Venenum Iocus

6. Роксток

— Я бы хотела, чтобы мы могли остаться вместе навсегда, — сказала Пинки Пай, когда один из ее многочисленных локонов распустился с громким неприличным звуком, который сильно смутил Твайлайт Спаркл и заставил ее оглядеть комнату в поисках его источника, потому что кто мог поверить, что грива розовой пони может издавать что-то подобное.

— У всех нас есть дела, которые мы должны сделать, и жизни, в которые мы должны вернуться, — сказала Твайлайт своей дорогой подруге, пытаясь утешить ее. — Эпплджек нужно вернуться на ферму, мне нужно вернуться в Понивиль, у Мод и Тарниш встреча в Мэйнхэттене, а ты, Пинки… Я уверена, что Какеготам уже скучает по тебе.

— Да… Какеготам… Я тоже по нему скучаю. — Пинки Пай усмехнулась и вздохнула, глядя на Твайлайт сузившимися глазами. — Мне просто нравится, когда моя семья в полном составе.

— Подожди, ты знаешь, с кем встречается моя сестра Пинки? — спросила Лаймстоун.

— Да. — Твайлайт улыбнулась, обнажив идеальные ровные зубы. — Конечно знаю.

— Она говорит тебе, но не нам? — Лаймстоун посмотрела на сестру, и ее уши надвинулись на лицо. — О, это просто нечестно, совсем нечестно. Почему это должно быть секретом?

— Потому что мы встречаемся, глупышка, и я не хочу обнадеживать никого из пони. Если это перерастет во что-то серьезное, я дам всем знать. — Пинки посмотрела на свою мать. — Мама сейчас в таком возрасте и в таком состоянии духа, что ждет чего-то взамен за то, что вырастила нас и была такой хорошей мамой. Она хочет, чтобы по ферме бегало несколько маленьких Пай.

Услышав слова дочери, Клауди закатила глаза и вздохнула. На лице старшей кобылы появилась приятная улыбка, и, бросив долгий взгляд на Пинки, она повернулась к своему мужу Игнеусу:

— Я думаю, если мы достроим коттедж, Мод и Тарниш могут немного остепениться. Нам просто нужно дать им повод остаться дома на некоторое время.

— Клауди Кварц, — сказал Игнеус, опуская газету и глядя на жену, — мне неприятно это говорить, но ты будешь разочарована. Когда эти двое соберутся сделать еще один маленький пирожок, он, без сомнения, отправится с ними в путь. — Игнеус поднял газету и продолжил просматривать редакционные статьи, надеясь найти свое собственное письмо с резкими формулировками.

Тем временем Клауди издала тоскливый вздох, встала со стула, вышла из комнаты и вернулась на кухню, где ей нужно было сделать работу, поскольку она задерживала заказы на конфеты.

— Моя мама постоянно приставала к моему брату Шайни и моей невестке Кейденс… Интересно, каково это… Наверное, нелегко иметь столько любви и не иметь маленького жеребенка, с которым ее можно разделить. — Твайлайт покачала головой, хлопая ушами, и повернулась, чтобы посмотреть на Пинки Пай. — Интересно, на что похоже материнство… это чувство осознания того, что есть еще одна жизнь, которая полностью зависит от тебя…

— Твайлайт, сначала ты должна встретить кого-то из пони, — сказала Эпплджек своей подруге, — а потом ты должна найти для него время.

— Если я перестрою свое расписание, я смогу найти время. Я гибкая… Я, наверное, могла бы найти час или два в день, если бы была более внимательна к своему расписанию, — пробормотала про себя Твайлайт, почесывая копытом подбородок.

Эпплджек и Пинки Пай обменялись понимающим взглядом, и обе кобылы покачали головами. В комнате воцарилась тишина, разговор угас, все участники теперь думали о другом. Эпплджек и Пинки Пай думали о Твайлайт и о том, что она сказала. Игнеус читал свою газету и думал о возвращении к "старым добрым временам", когда все было проще. Марбл думала о своем кавалере. Лаймстоун думала о том, как бы украсть конфеты из кухни.

Одно можно было сказать наверняка — счастливое время единения почти закончилось.

— Значит, ты приедешь в Мэйнхэттен, чтобы встретиться с нами, но не будешь путешествовать с нами? — спросила Мод у Три Хаггер. Мод смотрела на свою подругу, земную пони, и удивлялась, как у нее так растет грива.

