← Глава шестая. Поля битвы

Война Луны и Солнца

Глава седьмая. Позывной «Юпитер»

Автор ещё раз напоминает об осуждении идеологии отрицательных персонажей.

Март – апрель 1008 г.

I will win but never fight –
That’s the art of war…

Sabaton – The Art of War

– Ч… что? – переспросил Меллоу.

– Не хотел ли бы ты вернуться в Мэйнхэттен, – повторила Темпест, – чтобы уже там работать на нашу победу?

– То есть быть вашим агентом? – прищурился жеребец. – А ничего, что мне по чистой случайности удалось вырваться из этого филиала книги Хорсуэлла «1084»? И теперь вы предлагаете мне туда вернуться?!

– Рядовой Меллоу… – одёрнула его Аврора. – Отставить!

Грег и сам не ожидал от себя, что вот так просто заговорит с генералом эквестрийской армии. «Наверное, суть в том, что я по большому счёту гражданский, которого запихнули в военную форму и кинули на фронт, – подумал он. – И даже здесь я всего лишь часть почётного эскорта. Потому что… ну в самом деле, кто в здравом уме сейчас будет атаковать Империю? Только если, не дай Селестия, съехавшая с катушек Кризалис… или хуже того – вернувшийся из небытия Сомбра… но этого же сегодня не будет, ведь так?»

Темпест Шедоу встала из-за стола и отошла к окну.

– Мы до сих пор не знаем планов Найтмэр и её преступного режима, – сказала она, глядя на раскинувшийся вокруг Кристальный Город, – ни на поле боя, ни насчёт местного населения на землях, которые они собираются захватить. И если с первым хоть как-то может помочь разведка, то вот второе остаётся тайной, покрытой мраком. И поэтому нам позарез нужен свой пони в Мэйнхэттене. Иначе мы так и будем в неведении относительно того, от чего именно спасаем Эквестрию. Также было бы неплохо узнать и о разработках оружия для Лунной армии…

– Так пошлите кого-то из обученных пони! – воскликнул Грег. – Зачем вам я?!

– Пять! – обернувшись, резко сказала Темпест, и Меллоу сглотнул, наткнувшись на её взгляд, полный холодного гнева. – Пять наших агентов погибли ещё на этапе внедрения, не успев даже начать разработку! Каждый из них прошёл специальную подготовку, но так ничего и не смог сделать. Все они были родом из Мэйнхэттена, но по разным причинам ещё до начала войны переехали в Кантерлот, Понивилль или другие города Эквестрии. Должно быть, их что-то выдавало. Я думаю, дело в том, что они не были там, когда всё это заварилось. Им нужно было время, чтобы во всём разобраться… и это как раз их и сгубило. А значит, нам нужен кто-то, кому не придётся разведывать обстановку. Тот, кто уже знает, что происходит, и сможет сразу приступить к выполнению задачи.

– Но… я же не разведчик, – пробормотал Грег. – Я всего лишь обычный клерк из офиса транспортной компании… Почему вы хотите послать именно меня?

– Да потому, что ты был в их шкуре, – ответила Темпест, вновь садясь напротив него за стол. – Ты знаешь, как они мыслят и чего от них ждать. Знаешь, каково это – притворяться. «Они» – это те, кто добровольно или по принуждению служит Лунной Республике. Наши бывшие сограждане, с которыми мы теперь вынуждены сражаться.

Генерал воззрилась на рядового.

– Итак, каков твой ответ, Грег Меллоу?

Серый пони посмотрел на неё в ответ. В голове у него крутилось то, что он на самом деле думал об этой авантюре.

– При всём уважении… – внезапно охрипшим голосом начал он и закашлялся. Прочистив горло, попробовал снова: – При всём моём уважении, генерал… я отказываюсь. Я просто не силах буду находиться в городе, где до войны прожил всю жизнь и где теперь нет никакой свободы. Простите, но я хочу быть скорее в составе тех, кто войдёт туда с нашей победой.

– Я могла бы тебе приказать… – произнесла Темпест. – Но не стану. Иначе ты ещё начнёшь саботировать поступающие распоряжения. Что ж, я понимаю твой выбор, рядовой Меллоу. Но надеюсь, что ты всё-таки передумаешь. Потому что никого другого на эту роль у нас нет. Как будешь в Кантерлоте – сходи как-нибудь в госпиталь. Посмотри на тех, кто пострадал от этой войны. А у каждого из них есть семьи, которым тоже несладко пришлось… И чем скорее мы уничтожим корни зла, тем меньше пони ещё познает на себе всю тяжесть этого конфликта.

Нога в блестящем чёрном накопытнике пододвинула к Грегу какую-то бумагу.

– А пока вот. Подписка о неразглашении. Всё, что вы сейчас услышали, не должно выйти за пределы этого кабинета. Иначе, – глаза Темпест сузились, – придётся разбираться с вами по законам военного времени.

После того как Грег и Аврора поставили свою подпись, генерал снова поднялась, и вместе с ней встали и они двое.

– Не задерживаю. Возвращайтесь к себе. Завтра отбытие в Кантерлот, после чего вы вернётесь в часть. А если всё же передумаешь, – взглянула она на Грега, – я буду в Генеральном штабе. Три квартала от замка, Единорожья улица, дом четырнадцать. Спросишь меня, и тебя пропустят. На этом всё. Можете идти – и дальше служить Эквестрии.

Когда за ними закрылась дверь, а ожидавший снаружи гвардеец проводил их взглядом по коридору, Аврора покачала головой:

– Не могу поверить…

– Во что? – фыркнул Грег. – В то, что мы разговаривали просто как один пони с другим? Или что я отказался?

– И то и другое. Грег, ты…

– Лейтенант, – повернулся к ней Меллоу, – ну сами посудите. Встречу организовали так, чтобы она прошла без лишних глаз и ушей. Значит, она явно была неофициальной. Да и генерал Шедоу вела себя не как командир, а всего лишь как пони, которой нужна была почему-то именно моя помощь. Но увы, она выбрала не того, кто мог бы для неё это сделать.

– И всё-таки… – Аврора замялась. – Почему ты отказался?

– Я уже обо всём сказал, – вздохнул жеребец. – Потому, что я был там. И я знаю, каково сейчас жить в оккупированном этой лунной заразой городе, если ты не такой же упоротый, как и почти все вокруг. Я больше не хочу притворяться. Я хочу быть собой. Поэтому я как раз и перешёл к вам. И… – он помедлил, – там… в смысле – в Мэйнхэттене… у меня не было друзей. Уже в тюрьме я познакомился с двумя парнями… вместе с ними меня и отправили на фронт. Но один из них был ярым сторонником Луны… а второго убили, когда он пытался сдаться под Кантерлотом. Убил бэтпони из моего же отряда. Я не хочу для себя участи ни одного из них. И неясно ещё, какой из вариантов чудовищнее.

– Но ты не испугался, – заметила белая пони.

– Нет. По крайней мере, не самого предложения. А скорее того, что и в самом деле превращусь в пони, чью роль буду отыгрывать.

– Ясно…

Дальше они шли в молчании. Каждый думал о чём-то своём, но, наверное, отдал бы многое, чтобы узнать мысли другого.

От кантерлотских зданий трудно было отвести взгляд.

Отделанные редкими и дорогими видами камня, облицованные мрамором и мозаиками из слюды, увенчанные декоративными башенками и глядящие вокруг себя узкими, богато украшенными окнами, дома выстраивались в чинную процессию, словно какие-то аристопони, неторопливо направляющиеся на бал в замке принцессы.

Грег вертел головой во все стороны, стараясь не упустить ни единой мелочи, на которую мог упасть его взгляд. Впрочем, на дорогу смотреть тоже время от времени приходилось – чтобы отпрыгнуть от несущегося по мостовой чьего-то помпезного экипажа или военного грузовика с эмблемой солнца.

В родном Мэйнхэттене всё было по-другому. Там здания представляли собой простые бетонные коробки, служащие лишь для того, чтобы в них жить, но никак не любоваться ими; либо же устремлённые в небо застеклённые иглы, взирающие на мегаполис как холодные стражи. Были и некоторые исключения – как, например, оперный театр…

Грег тяжело вздохнул, вспомнив об этом.

…театр, в котором в ночь на восьмое ноября погибли сожжённые заживо сорок два пони.

Такие здания – выделяющиеся из общей массы, со своей историей – либо уничтожались в порыве слепого гнева, либо увешивались знамёнами и обращались в оплоты новой власти. Как бывшее консульство Кристальной Империи, превращённое после расстрела дипмиссии в Лунную Канцелярию.

Грег выдохнул сквозь зубы и помотал головой.

«Хватит об этом думать. Мэйнхэттен в прошлом. Пока там всё будет как есть, я не стану туда возвращаться».

Уловив на себе вопросительные взгляды прохожих, серый пони отвернулся и ускорил шаг.

Настроение испортилось безвозвратно.

…Когда они всем отрядом вернулись в Кантерлот после саммита – через такой же портал, который ранее их доставил в Империю, Аврора с личного разрешения принцессы Селестии выписала каждому по два дня увольнительных. Денег, выделенных из казны, хватило на средненькую гостиницу и даже ещё осталось на парочку визитов в кафе, но раскидываться битсами Грегу было неловко. Ведь каждая потраченная впустую монета – это чей-то не доставленный вовремя патрон или запал гранаты. Мелочи, которые могли бы на день приблизить конец войны – или дать вражеским силам возможность прорваться.

«Да сколько можно… Почему эта сраная война никак не выходит из головы?! Почему я никак не могу перестать о ней думать?! – Меллоу вздохнул. – Наверное, потому, что теперь у меня нет дома, в который я мог бы прийти с работы, взглянуть в окно на закат и сказать себе, что прошёл ещё один день этой долбаной жизни. Всё, что мне пока светит, – это либо блиндаж на фронте, либо казарма в Клиффмарке. Максимум – номер в отеле во время редких отпусков в Кантерлоте. А как было бы хорошо… нет, нет, к Дискорду Мэйнхэттен! Пошёл он… куда подальше…

Да что со мной такое? Я же просто хотел побродить вокруг и посмотреть на здания… Погодите, а это ещё что?»

Грег остановился и прислушался.

Откуда-то поблизости доносилась негромкая музыка, как будто кто-то играл на струнах. Оглядевшись, жеребец заметил, что стоит рядом с большим белым зданием, у которого выстроилось с десяток медицинских карет, а над входом красуется эмблема в виде красного креста на фоне солнца Селестии.

«Ага, должно быть, тот самый военный госпиталь, в который мне советовала сходить Темпест Шедоу».

Привлечённый музыкой, Грег направился к зданию.

Охранявшие вход солдаты проводили его безразличными взглядами, но останавливать не стали. Наверное, подумали, что серый пони в старательно отчищенной и отглаженной полевой форме просто решил навестить кого-то из сослуживцев.

Грег не стал их разубеждать. В конце концов, не теракт же он пришёл сюда устраивать…

Медсестра на посту в приёмном покое не обратила на жеребца внимания. Перебирая бумаги, она легонько качала головой и тихо напевала себе под нос, не особо умело повторяя разносившуюся мелодию.

Стараясь не шуметь, Грег протрусил мимо и зашагал дальше по коридору.

Музыка раздавалась уже совсем близко. Её звуки, стройные и гармоничные, но без налёта классической тоскливости, будоражили слух, служа неким огоньком, на который Грег, словно мотылёк, двигался в полутьме коридора.

Наконец серый пони вышел в просторную рекреацию – и остановился, привалившись боком к углу стены.

Большое пространство было заполнено другими пони. Некоторые были в халатах, другие – в военной форме, с перевязанными головами, ногами или на инвалидных колясках. Должно быть, тут собралось практически всё отделение.

И все они слушали игру мятно-зелёной единорожки, стоявшей перед ними на импровизированной сцене из коробок. В жёлтом поле телекинеза она держала перед собой лиру и с закрытыми глазами, одной лишь силой мысли перебирала струны.

Мелодия, которую она играла, не была очень уж сложной, но Грег вдруг понял, что не может взять и просто уйти. Необъяснимым образом звонкие переливы лиры захватили всё его внимание, и он не в силах был оторвать взгляд от единорожки и её инструмента.

Весёлый, оживлённый мотив за какие-то полминуты оттеснил в самый дальний угол сознания безрадостные мысли о войне, вселив в душу уверенность вместо тревоги и блаженство вместо уныния. Грег даже обнаружил, что еле удерживается от того, чтобы начать притопывать в такт музыке.

Но вот мелодия взлетела ввысь, завершившись на высокой ноте. Все тут же затопали и засвистели, и Грег с улыбкой также застучал копытами в пол в знак поддержки.

Единорожка кивнула, принимая овации, и подождала, пока шум утихнет, после чего заговорила:

– …И закончить основную часть выступления я бы хотела новой композицией, которую назвала «Время»[1]. Надеюсь, она вам понравится. Может, вы вспомните то, к чему бы желали вернуться, воскресите в памяти то, что вам дорого. А может быть, задумаетесь о чём-то важном, что хотели бы осознать, но до сих пор так и не поняли. И думаю, мелодия, которую вы сейчас услышите, как раз для этого подойдёт.

Настала тишина, пока кобыла готовилась к исполнению. Нипони не смел издать звука, чтобы не потревожить её. Грег также застыл в ожидании, с замиранием сердца гадая, что же сейчас услышит.

Лира издала первый звук. Затем ещё один. Потом ещё один и ещё.

Четыре ноты, сложившиеся в простой мотив. Настолько простой, что в это невозможно было поверить. Но в то же время уже само это вступление затронуло что-то в душе у Грега.

Четыре ноты повторились, однако вторая из них на сей раз вышла намеренно диссонансной.

Единорожка глубоко вздохнула и продолжила играть.

Её неторопливый наигрыш всего лишь на нескольких нотах, рождённых струнами её лиры, заполнил рекреацию, точно аромат парфюма из оставленного открытым флакона. Музыка была тихой, но стучалась как будто прямиком в душу.

Грег сглотнул. Он вдруг отчётливо представил себя жеребёнком, играющим на детской площадке за домом в Мэйнхэттене. Мама сидит неподалёку на скамейке и что-то обсуждает с другими родителями, папа на работе в офисе и вернётся вечером. Со стороны улицы слышен цокот копыт спешащих по тротуарам пони и стук колёс проезжающих экипажей.

С безоблачного летнего неба ярко светило солнце, а от посаженных около кирпичной многоэтажки деревьев доносилось пение птиц…

Это было время, когда будущее казалось светлым и безмятежным. Когда ещё даже не отделился Сталлионград и не вернулась Лунная пони, а Кристальная Империя пребывала в тысячелетнем забвении. Когда самым серьёзным происшествием считалась авария трёх экипажей на Брайдлвее, а чтобы спрятаться от всех страхов, достаточно было накрыться с головой одеялом.

Но самое главное – это был дом.

За который Грег держался и после начала войны – до тех пор, пока его этого дома самым бесцеремонным образом не лишили.

К мелодии, которую играла лира, добавился подголосок; затем единорожка снова вернулась к основной теме, но теперь та звучала громче, а струны резко скрипели от агрессивных рывков. На лбу у мятно-зелёной пони выступил пот, но она, зажмурившись, продолжала играть, не останавливаясь даже для того, чтобы перевести дух.

Внезапно Грег понял, что и сам еле может вдохнуть из-за стоящего в горле кома, а по щеке предательски катится что-то мокрое.

«Да что же это… – подумал он. – Я был так слеп… да и к тому же самоуверен. Говорил о том, что хочу вернуться домой, – но притом отказывался сражаться за это, успокаивая себя тем, что ещё успею… А ведь могу и не успеть. Наоборот, собственным бездействием я только дам Лунному диктату ещё капельку укрепить свою преступную власть в том месте, откуда я родом. И достоин ли я вообще буду туда вернуться, когда всё закончится, зная, что сам приложил для этого не все усилия? Вопрос, что называется, риторический».

Мелодия, дошедшая до своей кульминации, неожиданно оборвалась.

Единорожка вновь одну за другой сыграла те самые четыре ноты, которыми началось её выступление. Затем – так же медленно – следующие четыре, после чего отпустила струны, позволив им звенеть самим, пока не затихнут.

И лишь после этого вздохнула и открыла глаза, окинув взглядом аудиторию.

Сначала тихо, потом всё громче раздался топот аплодисментов. Многие не скрывали слёз, но это не мешало им оглашать пространство свистом и восторженными криками.

Единорожка слегка поклонилась и взглянула на всех уже с улыбкой.

– А теперь, – нарочито бодро воскликнула она, словно желая сгладить пробивной эффект только что прозвучавшей пьесы, – понибудь хочет что-то на бис?

Собравшиеся загалдели, наперебой предлагая варианты.

Грег же молча повернулся и направился прочь.

«Спасибо тебе, кто бы ты ни была, – думал он, идя обратно по коридору. – За то, что открыла глаза и дала возможность всё осознать. Я так долго бегал от судьбы, что в итоге чуть не убежал от самого себя. Кем бы я стал тогда? Брр, даже воображать не хочется…

Чему быть, того не миновать.

Генерал Темпест, я согласен».

– Надеюсь, ты понимаешь, что обратного пути уже не будет, – сказала Темпест Шедоу, роясь в ящике своего стола. – И что отныне и до конца своей миссии ты станешь подчиняться мне и управлению разведки. А сам этот конец может настать очень нескоро… если, конечно, ты до него вообще доживёшь.

– Понимаю, – глухо ответил Грег, сидевший напротив. – Я же сказал, что передумал. Я осознаю всю ответственность… и хочу оказаться полезным.

Они были вдвоём в кабинете Темпест в здании Генштаба Эквестрии. Сразу после случайно услышанного концерта Грег направился именно туда, чтобы больше не раздумывать о том, как правильно поступить. Чтобы очертя голову броситься в очередной омут и вновь круто изменить свою жизнь.

Потому что оставаться в стороне ему не позволяла совесть.

– Тогда подпиши это. – На стол легла новая подписка о неразглашении. – Сам знаешь, секретность никто не отменял. И… – генерал с прищуром взглянула на рядового, – ты же давал присягу Эквестрии, верно?

– Угу, – кивнул Грег, подписывая бумагу. – Через день после той операции в лагере…

Да-а, зрелище Аврора в тот раз устроила хоть куда. Стоя в непривычной для него эквестрийской форме на холодном ветру перед всем выстроенным взводом, он зачитал с бумажки на импровизированном пюпитре из деревянной стойки и алюминиевого подноса написанный аккуратным почерком белой пони текст присяги Гармонической армии.

