Сорняк

48. Мягкий и пушистый камень

— Пинки Пай накинулась на меня. — Низкий монотон Мод каким-то образом сделал ее заявление о том, что она сказала "накинулась", довольно забавным. Кобыла моргнула и уставилась на Тарнишед Типота полуоткрытыми глазами, ничуть не расстроенная тем, что ее потрепали. — А потом она убежала. Сказала, что ей нужно вернуться к работе.

— А что в корзине? — спросил Тарниш.

— Еда. — Ответ Мод был одновременно фактическим, практичным и точным. Она повернула голову, мгновение смотрела на корзину, а затем посмотрела на Тарниша. — Я беспокоюсь, что она полна сладостей.

— Я приготовлю чай, чтобы Тарниш мог использовать свою магию, — сказала Пинни.

— Что? — Тарниш повернул голову, чтобы взглянуть на мать.

— Чай. Если ты выпьешь его, он должен подавить твою магию, верно? — Пинни, обеспокоенная, посмотрела на своего жеребенка, в ее глаза закрался страх.

— Я не знаю этого наверняка, — ответил Тарниш.

— Именно поэтому нам нужно начать испытания. — Мод посмотрела на Пинни и кивнула кобыле. — Зекора считает, что это должно сработать. Она и Твайлайт Спаркл работают над чем-то, что может тебе помочь.

— О? — Тарнишу стало любопытно, что же задумала Твайлайт Спаркл. Ему также было важно позавтракать. Он подошел к корзине, опустил голову, открыл крышку и заглянул в плетеную корзину для пикника. Там пахло дрожжами, и что-то заставило его разинуть рот. Что-то пахло как…

— Крендельки. — Мод заглянула в корзину. — С каменной солью. Сейчас я бы очень хотела обнять свою сестру. Думаю, я навещу ее позже.

— Чесночные крендельки… с сыром. — Тарниш огляделся вокруг, рассматривая различную выпечку. — Кофейный торт, похоже на булочки-плетенки, овсяное печенье с изюмом, и что-то внизу, что я не могу разобрать.

Подняв голову, Тарниш увидел, что его мать готовит чай. У нее снова были заплаканные глаза, уши поникли, и выглядела она довольно расстроенной. Он чувствовал тяжесть в сердце, но не знал, что сказать, что сделать и как поступить в этой ситуации. Говорят, что время лечит все раны, но эта рана образовывалась шестнадцать лет. Это была зияющая, гноящаяся дыра. Немного опустив голову, он потерся лицом о шею Мод, радуясь, что она рядом.

— Вы оба — очаровательная пара… Я так рада видеть вас вместе, — сказала Пинни, ставя чайник на чугунную плиту в центре палатки. Кобыла смахнула несколько слезинок, а затем улыбнулась, ее губы дрожали от усилий выглядеть счастливой. — Ты молодец, сынок, что нашел Мод.

— Мама, она нашла меня…

— Я знаю, — сказала Пинни, закрывая глаза. — Мод мне все рассказала. Пожалуйста, пожалуйста, не говори мне. Мне невыносимо слышать это снова. Я рада, что вы двое есть друг у друга. — Чайник, все еще охваченный магией Пинни, задрожал на чугунной плите, затем пузырь телекинеза Пинни лопнул, отчего чайник стукнулся о железную поверхность плиты, а вода внутри зашипела.

Отойдя от плиты, Пинни принялась за работу, вытаскивая из корзины для пикника различные предметы и раскладывая их на низком деревянном столике. Там было печенье, несколько кексов, булочки-плетенки, крендельки, кофейный торт, желто-золотистый торт, пахнущий лимонами, с маковыми зернами, несколько вареных яиц и свежие булочки, пахнущие луком. Также там был кувшин молока, кувшин шоколадного молока и пакет морковно-яблочного сока.

Понимая, что в данный момент он мало что может сделать, Тарниш сел за низкий столик, устроился поудобнее и стал ждать того, что наверняка будет большим завтраком.

Сидя в траве, Тарнишед Типот наблюдал за жизнью вдалеке. Поезда приходили и уходили. Над головой пролетали пегасы. Здания возводились, поднимаясь по одной опорной балке за раз. Неподалеку Пинни Лейн спала на подушке, которую вытащили на улицу, и дремала на солнышке; она плохо спала, и ночь была длинной. Сидя рядом с Тарнишем, Мод Пай ласково поглаживала Боулдера, вызывая у Тарниша чувство легкой зависти к любимому камню Мод. Он тоже хотел немного сладких ласк.

