Что за странный маленький жеребёнок?
II - Полуправда
Рубрика "Ежеглавные заметки от редактора"
Название этой главы — Fickle Honesty. Первое слово переводится как "непостоянный", "изменчивый". Второе — "честность". Мораль думайте сами.
В главе поньки каверкают имя гг, разделяя его на слова "Gab" и "Real". Прямой перевод: "трепаться" и "реальный". Мораль снова думайте сами.
А еще переводчик полностью переписал Дэшку, сделав из нее, собственно ее саму. В оригинале она постоянно ноет и мнется как хрен пойми кто. Отчасти из-за этого перевод происходил достаточно долго.
Вечер среды
Доктор Хорс остановился перед ничем не выделяющейся дверью, повернув голову к Дэш.
— Мисс, прежде чем вы войдёте, я обязан вас предупредить, этот жеребёнок не совсем обычный.
— Эм… — Смутилась Рейндбоу — Что вы имеете ввиду, док?
Хорс переступал с копыта на копыто, его взгляд нервно метался по комнате.
— Он просто немного странно себя ведёт, практически не разговаривает и почти всё время пристально за всеми наблюдает. Мы не сталкивались с таким раньше, обычно все дети ведут себя более… Шумно, — Слегка потерев себе шею, он вздохнул. — Будет проще вам самим увидеть, — Закончив фразу, он медленно открыл дверь.
Посреди широкой больничной койки сидел маленький зеленый жеребёнок. Её размеры заставляли его казаться крохотным, хотя он и не нуждался в посторонней помощи, так как сам был достаточно миниатюрным и худым. Малыш лежал на подушке, его живот был обмотан бинтами, спиралью поднимающимися к одному из его копыт, на которое была наложена шина, такая же красовалась и у него на крыле. Ещё больше бинтов прилипло к его голове, заставляя гриву торчать спутанными пучками. Он обеими копытцами держал ярко-красную чашку, темно-карие глаза в данный момент были сосредоточены на соломинке, изгибавшейся в форме бабочки и исчезавшей у него во рту.
Сестра Редхарт сидела на табурете, выглядящем так, словно знавал лучшие времена, у кровати, измученная и опустошенная. Она оживилась, когда в палате появился доктор.
— Хорс, — Кивнула она, — О! И мисс Дэш тоже. Я все гадала, когда же вы придете, — Она повернулась к доктору. — А вы уже…
— Да, она уже знает, — Прервал тот её взмахом копыта. — А теперь иди и сделай перерыв, Ред. Я думаю, ты это заслужила, — Она облегчённо вздохнула и потрусила к двери.
Доктор легким галопом подбежал к койке жеребёнка, но вот Рэйнбоу Дэш последовала за ним куда более нервным шагом. Она прикусила губу, наблюдая за жеребёнком, у которого было такое напряжённое выражение лица, что было ощущение, будто он пытается подсчитывать в уме умножение четырёхзначных чисел, а не просто пьет из чашки. Облегчение, которое она испытала, увидев, что он в относительном порядке, было неизмеримым, но теперь она даже не знала, что сказать. «Спросить его, все ли с ним в порядке? Что с ним случилось? Может, мне стоит начать с его имени?»
— Гэб, к тебе посетитель, — Мягко похлопал его по плечу Хорс.
«Что… что это за имя такое?»
Он перевёл свой взгляд на Доктора Хорса, который же кивнул в сторону Рэйнбоу. Она неуверенно помахала копытом.
— Привет, малыш. Я… Э-м… Ты в порядке?
Его глаза резко увеличились вдвое, а брови скрылись под растрепанной гривой.
— Ни за что... — Сказал он так, будто перед ним стоит сама принцесса Селестия.
— Что? - Моргнула Рэйнбоу.
— Я не могу в это поверить, — Протараторил жеребёнок. – Ты же Рэйнбоу Дэш!
Это ошеломило пегаску.
— Ты знаешь меня?
- Ты знаешь её? - Удивлённо переспросил Доктор Хорс. Он перевел на неё несколько шокированный взгляд. — Это самое большое, что он сказал за раз.
— Ну... — Она снова посмотрела на жеребёнка. — Так ты мой фанат, малыш?
Жеребёнок моргнул, надолго задумавшись.
— Ну, ты знаменита.
