что-нибудь! Накатывающий волной страх, заставил его отшатнуться, оглянуться, отпрыгнуть! А в конце концов и побежать! Надеясь на то, что где-то тут существует выход. И чем больше он думал об этом месте, тем хуже ему становилось. Паникуя всё сильнее, он попытался даже взлететь, но заметил, что крылья его даже не дрогнули. Приклеились к телу и не собирались отрываться даже на чуть-чуть.

А потом появился свет… Зелёный яркий свет, который ослепил чейнджлинга. От боли в глазах, Редгарду пришлось прикрыться копытом и отойти на пару шагов.

«Да что происходит?!» — мысленно сказал Редгард, пытаясь из-за копыта приглядеться к свету, понять на что он похож и не опасен ли. А может он уже на том свете? В месте, которое ему объясняли опекуны, как Элизиум. «Да нет… скорее Тартар», снова подумал он.

Странный свет становился ярче, больше, гуще. Словно приобретал некую форму. Превращался в некое подобие вытянутого камня. А после и вовсе начал тускнеть, приобретать тёмный малахитовый цвет и осыпаться по краям.

Редгард не мог оторвать глаз и опустил копыто. Вызванный феномен будто приковал его к себе. Потянул, завлекая всё сильнее и сильнее. Вычищал всё мысли из головы, оставляя только одно. Желание… Желание подойти, коснуться этого осыпающегося объекта.

И с каждом шагом камень рушился, превращаясь в некое подобие сферы, от которой исходила сила. Непонятная сила. Но знакомая, ощутимая, родная?

Стоя в пару метрах, он медленно поднял копыто и потянулся к ней. Зрачки расширились, в голове, словно запущенная карусель, заиграли все возможные эмоции. Она звала его. Ему хотелось её коснуться! Не зная почему, но хотелось!

Лицо чейнджлинга расплылось в улыбке, и он уже практически коснулся камня. Как вдруг перед глазами пролетел маленький огонёк. Он был крошечный, по сравнению с камнем за ним, но на мгновение, он отвлек Редгарда и приковал к себе. Хаотично двигаясь перед ним, он отлетел в сторону и устремился во тьму.

В этот момент зрачки Редгарда вернулись к нормальному состоянию. Он с непониманием посмотрел на собственные копыта.

— Да что, Дискорд его дери, происходит?! — выругался Редгард. И на удивление, он услышал собственный голос. Четко, без какого-либо эха или искажения.

— Ну наконец-то, — обрадовался он, — крыша уже совсем поехала. Но всё же… Где я?

Он хотел было снова посмотрел на сферу перед собой, но его уши уловили знакомую музыку. Стук металлической банки, цокот копыт, тихий напев протяжной ноты. Ему это было знакомо, как будто это было вчера. Он быстро развернулся в сторону, куда улетел огонёк и заметил фонарный столб. Яркий желто-оранжевый свет, освещал небольшой участок дороги под ним. Затем появился ещё один, но куда дальше.

Чувствуя тепло, его копыта сами понесли в ту сторону. Подальше от неизвестного зеленого объекта, который в этот момент начал издавать странный звук трескающегося стекла. И с каждом шагом Редгарду становилось лучше. Всё чётче он вспоминал тот самый день. Ту самую вечернюю прогулку.

Воспоминание выстраивало дорогу. Формировало на глазах Редгарда дома, закрытые прилавки, мусор, который тогда с интересом разглядывала голубая кобылка. Становилось всё больше и больше фонарных столбов, под которыми уже проявилась дорога. Звук музыки и стрёкот сверчков, наполнял улицу, поднимал из глубины сознания ту самую важную ноту, о которой чейнджлинг просто не знал всю жизнь. А после… он заметил силуэт. Радостно припрыгивающий силуэт голубой кобылки, вокруг которой летали банки и прочий мусор, создающий ту самую странную музыку, но пробирающую до самых копыт.

