Авторучка
В зале суда
Пылинки щекотали нос. Я с трудом удерживалась от чихания, опасаясь сдуть на пол что-то из документов.
Не только из наших – на столе их лежала целая куча! Впрочем, сейчас их безжалостно спихнули в сторону, освободив место для наших бумаг.
Стряпчий внимательно изучал письмо канцелярской компании, задумчиво пошевеливая ушами – его короткая грива при этом вздрагивала. В какой-то момент он, не глядя, протянул копыто, нашарил рядом увесистый том, пробежал взглядом пару строчек и вернулся к письму.
Наконец он опустил бумагу на сукно.
– И как вы планируете ответить на их требование? – спросил он.
Мы удивленно переглянулись.
– Планируем ответить? – переспросил Бронз. – Признаться, мы рассчитывали, что вы нам что-то посоветуете…
Пейпер Стамп покачал головой.
– Мистер, я готов составить для вас текст ответа или иска. Подготовить или проверить условия соглашения, чтобы вы были уверены, что вас не обманут. Представлять ваши интересы в судебном процессе. Но мне необходимо понимать, как вы сами дальше планируете действовать. Насколько я понял, вы не готовы соглашаться на их требования?
Я тряхнула головой.
– Еще чего не хватало! Мы столько вложили в нашу лавку – деньги, время, силы!
Бронз кивнул.
– Я бы не сказал, что они ломят совсем уж неподъемную цену. Но мы с трудом балансируем на грани окупаемости, и это я говорю только с учетом заработка нас и Реми. Если сейчас начать выплачивать им отступные – работать придется в голый ноль. Что же до продажи дела… Будь это просто лишняя точка – я, возможно, и продал бы ее за семь тысяч, но новое дело? Которое в перспективе может принести многие десятки тысяч? Нет.
Йев’ени криво усмехнулся.
– У меня шкурные соображения. Новый владелец наверняка поставит своих людей. То есть пони. То есть в этом и есть проблема, ага.
Пейпер что-то пометил в своем блокноте. Блокнот, как и кабинет, внушал уважение – массивный, с золотым пружинным креплением, бронзовыми накладками на уголках.
– К тому же, если вы подпишете с ними соглашение о передаче права привилегии – это даст им в руки рычаг давления. Они смогут отозвать привилегию, как только почувствуют, что риск конкуренции с вами превосходит доход с баналитета, – он сощурился.
– Насколько ваши устройства конструктивно схожи с перьями? Общие элементы, идеи, принцип работы?
Я вместо ответа протянула ему стиломех. Самый простой демонстрационный образец.
– Смотрите. Вот стержень, сюда залиты чернила. Вот наконечник. Здесь – крохотный шарик, и так далее. Ну вы же знакомы с конструкцией из патента.
Пони задумчиво осмотрел стиломех.
– Да, притянуть их под привилегию будет сложно. Но я бы не сказал, что невозможно. К примеру, если они отыщут где-то прецедент, где пером признается все, что смачивается чернилами… Тут надо подробно работать с подзаконными указами и техстандартами.
– Вы сможете это сделать? – настойчиво спросила я.
Пейпер вскинул ногу.
– Терпение, кобылка. Следующий вопрос – вы когда-либо называли эти устройства перьями? Сравнивали с ними? Особенно перед широкой публикой и вообще при свидетелях?
Я призадумалась.
— Я – нет, – решительно заявил Йев’ени. – Я помню ваше предупреждение. Я всегда говорил клиентам, что они называются стиломехами.
Я виновато поджала хвост.
– Я, возможно, раз или два… Но я уже сама с трудом вспомню, кто были те пони! Как это может использовать Уайтфизер?
– В судебном процессе случаются самые неожиданные вещи, – сообщил Пейпер. – Ладно, а письменные подтверждения есть? Интервью, вывески, рекламные объявления?
– Нет. Совершенно точно нет. Я сама подавала объявления в газету и рисовала вывески. Мы везде использовали слово «стиломех»!
Пейпер сделал еще одну пометку.
– Уже лучше.
Он отвел копытом со лба бурые пряди гривы. Что-то прикинул.
– Итак, – обвел он взглядом нашу троицу. – Что «Стамп и Стамп» могут вам предложить, джентлькольты и кобылка.
Во-первых, за двести битов я готов составить для вас ответное письмо. Вполне возможно, если аргументы в нем будут достаточно вескими, Уайтфизер и Ко отступятся и предпочтут не тратить деньги на судебный процесс. Это в случае, если они рассчитывали лишь взять вас на испуг.
Во-вторых, за пятьсот битов я возьму на себя документальное сопровождение иска. Подготовка ответа на иск, правовое обоснование, подбор документации, кроме специальной технической.
И за семьсот пятьдесят – полное сопровождение. Все то же, что в предыдущем пункте, плюс представительство ваших интересов перед судов.
– А если суда не будет? – спросил Йев’ени.
– Тогда, как я уже говорил – двести бит за ответ на претензию.
Бронз задумался. Обменялся взглядами с Йев’ени.
– Семьсот пятьдесят – это если мы выигрываем суд? – спросил тот.
Стряпчий решительно мотнул головой.
– При любом исходе. И премиальные в сто пятьдесят бит при выигрыше.
Я возмущенно вскинулась, едва не слетев со стула:
– Подождите! За что мы будем платить, если проиграем суд?
Стряпчий со вздохом перевел взгляд на меня.
