Скайрич
19. Глотая страдания
Внутри пещеры было тепло и замечательно — минус семь градусов. Тарниш еще не совсем проснулся, он почти не спал, да и не собирался. Дневной свет был в дефиците, и он должен был воспользоваться им, использовать каждое мгновение, потому что дневной свет был таким же ресурсом, как и любой другой. В тусклом свете Дэринг Ду держала в губах карандаш и заносила новые запасы в перечень. Винил разогревала камни, сложенные по краям пещеры.
Рейнбоу разворачивала один из 4 килокаллорийных батончиков. Она понюхала его, пожала плечами и засунула в рот. Одно ухо слегка дернулось, а затем лицо Рейнбоу словно взорвалось. Щеки втянулись, губы исчезли во рту, нижние веки опустились на глаза. При этом она оставалась неподвижной, экономя тепло и энергию тела для других целей.
— Глупая пегаска не добавила воды, как указано на упаковке, — пробормотала про себя Дэринг Ду.
Решительно настроенная Рейнбоу не сдавалась, не сейчас, не после слов Дэринг Ду. Каким-то образом она продолжала жевать, вступая в жестокую схватку с обезвоженным 4 килокаллорийным батончиком, в котором было все, что нужно пони для дня тяжелой работы или выживания. Когда Рейнбоу посмотрела на свою чашку с водой, Дэринг Ду покачала головой.
— Он только расширится у тебя во рту в десять раз, глупая пегаска.
Рейнбоу Дэш издала очень сухое хныканье и, продолжая жевать, положила рядом с собой остаток батончика, спрятанный в блестящую фольгированную обертку. Сморщенная мордочка Рейнбоу, казалось, вот-вот исчезнет в ее ушанке. Дэринг Ду, не совсем бессердечная, похлопала Рейнбоу по спине, призывая ее продолжать начатое.
— Винил… нам нужно пойти и посмотреть, не найдем ли мы те большие снаряды с Индевора, — сказал Тарниш своему немому другу.
Но откликнулась не Винил.
— У вас есть идея, которой вы хотели бы поделиться, мистер Типот? — Дэринг Ду теперь уделяла Тарнишу все свое внимание и ободряюще похлопала Рейнбоу по спине, пока та пыталась проглотить крошечный глоток своего обезвоженного завтрака.
— Ну, Винил умеет делать пиротехнические устройства для концертов, — начал Тарниш тихим, немного хриплым голосом, который свидетельствовал о том, что ему нужно выпить воды и прийти в себя. — Эти снаряды — взрывные, они предназначены для отстрела драконов-изгоев, небесных медуз и тому подобного. Я хочу установить вокруг нашего лагеря импровизированное минное поле, чтобы не подпустить автоматов. Но нам надо торопиться и снять с Индевора все, что можно. В какой-то момент эти механоидные ублюдки придут исследовать корабль, и если мы там окажемся, у нас будут проблемы. — Он содрогнулся при мысли о том, что он нашел на борту Старушки Герти.
— Значит, вы хотите устроить шоу, я так понимаю? — Жестокая улыбка, словно ледник, переместилась на морду Дэринг, и она кивнула. — Одобряю. Ешь, Рейнбоу, сегодня мы будем тягловыми пони, потому что, скажем прямо, на большее мы не годимся. — Она от души хлопнула Рейнбоу по спине, чтобы помочь пегаске прийти в себя.
— Винил, тебе есть что сказать? Хоть что-нибудь? Я знаю, какой ты становишься во время кризиса, когда тебе кажется, что все пони слишком заняты, чтобы читать то, что ты пишешь на своей грифельной доске. — Тарниш начал заваривать себе и остальным горячий чай. Он обеспокоенно посмотрел на Винил.
Кобыла-альбинос достала свою грифельную доску, немного мела и написала несколько слов веселыми желтыми буквами. Я не в порядке, но я справляюсь. Спасибо, что думаешь обо мне.
— Дэринг, Рейнбоу, очень легко пренебречь Винил в трудные времена. — Тарниш повернулся и посмотрел на них обеих. — Я пытаюсь сказать, что у нее те же потребности, что и у всех нас. Она хочет говорить и чтобы с ней говорили. Не принимайте ее как должное, иначе вы услышите об этом от меня. Дэринг, технически ты можешь быть главной, но я отвечаю за благополучие Винил, потому что я не хочу, чтобы Октавия и Мод отвешивали мне глупые пощечины и читали нотации, когда мы вернемся домой. Если мы вернемся домой. Если мы как-то переживем это. Мне будет за что ответить, а эти двое стоят выше в моей системе координат, чем ты.
— Честно говоря, это совершенно вылетело у меня из головы, — призналась Дэринг Ду, и карандаш, висевший в уголке ее губ, покачивался вверх-вниз вместе с ее словами. — Хорошо, мистер Типот, с этого момента вы являетесь ответственным за моральный дух. Единственный разумный способ справиться с этим — делегировать ответственность.
— Я не против, — ответил Тарниш, добавляя немного кипятка в миску с раскрошенными 4 килокаллорийными батончиками. Он помешал маленькой металлической ложкой, понюхал и пожалел, что сделал это. Пахло как грибной суп… но не совсем. Это было… хуже. Он снова принюхался, пытаясь определить странный мускусный запах. Отшатнувшись, он отодвинул от себя миску и с отвращением вздрогнул. — Пахнет прямо как сперма!
