Venenum Iocus

65. Холод превратит ваш шар в синий

Казалось, что караван готов к отправке. Тарниш посмотрел на двух щенков, смотревших на него широкими, проникновенными глазами, и на мгновение почувствовал ужасную боль в сердце. Он будет скучать по ним. Позади них стояла Минори, которая тоже выглядела более чем угрюмой. Вокруг Минори было море маленьких лиц, как барсучьих, так и бушвулей.

Не в силах остановиться, Тарниш вспоминал все, что произошло до этого момента. Убийство, ужас, пыльная бомба и последствия. Голубые глаза Тарниша заслезились, и он услышал, как сопит Кабуки. Долгоухий, старавшийся относиться ко всему этому стоически, как-то сопротивлялся, но в глазах щенка блестели слезы, которым он не давал упасть.

— Это не прощание, — сказала Минори немного скрежещущим голосом. — Ты скоро вернешься домой, до того как подуют зимние ветра. Тогда мы встретимся и будем счастливы.

— Да, — ответил Тарниш и почувствовал укол неловкости от того, что его голос надломился.

— Вы, все вы, — Минори оглядела присутствующих пони, — проявили к нам доброту, которую мы никогда не забудем. Мы у вас в долгу. Я рада, что мы подружились, это дает мне надежду на наше будущее.

Твайлайт Спаркл зашевелила крыльями и начала сопеть. Она вытерла глаза передней ногой, быстро моргнула несколько раз подряд, а затем издала мягкий женственный кашель. Твайлайт улыбнулась и, оглядев Тарниша, Мод, Октавию и Винил, постаралась принять царственный вид.

— Спасибо, что поддержал меня, — сказала Кабуки Тарнишу.

— Не стоит благодарности, — ответил Тарниш, почувствовав на себе взгляд принцессы Луны.

— Твайлайт, я тут кое-что подумала. — Мод повернула голову и посмотрела на Твайлайт. — Из-за всего происходящего это вылетело у меня из головы. Я думаю, Трикси направлялась на север, чтобы навестить тебя после того, как она ушла от нас.

Твайлайт, расширив глаза в тревоге, стала думать, что делать, ведь она уже была занята. Она шаркала копытами, оглядываясь по сторонам, и, казалось, была почти в панике:

— Я могу понадобиться другу… но у меня здесь есть работа… о нет!

Фыркнув, принцесса Луна закатила глаза. Она протянула одно крыло в сторону Твайлайт, указывая на нее, и сказала:

— Иди, Твайлайт. Мы присмотрим за этим начинанием.

— Мы? — Твайлайт выглядела немного озадаченной.

— Мы. — На мордочке принцессы Луны расплылась скромная улыбка. — Мы. Сами. Мы — Королевское Мы. Принцесса Ночи тихонько захихикала, забавляясь тем, что Твайлайт впала в замешательство.

— О… О… Оооо. — В глазах Твайлайт промелькнуло понимание. — О, точно. При обычных обстоятельствах я бы это поняла, но я немного запаниковала. Виновата! — Ничего больше не говоря, Твайлайт расправила крылья, сотворила какое-то заклинание и унеслась прочь, оставив после себя треск грома, когда она преодолела звуковой барьер.

— Ну и ну, — проворчал Спайк, покачав головой.

Раздался свистящий звук, еще один раскат грома, а затем над головами появилась Твайлайт. Она зависла на месте, улыбаясь и хлопая крыльями. Она протянула одну переднюю ногу, помахала ей, а потом сказала на прощание:

— Я приду к вам в гости, как только смогу! Я обожаю заводить новых друзей! Это здорово! Спайк, присмотри за ними для меня!

И затем, с третьим звуковым ударом, она снова исчезла. Алмазные собаки, бушвули и барсучьи сородичи наблюдали за небом, гадая, не вернется ли она снова. Когда возвращения не последовало, все вместе вздохнули от огорчения.

Стоя в одиночестве, Спайк смотрел вслед уходящей Твайлайт, сжимая одной лапой хвост, а другой махая на прощание. Маленький дракончик ухмылялся и выглядел вполне довольным собой и сложившимися обстоятельствами. Твайлайт практически сказала, что он главный.

Покачав головой, принцесса Луна фыркнула и пробормотала что-то о принцессах-выскочках. Она тихонько засмеялась и подошла к Долгоухому и Кабуки. Ее глаза весело сверкнули, когда она посмотрела на них, и она опустила свою длинную шею так, чтобы видеть их глаза в глаза.

— Хранитель огня, ты готова к путешествию? — спросила принцесса Луна.

