Авторучка

Кичимайинганан

Я уставилась на записку.

 – Как понять «Сам увижусь с Тимбером. Жди к вечеру. Целую»?!

Вообще-то, мы не то чтобы договаривались отправиться на встречу вместе… Но оставить меня дрыхнуть в гостинице, а самому отправиться на лесную прогулку – это по меньшей мере некрасиво!

Я возмущенно фыркнула и топнула по скрипнувшим половицам.

 – Ну погоди! Вот вернешься с вырубок, я тебе накручу хвост!

Впрочем, к тому времени, как я умылась внизу, моя злость поутихла. В конце концов, вряд ли там случится что-то интересное! И если подумать, Йев’ени просто, наверно, хотел избавить меня от скучных деловых переговоров… Но мог бы хотя бы спросить!

Я спустилась в общий зал. Там перекусывало за столиком трое или четверо земнопони, да Меджи изучал за чистой и протертой стойкой какую-то папку с бумагами. Я поздоровалась и заказала легкий полдник из кукурузной каши и сенного отвара.

 – Мистер Блоссомфорт! А вы не подскажете, во сколько ушел Йев’ени?

 – Ваш приятель? Да часа два назад. Если поторопитесь, сможете, наверно, догнать.

Я покачала головой.

 – Он хоть бы предупредил меня, что уйдет в одиночку!

Мэр поднес компании за соседним столиком несколько пивных кружек, после чего вернулся ко мне.

 – Да он, наверное, не захотел вас тащить по лесу со зверьем. Ваш друг как раз, перед тем как уйти, выспрашивал, что у нас тут водится.

 – Водится? – я почувствовала, как холодок пробежал от гривы до репицы.

 – Да не волнуйтесь, у нас тут к дороге звери не суются. Да и солнце на небе. Вот по ночам шляться, конечно, не стоит, да и то как повезет. А днем – так у нас даже жеребята порой гоняют туда и обратно, по двое-трое, конечно.

Я поежилась.

 – Дорога точно безопасна?

 – Точно-точно, – заверил меня мэр. – Тут и лесники наши стараются за зверюшками присматривать, и олени самых буйных отваживают.

Я облегченно выдохнула.

Посмотрела на часы, пытаясь понять, стоит пускаться Йев’ени вдогонку или нет. И решила, что не очень. Носиться по весеннему лесу, как ужаленная, а то и вламываться на стоянку лесорубов как раз в момент расчетов, ставя человека в неловкое положение…

День выдался неплохим. Я прогулялась по Брайдлвуду, дважды умудрившись заблудиться – и каждый раз по нескольку раз выспрашивая у местных пони дорогу! Зашла на небольшой базар в дальней от бара части города, купив парочку сувениров – крохотный, с палец, глиняный кувшинчик и браслет из обточенных раковин и бирюзы. Полюбовалась, как отделяется от мачты и медленно уходит в небеса махина дирижабля с прицепленными к палубе бревнами.

И уже ближе к вечеру вернулась, усталая, но довольная, в гостиницу, надеясь застать там Йев’ени. С легким злорадством предвкушая, как буду мстить (чуть-чуть! Не всерьез!) за его утреннее отсутствие.

Вот только комната пустовала, и вещи лежали в том же порядке, в каком я с утра их оставила.

Я посмотрела на часы. Пожала плечами. По новой занялась приборкой, стараясь не обращать внимания на растущее беспокойство.

Когда прошло два часа, и Йев’ени не появился, а за окном сомкнулась ночь, я плюнула на все, вскочила и почти бегом спустилась в бар.

 – Мистер Меджи! Йев’ени не появлялся?

Мэр покосился на часы.

 – Нет еще… Вообще-то, если до вырубок и обратно, пора бы.

Я затанцевала на месте от беспокойства.

 – Может быть, что-то случилось?

 – Или он решил заночевать у ребят, поняв, что засветло не успеет, – в раздумьях пробормотал Тимбер.

Я посмотрела на вход.

 – В какую сторону этот лагерь?

 – Мисс, мисс, не делайте глупостей, – увещевательно проговорил Меджи. – Ну-ка, присядьте.

Я скривилась, но на пододвинутый табурет все же плюхнулась.

 – Так-так, – Меджи задумчиво постучал копытом по барной стойке.

Он обернулся ко двери во внутренние помещения.

 – Тэй-Ти, золотце мое! Подойди сюда!

 – Иду, папа! – из-за двери вынырнула очень похожая на самого Блоссомфорта мастью единорожка, только в обхвате талии раза в два стройнее.

Блоссомфорт подхватил листок бумаги и набросал несколько строк карандашиком.

 – Тэй-Ти, сбегай к Хай Соар и отдай ей мою записку. И передай на словах – пусть слетает в лагерь к Тимберу Спрюсу и узнает, останавливался ли у него на ночлег мой постоялец, Йев’ени Комаро. И если нет, то когда ушел. Если не застанет его в лагере, то на обратном пути пусть сделает несколько зигзагов над дорогой и окликнет его, на случай, если он сбился в темноте с пути. В любом случае, как вернется, пусть заглянет в бар и расскажет мне. Все поняла?

 – Записка. Хай Соар. Лагерь лесорубов. Йев’ени Комаро. Проверить, ночует ли, если нет – облететь тропу, – бодро выпалила единорожка. Умчалась в ночь.

Я уставилась на дубовые доски, машинально ковыряя сучок копытом.

 – Выпьете что-нибудь, пока ждем? – спросил Меджи. – Или соли?

Я замотала головой.

