Вместе они борются с преступностью

Глава 8

Обжигающие тротуары заставляли пони подпрыгивать при каждом шаге, а весь город буквально плавился от угнетающей жары. Стекло, сталь и бетон делали поверхности горячими и неприветливыми, а многочисленные кондиционеры только усиливали палящую температуру воздуха, которым все пони были вынуждены наполнять свои легкие. Даже в фонтанах, трубы которых были зарыты под улицами и тротуарами, жаждущим прохожим предлагалась только горячая вода.

Лас-Пегасус был жалким городом, если вы торчали на улице, но он был прекрасен для многочисленных казино. Пони, которые оставались в помещении весь день и всю ночь, играли в азартные игры. В казино, театрах и мюзик-холлах висели вывески, обещавшие ледяной кондиционер. При ультрасовременном строительстве кондиционирование воздуха было необходимостью. Пони Лас-Пегасус больше не строили из саманных блоков и тюков прессованной соломы, которые были надежным барьером против душераздирающей жары.

Это был город, в котором солнце принцессы Селестии считалось деспотичным тираном, а луна была не лучше из-за преступлений, которые совершались в ее бледном, нежном свете. По мнению одних, это был самый коррумпированный город в Эквестрии, хотя другие утверждали, что это должен быть Манехэттен. Правление королевских сестер-пони здесь не считалось абсолютным, и многие руководствовались золотым правилом: дескать, у кого есть золото, тот и устанавливает правила. В городе царил капитализм, и возгласы о свободном, неограниченном рынке были боевыми кличем его избранных чемпионов. Лас Пегасус был местом, где фортуна благоволила богатым, в доме всегда все было подстроено, а быть бедным было самым страшным преступлением, которое только можно было совершить.

В общем, Ям Спейд предпочитал Кантерлот, где, как правило, был более прохладный климат и лучшие виды.

Он не знал, что ищет, но все равно неустанно стремился к этому, ведомый какой-то невидимой, неведомой, непостижимой мистической силой, которую он не мог даже постичь. Что-то мешало ему добраться до Хани Дью, и он решил найти что-то, что поможет ему обойти это препятствие. Ям был склонен доверять своему таланту — с каких пор кьютимарка сбивает пони с пути, — и он был уверен, что что-нибудь найдется.

К своему удивлению, Ям оказался в аптеке, которая располагалась на нижнем этаже здания смешанной застройки. Не теряя времени и не желая, чтобы его стрелки поджарились на цементном тротуаре, он заскочил внутрь, чтобы осмотреться и задать несколько вопросов.

Менеджер аптеки была чопорной розовой пони-пегасом с бледно-оранжевой гривой и толстыми очками, из-за которых ее глаза увеличивались до смешного размера. Немолодая кобыла носила легкий хлопковый кардиган, чтобы отгородиться от прохлады кондиционера. Это показалось Яму немного странным, ведь пегасы прекрасно переносят холод.

— Я не знаю ни одной пони по имени Хани Дью, но я знаю мисс Пенни. Милая кобыла. Любит помогать другим. Милосердная. Разговорчивая. Она умела завоевывать доверие других, и всем пони она нравилась.

— Мэм, вы говорите так, будто были подругой, — заметил Ям.

— Не друзья, не совсем. Скорее знакомые. Но за последние несколько месяцев мы довольно хорошо узнали друг друга. Мисс Пенни постоянно приходила поговорить с фармацевтом о лекарствах… побочных эффектах и тому подобном. У нее было доброе сердце, и она всегда заботилась о своих клиентах. Должно быть, она очень беспокоилась о том, как лекарства могут повлиять на ее самых маленьких клиентов, потому что большинство ее вопросов было о влиянии лекарств на жеребят. Такой самоотверженный терапевт.

— Понятно. — Ям повторил все услышанное в голове несколько раз, пока не убедился, что большинство из этого запомнилось. Это было, безусловно, интересно, если не сказать больше. Он подумал об огромном тайнике с лекарствами в квартире Твиди Пенни и о множестве пропавших жеребят. Это могло быть совпадением, но это было интересно, и его талант привел его сюда не просто так.

— Примерно в течение последнего месяца или около того она выглядела особенно измотанной. Переутомленной. В последний раз, когда я ее видел, она сказала, что собирается уехать в отпуск. Надеюсь, она хорошо проводит время. Бедняжка была перегружена работой.

— Мэм, когда вы в последний раз видели мисс Пенни? — спросил Ям, сохраняя на своем лице нейтральную, лишенную эмоций маску. Его непримечательная рожа была одним из его лучших активов и, по мнению Азуры, его самой красивой чертой. Она также служила удобным креслом, если верить его жене.

— Два дня назад, — ответила управляющая кобыла средних лет. — Она пришла сюда, чтобы купить таблетки от укачивания. Сказала, что уезжает в отпуск, а путешествие на дирижабле ей не подходит. Бедняжка.

— А она не сказала, куда едет? — Ям посмотрел старой кобыле в глаза и понадеялся, что удача будет к нему благосклонна.

— Нет, не сказала, — ответила кобыла. Она моргнула раз, два, и на третий раз на ее лице появилось озабоченное выражение.

Удача была грязной, грязной шлюхой, и Ям ненавидел ее непостоянство. Он пробыл внутри достаточно долго в своей пропитанной потом рубашке, и теперь ему было холодновато, и он слегка дрожал от испарины. Хуже того, Ям видел, что кобыла знала, что что-то не так, но была либо вежлива, либо слишком напугана, чтобы спросить об этом. Пора было уничтожить это место, пора было поступить как банан и разделиться.

— Спасибо за ваше время, госпожа. Мне действительно пора идти. — Он узнал не так уж много, но пора было уходить, пока кобыла не начала задавать трудные вопросы. