Красная иллюзия

У моей мамы были восхитительные глаза. Такие же зелёные, как у меня, но при этом гораздо более яркие. При дневном свете они приобретали немного густой и насыщенный ликёрный оттенок, подобный яблочному сидру, а ночью — становились величественными с малахитовым переливом.

Что касается папы, то его глаза хоть и имели тёмно-красный оттенок, в зависимости от времени суток могли тоже меняться подобным образом. Вот только в отличие от маминых, его глаза часто наливались бордовым цветом в полдень, когда мы были заняты чисткой яблок, и в такие минуты я замечала, что они идеально сочетались с последними красками заката. В другие же дни они становились бордово-красными, а в дождливые дни его глаза приобретали благородный карминовый оттенок.

Эппл Блум унаследовала цвет папиных глаз в самые ясные дни, когда его глаза отражали свет солнца с лёгким оттенком фуксии. Мы с Биг Маком получили свои от мамы. Правда, в отличие от глаз наших родителей, наши не меняли цвета в зависимости от времени суток, но это не мешало нам безраздельно любить друг друга.

Когда мама и папа ушли, их глаза, казалось, ничуть не утратили своей глубины и  насыщенности. Даже на поминках, когда их глаза были закрыты, я чувствовала на себе пристальный взгляд папы, настойчивый, но любящий. Сначала мне было не по себе, но вскоре я поняла, что он просто хочет сказать мне, что теперь забота о семье и ферме ложится на мои плечи. Мама лежала в своём гробу рядом с ним, но я готова была поклясться, что она смотрела на Биг Мака и говорила ему то же самое.

Особенность глаз пони состоит в том, что они являют собой врата, из которых вылетает душа. Вот почему говорят, что вы можете почувствовать пони, даже когда их не стало, по оставшемуся блеску в глазах. Тело умершего бездушно, когда он смотрит перед собой и в глазах более не отражается свет, и всё, что вы можете видеть — это умиротворённое выражение лица и то безмятежное спокойствие, которое наступает, когда приходит время покинуть этот суетливый мир.

Иногда я думаю, что именно поэтому мне нравилось допоздна работать на ферме. Чтобы отвлечь себя от грустных мыслей и понять, ради чего пони проделывает свой жизненный путь и к чему в итоге стремится.

Глаза Бабули Смит с годами утратили былой блеск. Они быстро теряли свою живость; и я знала, что её время медленно приближается. И всё только усугубилось, когда мы похоронили маму и папу. Всё началось давно, ещё когда мы с Биг Маком были маленькими. Бабуля иногда путала нас из-за своего слабеющего зрения; и только когда один из нас поправлял её, она могла заметить разницу. По мере того, как мы становились старше и наши лица становились более чёткими, она могла гораздо лучше различать нас, но я всё равно замечала, что иногда ей приходилось немного подумать, прежде чем обратиться к кому-нибудь из нас.

С Эппл Блум было гораздо проще — она была меньше ростом, а поскольку сестрёнка всегда носила большой пурпурный бант в гриве, перед глазами у Бабули всегда был наглядный ориентир.

Конечно, у меня была шляпа, но это не всегда спасало положение; потому что Бабуля иной раз принимала меня за свою покойную дочь, и мне приходилось напоминать ей, что перед ней стояла я — Эпплджек, её внучка, а не Ханикрисп; что её дочери уже не было в живых и она больше никогда не вернётся на ферму.

Из-за чего у меня каждый раз появлялся ком в горле, когда я не слушающимся языком раз за разом повторяла ей эту прописную истину.

С годами, как и ожидалось, зрение Бабули значительно ухудшилось. В какой-то момент её очки с толстыми линзами перестали спасать и стали бесполезными стекляшками, и ей пришлось принимать специализированные препараты, чтобы сохранить остатки зрения. Эппл Блум отвечала за то, чтобы получать эти лекарства в городской аптеке и следить, чтобы Бабуля вовремя принимала их.

