Заколдованное королевство

— Интерлюдия 4 — Старый друг

После прочтения главы если до сих пор не стало понятно зачем нужны были все эти вставки с Нортом Риджем, то понятно уже не станет до повторного прочтения всего рассказа :) Поэтому желающих узнать приглашаю в пост, рассказ эта информация переворачивает будь здоров D:

Как и обычно, он проснулся ни свет ни заря. Старая привычка, что сохранилась ещё со времён путешествий по Неизведанному Западу, когда раннее пробуждение было вопросом жизни и смерти.

Сейчас, конечно, времена другие. Если хорошенько выспаться, тебя не похитит банда наёмников, как тогда, в Сирибило, но это приведёт к тому, что некая кобыла окажется очень, очень сильно расстроена.

Кстати, о ней...

Норт приоткрыл глаз и увидел, что Рэрити сидит по другую сторону костра, бодрствующая и настороженная, как и всегда, мучимая бессонницей, как и всегда. О, и жеребец действительно ценил эту кобылу! По большему счёту, они едва знали друг друга, но он глубоко ценил свою странную подругу и её потрясающую историю, навечно запечатлённую шрамами на её теле.

Она нахмурилась, глядя на Норта, и хотя самому жеребцу казалось, что он был предельно осторожен, она заметила его пробуждение.

Рэрити без звука и малейших усилий встала и направилась к нему, её строгий взгляд обещал выговор на тему того, что нельзя так долго залёживаться.

Норт подумал, не опередить ли её, подняв копыто и воскликнув: "Хорошо, хорошо! Уже встаю!".

Злобный зверь опередил его.

И, прежде чем Рэрити дошла до жеребца, рычащая мантикора выскочила из-за ближайшего куста, встав между напуганной единорожкой и только проснувшимся Нортом. Существо едва скользнуло по нему взглядом, как будто ища что-то.

— Что, во имя Эквестрии, это...

Слова сорвались с губ Норта Риджа, пока он лихорадочно пытался понять, защититься и, кажется, вспомнить.

Мантикора повернулась к Рэрити и стала по-настоящему пугающей. Уши прижались к черепу, а гигантские крылья расправились, словно щит, и каждый волосок на теле встал дыбом. Зверь зашипел на единорожку, подняв когтистую лапу и расширив зрачки, словно лунные блюдца, будто Рэрити пугала мантикору не менее сильно.

— Норт! — в ужасе воскликнула единорожка. — Сделай что-нибудь!

— Тише, тише, Рэрити, это всего лишь мантикора!

— Всего лишь мантикора?!

— Да! — продолжил жеребец, скорее даже радостно, чем взволнованно. — Я справлюсь! Эдакое существо достаточно легко подчинить и...

Мантикора повернулась к Норту, бросив на него взгляд, полный обиды и замешательства.

— И...

Мысль улетучилась, разум осознал, что, похоже, прошлое его настигло. Он ещё раз осмотрел зверя, по крайней мере насколько мог, и предположил вслух:

— Танжерин?

Мантикора зарычала в знак согласия, а её хвост заколотил по земле, после чего она снова повернулась к Рэрити и оскалилась.

— Танжерин! — воскликнул жеребец, расплываясь в широкой улыбке. И вдруг понял. — Ой. Постой, подожди!

Он рванулся вперёд, через Танжерина, и прыгнул прямо перед единорожкой. Норт поднял копыто и посмотрел мантикоре прямо в глаза.

— Она друг, Танжерин! Друг.

Хотя шерсть зверя всё ещё стояла дыбом, выражение лица мантикоры смягчилось, а взгляд заметался между Рэрити и Нортом.

— Разве я тебе когда-нибудь лгал? — спросил жеребец, а после небольшой паузы добавил: — Ну хорошо, было пару раз, но сейчас не тот случай!

Ещё несколько мгновений и Танжерин смягчился. Его свирепость угасла, волоски опустились, и Норт Ридж улыбнулся, когда зверь сел на задние лапы, навострил уши и прижал лапы к груди, превратившись из ужасающего зверя в робкого и безобидного кота-переростка.

— Ох, Танжерин Танжеринович! — воскликнул жеребец, бросаясь к мантикоре с объятиями. После отступил и оглядел зверя, чуть-ли не сияя от радости. — Ты безусловно отрада для глаз! Да ещё какая! Как ты меня нашёл?! О!

Норт указал на единорожку.

— Танжерин, это Рэрити. Я встретил её через несколько дней, как пересёк границу!

Осторожными шажками мантикора приблизилась к единорожке, кротко вытянула лапу и так мягко, как только могла, протянула:

— Мя-яу?

Взгляд Рэрити заметался между глазами существа и его лапой, и хотя в нерешительности она не пожала её, но всё же попыталась нервно улыбнуться.

— К-как поживаешь?

