Авторучка

Река на краю мира

Уэст Терн был маленькой деревней даже в сравнении с Понивиллем.

Просто два или три ряда домиков, приткнувшихся к железной дороге.

Единственным, чем он мог похвастаться, было довольно большое железнодорожное депо по ту сторону путей. Или, кажется, такие штуки называются грузовым двором? В общем, огороженная площадка с вагонной стоянкой, кран-балками, складами и кучей всяких прочих грузовых штук. И здоровенными штабелями досок, бревен, бочек и заколоченных ящиков.

Впрочем, долго разглядывать площадку мы не стали. Вышли на крохотный перрон, с удовольствием вдохнув свежий воздух, заработали пару-тройку взглядов от местных пони. Слава богу – уже не озлобленных, как в Понивилле, всего лишь недоуменных. И направились к кассам – крохотному кирпичному домику напротив перрона с крытой дранкой крышей.

 – Стой здесь, – шепнула Альятара, проскальзывая в полутемную комнату кассового зала. – Лучше я.

Умудренный опытом, я молча кивнул. Не хватало еще ловить разбежавшихся в ужасе от вида человеческого лица кассиров.

Я все же вошел в зал, но отступил в сторону, чтобы кассирша не видела меня из окошка. Встал рядом с длинной деревянной скамьей для ожидающих, напротив доски объявлений. Пробежал машинально взглядом по прибитым к доске свиткам c тяжелыми сургучными печатями.

Альятара постучала в окошко кассы.

 – Чем могу помочь? – услышал я голос пони.

 – Мы бы хотели купить билеты до Брайдлвуда.

 – Брайдлвуда? Мы их не продаем. Договаривайтесь с возницами и сами с ними рассчитывайтесь.

 – С возницами? – переспросила пони.

 – Ну да. Роки Роуд с братом обычно ставят дилижанс возле трактира Фом Мэйн, это сразу направо от площади. Если никого не найдете, загляните в сам трактир, значит, коротают время там. Сегодня четверг, так что они наверняка набирают с утра пассажиров.

 – Четверг?

 – Ну да. До Брайдлвуда путь неблизкий, за день в оба конца не успеешь. Они обычно едут туда, ночуют в Брайдлвуде, а на следующий возвращаются. Если есть желающие оплатить дорогу, само собой.

Альятара кивнула.

 – Ясно. Я бы хотела взять еще билет до Мэйнхэттена.

 – На какой день?

 – На завтра? – неуверенно произнесла единорожка. Я замотал головой, впрочем, Альятара уже и сама, видимо, догадалась, что лучше оставить запас по времени. – Хотя, если так, давайте лучше на послезавтра. Как раз успеем вернуться из Брайдлвуда, переночуем здесь и сядем на поезд. У вас здесь есть гостиница?

 – Гостиница? – задумчиво проговорила невидимая мне кассирша. – Ну, Фом Мэйн сдает комнаты на ночь.

 – Отлично. Тогда два билета до Мэйнхэттена в купе, пожалуйста.

 – Поезд идет с пересадкой в Кантерлоте, – предупредила пони. – С вас пять бит.

 – Да, я знаю. Мы и сюда так же добирались.

Звякнули золотые.

 – Благодарю, – проговорила Альятара. Обернулась ко мне.

 – Идем?

Мы пересекли зал. Я уловил краем уха удивленный возглас кассирши, но оборачиваться не стал. Скрипнула дверь, выпуская нас на свет Селестии, как говорилось у местных.

Привокзальная площадь, была, по-видимому, и центром жизни деревушки. Магазинчик с вывеской в виде молотка и кувшина, что бы это не значило (я предположил, что инструменты и посуду), несколько прилавков под открытым небом, увенчанный башенкой одноэтажный домик с красной черепичной крышей. По ту сторону площади виднелся дом довольно казенного вида, с которым контрастировали клумбы, качели и турники веселеньких расцветок во дворе – должно быть, детский сад или школа. По правую руку от вокзала высилась небольшая башенка из белого камня, шпиль которой венчало золотистое изображение солнца. В центре площади, рядом с клумбой, располагалась водяная колонка удивительно привычного еще по Земле вида.

