Послание в бутылке. Том 2

Глава 30: Разрушенный штормом

Оливия чувствовала, как ее наполняет сила, которую она ощущала в себе лишь однажды. В тот раз это было настолько же опьяняюще, как и пугающе. На одно застывшее мгновение ей показалось, что у нее появилась еще одна пара глаз и она может одновременно видеть прошлое и будущее. Оглядываясь назад, пегаска могла ощутить огромную инерцию истории – квинтиллионы индивидуальных жизней, взаимодействующие друг с другом в неизбежной последовательности, ведущей к текущему мгновению. Эквус не был последним пережитком чего-либо, он был убежищем, призванным сохранить свет цивилизации во тьме межусобиц.

Цивилизация пережила все ужасы – расколотые планеты, непобедимые машины, нарушение законов физики. И все же она выстояла, бесконечно адаптируясь и выживая. Оливия одновременно тоже смотрела вперед, но там, где прошлое было четко определено, пегаска видела раскол – раскол в самой Гармонии, как она это понимала.

В одном будущем устройство Короля Шторма пробудило нечто, что должно было оставаться мертвым. Оно пришло, и наконец весь разум был уничтожен. Король Шторм пообещал своим последователям положить конец боли – по-своему он сдержал это обещание, покончив с самой жизнью. Страданий не существует, если нет сознания.

Существовало другое будущее, в котором Оливия сама стала бы точкой приложения сил. Ее вмешательство продлилось бы всего несколько мгновений, но последствия…

Все, что произошло в этой войне, было способом Гармонии оценить целесообразность возврата к активным действиям в галактике. Могут ли ограниченные органические экземпляры справиться со стоящими перед ними угрозами? Или отмена карантина была ошибкой?

Бесконечно малая доля секунды полного осознания Оливией закончилась, и на смену ей пришла мощь. На этот раз не было таинственной брони из странного металла, обвивающего тело. Но это не имело значения – она знала, на что должна быть похожа эта сила и помнила, как сражаться на четырех ногах. Пегаска была той, кто усовершенствовала многие приемы для Общества первопроходцев.

Тело Оливии стало чуть выше. Хотя оно было всего лишь органикой, но доспехи не могли сдержать его, как скалы сдавались потоку воды. Металл протестующе застонал, когда ноги стали длиннее. Шлем выгнулся, а затем лопнул, когда из головы показался рог.

Этого хватило, чтобы охранники наконец отреагировали. Оливия услышала гортанные крики, щелчки выстрелов из арбалетов. Они убьют ее.

Болты замерли в воздухе, майор останавливала их, как только чувствовала движение. Солдаты бросились на нее, замахиваясь копьями, мечами и вообще всем, что у них было. Оливия наблюдала за сражениями настоящих аликорнов, после своего воскрешения, и могла использовать их приемы.

Она направила энергию вовне, так что разбитый XE-901 разлетелся вокруг как осколки при взрыве гранаты. Однако ей пришлось быть осторожной, сохранив седельные сумки, окружив их щитом, тогда как все остальное было уничтожено. Тела охранников разлетелись в стороны, теряя конечности, и крики гнева сменились воплями боли.

Оливия стояла в центре небольшого кратера, выбитого силой ее атаки. От ее рога поднимался пар, а глаза слабо светились. Она подняла копыто и обнаружила, что за ногой остается небольшой след, остаточный образ, которого раньше майор не ощущала.

«Теперь ты участвуешь в принятии решения, – раздался в ее голове голос Гармонии. – Все живущие являются частью единого механизма. Но твоя шестерня переключилась, став более центральной. Знай, что твой противник тоже занимает центральное место – все, чего он достиг, стало возможно только потому, что он является доказательством того, во что верит другая часть Гармонии. Это рассогласование должно закончиться, и ты положишь ему конец».

Оливия обвела взглядом помещение. Осколки брони испещрили стены – мебель была разбита вдребезги, а те охранники, что выжили, в агонии отползали прочь. Майор подняла порванную сумку с того места, где она упала, перекинула через плечо и достала пистолет Циньчжи. Ей больше не нужно было прикасаться к нему – он парил в воздухе перед ней.

Оливия раньше задавалась вопросом, как она сможет найти дорогу к их врагу – на таком огромном корабле они не смогли вовремя добраться до хоть чего-нибудь важного. Перес и Могила погибли, потому что неправильно предположили, куда направиться. Но Оливии не нужно было разбираться, где находится что-то важное – ибо самым важным был Король Шторм.

Гармония не зря предупреждала ее – Оливия ясно ощущала силу Короля Шторма или, по крайней мере, силу предмета, которым он владел. Он не стал гражданином, поэтому не обладал способностями аликорна. У него был артефакт – посох, и пока он держал его в лапах, у него была сила, подобная силе аликорнов.

«Сила похожая, – мысленно согласилась Гармония. – Но он настолько старше и опытнее тебя, что ваши способности нелегко сравнивать».

Оливия взлетела. Она рассекала воздух, словно тот был живым существом, оставляя за собой ярко-оранжевый светящийся шлейф. Там, где она сталкивалась с оставшимися охранниками, пытающимися остановить ее, майор прорывалась с откровенным пренебрежением.

«Штормбрейкер» был в худшем состоянии, чем ей казалось. Во всех коридорах ревела тревога, вспыхивали сигналы оповещения, из вентиляционных отверстий шел пар. Кое-где мерцающие щиты перегораживали путь, и Оливии пришлось преодолевать их маленькими телепортами.

– Мне не обязательно быть такой же старой, как он. У меня есть старые друзья.

Оливия не смогла бы сказать, как она это сделала, точно так же, как, облаченная в броню «Кошмаров», она не знала, как ей удалось переместить оружие из Отара. Но Предвестник окружил весь Эквус маленькими спутниками, и они обеспечивали радиосвязь. Майор потянулась вдаль, обнаружила слабые попытки Предвестника достучаться до «Штормбрейкера» и преодолела разрыв с помощью магии.

Всякий раз, когда Оливии казалось, что она заходит слишком далеко и не сможет понять – она обнаруживала, что ее разум расширяется. Она коснулась одного спутника, затем другого и так далее, пока не смогла ощутить всю сеть, которая формировала Предвестника. Намного больше, чем она сама, и в то же время намного меньше Гармонии.