– Старгейз. Участие в судах – это тоже работа. Я буду готовить документацию, изучать патентное и баналитетное законодательство, искать прецеденты. И эта работа должна оплачиваться. Успех процесса зависит не только от моего труда. Но и от квалификации законника с другой стороны, неизвестных сейчас обстоятельств дела и доказательств, которые соберут Уайтфизер и Ко, да просто от того, какого мнения будет придерживаться судья. Я не могу ставить свой заработок в зависимость от всех этих факторов. Если бы адвокатам платили только за выигранные процессы – наша профессия бы исчезла.
Я виновато ссутулилась. Ну да, в таком изложении это… звучало разумно.
– Какие вообще у нас перспективы? Как вы считаете? – поинтересовался Бронз.
Пейпер задумался. Перечитал свои почеркушки в блокноте.
– Прецедент, конечно, интересный. Обычно наши суды не поддерживают совсем уж абсурдные монопольные требования – в духе попыток объявить испеченным хлебом все, что сделано из муки, были у нас и такие иски… Но ваш случай в серой зоне. Новое изделие, конструктивно отличное от старого, но схожее по целевому использованию… Да и опять же, ее высочество – противница старых привилегий, но и настороженно относится к людским технологиям… Я бы сказал, пятьдесят на пятьдесят.
Он перевел взгляд на Бронза.
– Вы патентовали отдельные детали? Рецептуру чернил? Или только изделие в целом?
– Только стиломех, – покачал головой рыжий пони. – Зря, да?
– Ну, у нас тут не чисто патентный спор, а еще и с элементами права продажи, – задумчиво ответил Пейпер. – Хотя стоило бы запатентовать и существенные элементы на будущее.
Снова обвел нас взглядом.
– Ну что вы решили?
Мы переглянулись.
– Рискнем? – спросил Йев’ени.
Бронз фыркнул.
– Ладно, куда нам деваться.
– Будет обидно отступать, когда прошли такой путь! – это уже я.
Человек усмехнулся. Обернулся к стряпчему.
– Ладно, Пейпер. Пишите ответ этим злодеям, и будем готовиться судиться. Что от нас требуется?
– Техописание и патент. Все учредительные документы по вашему товариществу, включая разрешения от инспектора и КУДА. Соглашение на представительство интересов и доверительное письмо на мое имя, – он извлек из ящика стола пару бумажных листов. – Как только подпишем документы, и вы выпишете на мое имя вексель с предоплатой – приступим к работе.
Белая красногривая единорожка обвела нас взглядом.
– Это ваше окончательное решение? – спросила она.
– Да, – уверенно ответила я за всех – Бронза, Реми, себя и Йев’ени. – Мы не собираемся соглашаться на ваши требования.
Лау Райдер вздохнула.
– Это ошибочное решение, Старгейз, – произнесла она. – Мои наниматели предлагают более чем выгодные условия. Сумма, которую вы получите за продажу лавки и патента, почти вдвое больше месячного дохода с нее. И мы оставим вам всю выручку, которую вы успели заработать.
– Нет, – твердо повторила я. – И вы, и я знаем, что стиломехи могут принести в перспективе прибыль куда большую.
– Хорошо, тогда почему вас не устраивает оплата привилегии? Мы предлагаем довольно скромный размер для предприятия в центре Мэйнхэттена. Если ваше дело будет развиваться и дальше, она окупится в ближайшие…
Бронз покачал головой.
– У нас нет времени ждать, Лау Райдер. Это будет когда-то, а мы должны зарабатывать биты и платить по кредиту сейчас. К тому же мы все понимаем, что вы сможете расторгнуть договор, стоит стиломехам составить перьям реальную конкуренцию.
Лау Райдер дернула ухом. Чуть заметно – но похоже, замечание Бронза попало в цель. Я мысленно поблагодарила Пейпера за его предупреждение.
– К тому же это не просто новый письменный прибор! Это – знак того, что люди могут, несмотря ни на что, стать нашими друзьями! – ввернула я.
Лау Райдер скривила уголок губ.
– Я не стану обсуждать с вами межвидовую политику, Старгейз. Что же, а что насчет остальных ваших друзей? Я уполномочена неформально сообщить вам, что мы оставим рабочее место за каждым, кто даст согласие на продажу своей доли. Но к упорствующим… на них наша готовность сотрудничать не распространяется, – она перевела взгляд на Йев’ени и Реми.
Человек засмеялся.
– Зря стараетесь, кобылка. Во-первых, у нас сквозное налогообложение, и такие решения принимаются только сообща.
– А во-вторых?
– А во-вторых – мы тут не просто коллеги по бизнесу, мы еще и друзья. Я краем уха слышал, пони высоко ценят дружбу, не так ли? Тогда вы должны понимать, что бесполезно пытаться нас расколоть.
Реми улыбнулась и стукнула человека по плечу копытом.
Лау снова вздохнула.
– Вы делаете ошибку. У нас есть свидетели, которые покажут, что вы продавали эти штуки как замену перьям. Мы тоже имеем друзей, причем среди ваших покупателей. Вы открылись три месяца назад, а мои наниматели – торговый дом с многовековой историей. Вам не победить.
Йев’ени смерил ее взглядом.
– Поэтому вы стоите здесь, Лау, и пытаетесь нас напугать? Или поэтому, что сами не уверены в своей победе и хотите, как говорят на Земле, взять нас на понт?
– Нет, – проговорила пони. – Потому что хотели дать вам шанс на взаимовыгодное решение. Но если вы на него не согласны, тогда придется пойти по сложному пути. До встречи. – она поклонилась, встала и исчезла за дверью подсобного помещения. Куда мы ее пригласили пройти десять минут назад, оставив покупателей на въерошенного Стила.
Йев’ени откинулся на стену. Завалившись назад так, что рисковал упасть с табуретки.