Было безпонно. Должно быть, в начале рабочего дня большинство горожан разошлись по рабочим местам. Лишь дремали за прилавками пара-тройка пони пожилого вида. Заливались скворцы где-то под крышей домика с башенкой.

Мы миновали башенку и почти сразу обнаружили искомое – антикварного (ну, по земным меркам) вида карету рядом с местным кафе. Или, как его назвала кассирша, трактиром. Палевый земной пони меланхолично читал газету, сидя на складном стульчике рядом с повозкой.

— До Брайдлвуда? – спросил он, оторвавшись при нашем приближении от газеты. Посмотрел на меня заинтересованно. – Мистер, а вы кто будете? Минотавр, что ли?

 – Не совсем, – уклончиво ответил я. – Я из далекой страны, не так давно в Эквестрии.

 – Ясно, – к счастью, пони не горел желанием выяснять подробности. – Ну, забирайтесь. Если через час старик Айрон Пот не подтянется, поедем без него, но вам это обойдется в лишний бит с носа. А так – по пятерке с пони… С хвоста... С разумного, короче говоря.

Мы рассчитались. Забрались в расписанную золотистыми узорами в виде лошадиных силуэтов карету. Дверь, впрочем, закрывать не стали – солнце поднималось все выше, и мы резонно сочли, что в запертом дилижансе будет чересчур жарко.

Третий пассажир появился, когда назначенный час уже истекал. Обменялся энергичными приветствиями с возницей, закинул что-то звякнувшее металлом в багажный ящик, куда до этого мы сложили чемодан со стиломехами и сумки Альятары. Влез в карету, оказавшись серым единорогом с поседевшей, видимо, от возраста, гривой. Уставился на меня удивленным взглядом, но вопросов задавать не стал. За что я ему был искренне благодарен. Альятара подвинулась, давая пони место на сиденье и теснее придвигаясь ко мне.

Второй пони, по окрасу неотличимый от брата – только кьютимарка не в виде колеса, а изображает кусок брусчатки – впрягся в постромки. Дилижанс заскрипел, дернулся. В окнах замелькали здания Уэст Терна.

К счастью для нас, пони, видимо, додумались до каучуковых шин и рессорной подвески – карета шла довольно мягко, несмотря на каменное покрытие. Мне совсем не улыбалось, да и Альятаре тоже, отбить на булыжниковой кладке к концу дороги копчик.

А так – можно было расслабиться и погрузиться в созерцание эквестрийских пейзажей.

Мы миновали железнодорожный переезд с семафором. Вокруг потянулись невысокие пригорки с перелесками, перемежавшиеся черными полосами пашни. Там и тут на полях виднелись тянущие плуг пони, над ними кружились стайки грачей. Мелькали небольшие колки, то лиственные, то еловые, с темно-зеленой хвоей.

Идиллия. Я наконец-то смог расслабиться после кантерлотско-понивилльских приключений. Несмотря на тесноту кареты, упирающиеся в стенку ноги и прижавшуюся к моему плечу Альятару… Стоп, последнее – это не «несмотря», это скорей «благодаря».

Дилижанс катился вперед, наши возницы бодро рысили по каменистой дороге, предоставляя нам в переднее окошко глазеть на увенчанные кьютимарками палевые задницы. Мелькали по сторонам межевые ограды. Здесь пахотные участки, похоже, не было принято ограждать каменными заборчикам, как под Нью-Хейси, хватало символических плетней.