Не задумываясь, он побежал вперед. Наращивал скорость, даже не переживая о том, что сейчас он был в образе монстра. И всё это, лишь бы догнать её. Коснутся её, обнять…

— Перси… — хрипло произнёс Редгард, когда картинка перед глазами начала пропадать. Исчезала улица, исчез свет, исчез образ кобылки.

— Перси… — снова произнёс Редгард, почувствовав себя мокрым. Он с трудом открыл глаза и прикрыл морду копытом.

Холодный дождь орошал его тело. Капли дождя скатывались по листьям и с глухим звуком падали вниз. Многие из них разбивались о панцирь Редгарда, слегка смывая с него землю.

Пронизывающий холод и тьма вокруг, не особо пугали Редгарда. Скорее доставляли дискомфорт. Тем самым заставляя его подняться с земли.

Боль в теле после первого же движения давали понять, что это не сон. Он и правда потерял сознание. И пролежал на земле до самой ночи. Но только он не мог понять — почему? Почему он тут… почему сейчас не дома со своей возлюбленной? Последнее воспоминание было о том, как он покинул комнату и улегся в ванной. А дальше… всё как в тумане.

Стоило ему выпрямится, он сразу же припал на передние копыта и закусил губу. Но вместо привычного соленого привкуса он почувствовал горький, металлический вкус.

Не обратив на это внимания, он просто вытер копытом рот. Но странно было то, что он резко почувствовал боль в клыках.

— Гррр, — жалобно рыкнул Редгард, сжимаясь от боли. — Клыки повредил… Да что б его! Дня два болеть точно будут, если не отвалятся.

Он неуклюже сделал шаг вперед. Как вдруг перед ним сверкнула молния и на секунду осветила участок дерева, где лежали сожжённые останки жеребца. На мгновение, Редгард заметил это и осторожно зажёг свет на кончике рога.

Несколько секунд молчания, когда Редгард пытался понять, что это за масса перед ним. Но как только он заметил череп, то его глаза сузились, а голова разразилась очередным приступом боли. Губы задрожали, копыта были готовы броситься прочь, и только мозг отказывался верить в это. К нему на мгновение пришло воспоминание о том, как это тело пылало в зелёном пламени. Сгорало до костей, оставляя только угли.

— Нет… нет… Это не мог быть я, — попытался сам себя в этом убедить чейнджлинг, делая шаг за шагом назад. — Нет! Это не я!

Хватаясь за голову Редгард сорвался с места. Попутно перевоплощаясь обратно в пегаса, он побежал. Прочь из леса. И вот уже, когда деревья не смогли бы помешать его полету, он понесся на крыльях к дому. К дому, где всегда его ждала та единственная, та, в ком он нуждался та без которой ему уже трудно представить своё путешествие.

Нотка тревоги била в гонг, заставляя Редгарда нестись сломя голову к дверям. И вот… он уже на пороге. Слегка запыхался, до нитки промок, морально и физически выдохся.

— Сейчас приму душ и узнаю, что произошло. Надеюсь, мне не прилетит.

Он коснулся ручки двери и та, со скрипом отворилась. Дверь даже не была захлопнута, не то что заперта. Это удивило пегаса, но не остановило его желание по скорее зайти в дом.

— Эм… Перси? Дверь не заперта… — осторожно вошел Редгард. — Ты тут?

Нащупав выключатель, он включил свет и обнаружил бардак. Полный хаос по всему дому. Следы копыт, стекла, разбросанные мелочи с комода. От этого Редгарду стало не по себе. Будто холодок прошелся от самого носа и аж до живота, заставляя сердце ненадолго замереть. Прижав сильнее крылья, он аккуратным шагом завернул за угол, где была комната Перси, но вместо этого увидел сломанную дверь и следы на полу.

— Перси?

Он всё ещё не понимал, что происходит, но странный едкий запах, что стоял тут был просто невыносимым. Редгарду даже пришлось прикрыть нос, чтобы пройти дальше. А в голове снова вспыхнула боль.

