Послание в бутылке. Том 2
Глава 31: Эпилог
Вернуться к Предвестнику оказалось немного сложнее, чем просто прикоснуться к телепортационной панели и надеяться на лучшее. Но странствия по стране, восстанавливающейся после войны, не входило даже в первую тройку наиболее сложных дел, которыми приходилось заниматься Саре. Возможно, она и не умела маскироваться – поначалу, – но у них было время найти укромное местечко, чтобы попрактиковаться, и, в конце концов, о Мазерлоде говорили буквально все, так что добраться туда было не так и сложно.
Сбежавшая с ними пони со сломанным рогом тоже направилась туда, по крайней мере, так она сказала.
– Теперь вы у меня в долгу, – заявила кобыла, и это было последнее, что она вообще говорила Саре. – И я намерена его взыскать.
Они с Фотурис прибыли в Мазерлод под личиной двух дипломатов-эквестрийцев. Теперь город назывался Новым Кантерлотом. С выдумыванием названия явно никто заморачиваться не стал, но озвучивать свои мысли Сара не решилась. Это было бы не очень дипломатично.
Они сошли на железнодорожную станцию вместе с толпой других пони, и Сара обнаружила, что с трудом узнает место. Теперь это не был тайный вход на скрытую базу, которую никто никогда не увидит – больше походило на Древний Рим, как она его себе представляла, за несколько лет до того как он разросся. Техника ровняла гору и несколько соседних вершин в придачу. Первоначальных зданий нигде не было видно, за исключением единственной большой ратуши прямо у выхода со станции. Крыша была сожжена, а несколько окон выбиты. Заинтригованная, Сара направилась к зданию, следуя за толпой.
Это последнее уцелевшее строение Мазерлода. Хотя армия Короля Шторма разрушила стены и снесла ваши дома, память о вас навсегда останется в наших сердцах.
Далее шел список имен, предположительно, тех, кто здесь погиб. Сара не стала останавливаться, чтобы его прочитать, а вместо этого бросила взгляд через плечо на Фотурис. После тренировок из нее получилась довольно привлекательная пегаска. В этом все еще было что-то странное, какая-то часть Сары беспокоилась, что она изменилась ради нее. Такого она никогда бы не попросила у партнера. Сара не желала изменяться, чтобы понравиться миру, так почему мир должен измениться ради нее?
Но она не сильно возражала. «Пегаска благородных кровей» рядом с ней была такой же неуклюжей, как и прежний Джеймс, и так же отчаянно нуждалась в ее помощи. Только теперь вместо того, чтобы раздражаться, Сара находила это милым. Нельзя было ожидать, что она будет путешествовать инкогнито в течение месяца в одиночку.
– Как думаешь, где их искать? – спросила Сара, заставляя себя использовать эквестрийский, хотя особых причин для этого не было. Тут Золотой Гвардии не было, а пони, уводившие всех со станции, были одеты в простые комбинезоны из синей ткани и вооружены оглушающими пистолетами адаптированными под хват копытом.
Гражданские силы безопасности ООН или, по крайней мере, пони, выполняющие их функцию. Сложно было сказать, были ли это ее «коллеги» из полка рейнджеров или это местные. Вероятно, немного и тех, и других, судя по тому, как они общались.
Фотурис указала на самое высокое здание. Как и все остальные, оно все еще находилось в процессе строительства, с большими металлическими машинами, перемещающимся по трубчатым лесам. Это были промышленные 3D-принтеры с формованием трением, способные возвести целый мегаполис за год при достаточном количестве сырья.
– Все, что нам нужно, это найти одного из дронов, оттащить его в сторону, а затем сказать ему, кто мы такие.
– Ага, – Сара направилась в указанном направлении, что было легче сказать, чем сделать. Дорожка здесь была широкой и мощеной, а для освещения в ночное время были установлены уличные фонари. Но толпы пони шли в том направлении, распространяя вокруг себя гул опасений, недоверия и даже облегчения. Сара не могла выбросить их эмоции из головы, а может, и не хотела. Это было полезным преимуществом.
Вход, в отличие от верхних этажей, уже был закончен с облицовкой из полированного гранита и украшен замысловатой резьбой. Оформление здания больше походило на эквестрийское, чем на построенное Обществом первопроходцев, с их простыми плоскими полами и идентичным освещением. Здесь же оно обеспечивалось зачарованными факелами, а стены украшали исторические фрески.
Сара держалась подальше от толпы туристов, которые пришли как раз чтобы поглазеть на фрески, и вместо этого направившись к контрольно-пропускному пункту службы безопасности.
Здесь стояли простые рентгеновские сканеры оружия, через которые большинство пони проходили, даже не осознавая, что происходит. Но на другой стороне стояли сотрудники службы безопасности, наблюдавшие за толпой, проходящей через сканер. Рядом с ними стояло и несколько королевских гвардейцев.
Сара с Фотурис прошли вместе с толпой, и никто на них лишний раз даже не взглянул, поскольку, естественно, у них не было оружия, о котором стоило бы упоминать. Но далеко уйти не получилось, так как впереди обнаружилось еще одно препятствие – холл с автоматическими лифтами. Рядом каждым из них в стену был вделан большой компьютер, а так же стоял пони в униформе. Толпа разделилась, и все стали доставать документы для сканирования.