Я даже потерял счет времени, и лезть в карман за часами совершенно не хотелось. Все-таки не зря мы выбрались в эту поездку, подумалось мне. Надо по возвращении в Мэйнхэттен почаще приглашать Альятару куда-нибудь на прогулку – по набережной ли, за город…

Мало-помалу из-за горизонта выступали серые тени горных вершин. Дорога ушла правее, огибая невысокий, но обширный косогор. Елей становилось все больше, а пашен и ферм мелькало все меньше. Теперь уже и склоны холмов покрывал лес, невысокий, но довольно густой.

Под колесами зашумела вода – мы взбирались на изогнувшийся над широким оврагом каменный мост, колеса жалобно скрипнули на уклоне. Я прижался к стеклу, и увидел белую пену на дне оврага – бежавшая по нему река была неширокой, но довольно быстрой, судя по кипении бурунов на камнях. Нас слабо, но ощутимо тряхнуло, когда пони прибавили ход на спуске, затем еще раз – при съезде на дорогу.

 – Красивые места, да? – шепнула мне на ухо Альятара.

 – Ага, – ответил я, тоже шепотом. – Что, уже прикидываешь, как будут смотреться на холсте?

 – Ага! И жалею, что не взяла с собой этюдник!

Я хихикнул.

 – Э?

 – Да просто представил, как ты пытаешься справиться с этюдником в этой карете…

Альятара тоже засмеялась.

 – Ну хоть блокнот для эскизов захватить стоило!

 – В следующий раз, да?

 – Обязательно!

Горы слева от нас уходили в небеса все выше. Теперь горная гряда была на глаз почти такой же вышины, как пики близ Кантерлота. На склонах чернел безлистными ветвями лес – то ли зимы в этой части Эквестрии тянулись дольше, то ли что, но здесь молодая листва только-только набухла на ветвях зелеными почками. Дорога то поднималась в гору, то спускалась под уклон, хоть и небольшой – большой наша повозка явно бы не осилила.

Солнце уже вскарабкалось в зенит и начало клониться к закату, когда дилижанс затормозил, аккуратно съехав с дороги на обочину. Впереди снова шумели речные воды, на сей раз – уже не в овраге, а в небольшом, но самом настоящем ущелье. Ну, по правде говоря, я слабо представлял, как должно выглядеть ущелье, но при виде поросших лишайником каменных склонов, уходивших к воде, решил, что это скорее ущелье, чем овраг.

 – Вылезайте, – один из возниц, распрягшись, стукнул в окошко. – Ну если кто хочет пройтись до … – он покосился на Альятару, – ноги размять, короче.

 – Мы уже на месте? – поинтересовалась пони.

 – Да что вы, – земнопони мотнул головой. – Полдороги еще только проехали. Мы тут завсегда останавливаемся передохнуть да пожевать. А еще тут есть на что посмотреть.

Заинтересованный, я выбрался из кареты, открыв дверь со своей стороны. От души потянулся, хрустнув суставами. Альятара последовала моему примеру.

Шумел поток. Ему подпевал ветер на скалистых уступах. Каменный кряж выдавался далеко вперед, частично закрывая вид на ущелье. Аккурат напротив него дорога обрывалась, каменной насыпью спускаясь вниз.

 – Отсюда все, – сообщил возница. – Дальше каменной дороги не будет, только утоптанная.

 – Край цивилизованного мира! – Альятара улыбнулась, смягчая остроту шутки. – Как эта река называется… Роки, да?

 – Роки – это вот, мой братец, – пони ухмыльнулся, ткнув копытом в поименованного родича. – А я – Инклайн Вэй, стало быть. А река зовется Рыбачья, потому что в ней в это время форель больно хорошо идет. Да идемте, что покажу.

Я смерил взглядом пони – что-то мне показалось, что его голос сделался при виде единорожки чересчур игривым. Не дожидаясь приглашения, я зашагал вслед за незваным гидом.

Идти далеко не пришлось. Инклайн спустился по насыпи чуть ближе к воде, обогнув скалу, и ткнул копытом выше по течению.

 – Вот он. Аликорнов Мост, эта штука зовется.

