Королева Кошмаров

Да воцарится ужас!

— Ух!..

Санни, разжав зубы, отпустила край тяжёлой картонной коробки, с горкой забитой всякой всячиной, и с облегчением плюхнулась рядом прямо на пол.

Наконец-то выдалось время перебрать и расставить вещи, многие из которых стояли распиханными по углам в коробках с самого переезда обратно в отреставрированный маяк, превращённый стараниями благодарных жителей залива Мэритайм в небольшой дворец.

— О… Ого, — кинула взгляд сперва на экран смартфона, а затем — за окно земная пони. — Вечер уже…

Разгребание этих завалов заняло неожиданно много времени. Больше, конечно, стоило признать, ушло на ностальгию, когда берёшь очередную кружку, поделку, рисунок, альбом с фотографиями… — кобылка чуть смущённо улыбнулась мыслям, и, протянув копыта к высящемуся над краями коробки холму, подхватила возвышавшуюся наверху старую масляную лампу. Да-а… Папа любил рассказывать всякие истории на ночь при её свете. Крошечный тёплый огонёк, оставляющий таинственные и загадочные тени, негромкий голос отца… Санни любовно провела по боку лампы копытом и огляделась: так, куда бы её поставить?..

…

— Ого! Что это?

В свете электрических ламп, защищавших жилище пони от ночной темноты, уже сгустившейся за окнами, блеснуло отполированное лезвие.

Санни осторожно покрутила перед глазами обломок, похоже, какого-то оружия. Сломанный клинок со странным тёмным травлением, вызывавшим какие-то неуютные ассоциации смотрелся хищно и угрожающе даже в нынешнем плачевном состоянии. А ещё — пони удивлённо и чуть испуганно ойкнула, осмотрев оставшуюся после ощупывания зарубку на копыте — явно не растерял своей остроты со временем.

Откуда вообще эта шуковина? Кобылка, наморщив лоб, потёрла копытом затылок. Папа совершенно точно не показывал ей этот артефакт… Санни считала, он показывал ей все, какие нашёл в своих странствиях…

Порассматривав буквально источающий угрозу обломок и поёжившись от зябкого ощущения при взгляде на напоминающее какие-то потёки травление, пони отложила опасную штуковину в сторону. Надо будет убрать… куда-нибудь, с глаз долой. Оставлять хищно изогнутый древний клинок на виду почему-то совершенно не хотелось.

— Может, и папа тоже так хранил где-то и не показывал поэтому… — пробормотала кобылка, пытаясь не глядя отодвинуть опасную железяку чуть подальше от себя одной ногой и одновременно запуская другую в коробку.

— Ай!..

Выронив уже было подхваченный из коробки довольно увесистый предмет на пол, дёрнулась от внезапной боли земнопони, вскидывая к глазам пострадавшую ногу, на мягкой подушечке которой быстро набухала крупная багровая капля: попытка не глядя сдвинуть обломок оружия кончилась встречей беззащитной части стопы с неудачно подвернувшимся остриём.

— Ох!.. Вот же!.. — кобылка неуклюже поднялась, поджав стремительно наполняющуюся тянущей гадкой болью ногу и нервно скривившись от добравшегося до носа отвратительного запаха железа, от которого накатывала дурнота.

Сделав неуверенный шаг вперёд и ненароком взглянув вниз, Санни поморщилась снова: несколько капель крови разбились о пол, а одна даже заляпала… похоже, что какой-то шлем: именно на него оказалась похожа вынутая со дна коробки и после сразу выроненная под ноги тяжёлая штуковина, разглядеть которую уже не хватило времени. Вывернув конечность так, чтобы кровь больше не капала на пол настолько сильно, кобылка поспешила на поиски аптечки.

Обагрённые кровью сломанный клинок и шлем остались на полу, зловеще поблёскивать свежими красными потёками.

…

— Да уж…

С задумчивым вздохом Санни отложила потрёпанную пухлую тетрадь на прикроватный столик. Какой-либо чёткой конкретики в записях отца не было, но пара поверхностных упоминаний, что у него действительно было некое потайное хранилище прямо в их в доме всё же нашлась. Зачем и что в нём лежало — папа бумаге не доверил, но, очевидно, это были не самые безопасные предметы, и сломанный клинок со шлемом явно входили в их число, ибо в общей коллекции Санни никогда их не видела.

Местоположения хранилища кобылка так же не выяснила, да это, впрочем, уже и смысла не имело. Судя по всему, это был обычный стенной сейф с дверью, врезанной прямо в стену и спрятанной за какой-нибудь фальшпанелью: в оставшейся от фасада после тесного знакомства с творением Спраута горе обломков, что вывезли отсюда после памятных событий, пони заметила характерную дверцу, подумав ещё тогда, откуда та вообще взялась. Потом забыла за делами… А кто-то из друзей, помогая с расчисткой развалин, видимо, нашёл артефакты из уничтоженного вместе со стеной тайника и просто положил со всем остальным.

Это, конечно, была версия, но на взгляд Санни смотрелась она достаточно реалистично и была неплохо обоснована. Да и ничего другого в голову всё равно не приходило.

Снова вздохнув, Санни опустилась на кровать и, вытащив из-под покрывала подушку, улеглась с ней в обнимку. Было немного обидно. Почему папа ничего не рассказал? И даже не написал нигде ничего… Нет, он, хотелось верить, собирался это сделать когда-нибудь, но… Смерть пришла за ним совершенно неожиданно: вот только они разошлись после ужина, пожелав друг другу спокойной ночи — а утром Санни проснулась уже сиротой… Пони посильнее обняла подушку, зарывшись в неё мордочкой. Это давно уже было, боль почти прошла, но… А теперь к ней, к той, что осталась, примешалось противное чувство, словно отец не доверял ей, раз не рассказывал всего.

Мотнув головой, земнопони перебросила подушку за спину, поморщившись от пронзившей пораненную ногу боли, и села, направив взгляд на разложенные на прикроватном столике таинственные находки, что удалось обнаружить вчера: злосчастный обломок оружия, металлический шлем, раздвоенный на конце грубо сделанный жезл, состоящий словно из переплетённых между собой ветвей, серебристый амулет в виде единорожьей головы, возвышающейся над крыльями, между которыми пустовала выемка под ромбовидный драгоценный камень, сильно треснувшую склянку из мутного стекла с надёжно запечатанным пробкой горлышком, но, увы, не пережившую целой обрушения стены и упустившую всё своё содержимое, коим, вероятно, и была ценна — ничего из этого Санни ранее никогда не встречала, а значит были все основания полагать, что эти вещи и были спрятаны в отцовском сейфе.

Смерив взглядом едва держущуюся одним куском ёмкость, пони разочарованно покачала головой. Зелье либо вылилось на землю, либо испарилось со временем, а никаких этикеток или надписей на пробке, чтобы понять, что же находилось внутри, у склянки не было. Хранить её, пожалуй, теперь уже смысла не имело.

Переведя взгляд к следующей находке, Санни, помедлив, осторожно подняла то ли посох, то ли жезл и, осмотрев его, вернула на место. Выглядел он относительно скучно и просто, зачем был нужен — не понятно. Иззи отдать?..

Следующий артефакт был не в пример интереснее. Крупная серебристая металлическая брошь, опознанная нынешней владелицей как амулет благодаря наличию проушин под цепочку, смотрелась хоть и сильно побитой жизнью, но словно бы всё ещё несла в себе частичку былого величия. Грозно рапростёртые крылья, вскинутая голова единорога над ними, тонко сработанные черты лица которой, казалось, выражали какое-то самодовольно-злорадное превосходство и высокомерие. Ниже пустовала выемка под камень: почему-то он упорно представлялся кроваво-красным. Поправив небольшое зеркальце на столике, Санни посмотрелась в него, приложив амулет к груди.