– Не слишком ли мы ее резко? – задумчиво спросила Реми. – Хотя сказано было хорошо, признаю.
– Сдается мне, в самый раз! – выпалила я.
Бронз покачал головой.
– По крайней мере, с патентом у нас на копытах и они торговать стиломехами не смогут. Даже если разберутся, как они работают.
– Нам не надо, чтобы никто не мог ими торговать, – не открывая глаз, проговорил Йев’ени. – Нам надо, чтобы ими могли торговать мы.
Я ухватила копытокинезом термос.
– Кофе?
Человек потянулся. Помотал головой.
– Я в зал. Подменю Стила, ему еще дневную норму дорабатывать.
– И не ему одному, – откликнулась Реми.
Приостановилась у выхода, обведя нас взглядом.
– Ребята… знаете, вы молодцы. Даже если у нас не выгорит… я буду гордиться тем, что мы работали вместе.
– У нас все получится! – оборвала я ее. – Мы выиграем, потому что… потому что за нами наша дружба! А значит, мы не можем не выиграть!
Городской суд Мэйнхэттена располагался недалеко от мэрии, во внушительном здании с массивной мраморной колоннадой перед входом. Под крышей тянулся ряд барельефов с изображением свитков, перьев, книг, весов и прочих атрибутов правосудия. Перед зданием суда стоял фонтан, сейчас выключенный.
Пейпер окинул Йев’ени скептическим взглядом.
– Стоило бы, конечно, одеться поофициальнее, – пробормотал он.
Тот развел руками.
– Это моя лучшая и единственная парадная одежда.
Пони вздохнул. Сам он был облачен в короткий сюртук с белой манишкой, не прикрывающий грудь.
– Ладно, вы участник дела, вам простительно.
К счастью, насчет моего темно-синего пиджака не было сказано ничего. Мне не представлялось случая надеть его больше года, и я опасалась, что он порядком вышел из моды – но времени и денег приобрести что-то получше уже не оставалось!
Мы миновали фонтан, прошли между колоннами в высокие, вдвое выше роста пони, тяжелые двери. Они на удивление плавно поворачивались на петлях. Наверно, какая-то магия, или же их просто смазывают каждый день…
Селестия пресвятая, о чем ты думаешь, глупая пони?
Ладно, ладно, я просто нервничаю и ищу повод отвлечься…
Ладонь человека небрежным движением, словно случайно, коснулась моего плеча. Я ответила таким же как бы нечаянным легким толчком. Мы переглянулись, улыбнувшись.
Дурные мысли мигом улетучились.
– Если дружба с нами, то кто против нас? – шепнул Йев’ени мне на ухо. Я лишь кивнула.
Мы прошли через большой, в половину здания, зал со скамьями и толпящимися пони, поднялись по боковой лестнице. Вышли в широкий коридор с крашеными зеленой краской стенами и скучающими на жестких стульях пони. Само это место навевало мысль о бюрократии, скуке и унынии.
– О, Пейпер, – вопреки моим ожиданиям, Лау Райдер доброжелательно улыбалась. – Рада тебя видеть.
– Аналогично, Лау. Готова к очередному проигрышу?
Единорожка усмехнулась.
– Лучше заранее подготовь текст мирового соглашения, Пейпер. Твоим клиентам оно пригодится, чтобы не начать терять деньги уже сейчас.
Ближайшая дверь распахнулась. Лау Райдер отодвинулась в сторону, чтобы не мешать проходящим пони. Воспользовавшись этим, я подалась к уху Пейпера.
– Вы с ней так… спокойно общаетесь?
Стряпчий пожал плечами.
– Мы оба профессионалы. Это просто работа и элемент состязания. Это не мешает нам быть в хороших отношениях за ее пределами. Адвокатура Мэйнхэттена – на самом деле очень маленький мирок, мы все друг друга знаем.
– Ну, наверное… это имеет смысл, – пробормотала я растерянно. Действительно. Почему я отказываю в праве кому-то быть хорошей пони только потому, что она работает на нашего конкурента?
В этот момент меня окликнули. Я обернулась.
– Дью Даск? Я так и думала, что это будешь ты!
– Ну а кто у нас лучший репортер по судебной части? – усмехнулась земнопони. – Как странно видеть тебя среди участников суда, а не нашей братии. Может, сделаешь пару набросков по старой памяти?
– Может, может…
– Кстати, ты пригласила и ребят из «Новостей»? – поинтересовалась Дью.
Я вздохнула.
– Слушай! Мы ведь заинтересованы в том, чтобы история разошлась как можно шире. Я понимаю, тебе хочется эксклюзивного материала…
– Да брось, все понятно. Честное состязание и все такое. Не парься. Кстати, представишь меня своим коллегам?
– Конечно. Дью, это Йев’ени, мой напарник и создатель стиломеха. Йев’ени, это Дью Даск из нашего репортерского отдела… Я хотела сказать, из моего бывшего репортерского отдела!
– Рада познакомиться, Йев’ени, – Дью слегка стукнула копытом в кулак. – Ваше изобретение – дискордски удобная штука для наших ребят. Как насчет небольшого интервью после заседания?
– Почему бы и нет?
– Пони, тише, – велел стоявший у дверей в назначенный нам кабинет стражник-пегас с церемониальной алебардой. Я покраснела. Мы сгрудились в отдалении от входа.
Пейпер жестом привлек мое и Йев’ени внимание.