«Я, Грег Стилсон Меллоу, торжественно присягаю на верность Эквестрии. Клянусь безоговорочно подчиняться воле Принцессы, строго выполнять требования воинских уставов, приказы командиров и начальников. Клянусь достойно исполнять воинский долг, мужественно защищать свободу и независимость Эквестрии и мир между всеми пони».

– Что ж, значит, слова о чести и долге не будут для тебя пустым звуком, – сказала Темпест и достала из ящика несколько папок с досье, отодвинув их в сторону. – Прежде всего хочу обрисовать тебе, что из себя представляет работа разведчика. Ты будешь подчиняться всем приказам из центра, поступающим по скрытым каналам. Любая самодеятельность или легкомысленное отношение к безопасности может привести тебя к гибели. Ни на секунду ты не должен забывать, что находишься в стане врага, – но при этом тебе никак нельзя будет это показывать. Ты должен будешь отыгрывать свою роль так, чтобы никто не заподозрил в тебе лазутчика. Вести себя как один из них. Даже ночью. Даже во сне. Даже думать ты должен научиться как они. Но в то же время оставаться воином Эквестрии.

Если тебе скажут пристрелить беременную кобылу, ты улыбнёшься, скажешь, что сделаешь это в укромном месте, выстрелишь в воздух и дашь ей уйти.

Если скажут изнасиловать жеребёнка – ты ответишь, что подобным не занимаешься.

Если скажут сжечь заживо десяток пони – ты отшутишься, что использовать горючее таким способом в военное время нерационально.

В остальном же ты будешь всецело подчиняться системе. И главное тут, чтобы она полностью не завладела тобой. Потому что одно дело подчиняться режиму и совсем другое – служить его движущей силой, согласен?

– Вы это к чему? – нахмурился Грег.

– Власть, Меллоу, власть. Она развращает, и чем она сильнее, тем больше. Неужели ты думал, что мы закинем тебя туда простым элдэшником? – усмехнулась Темпест.

Грег опустил взгляд.

Действительно, об этом он как-то не задумывался. Отыгрывать кого-то из высоких чинов ему доселе не приходилось, и серый пони не был уверен, удастся ли ему это сделать.

Тёмно-вишнёвая нога в чёрном накопытнике придвинула к Грегу первое досье, и жеребец, кое-как распутав тесёмки, открыл толстую папку. С фотографии, прицепленной скрепкой к первой странице, на него смотрел светло-серый, почти белый земнопони с синей гривой и такими же, как у Меллоу, карими глазами; довольно молодой – но на его лице уже успело застыть выражение презрения ко всему миру, которое было так знакомо Грегу по бывшему начальству из офиса. Рядом был прикреплён, судя по всему, рисунок кьютимарки – лупа и блокнот, что не сильно-то отличалось от свитка с пером у самого Меллоу.

Одет этот неизвестный был в чёрный китель со стилизованными буквами LD на воротнике и знаками различия в виде кометы в петлице и двумя четырёхконечными звёздами на витых погонах. И похоже, что простым служакой он явно не был.

– Знакомься: Ян Данфель, штандартенхуфер Лунной Дивизии… у них это что-то вроде полковника. Сотрудник шестого управления Лунной Канцелярии, которое занимается внешней разведкой. Взят нами в плен к северу от Кантерлота, но у врагов, по нашим данным, числится пропавшим без вести. Говорит, что прибыл на фронт якобы с инспекцией, но на самом деле – чтобы лично встретиться с агентурой, получавшей сведения от информаторов уже с нашей стороны. Всю эту сеть мы, естественно, вскроем и будем кормить дезой, которая нам выгодна, а вот сам Данфель пока побудет в плену. Так что его личина – идеальный вариант для внедрения в закулисье Лунной Республики.

Грег принялся вчитываться в текст досье. Но уже на первых строчках многозначительно кашлянул и воззрился на Темпест.

– Жена? И двое детей? Получается, мне придётся отыгрывать его роль не только на работе, но и дома?!

– А как ты хотел? – фыркнула генерал. – Нельзя выдернуть пони из общества, а затем всунуть обратно, восстановив лишь часть связей с окружением. Нам пришлось применить весь арсенал приёмов, чтобы вытащить из Данфеля как можно больше о его вкусах, привычках, отношении к другим пони и характере. Да, он может показаться довольно мерзким типом, но вряд ли он настолько сложный персонаж, чтобы нельзя было достоверно воссоздать его образ…

– Да, но всё же… Лягать, вы в своём уме?! – Грег ткнул ногой в один из абзацев. – «Вспыльчив, раздражителен, бьёт жену и детей…» И вы предлагаете мне поступать так же, лишь бы не вызвать ни у кого подозрений?! – Серый пони нахмурился. – «Любимая поза в се…» Что?! А это какое отношение имеет…

– Самое прямое, – ледяным тоном отрезала Темпест. – С момента внедрения ты – это он. Во всём. Абсолютно.

– Но…

Темпест Шедоу ударила ногой по столу и резко наклонилась вперёд, нависнув над Грегом. Её глаза сверкнули двумя бирюзовыми айсбергами.

– Если понадобится, – прошипела она, тыча копытом ему в грудь, – ты будешь трахать его жену и надирать крупы его детям. Если понадобится, ты будешь отправлять на смерть сотни других пони, делать мунлайт и во всю глотку кричать «Слава Луне!» Что бы ни случилось, ты будешь делать то, что будут требовать от тебя обстоятельства. И мне плевать, какие оправдания этому ты для себя придумаешь.

Она отстранилась, взглянув на Меллоу сверху вниз.

– Но, как я уже говорила, внутри ты должен оставаться собой и не позволять чужой личности возобладать над твоей собственной. Каждый раз у тебя будет выбор, как поступить. И только от тебя зависит, что из этого выйдет и каким станешь ты сам. Учти: все твои действия будут расследованы, и за любое преступление, пусть даже совершённое под давлением обстоятельств, тебя привлекут к ответственности. Если, повторюсь, ты до этого доживёшь.

– Отличная перспектива, – буркнул себе под нос Грег и отложил папку в сторону. – Зато честно. Я… буду думать, что делаю. И постараюсь поступать лучше. Если вы не собираетесь его возвращать, то пусть хотя бы на время войны Данфель, каким его знают, немного изменится.

– Решать тебе, – ответила Темпест и положила перед собой остальные папки. – Нас будут интересовать любые сведения, которые ты сможешь добыть. В частности, разработка новых видов оружия, а также планы и деятельность высшего руководства. Что, как, когда, где, а главное – зачем они собираются делать.

К серому жеребцу через стол проскользило следующее досье.

Внутри оказалось фото белой пони со светлой гривой и голубыми глазами. На её петлицах взмывали ввысь три кометы, окружённые полумесяцем. Улыбаясь, она вскидывала вверх правое копыто, а её кьютимарка представляла из себя какой-то странный изогнутый крест на розовом сердце.

– Ариана Вагнер, группенхуфер ЛД, главная гестапони. По сути, именно она после Найтмэр Мун является там второй силой. До войны проявляла себя как ярая активистка и выходила на пикеты с лозунгами в стиле «Эквестрия только для пони!» и «Сохраним чистоту нации!» Как итог – была заключена за экстремизм на остров-тюрьму «Райдерс» в Брыклине, но затем амнистирована указом Хорскучер. Не смотри на её улыбку – именно по приказу Арианы устроен весь тот беспредел, который ты испытал на своей шкуре. За ней нужно следить особенно внимательно – но при этом быть крайне осторожным. И готовым к тому, что за тобой будет следить она.

– Что означает её кьютимарка? – спросил Грег. – Я не знаю такого символа…

– О, поверь, его значение пробовали разгадать лучшие умы Эквестрии (я слышала, что даже сама Твайлайт Спаркл), но безуспешно. Что делает эту пони ещё опаснее, ведь мы даже приблизительно не знаем, чего от неё ожидать.

Следующая папка была заметно тоньше, а внутри был почему-то чёрно-белый снимок какого-то фестрала.

– Найт Скай, глава шестого управления Канцелярии. Твой будущий непосредственный начальник. О нём мало что удалось узнать, так как даже сам Данфель не очень-то любил с ним общаться. Умён, решителен, склонен к интригам, и это можно будет попытаться использовать.

Пони из очередного досье Меллоу знал. Ну, как «знал» – слышал по радио её выступления. Причём после Лунной революции и до ареста – чуть ли не каждый день.

– Октавия Мелоди. Министр культуры, науки и образования, а также почётный штандартенхуфер ЛД. В первые дни НЛР по совместительству контролировала СМИ, пока эту задачу не отдали некой Рэрити Моденс. Говорят, что игру Октавии любит слушать сама Найтмэр Мун, поэтому во всей системе у этой пони особое положение. В Лунной Канцелярии она курирует отдел «С» третьего управления, занимающийся вопросами культуры. У Октавии огромное влияние на умы, и этим влиянием она пользуется на всю катушку. А ещё от неё тянутся ниточки к некой организации «Луненербе», о деятельности которой мы практически ничего не знаем. И это тебе также предстоит выяснить.

В последней папке находились данные о светло-оранжевой единорожке с красно-жёлтой гривой. А её кьютимарка в виде двухцветного солнца показалась Грегу едва ли не более зловещей, чем непонятный символ на боку Арианы.

– Сансет Шиммер, командующая силами эквермахта. Удивительно, но о ней ни нам, ни Данфелю вообще почти ничего не известно. Училась в кантерлотской Школе одарённых единорогов, даже какое-то время была ученицей самой Селестии… – Темпест покачала головой. – А потом следы этой Сансет теряются. Точно подтверждено, что года три назад она какое-то время жила в Понивилле… После чего засветилась уже в прошлом ноябре – сразу генералом сухопутных войск Лунной армии! Нет, ну ты можешь в это поверить, а?..

Тёмно-вишнёвая пони вздохнула.

– Как бы то ни было, на мой взгляд, именно она – самая опасная из всех, за кем тебе придётся приглядывать. Не исключено, что Сансет ведёт какую-то свою игру, по сравнению с которой меркнут любые комбинации Найт Ская. – Темпест задумчиво постучала ногой по столу. – Что она могла предложить Лунной кобыле, за что та (а больше просто некому) продвинула эту Шиммер на самый верх?.. В общем, постарайся разузнать всё возможное.

– И мне всё это надо будет выучить? – прищурился Грег, взглянув на выросшую перед ним стопку папок. – В принципе я не против, но… сколько у меня времени?

– Неделя, – отрезала Темпест. – В идеале – три-четыре дня. За это время будут окончательно утверждены детали операции по заброске. Нужно успеть вернуть «Данфеля», прежде чем его отсутствие станет подозрительным. В его досье, кроме прочего, также и твоя будущая легенда.

Она встала и прошлась по кабинету.

– Выносить отсюда тебе ничего нельзя; изучать материалы будешь в моём присутствии. За все эти сведения расстались с жизнью – слышишь, Меллоу? – пять наших агентов и несколько десятков бойцов поддержки. По сути, наша агентурная сеть в Мэйнхэттене сейчас обезглавлена. – Генерал остановилась и указала копытом на Грега. – И новым резидентом должен стать ты. Иначе мы так и будем сопли жевать, не в силах ничего противопоставить своим противникам. Ясно?

И тут Грег сделал то, чего от себя ну никак не ожидал.

Медленно отодвинув стопку досье, он поднялся из-за стола и уже сам взглянул в глаза Темпест Шедоу.

– Я всё понял. Клянусь, я вас не подведу.

А затем поднял копыто к виску.

– Служу Эквестрии.

Над прифронтовой полосой занимался тревожный рассвет. Издали доносилась извечная канонада, похожая на смазанные раскаты грома.

В лесочке у неглубокого оврага прохаживались среди кустарников двое пони в серой форме эквермахта. Их винтовки были закинуты на спины, а отстёгнутые штыки болтались в ножнах на поясе.

Сквозь шелест молодой весенней листвы пробивались негромкие голоса:

– Тихо-то как… Раньше, помнится, тут долбили сильнее…

– Ну канешн – тогда эквестряки прям здесь и стояли. А щас, Дискорд их знает с чего, вдруг отвели войска…

– А мы чего в таком случае не наступаем?

– Здрасьте-приехали! Хошь сдохнуть в первой же волне? А коль они ещё и особый отряд подтянут – «Мародёров» или как их там… – так и вовсе вешайся!

– Погоди… слышишь?

Солдаты остановились и навострили уши. Затем один молча указал в сторону оврага.

Судя по треску ветвей, тот, кто там находился, даже и не думал скрываться.

Взяв оружие наизготовку, бойцы всматривались в прохладные весенние сумерки. То, что они сами были в тот момент на виду, им в голову, похоже, не приходило.

Вскоре из зарослей на склоне выступил тёмный силуэт пони. Пошатываясь и спотыкаясь, неровными зигзагами тот приближался к часовым. Которых, впрочем, даже не видел, смотря в первую очередь себе под ноги.

– Стой! Кто идёт?! – гаркнул один из солдат, направляя на незваного гостя винтовку.

– Стрелять буду! – добавил второй.

Неизвестный остановился и поднял голову. Теперь, когда он подошёл ближе, на нём можно было рассмотреть рваную чёрную форму, а также помятую каску с полумесяцем – такую же, как и на каждом из часовых.

– Да он же элдэшник! – пробормотал один из солдат. – Что он тут делает?..

– А, может, это тот самый важный хрен, которого где-то поблизости на днях потеряли? – предположил другой и крикнул: – Эй, как вас там!.. Назовите имя и звание, чтоб мы знали, как вас величать-то!..

Вместо ответа жеребец в чёрном издал какой-то сдавленный хрип – и завалился на бок, вновь скрывшись в зарослях на склоне оврага.

– Вот же Дискорд!.. – выругался первый из часовых, и они оба подбежали к тому месту, где упал неизвестный.

Тот укатился вниз не слишком далеко, зацепившись плащом за торчащий из земли корень. Глаза светло-серого пони были открыты, лицо и форма измазаны грязью, а на каске была отчётливо видна вмятина в районе макушки.

– Эй, вы там живой?.. – поинтересовался второй солдат и, порывшись в карманах чёрного кителя, выудил такое же грязное, мятое и рваное удостоверение. – Кто у нас здесь?.. Ян Данфель, штандра… штардант… тьфу ты, даже не выговорить! Э, да ты, братец, контужен никак?.. Так, по ходу, это и есть профуканная нашими важная шишка! Давай, потащили! Глядишь, так нам и Лунный Крест за него пожалуют! Ну же… ох ты ж, тяжёлый, зараза…

– Спа… спа… – выдохнул спасённый штандартенхуфер, очевидно благодаря, и потерял сознание.

«Селестия помилуй, как же давно я здесь не был… Хотя почти ничего и не потерял: всё равно с тех пор ничего не изменилось».

И действительно. Утыканный шпилями небоскрёбов и уставленный коробками многоэтажек, под хмурым мартовским небом Мэйнхэттен выглядел так же, как и в декабре. Разве что снега на улицах уже не было – вместо него моросил мелкий дождик, да Лунных знамён стало как будто ещё чуть больше.

Идя по мощёному тротуару, Грег вспоминал, как в последний раз шёл с работы, перед тем как его арестовали. Тогда он ничем не отличался от других пони, спешащих по домам после трудного дня, поэтому не удостаивался даже безразличных взглядов. Все были слишком погружены в себя и свои проблемы, чтобы вдобавок замечать и его. Меллоу просто… не существовало за пределами офиса – для всех, кроме соседки, сдавшей его в копыта гестапони ради жилплощади для племянника.

Теперь же то и дело Грег ловил взгляды, полные опаски и затаённого страха. Завидев его, некоторые спешили отвернуться или перейти через дорогу, а если это нельзя было сделать, то вжимались в стены домов или сворачивали в переулки.

И серый пони знал, в чём тут дело.

Чёрный плащ с притороченным к поясу портфелем и фуражка штандартенхуфера ЛД ни у кого не оставляли желания стоять у него на пути. Сейчас он был для всех символом той устрашающей мощи, которая вот уже четыре с лишним месяца держала в страхе половину Эквестрии.

…Для заброски ему перекрасили шерсть и гриву, а затем специально устроили контузию, выстрелив из орудия рядом с ним на специальном полигоне. Затем, должно быть, перевезли на то место, где был захвачен Данфель. После чего, придя в себя, Грег уже сам наугад выбирался к эквермахту.

Чтобы провести эту операцию, Эквестрии пришлось отвести войска, а потом подтянуть обратно, не давая Лунной армии перейти в наступление. И всё ради того, чтобы один пони, воспользовавшись этим окном, мог добраться до вражеской столицы.

«И теперь у меня нет права их подвести. Хотя… я же сам согласился. Значит, терпи, Грег Меллоу. И не жалуйся».

После внедрения он провёл пару дней в полевом госпитале, потом его отправили долечиваться в Мэйнхэттен. Поначалу трудно было долгое время оставаться в сознании, но позже контузия прошла, и постепенно Грег вспомнил всё, что говорила ему Темпест Шедоу.

Однажды его приходил допрашивать следователь из гестапони, но к тому времени жеребец уже до оскомины затвердил в мыслях собственную легенду, а потому без труда смог ответить на все вопросы.

Зачем был на фронте? Официально – инспектировал личный состав ЛД, остальное – совершенно секретно.

Как получил ранение? Зашёл в лесополосу по нужде, дальше был прилёт. Последнее, что запомнил, – как скатывается по склону оврага.

Поблизости нашли трупы двоих солдат? Что ж, не повезло парням, бывает.

Почему неделю не выбирался к войскам? Ну, пару дней точно пролежал в отключке, затем ещё какое-то время был слишком слаб, но в итоге смог-таки подняться по склону, где его и нашли бойцы стоявшей неподалёку бригады.

Грег ожидал, что придираться будут к каждой мелочи, и заготовил на всякий случай уйму запасных объяснений, но следователь, видимо, удовлетворился его рассказом и вскоре ушёл, пожелав напоследок скорейшего выздоровления.

Навестила его и «жена» – тихая и робкая сине-сиреневая единорожка. Больше всего Грег переживал именно за этот момент, но даже она под слоем водостойкой краски для шерсти и гривы признала в нём того, за кого он себя выдавал. И от этого Меллоу перед ней особенно было стыдно: обманывать, а уж тем более тиранить это милое существо было просто невыносимо.