Медленно подступаясь к комнате, он уже понимал, что тут никого нет. Понимал, что тут что-то произошло. Что-то очень плохое. И единственное, о чём, он сейчас желал, это то чтобы ничего не произошло с Перси. Надежда на то, что её это не коснулось.

И вот, он медленно заглядывает в комнату, которая была перевернута вверх дном. Света нет, окно выбито, у входа, как баррикада разбросаны вещи Перси, а на полу ещё одна отметина и странные клоки волос. Он аккуратно подбирает странные клоки и с мыслями: «Да что тут всё-таки произошло!», тут же хватается за голову.

Всплывают образы странных и ранее незнакомых ему жеребцов. Их глаза полны страха, и они стараются убежать от него. Стараются спастись. Но практически каждый падает замертво. Один за другим. Один за другим.

От боли Редгард отшатнулся и упал на край кровати, схватившись за голову.

— Нет… этого не может быть.

Очередное воспоминание, как он вонзил клыки в горло одному из ублюдков отдалось эхом в зубах.

— Нет. Я не монстр! Я не мог этого сделать!

Редгард поднял свои копыта. Его взгляд задрожал, когда он увидел, как по ним текла кровь.

— Я не монстр! Я не убивал их! Не убивал! — нервно проговаривал Редгард, но кровь продолжала стекать по копытам и её становилось всё больше. В панике он пытался просто смахнуть, вытереть о кровать, но ничего не выходило. Складывалось впечатление, что его копыта просто облили краской и отмыть их не получится.

— Я никогда не убивал. Не убивал! Это просто не я! — продолжал нервно выкрикивать Редгард, только на этот раз он стал оглядывать комнату. Искать хоть какие-то следы, куда подевалась Перси.

— Где же ты?! Перси?!

Он обшарил каждую комнату, заглянул за каждый угол, открыл каждую дверцу, но так и не нашел Перси. Внутренний голос кричал и молился, чтобы в голову снова не влезло какое-нибудь воспоминание. Чтобы не подтвердило его опасения. Ведь если что-то случилось с Перси, он долго не сможет после этого оправиться. Ведь лучшая сторона медали, на которую он уже себя мысленно перетянул за последние недели, покроется ржавчиной и прогниет до дырок.

Картину, которую он выстраивал из обрывков, он дополнял логикой, выводами, всеми возможными исходами. Выстраивал между ними нить, соединяя моменты в единое целое. Даже нашёл причину дикости и ответ к ней. Но никак не мог вспомнить, никак не мог представить, куда всё же пропала Перси. Ведь именно он мог стать главной причиной её отсутствия. Только об этом не помнил…

В один момент он остановился и затих. Внутренний голос подсказывал, что кто-то приближается. Явно с не добрыми намереньями. Знакомые эмоции опасности, которые далеко не впервые преследуют его из города в город. Их он вряд ли с чем-то мог спутать.

Собравшись с силами, он выскочил из разбитого окна и взмыл в небо. Холодный дождь и бушующий ветер, встретили его как чужого. Как лишнего в своей стихии, не давая и шанса взять над ней верх.

Забравшись так высоко в небо, практически заныривая в чёрные тучи, он чудом не попал под появившуюся на мгновение молнию. От испуга его грива вздыбилась, крылья окаменели, а глаза зажмурились. Решение спуститься обратно в лес было принято незамедлительно.

Но даже так, мысли о произошедшем не покидали его. И были на порядок выше, чем поиск убежища или мысли о преследовании. Благо с последним погода была на его стороне.

Приземлившись на открытое место в лесу, он тут же спрятался под раскидистым деревом.

— Это ужасно, — проговорил Редгард, и вытер грязным копытом морду, — это конец. Конец всему.

Страх и паника начали сменяться гневом и Редгард яростно ударил по дереву, которое прикрывало его от грозы. Оно одарило его порцией воды, скопившейся на листве.

