"За бедную кобылку замолвите слово"
I
Кантерлот с присущим ему величием показался на горизонте из-за облаков. Воздушный корабль "Её Сумеречное Величество", являющийся одной из крупнейших воздухоплавательных машин Эквестрийской Империи и поистине чудом инженерной мысли, величественно и плавно шёл на посадку. Паровые двигатели этого исполинского пассажирского судна выпускали из своих турбин густой дым, оставляющий чёрный шлейф на десятки вёрст в небе над столицей. Наконец, механический гигант был пристыкован к воздушному причалу, ознаменовав прибытие дальнего рейса из далёкой и таинственной Зебрики, ежегодно пополнявшего казну Империи золотом, паровые фабрики углём, а дворянские владения рабами…
Мостики небесного корабля откинулись на пристань: по одному длинной вереницей шли свободные пони, по другому спускали пленённых зебр. В середине первой разношёрстной толпы ярко выделялись два пони в офицерских мундирах Эквестрийской имперской гвардии.
— Ты как хочешь, Байонет, а я, как гордый пегас, не хочу торчать в этой очереди, да ещё и под солнцем! Настоялся уже в пустынях Зебрики, знаешь ли… Буду ждать тебя вот под той крышей, — с этими словами, указав собеседнику крылом на ближайшее портовое здание, рыжий пегас вспорхнул с борта судна и спикировал прямиком к спасительной тени.
— Вот же крылатый курощуп! Доберусь, все перья повыдираю! — проворчал рослый серошкурый земнопони в адрес своего нетерпеливого друга, и, вздохнув с оттенком легкой зависти, добавил. — Эх, мне бы так…
Приземлившись на улицу, летун встал в тень и начал с праздным интересом рассматривать витрины местных прилавков, которые ломились от избытка разнообразных экзотических фруктов, овощей и специй из далёких колоний. По обе стороны улицы то и дело слонялись благородные граждане различной степени статусности.
— Тандер Клап! Друг мой сердечный! Сколько лет, сколько зим!.. — мелодично прозвучал звонкий голос за спиной гвардейца.
Тот, развернувшись кругом в прыжке, выхватил из ножен рапиру и встал в боевую позу. Перед ним стоял, изумленно распахнув от неожиданной реакции товарища свои ясные голубые глаза и слегка растерявшись, высокий блондинистый единорог, одетый с иголочки по последнему слову дворянской моды: в вычурный фрак с пышным жабо, на голове красовался высокий цилиндр.
Офицер, внимательно осмотрев оппонента с головы до ног и поняв, наконец, кто перед ним, воскликнул:
— Дискорд тебя побери!!! Рич! Никогда… слышишь, никогда не подходи со спины к вооруженному ветерану, который только что вернулся из военного похода! Ещё немного, и я бы воткнул клинок в твою дурную голубокровную голову!
— Ух, дружище, сердечно прошу простить меня, не додумался я до сей логичной мысли… — уже намного тише проговорил старый знакомый бывалого вояки.
— Ладно, прошли сие недоразумение… Давай обнимемся что-ли, дружище! — с этими словами лихой пегас крепко, до хруста, обнял могучими крыльями худощавого единорога.
— Тандер… ослабь хватку, раздавишь… — кряхтя в крепких объятиях своего друга простонал Рич.
— И не стыдно тебе, крылатый шалопай, было оставлять своего боевого товарища в окружении ноющих и потеющих от зноя гражданских лиц! — укоризненно упрекнул пегаса подошедший в этот миг серый земнопони.
Отпустив потрепанного и бледного от нехватки воздуха единорога, пегас посмотрел своими дерзкими изумрудными глазами на подошедшего земнопони и проговорил как ни в чём не бывало:
— Да ладно тебе, познакомился бы с какой-нибудь дамочкой в очереди, чтобы скрасить пребывание среди гражданских, хех.
— Ха-ха, как уморительно… в твоем стиле, крылатый повеса, — серый пони устало закатил глаза. — Кстати, Рич Патси, здравствуй, дорогой товарищ! Давно не виделись, сразу даже тебя и не признал…
— Приветствую тебя, Байонет Ассаулт! — тепло улыбнулся старому другу дворянин. — Слышал, поход выдался победоносным, как всегда! Одним словом Виктория, слава и почести вам, героям нашей славной Империи!
— Давай только без твоего этого придворного пафоса, Рич… Ничего героического в подавлении очередного мятежа туземцев и взятии в рабство многих зебр, как обычно, для укрепления нашей экономики и нужд богатых дворян, я лично не нахожу, — сухо высказал своё мнение земнопони, выходец из не самого благополучного рода.
— Господа, позвольте: вы же прекрасно знаете, что я не сторонник рабства… И очень надеюсь, что повсеместное использование автоматонов в ближайшем будущем в экономике Империи избавит Её королевское величество от этой временной необходимости…
— Так-с! — вмешался в разговор неугомонный пегас, пытаясь сменить острую тему. — Давай-ка лучше ты, Рич, расскажешь нам, чем живёшь, как твой отец поживает, и чем ты собираешься нас развлекать на этой самой Гале, которую я терпеть не могу… А то, если честно, мы хотели с Байонетом сразу после награждения орденами ехать в отчий дом в Понивилль, знаешь ли… Но отказывать старому другу, который аж в самый круп мира посылает магической почтой дорогое письмо с двумя приглашениями, как-то не есть порядочно…
— Кхм, господа, предлагаю немного прогуляться в направлении замка, а то времени осталось не так много до начала торжеств, — предложил единорог дорогим гостям, смотря на свои вычурные позолоченные механические часы, и без лишних слов повёл их по богато украшенному проспекту.
Трое друзей шли вдоль мостовой, по которой в обе стороны проезжали паровые автоповозки, везущие своих богатых пассажиров по своим, несомненно, очень важным и неотложным делам.
— Да уж, что-то этих автоповозок в столице стало пруд пруди, а раньше только в армии были, — проговорил Байонет, озираясь на стремительно несущиеся по проезжей части паровые машины.
— Пони, особенно статусные, быстро привыкают к комфорту… — задумчиво произнес знатный единорог.
— Ну так, Рич, ты будешь отвечать на заранее заданные тебе вопросы? Или так и будешь молчать? Даже не узнаю тебя, дружище, — напомнил другу настойчивый пегас.
— А, да… вопросы. Ну, по поводу моих дел, скажу, что времена бывали и лучше. Долги отца висят тяжким грузом, да и надобно что-то делать с оставшимся наследством в нашем славном Понивилле… И да, как вы уже наверное догадались, господа, отца мне довелось похоронить, притом ещё полгода назад. Нынче чахотка никого не щадит, — невесёлым голосом ответил дворянский сын.
— Ох, прости, дружище, мы не знали. Прими наши соболезнования! — с этими словами пегас подбадривающе похлопал крылом по плечу своего друга детства.
— Да, твой отец был достойным пони. Он действительно делом, а не словом, помогал нашему родному городку. Немного таких благородных господ встретишь среди высших кругов, — печально добавил земнопони.
— Благодарю вас за поддержку, мои настоящие и единственные друзья! — Рич Патси был искренне растроган. — Я действительно ценю вашу поддержку и невероятно тосковал по вашему обществу. Поэтому и хочу, чтобы вы остались на Гала и составили мне дружескую компанию, — попросил единорог.
— Ох, да без проблем, дружище! А теперь расскажи нам, чем мы сможем заняться на этом празднике унылых скряг и толстосумов? — спросил скептически пегас.
— Так много чем… лихие партии в карты, щедрый банкет, игристые вина, утончённая музыка, придворные танцы и, конечно же… красочный хоровод из твоих любимых мамзелей! — заговорчески подмигнул летуну сын аристократа.
— Ну-с, голубчик, так с этого ж и надо было начинать! — крылатый гвардеец залихватски пошевелил усами. — Господа, я в деле!
— Ага, "в деле" он, дамский угодник тут нашелся… Не хватило ему, видите ли, полосатых, извиняюсь, крупов во всей Зебрике! Шляется повсюду этот казанова, мамзелей своих кадрит, а мне потом, краснея, вытаскивать его вусмерть пьяного из лихих передряг! — запричитал серый земнопони, страдальчески закатив глаза.