Ухудшающееся зрение Бабули стало для нас словно поломанное колесо в телеге, перегруженной яблоками; и хотя мы всё её очень любили, временами она действовала нам на нервы. Иногда она была слишком упряма, отказываясь принимать лекарства, говоря что "кровь Эпплов, что течёт в её жилах даст новые всходы и вернёт ей ясность зрения". И она занималась своими делами так, как будто могла видеть как в молодые годы. Но ей приходилось полагаться только на свои воспоминания, используя их как карту, чтобы передвигаться по дому, руководствуясь только мысленным образом. Только когда она несколько раз врезалась в стены или Биг Мака и разбила и опрокинула много предметов в доме, нам всё же удалось убедить её принимать лекарства.

Я начала замечать, что цвет глаз Бабули начал заметно тускнеть. Насыщенный янтарный цвет превратился в блеклый мандариновый, по мере того как её серовато-зелёная шёрстка потихоньку выцветала. Она всё чаще ходила с отстранённым видом, не замечая никого из нас. Я задавалась вопросом, вернётся ли когда-нибудь её прежняя энергичность, но я не хотела теребить эту рану и ещё больше огорчать Бабулю.

Так что я отгоняла от себя ненужные мысли как докучливых мошек, подрезая деревья и собирая яблоки, поддерживая семью крепкой. Как я и обещала папе.

Когда небо застлала ночь, я решила отдохнуть на крыльце и Вайнона составила мне компанию. Луна была ослепительно бледного оттенка, освещая тёмно-кобальтовое небо и озаряя его мириадами звёзд; я гадала, какие из них могли быть мамой и папой. На мгновение мне захотелось заплакать; я так сильно скучала по ним, даже спустя столько лет. Их давно не было рядом, сад успел наполниться новыми красками и дать новые всходы, но старые раны никак не спешили заживать.

Я уже собиралась подняться со скамейки и пойти спать, когда увидела, как что-то крадётся за пределами фермы. Сначала я подумала, что это мои слипающиеся глаза меня обманывают. Там явно что-то было, какая-то тень? Нет, не похоже. "Существо" или что бы то ни было, представляло собой что-то большое и неуклюжее, словно чёрная клякса на страницах тетради. У него было телосложение пони, но оно было намного крупнее жеребца, незнакомец на глаз был даже больше Биг Мака. Оно грузно шастало вдали, на самом краю фермы, прямо за полосой заборов, поэтому лунный свет не падал на него.

Казалось, оно склонилось над чем-то. Может быть, “существо” что-то ело, а может, просто прилегло отдохнуть; даже прищурившись, я не могла сказать наверняка. Что бы оно там ни делало, оно было сильно поглощено своим занятием, поскольку не обращало внимания на окружающий мир. Моргнув, я поймала себя на мысли — как всё резко притихло. Оглядевшись вокруг, я не почувствовала привычного ветерка, и другие ночные звуки куда-то исчезли. Казалось, над нами опустилась какая-то завеса, препятствующая проявлению жизни.

Каким бы расплывчатым и мутным ни было "существо", я убедилась, что оно оставалось там, где я его видела, и было вполне реальным. Подняв голову, Вайнона залилась лаем, также заметив незнакомца. Лай разнёсся по саду, достигнув уха "существа", и оно встало и повернулось в нашу сторону. Оно оказалось ещё больше, когда не горбилось. Глаза, красные, как самые сочные яблоки в ясный день, виднелись на его сумрачном лице, прорезая завесу тьмы. "Существо" оскалило зубы, отражая свою пасть в лунном свете, и это были не только зубы... а ещё и клыки, такие острые, что, казалось, могли прорезать полог ночи. Незнакомец зашипел, глядя на нас с Вайноной, резкий звук пронзил темноту, пробежав по моему позвоночнику и вызвав безудержный озноб по всему телу.

Я постаралась не показывать своего беспокойства и схватила лассо, раскручивая его.