 – Нет, спасибо. Соль я вообще не жалую.

 – Поможет расслабиться, – сообщил мэр. – Ну да ладно. Слушайте, не волнуйтесь вы так. Наверняка сейчас Хай Соар зайдет в бар и скажет, что ваш друг преспокойно отдыхает у костра в компании Тимбера.

Я шмыгнула носом.

 – Надеюсь.

Стрелка часов до отвращения медленно ползла вперед. Я буравила ее взглядом, не замечая ни подтягивающихся в бар пони, ни обходительного Меджи. Вернулась Тэй-Ти, отрапортовав, что передала записку, и отец приставил ее к делу, подавать напитки посетителям. Я следила за светлячками, порхающими в лампе, и мечтала о том, чтобы обменять рог на крылья!

Наконец, на порог что-то опустилось, гулко толкнувшись в крыльцо. Зашуршали перья. В бар вошла серая пегаска лет пятидесяти, на ходу складывая крылья.

 – Была в лагере у лесорубов, мэр, – с ходу отрапортовала она. – Человек Йев’ени Комаро был у них и ушел обратно в город в шесть пополудни. На обратном пути делала зигзаг до полумили над лесом в обе стороны, окликая. Никто не ответил.

Я ощутила в желудке какое-то сосущее чувство.

 – В шесть пополудни? – мэр нахмурился. – Тогда уже минимум минут двадцать как пора бы ему объявиться.

Он обернулся ко мне.

 – Мисс, идите-ка в участок. Это через дорогу, в том здании с флагом на верхушке. Скажите шерифу, что в лесу пропал пони… то есть ваш друг, и что я прошу готовить поиски. Хай, ты тоже готовься, нам понадобятся крылья.

Я вскочила.

 – Я его точно застану в такое время?

 – Да он и живет там же, в доме сразу за участком. Скачите, не медлите.

Последние слова я услышала уже краем уха, быстрым галопом вылетая наружу.

По площади я пронеслась быстрее любого Вандерболта. Заколотила в дощатую дверь.

 – Открыто и на себя! – гаркнули оттуда.

Моим глазам предстало полутемное помещение, перегороженное стойкой. За ней за большим письменным столом восседал земнопони – низкого роста, необычной иссиня-черной масти, с темно-синей гривой с несколькими фиолетовыми прядями. Он смерил меня холодным взглядом.

 – Торн Рут, шериф Брайдлвуда, – представился он. – Чем могу быть полезен?

 – Я… мы… мой друг…

 – Так, присядьте-ка, – шериф взглядом указал на скамью. – И отдышитесь. Старгейз Винтер, из Мэйнхэттена, верно?

Я кивнула, даже как-то пропустив вопрос, а откуда шериф знает мое имя. Хотя, мы же представились Меджи при знакомстве…

 – Успокоились? – шериф натянул широкополую шляпу, лежавшую на конторке. – А теперь рассказывайте.

 – Мой друг! Йев’ени Комаро!

 – Человек? – подозрительно спросил шериф. – Вот чуял я, что с ним будут какие-то неприятности…

Я вскочила с прижатыми ушами.

 – Да о чем вы вообще?! Он отправился на встречу с Тимбером Спрюсом в лес и не вернулся! А уже темно, и я опасаюсь, не случилось ли что-то с ним! Мэр сказал, что я должна обратиться к вам, чтобы вы начали поиски!

 – Ушел в лес? Когда это было?

 – Сегодня с утра! Ну, точнее за полдень! А ушел от лесорубов он в шесть вечера!

Взгляд шерифа посуровел.

 – Да, подозрительно. Это поэтому Меджи гонял в лес погодницу?

 – Если это Хай Соар, то да!

Шериф встал – сверкнула в движении оловянная шестиконечная звезда на его жилетке.

 – Значит, так. Сейчас вы отправитесь в гостиницу, ляжете спать и постараетесь уснуть. А я пройдусь по своим помощникам и предупрежу их, что с утра мы начнем поиск. Если хотите присоединиться, подходите в полвосьмого к юго-западным воротам.

 – С утра? – моя шерсть вздыбилась. – Почему вы хотите ждать до утра? С Йев’ени могло случиться что угодно! А если он сломал ногу? Или на него напал хищник? Нельзя терять ни минуты! Надо начинать немедленно!

Шериф шагнул ближе ко мне. Хотя он был на целый дюйм ниже меня, я вдруг обнаружила, что смотрю снизу вверх.

 – Мисс Старгейз! В ночном лесу неприятности могут поджидать не только вашего приятеля! Если пегаска его не нашла, значит, обыскивать дорогу бесполезно. Нам придется разделиться и двигаться широкой полосой. В темноте это опасно. Того и гляди, кто-нибудь сорвется в овраг или сломает ногу. Мне жаль вашего приятеля, но я не собираюсь рисковать жителями Брайдлвуда ради него одного! Уяснили?

Я топнула по крашеным доскам.

 – Раз так – я отправлюсь одна! И сейчас, а не утром!

Шериф вышел из-за стола. Опустил мне на плечо тяжелое копыто.

 – Мисс, – стальным голосом произнес он. – Сейчас вы отправитесь только в одно место – в свой номер к Меджи. И там ляжете спать. А чтобы вы не делали глупостей, я прикажу сторожам на воротах не выпускать вас без моего сопровождения. Ясно?

Я лишь посмотрела на шерифа злым взглядом.

 – Ясно вам, я спрашиваю? Еще не хватало мне, чтобы в лесу пропали сразу двое! Не возьмете в толк – заночуете не у Меджи, а здесь, в камере!

