Экспедиция Гилдероя

Капитан Д.Дизайн, 24.01.1005

Из личного бортового журнала Декадента Дизайна, капитана “Её Королевского Высочества “Рассвета Авроры”.

24 января 1005 г.

Я начинаю сожалеть о вчерашнем решении.

Расти Айрон явно сильно пострадал от происходящих событий и с лихорадочным рвением воспринял моё благословение на его планы. Куда бы я ни бросил взгляд этим удручающе мирным утром, я нахожу символы и руны. Большинство из них были помечены на корабле, как я подозреваю, чернилами тех хитроумных ручек и маркеров, которые разрабатывались на протяжении тысячелетий, пока моя раса пребывала в принудительном сне. В то время как другие знаки были грубо выгравированы прямо на дереве или металле. Объяснить это контр-адмиралу Лонг Ричу будет пугающе сложно, не говоря уже о моём окончательном решении не поднимать эту тему перед Расти и не наказывать его за порчу имущества.

Я думал, что деятельность Расти могла бы дать мне столь необходимое чувство защищённости и безопасности. Вместо этого я чувствую себя смешно. Почему, во имя Каденс, я не поинтересовался его яркими планами, прежде чем одобрить их? Нет, вопрос в том, что это верх глупости. Я прекрасно понимаю, почему это так. И если бы Лонг Рич стал свидетелем того же явления, которое я видел во сне, нет сомнений, что он совершил бы ту же ошибку.

По крайней мере, это забавляет команду. Хотя я не могу не подозревать, судя по их коллективному выражению лица и приглушённому шёпоту, что они могли бы оценить усилия Расти. Я не могу назвать их подозрительными в такие трудные времена. Коксвейн упомянула о шептаниях среди команды. Многие желают вообще отказаться от этой затеи, особенно кристальные пони, составляющие более половины команды. Если сумасшедшая резьба фигур и символы Расти могут их успокоить, я не вижу причин прерывать процесс.

Переходим к делу. Я рад, насколько любой пони может среди этого вездесущего звона и чувства грубого взгляда, даже находясь в полной изоляции, заявить, что наши разведывательные группы добились некоторых успехов в своих утомительных поисках. Информация, полученная из лагеря Гилдероя, привела пегасов точно к скважинам, которые они искали. И есть надежда, что сегодня эта тенденция сохранится до тех пор, пока не будут найдены четыре пропавшие команды.

Однако я боюсь, что это единственная приятная новость. Крепления анкерных болтов снова слетели, и за ночь корабль отнесло примерно на восемьдесят метров от лагеря раскопок. Tини Бреккет была вне себе, сделав это открытие, и настаивала на проверке остальных запчастей на наличие потенциальных дефектов. Тем временем я, несмотря на личное недовольство этой идеей, приказал вернуть корабль на место, находящееся в 250 метрах от лагеря. Мы удерживаем положение с помощью двигателя, что сложно и требует постоянного контроля. Роторы корабля, хотя и имеют изобретательную конструкцию, ограничены таким образом, что могут двигаться то очень медленно, то слишком быстро, чтобы удерживать корабль на одном месте против такого небольшого толчка или притяжения, с которым мы сталкиваемся.

Мы действительно столкнулись с внешней силой. Тщательные наблюдения и утренние манёвры подтверждают это. Мы по-прежнему совершенно не знаем об источнике, поскольку единственная внешняя сила, которая может хотя бы отдалённо иметь смысл, — это ветер, которого явно не существует надо льдом. Мисс Шерри предположила возможность магии, которая технически возможна, но была бы обнаружена одним из наших офицеров-единорогов, такими как мисс Кокссвейн или мисс Харт, когда они проводили следственное заклинание по кораблю. Что бы ни толкало нас вперёд, мы ещё не видели этого. Коксвейн, самая искусная в вопросах магии, ведёт расследование.

А вот звон… Громче не стало. Тише не стало. Однако он никогда не уходил и оказывает явное пагубное воздействие на экипаж. Я был свидетелем того, как одна из матросов снова и снова мыла одну и ту же крошечную часть палубы корабля, а щётка для чистки пересыхала от постоянного использования. Когда я прервал кобылу, чтобы узнать о её странном поведении, она призналась, что была так сильно отвлечена собственными мучительными переживаниями в связи со звоном, что не могла думать ни о чём другом. И таким образом, застряла в том, что можно описать только как бесконечный цикл чистки и размышлений. Она очень извинялась, но я отрицал её вину, так как она, на самом деле, должным образом выполняла свою работу.