— Давай, Вайнона! — закричала я, подгоняя своего питомца вперёд. Существо снова зашипело, немного поколебав мою решимость, и, словно увидев открывшуюся прореху, отпрыгнуло в сторону. Мы с Вайноной устремились за ним, преследуя это порождение тьмы; но как бы быстро мы ни бежали, существо опережало нас на десятки шагов.

Оно уходило от нас зигзагообразно подобно змее, казалось, не издавая ни звука при движении. Я не могла точно сказать, был ли это пегас или единорог; всё, что я знала — это существо было каким-то неестественным, чуждым нашему миру. Мы перепрыгнули через забор; оно бросилось в сторону, и мне пришлось перебирать копытами, чтобы не упасть, и затем снова устремиться за ним в погоню. Незнакомец бежал вперёд, но будто увидел моё желание догнать его, наклонился и схватил что-то с земли, метнув этот предмет в меня. Пригнувшись в последний момент, я почувствовала, как камень сбил шляпу с моей головы.

Существо продолжало бежать, словно играя с нами. Оно снова бросилось в сторону, устремляясь в тень деревьев, но я была готова. Я повернула голову, занося лассо под углом. Верёвка обвилась вокруг ноги "существа", и я потянула изо всех сил. Тяжело завалившись, незнакомец начал вопить и шипеть как загнанный зверь.

— Попался! — воскликнула я, ухмыляясь, когда начала тянуть его к себе. Я не была уверена, что планирую с ним делать, но решила, что для начала стоит выяснить, что это создание из себя представляет.

"Существо" притихло и перестало подавать признаки жизни, позволяя притянуть себя немного ближе. Я продолжала тянуть, слегка расслабившись, когда оно внезапно встало на дыбы и взбрыкнуло, отбросив меня назад и заставив выпустить верёвку изо рта. Весь мир для меня притих, когда я сильно стукнулась об столб забора и осела на землю. Незнакомец посмотрел на меня, потом на верёвку. Внезапно та воспламенилась под его пристальным взглядом, и в мгновении ока его нога была свободна.

Вайнона залаяла на незнакомца, и тот как хищник зарычал в ответ. Не испугавшись, моя верная спутница приблизилась к грозному чудовищу, рыча и лая как одержимая. В ответ тварь взвизгнула, заставив меня съёжиться от боли. Мне показалось, что на меня навалился огромный вес, не давая подняться. "Существо" удивительно ловко извернулось и сильным ударом отбросило Вайнону, метнув её в меня.

— Вайнона! — хрипло закричала я. После чего я попыталась встать, мои ноги дрожали, но было слишком поздно. Тварь, чем бы она ни была, уже исчезла, растворившись во мраке ночи.

Вайнона захныкала, и я прижала раненую спутницу к себе, продолжая оглядываться вокруг в поисках каких-либо признаков неведомого зверя. Я услышала вдалеке крики Эппл Блум; некоторое время спустя кобылка была рядом со мной, вскоре подоспел и Биг Макинтош. Словно очнувшись, я почувствовала страшную слабость в ногах и теле, поэтому им пришлось помочь мне дойти до дома. Раненая и подвывающая Вайнона распласталась на спине моего брата.

— Что случилось, Эпплджек? — спросила Эппл Блум.

Я покачала головой.

— Я не уверена. Мне показалось, что я кого-то увидела на краю нашего сада, какое-то существо или пони. Что бы это ни было и что бы ни замышляло, я захотела узнать, что оно из себя представляет. Но, увы, оно оказалось быстрее и сильнее, чем я думала.

Прихрамывая, я поднялась на крыльцо и вошла в дом, увидев Бабулю Смит за столом в столь поздний час. Подойдя, я рассказала ей о произошедшем.

— Опять древесный волк от стаи отбился, — отмахнулась старая кобыла. — Не забивай себе голову, дорогая, здесь нет ничего такого, с чем мы не могли бы справиться.

Я кивнула, но всё ещё чувствовала неведомую тень на краю сознания. Если это существо было древесным волком, то он не был похож ни на одного другого древесного волка, которого я когда-либо видела. "Не от мира сего" казалось лучшим способ описать увиденное.