«Предвестник, мне нужна твоя помощь».

Майор бежала быстро – через несколько секунд она должна была достигнуть мостика, где стояли Король Шторм и его генералы. Но для Предвестника с его скоростью обработки информации это могло растянуться в субъективные часы. И теперь, благодаря Гармонии, Оливия тоже так могла.

«Как вы общаетесь со мной, префект?» – ИИ каким-то образом узнал ее.

«Теперь я гражданин. Гармония помогает мне приспособиться к силам аликорна быстрее, чем это было с Лаки».

Оливия почувствовала замешательство Предвестника по скорости его реакции. Он действительно испытывал эмоции, несмотря на то, что они существовали в распределенной вычислительной сети. В некотором смысле, майору казалось, что она разговаривает с раненым животным. Большая часть сети Предвестника была уничтожена вместе с Отаром, а сейчас значительная часть снова гибла. ИИ отдал почти все, чтобы уничтожить «Штормбрейкер».

«Я рад, что вы живы. Какую помощь я могу оказать, префект? У меня осталось крайне мало ресурсов. Моя сеть распределенных вычислений так и не достигла мощностей, доступных до уничтожения Отара. Большинство моих космических кораблей уничтожены».

«Я должна убить Короля Шторма».

Оливия отправила все, что знала, не прибегая к словам. Она отправила свои воспоминания напрямую, вместе со всем, что рассказала ей Гармония.

«Щит вокруг корабля до сих пор активен, иначе я бы попытался поразить его средствами ПВО. Вы должны знать, что я задействовал группу агентов-чейнджлингов для уничтожения «Штормбрейкера». Судя по поступающей информации, им это удалось – корабль уже начинает понемногу разваливаться на части. Но, согласно моим наблюдениям, критические системы выйдут из строя в последнюю очередь. Возможно, вам следует подумать об эвакуации».

Но Гармония тоже его слышала. Оливия могла ее воспринимать, даже если знала, что Предвестник не сможет.

«Это произойдет недостаточно быстро. Не беспокойся о выживании текущего экземпляра физического манипулятора».

«К тому времени его устройство сработает. Сначала я должна убить Шторма и взять под контроль то, что он построил. У меня при себе все еще есть бомба, осталось… – Оливия посмотрела вниз, протянувшись к радиомаяку, как раньше могла бы потянуться за планшетом. – Восемь минут до взрыва. Хорошая страховка, как по мне. Может быть, я смогу просто подорвать его».

Ответ Предвестника занял мгновение, и Оливия почувствовала, как все элементы его вычислительного массива на мгновение обратились на нее. Разум аликорна был плохо приспособлен для понимания того, о чем он думал, но, по крайней мере, она видела, что он думает.

«У меня есть кое-что, что, возможно, будет вам полезно, хотя у меня нет возможности его доставить. Это устройство, основанное на антимагическом артефакте, который вы забрали у работорговцев. Я провел ряд экспериментов с его конструкцией».

Оливия почувствовала инстинктивное отвращение при одной мысли об этом устройстве. Применение артефакта сопровождалось парализующей слабостью, неестественной пустотой, от одного только воспоминания о которой накатывала тошнота.

«Не знаю, смогу ли я хорошо с ним сражаться, даже доставь ты его сюда. Я теперь аликорн, и завишу от магии даже больше, чем Король Шторм. Он не является частью Эквуса, возможно, артефакт на него вообще не повлияет».

«Я сказал, что устройство основано на этом артефакте. Пустотный сифон – это простой ненаправленный клапан, отводящий энергию обратно в кольцо. Но поле, которое он формирует, можно измерить и контролировать. Если вы наденете устройство, оно будет истощать всю магию вокруг, кроме вашего тела. Вы, вероятно, лишитесь возможности применять то, что эквестрийцы называют «заклинаниями». Но, как я уже сказал, у меня нет возможности передать его вам».

Оливия уже видела двери на мостик. Снаружи была установлена огромная пушка, и более десятка солдат направили свое оружие вдоль коридора. Но по сравнению с ней они двигались так медленно, что майор могла увернуться от их выстрелов, даже не прибегая к магии. Совсем не эти солдаты должны были решить исход войны.

«Укажи мне его местоположение, как можно точнее. И убедись, что оно выключено, – раньше она уже телепортировала оружие со значительного расстояния. Сейчас проблем точно не возникнет, хотя она и находилась в космосе. – Но не тяни. Я больше не вижу горы Нибиру».

На самом деле, когда она в последний раз выглядывала в иллюминатор, то могла поклясться, что видела Кантерлот.

Предвестник отправил координаты. Для Оливии это была бессмысленная цепочка цифр, но Гармония помогла ей разобраться. Подземный комплекс далеко от Отара, без единого входа или живого сотрудника. Аликорн потянулась к стеклянной витрине, в которой находилось устройство, и вытащила его.

Оно облегало ее левую переднюю ногу, как отполированный щит, сделанный из того же ржавого на вид металла, который использовался в большинстве взаимодействующих с магией технологий. На нижней стороне присутствовали механизмы, хотя и мало. Усиленный микропроцессор, несколько проводов и шестеренок, а также разобранная версия пустотного сифона, с которым Оливия уже сталкивалась раньше.

«Вы можете активировать его нажатием. Диапазон и интенсивность излучения остались неизменными, за исключением того, что он не должен затрагивать вашу собственную энергию. Я надеюсь. Но если вы разговариваете со мной с помощью магии, то включение устройства будет означать конец этого разговора».

«В таком случае, до свидания. Спасибо тебе за все, что ты сделал, Предвестник. Я должна была больше доверять тебе».

Оливия почувствовала замешательство со стороны ИИ.

«Почему вы прощаетесь? Даже если вы погибните…»

Она включила устройство. С резким писком связь с Гармонией прервалась. Кристаллическая пушка в конце коридора перестала светиться и осыпать стены металлическими осколками.

