Скайрич

40. Глава, в которой Тарниш говорит на языке войны

---

Убежище теперь находилось за пределами их досягаемости. Тарниш чувствовал себя как-то странно и с трудом вспоминал все, что произошло за последние сутки. Он с трудом находил выход из лабиринта ходов, по которым он шел к двери в кабинет Мучика. Только после долгих поисков они вернулись в круглую комнату с картиной Древа Гармонии и проходом, ведущим обратно. Тарниш торопился, стараясь не задерживаться в опасной комнате, и не смотрел на картину, когда проходил мимо.

Прошло совсем немного времени, и они снова оказались в каплевидной комнате у входа. Три другие двери манили, ожидая, когда они войдут в них, и Дэринг Ду изучала их, пытаясь определить, в какую из них войти. За второй дверью слева, следующей за первой, в которую они вошли, в пыли виднелись следы — странные следы ног автоматов. Проход также шел вниз под небольшим уклоном.

— Осмелимся ли мы? — спросила Дэринг Ду у своих спутников, заглядывая в проход.

— Возможно, мы сможем полностью их отключить. — Тарниш стоял, пожевывая губу, и ему не нравилось то, о чем он думал. Он чувствовал себя отдохнувшим, посвежевшим и вновь набравшимся сил после сна в безопасном теплом помещении. — Насколько мы знаем, возможно, мы уже уничтожили большинство из них. Может быть, поэтому они и возвращают на металлолом друг друга, может быть, их осталось совсем немного.

— Кого вы пытаетесь убедить, мистер Типот? — спросила Дэринг Ду с сухим ехидством.

— В основном, себя, — ответил Тарниш с не меньшей долей сарказма.

Дэринг Ду, глядя на Тарниша с кривой ухмылкой, моргнула и покачала головой:

— Вы бы потерпели грандиозное фиаско в качестве коммивояжера, мистер Типот. Вы ведь это знаете, верно?

— Да, скорее всего, но я готов поспорить, что смогу заставить дам полюбить меня… Каждая кобыла любит шоколад, который ей доставляют на дом. Мне не нужно быть убедительным, я просто должен приехать — но никогда не приезжать слишком рано. — Тарниш сделал все, что мог, и это сработало. Через секунду Дэринг Ду была полностью повержена, Рейнбоу начала хихикать, а Винил хрипела от беззвучного смеха, и Тарниш остался доволен собой. Он ухмыльнулся, получая удовольствие от того, что рассмешил своих любимых товарищей.

Отойдя от хихикающих компаньонов, Тарниш принялся изучать следы на полу каплевидной комнаты. У трех других входов были следы, идущие туда и обратно, но у одного из них их было много. Вытащив древние очки, он увидел, что дверь с наибольшим количеством следов называется "Сервисы". Он никогда не понимал, что это значит, когда видел это на справочниках или дверях. Казалось, что это такой расплывчатый термин, который бессистемно наклеивают на все подряд.

Один только вид двери с надписью "Сервисы" вызывал у него неприятное чувство — кровь стыла в жилах, а уши закладывало, — и он знал, что в какой-то момент им придется пойти в этом направлении. Это будет нужно, неизбежно и необходимо. Он вздрогнул, пока его спутники отбивались от смеха, и крепче сжал свой щит магической хваткой.

Раздел "Исследования и разработки" выглядел многообещающе, впрочем, как и "Тауматургическая генетика".

---

Это крыло, "Исследования и разработки", совсем не походило на "Логистику Гармонии", которое выглядело нетронутым и заброшенным. Нет, это место повидало бои: стены были изуродованы, полы повреждены, повсюду виднелись следы копоти. Проход спиралью уходил вверх, а затем открывался в огромный крытый дендрарий, от которого даже в его ветхом и неухоженном состоянии у Тарниша перехватывало дыхание.

Вид знакомых голубых цветов как-то успокаивал, но Тарниш не ослаблял бдительности. Над головой было голубое небо и теплое, сияющее солнце, но изображение то и дело мерцало, показывая, что это иллюзия, хотя и весьма убедительная, но не настоящая. В разросшемся крытом саду росли деревья, кустарники и всякие ботанические чудеса: жизнь здесь кипела без присмотра.