Подняв чашку с чаем, Тарниш сделал глоток. Чай с противоядием от ядовитой шутки был ароматным, приятным и довольно вкусным. Его было легко пить, он был мягким, не горчил, и даже мог бы быть приятным, если бы из него сделали холодный чай. В нем чувствовалась слабая мятная нотка, а также сильная цветочная нотка, которая по вкусу и запаху немного напоминала розы.

Сам того не желая, Тарнишед Типот повернулся к Мод и уставился на нее. Она была крепко сложенной, сильной, мощной и нежной. У нее была прекрасная шелковистая шкура, которую приятно было потрогать. Тарниш начал думать об ощущении ее тела против его тела и обо всех различных способах, которыми он испытывал это ощущение. Ощущение ее мускулистой спины и позвоночника на мягкой плоти его живота. Ощущение ее подтянутых мышц живота против его ребер. Те первые несколько неуклюжих моментов, когда она раздвинула ноги, и он барахтался на ее животе, прежде чем скользнуть по ее шелковистому бедру в святая святых ее женственности, ощущая теплую плоть ее пупка напротив своего собственного. Эти горячие, потные, бездыханные мгновения со звездами над головой и одеялом под ними. Эти нервные любопытные моменты, когда он жаждал, но осторожничал.

Тарниш почувствовал, как что-то коснулось его носа. Он моргнул, возвращаясь к реальности. Потребовалось мгновение, чтобы понять, что только что произошло, и он медленно осознал, что Мод только что ткнула его копытом в нос.

— Ты только что ткнула меня копытом?

Моргнув, Мод кивнула. Один единственный завиток в гриве Мод подхватил слабый ветерок, и на мгновение показалось, что этот завиток машет рукой или, возможно, делает приглашающий жест.

— Ты меня тыкнула.

— Ты пялился.

— Ну, я ничего не могу с этим поделать.

— Не можешь?

— Ну, нет. Нет, не могу.

— Почему? Расскажи.

Вдохнув, Тарнишед Типот посмотрел на свою мать, надеясь, что она все еще крепко спит, а затем ответил:

— Потому что я думал о тех моментах с тобой под звездами… и о том, как ты прекрасна.

— Я околдовала тебя.

Покраснев, Тарниш кивнул.

— И я сделала это без рога.

Тарнишед Типот продолжал кивать.

— Знаешь, мне от этого очень хорошо. Я всегда беспокоилась, что я простая и непривлекательная. Спасибо. Ты можешь продолжать смотреть на меня. Мне это приятно.

— Вот оно, чувство юмора. — Глаза Тарниша сузились. — Мне это в тебе нравится.

— Папа говорит, что мой юмор сухой, как тост без масла. — Пока Мод говорила, на ее ухо приземлилась ярко-голубая бабочка. Глаза Мод закатились вверх, когда она пыталась разглядеть гостью на своем ухе. — Жук… Тарниш, пожалуйста, не ешь его.

Покачав головой, Тарниш закатил глаза на Мод.

— Знаешь, если я могу в чем-то признаться. — Глаза Мод сфокусировались на Тарнише, и она глубоко вздохнула. — Когда я говорила все эти слова, рифмующиеся с камнем, я не думала, что ты действительно будешь слушать. Я сказала кое-что…

— Конечно, сказала, — ответил Тарниш, когда Мод сделала секундную паузу.

— Когда я произносила эти слова, я думала, что ты отключишься и не обратишь на меня внимания, но вместо этого ты слушал. — Мод моргнула и продолжила своим обычным скучающим монотонным голосом. — Мне до сих пор очень стыдно за это.

— Правда? — Тарниш наклонил голову на одну сторону, отчего его уши откинулись и повисли слева. — Почему?

Мод пожала плечами, почему-то выглядя незаинтересованной:

— Не знаю. — Она посмотрела на Тарнишед Типота, ее полузакрытые глаза казались тяжелыми и немного сонными. — Я понимаю, откуда ты это взял.

— Откуда? Что ты имеешь в виду? — спросил Тарниш.

— Твоя мать уже давно прислушивается к каждому нашему слову, — ответила Мод. — Думаю, у меня появилось что-то новое, чего я должна стесняться.

Пинни Лейн слабо хихикнула:

— Я не удержалась, услышав слово "тык" и проснулась…