Оливия добежала до первого стрелка, сорвала с его пояса нож и рассекла солдата вдоль тела, одновременно ныряя за его спину, чтобы избежать последовавшей очереди. В отличие от солдат-людей, эти были полностью уверены в своем бессмертии и не очень беспокоились о дружественном огне.

Тела, однако, достаточно хорошо блокировали пули. Оливия оттолкнула ногой следующего охранника с дороги, одновременно отбросив третьего щитом и ударив его о стену. Щит прекрасно выдержал удар. Предвестник сделал его не только антимагическим, но и способным выполнять непосредственные функции.

«Но сможет ли он остановить пулю?»

Лучше не проверять.

Оливия протиснулась мимо кучки мертвых солдат и прижалась к дверям. Они были большими, металлическими и плотно запертыми. На удар двери никак не отреагировали, а коридор позади наполнялся охранниками.

«Ну давай же».

Майор наклонилась, коснувшись сифона другой ногой. Через долю секунды она исчезла, телепортировавшись прямо сквозь дверь, навстречу судьбе по другую сторону.

---

Саре потребовалось не меньше минуты, чтобы заметить первые признаки разрушения «Штормбрейкера». Было легко понять, как корабль оставался в строю все эти годы, с живой иммунной системой в виде чейнджлингов, поддерживающей все в рабочем состоянии. Но теперь они с Фотурис добрались до нее и фактически заразили корабль аутоиммунным заболеванием.

Сначала она заметила это в «венах». Стены их пещеры стали зелеными, а затем серыми, когда похожая на кровь слизь, протекающая по ним, перестала двигаться. Вдалеке Сара слышала, как корабль начал стонать и трястись, и постоянный поток газа начал пробиваться наружу.

Фотурис лежала на полу рядом с ней, рухнув прямо там, где была, в тот момент, когда закончила передавать сигнал. Она закрыла голову копытами, очевидно, ожидая, когда прекратится ужасный шум.

Сара аккуратно ткнула ее в бок.

– Эй, Фотурис.

Чейнджлинг не стала поднимать глаза, или, по крайней мере, в темноте это было незаметно. То малое освещение, которое еще оставалось, стремительно тускнело. И все же Сара была права – будучи чейнджлингом, перспектива оказаться в полной темноте совсем не напрягала.

– Чего?

– Думаю, нам, вероятно, следует… подумать о том, как выбраться отсюда. Не знаю, слышишь ли ты, но...

– «Штормбрейкер» разваливается на части? Да, я знаю. В этом же и был весь смысл. Но у нас нет возможности выбраться. Древние на делали шаттлов или спасательных капсул. Какой смысл, когда твое сознание на Эквусе в безопасности? Маленький корабль обходится дороже, чем выращивание нового органического тела после того, как старое будет уничтожено.

Сара устроилась на полу рядом с Фотурис, хотя преодолеть инстинкты оказалось очень сложно. Она чувствовала, как опасность вокруг нарастает, и, вне всякого сомнения, знала, что необходимо бежать в безопасное место прямо сейчас, а не сидеть на месте, пока все вокруг рушится.

– Ты хочешь чтобы все случилось именно так? – спросила Сара. Ее собственное сердце бешено колотилось, и потребовалось сосредоточиться, чтобы не дрожать, пока она говорила. Но она справилась. Этого было недостаточно, чтобы обмануть восприятие эмоций чейнджлингов, но с учетом происходящего вряд ли Фотурис этими способностями сейчас пользовалась.

– Это самый быстрый способ, – уклончиво ответила она. – И самый простой.

– Возможно, – Сара накрыла чейндлинга крылом, надеясь, что это поможет ее утешить. Одна из стен треснула, что для ее «зрения» прозвучало как внезапный всплеск крови и слизи, забрызгавший пол неподалеку сукровицей. Можно было только благодарить Бога, что освещения тут не было и их шлемы сломали. – Но не тот, которым мне хотелось бы пользоваться. Мне трудно принять, что запись моего сознания – это действительно я. Не хочется рисковать.

– Это не запись, – пробормотала Фотурис, но голос был очень тихим и слабым. – Это все просто... предрассудки, как мне кажется. Не знаю, как еще это можно назвать.

– А что насчет здравого смысла?

Сара старалась говорить мягко, хотя ее сердце бешено колотилось. Где-то неподалеку металл заскрежетал о металл, и иногда раздавались крики боли других чейнджлингов за мгновение до смерти. Один путь к отступлению теперь был отрезан, хотя сказать, нужный он или нет, было затруднительно.

– Послушай меня, Фотурис. Может быть, ты права, может быть, смерть теперь не имеет того значения, к какому я привыкла. Но почему мы должны рисковать? Ты же эксперт по таким кораблям, верно? И мы знаем, что Король Шторм то поднимал сюда, то отправлял солдат. Значит, способ покинуть корабль есть. Почему бы нам не попробовать? Ты могла бы… думай об этом, как об игре, если хочешь! Заняться хоть чем-нибудь. Или, может быть, ты могла бы попытаться вспомнить, как думала раньше, и воспринимать это как борьбу за выживание, какой она есть на самом деле.

Помогло ли это? Чейнджлинг рядом с ней определенно напряглась, посмотрев на нее снизу вверх.

– Я не знаю, как Король Шторм доставлял сюда солдат. Но я знаю, что есть... механизм транспортировки. Для граждан.

– Отлично! – Сара вскочила на ноги, ища любой предлог, чтобы сделать что-нибудь, кроме как тихонько ждать смерти. – Вот же повезло, что среди нас как раз есть один! Что нам делать?

Фотурис тоже встала, осматривая разрушенный проход.

– Нам нужно добраться до палубы экипажа. Я могла бы помочь тебе найти транспортную панель оттуда.

– Отлично! – Сара подтолкнула ее плечом, выбирая направление, где было тише всего. – Тогда пора бежать! Не стесняйся указывать путь, если знаешь, куда нам!

– Я не знаю. Зоны технического обслуживания полностью органические, они разрастаются до конфигурации, необходимой кораблю. Мы, вероятно, не успеем убраться вовремя.

– С таким настроением – точно не успеем! – выпалила Сара, последовав прямо за Фотурис, готовая подгонять ту, если она начнет опять тормозить. Но, несмотря на все разговоры о пустой трате времени и полной уверенности в возрождении, останавливаться она вроде не собиралась.