«Дерьмо, – Сара достала свой документ из кармана с помощью «единорожьей» магии, внутренне нахмурившись. – Я знала, что эта штука выглядит как QR-код».
Подделка выглядела довольно убедительной, но компьютер обмануть ей точно не получится.
– Добро пожаловать в здание капитолия, – произнес дружелюбный жеребец у дальнего лифта, вежливо кивнув им. – Я знаю, что наша магия может показаться новичкам достаточно странной. Если вам нужна какая-либо помощь, просто скажите.
Сара кивнула, протягивая ему поддельный паспорт.
– Сара и Фотурис, пришли встретиться с Предвестником, – произнесла она, обращаясь непосредственно к компьютеру.
Паспорта легли в сканер, и на мгновение индикатор вспыхнул красным вместо приятного зеленого, но спустя долю секунды сменился синим. Пони вернул паспорта с явным облегчением.
– Боже, вам двоим повезло. Я уж испугался, что срок действия ваших документов истек. Очереди за новыми в такую рань – сущий кошмар.
– В свое время мне пару раз везло, – ответила Сара, забирая документы. – Похоже, у меня есть ангел-хранитель.
Дверь скользнула в сторону, и она вошла в лифт, не сказав больше ни слова.
Фотурис влетела следом за ней, слегка трепеща крыльями, когда платье зашуршало вокруг ее копыт. Дверь закрылась, она наклонилась к уху Сары и испуганно зашептала:
– Откуда ты знала, что подделка сработает?
– Я и не знала, – ответила Сара спокойно и уверенно. Во всяком случае, настолько спокойно, насколько могла, отправляясь в пасть зверю. – Но у меня было предчувствие, что Предвестник будет нас ждать. Верно, Предвестник?
Экран, отображающий доступные этажи, потемнел, но секунду спустя его заменила человеческая фигура с ярко-желтыми волосами и безошибочно узнаваемым рогом единорога. Так что, возможно, не совсем человеческая. Но голос был знакомым, и этого было достаточно.
– Я почти отчаялся увидеть вас снова. Я предположил, что «Сара» решила порвать со мной. Я бы не стал вас искать – ваша помощь спасла колонию. И все же вы здесь. Мне очень любопытно, что заставило вас вернуться.
Лифт остановился. Это произошло достаточно незаметно, без рывков или ударов, но смысл был очевиден. Им не разрешат выйти, пока они не смогут дать удовлетворительный ответ.
– Оцеллус здесь, – без колебаний ответила Сара. – Я точно не знаю… что она сейчас обо мне думает. Но моим первоначальным заданием было установить дипломатический контакт. Я прошла через гребаный ад и вернулась, так что хочу убедиться, что задание выполнено.
– Полагаю, вы сможете убедиться в этом лично, – лифт снова тронулся, хотя ехал недолго. Он остановился, двери открылись на этаж, сильно отличающийся от первого.
Больше всего помещение было похоже на Иркаллу – десятки чейнджлингов сновали по комнате, работали на компьютерах, разносили сообщения или были заняты беседой с посетителями в маленьких конференц-залах. У входа стояла яркая металлическая табличка, по обе стороны от которой находились охранники.
«Посольство Иркаллы, – гласила надпись. – Только для чейнджлингов и приглашенных посетителей».
Охранники, ожидавшие сразу у лифта, оба были черными чейнджлингами, хотя и были одеты в униформу ООН и имели при себе оглушающие пистолеты, как и все остальные охранники, которых они видели до сих пор. Один из них шагнул вперед, указывая на табличку. Надписи там были на нескольких языках: вверху – английский, далее – эквестрийский, а ниже – плотные символы ченджлингвы.
– Кто вы такие? – спросил охранник. – Не хочу показаться невежливым, но центр для посетителей находится двумя этажами ниже. Хотя полагаю, вы здесь не просто так, раз уж Предвестник позволил вам сюда подняться.
Сара позволила маскировке рассеяться. Она была далеко не так хороша в этом, как когда-либо была Оцеллус или, вероятно, любой из местных чейнджлингов. Ей потребовалось почти двадцать секунд концентрации. Но когда она закончила, вся враждебность с лиц охранников исчезла.
Рядом с ней Фотурис тоже сбросила маскировку, хотя ее экземпляр был «вторичным», и ей было гораздо проще со всеми чейнджлингскими заморочками, чем самой Саре. Ее подруга была «рождена» для этого каким-то специфичным цифровым способом. С конкретикой все еще было не очень понятно.
– Что привело вас в посольство? – спросил охранник чуть более вежливо. Не то чтобы он до этого держал их на прицеле, но тем не менее.
– Мы здесь, чтобы встретиться с Оцеллус, – ответила Сара, шагая вперед как можно увереннее. – Полагаю, нам как раз сюда.
Другой охранник слегка заступил ей дорогу.