— Да, я знаменита, — Ответила Рэйнбоу с легкой улыбкой, подняв голову чуть выше. — Но не так сильно как Вондерболты, — Не то чтобы ей не понравилось признание, но это казалось странным. Слухи об элементах только начали распространяться. Выходя из своих мыслей, Рэйнбоу поняла, что улыбается сама себе. — Так, тебя зовут, э-э, Гэб Риал? — Она изо всех сил попыталась повторить странное имя, которое использовал доктор Хорс.
— Габриэль, — Поправил он, хотя, если быть честной, Рэйнбоу не смогла понять, в чем она ошиблась. — Но меня можно звать Гэб.
Ну, так хотя бы проще.
— Я никогда раньше не слышала такого имени, — Сказала Рэйнбоу, подбегая ближе, к краю его кровати. — Как твои родители смогли его придумать, Гэб? — Имя показалось таким странным, когда оно прозвучало из её уст. «Что оно означало? Какой родитель дал бы своему ребенку такое имя? Оно практически заставляет над ним издеваться.»
Жеребёнок прикусил губу и снова уставился в свою чашку.
— Я думаю, оно из одной старой истории.
Он говорил со странным акцентом, который с трудом можно было заметить. Странно.
— Действительно? Я никогда не слышал ничего подобного, — Пока они разговаривали, доктор ободряюще улыбнулся Рэйнбоу и направился к планшету с записями, стоявшему в изножье огромной кровати жеребёнка. — Ну, как ты себя чувствуешь, малыш? Когда я нашла тебя, ты выглядел не очень хорошо.
Гэб бросил на неё странный взгляд.
— Это ты меня нашла?
— Да, это была я, — Рэйнбоу улыбнулась и горделиво выпятила грудь. — Я подхватила тебя и доставила обратно в мгновение ока! Наверное, это был самый быстрый перелёт Понивилля. И тебе повезло, что это была я, потому что тебя сильно задело.
— Что ж, спасибо. Очень тебе благодарен.
Рэйнбоу осознала, что жеребёнок был на удивление вежлив и сдержан. Она ожидала, что любой жеребёнок будет до смерти напуган и, с плачем, будет просить вернуться домой, но он разрушал все её предположения. На самом деле он не выглядел испуганным, просто растерянным и уставшим. «Что-то тут не чисто!»
— И я в порядке, правда, — Продолжил он. — Все не так уж и плохо.
От этого у Рэйнбоу чуть глаза на лоб не вылезли. Состояние, в котором она обнаружила жеребёнка, обескуражило бы даже взрослую кобылу, но нет, похоже, единственная проблема, с которой он столкнулся, заключалась в том, что шина мешала ему держать кружку, из-за чего ему приходилось неудобно изворачиваться.
— Что за заклинания вы применили к нему? — Обратилась она к врачу вполголоса.
— Очевидно, самые лучшие, — Доктор только приподнял бровь. — А если хотите подробности, я не смогу вам помочь, не я их накладывал.
Рэйнбоу кашлянула в копыто и оглянулась на жеребёнка.
— Итак, малыш, я должна знать. Что с тобой случилось? Как ты оказался на том поле?
Взгляд, которым он одарил её в ответ, был пронзительным. В его глазах были испуг, печаль, ужас и злость одновременно, но остальная часть его лица оставалась совершенно спокойной. Рэйнбоу осознала, что медленно отступает назад, уже начиная поднимать копыто.
— Я не помню, — Сказал он с каменным спокойствием. Затем как ни в чём не бывало отхлебнул из соломинки-бабочки. Рэйнбоу опомнилась и опустила копыто.
— Что ж, — Сказал доктор с благодарностью, нарушая молчание, — Мы постараемся, чтобы тебе стало лучше как можно скорее. Я уверен, твои родители обрадуются, узнав, что с тобой все в порядке. Не мог бы ты рассказать мне что-то о них? — Эти слова заставили жеребёнка отвернуться и немного съёжиться.
— Эм...- Он говорил очень тихим голосом. — Мои родители. Ну. Их… Нет рядом.
У Рэйнбоу перехватило дыхание, когда она краем глаза заметила расширившиеся глаза доктора.
— О, — После секундного колебания он направился к двери. — Я скоро вернусь, мне нужно… Послать за кое-кем.
В комнате стало очень тихо, только слышно было, как шваркает фигурная соломинка, пытаясь высосать последние капли сока. «Как, Дискорд меня подери, мне на это реагировать?!» Она глубоко вздохнула и выдохнула, собирая мысли в кучу.