«Может быть, в конце концов, ты все еще где-то там, Джеймс».

Но можно было довольствоваться и этим – может быть, даже умереть с этим знанием, если уж так выйдет.

«С меня хватит, Предвестник. Когда все это закончится, я собираюсь признаться, кто я такая, и просто сказать тебе, что мне все равно, знаешь ты или нет».

После пробежки, которая, по ощущениям, длилась пару часов, но по факту не могла превышать нескольких минут, глаза Сары уловили отблеск света, пробивающийся сквозь металлическую решетку.

– Отлично!

Она остановилась прямо перед ней, выглядывая наружу. Там был проход с широким плоским полом вместо органического лабиринта системы технического обслуживания. Размер решетки был достаточно большой для чейнджлинга, но как она открывается, разобраться не получалось.

Сара развернулась, уперлась передними ногами и лягнула решетку изо всех сил. Металл заскрипел, а затем поддался. Никаких тебе метаматериалов.

– Давай! – крикнула Сара, тяжело дыша. Она посторонилась и последовала сразу за Фотурис, когда та вышла в коридор.

Чейнджлинг застыла, уставившись на толпу из более чем десятка существ. Сара узнала их, хотя видела лишь мельком, когда ненадолго оказалась в оккупированном Кантерлоте. Это были вражеские войска, которые мучали население города. В пространстве ООН для таких преступлений «мы просто выполняли приказы» оправданием не являлось. Их бы выкинули в вакуум без колебаний.

Один из них что-то пробурчал, и Сара поняла, что они обращаются не к ним.

– Что нам делать? Ты думаешь, эти двое делают «Штормбрейкер» таким шумным?

Но его товарищ так и не ответил ему. В конце коридора раздался небольшой взрыв, и несколько ближайших солдат рухнули под градом кристаллических осколков. Этого было достаточно, чтобы остальные бросились бежать прямо мимо них.

Кто-то пытался замахнуться копьем, но Сара оттолкнула Фотурис с дороги, и нападать на них никто не стал. Она поймала несколько сердитых взглядов, когда солдаты бежали мимо, затем они свернули за угол и скрылись из виду.

Теперь не только у Сары сердце бешено колотилось – она чувствовала панику Фотурис, а также легкое возбуждение.

«Ага! Ты думаешь, что у нас действительно все получится. Вот такой настрой мне нравится!»

– Итак… палубы экипажа! – Сара встала, помогая Фотурис тоже подняться. – Куда дальше?

Они стояли на чем-то вроде перекрестка, с широким центральным коридором, в котором только что прогремел взрыв, и несколькими маленькими проходами, ответвляющимися от него. Жидкость из светящихся панелей вытекла, и большинство из них погасло. Весь корабль снова тряхнуло, от одного конца до другого.

– Прямо туда! – Фотурис указала на конкретный коридор. – Однако бежать далеко! Мы… не на том конце корабля.

Она внезапно взлетела, жужжа крыльями.

– Черт! – Сара побежала в указанном направлении, так быстро, как только могла. Повсюду валялись обломки оборудования и мебели, стены трескались, обнажая внутренние механизмы – команда чейнджлингов старалась изо всех сил, разнося его на части. – Я не умею летать, Фотурис!

Меньшая чейнджлинг следовала за ней по пятам, очевидно, без особых усилий. Темп, который требовал от Сары всех сил и концентрации, для того кто умел летать, очевидно, был не таким напряженным.

– Тогда не знаю, успеем ли мы вовремя! Похоже, инерционные стабилизаторы только что вышли из строя!

Сара не имела ни малейшего представления о том, что такое инерционные стабилизаторы, но внезапно пол под копытами потерял устойчивость. Это было похоже на бег по палубе морского корабля, за исключением того, что корабль, казалось, падал.

– Мне, блядь, сейчас чудится или мы переворачиваемся? Как вообще можно перевернуться в космосе?

– Потому что мы больше не в космосе.

Фотурис остановила ее прикосновением к плечу и указала на громадное окно на одной из стен. Сара чуть не упала, когда взглянула туда, почувствовав внезапную волну дурноты.

Они направлялись прямо к кольцу и, судя по этому окну, делали это боком. Было только одно маленькое утешение – бежать по наклонному коридору было легче.

Сара снова ускорилась, хотя теперь ей приходилось быть осторожной, чтобы не упасть вперед. Она позволила увиденному исчезнуть из головы, пытаясь сосредоточиться на постепенно увеличивающемся уклоне перед ней.

– Я не понимаю… как у этого корабля вообще могут быть концы. Разве он не круглый?

– Ну почти, – ответила Фотурис. Теперь она летела сразу за Сарой, помогая ей избегать препятствий, мягко подталкивая ногой. – Но у него только один двигатель, и силовые шунты распределяют тягу по всему... Вижу ты не слушаешь.

– Агась!

Теперь Саре казалось, что она бежит по довольно крутому склону. Она поскользнулась на пятне масла и покатилась по полу. Она визжала, размахивая крыльями так сильно, как только могла. Вокруг рвался металл, и оборудование ломалось, врезаясь в стены. Солдаты орали от боли, чейндждлинги пищали, умирая.

Сара провалилась в дверной проем, ее крылья абсолютно никак не могли остановить ее, пока она скользила по проходу в комнате, заполненной громадными цилиндрическими чанами. Пол наклонился еще больше, превратившись в обрыв, густая фиолетовая слизь хлынула из чанов, падая вместе с ней.

Кто-то схватил Сару за переднее копыто, да так сильно, что она взвизгнула от боли. Фотурис отчаянно вцепилась в нее, ее крылья двигались так быстро, что их даже нельзя было разглядеть. Но чейнджлинг не стала зависать, а пролетела через дверь, ловко ударив ногой по механизму закрытия по пути.

Они приземлились в диспетчерской, упав на то, что раньше было стеной. Дверь над ними выгнулась, и что-то пурпурное и дымящееся начало капать внутрь, наполняя комнату запахом свежего асфальта.

Сара обхватила передними ногами другого чейнджлинга, содрогаясь всем телом. Не имело значения, насколько она была храброй или решительной.