Осознав, что все глаза теперь смотрят на нее, Кабуки замерла. Уголок одного глаза подергивался, а уши судорожно прижимались к голове. Она сглотнула, и стало видно, что к горлу подступил комок. Хвост поджался к лапам, и она тихонько заскулила.

— Не бойся, — прошептала принцесса Луна. — Лидер должен быть готов вести за собой. Скажи слово, и мы пойдем.

Издав визг, Кабуки крутанулась на месте, бросилась к Октавии и вцепилась в ногу серой кобылы. Она потерлась мордой о ногу Октавии, но ничего не сказала. Затем она подошла к Винил, обняла ее, отпустила и пошла к Мод. Обняв Мод, она подошла к Тарнишу. Коротко помявшись на прощание, Кабуки кивнула.

— Брат, мы пойдем? — спросила она.

Откинув назад уши, Долгоухий кивнул:

— Пойдем, сестра.

И с этого началось великое переселение на север.

Это было почти облегчение — снова увидеть Яйцо. Тарниш и его спутники возвращались в свой лагерь почти молча, не произнося ни слова. Нужно было многое сделать. Нужно было собрать дрова. Нужно было приготовить ужин. Как-то надо было вернуться к привычному образу жизни.

Глядя на Яйцо, Тарниш подумал о доме. В маленьком каменном коттедже, несомненно, велись работы. На кухне Клауди наверняка пахло полезными и вкусными лакомствами. Тарниш понял, что тоскует по дому. Без всякого предупреждения он схватил Мод в свои волшебные объятия, притянул ее ближе и зарылся лицом в ее шею.

— Тарниш, что на тебя нашло? — спросила Мод, прижав уши, когда Тарниш зарылся лицом в ее шею. — Это не сексуальное тяжелое дыхание на моей шее, это грустное тяжелое дыхание на моей шее. Что случилось?

— В какой-то момент мне просто захотелось домой, — сказал Тарниш, зарывшись в гриву Мод. — Теперь все в порядке. Пока у меня есть ты, я в порядке.

— Найди себе занятие и будь занят, Тарниш. Так будет легче. Вернись в привычную колею, сделай дело, и не успеешь оглянуться, как снова пора будет возвращаться домой. — Мод провела хвостом по телу Тарниша и прислонилась к нему.

— Я думаю, тебе виднее, не так ли? — спросил Тарниш.

Мод ничего не ответила, но это и не требовалось. Октавия некоторое время наблюдала за ними, потом перевела взгляд на Винил, которая возилась у костра, который теперь снова горел. Спустя несколько драгоценных мгновений Тарниш отстранился, фыркнул и рысью отправился на поиски дров, фыркая и скрываясь из виду.

Когда он ушел, Октавия бросила взгляд на Мод и сказала:

— Хотелось бы мне, чтобы он не стыдился показывать свои чувства.

— Ты же знаешь, как это бывает с жеребцами, — ответила Мод.

Повернув голову, Октавия посмотрела в ту сторону, где Тарниш скрылся в кустарнике, деревьях и зарослях. Она увидела птиц, улетающих из-за деревьев. Она покачала головой, ее уши поникли, а затем на мгновение рот Октавии опустился в недовольное хмурое выражение. Одно ухо немного поникло, затем она покачала головой.

— Я собираюсь написать музыку, звучащую в моей голове, — объявила Октавия.

Оставшись одна, Мод поняла, что пора возвращаться к рутине, какой бы она ни была.

Над головой мерцали бесчисленные звезды, и Тарнишед Типот смотрел на них, наблюдая, как его дыхание сгущается в облака замерзшего тумана. Он проснулся ночью от желания облегчиться и, выйдя из Яйца, обнаружил, что в эту осеннюю ночь пришла зима. Содержимое бочки с водой замерзло, и мочиться в кустах было, мягко говоря, неприятно. Холодный воздух щипал ноздри, обжигал нос и заставлял яйца чувствовать себя довольно зябко.

И все же, по какой-то причине, он остался на морозе, прижав хвост к спине в отчаянной попытке сохранить тепло. Внутри было довольно тепло, но Яйцо было хорошо утеплено, и четыре тела, уложенные в одну постель, выделяли много тепла.

Фламинго летала по лагерю кругами, ничего не говоря, как молчаливый страж в ночи, отбрасывая розовый отблеск повсюду, где бы она ни появлялась. Тарниш был благодарен ей больше, чем можно выразить словами. Благодаря ей они спокойно спали всю ночь. Он подумал о Трикси, которая осталась одна, без присмотра. Как говорится в старом выражении земных пони, это был тяжелый путь.