— Ой, да ладно тебе, Байонет, не верещи как старый дед в приступе радикулита! — парировал пегас.
Троица друзей тем временем подошла к стоянке маршрутных автоповозок.
— Не хотите ли проехаться с комфортом, господа офицеры? А то, по правде говоря, не привык я к долгим пешим прогулкам, — предложил друзьям Рич Патси.
— Хех, ну давай, изнеженный ты наш аристократ! — с ноткой юмора согласился пегас, ткнув единорога в плечо. — Какой пегас не любит быстрой езды! Мамзели не ждут-с!
II
Величественный торжественный зал Кантерлотского королевского дворца с его великолепными цветными витражами и икебанами из благоухающих экзотических цветов, увенчанный высокими сводчатыми потолками с огромными подвесными люстрами из горного хрусталя, предстал перед гостями во всем своем великолепии. Сегодня он был полон разнообразного рода знатных пони, занятых различными делами, начиная от веселых танцев и азартных игр в карты, и заканчивая обсуждением свежих сплетен и слухов.
У фуршетного стола стояла троица друзей и вела неторопливый разговор за бокалами игристого сидра. У пегаса и земнопони на парадных мундирах эквестрийской гвардии красовалось по одному новому ордену мужества в форме шестиконечной звезды.
— Её величество, как я понимаю, сейчас не в здравии, раз Её не было на церемонии вручения орденов? — спросил у друга аристократических корней крылатый офицер.
— Можно сказать и так, только в душевном плане… Императрица Твайлайт Спаркл сейчас в трауре, Её последняя подруга, законодательница придворной моды, мисс Рэрити скончалась после продолжительной и изнурительной болезни. Ее Высочество отстранилось от торжественных дел на ближайшие дни. Говорят, погружена с головой в научную деятельность. Хотя, изволю заметить, это Её обычное состояние, — проинформировал друзей всегда знающий все самые последние новости Рич Патси.
— Соболезнуем Её Величеству, — угрюмо произнёс Байонет Ассаулт.
— А я и думаю, почему нас награждал этот престарелый сноб, принц Блюблад. Терпеть не могу его высокомерного взгляда! Видно было, что ему это поручили против его воли, — пришёл к выводу Тандер Клап.
— Господа офицеры! Не хотите ли сыграть в карты? Там как раз начинают очередную увлекательную партию! — внезапно сменил тему аристократ.
— Да, Рич, смотрю, ты невероятный однолюб и не изменяешь своим предпочтениям! — усмехнулся пегас по поводу слабости единорога к азартным играм.
— Хотя, друг мой, я и не могу назвать тебя однолюбом, однако, вижу, и ты тоже верен своим пристрастиям. Уже больше десяти минут твой острый пегасий взор устремлён в сторону леди Пуаре Флауэр, — подметил, хитро улыбаясь Тандеру, Рич Патси.
— В дальнем углу бального зала сидела в окружении очаровательно щебечущих подруг миловидная молодая единорожка кремовой масти в платье нежно-голубого цвета. Аристократка с нескрываемым любопытством то и дело поглядывала в сторону необычной для столь благородного общества троицы друзей.
— О, благодарю, дружище! Теперь я знаю, как её зовут. А знаешь что? Пойду, приглашу эту очаровательную мамзель на танец! Не могу смотреть, как она сидит там в углу и скучает среди своих напыщенных подружек, — решил испытать свою удачу крылатый ловелас.
— Только должен предупредить, мой друг: она леди с характером. Но, как смею я заметить, ее взор то и дело скользит по твоему мундиру. Это хороший знак, Клап, действуй! Только не будь столь ретив: ее брат неподалеку, за соседним столиком, как раз проводит партию в карты. И он славится холодностью и ревностным отношением к своей дражайшей сестрице. Знаю его нрав не понаслышке, — предупредил друга молодой аристократ.
— Ох, чувствую я, что ты, Тандер, опять ищешь приключения на свой геройственный… мундир, — сердито закатив серо-голубые глаза в своей привычной манере, произнёс земнопони.
— Да ладно вам, всё пройдёт как по маслу! Мастерство, господа, не пропьешь! Вы ступайте в карты играть, а я навещу вас позже, — предложил Тандер своим товарищам.
— Пошли, Байонет, пока в партию штосса сыграем! — с горящими глазами позвал аристократ своего друга.
Жеребец, взлохматив крылом свою рыжую шевелюру и молодцевато пошевелив усами, аки каравелла по зеленым волнам, неспешно направился в сторону дам.
— О, очаровательная мадемуазель! Я бывалый солдат и не знаю слов любви! Однако я посчитал тяжким преступлением не подойти к Вам и не выразить свое восхищение Вашей особенной статью. На сегодняшнем балу именно Вы — отрада для моих уставших от пижонской аляпистости очей. Не соблаговолит ли Ваша милость подарить мне воздушный, как она сама, танец? — низко поклонившись прекрасной даме, предложил гвардеец в ярком парадном мундире.
Златогривая единорожка, элегантно заправив золотистую прядь волос за очаровательное маленькое ушко, изучающе осмотрела дерзкого пегаса своими небесно-голубыми глазами. Глубокие, словно оазис в жаркой пустыне, они идеально сочетались с её нарядом и кулоном с космически-синим сапфиром.
— Как можно устоять пред столь лестными речами, — ответила согласием кобылка с легкой игривой улыбкой на губах.
Офицер галантно подал даме правое крыло, приглашая на вальс.
Последующие минуты внимание присутствующих в зале было приковано к необычной паре кружащихся в чувственном вихре ритмичного танца пегаса и единорожки. Их взгляды сплелись в едином потоке заискрившейся взаимной симпатии. Легко кружась по всему пространству зала, они символизировали собой долгожданное для них обоих воссоединение неукрощенных стихий воздуха и магии. По виткам рога утонченной аристократки проносились всполохи нежного голубого магического свечения, а крылья гвардейца слегка приподнимались и опускались, имитируя полёт. Казалось, что эта красивая пара, ещё мгновение, и вознесется к высокому потолку, вырвавшись из оков лживого этикета и фальшивых правил. В этом мире лишь они вдвоем были главными героями их любовного романа…
Но всему когда-нибудь приходит конец, и музыка постепенно стихала, предвещая скорое завершение чуда…
Пары начали расходиться, и внимание присутствующих вернулось к обыденным вещам как ни в чём не бывало.
Ещё немного постояв, очарованная друг другом пара разомкнула объятия и, ритуально поклонившись друг другу, неспешно, словно нехотя, разошлась по своим углам.
"Окрылённый" пегас не спеша направился в сторону друзей, игравших сейчас в карточную партию за одним из игровых столиков.
— Браво, мой друг, браво! Очевидно, ты произвел впечатление на леди Пуаре Флауэр! Мало, кто заслуживал её внимания, а вернее не припомню совсем таких счастливчиков! — искренне порадовался за друга Рич.
— Да этот казанова и не таких кадрил. Этот любитель экзотики один раз даже местную принцессу зебринскую чуть не склеил… Правда, потом пришлось выручать товарища, чтобы башка его дурная за осквернение чести и достоинства высокородной понисоны не слетела с плеч. Так что воистину, мастерство не пропьешь… мастерство вляпываться в истории с концовками сомнительной ценности, — начал было рассказывать очередную пикантную историю Байонет.
— Знаете… Вы, может быть, мне даже не поверите, и справедливо, что не поверите... Но, клянусь, я раньше не испытывал такого чувства, что сейчас, во время танца с ней. Она такая… легкая и воздушная, словно ветерок, ласкающий гриву в небесах. Я окрылен, воистину окрылен… Такое чувство, что именно эта кобылка — та, которую я так долго искал… — мечтательно протянул Тандер.
— Так-с. Понятно. Очередное любовное помешательство. Лечится бокалом игристого сидра. На, выпей, — сказал, саркастически растягивая слова, земнопони, как будто констатировал болезнь и прописал лекарство больному.
