Venenum Iocus
8. Лепидоптеролог?
От штаб-квартиры Общества "Присутствие духа" исходил запах старого богатства. Стены были из какого-то темно-красного дерева, темного, темно-красного, то есть коричневого, но с почти зеркальным красноватым блеском. Повсюду была латунь. Выключатели, светильники, лампы на стене — все было отполировано до блеска.
Тарниш был в восхищении. Каким бы красивым ни было это место, оно не казалось вычурным. Здесь было как-то тихо, приглушенно, что-то в нем уже напоминало дом. Ему здесь нравилось, и он был рад увидеть новые апартаменты, но Тарниш был немного разочарован тем, что, скорее всего, они не будут использоваться.
Ливингстон шел, слегка прихрамывая, но не замедляя шага, его правое заднее копыто слегка волочилось за ним. Тарниш разглядел полукруг шрамов вдоль задней части ноги Ливингстона — что-то ранило пегаса, и растерзало серьезно. Нога была несколько искривлена и деформирована. Она была сломана, вправлена и зажила криво.
Впереди, у окна, занавешенного плотными бархатными шторами, находилась небольшая зона отдыха. На диване сидел земной пони, и Тарниш сразу заметил, что что-то не так. У земного пони было только три ноги. Обрубок четвертой, одной из задних ног, был обмотан бинтами. Земной пони читал газету, разложенную на диванной подушке перед ним. На декоративном деревянном столике рядом с диваном лежал маленький латунный колокольчик.
— Ах да, — провозгласил Ливингстон, — мистер Брайар, как вы сегодня, сэр? — Ливингстон остановился, прочистил горло, а затем посмотрел на Тарниша и Мод, когда мистер Брайар поднял голову. — Ужасное дело, бедняга потерял ногу во время нападения мантикоры. Убил чудовище собственной ногой… совершенно ужасное дело, все это.
— Здравствуй, Ливингстон, — ответил мистер Брайар.
— Мистер Брайар, — сказал Ливингстон, начиная представлять всех пони друг другу, — это Мод Пай и Тарнишед Типот, наши новые члены. — Пегас повернулся лицом к Мод и Тарнишу. — У нас есть свои медсестры и врачи. Довольно многие наши члены получают серьезные травмы в полевых условиях. Они приходят сюда, чтобы восстановиться.
Нападения мантикор — Тарниш знал о них слишком хорошо. Он тоже усмирил усмирил мантикору одной из своих конечностей, вот только это была не нога. Тарниш вздрогнул, но ничего не сказал. Запах мантикорского мускуса уберег его во время первой вылазки в дикую природу.
— Как поживаешь? — Глаза Мистера Брайара были остекленевшими, и было очевидно, что ему больно. Однако земной пони был по-прежнему очень дружелюбен и улыбнулся Мод и Тарнишу. — Вы извините меня, если я не встану, но медсестра сказала, что отрубит еще одну ногу, если я встану с этого места. — Немного пухлый земной пони захихикал, а затем поморщился, когда его тело сильно задрожало.
Ливингстон, который стоял прямо и неподвижно, посмотрел на Тарниша:
— Миколог. И очень хороший. — Ливингстон прочистил горло, и его усы дрогнули на губах. — Наши члены действительно весьма необычны. Именно это и делает их нашими. Мы не можем просто взять любого пони, они должны быть исключительными. Недостаточно просто открыть новый вид бабочек, о нет, в Обществе "Присутствие духа" есть пони и другие члены исключительного качества. Пони с почти мифическим статусом. Пони, выжившие после нападения мантикоры, пони, которые переносят трудности, считавшиеся смертельными. Мы пережили избиения, увечья, нападения варваров и иногда взрывающийся вулкан. И несмотря на все это, мы держим себя в форме…
— Чертовски верно, именно так, — сказал мистер Брайар, вклиниваясь в разговор.
— Рада вас видеть, — поздоровалась земная пони-кобыла, войдя в гостиную и принявшись разглядывать Тарнишед Типота и Мод Пай. Кобыла была одета в куртку цвета хаки, плотно облегавшую ее тело, и широкий шлем. На шее у нее висели очки. По бокам у нее висели две очень потрепанные седельные сумки.
Тарниш чуть не поперхнулся… это была Октавия Мелоди. Тарниш сдержал внезапное желание повести себя как сумасшедший. Он стоял неподвижно и пытался представить, что он — Мод, при этом топая ногами и внутренне сходя с ума.