— Только я подумал, что могу быть нормальным. Нет… уверен был в том, что смогу жить нормально. Как произошло это? Я не понимаю. Я ничего не понимаю! — он яростно ударил ещё раз, уже не обращая внимание на добавку сверху. — Я в жизни не вел себя так. Да… были случаи, когда из-за моей неосторожности я мог довести пони до смерти, но то были случайности!

Он медленно коснулся своих клыков и тут же взревел от ярости.

— Я монстр! Я просто уничтожил их! Всех! До единого! И ещё хуже… Я мог навредить единственному золотому билету в счастливую жизнь! — Редгард сел у дерева и задрал голову вверх. — Откуда у меня такие силы. Откуда столько ярости?! Почему именно в тот момент я поступил так?!

Ни одного ответа не последовало. Дождь продолжал лить, как из ведра, частично перебивая некоторые тихие высказывания Редгарда.

— В любом случае… Всё кончено. Нужно улетать, пока сюда не направили гвардию. Я был очень рад… Счастлив, что смог хоть ненадолго почувствовать себя живым. Хоть немного почувствовать себя нужным кому-то. Но уже ничего не сделаешь. Я уверен, что с Перси всё хорошо, я уверен, что ей помогли… я… не уверен, — с последними словами, Редгард схватился за голову, понимая, что бесполезно убеждать себя в том, чего он сам не знает.

Редгард с трудом сдерживал слёзы. Хоть и не до конца понимал, что именно сейчас происходит с ним. Не понимал, почему от его исповеди так сильно колит в сердце.

— Я бы не смог ей навредить… Это просто глупо. Пусть она и не подарок, но мне всё равно было приятно с ней находиться. Аура, которая от неё исходит, как бальзам на душу.

Он постарался успокоиться. Постарался представить, что во всей ярости он просто разогнал всех падальщиков от его добычи. А в конце погнался за последним из них. По край не мере, так он это помнит. И отсюда наклевывалась ещё одна мысль. Предположение, от которого ему стало ещё хуже. Предположение, которое забивало последний гвоздь в доску, которую должны будут похоронить со всеми его мечтами.

— Я раскрыл себя. Я показал ей истинный облик. Ни один в мире пони не подумает, что в его дом случайно забрел чейнджлинг, устроивший кровавую баню. После такого ни один в мире… — со злостью он уже не смог договорить и просто с рёвом принялся колотить дерево. И даже когда он поскользнулся и сполз на мокрую землю, он продолжал одним копытом, словно жеребёнок, бить по земле не веря, что всё так может закончится.

— Конец… — тихо произнес Редгард, поджимая к груди задние копыта и закрывая глаза.

Он слишком долго был в этом оазисе. В этом добром и интересном месте. По-своему загадочном и таком мирном. Но всему рано или поздно наступает конец. Наступает момент, когда жизнь закидывает твою обитель камнями, которые ты просто не в силах выкинуть обратно. И нет ничего лучше, чем просто оставить это место.

Оставить интересы, надежды, мечты. Оставить частичку себя, которая быстро затеряется в закоулках дворовых сплетен или на страницах старой никому не интересной книженции. Оставить всё позади и просто двигаться дальше. Дальше, как и всегда.

«Изменения и перемены к лучшему» — это Редгард слышал постоянно и каждый раз не предавал этому значения. Просто считал это обычным делом, по типу завтрака по утрам или желанию лечь спать, когда вздумается. С его-то жизнью… это казалось просто. Но сейчас всё было иначе.

Из никому ненужного отрешенного одиночки он стал впервые кому-то по-настоящему полезен. Кому-то по-настоящему нужен. К нему не старались лезть с допросами, не старались его изменить. Точнее, старались… но делали это по-другому. По-особому, как он считал. И ему нравилось это отношение. Нравилось общение и время, которое уделяли именно ему. Только ему! Он наконец-то смог отличить совершенно другую жизнь, от вечных скитаний и пряток от самого себя. И эта жизнь ему понравилась.