— Утро вечера мудренее, лучше отдохни, чем загонять себя впустую, — посоветовала Бабуля.

С трудом переставляя копыта, я поднялась наверх, прижимая Вайнону к груди; существо всё ещё занимало мои мысли. Я положила голову на подушку, уложив Вайнону рядом с собой. Я осмотрела её тело; к счастью, ничего сломано не было, так что со временем она поправится. Она уже отключилась, вероятно, тоже устав от пережитого испытания на грани сна и реальности. Стены родного дома обычно успокаивали и дарили покой, но мне всё ещё было тревожно на душе.

Последнее, что я увидела в своём помутнившемся сознании, было лицо этого существа: тёмное, с красными глазами и его угрожающий оскал, морда монстра, глядящего на меня сверху вниз. Казалось, что это нечто явилось к нам из червоточины, где не было места живым.

В течение некоторого времени существо не возвращалось на ферму ни днём, ни ночью, и я была отчасти благодарна за это. Хотя втайне я ждала его возвращения, чтобы получше разглядеть незнакомца, и всё ещё чувствовала... страх перед ним. В моей душе царил раздрай: с одной стороны, мне хотелось его увидеть, а с другой, в душе звучала мольба, никогда больше не видеть его ужасного лица с горящими глазами во мраке ночи.

Поэтому я продолжала пинать яблони и собирать урожай, работа на ферме отгоняла от меня лишние мысли.

Но каждый раз, когда я закрывала глаза, я видела ужасное лицо твари. И это видение казалось таким реальным; я чувствовала, как его хриплое дыхание овевает моё лицо, как она готовится съесть меня...

— Эпплджек?

Я моргнула и увидела Эппл Блум, которая с тревогой смотрела на меня.

— С тобой всё в порядке? — неуверенно поинтересовалась кобылка.

Я попыталась ободряюще улыбнуться ей, сказав:

— Со мной всё хорошо, сахарок. А почему ты спрашиваешь?

Кобылка пожала плечами:

— Я не знаю. Мне просто показалось... что ты улетела куда-то очень далеко.

Я усмехнулась, хоть это и прозвучало немного фальшиво.

— Возможно, я и правда слегка вымоталась за эти несколько дней. Думаешь, мне стоит взять перерыв?

— Наверное. Тебе стоит чутка отдохнуть. Биг Макинтош закончит работу за тебя.

Обычно мне не нравилось перекладывать свои дела на кого-то другого, но я не хотела, чтобы Эппл Блум продолжала донимать меня вопросами. И к своему удивлению, я согласилась с предложением сестрёнки. Кивнув Биг Маку, чтобы он продолжал (не то, чтобы ему требовалось моё разрешение), я потрусила прочь.

Вскоре я обнаружила себя в амбаре, погруженной в свои мысли. Они были обычными: я считала, сколько яблок нам удалось собрать и те, которые ещё оставались висеть на деревьях, думала о цене, за которую их можно было выгодно сбыть, а также о других мелочах.

Я задумчиво закрыла глаза — ошибка, о которой я вскоре горько пожалела.

Его лицо — лицо существа — вернулось, затуманивая мой разум зловещим присутствием. Вынырнув из тьмы, оно оскалило зубы, и я увидела, как моё испуганное лицо отражается в его массивных коренных зубах и клыках. На этот раз мне удалось разглядеть его лицо получше. У него была приплюснутая морда, короче, чем у обычного пони. Дым, казалось, вырывался струйками из его ноздрей, собираясь в шлейф вокруг головы.

У него были рога; огромные, длинные, цвета слоновой кости, которые полого лежали на его голове, уходя к затылку. Они изгибались, как у барана, и были толстыми и острыми на концах. Меня передёрнуло, когда я посмотрела в его глаза — в них не было зрачков. Только краснота наполняла их, и они горели чистой ненавистью и злобой.