Однако, пересилив себя, он включился в новую роль и на все вопросы о самочувствии отвечал сквозь губу, изображая брюзгливого мужа. Вайолет Рэйн – так звали единорожку – почти всё время не поднимала на него взгляд, после чего непонятно за что извинилась и поспешила уйти. А Грег, глядя ей вслед, впервые почувствовал себя полнейшим подонком.

Через несколько дней настало время для выписки. Вернувшись к себе «домой» по новому адресу, Меллоу обнаружил в почтовом ящике открытку от шефа с пожеланием здоровья и завуалированной просьбой зайти к нему в первый же день, как появится на работе.

М-да, Найт Скай, похоже, и вправду был тем ещё интриганом.

А между тем Грегу предстояло разыскать связных и подтвердить внедрение, а также получить первые указания.

С этим особых проблем не возникло. Незаметно для «жены» и «детей» испортив в квартире Данфеля радиоприёмник, Меллоу вызвался сам сходить в мастерскую и отдать технику в починку. И в тот же день, подготовив первую шифровку, отправился на Хуфтон-стрит, где, по рассказу Темпест, жили те, с кем он должен был встретиться.

Радистом оказался светло-коричневый единорог по имени Эрвин Смит. Выслушав кодовую фразу про дождь, которого не было, он ответил ожидаемым отзывом о том, что зато не понадобилось брать зонтик, и впустил Грега внутрь.

Пока он осматривал приёмник, к ним вышла жена Эрвина, Кейк Уок. Розовая пегаска с красной гривой и выпуклым беременным животом и впрямь походила на клубничное пирожное. Сам Эрвин отказался от предложенного чая, а вот Грег с удовольствием выпил чашечку и похвалил принесённое печенье. Из вежливости серый пони поинтересовался будущим жеребёнком пары, и Кейк с теплотой ответила, что рожать ей примерно через полтора месяца, а вот кто у них в итоге получился: жеребчик или кобылка, это для них совершенно не важно. Её слова подтвердил и Эрвин, обняв жену, а потом, когда Кейк ушла в другую комнату, занялся передачей подготовленной Грегом шифровки.

«Интересно, знает ли Кейк о том, что её муж работает на Эквестрию? – подумал Меллоу, глядя на ловкие манипуляции единорога с чемоданчиком, в котором находилась нелегальная радиостанция. – Наверное, знает. И, судя по всему, по-настоящему любит его, потому что даже при таком риске быть пойманными всё равно остаётся с ним.

Решено. Пока это будет в моих силах, я сделаю всё, чтобы они были в безопасности».

Завершив все необходимые приготовления, Эрвин стал отстукивать азбукой Хорзе цифры из сообщения Грега.

В качестве шифра «штандартенхуфер» и Темпест условились использовать четвёртый том собрания сочинений Алебастра Кометхуфа, кантерлотского поэта, жившего в первом веке до изгнания Луны, одного из немногих эквестрийцев, не отменённых в Республике. Выбор пал на эту книгу в том числе потому, что она, во-первых, имелась у Данфеля дома, а во-вторых, была почти не зачитанной, так что при обыске внимание на неё вряд ли должны были обратить.

Шифровка, которую Грег скрупулёзно составлял полдня, после чего сжёг листок с исходным текстом, а пепел смыл в уборной, содержала короткое сообщение об успешном внедрении и готовности к дальнейшим действиям.

Юпитер – Афелию
Выписался из больницы. Помню всё хорошо. Скоро выхожу на работу. Жду указаний.

«Юпитером» был он сам, «Афелием» – штаб в Кантерлоте. Что означали эти слова, Грег не знал, но предполагал, что что-то из области астрономии. К тому же ему нравилось, как это звучит: позывной «Юпитер».

На следующий день, забирая «починенный» приёмник, Меллоу получил и ответ из центра:

Афелий – Юпитеру
Отлично. Завтра приступайте к работе. Постарайтесь попасть в архив и получить доступ к материалам. Убедитесь, что за вами нет слежки.

В последнем Грег не мог быть уверен. Для себя он объяснял это тем, что либо у него слишком мало опыта, чтобы заметить «хвост», либо же гестапони умеют шпионить практически незаметно. Впрочем, со своей стороны никаких улик Меллоу до сих пор не оставил, так что и повода цепляться к нему, как он считал, не было.

…Впереди показалась какая-то толпа. Присмотревшись, Грег понял, что это стая примерно из двадцати бэтпони собралась около репродуктора и слушала очередное обращение Найтмэр Мун, и передёрнул плечами. Этот низкий для кобылы, звенящий металлом голос ещё долго будет сниться ему в кошмарах.

А от того, что вещала Лунная пони, Меллоу стиснул зубы и захотел перейти на другую сторону улицы.

– …У наших пони будет работа – а у них нет! У нас будут пенсии и пособия – у них нет! У нас будет поддержка жеребят и пожилых пони – у них нет! Наши дети будут ходить в школы и детские сады – их дети будут сидеть в подвалах! Потому что они ничего не умеют делать! Вот так, именно так мы выиграем эту войну!

Каждое заявление бэтпони встречали радостным писком и громким стуком копыт. Некоторые то и дело начинали скакать на месте или лупить с металлическим лязгом по надетым на голову кастрюлям.

Всё как в том роковом ноябре 1007-го.

«Уроды. Мрази. Ублюдки… – думал Меллоу, приближаясь к сборищу. – Мало им того, что натворила за полгода эта чокнутая кобыла! Как бы им понравилось, если бы то же самое заявили в отношении них? Хотя… да, долгое время они были лишены всего, но в прошлом году им открыто протянули копыто помощи! А чем ответили они? Срывом референдума и погромами! Если бы не винниаполисские культисты, не было бы того митинга в Кантерлоте! Не погиб бы от пули стража фестрал – Луна не превратилась бы в Найтмэр Мун! Всё бы могло быть иначе! Но нет… Почему, почему они всё испортили?! Какой в этом был смысл?!»

Жеребец выругался сквозь зубы.

«Это невозможно понять. Это нельзя простить. Можно только идти до конца, вырвав с корнем эти безумные идеи превосходства над остальными. Зло должно быть уничтожено. Иначе мира нам не видать как своих ушей. И тогда, может быть, они осознают, какую чудовищную ошибку сделали».

– …четыре расы, одна Хорскучер, одна Республика!

Обращение Луны закончилось, и бэтпони разразились свистом, выкриками и топотом. А Грег в это время повнимательнее пригляделся к баннеру, над которым висел репродуктор.

На серебристо-синем фоне был изображён серый фестрал с фиолетовой гривой и светящимися красными глазами, а его пластинчатая броня явно отсылала к временам тысячелетней давности. Рядом находилась надпись: «Слава Шедоу Вингу – герою Первой Лунной войны!»

Этого персонажа Грег знал по книге, которую читал в лагере. Если верить приведённым в ней отрывкам из летописей и исторических документов, Шедоу Винг был во время Войны Двух Сестёр командиром одного из полков Лунной гвардии, который после разгрома основных сил под Вечнодиким лесом отправился на штурм маленькой горной крепости Кантерлот, ставшей тогда временной столицей Эквестрии. Атаку удалось отбить, и в ответ фестралы, прежде чем их загнали в чистое поле и уничтожили, успели вырезать добрую половину деревень в округе. В одной из них лет пятьсот назад даже был устроен мемориальный комплекс.

Но с приходом Найтмэр Мун к власти в Мэйнхэттене эту историю вытащили из небытия, превратив Шедоу Винга и его солдат из мясников в героев, а устроенную ими резню – в отчаянное сопротивление. Откуда-то даже выплыло якобы точное число в тысячу четыреста восемьдесят восемь участвовавших в этом гвардейцев, хотя во всех эквестрийских хрониках цифры назывались лишь приблизительно между пятьюстами и двумя тысячами.

Ещё один гвоздь в крышку гроба исторической правды, затерявшейся в копытотворных легендах.

Тем временем собравшиеся бэтпони начали скандировать:

– Смерть Селестии!

– Режь солнцерылых!

– Белую шлюху на кол!

– Чтоб она сдохла в своём бункере!

– Ночь будет длиться вечно!

– Слава Луне! Бэтпони слава!..

Они немного притихли, заметив проходящего мимо них Грега. Несколько копыт взметнулось в мунлайте. Все словно ожидали его ответа.

В горле тут же застрял огромный ком, а ноги сделались ватными.

«Нет… – подумалось Меллоу. – Хоть я и изображаю сейчас “пони в драконьей шкуре”, но у меня всё же остались принципы. И сделать “от сердца к луне” нога просто не поднимается. По крайней мере, не перед этими».

Жеребец вскинул подбородок и отвернулся.

Он ожидал недовольных криков или, может, что его окружат и припрут к стене, но фестралы опасливо перед ним расступились и даже лозунги свои на время перестали выкрикивать.

«Ну конечно, – усмехнулся про себя Грег. – Видно же, что штандартенхуфер не в настроении, – так зачем злить его ещё больше? А вдруг у него голова болит? Так и вообще застрелить может!..»

Развеселившись, он немного расслабился. Хотя копыто нет-нет да тянулось к кобуре, чтобы расправиться с фанатиками на месте, Меллоу успокаивал себя тем, что ещё успеет. Да и к тому же, на всю эту ораву у него просто бы не хватило патронов.

А между тем он уже почти добрался до Лунной Канцелярии.

Было непривычно подходить к штаб-квартире лунациков в роли сотрудника, а не заключённого. Но Грег пересилил себя и, оправив напоследок свой чёрный плащ, решительно направился ко входу в здание.

Двое пони с пистолетами-пулемётами, охранявшие массивные двери, браво ему козырнули. Меллоу угрюмо кивнул им и, надвинув на лицо фуражку, прошёл внутрь Канцелярии.

Сердце то и дело норовило сорваться в галоп, но жеребец старался не подавать виду. Ведь штандартенхуферу не пристало волноваться. Достигнув своего чина, он должен был уметь идти напролом к любой цели, безжалостно расправляясь с врагами и склоняясь только перед высшим начальством.

Наверное, Данфель таким и был. И теперь его образ действий отчасти стоило перенять и Грегу.

С невозмутимым видом он предъявил элдэшникам на проходной своё удостоверение и, протиснувшись сквозь турникет, направился по коридору к лестнице.

Расположение всех кабинетов он знал досконально. По запросу Темпест из Кристальной Империи прислали подробный план их бывшего консульства, а из рассказов Данфеля удалось выяснить, как здание использовалось теперь. Шестое управление, в котором работал штандартенхуфер, занимало четвёртый из пяти этажей, и чтобы добраться туда, следовало немного поработать ногами.

Но не успел Грег пройти и половины пути к лестнице, как его окликнули.

– Ба! Кого я вижу! Уже готовы вернуться к работе, Данфель?

Грег резко поднял голову, выйдя из собственных мыслей, – и еле удержался, чтобы не выругаться.

Прямо ему навстречу шёл тёмно-синий фестрал в идеально сидящем на нём чёрном костюме. Начальник шестого управления Найт Скай.

– В ином случае я бы остался дома, – проворчал Меллоу, стараясь в точности имитировать интонацию и пассивно-агрессивный стиль общения Данфеля. – Что-то случилось, бригаденхуфер?

– Нет-нет, – расплылся Найт Скай в улыбке, оскалив клыки, – просто захотелось лично встретить своего лучшего сотрудника, а заодно и узнать, так сказать, из первых копыт об итогах вашей поездки.

От его дружелюбного тона Грега пробрала дрожь.

«Да, с ним и правда нужно держать ухо востро», – подумал серый пони и ответил:

– Пройдёмте тогда в кабинет. Не стоит обсуждать важные дела в коридоре, верно?

– Верно, Данфель! – рассмеялся Найт Скай и хлопнул его по плечу, после чего развернулся обратно к лестнице. – Идёмте, расскажете, что вам удалось выяснить.

Они поднялись на четвёртый этаж и, пройдя через дубовые двойные двери, оказались в кабинете Найт Ская.

Как только они расположились за столом, с фестрала вмиг слетела маска наигранного дружелюбия. Он тяжело вздохнул и на секунду обхватил голову копытами, а затем укоризненно посмотрел на Меллоу.

– Ох, Данфель, и за каким сеном вам так приспичило скататься на фронт, а?! – В голосе Найт Ская появились рычащие нотки. – Что, вас настолько не устраивала тихая работа в офисе с донесениями информаторов? Решили поиграть в героя, да? Может, вас в лунабвер перевести – это ведь их поле деятельности?..

– Мне просто надо было услышать всё самому, – ворчливо ответил Грег. – Вы же знаете, что я всегда стараюсь сам проверять поступающие сведения.

– Я это, конечно, ценю, но… – Найт Скай посуровел. – Вы не имели права подвергать себя такой опасности. Всё, из Мэйнхэттена больше ни ногой, понятно? Используйте агентов, если нужно… Так, с нотациями закончили, давайте к делу. Ваши предположения подтверждаются?

Грег едва уловимо вздохнул.

«Вот и момент истины. Большая игра начинается».

– В целом да, – осторожно проговорил он. – Мной получены сведения об активизации разведки чейнджлингов в отношении Олении и Эквестрии. Также в королевстве Кризалис уже объявлена частичная мобилизация. Всё указывает на то, что в скором времени начнётся переброска их войск к границам и подготовка к полномасштабному военному конфликту. Оления долго не продержится, потому как застряла в прошлом веке, так что с ней разберутся быстро. И когда это произойдёт, то целью чейнджлингов станет Эквестрия, которой в таком случае придётся воевать уже на два фронта.

– Отлично, – кивнул Найт Скай. – Что ещё?

– В самой Эквестрии о растущей напряжённости на западе тоже знают. Кантерлот планирует договориться с Ванхувером об интервенции и организации переворота в Олении со свержением короля Йохана и приходом к власти законной королевы Вельвет, однако нашим агентам удалось затормозить эти планы. Одним из сторонников Вельвет является знатный единорог Фэнси Пэнтс, но его пассия, Флёр де Лис, была похищена с требованием сорвать переговоры, так что теперь он приложит все усилия, чтобы помешать намерениям Селестии. Эквестрия просто не успеет сменить власть в Олении и сделать её своей марионеткой до нападения чейнджлингов. Национальный фокус на войну с нами не позволяет солнечным разорваться надвое.

«Как сказал бы Спектр – ложь, звездёж и провокация, – усмехнулся про себя Грег. – На самом деле после откровений Данфеля на след этой Флёр уже должны были выйти, а Фэнси Пэнтсу дали указание, несмотря ни на что, добиваться переговоров. Так что теперь всё зависит от того, согласится ли адмирал Даст Хувер организовать высадку в Хьёртланде».

Тут он поймал себя на том, что улыбается и взаправду. Впрочем, Найт Скай истолковал его улыбку по-своему.

– И, таким образом, война Эквестрии на два фронта становится всё более реальной, – подытожил фестрал. – Браво, Данфель. Не ожидал, что даже будучи раненым, вы привезёте столь ценные сведения. Если план удастся, я даже похлопочу для вас о награде.

– Благодарю, бригаденхуфер, но сейчас это не так важно, – покачал головой Грег. – При том обстреле погибли оба моих информатора из эквестрийских сил, и у меня займёт немало времени найти новых. К тому же понибудь должен позаботиться об их семьях, живущих в Республике…

– Ни слова больше, я займусь этим вопросом, – перебил Найт Скай. – Предоставьте только их личные данные.

– Вот, пожалуйста.

Меллоу порылся в своём портфеле и достал листок, исписанный почерком настоящего Данфеля. Фестрал лишь кивнул и убрал лист в одну из лежащих на столе папок.

«Интересно, – подумал Грег, – я и впрямь помогаю этим пони – или же отправляю их на заклание? С Найт Ская станется использовать их как заложников, чтобы держать меня под контролем. Но пока вроде поводов к этому нет. А в случае чего я постараюсь что-нибудь придумать».

– У вас что-то ещё, Данфель? – поинтересовался Найт Скай.

– А? Да, есть кое-что… – Грег вытащил из портфеля ещё один лист бумаги. – Мне нужна ваша резолюция. Чтобы, так сказать, ни у кого не возникало лишних вопросов.

– Запрос в архив? Так-с, посмотрим, что тут у вас… – Бэтпони пробежался глазами по строчкам, и с каждым мгновением его брови хмурились всё сильнее. – Хм… знаете, вопросы возникли уже у меня. Вот скажите, на кой ляд вам сдались отчёты по разработкам вооружений? Это же вообще дело военных и лунабвера…

– Эквестрия не может не осознавать угрозу открытия в будущем второго фронта с чейнджлингами, – ответил Меллоу заготовленным объяснением. – Поэтому солнечные будут пытаться победить нас как можно скорее и ради этого могут разработать какое-то супероружие… как же это говорится у грифонов?.. а! вундервафлю. Но что конкретно это может быть, у меня нет ни малейшего представления. Поэтому мне хотя бы в общих чертах необходимо ознакомиться с тем, что есть у нас, чтобы знать, где копать.

– А Луненербе? Зачем вам отчёты об их деятельности? Это же просто кучка фанатиков-псевдоучёных, занимающихся какими-то… – Найт Скай прервался, видимо кое-что сообразив. – Ага… значит, вы считаете, что здесь могут быть задействованы они… Но в контрразведку гестапони передавать свои соображения не собираетесь… – Фестрал вновь ухмыльнулся. – Только с больничной койки – а уже затеваете новую игру? – Он шутливо погрозил Грегу копытом. – Но это я в вас и ценю: что вы ни на секунду не забываете о работе. Впрочем, вы же успели отдохнуть, не так ли? Кстати, как жена, дети?..

– Нормально, – дёрнул щекой Грег. – Так вы подпишете или нет?

– Что ж, мне нетрудно. – Найт Скай взял в зубы авторучку и размашисто дописал что-то в низу листа, после чего поставил печать. – Если считаете, что там что-то есть, то вам и карты в копыта. Будет здорово, если сможем обставить лунабвер и гестапони, буде они также заинтересуются этим делом… Мне только не забывайте докладывать о результатах, договорились?

– Конечно, – буркнул серый пони, убирая бумагу обратно в портфель. – Разрешите идти?

– Идите, – махнул передней ногой фестрал. – Если понадобится что-то ещё, дайте знать, я обо всём позабочусь.

Грег лишь молча кивнул и, поднявшись из-за стола, направился к выходу.

Однако спиной он ощутимо ловил оценивающий взгляд Найт Ская.

