Сверхнова

[Акт 3] Глава XXI. Из огня да в полымя

Подлетев к полуразрушенной площади, Эклипс увидел, как по ней ходят гвардейцы и единороги в плащах. В последних он узнал культистов. Всё это удивило его, так как он ожидал увидеть здесь тело демона или хотя бы его останки, но никак не оживлённую толпу пони.

Эклипс и дюжина Танцующих-в-ночи приземлились недалеко от площади. Он непроизвольно прикрыл нос копытом: серой и пеплом стало смердеть ещё сильнее, а пепел, казалось, заменял собой только-только начавшийся дождь. Вокруг были одни развалины и полуразрушенные небоскрёбы; тут и там виднелись трещины на мостовой, а слой пепла и пыли оседал почти повсюду. Вблизи центр города выглядел ещё ужаснее, чем издали…

Там, где раньше гремела битва, мостовая окрасилась в тёмно-багровый цвет. Эклипс видел, как множество гвардейцев ходили и перетаскивали тела павших товарищей в центр площади. Вокруг стояла одна лишь тишина, изредка прерываемая лёгким холодным ветром и громкими голосами сержантов, которые раздавали приказы.

Пока Эклипс рассматривал всё вокруг, его заметила одна из групп гвардейцев, которая патрулировала вдоль площади. Гвардейцы подошли к фестралам и встали прямо перед ними. Из группы, состоящей из пятерых гвардейцев, вышел гнедой единорог, который, судя по красному гребню, оказался сержантом. Он серьёзным взглядом обвёл фестралов, а затем обратился к Эклипсу своим низким голосом:

— Приветствую вас, фестралы, — кивнул единорог в почтении. — С чем доблестная Ночная гвардия Её Величества принцессы Луны пожаловала к нам?

— Хр-р, золотарь… — послышался уничижительный голос со стороны фестралов. Многие из них ненавидели Золотых гвардейцев.

— Хаш-ш! — шикнул в их сторону Эклипс. Фестралы тут же застыли, замолкнув, а Эклипс тем временем кивнул сержанту и сказал: — Мы прибыли узнать, что случилось с демоном.

— Ах, вот оно что, — покачал головой сержант. — Его больше нет: он был повержен.

— Как я и думал… — промолвил Эклипс и затем снова спросил: — Но кто избавился от него?

— Аликорн, — кратко ответил ему сержант и поглядел на него так, будто это было и так очевидно.

— Вели… Принцесса Луна?

— Нет, — покачал головой единорог и затем гордо объявил: — Её Величество императрица Дэйбрейкер, владычица пламени, расправилась с ним.

— Императрица Дэйбрейкер?.. Хрм-м… — Эклипс сузил глаза и задумался, рассматривая гвардейцев.

Он предполагал, что демона может победить только тот, кто владеет магией, а в худшем случае — силой аликорна, но не ожидал, что здесь действительно появится аликорн. Однако странное было имя… Он слышал его впервые. Эклипс было подумал, что гвардейцы спутали её с принцессой Селестией, но тут же откинул эту мысль: он бы узнал о том, что та прибыла в Мейнхэттен. Потому его снова стали посещать разные мысли, и в основном довольно скверные.

Эклипс бегло изучал гвардейцев. Они выглядели совершенно такими же, какими он их обычно видел в Кантерлоте: всё та же манера речи; тот же твёрдый взгляд; та же гордая осанка и дочиста отполированная броня. Только вот… Почему они были настолько идеальными?.. Словно тут вовсе не было битвы, а они пришли, будто на парад. Это очень озадачило фестрала, и он стал думать, что их подменили…

Для начала Эклипс решил проверить хотя бы этого сержанта:

— Длань солнца всегда найдёт путь… — начал он.

— …Ведь лунный свет покажет дорогу, — не растерялся и закончил сержант.

Эклипс и единорог кивнули друг другу в почтении. Эти слова обычно использовались для формального приветствия на разных официальных встречах между двумя гвардиями, и обычно их заучивали только те, кто имел хоть какое-либо высокое звание. Но, несмотря на то что сержант смог с лёгкостью выговорить эти слова, Эклипс всё ещё продолжал его подозревать. Что если сержант, будучи чейнджлингом, знал слова приветствия? Но если он и вправду не тот, за кого себя выдаёт, тогда почему на него и его подчинённых ещё не напали?..

Эклипс краем глаза рассматривал разрушенные здания по двум сторонам в поисках тех, кто мог там спрятаться; водил ушами-кисточками в разные стороны, пытаясь уловить любые странные звуки. Но, как бы он ни старался, больше ничего странного не обнаружил. Из-за этого паранойя в нём только росла, а время молчания с каждой секундой растягивалось всё сильнее. В какой-то момент, по всей видимости, сержанту это надоело, и тот спросил фестрала:

— К чему было это приветствие?.. Кажется, сейчас не время для официоза…

— Действительно, не время… — фыркнул Эклипс, рассматривая сержанта сверху донизу. — Лучше с-скажи: почему вы выглядите так, будто только вышли из ш-шлифовальной лавки?

— В каком это смысле?.. — не понял его сержант.