Три Хаггер, у которой была приятная, мягкая ухмылка, кивнула:

— Мне нужно поговорить с некоторыми пони о чем-то очень срочном, но я обещаю, что встречу тебя в Мэйнхэттене. — Глаза Три Хаггер опустились до почти полузакрытых. — Мне нравится это место. Здесь есть классная атмосфера. Мы должны устроить здесь концерт… собрать целую толпу музыкантов и привлечь внимание общественности. Мы могли бы назвать это… Вудсток^[1]… нет, Роксток.

— Не думаю, что моему отцу это очень понравится. — Мод, подняв голову, осмотрела ферму камней. Когда-то это было серо-коричневое бесцветное место, но теперь здесь появились яркие пятна голубого цвета.

Три Хаггер ничего не ответила, но закрыла глаза. Она раскачивалась взад-вперед, ее уши дергались, словно она слушала какую-то песню, которую могла слышать только она. Маленькая белая полоска стала видна, когда ее губы разошлись в улыбке.

— Как мы с Тарнишем будем передвигаться по Мэйнхэттену, не устраивая сцен? — спросила Мод у Три Хаггер. — Я не хочу снова устраивать сцены. Хотя мне нравится направление, в котором движется моя жизнь, я не очень довольна вторжениями в мою личную жизнь.

— Не волнуйся, — ответила Три Хаггер, — приготовления уже сделаны, и обо всем позаботятся. Быстрая поездка на поезде до Филлидельфии, в Филлидельфии вы сядете на дирижабль, а оттуда быстрым рейсом до Мэйнхэттена. Оттуда вас доставят в штаб-квартиру Общества "Присутствие духа". Это место, куда можно попасть только по приглашению. Они все с нетерпением ждут встречи с вами.

Мод задумалась, какой магией должно обладать это место, если его можно найти только по приглашению. Ей было интересно, во что она ввязывается. Она была взволнована, так взволнована, что ей казалось, будто невозможно усидеть на месте или сосредоточиться. Однако Мод каким-то образом оставалась неподвижной, и внешне не было заметно никаких признаков ее волнения.

— Неудивительно, что Тарнишед Типот оказался здесь… это место поет… это странная песня, но, вроде бы, красивая. — Три Хаггер, которая все еще раскачивалась из стороны в сторону, открыла глаза. — Это похоже на что-то необузданное и первобытное. Это мощное место, эта ферма камней. Я слышу, как оно зовет меня… говорит мне остаться и пустить корни, чтобы я могла дать жизнь земле. Это место, которое словно поет песню сирены для земных пони.

— Так как же, по-твоему, Тарниш может влиять на то, что мы слышим? — спросила Мод. — Как это место воздействует на него… мы слышим его… чувствуем его… мы в гармонии с этим местом. Так как же Тарниш связан с ним?

— Типа, я совершенно не знаю, — ответила Три Хаггер. — Он загадка… он не совсем единорог, по крайней мере, не такой, как другие единороги. Его рог больше укоренен в земле и меньше в эфире.

— Но ведь он другой. — Мод повернулась и посмотрела на Три Хаггер.

— Мы все разные. Все особенные. — Три Хаггер глубоко вздохнула и снова посмотрела на Мод. — Как и у природы есть причуды. Адаптации. Вещи эволюционируют. Природа экспериментирует с новыми вещами, чтобы увидеть, работают ли они. Я думаю, что Тарниш — это природа, которая пробует что-то новое… как Валрус мог бы сказать: "Природа бросает что-то в стену, чтобы посмотреть, прилипнет ли оно". Валрус крут в этом плане.

— Так ты думаешь, что настанет день, когда мы увидим новое племя пони? — Мод подняла голову и посмотрела, как Лаймстоун и Марбл резвятся у водокачки, пытаясь уговорить Пинни поиграть с ними.

— Может быть. — Три Хаггер снова закрыла глаза, и ее уши подергивались в такт ритму, который струился сквозь нее. — Я думаю, мы уже видим начало новых племен… например, земных пони, которые живут в городе и потеряли связь с землей. Могут ли они по-прежнему называться земными пони, если у них больше нет связи с землей? Например, что такое земной пони?