Тарниш начал задумываться о том, как повлияла на флору магия искусственных лей-линий.

Путники еще не успели войти в дендрарий, как увидели у подножия дерева гниющие, разлагающиеся останки. От них почти ничего не осталось — несколько фрагментов, торчащих из почвы, — большую часть забрали растения. Зато виднелись ржавые, рассыпающиеся доспехи какого-то старого, древнего типа, включая поврежденную металлическую седельную сумку. Старая, побитая сталь была покрыта ржавыми разводами.

От неожиданности Дэринг Ду вздрогнула и от души встряхнулась.

Внутри старого контейнера находился хрустальный жезл, который Тарниш сразу же узнал. Если прикоснуться к нему магией, то он активируется, и тогда откроются его секреты. Свет внутри был тусклым: слабым, мерцающим, еще более слабым, чем в первом жезле найденном им. На первый взгляд он не казался опасным, да и признаков опасности не было, по крайней мере, пока.

Винил подобрала тонкий кристалл и активировала его.

— … я не могу поверить, что он это сделал… он действительно это сделал! — Голос был женским и полным паники. — Автоматы сейчас обрабатывают всех нас. Почему? Я чистокровная! Моя кровь чиста! Я совершенна. Почему за мной охотятся, как за всеми остальными? Я не могу летать! Никто не может летать! Образец Ноль — вот причина этого. Может быть, если мне повезет, я смогу добраться до верховья, до города Скайрич на вершине горы. Может быть, с Нулевым образцом можно что-то сделать, чтобы исправить ситуацию, но я не знаю, как. Думаю, я попробую вскарабкаться по шахте лифта — НЕТ! НЕТ! Я чистокровная! Стоп!

Каждый из спутников отреагировал на раздавшийся гул и крик.

— Будь ты проклят, Копьеносец, будь ты проклят, бессердечная сука!

Кристалл рассыпался в пурпурно-синий порошок, и голос из далекого прошлого затих.

Тарниш посмотрел на Винил, Винил — на Тарниша, а Дэринг Ду — на Рейнбоу Дэш. У Тарниша сразу же возникли вопросы, очень много вопросов, и он так много хотел сказать, но промолчал. Рейнбоу посмотрела на останки — то немногое, что от них осталось, — и на ее лице появилось грустное выражение.

— Рейнбоу, ты в порядке? — спросила Дэринг Ду.

Несмотря на то, что она услышала вопрос и даже посмотрела на Дэринг, Рейнбоу Дэш ответила не сразу. Небесно-голубая пегаска оглядывала дендрарий, ее уши поникли, а хвост обвис. Когда она все-таки ответила, ее голос был еще более хриплым, чем обычно:

— Я просто думаю о доме… о Клаудсдейле. Я ведь не просто так уехала. Хотя там приятно побывать, это не то место, где я хочу остаться.

— Рейнбоу, мне жаль…

— Не стоит извиняться, Дэринг. — Выражение лица Рейнбоу стало тверже, а грусть исчезла. — Жеребята жестоки, понимаешь? Они говорят все, что угодно, пока не найдут что-нибудь, что заденет тебя за живое. Они делали это с Флаттершай, и они делали это со мной, и… я думаю… это просто одна из тех вещей, которые случаются с каждой пони в какой-то момент. Издевательства.

— Мммм… — Тарниш кивнул, но не нашёл слов, чтобы сказать.

— Это побудило меня стать лучше. Я стала лучшим пегасом, лучшей спортсменкой и лучшей подругой. Я не скажу, что издевательства помогли мне, но они точно мотивировали меня. Я уехала из Клаудсдейла и ушла от их… негибкого, я хочу сказать? Да, от их негибкого мышления.

— Ты называешь это жестким мышлением, а я называю это фанатизмом. — Сухой, острый как бритва ехидный смешок в голосе Дэринг Ду невозможно было не заметить, а ее профессиональное, беспристрастное поведение теперь казалось навсегда отброшенным. — Пойдем, продолжим. Здесь много дверей и много мест, которые нужно пройти. Никто из нас не знает, где может находиться управление этим местом.