— Ах да, мисс Мелоди, — сказал Ливингстон, глядя на серую кобылу, — очаровательное создание… Как поживаете, мисс Мелоди?
— Скучаю по кое-кому, — ответила Октавия усталым голосом, который звучал измученно. У нее был тяжелый, сильный акцент, который не был Эквестрийским по происхождению.
— Мисс Мелоди, это Тарнишед Типот и Мод Пай… наши новые члены. — Ливингстон повернулся лицом к Тарнишу и Мод. — Мисс Мелоди — лепидоптеролог и открыла сотни новых видов.
— Охотница за бабочками? — спросил Тарниш, ломая голову. Он посмотрел на Мод рядом с собой и увидел, что она слабо кивнула. Он почувствовал благодарность за то, что не упустил свой единственный шанс сделать все правильно. — Но вы же всемирно известный музыкант. — Тарниш изумленно моргнул.
— Музыка — это мой бизнес, — ответила Октавия, — а охота на бабочек — моя страсть. Когда я нахожусь в поле, большая часть моего времени уходит на ожидание и ничегонеделание, поэтому я пишу музыку в своей голове. Без моих полевых экскурсий не было бы музыки. Кроме того, что-то в бабочках вдохновляет меня. — Серая кобыла посмотрела на мистера Брайара, а затем на Ливингстона. — Вы должны извинить меня, я устала. Нам придется поговорить позже.
— Конечно, — ответил Ливингстон, склонив голову.
— Было приятно познакомиться с вами. — Октавия улыбнулась Мод и Тарнишу.
— Взаимно, — ответила Мод.
Октавия ушла, шаркая ногами, что-то звякнуло в ее седельных сумках. Тарниш смотрел ей вслед, все еще сдерживая желание вскочить на ноги и устроить сцену. Что-то подсказывало ему, что это было бы не очень красиво, совсем нет.
— Вот идет один из величайших музыкантов, которые когда-либо жили, — сказала Мод ровным, незаинтересованным монотоном, — и она пишет свою музыку в голове, в поле, вдохновляясь бабочками. Это, должно быть, одна из самых удивительных вещей, которые я когда-либо слышала.
— Вполне, — согласился Ливингстон, очень вежливо и корректно. — Ну, я должен проводить вас двоих до ваших апартаментов… пойдемте, вы уже почти пришли.
Когда дверь открылась, Тарниш не знал, чего ожидать. Мод вошла первой, и он последовал за ней. Он застыл по ту сторону дверного проема, не в силах сдвинуться с места, и рот его раскрылся.
— А, я пойду, — сказал Ливингстон, отступая назад. — Потратьте немного времени и обустройтесь. Все это в вашем распоряжении. — Пегас закрыл за Тарнишем дверь и ушел.
Потолок был голубым, не небесно-голубым, а оттенком полуночи. Над головой мерцали звезды. Действительно мерцали. Тарниш в изумлении уставился вверх, его глаза расширились. Стены были оклеены темно-синими и темно-пурпурными полосами, а стены отделаны темным деревом. Линия из латуни отделяла обои от обоев. Гостиная была достаточно просторной, но не слишком большой. Здесь была мебель: несколько стульев, диван, несколько столов, книжная полка и витрина для безделушек со стеклянными дверцами. В углу стоял большой патефон для проигрывания пластинок и огромный медный усилитель.
Гостиная не столько кричала о богатстве, сколько наводила на мысль об очаровании старого мира. Все было крепким и добротно сделанным. Не было ничего хрупкого или хрупкого на вид. Все было практичным. Дерево на мебели не было слишком вычурным или декоративным. Ничто не было слишком вычурным.
Мод стояла, моргая, воспринимая все это, а Тарниш был рядом с ней. Она взглянула на мужа, а затем пошла вперед, чтобы осмотреть остальную часть апартаментов. Она прошла через дверь и попала в маленькую кухню. Она была хорошо оборудована, но Мод знала, что ей не придется много пользоваться, если только Тарниш не станет готовить дома, как он делал в дороге.
В углу кухни стоял небольшой круглый стол с четырьмя стульями. На столе стоял чайный сервиз. В кладовке было полно тарелок, чашек, блюдец и мисок. Вдоль задней стены располагалась кладовка.