— Они просто глухие… отрезанные… если бы их можно было заставить снова слышать, они все равно стали бы земными пони. — Мод стало не по себе, когда она подумала об этом, но она не знала почему. Что-то во всем этом ее очень беспокоило.

— Это случается и с пегасами… Они живут в больших городах, где много угольной пыли, загрязнения и смога… и они перестают слышать песню неба. Они ничего не чувствуют. Они как бы страдают от разрыва связи. — Три Хаггер замерла, больше не раскачиваясь, и ее рот закрылся, уголки губ наклонились вниз. — Мы — вид, который должен жить в гармонии с землей. Эта гармония — хрупкая вещь, ее легко нарушить. Мы висим на волоске.

Нет, Мод это совсем не нравилось. Она была Скалой, и мысль о том, что ее основа может оказаться под угрозой, нервировала ее. Она не могла представить, что ее отсекут от скал. Что-то в этом разговоре заставляло ее ерзать на своем месте. Пора было сменить тему:

— У нас скоро поезд. Мне пора собираться. Не успеем мы оглянуться, как наступит время прощаться.

Во дворе перед домом собралось довольно много пони, и все прощались. Радостное общение закончилось слишком скоро. Тарниш, Мод и Три Хаггер садились на поезд и отправлялись на восток, в Филлидельфию, а Твайлайт, Эпплджек, Пинки Пай и Пинни Лейн немного позже садились на поезд и отправлялись на запад.

Пока Пинни обнимала сына, Клауди засовывала угощения в седельные сумки Тарниша. Лаймстоун и Марбл обнимали Мод, желая ей удачи. Игнеус стоял неподалеку, глядя в упор, без всякого выражения на лице.

Пинки Пай отпихнула сестер в сторону, схватила Мод и обняла изо всех сил. Розовая пони закрыла глаза, глубоко вдохнула и выдохнула слова:

— Удачи, Модлин… к счастью, в Мэйнхэттене нет вулканов.

— Сделайте для нас фотографии! — Лаймстоун сделал шаг назад и позволила Пинки побыть с Мод. Немного пофыркав, она нашла себе другую цель. Разбежавшись, она врезалась в Тарниша и Пинни, чуть не опрокинув их обоих.

— Да, мы хотим фотографии вас с Тарнишем в нарядном виде, — сказала Клауди, вставая рядом с мужем. Старшая кобыла высоко подняла голову, чувствуя гордость. Маленькая Мод выросла. Теперь она была замужем и достаточно состоялась, чтобы сделать карьеру рейнджера, работающего на Корону. Клауди слегка фыркнула, испытывая гордость и чувство выполненного долга. Теперь не хватало только одного, и Клауди была уверена, что один маленький кусочек, которого не хватало, будет сделан со временем — надеюсь, скорее раньше, чем позже.

— Присмотри за капустой, которую мы посадили. Надеюсь, она вырастет, — сказала Мод Марбл.

— Хорошо, — согласилась Марбл.

— Привезите сувениры, — сказала Лаймстоун, потискав Тарниша и его мать Пинни. — Мне нравятся снежные шары. У меня есть один из Лас-Пегасуса и один из Филлидельфии… Хорошо бы еще один из Мэйнхэттена.

Тарниш кивнул и почувствовал, как мама снова целует его:

— Понял, я постараюсь достать снежный шар. — Он извивался и пытался освободиться, когда его почти тащили вниз и Пинни, и Лаймстоун. — Прощай, Марбл. — Он посмотрел на Игнеуса и Клауди, пока Ламстоун все еще цеплялась за его шею. — Прощай Игнеус, прощай Клауди.

— Как будто он жираф, — сказала Лаймстоун, отпуская шею Тарниша и опускаясь на четвереньки. Она посмотрела на Пинни, приподняв бровь. — С каких это пор он стал таким высоким?

— Я тоже об этом думала, — ответила Пинни Лаймстоун, глядя на сына. — Развлекайся, Тарниш. Надеюсь, это будет приятная поездка для тебя. Проведи немного времени с Мод, хорошо?

Подняв брови, Тарниш ответил:

— Я так и сделаю.

— Возвращайся к нам поскорее. — Каменное лицо Игнеуса немного смягчилось, а его глаза стали грустными. — Тебе уже пора. Тебе еще далеко идти, а поезд скоро придет.

Мод посмотрела на своего отца, которого она любила:

— До свидания, папа…