— Хватит увиливать! — стал злиться Эклипс. — На вас нет ни ссадин, ни ран… Разве вы не бились с демоном на площади?!

— Ах, вот оно что… — покачал головой сержант и слегка посмеялся, а затем стал рассказывать: — Да, так и было! Мы с отвагой встретили натиск полчищ демонов, но затем, когда надежда уже была потеряна, а нас осталось всего лишь несколько сотен, к нам с небес спустилась она — госпожа Дэйбрейкер! — его голос постепенно становился блаженным: — После боя Её Величество вылечила и очистила нас своей магией — это ли не чудо?..

— Очнись, глупец! — окликнул его Эклипс. — Этот аликорн, о котором ты так говоришь, может быть чейнджлингом! Она манипулирует вами!

— Только глупец так и будет думать! Раз вы настолько умные, то могли бы и помочь нам в битве! — тут же грозно ответил ему сержант.

Фестралы недовольно фыркнули, а кто-то даже зашипел в его сторону. Тем не менее сержант продолжил:

— Вы не видели, на что она способна! Не думаю, что даже королева роя справилась бы с ней. Вам лучше самим узреть её величие…

— Что ж, вот как…

Эклипсу совсем не понравилось то, как с ним стал разговаривать сержант, но старался держать себя в копытах, чтобы сгоряча не разжечь конфликт. Всё же он старался держать мир между двумя гвардиями, а потому решил переместить фокус на что-нибудь другое. Эклипс взглянул на своих подчинённых позади и кивнул им. Одного этого движения хватило, чтобы фестралы поняли приказ хёвдинга. Часть Танцующих-в-ночи тут же взмыла ввысь и разлетелась в разные стороны. Тем временем Эклипс снова обратился к сержанту:

— Тогда я бы хотел встретиться с ней.

«Раз так, — подумал про себя Эклипс, — то посмотрим, что она из себя представляет…»

— Тогда ждите, мы пошлём за ней. Если Её Величество изволит удостоить вас аудиенции, то она прибудет к вам, — сказал сержант, отдав приказ пегасу-гонцу, и затем, когда тот улетел, отошёл вместе с другими гвардейцами в сторону.

— Мой хёвдинг, — обратился к нему Дарк, когда гвардейцы отошли на почтительное расстояние. — Эта аликорн… Вы знаете, кто она? Из всех принцесс только Великая отправилась в БиведкьюстнByvedkysten; город у побережья; Мейнхэттен.

— Не имею ни малейшего понятия, — фыркнул Эклипс, глядя на него и всех остальных фестралов. Спустя несколько мгновений молчания, он сказал ему: — Будьте начеку. Как только почувствуете хоть что-то неладное — отступаем. Вполне возможно, что она и не аликорн вовсе.

— Тогда кто же я, по-твоему? — прозвучал грозный и полный власти женский голос, в унисон звучащий вместе с разрезающими воздух крыльями.

Дэйбрейкер, закрывая тусклые лучи солнца своими белоснежными крыльями, плавно приземлилась на землю перед фестралами, звонко цокая по мостовой, и затем с гордым видом посмотрела на них.

Эклипс замер, когда увидел силуэт перед собой. Он, как и все остальные, просто не мог поверить своим глазам. Перед ним действительно стояла не его Великая или принцесса Селестия, не принцесса Каденс и даже не какая-нибудь принцесса Твайлайт, а самый настоящий аликорн, которого он видел впервые.

Она выглядела настолько ужасно и привлекательно одновременно, что в одно мгновение от неё хотелось и убежать, и наслаждаться её великолепием. Эта осанка, грация, её внешний вид и, наконец, пронзительные глаза на фоне острых клыков делали из неё поистине ужасающее и тем не менее величественное зрелище, которое сложно было бы превзойти любой из принцесс.

Сразу столько переживаний Эклипс не чувствовал почти никогда. На его лице читалось множество эмоций, раз за разом сменяющих друг друга: непонимание, удивление, на мгновение страх и паника, и лишь затем он попытался прийти в себя и начать более чётко воспринимать окружающую ситуацию.

Но даже так, беспокойство и злоба никуда не хотели деваться. Только спустя какое-то время затишья Эклипс смог взять над своими эмоциями верх, в который раз пробегая взлядом вдоль всего тела аликорна. Его сердце всё никак не переставало биться сильнее.

— Хаш-ш-ш… — зашипел он, вставая в стойку, а все фестралы позади тут же напряглись, поднимая одно копыто с выдвижными лезвиями. — Отвечай: кто ты на самом деле!

— Эй, придержи свой язык, фестрал! — стал грозно говорить ему единорг-сержант, который теперь стоял подле владычицы. — Перед тобой стоит аликорн. Самый что ни на есть настоящий! Так что склонись перед Дэйбрейкер, императрицей и владычицей пламени, пока не стало слишком поздно!

— Хш-ш! Я не стану преклонять колено перед кем попало! Особенно перед той, кто обманывает других своим внешним видом!

Послышался звонкий смех, отчего и фестралы, и гвардейцы оторопели. А затем все они услышали властный голос:

— До чего же забавно наблюдать сие действо… — Дэйбрейкер вмиг помрачнела, и её голос наполнился злобой: — …Когда тебя не воспринимают всерьез!