Рейнбоу Дэш кивнула, почесав пересохшие морщинистые губы, и очень хриплым голосом сказала:
— И на вкус тоже. Все эти годы обучения глотанию без рвотных позывов окупились.
В долине было еще темно, и солнце только-только начинало проглядывать из-за зубчатых пиков гор. Еще не потеплело, солнце не принесло своего благословенного тепла и света, но у них не было роскоши ждать, пока потеплеет. Компас-термометр Дэринг Ду показывали, что сейчас около 51 градуса ниже нуля.
Винил примостилась на санях рядом с Тарнишем, воспользовавшись возможностью прокатиться, ведь сейчас каждая калория имела значение, а дел было много. Оба пегаса уперлись в веревки, привязывающие их к саням, и изо всех сил тянули, чтобы продвинуться по застывшему снегу.
Это был жестокий, горький, жалкий опыт. При таких температурах мочиться и испражняться на улице было небезопасно — любая непокрытая кожа, подвергшаяся воздействию холода, замерзала в считанные секунды. Со всем этим приходилось справляться в помещении, в своем убежище. Тарниш все еще не мог оправиться от случившегося, от неожиданной близости. Обычно жеребец не задумывался о тонкостях отношений с кобылками и возможных осложнениях.
Для Тарниша это был небывалый опыт, и он не знал, как с ним справиться.
Они снимали все, что могли, с обломков Индевора. Дэринг Ду хотела сделать одну поездку, только одну, независимо от того, насколько трудно будет тянуть сани. Винил уже сделала сани немного больше и приделала им более удобные полозья из металлических перил палубы. Пока она работала над санями, Тарниш отвечал за подъем Дэринг Ду и Рейнбоу Дэш в труднодоступные места на обломки корабля, чтобы они могли достать припасы.
Снаряды тридцати шести миллиметровых автоматических пушек представляли собой проблему, и Тарниш был уверен, что им придется сделать несколько рейсов, хотя Дэринг Ду и не хотела этого делать. Судовой журнал показывал, что у них было триста тридцать боеприпасов повышенной мощности. Поднимая Рейнбоу и Дэринг на разные палубы, он немного посчитал, или попытался посчитать. Каждый снаряд весил 793 грамма, что означало, что у них было по меньшей мере…
— Эй, Тарниш, лови! — Рейнбоу отбросила ногой ящик с консервами, и Тарниш как раз вовремя обратил на нее внимание. В ящике было шестьдесят четыре банки консервов, а в каждой банке сколько? Мод пыталась заставить его запомнить подобные вещи, но он отлынивал, потому что Мод прекрасно запоминала эти вещи, поэтому он никогда не чувствовал необходимости уделять этому много внимания. Он напрягал свой мозг и требовал ответа, одновременно левитируя ящик.
Каждая банка, как правило, весила 297 грамм, а некоторые банки, например, для супа или чили, — от одного килограмма двухсот до одного килограмма семисот грамм. Значит, ящик, который он держал сейчас, должен был весить не менее восемнадцати килограмм, и чем больше Тарниш занимался подсчетами, тем больше понимал, что у Дэринг Ду какие-то неоправданные ожидания.
Она была пони действия и не обращала внимания на детали. Тарниш тоже был пони действия, и в большинстве случаев он оставлял мелочи Мод, но сейчас ее здесь не было. Мод и Октавия были теми пони, которые следили за мелочами. Тарниша осенило, что теперь он — пони, которому придется следить за деталями, а это означало, что нужно держать в узде ожидания Дэринг Ду. Проблема сдерживания ожиданий Дэринг Ду заключалась в том, что она становилась очень раздражительной, когда что-то шло не так, как ей хотелось бы, и пони, обуздавший ее, должен был пострадать.
Ему не хотелось разочаровывать или расстраивать своего босса. На самом деле, Тарниш чувствовал себя немного плаксивым и капризным, потому что ему не нравилось, что его заставляют быть ответственным. Это было не очень справедливо, но, опять же, вся эта ситуация была несправедливой, и для того, чтобы выжить, нужно было принимать чрезвычайные меры.
Тарнишу до сих пор не приходило в голову, что когда-то ему придется повзрослеть.
Солнце уже показалось над вершинами, и немного потеплело, но было все еще ниже нуля. Дэринг Ду была в ужасном настроении, потому что Тарниш был прав, и Тарниш был в ужасном настроении по той же самой причине. Все пони уже чувствовали себя немного утомленными, но те несколько драгоценных часов дневного света, которые у них оставались, они должны были потратить на работу, курсируя туда-сюда между своей пещерой и обломками Индевора.
Кроме того, их ждала тяжелая работа без вознаграждения. Не будет ни горячей ванны, ни душа, ни других причин для продолжения жизни, кроме выживания. Тарниш начал задумываться о том, как им удастся выкарабкаться, потому что мрачная реальность наступала, и он знал, что у него уже есть проблемы.
От одной мысли об этом Тарнишу хотелось разреветься, как жеребенку, но он не мог. Он не мог ни плакать, ни ныть, ни жаловаться на ситуацию, потому что то, что чувствовал он, чувствовали и остальные. Ни комфорта, ни безопасности, ни веселья… вот и все, что их теперь ожидало. Каторга и выживание. Каждый день будет одинаковым, и каждая ночь тоже.
Тарниш знал наверняка только одно. Конец, в какой бы форме он ни наступил, будет облегчением.
Примечание автора:
Действие! Приключение! Трудности?