Venenum Iocus

72. Внизу, в темноте, поселилась тьма

— Здесь так много магии, — сказала Мод, пока ее муж приходил в себя. —Я чувствую это… Я стала другой после вулкана и поглощения всех магических излучений. Я не могу этого объяснить, но мои чувства земной пони навсегда изменились. — Она посмотрела на дисплей считывателя тауматона, затем на Винил и Октавию. — Вам ничего не угрожает, но Винил, я бы посоветовала держаться поближе к Тарнишу, иначе ее магия может стать немного непредсказуемой.

Единорог-альбинос понимающе кивнула.

— В этом направлении магия сильнее. — Мод, повернув голову, вгляделась в темноту. Это все равно, что на ощупь определить, где север, а где юг. — Самая Страшная Пещера в Эквестрии тоже находится в этом направлении. Чувствуешь страх, Октавия?

— Нет. — Октавия протянула ногу и погладила Тарниша по шее, отвечая.

— По этому проходу текла подземная река, а теперь она течет в проходе под нами. Она будет течь, пока не найдет сток, спустится вниз, сделает сток больше за счет эрозии, и через некоторое время подземная река исчезнет и перейдет в другую пещеру, где процесс повторится. А иногда она просто размывает грунт до образования стока. Здесь глубина всего несколько дюймов, но, как вы видите, вода сверху льется сюда. — Мод указала жестом на водопад и новое отверстие, которое она проделала в потолке, чтобы спасти Тарниша от утопления. — Я ускорила тысячелетнюю эрозию, чтобы спасти своего мужа. Я не чувствую себя виноватой.

— Мои пушистые коричневые киви, — стонал Тарниш.

— Надо попробовать пройти в этом направлении и посмотреть, как отреагирует наша канарейка. Мне интересно, соединяется ли эта пещера с той, страшной. Мы находимся значительно ниже нее. Нужно будет оставить метки, чтобы мы могли вернуться к этому месту и подняться обратно, чтобы потом выбраться отсюда. — Мод вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть, что же она видит.

— Здесь темно! — крикнула Фламинго, зависая рядом с головой Мод. — Страшно темно. И где-то в темноте сидит пушистый киви, который ждет, чтобы сожрать нас всех.

Мод моргнула — ответная реакция, если таковая вообще может быть.

— Что ж, мне следует составить контрольный список. — Октавия прочистила горло и продолжила: — Мое достоинство было полностью уничтожено тем, что я была напугана до смерти и повсюду путалась под ногами, Винил получила козлиный шип в свою стрелку, Тарниш чуть не утонул, и теперь у него болят киви, а бедная Мод, без сомнения, очень страдает от того, что чуть не потеряла свою половинку. Я считаю, что все мы получили свою порцию оскорблений и травм. Будем продолжать?

— Будем, — ответила Мод.

Тарниш, идя на негнущихся ногах, пытался удержать свои яйца от раскачивания и натягивания нежной, пульсирующей паховой мышцы. С каждым шагом у него дергались веки, уши, а губы безумно шевелились, пытаясь перетерпеть боль. В какой-то мере это успокаивало. Две его подруги, пони, которые были ему очень дороги, — две кобылы, способные позаботиться о себе. Было какое-то извращенное чувство удовлетворения от осознания того, что они были суровыми друзьями.

Он был счастливым жеребцом, оказавшимся в компании трех умных, выносливых и способных кобыл. Они были его друзьями, его спутниками, а одна из них — гораздо больше. Он взглянул на Винил, которая хромала рядом с ним, плескаясь копытами в мелкой воде, и улыбнулся сквозь боль. Над головой Винил вращалось несколько светящихся шаров, освещая им путь. Фламинго, напуганная темнотой, была убрана обратно в ножны.

— Стоп!

Группа выполнила команду Мод, и она отделилась. Она подошла к трещине в стене и жестом попросила Винил поднести свет поближе. Тарниш с любопытством последовал за ней, а Октавия шла чуть позади. Мод отколола несколько камней, которые рассыпались бы, если бы прошло еще немного времени, и просунула голову в трещину.

Раздался вздох. Для Мод это было большое событие.

Вытащив голову, Мод расширила трещину, разбив часть камня, а затем, ничего не говоря, проскользнула в образовавшуюся щель и исчезла. Винил последовал за ней, затем Октавия, и, застонав от боли, Тарниш тоже последовал за ней, пригнув голову и подогнув ноги, поскольку он был гораздо выше остальных.