– Надеюсь, вы знаете, что выносить документы из зала категорически запрещено? – спросила строгая кобыла со знаками различия штурмхуфера, сгружая огромные стопки папок с тележки на стол перед Грегом. – Равно как и делать любые заметки или использовать кристаллы памяти?

– Разумеется, – холодно кивнул тот. В мозгу сразу всплыли бессонные ночи в кабинете у Темпест в окружении столь же тщательно охраняемых материалов. – Вам помочь?

– Да уж спасибо, не нужно, – фыркнула пони, выкладывая последнюю стопку документов перед лицом у Грега. – Может, это вам скорее помочь разобраться во всём этом бумажном море?

Меллоу окинул взглядом занявшие почти весь стол метровые башни секретных данных. «Это не море, а горный хребет какой-то», – подумал он с едва слышным вздохом.

– Нет, – буркнул он, – сам справлюсь.

– Я, конечно, понимаю, что это не моё дело, но… – кобыла помедлила, – штандартенхуфер, зачем вам все эти документы?

– Вот именно – не ваше понячье дело, – отрезал Грег и сверкнул глазами на сотрудницу архива. – Возвращайтесь к себе за стойку и продолжайте там клопать на свои журналы. А мне не мешайте.

– Хорошо, сэр, – процедила та и, катя перед собой пустую тележку, удалилась к своему рабочему месту.

Однако Меллоу отчётливо расслышал, как она пробормотала себе под нос:

– Вот урод…

Можно было прикопаться ещё и к этому, закатив настоящий скандал, коих порой не чурался Данфель, но Грег не стал. Вместо этого он лишь покачал головой и вновь посмотрел на ожидавшие его бумажные завалы.

«Селестия… Я знал, что подпись Найт Ская поможет мне получить доступ ко многим тайнам… но не настолько же! Я рассчитывал уже через пару дней дать Центру предварительный отчёт – а тут же придётся возиться не меньше месяца! А время-то идёт…»

Серый пони глубоко вдохнул – и медленно, через рот выдохнул.

«Ну да ладно. Не впервой… Спокойно. Представим, что мне всего лишь сказали разгрести накопившуюся отчётность в офисе… скажем, оставшуюся от сотрудника, ушедшего на больничный. Причём без конкретных сроков; просто – чем быстрее, тем лучше. Но при этом чтобы я ничего не пропустил. Та-а-ак… знакомое ощущение… Ну что, сосредоточился? А теперь – за работу».

С этими мыслями Грег встал задними ногами на стул и зубами стянул с верха ближайшей стопки первую папку.

Уже через час голова у Меллоу шла кругом от обилия страшных секретов, к которым ему довелось прикоснуться.

Даже несмотря на авторитет Найт Ская, доступ Грегу предоставили только к публичным отчётам министерства вооружений и военного производства, а также к донесениям сотрудников шестого управления. Но и этого, как оказалось, хватило с лихвой.

Конечно, Грег предполагал, что одни отделы и службы будут подсматривать за работой других через своих пони, – но об истинных масштабах слежки даже не подозревал. Более того – ему до сих пор было трудно в это поверить.

Друг за другом следили буквально все.

Внешняя СД, в которой работал Данфель, являлась объектом внимания со стороны внутренней, и наоборот; гестапони постоянно перетягивали одеяло у криминальной пониции; за всеобщей грызнёй пристально наблюдали лунабвер и административные службы[2]. И казалось, что над всей этой вакханалией паранойи и взаимной ненависти разносится гулкий смех единственной, кому это было выгодно, – бесноватой Лунной кобылы.

«А вдруг и эту бездельницу приставили сюда, чтобы шпионить? – подумал Грег, бросив взгляд на сотрудницу архива. Перебирая бумажки, та и вправду время от времени отвлекалась на чтение журнала с картинками весьма интересного содержания. – Интересно, а Ариане седьмое управление выдаёт данные о посетителях архива?.. Я бы не удивился. Да и какая разница – ведь я уже здесь. А значит, должен исходить из того, что следят и за мной. Как минимум в этом здании точно».

Серый пони вздохнул и посмотрел на разложенные перед ним папки.

С другой стороны, у тотальной шпиономании было и преимущество. Если из официальных отчётов удавалось узнать только общие сведения и цифры статистики, то вот донесения соглядатаев Найт Ская открывали куда более детальную картину. Ещё бы – следя, к примеру, за агентами гестапони в службах безопасности предприятий, оперативники «шестёрки» предоставляли не только свои наблюдения, но и немалую часть чужих.

И от того, что выносили на свет эти внедрённые информаторы, у Грега дыбом вставала грива.

За время службы под началом Авроры серый пони привык думать, что Эквестрия – особенно с учётом отряда Эпплснэка – в плане разработок оружия немного опережает Республику. Казнозарядные «Лилии» уже повсюду заменялись на магазинные «Лаванды», с каждым месяцем совершенствовалась конструкция боевых сёдел; наконец, появлялись образцы автоматического оружия по типу тех же пистолетов-пулемётов и первые прототипы магических винтовок на многозарядных кристаллах. Но до массового применения новейших моделей было ещё далеко.

В Лунном же государстве выбрали совершенно иную стратегию.

С колотящимся сердцем Грег читал о том, как с конвейеров военных заводов Мэйнхэттена и Филлидельфии сходят десятки тысяч автоматических штурмовых винтовок под кодовым названием «Молния» и копятся на секретных складах, до которых эквестрийские бомбардировщики никак бы не смогли дотянуться. И похоже, объяснение этому было только одно.

«Наступление! Они планируют большой контрнаступ по всему фронту! – Меллоу бросило в холодный пот, и он поспешно вытер лоб рукавом кителя. – Не прямо сейчас, там же кругом грязь… а вот летом… Я должен передать эти сведения в Центр как можно скорее. Иначе Эквестрия может просто не выстоять».

По танкам и самолётам каких-то особых прорывов на первый взгляд не было. Так же, как и в Эквестрии, разрабатывались новые модификации лёгких и средних моделей; на всякий случай Грег сделал себе мысленную зарубку пристальнее следить в том числе и за этими направлениями развития. Кроме того, создавались и первые версии укреплённых бронемашин, которые могли бы стать хорошим подспорьем для прорывов линии фронта.

Что заставило нахмуриться уже всерьёз, так это мелькнувшая пару раз аббревиатура «РСЗО». В надежде найти больше сведений Меллоу перерыл по три раза все отчёты за последние три месяца. Однако ни что это такое, ни как это можно применить, больше ничего нигде не рассказывалось. «Надо будет нашим сообщить. Может, они расшифруют», – подумал Грег, откладывая очередную папку.

Но самым подозрительным было даже не это.

Довольно часто, в самых неожиданных местах всплывало имя, которое жеребец почти что не ожидал здесь увидеть.

На множестве документов стояла резолюция генерал-полковника эквермахта Сансет Шиммер.

Нет, можно было предположить, что командующая сухопутными войсками будет отслеживать подготовку к перевооружению её армии… Но из донесений косвенно следовало, что новое оружие чуть ли не проектируется под надзором этой вездесущей светло-оранжевой единорожки.

Ещё одна тайна, которую предстоит разгадать.

Выделялись из общей кучи светло-коричневых папок две небольшие стопки: зелёная с подписью «Проект “Мэйнхэттен”» и серая – «Проект “Горизонты”». Обе – под грифом «совершенно секретно, особой важности».

У Грега даже копыта подрагивали, когда он касался обложек из плотного гофрированного картона и сургучных печатей на крепко завязанных тесёмках. Эти сведения, безусловно, были и в самом деле важны настолько, что за них и голову было отдать не жалко, если это поможет нации выжить.

«Да они просто грёбаные читеры! – размышлял он, читая ошеломляющие своим содержанием документы. – Весь мир – это, по сути, карта для большой стратегической игры, в которой правители соревнуются, чья же страна когда-нибудь захватит все остальные… Дивизии – всего лишь фигурки пони, грифонов или других существ, передвигаемые туда-сюда… Если какая-нибудь погибнет, то её просто уберут с доски. А потом вычтут десяток тысяч из цифры ресурса жителей и поставят новую на её место.

И технологии обеспечивают баланс сил и уровня развития стран… А эти лунные мрази точно получили откуда-то огромный кусок знаний из будущего и теперь применяют их! Читеры, одним словом…»

Про Луненербе также была отдельная кипа бумаг. Но, лишь глянув на первые страницы, Грег захотел тут же захлопнуть папку и больше её никогда не открывать. Будничным, скупым профессиональным языком в ней описывались подробности экспериментов над живыми пони! Меллоу едва не замутило от описаний того, как сумасшедшие учёные применяли на пациентах тёмную магию, – благо часть методик была скрыта кодовыми обозначениями. Но и открытого текста было достаточно, чтобы даже архивистка обернулась на мучительно дышащего сквозь зубы серого пони.

«Я их уничтожу, – пообещал себе жеребец. – Найду, где они проводят свои мерзкие опыты, и… Может, и не убью их самих, но уж точно сделаю так, чтобы они больше не могли навредить нипони. Разнесу там всё к Дискорду, и дело с концом. А этих в Кантерлот переправим – пусть держат ответ за то, что натворили».

Имя главного из этих извергов он установил быстро – Гизмо Пойндекстер. Упоминавшуюся в отчётах какого-то проекта «Стальной Пони» некую Беатрикс Луламун, «доктора медицины», он также решил запомнить.

Закрыв неизвестно какую по счёту папку, Грег откинулся на спинку стула и перевёл дух. Сердце всё ещё учащённо билось, но дрожь в ногах уже постепенно сходила на нет. Столкнуться с такими тайнами и впрямь оказалось тем ещё испытанием.

Над ухом кашлянули, и Грег еле удержался, чтобы не подскочить. Резко обернувшись, он встретился взглядом с сотрудницей архива, которая даже отступила на пару шагов от свирепого выражения на лице псевдо-Данфеля.

– Предупреждать надо, когда подходишь, дура!.. – процедил он. – Ну, чего тебе?

– В-восемь вечера, штандартенхуфер, – ответила кобылка, слегка опомнившись. – Архив закрывается для посетителей…

– Что ж… – Грег поднялся из-за стола, и штурмхуфер вновь отшагнула прочь. – Зарезервируйте для меня эти материалы. Если у кого-то возникнут вопросы, пусть обращаются к бригаденхуферу Скаю. На этом всё.

Он снял со спинки стула свой плащ и фуражку и, на ходу одеваясь, направился к выходу, чувствуя себя при этом последней сволочью.

Действительно, серый пони и не заметил, как настал вечер. В коридорах горели лампы, да и служащих в чёрной форме туда-сюда ходило даже меньше, чем утром.

Зевнув, Грег понял, как же сильно он вымотан. Он отыгрывал свою роль по-настоящему всего один день – и уже скучал по временам, когда вместе с Авророй и Спектром укреплял занятый ими лагерь.

Однако главное испытание было ещё впереди. Ведь изображать сварливого полковника на службе – это одно, и совсем другое – копировать поведение домашнего тирана.

«Подумаю об этом потом, – вздохнул Грег, спускаясь по лестнице. – Не знаю, как поступлю, но я не буду таким, как Данфель. Его семья заслуживает кого-то получше…»

– Задумались о чём-то, штандартенхуфер? – раздался вдруг рядом мелодичный голос.

Вынырнув из мыслей, Грег хотел уже было гневно рявкнуть на его обладательницу… но, подняв голову, чуть не споткнулся на нижней ступеньке. Пересохшее горло напомнило жеребцу, что он не пил весь день, но на это он обратил внимание лишь мельком.

В паре шагов от него стояла Октавия Мелоди. Должно быть, шла по коридору с другой стороны и случайно оказалась в этот миг около лестницы. Грег невольно залюбовался точёной фигурой серой кобылки в идеально отглаженном чёрном кителе и элегантной юбке, приоткрывавшей её кьютимарку, – но тут же одёрнул себя. «Она военный преступник. Не забывай это. А сам ты всё ещё на работе».

– Есть немного, – буркнул он, передёрнув плечами, и сошёл наконец с последней ступеньки. – Первый день как возвращаюсь к делам после… незапланированных выходных…

Октавия усмехнулась. Похоже, она была осведомлена о причине этих «выходных» не хуже Найт Ская.

– Ясно. Тогда не буду вас задерживать. Удачи с делами.

– Всего доброго, – кивнул Меллоу и зашагал к выходу из здания.

«Интересно, а она-то что здесь забыла?.. Ах да, на втором этаже ведь есть представительство третьего управления… Или… – взгляд Грега метнулся назад: Октавия направлялась в уборную для кобылок, – что, если она приходила к Ариане? Или к Найт Скаю? Какую игру ведёт она сама? И… Темпест говорила, что Луненербе… Арргх, да что всё так сложно-то, а? Я уже сам параноить так начинаю…»

Пройдя мимо козырнувших ему охранников, Грег вышел через массивные двери и спустился с крыльца. Вдохнул полной грудью влажный прохладный воздух, глянул на свисающие с крыши по бокам от входа лиловые стяги, поморщился – и пошлёпал по набравшимся за день лужам в сторону чужого дома, где ему предстояло жить ещё очень и очень долго.

Настроение, и без того болтавшееся весь день чуть выше дна, испортилось окончательно.

«Да, правильно Темпест говорила, – думал Грег, лавируя между лужами и спешащими пони. – Власть действительно развращает. Но как, как же мне остаться собой, когда целый город так похож на тюрьму и готов подавить любого, кто попадёт в эти сети?..»

На пути попался блокпост гестапони, которые проверяли у всех документы. «Странно, ещё утром их не было… Значит, успели поставить днём. Но зачем?»

Подойдя к жеребцу в чёрной униформе, Грег протянул своё удостоверение. Гестапони бегло просмотрел документ, затем глянул на Грега, будто сверяя его лицо с фотографией, после чего отдал честь и вернул ему удостоверение.

– Можете проходить, штандартенхуфер. Приятного пути.

– По какому поводу здесь стоите? – ворчливо буркнул Меллоу, убирая пропуск в карман.

– Плановые мероприятия по обеспечению безопасности, – отрапортовал гестапони. – Выявление лиц с поддельными документами или неэквестрийского происхождения.

«Ну конечно, – фыркнул про себя Грег. – Это уже не “Республика только для пони”, а нечто в духе “Ты не пони, если из Сталлионграда”… Может, Найт Скаю пожаловаться? Сказать, что эти проверки ущемляют права не только мои, но и законопослушных граждан?.. Посмотрим, есть ли у шефа влияние на Ариану…»

– Отлично, – кивнув, произнёс он вслух. – Продолжайте.

– Есть! – Гестапони сделал мунлайт. – Слава Луне!

Как бы ни было противно, однако на этот раз пришлось ответить. Грег вскинул вверх правое копыто и прошёл мимо блокпоста, желая вымыть не столько ногу, сколько самую свою душу.

Почти стемнело, и на улицах, над которыми дотлевали унылые дождливые сумерки, зажглись фонари. Шагая от одного островка света к другому и любуясь бесчисленными отражениями огней в лужах, Грег ощутил, как цепи безысходности, сковавшие его сердце, немного расслабились.

По крайней мере, он всё ещё жив. Более того – даже не пойман. А значит, может всё-таки что-то здесь изменить.

До дома Данфеля оставалось уже не так много. Штандартенхуфер жил далековато, чуть ли не в пригороде, но машиной пользовался нечасто, предпочитая ходить пешком. И Грегу волей-неволей пришлось перенять и эту его привычку.

«А так было бы удобно… Хотя… я же водить не умею… ну, то есть представляю примерно, как это делается, но сам никогда не пробовал…»

– Эй! Псс!.. – послышалось вдруг где-то поблизости.

Меллоу аж остановился от неожиданности и покрутил головой, ища взглядом говорившего.

А когда нашёл, то ощутил, как засосало в животе от нехорошего предчувствия.

Из тёмного проулка между домами ему украдкой махал гестапони.

«Что это? Арест? Меня раскрыли? – Грег судорожно вздохнул. – Но я же ничем вроде себя не выдал… Может, за мной следили, когда я относил приёмник?.. Или это какая-то интрига Найт Ская?»

Как ни крути, развеять подозрения можно было только одним способом.

Грег огляделся и, удовлетворившись безопасным количеством пони вокруг, осторожно направился в сторону проулка.

Единорог со знаками различия унтерхуфера ждал его за углом дома. Когда Меллоу подошёл поближе, гестапони внимательно его осмотрел, взглянул ему в глаза – и неожиданно улыбнулся.

– Меллоу… фух, это всё-таки ты. Я…

Договорить он не успел. Одной ногой Грег прижал его за горло к стене, а другой вытянул из кобуры пистолет Данфеля и схватил в зубы, наставив на унтерхуфера.

– Офхува фы вефя внаеф? Говофи!

– Я… аг-х… – прохрипел тот. – Д-допрос… Зик-х…

– Что ты несё…

В памяти внезапно всплыли картинки из прошлого.

Врывающиеся в квартиру пони… вымпел с Игр, о который вытирают копыта… поездка по городу в воронке… вкус крови во рту от ударов Зика…

И наблюдающий за всем этим со стороны невзрачный унтерхуфер…

Глаза у Грега распахнулись в неверии. Нога на шее единорога расслабилась, и тот, хрипя и кашляя, упал обратно на все четыре.

– Ты что, следил за мной? – спросил Меллоу, убрав пистолет. – Тебе приказали? Кто?

– Ах-х… кха… не знаю, просто сверху поступил приказ наблюдать за… уфф… за штандартенхуфером Данфелем после того как… как тот вернётся с фронта… – затараторил единорог, стараясь отдышаться. – Двое приставлены вести тебя утром, а мы с Зиком – вечером…

– Зик? Зик Хантер? – Грег похолодел. – Ты о нём сейчас говоришь?

– Да, да… ух… он сейчас по нужде отошёл, сказал, что скоро вернётся, вот я и решил…

«Похоже на правду, – отметил Грег, посмотрев на табличку с номером дома. – Где-то здесь была моя… а теперь уже, наверное, его квартира.

Значит, я и в самом деле у Арианы под колпаком. А ещё – на грани провала».

– Как ты меня узнал? Откуда была утечка?..

Унтерхуфер с улыбкой пожал плечами.

– Голос, глаза, походка… Много всего. У каждого пони есть свои уникальные черты, которые очень сложно изменить. А с моей стороны – обычная наблюдательность.

– Понибудь ещё знает, кто я? Зик, например?

– Нет, нет… я не рассказывал нипони.