– С этим ты не ошиблась. Но ты говоришь о принцессе. Вы не можете просто так зайти к ней. На сколько у вас назначена встреча?
Сара уселась прямо посреди коридора, слегка расправив крылья в знак беспомощного поражения.
– Просто вызови ее и скажи, что Сара и Фотурис пришли с ней повидаться. Для записи на прием этого точно хватит.
Судя по выражению лица охранника, он их пропускать не хотел. Но она говорила как опытная мошенница – с абсолютной уверенностью в том, что ей не откажут. Даже настороженный охранник мало что мог поделать с мощной иллюзией, что она одна из них. Они могли быть чейнджлингами, которые могли чувствовать эмоции, но и здесь причины переживать отсутствовали. Сара была абсолютно уверена, что на этот раз говорит правду, как бы страшно ни было Фотурис.
Они не прождали и пяти минут, прежде чем из невидимого коридора донеслись звуки целой толпы. И через несколько секунд появилась Оцеллус. На ней не было комбинезона, как на охранниках, только маленькая металлическая корона и сумка для вычислительного терминала. Ее окружало с полдесятка помощников – некоторые из них были чейнджлингами, несколько, по-видимому, пони, а также был один из дронов Предвестника. Это было почти абсурдное зрелище – пони, отвечающая за такое количество чейнджлингов. И все же Сара чувствовала преданность, которую они испытывали к Оцеллус. Что бы здесь ни случилось, они думали о ней с чем-то вроде почтения.
«Возможно, наличие лидера, чью привязанность можно съесть, хорошо работает на лояльность».
Оцеллус остановилась как вкопанная, когда увидела Сару. Та тоже застыла, пытаясь понять, что именно чувствует пегаска. В основном это была боль – возможно, боль от того, что она видела ее вместе с Фотурис. Или, может быть, напоминание было тем, что причиняло боль. Какова бы ни была причина, Оцеллус, казалось, не спешила делать первый шаг, даже когда ее сопровождающие раздраженно зажужжали.
Но тогда как их обеих парализовала нерешительность, Фотурис, по-видимому, ничего такого не испытывала. Она направилась прямо к Оцеллусу, вежливо склонив голову.
– Оцеллус, верно? Надеюсь, с твоим дядей все в порядке. Кажется, я вспомнила, что он мне нравился. В отличие от твоего отца…
– С Тораксом все в порядке, – ответила Оцеллус с некоторым напряжением в голосе. – Сейчас он заседает в совете, принимает важные решения вместе с аликорнами. Так что я осталась послом.
Пегаска понизила голос, хотя пользы от этого было мало при такой большой толпе вокруг них.
– Раз я вас тут вижу… вы двое, должно быть, справились и остались живы. Ну… я имею в виду «Штормбрейкер». Твой пароль сработал.
Фотурис кивнула.
– О да, принцесса. На самом деле опасности, что он не сработает, и не было. В отличие от вероятности, что нас разнесет на куски, прежде чем мы доберемся туда. И это почти случилось.
– Мне жаль, что я не смогла пойти с вами, – произнесла Оцеллус, хотя в ее словах был лишь намек на горечь. Ей было более чем жаль.
– Мне тоже, – кивнула Сара, хотя кланяться не стала. Не было смысла делать все еще более неловким. – Да, мы сделали это. Не знаю, какая часть победы была нашей, а какая той здоровенной бомбы, но… думаю, мы заслуживаем хотя бы часть награды.
– Возможно… нам стоит пройти в мой кабинет, – неловко добавила Оцеллус. – Там, э-э... больше уединения. Не думаю, что здесь подходящее место для подобных разговоров.
У Сары не было желания спорить, и через пару минут они сидели в кабинете Оцеллус. Было легко заметить, что тут, как и во всем посольстве, постарались повторить интерьер Иркаллы. Там было множество ручек, которые ничего не делали, части оборудования, которые, казалось, служили только эстетическим целям, в то время как, например, интерфейсные терминалы и раздатчики еды были полностью функциональны.
Даже сидения выглядели так же, как совершенно новые копии бугристых подушек, очевидно, предназначенных для поддержки тела при больших перегрузках. Сара села в одно из кресел, стараясь не показывать неудобство, когда оно обволокло ее. Она смотрела из все более плотного кокона из пушистой черной ткани и задавалась вопросом, был ли в этом вообще какой-то смысл.
– Я должна спросить... – начала Сара, как только все советники ушли и они остались втроем. Несколько охранников протестовали, но Оцеллус на их возражения отреагировала не сильно хорошо, и Сара тоже. – Что случилось с твоим отцом? После того, как он заставил нас покончить с собой, чтобы сбежать, я даже не представляю…
Она тяжело вздохнула.
– Надеюсь, что Дискорд не расплавит мой мозг. Похоже, я серьезно облажалась.
– Объединила чейнджлингов, – Оцеллус кивнула. – Ты справилась. Правда, не под руководством Торакса. Он пытался, но… все получилось так, как я говорила. Как только мы все погибли, вся миссия стала выглядеть так, будто нас планировалось убить с самого начала, и никто ему не поверил. Не то чтобы многие поверили нам, но… на самом деле все свелось к тому, что чейнджлинги хотели услышать.
