Химера
Глава 22 – Ритуал
Ветер швырнул очередную порцию снега в лицо, тоскливо завывая среди ущелий горного перевала, и Бриск Спирит нервно поежился. То и дело ему чудилось, что среди белесой мглы мелькали едва уловимые тени, но за несколько часов он уже привык к игре воображения. Сжав копытом крохотный амулет на шее, единорог салатового оттенка почувствовал, как согревающие чары начали чуть сильнее струиться вокруг его шкуры, скрытой слоем стали и теплым поддоспешником, после чего вновь вернулся к своим мыслям, полурассеяно разглядывая едва видневшуюся сквозь метель дорогу. Всего через сотню шагов сторонний путник заметил бы ощутимый уклон дороги вниз, а еще через пару лиг уже начинались земли пегасов. Бриск Спирит едва заметно хмыкнул.
Пегасы… Порой становилось удивительно, сколько гордыни могли вмещать в себе эти летуны с птичьими мозгами. Времена сейчас непростые, и созванный по их инициативе саммит был понятен и предсказуем. В конце концов, земли Республики никогда не отличались плодородием, и вполне закономерно, что сейчас им требовалась помощь. Вот только… не прозвучало в ходе саммита просьб о помощи. Крисп Спирит, брат Бриска, в тот день был одним из сопровождавших делегацию принцессы Платины лейб-гвардейцев и лично видел все своими глазами. Вместо кротости и смирения, даже сейчас пегасы продолжали смотреть на всех остальных как на грязь под копытами, продолжая требовать, угрожать и выдвигать ультиматумы. Но блеф Хуррикейна так и остался лишь пустыми словами: прошло две недели с тех пор, но никакой орды «порождений севера» на горизонте так и не возникло. Что интересно, пегасов видно также не было, хотя раньше нет-нет, да мелькнет за смену пара патрулей в небесах на западе.
Отставив арбалет в сторону и прислонив его к каменной стене, Бриск вздохнул и, встав на задние ноги, оперся копытами о парапет, бросив взгляд к подножию форта. Издревле охранявший границу между Республикой Пегасов и Юникорнией форт Виндклифф возвышался над единственным перевалом среди гор Скалистого хребта, который напрямую соединял земли двух государств. Массивные ворота перекрывали петлявшую внизу дорогу, и ни одна армия не смогла бы пройти вглубь Юникорнии, миновав его древние стены. И хотя пегасы могли бы попытаться просто перелететь над ними… но встроенные в башни кристаллы, сияющие изумрудными, рубиновыми и сапфировыми отбликами даже сквозь снежную бурю наглядно демонстрировали, что подобный маневр будет стоить очень, очень немалой крови пернатым ублюдкам.
Ветер начал завывать сильнее, и салатовый единорог вновь поежился. Несмотря на всю свою стратегическую важность, Виндклифф по праву считался одним из самых удаленных фортов в Юникорнии, и своему названию он полностью соответствовал. Тем не менее, когда подразделение Бриска отправили сюда на ротацию, он был готов благодарить и Великого Аликорна, и языческих богов арвийцев с пегасами. Что угодно, лишь бы подальше от фронта. Закрывая глаза, он до сих пор слышал по ночам грохот орудий грязепони, вспышки заклинаний чародеев вокруг и залитый кровью снег Троттингемского леса. Сейчас, пять лет спустя, даже смешно вспоминать, что когда был объявлен Святой Марш, они верили о победе за считанные месяцы. В конце концов, Арвия была разорена революцией, голодом и продолжающимися стычками с отрядами лоялистов, а ее армия буквально состояла из вчерашних ополченцев. Устранить этот опасный и богохульственный режим и вновь вернуть монарха на престол не должно стоить значительных училий для обученной, слаженной и высокомотивированной армии единорогов. Все они слышали истории о том, что происходило с членами аристократических семей в Сильваноре. Ну а то, что королевская линия в Арвии пресеклась, их мало волновало – сядет на престол один из дальних родственников Моноцероса из Юникорни, и мир вновь вернется на круги своя.