 – Ясно, – процедила я.

 – Вот и отлично, – меня подтолкнули к двери. – Идемте. Сам провожу вас до трактира, а то мало ли.

Дрожа от возмущения и страха – не перед шерифом, за Йев’ени – я поплелась в сторону трактира. Чувствуя спиной взгляд Торн Рута.

Мы зашли в бар. Торн Рут обменялся с мэром несколькими словами, тот кивнул. Подошел ко мне.

 – Идите-ка и впрямь спать, милочка.

Я хлюпнула носом.

 – Почему вы все в этом городе такие… безжалостные!

Меджи покачал головой.

 – Торн Рут – хороший пони. Просто он беспокоится не только за вас или вашего приятеля, но и за всех жителей. Искать в ночном лесу – это и впрямь напрашиваться на неприятности. Идите спать. Или хотите поужинать?

Я мотнула гривой.

 – Мне кусок в горло не полезет!

 – Это вы зря.

Вместо ответа я зашагала прочь к лестнице.

А очутившись в комнате – уселась на койку и уставилась на огоньки в окошках Брайдлвуда.

Просидев так не знаю, сколько времени.

Кто-то робко постучал. Я неуклюже – отсидела ногу – подошла к двери. В груди всколыхнулась надежда – Йев’ени?

Увы, это оказалась всего лишь Тэй-Ти. С зажатым в зубах подносом, который она придерживала одним копытцем.

 – Папа просил передать, что ужин за счет заведения, – тихо проговорила она, поставив поднос на стол.

Я с трудом подавила порыв выставить дочку Меджи за дверь. В конце концов, она-то тут при чем?

 – Спасибо, – пробормотала я вместо этого, и закрыла за единорожкой дверь. Мрачно осмотрела накрытый крышкой судок, кое-как заставила себя проглотить половину содержимого – даже не запомнив, что съела – и плюхнулась на кровать, положив на голову подушку.

В дверь полицейского участка я начала колотить в десять минут восьмого.

 – Шериф! Шериф! Откройте!

 – А вы, мэйнхэттенские, ранние пташки, – это донеслось из-за моей спины. Я обернулась.

Торн Рут, в жилетке и шляпе, стоял за мной. За ним сгрудились еще пятеро земнопони, не считая Хай Соар, среди них я узнала Роки. У каждого, как и у самого Торна, на шее висел свисток, а на перевязи у бедра – двадцатидюймовая дубинка с рукоятью. Предрассветную тьму разгоняла светлячковая лампа в зубах у одного из пони.

 – Сейчас выходим, – буркнул шериф. – Только подождите пару минут.

Он открыл ключом дверь, скрылся в участке. Зазвякал чем-то железным. Появился вновь, с навьюченным на себя тканевым свертком.

 – Ну, вперед, парни, – бросил он. Пони гуськом двинулись за Торном куда-то в сторону ворот, я поплелась в хвосте следом.

Уже за городской стеной, на небольшой лужайке между воротами и яблоневым садом, Торн приостановился. Сбросил с плеч сверток, развернул – блеснул металл. Чем-то щелкнул, что-то подкрутил. Набросил на себя конструкцию обратно…

С легким холодком я поняла, что плечи шерифа теперь охватывает настоящее боевое седло. Наконечники стрел, выглядывающие из дул арбалетов, искрились крохотными молниями. Торн подрегулировал высоту спусковой скобы, затянул ремни и повернул голову к нам.

 – Слушать сюда, – приказал он. – Расходимся на триста ярдов друг от друга, движемся параллельно дороге. На ходу – окликаем. Заметите что-то или нарветесь на хищников – свистите. Все ясно?

 – Так точно, шериф.

 – Дело знакомое.

 – Все в лучшем виде.

 – Торн Рут! – рискнула я подать голос. – А мне что делать?

Шериф смерил меня взглядом.

 – Вы пойдете по самой дороге и тоже будете окликать вашего приятеля. Вот свисток, если что – свистите. Я буду в сотне ярдов от вас левее. Вздумаете сойти с волока – отправитесь обратно в Мэйнхэттен. Все ясно?

Вместо ответа я лишь кивнула. Как раз в этот момент слабо серевшее небо залилось голубым, и от стволов яблонь протянулись длинные тени, все укорачивающиеся с каждой секундой.

 – Йев’ени!

 – Мистер Комаро! Мистер Комаро!

 – Э-ге-ге-гей, ау!

Наша цепочка медленно брела по редколесью. Впрочем, цепочку я уже не видела – редколесье было не таким уж редким! Достаточно густым, чтобы пони из спасательной команды скрылись среди кустов, и лишь изредка по правую сторону от меня мелькал в зарослях черный фланк Торн Рута. Пусть лес только-только оделся в зеленую дымку набухших почек, но даже ветви и стволы неплохо заслоняли обзор в обе стороны.

В небесах промелькнула серая фигурка. Хай Соар нарезала круги от одного конца цепочки к другому. Так же, как и остальные, подавая голос и окликая человека.

В другое время я бы наслаждалась прогулкой. Лес, свежий утренний воздух, птичье щебетание, бегущие по небу редкие облака… Но не сейчас, с грызущим меня изнутри все сильнее страхом!

 – Э-ге-гей!

 – Йев’ени!

И я чуть с копыт не полетела, когда из-за поворота донеслось приглушенное расстоянием:

 – Эй! Кто здесь?!

 – Йев’ени!!!