– Ты... спасибо, что спасла меня, Фотурис.

– Я в долгу перед тобой, – ответила та, хотя и не смогла скрыть гордой улыбки. – Или прежняя я была. Еще несколько раз, и мы будем в расчете.

– Еще несколько, – повторила Сара, размыкая объятия. – Давай, скажем… десяток, для ровного счета.

Она выпрямилась, позволив крыльям на секунду зажужжать, чтобы снова их расправить. Теперь Сара чувствовала легкую боль всякий раз, когда переносила вес на правую переднюю ногу, но с этим ничего нельзя было поделать. Дверь над ними скрипнула, и несколько фиолетовых капель превратились в тонкую струйку.

– Наверное… нам следует начать карабкаться.

– Слишком медленно, – Фотурис снова схватила ее, хотя на этот раз она сделала это более осторожно, обхватив обеими передними ногами. – Было бы лучше, если бы ты превратилась во что-нибудь маленькое. Но, я предполагаю, что ты не умеешь.

Сара печально кивнула.

– Ты могла бы превратиться во что-нибудь большое.

Фотурис в ответ только хихикнула.

– Справедливо. Я тоже так и не научилась.

Она взлетела. Сара изо всех сил пыталась взмахнуть крыльями, но она даже фестралом нормально летать не умела, что уж говорить про крылья чейнджлинга. Каким-то образом Фотурис подняла их обеих, и они снова начали спуск.

Им оставалось лететь совсем немного – что было хорошо, поскольку Сара не знала, сколько у Фотурис осталось сил.

Но сомнений относительно того, что они достигли места назначения, у нее не возникло, даже без подтверждения со стороны ее спутницы.

Они увидели приподнятую платформу из светящегося кристалла, окруженную металлическими перилами и мерцающими голограммами. На этой платформе, засунув копыто в поток яркого синего света, сидел труп.

Это явно был аликорн, покрытый темным кристаллом, который изменил все тело, сделав его полупрозрачным и светящимся.

Сара узнала метку в форме луны, все еще видимую сквозь толстую кристаллическую тюрьму.

– Это один из способов компенсировать отсутствие прав гражданина, – пробормотала Фотурис, опускаясь на участок бывшей стены в пределах досягаемости платформы. Каким-то образом принцесса продолжала сидеть на ней, словно мебель, привинченная к полу. Сара почти чувствовала на себе взгляд ее пустых глаз.

– Мы добрались, – сказала она, вздрогнув. Здесь было еще несколько тел, в основном мохнатых солдат Короля Шторма. – И как теперь нам этим воспользоваться?

– Я могу показать, – произнес голос позади них. Там была кобыла-единорог, ее рог светился и, по-видимому, позволял идти, несмотря на всю тряску и грохот. Каким образом непонятно – рог был треснут и большей частью отсутствовал, оставив лишь небольшой обрубок. С него сыпались искры, да и рана не выглядела полностью зажившей.

– Черт, – пробормотала Сара. Кобыла была достаточно симпатичной пони или могла бы быть, если снять с нее все эти доспехи. – Король Шторм тебя хорошо отделал.

– Не он, – практически прорычала единорог, прыгая с разбега из бокового дверного проема и приземляясь на перила с глухим стуком. Перила слегка прогнулись, а металл протестующе взвизгнул. – У нас мало времени. Не уверена, что он вообще заметил, что «Штормбрейкер» разваливается на части.

– Можем ли мы захватить принцессу с собой? – спросила Фотурис, уставившись на застывший труп. – Мне неловко просто… оставлять ее здесь.

Кобыла пожала плечами.

– Меня это не касается. Если… вы, случайно, не отправляетесь к чему-то, что называется «Предвестник»? Я... смею предположить, что вы его агенты, и уничтожение «Штормбрейкера» – ваша заслуга.

– Да, – ответила Сара, прежде чем успела подумать об этом. – На оба вопроса. Мы справились недурственно.

– Недурственно… Полагаю, так это тоже можно описать, – единорог уставилась на мерцающее голубое свечение. – Не уверена, что оно все еще работает. Но если все же работает… вам просто нужно прикоснуться к металлу и представить себе пункт назначения так четко, как только сможете. Таким образом можно попасть куда угодно на Эквусе, но главное – четкость. Я не знаю, куда мне надо, поэтому прыгну, когда ты задашь место назначения.

Сара расправила крылья, поморщившись, когда перенесла вес на травмированную ногу. Но это будет всего один прыжок – такое она точно сможет пережить.

– Ладно.

Она вытянула ногу в сторону, опираясь ею на Фотурис.

– Что насчет принцессы? – спросила та.

– Не пытайся взять ее с собой, иначе система отключится. Но когда ее тело умрет, она сможет создать новое, так что... оставить ее здесь не такой уж плохой вариант.

В конце коридора раздался взрыв и еще больше криков.

– Может быть… поторопимся?

– Точно, – Сара сглотнула. – Раз... два... три!

Они прыгнули и исчезли в клубящейся синеве.

---

Оливия ожидала, что мостик корабля, который способен разрушать города и нависать над головой подобно мстительному богу, окажется побольше. Основная часть пространства была отведена голографическим стеклянным пластинам на полу, которые, как она знала из рассказов, были частью интерфейса управления Санктуарием.

«Вполне логично, что на кораблях используется такая же система».

На одной стороне комнаты висела большая карта кольца, а из большого плоского окна открывался вид на Санктуарий. И этот вид с каждой секундой становился ближе. И где-то «не здесь» странный объект, который она видела раньше, сиял все ярче. Оливия все еще не могла смотреть на него без боли в глазах, но это не имело значения. Цель ее гнева была прямо здесь.

В комнате не было охраны – вообще никого, кроме Короля Шторма и его первой помощницы. Шторм по такому случаю облачился в свои лучшие доспехи из того же толстого металла, что и во время осады Отара. Темпест Шэдоу тоже была в доспехах. Оба они стояли на командной платформе, хотя светилась та только у копыт кобылы.

Карта в воздухе мигнула и погасла. Теперь освещение было только от окна, снаружи усиливалось оранжево-красное свечение.