Она с громким шелестом распахнула белоснежные крылья, закрывая огромной тенью всех фестралов перед собой, отчего они стали казаться ещё меньше. Некоторые из них не выдержали и стали паниковать, сделав несколько шагов назад. На мгновение воцарилось молчание, и лишь после этого Дэйбрейкер, вновь почувствовав своё превосходство, заговорила с ним более спокойно:

— Давно не виделись, мой милый фестрал. Разве ты не узнаёшь меня?

— Хр-р-р, мы не можем быть знакомы, — Эклипс стоял почти невозмутимо, однако её грозный вид всё же заставил его напрячься ещё сильнее. — Я не видел тебя никогда в своей жизни, отродье!

Гвардейцы, и даже фестралы, были шокированы его словами, а затем в страхе уставились на владычицу, ожидая её скорого возмездия. Однако вместо этого они услышали лишь задорный и звонкий смех, отражающийся эхом от полуразрушенных стен зданий неподалёку от площади.

— Как грубо… Но меньшего я от тебя и не ждала, Эклипс, — назвала она его по имени, отчего у того вновь стали вспыхивать эмоции на мордочке. — Ты запомнился мне именно таким — диким и совершенно бестактным. Возможно, ты хороший воин и лазутчик, но для дипломатии ты точно не годишься.

— Откуда… откуда ты знаешь моё имя, демон?! — он стал медленно отступать. — Я не мог нигде видеть тебя! Отвечай, кто ты такая!

— Ну что же ты, неужели совсем меня не узнаёшь? Ах, ну да, конечно, как же я могла забыть, — саркастически сказала она и махнула ему копытом, зажигая рог.

Через миг магия пришла в движение, и оранжевый вихрь в своём ярком свечении стал обвивать её тело. Конечности аликорна стали меняться, образуя совершенно новую, но такую знакомую форму. Через пару мгновений вихрь рассеялся, и теперь перед всеми пони и фестралами стояла совсем не аликорн, а белая пегаска. Взглянув на их шокированные и удивлённые лица, она вновь засмеялась, а затем снова обратилась к Эклипсу:

— Вот теперь-то мы должны быть знакомы.

Эклипс встал как вкопанный, так как он во второй раз не мог поверить своим глазам. От растерянности фестрал упал крупом на землю. Даже гвардейцы, которые стояли рядом и, казалось, уже почти привыкли к ней, не могли поверить в случившееся и просто продолжали стоять в стороне, наблюдая за ней круглыми глазами.

Но спустя каких-то несколько мгновений ото всюду стали слышны перешёптывания. Кто-то говорил о невероятной магии, которой обладает владычица, но кто-то, в основном фестралы, не побоялся упомянуть и про магию чейнджлингов.

Эклипс же снова попытался прийти в себя, встряхнув головой, а после чего заговорил с ней:

— Г-госпожа Нова?.. Всё это время… вы были аликорном…

— Теперь крупицы воспоминаний складываются воедино, образуя общую картину, не так ли? — сказала она.

— Теперь… Теперь я начинаю понимать, почему Великая дорожила вами. Но… — Эклипс стал медленно мотать головой в разные стороны, пытаясь построить мысленную цепочку.

«Всё то время я разговаривал с аликорном и даже не догадывался об этом… — промелькнули мысли у него в голове. — Вот почему она показалась мне странной. Конечно же она не будет похожа на обычного пони! И, поглоти меня затмение, я даже не представляю, что было бы со мной, если она всё же захотела бы убить меня тогда, в руинах Замка Двух сестёр…»

— Но я до с-сих пор не понимаю, — вновь стал говорить Эклипс спустя миг молчания, — для чего всё это нужно было делать. Для чего нужно было с-скрываться в Понивилле, ес-сли можно было скрыть личность другим способом?

— Ох… — закатила она глаза. — Иногда ты задаёшь слишком много вопросов, Эклипс. Лучше скажи мне, что ты тут забыл?

— Я…

— Ах да, кажется, я вспомнила, — перебила его Дэйбрейкер. — Луна хотела встретиться со мной — совсем вылетело из головы. Уж слишком много дел с демонами навалилось на меня в последнее время, — усмехнулась она. — Раз так, то моя прекрасная сестра наверняка послала тебя, своего верного слугу, найти меня.

— Да… Всё верно. Я ис-скал вас по всему городу, но никак не мог найти. До этого момента.

— Что ж, неудивительно, ведь я успела целых два раза побывать в иной реальности. Вряд ли ты нашёл бы меня, сколько бы этого ни хотел, — повертела она копытом в воздухе, словно подтверждая свои неочевидные мысли. — Ладно, хватит этих скучных разговоров. Веди к ней, раз пришёл.

— Так и с-сделаю, — кивнул он и мигом посмотрел на подчинённых фестралов. Они тут же взлетели и устремились прочь. — Тогда, прош-шу, с-следуйте за мной.

Дэйбрейкер отдала приказ единорогу-сержанту, чтобы он предупредил Армора отправиться со всеми в Кантерлот на следующий день, если за это время она к ним не вернётся. Затем аликорн отправилась следом за Эклипсом.