– Почему? – прищурился Грег. – Хочешь держать меня на крючке? Не проще ли мне тебя пристрелить? И уж поверь, мне за это ничего не будет…

– Я вам не враг. Я… – единорог вздохнул, – с самого начала… ну, не был особо за Республику, вот…

– И поэтому пошёл в гестапони, – с сарказмом заметил Меллоу. – Мне-то не рассказывай.

– Да послушайте же!.. Здесь нет иного выбора, просто нет! Либо ты идёшь в ногу со всеми, либо ты труп! Мне правда не нравится то, что происходит, но изменить это я никак не могу! – Голос унтерхуфера звенел от обиды. – Я даже Зика не смог тогда остановить, когда он тебя… вас мутузил… Всё, что мне оставалось, – это смотреть! Я… – Он всхлипнул. – Я не мог ничего сделать…

– И зачем ты рассказал это мне? Почему не сдал своему начальству, чтобы продвинуться по службе?

– Я хочу вам помочь. – Единорог с надеждой взглянул на Грега. – Не знаю, чем вы там заняты, но уверен, что это правильно. Если что, вы можете на меня положиться. Пусть я и не могу открыто идти против системы, однако меня будет греть мысль, что хотя бы так я делаю что-то хорошее.

Унтерхуфер вновь улыбнулся, и Грег вздрогнул, поняв, что просто не может ему не верить.

«Когда-нибудь моя доверчивость меня погубит. Но очень надеюсь, что не сейчас».

– Как тебя зовут? – спросил Меллоу.

– Свифт Сноу, унтерхуфер ЛД, Мэйнхэттенское отделение гестапони, – ответил единорог, задрав подбородок. – Поверьте, я на вашей стороне. Так что можете не беспокоиться… – Он посмотрел на свои накопытные часы и охнул. – Селестия, Зик же скоро должен вернуться!.. Этого разговора не было, – быстро сказал он Грегу. – Идите вперёд, быстрее!

Меллоу подавил вспыхнувшее было напоследок стремление всё-таки его пристрелить и просто кивнул. А затем вышел из проулка и решительно зашагал к дому Данфеля.

«Первый день… – пронеслось в голове. – И уже столько всего. Как долго я протяну здесь живым и… не сломаюсь ли? Посмотрим. Главное – связаться с Центром. Если я стану шестым в их похоронном списке, то не за просто так.

Найт Скай может строить из себя гроссмейстера, но и я не копытом деланный. Вот и проверим, хватит ли у них всех ума меня раскусить, как это сделал Сноу. Если же нет, то на победу в войне им можно и не рассчитывать».

С неба опять начало накрапывать. Капли стекали по чёрному плащу, и Грег вдруг понял, что тот сделан из кожи. А вот из чьей – желания выяснять как-то не возникло.

С ключом от квартиры, как и утром, пришлось повозиться. Он с трудом проходил в скважину, а при повороте замок протестующе скрипел, словно не желая пускать домой жеребца, который, видимо, уже давно своим домом не занимался.

«Надо будет мастера вызвать, – подумал Грег, всё же совладав с дверью и проходя внутрь. – А то мало ли, вдруг здесь и замки самому менять запрещено, штраф десять тысяч битсов?»

Хлопнув по выключателю, он зажёг свет в прихожей и, пока снимал и вешал плащ, с которого на оттёртый до блеска пол неминуемо начало капать, окинул взглядом своё новое жилище.

Прихожая с вешалкой и выстроившимися у стены зонтами и четырьмя парами резиновых сапог: большими, поменьше и двумя совсем маленькими; далее коридор с несколькими дверьми. Налево – санузел, прямо – кухня, по правое копыто – три комнаты: детская, спальня и кабинет. Всё прямо-таки сверкало ослепительной чистотой; судя по всему, Данфель был аккуратистом, не терпевшим грязи в собственном доме, но, похоже, возложил он эту обязанность на жену. И строго следил за тем, чтобы его желание безукоризненно выполнялось.

Из детской высунулась мордочка Вайолет Рэйн. Глаза единорожки расширились, а сама она чуть сжалась под внимательным взглядом Грега.

– Здравствуй, – тихо прощебетала она, и от затаённого страха в её прекрасном голосе у серого жеребца в который раз уже сжалось сердце. – Ты сегодня поздно… Ужин на плите – твои любимые голубцы с сеном.

Её взгляд упал на расплывающуюся под плащом лужу.

– Постой, я сейчас вытру…

– Не надо, – пробормотал Грег, – само высохнет.

Он прошёл мимо изумлённо посмотревшей на него единорожки и закрылся в ванной, где под струёй воды яростно принялся оттирать копыта от уличной грязи.

Не потому, что был таким же чистюлей, как и настоящий хозяин этого дома. Было бы просто преступлением ходить немытыми ногами по столь тщательно отдраенному полу, обесценивая труд «своей» забитой жены и матери «его» детей.

Выйдя из ванной, Грег проследовал на кухню. На плите и в самом деле стояла сковородка с четырьмя капустными рулетиками, из которых восхитительно пахло жареным сеном. Душу снова кольнуло оттого, как старается Вайолет для своего «подменённого» мужа.

Взяв чистую тарелку и вилку, серый пони выложил себе голубцы и, сев за стол, начал с удовольствием их уплетать. Готовила единорожка просто волшебно; возможно, без магии тут и в самом деле не обошлось. Капуста не была ни слишком жирной, ни пересоленной, а сено хрустело на зубах аппетитнее, чем в любых бургерах.

Когда тарелка опустела, Грег даже пожалел, что восхитительный ужин закончился, – но тут же понял, что и так объелся. Вайолет прошмыгнула на кухню и быстрее, чем он смог бы её остановить, собрала грязную посуду и принялась мыть.

Меллоу невольно залюбовался её тонкой фигуркой в синем домашнем платье, из-под которого открывался вид на мило покачивающийся фиолетовый хвостик и задние ножки, однако немедленно себя одёрнул.

«Я не могу… не вправе смотреть на неё… так…»

Пока единорожка возилась со сковородкой, Грег налил себе чаю – и, выхлебав обжигающий горький напиток в пару глотков, направился прочь.

В кабинете он сбросил давивший на плечи китель и повесил на спинку стула, а сам плюхнулся на диван, обхватив копытами голову.

«Что я делаю… что я делаю?! Как мне вести себя?! Я уже представляю, каким был Данфель, и копировать его поведение просто не мо-гу!»

Из коридора послышался робкий цокот, и Вайолет, приоткрыв дверь, заглянула внутрь:

– Дорогой…

– Что? – резко обернулся к ней Меллоу.

Должно быть, на его лице отразилось что-то «данфелевское», так как единорожка сразу же стушевалась:

– Извини, я…

И попятилась, как будто стремясь поскорее исчезнуть.

Тут уже Грег не вытерпел. Он вскочил на ноги, подбежал к двери и распахнул её. Вайолет в ужасе замерла на пороге, точно ожидая удара. И казалось, собиралась зажмуриться.

Но вместо этого… Грег обнял её. Он чувствовал, как напряжено под его копытами её тело, готовое сжаться, свернуться в плотный клубок для защиты…

Однако защищаться сейчас было не от чего. И потому единорожка постепенно расслабилась, тихо выдохнув ему в плечо.

– Прости… – прошептал он ей на ушко. – Столько дел накопилось, что я сам не свой… Знаешь, я тут подумал… – Он тяжело вздохнул. – Наверное, я был ужасным пони.

– Нет, о чём ты… – пролепетала она и попыталась вырваться…

Но остановилась, когда Грег нежно погладил её по спине.

– Я знаю, ты боишься это сказать, но это так. Прости меня. Я… постараюсь быть лучше. Добрее… Честно. Вот увидишь. Я… – «Как трудно, как же трудно это сказать!..» – Я люблю тебя, Вайолет.

– И я тебя, Ян, – еле слышно произнесла она.

– Что-то случилось? Ты… чем-то расстроена?

– Да… Рэнди сегодня простудился. Думаю, они с Санни вчера открывали окно на ночь, а там дождь… Даже школу пришлось из-за этого пропустить. Зайдёшь к ним сегодня?

– Хорошо, – выдохнул он. Затем, слегка отстранившись, посмотрел ей в лицо.

Вайолет потупилась, но Меллоу ногой приподнял её подбородок и взглянул в её блестящие от слёз голубые глаза.

– Ничего не бойся, – мягко произнёс он. – Я больше никогда тебя не обижу. Клянусь чем хочешь.

«По крайней мере, пока не закончится война и не вернётся реальный Данфель, – подумалось Грегу. – Или пока меня не раскроют. Получается, я сделаю ей только больнее своим обманом! – Захотелось завыть от досады на самого себя, но серый пони подавил это желание. – Аргх, как всё сложно… Почему я не могу хотя бы подарить ей надежду?!»

– Ты и вправду изменился, Ян, – сказала Вайолет. – Это… твоя командировка так на тебя повлияла?

Меллоу кивнул.

– Да. Побывав на фронте и едва не погибнув, по-иному начинаешь смотреть на жизнь… и на пони, которые тебя окружают. – «Хотя бы в этом врать не пришлось…» – Сейчас зайду к Рэнди. Только… переоденусь с работы.

Он отпустил сиреневую единорожку и направился в спальню, где в шкафу точно должен был лежать комплект домашней одежды.

Сняв и повесив рубашку, Грег выбрал из аккуратнейшим образом, без единой складки разложенных вещей белую футболку и чёрные семейные шорты. Вроде бы Данфель предпочитал носить дома именно их, но точно серый пони уже не помнил.

«Да и какая разница, вряд ли Вайолет решится на это мне указать, – подумал Меллоу… и устыдился собственных мыслей. – Что со мной… я и правда начинаю уже думать как этот урод конченый?! Темпест была права… Нет, надо держаться. К тому же, странно было бы вообще объяснять выбор одежды дома. А значит, зря я об этом волнуюсь».

Выйдя из спальни, он уголками губ улыбнулся «жене» и шагнул в сторону детской…

Внезапное осознание шибануло его как током, отчего он замер, уже протянув копыто к дверной ручке.

«Я сейчас должен войти к незнакомым мне детям и притвориться, что я – их папа. – На лбу у серого жеребца выступила испарина. – Так только какие-нибудь похитители жеребят делают… О-ой, и зачем я согласился на эту авантюру?..»

– Д-дорогой? В-всё в порядке? – спросила за спиной Вайолет.

Вспомнив, что в коридоре он не один, Грег тяжело вздохнул.

«Обратного пути нет. Мне придётся туда зайти».

– Да… извини. Просто задумался, – ответил он и толкнул дверь комнаты.

Та не поддалась, словно была заперта.

Секунду-другую Меллоу таращился на дверь, а затем сделал фейсхуф и потянул её на себя. С лёгким скрипом она открылась.

В детской было темно, однако из коридора падала узкая полоса света. Присмотревшись, Грег различил две кроватки у дальней стены – и блеснувшие во мраке испуганные глаза жеребят, уставившиеся на него.

– Папа, это не я, это Рэнди всё!.. – затараторила светлая земная кобылка, привстав на постели. – Это он придумал на дождь посмотреть, я ни при чём!..

– Да что ты врёшь-то… апчхи! – гнусаво ответил ей синеватый жеребчик-единорог на пару лет младше неё и шумно высморкался. – Можно подумать, ты не хотела!..

В мозгу сразу всплыли имена и характеристики из досье.

«Санни Смирк, девять лет. Болтливая и непоседливая интриганка. Спасалась от наказаний, ябедничая на брата. Старается хорошо учиться и в целом поддерживать образ “правильной” кобылки. Кьютимарки нет. Любимое занятие – рисование.

Рэнди Кранч, семь лет. Тихий и робкий интроверт. В раннем детстве был капризным, но после “воспитательных методов” Данфеля стремится привлекать к себе как можно меньше внимания. Учится средне, за что время от времени огребает. Не склонен ко лжи, никогда не жаловался на сестрёнку, но и не выгораживал её. На левой задней ноге шрам от удара пряжкой ремня. Кьютимарки нет. Любимое занятие – чтение».

– Тихо, дети, – произнёс Грег, и жеребята вмиг затихли. А выражения на их мордашках сделались ещё более испуганными.

«Надо срочно что-то менять. Как-нибудь разрядить обстановку, что ли. Вот зачем они так на меня смотрят?.. Хотя, судя по всему, у них ещё нет такого “стокпоньского синдрома”, как у Вайолет…»

– Не надо ссориться, – продолжил он, садясь на табурет у кровати Рэнди. – Как есть, так есть. В конце концов, учатся всегда либо на чужих ошибках, либо на своих. – Грег повернулся к изумлённо глазевшему на него жеребёнку. – Завтра оставлю вашей маме денег на молоко с мёдом. Выпьешь – и быстро поправишься.

– Пасиб… – шмыгнул носиком Рэнди. – Пап…

– Что?

– Это, ну… можешь почитать нам книжку? Пожа-а-алуйста…

Жеребёнок включил ночник, и Грег заметил лежавшую на тумбочке тонкую книженцию.

– Хорошо. Ну-с, что тут у нас…

Меллоу взял книжку и взглянул на обложку.

Большую часть последней занимала картина фиолетового ночного неба со светло-розовыми кружками звёзд. Яркий полумесяц висел над холмистой равниной, на которой угадывалось поле битвы. В свете ночника Грег даже разглядел пятна крови и валяющиеся в траве шлемы – и внутренне передёрнулся. «Кто вообще даёт детям читать такое?..»

Имени автора не было; вместо этого под луной выделялось заглавие, выполненное вычурным белым шрифтом: «Лунные сказки». Меллоу перевернул книжку. На заднике обложки внизу мелкими буквами было написано: «ОДОБРЕНО МИНИСТЕРСТВОМ НАУКИ, ОБРАЗОВАНИЯ И КУЛЬТУРЫ». Рядом размещался и логотип министерства – скрипичный ключ в окружении полумесяца и трёх звёздочек между его концами.

Стилизованная кьютимарка Октавии Мелоди.

«Ну конечно. Кто же ещё. Что ж, поглядим, как здесь промывают мозги подрастающему поколению…»

Из книги примерно на середине торчала закладка – конечно же, фиолетовая и с чёрным профилем Найтмэр Мун, вписанным в очертания лунного диска.

«Пропаганда как она есть. В самом что ни на есть чистом виде».

Грег раскрыл книжку и, подсев ближе к ночнику, пробежался по страницам.

Мельком просматривая текст в тусклом свете маленькой лампочки, он не смог удержаться от горькой усмешки. Большинство историй в сборнике оказалось, по сути, переделками обычных эквестрийских сказок на «лунный» лад, но было и несколько «оригинальных», например: «Почему у бэтпони и пегасов разные крылья» или «Лунная дорожка» – повесть про кобылку, которая превратилась в бэтпони и стала ученицей самой Найтмэр Мун, являвшейся ей во снах.

Но Грега интересовала совсем другая – конкретная история.

Пролистав до нужного места, жеребец прочистил горло и негромко, с выражением начал читать:

– Давным-давно, когда все пони только-только привыкли жить вместе, в одной из знатных семей Эквестрии появились на свет две маленькие сестры, обе – единорожки. Старшая была белее солнечного света в летний погожий день, младшая же – синее вечернего неба после заката.

В те далёкие времена солнце и луну поднимали и опускали шестеро сильнейших магов. Дело это было нелёгким, и каждый раз они уставали так, что не могли заниматься ничем другим, кроме как поддерживать смену дня и ночи. Но однажды вечером они истратили на ритуал всю свою силу и больше не могли поднять солнце, чтобы наступил новый день.

Земли Эквуса объял ужас. Нипони не знал, как быть; все боялись того, что ночь будет длиться вечно. А на другой стороне планеты, наоборот, наступил самый долгий и жаркий день, который когда-либо видели.

Однако на помощь магам пришли две сестры. Они обе уже тогда были искусны в магии, а изучив заклинание, которым пользовалась шестёрка, смогли сами управлять солнцем и луной. И когда они овладели этой великой силой, та превратила их в аликорнов, дав им обеим пегасьи крылья. Видя их мощь, пони признали их своими новыми правительницами. В Эквестрии вновь настала эпоха покоя и процветания.

Сёстры разделили свои обязанности. Старшая взяла на себя заботу о солнце, младшая – о луне. Но пони привыкли играть и работать днём, а спать ночью, поэтому старшей сестре доставалась вся их любовь и уважение, в то время как младшая оказалась в её тени. Не помогло даже то, что ночью она бродила по снам и изгоняла кошмары, – пони принимали это как должное и не чувствовали за это никакой благодарности. Только ночное племя фестралов, привыкшее спать днём без сновидений, почитало младшую аликорницу как главную в правящей паре.

Старшая сестра возгордилась и тоже перестала ценить свою младшую помощницу. Более того, белый аликорн возмечтала о том, чтобы управлять и луной – и тем самым заполучить единоличную власть над землями пони.

Младшая сестра не стерпела этого и в ответ отказалась опускать луну, пока старшая не извинится и не признает её наравне с собой. Но та отвергла её предложение и собрала войско, чтобы схватить её и заточить на луну. Младшая не осталась в долгу и призвала на помощь фестралов, которые стали сражаться за неё как за свою принцессу.

Но силы были неравны. Три расы пони объединились против одной и разгромили последнюю в жестокой битве у Замка двух сестёр. Встретились в том бою и правительницы, устроив магическую дуэль один на один. Но старшая сжульничала и, воспользовавшись силой шести древних артефактов, известных как Элементы Гармонии, смогла-таки одолеть младшую и отправить её на луну навечно. Однако младшая призвала силу звёзд и произнесла пророчество, которое гласило: «В самый длинный день тысячного года Лунная пони освободится из заточения, и тогда настанет вечная ночь над миром».

После поражения своей повелительницы выжившие фестралы затаились в пещерах и на болотах, спасаясь от безумия и гнева трёх остальных рас. А сами пони, в свою очередь, практически стёрли из памяти ночных собратьев.

Избавившись от соперницы, старшая сестра стала править всеми пони единолично. Со временем она сделалась настолько важной и высокомерной, что уже не обращала внимания на желания своих подданных, которые продолжали слепо ей подчиняться, а её круп перестал помещаться на троне от каждодневного поедания банановых тортиков.

Прошла тысяча лет, и пророчество исполнилось. Младшая сестра вернулась в Эквестрию, горя праведным гневом, но старшая усмирила её, предложив править вместе. Но это было лишь уловкой, чтобы усыпить бдительность лунной аликорницы. Ведь солнечную принцессу устраивало то, как было раньше, и давать сестре настоящую власть она вовсе не собиралась.