---

Восторженный смех кобылы звенел в воздухе, смешиваясь с потрескиванием горящих в камине поленьев.

— Да быть не может! — воскликнула Рэрити, обращаясь к Танжерину, который яростно закивал в ответ, помешивая варево в котелке, стоящем на огне. Единорожка перевела взгляд на Норта Риджа. — Правда?

— Так и было! Я был избит, закован в цепи, а голова так болела, что глаза открыть сил не было, и всё-таки я плюнул ему в рожу и сказал... — жеребец прочистил горло. — Ну, я много чего ему сказал, ты бы такое не одобрила, но, если кратко, я рассказывал о приятном времяпрепровождении с его старушкой-матерью. Если хочешь, то всё-таки могу рассказать.

— Нет, спасибо. Ох, как это было грубо с твоей стороны! Ты, должно быть, уже и с жизнью попрощался! — Рэрити заворожено наклонилась поближе. — А что случилось дальше?

— Танжерин случился.

Мантикора перестала помешивать суп, выпрямилась, взглянула на единорожку и издала серию взволнованных мяуканий и рычаний в сторону Норта.

— Да-да, я помню, как ты выбросил его из окна, — как ни в чём не бывало произнёс жеребец. Затем он посмотрел на суп и причмокнул, наклоняясь поближе. — Почти готово? Пахнет — просто сказка!

— Так и есть, — добавила единорожка, загребая воздух копытом к себе, словно приманивая запах.

Танжерин кивнул, взял миску и начал наполнять её, в то время как Норт следил глазами за каждым движением поварёшки в голодной истоме. Как только миска заполнилась до краёв, мантикора положила внутрь ложку и протянула блюдо Рэрити.

Она подняла копыто.

— Ох, спасибо, мне не надо, — любезно произнесла она.

— Так значит, мне больше достанется! — воскликнул жеребец, потянувшись за миской. — А ты, Танжерин, чего встал? Давай-ка мне пожалуйста ещё четыре миски.

Мантикора закатила глаза и взялась наполнять ещё одну тару, на что единорожка рассмеялась.

— Ещё четыре миски? А я-то думала, что Твайлайт троглодит!

Рэрити повернулась к Танжерину и заметила, что зверь отложил миску и пошёл куда-то в сторону.

— Что-то не так? — спросила единорожка, посмотрев на Норта, и Танжерин что-то мяукнул в ответ.

— Ему надо облегчиться, — пробубнил с набитым ртом жеребец.

Как только мантикора скрылась в лесу, Норт повернулся к Рэрити.

— Как он тебе?

— Ну, он определённо очень интересный персонаж, хотя и совсем не такой, каким я его себе напредставляла из твоих историй, — ответила единорожка, всё ещё глядя в ту сторону, где исчезла мантикора, после чего Рэрити повернулась к жеребцу. — Неплохая у вас выдалась первая встреча.

— Учитывая обстоятельства, всё прошло просто превосходно. А ведь он мог бы, например, выбросить меня из окна! Или швырнуть в книжный шкаф...

Единорожка демонстративно не удостоила его ответом и вместо этого повернулась обратно в сторону леса.

— Я удивлена, что он искал тебя. Мне показалось, что вы разошлись навсегда.

Норт на мгновение уставился в миску, пытаясь подобрать слова к мысли, которую он так давно игнорировал. От прошлого невозможно сбежать, ведь правда?

Он поставил еду на землю и вздохнул.

— Это я попросил его уйти, — сознался Норт. — Не оставил ему выбора. Он...

— Что? — удивлённо перебила Рэрити. — Почему?

Ответ было крайне тяжело озвучить. Даже думать о нём было трудно, принять, что призраки прошлого в прошлом не останутся.

— Моя жена, — произнёс жеребец, с удивлением осознав, что на глазах выступили слёзы. — Танжерин напоминал мне о лучших днях, когда она была со мной. Я не выдержал.

Ушки Рэрити опустились.

— Ох, Норт... — единорожка обдумала свои следующие слова и отважилась продолжить. — Признаюсь, ты так редко говорил о ней, и я подумала, что... ну, ты понимаешь.

Жеребец рассмеялся.

— Ох, мы с тобой, Рэрити, подходим к этому вопросу совершенно с разных сторон. Я не говорю о ней, а ты... — он улыбнулся. — Я, знаешь ли, мог бы неплохо подзаработать, написав биографию Твайлайт.

— Мне кажется, ты немного преувеличиваешь, — произнесла единорожка, чьи щёки обагрил румянец, а копыто невольно прижалось к ожерелью. — Как бы то ни было, я... Ну, я бы хотела узнать больше о твоей Фрост.

Норт посмотрел на Рэрити.

Очень пристально посмотрел, будто впервые увидел эту странную кобылу, в которой он странным образом видел так много от себя. Увидел в ней своё прошлое, которое всё-таки его настигло, увидел в ней свою историю и стал теперь частью её истории.