— Мне жаль это слышать, малыш.
Гэб моргнул, никак не обращая внимания на слова Дэш, а затем из его уст вылетел Вопрос, который застал голубую пегаску врасплох.
— Мисс Дэш, а я действительно в Понивилле?
— А ты не отсюда, малыш?
— Нет, совсем нет, — ответил Гэб.
Рэйнбоу уселась на табурет и наклонилась вперед.
— Ну, а где же тогда твой дом?
Жеребёнок опустил взгляд на свою уже пустую чашку, задумчиво нахмурив брови.
— Я родом из маленького городка на севере, — Сказал Гэб. — Он называется … Уэстфилд.
— Я никогда не слышала об Уэстфилде, — Сказала Рэйнбоу, задумчиво приложив копыто ко рту. — То есть ты хочешь сказать, что я знаменита даже в местах, о существовании которых и не подозревала? Это самое крутое что мне говорили, — Жеребёнок кивнул. «Хех. В северном городке под названием Уэстфилд.» - Подожди, — Возмутилась пегаска, немного подумав. — Как ты вообще добрался до окраины Понивилля?
— ...Я не помню, — Рэйнбоу слегка нахмурилась. Жеребёнок слишком многого не помнил. «Что, во имя Селестии, могло привести его с севера в Понивилль, если даже для меня это было нелёгкой задачей?». Она бы задала этот вопрос, если бы осознание чего-то важного и до боли очевидного не пронзило её молнией. Её глаза расширились.
— Эм, ты сказал, что никогда не был в Понивилле, верно?
— Да, — Сказал жеребёнок, все еще вертя в лапках соломинку.
— И я единственная, кто навестил тебя?
— Угу.
Рэйнбоу прижала кончик копыта к подбородку.
— Странно, я думала, что она уже должна была появиться.
Из маленького окошка в двери больничной палаты выглянула очень пушистая ярко-розовая голова.
— Я слышу там кого-то новенького! — Раздался взволнованный, но приглушенный голос, за которым вскоре последовал напряженный, наигранный вздох. — Чтооооооо?! Дэши, ты опередила меня! Как такое может быть?!
Дверь распахнулась с болезненным лязгом натянутых петель. Пони-вечеринка Понивилля, Пинки Пай, не теряя времени, подскочила к Гэбу, что-то без умолку тараторя и корча самые выразительные гримасы, которые Рэйнбоу когда-либо видела... Ну, с тех пор, как она в последний раз встречала Пинки.
— Я знала, что в городе появился кто-то новенький, потому что у меня чесалось левое заднее копыто, и я знала, что это жеребёнок, потому что оно просто чесалось, а не чесалось-чесалось, как это бывает у взрослых, и я просто знала, что должна сделать тебе теплейшее, обнимательнейшее, суперкуснейшее приветствие, поэтому, я приготовила большую порцию супер-вкусных кексов "Пинки Пай", но потом мой хвостик начал вилять, и я поняла, что кому-то из пони в больнице понадобится нечто большее, чем обычные кексы, поэтому я приготовила совершенно новую порцию супер-вкусных кексов, чтобы превратить кого-то, у кого был ужасный, отвратительный, нехороший, очень очень плохой день, в того у которого был супер пупер особенный день нового друга, и тогда я отвезла одну из них в больницу, но очень милая кобыла на входе сказала, что я должна дождаться возвращения доктора, но я просто не могла стоять в стороне, когда жеребёнок был в таком ужасном состоянии. Без кексов, без обнимашек, БЕЗ ВЕЧЕРИНКИ, так что у меня получилось. Я была очень очень хитра и прокралась так быстро, что даже кобыла не смогла помешать мне добраться до твоей комнаты, а потом я увидела, что Дэши уже здесь, и я такая "Чтооооооо?! Дэши, ты опередила меня!", но это нормально, потому что сейчас вечеринка, а на вечеринке ты всегда должен знакомиться, даже если у них супер-пупер странные и испуганные глаза, так что привет, меня зовут Пинки Пай, а тебя как зовут?
В этот момент ярко-розовая пони забралась на больничную койку. Её пристальный взгляд так глубоко вжал Гэба в подушку, что его мордочка полностью пропала. На мгновение все пони замерли, и в комнате, несмотря на то, что в ней была Пинки Пай, воцарилась полная тишина.