Какое-то время между аликорнами царил мир. Но когда младшая сестра заговорила о том, чтобы фестралы жили наравне с остальными пони, старшая испугалась, что может упустить свою власть, и решила расправиться с младшей уже окончательно.

Лунную пони по ложному обвинению заточили в темнице. А по тем, кто вышел в её защиту, старшая сестра приказала стрелять без жалости. Узнав об этом, младшая собрала всю свою силу и вырвалась на свободу, уводя с собой тех, кто остался ей верен.

И теперь пони Новой Лунной Республики должны объединиться, чтобы победить злую и самолюбивую солнечную принцессу и заставить её ответить за всё, что она совершила.

«Лягать, какая же немыслимая, несусветная чушь!.. – Грег вздохнул, откладывая книжку обратно на тумбочку. – Хотя… всё по заветам Хорсуэлла. Полуправда, приправленная выгодной ложью, способна оправдать что угодно».

– И ты тоже сражаешься за Лунную пони, да, папа? – спросила Санни.

Меллоу вздрогнул от такой постановки вопроса.

– Я… – Он сглотнул. – Я делаю что могу. Чтобы… поскорее настал мир и пони вновь зажили дружно и счастливо.

– Но мы же победим, верно? Ведь правда же? – спросил Рэнди.

Взглянув в невинные бирюзовые глаза жеребёнка, Грег едва не взвыл от боли. Душа серого жеребца в этот миг просто разрывалась на части.

– На самом деле… всё сложнее, чем тут написано. Как Селестия не была таким уж монстром, так и Луна имела свои слабости. Их ссора произошла скорее от недопонимания… ну и, может, каким-то пони хотелось, чтобы они поссорились. А как там всё было на самом деле, не расскажет ни одна книжка. Потому что нипони в одиночку не может знать всей правды – лишь какой-то её кусочек.

«Да, давай, переводи тему. Это же так по-взрослому – уйти от ответа, заняв мозги жеребёнка другой информацией!»

– А нам в школе рассказывали, что Селестия на завтрак ела не тортики, а жеребят, – задумчиво протянула Санни. – Запечённых в банановом соусе…

Грега аж передёрнуло, когда он попробовал себе это вообразить.

Но хуже всего было то, как спокойно об этом говорила кобылка.

– Просто сейчас так принято говорить, – вздохнул жеребец. – А вам нужно всего лишь научиться думать о том, что говорят другие. Как знать – может, они тоже не знают всей правды? А ещё – держать в случае чего язык за зубами. Да и другим бы это не помешало.

Он улыбнулся и протянул было копыто, чтобы по-отечески бупнуть Рэнди в носик…

Но единорожек вдруг сжался в комок, закрывшись от прикосновения всеми четырьмя ногами.

Как от удара.

Грег отшатнулся. Дыхание судорожно вырывалось у него из груди, а по спине словно врезали оголённым холодным проводом.

Серый пони, пошатываясь, отступил на пару шагов – а затем, не выдержав, бросился прочь из комнаты.

Уже в коридоре он краем уха услышал голоса жеребят:

– Чего это он? Странный какой-то…

– Да уж лучше такой, чем как обычно…

Это стало последней каплей.

Грег пулей влетел в кабинет и с разгона грохнулся на диван. Сдавленно застонав, жеребец несколько раз с силой треснул ногой по плюшевой обивке, затем стал биться головой в жёсткий подлокотник.

Наконец он обмяк, мелко затрясшись всем телом.

Заглянувшая к нему Вайолет смогла застать прежде невообразимое зрелище: её муж, высокопоставленный офицер ЛД, прозванный на работе «железным Яном» за свою жёсткость, плакал.

4 апреля 1008 года.

Юпитер – Афелию

Н.С. поверил в задержку переговоров Ф.П. и Д.Х.

А.В. приставила за мной слежку, но по обращению через Н.С. наблюдение снято.

Изучил в архиве почти все доступные материалы по представленному запросу.

Эквестрия критически отстаёт по разработкам и производству стрелкового оружия. Республика подготавливает и складирует огромное количество новейших автоматических винтовок (по данным на конец марта, уже более ста тысяч штук). Вероятно, скоро планируется перевооружение армии для начала масштабного наступления. С.Ш. лично контролирует многие этапы процесса.

В документах встречается неизвестное сокращение – РСЗО. Расшифруйте, что это может быть.

Также ведутся исследования по трём новым направлениям.

1) Проект «Мэйнхэттен» – создание оружия массового поражения на основе обычных авиабомб, в которые добавлен контур из зачарованных самоцветов и ампула с драконьим огнём. По расчётам, взрыв такой бомбы должен быть в тысячи раз мощнее обычного. Насколько мне удалось узнать, драконий огонь получают с помощью некромантии от погибших в бою драконов. Однако расположение базы, где это происходит, строго засекречено. Думаю, что она находится недалеко от эксклава драконов в составе НЛР. Ответственный – доктор Троттенгеймер.

2) Проект «Горизонты» – космическая программа, ради которой планируется захватить недостроенный космодром около Хуфингтона. Цель – создание базы на Луне и развёртывание на орбите спутниковой группировки. Несколько военных заводов тайно перепрофилируются под производство ракет. Ответственная – Дельта Ви.

3) Проект «Стальной Пони» – создание суперсолдат по наработкам из Хироптерры. Изучаются способы слияния живого тела с бронёй и оружием, а также усиление физических возможностей. База – Медицинский институт Луненербе в Мэйнхэттене. Ответственная – Беатрикс Луламун. Копытоводство – Гизмо Пойндекстер.

Мне понадобится примерно неделя, чтобы скопировать по памяти документы для передачи. Также прошу разрешение на вербовку сочувствующего нам сотрудника ЛК-4 для разработки плана по ликвидации института. Жду дальнейших указаний.

Джин-тоник горчил и сильно отдавал какими-то травами. А в послевкусии угадывались нотки можжевельника и кислых цитрусов.

«Ну и гадость. И как Данфель мог любить это пойло?..»

Грег отставил недопитый бокал и окинул взглядом зал клуба, погружённый в синий полумрак.

В уши с танцпола молотом било техно, заглушая любые звуки, а от мерцания стробоскопа казалось, будто из глаз вот-вот хлынут искры. Множество пони тряслись в какой-то уродливой, дёрганой пародии на танец; другие расположились за столиками или у барной стойки. За клубами сценического дыма угадывалась стоящая на задних ногах за пультом фигура диджея – единорога в круглых тёмных очках.

«Хуфбитс» был довольно-таки фешенебельным местом в центре Мэйнхэттена, и попасть сюда было не так уж просто. Впрочем, не для элдэшников: чёрная форма и знаки различия в виде звёздочек и комет как будто везде служили безотказным пропуском. Даже сейчас тут и там мелькали фуражки с кокардами в виде герба – или полумесяца у сотрудников пониции.

У штандартенхуфера оказалась серебряная клубная карта, которая давала скидки на выпивку, а также служила билетом на любые вечеринки, кроме самых закрытых. А ещё позволяла приводить с собой одного гостя, чем Грег и решил воспользоваться.

Не далее как позавчера он уже передал в клубе Эрвину текст новой шифровки. А сегодня серому пони предстоял разговор, которого не было в задании Темпест – но Меллоу он был необходим. Как лекарство от застарелой боли.

Разыскать нужного пони вышло легко. Грег помнил имя, а главное, место работы – по крайней мере трёхмесячной давности – и, пользуясь властью офицера ЛД, отправил посыльного в комендатуру Мэйнхэттена с письмом для одного из сотрудников. Если бы последний там больше не работал, то надо было выяснить, куда перевёлся. Однако этого не потребовалось: вернувшийся рядовой доложил, что письмо доставил лично в копыта.

Оставалось надеяться, что получатель правильно поймёт смысл и не станет считать приглашение выпить дружеским жестом ради вербовки. Тем более что у Грега уже был кандидат, чтобы привлечь его к операциям.

С теми же буквами LD и двумя звёздочками в петлицах.

А этому пони предстояло как минимум оправдываться. Нет – молить Грега о снисхождении. Хотя… тогда бы «штандартенхуфер» точно не спустил ему с копыт тот поступок. Уж лучше просто во всём сознаться.

«А вот и он, – подумал Меллоу, видя, как к его столику приближается вертлявая крылатая фигура. – Доносчик, что отделался штрафом за езду пьяным».

– Вечер добрый, штандартенхуфер, – отдал честь подошедший светло-коричневый пегас и сел напротив. – Чем обязан?

– Унтерхуфер Лейзи Хак, верно? – холодно спросил Грег, разглядывая его сквозь бокал с напитком.

– Д-да, а что?

– Что вы делали вечером второго нивоза вместе с Конситедом Джаканейпсом и Стратосферсом Дроппером?

– Я… э-э… это…

Пегас опешил и с круглыми глазами уставился на Грега.

Тот, отставив бокал, с каменным лицом ждал ответа.

Неожиданно Лейзи сжал зубы и, ударив копытом в пол, вскочил на ноги.

– Так и знал, что это подстава!..

– Сядьте, – бросил Меллоу ледяным тоном. – Иначе ночевать поедете в Лунную Канцелярию. Говорят, там очень удобные подвалы…

Лейзи покачался немного туда-сюда, затем плюхнулся крупом обратно на банкетку. Вмиг он словно весь сник, как если бы из него выпустили весь воздух.

– Чего вы хотите? – негромко спросил он. – Денег? Извинений? Признания?!

– Всё вместе, и можно без хлеба, – фыркнул Грег. – А на самом деле – просто взглянуть тебе в глаза, кусок дерьма. Ты же лучшего друга вместе с дядей своим прямо на фронт отправил…

– А что мне оставалось делать?! – выкрикнул Лейзи, резко поднявшись и треснув копытами по столу. Меллоу заметил, что на них начали оборачиваться. – Самому присесть за компанию, что ли?! К тому же я правда там только за рулём был, это Дроппер тому патрульному башку проломил!..

«Папа, это не я, это Рэнди всё!.. Это он придумал на дождь посмотреть, я ни при чём!..»

– Сядь! – рявкнул Грег, и пегас, разом заткнувшись, вновь опустился на место. – Аж смотреть на тебя тошно… Ты хоть знаешь, что с ними сталось-то, а, падаль?!

– Что? – Лейзи вскинул глаза. – Они…

– Не притворяйся, что их жизни тебя заботят, всё равно не поверю. С твоим дядей всё хорошо… насколько вообще может быть. Его ранило осколком снаряда под Кантерлотом, но один из солдат дотащил его на себе до госпиталя. Потом Дроппера отправили в тыл, но скоро он вернётся на фронт – и, судя по всему, уже в звании гауптманна. Его мечта воевать за Республику исполнилась – пусть и не в таком виде, как задумывалось изначально.

– А вы-то откуда знаете? – пегас глянул на земнопони в недоумении.

«Упс, промашечка вышла… Но кто он такой, чтобы требовать у Данфеля объяснений?»

– Пообщался с комиссарами из его полка. Уж поверь, у меня есть способы добывать и такие сведения. А если я захочу, – голос Грега спустился до громкого шёпота, – то смогу выяснить, что ты ел сегодня на завтрак и дакимакуру с изображением какой пони трахаешь.

Лейзи чуть не укатился под стол.

– А про дакимакуру-то откуда?..

– Да по тебе же видно, что ни одна кобыла тебе не даст. Если у неё, конечно, ещё мозги остались.

– Скажите… а как звали того солдата, который вынес дядю? Ну, чтоб знать, кого мне благодарить…

– Рядовой Грег Меллоу, – отчеканил серый пони. – Но можешь не стараться: сразу после этого он перешёл к врагам. И даже светанулся в начале марта на сходке трёх шлюх в Кристальном Городе.

– Вот гад! – с чувством произнёс Лейзи. – И как таких ублюдков земля носит… – Вдруг на его лице снова отразилась тревога. – А… как Конси?..

– Он погиб, – обронил Меллоу, глядя в глаза пегасу. – Наступление эквестрийцев так его напугало, что он прямо там, на поле боя, решил сдаться в плен. Но не успел. Его прирезал фестрал из их же с Дроппером отделения. А потом твоего друга размотало на запчасти гусеницей эквестрийского танка.

Грег наклонился ближе.

– И во всём этом виноват ты. Только ты. Так что подумай над этим. Но чтоб в столице, – он постучал по столу, – я тебя больше не видел. А то свяжусь с гестапони и попрошу отправить дело на пересмотр. Можешь хоть на фронт сам пойти. Хотя… – жеребец презрительно скривил губы, – ты и там вряд ли кому-то поможешь. Лучше вообще пойди и сдайся, чтобы освободить от себя Республику.

Серый пони поднялся и напоследок взглянул на Лейзи. Тот смотрел в пустоту, обхватив копытами голову.

– Оплатишь счёт сам, – процедил Грег. – Считай это штрафом за то, что заставил на тебя, недоноска, потратить время.

И направился к выходу из клуба, чувствуя, как боль в душе сменяется омерзением и к Лейзи, и к самому себе.

«Я что, теперь и вправду такая сволочь?»

9 апреля 1008 года.

Афелий – Юпитеру

Продолжайте тянуть время. Потом просто скажете Н.С., что след оказался ложным.

Сеть шпионов НЛР вскрыта. Ведётся работа по поиску и освобождению Ф.Л.

Вербовку запрещаем. На разработку плана даём пять дней. Время исполнения – ночь на пятнадцатое. С вами будет восемь наших агентов. Ещё одному вы передадите пакет с документами.

Адрес конспиративной квартиры – Блум-стрит, дом девять, пятый этаж, правая дверь. Если на окне будет цветок, то явка провалена. В ванной находится флакон с растворителем, а также краски для гривы и шерсти. На операцию пойдёте в гражданской одежде и с настоящей внешностью. Вынесите из института как можно больше бумаг, оборудование и тела уничтожьте.

Далее постарайтесь узнать поподробнее о проектах 1 и 2 из предыдущего сообщения.

РСЗО – «реактивная система залпового огня». Вероятно, также какое-то новое вооружение.

Будьте осторожны. А.В. могла сделать слежку менее заметной, а также поставить прослушку в доме и автомобиле. Опасайтесь клуба «Хуфбитс»: ничто не мешает ЛК-4 полностью контролировать и его.

Соблюдайте долбаную секретность.

Над Мэйнхэттеном бушевала первая в году гроза.

С неба на асфальт низвергались потоки воды, тускло подсвечиваемые огнями уличных фонарей. От ветра над крышами раскачивались провода, а в самих домах дребезжали стёкла. Ну а если было мало шума дождя, то раскаты грома глушили разговоры даже лучше, чем техно с танцпола в клубе.

«Всё же в погодном департаменте немного перестарались, – подумал Грег, выглядывая из подворотни на маячившую на углу громаду Медицинского института. – Хотя это нам только на копыто».

В здании было всего два этажа, но по размаху вширь оно превосходило даже Лунную Канцелярию. Грег помнил, что раньше это был чей-то особняк, где никогда особо никто не жил, но после ноябрьских событий хозяин, судя по всему, остался в селестийской Эквестрии, так что огромный дом передали Луненербе. А они уже поразвлекались там вовсю.

Вход в институт охраняли двое элдэшников с пистолетами-пулемётами: единорог и земнопони. По идее, они должны были прохаживаться туда-сюда, не подпуская к крыльцу посторонних, но из-за хлеставшего сверху дождя стояли на верхней ступеньке между колонн под защитой широкого козырька. Грег даже мог различить там чей-то огонёк сигареты.

Время для операции Темпест выбрала явно удачное. Но и немудрено: расписание погоды здесь, как и в любом другом городе, до сих пор публиковалось открыто. Кто угодно из внедрённых агентов мог его слить на ту сторону фронта.

«Интересно, может, это кто-то из них? – Грег оглянулся на группу из восьмерых пони, забившихся вместе с ним в узкий проулок. – Впрочем, нипони, естественно, мне ничего не скажет. А так хотелось».

Все они, как и сам Грег, были в чёрной одежде и масках; под лёгкими куртками угадывались бронежилеты. Жеребец не знал ни имён агентов, ни как они выглядят. Они его, впрочем, тоже бы не узнали: перед тем как выдвинуться на точку сбора, Меллоу на конспиративной квартире облил себя растворителем и долгие полчаса, мучаясь от жжения, ждал, пока с шерсти и гривы слезет водостойкая краска. Цветка на окне не было, так что находиться там было безопасно. Вайолет же он сказал, что задержится на работе допоздна и, скорее всего, там же и заночует.

Машину же – чёрный «мэйрседес» с «красивыми» номерами – он припарковал в каком-то дворе за пару кварталов от дома. Управлять ею оказалось не так уж сложно; просто всё время приходилось помнить о педали сцепления. Но выдвигаться «на колёсах» к конспиративной квартире Грег не хотел: в машине могли стоять следящие амулеты. Правда, за несколько дней до этого Эрвин просканировал автомобиль особым заклинанием и ничего не нашёл, однако Меллоу всё же решил лишний раз перестраховаться.

Однако беспокоился он зря. В паре кварталов от места встречи стоял гестапоньский фургон, подогнанный агентами специально для быстрого отхода. Такую машинку уж точно не станут останавливать и проверять, а случись что, её не жаль будет бросить.

Изначально «пони в чёрном» было девять. Но когда один из них после отзыва на пароль протянул копыто, Грег понял, что это курьер, и отдал ему пакет с переписанными по памяти документами из архива, после чего «мистер инкогнито» скрылся во мраке ночи.

«Собрались прям как заговорщики, – подумалось жеребцу при очередном взгляде на зловещего вида здание. – Да, впрочем, заговорщики мы и есть. Только цели у нас не такие, как обычно бывает».

– Ну что, долго ещё ждать, Серый? – хриплым шёпотом спросил Клин, придерживая винтовку. – А главное – кого?

– Помощника, – ответил Грег и отступил в глубь подворотни. – Это он раздобыл для нас планы здания, а также кое-что рассказал про охрану этого места. К тому же так мы сможем проверить его в настоящем деле.

– А если он приведёт с собой гестапони? – рыкнул Баржа, габаритами превосходивший всех остальных. – Ты об этом подумал?

– Тогда он сдохнет. Я выяснил, где он живёт, так что не будет проблемой найти его и заставить подавиться яблоком.

«На самом деле нет, но кто проверит? Главное, что голос по крайней мере не дрогнул».