Разбрызгивая слякоть в обе стороны, напрочь забыв о чистоте шерсти, я ломанулась вперед. В брызгах грязи вылетела за поворот…

 – ЙЕВ’ЕНИ!!!!!

Врезалась в грудь, заставив даже пошатнуться. Повисла на шее. Уткнулась, хлюпая носом, в знакомую куртку.

 – Как ты…?!! Где?!! Куда?! Что?!!

 – Эй, эй. Ну тише, Старгейз, тише. Видишь же, я жив-здоров. Тише-тише, успокойся, – меня бережно потрепали по загривку. – Тише, тише.

Я оторвалась от него. Уставилась на оторванную полу куртки, на царапины на лице…

 – Что с тобой случилось?!!

 – Ну, тут целая история…

Стоявший за моей спиной Торн Рут кашлянул.

 – Пестрый Куст?

Олень, на присутствие которого я только сейчас обратила внимание, выступил вперед.

 – Шериф Торн Рут, – произнес он бесстрастно. – Стая волков напала на друга пони Йев’ени и юную пони Брай. Мы отогнали волков, после чего Йев’ени и Брай остались на ночлег в нашей деревне. С утра я проводил их до селения пони.

Шериф мрачно посмотрел на оленя.

 – Согласно договору, вы следите за хищниками на своих территориях. Не так ли?

 – Эта стая больше не потревожит никого из пони, шериф.

Я поежилась. И от смысла слов, и от того, каким ровным тоном это было сказано.

 – И на том спасибо, – шериф снял с шеи свисток. Дунул – у меня заложило уши от оглушительного переливчатого звука.

 – СТОП ПОИСК!!! – проревел он. – СТОП ПОИСК!!! ВСЕМ К ДОРОГЕ!!! ПЕРЕДАТЬ ПО ЦЕПОЧКЕ!!!

Перевел взгляд на нас.

 – Так вы и есть мистер Комаро? Да уж, добавили вы нам хлопот.

 – Не по своей воле, шериф, – Йев’ени обернулся к оленю. – Еще раз большое спасибо, Пестрый Куст.

 – И тебе спасибо, друг оленей, – туземец вдруг одним прыжком сорвался с тропы. Исчез среди ветвей – даже прутья не прошуршали.

Йев’ени обернулся ему вслед. Затем посмотрел на Торн Рута.

 – Это вы местный шериф? Послушайте, я хотел бы кое о чем…

 – Так, стоп! – перебил его пони, уставясь на кобылку лет десяти, салатового окраса. – Эй! Ты случайно не дочурка Шайремайи Лифа? Что… да как вообще ты тут очутилась???

 – Ну… – кобылка колупнула грязь копытом. – Я решила увидеть папу. И пробралась на борт корабля, который отчаливал в Брайдлвуд за бревнами. Когда корабль стали разгружать, я прокралась вниз, и стала искать путь к вырубкам. Мистер шериф, вы… вы же можете послать кого-нибудь, чтобы отвести меня в лагерь? Или передать папе, что я в Брайлдвуде?

Выражение лица шерифа стало каким-то… неопределенным. Словно у пони, который на званом ужине случайно слопал тот самый пирожок от бэтпони – и теперь пытается сообразить, выплюнуть ли это на пол или сделать усилие и проглотить?

 – Шайремайя Лиф? – недоуменно произнес один из собравшихся вокруг нас земнопони. – Подождите-ка… это не тот парень, которого прошлой осенью у Тимбера на вырубке деревом придавило?

В наступившей мертвой тишине шериф обернулся. Посмотрел на заговорившего – и под его взглядом пони побледнел и попятился.

Кобылка вздрогнула. Ничего не произнесла, даже не ойкнула. Просто словно стала меньше ростом, будто из нее воздух выкачали.

Йев’ени кашлянул.

 – Вот черт, я… Брай, мне очень жаль…

Я шагнула вперед.

Опустилась перед Брай на колени.

 – Тс-с-с, – прошептала я, прижимая ее к себе. – Тише. Все… все.

Торн Рут скрипнул зубами.

 – Возвращаемся, – проронил он.

 – Да, – пробормотал Йев’ени. – Конечно. Шериф, я хочу вам кое-что сообщить. Это, возможно, важно.

 – Вот как? Ну рассказывайте.

Йев’ени вздохнул.

 – И без лишних ушей, если можно.

Брай молчала всю дорогу до города. И вообще никак не напоминала о себе. Лишь на площади, когда члены поисковой команды разошлись по домам, а Йев’ени вслед за шерифом направился к полицейскому участку, она пристроилась рядом.

Шериф приостановился.

 – Старгейз, отведите жеребенка к Меджи, – велел он.

 – Я с мистером Йев’ени, – негромко ответила та. – Я тоже кое-что слышала.

 – Дев… кобылка может подтвердить мои слова, – человек кивнул.

Шериф вздохнул. Еще раз внимательно оглядел Брай.

 – Кто-нибудь из взрослых за тобой присматривает? – спросил он.

 – Миссис Барк, двоюродная тетя по матери, – тихо отозвалась Брай. – Папа попросил, чтобы я пожила у нее, когда уезжал на заработки. Но она… в общем, у нее самой четверо жеребят, и я подслушала, что она собирается отправить меня в приют. Тогда и решила…

 – Ясно, – шериф пробормотал себе под нос что-то неразборчивое, и вряд ли приличное. – Ладно, пошли.

Я пожала плечами и решительно пристроилась рядом с Йев’ени. Рассудив, что что бы человек не хотел сказать Торн Руту, вряд ли он стал бы держать от меня это в секрете. Прогонять меня не стали.