– Итак, помните, – велел он негромко. – Никакой явной лжи, они могут ходатайствовать о вызове свидетелей, которые запомнят ваши слова. Старгейз, если вы не уверены, называли ли стиломехи перьями – так и говорите. Можете уточнять, что не поправляли клиента, использующего такую формулировку, что сравнивали оба товара – но не лгите в открытую. Это позволит им ходатайствовать о признании любых ваших показаний недействительными.
– Поняла, Пейпер, – я ощутила, как пута слегка подрагивают от волнения. Плюхнулась на стул и поежилась. Йев’ени опустился рядом.
– Йев’ени. Если вас будут опрашивать о подробностях конструкции стиломеха – напирайте на нюансы, которые отличают его от пера. Желательно – в тех же выражениях, что в существенной части техописания. Можете уточнять, что в вашем родном мире это устройство противопоставляется стальным перьям, только без лекций по земной истории. Если они выставят этого пони, Глу Мэйна, как свидетеля, и вопросы будут касаться вашего с ним общения – постарайтесь упомянуть запись в его книжке и то, что вы внесли исправления. Это подтвердит вашу добросовестность.
– А если он заявит, что я называл их «перьями»? – поинтересовался Йев’ени.
Пейпер хмыкнул.
– Формально это будет преступлением, если вы этого не делали. На практике – вы являетесь заинтересованной стороной, поэтому ваши и Старгейз показания могут быть не приняты во внимание. Я надеялся раскопать подтверждение его связей с Уайтфизер, но мне не удалось поднять ничего существенного. Жаль.
Время тянулось. Давно прошли назначенные для проведения процесса одиннадцать утра, и часовая стрелка на больших часах над входом подползала к верхней отметке. Стражник вводил и выводил пони из зала, но наши имена все не звучали.
– Сколько еще ждать? – не выдержав, спросила я Пейпера.
Земнопони пожал плечами.
– Обычное дело. Дел всегда много, а судей мало. Наберитесь терпения и ждите.
Я, кажется, начала задремывать. Ну да, обычное дело – ночью нам обоим не спалось, и увы, не потому, что мы были заняты друг другом! Потом я успела замерзнуть, пока шла по улицам в тонком пиджаке без шарфа, и очутившись в теплом помещении с морозца… Не заснуть бы в самом деле!
Дверь вновь отворилась, выпуская тихо переговаривающуюся толпу пони. Закрылась. Я сдержала зевок…
– Йев’ени Комаро, Старгейз Винтер, – донесся голос стражника. – Пейпер Стамп, Лау Райдер. Заходите.
Я вскинулась. Спрыгнула со стула, на котором успела угнездиться. Следом за мной торопливо поднялся Йев’ени.
Пейпер Стамп жестом позвал нас за собой. Мы разместились по одну сторону обтянутого шпоном дубового стола, Лау Райдер, изящно запрыгнув в кресло, принялась раскладывать документы и папки по другую. Голубая земнопони в темно-синем сюртучке, сидевшая за отдельным небольшим столом, прокашлялась.
– Всепони, прошу встать. Суд идет.
Вошедшая в кабинет пони была облачена в тяжелую черную мантию, скрывающую кьютимарку, и белый парик с падавшими на плечи буклями. Я мысленно посочувствовала ей – можно представить, насколько жарко в таком облачении летом! Впрочем, наверняка на здание наложены какие-то поддерживающие прохладу заклинания. Из-под мантии виднелась полоска светло-бежевой шерсти.
Она заняла место на возвышении, за отдельной массивной кафедрой, обтянутой зеленым сукном и обитой бронзой. Стукнула молоточком.
– Предварительно слушается дело «Уайтфизэр и Ко» против «Стиломехи Старгейз» за номером 401/4 от 3 марта 3 года Эры Дружбы (1113 года Эры Солнца) третейским судом городского округа Мэйнхэттен в составе судьи Тайм Гласс и секретаря Ривер Бриз. Прошу всехпони, присутствующих в зале суда, представиться и предъявить удостоверяющие полномочия и личность документы.
– От истца присутствует поверенный агент Лау Райдер, – единорожка протянула секретарю стопку документов. Та пробежала их глазами и удовлетворенно кивнула.
– От ответчика присутствуют стряпчий-представитель по доверенности Пейпер Стамп, участник торгового товарищества Старгейз Винтер, участник торгового товарищества Йев’ени Комаро – на правах переселенца в Эквестрию, – земнопони повторил ее жест, только стопка документов была потолще. Следом за нами представились и вошедшие в зал репортеры.
– Хорошо. Уважаемые стороны, в качестве участников дела вы имеете право на ознакомление с материалами дела, их копирование, как ручное, так и магическое, заявлять ходатайства и отводы, представлять суду доказательства, равно как знакомиться с доказательствами, представленными иной стороной, вправе заключить мировое соглашение на любом этапе…
О Сестры! Я понимала, что сейчас должна вслушиваться в каждое слово судьи, ведь решалась судьба нашего дела. Но судья говорила таким монотонным тоном, тирада была такой долгой, и в какой-то момент я поняла, что теряю суть ее слов…
– Закон Эквестрии обязывает вас излагать известные вам обстоятельства дела объективно и достоверно, как они стали вам известны. Преднамеренное введение суда в заблуждение является преступлением. Вам понятны ваши права и обязанности?
– Да, ваша честь.
– Да, ваша честь.
На самом деле я не поняла большую часть из сказанного, но, конечно, не посмела и пикнуть.
– Возражения, отводы по составу суда имеются?
– Нет, ваша честь.
– Нет, ваша честь.