Альятара восхищенно ахнула. Да, вид действительно был красивый.

Над ущельем выгнулась огромная каменная дуга. Ниже из-под гранитной арки вырывался белый от пены поток. Водопад обрушивался вниз, прыгая на огромных глыбах. Верхнюю часть арки покрывала зеленая пленка лишайника, виднелись белые точки каких-то крохотных цветочков, умудрившихся уцепиться за камень.

 – И впрямь красиво! – Альятара оперлась на мою руку, подавшись ближе к воде. – Это кто-то построил?

 Инклайн хмыкнул.

 – Один камнектор, которого мы подвозили, сказал как-то, что раньше водопад был выше, потом вода нашла себе дорожку понизу, разломала камни, а верхний обрыв так и остался. А местные поговаривают, что жил тут один юнец, который завел особенную важенку из соседнего племени. Но они не могли встречаться, потому как жили на разных берегах. Тогда он пожаловался то ли аликорну, то ли кому-то из своих богов, тот отломал скалу и бросил ее поверх течения, чтобы влюбленные могли видеться.

Я скептически посмотрел на каменную арку.

 – Что-то я сомневаюсь, что по этой штуке можно пройти, не поскользнувшись. А река не такая широкая, чтобы не перебраться при желании.

Земнопони фыркнул.

 – Может, и байки, кто его знает. Ладно, пойдемте обратно, пока Роки без меня весь обед не приговорил.

Второй возница уже расстелил на большом плоском камне скатерть и выкладывал из плетеной корзинки бутерброды в вощеной бумаге и магический термос с кофе. Мы присоединились к трапезе, достав холодный чай и сэндвичи с яйцом. Айрон Пот молча извлек брикет сена и заработал челюстями.

 – Может, нам лучше выйти наружу? – спросила Альятара, опасливо глядя на реку. – Вам, наверно, тяжело будет тащить груженую повозку.

Один из братьев мотнул головой.

 – Мы-то захватили сапоги, а вы вымокнете до нитки. А водичка тут холодная, с гор течет. Да и течение груженый дилижанс все меньше волочет. Не волнуйтесь, мисс, мы тут по два раза на неделе переправляемся.

 – Кот в сапогах – дело обычное, а вот чтобы пони… – пробормотал я себе под нос. Тем временем Инклайн покончил с обедом и поднялся, зазвякав упряжью кареты. Его брат убрал остатки обеда в корзинку, запихнул ее в багажный ящик и присоединился к Инклайну.

Под дном кареты подозрительно зашуршали булыжники, затем – зашумели волны. Я сказал себе, что земнопони не в первый раз везут пассажиров по этой дороге, и им виднее, безопасна ли переправа. И все равно при шуме воды под дилижансом под ложечкой засосало. Хорошо еще, вода не достала выше середины высоких колес, и мы остались сухими и невредимыми.

Мы двигались наискось – не прямо через реку, а, похоже, к такой же пологой осыпи по ту сторону потока. Должно быть, ее пробили в обрыве специально, чтобы облегчить подъем – то ли магией, то ли взрывчаткой. Так или иначе, через несколько минут мы выкарабкались из ущелья на грунтовую дорогу, и вновь в окнах потянулся горный пейзаж.

Альятара попала в точку со своим замечанием про «край цивилизованного мира». Если раньше мы то и дело проезжали мимо ферм и распаханных полей, то теперь вокруг поднимались лишь лесные заросли. Ясени, сосны, дубы, кедры – впрочем, я не был ботаником, и узнавал многие из деревьев лишь приблизительно. Дорога виляла, обходя скалы. Высоко в небесах я увидел крохотную темную точку – должно быть, какая-то птица, зависшая в воздухе практически неподвижно. Мне даже подумалось, не пегас ли это, но с такого расстояния отличить пегаса от коршуна или орла я не брался.