— Эх, нет в тебе ни капли ни романтики, ни сочувствия!.. — разочарованно произнёс крылатый жеребец.
— А вот и он, герой сегодняшнего дня, заслуживший внимание моей любимой сестрицы! Должен признать, я восхищён, правда, восхищен, — произнёс протяжным задумчивым голосом с нотками наигранного пафоса подошедший от соседнего столика, одетый по последнему слову моды бледноватый черногривый единорог с аккуратно подстриженными тонкими усами. Разительный взгляд его глаз цвета горного льда будто пронзил насквозь стоящего рядом пегаса.
— О, Карт Шарпер, голубчик! Хочу познакомить тебя с моими друзьями детства, о которых я тебе так много говорил. Господа Тандер Клап и Байонет Ассаулт, доблестные офицеры гвардии Её Величества и кавалеры Ордена Мужества!
— Рад знакомству. Рич Патси много о Вас рассказывал… Не хотите ли сыграть партию в штосс?
— А, давайте-с! Сыграем-с! — азартно согласился пегас.
— Тандер, может не надо? — тихо, еле слышно произнёс земнопони. Но боевой товарищ лишь нетерпеливо отмахнулся.
… и вот уже десяток партий спустя весь раздражённый и нервный пегас пытался обыграть спокойного как удав единорога.
— Ну, всё! Сейчас точно победа за мной! Ставлю триста на пикового туза!
Вопреки всем ожиданиям гвардейца, загаданная карта оказалась не справа, а слева от так называемого банкомёта, в роли которого сейчас находился Карт Шарпер. Что непременно считалось победой за последним.
— Вам опять… не повезло. Какая досада, — с едва заметной колкой усмешкой произнёс белый единорог.
— А уж не шулер ли Вы часом, сударь? Мошенник?! — воскликнул во весь голос взъерошенный пегас.
— Каковы Ваши доказательства? — холодно вопросил оппонент.
— Я видел свечение на картах! Колдун ты ебучий! — гвардеец не унимался.
— Попрошу не переходить на личности! — до этого невозмутимый единорог стал не на шутку распаляться.
— Тандер, успокойся. Не стоит, — земнопони пытался настойчиво утихомирить пыл друга. — Соблюдай приличия, мы же не в дикой провинции!
— Байонет! Ну ты видел? Видел же! — пытался убедить своего товарища настойчивый пегас.
— Карт, прости великодушно за реакцию моего дорогого друга, он бывает порой немного вспыльчив, — пытался урегулировать ситуацию Патси. — А долгая экспедиция расшатала его нервы, прошу понять и простить…
— А ты не извиняйся за меня, Рич! — в запале ссоры прикрикнул на второго своего друга разгоряченный офицер.
— Джентлькольты! Что за недоразумение у вас произошло с моим дражайшим братом? — поинтересовалась бесшумно подошедшая к шумному столику собственной персоной леди Пуаре Флауэр.
Тандер растерянно взглянул на кобылку, с которой только недавно танцевал в амплуа галантного джентлькольта.
— Сестра, прошу, ради всего святого, не вздумай вмешиваться в конфликты благородных и не очень жеребцов! — единорог, фыркнув, начал было отмахиваться от родственницы, как от назойливой мухи.
— Прошу простить моего брата, дорогие господа. Порой ему бывает слишком трудно не быть высокомерным по отношению к другим пони… — невозмутимо проговорила, будто рядом того не было, знатная единорожка.
Карт Шарпер заскрежетал зубами, черты его морды напряглись в бессильной злости. Однако, дворянин сдержался и предпочел промолчать, избежав новых колкостей.
— Приятного вечера, господа офицеры, — с притворным спокойствием пожелал единорог присутствующим и удалился обратно к своему столику, будто досадного инцидента и не произошло.
— Так как Ваше имя, благородный господин? Вы так и не изволили представиться… — мило улыбнувшись, обратилась Флауэр к зардевшемуся, будто южный рассвет, пегасу.
III
В просторной и изысканно украшенной комнате без окон, освещаемой лишь замысловатыми техно-магическими светильниками, два единорога явно аристократического происхождения вели неспешный деловой разговор за игрой в штосс. Им периодически подносили на подносах сидр и еду затейливые эквиноподобные автоматоны с присущими кобылкам округлыми формами.
— Бубновый туз… Ты проиграл, Голден Стим, вновь, — с ухмылкой победителя констатировал опытный игрок.
— С каждым разом, я подозреваю тебя в жульничестве, Карт Шарпер. Но никак не могу подловить тебя на этом, — заключил желтоватый, тучного телосложения единорог немолодых лет с проплешиной на макушке, нехотя отдавая проигранную сумму битсов сопернику по игре.
— Как говорится, не пойман, не вор… Ты скажи лучше, Стим, наш уговор всё ещё в силе? — резко сменил тему шулер.
— Только из уважения к твоему покойному отцу. У меня был вариант с землёй получше. Но мне очень нравится твоя сестра. Смекаешь? — весьма недвусмысленно намекнул старый жеребец.
— Досадно, но у неё, походу, появился ухажер, — холодно произнёс молодой единорог.
— Вот как… И кто же он? — полюбопытствовал Голден Стим.
— Довольно-таки дерзкий и невоспитанный пегас, как и все пегасы впрочем... — презрительно хмыкнул Карт. — Но при этом имперский гвардеец, офицер, ветеран Зебриканских походов, кавалер ордена мужества и так далее… Мне продолжать? — с ноткой сарказма спросил белый единорог.
— Ну, ничего… Даже самые гордые птицы становятся уязвимыми перед опытным охотником, — с мрачным спокойствием произнёс богатый старик.
Белый единорог лишь издал насмешливый смешок.
— Думай, Шарпер, — осадил юного нахала достопочтенный господин. — Состояние твоего наследства в твоих копытах. Твоя земля, непригодная теперь к земледелию, идеально подошла бы для строительства на ней моей новой паровой фабрики. Мы бы оба могли получать с этого договора доход, я — с производства, ты — с аренды земли мне. Считаю это очень даже взаимовыгодным предложением. Особенно для твоего имения в текущем крайне затруднительном положении… Готов заключить договор с тобой хоть сейчас. Но мне нужны гарантии, что твоя сестра выйдет за меня.
— Пуаре не любит тебя, Голден, и игнорирует тебя. Ты, скажем так, уже давно не слишком молод для неё, — на этот раз шулер решил не юлить.
— Хах, юные кобылки порой не понимают, что главное — это молодость души, а не тела, — парировал зрелый единорог. — Жеребцы — как дорогое вино, лишь с годами раскрываются букетом изысканных и пикантных нот.
— Всегда уважал тебя за самооценку, — с легкой издевкой протянул Шарпер.
— Какая нынче молодёжь пошла… Никакого уважения, — наигранно горько запричитал старик.
— Мой надёжный пони проследит за ними. Он мой должник, так что пусть долги отрабатывает... А в случае чего посажу её под домашний арест, — вдруг, холодно сверкнув ледяными очами, резко оборвал собеседника молодой дворянин.
— Это достаточно сурово по отношению к своей сестре, Шарпер. И что ты вдруг так резко переменился, а? Неужели легкая прибыль для тебя стала дороже счастья любимой сестры? — съязвил Стим.
— Не думай уличить меня в нечистых намерениях, Голден Стим, — глаза единорога гневно сузились. — Мои действия продиктованы безграничной любовью и заботой о ней. Ты будешь ей опорой, и с тобою она будет под защитой и при деньгах. А этот кавалер опегасит её и улетит на свою войну обратно, разбив ей сердце и оставив бастарда, — пояснил свою логику Карт Шарпер.
— Хм, нельзя не признать правоту твоих суждений… Умом весь в отца пошёл, — неожиданно похвалил молодого собеседника старший товарищ.