— Зловещая штуковина, — поёжившись, прокомментировала она результат, поспешив отложить украшение в сторону.

— Ну нет, с тобой я вчера уже и так слишком близко познакомилась, — смерив взглядом сначала обломок клинка, а затем — свою перебинтованную ногу, хмыкнула кобылка и потянулась за шлемом.

Тяжёлый, из голубовато-серебристого металла, он явно был сделан для единорога: помимо прорезей для ушей в куполе шлема было также отверстие для рога. Гладкий, блестящий… Санни, нахмурившись, покрутила его перед собой, тщательно осматривая со всех сторон.

— Странно…

На него же точно вчера попала кровь — где она?.. Оттирать не было ни времени, ни желания, да и нога болела: предательский клинок, вон, так и буреет обагрённым кровью острием. Шлем же был абсолютно чист, да и вообще смотрелся как новый: ни ржавчины, ни сколов, ни царапин — гладкий, словно только что отполированный металл.

— Заколдован, чтобы всегда быть новым и чистым? — улыбнувшись находчивости предков, предположила земная пони и, рассмотрев также, что внутри, пригладила гриву и аккуратно надела древнюю броню. — Ого, словно на меня делали!

Шлем сел как влитой, плотно и надёжно облегая голову и заднюю часть шеи. Кобылка повела ушами, покрутила головой, дополнительно убеждаясь, что сидит тот идеально.

Посмотревшись в зеркало, Санни непроизвольно нахмурилась: пустующее отверстие для рога настолько портило композицию, что желание исправить это было почти непреодолимым. Сосредоточившись, она, попутно отмахнувшись от укоряющего чувства, что глупо вестись на эмоции и делать это ради чуть ли не развлечения, постаралась ощутить и вновь призвать то невероятное чувство, когда превращалась в аликорна. Золотая вспышка озарила комнату, и кобылка, взглянув в зеркало вновь, торжествующе улыбнулась, любуясь тем, насколько идеально древний шлем смотрелся на аликорне. Раскрыв крылья, она подобралась, стирая с лица улыбку и стараясь состроить грозно-суровое выражение, но, не выдержав, улыбнулась, разрушив всю картину. Побаловавшись и покрутившись перед зеркалом ещё немного, Санни «отпустила» магию, избавляясь от призрачных рога и крыльев и с привкусом сожаления стянула шлем с головы. Почему-то очень хотелось поносить его ещё немного. А ещё — внезапно навалилась сонливость.

— Дай-ка я вас всех приберу сначала-а… — зевнув и потерев глаза, вяло улыбнулась кобылка и принялась осторожно складывать артефакты на место, в раздобытый специально для них прочный деревянный ящик, стараясь лишний раз не тревожить раненую ногу. Бережно опустив шлем поверх остального, Санни, решив, что сил и желания тащить отнюдь не лёгкий ящик в кладовку у неё сейчас нет, а на дворе уже достаточно поздно, просто задвинула его под кровать и облегчённо отвалилась на подушку, чувствуя, как мягкое тепло заставляет глаза слипаться пуще прежнего, и она неудержимо проваливается в сон.

…

— Кто же ты такая?.. — задумчиво выстукивая ритм по столу пробормотала Санни, скользнув взглядом по разложенным на столе книгам и пухлым тетрадям с записями отца. Книги и тетради растерянно промолчали в ответ.

Ночью ей приснился сон, поначалу изрядно её напугавший: вокруг царила тьма, и из неё прямо ей в душу глядели огромные светящиеся бирюзовые глаза с жутковатым вертикальным зрачком. Затем всё резко изменилось, и она увидела серую пустыню и стоящую на вершине бархана огромную статную кобылицу-аликорна антрацитово-чёрной масти с невероятными, похожими на кусок ночного неба гривой и хвостом. И она носила тот самый шлем! А также нагрудник с изображением полумесяца и высокие накопытники.

Проснувшись и попытавшись вспомнить детали приснившегося, Санни поймала себя на ощущении, что несмотря на испытываемое от всего облика незнакомки восхищение, она также ощутила в тот момент какую-то смутную тревогу. Естественно, приведя себя в порядок и перекусив на скорое копыто, оранжевая пони бросилась искать, кем же была та древняя воительница… И практически ничего не нашла. Про времена принцессы Селестии она знала из частично дошедших до настоящего времени записей её ученицы и будущей принцессы, Твайлайт Спаркл. В те времена жила также принцесса Луна, сестра Селестии, но её описание не совпадало с увиденным. Разве что грива…

— Родственница?.. — потёрла бровь земнопони. — Мать? Дочь? Хм…

Увы, но чем дальше от времён становления принцессы Твайлайт отстояла дата — тем меньше информации было. Что особенно плохо — даже если эта дата отстояла вперёд. О временах правления самой Твайлайт было известно на удивление мало, куда меньше, чем о временах её молодости… И поэтому, даже окажись незнакомка дочерью принцессы Луны и живи она в совсем недалёком прошлом — это мало чем могло помочь.

Санни раздосадованно вздохнула. Нет, надо поискать ещё. Хотя бы имя-то она должна где-то найти!..

«Найтмер Мун», — внезапным озарением всплыло вдруг в голове, и кобылка почему-то почувствовала стыд за то, что не знала этого имени раньше.

Задумчиво прянув ушами, пони придвинула к себе одну из тетрадей. Пусть пришедшее вдруг на ум имя даже на догадку не тянуло, не имея под собой никакого основания, посмотреть ещё раз и поискать его упоминания показалось всё же имеющим смысл.

…

— Во-от, другое дело! — Санни с улыбкой осмотрела наконец-то просохший накопытник. На этот раз краска легла ровно и радовала взгляд. Поднеся накопытник к возлежащему на столе шлему, земнопони принялась за сосредоточенное сравнение, через пару минут удовлетворённо кивнув сама себе. Натурального металлического блеска, конечно, не получилось, но всё же вышло довольно похоже. Вряд ли такая несущественная разница бросится в глаза.

— Приз в номинации лучшего костюма на этот раз от меня не уйдёт, — сурово сдвинув брови поклялась в пространство Санни, решительно стукнув копытцем по полу и, не удержавшись, хихикнула. Попыталась вернуть ускользающую суровость на лицо, но, представив себя со стороны, только больше рассмеялась.

— Эх, не выйдет из меня суровой древней леди-воительницы, — успокоившись, посетовала земная пони.

Имя, внезапно всплывшее тогда в мыслях, оказалось, действительно существовало в реальности, однако узнать про Найтмер Мун удалось немного. Что жила она за тысячу лет до рождения принцессы Твайлайт и, будучи как и принцесса Луна повелительницей ночи, какое-то время противостояла принцессе Селестии. Куда она подевалась потом, и какое отношение имела — если имела — к этому принцесса Луна — разузнать не удалось.