В стенах участка шериф закрыл дверь, стащил шляпу, повесив ее на крючок. Разрядил седло, снял и запер в сейф у дальней стенки.

 – Что ж, рассказывайте, – велел он, откинувшись на спинку стула.

Кое-какие части из этой истории Йев’ени успел мне рассказать, пока мы шли садами. Но очень отрывочно – и теперь у меня вставал мех дыбом. Шериф слушал молча, лишь изредка постукивая копытом по столу.

 – Так-так, – проронил он, когда рассказ подошел к концу. – Так-так.

Покосился на Брай.

 – Говоришь, можешь это подтвердить?

 – Все так и было, – тихо, но твердо сообщила жеребенка. – Я, правда, ничего необычного в той парилке не видела, но слышала слова Белой Ветви. Мистер Комаро все повторил правильно.

Торн Рут опустил копыта на стол.

 – Ладно. Допустим. И чего вы от меня хотите? Может, чтобы я привлек ту олениху к ответственности за нападение на жителя Эквестрии? Сразу предупреждаю, сделать это я могу только в теории.

 – Да при чем тут… – Йев'ени досадливо отмахнулся. – Нет, просто надо же что-то с этим сделать? Кого-то предупредить? Власти, правительство, вашу принцессу, я не знаю!

Шериф покачал головой.

 – Так-так, – процедил он. – Давай проясним. Ты мне предлагаешь отправить в Кантерлот отчет, в котором будет сказано, что туземная шаманка надышалась своих снадобий и рассказала вам оленью версию легенды о Согревающем Очаге? И заявила, что видела в будущем приход древнего чудища из оленьих сказок? Кичимайинги или как его там…

 – Кичимайинганана, – негромко произнесла Брай. – Его зовут Кичимайинганан.

Шериф лишь отмахнулся.

 – Так или иначе, ты мне предлагаешь послать это в Кантерлот? – сверля Йев’ени взглядом, прорычал он. – Чтобы надо мной ржал как умалишенный весь Департамент общественного порядка? Так, что ли?

Йев’ени поморщился.

 – Послушайте, я не имел в виду, что…

 – Нет, это ты послушай! – оборвал его шериф. – Мне сообщали из столицы, что за такими существами, как ты, нужен глаз да глаз! И пожалуйста – ты успел устроить переполох, едва здесь объявился! Поэтому сейчас ты сядешь на дилижанс Роки, и отправишься из моего города в Уэст Терн, а оттуда – хоть в Кантерлот, хоть в Мэйнхэттен, хоть к виндиго в гости! Уяснил?!

Воцарилась тишина. Я посмотрела на шерифа… и внезапно поняла, что он напуган. Очень. Гораздо сильнее, чем готов показать.

И злость и повышенный голос – способ скрыть собственный испуг.

И, похоже, Йев’ени тоже это понял.

 – Шериф, – произнес он негромко. – Вы знаете, каким образом мы сюда попадаем? Сюда, в Эквестрию?

Шериф поморщился.

 – Слышал кое-что, – буркнул он. – Всевозможные бредни. Якобы вы умираете в своем мире, а возрождаетесь в нашем. Или как-то так. Всегда считал это слухами.

Йев’ени покачал головой.

 – Это не бредни, шериф. Я действительно умер там, в своем мире, и очутился в Эквестрии. И знаете что?

 – Что?

 – В моем мире – в моем прежнем мире – нет магии. Ну или по крайней мере, считается, что нет, кроме как в сказках. Я не знаю, что у вас тут считается возможным, а что нет, когда я здесь, у вас, увидел магию воочию… Знаете, для меня шаманские пророчества и возможность колдовством таскать светила по небу не слишком друг от друга отличаются.

Шериф промолчал. Вперился взглядом в собственные копыта, сомкнув их перед мордой.

 – В Кантерлоте, – пробормотал он негромко, – не верят в предсказания будущего. Тамошние единороги вообще не верят в магию, кроме той, которую они в состоянии изучить, записать и повторить. Но я прожил в этих лесах четыре десятка лет, и знаю, что здесь все не так просто… Не все так просто.

Он резко вскинул голову.

 – Я отправлю доклад принцессе, – бросил он. – Залягай меня Фауст, пусть в Кантерлоте хоть оборжутся, но меня выбрали шерифом граждане Брайдлвуда – и только им, не считая принцессы, под силу снять меня с этого поста! Это максимум, что я могу сделать. И буду надеяться, что делаю это попусту. Уж не взыщи.

 – Спасибо, шериф, – медленно произнес Йев’ени.

Торн Рут фыркнул.

 – Благодарностью не отделаешься. С тебя встречная услуга.

Йев’ени озадаченно на него уставился.

 – Ну, в принципе, у меня остался демонстрационный экземпляр, если он не испортился от воды…

 – Да при чем здесь твои игрушки? – шериф достал откуда-то из-под стойки лист бумаги и принялся писать. – Присмотрите за кобылкой. Вот. Вам же все равно ехать через Кантерлот?

 – Ну да.

 – А мне некого с ней отправить. Вот записка для Кантерлотского общества призрения. Передайте им ее и жеребенка. Они разберутся, куда ее пристроить.

 – Пристроить? – Брай вскинула голову. – Мистер шериф, вы хотите сказать, в приют?

Шериф перевел на нее тяжелый взгляд.

 – Сидела бы ты молча, шмакодявка мелкая. Твои приключения нам всем добавили хлопот.