IV
По дороге у самой окраины Понивилля, освещаемой лишь мягким серебристым светом луны и звёзд, неспеша прогуливалась парочка влюблённых пони. В листве яблонь сладко пели соловьи, а в вечернем воздухе витал аромат чувственной прохлады позднего лета…
— Ах, какое же невероятное сегодня звёздное небо! — воскликнула восторженная единорожка, смотря на ночной купол, усеянный россыпью, будто сверкающих алмазов, огней.
— В пустынях Зебрики небо — словно черный бархат, а звёзд видно на порядок больше. И кажутся они намного ближе. Созвездий не счесть... Вот это, например, созвездие пегаса, моё любимое, — романтик игриво подмигнул и указал крылом на восточную часть небосвода, где яркой цепочкой горели огоньки звёзд.
— Ха, не удивлена! А Вы, сударь, из своих южных походов вернулись славным звездочетом! А созвездие единорога найдёшь? — весело смеясь, спросила кобылка.
— Единорог не такой яркий, как пегас. Его летом тяжело заметить. Лучше всего наблюдать за ним зимой, желательно в феврале. Тогда он лучше виден, — со знанием дела проговорил пегас.
— Знаю. Я тебя проверяла! — с озорством воскликнула пони.
— Тоже увлекаешься астрономией? — полюбопытствовал приятно удивленный жеребец.
— Когда я была ещё юной кобылкой, покойный папенька, царствие ему Небесное, показывал мне с братом звёзды с помощью нашего семейного телескопа. Помню, он привез его нам в подарок из далекой Кристальной Империи. Папенька добился аудиенции с придворным звездочетом, чтобы получить лучшую на тот момент систему линз из редких кристаллов. Каждый поздний вечер, как солнце опустится за горизонт, мы наблюдали за небом и тонули в мечтах о далеких мирах… Если бы ты знал, как я по нему скучаю… — единорожка запнулась, будто ей не хватило воздуха. Она, смутившись, быстро отвернулась, пытаясь украдкой утереть скатившуюся по щеке горькую слезинку.
Кавалер аккуратно приобнял её могучими пушистыми крыльями, пытаясь утешить.
— Тоже чахотка?
Она лишь молча кивнула.
— Угу, я так и понял… У меня и моего лучшего друга родителей тоже забрала эта дискордова болезнь. А недавно я узнал, что и отца Рича Патси, который нас, сирот, в детстве приютил, в могилу загнало это самое порождение проклятой индустриализации… — вспоминал пегас драматические моменты из своей жизни.
На какое-то время воцарилось молчание, нарушаемое лишь тревожными трелями соловьев.
— Тандер… ты же не собираешься вот так взять и оставить меня, уехав обратно в свою Зебрику? — спросила не на шутку взволнованная единорожка. — Я боюсь, что то чувство, что возникло между нами, для тебя мало что значит. Что я — лишь очередное увлечение, отпускное развлечение, и не более, а сердце твое принадлежит навеки романтике военных походов и экзотических стран.
— Милая, откуда эти мысли?.. Взгляни на меня, — гвардеец осторожно приподнял ее миловидную мордашку маховыми перьями и повернул глубокие, пронзительно-обеспокоенные очи, к себе. — Ещё тогда, на Гале, когда мы танцевали вместе, меня будто невидимой искрой пронзило. Я ощутил головокружительное чувство, будто ты мне подарила лучший в моей жизни полет… Тогда я почувствовал всеми фибрами души, что ты, Флауэр, та самая единственная пони, с которой я хочу провести оставшуюся жизнь. Если не веришь моим устам, то посмотри в мои глаза. Разве они могут лгать тебе? Неужели ты еще сомневаешься?.. Я люблю тебя, моя милая леди Пуаре Флауэр. И никому более я доселе не говорил этих слов… — признался гвардеец.
Остановившись, она молча смотрела на него своими нежно-голубыми глазами, преисполненными робкой надеждой и хрупким доверием... Их взгляды сплелись, твердый и решительный с мягким и задумчивым.
— Пообещай, — потребовала настойчивая кобылка. — дай слово офицера, что никогда не оставишь меня!
— Обещаю, — успокаивающе прошептал жеребец. — И как офицер, и как пегас Тандер Клап…
Их губы слились в долгом и страстном поцелуе под кроной векового дуба. Луна, словно засмущавшись, скрылась за легким облачком, деликатно оставив сей трепетный момент в бархатном мраке ночи.
— И все же… — томно вздохнула Пуаре, оторвавшись от сладких губ возлюбленного. — Сегодня луна особенно красива… а небо — во сто крат прекраснее того, что видела я до сих пор из окна своей спальни каждую ночь…
Внезапно ее чувственную речь прервал шелест листьев. Покой двух влюблённых был бесцеремонно прерван.
— Ты слышала? — спросил настороженный гвардеец.
— Это просто ветер, милый, — предположила кобылка, плохо скрыв ноту тревоги в голосе.
— Нет, любимая, сейчас штиль. Поверь, я могу отличить ветер от чужого присутствия, — мрачно доказывал ветеран.
— Тогда кто там может прятаться за кустами? Мне страшно… — теперь уже с явственным испугом пролепетала единорожка.
— Не волнуйся, сейчас выясним, — понизив голос и прищурив глаза, произнёс пегас.
Пегас, подпрыгнув, резко, будто порыв ураганного ветра, подлетел к кустам и обнажил клинок.
— А ну, выходи, бесстыдник! — воскликнул Тандер и резко раздвинул ветки крыльями.
Изумлению гвардейца не было предела. Перед ним сидел, оцепенев от страха, Рич Патси.
— Рич?! Ты что, следил за нами? Извращенец дискордов! А если бы продолжили? Так и продолжал бы смотреть?! — восклицал жеребец, у которого крылья стояли боевым торчком, а глаза искрились, готовые в праведном гневе исторгнуть тысячу молний.
— Тандер! — зарделась как спелая вишня смущенная единорожка.
— Друг мой, постой, меня заставили! Сам бы я не за что на такое пошёл, ты же знаешь меня! — протараторил испуганный единорог, вмиг растерявший всю свою лощёную аристократичность.
— Видимо не до конца, Патси… Кто тебя послал, говори, живо! А то я не посмотрю, что ты мой друг! — угрожающе поторопил с ответом боевой офицер, у которого рапира всё ещё была наготове.
— Подожди, дорогой, я, кажется, знаю ответ… Убери оружие. Давай я поговорю, — предложила аристократка.
— Ладно… Что-то вы не договариваете… — непонимающе проговорил ветеран, неохотно уступив место переговорщика даме.
— Патси, тебя отправил следить за мной мой брат? — строго, смотря в его бегающие от отчаяния глаза, спросила мадам Пуаре.
— Да, я не мог отказать другу! Он сильно переживает за тебя, Флауэр! Пойми! — захлебнулся в оправданиях единорог.
— Я так и знала, — тяжко вздохнула кобылка.
— А я, как погляжу, ты времени зря не терял… Нашёл себе новых друзей и против старых попёр! Не ожидал я от тебя такого предательства, Рич… — разочарованно негодовал гвардеец.
— Отпусти его, пусть идёт своей дорогой… Я сама всё тебе объясню, — заступилась за несчастного узника совести добрая единорожка.
— Так уж и быть… Слышал её? Вали давай к своему новому дружку-нанимателю! Пока копыта тебе все не переломал! И передай ему, что если он действительно любит свою сестру, то пусть предоставит ей свободу! А то будет иметь дело со мною лично, ветераном южных походов! Так и передай! — махнул крылом в сторону города взбешённый пегас.
— Прости меня, Тандер… я надеюсь, ты все поймешь, — шёпотом произнёс бледный единорог и поспешно, не оборачиваясь, сгорая от стыда, удалился восвояси.
Взъерошенный от накала переполнявших его эмоций пегас воткнул рапиру глубоко в дерево. Кора жалобно хрустнула, металл жаждал крови.
— Милый, я понимаю твою боль. Но родственников не выбирают, — пыталась успокоить любимого молодая аристократка. — Уверена, у Патси была веская причина послушаться Карта и согласиться выполнить его просьбу, он преисполнен благих намерений...