– Хорошо, – Тайм Гласс перелистнула бумаги перед собой. – Истец обращается с требованием о взыскании с ответчика неустойки за нарушение привилегии королевского баналитета истца в размере двадцати тысяч двухсот шестидесяти пяти бит, расходов и пошлины, процентов по долгу cui vectigal, о приостановлении деятельности ответчика, нарушающей законное право истца. Сторона ответчика, вы возражаете по позиции истца?
– Да, ваша честь. Основной момент, на который мы опираемся – указанное изделие «стиломех», что подтверждено техническим описанием, заключением патентного бюро и предоставленными моим клиентом технологическими картами, не относится к товарам, в отношении которых действует, в соответствии с актом Е.В.П.Д. от 20 апреля 854 года, на который ссылается истец, привилегия королевского баналитета, а является независимым изделием, nullum simile est idem. Полагаем, что позиция истца, согласно которой ключевым определяющим признаком для целей определения применимости привилегии баналитета и отнесения изделия «стиломех» к писчим перьям, является капиллярный принцип работы устройства, не подтверждается представленными истцом доказательствами. Также возражаем по требованию о приостановлении деятельности ответчика. Согласно статье 3 книги III Свода Законов Эквестрии, не допускается применение любого законного наказания, ограничительных мер и взысканий без решения суда или иного уполномоченного органа иначе как волей царствующей принцессы, соответственно, требуемые истцом в отношении ответчика ограничительные меры не могут быть применены до принятия судом соответствующего решения в пользу истца. Исходя из изложенного, просим суд отказать в удовлетворении требований истца.
Судья перевела взгляд на Лау Райдер.
– Имеются ли уточнения по исковым требованиям?
– Нет, ваша честь.
– Имеются ли у сторон заявления, ходатайства?
Лау Райдер кивнула.
– Ходатайствуем о удалении прессы из зала суда, ввиду рисков нарушения коммерческой тайны моего клиента, в частности – охраняемых законом подробностей технического устройства реализуемых товаров.
– Ходатайство отклоняется, – стукнула молоточком судья. – Представленные в материалах дела сведения не относятся к составляющим в соответствии с правом Эквестрии коммерческую тайну, также свобода прессы относится к неотъемлемым иначе как волей ее высочества правам граждан Эквестрии. Имеются ли еще ходатайства, заявления?
– Ходатайствуем о исключении из материалов дела пояснений, предоставленных участниками товарищества «Стиломехи Старгейз» Реми Энгрейв и Бронзом Эрроу, о рецептуре чернил и устройстве наконечника изделия, ввиду неотносимости данных обстоятельств к рассматриваемому вопросу. Предметом иска является нарушение права истца, связанное с функциональным назначением реализуемого ответчиком изделия, безотносительно к подробностям его технического устройства.
– Возражаем, – откликнулся Пейпер, когда судья перевела на него взгляд. – Данное ходатайство противоречит праву ответчика на предоставление доказательств суду. Помимо этого, означенные пояснения подтверждают, что существенные признаки технического решения изделия «Стиломех» в корне отличаются от свойственных писчим перьям, привилегией королевского баналитета на которые истец обосновывает исковые требования.
Тайм Гласс опустила молоточек.
– Ходатайство отклоняется.
Лау Райдер расстроенной не выглядела.
– Также ходатайствуем, ваша честь, о вызове для дачи показаний в качестве свидетеля гражданки Эквестрии земнопони Грей Спарк, жительницы городского округа Мэйнхэттен.
На секунду на морде Пейпера отобразилось недоумение. Он обернулся к нам, изобразил глазами вопрос. Я пожала плечами, Йев’ени коротко помотал головой.
– Свидетеля? В коммерческом процессе? – переспросила судья.
– Да, ваша честь. Свидетель ожидает в коридоре и готова дать показания.
– Возражаем, ваша честь, – пришел в себя Пейпер. – Полагаем, что свидетельские показания не могут подтверждать или опровергать факт нарушения моим клиентом привилегии королевского баналитета истца, поскольку данный факт относится к области коммерческих отношений, подлежащих документальному подтверждению.
Тайм Гласс перевела взгляд на единорожку.
– На каком основании вы полагаете, что вызов указанной пони в качестве свидетеля подтвердит имеющие значение для дела обстоятельства?
– Поименованная пони являлась покупательницей, совершившей покупку у ответчика означенного изделия, и готова подтвердить свидетельскими показаниями, что ответчик осуществлял его продажу именно как изделия, подпадающего под привилегию, – отреагировала Лау Райдер. Слева от нас репортеры «Мира Мэйнхэттена» и «Мэйнхэттенских новостей» делали беглые заметки в блокнотах.
Судья негромко хмыкнула.
– Ходатайство удовлетворено. Сторона истца, вы закончили с ходатайствованием?
– Да, ваша честь.
– Сторона ответчика, имеете ли заявления, ходатайства?
Пейпер подался вперед.
– Ваша честь, ходатайствуем об исключении из материалов дела экспертного заключения архивного отдела Мэйнхэттенской каллиграфической школы, ввиду того, что между Мэйнхэттенской каллиграфической школой и истцом ранее был заключен договор на поставку канцелярских принадлежностей от первого мая тысяча сто одиннадцатого года Эры Солнца. Следовательно, эксперт находится в зависимом от истца положении, что может привести к искажению даваемого им заключения в нарушение nemo judex in propria causa. Также заключение получено без вызова эксперта как свидетеля, принесения им присяги и проведения перекрестного допроса, что может сказаться на достоверности изложенных в нем сведений.