Выходя из кухни, Мод чуть не столкнулась с Тарнишем, который шел по коридору. Вместе они остановились, посмотрели друг на друга, а затем Тарниш открыл дверь в спальню.
Комната была оформлена в том же стиле, что и гостиная, с темно-синим потолком, усыпанным мерцающими звездами. У задней стены стояла большая кровать, узкое окно было от потолка до пола, а у боковой стены находился шкаф.
Войдя в комнату, Тарниш бросил седельные сумки и снаряжение на пол возле двери шкафа. Затем он начал осматриваться. По обе стороны кровати стояли две латунные лампы с витражными колпаками, каждая из которых располагалась на небольшом деревянном столике.
Мод, будучи практичной пони, осмотрела ванную комнату. Стены и пол были выложены плиткой, все они были разных оттенков синего, некоторые темные, некоторые светлые, и все они располагались беспорядочно. Ванная была не очень большой, но душ был огромным. Она была достаточно большой для двух пони, и внутри нее была скамейка. Мод, оставшись в ванной одна, сузила глаза, осматривая душ. Эта скамейка могла бы и пригодиться, но не только для сидения. Когда она заглянула в душ, уголки ее рта на секунду дернулись вверх. Душ имел форсунки во всех нужных местах, все полезные углы, чтобы стоящий пони мог помыться.
— У меня настроение принять душ, — сказал Тарниш, отпихивая Мод в сторону, чтобы пройти в ванную.
Конечно, чтобы стать чистым, нужно было сначала испачкаться. Мод чувствовала, как ее сердце начинает биться внутри ее груди, когда она смотрела на душ и скамейку. Скамейка была как раз на той высоте, которая нужна для массажа спины… массажа… массажа живота… и других развлечений в душе.
— Мы еще не видели вторую спальню. — Мод бросила взгляд в сторону Тарниша, и у нее участился пульс, когда она посмотрела на высокого, красивого жеребчика рядом с ней. Он становился жеребцом, в этом не было никаких сомнений, но Мод находила те моменты, когда его голос ломался, очаровательными. Она увидит, как он войдет в пору своего расцвета.
— Вторая спальня просит больше пони, чтобы заполнить ее. — Тарниш протянул ногу и коснулся стеклянной двери душевой, а затем посмотрел на Мод. — Мы могли бы потренироваться делать больше пони. Практика делает все совершенным, в конце концов.
— Что ты предлагаешь? — спросила Мод.
Тарниш издал жеребячье хихиканье, а затем ответил:
— Увидев эту скамейку, у меня появились идеи…
— Какие идеи? — Мод, действительно умная пони, решила, что будет разумнее прикинуться дурочкой.
— Ну… если один из нас ляжет на скамейку…
— Да? — Мод трижды моргнула, хлопая ресницами на Тарниша, зная, что это его отвлечет.
— И под одним из нас я подразумеваю тебя…
— Ты можешь помыть мне живот? — отпарировала Мод.
— Да, да, да, могу, а после этого мы могли бы…
— Ты мог бы помыть мне спину, — предложила Мод.
— Ну, да, я могу это сделать, — ответил Тарниш, кивая головой. — После этого…
— Ты мог бы вымыть мою гриву и сделать мне массаж головы. — Мод навострила уши.
— Ну, да, да, я могу это сделать. — Тарниш оглядел душ и издал тоскливый вздох.
— А после всего этого, когда твоя работа будет закончена, мы могли бы попробовать новую позицию, когда я лежу на боку и контролирую скорость твоего проникновения, сжимая задние ноги вместе, чтобы создать трение. — Мод услышала слабый писк рядом с собой, когда Тарниш вдохнул. — Я заставлю тебя потрудиться ради этого.
Мод почувствовала, как ее схватили невидимые силы, и через секунду ее платье лежало на тумбе раковины в ванной, куда оно было брошено, а пояс валялся на полу. Не успела она и глазом моргнуть, как оказалась в душе, а Тарниш стоял рядом с ней. Она подняла на него глаза, ей нравился он, нравилась его готовность, ведь ощущение желанности было мощным афродизиаком.
— Прежде чем я лягу на скамью, а ты погладишь мне живот… изнутри, тебе и мне нужно очистить организм от грязи. — Пока Мод говорила, Тарниш включил воду, которая на мгновение была холодной, бодрящей, а затем стала горячей. — Ложись на скамейку, Тарниш…