Venenum Iocus
70. Разбит орех, а три кобылы смотрят
Стоя на краю озера, Тарнишед Типот смотрел вниз, в заросшую водорослями воду. Он увидел, что там стоят старые деревья. Это было не то озеро, в котором ему хотелось купаться. Оно было… мерзким. Нет, не так, оно могло подойти к порогу "противно". Меньше всего ему хотелось оказаться в склизкой, грязной воде с водорослями, которые будут цепляться за его ноги. Это было слишком мерзко, чтобы думать об этом.
Тарниш был так поглощен своим отвращением, что не заметил, как позади него появилась коварная земная кобыла. Октавия подкралась, поднялась на задние ноги, поставила оба передних копыта на его крестец, а затем, используя свою силу земной пони, сильно толкнула его вперед. Тарниш издал непроизвольный крик тревоги, за которым последовало недовольное хныканье по поводу предательства Октавии.
Спотыкаясь, он зашагал вперед, и когда его копыта коснулись воды, произошло нечто невероятное — Тарниш не провалился в воду. Его копыта стучали по жидкой воде так, словно она была твердой. Все еще напуганный, он припустил по поверхности озера. Это было очень странно. Это казалось неестественным. Это была… магия.
Преувеличенно высокими шагами Винил Скрэтч, наложившая на всех них заклинание, двигалась над водой, высоко задрав нос и прикрывшись от солнца зонтиком. Ее походка вызывала смех. Тарниш наблюдал за ее движениями, делая свои жеребячьи шаги, и ему не давала покоя мысль о том, что его подруга красива.
Это беспокоило его, но он не мог объяснить почему.
В этот момент Винил показалась ему прекрасной. Возможно, дело было в том, как она запрокидывала голову, как держала свой зонтик между собой и ярким палящим солнцем, что-то в ней было. Не понимая, в чем дело, Тарниш пытался разобраться в проблеме, пока шел по воде.
Мод и Октавия двигались вместе, Мод, похоже, не испытывала никаких чувств по поводу хождения по воде, но внешность может быть обманчива. Октавия беззаботно смеялась и пыталась подзадорить Мод. Однако Мод в этой ситуации была Мод, и она придерживалась того, что знала. Одно копыто впереди другого.
Ты можешь сказать, что твоя мама красивая, отец может сказать, что его дочь красивая, брат может сказать, что его сестра красивая, так почему же тогда мысль о том, что твоя близкая подруга красивая, вызывает в его голове такой переполох? Задумчивый Тарниш перебирал в голове идеи, пытаясь разобраться в собственных мыслях.
Он полагал, что все сводится к соблазну. Брат, думающий, что его сестра красива, был добр. Сын, говорящий матери, что она красивая, просто хороший сын. Отец, говорящий, что его дочь красива, просто хороший отец. Но если ты считаешь свою подругу привлекательной, это может привести к искушению. Винил была привлекательной. Как и Октавия. Вот, он подумал об этом, он признал это, и теперь эта мысль могла бродить в его голове сколько угодно.
Все мысли о склизких, мутных глубинах внизу были забыты, когда Тарниш вышел на остров. Итак, у Тарниша были красивые подруги-кобылы, они были привлекательны, и он это признавал. И что теперь? Он не знал, что будет дальше. Твайлайт Спаркл никогда не рассказывала об этом как об уроке дружбы. Это была… продвинутая дружба. Он был сам по себе. Дружба могла быть волшебной, но она также была скользкой.
— Тарниш, будь умницей и просто скажи, что ты думаешь, — сказала Октавия, останавливаясь рядом с ним.
Прежде чем он успел подумать о том, что в просьбе Октавии кроется серьезная неприятность, его мозг предал его:
— Ну, я подумал, что Винил довольно привлекательна, она очень красивая, и это заставило меня задуматься о том, что ты можешь сказать, что твоя мать красивая, или если у тебя есть сестра, ты можешь сказать, что она красивая, но если у жеребца есть близкая подруга, которая оказалась кобылой, может ли он сказать, что она красивая, и не будет ли это создавать проблемы? Я все время думаю, что и ты, и Винил красивые, и не знаю, как к этому относиться. — Ошеломленный, Тарниш не знал, что ему делать со всеми этими словами, которые он только что произнес. Он почти ожидал, что заклинание хождения по воде прекратится и он утонет в озере.
Октавия резко остановилась, и Мод чуть не столкнулась с ней. На лице Октавии появилось очень серьезное выражение:
— О… это головоломка… и, признаться, те же мысли приходили мне в голову.
— Ты считаешь меня красивой? — Тарниш, лицо которого приобрело оттенок кофейно-коричневого, поправил себя. — Красавчиком. Ты считаешь меня красавчиком?
— Ну, вся причина, по которой я танцевала с Мод в тот вечер, заключалась в том, что она была такой потрясающей красавицей. Мы с Винил говорили об этом, мы были очень открыты и честны, но… — Октавия замолчала.
Впереди Винил вертела зонтиком, сотрясаясь от беззвучного, хриплого смеха.