Впереди показались огни и силуэт… города? Тарниш уставился, не веря тому, что видит. Здесь был ров, намеренный или случайный, сказать было невозможно, а затем резкий уклон вверх. Здесь были уличные фонари, все еще горевшие. Квадратные каменные здания, все прекрасно сохранившиеся. Кожа Тарниша словно наэлектризовалась, а все волосы встали дыбом.

Стоя на краю этого места, Тарниш понял, что видел города, подобные этому. Все здания были знакомы. Он поднялся по пандусу, его копыта щелкали по камню, а боль в пушистых коричневых киви была забыта. Все было в идеальной сохранности. Стекла в окнах были на месте. Двери оставались в дверных проемах. Все было неподвижно и тихо.

— Святой аликорн, черт возьми, — вздохнула Мод.

— Мод… — Октавия подняла бровь на свою подругу.

— Этот город был погребен лавой. — Мод показала вверх, где виднелся купол. — Посмотри, как все выровнено… над городом был поднят щит, а потом лава перелилась через него, заключив город в гробницу.

— Откуда… ты можешь это знать? — спросила Октавия, оглядываясь по сторонам. В тусклом свете городского освещения она тоже увидела идеальную форму купола, гладкий камень, плавные арки, которые природа не могла создать сама.

— Магия здесь ощущается как-то странно… держись поближе к Тарнишу. Все очень грубое. — Мод подошла к фонарю и прикоснулась к нему. — Я даже не знаю, что это за металл. Я никогда не видела его раньше. — Она постучала копытом по оранжевому, медному на вид металлу и покачала головой. — А эти камни на улице… что это? Они мне неизвестны.

— Зачем городу быть погребенным под лавой? — спросил Тарниш, тоже рассматривая фонарный столб. На улицах от фонарного столба к фонарному столбу тянулись хрустальные трубы, которые, несомненно, обеспечивали магическую энергию для освещения. Улицы были пустыми, бесплодными и мрачными, на них не было ни пони, ни повозок.

— Будь осторожен.

Услышав голос Маледико, Тарниш повернул голову. Он увидел, как из его седельных сумок поднимается слабая светящаяся проекция кентавра. С помощью магии Тарниш достал сферу и поднес ее к лицу.

— Я не знаю этого места, но оно было похоронено не просто так, — со страхом в голосе произнес Маледико. — Этому месту тысячи лет. Оно из моего времени. Друиды сделали это… они запечатали это место и похоронили его под морем лавы.

— Почему? — спросил Тарниш.

— Я не знаю, но я все еще чувствую их магию. Она зовет меня… — Голубая сфера вспыхнула, и на мгновение показалось, что под землей появилось ярко-голубое солнце. — Мой ученик, мы с тобой нужны здесь, но я не могу сказать, зачем и как. Земля…

— …плачет от несправедливости, — закончила Мод.

— Да. — Проецируемое изображение кентавра кивнуло головой.

— Я почти ничего не чувствую. — Октавия выглядела немного грустной, когда делала свое признание. Она отошла на несколько шагов и прислонилась к Винил. — Боюсь, я не очень похожа на земную пони.

— Твои таланты лежат в другой области, бард, — сказал Маледико, когда его проекция увеличилась. — Ты чинишь чувства других существ.

— Я не понимаю. — Глаза Октавии сузились, и она окинула кентавра подозрительным взглядом. — Что ты хочешь сказать? Скажи мне… Я бы очень хотела знать, что ты имеешь в виду.

— Я не могу сказать тебе больше, чем уже сказал. — Маледико начал осматривать город. — Мы должны найти Зал Воспоминаний. Все города кентавров похожи друг на друга. В этом городе будут записи в виде пиктограмм, которые другие смогут разгадать, если письменность со временем изменится.

— Есть идеи, где начать поиски? — спросила Мод.

— В центре города, возможно, в катакомбах. Мы, кентавры, храним свою память в одном общем месте. Библиотеки, мавзолеи, катакомбы, костницы и Зал Воспоминаний. Идем, мой ученик… нас привели сюда с определенной целью. Давай попробуем выяснить, что произошло.

— Из чего сделаны эти фонари? — Мод стукнула по ним копытом. — Я должна знать, пожалуйста, скажите мне.