– Возражаю, ваша честь, – заговорила Лау Райдер. – Заключая указанный договор, мой клиент действовал, исходя из предоставленного ему законами Эквестрии права свободы договора, и его наличие не может рассматриваться, как какой-либо метод влияния на эксперта. Помимо этого, указанный договор не относится к являющейся предметом спора коммерческой деятельности ответчика и истца, и в связи с этим факт его наличия также не соответствует принципу относимости. Также его содержание, в соответствии с клаузами означенного договора, является коммерческой тайной истца, в связи с чем его содержание не относится к допустимым в открытом слушании доказательствам.
Тайм Гласс задумчиво переводила взгляд с одной стороны стола на другую.
– Но этот договор существует? Был заключен? – спросила она.
– Да, ваша честь, но данное обстоятельство не имеет значения для целей настоящего слушания. Более того, в этом случае мы бы хотели заявить дополнительное ходатайство о вызове представителя МКШ в суд для дачи показаний в качестве…
– Это решать суду, – оборвала ее та. – Сторона ответчика, вы располагаете сведениями о том, что именно предоставивший заключение эксперт находился в коммерческих отношениях с истцом?
– Нет, ваша честь, – ответил Пейпер.
– Ясно. Ходатайство отклоняется. Что у вас далее?
– Ходатайствуем, ваша честь, о назначении судебной экспертизы с проведением ее силами отдела манускриптов Библиотеки Магии Кантерлота, а именно – мастера-каллиграфа Брайт Физер. Считаем необходимым указать, что указанное учреждение в лице Брайт Физер ранее осуществляло экспертизу по определению характера письменных принадлежностей, а также привлекалось судами Мэйнхэттена и Кантерлота для проведения судебной экспертизы, например, в деле «Лайн Тайпер против Стар Страйпа» от 18 февраля 1005 года.
– Возражаем, ваша честь, – подала голос Лау Райдер. – Мэйнхэттенская школа каллиграфии также располагает достаточными компетенциями для проведения экспертизы, и, настаивая на привлечении кантерлотских экспертов, мой уважаемый оппонент пытается затянуть судебное производство.
Тайм Гласс стукнула молоточком.
– Суд постановляет отложить рассмотрение последнего ходатайства до рассмотрения остальных доказательств. Сторона истца, это и к вашему последнему ходатайству относится, если вы не желаете его дополнить.
Она отложила молоток и звякнула в крохотный колокольчик. Тотчас в дверях нарисовался давешний стражник, с алебардой на плече, которую он придерживал одной ногой.
– Пристав, пригласите в зал суда земнопони Грей Спарк.
Стряпчий наклонился к моему уху.
– Что за свидетельница? – шепнул он. – Знаете, о ком идет речь?
Я лишь беспомощно покачала головой. Имя загадочной земнопони мне ни о чем не говорило.
И лишь когда в зале суда появилась серая зеленогривая земнопони, зрительная память услужливо подсказала день.
– Это она! – я в последний момент понизила голос. – Та самая! Наша первая клиентка!
– Сторона ответчика, тишина в зале! – строго произнесла судья.
Грей Спарк по указанию стражника, протянувшего секретарю ее документы, поднялась на возвышение рядом со столом судьи. Представилась, чуть повернулась, демонстрируя всем кьютимарку.
– Грей Спарк, – заговорила Тайм Гласс. – Вы были вызваны для дачи свидетельских показаний перед третейским судом Мэйнхэттена по делу «Уайтфизэр и Ко» против «Стиломехи Старгейз». Закон Эквестрии обязывает вас излагать известные вам обстоятельства дела объективно и достоверно, как они стали вам известны. Дача ложных показаний является преступлением. Вам понятны ваши обязанности как свидетеля?
Земнопони кивнула. – Да, конечно.
– Тогда поднимите правую переднюю ногу и произнесите: «Торжественно заявляю, что буду говорить правду, всю правду, ничего, не являющегося правдой».
Грей Спарк послушно повторила.
– Сторона истца, можете приступать к допросу.
Лау Райдер поднялась.
– Свидетель, пожалуйста, скажите, вам известен магазин, располагающийся по адресу Бронклин, 28, 3-я авеню, 2-1?
– Да. Это магазинчик, который недавно открылся и продает человеческие принадлежности для письма. Стиломехи, так они их называют.
– Вы бывали в нем ранее?
– Да, в середине ноября.
– Можете уточнить дату и время?
– Одиннадцатого ноября прошлого года. Около семи вечера, точное время не помню.
– Вы узнаете кого-либо из этих существ? – Лау Райдер указала копытом в нашу сторону.
– Да. Эту кобылку и вот этого разумного – человек, да?
– Теперь и я вас узнал, – мрачно процедил Йев’ени.
– Соблюдайте порядок! – осадила его Тайм Гласс. – Продолжайте допрос.
– Вы встречали кого-либо из них в этом магазине?
– Ну да. Они оба там торговали.
– Вы что-либо приобретали в указанном магазине?
– Да. Один из их стиломехов, они мне еще сделали скидку как первой покупательнице.
– Кто вам продал это изделие?
– Они оба.
– Как вам описали это изделие при продаже?
– Ну… Как новое металлическое перо со встроенной чернильницей.
– Можете точно повторить описание?
Грей Спарк почесала в затылке.
– Я, конечно, спустя три с лишним месяца уже не вспомню точно. Но вот эта юная кобылка сказала, что эта штука пишет, как обычное перо, и имеет внутри встроенную чернильницу. Которую не надо заправлять чернилами или макать туда перо.
Лау Райдер подалась вперед.
– Перо со встроенной чернильницей? Старгейз Винтер именно так и выразилась?
– Так или почти так, да.
Пейпер издал еле слышный вздох, его уши дернулись. Лау Райдер торжествующе улыбнулась.