Реальность, разумеется, не могла быть дальше от этих ожиданий, и Бриск искренне радовался, что его младший брат прошел отбор в лейб-гвардию и не видел того, с чем столкнулся он сам. Казалось бы, сколько проблем может создать толпа грязепони? Как выяснилось, более чем достаточно. Реорганизованные в эти странные «корпуса», их армии стали пусть и меньше размером, но гораздо, гораздо мобильнее. Священное Войско единорогов едва успевало продвинуться на пару лиг вперед, когда их уже окружали с флангов, а линии снабжения разорялись летучими отрядами арвийцев. И все бы ничего, если б только этим неприятности и заканчивались: какие бы тактики и ухищрения они ни применяли, разум был выше материи, и в прямых стычках грязепони немногое могли противопоставить боевым магам древнейшего королевства Эквуса. Но затем единороги вышли из-за прикрытия деревьев, и арвийцы показали тот козырь, что до сих пор скрывали в рукаве.
Многие слышали о связях Пуддингхеда с алхимиками, как и истории от беженцев об алхимическом огне и взрывающихся облаком пламени сумках. Но те месяцы, что прошли со дня смерти последнего короля Арвии, ее новый правитель не сидел на крупе ровно. Странные металлические трубы на колесах виднелись на холмах вдали, и оглушительный грохот заставил тогда еще совсем зеленого неофита Бриска прижать уши к голове. Миг спустя он остался последним бойцом в своем десятке, и паладина, который ими руководил, не спасли ни зачарования, ни толстый доспех. Металлические шары с оглушительной скоростью проносились сквозь воздух, унося не меньше дюжины жизней каждый и с одинаковой легкостью пробивая как деревья, так и тела. Лорд-Кардинал погиб в первые секунды, и вскоре любые намеки на какую-либо организованность в рядах Священного Войска совершенно исчезли. Началось бегство, арвийцы отправились в погоню, и лишь совсем немногим удалось выйти к дружественным позициям в тот проклятый день. Бриск оказался одним из таких везучих пони, и до сих пор благодарил Аликорна за это.
Затем грязепони начали контрнаступление и прорвались почти до перевала Мейнхиллс, прежде чем ситуацию удалось стабилизировать. За прошедшие после этого годы Бриск сам дошел до звания паладина, получил пару оруженосцев из неофитов в свое подчинение, но проклятый Троттингемский лес так и оставался одним огромным полем боя, в котором ни одна из сторон не могла окончательно одолеть другую.
Вой ветра начал становиться совсем уж невыносимым. Раздраженно дернув ухом, Бриск собрался было оттолкнуться от парапета и еще сильнее увеличить энергорасход согревающего талисмана, когда за белоснежной пеленой ему вновь почудилось какое-то движение.
«Очередная игра воображения», – пронеслось у него в голове, но в этот раз что-то было иначе. Отточенное за годы войны подсознание чуть ли не вопило об опасности, и эти тени… их движение было слишком упорядоченным, слишком отточенным, а завывания метели начали напоминать вопли каких-то неведомых тварей… и в следующий миг лишь на долю секунды Бриск успел пригнуться, увернувшись от острых как бритва зубов эфемерного существа и пытавшихся настигнуть его копыт. Отшатнувшись от парапета, он едва смог увидеть, как неведомое создание рвануло обратно в небеса, бесследно растворившись в белесом мареве подобно призраку. Миг спустя его рог озарило сияние бледно-красной магии, и покрывавшая стены система рун, едва заметная до этого, озарилась таким же светом. Однако низкий бас сигнала тревоги оказался едва различим за полными боли и отчаяния криками, что уже раздались изнутри самого форта. Один из видневшихся на соседней башне кристаллов озарился алым свечением, и в следующую секунду волна пламени захлестнула небеса, испарив и закручиваемые метелью потоки снега, и скрывавшихся среди них существ, а также залив округу огненно-красным светом. Почти нестерпимый жар окатил единорога, и пока бушевавшая вокруг непогода ненадолго отступила, Бриск успел заметить, как десятки эфемерных-серебристых созданий огненными росчерками устремились к земле, оставляя позади себя лишь дым и вопли боли. Но затем он перевел взгляд свой дальше… и увидел сотни, если не тысячи новых тварей, выныривавших из молочно-белой пелены бурана, продолжавшего бушевать за невидимой границей раскаленного воздуха, и устремлявшихся прямо к форту.