---

Дэйбрейкер и фестралы оказались за городом в парковом заповеднике. Они приземлились на пригорке, с которого было видно весь дымящийся и разрушенный город, почти уже скрытый под огромной чёрно-серой тучей. Дождь постепенно превращался в ливень, всё сильнее заглушая шум ветра, который завывал с побережья бескрайнего океана.

«Хорошее место, — отметила Дэйбрейкер. — Думается мне, в спокойные времена здесь было более уютно…»

Здесь можно было спокойно поговорить, скрывая своё присутствие от лишних глаз за высокими кустарниками и пышными хвойными деревьями, которые едва качались под дуновением холодного ветра.

В самые обычные дни этот заповедник использовался многими пони и другими расами, для того чтобы спокойно провести время подальше от городской суеты. Но, очевидно, сейчас это место уже не могло успокоить их так же хорошо, как это было в мирные дни.

Узкие каменные извилистые дорожки одиноко тянулись меж деревьев куда-то вдаль, а вместо гуляющих пони по ним теперь вяло шаркали упавшие листья. Скучающие скамейки давно покрылись пеплом и прочей грязью, а природа, казалось, стала совсем дикой и неприветливой. Даже здесь, за городом, оседала пыль и пепел…

— Сюда, — позвал её Эклипс. — Мы на месте.

Эклипс сел на краю утёса, с которого открывался вид на весь Мейнхэттен. Дэйбрейкер, которая всё ещё была в облике белой пегаски, встала рядом с ним и тоже посмотрела на город. Остальные фестралы быстро разделились и скрылись где-то в зарослях, оставляя Эклипса и белую пегаску наедине.

— Интересное же место выбрала Луна… — протянула Дэйбрейкер, рассматривая природу, и уселась неподалёку от фестрала. — Словно место для свидания, а не место встречи, не так ли? — она лукаво взглянула на Эклипса, а тот лишь фыркнул и отвёл взгляд от неё в сторону. Дэйбрейкер позабавил его недовольный вид: — Все вы, фестралы, не понимаете шуток?..

Затем Дэйбрейкер посмотрела на небо, и её лицо встретилось с сотней маленьких мокрых крапинок. Она вздохнула. Ей совсем не хотелось промокнуть под дождём, поэтому она решила применить заклинание.

Её глаза ярко засветились, и из них полился оранжевый вихрь магии, который через миг стал приобретать очертания. Вокруг появился полупрозрачный купол, который через пару мгновений полностью закрыл фестрала и пегаску. Мелкие крапинки стали расходиться кольцами по куполу.

Эклипс с почти нескрываемым изумлением покосился на полупрозрачный купол, но тут же вновь стал смотреть куда-то вдаль, когда увидел, как пегаска ехидно ему улыбнулась. В этот момент он сидел как вкопанный и не мог сдвинуться с места. Рядом с ней он почему-то чувствовал себя… не так, как обычно. Все его мысли путались, и он не имел понятия, что ему следует делать. Особенно после того, как он узнал, кем на самом деле является Нова.

Дождь тем временем уже усилился и глухо застучал по магическому куполу. Огни пылающего города постепенно стали затухать, и Мейнхэттен почти полностью скрылся за серой пеленой из проливного дождя, мерный звук которого охлаждал обгоревшую почву.

Прошло ещё какое-то время, в течение которого фестрал и «пегаска» сохраняли молчание. Дэйбрейкер наскучило это ожидание, а потому, чтобы скоротать время, она решила немного подшутить над полумокрым фестралом:

— Что, неужели все фестралы бывают столь холодны, сидя рядом с благородной кобылкой? — спросила она, ехидно улыбаясь.

Эклипс лишь недовольно фыркнул, но вдруг почувствовал на своём плече её копыто. Он мигом посмотрел на него и увидел, как оно еле заметно стало светиться, а затем почувствовал по всему своему телу приятное тепло, которое за пару мгновений высушило всю его шерсть от влаги.

Эклипс от неожиданности отступил и пересел на шаг в сторону от Дэйбрейкер, а та тем временем стряхнула чёрный пепел со своего копыта, которым дотрагивалась до фестрала, и затем с иронией в голосе сказала:

— С тебя пепла сыпется больше, чем можно насобирать во всём городе. Ты что, трубы чистил, пока меня искал?

— Ес-сли бы… — покосился он на неё, совсем не понимая её намерений. В этот момент она стала казаться ему очень странной. — Что это за ш-шутки у вас такие…

— Тебе бы вымыть свою шёрстку, — ровным голосом протянула Дэйбрейкер, а затем замечталась: — Вот и я бы приняла тёплую ванную. Такую — с душистым ароматом!.. — и вдруг снова ехидно взглянула на него: — И, возможно, взяла бы с собой одного очень грязного и стеснительного фестрала.

Эклипс сглотнул, когда уже было представил, как лежит в тёплой ванной в обнимку с аликорном, и от таких подробностей у него перехватило дыхание — он вдруг замер и залился краской: во второй раз в жизни он не знал, что ему делать.

Дэйбрейкер рассмеялась от его вида, а Эклипс в ответ отвернул от неё голову, злобно проворчав что-то себе под нос.