— Сталь кентавров. — Маледико сфокусировал свой взгляд на Мод. — Я не металлург и не могу сказать тебе больше. После создания и придания формы она практически неразрушима. Она не поддается магическим манипуляциям и не может быть расплавлена, если ей придать форму.

Широко раскрыв глаза, Мод потерлась щекой о странный металл, и ее уши затрепетали от какой-то непонятной эмоциональной реакции. Из ее приоткрытого рта вырвался странный приглушенный стон, и только Тарниш понял, что это было — возбуждение. Мод продолжала тереться щекой о неизвестный металл, не обращая внимания на окружающих, издавая слабые похотливые стоны.

Тарниш узнал их, потому что слышал их достаточно часто.

Когда Винил посмотрела на него, он сказал:

— Ей нравятся камни, ясно? И металл, кажется, тоже.

— Она — каменная пони, — сказал Маледико очень спокойным голосом. — А теперь нам пора идти.

Держа сферу возле головы, Тарниш удивлялся, как Маледико удается проявлять себя. Он предполагал, что это как-то связано с магией, царящей здесь, в городе кентавров. Собственное магическое чувство Тарниша было здесь очень сильным, как будто его подзарядили, но не его единорожья магия ощущалась сильнее. Он думал только о том, что друиды похоронили город в лаве, сохранив его как гробницу. Это был мертвый город, и его похоронили.

Каждое из квадратных, кубических зданий вызывало ощущение идеального порядка. Улицы были выстроены в идеальную сетку, с идеальными прямыми углами. Казалось, кентавры стремились к совершенству и порядку. Однако с ними что-то случилось, и Тарниш хотел знать, что именно.

— Сюда, — скомандовал Маледико, и в его голосе чувствовалась срочность.

Впереди возвышалось большое здание, и оно напомнило Тарнишу Арканариум, который он видел, заглядывая в сферу некоторое время назад. Он ускорил шаг, торопясь, и его спутники последовали за ним. Города кентавров были устроены как библиотеки: идеальные ряды полок, все логично, продуманно.

— Я начинаю чувствовать воспоминания об этом месте, — сказал Маледико, озадачив четырех присутствующих пони. — У земных пони есть чувство земного пони, которое досталось им от нас, кентавров. У пегасов есть чувство опасности, которое тоже пришло от нас, а у единорогов — магическое чувство, тоже подарок от нас, кентавров. У меня есть все эти чувства и даже больше. У меня есть чувство прошлого и настоящего, которое мы, кентавры, передали аликорнам.

— Я ничего не понимаю, — ответила Октавия чопорным голосом.

— У камней есть память. — Мод рысила рядом с мужем, оглядываясь по сторонам и пытаясь охватить взглядом все вокруг.

— Это знают только кентавры, аликорны и каменные пони. — Проекция Маледико повернулась и посмотрела на Мод. — Камни помнят многое. При правильной магии каменный пони может дать им голос.

— Но Мод — земная пони. — Октавия посмотрела на светящуюся голубую проекцию и сузила глаза. — Она, как и я, земная кобыла.

— Мой прекрасный бард, ты подобна мягкой плодородной почве, которая просит семян и сладкого дождя. — Маледико усмехнулся и сделал жест рукой. — Мод больше похожа на камень, твердый, непреклонный, стойкий. И почва, и камень — часть земли.

— И кристалл тоже, — добавила Мод, подумав о кристальных пони.

Тарниш остановился, увидев большой каменный череп, установленный на вершине колонны. Он выглядел так, как мог бы выглядеть череп кентавра, но он не мог точно сказать. Здесь были какие-то слова, но он не мог их прочесть. Рядом с черепом и колонной находилась арка, открывавшая новый участок города.

— Мы на месте, — объявил Маледико. — Воспоминания. Место в голове. Пройди через арку, Тарниш. Не бойся. Веди нас и знай. Пройдя через эту арку, ты сделаешь первые шаги в качестве друида. Не аколита, не неофита, а друида. Я боюсь, что только друид может решить проблему, с которой мы столкнулись. Здесь есть что-то плохое. Если оставить его гнить здесь, оно поразит весь мир.

— Что? — спросил Тарниш, и волоски на его позвоночнике начали подниматься.

— Я чувствую, что тень Грогара здесь, — ответил Маледико тихим шепотом. — Этот город был похоронен, чтобы превратить его в тюрьму, в место заточения. В темницу.

— Но стена дала трещину. — В голосе Октавии звучала паника.

Маледико кивнул:

— Да, и часть заключенных сбежала.