— Благими намерениями усеяна дорога в ад! — отрезал Клап. — Ненавижу лицемерие! Он мне как брат! А за моей спиной интриги плетёт, ошивается с этим лжецом и обманщиком! Чего я ещё не знаю? Расскажи мне, будь хоть ты со мною честна! — настойчиво потребовал ответов офицер.
— Брат хочет, чтобы я вышла замуж за одного неприятного мне старика, Голдена Стима, давнишнего приятеля моего отца. Он крупный промышленник и владелец огромного состояния. И он ко мне неровно дышит уже который год… Шарпер таким образом хочет заключить с ним выгодную для нашего рода сделку. Так как наша земля уже второй год подряд почти не даёт урожай, то строительство на ней фабрик принесло бы нам немалую прибыль, — объяснила причину происходящего леди Пуаре Флауэр.
— Вот же мерзавец! Ему состояние дороже счастья собственной сестры! — презрительно восклицал гвардеец.
— Не суди его строго. Я хоть совсем не одобряю его лживых манипуляций и схем, но он мой кровный брат и единственный близкий мне, оставшийся после смерти папеньки, пони. Карт всегда заботился обо мне. Он лишь хочет, чтобы я была счастлива! — оправдывала родственника сестра.
— С этим жадным до денег стариком?! — удивился молодой офицер.
— Карт считает, что лучше стабильный брак по расчёту, чем разбитое сердце от несбывшихся надежд. Он думает, что ты можешь воспользоваться моей невинностью, а потом исчезнуть… навсегда, — произнесла погрустневшая кобылка.
— Так вот к чему был тот вопрос… Флауэр, любовь моя, я не такой. Я дал слово офицера, дам его вновь: клянусь словом гвардейца Её Величества, я тебя не брошу! Хочешь, мы улетим на юг? Там, где мы сможем жить простой, но настоящей жизнью, без лжи и интриг, просто как нормальные и честные пони! — убеждал мечтательный пегас.
— Дорогой, это очень непростое решение. Мне… нужно время подумать. Давай встретимся завтра в полночь, у этого дерева. Но знай, если я не приду… то меня посадили под домашний арест. И тебе надо будет меня каким-то образом вызволять… — предложила рискованный план романтичная кобылка.
— Знай, любимая, я вытащу тебя хоть из Тартара! — прошептал отважный жеребец.
Их губы ещё раз слились в завершающем непростой разговор поцелуе.
Начало светать. Робкая заря окрасила горизонт алыми мазками румянца. Влюблённые, не спеша, разошлись по домам.
V
В заваленную наполовину старым хламом и тускло освещённую небольшую комнату, ввалился озадаченный пегас.
— Ну что, Тандер? Вижу, без неё пришёл… Значит, плохи дела? — предположил сидящий за письменным столиком и что-то пишущий до этого на листе бумаге чернильным пером Байонет.
— Она под домашним арестом, — мрачно пояснил вошедший в комнату гвардеец.
— Мда, дела… Говорил тебе, Тандер, что эта история добром не кончится. Впрочем, как и любая любовная передряга с твоим участием, чему уж тут удивляться. И что ты собираешься теперь делать, изволь узнать? Ты бросить вызов главе знатного дворянского рода решил? Ну, допустим ты "украдёшь" свою невесту из своего же имения под носом у её же брата. А что потом? Притащишь её сюда? Допустим… А потом что? — невозмутимо анализировал ситуацию сидящий офицер.
— А потом, друг мой, импровизация! Как обычно! — легкомысленно ответил пегас.
— Насколько позволяет мне память, однажды твоя импровизация жизни чуть нам не стоила, — скептически вскинув бровь, подметил земнопони.
— Ну, при этом мы здесь, живые и в полном здравии! — продолжал удивлять друга своим нездоровым оптимизмом крылатый ловелас.
— Ага, благодаря мне, — прохладно напомнил Байонет. — И не преувеличивай, не все тут находятся в полном здравии, по крайней мере, в умственном…
— Ну, ты же мне поможешь, брат, не так ли? — с надеждой спросил Тандер.
— Эх, да куда же я денусь, герой-любовник ты наш, — вздохнул преданный боевой товарищ. — Своих не бросаем, очевидно же.
VI
Последующие сутки для мадам Пуаре Флауэр прошли с тоской и болью на сердце. Тяжёлый бессмысленный разговор с братом, где он в очередной раз убеждал сестру в необходимости брака с алчным стариком, дабы спасти имение и в том, что "мимо пролетающим пегасам присуще свойство улетать", зашёл в ожидаемый тупик… Скандал, мольбы, слёзы, крики, проклятия… И, как следствие, приказ слугам от имени хозяина имения:"Не выпускать госпожу Флауэр за пределы имения без присмотра, особенно в тёмное время суток, для её же безопасности".
В тускло освещаемой лишь двумя магическими светильниками небольшой, но уютной спальне, достаточно скромной для такой кобылки из высшего общества, сидела у окна за дамским столиком мисс Пуаре. За её прекрасной струящейся длинной гривой благородного золотистого окраса ухаживала пожилая служанка-зебра. Являясь нянькой для молодой единорожки с самого её жеребячества, она заменила ей умершую при родах мать. И только этой зебре осиротевшая пони могла излить душу и поделиться всеми душевными переживаниями, ведь зебры, как говорят в народе, с небывалой чуткостью слышат самые потаенные ноты души.
— Тётушка Имани, как же мне тоскливо… Что же мне делать? Ждать мою любовь или покориться судьбе? — не сдерживая слёз, кобылка спрашивала совета свою мудрую полосатую нянечку.
— Дитя, на родине моих предков говорят так: зорко одно лишь сердце. Прислушайся к его зову, и тогда оно подскажет тебе путь к счастью. Ибо в ином случае, пленённое путами лжи, оно сделает тебе больно… Но порой ориентир души затуманен пеленой греховных страстей, а песнь сердца становится неразличимой за фальшью чужих нот. И тогда может так произойти, что дорога к счастью обернётся горем твоим, что повернет тебя на ложный путь, в погоне за фантомом. Мы сами творим свою судьбу, надо только сохранять ясным свой внутренний взор, — загадочным полушёпотом проговорила старая зебра. — И что же говорит твоё девичье сердце, радость моя?
— Я люблю отчий дом, но… Я люблю и Тандера, тетушка, и не могу жить без него! Мое сердце кричит, что я должна следовать с ним за нашей общей мечтой, за нашей путеводной звездой… Неужели мой брат не понимает этого, раз так любит меня?! — распалялась благородная пони.
— У нас в Зебрике есть такая народная поговорка: "гораздо легче влюбиться, чем любить"... Не верится господину в силу любви "с первого взгляда". Он не желает терять всё то, чем он жил, дитя мое. Он не хочет, чтобы ты осталась с разбитым сердцем и без средств к существованию, которые для вас, заплутавших в тумане жадности маленьких пони, так важны… Но если удастся переубедить господина Шарпера в обратном, что помыслы и намерения твоего избранника серьезны… И, что если он действительно так сильно любит тебя, то он не испугается преград перед вами, и придёт за тобой, доказав истинность своих чувств.
— Да, тётушка, ты права! Я докажу ему, что наши намерения с Тандером серьёзны! Что он не бросит меня одну и вернётся за мною, как белый принц из любимой сказки, что я так любила слушать перед сном!
— Девочка моя, — немного помолчав, нянечка Имани сняла с шеи свой амулет с замысловатым зебринским узором и протянула единорожке. — Я давно хотела тебе его отдать, но думаю, что сейчас настало самое подходящее время. Держи, дитя мое, этот оберег. Он достался от моих родителей, а моим родителям от их предков. Он даёт защиту от всех бед и напастий. С ним ты всегда будешь в безопасности.
— Милая тётушка, благодарю тебя! Ты всегда любила и оберегала меня, словно родная матушка, — Пуаре бросилась на шею своей няньке и трогательно расплакалась в её объятиях.
— Только не снимай, моя девочка, оберег должен быть всегда с тобой, — с материнским наставлением добавила пожилая зебра.
— Обещаю, тётушка, — тихо произнесла пони.