— Как забавно видеть такого храброго воина, который не боится никакого чудовища, но остерегается подобных глупостей, — сказала та.

— Хр-р… Вот именно — глупостей… — проворчал стеснительный фестрал, вскинул голову и закрыл глаза, сделав вид, будто ничего не произошло.

Дэйбрейкер хмыкнула. Для неё этот фестрал выглядел совсем не таким, какими выглядели все современные пони. Да, он был похож на тех самых храбрецов, которые служили Эквестрии тысячу лет назад. Но по сравнению с воинами, в душах которых пел пылающий жар битвы, Эклипс порой источал один лишь холод. И Дэйбрейкер знала, что этот самый холод мог быть только у тех, чья душа была пуста…

Эклипс косо посмотрел на пегаску, а затем снова стал смотреть вдаль, выдыхая белый пар из своих ноздрей. Воины, подобные ему, не знали страха смерти и могли смело броситься в самую гущу битвы. Такая отвага была похвальна, но не годилась для организованной армии. И особенно для тех, кто служил в гвардии. Огненной владычице были по нраву храбрые воины, но даже она понимала, что здравый разум был гораздо важнее пустого безрассудства. И Эклипс мог оказаться на грани тех самых воинов, которые считали, что суть всей их жизни — умереть во славу их покровителя.

Дэйбрейкер взмахнула гривой, когда снова посмотрела в небо. Она выдохнула пар, который полетел вверх и растворится среди сотен капель дождя. Даже в промёрзшей душе этого фестрала огненная аликорн могла заметить искру, которую можно было разжечь. И потому Дэйбрейкер рассуждала, возможно ли было переманить его на свою сторону, даже несмотря на то, что тот верен Луне? Возможно ли было чем-то заманить или подкупить его? Сделать его одним из тех, кто мог бы помочь ей возродить былое величие Эквестрии?

Как бы то ни было, это всё могло пока остаться в её планах. Сейчас у неё была другая цель. Но вот что странно: ночная принцесса до сих пор так и не появилась.

«Довольно странно… — рассуждала Дэйбрейкер. — Луна никогда не заставляла ждать её так долго. В чём же может быть дело?..»

— Что ж… ладно, — посмотрела она на фестрала. — Ну и где же твоя Великая?

— Скоро, — кратко стал отвечать ей Эклипс и отвернул голову так, чтобы не видеть её и краем глаза. — Она скоро прибудет к нам.

— Хм, — хмыкнула она и вскинула бровь — Я чувствую, ты что-то скрываешь от меня.

— Хр-р, — вздохнул он и снова проворчал: — Дурацкая интуиция аликорнов…

— Луна бы не стала так надолго задерживаться. Либо это ты что-то задумал, в чём я очень сильно сомневаюсь, либо с ней что-то случилось. Не так ли, мой маленький фестрал? — сказала она упрекающе, пронзительно посмотрев на Эклипса.

И воцарилось молчание. Эклипс открывал было рот, чтобы всё ей рассказать, но слова так и не выходили. Потому он снова отвёл голову в сторону и стал думать, что же с ним такого происходит, отчего именно в этот момент он чувствует себя совершенно не так, как при других: неуверенно и слишком замкнуто. Не оттого ли, что просто не хочет говорить о том, что его подчиненные потеряли Великую, а он, её никчёмный слуга, так до сих пор ничего не смог сделать? Или всё это было из-за чего-то другого?..

— Ну же, говори! — теряла терпение Дэйбрейкер. — Что ты скрываешь?

— Ох, ладно, чтоб меня поглотило затмение… — вздохнул он и всё же осмелился рассказать: — Этой ночью мы потеряли связь с отрядом Великой. Она должна была отправитьс-ся на переговоры с культис-стами, а я должен был найти вас-с и привести в назначенное место, то есть с-сюда. Она должна была провести переговоры и найти нас здесь, но этого, как вы видите, не произошло.

— Что случилось с Луной?

Молчание было ей ответом. Эклипс лишь переминался с ноги на ногу, будто не зная, что ответить. Дэйбрейкер стало это надоедать:

— Говори, не то я сделаю с тобой то, о чём ты сильно пожалеешь! Почему ты не сказал мне этого раньше?

— Потому что я глупо следовал её приказу! — выкрикнул Эклипс от злости, но, скорее, не к ней, а к самому себе. От его крика Дэйбрейкер непроизвольно втянула уши и слегка зажмурилась, а Эклипс продолжил говорить: — Я не ведал ни о том, что она хочет сделать, ни то, о чём она думает! Мне стоило догадаться, что с ней могло пойти что-то не так, но я просто шёл вперёд по её указке! Только вы, аликорны, имеете достаточно сил, чтобы знать всё и сразу! Смертным, вроде нас, всё время приходится выбирать, чтобы наш следующий выбор не стал для нас роковым…

Дэйбрейкер, выслушав его, лишь посмеялась в ответ.

— Что смешного? — зло покосился на неё фестрал.