Его идеалы, убеждения по поводу себя и окружающих медленно рассыпались благодаря одной единственной пони. Именно она была с ним по-настоящему честна. Старалась помочь, даже если за плечами у неё был огромный груз. А что Редгард? Что он сделал для неё? Чем он смог помочь? Лишь доставил очередных хлопот. Закинул ещё один комок грязи в и без того загаженный пруд.

Вместе с этой мыслью он поджал копыта ещё сильнее. Ему не хотелось вставать, не хотелось никуда идти, не хотелось ничего. И даже назойливый дождь не мог возродить в нём эти желания.

Он так и пролежал, пока дождь не усилился, не стали сверкать молнии и не поднялся сильный ветер, от которого всё тело Редгарда взвыло от дискомфорта и холода. И он бы отправился в дальний путь сейчас, но для этого нужны были силы. А это означало вернуться обратно в город. Вернуться туда, откуда Редгард уже мысленно сбежал.

Поднимаясь на копыта, он с болью в груди вздохнул и медленно пошел глубже в лес. Даже в обессиленном состоянии ему не хотелось оглядываться. Хотелось поскорее забыть всё, что связывало его с этим местом, хотелось забыть эту боль. Найти очередное тихое место и хорошенько вздремнуть.

«Кажется, в пару десятков километров отсюда был небольшой городок. Надеюсь, сил долететь хватит. Ну или частично долететь», — подумал Редгард, медленно поднимаясь по холму. И каждый его шаг отзывался приступом боли и усталости. «Сейчас бы лег на диван… Она бы принесла чай… Достала бы тупыми вопросами… Предложила куда-нибудь завтра сходить...»

В один момент он оступился и чуть не покатился со склона, но вовремя успел зацепиться за торчащие корни дерева перед собой.

«И о пище никогда не надо было беспокоиться».

Тихо рыкнув, он со злостью попытался надломить корешок дерева, но получилось его только согнуть. Эта ярость предала ему сил, чтобы взбираться дальше и дальше. Пока в конечном итоге он не оказался наверху.

Деревьев тут практически не было, а впереди виднелась полянка, удобное место для взлета. Но в один момент Редгарду показалось, что она ему знакома.

Он медленным шагом вышел на пустырь и тут же застыл на месте. Это было тем самым местом, куда его приводила Перси. То самое место, где они провели ночь. То самое место, где Перси ему показала красоту мира, ранее не замечавшему, глупому и слепому чейнджлингу.

Грусть обхватила его тело и крепко сдавила сердце. Его взгляд был прикован к этому месту. Даже капли дождя, что падали на морду и разбивались брызгами, не могли заставить Редгарда моргнуть и отвести взгляд. И пускай сейчас это место не выглядит так, как тогда, но всё ещё помнит тот вечер во всей красе.

На мгновение показалось, что рядом находится Перси, и он невольно изобразил улыбку. Старался не двигаться, что бы кобылка запечатлела на фотоаппарат и потом не кричала, если фотография выйдет размазанной. Только её не было рядом. Он понял это только спустя пару секунд, когда взгляд всё же ушёл в сторону.

— Точно… я и забыл, когда это было. Всегда забываю.

Крылья с некоторой сложностью раскрылись, разбрызгивая во все стороны, скопившиеся на них капли дождя. Редгард глубоко вздохнул. С лица сползла улыбка, взгляд был направлен в небо, где огромные тучи продолжали изливать свои слёзы.

— Прощай… — тихо прошипел он и взмахнул крыльями. Но оторваться от земли он так и не смог. Слишком было тяжело, и он не понимал: Почему?

— Уверен в этом? — раздался женский голос позади, отчего Редгард пал в ступор. Он почувствовал копыто, которое аккуратно надавливало ему на спину, не давая взлететь.

— Не знаю, — тихо ответил он.

— Тогда почему ты постоянно врёшь себе? Врёшь, что сбежать — это лучшее решение? Снова прежняя жизнь?

— Снова прежняя жизнь, — с болью согласил Редгард.