— Понятно. — Тарниш ничего не мог с собой поделать, он чувствовал себя немного не в своей тарелке. Он сам так поступил с собой и со своими друзьями. Весь этот странный обмен произошел по его вине. Он и свою жену считал красивой, а теперь у них с Октавией появилась общая черта. Он барахтался, не зная, что делать или говорить дальше, и его самолюбие было слегка уязвлено.
Он должен был как-то спасти эту ситуацию. Он немного опустил голову, чтобы посмотреть на Октавию лицом к лицу и не смотреть на нее сверху вниз. Его уши приподнялись и повернулись вперед — верный признак интереса к тому, что хочет сказать другая пони, но этот жест потерялся, так как уши были спрятаны под шлемом. Затем, хотя ему и не хотелось этого делать, он заставил себя заговорить:
— Для меня глаза Мод очень красивы. Они — окна ее души.
— О, — ответила Октавия писклявым голосом, — я не настолько благородна. У Мод… ну, тут уж ничего не поделаешь, у нее очень стройные ноги. И эти ее скакательные суставы. — Она стиснула зубы и издала слабое шипение, похожее на выходящий пар.
— Если уж мы заговорили об этом, — Тарниш заметил, что Винил остановилась и теперь смотрит на него, как и Мод, — если уж мы заговорили о физическом, то у Мод пресс… живот в общем. Так мы стираем белье в дикой природе. У Мод буквально стиральная доска.
Изо рта Мод вырвался странный звук, который невозможно описать. Ее лицо покраснело, румянец проступил сквозь тонкую шерстку, а с гривы скатилась крупная струйка пота. Она стояла с яростным румянцем и просто смотрела на Тарниша.
Почувствовав себя немного лучше, Тарниш продолжил:
— У Винил какая-то особенная походка. Она так вышагивает и скачет. У нее есть определенное самообладание, которое мне показалось привлекательным.
— Это точно, — ответила Октавия. — А ее милая маленькая попка извивается, когда она счастлива.
На мгновение задумавшись над словами Октавии, Тарниш приподнял бровь под околышем своего шлема и кивнул в знак согласия.
Винил претерпела магическую трансформацию, превратившись из бледно-желтой в бледно-розовую. Она издала любопытный задыхающийся звук, а затем закрыла лицо зонтиком, создав момент потрясающей, прекрасной застенчивости. Она так и стояла, спрятав лицо и покачивая хвостом из стороны в сторону.
Расслабившись от этого момента сексуального катарсиса, Тарниш решил избавить Октавию от неловких признаний:
— Ты… ты можешь пропустить, потому что ты лесбиянка. Ты не обязана видеть меня привлекательным. Ты не обязана считать меня привлекательным, и это нормально. — Он улыбнулся. — Что касается тебя, ты так же прекрасна, как и твоя музыка — классическая и вечная.
— Ооо… — Теперь настала очередь Октавии краснеть. — О, Боже, Тарниш… Я… ты… почему, я думаю, что это самое доброе, что кто-либо из пони когда-либо говорил обо мне. И ты был искренен. — Маленькая покрасневшая кобыла издала писк, а затем уставилась на свои передние копыта.
Выглянув из-за зонтика, Винил Скрэтч достала грифельную доску и кусок розового мела. Покраснев в неоново-розовый цвет, Винил Скрэтч нацарапала несколько простых слов:
— Апельсины — не единственный фрукт. Иногда я смотрю на пушистые коричневые киви.
— Винил! Это был такой прекрасный момент между друзьями… Почему ты такая извращенка? Иногда я удивляюсь, что я в тебе нашла! — Октавия топнула копытом по поверхности воды, но ее вспышка была бесполезной. Винил уже скрылась из виду, уносясь к острову, и Октавия видела, как у Винил высунулся оранжевый язык, когда она убегала.
Тарниш, который чувствовал себя потрясающе, сам не зная почему, высоко поднял голову и фыркнул:
— Эй, у меня есть красивые пушистые коричневые киви! — Больше ничего не нужно было говорить, и он тоже отправился на остров, следуя за Винил и стараясь подражать ее высокому шагу, его хвост высоко поднялся, оставив Октавию и Мод одних.
Повернувшись и посмотрев на Октавию, Мод сказала без обиняков:
— Хотя ты очень красивая кобыла, я слишком люблю киви. Но мы можем остаться друзьями и поговорить о фруктах.
— Да, друзьями. — Октавия улыбнулась, а затем присоединилась к Мод и последовала за остальными.
Остров представлял собой почти плоский валун огромных размеров, лежащий посреди озера. По всей его длине проходила расщелина, заполненная обломками, которые со временем перегнили и превратились в почву. Из расщелины росло несколько деревьев, дававших небольшую тень от солнца. Полевые цветы росли везде, где хватало почвы для их корней.
Это было прекрасное место, тайное место, которое могли найти только те, кто исследовал дикую природу. Однако это место не могло существовать вечно. Со временем и сменой времен года расщелина становилась все шире и глубже. Вода попадала внутрь, просачивалась в трещины, замерзала, раскалывала камень на части, и с каждым годом огромный валун приближал свою гибель.