В следующий миг дверь деревянного люка с лязгом распахнулась позади, и, не тратя времени на арбалет, Бриск Спирит вытащил из висевших по бокам ножен парные телекинетические клинки. Лишенные каких-либо рукоятей, они со свистом рассекли воздух, и лишь в последнюю секунду раздавшийся из темноты молодой голос остановил их полет.
– Стой! Свои! – из-за поворота уходившей вниз лестницы появилась запыхавшаяся единорожка бледно-золотистого оттенка, закутанная в синюю мантию чародея; из-под ее капюшона выбивалась заплетенная в косу рыжая грива. Заметив два клинка менее чем в аршине от себя, новоприбывшая приподняла бровь. – И тебе доброго вечера, брат-паладин.
– Магос Лумина, – кратко кивнул он ей, и клинки вернулись к своему обладателю, повиснув в воздухе по сторонам от жеребца. Что оказалось очень своевременным, ибо в тот же миг одна из эфемерно-серебристых тварей решила испытать удачу и рванула прямо на закованного в сталь паладина. Встретив ее своими клинками, Бриск едва успел отскочить из-под обезглавленного тела, рухнувшего сверху. – Возвращайтесь внутрь, здесь сейчас крайне негостеприимно.
– Они уже внутри форта. Там обстановка не лучше, – молодая чародейка неопределенно махнула копытом назад. К раздававшимся со стороны внутреннего двора крикам прибавился черный, удушливый дым разгорающегося пожара. – Лакс должна была активировать чары на второй башне и расчистить небеса, чтобы… чтобы… – поровнявшись с парапетом, единорожка, наконец, смогла толком оглядеться. – Аликорн милосердный, сколько же их…
«Слава небесам, пока внутренний двор и коридоры Винклифа этих тварей интересуют гораздо больше, чем стены, – пронеслась в голове у Бриска быстрая мысль, и словно в насмешку огненная вспышка внезапно поглотила вершину второй башни.
– Нет… Лакс… – едва слышно прошептала бледно-золотая чародейка и осела у стены. Две слезинки прочертили дорожки по ее лицу и сорвались к каменному полу.
– Магос, я… – начал было паладин, прежде чем уловить движение краем глаза. – Твою ж мать! – отчаянно успел он выругаться, когда сразу четыре твари рванули к закованному в сталь жеребцу. Телекинетические клинки завертелись вокруг в отчаянном танце, но стоило ему переключиться на одно эфемерное существо, как двое других тут же пытались на него заходить. Уши начинали звенеть от их нестерпимого воя, но по крайней мере проклятые создания были заняты только им, не обращая внимания на замершую у парапета кобылку. Но долго так продолжаться не могло, и было лишь вопросом времени, когда он допустит ошибку и… в следующий миг мимо с треском пронеслась искусственная молния, разделившаяся затем на четыре разряда и разом отправившая всех четверых тварей обратно к праотцам. Обернувшись, жеребец увидел поднявшуюся на ноги заклинательницу, и в ее глазах горела отчаянная, неземная ярость.
– Здесь нельзя оставаться! По крайней мере внутри эти твари не смогут наседать со всех сторон! – прокричал жеребец сквозь вой, махнув головой в сторону деревянного люка, однако магос лишь обвела взглядом сотни эфемерно-серебристых тварей, круживших вокруг небольшой крепости посреди ущелья.