За окном в ночи раздался тихий шелест крыльев очень большой птицы.
— А вот, кажется, и твой возлюбленный за тобой прилетел, — с загадочной улыбкой неожиданно для единорожки произнесла старая зебра, всматриваясь своими таинственно переливающимися изумрудными глазами в появившуюся крылатую тень на балконе.
Молодая кобылка повернулась в ту сторону, куда смотрела Имани. И, распознав до боли знакомый силуэт, широко распахнула глаза.
— Девочка моя, ну что же ты стоишь? Твое сердце так громко зовет тебя! — ласково и ободряюще прошептала заботливая тётушка.
Флауэр, выйдя из ступора, упала в объятия возлюбленного.
— Любимая, ну что же ты?.. Тсс, не плачь… Я вернулся, чтобы отныне быть с тобою рядом, — нежно успокаивал тихонько плачущую пони гвардеец.
— Я верила, что ты вернёшься за мной! Что ты не оставишь меня… — сквозь слёзы страстно прошептала на ухо Тандеру Клапу едва сдерживающая рыдания мадмуазель Пуаре.
Пегас, нежно подняв кончиком крыла подбородок единорожки, прикоснулся к её губам.
— Нам пора, — прервав спустя показавшимся вечным мгновение страстный поцелуй, произнёс Тандер. — У меня продолжим…
— Берегите себя, дети мои, — напутствовала мудрая зебра.
Кивнув полосатой служанке, пегас осторожно обхватил хрупкую кобылку копытами и, взлетев вверх над балконом, спикировал вниз к яблочному саду.
VII
Приземлившись на землю, пара застала сидевшего у яблони серого земнопони.
— А я уж грешным делом подумал, что не дождусь вас, — с ухмылкой сказал терпеливый друг.
— Байонет, хвоста за нами нет? — решил уточнить Тандер.
— Всё чисто. Пора бы нам всем ретироваться отсюда, — осторожно посоветовал товарищ.
— Подождите… Посмотрите на небо! — Флауэр указала копытом на след рассекающей небосвод кометы.
— Хочешь загадать желание? — спросил с нежной улыбкой Тандер.
— Уже загадала! — произнесла счастливая единорожка.
— И что же? — поинтересовался у дамы сердца рыжий жеребец.
— Нельзя разглашать желания! — игриво фыркнув, воскликнула кобылка.
— Как жеребята малые, — вздохнул наигранно седой гвардеец.
— Так-с… Минуточку! — с этими словами пегас взлетел к верхушке дерева, и сорвав три самых спелых яблока, кинул одно из них товарищу, а второе грациозно поднес крылом возлюбленной.
Единорожка с улыбкой аккуратно взяла магией сладкий алый плод и вкусила его.
— Мог бы и своему верному другу точно также из уважения поднести! — шутливо порицал соратника Байонет Ассаулт.
— Был бы ты прекрасной мамзелью, тогда бы я так и сделал, — отшутился пегас.
— Страшно даже такое подумать, — задумчиво произнёс здоровый земнопони.
Единорожка издала звонкий смешок.
— Так, мальчики! Может вы уже отведёте уставшую даму к себе в хоромы? — весело предложила, отсмеявшись, леди Пуаре.
— Да, поскакали отсюда! — задорно сказал пегас и, подхватив лёгкую единорожку к себе на спину, порысил к дороге.
— Эй, меня-то извольте подождать!.. — вдогонку парочке воскликнул Байонет.
В сторону стремительно уходящей троицы смотрел, затаившись за деревьями, рогатый силуэт…
VIII
В старый ветхий двухэтажный дом, что находился на самой окраине Понивилля, зашли, закрыв за собой дверь, трое пони: пегас, единорожка и земнопони.
— Ну, вот ты у нас дома. Это имение нашего покойного отца. Апартаменты оказались в немного запущенном состоянии, пока мы были в походах. Но заночевать можно. Нас тут найти не должны, — рассказывал крылатый жеребец, показывая убежище любимой.
— Вашего? Так вы единокровные братья? — удивилась кобылка.
— Да, но не по крови. Мои родители были простыми рабочими, и как многие в ту пору, подцепили чахотку, от которой и ушли в мир иной… И тогда отец Тандера усыновил меня, когда я был ещё маленьким жеребёнком. Дал мне дворянский титул, имя и воспитал как собственного сына. После, правда, и моего названого отца не стало… после чего нас на воспитание взяла семья Рича, — раскрыл тайну своего происхождения серый земнопони.
— Вот оно как… — тихо прошептала аристократка.
— Ладно, что-то я притомился. Не буду вам мешать. Буду у себя в комнате наверху, — неожиданно произнёс посерьёзневший Байонет.
И, уже поднимаясь по лестнице, весело добавил:
— Если нужна будет помощь третьего, зовите!
— Не нужна, сами справимся! — поддержал шутку друга Тандер. — Ведь так, любимая?
Кремовая кобылка, густо покраснев от непристойных намёков, стала пунцовой, словно то яблоко, что она вкусила в саду. Пегас недвусмысленно подмигнул единорожке.
— Что теперь мы будем делать после всего случившегося, покинем город? — попыталась сменить стыдливую тему пони из высшего общества.
— Завтра всё решим, дорогая, обещаю… А пока что есть только мы с тобой…
С этими словами жеребец страстно прильнул к устам кобылки и, спустя мгновения, неожиданно подхватив ту нежно на крылья, понёс её в сторону постели…
IX
Тандер проснулся от барабанящего крупными каплями дождя за окном. Пегас посмотрел на маятниковые часы у сервизного шкафа. Время показывало восемь утра. Спать по привычке гвардейцу в такое время уже не хотелось. Посмотрев на мирно сопящую под крылом златогривую единорожку с сонной улыбкой на утончённых губах, пегас начал нежно поглаживать её по голове, наслаждаясь её воздушной, поистине неземной, красотой.
Внезапно, нарушая покой пары, послышался отчётливый стук в дверь. Потом ещё один, и ещё. Стуки становились всё более назойливыми и агрессивными. Потом дверь уже стали откровенно выбивать.
— Открывай немедленно, мерзавец! А то я вызову жандармерию! — холодный строгий голос за дверью не оставлял сомнений, кому он принадлежит.
— Дорогая, просыпайся! К нам пожаловал твой братец, — с досадой произнёс пегас, будя возлюбленную.
— А, что?! Но как… — заспанные глаза единорожки с каждой секундой расширялись всё больше от осознания происходящего.
— Отставить! Сейчас открою! — воскликнул разгневанно в сторону шума раздосадованный пегас.
Гвардеец, резко подскочив с постели, направился открывать незваным гостям. Из распахнутой двери ввалился весь промокший и трясущийся то ли от холода, то ли от ярости, Карт Шарпер. За ним осторожно зашёл с виноватой физиономией Рич Патси.
— А ты какого Дискорда припёрся?! А, я понял… Я всё понял… Это ты рассказал о месте нашего нахождения своему "хозяину", или какие у вас там отношения… — прошипел в адрес уже окончательно бывшего друга взбешённый предательством пегас.
— Да, это мне он рассказал о месте заточения моей сестры, — ответил за бледного единорога Шарпер.
— Заточении? Это ты её запер в собственном доме, ублюдок больной! — прошипел Тандер и хотел было кинуться в бой, настолько у него чесались копыта, охочие приложиться о чужую морду.
— Хватит! Прекратите! — пронзительно вскричала Флауэр.
— О, сестра… Вижу вы неплохо успели тут развлечься… Пока мы с Патси переживали за тебя и искали по всему городу, бесстыжая девчонка! — произнёс с откровенной досадной насмешкой Шарпер, бегло осмотрев взъерошенную сестру и помятую двуспальную кровать подле нее.
Кобылка от таких слов лишь виновато потупила взор, то нещадно краснея, то страшно бледнея.
— Ну что, испортил девку, а грязный офицеришка! — вдруг агрессивно воскликнул в адрес гвардейца аристократ. Его черты стали невероятно резкими, настолько острыми, что, казалось, о них можно было порезаться.