Существо смотрело прямо на меня, и каким-то образом я осознавала, что оно видит меня так же ясно, как я вижу его. Оно низко зарычало, и я почувствовала, как его обжигающая слюна брызнула мне в лицо. Я сморщила нос и отшатнулась, наугад отступая в неизвестность; тварь последовала за мной, тёмная и зловещая. Оно издало визг, который пронзил мой череп, и заговорило на неизвестном языке. Я могла различить тянущие "с" и твёрдые "г" в его омерзительном чавкающем голосе. Пока он говорил, сама атмосфера, казалось, сжималась и сгущалась, не оставляя места ничему живому, и я обнаружила, что слабею и почти не в силах держаться на ногах.

Оно приближалось, шипя и плюясь. Я попыталась закричать, но едва открыв рот, не почувствовала даже своего дыхания. Тогда я попробовала убежать, но ноги меня не слушались, то ли от страха, то ли от физического истощения, я не была уверена. Я уставилась на существо широко раскрытыми глазами, когда оно склонилось надо мной — безобразное и внушающее ужас.

Я отчаянно замотала головой, пытаясь усилием воли вырваться из этой ментальной клетки. Существо становилось всё ближе, ближе, ближе...

Я ахнула, вскакивая со стога с сеном, будто меня оса ужалила, и снова упала на жёсткое сено; моё сердце колотилось с такой бешеной скоростью, что я испугалась, что оно может не выдержать. Я огляделась, чувствуя, как пот холодными струями стекает по вискам.

"Лягать! Зачем это порождение тьмы преследует меня? Чем я так ему приглянулась?".

Должно быть, я просто сильно вымоталась, работая на ферме, откусив кусок пирога, который не могу прожевать. Слова Бабули больше не были для меня успокоительной пилюлей. Я видела древесных волков с самого детства, но никогда они не заставляли меня вздрагивать всякий раз, стоило мне на секунду закрыть глаза!

Что, во имя Эквестрии, это вообще была за тварь? Почему меня вымораживает от одной мысли об этом ужасном создании? Почему мне всегда становится не по себе от одной только мысли о нём? И почему я, словно глупая кобылка, продолжаю настойчиво думать о том, что явно хотело меня погубить?

Я попыталась выровнять дыхание, потрясённая и дрожащая. Я не знала, каковы были намерения этого существа, и я не понимала, почему я продолжаю видеть его в своём сознании. Я хотела уползти, найти своих маму и папу, прижаться к ним и позволить им утешить меня, как будто я снова маленькая беспомощная кобылка, но чудес не бывает. Я уже давно выросла и могла полагаться только на себя.

Я должна была быть сильной. Кем бы ни было это существо, я не могла позволить ему запугать меня. Хищник, кем бы он ни был и из какой бы тёмной норы ни выполз, не должен был чувствовать мой страх и видеть его в моих глазах.

"Наша следующая встреча может стать последней для кого-то из нас".

Две ночи прошли без происшествий. В саду было тихо, хотя существо продолжало преследовать Эпплджек в мире снов.

Третью ночь принесла успокоение, и образы существа перестали мелькать на краю сознания.

Но сам зверь вернулся. Луна осветила зловещую сцену, и звёзды вышли посмотреть на происходящее. Ночь была безмолвной, ни ветерка или уханья совы.

Я увидела незнакомца из окна, сидя на диване с книжкой в копытах. Я случайно выглянула наружу и заметила, как лунный свет отражается от массивного туловища существа. Я моргнула, убедившись, что оно всё ещё там. Я моргнула и увидела, что оно слегка отодвинулось в сторону.

— Опять тебе не спится, и чего ты в нашем саду позабыл, — пробормотала я, вставая. Я схватила свою шляпу и новую верёвку, висевшую на стене, и шагнула в прохладные объятия ночи. Я пустилась во весь опор, преследуя это создание из глубин тьмы, намереваясь поймать его во что бы то ни стало.

Оно заметило моё появление и издало леденящий душу визг, желая напугать меня. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на вымораживающий звук, стараясь не сбавлять темпа. Увидев, что моей решимости не убавилось, оно попыталось убежать.