Как ни странно, Король Шторм стоял к Оливии спиной. Казалось, он не слышал стрельбы снаружи, а если и слышал, то ему было все равно. Темпест стояла лицом к нему с другой стороны, поза выражала гнев, а рог слабо искрил.

– Я сделала даже больше, чем предусматривала моя часть сделки, ваше высочество, – говорила она таким страстным голосом, что, казалось, не замечала Оливию у двери. Темнота так хорошо скрывала ее? Или единорогу просто было все равно? – Я завоевала для вас Эквестрию. Я вложила в ваши копыта посох, содержащий бесконечную силу. Шторма в вашем распоряжении, весь мир в вашем распоряжении. Я достаточно долго ждала своей награды.

Король Шторм шагнул вперед, сжимая странный посох обеими лапами. Оливия поборола искушение немедленно активировать антимагический щит, зная, что они оба точно это почувствуют.

Но нет, Темпест ее уже увидела. Оливия встретилась взглядом с единорогом, напрягшись в ожидании неизбежной атаки… но ее не последовало. Кобыла не произнесла ни слова. Возможно, она ждала, что скажет Король Шторм.

– Завоевала Эквестрию для меня? – Король Шторм отошел от края командной платформы, указывая посохом на окно. Оно слабо светилось красным, точно такого же оттенка, как и сияние снаружи. Очертания Шторма на мгновение изменились, как будто он ненадолго разделился на полдесятка накладывающихся друг на друга копий. – Не знаю, слышала ли ты сообщения из Эквестрии, но не похоже, что она надолго останется нашей. Даже сейчас, вместо того, чтобы… ну, сделать хоть что-нибудь полезное, наши солдаты возвращаются сюда сотнями. Ты знаешь, что это значит.

Ответа он дожидаться не стал.

– Там бойня. Ты не просто потеряла принцессу, которую я поручил твоей опеке, хотя этого было бы достаточно. Ты позволила восстанию стать достаточно сильным, чтобы они смогли скинуть нашу власть. Я хотел спасти их всех, а вместо этого я не спасу почти никого.

Оливия поставила седельную сумку на пол у двери, а затем начала продвигаться вперед, удерживая в магическом поле только пистолет и украденный нож. Она двигалась чрезвычайно медленно, огибая край командной платформы. Здесь не было столов, за которыми можно было бы спрятаться, вообще никаких укрытий. Ей некуда было идти, кроме как прямо к своей цели. Она молча запросила состояние бомбы в сумке.

«Шесть минут».

– Я выполнила свою часть работы, – возразила Темпест. – Удержание Эквестрии не было моей задачей. Вы бы не доверили мне правительство, так что не знаю, чего еще вы ожидали.

Кобыла коснулась копытом своего рога или, точнее, того места, где он был.

– Я не прошу у вас многого, ваше высочество. Я продолжу служить. Я с радостью вернусь на поверхность, чтобы вернуть все, что мы потеряли, после того, как вы сделаете то, что обещали. У вас есть власть над жизнью и смертью, так используйте эту власть, чтобы починить меня. Прямо сейчас.

Оливия была близко, почти так близко, как только осмелилась. Она левитировала пистолет Циньчжи с помощью магии, все время удерживая Короля Шторма на прицеле. Но не нажимала на курок – ей не нужно было быть телепатом, чтобы понимать, что делает Темпест, и прийти с ней к молчаливому соглашению.

Она уже однажды спрашивала о регенерации. Оливия пообещала от имени Предвестника то, что Король Шторм, очевидно, не мог выполнить.

«Возможно, мне все-таки не придется сражаться с ним в одиночку».

– У меня есть власть над жизнью и смертью. Я – твой единственный шанс вернуть рог. И вот ты стоишь передо мной во время своего величайшего провала, требуя то, чего не заслуживаешь, – он снова указал своим посохом в окно. – Время ушло, Темпест Шэдоу. Твой шанс на искупление пришел и ушел. До шторма считанные минуты. Когда он придет, тебе будет все равно есть у тебя рог или нет.

Оливия больше не могла ждать. Она снова включила щит движением копыта и усилием воли направила пистолет прямо в щель между шлемом и нагрудником Короля Шторма. Она выстрелила все шесть раз один за другим, наполнив замкнутое пространство грохотом и небольшим облачком пороха.

Темно-синяя кровь потекла из раны, пропитывая мех насквозь и забрызгивая лицо Оливии. Но она стояла неподвижно, ожидая.

Король Шторм не рухнул на пол, как это сделало бы обычное существо. Его хватка на посохе, казалось, стала только сильнее, и Оливия смогла различить слабое свечение. Он пытался что-то сделать со своей шеей – пытался и, по-видимому, потерпел неудачу. Но в ране было что-то еще, чего аликорн не смогла разглядеть, прежде чем Шторм полностью не повернулся к ней лицом.

Шея Короля Шторма и часть воротника брони были разорваны пулями. Но внутри были видны металлические волокна и электрические цепи. Вся рана, казалось, светилась, но на этом все – она не заживала сама по себе, хотя Оливия каким-то образом знала, что именно это должно было происходить.

Антимагический щит Предвестника делал это невозможным. Оливия отпрыгнула назад, вне пределов Короля Шторма, избегая мощного удара. Как он мог что-то делать с шеей в таком состоянии, она не знала, но на самом деле это и не имело значения.

– Чего ты ждешь, Темпест? – из голоса Короля Шторма пропала вся веселость. – Останови ее! Ее устройство...

Была ли в его голосе паника? Страх?

– Уверена, что смогла бы, – ответила Темпест. – Если бы только у меня был рог. Вы знали, что ее фракция может вернуть его? Предвестник – тот, кого, как вы считали, мы убили. Полагаю, это предложение все еще в силе, Вэйфаиндер?

Оливия кивнула.

– При условии, что я смогу остановить его. Тебе лучше уходить немедленно. Мне просто нужно, чтобы ты ушла. Беги как можно быстрее.

– Что ж, в таком случае… – Темпест пошла к двери. – Я сразу должна была понять, что не стоит полагаться на вас, ваше высочество. Подобные обещания… в ваших устах они звучат слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Затем она повернулась и исчезла за дверью.

