Скайрич

48. Тут же появились пауки…

— Очнитесь, мистер Типот…

Тарниш услышал команду, но послушался с трудом. Голова раскалывалась, желудок, казалось, был готов взорваться в любую секунду, и у него возникло стойкое ощущение, что он не один, а два пони, каким-то образом впихнутые в одно высокое и худое тело. В течение короткого времени на задворках его сознания оставались знания о вещах, о которых он не помнил, а затем, подобно снам, они стали растворяться в пустоте.

Когда зрение сфокусировалось, он увидел груду останков шамблера и вздрогнул. Это был не первый шамблер, с которым он сражался, но самый страшный. Розовый свет залил его зрение, и Фламинго появилась в нескольких сантиметрах от его морды. Она выглядела нормально, но она всегда выглядела нормально. Тарниш не знал, можно ли ее повредить и как.

— Я только что дралась с кучей мусора, — объявила Фламинго, — и это было очень противно.

— Да, это было так. — Рейнбоу кивнула головой, а затем подтолкнула Тарниша. — Вставай, Тарниш, ты должен начать двигаться. Я слышу… что-то.

Что-то в словах Рейнбоу заставило тело Тарниша отреагировать. Паника и адреналин снова заставили все работать, и Тарниш снова оказался на копытах. Он поднял щит, поднял с пола Погремушку и стал прислушиваться к звукам опасности.

Дэринг Ду перешла в защитную стойку, характерную для пегасов, а Винил, казалось, была сосредоточена на чем-то. Рейнбоу Дэш оставалась рядом с Тарнишем, который все еще приходил в себя. Острый наконечник Фламинго повернулся и указал в направлении того, что могло быть, а возможно, и было проблемой. Раздался стук, много стуков, и некоторые из них, похоже, были внутри стены.

Приготовив щит, Тарниш осторожно двинулся вперед и навострил уши, чтобы получше прислушаться. Постукивающие звуки, казалось, отражались от стены к стене, а также изнутри стены, поэтому невозможно было определить, с какого направления они доносятся. Болотный, едкий запах был очень сильным, он обжигал нос и вызывал желание чихнуть, а глаза слезились от боли.

— Это похоже на то, как Игнеус стучит по камню, чтобы раскроить его и найти драгоценные камни, — сказал Тарниш своим спутникам, не повышая голоса. В полу ощущалась необычная вибрация, и он чувствовал, как его природные чувства покалывает. — Знаете, у меня такое чувство… как будто… когда избавляешься от какого-нибудь большого страшного хищника, и тогда все маленькие страшные хищники знают, что можно выходить на обед.

Уши Рейнбоу опустились:

— Эм, Тарниш… перестань быть друидом.

Услышав, как что-то скребется о камень над ним, Тарниш поднял голову и, прищурившись, ничего не увидел. Он пожалел, что здесь нет Мод — она разбиралась в камне и должна была понять, что происходит. Мод разберется во всем, у нее будет план действий, и эта угроза — какой бы она ни была — будет нейтрализована.

Без всякого предупреждения часть стены рухнула, и из нее высунулась металлическая лапа-меч и просыпался ручеек гравия. Тарниш с ужасом наблюдал за тем, как все новые и новые куски стены превращаются в осколки и падают вниз. Из стены, покрытой пылью и обломками, вылез один из ужасов Скайрича. Это был паук, но только в вольном понимании этого слова. Как и у тех, что были на станции метро, у него были металлические ноги и кристаллы на спине, но он не генерировал тьму. Он был меньше, возможно, размером с голову Тарниша, и он был не один.

Следом высыпали еще пауки, у каждого из них было бледное желто-зеленое тело, а из брюшка росли полупрозрачные кристаллы. Глаза у них были причудливого красно-оранжевого цвета, и они бегали по земле, двигаясь из стороны в сторону и присматриваясь к своей жертве. Тарниш чувствовал, как колышется его магия, и не понимал, что происходит.

Винил подняла щит, но тот несколько раз мигнул, потрескивая, а потом и вовсе исчез. Странные пауки продвигались вперед, выползая из стены, и Тарниш знал, что в потолке наверху их еще больше. Дэринг Ду и Рейнбоу Дэш отступили назад, а Тарниш направил свое оружие на толпу пауков.

— Во мне бурлит пегас! — крикнула Фламинго, и ее голос жутким эхом разнесся по переходам. — ГАДЫ! Пауки! — Она полетела вперед, чтобы сразиться с новой партией, которая появилась, маршируя по узкому коридору. — Пауки! Они сговорились против нас через всемирную паутину! Это заговор, говорю вам!

Тарниш выстрелил, и несколько пауков превратились в распаренную поукожижицу.

— Эй! Мистер Чайничек! Что получится, если скрестить паука и белку? — крикнула Фламинго, рубя большого паука, который пытался отбиться от нее передними лапами-мечами.

— Не знаю, — рявкнул Тарниш. Во время перезарядки он увидел в углу зрения свет рога Винил и на мгновение отвлекся.

— Чудовище, которое пробежит по твоей ноге и высосет твои орехи! — Фламинго отрубила ногу, затем еще одну и ударила еще одну ногу, пытавшуюся ее разрубить.