 – Я не пойду в приют, – тихо, но уверенно заявила Брай. – Я и сюда…

 – А ну молчать! – оборвал ее шериф. – Клянусь Сестрами, еще одно слово – и ты пожалеешь, что тебя не слопали те волки! И если вздумаешь удрать – помни, что мистер Комаров до самого Кантерлота отвечает за тебя головой!

Дилижанс давно миновал паром – Йев’ени попытался вручить возницам деньги за простой, но Роки лишь отмахнулся – и сейчас под цокот копыт катился в сторону Уэст Терна. Йев’ени остановившимся взглядом сверлил горизонт в своем окне.

Я подсела ближе к Брай.

 – Как ты? – спросила шепотом. Уже запоздало подумав, что, может, зря лезу к кобылке с непрошенным сочувствием… Но та выглядела слишком спокойной, даже отстраненной – настолько, что меня это пугало.

Брай медленно подняла на меня глаза.

 – Я ведь догадывалась, – пробормотала она. – Уже когда тетя заговорила про приют… Что что-то не так. И что папа не задержался бы на лишних полгода, не предупредив меня. Просто… просто не хотела про это… – она отвернулась к окну. – Просто не…

Уже не сомневаясь, я охватила Брай ногой за плечи. Прижала к себе. Та не плакала – просто мелко дрожала всем телом.

Со стороны Йев’ени раздался короткий болезненный смешок.

 – Да… – он придвинулся ближе к нам обеим. – Старгейз, как думаешь… Я не зря это сделал?

 – Не сделал – что? – спросила я недоуменно.

 – Вся эта история с пророчеством… Знаешь, я уже когда говорил с шерифом – вертелось в голове. Тогда я сказал себе, что такие вещи нельзя скрывать. Лань… она ведь знала. Знала, кто я такой, что со мной произошло. Хотя и не могла, ей было неоткуда. И если эта штука, пророчество, Кичимайинганан, они хоть как-то реальны – тогда я не имею права про это молчать? Верно?

 – Ну как бы да…

 – А сейчас, – Йев’ени стиснул пальцы так, что костяшки на них побелели. – Знаешь, Старгейз, вот представь себе… Вашей принцессе кладут на стол доклад, в котором говорится, что люди связаны, или будут связаны, с чем-то ужасным. Что она сделает?

 – Ну, примет меры? Я не знаю, какие, но она же принцесса и Элемент Магии. Я уверена, она что-то придумает!

 – Что-то, – глухо пробормотал Йев’ени. – Вот я и боюсь этого «что-то».

Брай отстранилась.

 – Принцесса мудрая, – прошептала она. – И добрая. Она не станет казнить всех людей без разбора.

Я лишь прянула ушами. Да не мог же человек на полном серьезе предполагать…

Йев’ени глухо, надтреснуто засмеялся.

 – За свой мир, – выдавил он, – я бы не поручился.

Я не нашла слов. Ни для Брай, ни для Йев’ени. Я просто обхватила обоих и привлекла к себе. Йев’ени молча освободил руку и сам обнял меня за плечи. Так мы и ехали до самого Аликорнова моста, в обнимку забившись в угол дилижанса.

Уэст Терн выглядел полупустым. Да как, впрочем, и в первый наш визит сюда.

Дилижанс притормозил напротив трактира, у которого мы садились в него пару суток назад. Пару суток? С ума сойти, кажется, что с тех пор прошло недели три, не меньше!

Мы выбрались на каменную кладку.

 – Спасибо большое, ребята, – проговорил Йев’ени, обращаясь к возницам.

 – Да на здоровье, обращайтесь в любое время, – жизнерадостно ответил Инклайн, расстегивая упряжь.

 – Ясного дня вам, да хранят вас Сестры, – добавил Роки.

 – И от меня огромное спасибо, – произнесла я. Перевозчики и впрямь оказались славными жеребцами. Они не только не стали брать с нас плату за впустую проведенный день, но и любезно подождали, пока мы с Йев’ени приводили в гостинице себя в порядок после всех наших приключений.

Вместе с все еще молчащей Брай мы двинулись мимо селестианской часовни к вокзалу. Я чуть остановилась, дернула Йев’ени за рукав…

 – Старгейз?

 – Слушай, – шепнула я, глазами показав на идущую впереди кобылку. – Ты уверен, что мы должны вот так взять и передать ее приюту? Я не знаю, просто это как-то…

Человек развел руками.

 – Я не думаю, что в ваших социальных службах работают такие уж изверги. И кроме того, какие еще у нас варианты? Мы же не можем просто разрешить ей взять и идти на все четыре стороны.

 – Да, но… но… – я отчаянно подыскивала слова.

Увы, мы уже миновали площадь и вошли в полутемное помещение билетной кассы. Ничего не изменилось с нашего прошлого визита, то же окошко, та же скамейка, только чуть по-другому висят объявления на доске – включая большой свиток с крупными, заметными издали буквами «ВНИМАНИЕ ВСЕМ!»

Йев’ени наклонился к окошку кассы. Постучал.

 – Добрый день, кобылка. Нам, пожалуйста…

Он не договорил.

Земнопони-кассирша издала пронзительный визг. Отшатнулась от окошка, словно саму Найтмер Мун перед собой увидела, слетев со стула.

Вскочила – и бросилась прочь. Лишь хлопнула дверь где-то в дальней от нас части здания.

 – Что такое? – недоуменно спросила я, заглядывая в окно из-под локтя Йев’ени.

 – Да ясно что, – тот поморщился. – Здравствуй, старая добрая Эквестрия. Честное слово, на фронтире мне нравилось больше.

 – Странно, – протянула я. – Раньше пони от тебя хотя бы не бросались.

 – Ну, все когда-то бывает в первый раз.

 – Да, но как нам теперь быть с билетами? – спросила я недоуменно. – Наши старые уже просрочены.

 – Да хрен знает, – Йев’ени задумчиво посмотрел на вход в комнатку кассира. – Может, если стучать достаточно долго – придет кто-нибудь?

Я приоткрыла дверцу. Заглянула вовнутрь, но входить при виде большой таблички «Только для персонала» не решилась. Оглядела заполненный какими-то бумажками стол…

 – Какого сена? – раздался голос Йев’ени. Он ткнул пальцем в висящий над кассой лист бумаги с надписью:

«В СИЛУ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ ДВИЖЕНИЕ ПОЕЗДОВ НА ПОНИВИЛЛЬ И КАНТЕРЛОТ ОСТАНОВЛЕНО. ПРИНОСИМ ИЗВИНЕНИЯ»

Позади меня хлопнула дверь.

Я оглянулась.

Троица крепких плечистых земных пони смерила нас взглядом.

Молча.

Затем, так же молча, двинулась вперед.

Что-то в их глазах мне не понравилось.

 – В чем дело, парни? – холодно спросил Йев’ени, вставая передо мной и Брай.

 – Вот именно! – присоединилась я. – Что здесь происходит? Мы просто хотели купить билеты!

Жеребцы переглянулись.

Один, рыжий с серой гривой, посмотрел в лицо Йев’ени.

 – Уэст Терн – мирный городок, – процедил он. – Здесь не место для монстров.

Перевел взгляд на меня.

 – И их подстилок.

Хрясь!!!

Голова земнопони откинулась назад. Силой удара его отбросило на пару футов, он пошатнулся и плюхнулся на круп, ошеломленно тряся головой.

В следующую секунду на Йев’ени бросились сразу двое.

Честное слово, никогда не училась Королевскому Кантерлотскому Гласу.

Вообще, все, что знала об этом заклинании – что такое существует.

Но вот сейчас, кажется, у меня получилось что-то очень похожее!

 – СТОЙТЕ!!! КАКОГО ДИСКОРДА, ЧТО ВЫ ТВОРИТЕ!!!

Я рванулась вперед. Прожгла земнопони бешеным взглядом.

 – Вы что, с ума все посходили?!! Вы пони или… или…

 – Отпусти! – прохрипел жеребец, дергаясь в телекинетической хватке поля. Я уставилась на него – и только сейчас поняла, что держу телекинезом двух пони и человека на высоте восьми футов от пола.

И когда поняла это – упустила контроль над энергией.

БУМ!!!

Йев’ени и земнопони ссыпались на пол под аккомпанемент сдавленных проклятий.

Пол пошатнулся – и тоже вдруг бросился мне навстречу.

Придясь краем скамьи как раз напротив основания рога.

…

…

Поднять голову… бежево-зеленая вспышка боли…

…

 – … с ней сделали, ублюдки?!!!!!

 – Мы сделали?! Это она с нами сделала! А-а-а, маффин мне в глотку… отведите меня к доктору!

 – Эй! А мы не должны разве его арестовать или что там?

 – Да катись ты к Дискорду! Хочешь играть в шерифа, на здоровье! Сено, у меня, кажись, нога сломана…

Я разлепила глаза. Увидела побледневшую Брай, Йев’ени со сжатыми кулаками и двух жеребцов, волокущих на себе третьего.

Один из земных пони обернулся. Презрительно посмотрел на человека.

 – Знаешь что? – выплюнул он. – У Мидоу Грасса сестра в Понивилле. Так, для сведения.

 – В Понивилле? – рявкнул Йев’ени в захлопнувшуюся дверь. – Мать вашу, какого хера и причем здесь ваш сраный Понивилль?!

Я снова попыталась вскинуть голову. Заговорить. Окликнуть Йев’ени, сказать, что все в порядке…

Больно. Очень…

…

Когда я очнулась в следующий раз, подо мной был уже не пол, а жесткая скамья. Йев’ени стоял рядом на коленях, вглядываясь в мое лицо. Кажется, прошло всего несколько секунд.

 – Старгейз! Старгейз, очнись! Ты как? Что с тобой?

— Я… ох, – язык еле шевелился. Я попыталась нащупать копытом рог – и едва не взвыла от боли. Кажется, в череп вставили коловорот и принялись сверлить. На глаза навернулись слезы.

 – Клянусь богом, я их урою, – пообещал Йев’ени. – И этих уродов, и каждого в этом гребаном городишке. Что здесь вообще…

 – Мистер Йев’ени, – услышала я голос все еще мертвенно бледной Брай. – Взгляните.

Кобылка стояла как раз напротив доски объявлений. Сжимая в зубах тот самый большой лист, что я мельком заметила еще на входе.

Она шагнула к нам. Протянула объявление.

Йев’ени недоуменно уставился на строчки машинописного текста. Принялся читать вслух.

И с каждым словом на его лицо тоже наползала смертельная бледность.

«От: главы Департамента Дружбы Старлайт Глиммер

Всем шерифам, стражникам, офицерам гвардии, начальникам погодных команд, главам городов и поселений, членам суда, а также иным лицам, ответственным за безопасность Эквестрии и правопорядок среди ее жителей.

ВНИМАНИЕ ВСЕМ!