Король Шторм внезапно двинулся на Оливию, в ярости обнажая острые зубы и снова и снова обрушивая на нее удары посоха. Каждый раз она прикрывалась щитом, отступая с той же скоростью. Несмотря на это, аликорн чувствовала, как ее ноги напрягаются от ударов, и слышала, как трескается под ними пол.

«На что он был бы способен, не подстрели я его в самом начале?»

Оливия выпустила пистолет из магической хватки, извлекла из сумки окровавленный нож и взмахнула им вверх, под броню Короля Шторма. Тот двигался недостаточно быстро, чтобы помешать лезвию глубоко вонзиться под нагрудник.

Он застонал, когда кровь потекла по рукояти, но все же не остановился.

«Четыре минуты».

– Ты понятия не имеешь, во что вмешиваешься!

На этот раз сила удара была такова, что Оливию подняло в воздух и ударило спиной о стену. Она быстро встала, встряхнувшись, но крылья должным образом не расправились. Она проигнорировала боль, отодвинув ее на задний план, как делала много раз до этого.

– Эквус – это тюрьма, пони. Тюрьма для ваших разумов. Вы отбываете самые длительные пожизненные сроки длиной в вечность. Когда разразится Шторм, он освободит вас. Мы уже почти на месте... – он двинулся вперед, оставляя за собой кровавый след. Король сутулился и тяжело дышал. Что бы ни делал этот посох, какое бы тело ни скрывалось под всем этим мехом, неуязвимым оно не было. Он был измотан. – Как только мы достигнем поверхности, все будет кончено. Шторм придет, чтобы вырвать все эти разумы на свободу.

– Ты имеешь в виду, убьет их, – сказала Оливия, ища оружие. – Если бы они хотели быть мертвыми, уверена, у них хватило бы ума изобрести способ.

– Смерть – ничто в этой тюрьме, – пробормотал Король Шторм, поднимая свой посох и готовясь к следующему удару. Посох все еще посверкивал бессильными, незавершенными заклинаниями. С каждой вспышкой странный объект снаружи тоже светился.

«Очень надеюсь, что уничтожение одного из них разрушит другой».

Может быть, Оливия и не сможет взорвать кристалл снаружи, но посох явно находился в обычном пространстве.

– Они управляют вами, пони! Пешки в их игре, двигатель в их механизме. Вам не обязательно быть частью этого. Действительно ли вы хотите властвовать в галактике именно так? Как раз из-за этого и начался Шторм. Как только Эквус будет уничтожен, все наконец закончится.

Кантерлот приближался. Возможно, устройство было невосприимчиво к ядерному пламени, но вот город – точно нет. Взрыв на такой высоте уже уничтожил бы большую часть электроники на земле.

«Его магия не действует на мой щит. И он между мной и бомбой».

Оливия отступила как можно дальше. Даже изрешеченный пулями, Король Шторм был могучим воином. Сильнее и опытнее, чем она.

«Ручная детонация», – подумала Оливия. Ответа не последовало.

«Черт возьми, щит!»

Он блокировал все, кроме левитации. Но сколько времени осталось? Сейчас должно быть меньше минуты, верно?

Оливия прыгнула, уворачиваясь от удара Короля Шторма и заставляя его качнуться. Она попятилась к окну, все время держа щит поднятым, отбивая удары. Она мысленно вела обратный отсчет, и каждая секунда причиняла боль.

– Ты не можешь победить, – сказал король, немного выпрямляясь.

Он покрутил посохом в воздухе, и Оливия увидела, что свечение теперь распространяется на все его тело. Магия поддерживала его, несмотря на сочащуюся голубоватую слизь. Нож из раны он тоже не выдернул, как она надеялась, – потеря крови наверняка ослабила бы его настолько, что бой уже прекратился бы сам по себе.

– Я сражался с врагами гораздо сильнее тебя. Я сражался с Луной и Кейденс одновременно. До этого… я сражался с врагами, которые будут преследовать тебя в ночных кошмарах. Существами, для которых ты не можешь найти места даже в самых темных уголках своего разума. Тебе повезло, что Шторм нашел и их тоже, кем бы ты ни была. Теперь и твоя смерть быстро приближается. Не будь она так близка, я был бы склонен не торопиться. Возможно, я бы начал с рога, дав Темпест то, чего она так хотела. Может быть, не совсем в том виде, как она хотела…

Он снова поднял посох, на этот раз обхватив его обеими лапами. Оливия не двигалась, прижимая щит к груди и считая.

Затем она услышала щелчок бомбы в другом конце комнаты.

– Ты прав, – сказала она. – Моя смерть приближается.

И она пришла, в виде яркого белого огненного шара, который осветил весь Кантерлот и окрестности на сотни квадратных километров.

---

– Крайне важно, чтобы все, у кого нет неповрежденного шлема, прикрыли глаза, – произнес голос Предвестника по радио, дублируясь внешними динамиками всех транспортных средств, переводчиков и комплектов брони вблизи Кантерлота. – Это тактическое устройство, маломощное. Но свет, который оно излучает, грозит мгновенной слепотой.

Фларри Харт только что добралась до дна долины, благодаря поездке на одном из поездов Кантерлота. Они реквизировали их все, какие нашли, засунули в «Крыло Полуночи» столько пассажиров, сколько смогли, и все же принцесса знала, что были пони, которых они не нашли. Пони, прячущиеся в подземелье, разыскиваемые и сломленные – пони, которые теперь не были в безопасности.

Чтобы разглядеть в небе «Штормбрейкер» магическое усиление зрения уже не требовалось. Его очертания были такими же четкими, как и до выхода на высокую орбиту, корабль был настолько огромен, что, казалось, на нем мог бы поместиться целый город. Он все еще был невообразимо высоко, выше, чем могли летать все, кроме самых магически одаренных пегасов. Но даже это было слишком близко.

Фларри Харт отдыхала рядом с Лаки Брейк, чья неиссякаемая энергия, казалось, наконец вся кончилась. Она оставалась на ногах только потому, что доспехи ее удерживали стоя, и последние несколько раз, когда Фларри что-то говорила, то обнаруживалось, что ее подруга спит, и ее приходилось будить.