— Ну, это неправильно! — Довольно резко сказала Пинки, отстраняясь и прижимая копыто к груди. – Ты не говоришь... — розовая пони на секунду сделала очень серьезное лицо с широко раскрытыми глазами. — Ты должен сказать свое имя, глупышка! Но все в порядке, ты можешь попробовать еще раз!
Внимание жеребёнка переключилось на Рэйнбоу, которую он начал сверлить умоляющим взглядом. Дэш слегка усмехнулась.
— Все в порядке! Моя подруга просто пытается быть дружелюбной. Ты можешь назвать ей свое имя.
Он осторожно посмотрел на Пинки.
— Эм, я Габриэль.
Пинки вскочила на задние лапки и прижала копытца к морде.
— Ух ты! Это самое особенное-приособенное, неповторимое имя, которое я когда-либо слышала! — Затем она снова наклонилась и с удивительной осторожностью схватила его за копыто, на котором не было шины, вытянула его так, чтобы его копыто было направлено вперед, и ударила по нему. — Супер-пупер приятно познакомиться с тобой, Гэб Реал!
— Мисс Пай, немедленно слезайте оттуда! - Пинки резко повернула голову и посмотрела на дверной проем, где стояли три пони с очень раздраженным видом. Уши розовой поньки тут же опустились.
— А хе хе, — Смущенно хихикнула Пинки, слезая с кровати Гэба. — Простите... Но я просто обязана была поздравить мистера Реала с самым лучшим "Добро пожаловать в Понивилль" на свете!
Доктор Хорс приподнял бровь, не поднимая с глаз полуприкрытых век.
– И вы это сделали, мисс Пай, я уверен, он это ценит, но вам действительно нужно научиться прислушиваться к персоналу. Мы просто заботимся о здоровье наших пациентов.
— Да... я знаю, — Сказала Пинки, глядя вниз и скребя копытом по полу.
— Сейчас, мисс Пай, мисс Дэш, боюсь, я вынужден попросить вас уйти. У нас тут есть кое-кто, кто хочет поговорить с жеребёнком, а часы посещений почти закончились.
«Кто хочет с ним поговорить? Не думаю, что это родители.» Рэйнбоу пригляделась к двум пони, стоявшим позади Доктора Хорса. Вид совершенно опустошенной Флоуинг Филдс вызвал у неё приступ благодарной ностальгии, но внимание Дэш привлекла не она. Незнакомка с седельной сумкой выглядела чуть старше её самой. У неё была песочно-коричневая шерсть, светло-каштановая грива и кьютимарка в виде сердечка, обернутого бинтом. В отличие от двух других, кобыла смотрела не на Пинки, а на жеребёнка, изучая его своими ярко-голубыми глазами.
У Рэйнбоу немного щемило сердце, но она по собственному опыту знала, насколько... внимательным может быть персонал. Они серьезно относились к благополучию своих пациентов.
— Конечно, док, — Сказала она. Затем она повернулась к жеребёнку, сидевшему на больничной койке. — Хей, малой, было круто с тобой познакомиться.
— Ты же вернёшься? — спросил он, склонив голову набок. Рэйнбоу моргнула.
«Что? Этот жеребёнок хочет, чтобы я вернулась? Мы же почти не говорили.» — Подумала она. По правде говоря, её беспокойство о судьбе жеребёнка было удовлетворено. Есть ли родители у него или нет, он был жив, и в здании было полно пони, которые могли бы помочь ему намного лучше, чем она. «Почему он хочет увидеть меня снова? Это потому, что я потрясающая? Может быть, это потому, что... О, черт, все пони пялятся на меня. Давай, Дэш, придумай, что сказать...»
— Эм, а ты бы хотел, чтобы я это сделала?
— Да. — Он одарил её легкой, теплой улыбкой. Это была первая улыбка, которую она от него увидела. Думаю, не повредит прийти еще раз и убедиться, что с ним всё в порядке.
— Эм, конечно, малой, — Ответила она, одарив его уверенной улыбкой. — Давай, Пинки.
— Оки-доки! Приятно было познакомиться, Гэб! — Пинки быстро помахала жеребёнку и улыбнулась своей самой широкой и радостной улыбкой, а затем последовала за Рэйнбоу мимо трех пони к выходу... Или, по крайней мере, сделала бы это, если бы не остановилась на месте и не подпрыгнула прямо вверх, едва не ударившись о перекладину двери.