Так или иначе, Найтмер — если приснилась тогда именно она — выглядела впечатляюще, носила доспехи, видимо, будучи воином, и представляла собой ночь — время для кого загадочной, а для кого и пугающей темноты, пауков и летучих мышей! Иным словом — к празднику её образ подходил идеально! Тем более, что шлем для её образа у Санни уже был…

С этими мыслями кобылка подняла с заляпанной краской клеёнки нагрудник и приложила его к груди. Осталось вернуть назад все ремни, снятые перед покраской — и костюм повелительницы ночи, Найтмер Мун, готов! И даже ещё пара дней до праздника осталась, чтобы поправить что-то, если что, или просто разносить и пообвыкнуться: а то накопытники с непривычки казались весьма неудобными…

Может, пока есть время всё же сделать и шлем тоже?.. Санни задумчиво взглянула на древний элемент доспеха, тускло отливающий голубоватым в свете ламп, но мотнула головой, выбрасывая скучную мысль прочь, и направилась к сложенным в сторонке ремням. Вернуть их на места, подогнать — и готово. А настоящий древний шлем сделает костюм только ещё лучше.

---

— …и променявшая свет дня на тьму ночи… Санни! — презентовала в микрофон Пипп.

Наконец-то!

Магия, тонкой струйкой сорвавшаяся с полупрозрачного рога, замкнула цепь, и пиропатрон с хлопком выбросил над сценой клуб дыма с блёстками, напоминавший облако со звёздами. Санни шагнула из-за угла и решительно нырнула в быстро рассеивающийся дым. Ещё несколько секунд — и толпа ахнула при виде словно бы материализовавшейся перед ней аликорны.

Обведя собравшихся суровым взглядом исподлобья, она, расправив крылья, печатая шаг двинулась вперёд. Кто-то из смертных восторженно затопал, заставив её торжествующе улыбнуться. Остальные подхватили.

Да-а!..

Ещё несколько шагов вперёд, и…

— Всем привет! — достигнув края сцены, помахала зрителям правой передней ногой Санни, выходя из образа.

Эта Ночь Кошмаров будет лучшей!

Показ костюмов и последующая вечеринка прошли замечательно, даже небольшие проблемы с электричеством и неожиданно вышедший из строя и разбушевавшийся фонтан с «зельем», качественно заливший зал содержимым — водой с ядовито-зелёным красителем и пенообразователем — скорее повеселили и добавили атмосферы празднику, чем испортили кому-либо настроение.

После был традиционный поход за конфетами по домам в компании друзей, прошедший весело и, в общем, без неожиданностей, кроме перепугавшейся, видимо, пегасов и единорогов из их многорасовой компании Поузи Блум. Её страх отчего-то был таким… захватывающим! Домой Санни вместе с друзьями вернулась в прекрасном настроении. Но это был ни в коем случае не конец праздника! Перекусив, их компания принялась совещаться, что делать дальше, и явно приунывшая, в отличие от аликорночки, Пипп подбила их пойти и поискать что-нибудь страшное. По-настоящему страшное! И афиша аттракциона «Дом с привидениями!» попала в их копыта очень кстати…

…

— Санни, как думаешь, куда тут идти?.. — нервно поёжившись неуверенно поинтересовалась у идущей следом спутницы Зипп, носящая стильный костюм воровки. — Санни?..

Пегаска обернулась к странно безмолвствующей подруге… которой позади не оказалось. Поспешный осмотр показал, что та вообще пропала, и рядом её не было.

— С-сено… — сглотнула принцесса, осматриваясь в тёмной комнате с множеством выходов ещё раз — и ещё раз убеждаясь, что осталась одна. — Это уже не «страшно весело», это уже просто «страшно», — пробормотала она.

Ляганый «дом с привидениями» оказался сделан с большим талантом, заброшенный с виду, покосившийся старый коттедж внутри оказался не на шутку тёмным и жутким.

— Пипп, поди, просто счастлива, — мрачно вздохнула Зипп, нервно прядая ушами и, скользнув взглядом по возможным выходам из комнаты, двинулась к тому, что был поближе к заколоченным окнам, из которых между досками пробивался с ночной улицы хоть какой-то свет.

Пристроившаяся в тёмном углу за торшером Санни предвкушающе улыбнулась: Зипп выбрала именно тот проход, на который она рассчитывала и у которого поджидала.

В отличие от подруг — и Хитча, — которым, похоже, было вполне натурально страшно, Санни никакого страха не чувствовала абсолютно, были лишь какой-то азарт и предвкушение. И желание добавить в страх друзей дополнительных красок.

— А-А-А-А-А!!!.. — заметался по этажу панический кобылий визг.

Да-а!.. Больше страха!..

— У тебя красивый голос, — усмехнувшись, демонстративно потёрла ухо Санни, выпуская из объятий подрагивающую принцессу, которая немедленно привалилась к стене и сползла по ней на пол.

— Я… Ох… Ух… Ты!.. С-сено…

— Ты же сама меня искала? — выгнула бровь аликорночка. — Неужели я такая страшная?

— Ну ты!.. В такой момент хватать сзади!.. — с явным недовольством взглянула пегаска, поднимаясь на ноги.

— Да ладно тебе! Специально же шли бояться, — усмехнулась Санни, ткнув ту в плечо, и зашагала дальше по коридору. Зипп с обидой посмотрела ей во след.

…

— Спа-арки-и!..

— Не переживайте, сэр шериф! Вашему дракону ничего не грозит в этом страшном доме с привидениями!

— Иззи, ты не помогаешь! Спа-арки-и!..

— …Вы только поглядите, как тут страшно! Паутина! Темно!..

Хитч, вздохнув, повернул голову к увлечённо стримящей их поход по смартфону пегаске и смерил ту мрачным взглядом. Затащила сюда всех, а самой, похоже, вообще, вон, весело!

— …И эти шорохи! Скрипы! У-у-у! И жуткие силуэты в конце коридора!.. Погодите… Оно… Оно сюда идёт! — срезалась с восторженного тона Пипп, убедившись, что что-то невнятно тёмное, жутко дышащее и скрипящее половицами видится ей не только через камеру смартфона, но и невооружённым взглядом. — Это… Пойдёмте отсюда…

Повизжать при виде призрака из простыни или пластмассового скелета — это было весело и почти не страшно. От неожиданности, разве что… А вот теперь компактной принцессе отчего-то стало жутко вовсе не понарошку. Тяжёлое дыхание, сбивчивые шаги по скрипучим доскам, и этот звук, словно идущий волочил за собой по полу топор…

— А-а-а!.. — не выдержал первым шериф. Иззи, подхватив крик, кинулась следом.

Пипп с колотящимся в висках сердцем, пятясь, подрагивающим копытом свернула окно стрима и принялась нашаривать в меню иконку включения фонарика. Нажатие — и… вместо появления яркого белого конуса света, изобличавшего что-то совершенно на деле не страшное, экран смартфона просто погас.

— Эй!.. — Пипп, мгновенно оставшаяся в полной темноте, с ужасом уставилась куда-то в сторону предательского устройства, одновременно пытаясь крылом нащупать на корпусе кнопку питания. Тихий щелчок не дал никаких результатов: смартфон отказывался включаться, превратившись в дорогой бесполезный кирпич. — Это уже не смешно… — севшим голосом пробормотала принцесса навстречу приближающимся во тьме шагам и дыханию и, развернувшись, с воплем бросилась бежать, надеясь, что ни обо что не споткнётся в царящей вокруг мгле.

«У меня же стрим упал!. Не-е-ет, что подумают подписчики!..»

Практически с заносом войдя в поворот, чуть не плачущая от страха и осознания произошедшего компактная пегаска внезапно уткнулась во что-то мягко спружинившее… и прилипшее к шёрстке! Попытавшись оттолкнуть преграду, Пипп вляпалась в странную липкую ленту ещё и копытом.

— Эй!..

— А вот и Пипп! Говорила же — скоро догонит!