Фотурис садиться не стала и задержалась между Сарой и дверью. Она явно не хотела здесь находиться, хотя было ли это из-за ревности к отношениям Сары с Оцеллус или из страха, что может случиться, если они останутся вместе, судить было трудно. Фотурис все же была «настоящим» чейнджлингом, что означало способность исключительно хорошо сдерживать эмоции, когда их читали. В отличие от Сары, которую можно было читать как открытую книгу, вне зависимости от ее желания.
– Похоже, все прошло не так уж плохо. Я видела множество черных чейнджлингов. Почти столько же, сколько таких же жуков, как мы.
– Почти, – повторила Оцеллус. В голосе радости было мало. – У Фаринкса все еще осталась фракция Старого Улья, живущая согласно традициям. Несколько подданных моего дяди тоже примкнули к нему. Но остальные… Мы были не единственными, кому надоело жить под землей. Нам пообещали место для жизни получше, с дружелюбной и развитой культурой.… это были хорошие новости. Кроме того, не знаю, много ли вы видели, но Эквестрия была, э-э... довольно сильно разрушена. Наше небольшое вторжение просто меркнет по сравнению с тем, что сотворил Король Шторм, так что многие старые обиды просто перестали иметь значение.
– Так вы пришли сюда, объединились с… Обществом первопроходцев и Эквестрией… – Сара замолчала. – И как, черт возьми, вас всех вместе называть?
– Мы называем это Федерацией. Идея моего дяди. У Эквестрии есть земля и намного больше населения. У Общества первопроходцев есть Предвестник, и вы сыграли серьезную роль в войне. Согласно официальной лжи, вы – раса благородных героев из древней истории пони, пришедших спасти Эквестрию в час нужды. По-видимому, нечто подобное происходит не в первый раз, просто... впервые в таком масштабе.
– Это не ложь, – заметил Дискорд, развалившись в огромном кресле у стены. Достаточно большом, чтобы в нем мог поместиться человек, и Дискорд должен был быть примерно такого размера. – Именно так все и было. Единственная небольшая корректировка – это намек на то, что вы знали об опасности и пришли сюда по собственной воле. Клянусь, это получилось ненамеренно. Но пони предпочитают лгать, даже самим себе. Вам должно нравиться, как вас представили.
Сара моргнула, затем повернулась, чтобы посмотреть. Раньше она там Дискорда не видела, даже не заметила вспышку телепорта. И все же он был здесь, сложив свои разнокалиберные конечности, как будто был приглашен.
Но там, где она испытывала лишь раздражение, Оцеллус и даже Фотурис казались удивленными. Они застыли, Оцеллус даже склонила голову в легком поклоне.
Сара встала.
– Ты здесь. Здесь, чтобы… наказать меня, полагаю. Я провалила твою миссию, так что...
«Ты хочешь рассказать Предвестнику все обо мне».
Но озвучивать это она не стала, тем более что с Дискордом это было и не нужно.
– О, ни в коем случае, – драконэквус прижал лапу к груди в притворной обиде. – Ты отлично справилась, Сара. И, кроме того, этот твой секрет никогда и не был секретом. Возможно, первое поколение зондов не знало… но неужели ты действительно думала, что каждая «Сара» в каждом мире сможет идеально скрыть это? Некоторые из вас попались, и информация об этом была включена в...
Дискорд повернулся к одной из настенных панелей, постучав по ней когтем.
К ужасу Сары, та засветилась, и там появилось то же самое почти человеческое лицо.
– Как давно ты знаешь о Саре?
– С обновления 1.13.4a, – ответил Предвестник, как будто просто указывая номер патча своего ПО. – Но вы не должны чувствовать себя лично виноватой в этом, Сара. Ваше первоначальное «я», очевидно, унесло этот секрет в могилу. Но было несколько инцидентов, и в конечном итоге накопилось достаточно подтвержденных фактов, которые позволили на уровне согласованных нод без всякого сомнения сделать вывод, что это не было проблемой с повреждением конкретного шаблона.
Сара расправила крылья, словно защищаясь. Ее тело вспыхнуло, возвращаясь к форме фестрала, которое она получила, когда впервые очнулась. Даже после всего остального – после того, как она стала аликорном и получила доступ к почти безграничной мощи, это было тело, в котором она чувствовала себя наиболее комфортно.
– Какого хрена ты создал меня, если знал, что я не та, за кого себя выдаю?
Предвестник улыбнулся ей с экрана.
– Почему ваша подмена должна иметь для меня значение? Вы должны помнить, что вообще не находились в «вашем» подразделении. Я изготовил вас существенно позже, чем началось их обучение. Вам бы никогда не разрешили присоединиться к ним и помешать их деятельности. Но то, что вы бесполезны как инженер по боеприпасам, не означает, что вы вообще бесполезны, – Предвестник кивнул в сторону Оцеллус. – Вы достаточно опытный дипломат и талантливый искатель приключений. Хотя шаблон Сары никогда не был лоялен к Обществу первопроходцев или ко мне, ее поступки почти всегда соответствуют общему благополучию. Вы можете быть полезны как гуманист. Вы лояльны к человечеству в целом или... цивилизованной жизни в целом, в данном случае. Тут речь идет не просто о человечестве, но, как вы можете видеть, результаты вполне можно обобщить.