— Селестия! Я чуть не забыла! — Она в мгновение ока вытащила кекс из своей гривы и бросилась обратно к кровати Гэба. — Это очень вкусно, поверь мне! Я использовала все свои супер-специальные...
— Пинки-и, — Позвала Рэйнбоу из-за двери.
— Ладно, добро пожаловать в Понивиль, прощай! — Она бросила его в изножье его кровати и одним прыжком оказалась у Рэйнбоу, где одарила её взволнованной улыбкой. — Ну, выкладывай! — сказала она, когда они вдвоем немного отошли от палаты странного жеребёнка. — Как тебе удалось опередить меня?
Рэйнбоу издала усталый смешок.
— Ну, сегодня утром я пролетала над теми полями за городом…
За мягким, дружелюбным выражением лица советница Сэнди Хиллс скрывала нарастающее беспокойство.
Она сталкивалась с подобными ситуациями. Слишком часто ей приходилось разговаривать с жеребятами и их родителями о долгосрочных последствиях такой травмы в детстве. Она знала, как ведут себя такие жеребята. Они были сбиты с толку, до смерти напуганы незнакомой обстановкой и новыми впечатлениями. Цепляясь за родителей — или, в самых неудачных случаях, за опекунов — как будто они были единственной опорой в страшном шторме. В этом возрасте, пережив нечто подобное, жеребёнок оставался с последствиями произошедшего, и такое постоянство пугало любого пони. Бывали дни, когда сообщать подобные новости казалось невозможным. Одна только мысль об этом заставила её расправить крылья за спиной.
От того, как вел себя жеребёнок, ей стало не просто неуютно, у неё в животе образовался маленький холодный комочек страха.
Этот жеребёнок не выглядел испуганным. Возможно, он был сбит с толку, но если и боялся, то скрывал это совершенно профессионально. Он казался внимательным и до ужаса спокойным, глядя доктору Хорсу прямо в глаза, когда говорил.
— Гэб Реал, я бы хотел познакомить тебя с моей очень близкой подругой. Она здесь, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше. Хорошо? — Благо у доктора Хорса талант разговаривать с жеребятами. Его тон всегда звучал так понимающе и добро. Гэб Реал только кивнул, а затем посмотрел на неё и чуть наклонил голову. Сэнди прочистила горло.
— Привет, Гэб, — Сказала она. — Меня зовут Сэнди Хиллз. Я консультант, и мне приятно познакомиться с тобой! — Она изобразила самую дружелюбную улыбку, на какую была способна.
— Здравствуйте, мисс Хиллз, — Сказал он. Его голос звучал тихо и пронзительно, но говорил он спокойно и размеренно. — Я Габриэль.
«Ой. Я как-то не так сказала?» Советник Хиллс подбежала к кровати напротив Доктора Хорса и, пододвинув ближайший табурет, сняла свои седельные сумки и поставила их рядом с собой. — Как дела, Габриэль? — Она постаралась произнести это странно звучащее имя точно так же, как он. Но она не могла понять, значило ли это что-нибудь для него. — Тебе удобно? У тебя ничего не болит?
Все время, пока она говорила, он не сводил с неё своих глубоких карих глаз. Это, конечно, нервировало, но Сэнди приходилось сталкиваться и с гораздо худшим. Он кивнул.
— Мне достаточно комфортно. Боль — это не то, к чему мне придётся привыкать. Я могу справиться с этим.
Сэнди сразу же насторожилась. Здоровых жеребят его возраста любая боль должна была удивлять и пугать. Однако она не показывала своего беспокойства, скрывая его за самой дружелюбной и нежной улыбкой, на которую была способна. Не зря же говорят, что улыбка поднимает настроение.
— Приятно это слышать.
Когда с приветствиями было покончено, пришло время перейти к более серьезным вещам. Она собралась с духом.
— Габриэль, меня попросили прийти, потому что ты сказал доктору Хорсу, что твоих родителей "нет рядом". Это так?
Сэнди заметила, что невозмутимая маска жеребёнка дала брешь. Он сглотнул, и его взгляд на долю секунды метнулся в сторону. Затем он кивнул тем же спокойным, ровным кивком.
— Да, это так.