Но пока он служил прекрасным местом для пикника.
— Тарниш, прежде чем мы поедим, я хочу поговорить с тобой. — Мод посмотрела на Тарниша, который доставал еду из седельных сумок. — Это важно.
— О? — Тарниш достал из седельной сумки грецкий орех, поднял его и уставился на него. — Интересно, как долго он там пролежал? — Напевая про себя, Тарниш телекинезом расколол орех и принялся его есть, выковыривая из скорлупы кусочки ядра.
Отвлекшись на то, что ее муж лопает орех, Мод подождала немного, а затем продолжила:
— Тарнишед Типот… Я хочу перестать принимать противозачаточные таблетки.
— Что? — Голубые глаза Тарниша вспыхнули ярким светом.
— Я хочу постичь тайну жизни, — сказала Мод, предлагая свое объяснение. — Я хочу увидеть, что получится из нашего союза. Но я не могу сделать это одна, мне нужен желающий партнер…
— С большими пушистыми киви, — прошептала Октавия, подталкивая Винил и подмигивая ей.
Остановившись на секунду, Мод посмотрела на двух других присутствующих кобыл, и на краткий миг показалось, что ее лицо вот-вот примет какое-то выражение. Но мгновение прошло, и Мод продолжила:
— Если тебя это не устраивает, я буду продолжать принимать свои таблетки, и ничего не изменится. Я просто спрошу тебя об этом позже. Но если тебе это интересно, просто скажи мне, и мы проведем всю зиму, согревая друг друга. — Ну, мы сделаем это независимо от того, что ты выберешь. Я не собираюсь наказывать себя, скрывая от тебя свое тело, чтобы принудить тебя к какому-то решению.
— Хм… — Тарниш облизал губы и опустился на задние ноги.
— Мы поможем, — предложила Октавия и тут же покраснела. — Мы поможем с воспитанием жеребенка, а не с его созданием! — С писком она замолчала и сидела с широкой смущенной ухмылкой.
Тарниш посмотрел на Мод и попытался придумать, что сказать. Если бы это были только он и Мод, он бы, может быть, и отказался, но здесь были не только он и Мод. Там были Октавия и Винил. Игнеус и Клауди. Лаймстоун и Марбл. Его собственная мать. Он оказался в этой ситуации не один, без помощи, не только он и Мод против всего мира. Друзей и родственников было много.
Это был выбор взросления. Тарниш мог продолжать жить в том, что осталось от его юности, или сделать следующий шаг к тому, чтобы стать ответственным взрослым, что бы это ни было. Он подумал о собственном отце, и на секунду его охватило острое чувство ненависти. Выбросив эту мысль из головы, он не позволил ненависти омрачить столь важный выбор. На ум пришла мать, и он обнаружил, что смотрит в глаза Мод.
Возможно, это был обман зрения, но на секунду ему показалось, что в глубине ее черных зрачков пляшут голубые огоньки. Она была совершенным, великолепным созданием, и Тарнишу стало любопытно: каким будет жеребенок? На кого будет похож этот жеребенок? Вопросов было так много.
Не говоря уже о племени. Если в семье было два земных пони, то чаще всего получалось еще больше земных пони. То же самое касалось и единорогов. Но если Мод — земная пони, а он — единорог, то сюрпризам не будет конца. Маленькая земная пони, похожая на него, с легким, стройным телосложением и длинными ногами. Прирожденный спринтер, способный обогнать неприятности благодаря бесконечной выносливости земного пони. Может быть, коренастый единорог, с хорошей мускулатурой, способный позаботиться о себе с помощью магии или без нее.
Тарниш увлекся идеей узнать, что может предложить жизнь.
Мод обладала способностью создавать жизнь — священным даром, которым наделена ее женская сущность. Она с нетерпением и готовностью принимала все, что он предлагал, а он сам был ее любопытным и готовым к сотрудничеству партнером. Вместе они могли пережить все, что угодно, вынести все, что угодно — вулкан доказал это. Конечно, рождение жеребенка не может быть хуже, чем совместное выживание после извержения вулкана, не так ли?
— Каждый день с тобой — это подарок, — сказал Тарниш тихим голосом, который не ломался и не дрожал. Он поднял копыто и протянул его к Мод. — Перестань пить свои таблетки, и посмотрим, что будет, если оставить жизнь на волю случая.
Немного пофыркивая, Октавия вытерла глаза.
— Я собираюсь превратить тебя в жеод, Мод…
— Простой камень снаружи, а внутри скрыто нечто прекрасное? — Лицо Мод сильно потемнело, а хвост начал вилять за спиной. Одно ухо начало дрожать и дергаться, а затем Мод сделала очень необычную вещь: она захихикала. Это длилось всего лишь долю секунды, но это была очень ценная доля секунды для всех, кто был ее свидетелем.
— Да… — Тарниш слегка кивнул головой, наслаждаясь этим моментом.
— Ты позволишь мне узнать, каково это — быть жеодом, а в конце я подарю тебе взамен нечто особенное, — предложила Мод.
— Я согласен, — ответил Тарниш. — А теперь мы можем поесть? Я умираю от голода…