– У меня больше нет вопросов к свидетелю, ваша честь.
Тайм Гласс кивнула.
– Сторона ответчика, можете приступать к перекрестному допросу.
Пейпер тоже встал.
– Ваша честь, прошу объявить перерыв для подготовки к допросу.
Та стукнула молоточком.
– Хорошо. В судебном заседании объявляется перерыв в течение пятнадцати минут. Свидетель, до окончания допроса вы не вправе покидать зал суда либо общаться с кем-то из сторон разбирательства.
– Меня что, арестуют? – глаза Грей Спарк округлились. Судья устало вздохнула.
– Нет. Просто, пока действует присяга, вам нельзя разговаривать ни с истцом, ни с ответчиком. Флэш Клауд, проследите за порядком, пожалуйста.
– Идемте, – стряпчий ухватил Йев’ени зубами за рукав и вывел из комнаты. Меня просто жестом поманил следом.
Я, не чуя копыт, поплелась за ними.
Мы выбрались в коридор. Пейпер Стамп отпустил Йев’ени и смерил меня взглядом.
– Вы действительно называли эту штуку «чернильницей»?
Я потрясла головой.
– Пейпер, это было в ноябре! Я не помню, что и как я говорила!
Стряпчий закатил глаза.
– Ладно. Если вам зададут вопросы, так и говорите. Можете сказать, что вы использовали неточный термин, чтобы покупателю было понятнее.
– Да так и было!
Пейпер повернулся к Йев’ени.
– Вы тоже при этом присутствовали? Можете опровергнуть или подтвердить ее показания.
Человек устало вздохнул.
– Да та же фигня. У меня в голове не компьютер, чтобы помнить такие мелочи. Может, и правда.
– Не что?.. А, неважно, я понял идиому. Ладно, можно было бы дать согласованные ваши показания против ее, но это чревато. Если они вытащат еще кого-то, кто подтвердит слова свидетельницы… Ладно, идемте. И помните – если вам будут задавать вопросы, держитесь версии, что могли случайно или для ясности употребить неверный термин.
Мы вернулись в зал суда. Лау Райдер, похоже, тоже куда-то отлучалась – она вошла в двери сразу за нами. Грей Спарк с тоскливым видом мялась на стуле под охраной стражника. Мы расселись на местах.
– Судебное заседание возобновляется, – объявила Тайм Гласс. – Сторона ответчика может приступить к перекрестному допросу.
Пейпер встал. Грей Спарк вернулась на возвышение.
– Свидетель, – заговорил он, прокашлявшись. – Вы хорошо помните события одиннадцатого ноября прошлого года? Можете воспроизвести и описать по памяти любое из них?
– Возражаю, ваша честь. Вопрос не относится к предмету рассмотрения, – произнесла Лау.
– Ваша честь, поскольку сущность показаний свидетеля касается использованных моим клиентом точных формулировок, полагаю уместным вопрос о точности памяти свидетеля, – парировал Пейпер.
– Возражение отклоняется. Свидетель, отвечайте.
– Ну… я не то чтобы могла дословно припомнить, что было в тот день. Но эту покупку я запомнила. Такая необычная штука, она сразу бросилась мне в глаза.
– Вы можете дословно процитировать слова Старгейз Винтер, которыми она описывала стиломех при продаже?
– Ну, спустя три месяца нет, конечно…
– Какими формулировками Старгейз Винтер пользовалась при описании товара? Она произносила «схож по устройству с чернильницей»?
– Возражаю, ваша честь, наводящий вопрос! – снова Лау.
– Вопрос отклоняется, – произнесла Тайм Гласс.
Пейпер усмехнулся.
– Грей Спарк, Старгейз Винтер использовала сравнительные формулировки и подчеркивала сходство товара с чернильницей, или же прямо назвала внутренний стержень чернильницей?
– Я не помню, – бедная земнопони неловко переминалась с ноги на ногу. – Что-то такое она да, говорила, но я не помню, в каких точно выражениях.
– С кем еще вы обсуждали вашу покупку?
– Возражаю, ваша честь, вопрос не относится к предмету рассмотрения!
– Ваша честь, прошу разрешения получить ответ с целью установить пристрастность свидетеля и определить, в какой мере она может влиять на точность ее показаний!
– Возражение отклоняется, отвечайте на вопрос.
– Ну, я зашла вечером в магазин «Уайтфизер» возле дома. Продавщица там – моя добрая подруга, и я похвасталась ей этой штуковиной.
Пейпер снова ухмыльнулся.
– Представители торгового дома «Уайтфизер и Kо» связывались с вами после этого?
– Э-э-э… – свидетельница оглянулась на Лау Райдер.
– Возражаю, ваша честь, вопрос не относится к делу, – процедила та, сверля Грей Спарк взглядом.
– Возражение отклоняется. Свидетель, отвечайте на вопрос, – Тайм Гласс подалась вперед. – Напоминаю свидетелю, что ложь под присягой карается законом Эквестрии.
Грей Спарк сглотнула.
– Ну, да. Мисс Лау Райдер прислала мне письмо неделю назад и предложила выступить в суде. Но это же не запрещено, да? Я имею в виду, я не врала, дело так и было…
– Грей Спарк, вас никто ни в чем не обвиняет, – мягко произнес Пейпер. – Просто, пожалуйста, скажите, вам что-либо предлагали за участие в судебном заседании?
– Ну… Скидку в двадцать пять процентов на все их товары, если я соглашусь, – земнопони смотрела в пол.
В глазах судьи зажегся огонек.
– Вам предложили эту скидку просто за участие в заседании? Или за показания в пользу истца?