Хотя Сэнди Хиллс и знала, что это было глупо, она надеялась, что это просто какой-нибудь жеребёнок, который неудачно сбежал и был слишком смущен, чтобы сказать, кто его родители. Несмотря на все её усилия, улыбка кобылы стала немного печальнее.
— Хорошо, Габриэль. Тогда мне нужно поговорить с тобой о чём-то важном, — Она сделала паузу. Даже в таких редких случаях, как этот, обычно находился кто-то, знакомый с жеребёнком, кто мог бы помочь. Законный опекун, друг семьи, знакомый сосед, да кто угодно. Она на мгновение запнулась. — Э-э, ты бы хотел, чтобы доктор Хорс остался с нами, пока мы разговариваем? Я знаю, может быть нелегко — знакомиться с новыми пони. Я знаю, вы не очень хорошо его знаете, но...
— Нет, все в порядке, — Он покачал головой. — Я буду в порядке, мисс Хиллз.
— Хорошо, — Сэнди моргнула. — Доктор Хорс, мисс Филдс? Можно немного уединения, пожалуйста, — Они кивнули и вышли за дверь, осторожно прикрыв её за собой.
Солнце Селестии зашло, и небо за окном стало цвета глубокого озера. Единственным, что освещало комнату была лампа на маленьком столике рядом с больничной койкой Габриэля. Она отбрасывала тени на жеребёнка и остальную часть комнаты. Они резко контрастировали с золотистым светом лампы.
— Габриэль, — Начала Сэнди, — Я хочу, чтобы ты знал, что я здесь, чтобы помочь тебе. Я хочу для тебя только самого лучшего, хорошо? — Он кивнул. — Но чтобы я могла помочь тебе, мне нужно, чтобы ты говорил мне правду, хорошо? Ты можешь рассказать мне все, что угодно, даже то, что другие пони, даже взрослые, велели тебе держать в секрете. Ты понимаешь? — Еще один кивок. Она посмотрела ему в глаза. В затемненной комнате радужки его глаз почти исчезли. — Ты поможешь мне, Габриэль?
Он ответил не сразу, прикусив губу. От того, как он посмотрел на неё, консультанту показалось, что её изучают.
— Хорошо, — В конце концов сказал он. Его голос был тихим и почти... Грустным? — Я попробую.
— Я сделаю все, что в моих силах, чтобы понять, обещаю, — Было крайне важно помочь жеребёнку почувствовать себя в безопасности и ощутить себя нужным. — Все, что ты мне скажешь, может остаться только между нами, если ты этого хочешь, — Сэнди лукаво подмигнула жеребёнку. — Это может стать нашим маленьким секретом.
— Ничего страшного, я не буду возражать, если вы расскажете другим пони.
Сэнди прикусила губу. Следующая часть была самой трудной.
— Габриэль, если твоих родителей нет рядом, кто о тебе заботится?
Он на мгновение пошевелил челюстью, выглядя так, словно жевал первоклассную жевательную резинку.
— Раньше моя старшая сестра заботилась обо мне, но какое-то время мне пришлось жить без неё, — Эта деталь приятно удивила её. Она ожидала короткого, отрывистого ответа. Тем не менее, её улыбка ещё немного погасла.
«Возможно, сейчас передо мной бездомный жеребёнок.»
— Ты жил один?
— Нет, — сразу же ответил он, — Я жил со своими... друзьями. — Он удивленно приподнял бровь.
— А твои друзья взрослые?
— Некоторые из них, — Пожал он плечами.
— Твои друзья хорошо к тебе относились, Габриэль?
— Ну… Некоторые из них, — Проницательно заметил он.
— Габриэль, если они тебя обижают, то я не думаю, что они твои друзья.
— Можешь передать мне это? — «Что?» Её взгляд проследовал за его острым копытом прямо к кексу, который Пинки Пай оставила в изножье его кровати.
Консультант слегка нахмурилась.
— Пожалуйста?
— ...Конечно, Габриэль, — Она потянулась к кексу и взглянула на надпись, нанесенную ярко-красной глазурью. "Добро пожаловать в Понивилль, я надеюсь, что ты скоро почувствуешь себя супер-пупер лучше!" — было написано крошечным почерком.
«Отличная работа над деталями, мисс Пай.» — Подумала она, передавая кекс жеребёнку, который обхватил его своими копытами. Он некоторое время изучал пироженное, держа то так, то эдак, возможно, обдумывая, с какого края лучше начать. В конце концов он поднес его ко рту и нерешительно откусил, задумчиво пережевывая.