— Привет, сестрён…

— Иззи? Зипп? — очнулась от полупанических попыток вырваться младшая принцесса, вглядываясь в темноту вокруг.

— И Хитч, — мрачным голосом закончил перекличку жеребец. — И мы все дружно вляпались в паутину.

— У-у-у… — закусив губу, заскулила новоприбывшая, представляя, что липкая гадость сделает с её шёрсткой и гривой, но тут же испуганно затихла, вслушиваясь во мрак.

Из мрака тихо приближались жуткие шаги.

— Мама… Оно по-прежнему идёт за нами!..

— Что — «оно»? — уточнила Зипп, явно взволнованная нервным поведением остальных, после слов пегаски принявшихся с утроенной силой бороться с паутиной.

— Оно! Страшное! — «пояснила» Иззи.

Паника, постепенно передавшаяся и Зипп, вляпавшейся сюда раньше всех после того, как заблудилась, разделившись с Санни, нарастала, но помогало это едва ли: друзья только больше запутались в толстых клейких нитях, всё больше напоминающих настоящую паутину, чем праздничную бутафортю. Шаги приближались.

— А-а, сено, да поддавайся ты!.. Ы-ыгх!..

— Нет, это не может!.. Мы же так и не нашли Спарки!..

— Это конец! — подвела черту Иззи, когда шаги завернули за угол, к ним.

— За вами сегодня не угнаться, — хмыкнув, зажгла огонёк на кончике рога Санни, с грохотом уронив на пол какую-то железяку, которую до того волочила по полу. Гулко топая накопытниками, аликорна подошла к паутине, выхватывая кругом света запутавшихся в ней четверых пони.

— Санни!.. Ух… Ну и напугала ты!.. Я думал — сердце остановится… — выразил общее мнение шериф. Зипп хмуро отвернулась от оранжевой пони, глядя в стену. Пугать-то пугать, но надо же меру знать!

— Да, старость — не радость, достопочтенный господин шериф. Не думали поберечь своё шалящее сердце и уйти на пенсию? — странно едко ответила Санни. — Что? — поймала она мрачные и обиженные взгляды. — Вы же сами хотели побольше страха, нет?

— Пипп хотела, — буркнула старшая пегаска.

— Но в меру же, а не… так! — возмутилась, в свою очередь, та. — А тут мрак, жуть, да ещё и телефон в самый напряжённый момент работать перестаёт!..

— Не переживай за свой кирпичик: я всего лишь вытянула из него заряд, — ухмыльнулась аликорна. — Здорово получилось, правда?

— Здорово?!.. — задохнулась от возмущения Пипп. — Санни, ты!.. Ты!.. Знаешь, как ты меня перепугала?! И мой стрим для подписчиков!.. Друзья так не поступают!

— Ой, хватит нудеть, — отмахнулась та. — Страшно — это весело, разве нет?

— Санни, это уже не «страшно весело» — это уже просто «страшно»! — укорил её шериф, невольно повторив недавние мысли Зипп. — Причём даже Пипп — чего уж про остальных говорить!..

— Скучный ты, Хитч, — фыркнула аликорночка. — Я даже не начинала по-настоящему.

— Может, поможешь нам выбраться? — хлопнула глазками Иззи. — Пожа-алуйста! Думаю, мы все уже набоялись вдоволь и заслужили по стакану смузи в честь праздника!

— Как, и оставить хозяина этой замечательной паутины без его праздничного ужина? — нарочито возмутилась Санни.

— Эй, хватит уже!..

— Санни!..

— Санни, не нагнетай ещё больше! Это уже совсем не весело!

— Н-да? Странно, мне почему-то весело, — ухмыльнулась та.

— Ну Са-анни-и!..

— Да ты издеваешься!..

— Весело ей… Подруга, тоже мне… — Негромкое ворчание Зипп, казалось, потонуло в хоре других голосов, но его услышали.

— Действительно, какая из меня подруга?.. — риторически вопросила Санни. Тон вопроса был несерьёзным и насмешливым, но в прищуренных глазах плеснулись злость и обида. — Хоть ты зли-ись, хоть ты но-ой — станешь ты… е-едо-ой! — пропела она, пристально глядя на Зипп и, резко развернувшись, лязгая сталью накопытников по доскам пола, поспешила уйти туда же, откуда пришла. — Счастливо оставаться.

Повисло неуютное молчание.

— Зипп, это было грубо.

— Да она сама не своя сегодня! — возмутилась та в ответ на упрёк. — Мы же вместе с ней были после того, как разделились — так она нарочно меня пугала несколько раз и насмехалась потом!

— Да, но…

— Что?

— А вы заметили, — задумчиво протянул Хитч, пользуясь паузой, — что у неё рог и крылья были чёрные, а не золотистые, как обычно?

— Это… странно, — нарушив недолгую тишину, констатировала старшая принцесса. — Сомневаюсь, что их можно покрасить…

— Давайте лучше выбираться. Не нравится мне этот писк… — вмешалась в полёт мысли сестры Пипп, вновь попытавшись справиться с неожиданно реалистичной паутиной.

— Писк? Какой писк? — напрягся Хитч.

Все затаились, вслушиваясь и всматриваясь в темноту.

— Шелестит что-то.

— Ага. Как будто… как будто ползёт!

— Мама!..

— А-А-А-А-А-А-А!!!

Панический хоровой вопль прокатился по коридору, когда тьма словно расступилась, открывая взглядам застрявших в паутине пони ползущего в их сторону по потолку громадного паука, котороый, такое ощущение, едва помещался в коридоре.

— Да-а…

Притаившаяся за поворотом Санни с наслаждением улыбнулась их крику, одновременно в который уже раз за сегодня ловя за хвост снова намылившегося улизнуть от неё Спарки.

…

— Дурацкий праздник!..

Хмурая Санни ввалилась домой, от души хлопнув за собой дверью.

Вдоволь повеселившись в «доме с привидениями» и немного попугав друзей иллюзией гигантского паука, аликорна таки помогла им выбраться из неожиданно реалистичной паутины и, передав на копыта Хитчу случайно встреченного где-то в коридорах и поспешно отловленного ранее Спарки, отвела непривычно хмурых и неразговорчивых друзей на выход. Дальше по плану был праздничный ужин у неё дома с последующей ночёвкой… но все, отделавшись делами или усталостью, поспешили разойтись, оставив её в одиночестве. Хитч и Зипп ещё и наговорили всякой чуши про её поведение и всё такое… Пф-ф! Сами шли туда бояться — и что же? Обиделись потому, что страшно!

Санни раздражённо фыркнула и, отведя взгляд в сторону, встретилась им с зеркалом и отражением в нём. На секунду ей вдруг даже показалось, что кобыла в нём была чёрной и заметно более высокой, чем она сама…

Замедлив шаг, аликорна медленно подошла к зеркалу.

— Показалось, — выдохнула Санни, не разглядев в зеркале никого, кроме себя, но тут её глаза зацепились за одну деталь… — Постой… Рог чёрный? И крылья?..

Покрутившись, рассматривая себя и так, и в отражении, пони устало уселась прямо на пол, лишь нарочно отвернувшись от зеркала.

Всё это было странно. Да и её поведение, если постараться трезво оценить… Она ведь буквально упивалась их страхом! Словно каждый отчаянный крик ужаса наполнял её силой, возбуждал и даже, пожалуй, опьянял!

Санни сжала виски накопытниками — и с испуганным вскриком одёрнула ноги обратно.