– Нет, ничего такого не говорилось! – Грей Спарк испуганно замотала головой. – Наоборот, мне сказали, что я должна изложить все как было, и ничего не придумывать от себя.
Лау, скривившись, откинулась на стул. Сделала какую-то пометку у себя в блокноте. Пейпер удовлетворенно кивнул.
– У меня больше нет вопросов к свидетелю, ваша честь.
– Свидетель, можете вернуться на свое место.
Тайм Гласс посмотрела на меня.
– Старгейз Винтер, – произнесла она.
– Д-да?
– Встаньте, – уголком рта шепнул Пейпер. Я поднялась.
– Вы действительно называли ваше изобретение «чернильницей»?
Я беспомощно на нее посмотрела.
– Я не помню точно, ваша честь. Может, и сказала так, чтобы клиенту было понятнее, но это не чернильница как таковая. У них общего только чернила внутри.
– Ясно, можете садиться, – судья перевела взгляд на Лау Райдер. – Ответчик, у вас все по ходатайствам?
– Да, ваша честь.
– Прошу разрешения дать пояснение суду, – вклинился Пейпер.
– Разрешение дано.
– Хочу обратить внимание суда, что частный разговор продавца и покупателя не является официальным документом, в том числе – определяющим характер товара. Мой клиент мог использовать неточный термин, чтобы лучше разъяснить покупателю особенности товара, мог добросовестно ошибиться и оговориться. А за давностью прошедшего времени, возможной предвзятостью и неточностью свидетельских показаний мы тем более не можем рассматривать их как доказательство, подтверждающее позицию истца.
Лау Райдер вскинула голову.
– Прошу разрешения задать ряд вопросов представителю ответчика Старгейз Винтер.
– Разрешение дано.
Единорожка смерила меня взглядом.
– Старгейз, вы закончили академию изящных искусств Мэйнхэттена, не так ли?
– Возражаю, ваша честь, вопрос не относится к делу! – выпалил Пейпер.
– Ваша честь, вопрос задается не в ходе допроса, а с целью установить квалификацию ответчика и возможность добросовестной ошибки с его стороны, – фыркнула Лау.
– Возражение отклоняется. Отвечайте на вопрос.
– Да, закончила, в одиннадцатом году.
– По какой специальности?
– Художник-живописец.
– Вы обучались использованию художественных инструментов, не так ли?
– Разумеется!
– В том числе чернил и перьев?
– Ну… у нас был курс графики…
– То есть вы являетесь дипломированным специалистом в области письменных принадлежностей, не так ли?
– Ну… вообще-то у меня другая квалификация, но курс я прослушала, конечно.
– И вы хотите сказать, что, будучи пони, профессионально обучавшейся пользоваться письменными принадлежностями, вы могли допустить ошибку и использовать в беседе с клиентом неточный термин?
– Э-э-э… А что такого? В конце концов, это же не профессиональное обсуждение, неточности случаются!
– Да или нет?
– Не знаю, наверное, могла!
– У меня больше нет вопросов, ваша честь, – Лау усмехнулась.
Судья задумчиво изучала взглядом нашу троицу.
– Йев’ени Комаро, – вдруг произнесла она.
Йев’ени, который большую часть заседания изображал статую, недоуменно вскинулся. Поднялся на ноги.
– Да, ваша честь?
– Это устройство, стиломех – ваше изобретение?
Человек краем глаза покосился на стряпчего, затем перевел взгляд на судью.
– Нет. Оно было создано довольно давно в моем мире.
– Мир человеков? – заинтересованно переспросила судья. – И что же, там, в вашем мире, их считают перьями?
– Ваша честь! – вскинулась Лау Райдер. – Я полагала, что в данном случае, когда спорят учрежденные по нашему законодательству лица, однозначно подлежат применению нормы эквестрийского права!
– Истец, соблюдайте порядок! – строго произнесла Тайм Гласс. – А вы отвечайте на вопрос.
Йев’ени покачал головой.
– Нет. У нас существуют металлические перья и ручки на их основе, но шариковые ручки – устройства совершенно отдельного рода. На них даже ГОСТы разные.
– Разное что?
– Прошу прощения. Технические стандарты.
– А как вы их назвали? Шариковые…
– Шариковые ручки, ваша честь. Мы решили использовать название «стиломех», чтобы заинтересовать клиентов звучанием.
– Понятно, – судья кивнула. – Можете сесть.
Она пробежала взглядом по лежащим перед ней документам. Призадумалась на несколько секунд. Занесла молоточек и стукнула.
– Суд постановляет, – объявила она, – удовлетворить ходатайство ответчика о назначении судебной экспертизы с проведением ее силами отдела манускриптов Библиотеки Магии Кантерлота, отклонить ходатайство истца о назначении судебной экспертизы с проведением ее силами архивного отдела Мэйнхэттенской каллиграфической школы. Суд постановляет: назначить судебную экспертизу с проведением ее силами специалиста отдела манускриптов Библиотеки Магии Кантерлота, мастера-каллиграфа Брайт Физер, на рассмотрение которой вынести следующий вопрос: следует ли квалифицировать представленное суду изделие «стиломех» как перо пишущее, чернильницу, любое иное из изделий, на которое распространяется привилегия королевского баналитета истца, экспертизу произвести в течение двух недель с момента вынесения настоящего постановления. Направить эксперту материалы дела и оригинал настоящего постановления. Суд также постановляет провести повторное судебное заседание по делу с заслушиванием показаний назначенного судебного эксперта 25 марта 3 года эры Дружбы (1113 года эры Солнца). Судебное заседание объявлется закрытым.