Я устремилась за ним, мы оба изнемогали и отчаянно кричали друг на друга. Мне показалось, что я слышу, как он что-то напевает — мне придётся попросить у Твайлайт справочник по старому эквестрийскому, чтобы лучше понять эти тёмные напевы, — подумала я, когда перепрыгивала через забор. Ограда фермы осталась позади, и я ничуть не сбавила скорости. Существо также не выглядело уставшим; на самом деле, мне даже показалось, что тварь уносилась всё дальше и дальше.

Мне нужно было что-то срочно предпринять, в противном случае я могла потерять его из виду.

Быстрым поворотом головы я выбросила лассо в сторону зверя, одновременно бросаясь вперёд. Существо инстинктивно побежало быстрее, аккурат в падающую петлю верёвки. Конец верёвки обхватил мощный торс существа, и я, кряхтя и разрывая землю копытами, потянула верёвку на себя, вцепившись в неё зубами.

Оно повернулось и завизжало, и я увидела, с какой ненавистью незнакомец смотрит на меня. Моё сердце замерло, когда я снова увидела его лицо: откровенное, злобное и порочное. Казалось, что его пристальный взгляд пронзает мои глаза насквозь, заглядывая в самую душу, и на мгновение я почувствовала себя маленькой беспомощной кобылкой.

Я услышала крики быстро приближающейся семьи. Я повернулась, чтобы предупредить их держаться подальше; я не знала, что представляет собой эта тварь и на что она была способна, будучи загнанной в угол.

Я отвлеклась, и это была та лазейка, которой существо не преминуло воспользоваться. Оно прыгнуло на меня и сбило с ног, вырвав верёвку у меня изо рта. Тварь с рыком склонилась надо мной, капая слюной мне в лицо, и мой фасад бесстрашия мгновенно рухнул, сменившись ледяным ужасом и ожиданием неизбежного.

Теперь я видела его глаза в деталях, куда яснее, чем мог видеть мой разум. Они были только на первый взгляд красными, вглядевшись получше, я увидела, что цвета углубляются до бордового и даже кровавого оттенков, и глубоко внутри они закипали от волн гнева. Глаза были неестественными и аморальными, но, что самое поразительное, какими-то демоническими. Словно эта тварь явилась сюда из самого Тартара или из других неведомых краёв, о которых только в жеребячьих сказках у костра рассказывают.

Мотнув головой, он ударил меня своими огромными рогами, отбросив на несколько метров. Я откатилась по неровной земле, царапая кожу об острые камни, выступающие из поверхности. Я пыталась прийти в себя, сфокусироваться, но мой мозг горел после жестокого удара. Существо не стало меня преследовать и, издав душераздирающий крик, умчалось в восточную часть сада.

"Эта тварь бежит в лес!" — поняла я.

Я почувствовала, как пара копыт приподняла меня. Обернувшись, я увидела рядом с собой запыхавшихся Эппл Блум и Биг Мака. Бабуля Смит была неподалёку и несла пакет со льдом для моей головы.

— Держи, Эпплджек, — прохрипела она, протягивая мне спасительный лёд.

Почувствовав приятный холод копытом, я тут же отбросила его прочь.

— Нет, не сейчас! Я должна поймать это порождение Тартара! — закричала я, заставляя свою семью отступить. Вскочив на копыта, я понеслась вдогонку за монстром, не обращая внимания на отчаянные крики семьи. Со мной была моя верная верёвка, и теперь эта тварь ни за что от меня не уйдёт.

Голоса родных стали приглушёнными, когда ветви густых деревьев сомкнулись за моей спиной. Ночь придавала деревьям ещё более зловещий вид. Искривлённые ветви и узловатые корни словно угрожали сомкнуться над моей головой и сбить меня с ног; я уже не могла разглядеть луну из-под навеса когтистых веток. Чем глубже я уходила, тем меньше звуков улавливали мои уши. Мир притих настолько, что я с трудом различала стук собственных копыт. Даже мои мысли витали в каком-то тумане.