— Габриэль, если ты чувствуешь себя небезопасно, отвечая на вопрос, просто скажи об этом. Мы можем его просто пропустить. Меньше всего я хочу, чтобы ты чувствовал себя некомфортно, хорошо? — Он сглотнул.
— Нет, все в порядке. Я знаю, что они не самые лучшие друзья на свете, но они единственные, кто у меня есть, — Тут его лицо чуть заметно вытянулось, и Сэнди захотелось заплакать. — Или, наверное, были.
Сэнди решила, что они могут продолжить разговор на эту тему в другой раз.
— Откуда ты, Габриэль?
Габриэль стал выглядеть немного более спокойным, когда перешел к новой теме.
— Маленький городок на севере, называется Уэстфилд.
«Никогда о таком не слышал. Мне придется поискать.»
— Это там ты жил с твоими друзьями?
— Нет, мы часто переезжали, — Ситуация становилась все более тревожной с каждым словом, которое слетало с уст этого жеребёнка. Группа пони, не из его семьи, путешествовала с несколькими взрослыми и другими жеребятами, постоянно находясь в движении. Начала вырисовываться очень тревожная картина.
— Габриэль, когда ты путешествовал, тебе было больно?
Жеребёнок стал очень молчаливым. Затем, когда он повернул голову, он смотрел не на неё, а сквозь неё, на что-то, что мог видеть только он. В этот самый момент Сэнди поняла, что у неё на копытах серьезно травмированный жеребёнок.
— Я больше не хочу об этом говорить.
— Конечно, — Сэнди улыбнулась. – Ты не против, если бы я поспрашивала тебя о более скучных вещах?
Он сразу же отправил в рот остаток кекса и кивнул. Она усмехнулась.
— Хорошо, Габриэль, — Сэнди наклонилась и достала блокнот, карандаш и бланк, который, как она надеялась, ей не понадобится. — Мне нужно заполнить эту очень скучную взрослую бумагу. Ты хотел бы мне помочь?
— Конечно, — Выдавил он с полным ртом глазури и теста. Она кивнула, улыбаясь.
— Хорошо. У меня уже есть твое имя, м-м-м, сначала нужно заполнить это... — Советник Хиллс быстро записала его имя, его расу, цвет кожи и на глаз прикинула его рост и вес. — Хорошо... первый вопрос — это... возраст. Сколько тебе лет, Габриэль?
— Э-э-э...
«О, Луна.»
— Габриэль, ты знаешь, сколько тебе лет? — Он нахмурился и посмотрел на свои копыта, затем снова на крылья.
— ...Нет, - Консультант подавила желание потереть виски.
— Ну что, милый, хочешь, я постараюсь угадать? — Он кивнул, и она записала свое лучшее предположение. Рядом с маленькой графой "возраст" появилось "приблизительно 10-12". — Хорошо. У тебя есть кьютимарка? — Жеребёнок моргнул, на его лице появилось странное выражение, затем он заглянул под одеяло.
— Нет.
Сэнди подавила смешок.
— Я не думаю, что ты проявил бы свой особый талант, попав в больницу, даже если доставила тебя сама Рэйнбоу Дэш. Хорошо... Ты знаешь, как зовут твоих родителей? — Сэнди постаралась использовать "зовут" вместо "звали". Лучше не напоминать ему о его потере, пока он не будет к этому готов.
— Амелия и Дэвид.
Еще больше странных имен. Она приподняла бровь.
— Не могли бы вы назвать мне имя вашей сестры?
— Рэйчел.
— Габриэль, эти имена звучат совсем не так, как у пони, — Сказала консультант, прилагая все усилия, чтобы записать их. Сэнди намеревалась продолжить вопросом о том, жил ли он вообще с такими существами, как он — предположение, которого ей, очевидно, не следовало делать, но он опередил ее.
— Это потому, что они не такие.
— ...Понятно, — Картина вырисовывалась, и Сэнди Хиллс не нравилось то, во что она собиралась. Кем бы ни был этот жеребёнок, откуда бы он ни был родом, его жизнь была трудной. По её предположению, его украли совсем маленьким. Его перевозили вместе с другими детьми его возраста, вероятно, с похожей ситуации, и время от времени ему причиняли боль те, с кем он жил. Все это указывало на одну очень тревожную судьбу: торговля жеребятами.