— Что ты сказал?!. Я тебе сейчас рог обломаю, проклятый колдун… — с этими словами пегас накинулся было на единорога и, неровен час, успел бы вцепиться тому зубами в глотку, если бы не внезапно появившийся между ними могучий земнопони, словно выросший из-под земли, с хладнокровным выражением лица.
— Так, господа… Попрошу не опускаться до уровня трактирных пьяниц, — спокойно и сдержанно проговорил Байонет. — Если уж и решать дело, то извольте цивилизованно.
— Дело говоришь, брат… Думаю, мы можем разрешить этот конфликт только лишь дуэлью! — заключил Тандер. — Будешь моим секундантом! — добавил пегас тоном, не терпящим возражений.
— Что?! Я не это имел ввиду! — расширив в изумлении глаза, произнёс земнопони.
— Ишь ты, какой вояка… дуэль захотел? Ну что же, будет тебе дуэль… Я принимаю вызов! — ответил крылатому офицеру Шарпер.
— Вы что такое творите?! Какая ещё дуэль?! Разве их не отменили?.. — недоумевала мадмуазель Пуаре.
— Ну, официальным законом их так и не запретили… Согласно эквестрийскому традиционному дуэльному кодексу, дворяне, как штатских, так и офицерских чинов, могут разрешить таким образом межличностный конфликт в случае, если один нанёс другому оскорбление, а также для защиты чести и достоинства дамы… — тихим голосом, не лишенным высокопарности, проинформировал присутствующих высокий худощавый единорог, до этого робко державшийся в стороне.
— Браво, Рич Патси! Всё верно. Поэтому я не могу отказаться от вызова. Беру тебя в качестве своего секунданта, не против? Конечно же, не против… Мы уже были на этой грани, на Гранд Галопинг Гала, когда ты меня публично обвинил в мошенничестве, не так ли Тандер? Но наша добрая мисс Флауэр смогла тогда сгладить то недоразумение между нами, — напомнил злопамятный дворянин.
— В таком случае, господа, смею уведомить, что вам необходимо определиться с типом дуэли, местом и временем её проведения, — уведомил участников поединка поникший аристократ.
— Ну, на рапирах у тебя со мной нет шансов, Шарпер, — презрительно хмыкнул пегас. — Поэтому предлагаю на пистолях, орудиях слабаков и трусов, — выбрал оружие военный.
— Договорились, — брезгливо поморщившись, согласился с выбором Карт. — Тогда не будем тянуть. Жду тебя сегодня ровно в шесть пополудни на опушке Вечнодикого леса, что южнее Понивилля, за мостом, — установил время и место штатский.
— Хорошо. И последнее… — замялся назначенный единорогом секундант, — до какого момента стреляете?
— До первой крови! Не хочу лишать Флауэр единственного её близкокровного родственника… — ответил рыжий пегас. — И смотри мне, никакой магии, треклятый фокусник! Кроме вашего этого телекинеза…
— Ты слишком самоуверен, Тандер. Чем выше задерёшь нос, тем больнее упадёшь! — ядовито прошипел единорог.
— Кто не рискует, тот не пьёт шампанского! — парировал гвардеец. — Я всегда в себе уверен!
— Смотри, чтобы эта уверенность не обернулась против тебя самого! — процедил сквозь зубы дворянин и добавил. — А по поводу магии, не беспокойся, пернатый солдафон... Что касается традиций, то такой благородный дворянин как я их строго соблюдаю, в отличие от некоторых особ, — колко заметил обладатель голубых кровей и повелительно обратился к кобылке. — А теперь домой, сестра.
— Я с тобой никуда не пойду, Карт! Сегодня я остаюсь здесь! Ты не смеешь обращаться со мной, как с вещью! — отрезала гордая мадам Пуаре.
— Ну, что же… горьки будут девичьи слезы. Тебе некуда идти больше, Флауэр. Твое возвращение — вопрос исключительно лишь времени. Но учти, что мое драгоценное терпение уже на исходе. Идём отсюда, Патси! — с этими словами единорог с чувством задетого достоинства покинул убежище влюблённых.
Рич, виновато кинув на троицу беглый взгляд, полный сожаления, поспешно удалился прочь вслед за Шарпером.
— Ты какого тут Дискорда устроил, Тандер! — воскликнул возмущённый Байонет.
— Не драматизируй, брат, всё будет нормально. Я всего лишь спущу назад на землю червя, возомнившего себя орлом, — попытался успокоить больше себя, чем своего брата Тандер.
— Смотри, чтобы тебя не опустили в землю, мой крылатый друг, — резонно предупредил Ассаулт.
— Ты сомневаешься в моём навыке стрельбы? — ухмыльнулся лихой гвардеец.
— Нет, не в этом дело. Просто у меня дурное предчувствие, брат, — понизив голос, произнёс осторожный земнопони.
— У тебя всегда дурное предчувствие, — заметил пегас.
— Лучше успокой свою даму, а то вся бледная, в слезах стоит, — парировал тему Байонет.
— Ничего… Я в порядке… — произнесла единорожка, поспешно дрожащими движениями вытирающая миловидную мордашку. Прав оказался Шарпер: невероятно горьки девичьи слезы…
Наконец, взяв себя в копыта и сняв с шеи с помощью телекинеза зебринский талисман Имани, Флауэр протянула его пегасу и произнесла:
— Тандер, я хочу дать тебе этот амулет... Я знаю, что отдавать подаренные вещи нехорошо… И тётушка моя говорила, что нельзя его снимать... Тем не менее, тебе сейчас нужнее. Он должен уберечь тебя от пули. Держи.
Она вложила драгоценность ему в копыто.
Гвардеец, замешкавшись на пару секунд, всё-таки взял оберег. Затем успокаивающе прошептал:
— Со мной всё будет в порядке, милая. Обещаю…
X
Как и утром, вечер был уныло-пасмурным. Дождь лил как из ведра, нещадно заливая опушку Вечнодикого леса. Видимость была снижена. Погода была максимально неподходящей и небезопасной для дуэли на пистолетах. Отсыревший порох мог повести себя непредсказуемо, вплоть до разрыва ствола. Но отменять дуэль из-за погоды горящие гневным пламенем мести соперники не собирались. Мало того, дуэлянтами было решено "стрелять вслепую", одновременно.
Оба секунданта, параллельно отсчитав между дуэлянтами расстояние в 20 шагов и расчертив огневые линии, объявили о начале поединка…
— Не хотят ли соперники извиниться друг перед другом, дабы прекратить дуэль и предотвратить кровопролитие? — спросил с надеждой согласно правилам секундант Тандера, правда, зная заранее, что получит отрицательный ответ. И, услышав его, с досадой произнёс. — Ну что же… Тогда… "К барьеру!"
Участники подошли на огневые рубежи и, посмотрев друг другу с ненавистью в глаза, насколько хватало обзора из-за пелены дождя, отвернулись в противоположные стороны, подняв пистолеты к верху и ожидая команды стрелять.
Секунды обратились минутами, а минуты — вечностью… капли дождя, казалось, застыли в вечном полёте. Сердца заклятых врагов бились в унисон, отсчитывая, словно часы, мгновения до рокового выстрела.
"Готово!" — одновременно объявили секунданты.
После этой команды рыжий пегас, держащий рукоятку пистолета крылом, и белый единорог, обхвативший магией телекинеза оружие, одновременно, почти синхронно, обратно развернулись и прицелились друг в друга.
— Раз, два, … — до трёх Рич Патси досчитать так и не успел.