Смахнув тревогу, как надоедливую муху, я поплелась дальше, оглядываясь по сторонам и готовая в любой момент бросить лассо. Я проигнорировала жестокую боль в своей голове, сосредоточившись на поимке этого неведомого зверя, прежде чем тот успеет предпринять что-нибудь ещё. Что-то подсказывало мне, что моя затея, несомненно, опасна.

Именно тогда я услышала эти звуки: скрежет чьих-то зубов, словно какой-то хищник лакомился своей добычей, чавкая и довольно хрюкая. Звуки исходили из глубины леса и эхом отдавались вокруг меня. Я зажмурилась, чувствуя отвращение. И у меня была хорошая догадка относительно источника этих мерзких звуков. Открыв глаза, я сделала медленный, успокаивающий вздох, прежде чем углубиться в чащу.

И там я увидела его.

Здесь, под тёмным пологом леса, его черты отчего-то казались более ясными. Существо было тёмно-синего цвета, судя по тому, как светились его шипы. О да, у него были шипы; каким-то образом они умудрились вырасти за считанные минуты. В воздухе смердело разлагающейся плотью и костями; меня тут же вывернуло. Его тело заметно дрожало, но я не думала, что это от холода. Казалось, у него не было какой-либо шерсти, а грива практически отсутствовала.

Тварь выглядела... невероятно мерзко и сверхъестественно.

Я прижала копыто к носу, чтобы заглушить вонь разложения, и осторожно приблизилась, стараясь не шуметь. Когда я увидела, что именно оно поглощает, я чуть не ахнула.

Каким-то образом существо успело поймать другого пони. Тело несчастного было так сильно повреждено, что я не могла сказать, жеребец это или кобыла. Грива была оторвана, и виднелись кровавые раны на боку и голове. А на месте кьютимарки виднелось отвратительное кровавое месиво. С ног трупа были практически содраны кожа и мышцы, обнажая устрашающе белые кости. Каждый раз, когда существо вгрызалось в свою жертву, тело несчастного сотрясалось, почти как живое.

Селестия милосердная...

Я сделала неосторожный шаг вперёд. Раздался предательский треск. Я посмотрела вниз и увидела сломанную ветку под своим копытом.

Существо замерло и повернулось, глядя на меня своими кроваво-красными глазами. Меня снова чуть не стошнило, когда я увидела, что оно держало в своих копытах.

Пара глаз, только что извлечённых из тела жертвы и всё ещё соединённых с туловищем глазными нервами. Существо, казалось, пыталось надеть их поверх своих собственных глаз.

Болезненно-красный цвет застлал мой взгляд, и мир закружился вокруг меня. Я бросила верёвку и попыталась убежать, но существо оказалось быстрее. С визгом и воплем, от которых мурашки побежали бы по коже даже у самых храбрых пони, он бросился на меня, пригвоздив к земле. Я попыталась лягнуть его в живот, но он перехватил моё копыто, лишая меня последней надежды. Он грозно оскалил зубы, кровь предыдущей жертвы всё ещё стекала с его клыков.

Что-то... брызнуло, и внезапно я перестала чувствовать боль и окружающие звуки. Я ничего не видела, я ничего не слышала, словно меня уже и не было вовсе.

Вокруг была только пустота.

Я проснулась, но не была уверена, что именно меня разбудило.

Я лежала в кровати; думаю, это была моя кровать? Отчего-то я не была в этом уверена. Я утратила ясность зрения и видела перед собой какое-то марево, таким же был и мой разум. Я не могла вспомнить, что произошло после того, как это существо напало на меня.

Комната, в которой я находилась, была довольно скудно обставленной, в ней были только кровать и окно с занавесками. В комнате не было ни игрушек, ни украшений, и никакой другой мебели. Тем не менее, она казалась мне странно знакомой. Она напомнила мне о моей комнате.