Отродья. Самые худшие из худших. Те, кто похищал самые юные, самые невинные умы этого мира и эксплуатировал их. Попытка сбежать от этих тварей редко заканчивалась успешно. Неудивительно, что его нашли с разорванным боком и конечностями.
Треск!
Сэнди опустила взгляд на свой блокнот. Она слишком сильно ткнула карандашом в бумагу, и его кончик отломился. Когда она подняла голову, то увидела, что жеребёнок смотрит на неё очень странно.
— Что ж, Габриэль, — сказала она, — Я думаю, на сегодня вопросов достаточно. Что ж, уже поздно, а у тебя был насыщенный день. Я уверена, тебе хотелось бы немного поспать.
— С превеликим удовольствием, мисс Хиллз, — Кивнул он в своей обычной манере.
Она убрала свой блокнот и бесполезный теперь карандаш.
— Ну тогда я предоставляю тебе комнату в полное распоряжение.
— Вы уже уходите? — Это заставило её остановиться на полуслове.
— Ну, да, но я собиралась навестить тебя завтра утром, Габриэль, — она поставила свои седельные сумки на землю, — Ты бы хотел, чтобы я осталась с тобой?
Габриэль наклонил голову и отвел взгляд в сторону.
— Пожалуйста? Совсем ненадолго?
«Он боится оставаться один?» Сэнди не могла не удовлетворить свое любопытство.
— Ты доверяешь мне? Пони, с которой ты только что познакомился?
— Я встречал много людей в своей жизни, мисс Хиллз, — Сказал он, слегка нахмурив брови. Сэнди отметила, что он сказал "люди", а не "пони". — Я научился неплохо определять собеседников с первого взгляда. Вы хорошая, мисс Хиллз. И, э-э..... Мне не очень нравится находиться в больницах, даже если они такие чистые, как эта.
Когда он произнес эти слова, в них на мгновение просияла чистейшая жеребячья невинность. Они были проницательными и честными. На лице Сэнди Хиллс появилась настоящая счастливая улыбка... Пока, конечно, она не поняла, что подразумевалось под "даже если они такие чистые, как эта". Её улыбка стала еще более натянутой.
— Конечно, я останусь, Габриэль, — Она придвинула табурет поближе, а он устроился поудобнее, натянув одеяло до подбородка. Затем она выключила лампу нажатием кнопки у основания, погрузив комнату в полную, умиротворяющую темноту.
— Спокойной ночи, мисс Хиллз, — Донесся из темноты его спокойный, усталый голос.
— Спокойной ночи, Габриэль
Ухо принцессы Селестии дернулось в сторону большой двери её личных покоев. Раздалось цоканье копыт. Её собственные копыта ожили, и она заменила свой дрянной любовный роман на похожую на учебник бухгалтерскую книгу, которую, изучал бы более ответственный правитель. Дверь закрылась, и магия Селестии исчезла за мгновение до того, как дверной молоток постучал в железную раму. Селестия прочистила горло.
— Войдите!
Левая дверь заколебалась, прежде чем плавно распахнуться, открывая взору ту пони, которая, по мнению Селестии, не должна была здесь присутствовать, тем более что ночной прием только что должен был начаться. «Что-то не так», — прошептал голос у неё в голове. Холод проник в её сердце, но неисчислимые годы практики уничтожили все шансы на то, что в её лице что-то изменится.
— Сестра! — Сказала Селестия с должным количеством усталой бодрости в голосе. — Какой приятный сюрприз! Хотя, я должна спросить, не будут ли скучать по тебе в тронном зале?
Ей действительно было приятно видеть свою сестру, особенно учитывая трудности последних нескольких месяцев, но её приход явно не был связан с общением. На лице принцессы Луны не было и намека на то, что скрывалось за глазами её младшей сестры, но темные мешки под ними и долгая пауза перед её ответом говорили о многом.
— ...Селестия, — Тихо произнесла она, входя в комнату. — ...Сестра, у меня есть... — Массивная дверь захлопнулась за ней с едва слышным мягким стуком.
Волна беспокойства пронзила грудь принцессы, и она нахмурила брови.
— Да, Лу? — Спросила она. — Что-то не так?
Её сестра открыла рот, затем закрыла его и безучастно кивнула. Она сглотнула.
— Сестра, — Вновь заговорила она голосом, который начал звучать обычно, — Боюсь, я принесла ужасные новости.