— Если здесь есть город, то это хорошее место, чтобы начать поиски, — предложил Тарниш.

— Если город есть, — Дэринг Ду кисло нахмурилась, — то, возможно, он все еще защищается. Автоматы, големы, конструкты, эквускулы…

— Что? — вмешалась Рейнбоу. — Что это такое?

— Эквускулы? — Дэринг Ду задрожала, ее крылья захлопали по бокам, а на лице появилось выражение сильного отвращения. — Считайте, что это… маленькие… или большие… големы, сделанные из мяса. Да, искусственные живые существа. Я сталкивалась с ними несколько раз. Маленькие не выглядят опасными, но не позволяйте внешнему виду обмануть вас.

— Я поверю тебе на слово. — Губы Рейнбоу скривились от отвращения, а глаза сузились. — Сделаны из мяса, да?

— Мы все сделаны из мяса, — заметил Тарниш, стараясь быть полезным.

— Заткнись! — Протянув копыто, Рейнбоу ударила Тарниша по ноге, но это был игривый жест, а не причиняющий боль. — Мне казалось, ты сказал, что ты сделан из шоколада, Большой Парень.

Тут можно было пошутить насчет шоколада и мяса, но Тарниш воздержался от шутки. Однако это заставило его вспомнить о Мод, которая называла его пестрые пятна своими "шоколадными чипсами". Он немного посмеялся, и ему стало приятно. После отдыха в безопасном месте настроение группы значительно улучшилось.

Дэринг Ду издала нетерпеливое мычание, и Тарниш понял, что пора осмотреться.

---

Двери лифта с паровым двигателем были открыты, но повреждены. Металл был погнут, смят, но, к удивлению Тарниша, не ржавый. Он был похож на сталь, но он не мог быть уверен. На двери были огромные царапины, а также вмятины, несомненно, от пуль. Сама шахта была зловещей, темной, и, заглянув на секунду в ее черную глубину, Тарниш почувствовал головокружение.

Самого лифта не было видно, а пульты управления были повреждены.

Винил осторожно пробиралась вперед, ее рог светился, несомненно, готовый произнести световое заклинание, чтобы осветить шахту. Тарниш наблюдал за происходящим, настроение у него было отличное, даже несмотря на головокружение, и как раз в тот момент, когда заклинание Винил должно было сработать, все пошло не так. Из темной шахты высунулась медная голова, за ней — сверкающее медное туловище, и первой среагировала Рейнбоу.

Она схватила Винил и отшвырнула ее в сторону. Винил кувыркнулась, заскользила по гладкой каменной плитке, получив несколько царапин, и остановилась в заросшей траве неподалеку. Дэринг Ду издала пронзительный предупреждающий вой, а Тарниш поднял Погремушку, при этом его нижняя челюсть отвисла.

— АААААААААААААААААААААААААБЛ…! — ругался он, дергая рычаг разблокировки Погремушки. Раздался потрясающий звук — ВУШ! — и руки латунного механоида начали дергаться. Продолжая дергаться — тянуться, хвататься, пытаться найти свою отсутствующую голову, механоид поскользнулся и упал обратно в темную, бездонную шахту, которая, несомненно, вела в самые глубокие и темные места Скайрича, в самые недра объекта.

Часть двери и часть рамы исчезли, металл был срезан силой перегретого пара. Тарниш перезарядил оружие, с трудом вспоминая, что нужно делать в такой момент, и как раз в тот момент, когда он фиксировал очередную пулю, из темноты высунулась еще одна латунная голова, словно сурок, вышедший проверить, не закончилась ли зима.

На очень короткое мгновение, всего лишь на микросекунду, Тарниш встретился взглядом с автоматом, и в будущем, размышляя, он мог бы подумать, был ли механоид удивлен так же, как и он, видя, как один из его товарищей превратился в механически разделенные латунные детали. Но это будет потом, в ретроспективе, а не сейчас. Стиснув зубы, Тарниш еще раз нажал на курок своего оружия с паровым механизмом.

Он промахнулся.