Глядя на звезды, Тарниш размышлял о тех, кто помог ему в последнее время. Принцесса Селестия дала ему столь необходимый совет. Таинственная зебра тоже дала несколько полезных советов, пусть и немного загадочных. Маледико, его наставник, обычно оставлял его учиться самостоятельно, но даже Маледико был полезен. В трудную минуту он всегда мог обратиться к сфере.

Зная, что заснуть ему не удастся, Тарниш так и поступил. Он достал из седельных сумок, лежавших возле двери, светящуюся голубую сферу и поднес ее к лицу. Он заглянул внутрь, пытаясь разглядеть очертания в туманной голубой дымке, и его глаза приобрели голубой отблеск. Заглянуть в сферу и потерять себя было легче, чем оставаться в мире бодрствования и думать о том, как он лишил жизни мыслящих, чувствующих, говорящих существ.

Вдохнув, Тарниш потерял себя.

Он оказался в незнакомом городе. Улицы кишели жителями города, но что-то было не так. Не было никаких звуков, копыта не стучали по булыжникам. Здесь были и пони, и кентавры, улицы были переполнены ими, но они не жили.

Тарниш был уверен, что видит призраков. Каждый из них был полупрозрачным, если смотреть на них прямо, и все они имели слабый голубой оттенок. Это было не место для живых. Когда Тарниш пустился рысью, его копыта гулко стучали по булыжникам, наполняя город вокруг звуками.

Что это было за место? Все здания были очень необычными. Все было единообразно, чувствовалась геометрия, и с того места, где он стоял, каждое здание было одинакового размера, одинаковой высоты, каждое здание было идентично соседнему. Камень казался не построенным, а сформированным. Все двери были сделаны из какого-то странного металла, похожего на медь, но более оранжевого цвета и не так отражающего свет. Окна были маленькими и круглыми, а на каждом окне красовалась эмблема солнца, обрамляющая стекло.

Когда Тарниш обнаружил первое здание, не похожее на остальные, он остановился и уставился на него. Это здание было выше, больше и имело двойные двери. Призраки входили и выходили из него. Над дверью виднелись странные буквы, которые Тарниш не мог разобрать, но каким-то образом догадался, что это такое.

Это был Арканариум. Это был… своего рода магический колледж. Тарниш видел, как туда входили и выходили самые разные существа: кентавры, пони, зебры… аликорны. Аликорны не казались ни знатными, ни королевскими особами, они вообще не казались особенными. Они были просто… пони. Они не были высокими и изящными, как принцесса Селестия или принцесса Луна, нет, они были невысокими, как принцесса Твайлайт. Некоторые из них были неуклюжими и носили очки.

Под влиянием какой-то неведомой силы Тарниш почувствовал желание войти внутрь.

Внутри Тарниш начал замечать, что что-то кажется ему… неправильным. Он не мог понять, в чем дело, пока не заметил пони, аликорна, с одной львиной лапой. У другого пони, тоже аликорна, была одна задняя нога очень похожая на рептилью. Вообще, у многих пони, бродивших по залам, части тела казались неуместными, как, например, у земной пони, у которой были рога как у козы.

Следуя за стадом, Тарниш позволил увлечь себя за собой, пока не оказался в лекционном зале. Преподавателем была кобыла-кентавр, красивая, с чудесной каштановой шерстью. У нее были странные, закрученные, петляющие рога, растущие из головы, и разноцветные глаза. Она провела ладонью по дереву, растущему из большого декоративного горшка, и дерево потекло, как глина, под ее длинными тонкими пальцами. Она придавала дереву форму, направляя его рост, придавая ему новую форму и цель. Тарниш почувствовал, как от магии покалывает в костях.

А потом призраки исчезли. Дерево засохло и умерло. Время пролетело незаметно, и горшок рассыпался от старости. Деревянная мебель рассохлась и сгнила. Теперь Тарниш оказался один, без ничего вокруг, в заброшенной школе, в каком-то забытом городе.

Когда Тарниш моргнул, все вокруг исчезло, и он оказался в другом месте.

Когда он снова открыл глаза, то увидел, что смотрит на звезды, а перед его лицом плавает голубая сфера. Яростное чувство разочарования зародилось внутри Тарниша, когда он понял, что у него есть вопросы, на которые, как он знал, он не получит ответов. По крайней мере, не сегодня. А может быть, и никогда. Чувствуя себя немного рассерженным и обманутым, Тарниш сунул голубую сферу обратно в седельную сумку.

Было холодно. Холод грыз уши, обжигал легкие, и Тарниш понял, что ему хочется вернуться в постель, где тепло, даже если он не может заснуть. Мертвые не давали ответов, не приносили утешения, но живые хотя бы давали тепло. Он фыркнул, выпустив из ноздрей два огромных облака пара.

— Спокойной ночи, Фламинго. Увидимся утром.