— Это мне не нравится… — севшим голосом пробормотала она, впившись взглядом в холодный металл доспехов, которые несколько часов назад надевала как элемент костюма из пластика, ткани и серебристо-голубой краски.

Чувствуя подкативший к горлу ком и гуляющие вдоль позвоночника мурашки, Санни, ухватившись за шлем, поспешно сдёрнула его с головы… Вернее, попыталась сдёрнуть, потому что тот даже не шелохнулся, и весь рывок пони приняла на себя её же шея.

— С-сено… — сипло выдавила Санни, чувствуя, как ускоряется пульс в висках. — Давай же, ну-у!..

Ещё одна попытка снять шлем, на сей раз более медленно и аккуратно, также ничего не дала — тот словно слился с головой в единое целое.

— Не так быстро.

И без того находящаяся на грани паники кобылка, взвизгнув, подпрыгнула, буквально в полёте разворачиваясь лицом к зеркалу — и, в ужасе прижав уши, попятилась прочь под холодным жутким взглядом чуть светящихся бирюзовых глаз с вертикальными зрачками.

— Стой. Подойди, смертная.

— Папочка!.. — цепенея от ужаса, закусила губу Санни, чувствуя, как тело против её воли, остановившись, двинулось к зеркалу.

— «Мамочка», тогда уж, изволь, — широко и страшно улыбнулась высокая антрацитово-чёрная кобылица в зеркале, во рту… в пасти которой белела пила громадных хищнических клыков. — Чего же ты так не рада снова увидеть меня, Санни Старскаут? Разве не моему образу желала ты подражать сегодня, м? Разве не ты разбудила меня своей кровью?

— Н-н-най… Н-найтмер М-мун… — едва выдавила из себя оранжевая кобылка, которую колотила крупная дрожь, и зажмурилась. Пусть всё это будет сон, пожалуйста!..

— Умница, Санни, — вновь расплылась в кошмарной улыбке кобылица в зеркале. — Рада, что ты запомнила моё имя. И нет, это всё не сон, уверяю тебя.

Она?.. Нет-нет-нет-нет-нет, она не может читать мысли! Так не бывает! Не бывает же?..

— Бывает, конечно, — Найтмер довольно улыбнулась зажмурившей глаза Санни прямо с внутренней стороны век, заставив ту с вскриком распахнуть полные слёз глаза. — Видеть, сколь низко пали потомки в своём понимании высокого искусства магии весьма прискорбно, но… Не то чтобы я была сильно против, — самодовольно усмехнулась аликорна, прогуливаясь по полотну зеркала туда-сюда.

— От… Отпустите м-меня, п-пожалуйста!.. — с трудом преодолевая страх и желание разрыдаться, выдавила Санни, в конце всё же всхлипнув.

— Конечно, — снисходительно улыбнулась ночная пони одними губами. — А ты, обретя свободу, отправишься наводить ужас на этот городок и его жителей.

— Ч-что?! — шокированная кобылка широко раскрытыми глазами уставилась в зеркало, на мгновение даже забыв о своём страхе. — Я?.. Нет! Зачем?!

— Затем, что я — Её Величество королева кошмаров Найтмер Мун, повелительница ужаса, царица царства снов, принцесса тьмы и ночи! — Аликорница в зеркале величественно распахнула огромные крылья, словно пытаясь объять ими собственное величие. — Страх прославляет моё могущество, а его изысканный вкус пробуждает меня к жизни! Ты ведь и сама знаешь, насколько это прекрасное чувство — внушать его другим, видеть, как в их глазах плещется ужас, не так ли, моя маленькая пони? — растянув губы в довольной усмешке, подмигнула недвижимо замершей перед зеркалом пони Лунная Кобылица.

— Так это вы!.. — поражённо воскликнула Санни.

— Лишь отчасти, — заставив её замолчать, со всё той же усмешкой на лице кивнула с поверхности зеркала аликорна. — Я только слегка подтолкнула тебя в нужном направлении. В том доме с твоими друзьями ты всё сделала сама. Потому, что захотела. Потому, что тебе нравилось. Скажешь, нет, не нравилось?

Пони перед зеркалом лишь угрюмо потупилась, ничего не ответив, хотя и почувствовав, что снова может говорить.

— В чём же тогда проблема продолжить?

— Это неправильно! Даже если я раз потеряла голову и натворила дел — это не означает, что я готова делать другим зло дальше и что я совершенно не раскаиваюсь!

Немного освоившись в своём положении и преодолев первую панику теперь Санни была готова постоять за себя и за других пони — пусть даже только словесно.

— Сколько экспрессии. Я люблю принципиальных, но, к твоему сожалению, не располагаю сейчас возможностями убеждать и спорить, — наконец, стёрла с лица улыбку Королева Ночи. — В этом городишке воцарится ужас, и ты послужишь тому инструментом хочешь ты того или нет!

— Зачем это вам?! — практически в отчаянии выкрикнула Санни.

— Затем, что влачить убогое существование каким-то жалким бестелесным духом в собственном шлеме я более не собираюсь! — яростно оскалилась аликорна в зеркале. — Годы забвения! Беспомощности! Одиночества! Всю свою жизнь я провела в клетке! И я туда не вернусь!!!

Ошеломлённая полными боли и ярости словами, Санни беспомощно рассматривала пол под ногами, не зная, что ответить и что вообще делать. Ей стало по-настоящему жаль древнюю воительницу… но её странные идеи заставить всех жить в страхе от того не показались более приемлемыми.

— Мне нужно тело — и ты мне его дашь, — помедлив, припечатала Найтмер Мун. — Либо напитав меня, чтобы я воплотила собственное, либо отдав мне своё!

— А я… — Санни судорожно сглотнула, чувствуя, как где-то внутри снова нарастают страх и паника.

— Это не больно, маленькая пони, — доверительно — и оттого лишь более жутко — улыбнулась с поверхности зеркала древняя аликорна. — Но если не желаешь этого — ступай и повергни этот жалкий город в объятия ужаса! Твой собственный страх, конечно, превосходен, но его одного мне будет недостаточно, — усмехнулась королева.

— К… Как?.. — с трудом выдавила смятённая и растерянная пони скорее просто для того, чтобы потянуть время и попытаться понять, что же ей теперь делать.

— Так же, как расправилась со своими друзьями, — снова довольно усмехнулась Найтмер. — Тем более, у тебя хорошо выходят иллюзии. Заполни улицы этого города непроглядным туманом и мраком, заполони его монстрами, в том числе — в поняческом облике! Пусть по улицам струится кровь! А жители — умирают от страха!

К… Кровь?! Умирают?!

Нет! Нет, нет, нет!..

— А этот страх будет стекаться ко мне, приближая мою свободу! И твою, — на последних словах вкрадчиво взглянула на Санни аликорна из зеркала.

— Никогда! — оправившись от шока, выкрикнула та.

Последние фразы пони прослушала, оглушённая чудовищностью и кровожадностью плана древней воительницы. Почему?! Как она может хотеть… такого?! Она же пони! Она же!..

— Никогда, — дрогнувшим голосом повторила Санни. — Как вы можете даже думать о таком зле другим пони?! Почему?!.. Вы же!..

— Твой трогательный максимализм впечатляет, конечно, как и то, что у тебя в твоём положении ещё и хватает наглости читать мне нотации, — кажется, даже с капелькой уважения пристально посмотрела Найтмер из зеркала. — Но в шаге от свободы и от самой своей жизни — нормальной жизни, как у всех! — я не остановлюсь, даже если позже буду жалеть об этом! — с мрачной решимостью жёстко отрезала аликорна. — Потому что если остановлюсь — жалеть буду гораздо сильнее! Больше я повторять не стану, Санни Старскаут. Либо ты сделаешь то, что мне нужно, либо отправишься в небытие, оставив своё тело мне в наследство! Итак?