Даже в упор он промахнулся, и неудивительно: оружие дрожало в его испуганной хватке. Взрыв пара нанес механоиду значительный ущерб, и часть его головы исчезла, разрушившись под действием выходящего под высоким давлением пара. Из отверстия лифта высунулась рука с латунными пальцами, вытянутыми вперед, и поврежденный автомат начал выползать наружу.

— Нет! — крикнула Дэринг Ду, бросаясь вперед. — Нет! Я думаю, что нет! Прочь! — Развернувшись, она выгнула мощные задние ноги и ударила механоида ногами в остатки поврежденного, частично отсутствующего лица, отчего тот полетел обратно в шахту.

При падении в шахту раздался звонкий звук металла о металл.

— Я обожгла свои стрелки об его лицо, — шипела Дэринг Ду, танцуя вокруг. — Горячо! Горячо! Горячо! — Она бросилась на траву, пытаясь остыть, ругаясь и бормоча про свои повреждения.

Переживая за своего босса, Тарниш, от страха чувствуя сильное желание отлить, перезарядил оружие, ни на секунду не отрывая глаз от шахты. У него было два спутника, которые могли присмотреть за Дэринг Ду. На этот раз он надеялся, что не промахнется, но уверенности не было, и оружие ужасно дрожало.

— Проследуйте на обработку! — крикнуло что-то из шахты.

— Поднимись и заставь меня! — прорычал Тарниш, его длинная гибкая шея придавала ему горловой резонанс, который не встречается у большинства низкорослых эквинных с короткой шеей. В гневе Тарниш звучал устрашающе, хотя и не осознавал этого факта. Он просто пытался казаться храбрым, потому что на самом деле ему не нравилось драться, даже если он умел это делать.

— Просьба удовлетворена! — ответил механический голос, и через секунду в шахте появилось безликое медное лицо. Оно уже очень нуждалось в ремонте — у него был только один поврежденный глаз.

В третий раз Тарниш выстрелил из Погремушки, и на этот раз он не промахнулся. С большим шумом и яростью латунный снаряд ударил механоида прямо в середину его латунного туловища и разрезал его пополам, обнажив кристаллические волокна, пластины и арканотехнику его внутренностей.

Верхняя половина упала в шахту, увлекая за собой нижнюю половину, все еще соединенную с ним.

Дэринг Ду все еще копошилась в траве, массируя задними стрелки о прохладную почву, пытаясь унять жжение, терзавшее ее ошпаренную плоть. Винил снова стояла на копытах, испачканных травой, немного поцарапанная, но в порядке. Рейнбоу стояла в двуногой позе, в какой-то агрессивной позе копыто-фу, готовая помочь Тарнишу, если ему это понадобится.

— Кто-нибудь еще хочет? — прорычал Тарниш, и его голос эхом разнесся по шахте. Пока он говорил, он начал перезаряжать свое оружие и приготовился стрелять снова. Он не собирался рисковать, это было совершенно точно.

— Нет, — ответил слабый голос откуда-то сверху.

— Ты уверен? Я захватил столько, что хватит на всех! — крикнул Тарниш. Достигнув точки кипения, из заостренного кончика его рога поднялись угрожающие завитки пара. — Herauskommen!^[1] — крикнул Тарниш, стараясь звучать как можно злее и устрашающе. В своих странствиях он немного поднабрался языковых жаргонизмов, и некоторые слова звучали просто устрашающе. — Komm raus und spiele!^[1]

— Nein!^[1] — ответил механический голос. Затем, спустя несколько секунд, он добавил: — Ты говоришь на языке войны. Когда я вернусь, я прибуду с большим подкреплением. Вместе мы займемся тобой, Kriegspony.^[1]

Затем голос во тьме умолк, и Тарниш стал ждать.

— Неужели я… неужели я только что напугал механоида? — спросил Тарниш вслух, обращаясь ни к кому конкретно.

— Думаю, да, — ответила Рейнбоу, слишком довольная тем, что погладила самолюбие Тарниша.

Покачав головой, Тарниш с обеспокоенным видом отступил от проема:

— Что я наделал?