Телекинез Тарниша ослабевал, он чувствовал это, а его магия с каждой секундой становилась все слабее. Один из пауков развернулся, направил свое брюшко на Винил и выпустил в нее поток липкой паутины. Винил упала на землю, запутавшись в паутине, и ее магия полностью отключилась. Тарниш запаниковал, поняв, что без магии Винил попала в настоящую, серьезную беду, а из дыры в стене десятками сыпались новые пауки.

— Как ты думаешь, паутина появляется, когда пауки едят слишком много кукурузы? — спросила Фламинго, вонзая себя между машущими педипальпами. — СЕЙЧАС ТАК ПРОТИВНО! ХЛЮПАЮЩИЕ ПАУЧЬИ КЛЫЧКИ!

Дэринг Ду и Рейнбоу Дэш вместе танцевали с пауками, которые пытались обойти их с фланга, и обе кобылы делали все возможное, чтобы не быть разрезанными на ленточки острыми, как бритва, мечами, которыми обладали пауки. Тарниш понял, что они в беде, и пригнулся, когда паук бросил в него паутину.

Не зная, что еще предпринять, Тарниш стал импровизировать, ведь именно это у него получалось лучше всего в критической ситуации. Пытаясь заставить свою магию работать, он заставил давление внутри Погремушки подняться до опасного, пугающего уровня, и металлический резервуар начал издавать звуки "динь-динь-динь" — признаки усталости металла.

— Боязнь пауков в плащах называется "аноракнофобией", и, кажется, она у меня есть! — Пронзительный голос Фламинго звучал приглушенно, когда она разрубала большого паука на две части.

Зарычав, Тарниш швырнул Погремушку в зияющую дыру в стене. Понимая, что времени у него в обрез, он повернулся, схватил Винил зубами за загривок и начал отступать, пока Фламинго отбивалась от наступающих по коридору захватчиков. Пауки набросились на Погремушку, которая вибрировала от нарастающего давления.

Винил немного пришла в себя, настолько, что смогла идти, хотя ей было очень трудно это делать. Одна передняя нога была покрыта липкой, цепкой паутиной, которая прилипала ко всему. Рейнбоу Дэш танцевала с Дэринг Ду сложный танец "кан-кан", стараясь избегать режущих паучьих лап. Увидев, что Тарниш отступает, они, как могли, разошлись в разные стороны и тоже стали отступать. Только с большим трудом Тарнишу удалось удержать свой щит.

Плавным колющим движением один из пауков пронзил Погремушку одной мечевидной лапой…

Все вокруг было слишком хаотичным, чтобы его можно было осмыслить. Наступила внезапная тишина, которая сменялась яростным ревом, набегающими и отступающими волнами. Все тело Тарниша словно ошпарило, все жгло, а кожа казалась слишком натянутой. Каждый нерв под кожей запел от боли, а в глазах Тарниша заплясали пятна. Даже глазные яблоки были ошпарены, а когда он моргал глазами, то ощущал необычный хруст в веках и вокруг них.

Воздух был горячий, парной, как в котельной. В ноздрях Тарниша стоял привкус раскаленного металла, а также запах жженых волос, вареной плоти и вареного паука. Тарниш осознал, что он мокрый, очень мокрый, фактически промокший насквозь. Вода капала с потолка и стекала по стенам. Вокруг них были разбросаны десятки и десятки маленьких паучков, судорожно дергающих лапками, и останки еще десятков паучков были разбросаны в беспорядке.

— Там был бум, — сказала Фламинго, и никто ее не услышал. — Был большой бум, который взорвал комнату, и пауков постигла погибель.

— Сссссссссс-ОУ! — Шипящий крик Рейнбоу был еще одним звуком, который никто не мог услышать, так как они были оглушены.

Рог Винил на короткую секунду засветился, а затем погас. Она все еще была покрыта паутиной со странным кристаллическим блеском, а еще она была насквозь пропитана водой. Под бледно-желтой шерстью она теперь выглядела так, словно получила сильнейший солнечный ожог, а ее кожа была ярко-красной.

Хотя никто не мог этого слышать, до них доносились звуки разбегающихся пауков, которые, отступая, спешили в болотный биом, чтобы восстановить силы и численность. От потолка отделился кусок, потом еще один, потом еще и еще. Вниз посыпались скрюченные тела, сваренные паром, и густой туман из конденсированного водяного пара.

— Я совершил ошибку, — успел сказать Тарниш, но он не слышал своих слов и не знал, что кричит. В данный момент он ничего не слышал, но ситуация менялась, и он знал, что через несколько секунд звук вернется. Когда это произошло, он вздрогнул, и от этого вся его кожа болезненно натянулась. — О, милая Селестия, о чем я только думал?

Как бы ужасно это ни было, все пони были живы, и Тарниш мучился вопросом, правильно ли он поступил или нет. Один паук, полуживой и без нескольких ног, удрирал, волоча за собой по полу брюшко. Не желая моргать — было слишком больно — Тарниш смотрел ему вслед, сочувствуя его боли.

Он знал, что его импровизация пошла не по плану, и теперь она будет стоить ему и его спутникам немалых страданий. Больше всех будет страдать Винил, отчего Тарнишу стало не по себе, и он на мгновение задумался, сможет ли кто-нибудь из них спать стоя. Он чувствовал себя так, словно у него был самый настоящий солнечный ожог, и был абсолютно уверен, что его кожа в любой момент начнет трескаться и отслаиваться.

Одно неосторожное действие привело к таким ужасным последствиям.