– И что дальше? Даже если мы найдем самый дальний угол, эти демоны рано или поздно направятся дальше, в сердце Юникорнии, – неестественно спокойным голосом произнесла она и, проигнорировав жест жеребца, прошла к середине площадки. Несмотря на шум продолжавшегося сражения внизу и перемешивавшийся со свистом ветра вой осаждавших фортификацию существ, ее голос на удивление звучал четко и ровно. – Мы не можем этого допустить. Я не могу этого допустить.
– Лумина, что ты предлагаешь? Даже если подорвать все узилища чар в Виндклифе одновременно, этого не хватит, чтобы выжечь всю эту орду!
Несколько долгих, тянувшихся словно часы секунд магос лишь молча стояла посреди башни, прикрыв глаза. Бриск собрался было плюнуть и волоком затащить ее внутрь, когда заклинатель вновь открыла глаза, и плескавшееся в ее взгляде фиолетовое пламя заставило жеребца невольно сделать шаг назад.
– Теперь хватит.
Миг спустя такое же пламя окутало ее рог, и черные как ночь нити потянулись от него к переполненным магией самоцветам.
– Прикрой меня! – прокричала Лумина, и в воздухе вокруг нее начала сплетаться сеть из арканных рун.
Через две минуты ослепительная вспышка испарила и орду северных демонов, и немногих остававшихся защитников перевала, и даже сам форт Виндклиф, оставив после себя лишь оплавленный камень и пепел.
Свет магических факелов отбрасывал неровные тени на каменные стены и покрывавшую большую часть пола многоступенчатую пентаграмму, окруженную несколькими слоями фокусирующих и защитных рун. Воздух, казалось, трещал от пронизывающих его магических потоков, и само пространство искажалось в безмолвном крике, в то время как пятеро единорогов в синих чародейских мантиях замерли в вершинах пятиугольной фигуры. Рог каждого из них окружало сияние сплетаемых чар, периодическими вспышками озаряющих сосредоточенные лица магов, и пентаграмма пульсировала им в такт. С каждым отбликом постепенно формировавшееся в ее центре марево становилось все четче, наливаясь красками, и казалось, обретая свою собственную жизнь. Наконец, особо яркая вспышка на миг полностью скрыла предназначенный для особо опасных ритуалов зал из виду, и затем… в центре пентаграммы остался лишь идеально ровный шар, мерно заливавший небольшое помещение фиолетовым сиянием изнанки пространства. Тем не менее, даже это достижение знаменовало лишь половину пройденного пути.
Один из заклинателей отбросил назад капюшон своего плаща, явив взору густую рыжую гриву, и направился к зависшей в воздухе сфере, прежде замереть в шаге от нее.
– Кловер, мы все еще можем найти иной способ, – словно заметив его нерешительность, прозвучал молодой голос сзади, и обернувшись, единорог встретил взгляд синих как океанские глубины глаз. Из-под чародейского капюшона ее обладательницы выбивались розовые кудри. – Я все еще считаю, что это слишком большой риск, и Ее Высочество…
– …требует от нас совершить невозможное. Я знаю, Морнинг Стар, – прикрыв глаза, он сделал глубокий вдох, прежде чем медленно поднять копыто. – Продолжайте поддерживать заклинание. И если что-то пойдет не так – что угодно – немедленно прерывайте ритуал.
– Но ведь тогда… – начала было розовогривая кобылка, однако Кловер из Таиргнея уже отвернулся, вглядываясь в фиолетовые потоки по ту сторону поверхности сферы.
«Мое сознание навеки затеряется среди Этериума, а тело погибнет немногим позднее, – мысленно закончил он ее фразу и мрачно усмехнулся. – Но это все еще будет предпочтительнее альтернатив, которые могут последовать. Как для Геликона, так и… для меня самого».
– Ali'Cornos Ryll, – тихо прошептал архимаг древние слова, прежде чем его копыто соприкоснулось со сферой… мир утонул в сиянии далеких звезд, фиолетовых полутонах и потоках искрящейся энергии, кружащих во всех направлениях и переплетающихся в затейливом танце. Чистая магия разливалась вокруг, пронизывала его и опьяняла своим потенциалом. Если верить жрецам, это пространство было царством Великого Аликорна, его миром и владением, в которое он призовет своих правоверных после смерти. Но те чародеи, которые посвятили свою жизнь изучению арканных материй, знали, что это убеждение не могло быть более далеким от истины. Не было в этом странном месте ни Великого Аликорна, ни душ правоверных; к сожалению, это далеко не означало, что оно пустовало. А потому и задерживаться не стоило.
Небольшое усилие воли – казавшееся невероятно простым на фоне расстилавшейся вокруг эссенции чар – и фиолетовые потоки подобно урагану начали проноситься мимо, сменившись несколько секунд спустя зрелищем огромного бело-синего шара, неспешно прокладывающего свой путь через время и пространство. Две сферы кружили вокруг него: одна ослепительная как солнце, вторая более темная, отражавшая серебристо-белые тона. Однако в то же время что-то было не так. Сияющая сфера постепенно удалялась от этого шара, и вместе с ней его обитатели получали все меньше и меньше живительного тепла. Но что в материальном пространстве являлось невозможной задачей, здесь, в этом мире, казалось почти тривиальным. Решение проблемы было простым, и напитанное самой магией пространство охотно повиновалось его воле. Потоки начали вновь закручиваться вокруг, но движимые в этот раз совершенно иной задачей. Будь здесь у Кловера рог – он сиял бы подобно маяку в ночи, но в его отсутствие чары лишь сами спресовались в упругие струны, направившиеся затем к сияющей сфере… и затем словно неведомая воля наотмашь отбросила их прочь. В следующий миг архимаг не увидел и не услышал, но почувствовал неким потусторонним чутьем , что он более не был один в этом месте.
«Я ТЕБЯ ВИЖУ», – подобно грому раздались чужие слова в его голове, и Кловер ощутил, как вокруг начали сжиматься когти неведомого существа. Лишь в последнюю секунду защитные руны в оставшемся, казалось, столь далеко материальном мире ослепительно-ярко вспыхнули алым пламенем, и невидимый трос со всей силы дернул его обратно, через фиолетовые всполохи и струи энергии. Обратно в принадлежавшее ему тело, обратно в реальное пространство и как можно дальше от повстречавшегося ему существа… чем бы оно не являлось.
Судорожно сделав вдох, Кловер распахнул глаза, и лишь потому успел заметить черный как ночь поток, что настиг замершую посреди пентаграммы сферу изнутри Этериума и миг спустя через нее свободно затопил каменное помещение.
Нестерпимая боль сковала все тело архимага, и хор тысяч голосов нестерпимым криком проникал в сам мозг, требуя принять их, услышать их, подчиниться им. Огненная, противоестественная ярость начала затапливать сознание, и лишь самый маленький, самый крошечный его островок оставался сиять маяком разума посреди океана безумия. Крошечный огонек в кромешной ночи, безопасная бухта посреди шторма, идея, что способна была перебороть любые преграды… короткая фраза, что несла в себе совокупную мудрость и волю десятков поколений чародеев Юникорнии.
Ali'Cornos Ryll. Триумф Аликорна.
Разум был выше материи. Какие бы препоны судьба не ставила перед чародеем, его воля всегда будет для него самым надежным союзником. Любые стены можно сломить, и даже сами горы обратятся в прах, если копыто чародея будет вести знание, целеустремленность и холодный рассудок. И владыкой этого рассудка может быть он и только он. Таковы были заветы Аликорна, и хотя жрецы уделяли гораздо большее внимание постулатам о самосовершенствовании и единстве, именно этот аспект стал основным девизом для магов Юникорнии.
Неимоверным усилием направив поток магии в центр помещения, сквозь застилавшую глаза пелену и ослепительную боль, что сопровождала каждую мысль, Кловер сплел единственное заклинание, состоявшее всего из одной построенной в сознании формы. Формы, которая перенаправляла все окружающие потоки обратно в Этериум.