И если это было действительно так, то его обязанностью было убедиться, что эта история закончится именно так, как следует.

Так что жеребец сделал выбор.

— Очень хорошо! Я расскажу тебе самую последнюю историю, потому что больше историй ты от меня не услышишь.

Восторг на лице единорожки исчез.

— В каком смысле?

Как же тяжело. Как же тяжело сказать это вслух!

— Рэрити, я решил, что не пойду с тобой в Понивилль.

Всё-таки сказал, и это было настолько же больно, насколько он себе представлял.

— Что? — единорожка рассмеялась, но как-то сдавленно, неуверенно, словно не желала верить. Она улыбнулась, но это была не улыбка. — И, если позволишь узнать, куда ты направишься?

— За новыми приключениями, куда бы не лежал мой путь.

Рэрити побледнела, прекрасно понимая, о чём речь и что это значило.

— Норт... Норт, если это шутка, то очень не смешная.

— Ты же знаешь, над таким я бы не стал шутить, — криво улыбнулся жеребец. — Рэрити! Ты наверняка предвидела, что так рано или поздно будет.

— Нет, не предвидела, — тихо ответила она. — Правда не предвидела.

Единорожка подумала о Танжерине и догадалась, что тот как раз всё знал заранее.

— Полагаю, у меня нет выбора.

— Верно.

— И ты не передумаешь?

— Нет.

Последовало долгое молчание. Долгое, очень долгое, и Норт решил, что не ему её нарушать.

— Я... я боюсь, — глаза Рэрити засверкали слезами. Она рассмеялась, и этот смех разрывал сердце жеребца. — Я не готова.

— Знаю, и тебя за это не виню, — ласково произнёс он, — и поэтому не прошу тебя пойти со мной.

Ещё миг тишины.

— Почему?

Норт тщательно выбирал слова, такие вещи требовали предельной аккуратности.

— Рэрити, я отвлекаю тебя. Да, очень харизматично отвлекаю, но тем не менее отвлекаю. Если подобрать слова так, чтобы наша дорогая принцесса одобрила, то я сноска для твоей истории, я лишь отвлекаю внимание, приостанавливаю рассказ. Прошло уже некоторое время, и теперь я живу этой историей так же сильно, как и ты. И я не хочу мешать тебе дойти до конца.

Единорожка ничего не ответила.

— Рэрити, я...

— Я знаю, что ты хочешь сказать, Норт. Мне кажется, всегда знала.

И хотя ей ужасно не хотелось признавать это, как бы трудно ни было это признать... он прав.

Единорожка посмотрела на жеребца.

— Он придёт. Сразу после того, как ты уйдёшь. Будет злорадствовать, скажет, что я ошиблась, и... — она стиснула зубы. — Звёзды его побери, проклятье!

— Ну, спокойно, спокойно! Если он посмеет прийти к тебе, я могу записать для тебя пару отличных предположений, куда ты могла бы сводить его матушку! — произнёс он, и как же здорово было, когда Рэрити искренне рассмеялась.

Долго, однако, это не продлилось.

— Мы когда-нибудь ещё увидимся? — срывающимся голосом спросила она.

— Конечно, — ответил Норт, и он не лгал. — Я не прощаюсь.

— А что ты тогда делаешь?

Жеребец потянулся.

— Говорю до встречи? Скоро увидимся? — он мысленно поиграл словами и нашёл подходящие. — Это обещание, что ты мне сейчас дашь.

— Какое обещание? — спросила единорожка.

— Обещание, что, даже если меня с тобой уже не будет, мои сноски в твоём рассказе исчезнут и станут не нужны, ну...

Норт ухмыльнулся.

— Обещай, что напишешь свои, хорошо?

— Хорошо, — ответила единорожка, и свежие слёзы проложили дорожки на её щеках. Она сделала усилие и храбро улыбнулась. — Обещаю, но... я всё ещё хочу услышать эту твою историю на прощание. И лучше бы ей быть просто лучшей историей на свете.

— Рэрити! Рэрити, а когда я рассказывал другие? А это будет самая лучшая, и знаешь почему?

— Почему?

— Потому что она начинается с безумно безвкусной шутки, — заявил он и жестом пригласил приближающуюся мантикору подсесть поближе.

— Есть ощущение, что ты мне её уже рассказывал, — отметила единорожка, в чьих глазах теперь блестели не слёзы, но веселье.

— Да что ты? Ну, тогда я думаю, ты со мной согласна, что можно послушать её ещё разок?

На мгновение Рэрити задумалась и улыбнулась.

— Конечно.

— Ну тогда начинаем! — произнёс он, готовясь к своему последнему рассказу. — Зебра, жеребец и мантикора заходят в бар...^[1].