Скайрич

8. Пролог, пятнадцать дней до отъезда

⧫-Пролог-⧫

Ферма Камней, пятнадцать дней до отъезда…

В каменном коттедже было тихо. Клауди передвигалась по маленькой кухне, прибирая то, что уже было чисто, и то и дело поглядывала на Пеббл. Объект желания Клауди лежал на подушке вместе с Мод и Октавией, примостившись между ними, и спал. В углу на своей подушке сидел Тарнишед Типот и, нахмурившись, читал пачку бумаг цвета слоновой кости.

Твайлайт Спаркл и Винил Скрэтч вместе изучали драгоценный камень-снежинку, но делали это в более удобной обстановке — они сидели на куче подушек рядом друг с другом. Что касается Рейнбоу Дэш и А.К. Йерлинг, то они вдвоем гуляли по снегу, радуясь хорошей погоде.

— Мне очень плохо, — сказала Клауди голосом, который никак не скрывал ее раздражения. — Когда мы строили этот домик, мы и представить себе не могли, что в нем будет жить принцесса. Или целое стадо пони, если уж на то пошло. Я до сих пор не понимаю, как вы все поместились на одной кровати.

Твайлайт Спаркл, подняв глаза от драгоценного камня-снежинки, ответила:

— Это причудливая троттингемская традиция.

Обеспокоенное выражение лица Клауди усилилось, и матрона клана Пай повернулась, чтобы посмотреть на Октавию. Можно сказать, что Клауди все еще была немного обеспокоена тем, что ее дочь и сын спали в одной постели с Октавией и Винил. Клауди считала это немного неприличным, но она решила дать им шанс, а они вчетвером настаивали на том, что они просто лучшие друзья.

Которые спят все вместе.

В одной постели.

Ей хотелось, чтобы Тарниш поступил правильно, женился на этих двух приблудных кобылах и сделал их частью своего табуна. Для Клауди табуны были в порядке вещей. Нет ничего плохого в том, чтобы делать все по старинке, но вот это дело — приходить и уходить, уходить и приходить, да еще приглашать принцесс и своего начальника спать с тобой в супружеской постели… это было как-то неправильно.

Хотя можно сказать, что Клауди испытывала некоторую стыдливую гордость за то, что в постели её сына спала принцесса. Из всех них Твайлайт казалась той, кого правильно воспитывали, и той, кто, скорее всего, одумается и поступит правильно. Если бы только Тарниш поступил правильно и сделал все как надо. Принцесса была бы неплохим приобретением и хорошим дополнением как к семье, так и к клану.

— Что-то не так? — спросила Октавия. — Ты смотришь… опять.

— Ничего. Все в порядке. Все в порядке. — Повернувшись, Клауди открыла маленький холодильник, чтобы убедиться, что он полностью укомплектован, и, к своему ужасу, обнаружила, что он почти пуст. Слишком много пони в коттедже… да еще и с одной кроватью. Вздохнув, она решила внести свою лепту. Тарниш должен был привести кобыл домой, а Клауди считала, что ее задача — сделать так, чтобы они захотели остаться.

Со всеми этими кобылами Клауди могла бы пополнить свою ферму жеребятами — целым стадом, а с фермой, полной жеребят, она могла бы похвастаться ими на следующей встрече семьи Пай. Раздраженно вздохнув, она пожелала Тарнишу не отклоняться от намеченной схемы и подумала о том, чтобы перекинуться парой слов с Мод. Когда вокруг него полно теплых, желанных кобыл, разве трудно сделать еще несколько жеребят? Он заманил их в постель, самое трудное позади, теперь оставалось привыкнуть к жизни земного пони. Возможно, Тарнишу было трудно выступать перед зрителями. Кобыла издала лошадиный стон разочарования. Может быть, Игнеус мог бы поговорить с ним, но Игнеус никогда не выступал перед зрителями.

— Извините меня, — обратилась Клауди к собравшимся вокруг нее пони, — но я должна пойти и пополнить холодильник.

Напевая про себя, Тарниш вытянул шею и погладил Пеббл. Глаза кобылки метнулись влево, чтобы посмотреть на него, и оба ее уха приподнялись, когда он приветствовал ее. После очередного поглаживания Тарниш был вознагражден тем, что Пеббл повернула голову и посмотрела на него. Он снова потрепал ее, надеясь пощекотать, раздразнить или хотя бы вызвать какую-то реакцию.

Пеббл не была похожа на других жеребят. Она была тихой, мало что делала, а ее любимым занятием было смотреть на вещи самым неестественным образом. Через некоторое время Пеббл зашевелилась, вытянула передние ножки и прижалась к мордочке Тарниша. Он потерся носом о пух ее груди, удивляясь тому, что они с Мод создали.