Дискорд снова стукнул по панели. Фигура Предвестника исказилась и голос затих, после чего экран стал темно-синим с бегущими строками белого текста. Сара не смогла прочитать его, но все равно поняла. Она поняла то, что Дискорд хотел, чтобы она узнала.
– Моя угроза существовала исключительно в твоей голове. Лучшие марионетки сами дергают себя за ниточки. Но теперь, ты мне больше не нужна, – он отвернулся, не глядя ни на кого конкретного. – Эквус спасен от того, что задумал Король Шторм, и скоро тут станет довольно скучно. Хорошо, что у меня есть друзья с жаждой странствий.
Он снова встретился с фестралом взглядом, подняв одну лапу в шутливом салюте.
– Удачи тебе, Сара.
Дискорд исчез.
– Эй, Фотурис, – Сара старалась, чтобы ее голос звучал ровно, без намека на то, что она чувствовала. Но у нее плохо получалось. Даже Оцеллус, вероятно, почувствовала бы ее боль, несмотря на отсутствие восприятия эмоций у пони, – не могла бы ты оставить нас на пару минут наедине? Подожди меня снаружи.
Чейнджлинг кивнула, вставая.
– Конечно, Сара, – она слегка прикоснулась к ней, затем снова превратилась в пегаску. – Я буду там.
Оцеллус молча смотрела ей вслед.
– Итак... мы сделали это, – Сара подошла к столу, наблюдая за отражением пегаски в его металлической поверхности. – Мы справились, вместе. Построили новый дом для чейнджлингов. Все в выигрыше.
Оцеллус отвела взгляд.
– Почти все.
– Как ты думаешь, сколько времени еще это займет? Я имею в виду… эта история с Федерацией. Все выглядит похожим на слегка организованный хаос. Новую страну… ни за что не построить за одну ночь.
Оцеллус пожала плечами.
– Прошло по меньшей мере десять лет после смерти Кризалис. Думаю, что на этот раз, вероятно, будет... что-то подобное.
– Что ж, – Сара перегнулась через стол, взяв Оцеллус за копыта. – Юная Фотурис хочет приключений. Множество старых мест для изучения, пробуждение древних технологий... А я никогда не стремилась сидеть на одном месте.
– Да, – Оцеллус попробовала вытащить копыто. У нее могло бы получиться, используй она хоть каплю силы. Но она не пыталась и не отталкивала Сару. Не нужна была магия, чтобы почувствовать ее боль.
– Но что такое десятилетие? Мы теперь бессмертны. Кроме того, я дала тебе обещание. Не уверена, помнишь ли ты.
– Не думаю, что ты его сдержишь, – быстро ответила Оцеллус, в ее голосе слышалась боль. – Я знаю, в каком отчаянии мы все были. Ты поступила опрометчиво, и…
Сара оборвала ее движением кожистого крыла. В данный момент всего лишь маскировка, но это не имело значения.
– Я все равно пойду с тобой. Фотурис лишь думает, что хочет быть со мной. Но я уже была с такими, как она. Энергия и тяга к острым ощущениям у них иссякают – чего они на самом деле хотят, так это быть чьей-то женой, убираться дома, а приключения видеть только в кино. Так что... через десять лет… если ты все еще захочешь пойти и найти свою маму… Фотурис будет готова осесть, если не сделает этого намного раньше. Мы сможем отправиться на поиски. Если ты не передумаешь.
Оцеллус поцеловала ее в щеку. Совсем легко – сложно было ожидать большего. Не с камерами, наблюдающими за ними со всех сторон, и Фотурис, ожидающей снаружи.
– Думаю, захочу.
Мелоди не видела конца света. Погребенная глубоко в самом охраняемом помещении Мазерлода, она почти не чувствовала опасности. До нее не доходили звуки боя, хотя несколько раз она слышала, как солдаты кричали о контакте у одного из входов. Временами солдаты Короля Шторма подбирались очень близко, ближе, чем кто-либо из них мог себе представить. Но в конце концов она и маленький Роман оставались в безопасности, в то время как те, кто был храбрее и компетентнее, сражались где-то в другом месте.
Но потом все закончилось и пришло осознание, что ее муж, возможно, не вернется. Из бункера она узнала, что война закончилась, и внимательно следила за новостями о выживших. Но новостей не было. Их решительная старая командир не вернулась, как и несносный дракон с хакером. Очевидно, их там убили по-настоящему.
Мелоди пыталась быть сильной, но у нее не хватило духу быть сильной для других. Мазерлоду нужно было больше принцесс, но она больше не могла с этим справляться. Не могла ходить на встречи, не могла слушать брифинги о Федерации или вносить предложения о том, какая инфраструктура им может понадобиться, чтобы превратить Мазерлод из шахтерского поселения в столицу.