Понемногу местность становилась ровнее, а солнце клонилось вниз. Альятара задремала, прикорнув на моем плече, и теперь я старался не шевелиться на поворотах, чтобы ее не разбудить. Айрон Пот меланхолично рассматривал какой-то иллюстрированный журнал. Нас то и дело подбрасывало на ухабах и ползущих через дорогу корнях – чувствовалось, что под колесами грунтовка, не каменная мостовая.

Впрочем, заросли были не такими уж густыми, а порой мы все же натыкались на приметы цивилизованной жизни в виде пеньков и просек. В иных местах порубки были довольно просторными, раскидываясь на несколько миль. Пару раз я заметил над лесом уходящую в небеса струйку дыма. Видимо, этот край Эквестрии был не таким безпонным, как казался на первый взгляд.

Наконец дилижанс дернулся и встал перед новым бродом.

 – Змеиная река, – сообщил нам все тот же Инклайн Вэй. – Щас через нее переберемся, а там за ней уже и Брайдлвуд. Вот теперь придется выбираться – поплывем паромом, он груженую карету не возьмет. Вторым рейсом пойдете.

Я заинтересованно уставился вперед.

Горы отдалились, но все еще нависали над дорогой серой грядой, их вершины окутывал легкий туман. Неширокая, метров сто максимум, река в обрывистых берегах бежала куда-то к северу, преграждая нам путь. Оба берега заросли ивами, в обрыве по ту сторону я различал норы ласточкиных гнезд, или кто там имеет привычку рыть их над рекой. Над водой тянулся длинный трос, соединяя оба берега, по ту сторону виднелась небольшая пристань и пришвартованный к ней паром.

Альятара потянулась. Вслед за мной выбралась из кареты, позевывая. Земнопони уже размахивали флажками и орали во все горло, видимо, пытаясь привлечь внимание паромщика.

Наконец на том берегу появилась крохотная зеленая фигурка земнопони, заскрипел ворот. Паром медленно двинулся в нашу сторону. Роки и Инклайн спустили облегченную повозку по косогору, рассчитались с паромщиком, и дилижанс, заскрипев, вьехал с пристани на ощутимо просевшие доски палубы. Паромщик завертел ворот в обратную сторону.

Мы тоже спустились к воде. В глаза ударил блеск на широком водном просторе – то ли разлив, то ли озеро ниже по течению. Мелькнула и исчезла серебристая спинка вынырнувшей из воды рыбешки. Тотчас, возбужденно крича, над этим местом закружились чайки.

На том берегу дилижанс съехал с парома и принялся медленно карабкаться вверх по склону. Паромщик направил свое судно обратно, уже за нами.

Палуба качнулась под ногами. Я покрепче ухватился за перила, затем сообразил шагнуть к дальнему концу, чтобы вес равномерно распределился между тремя пони и одним человеком. Паромщик – вернее, паромщица, теперь я рассмотрел плоскую кобылью мордочку – задумчиво смерила меня взглядом.

 – А вы из каких же краев будете, мистер? – спросила она хриплым голосом. – Вроде читала я про таких ребят, как вы, в газете, да название запамятовала. Хоманы, что ли, как-то так…

 – Люди, – ответила за меня Альятара. – Это Евгений Комаров, мой друг и коллега. Он не так давно в Эквестрии.

 – Чего только не увидишь в наши дни, – философски заметила паромщица, налегая на рукоять. Нас качнуло течением, и берег стал удаляться.

Братья-возницы ожидали нас над обрывом, метрах в трех выше уреза воды, куда уже затащили свой рыдван по дощатому настилу, положенному на насыпь. Инклайн мотнул головой, указывая куда-то вдаль.

 – В той стороне, милях в двух – пристань на Большой реке, – сообщил он, обращаясь к Альятаре. – Сначала там и город хотели ставить, да больно сильно по весне заливает. Так что теперь бревна туда волокут, там в плоты вяжут, да по Большой до самого Мэйртайма и спускают. А оттуда уже – баржами, да на буксире в Лас-Пегас. Ну или воздухом, когда из Толл-Тейла или Лас-Пегаса корабль приходит или пегасья упряжка, но это изредка.