— Ты говоришь глупости. Ты прав, что аликорны имеют достаточно сил, только вот от смертных мы отличаемся лишь тем, что знаем намного больше, — она вздохнула и на какое-то время задумалась: — Раньше Селестия говорила мне, что в молодости часто совершала ошибки. Зачастую старые пони были намного опытнее и её, и твоей Великой. К ним не относились как к богам. И лишь поколения спустя, работая над ошибками, они смогли доказать, что достойны божественного титула. Только вот… — Дэйбрейкер на миг замолкла и посмотрела вдаль, вспоминая былые времена и рассматривая плачущий серо-чёрный город. И только некоторое время спустя она продолжила: — …Затем что-то в Селестии изменилось. Она перестала быть похожа на саму себя. Королевские покои перестали сверкать золотом. Принцесса «перестала» быть королевой и стала замкнутой почти ото всех. И даже я не знала почему. Особенно это стало заметно, когда она поссорилась со своей сестрой.

— С… Принцессой Луной?

— Да. Тогда она тоже была королевой. Только вот, несмотря на это, её титул считался среди пони меньшим, чем у Селестии. Она прогоняла кошмары и занималась делами, которые Селестия не могла делать в ночи, но это, кажется, не особо помогало ей быть наравне с дневной королевой. Придворные балы, пышные обеды, разговоры со знатью, собрания Высшего совета… Всё это было для пони тех времён намного важнее тех «страшных» дел, которыми занималась Луна. Это ли привело её к зависти? Или было что-то другое?.. И я до сих пор не знаю, как на это ответить. Иногда даже я, бывает, стою на распутье, — она посмотрела на фестрала. Тот уже не отводил взгляд в сторону, а наоборот, внимательно её слушал. Тогда Дэйбрейкер снова посмотрела вдаль и продолжила: — Знаешь… временами в мою голову приходят раздумья… Почему это случилось?.. Почему Селестия и Луна стали врагами?.. Почему Дэйбрейкер и Найтмер Мун превратились в демонов?..

— Вы знали Найтмер Мун?! — удивился Эклипс. — Демона Вечной ночи?!

— Демон Вечной ночи? — она тихонько посмеялась. — Надо будет как-нибудь ей рассказать и посмотреть на её реакцию!

— Так значит, она не демон?.. — задумался он, почесав подбородок.

— А ты догадлив, — усмехнулась та. — Она тоже моя сестра. Можно сказать, сводная.

— В-ваша сестра?! — вновь удивился Эклипс, а Дэйбрейкер посмеялась. Затем он приложил копыто к своей пульсирующей голове. — Как же… как же много откровений за один день… С-сколько ещё всего заветы нам врали?.. Значит, демона Вечной ночи не с-существует вовсе?..

— Ох… ты снова задаешь слишком много вопросов, — вздохнула Дэйбрейкер и с укоризной посмотрела на Эклипса. Тот снова замялся. — Хватит об этом. Пора уже наконец решить, куда подевалась Луна!

Он уже было хотел озвучить свой ответ, но ответ пришёл сам с собой.

— Мой хёвдинг, — прозвучал голос фестрала-гонца, который приземлился рядом с ними и поклонился Эклипсу, — мы нашли место, где проводились переговоры с культистами!

— Нашли? Где? — тут же развернулся к нему Эклипс.

— На Фестральных переулках. В промышленном квартале.

— Тогда показывай дорогу!

— Прошу, за мной, мой хёвдинг.

Эклипс коротко посмотрел на пегаску и затем поднялся в воздух, полетев вдаль следом за фестралом-гонцом. Дэйбрейкер не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ними.

…

Группа фестралов, за которыми следовали Эклипс и Дэйбрейкер, стала приближаться к старому и местами ржавому большому ангару, который всем своим видом так и говорил о том, что его давно не использовали. Но не только старость красила его — от ангара веяло кровью.

Только подлетая к промышленным кварталам, Дэйбрейкер сразу почувствовала неладное. Она замечала, как вокруг всё больше и больше собираются чёрно-серые вихри магии, которые означали только одно — в одном месте долгое время лежали тела павших. Так часто бывало на месте поля боя. И Дэйбрейкер была удивлена, ведь не видела подобных вихрей уже очень давно. А это значило, что смертей в том месте должно было быть немыслимое количество…

Чем ближе они приближались к ангару, тем сильнее становилось зловоние смерти. Как только группа приземлилась перед закрытыми дверями ангара, Дэйбрейкер пришлось подавлять магическое осязание, чтобы хоть как-то перестать ощущать зловонную тёмную ауру. Даже фестралы чувствовали кровь, исходящую оттуда. И вот настал момент им узреть, что же за ужасы скрывались за огромными скрипучими дверями ангара…

— О, полуночное затмение, что здесь произошло?.. — мрачно промолвил кто-то из фестралов, когда перед ними предстали тела сотен непогребённых и изуродованных тел.

— Бойня, — тут же заключила Дэйбрейкер, окидывая взглядом тела павших и вглядываясь во все тёмные уголки. — Судя по всему, ещё и засада.