Тем не менее, ситуация беспокоит разум по причинам, выходящим за рамки очевидных. Пони по всему кораблю рассеяны, вялы, капризны и агрессивны. И всё это объясняется шумом. В результате наблюдается серьезная нехватка эффективности и сплочённости экипажа, и я начинаю задаваться вопросом, нужно ли что-то с этим делать. Благонамеренные и чрезмерные усилия Расти Айрона могут дать эффект, а могут и не дать. Пока ещё слишком рано говорить наверняка. Возможно, они служат лишь для того, чтобы отвлечь внимание своими загадочными символами и чуждыми образами.

Я поговорил по этому поводу с Клаудстоун, но узнал ещё худшие новости. Она не может определить никакой биологической причины зуда, который мучает меня и кристальных пони из вчерашней вылазки. Хуже того, похоже, что он распространяется, но опять же только на членов моей кристальной расы. Сама Клаудстоун теперь страдает от постоянного обострения. Она обладает уникальной чертой: находить эту проблему скорее увлекательной, чем приводящей в беспокойство. Она осмелилась предложить одну теорию, хотя и была уверена, что это всего лишь теория с сомнительной вероятностью точности. Эта теория основана на том факте, что для кристальных пони звуки, которые мы слышим из разлома, подобны звону колокола, гонга, колокольчика или какого-то странного сочетания подобных инструментов. Но все остальные пони, будь то пегасы, земные пони или единороги, слышат этот звук как свист.

Кристальные пони обладают определенными биологическими отличиями от своих южных собратьев. Фактически, в наших телах сохраняется определенное количество кристаллического материала, который обеспечивает наш уникальный внешний вид и естественную склонность ко всему, что связано с геммологией. Теория Клаудстоун заключается в том, что этот звуковой феномен, исходящий из трещины во льду, имеет частоту, которая тесно резонирует с этой физиологией, тем самым меняя то, как мы, кристальные пони, воспринимаем и понимаем его. Доктор отказывается назвать вероятность того, насколько эта теория верна, снова и снова подчеркивает, что она не может быть ни в чём уверена. Лично я считаю, что Клаудстоун приняла эту идею как имеющую большое значение, но не желает говорить об этом из опасения за свою медицинскую репутацию. Что касается того, какое влияние это может оказать на нас физически, врач отказалась размышлять.

Я полностью доверяю Клаудстоун в медицинских вопросах. Я не привёл никаких аргументов против. Единственное разочарование, которое я хотел выразить, заключалось в том, что её анализ не включал в себя какой-либо способ остановить этот проклятый зуд! Сейчас он распространился. Я чувствую это, словно тысяча ледяных игл танцует вдоль моего позвоночника. Осмелюсь сказать, что я уже привык к этому ощущению, но, клянусь принцессами, мне бы хотелось, чтобы в этом не было необходимости. У меня ужасное предчувствие, что нечто скользит у меня под кожей.

Последнее, что следует отметить на данный момент: чернильно-жидкий материал, который, как видно, поднимался из трещины, сегодня утром находился почти у поверхности ледника. Я отменил сегодняшнюю вылазку в лагерь. Несмотря на все плохие результаты этого расследования, я опасаюсь возможности ещё более худшего. Насколько я знаю, жидкость могла быть кислотной смесью Гилдероя, которая извергалась, как смертоносный гейзер. Лучше держаться подальше, пока всё не пройдёт. Мы сможем провести обследование с более безопасного расстояния.

Я взял для чтения несколько бумаг мисс Коксвейн, тех, которые она не успела прочитать во время нашей второй вылазки. Я собираюсь просмотреть их в нашем штабе. Я не решаюсь признаться в этом перед командой, но кошмар предыдущего вечера заставляет меня с опаской относиться к собственной каюте. Я осознаю, что это глупое чувство, и сегодня вечером я не буду поддаваться ему, но ради собственного душевного благополучия я допущу эту слабость.