Земная пони смятённо огляделась, словно пытаясь найти ответ написанным где-то рядом. В голове кобылки царили сумбур, непонимание и страх на грани паники. Что ей делать, что?..

Было ли ей жаль Найтмер, что столетиями бестелесным духом томилась в своей стальной темнице, не имея даже собеседника? Наверное, но… Не ценой здоровья и жизни других. Да и говорила ли та правду? А если нет?..

На мгновение Санни поймала себя на мысли, что Найтмер, похоже, не так уж и свободно копалась в её голове, раз не отреагировала на подобные сомнения. Либо же устала это делать…

Кобылка поморщилась от внезапной боли в висках, в очередной раз мысленно обругав своё желание примерить проклятый артефакт — «Смотреться лучше будет!..» — и постаралась вернуться к главной теме. Время поджимало, Найтмер не станет долго ждать ответа.

Итак, свобода древней аликорны требовала чужих страданий. И неизвестно, как та этой свободой распорядилась бы в будущем… Но… Как её остановить? Если Найтмер не лжёт — то в случае неповиновения она просто силой выдавит Санни из собственного тела! Как тогда?..

Мёртвое тело она не займёт.

Санни вздрогнула от проскользившей по спине ледяной жути пришедшей на ум мысли. Перехватило дыхание, в горле встал ком.

Но… Но если она… умрёт, то никто больше не пострадает. Ни сейчас, ни после. Найтмер останется в заточении, а пони залива Мэритайм продолжат жить в покое и безопасности. Хитч, подруги… которых она намедни подвела. Что со всеми ними сделает Найтмер Мун, если освободится?..

Больше она никого не подведёт.

— Итак, твой ответ? — шлем сдавил виски в такт нетерпеливо прогремевшему прямо в голове голосу.

— Я… — Санни с трудом проглотила вставший в горле ком, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Но… Так было правильно. Так было надо. — Лучше я сама ум… умру, чем… чем так наврежу своим друзьям и… и всем пони! — почти прошептала она, цепенея от ужаса перед собственными словами и намерениями.

Как же… Страшно!..

— Вот как?.. — от негромкого, но столь пугающе яростного голоса уши сами прижались к голове. — Я, конечно, уважаю твою храбрость… Но она очень, очень неуместна. И тебе придётся поплатиться за неё, маленькая пони. Ты — не полноценный аликорн, но твоё тело, полагаю, всё же неплохо мне послужит!

— Не послужит! — отчаянно крикнув, кобылка изо всех сил рванула переднюю ногу — и, неожиданно даже для себя, ей удалось пошевелиться!

«Её силы не бесконечны, она не сможет постоянно меня держать!» — промелькнувшая в голове мысль придала сил. Санни сделала шаг.

Но не успела она порадоваться обретаемой свободе, как резко исчезнувшее давление и освободившиеся ноги заставили её упасть на пол. Нагрудник, столь же нереально настоящий, как и весь остальной костюм теперь, защитил рёбра от удара об твёрдый ламинат, но живот и колени теперь неприятно ныли. А следом словно сжался вокруг головы шлем, причиняя боль и распространяя по телу потусторонний холод.

— А-а-а! — кобылка схватилась за прострелившие болью виски. Из глаз брызнули слёзы. Сознание стремительно заполнилось хаотичными образами, мелькающими перед глазами, но не дающимися восприятию, а лишь путающими, пугающими, сбивающими с толку.

Санни сжалась на полу, зажмурилась, прикрыв глаза запястьем.

Нет, нет, нет!..

Нельзя дать ей довести дело до конца!

Чёткая и неотвратимая мысль словно обожгла изнутри.

Чтобы преодолеть вспышку паники, соскрести себя с пола и подняться на дрожащие ноги, Санни пришлось напрячь все оставшиеся силы и волю, подстёгиваемую пришедшей в голову мыслью. Единственной достаточно чёткой и горящей теперь словно путеводная звезда.

— Нельзя… Нельзя…

Нашарив мутным взглядом кухню, пони пошатываясь на подгибающихся ногах, поплелась туда. Нож. Нельзя дать ей закончить.

Что-то солёное и горячее, мерзостно отдающее железом, коснулось губ. Санни неосознанно слизнула, лишь через несколько секунд осознав, что это была текущая из носа её собственная кровь. Голова пульсировала всё нарастающей болью, было тяжело сосредоточиться.

Шаг. Шаг. Шаг. Дойти. Прервать.

— На что ты надеешься? И зачем противостоишь мне? Ты могла бы просто помочь мне и избежать этого!

Соткавшаяся из воздуха прямо перед ней Найтмер Мун ткнула её в грудь накопытником, заставив упасть снова.

Холод и боль сковали голову и шею и постепенно катились дальше вниз.

— Я… Не дам… Их… В обиду!.. — не найдя сил подняться, подтянула непослушное тело копытами прямо по полу Санни, отрешённо порадовавшись гладкому покрытию.

Вот бы рядом были друзья…

С которыми она рассорилась…

— Нет… С которыми… Меня… Рассорили! — сморгнув слёзы, заставила она себя преодолеть ещё метр. Сил едва хватало, боль терзала со всех сторон.

— Какие из них друзья, если обиделись на пустяк и бросили тебя? — снова прогремел голос в голове, и Санни вдруг ощутила, как её одним длинным рывком оттаскивают от кухни и дверь туда вдруг отдаляется и становится в несколько раз дальше, чем была.

— Больше я… Так… Не поддамся! А-ай!..

Очередной решительный рывок вдруг ободрал живот. Пол из нетёсанного грубого камня обагрился кровью от содранной кожи. Метнул гриву в глаза резкий злой ветер.

— Ты не можешь так долго сопротивляться мне! Ты даже не настоящий аликорн! — Найтмер Мун вновь встала у неё на пути.

— Я… Не ради себя… — прошептала одними губами Санни и, пересиливая боль, сделала новый рывок. Скрежетнул по камню нагрудник. Как же далеко…

— Ты же понимаешь, что силы неравны, Санни! Никто не придёт на помощь, никто даже не узнает о том, что тут происходит!

— Я… Справлюсь!..

Рывок метнул её вперёд, приблизив заветную дверь, кажется, на десяток метров за раз.

Свет отчего-то померк, погружая во тьму всё, кроме входа на кухню, словно высвечивая его прожектором.

Санни, вздрогнув, сжалась: что-то было там, в темноте, скользило вокруг, выбирая момент для удара… Холод тисками сжал виски, сдавил шею, затрудняя дыхание.

— Вот так. Скоро всё закончится, маленькая пони, — с предвкушением и в то же время лёгким сочувствием произнёс голос в голове, а тело помимо её воли принялось с интересом осматривать запятнанное кровью переднее правое копыто.

Кобылка дёрнулась как от удара, сбрасывая наваждение.

Нет! Это неправда!..

— Я-а!..

Санни, обдирая живот об камни, с отчаянием обречённой рванулась вперёд, не имея сил даже до конца сформулировать мысль — и с удивлением поняла, что уже находится на кухне. Та выглядела давно заброшенной, со змеящейся по растрескавшимся стенам лозой и, почему-то, каменным троном вместо стола. Но зловеще поблёскивающий в лунном свете нож на нём лежал по-прежнему — это было главное.