Но Дэйбрейкер заметила и кое-что ещё, что она не стала озвучивать вслух. Тела Ночной гвардии лежали по центру — их явно застали врасплох, но, судя по ранам и тому, как они лежали, гвардейцы храбро стояли до конца. Однако было такое чувство, будто культисты ушли почти без потерь: тел последних было крайне мало. Дэйбрейкер было подумала, что выжившие культисты перетащили тела своих товарищей, но стирать кровь с пола было крайне нецелесообразно. В один момент могло показаться, что здесь была вовсе не битва, а обычная казнь.

Пройдя немного вперёд, Дэйбрейкер стала осматривать каждый угол и вдруг задела копытом какую-то чёрно-зелёную маленькую вещь, лежащую на полу. Она покосилась на неизвестный предмет и, чтобы не запачкать копыта, телекинезом подняла его перед собой.

«Хитин?» — подумала Дэйбрейкер, внимательно изучив находку.

— Но… где же сама Великая?.. — снова послышался голос одного из фестралов.

— Блайд, Умбра, возьмите фестралов и прочешите тут всё! — стал приказывать Эклипс. — Найдите хоть что-нибудь, что может быть с-связано с Великой!

— Да, мой хёвдинг! — в унисон отозвались те и вместе с другими фестралами стали заходить внутрь.

— Дарк, возьми отряд Танцующих-в-тени и начните ис-скать любые следы того, кто тут всё ус-строил!

— Слушаюсь, мой хёвдинг, — поклонился тот и устремился в небо.

— Хр-р… — оскалился Эклипс. — Мне нужно было пойти с ней…

— Чтобы погибнуть так же, как вся её свита? — прозвучал голос пегаски. Дэйбрейкер встала сбоку от Эклипса и услышала его тяжёлый вздох. — Мы найдём её. Это не только в твоих интересах.

— Ваша сила… — взглянул он на неё. — Вы могли бы запросто найти её с помощью своей магии.

— Хм, это не так просто, как тебе кажется, — Дэйбрейкер развернулась, чтобы выйти из ангара.

Запах крови вперемешку с тёмными вихрями чёрной и серой магии так и сводили её с ума, заставляя Дэйбрейкер пристальнее смотреть на мёртвых фестралов. Из-за этого она не смогла сконцентрировать внимание на том странном предмете и потому выбросила его, чтобы поскорее уйти из этого проклятого места. Это было для неё очень странно… Такая магия хоть и была довольно противной, но никогда не сводила её с ума.

Тем временем Эклипс последовал за ней, а та, выдохнув, продолжила, когда выбралась на свежий воздух:

— Магия поиска не действует на большие расстояния. Да и к тому же демоническая аура всё ещё витает в воздухе над городом, что явно помешает моим заклинаниям действовать в полной мере. Искать её по всему городу — плохая затея, так как мне придётся затратить слишком много сил и времени, чтобы облететь весь город. С твоими подчинёнными найти Луну будет намного проще. Но одно я могу сказать точно: Луна была здесь, а её магическая аура всё ещё витает в этом месте. Однако это вряд ли будет нам полезно.

— Тогда… Вы должны знать, куда её могли увести, раз чувс-ствуете её ауру.

— Я ощутила её ауру в двух местах: на площади Фестральных переулков и здесь, но затем, — Дэйбрейкер напряглась, пытаясь сконцентрироваться. Скверная аура всё ещё давала о себе знать, — затем она словно испарилась. Использовала магию телепортации?.. Нет, тогда я смогла бы узнать об этом. Что же в самом деле здесь произошло?..

— Мой хёвдинг, — послышался голос фестрала, который подошёл к Эклипсу, — я кое-что нашёл, но… Вам это может не понравиться.

— Великая?

— Нет. К счастью, — с облегчением сказал тот.

— Тогда что?

— Думаю, вам самим стоит на это взглянуть.

Эклипс быстрым шагом последовал за фестралом в ангар. И когда они прошли половину огромного помещения, перешагивая и перепрыгивая через тела, он понял, что имел в виду гонец.

Перед ним лежал хорошо знакомый ему фестрал и напарник. Мунлайт Даггер, форинг Эклипса, принял достойную смерть для воина, но недостойную для Ночного гвардейца. В отличие от всех остальных, его тело лежало на боку, а его передние копыта прижимали к себе шлем. Для Эклипса это показалось странным, ведь его поза говорила о том, что его доблесть в битве кто-то почтил. А это мог знать лишь тот, кто сам был фестралом и знал их культуру. Значило ли это, что тут были выжившие гвардейцы? Или это постарался кто-то из культистов?.. Тем не менее Эклипс подошёл ближе к телу своего товарища, чтобы в почтении положить на него копыто.

Мунлайт был единственным, кто из всех форингов был к нему ближе. Этот отважный фестрал и умелый воин всегда старался держаться подле Эклипса, но в этот раз судьба распорядилась иначе. Эклипс тяжело склонил голову, во второй раз укоряя себя за то, что именно он подвёл и Великую, и своего единственного друга.

«Видимо, судьба играет со мной злую шутку, — думал Эклипс, тихо усмехаясь и подавляя эмоции. — Что в давние времена, что сейчас… Я в который раз остаюсь наедине».

Затем он услышал, как к нему кто-то подходит. По шагам он понял, что эта была Дэйбрейкер, а потому не стал оборачиваться, а лишь промолвил прямо перед тем, как та встала рядом:

— Не стоит меня утешать.