Как много времени прошло с происшествия в лесу? Я понятия не имела, мой разум отказывался давать ответы. Может быть, прошел час или два, а может, даже день. В голове у меня был такой сумбур, что я не могла осмыслить ничего из того, что видела. Я продолжала видеть красные разводы в уголках своего зрения, на границе размытости. И ещё мне было холодно. Я чувствовала озноб, мороз по коже, даже в канун Дня Согревающего Очага я не чувствовала такого холода, тем более в стенах родной фермы.

Я встала с кровати и спустилась вниз. Я не издавал ни звука; мои копыта не цокали, и дыхание не вырывалось изо рта. Я была неестественно тихой.

Я увидела Бабулю Смит в гостиной на своём кресле-качалке. Вайнона лежала у неё на коленях. У них обеих было отсутствующее выражение на лицах, их глаза словно остекленели. Вайнона, казалось, сначала не заметила меня, и она казалось странно вялой, как будто из неё высосали все краски жизни.

Затем она подняла голову, и я помахала ей копытом, пытаясь изобразить улыбку.

Моя верная спутница обнажила зубы и начала лаять, громче, чем я когда-либо от неё слышала. Мне показалось, что в её гавканье была паника, её глаза расширились и стали какими-то дикими. Бабуля подняла голову и тоже увидела меня. Её глаза также расширились.

— Э-Эпплджек?

Я улыбнулась ей и сделала шаг вперёд, стараясь не обращать внимания на ужасное отражение своего изуродованного лица в её глазах. Мои собственные глаза, казалось, были удалены, но я всё ещё могла видеть, даже несмотря на покраснение на периферии.

— Н-нет... этого не может быть.

— Успокойся, Бабуля, я дома, всё будет хорошо, — попыталась сказать я, но не издала ни звука.

— Н-нет! НЕТ!

Вайнона спрыгнула с её колен, продолжая заливаться на меня лаем, в то время как Бабуля упала со стула. Она продолжала кричать, моё обычное имя сочеталось с несколькими незнакомыми словами. Я пыталась сказать ей, чтобы она остановилась, но она отказывалась слушать меня. Я быстро начала терять терпение.

Красный цвет начал расплываться.

Я увидела, как Эппл Блум вошла из другой комнаты, и я улыбнулась, думая, что она сможет успокоить Бабулю. Вместо этого сестрёнка опустилась на колени рядом с Бабулей и нахмурилась.

— Бабуля, — сказала она удивительно серьёзным тоном. — Эпплджек там нет.

— Но она там! Я видела её! Я вижу её!

— Нет, это невозможно, — её голос был напряжённым, а также усталым, как будто она плакала, пока её голос не утратил привычную бодрость. — Эпплджек нет уже более года, помнишь? Вспомни как мы хоронили её, Бабуля?

Я закричала на Эппл Блум, чтобы она перестала нести эту чушь. Как она могла такое говорить в моём присутствии! Она должна была перестать сбивать Бабулю с толку, перестать говорить так, будто меня уже не было!

Но моя сестрёнка не обратила на меня внимания. Она даже не посмотрела в мою сторону. Как будто меня вообще не было в этой комнате.

Я разозлилась, прежде чем заметила глаза Эппл Блум. Они были широко раскрыты и печальны... и в них читалась какая-то... мольба.

Глаза сестрёнки были так похожи на папины. Я так скучала по нему.

Я ухмыльнулась, и это вызвало более отчаянный крик Бабули. Эппл Блум пыталась удержать её, в то время как я тихо поднималась наверх, чтобы подождать, когда Эппл Блум уйдёт к себе и останется одна.

Может быть, тогда красный цвет перестал бы снедать моё зрение. Может быть, тогда моё зрение не было бы таким затуманенным. Может быть, я смогла бы игнорировать это предательское чувство, что меня здесь не должно было быть.

Мне просто нужно было успокоиться и взять себя в копыта. И тогда, взглянув на происходящее по-другому, я пойму, почему они думают, что я мертва, и всё вновь станет как прежде.

Я надеюсь…

Я ведь не могла умереть… п-правда?