— Зачем ты сопротивляешься?! — в голосе Найтмер плеснулась ярость и… отчаяние? — Что ты собираешься делать?

— Остановить!.. Тебя!.. — Санни на выдохе снова рванулась вперёд, ближе к ножу.

— Нож? — с изумлением обратила внимание на ярко выделяющийся в сознании кобылки предмет аликорница. — Ты не сможешь себя убить! Пони так не поступают — не поступишь и ты!

Самопожертвование — не то же самое! И если так нужно, чтобы никто из пони больше не пострадал…

Сказать вслух сил уже не нашлось, но мысль подстегнула двигаться дальше. Ещё немного!..

— Даже если ты решишься — то просто не сумеешь сделать это!

В её голосе… страх?..

Но и ответить нечего. Рывок.

Как же страшно. И хочется жить.

Вот он, трон. Совсем рядом. Санни встряхивает головой, пережидает вспышку боли. Стол! И где-то наверху…

— Ты не справишься! Не сможешь! Страх и инстинкты сильнее тебя!

Встать. Вста-а-ать!!!..

Ноги отказываются держать. Нагрудник тянет вниз словно гиря на шее.

Пусть всё закончится!.. Всего-то лечь, расслабиться…

Нет! Нельзя… сдаваться!..

Новая попытка поднять непослушное, объятое болью и мертвенным холодом тело. Получается! Даже хватает времени утянуть нож за собой, прежде чем ноги вновь подводят.

Вот, совсем рядом, только дотянуться…

— И не пытайся!

Надо же, Найтмер тоже может быть страшно…

Короткий рывок. Зубы сжимают рукоять.

И… Что делать дальше?.. Как же страшно… Как вообще это сделать?..

Попытка надавить острием на ногу встречает металл ещё несколько часов назад пластикового накопытника.

Давай же!..

Ещё попытка. Приходится неудобно вывернуть ногу. На сей раз острие находит кожу Боль заставляет отшатнуться.

Слёзы наполняют глаза, бегут по щекам.

Почему всё… так?!..

Новый замах. Слабый, неуверенный. Подбородок дрожит от едва сдерживаемых рыданий. Нож предательски выворачивается из зубов, со стуком падая на пол.

Попытка подобрать. Душат слёзы.

— Я… Не смогу…

Где же друзья, которые помогут?.. Те, с кем вместе возможно всё?..

Вместе… Всё…

Сила в единстве.

— Най… Найтмер… П-постой. Подожди. Пожалуйста.

Сердце колотится как безумное. Только бы она дала шанс!..

— Сдаёшься? — снисходительный голос пропитан презрением, разочарованием — и, одновременно, облегчением. Или показалось?.. — А зачем мне теперь твоя помощь? Ещё час — и ты перестанешь быть, уступив мне место!

— Я… Я вспомнила… Артефакты, дающие миру магию… Наверху… Их сила… Ты сможешь взять её… И никто не пострадает. Я лишь… хотела защитить других.

— От меня? — голос Найтмер ожёг холодом.

— Пони… не должны так поступать, — преодолев секундный страх упрямо ответила Санни.

— Вот бы кто-то это сказал тем пони, которые поступали так со мной, — горько усмехнулся голос в её голове и давление, сковывающее тело болью и холодом, наконец, начало слабеть. — Не знаю, о каких таких ты говоришь артефактах, но… А знаешь, так и быть. Ступай, сделай, что предложила, — с едва заметной усмешкой в голосе решила Найтмер. — А если обманешь или выкинешь что-нибудь — твоё тело станет моим. И никаких просьб я больше не послушаю, — подвела черту аликорна.

Пару минут Санни просто приходила в себя на полу. Дрожащей ногой утёрла кровь из носа, со злостью и стыдом оттолкнула прочь нож. Найтмер хоть и молчала, но кобылка почти физически ощущала её нависающее, тяжеловесное присутствие и… лёгкое презрение к себе. Найтмер согласилась, но… Правильно ли она поступает?..

— Хватит тянуть время! — шлем на мгновение сдавил голову, напоминая о себе.

— Да, сейчас, — пробормотала Санни, с трудом поднимаясь на подгибающиеся ноги.

Никакой раны на животе, никаких камней — плитка обычная. Словно кошмар, только наяву. Но больно было до сих пор.

Чуть переведя дух и бросив последний взгляд на нож, кобылка, стараясь не упасть, поплелась к лифту.

— До чего эти бестолковые лошади довели Эквестрию, что магию в ней приходится удерживать артефактами?! — отпустил задумчиво-раздосадованный комментарий голос аликорны в голове, когда Санни вошла в лифт. — Если бы ты не сказала — я бы и не подумала, что эта фантосмогорическая роготворная звезда служит именно этой цели, но, судя по её строению, ты мне не солгала…

Санни невольно задрала голову, не увидев, правда, ничего, кроме потолка лифта. Впрочем, восприятие артефакта духом волновало её сейчас в последнюю очередь. Куда больше занимало то, что она собиралась сделать — и от этого сердце болезненным набатом колотилось где-то в висках. Пони нервно облизнула пересохшие губы: секунды подъёма казались бесконечными.

Мягкий толчок по ногам возвестил, что лифт прибыл на последний жилой этаж.

Всё. Дальше лестница и он, артефакт принцессы Твайлайт.

Санни стремительно, насколько позволяло состояние, взбежала по ступеням.

Сейчас всё закончится.

— Прекрасно! А теперь… — голос Найтмер, лучившийся лёгким превосходством и предвкушением, недоумённо прервался: — Эй, что ты?..

Вместо остановки после подъёма Санни лишь сильнее разбежалась и прыгнула, из последних сил выбросив себя в воздух. Тело попыталась сковать чужая воля, но поздно: остановить полёт она уже не могла.

— Х-ха!..

Выставленное перед собой копыто, в последний момент усиленное импульсом магии земных пони, врезалось в артефакт, разбивая его на три части.

Влетев в постамент животом и перекувырнувшись через него, Санни с моментально брызнувшими из глаз слезами свернулась в позу эмбриона, претерпевая вспышку дикой боли. Её призрачные рог и крылья, мигнув напоследок, растворились без следа.

— Не-ет! Что ты!.. Я же!..

Яростный и отчаянный голос в голове стремительно становился тише, пока через несколько мгновений не затих окончательно.

Кобылка улыбнулась сквозь боль и слёзы, с трудом поднимая избитое тело на ноги.

Получилось. Нет магии в мире — нет магии и в шлеме.

Оперевшись на постамент, Санни рывком сдёрнула с головы проклятый артефакт и отбросила его прочь.

Шлем, неудачно вылетев в сторону балкона, с гулом ударился о перила и канул вниз, глухо стукнув о шифер крыши напоследок.

Всё кончено.

— Только бы из пегасов никто не поранился… — всхлипнув, пробормотала Санни, но, сдержав порыв разрыдаться, кинулась к частям артефакта: маловероятно, что столь поздней ночью что уже постепенно переходила в утро кто-то мог пострадать, но вернуть магию обратно всё же было необходимо как можно скорее.

А расплакаться от облегчения можно будет и потом.

…

— …доползла до кровати и проревела в обнимку с подушкой до утра, пока просто не отключилась. Даже костюм снять сил не нашлось, — Санни, неловко крутившая в копытах давно опустевший стаканчик из-под смузи и преувеличенно внимательно рассматривающая стол перед собой, протяжно вздохнула. — Простите меня, пожалуйста.