Сегодня, около 8 часов утра, в Понивилльском лагере для перемещенцев-людей вспыхнул мятеж. Большая группа людей атаковала охрану лагеря, завладела их оружием, вырвалась за пределы лагеря и вторглась в Понивилль.

В настоящий момент город находится под контролем мятежников. Многие из его жителей удерживаются в заложниках. По неподтвержденным данным, имеются жертвы как среди стражников, так и мирных жителей Понивилля.

По имеющимся сведениям, часть людей также рассеялась по окрестностям Понивилля. Возможны новые атаки на пони и поселения пони неподалеку.

Всем сохранять спокойствие и бдительность! В случае обнаружения больших групп людей, в том числе вооруженных, а также людей, не имеющих права на проживание на территории нахождения либо неопознанных, следует принять все меры для их задержания. Гражданским пони следует незамедлительно сообщить о таких встречах любому представителю власти.

Всем подразделениям городской стражи приказывается перейти в режим повышенной готовности и быть готовыми к переброске в Понивилль для усиления королевской гвардии.

Во имя Дружбы и Гармонии!

Писано в Кантерлоте, 27 апреля 3 года Эры Дружбы»

Йев’ени судорожно смял объявление в кулаке и швырнул в угол зала.

 – Дерьмо, – тихо произнес он. – Дерьмо, дерьмо, дерьмо.

Решительно поднялся на ноги.

Шагнул к двери.

 – Мифтеф Йеф’ени! – кобылка вцепилась зубами ему в рукав. – Что… вы что хотите сделать?!

Человек обернулся. Посмотрел на взъерошенную Брай, на меня, все еще пытающуюся хоть как-то собраться с мыслями сквозь туман боли.

 – Дойду до ближайшего дома, – процедил он. – Вышибу дверь к чертовой матери. И скажу хозяевам, чтобы вызвали полицию, стражу, Дискорда в ступе, но чтобы те привели с собой доктора!

 – Нет! – земная пони снова уцепилась за Йев’ени. – Пожалуйста, подождите!

 – Йев’ени… стой, – прохрипела я. Изо всех сил приказав себе не падать в обморок, выпрямилась на скамейке. – Не надо. Пожалуйста…

 – Какого лешего, тебе нужна помощь!

 – Мистер Йев’ени! – Брай отпустила рукав человека, но все еще смотрела на него умоляющим взглядом. – Мистер Йев’ени! Может, вернемся обратно в Брайдлвуд? У них там, по крайней мере, есть врач!

Йев’ени затряс головой.

 – Да какое вернемся? Ты видишь, в каком Старгейз состоянии? Ты что, думаешь, ее можно перевозить?!

 – Нет, – выдохнула я, думая сейчас лишь о том, как увезти его из Уэст Терна, пока не появились стражники. – Мне… уже лучше. Это и правда отличная идея. Давайте вернемся. Мы же все равно, наверно, не доберемся… поезд через Понивилль… Йев’ени, давай вернемся, пожалуйста!

Человек выдохнул. Его кулаки разжались.

 – Ты как? – спросил он, опускаясь рядом со мной на колено, откидывая челку и пытаясь заглянуть в глаза. Я с трудом сдержала стон, когда его рука случайно коснулась рога.

Еще одним титаническим усилием воли велела себе не стонать – и встала на ноги.

 – Уже гораздо лучше, – я выдавила из себя улыбку. – Свежий воздух и поездка в карете – и все пройдет.

Это оказалось очень глупым решением.

До кареты я как-то еще добралась. Пару раз опершись на стену, виляя, словно перебрав сидра, и судорожно оглядываясь, не врывается ли на площадь стража.

Еще помню, как Йев’ени договаривался с возницами. Кажется, он оплатил им двойную цену. Точно не скажу. Я заползла в карету, забилась в угол и свернулась калачиком, мечтая, чтобы окно можно было завесить и солнечный свет не резал глаза.

А затем дилижанс тронулся – и первый же рывок отдался в моей голове жгучей болью.

Сначала я еще держалась. Отвечала на обеспокоенные вопросы Йев’ени и Брай – сама не помню, что, но как-то ухитряясь улыбаться. Даже пыталась сидеть…

А затем все снова утонуло в бежевом мареве боли.

Поездку помню урывками. Помню, как, скуля, вжимаюсь мордочкой в угол кареты и кто-то прикладывает к рогу что-то холодное и влажное. Помню, как вишу на руках Йев’ени близ Аликорнова Моста, и желудок скручивает судорогй. Помню, как Йев’ени кричит на возниц, требуя поворачивать обратно, и Роки что-то очень тихим и спокойным голосом ему объясняет.

А затем – провал.

И встревоженные голоса пони вокруг.

 – … мисс?! Что с ней?

 – Приложила об пол телекинезом трех идиотов, – процедил Йев’ени. – А потом упала и ударилась головой.

 – Вот конские яблоки, – пробормотал голос барпони. – Ладно, за доктором уже послали… Эй! Эй! Вот, скушайте ложечку, полегчает!

В губы ткнулось что-то с резким, терпким запахом.

 – М-м-м… – пробормотала я, сжимая губы.

 – Ешьте-ешьте, ничего с вами от одной дозы не сделается, – подбодрил Меджи. Мне в рот протолкнули ложку, я с трудом сглотнула.

Ощутила, как меня поднимают человеческие руки и куда-то несут.

Кажется – по лестнице. Заскрипели под ногами ступеньки, и тут, должно быть, соль подействовала, я успела ощутить, как боль наконец отступает – и сознание окутал мрак.