В тот же миг являвшаяся окном в иную реальность сфера с тихим хлопком испарилась, а черная пелена, что застилала сознание, бесследно исчезла. Затихли безумные крики, и сковавшая каждый сустав боль схлынула, словно никогда и не существовала. При желании можно было даже представить, что все произошедшее было лишь наваждением, простым видением, которое было навеяно своевольными энергиями Этериума… если бы не четыре изуродованных трупа, замерших в вершинах выцветшей пентаграммы. Их черепа на затылках уже успели начать раскрываться подобно лепесткам, а ноги обладали слишком большим количеством суставов, но на лицах все еще можно было различить гримасы боли и невероятного, первозданного ужаса.
«По его воле всходит солнце и заходит луна, и наступившая стужа – лишь испытание для праведников! – пронеслись в голове архимага последние слова культистки, которую он допрашивал несколько недель назад. – Мы видели его очертания во снах, и Пророк был избран как первый среди нас!»
Ледяной озноб пробежал по затылку единорога, и Кловер невольно поежился, переводя взгляд с одного начинавшего превращаться в упыря чародея на другого. Никогда в жизни он не был столь рад, что сумел сплести столь простое в иных обстоятельствах заклинание, как Сифон Потоков.
«Очертания во снах… контроль солнца и луны. Чем бы это существо не являлось, оно не под силу ни мне, ни какому-либо другому магу во всей Юникорнии. Тогда, месяц назад, я принял его за простого демона… Великий Аликорн, каким же я был глупцом…»
Тяжело вздохнув и покачав головой, Кловер, шатаясь, направился к выходу, когда промелькнувшая в голове мысль заставила его на миг остановиться.
«Ритуал сработал, это сомнению не подлежит. Лишь вмешательство Дискорда не позволило нам остановить эту бесконечную зиму. Однако демон или нет – он явно существо потоков. И хотя во всей стране не найдется ни одного заклинателя, который обладал бы большими знаниями об этой тематике чем я сам… мир существует и за границами Юникорнии».
– Ты с ума сошел?!
– Платина, прошу…
– Никакого «прошу»! Когда я сказала тебе не предпринимать больше авантюр, это касалось не только вылазок в Нижний Город! И что же я сейчас вижу? Четверо старших заклинателей Академии – мертвы. Упыри чуть не устроили бойню не просто посреди Геликона – в самом Облачном Шпиле! Ты… ты сам чуть не погиб! – принцесса на миг задохнулась от возмущения, однако затем уже чуть тише, но не менее горячо продолжила: – Кловер, есть причина, почему прямое взаимодействие с Этериумом находится под строжайшим запретом. Ты это знаешь не хуже меня. И сейчас мало того, что ты сделал именно это, так еще и не поставив в известность ни меня, ни ректора Софт Войс! О чем ты вообще думал?!
– О том, как остановить вечную зиму, – устало вздохнув, Кловер помассировал виски копытами и на миг прикрыл глаза. – И от том, что Софт Войс гораздо больше обеспокоен сохранением своей должности и перекладыванием свитков, чем практическими знаниями в магии. Мы это с тобой оба знаем; поэтому он и стал ректором изначально.
Долгая, тяжелая тишина повисла в воздухе, и Кловер встретил пронзительный взгляд лиловых глаз своим собственным. Он мог бы сказать, что Платина сама повелела ему сосредоточить усилия на вечной зиме. Что несмотря ни на что, он приблизился к решению этой проблемы настолько, насколько вообще было возможно за считанные годы. И пусть ценой являлось применение запретной магии, а вовлеченные риски были велики как никогда, разве оно того не стоило?
«Нет, – говорил пристальный взгляд серебристой принцессы. – Не стоило. Не из-за тех законов, что ты нарушил своим ритуалом. Не из-за того риска, что ты предпринял. И даже не из-за погибших чародеев. Но потому, что ты это сделал без моего ведома и одобрения».