— Но ты же этого не хочешь!

Редгард сжал копыта и резко обернулся.

— Я не знаю! — крикнул он в пустоту, нарушаемую только дождем. — Оставь меня уже в покое!

Он опустил голову вниз, позволяя каплям дождя скатываться по его голове и падать с кончика носа. В один момент раздался смешок, и кто-то похлопал его по плечу.

— А я не считаю тебя чудовищем.

Редгард почувствовал теплое прикосновение. Нежные, теплые объятья, которых ему так не хватало. И он упал. Согнул передние колени, опускаясь на мокрую траву.

— Не тебе это решать, — снова проговорил Редгард в пустоту.

— А разве нужно кому-то ещё? Или ты чьих-то других мнений прислушиваешься, идиот?

Редгард смотрел на свои копыта, с носа стекали капли дождя.

— И что ты предлагаешь? Мне… существу, которое рождено отбирать то, что никогда не познает сам?

— Настроить на свой лад, — проговорил женский голос. — Ты же ведь знаешь, как это сделать?

— Не надо меня учить. Меня уже давно от всего этого воротит.

В ответ раздался лишь смех. И некто хлопнул Редгарда по спине.

— Если заболеешь, останешься жить на улице. Мне ещё в больницу после всего произошедшего не хватало попасть.

— Это уж точно, — сам посмеялся Редгард и медленно встал. — Надеюсь, ты перестанешь быть такой назойливой.

Редгард задрал голову, позволяя проливному дождь окропить его мордочку, а после снова взмахнул крыльями.

Гроза не прекращалась. Она становилось только хуже и хуже. С крыш стекали ручьи, спускаясь по водосточным трубам и собирались в огромные реки на дорогах. Раскиданный мусор и оставленные под домами вещи, присоединялись к этому путешествию по улицам города. А нередко сверкающие молнии заставляли жителей домов гасить свет и закрывать шторы.

Ночному существу было плевать на это, и он летел к месту, в котором был уверен, что находилась его пассия. Точнее, он уже проверил больницу под видом обычного пациента, а заодно и набрался сил. Так что единственное возможное место оставался только бар Базальта.

Подлетая к бару, он приземлился перед дверями потянул копыто, но в самый последний момент остановился.

«Нет. Базальт не даст мне с ней поговорить наедине. И точно пустит в ход свои шипы (сардельки)»

Тогда взгляд Редгадр перешел к окну второго этажа, где тускло горел свет.

Буквально мгновение и Редгард уже завис напротив окна, аккуратно вглядываясь в помещение. Несколько свечей, расставленных по углам комнаты, открытая дверь, на полу скомканное одеяло. Не было ничего, чтобы могло выдавать присутствие Перси. Пока он не услышал разговор из соседнего окна, где была темнота.

— Мне страшно… у меня до сих пор поджилки трясутся, — чуть ли не навзрыд тихо говорила Перси.

— Представляю. Такое увидеть в живую, можно больше и ужастики никогда не смотреть. Но ты не переживай. Тут, считай, королевский дворец и лучшая гвардия… Точнее, погреб дворца, иначе откуда тут столько выпивки!

Редгард медленно перелетел к другому окну и увидел за ним Базальта, что, сидя на кровати, одной лапой прижимал к себе голубую единорожку. Из её глаз лились слезы, она крепко обхватывала тело грифона и зарывалась мордочкой в его перья на груди.

— Кстати, по воле случая, у меня тут королевский напиток есть. Его аж самой Селестии наливали в стакан. Грушевое вино!

Перси не отвечала, отчего Базальт расстроено фыркнул, взяв с пола открытую бутылку, пригубил из горла. После чего, роняя бутылку на пол, он ухватился аккуратно за плечи Перси и приподнимая чуть выше, крепко прижал к себе.

— Ну ладно, ладно. Я понял, что с такими шутками в цирке не выступать. Не переживай, я рядом. Этот кошмар кошка унесла.