— Я и не собиралась.

Эклипс посмотрел на неё. Его глаза, как и всегда, были спокойны и не источали почти никаких эмоций, но Дэйбрейкер чувствовала, как внутри него пылает горе. Она видела, как в нём мечутся чёрные и фиолетовые краски, которые уже постепенно стали угасать. Его вид так и говорил ей, что он старается держаться, как настоящий воин, но цвета внутри него означали совсем другое: он скорбит о своём друге.

— Ты знал, что это могло случиться, — сказала она, в почтении кивая телу Мунлайта. — Каждый воин так или иначе рискует своей жизнью. Ты верен себе, раз владеешь своими эмоциями.

— Хах… — хмыкнул Эклипс, показывая клыки. — Я считал, что все пони такие — сос-страдательные и с-слишком добрые. Такие, какими их учат быть принцессы Селестия и Луна. Да и сами аликорны с-слишком… мягкие и не любящие никакой жестокости даже к своим врагам. Но вы… — он на миг замолчал, чтобы затем посмотреть на неё. — …Вы с-совершенно не такая как они.

— Верно, я совершенно другая. По крайней мере, теперь совсем не та, какой была раньше.

Воцарилось молчание. Пару десятков фестралов расхаживало вокруг, обыскивая тела и стараясь найти хоть что-нибудь, что могло помочь им найти Великую. Эклипс же перестал нависать над телом своего напарника и на какой-то миг задумался, а затем повернулся к Дэйбрейкер, чтобы снова заговорить с ней:

— Ни принцесса Селестия, ни даже Великая не знают, что жестокость порой бывает лучше милосердия. Они не знают, насколько на самом деле бывают корыстны смертные. Что даже самые, казалось бы, верные товарищи могут предать тебя в любой момент ради… еды или золота. Или из-за собственных выдуманных страхов. Вам, божкам на троне, этого не понять. Вы не жили в тех условиях, в которых поколениями жили фестралы.

— Ты кичишься своими страданиями, Эклипс. А страдаешь от того, что живёшь своим прошлым. И от своего горя ты рвёшь старые раны.

— Хр-р-р… И я не собираюсь забывать своё прошлое! — раздражённо ответил Эклипс. — Не пытайтесь произвести на меня впечатление принцессы Селестии!

— Глупый, — хмыкнула она, — я и не пыталась. Тебе и не нужно забывать своё прошлое. Живя прошлым, мы не учимся, а помня прошлое, мы стараемся не совершать тех же ошибок. Ты считаешь, что все пони вокруг стали слишком мягкими, но на самом деле ты сам жесток к самому себе.

— Хр-р… Откуда бы вам это знать?

— Узнаю симптомы, — кратко ответила Дэйбрейкер.

— Хр-м… Интересно, каково это — принять в себе изменения за тысячелетия своего существования?..

— Думаю, предательство тоже многому меня научило. Научило понимать, что не все вещи долговечны. Даже если они подвергаются разрушению по воле необходимости.

— Предательство?.. — протянул он, косо глядя на неё. — Значит, у нас есть что-то общее…

В этот момент к Эклипсу и Дэйбрейкер подлетел Дарк и, отдав честь, тут же стал докладывать:

— Мой хёвдинг, Танцующие-в-ночи нашли следы, куда могли увести Великую!

— Ну же, тогда веди нас! — тут же сказал Эклипс.

— Есть некоторые сложности, мой хёвдинг…

— Сложности?! Какие могут быть сложности в вызволении Великой?!

— Д-дело в том, мой хёвдинг, что следы ведут в Ясли. Если мы поторопимся, нас могут заметить…

— Ясли?! Проклятье…

— Что такое, Эклипс? — спросила Дэйбрейкер. — Что за «Ясли»?

Эклипс со вздохом повернулся к ней и стал объяснять:

— Яслями обычно называют гнёзда кланов фестралов. В них рождается, растёт и тренируется весь молодняк. Насколько мне известно, в Мейнхэттене есть только одни Ясли. Они расположены за городом и принадлежат клану Вечной ночи, то есть тем самым культистам, против которых пошла Великая…

— Твои соглядатаи знают, где именно находится Луна?

Эклипс кивнул Дарку, и тот тут же стал докладывать:

— Никак нет. Мы лишь предполагаем, что её увели в Ясли.

— Ясно, — промолвила она, а затем решительно сказала: — Тогда я отправлюсь туда одна и найду Луну. Где находятся Ясли?

— Прош-шу вас, гос-спожа, не с-спешить с таким реш-шением, — попытался угомонить её Эклипс.

— И не думай меня останавливать! Луна ценна для меня не меньше, чем для вас.

— Я и не собираюсь. Лиш-шь хочу предостеречь. Ес-сли вас заметят раньше, чем вы ворвётесь в Ясли, то Великую могут увести в другое мес-сто!

— Ах-х!.. — обессилено вздохнула она. — Тогда что ты предлагаешь? Сидеть и ждать лучшего дня я точно не собираюсь!

— У меня есть план, госпожа. Мы войдём к ним, как к друзьям.