Ветер завывал за окном, оглушительный в воцарившейся тишине. Пламя в жарко пылающем камине окрашивало студию архимага в багровые тона, и раздавшийся изредка треск угля звучал подобно громовым раскатам. Но тем не менее, Кловер оставался непреклонен, уверенный в своей правоте. Лишь Аликорн ведает, как могло бы закончиться это противостояние, однако прежде чем бледно-желтый единорог в бирюзовом плаще или сидевшая напротив него принцесса в королевской мантии нарушили тишину, на заваленный документами, пергаментом и схемами стол, что их разделял, запрыгнуло маленькое пушистое существо, смахнув в процессе пару свитков на пол.
– Игнис! – только очень внимательный наблюдатель мог бы заметить в голосе Кловера крошечные нотки облегчения. – Сколько раз я говорил тебе не залезать сюда!
Тем временем огненно-рыжая кошка невозмутимо прошла прямо к жеребцу, полностью игнорируя сидевшего напротив него правителя страны, и положила зажатую во рту добычу перед ним, после чего гордо мяукнула. Дождавшись, пока архимаг, закатив на миг глаза, все же ее погладил и убрал тушку маленького грызуна в специальный ящик для отходов, маленькая хищница вновь спрыгнула вниз, и несколько секунд спустя улеглась на стоявшем позади подоконнике.
Демонстративный кашель напомнил, что Кловер был далеко не единственным пони в помещении. И возможно ему это лишь показалось, но лицо Платины приобрело едва заметный зеленоватый оттенок, в то время как пурпурногривая единорожка то и дело стреляла глазами в сторону того ящичка, в котором исчезла мертвая мышь.
– Кхм… скажи оно хотя бы того стоило?
Бледно-желтый жеребец вновь прикрыл глаза и со вздохом помассировал виски.
– Ритуал был успешен, если ты об этом. Концептуально, контроль над этим новым "солнцем" возможен, но мы это знали и ранее. Проведенный же сегодня ритуал продемонстрировал, что он возможен и на практике. Более того, этот контроль даже почти удалось установить, но… мне помешали, – Платина лишь молча приподняла бровь, и архимаг продолжил, а по его загривку вновь пробежал озноб. – Помнишь мое расследование деятельности культистов в Нижнем Городе? Они были правы. Какая бы сила за ними не стояла, именно она контролирует движение солнца. И когда мы провели ритуал, эта сила нас заметила. Результатом стала смерть четверых старших чародеев Академии, и лишь чудом я сумел выжить и прервать процесс прежде, чем последствия стали бы еще более катастрофическими.
Несколько долгих секунд принцесса молча сверлила его взглядом, задумчиво склонив голову вбок, прежде чем произнести:
– Если ты ведешь к тому, чтобы я дала тебе добро вновь продолжить свое расследование…
– Вовсе нет, – поднял жеребец копыта, предупредив ее дальнейшие слова. – Все, что эти культисты знают, мне и так уже по большей степени известно. Ничего принципиально нового мы от них не получим, поскольку они являются лишь пешками в игре этой силы.
– Что же в таком случае ты предлагаешь? – в лиловых глазах принцессы вновь блеснуло раздражение. – Ты являешься архимагом Юникорнии, и ни один другой чародей во всей стране и рядом с тобой не стоит. Если кто и сможет найти решение этой проблемы, то этим пони будешь ты и только ты.
– Возможно, – уклончиво ответил единорог и, обведя взглядом забитые многочисленными книгами стеллажи, тряхнул головой. То, что он собирался сказать, почти наверняка не придется Платине по нраву. – Но у меня на это уйдет время. Месяцы, по меньшей мере, если не годы – и это предполагая, что эта сила, этот Дискорд в магических потоках – не будет предпринимать никаких мер. А сегодняшний ритуал продемонстрировал, что подобного от него ожидать не приходится.