Он аккуратно похлопал Перси по спине, от чего та зарыдала.

Редгарду было больно наблюдать эту картину. В один момент он даже, чуть не забыл, как махать крыльями, но продолжал смотреть за происходящем.

— Я была одна… Они избивали меня… и хуже всего то, что Редгард… — Перси чуть ли не закричала от горя. Она начала бить Базальта по спине, а сама сильнее зарываться носом в его грудь.

— Ну, я же тебе изначально говорил. Не того он, поля ягода для тебя. Сдриснул, как только запахло жаренным. Попадется мне на глаза, я ему копыта поотрываю, а крылья на соленья пущу.

— Не надо! — тут же воскликнула Перси.

— Ещё как надо. Оставил тебя, в такой ситуации. Это не позволительно тому, кто тебя обещал оберегать.

Базальт аккуратно прошелся дрожащей лапой по спине Перси и аккуратно зарылся клювом ей в гриву. Было видно, как он получает наслаждение, от запаха её шерсти, её гривы… Он даже раскрыл крылья и облачил Перси в плащ из своих перьев.

Редгард прижался к окну, учуяв отвратительную ему сейчас эмоцию. Отвратительной она была потому, что он завидовал ему. Он собственными глазами видел, чего именно хотел добиться Базальт и это заставило его злиться. Если бы не некая слабость и контроль над тем, чтобы крыша в очередной раз не поехала, он бы разбил стекло и ворвался в комнату, устроив грифону незабываемый концерт. Поотрывал бы сам ему конечности, а голову прибил бы к входной двери, чтобы отпугивала всех посетителей. Но сейчас, он мог лишь наблюдать… Сжимать копыта, скалить зубы, но наблюдать.

— Перси. Подними мордашку, — Базальт одной лапой и слегка наклоном тела, отстранил от себя Перси и заставил посмотреть в его глаза. — Оу, а так ты выглядишь намного милее, — усмехнулся он. — Не знаю, что там будет дальше, но тебе не кажется, что за всё время, что ты тут прибываешь в городке, у тебя проблема за проблемой.

Перси опустила глаза, и попыталась вытереть нос. Заикаясь она попыталась согласиться, но выходило крайне неразборчиво.

— А идешь ты всегда к кому? А плачешься всегда кому?

— К те… бе, — тяжело ответила Перси.

— Хо-хо, а я о чём. Вот ты не слушаешься старого, хотя нет, ещё полного сил, плешивого грифона, и попадаешь в такие проблемы. Давай успокаивайся, и как в старые добрые времена, мы преодолеем это вместе.

Она не знала, что ответить и продолжила лить слёзы, но Базальт аккуратно поднял мордочку кобылки и потерся клювом об её щеку. В этот момент разразился гром, оконная перегородка треснула, от чего Базальт тут же обратил внимание на окно, но за ним никого не было.

Редгард в ярости, обливаясь слезами в сердце, несся подальше отсюда. Он пытался выкинуть это из головы, пытался вытрясти эти мысли, но чейнджлинга не обманешь. Он почувствовал, как Перси поддалась искушениям. На секунду, но в ней вспыхнуло желание ответить взаимностью этому гаду. И это проткнуло сердце и все надежды Редгарда. Он уже не знал, что делать. Он просто не понимал всего этого.

Крылья несли его дальше в город. В такую погоду только глупец решит полететь таким далёким маршрутом. Впереди было здание школы, на которое Редгард благополучно приземлился. Он обернулся обратно чейнджлингом и в очередной раз опустил голову. Сейчас уже не было желание колотить или стараться что-нибудь сломать. Было только замешательство и полное разочарование. Неужели собственное я, которое его переубедило в последний момент, оказалось чьей-то шуткой

Неблагосклонная судьба в очередной раз хвостом заезжает по морде? Он просто отказывался этому верить, но в глазах продолжала стоять картина Перси, которая выбирает не его. Впервые выбирает не его. И вместе с дождем по щекам потекли горячие слёзы.