– Тихо. Кто-то идёт, – прошептал Клин, направив винтовку в сторону улицы.

Грег навострил уши. Действительно, по тротуару слышался негромкий перестук копыт, словно кто-то медленно шёл в поисках конкретного дома.

Или подворотни.

Все затаили дыхание, когда в проходе показался тёмный силуэт. Пару секунд тот как будто всматривался во мрак, затем на кончике его рога зажглась искорка света…

Чьё-то копыто резко сграбастало его за рукав и затащило под арку. Другая нога стукнула по рогу, сбивая заклинание, и зажала рот, а над ухом раздался голос Меллоу:

– Тихо. За тобой точно нипони нет?

Единорог мелко замотал головой.

– Гестапони! – процедил Баржа, и на Грега с унтерхуфером тут же нацелилось восемь стволов. – Ты хоть понимаешь, кого привёл?! Он же всех нас сдаст!

– Я так не думаю, – усмехнулся Меллоу и отпустил единорога. Тот пошатнулся, но, в отличие от прошлого раза, встал на четыре ноги уверенно. – Знакомьтесь – унтерхуфер Свифт Сноу, мои глаза и уши в четвёртом управлении… а прямо сейчас – заложник.

– Эй, мы об этом не договарива… – возразил было Сноу, но замолк, когда ему в рот воткнулось дуло винтовки Клина.

– Дёрнешься – пристрелю. Если привёл за собой легавых – тоже. Пойдёшь с нами; повернёшь куда-то не туда иди попробуешь убежать – схлопочешь пулю. Усёк?

Унтерхуфер судорожно кивнул.

«Ещё бы, – подумал Грег, – с таким-то “катетером” в горле…»

Клин удовлетворённо хмыкнул и вытащил ствол изо рта у Сноу, после чего скривился под маской и брезгливо обтёр оружие о рукав куртки.

– Что ж… – Меллоу обвёл взглядом девять тёмных вооружённых фигур. – Тогда поехали?

Сигарета охранника давала света лишь на пару дюймов вокруг, но вместе с тем служила прекрасным ориентиром. А шорох дождя успешно скрывал шаги.

Легонько стукнули по мрамору аккуратно запущенные телекинезом маленькие круглые снаряды.

– Погоди, ты слышал?..

Огонёк сигареты заволокло полупрозрачной дымкой, и на крыльцо упали два тела. Шашки с усыпляющим газом подействовали безотказно.

К лежащим охранникам тут же подскочили размытые тени и оттащили в кусты, где и уложили, перед этим связав. А затем группа из десятерых пони выстроилась перед высокими дверьми здания, выставив перед собой всё своё оружие.

Кроме двоих, стоявших в центре, под прикрытием боковых групп. Пистолет одного из них до сих пор лежал в кобуре.

«Нам придётся стрелять по всем, кто там будет, на поражение, – подумал тот, что был впереди. – Но это война. Та же самая, что бушует сейчас от Винниаполиса до Хуфингтона. И они не могут этого не понимать. Может, они и не в курсе всего, что происходило в стенах института, и всего лишь выполняют приказы. В то время как я – делаю выбор».

– Пошли, – еле слышно выдохнул он, указав копытом на дверь.

Сверкнула молния – и под рокочущий гром беспокойное течение ночи взорвалось движением.

Двери вмиг распахнулись, и группа ворвалась в здание, перемахнув через турникеты. Гестапони на проходной ничего не успели сообразить, как их изрешетили из винтовок и пистолетов. Один из стрелков присел на пол у пульта и, вытащив на мгновение нож, перерезал провод «тревожной кнопки».

Выстрелы гулко разнеслись по просторному светлому холлу. Где-то вдалеке послышался топот копыт, скачущих к месту атаки.

– Разделимся! – крикнул Грег, обернувшись к своим. – Вы трое – на второй этаж! Ищите там любые бумаги! Остальные – за мной. По безоружным не стрелять. Вперёд.

Закинув в боковые коридоры ещё несколько шашек с сонным газом, они направились в сторону главного, где из ртутных ламп на потолке горела едва ли треть.

Из-за дверей вдруг высунулся кончик ствола, и воздух прошила очередь.

– Назад!

Метнувшись в стороны, все спрятались за квадратными колоннами, подпиравшими потолок. Из коридора вновь полетели пули, высекая кусочки мрамора.

– Пригнитесь! – крикнул слева Баржа.

Грег повернулся к нему. Огромный жеребец взвалил на плечо толстую трубу, раструбом направленную на дверь.

«Гранатомёт?! Но как…»

Додумать мысль Грег не успел.

Труба выстрелила, и всё вокруг заволокло дымом. Однако грохот взрыва донёсся будто сквозь толстую мембрану. Глянув через плечо, Меллоу заметил, что у Сноу горит розоватая искра на конце рога – видимо, заклинание звукоизоляции.

Серый пони благодарно кивнул – и вышел из-за колонны, доставая из кобуры пистолет.

Группа ворвалась в облако дыма. На полу валялись объятые пламенем обломки дверей и неподвижные тела. От вида растерзанной взрывом плоти захотелось блевануть, но обошлось. Грег вспомнил, что не ел полдня перед тем, как выдвинуться на это задание.

– Пошли, – просипел он, кашляя от дыма. – Нечего здесь оставаться.

Миновав остаток прохода, семеро пони оказались в главном коридоре, который шёл параллельно холлу вправо и влево.

От белизны стен и пола зарябило в глазах, и Грег потряс головой. «Это не госпиталь в Кантерлоте, – напомнил он самому себе. – Здесь нет играющей на лире мятно-зелёной единорожки. Только режущий глаза свет, искалеченные подопытные и доктора-психи».

И точно в ответ на его мысль, из одного кабинета выбежал немолодой единорог в очках и медицинском халате.

– Вы кто такие? – взвизгнул он фальцетом. – Кто вас сюда пустил?! Охрана!..

Провернув свой коронный трюк с затыканием рта винтовкой, Клин заставил его замолчать.

– Слушай сюда, – прорычал оперативник сквозь маску. – Сейчас ты идёшь с нами – молча! – и открываешь все двери. Попытаешься что-нибудь учудить или нам просто что-то не понравится – ты знаешь, что произойдёт. Ну?!

Доктор лишь сдавленно хрюкнул в ответ.

– Пошёл! – Клин не отказал себе в удовольствии пнуть его по костлявому крупу.

– Я… я не понимаю, что вы хотите тут найти… – пробубнил врач, отпирая ближайшую дверь. – Мы проводим мирные исследования… вот, смотрите!

Он коснулся магией выключателя и отошёл в сторону.

Через дверной проём стал виден интерьер типичной лаборатории. На столах стояли сложные установки для синтеза и микроскопы, а стеллажи в глубине были уставлены рядами пробирок с разноцветными жидкостями. Однако у Грега при одном взгляде на них всё равно побежали мурашки.

«Надеюсь, этот маразматик не станет швырять их нам в морду. Не удивлюсь, если тут культивировали какие-нибудь древние вирусы».

Тем временем группа направилась дальше.

Выбрав из связки следующий ключ, доктор вставил его в замок, повернул… и, распахнув дверь, отпрыгнул в сторону с криком:

– Активация!..

И упал, срезанный из пистолета-пулемёта одним из агентов.

– Б**ть! – выругался Баржа. – Что ж за хрень он там запустил?..

Ответ буквально секунду спустя вывалился в коридор.

Кровь у Грега застыла в жилах. Несмотря на то, что у него и так чуть не поехала крыша от просмотра отчётов об ужасающих экспериментах (к счастью, почти все были без фотографий), видеть их результаты вживую ему прежде не доводилось.

Земнопони с протезом вместо левой передней ноги повернул к группе своё лицо.

Лучше бы он этого не делал.

Кожа свисала с его щёк и лба уродливыми лоскутами, а на месте одного глаза разливалось красным свечение магического кристалла.

Мутант открыл было рот и взревел – но тут же ему в голову вонзилось не меньше десятка пуль, и он рухнул на пол. По белому мрамору потекла бурая кровь. Красный огонёк в глазу потускнел, затем и вовсе погас.

За спиной у Грега раздались странные звуки, и он обернулся.

Унтерхуфер Свифт Сноу блевал, опёршись копытом на стену.

– Что это за херня?! – Кто-то из группы ткнул ногой труп. – Они… они… превращали своих же солдат в… это?!

– Берегись!

Внезапно красный глаз лежащего вспыхнул вновь. «Труп» резко приподнялся и, щёлкнув зубами, в один момент отхватил оперативнику ногу. Тот рухнул на пол, крича от боли.

А из палаты позади мутанта вышло ещё трое.

Оглушительно грохнул гранатомёт Баржи, и подопытных раскидало в стороны. Из ошмётков их растерзанных тел тут и там торчали какие-то провода и металлические волокна.

– Сколько же их тут… – пробормотал Клин, перезаряжая винтовку.

Приставив ствол к голове корчащегося на полу агента, один из его товарищей нажал на спуск. Судороги сразу же прекратились.

– Ты что делаешь?! – воскликнул Грег. – Он же…

– …был бы нам обузой в бою и при отходе, – прозвучал ответ. – А если бы попал к этим, то выдал бы все явки и пароли. А может, из него также сделали бы чудовище.

Вдруг взвыла сирена, и потолочные лампы замигали красным. А вслед за этим все двери распахнулись, и в коридор начали выползать новые монстры.

– Там! – крикнул Сноу, указывая куда-то ногой.

Меллоу оглянулся, и грива у него встала дыбом.

Прямо на них, стреляя вспышками магии из рогов, мчались трое единорогов под защитой общего силового поля, мерцавшего сиреневым в воздухе.

Коридор взорвался пальбой и криками. Грег схватил в зубы пистолет – однако мощный удар сбил серого пони с ног, повалив на спину. Ствол клацнул по полу, отскочив в сторону.

Грег поднял взгляд. На него с животной ненавистью смотрел пегас… вернее, то, что раньше было пегасом. Тяжёлое копыто врезалось в челюсть, заставив приложиться затылком.

Сквозь пелену слёз серый пони видел, как замахивается крыло, состоящее из складчатых металлических секций с заострёнными наконечниками. И летит ему прямо к горлу… медленно… ме-едленно… мееедлеенноооо…

Бах! бах! бах! бах! бах!

Правую щёку резко обожгло – а затем с груди будто сняли гидравлический пресс и рядом раздался звук упавшего тела.

Кое-как проморгавшись, Грег увидел стоящего неподалёку Сноу. В телекинетическом поле единорога парило два пистолета: его и Меллоу, – а сам унтерхуфер с беспокойством смотрел на «товарища по несчастью».

– Сноу, осторожно!..

Грег перекатился и сшиб гестапони с ног. А на то место, где они только что были, как реактивный снаряд приземлилась туша ещё одного пегаса-мутанта.

Времени раздумывать не было. Выбираясь из-под упавшего Сноу, Меллоу бросил взгляд вбок в поисках оружия.

На полу около трупа одного из агентов лежала его винтовка.

Не медля ни секунды, Грег схватил новенькую «Лаванду» и выпустил остаток патронов в лицо развернувшегося к ним монстра.

Ослеплённый, тот взревел и ринулся мимо, прижимая копыта к окровавленному лицу. В этот миг Сноу вскочил на ноги и разрядил оба пистолета ему в затылок. Пегас повалился на пол и больше не двигался.

Грег перевёл дух и коснулся копытом щеки. Шерсть на ноге немедленно окрасилась красным. «Значит, всё же достал. А ведь таким крылом можно и голову снести при желании».

– В основание шеи! – заорал остальным унтерхуфер. – Там их уязвимое место!

Впрочем, запоздало.

Ещё двое земнопони-мутантов, истекая странного вида кровью, раскинулись на полу с неестественно вывернутыми шеями. Двух из трёх единорогов разорвало на части выстрелом из гранатомёта, а с третьим Баржа сейчас дрался вкопытопашную. Не без облегчения Грег отметил, что рога у всех троих были обломаны под корень.

– Хэть!

Извернувшись, Баржа ударом задних ног припечатал последнего из подопытных к стене. К ним подскочил Клин и, сжимая в зубах чей-то нож, вонзил лезвие единорогу в основание черепа.

Всё замерло. Из противников больше никто не двигался. Лишь продолжала ворчать сирена под мигающий красноватый свет, от которого казалось, что все стены, пол и потолок коридора обмазаны кровью.

Грег огляделся – и еле удержался от крепкого проклятия.

Из семерых оставшихся на первом этаже выжило всего четверо: сам Меллоу, Клин, Баржа и Сноу. Последний, судя по всему, пытался вскрыть дверь в конце коридора.

– Твою мать… – произнёс Баржа, глядя на трупы. – Парни, как же так, а?..

Затем он мотнул головой и, вздохнув, поднял взгляд на Грега.

– Ладно. К Дискорду всё. Давайте просто взорвём это место и свалим.

– Есть ещё подвал! – донёсся крик Сноу.

Единорог стоял у открытой двери и махал всем копытом.

Баржа чертыхнулся и сплюнул, после чего первым направился в его сторону. Грег слегка задержался, чтобы перезарядить пистолет.

Подходя последним из выживших, серый пони втянул воздух сквозь сжатые зубы.

«Если эти уроды содержали таких монстров на земле, то что же будет нас ждать под землёй? Ну нахер… Но мы должны с этим разобраться. Сделать на один филиал Тартара в Эквестрии меньше. И мы сделаем это, несмотря ни на что.

Я сделаю. Потому что это – мой выбор».

На лестничной клетке царил полумрак. Однако сюда уже почти не долетали монотонные завывания сирены, а свет редких ламп был холодным и белым. Похоже, в них вместо химических трубок использовались зачарованные кристаллы.

Преодолев два пролёта вниз, бойцы оказались перед очередной дверью.

– Па-астарани-ись!.. – Баржа вновь направил перед собой раструб гранатомёта.

– Подождите, – сказал вдруг Сноу и, подойдя к двери, вынул магией связку ключей – очевидно, взятую с трупа сумасшедшего доктора.

Огромный земнопони лишь цокнул языком и закинул гранатомёт обратно на спину, вновь переключившись на висящую на ремне вокруг шеи винтовку.

Полминуты спустя вся четвёрка уже входила в святая святых логова Луненербе.

В паре метров впереди открывшийся светлый коридор перегораживал какой-то прозрачный полог, нарезанный на полоски. Как только за последним из группы закрылась дверь, из стен вдруг ударили струи холодного пара.

– А-а-а!!! Что за?.. – взревел Баржа, пытаясь закрыться от заполнившей всё пространство влажной взвеси.

– Спокойно, это просто дезинфекция, – подал голос Сноу и, отряхнувшись, прошёл через полог. – Давайте, мы и так много времени зря потеряли.

Вслед за ним через прозрачные полосы неизвестного материала прошли остальные.

Этот коридор был более чем вполовину короче, чем на первом этаже, но дверей с маленькими квадратными окошками было в нём почти столько же. Судя по всему, за ними располагались совсем крошечные комнатушки.

А в противоположном конце находилась Дверь.

Грег аж сглотнул, когда увидел этот огромный стальной прямоугольник с вентильным запором. За ним однозначно должно было быть то, ради чего весь этот гадючник и создавался. То, ради чего и половины этажа было не жалко.

– Ну и как нам туда попасть?.. – пробормотал Клин, выражая общий вопрос.

На одной из дверей вдруг щёлкнул замок, и все мигом развернулись в том направлении.

В коридор, позёвывая, вышла голубая единорожка с растрёпанной белой гривой. На её кьютимарке были сиреневые полумесяц и волшебная палочка.

Тут она заметила четыре наставленных на неё ствола, и сон с неё моментально слетел.

– Что…

Баржа резко втолкнул единорожку в комнату, куда сразу набились и все остальные. Клин захлопнул дверь и принялся в окошко следить за коридором.

Грег окинул взглядом маленькую каморку. Кроме голых ошпаклёванных стен, в ней была лишь узкая кушетка и стол со стулом, погребённые под завалами бумаг и папок. Из-под подушки выглядывал ярко раскрашенный уголок какой-то книги в мягкой обложке.

«Типичное обиталище сотрудника такого вот заведения».

Баржа усадил единорожку на кушетку и нацелил винтовку на ошарашенную мордочку.

– Кто ты?! Что вы здесь делаете? – прорычал он. – Говори!

– Одну секунду… – сказал Сноу и быстро защёлкнул на роге кобылы кольцо-блокиратор. – Всё, вот теперь можно беседовать.

– Тр-рикси… – прохныкала единорожка. – В-великая… и могущественная…

– Доктор Беатрикс Луламун? – догадался Грег. – Куратор проекта «Стальной Пони»?

– Д-да… – Кобыла уставилась на него. – А отк-куда…

– Что. Вы. Здесь. Исследуете?

Вместо ответа единорожка разрыдалась.

– А ну отвечай! – Баржа замахнулся для удара, но Сноу поймал магическим полем его копыто.

– Позвольте мне. Думаю, у меня выйдет лучше.

Огромный жеребец лишь махнул ногой, чуть не снеся в ограниченном пространстве голову Грегу:

– Да делай что хочешь.

Сноу присел на кушетку рядом с Трикси и легонько приобнял её за плечи.

– Пожалуйста, не бойся. Просто расскажи, чем вы здесь занимаетесь. Обещаю: мы не станем тебе вредить… если, конечно, будешь нас слушаться.

– М-мы… д-делаем с-суперм-мощного п-пони… – выдавила единорожка, шмыгая носом. – Универс-сального солд-дата… С р-рогом и к-крыльями…

– Аликорна, что ли?! – выпучил глаза Баржа.

– Да… и-и… о-обычных… Усиливаем тело и… м-магию…

– Теперь понятно, откуда взялись сверху все эти монстры, – хмыкнул Клин. Обернувшись на единорожку, он добавил: – Можешь забыть про них. Они мертвы. К счастью.

– Нет! – взвизгнула Трикси, вскакивая с кушетки, однако Сноу мягко усадил её назад. – Вы не… Наш проект! Мы в него столько усилий вложили!..

– И жизней пони! – перебил Баржа. – Скольких вы ещё готовы были изувечить ради достижения цели?! А между прочим, у многих из них имелись семьи! Они не были просто кусками мяса, в которые можно вставить кристаллы и провода – и надеяться, что они вновь забегают! Вы хоть понимаете, придурки, что натворили?!

На Трикси было жалко смотреть.