— Стойте! Отставить стрельбу! — резко прокричал Байонет Ассаулт, заметивший внезапно промелькнувший на линии огня силуэт, но его голос был заглушен внезапно прогремевшим громом, последовавшим за ярчайшей вспышкой молнии, ослепившей всех присутствующих, и никак не мог быть услышан дуэлянтами…
Ослеплённые противники, будто по сигналу самого бога грома, одновременно нажали на спусковые крючки. Круглые свинцовые пули, вылетев из стволов своих однозарядных пистолетов, жаждая крови, устремились к своим жертвам. Но им не суждено было достичь своих целей, так как на пути снарядам, несущим смерть, неожиданно повстречалась совсем иная добыча, не входящая в их прожорливые планы…
Когда чёрный дым от пороха рассеялся порывами ветра, глаза участников дуэли, восстановившись от яркой вспышки, увидели душераздирающую картину: перед дуэлянтами, примерно в метрах десяти от каждого, на сырой влажной земле, прямо в луже, постепенно окрасившейся в алый цвет, лежало перпендикулярно к линии огня тело хрупкой единорожки. Она ещё шевелилась…
Все присутствующие помчались к пострадавшей.
Пока Карт Шарпер стоял в ступоре, первым, со скоростью того же грома, одним молниеносным рывком, подлетел к лежащей кобылке Тандер Клап. Он, дрожащими копытами, приподнял ещё судорожно дышавшую пони. В её груди кровоточила характерная для круглой пистолетной пули рваная рана.
— Зачем?.. — прошептал ошеломленный произошедшим пегас.
Несчастная леди Пуаре Флауэр, взглянула своими всё также прекрасными голубыми глазами на своего любимого и произнесла дрожащими побледневшими устами:
— Я не могла смотреть, как вы убиваете друг друга… я должна была… — и неожиданно добавила. — А знаешь… Моё желание ведь действительно исполнилось… Я загадала, что умру в твоих объятиях... Падающие звёзды такие красивые, но желания, загадываемые им, могут исполняться столь жестоко…
Её мутнеющий взгляд на мгновение остановился на шее пегаса:
— А амулет тётушки Имани действительно оберегает… того, на ком он… — со слабой улыбкой произнесла единорожка.
Пуаре резко и мучительно закашлялась в судорогах. Из её рта медленно начала вытекать струйка густой багровой крови. Взгляд небесных глаз, смотревших на ее возлюбленного, ставшего для неё и счастьем, и погибелью, застыл в холодной вечности.
Рыжий пегас издал неистовый, не присущий пони, приглушённый звериный вопль, полный отчаяния и боли.
— Сестра… Что же ты… наделала… — со слезами шептал склонившийся к её голове потрясённый брат. От шока он растерял всю свою высокомерную аристократичность, впервые обнажив на публику искренние чувства изумления, горести и мук чудовищной скорби.
— Это всё мы наделали с тобой, Шарпер!!! — раненым волком взвыл гвардеец.
— Какие же вы конченные идиоты!.. Самовлюбленные болваны! Я же кричал вам остановиться! Врача! Рич, врача! Срочно! — восклицал подбежавший Байонет.
— Боюсь, он ей уже не поможет… — констатировал очевидный факт Патси.
— Чья… была… пуля? — дрожащим голосом спросил бледный Карт. — Чья пуля, мерзавцы?!
— А это мы уже навряд ли определим… Да и какая разница?! Вина теперь тяжким грузом лежит на всех здесь присутствующих, — подытожил серый секундант, словно ставя тяжелую точку.
А дождь тем временем так и не прекращался, проливая влагу на стоящих в круге подавленных пони и смывая кровь с тела мёртвой, невинно убиенной единорожки…
***
Иногда, и очень даже часто, наши амбиции, алчность и эгоизм, делают больно тем, кого мы любим. И, также часто, мы слишком поздно это осознаём. Хотели ли наши покойные родители такого исхода? Конечно же нет. Они и в страшном сне не могли такого предвидеть. Ведь для родителей дети всегда остаются невинными и светлыми ангелами. Но, вырастая в идеальных условиях, они, оставаясь без покровительства старших и попадая из царства грёз в реальный мир, страшный, жестокий и беспощадный, иногда, и к сожалению очень даже часто, превращаются лишь в скот, желающий удовлетворить в первую очередь собственные потребности, а не потребности тех, кто их искренне и всей душой любит…
Заканчивается ли на этом моя история? Думаю, да. Последняя точка в этой притче была поставлена. "Но извольте, а что же произошло дальше, в качестве послесловия?" — спросите вы. Так уж и быть, позвольте удовлетворю вкратце ваше естественное любопытство…
После той самой роковой дуэли, отнявшей молодую жизнь у несчастной леди Пуаре Флауэр, я и Рич Патси, как секунданты, дали показания в дворянском суде. Не без наших совместных усилий участники дуэли были оправданы и признаны не виновными в гибели кобылки, которую суд не без оснований определил как нарушившую правила безопасности при проведении дуэли. Кроме вышесказанного, мы вдвоём с Ричем Патси, отправили письмо самой Правительнице Эквестрии, с прошением законодательно, раз и навсегда, именем Эквестрийской короны, запретить проведение любых видов дуэлей. Её Величество Твайлайт Спаркл, внимательно изучив материалы ужасного происшествия, без замедления, в тот же день, издала соответствующий закон… И, наконец закончив многолетний личный траур по своим умершим друзьям, постепенно стала обращать внимание и на другие проблемы Империи, в которые загнала её аристократия.
Сами похороны провели на городском кладбище Понивилля, где присутствовали все, более-менее знавшие прекрасную леди Пуаре. Прошло мероприятие не без эксцессов… Так, прямо во время похорон скончалась от сердечного приступа пожилая нянька погибшей дворянки, та самая зебра по имени Имани.
На надгробной плите покойной Флауэр под именем и годами короткой её жизни была высечена одна лишь короткая фраза: "Прости нас".
"А как же сложилась судьба остальных героев данной истории?" — поинтересуются некоторые особенно настойчивые читатели.
Голден Стим после похорон потенциальной невесты недолго горевал: удачливый делец нашёл себе другую, более перспективную землю для строительства паровых фабрик, в пригороде Филлидельфии, и в Понивилле появлялся теперь крайне редко. Паровые машины компании "Голден Стим" распространились по всей империи и стали одним из символов технической мощи Эквестрии.
Карт Шарпер, потеряв всё, что ему было дорого в этом мире, спустя почти месяц глубокой депрессии, наложил на себя копыта, пустив себе пулю в лоб из того самого дуэльного пистолета. Ещё один из старейших родов умирающей в агонии пережитка прошлого — аристократии, прервался раз и навсегда.
Рич Патси, пересмотрев полностью свою жизнь, и избавившись от долгов, стал одним из известнейших социальных реформистов Империи, прославившийся в первую очередь борьбой за права и отмену рабства. Однако, Тандер Клап ему так и не простил предательство, считая его одним из виновных в гибели Пуаре Флауэр.
Впрочем, наш главный герой и сам себе так и не смог простить. И даже был сам на грани самоубийства… Но моральная поддержка друга и брата помогла ему не совершать греха и переосмыслить свою жизнь. Из легкомысленного и ретивого пегас стал серьёзным и рассудительным. Печать трагедии навсегда наложила на него отпечаток. Доселе неизвестно, чья пуля принесла столь трагический исход, однако доподлинно ясно, что жизнь невинной кобылки была принесена в жертву на алтарь потакания гордыне, самолюбию и стремлению к власти. И тем мучительнее муки совести от этого осознания. Воистину, это жестокий и великий урок всем нам, и нашим потомкам.
Я могу лишь скромно надеяться, чтобы сия жертва оказалась не напрасной, а во многих аспектах поучительной для будущих поколений.
Наша история на этом не закончилась. Мы успели поучаствовать ещё в одном дальнем походе, где я окончательно пересмотрел своё место в мире. А мой брат прекратил попытки найти свою смерть, которая его обходила каждый раз стороной. Видимо из-за того загадочного зебринского амулета, оставшегося у него от возлюбленной. Воистину, безжалостны веления судьбы.
Тандер Клап так и не смог больше никого полюбить. Сердце пегаса навсегда осталось в прошлом, с любившей его до конца своей недолгой жизни и умершей у него в объятиях вечно молодой и прекрасной леди Пуаре Флауэр…
Надеюсь, когда-нибудь он сумеет обрести внутренний покой.
Отставной офицер эквестрийской гвардии Её Королевского Величества Байонет Ассаулт.
95 год от начала Сумеречной эпохи.