«В конце концов, ты не несокрушима. Никто из нас не несокрушим».

Визор внезапно потемнел, и принцесса напряглась, гадая, что за странная магия только что была наложена на нее. Но нет, оглянувшись вокруг, она все еще могла видеть один клочок неба. Над ней появился силуэт, вспышка, которая на долю секунды высветила «Штормбрейкер» во всей его угрожающей красе.

– Боже, – прошептала Лаки по радио, очевидно, все-таки проснувшись. – Мы ушли недостаточно далеко. Он... действительно упадет на город. А мы даже на несколько километров не отошли.

Фларри почувствовала тяжесть доспехов Лаки, навалившихся на ее собственные, и ей показалось, что она чувствует, как аликорн внутри дрожит от страха.

– Прости, Фларри. Думаю, это будет больно.

Все, что она еще собиралась сказать, было стерто, заглушено ревом настолько сильным, что у Фларри Харт все замерло в груди. Ее уши были в безопасности, хотя бы благодаря доспехам, но вот для пони без них… Впрочем прямо сейчас об этом можно было не беспокоиться.

Очевидно, значения это не имело.

– Ты думаешь, это… упадет на нас? – долго ждать, чтобы убедиться в точности этого предсказания, не пришлось. «Штормбрейкер» взорвался, но только в передней части. Теперь он разваливался сам по себе, как яйцо, которое начало вылупляться в тот самый момент, когда его подожгли. Куски металла размером с кантерлотский замок сыпались дождем, разбрызгивая густые потоки плазмы, достаточно большие, чтобы затопить целые города. – Селестия всеблагая, какой он большой…

– Боюсь, моя сестра не смогла прийти, – раздался голос позади них, достаточно громкий, чтобы пробиться сквозь грохот взрыва, броню и крики ужаса вокруг.

Глаза Фларри Харт распахнулись – это была Луна! Она парила в воздухе позади них, ее тело сияло расплавленным светом тысяч далеких звезд. Ей это чудится или просто так повлияло затемнение визора шлема?

– Как ты...

– Я умерла, – ответила Луна, перекрывая крики облегчения и страха пони позади них. Фларри Харт могла видеть их – тысячи пони склонялись перед ними. Не перед той пони, что стала предательницей, чтобы сохранить себе жизнь – а перед одной из первых принцесс. – Вы должны мне все объяснить, когда позволит время.

Она подняла глаза, уставившись на «Штормбрейкер», который продолжал разваливаться на части.

– Мы думаем,… что было бы лучше наблюдать за этим событием издалека! – закричала Фларри, поднимаясь в воздух над толпой. Там были тысячи, может быть, десятки тысяч пони. Их было достаточно, чтобы толпа заполнила все вокруг них. Рог принцессы Луны засветился так ярко, что затмил взрыв. И они оказались где-то в другом месте.

Поля за пределами Понивилля едва хватило, чтобы вместить такую большую толпу, но все поместились. Фларри заморгала, подбирая под себя копыта и пытаясь найти принцессу.

Луна приземлилась перед ними парой мгновений спустя, задыхаясь от усталости. Расход магии, который Фларри Харт едва могла себе представить, сильно вымотал принцессу.

– Как?

– Карантин снят, – ответила Луна, тяжело дыша. – Навыки, необходимые для контроля магии, предназначены для... обучения дисциплине. Их можно обойти, при наличии достаточных полномочий.

Поле вокруг них заполнили крики, хотя это были не крики боли, которые можно ожидать от пони за мгновение до смерти.

– Оно ударит по Кантерлоту!

Фларри Харт отчаянно обернулась в поисках… но ей не нужно было долго высматривать, – просто выглянуть из-за большой яблони. Город был виден – смутные очертания вдалеке.

Через несколько секунд «Штормбрейкер» врезался в гору сверху, и земля под ними затряслась. Фларри Харт чуть не упала сама, содрогнувшись от удара. Но в отличие от ближайших пони, ей помогли доспехи.

Лаки тоже не упала. Забрало ее шлема скользнуло вверх, и Фларри увидела лицо, искаженное виной и болью.

– Прости, Фларри. Я пыталась… Я пыталась спасти город. Мы сделали все, что могли.

Принцесса не могла выразить словами свою боль. Она просто позволила подруге прижаться к ней, и они вместе плакали, пока город горел. По крайней мере, находясь так далеко, им не придется видеть подробности. Если там остались пони, которые не смогли сбежать, у них не было ни единого шанса выжить. Казалось, весь верхний уровень обрушился, унося то, что осталось от замка, и искореженного металлического корпуса «Штормбрейкера» вниз, в долину, где только что стояла толпа. А после, расплавленный металл залил там все.

– Я вижу подобное не в первый раз, – заметила принцесса Луна, стоявшая рядом с ними. Она больше не кричала, даже когда толпа пони вокруг них разразилась криками и плачем. Фларри Харт смогла уловить несколько знакомых голосов – владельца магазина пончиков и одного из странных друзей Твайлайт. И множество других, кого она не знала, но кого угнетала наравне с другими во время ее позорного правления. Все страдали вместе.

– Не обременяй себя чувством вины, принцесса Лаки. Я мало что успела узнать, когда вернулась к жизни, но вижу, что ты окружена пони. Эквестрия – это не какой-то один город, пусть даже самый большой. Эквестрия в сердцах ее жителей.

– Но они... – Фларри Харт едва могла связать слова воедино. – Может быть, если бы я сражалась с тобой, может быть, если… мы могли бы победить, каким-нибудь образом. Все не должно было длиться так долго. Если бы я не...

Луна подняла крыло, чтобы призвать к молчанию, хотя, конечно, возможности заставить это сделать у нее не было, поскольку Фларри все еще была в доспехах.

– Нет. Куда бы ни вела эта дорога, не ходи по ней дальше. Моя сестра была уничтожена чувством вины выжившего. Она потратила всю жизнь, оправдывая ужасные поступки, которые совершала, чтобы сохранить свою цивилизацию. Перестань жить с чувством вины, принцесса Фларри Харт. Гибель нации – лучшее время для новых начинаний.