Альятара промолчала, видимо, не расслышав словоохотливого возницу – мы как раз забирались обратно. Дилижанс тронулся, лавируя по изгибам лесной дороги между взгорьями.

Поворот, еще поворот – и деревья расступились.

Город раскинулся в долине между двумя поросшими лесом холмами, окруженный бревенчатым частоколом. Размером он был где-то вдвое меньше Понивилля, и строился, похоже, без особого плана. Избушки и бревенчатые здания были раскиданы без вообще всякого намека на порядок и улицы.

В самом центре города виднелось огромное – даже отсюда я видел, насколько оно нависает над соседними зданиями – дерево. Могучая крона отбрасывала тень на несколько домов сразу, ствол сам был толщиной с дом. В дерево упиралось – или срасталось с ним? – еще одно двухэтажное здание, задевая крышей ветви.

К северу от городской стены, сразу за ней, громоздился штабель бревен. Там же виднелись несколько то ли амбаров, то ли складов, судя по отсутствию окон и широким воротам, рядом громоздилась укрытая парусиной махина пилорамы и торчали под навесом несколько телег с салазками.

 Чуть в стороне поднималась высокая решетчатая вышка, укрытая небольшим куполом. От нее к лесопилке тянулась еще одна дорога, утоптанная и даже, кажется, мощеная.

Роки и Инклайн рысью спускались с холма. Стена скрыла от нас городской пейзаж, вот впереди показались сколоченные из неошкуренных досок ворота с торчавшей над ними сторожевой вышкой – сейчас, впрочем, пустой. Роки приостановился, бухнул в них копытом.

Заскрипели створки. Открывший нам въезд пони что-то бросил возницам, те засмеялись. Дилижанс неторопливо въехал в пределы Брайдлвуда.

Город совсем не походил на Понивилль или даже на Нью-Хейси. Ни фахверков и досок, ни кирпичей – практически все дома были сложены из массивных бревен и крыты тесом с дранкой. Не было уже привычных стрельчатых окон и наборных стекол– только маленькие квадратные застекленные оконца. Единственной претензией на украшение были резные конские и драконьи головы на коньках крыш срубов.

Вдоль дороги тянулись дощатые, а где – и сбитые наскоро из горбыля тротуары. Саму дорогу хоть и мостили, но похоже, давно – кладка успела расшататься, нас то и дело подбрасывало на выбоинах. Еду я по выбоине, из выбоины не выеду я… я усмехнулся, вспомнив шутливую скороговорку.

Еще несколько поворотов – и мы очутились на открытом месте. Точнее даже, площади. Хотя ее форма была ближе к многоугольнику, чем к квадрату.

Сверху падала тень того самого огромного дерева, что мы рассмотрели со склона. Еще несколько срубов смотрели на площадь фасадами. Вывеска на одном из них оповещала «Магазин скобяных изделий и утвари Айрон Пота». Вторая сообщала, что здесь расположено «Отделение Эквестрийской почтовой службы и радиосети». Еще два здания оставались безымянными, хотя красный крест c сердечками на одном навевал мысль о поликлинике. Над вторым развевался эквестрийский флаг, но без какой-либо конкретики.

Роки отворил дверь.

 – Брайдлвуд, – сообщил он лаконично, впервые за все время поездки.

Мы поспешили выгрузиться. Айрон Пот ухватил в зубы свой ящичек, снова лязгнув железом, и зашагал к магазину своего имени. Я вытащил чемоданчик со стиломехами, Альятара нагрузила на себя сумки. Инклайн незаметно (ну, или так ему казалось) бросил вслед единорожке короткий взгляд и понурился, буксируя рыдван куда-то в дебри Брайдлвуда.