– У нас нет такого времени, и дело даже не в этом «Дискорде», – серебристая единорожка повесила голову, прикрыв глаза, и в этот миг Кловер заметил невероятную, безумную усталость, что на долю секунды проявилась сквозь маску правительницы Юникорнии. Ее голос был тих, на грани шепота, когда она продолжила: – Фронт стагнирует, но не это меня сейчас больше всего беспокоит. Час назад у меня состоялась встреча с главой Священного Войска, и Холи Ланс доложил о странных существах, что были замечены к северу от Таиргнея, приносящих с собой вьюгу и буран. Это совпадает с описанием, что приводилось в… послании Хуррикейна, но до сих пор наши северные рубежи считались безопасными, находясь под надежной защитой непроходимых гор. Но, к сожалению, уже сейчас это убеждение не является актуальным, и дальше будет только хуже, – прервавшись на миг, словно собираясь с мыслями, она подняла глаза на архимага и продолжила: – Море замерзает, Кловер. Горы более не являются непреодолимым рубежом, их можно попросту обойти. Судя по всему, эту создания избегали океанских вод, по той или иной причине, но теперь нам это уже не поможет. Пока нам все еще сравнительно везет: столкновения с этими… вендиго все еще остаются единичными случаями, но лишь Аликорн ведает, сколько у нас остается времени до полноценного нашествия. Предполагая, что оно уже не началось с совершенно иного направления.
– Иного направления? Что ты имеешь в виду? – приподнял бровь архимаг, все еще пытаясь переварить полученную информацию. Платина же лишь поморщилась и, покачав головой, все же спустя несколько секунд ответила:
– Холи Ланс сообщил, что мы потеряли форт Виндклиф. Из него не поступает ни вестей, ни отчетов, ни даже просьб о помощи; все, что мы знаем наверняка, это что несколько дней назад примерно в его направлении возникла ослепительная вспышка, которая была видна даже в пятидесяти лигах к югу. Возможно, это начало вторжения пегасов, согласившихся на предложенную Пуддингхедом сделку. Или же северные твари прорвались через земли Республики и смели наши пограничные рубежи. Несколько отрядов уже были отправлены на разведку, но в любом случае войны на два фронта нам не выдержать. И это лишь одна из бесчисленного множества проблем Юникорнии: уловы продолжают снижаться, из-за низких температур урожай водорослей рекордно низок, добрая треть угледобывающих шахт сейчас попросту простаивает из-за бунтующих рабочих… список можно продолжать очень долго.
Твердо посмотрев в глаза архимага, принцесса Платина мрачно, но твердо произнесла:
– Оставшееся Юникорнии время в лучшем случае исчисляется месяцами – и это при самом благонадежном стечении обстоятельств. Скажи, что у тебя есть иной вариант – хотя бы какой-то!
Кловер вновь обвел взглядом заполненные книгами стеллажи и вздохнул, собираясь с духом.
– Он есть, но… мне потребуется помощь. На всем Эквусе есть лишь один пони, чьи знания о магических потоках превышают и мои, и всей Академии вместе взятые. Ты знаешь, о ком я говорю.
Лицо Платины приняло нечитаемое выражение.
– Тебе известно не хуже моего, почему он ушел в изгнание.
– Именно поэтому если кто и обладает ответом на эту проблему, то это он, – упрямо мотнул головой бледно-желтый единорог, игнорируя сверлящий взгляд собеседницы. Наконец, спустя несколько секунд, принцесса все же вздохнула, признавая поражение..
– Действуй, Кловер. Любые необходимые ресурсы тебе будут предоставлены. Доставь его в Геликон в цепях, если потребуется – но самое позднее через два месяца мы должны получить контроль над солнцем, – дождавшись кивка архимага, принцесса поднялась с подушки и направилась к выходу из его студии, прежде чем замереть у самой двери и, полуобернувшись, добавить: – Кловер… прошу, будь осторожен. Я догадываюсь, в каком регионе ты ожидаешь его найти, и ничего хорошего от этих проклятых земель ждать не приходится. Не дай разбойникам или упырям погубить себя.
– Миледи, когда я не был осторожен? – впервые за вечер усмехнулся рыжеволосый чародей, и Платина лишь грустно улыбнулась в ответ, прежде чем скрыться в коридоре.