— Это… О…

— Ох…

— Как чувствовал, что что-то тут не так!.. Думал же зайти к тебе и поговорить, но… повёл себя как дурак и не пошёл. Обиделся же, как же!.. — Хитч, скривившись, раздосадованно приложил копытом по столу. — Прости, Санни. Я — ужасный друг, — понуро вздохнул он.

— Не извиняйся, Хитчи. После того, что я вам всем устроила… — Санни безнадёжно отмахнулась в пространство. — Это я оказалась ужасной подругой. Для всех вас.

— Как по мне — это злюка в шлеме оказалась ужасной подругой, а вовсе не ты! Правда же? — Иззи обвела взглядом остальных. — Ну и мы, наверное, тоже немного, раз не поняли, что тебе нужна помощь, — нахмурившись, закончила она.

— Извини нас, Солни, — заглянула той в глаза Пипп. — Думаю, впредь нам всем нужно быть внимательнее друг к другу.

— Да, хорошо бы…

— Да уж… — невесело хмыкнула Зипп. — Я вся такая из себя сыщица внимательная — и даже не подумала тогда, что что-то здесь неладно.

— Все ошибаются, — подытожила единорожка и улыбнулась: — но главное ведь, чтобы подняться и дальше идти, верно?

— Сделать выводы и больше не ошибаться, — улыбнулась следом и старшая из принцесс.

— И не цеплять на себя всякие неизвестные артефакты, — кривовато ухмыльнулась Санни. — Спасибо, что не держите на меня зла. Я…

— Всё-всё-всё, ты хорошая и мы тебя любим! — не дав земнопони уйти на очередной виток извинений, пропела Пипп, сгребя ту в объятия.

За столом послышались смешки и расцвели улыбки.

— Спасибо вам, — зардевшись, смущённо отвела взгляд Санни.

— Тебе спасибо. Ты очень стойкая.

— И храбрая!

— Не смущайте меня! — сделав бровки домиком пуще прежнего вспыхнула Санни.

— Но это правда! Честно говоря, не думаю, что по городу найдётся много пони, которые бы справились с… таким! Даже… не уверен, что и я сам-то из их числа, — чуть нервно пригладил гриву Хитч.

— Ну… я упорная, — бледно улыбнулась Санни, вспоминая, как всё было на самом деле, в сравнении со смягчённой и отредактированной версией, рассказанной друзьям сейчас. От одного вида ножа до сих пор холодок пробегал вдоль позвоночника…

— Кстати… — задумчиво протянула Зипп, воспользовавшись образовавшейся паузой. — А шлем-то этот где теперь?

Четыре пары глаз вопросительно уставились на Санни.

— Я… Понятия не имею, — отвела взгляд она. — Он точно должен был упать на южной сторне дома! Я ещё утром обыскала там каждый куст, но он словно в воду канул!

— Хм… Его надо найти. Не думаю, что оставлять такую штуку без присмотра — хорошая идея, — резко посерьёзнел шериф.

— Надо, — Санни вздохнула.

— Пойдём? С моими дронами в два счёта отыщем! — Зипп с энузиазмом ударила крыльями, взлетая прямо с кресла.

— Поиски таинственного клада! Иззимительно!

— Хорошо! Тогда начнёте пока? Я проверю, как там Спарки и тоже присоединюсь!

Пони решительно поднялись из-за стола.

— Солни, выскажу непопулярное мнение, — догнав земную пони, заговорщицки понизив голос, приобняла её крылом Пипп. — Ты просто фантастически пугаешь! Мне понравилось! Сначала реально страшно было, а потом!..

— Пипп!.. — жалобно взглянула Санни в ответ. — Не напоминай! Стыдно до ужаса!

— Ладно-ладно, не буду, — хихикнула та и, подпрыгнув, ударила крыльями. — Догоняй, а то отыщем без тебя!..

…

— Опалин! Я…

— Мисти? Уже вернулась? — иссиня-багровая аликорна вошла в залу и требовательно воззрилась на мнущуюся у дверей помощницу. — Ты привела мне дракона?

— Я… Нет, но…

— Тогда что ты тут делаешь?! — полыхнула гневом кобылица, заставив единорожку разом попытаться стать как можно меньше. — Уходи и не возвращайся, пока не поймаешь эту дискордову ящерицу! И чтобы никаких больше оправданий!

— Опалин, постойте! Я… — Мисти снова неуверенно замялась под раздражённым взглядом аликорницы.

— Это что? — заметила та что-то блестящее в копыте единорожки.

— Я вернулась, чтобы отдать его вам! — кобылка торопливо протянула свою ношу колдунье. — Мне кажется, он полезный!

— Кажется?.. — скептически выгнула бровь Опалин, рассматривая на удивление прекрасно сохранившийся древний шлем из серебристо-синего металла.

— Ну…

Мисти неуверенно отвела взгляд. Все объяснения, которые она старательно придумывала по дороге, разом показались какими-то нелепыми и жалкими. По правде говоря, она и сама не очень понимала, что вдруг так привлекло её в валяющемся в траве у дома Санни старом железном шлеме, но он буквально притягивал внимание. Было ощущение… Какой-то силы, исходящей от него? Надевать его сама Мисти не решилась, а вот отдать Опалин, которая сможет лучше понять и… Мисти сбилась с мысли, осознав, что не совсем понимает, что в шлеме можно «лучше понять».

— Дай сюда.

Опалин зажгла рог, подхватив шлем телекинезом… чтобы через мгновение магия предательски мигнула и погасла, а шлем с высоты упал аликорне на ногу.

— Вы в порядке? — испуганно прижав ушки, пролепетала Мисти, глядя на изрыгающую проклятия кобылицу, на ноге которой алела и наливалась кровью глубокая царапина, неудачно оставленная какой-то выступающей деталью шлема.

— Нет!!! — рявкнула та, заставив единорожку сжавшись попятиться. — Видишь, что происходит из-за твоего промедления?! Моя магия едва работает!!! Иди и достань мне этого дракона, бестолочь! Немедленно!!!

Перепуганная единорожка с полными слёз глазами торопливо выбежала из залы.

— Бездарная рогатейка, — зло буркнула Опалин захлопнувшейся двери и, со злостью взглянув на шлем, слегка пнула его, лязгнув накопытником по металлу, прежде чем выйти из залы.

— «Полезный»!.. «Кажется!..» — тихо злилась она себе под нос, поджав неприятно ноющую пораненную ногу, пытаясь откопать в шкафу аптечку.

Наконец, когда та была найдена, а рана — обработана, Опалин вернулась к оставленному лежать на полу шлему. При всём раздражении поступком Мисти, занимавшейся не пойми чем вместо выполнения задания, аликорне всё ещё было любопытно, что же та ей притащила. Что-то и правда в этом шлеме… чувствовалось.

Подобрав его, на этот раз — копытом, колдунья осмотрела древнюю броню более внимательно. Явно сделан для единорога — или аликорна. Гладкий, блестящий, ни царапинки… Такой ли он вообще древний? Но кому и зачем было бы делать его в нынешние времена?

— Хм?.. А где кровь?.. Не может же быть, чтобы на нём не осталось ни следа? Или может?..

Повертев шлем ещё немного и пожав крыльями, Опалин всё же решилась его примерить.

К удивлению, тот сел как влитой, плотно и надёжно обхватив голову.

— Словно на меня делали, — самодовольно улыбнулась аликорна и отыскала взглядом зеркало.

На мгновение Опалин показалось, что её глаза отчего-то сверкнули бирюзовым.

— Показалось, — тихо хмыкнула она, подойдя поближе, чтобы оценить результат.

Видимо, просто отразился падающий из окна свет.