Если бы не маленький Роман, она, возможно, совсем сошла бы с ума и убила себя, чтобы попытаться выяснить, куда делся Дэдлайт. Но теперь у нее был ребенок и перспектива лучшей жизни впереди. Мелоди знала, что такое может случиться – что Дэдлайт может не вернуться. Он прожил более тысячи лет, избегая риска, а больший риск, чем представлял «Штормбрейкер», надо было еще поискать.
Она была занята жеребенком, что оказалось ничуть не менее хлопотно, чем, по ее представлениям, было бы с человеческим младенцем. Отсутствие рук ничуть не облегчало задачи, учитывая, что жеребенок мог бегать самостоятельно почти с первого дня, а вскоре еще и летать.
«Все в порядке. Если я просто буду продолжать жить, Дэдлайт вернется».
Однажды они использовали магию, которая могла возвращать мертвых к жизни. Как только все вернется в нормальное русло, ею можно будет снова воспользоваться, и они смогут вернуть своих пропавших близких.
Поэтому Мелоди ждала, живя в тихой квартире в нижней части Мазерлода. Жизнь шла своим чередом без нее – ее статус гражданина стал менее важным, поскольку появилось больше аликорнов, подобных ей, многие из них принадлежали числу бывших чейнджлингов. Вскоре она стала скорее интересным пережитком прошлого, чем какой-либо значимой силой в настоящем.
Все что Мелоди могла делать – это продолжать отправлять сообщения губернатору Лаки и надеяться, что она не забудет о погибших. И в конце концов – хотя это было много лет спустя, и Роман уже почти достиг возраста получения метки – Лаки ответила.
Ну, на самом деле ответила не губернатор. Это была Фотурис – чейнджлинг, специалист по технологиям Эквуса. Где-то на другой стороне кольца она разыскала лабораторию клонирования, которую можно было использовать для производства тел способом, понятным Предвестнику. Метод был немного более неудобным, чем способ Гармонии создавать произвольные тела, где и когда она захочет, но тем не менее. В любом случае они спасли своих мертвых от запутанного и опасного путешествия через подземный мир.
Страхи Мелоди – что Дэдлайт, возможно, нашел кого-то другого, забыл о ней или, возможно, решил вообще не возвращаться – развеялись в тот момент, когда фестрал вышел из джампера в Новом Кантерлоте. Он выглядел почти таким же, каким она его помнила, за исключением шрамов и усталости в глазах.
– Ты вернулся! – воскликнула Мелоди, обнимая жеребца передними ногами и сжав так крепко, что Роман позади смущенно пискнул. – Я думала… думала, не собираешься ли ты...
Дэдлайт обнял ее в ответ.
– Конечно вернулся. Прости... – он посмотрел через ее плечо на нервно наблюдающего за ними Романа. – Похоже, это заняло больше времени, чем я думал.
– Да, – ответила Мелоди, поспешно отпуская жеребца и подталкивая их сына вперед одним крылом. – Роман, это Дэдлайт. Тот, о ком я тебе рассказывала.
– Папа?
Жеребец кивнул.
– Куда больший, чем с остальными моими “детьми”.
Жеребенок, казалось, не понимал этого – он пританцовывал на копытцах, оставаясь вне досягаемости объятий Дэдлайта. Но он недолго оставался незнакомцем.
Мелоди многое узнала о его путешествии внутри кольца. Расставание было для него болезненным, а существование тяжелым, Дэдлайт боролся в течение многих лет. В Эквестрии время шло иначе, и то, что для нее казалось несколькими годами, для жеребца превратилось в гораздо больший срок.
– Приятно сознавать, что цивилизации не забыты, – произнес он. – Теперь я знаю, что охота за руинами была бессмысленна. Они все еще живы там, внутри, такие же деятельные, как ранее. Без правил Гармонии, сокрушающих их, как они когда-то сокрушили Эквестрию.
Мелоди узнала о его путешествиях, и часть ее почувствовала легкую зависть, что ее там с ним не было. Это были те приключения, которые ему понравились бы еще больше, если бы она была с ним. Но времени было много, и посетить всех Дэдлайт не смог. Возможно, когда Роман станет старше…
Новый Кантерлот разрастался все больше, огни сияли ярче, а окрестности становились все более цивилизованными. Весь горный хребет теперь был покрыт одним гигантским городом, в котором жило столько пони, сколько до образования Федерации проживало во всей Эквестрии разом. Нужно было многое сделать – больше не нужно было жить под землей и прятаться от злых князьков, которых теперь не существовало.
Циньчжи положил конец тем, кто все еще был жив, в далеких войнах с нациями работорговцев, которые ныне были уничтожены. Но такие войны никогда не беспокоили Мелоди, по крайней мере теперь, когда с ней был Дэдлайт.
В их совместной жизни были и другие приключения – вроде того, которое привело к появлению Романа.
Их второй жеребенок родился в тот же год, когда Роман получил свою метку – на этот раз девочка, тоже фестрал, как и ее отец. Она унаследовала большую часть его внешности, за исключением гривы.
– Как ее назовем? – спросил жеребец, забираясь в постель рядом с Мелоди и глядя на тугой сверток.