Она словно пыталась отползти от нависавшего над ней Баржи, однако только всё сильнее вжималась спиной в стену. Её глаза с выступившими вновь слезами расширились от его слов, а нижняя губа предательски задрожала.

– Тр… Тр-рикси просто… д-делала что ей говорили…

– Все вы делаете то, что вам говорят, – отвернувшись, процедил Баржа. – И думаете, что нашли идеальное оправдание. Мол, мы сами не виноваты, это всё кто-то другой, там, наверху… – Он покачал головой. – Какой позор… Прям не безжалостная государственная машина, а доставка пиццы…

– А это что? – неожиданно спросил Грег, и все повернулись к нему.

Серый пони стоял у изголовья кушетки и рассматривал книгу, которую вытянул из-под подушки.

На обложке парило на облаках грозно выглядящее здание в окружении туч и молний. Заглавие большими красными буквами гласило: «Кровавая Радуга. Шокирующая правда о погодной фабрике Клаудсдейла». Внизу стояло имя автора – Вуден Тостер.

– Очередной пропагандонский высер, – фыркнул заглянувший Грегу через плечо Клин. – Как раз в духе этих лунациков.

– Вуден Тостер – это же Глейз, – захлопала глазами Трикси. – Вы что, не знаете Глейза?

Это имя Грегу было знакомо.

Глейз был в Лунной Республике вторым диктором и диджеем на «Радио Нокс» после Винил Скрэтч. Как он сам однажды рассказывал в какой-то передаче, вырос он в Клаудсдейле и даже работал некоторое время на фабрике погоды. И, мол, видел там такие ужасы, что после революции немедленно переехал в Мэйнхэттен, где смог наконец-то рассказать об этом, не страшась ареста.

«Если Селестия в умах этих дебилов может есть жеребят, то в самом деле – почему бы и пегасов-подростков не резать на радугу? – хмыкнул Меллоу и брезгливо отшвырнул книжку. – Может, этот Глейз, как поговаривают, причастен и к распространяемым низкопробными газетками грязным клопфикам про принцессу Эквестрии и её окружение?.. Я бы не удивился».

– Лучше бы не знали, – холодно обронил он и вытер копыто о куртку, ощутив под ней плотное покрытие бронежилета. – Что находится за дверью в конце коридора?

– Там… наш «прототип ноль», – ответила Трикси срывающимся голосом. – Пони… Тр-рикси однажды нашла его… лежащим без сознания у повозки, когда… ну… скрывалась от событий той осени… Но нас поймали и… дали выбор: либо работать на них, либо… – Она снова всхлипнула. – Либо нас убьют. И… Тр-рикси согласилась. Нас привезли в Мэйнхэттен, Трикси прошла какие-то курсы и получила диплом доктора, а затем… С тех пор Трикси живёт в этом подвале и… с-совершенствует того пони.

– Как открыть ту дверь?

– Т-там… магический замок. Тр-рикси должна п-послать импульс, и кристалл распознаёт её энергию…

– Значит, пойдёшь с нами, – сказал Баржа. – Давайте выводите её.

– Что? Нет… да как вы сме… Ай!

Клин, который начал стягивать Трикси с кушетки, не вытерпев, залепил ей пощёчину. Это помогло: единорожка отвлеклась и позволила подтащить себя к выходу. Там она вновь стала вырываться, и Клин ударил её лицом о дверь, после чего вытолкнул в коридор.

Грег отвернулся. Внутри него горело желание поставить агента на место, но он понимал, что сейчас это выглядело бы странно и только отняло бы драгоценное время.

«Мы не должны опускаться до такой низости. Никогда».

Он вышел из комнатушки последним, за Свифтом Сноу. Клин и Баржа уже подволокли вяло упиравшуюся Трикси к огромной стальной двери. По полу отчётливо протянулась дорожка крови из разбитого носа единорожки.

Она наставила рог на незаметное отверстие в громадной створке и, сосредоточившись, пустила туда маленькую белую искру.

Красная лампочка сбоку сменила цвет на зелёный, и тут же раздался скрежет механизмов. Дверь начала отъезжать в сторону.

– Благодарю за помощь, – сказал Сноу, подходя к единорожке. – А теперь…

Та дёрнулась, чтобы убежать, но унтерхуфер поймал её телекинезом. Затем проворно надел на рог кольцо-блокиратор и достал откуда-то две пары кандалов.

– Это чтобы ты не сбежала.

– Селестия милостивая… – донёсся шёпот Баржи.

Он и Клин с Грегом стояли на пороге огромного зала, в котором находилось то, что так стремилось скрыть Луненербе.

Вдоль стен выстроились большие резервуары, заполненные разноцветными мутными жидкостями. И в них плавали тела пони – кое-где на вид целые и невредимые, но в основном изуродованные или вовсе разделанные на части. Грега замутило от вида сердца, которое, ни к чему не подсоединённое, ритмично сокращалось в зелёной жиже.

А в центре зала на возвышении размещался «прототип ноль».

Когда-то это было тело светло-красного жеребца с коричневой гривой. Однако теперь он походил на что угодно, только не на… обычного пони. Вместо глаз у него, как и у монстров с первого этажа, были кристаллы, но желтоватого оттенка. По всему телу из плоти выступали провода и стальные жилы.

Но это было ещё не всё.

Во лбу у «прототипа» находилась скрытая шерстью крышечка – очевидно, оттуда должен был выдвигаться рог. На спине же угадывались уложенные в специально сделанные углубления пластинчатые стальные крылья.

А на полу около возвышения сидел какой-то единорог – похоже, техник – и колдовал над разложенными вокруг матрицами, от которых тянулись провода к наполовину развороченной голове «аликорна».

Повернувшись на звук двери, он резко вскочил и уставился на вошедших.

– АААААААААААААААААААААрррррррррррррр!!! – раздался вдруг чей-то безумный крик.

Мимо Грега и остальных пронёсся Сноу с пистолетом-пулемётом в зубах.

Десятки пуль ударили в стенки резервуаров. Зал наполнился грохотом выстрелов и звоном стекла. По полу начали растекаться лужи из химикатов.

Выпустив весь магазин, Сноу выронил оружие и осел на пол, после чего упёр лоб в копыта и затрясся в рыданиях.

– Ааааа, с-суки!.. Вы ещё за это ответите! – крикнул техник.

Его рог зажёгся ярким сиянием, и с искажённым от ярости лицом он выпустил магию в подключённые к «прототипу» матрицы.

Грохнул выстрел, и единорог упал навзничь – его голову нашла пуля из винтовки Клина.

Но было уже поздно.

Глаза красного пони загорелись жёлтым. Из его лба выдвинулся рог, а крылья расправились смертельным металлическим покрывалом с блестящими в своих гнёздах зачарованными кристаллами.

Рот монстра открылся, и по залу пронёсся низкий, чуть ли не инфразвуковой рёв, от которого все заткнули уши и попадали на пол. Рог «аликорна» вспыхнул, и удерживавшие его могучее тело захваты с лязгом разлетелись в стороны.

А затем… из чудовища заиграла музыка.

У Грега отвисла челюсть от абсурдности происходящего.

Лившиеся откуда-то из механизированной головы звуки были искажены помехами, как на плохом проигрывателе, а саму мелодию сочинила как будто Диджей Пон-3. По крайней мере, Меллоу не мог представить ни одного инструмента, который мог бы издавать такое звучание, кроме как её пульт с кнопками и пластинками.

Красный пони взмахнул крыльями и взлетел. Зависнув под высоченным потолком, он нашёл взглядом своих магических глаз застывших в ошеломлении агентов – и спикировал на них, зажигая рог для атаки.

Все тут же прыснули в стороны; Баржа успел пару раз пальнуть в монстра из винтовки. Сделав крутой вираж у самого пола, «прототип» стрельнул по жеребцу магией. Баржу спасло только то, что он поскользнулся на химической жиже и упал, в то время как пролетевший прямо над его головой импульс разнёс вдребезги один из уцелевших резервуаров.

А тем временем монстр… запел, готовя очередную атаку.

Хотел б я стать мобильным суперкомпьютером,
Прорывом дней грядущих…[3]

Грег дважды выстрелил, целясь ему в затылок. «Аликорн» развернулся и послал в серого пони сгусток энергии, но Грег увернулся, и заряд магии попал в стену. Повсюду разлетелись обломки камня и крошево штукатурки.

Система безупречная –
Это шаг к моему бессмертию…

Между тем «прототип» обратил внимание на Клина, который палил в него из-под прикрытия какой-то технической установки. В один взмах преодолев разделявшее их расстояние, красный пони разнёс механизм ударом магии, а рванувшегося прочь Клина шваркнул телекинезом об пол и разрезал напополам заточенными концами своих стальных «перьев». Под ошмётками тела быстро начала расползаться кровавая лужа.

Рассечение плоти, замена костей –
Наградой будет воплощение идей…

Тут на спину монстра запрыгнул подбежавший Грег. Упёршись копытами в крылья, он поудобнее перехватил ртом пистолет и высадил оставшиеся патроны в основание черепа «аликорна».

Бам! Бам! Бам! Бам! Бам! Бам!

Пули просто отскочили от зазвеневшей металлом пластины.

Глаза Меллоу расширились в ужасе.

Невероятная сила подняла его в воздух и отшвырнула через весь зал к дальней стене.

От удара спиной о камень из лёгких вышибло весь воздух, а из глаз брызнули слёзы. Меллоу сполз по стене на пол, ощущая во рту вкус крови.

Мои куски взаимозаменяемы,
И связей цифровых неисчерпаемо…

Кое-как приоткрыв один глаз, Грег проморгался и взглянул на поле битвы.

Баржа и Сноу носились по залу как угорелые, спасаясь от атак монстра.

На спине у Баржи тяжело покачивалась туда-сюда толстая труба гранатомёта, замедляя его движения.

Очередной магический залп заставил здоровяка плюхнуться на пол и проехаться брюхом по жидкости с противным и острым запахом. И лишь природная сила и выносливость Баржи позволили ему тут же вскочить и броситься дальше.

Я с проводами – вот это сенсация.
Деталь любую вынь и новую вставь…

– Дай мне гранату! – крикнул вдруг Сноу.

– Зачем?!

– Дай! Ну же!..

Всё опять потонуло в грохоте и ослепительной вспышке магии.

Когда же к Грегу вернулось зрение, то от увиденного он стиснул зубы и застонал.

Сноу лежал на полу, придавленный ногой монстра. Из-под усиленного сталью копыта раз за разом брызгала кровь. Кажется, «аликорн» сейчас топтал изнутри грудную клетку унтерхуфера.

Стремленье к совершенству нескончаемо,
Я прототип в рабочем состоянии…

На окровавленном лице Сноу расплылась слабая улыбка. А затем он что-то поднял дрожащей ногой.

Гранату. Без чеки.

Жёлтые глаза монстра мигнули в недоумении. Однако со всей своей мощью и быстротой реакции он всё равно не успевал ничего предпринять.

От взрыва Грег закрыл голову копытами, в которые всё же впилась парочка долетевших осколков. В ушах зазвенело от грохота. Не слыша самого себя, серый пони закашлялся и снова приоткрыл один глаз.

«Прототип» парил в паре метров над полом. Передние ноги монстра были оторваны полностью, задние – до колен, а с лица и брюха полностью сорвало кожу, под которой оказалось месиво из живого кровоточащего мяса и торчащих костей, всунутых в металлический каркас и опутанных искусственными сухожилиями. Из крыльев взрывом выщербило добрую треть стальных «перьев», однако мощности кристаллов всё же хватало «аликорну», чтобы держаться в воздухе.

От унтерхуфера Свифта Сноу осталось лишь кровавое пятно и разбросанные по всему полу внутренности.

Грег отвернулся, и его вырвало жёлчью.

«Прости, Сноу. И спасибо тебе за всё. Наверное, ты понял что-то гораздо более важное, чем всё, что я думал раньше».

Моя броня для всех непробиваема…

И в этот миг «аликорна» настиг выстрел из гранатомёта.

Когда дым вновь рассеялся, от красного пони теперь оставалась одна голова, из которой раздавалось слабое потрескивание.

Моё сущ…вание д…лжен ты пр…нять…

Бах! Это подошедший Баржа выпустил пулю точно в глаз монстру.

– Ну всё, сука, ты забанен в Эквестрии, – выплюнул жеребец и, тяжело ступая, направился к Грегу. – Ты там как, живой?

– Вроде бы…

Меллоу закашлялся и сплюнул кровью. После чего, пошатываясь, медленно встал.

Внутри всё горело огнём, а в спину точно загнали сотню-другую игл, однако на ногах держаться удавалось относительно ровно. Серый пони рассудил, что уж до машины дойти у него точно получится.

Баржа полез в свою объёмистую седельную сумку и вынул бомбу – связку взрывчатки с подключёнными к ней кристаллами.

– Эту, думаю, здесь поставлю, остальные – наверху, чтобы обрушить этот гадючник…

Он подкинул бомбу на могучем копыте, примериваясь, а потом резко зашвырнул её вверх. Особая липучка зацепилась за потолок, и кристаллы на ней мягко засветились.

– А теперь валим. – Баржа потянул Грега за собой к выходу. – Надо будет эту п**ду с собой взять, а то подохнет… Пошли, Серый. Здесь нам делать с тобой больше нечего.

Путь обратно до гигантской двери показался Меллоу длиннее, чем от линии фронта до полевого госпиталя – когда он нёс Дроппера на спине. Стоило неимоверных усилий передвигать ноги, стараясь не задохнуться от запахов пороха, крови, химикатов и смерти.

Но как только он вывалился в коридор, то сразу же дышать стало легче, а в голове прояснилось. Цель теперь виделась чётко и ясно: выбраться из подвала, покинуть здание, дождаться взрыва и дойти до фургона. А за взрыв и всё остальное будут отвечать Баржа и посланные на второй этаж агенты.

Трикси обнаружилась в дальнем конце, у двери на лестницу. Скованная по передним и задним ногам, она могла разве что ползти на животе. Сейчас, приподнявшись, она пыталась зубами повернуть дверную ручку. И лишь со страхом взглянула на двоих выживших, когда те показались в поле зрения.

– Ты пойдёшь с нами. – Баржа одним рывком поднял её и потащил следом за цепь, сковывавшую передние ноги. – Твою судьбу решит трибунал.

Трикси не отвечала – разве что тихо плакала.

Они выбрались в коридор первого этажа. Баржа передал Грегу сумку с бомбами, и серый пони прилепил их на стены так высоко, как мог. Трикси вывернуло от вида трупов – и, пожалуй, за это Меллоу не мог её осуждать.

Однако по пути к холлу выяснилось, что операция уже давно шла далеко не по плану.

Похоже, те трое, которых Грег отправил наверх за документами, успели всё обыскать и спуститься назад, когда нагрянули силы «правопорядка».

Один из них лежал на полу с пробитой головой, в то время как двое других отстреливались из-за дверей – очевидно, от прибывших по вызову поницейских. Рядом стояла сумка, доверху набитая бумагами.

– Ну где вы ходите?! – крикнул один из агентов. – Ещё минута – и у нас кончились бы патроны!..

– Да насрать… – отмахнулся Баржа и, оттолкнув Трикси в копыта Грегу, вновь снял со спины гранатомёт. – Бегите, я догоню!

Уговаривать никого не пришлось.

Мчась обратно в сторону главного коридора с Трикси «на поводке», Меллоу с волнением обернулся на могучую фигуру жеребца, прикрывавшего их отход. Присев на круп, тот выставил из-за изрешечённых дверей своё адской силы оружие – а затем послышался взрыв и чьи-то вопли.

– Здесь есть чёрный ход? – спросил кто-то из агентов, несущий сумку с документами, когда группа вчетвером ворвалась на место недавней стычки с мутантами.

– Должен быть… – ответил Грег, окидывая глазами ряды дверей. – Так, кажется, нам сюда.

Эта дверь отличалась от других – хотя бы тем, что была двойной и размещалась прямо напротив холла. Как нарочно, она оказалась заперта, но один из «пони в чёрном» с разбегу выбил её ногой.

– Будь у великой Трикси свободен рог, она и сама с этим бы справилась, – пробормотала единорожка.

Проскочив через тёмный тамбур, «налётчики» очутились на улице.

Гроза закончилась, и гром теперь больше не заглушал стрельбу. Под ногами разлились огромные лужи, но что такое вода по сравнению с кровью и химикалиями? Грег даже зачерпнул из лужи и протёр копытом лицо, смывая засохшую кровь на щеке.

Ночная прохлада освежила мозги окончательно. Адреналин, циркулировавший в крови, постепенно сходил на нет, и колени Грега опять задрожали.

Из задней двери выскочил Баржа, таща за собой гранатомёт и три винтовки, подобранные с погибших.

– Валим отсюда! – заорал огромный жеребец. – Ща рванёт!..

Пятеро пони успели домчаться до ограды заднего двора, когда величественное здание озарилось изнутри всполохами взрывов – а потом с грохотом начало рушиться.

Одним ударом Баржа снёс секцию решётки и первым выпрыгнул на ближайшую улицу. Вслед за ним с территории института выбрались агенты с бумагами и Грег с Трикси.

– Ходу, ходу!

Неподалёку стоял чёрный фургон с поблёскивавшей в темноте сиреневой эмблемой.

«Рог и крылья – как же, Дискорд побери, знакомо».

Все загрузились в просторный салон, а Баржа прыгнул на место водителя. Взревел мотор, и машина покатила по мостовой, удаляясь от обваливающегося здания.

Грег смотрел в заднее окно – и в глазах серого пони отражались отблески пламени.

¹↑ Спасибо Хансу Циммеру за шедевральный саундтрек к фильму «Начало».

²↑ Различные управления Лунной Канцелярии:
I – кадровые и организационные вопросы;
II – администрация и финансы;
III – внутренняя безопасность;
IV – гестапони – тайная пониция;
V – криминальная пониция;
VI – внешняя безопасность – понитическая разведка;
VII – справочно-документальная служба;
лунабвер – военное управление.

³↑ Немного изменённый текст кавера Sayonara Maxwell на песню Wooden Toaster – Prototype VIP.

Мечта

Регалия

Хмурое солнышко

Прекрасные заграничные рассказы. Избранное.

Пила

Идеальная

Сказка о славном городе Троттингем

Североморские истории

Сенокос

Чувства – личное дело каждого

Война Луны и Солнца

Глава седьмая. Позывной «Юпитер»

Глава седьмая. Позывной «Юпитер»

Осторожно, экстремальные фетиши!