Октавия, смотревшая на бумаги, в которых ранее разбирался Тарниш, издала взволнованное поскуливание. Ее глаза расширились, и она постучала копытом по бумаге, лежавшей на столе:

— Более двухсот тысяч золотых бит!

Несколько долгих секунд было слышно, как щелкают часы на камине, а затем наступила тишина. Голова Тарниша упала на подушку, а Пеббл чуть не опрокинулась. Твайлайт подняла взгляд от драгоценного камня-снежинки, и Винил сделала то же самое. Мод повернула голову и посмотрела на мужа.

— Довольно много побочного ущерба, не так ли, — проворчала Мод.

Перевернувшись на бок, Тарниш издал стон и снова уткнулся носом в Пеббл.

— И это только первый иск, — добавила Мод.

— Нам еще не вручили документы. — Октавия повернулась, чтобы посмотреть на Винил, беспокоясь, и ее копыто продолжало постукивать по столу. — Похоже, эта полоса разрушений вдоль и поперек улиц Мэйнхэттена будет стоить очень дорого.

— Никто никогда не говорит о том, как дорого обходится геройство. — Голос Тарниша был приглушен, потому что Пеббл разминала его губы, как глину. — И это только стоимость внесудебного урегулирования. Если я буду оспаривать это, то эта цифра значительно возрастет.

— Это нечестно. — Голос Октавии теперь был похож на культурное нытье. — Организованная преступность… тебя пытались убить пони… кто-то пытался убить тебя динамитом! — Октавия с отвращением вскинула копыта. — Он разбрасывал динамитные шашки, как конфетти!

— Тарниш и Винил оба использовали чрезмерную магическую силу. Было нанесено много ненужного ущерба. Рейнбоу Дэш тоже выставят счет, потому что та бомба, которую дал ей Тарниш, разбила много окон.

— Но Рейнбоу в этом не виновата! — Голос Октавии теперь был почти криком возмущенного гнева. — И Тарниш не давал Рейнбоу эту бомбу, она осталась у него, и он не знал, что с ней делать! Он спас жизни! Многим! Рейнбоу забрала у него бомбу!

— Она была последней, кто держал бомбу, и она не смогла ответственно отнестись к ней, — объяснила Твайлайт, причем ее голос звучал одновременно спокойно и терпеливо. — Я не согласна с тем, что происходит, но я понимаю, чем это вызвано. Соник рейнбум Рейнбоу Дэш над центром Мэйнхэттена также разбил множество окон и нанес большой материальный ущерб. Она получит неплохой счет.

— Это совсем несправедливо! — воскликнула Октавия и стукнула обоими передними копытами по столу.

— Это то, что есть. — Твайлайт, выглядевшая спокойной и решительной, обвела взглядом всех пони, участвовавших в магическом беспределе на Мэйнхэттене. Через мгновение, прикусив губу, Твайлайт Спаркл опустила глаза, и ее уши поникли. — Я также использовала свое положение принцессы, чтобы уберечь всех вас от ареста. Я до сих пор не знаю, что я чувствую по этому поводу. То есть, я заверила их, что вы все будете нести ответственность и платить по счетам, но я ясно дала понять, что сажать вас всех в тюрьму нет необходимости. — Твайлайт вздохнула и добавила: — Я злоупотребила своим положением.

— Это не злоупотребление! — возразила Октавия. — Это вынужденное применение здравого смысла! Ты знаешь, сколько пони могло бы погибнуть, если бы Тарниш, Рейнбоу, Винил и Дэринг Ду не вмешались? — Она стукнула копытом по столу, как молотком, держа в руках Судебник Октавии.

— Как бы то ни было, в тот день действительно погиб сто тридцать один пони. И потребовалось вмешательство принцессы Селестии, чтобы убедиться, что никто из вас не несёт ответственности за эти смерти…

— Но мы должны нести ответственность за материальный ущерб! — Октавия встала из-за стола, откинула голову назад, а затем пронзительно заскулила: — Я пойду прогуляюсь, чтобы остыть! Ну и наглецы эти пони! В следующий раз… мы, герои, должны сидеть и ничего не делать, когда начнутся неприятности… Интересно, что тогда может произойти!

Фыркая при каждом шаге, Октавия прошмыгнула через комнату, распахнула входную дверь, вышла в метель, а затем захлопнула за собой крепкую дверь. Или, может быть, ветер захлопнул дверь, сказать было невозможно.

Винил на мгновение уставилась на дверь, возможно, думая о том, чтобы последовать за Октавией, но потом задрожала и осталась на месте. Твайлайт посмотрела на нее, а она — на Твайлайт, и тогда они обе вздохнули. Протянув переднюю ногу, Винил положила ее на переднюю ногу Твайлайт и слегка кивнула Твайлайт в знак понимания.

— Мне очень жаль, — сказала Твайлайт, извиняясь перед Винил. — Я бы хотела сделать больше…