Мелоди хватило одной только голубой гривы, чтобы сделать выбор, хотя там было всего лишь несколько светлых прядок.
– В честь того, кто не вернулся.
Она посмотрела в огромные красно-карие глаза жеребенка и представила, что она наблюдает за ней.
«Не может быть. Она должна быть почти слепой».
– Если ты не против… Я бы хотела назвать ее Оливией.
Прошло много лет, с еще большим количеством побед, неудач, смертей и перерождений. Границы между эквестрийцами, чейнджлингами и Обществом первопроходцев становились все тоньше, пока наконец вообще не перестали иметь значение. Шли годы, и ограничения древнего кольца Эквуса были выяснены и, в конечном счете, преодолены. Смерть стала неактуальной, ограничения для пони были ослаблены и в конечном итоге сняты, и цивилизация распространилась.
Кольцо Санктуарий было огромным, каким не может быть ни одна обычная планета с подобной гравитацией, размером почти в сотню Земель. По мере терраформирования жизнь быстро распространялась, заполняя доступное пространство. В конце концов, возраст и болезни не были ограничивающим фактором. Нет причин экономить на ресурсах того, что по своей природе было искусственной средой.
Политические системы менялись по мере того, как все большее число сверхкомпетентных бессмертных граждан поднималось по служебной лестнице, создавая собственные государства во все более отдаленных районах Эквуса, объединенных в Федерацию только благодаря единой опоре в виде колониального ИИ Предвестника.
Лаки Брейк и другие принцессы не были нужны вечно. Чем больше становилось граждан, тем меньше общество зависело от них. Спустя много лет – количество которых на момент ее создания было бы просто не понять – Лаки Брейк наконец-то смогла уйти со всех государственных постов и поднять глаза к небу.
Хотя прошли многие эпохи, некоторые из тех, кто когда-то принадлежал к ее первоначальной команде, снова объединились ради общих интересов на борту реконструированного «Агамемнона». Они несколько раз меняли имена, экземпляры и личности так, как это позволял Санктуарий, но по-прежнему оставались самими собой.
«Агамемнон» отправился в путешествие не просто с исследовательской миссией. Никто лучше древнего Общества первопроходцев не знал, почему пилотируемые исследовательские корабли для первой волны никогда не имели смысла. Цилиндр же был наполнен жизнью, экуменополис из реконструированных зданий и органических дронов, их обслуживающих.
И на мостике этого огромного корабля находились двое самых уважаемых граждан во всем Санктуарии – Фларри Харт и Лаки Брейк.
Путешествие было долгим, хотя они и не двигались через обычное пространство, как это делал их древний зонд. Строители Санктуария были мудрее, их двигатели работали на магии, и были гораздо быстрее.
В конце концов они прибыли, древний корабль плавно прошел сквозь рассеянную внешнюю оболочку и магнитосферу одной конкретной солнечной системы среди бесконечного множества других. В обитаемых помещениях цилиндра музыка и шум празднования были настолько громкими и восторженными, что сотрясали мостик сквозь обшивку палубы.
Лаки подумала о том, чтобы отдать общий приказ успокоиться, но в конце концов просто заглушила шум, насколько могла, и не сводила глаз с пульта управления.
Теперь у нее было иное тело, как и у всех. Не совсем пони и не совсем человек, с преимуществами и тех, и других, но без присущих им недостатков.
Формы тоже не были одинаковыми – в этом не было необходимости, когда каждый мог специализироваться в своей конкретной дисциплине или просто отдавать чему-то предпочтение.
Фларри Харт была крупнее ее и грациознее, несмотря на все годы, которые Лаки пришлось наверстывать. Но даже несмотря на все то время, что прошло с момента первого изготовления Лаки, Фларри прожила на порядки дольше. Пройдет много столетий, прежде чем течение времени сгладит разницу в комплексности между ними.
Но это не имело значения. Лаки нравилось находиться рядом с ней – как будто квалифицированный эксперт следовал за ней, чтобы перепроверить ее расчеты.
– Там определенно что-то есть, – произнесла Фларри, или, по крайней мере, Лаки все еще так думала о ней. – Вокруг планеты. Гравиметрические показания различаются.
– Вы правы, – произнес Предвестник с консоли – идеальной проекции в стиле Эквуса, которая парила в центре комнаты прямо перед виртуальным окном. Лаки и Фларри были единственными, кто присутствовал здесь физически. У всей остальной присутствующей команды были только виртуальные тела. Но они казались такими же реальными, пока оставались в этом помещении.
Предвестник был среди них – он все еще использовал одно из самых ранних гибридных тел, с отчетливыми человеческими чертами, более четкими, чем у кого-либо еще, кого знала Лаки.
– Это Нептунианский Мозг, с точностью до долей процента.
В пространстве перед ними появилось изображение планеты, обвитой толстыми полосами. Они имели примерно ту же форму, которую Лаки помнила по ранним концепциям станции, которую при ее жизни даже не начали строить. Но полосы были намного шире и находились дальше от атмосферы, чем она помнила.
– Мы полагали, что он может тут оказаться, – произнесла Фларри.
Лаки распознала в тоне древнюю надежду, ту, о наличии которой не догадался бы ни один другой пони. Когда-то один из ее экземпляров мучали образами конца всего сущего, чтобы убедить в том, что Эквус – единственная оставшаяся разумная жизнь. Но если это утверждение можно было бы опровергнуть – если жизнь могла продолжиться даже здесь… тогда во скольких еще местах она могла бы выжить?
Вот почему они оказались здесь, а также для того, чтобы вернуть древнюю прародину человечества.
– Считываю показания… Да, вот оно, – Предвестник, казалось, подошел прямо к модели, указывая на одну конкретную точку на одной из полос. – Я получаю радиосигнал. Очень слабый.
Он махнул рукой, и станция, казалось, стала намного больше. Лаки вздрогнула, увидев безошибочно узнаваемые повреждения – взорванные транзитные трубы, расплавленные антенны, целые секции станции зияли пробоинами. Тонкая пленка резервных солнечных панелей вдоль поверхности была испещрена таким количеством попаданий, что, очевидно, не функционировала.
– У Мозга было термоядерное ядро, – сказал пони рядом с Предвестником. Хотя голос и тело Мартина теперь были другими, Лаки все равно сразу его узнала. Воздух вокруг него расцветили другие показатели – тепло, энергия, вращение. – Их реактор отключен. В жилых отсеках нет атмосферы. Все выглядит настолько мертвым, насколько это вообще возможно.
– Это тоже предполагалось, – согласилась Лаки. – Возможно, нам все еще удастся спасти электронные мозги, если радиация не слишком повредила устройства. Отправь зонд, Предвестник, и мы двигаемся дальше.
Возможно, логичнее было бы проявить осторожность, но Лаки никогда не была такой пони. Как и все остальные на борту.
Они направились внутрь, к центру солнечной системы, где когда-то сияла древняя мать всего живого. Но сейчас не было ни солнечного света, ни даже рассеянного фонового свечения звезд, которое просто обязано было наблюдаться вдоль плоскости эклиптики.
По мере продвижения виртуальная модель солнечной системы становилась все более детализированной. Газовые гиганты находились на своих ожидаемых местах, но спутники отсутствовали. Легендарная Европа, из-за которой произошло столько войн, похоже, больше не существовала. Орбитальная траектория Марса была пуста, и пояс астероидов тоже исчез.
Когда они двигались в боковом направлении, сканеры наконец смогли отобразить внешнюю сторону объекта, который не отражал даже звездного света.
– Я не понимаю, – произнес Мартин. И это значило гораздо больше, чем когда-то, благодаря преимуществам долгого обучения в ускоренном времени. – Солнце по сути должно по-прежнему иметь ту же яркость, что и раньше. Даже такая огромная структура, как Эквус, должна излучать это тепло обратно.
– Вот это уже интересно, – добавил Предвестник. – У нас теперь достаточно данных, чтобы составить карту объекта. Похоже, что он простирается почти точно до орбиты того места, где должна была быть Земля.
В центре модели появилась сфера, поглотившая внутренние планеты и ожидаемое местоположение звезды.
– Из чего оно сделано? – поинтересовалась Лаки. – Сфера такого размера...
– Сканеры ничего не выдают, помнишь? У меня нет ни малейшего представления, из чего оно сделано. На Эквусе нет настолько прочных материалов, как мне известно. Там используют активную поддержку. Тут… это что-то другое. Я даже не могу представить, как можно делать подобное со сферой.
– Я хочу поговорить с ними, – приказала Лаки. Легкий шум празднования, доносящийся до мостика, стих. Все пони, вероятно, наблюдали. – У кого-нибудь есть идеи?
– Изготовить зонд «Предвестник», – предложила Фларри Харт. – Отправить его внутрь и подождать, пока они нас вызовут.
Лаки хихикнула.
– Предполагается, что Земля является одной из узловых нод сети, – произнес Предвестник. – Как и Нептунианский Мозг. Существует протокол установления связи. Мы могли бы попробовать.
– Какое сообщение ты хочешь отправить?
Лаки колебалась, а затем перешла на английский. Это был не тот язык, к которому она привыкла, и было странно разговаривать одними лишь звуками. Но в глубине души она все еще оставалась лингвистом. Она справится.
– Колонисты Общества первопроходцев вызывают Землю. Есть здесь кто-нибудь?
– Отправлено, – ответил Предвестник, взмахом руки убирая большинство технических деталей модели. – Сигнал не возвращается, как и все остальное. Нет способа узнать, получили они его или нет.
Они ждали. Лаки не смогла бы сказать, сколько времени прошло – время больше не имело такого значения, как раньше. Но в конце концов снова возник образ Предвестника.
– Только что получен сигнал. Мощный узконаправленный луч, прямо на наш приемник.
– И что там передают? – спросила Фларри Харт.
– Добро пожаловать домой, – ответил Предвестник. – Прилагаются координаты посадки.
Лаки Брейк улыбнулась в ответ на улыбку ИИ.
– Подготовь капитанский шаттл. Пришло время заняться исследованиями.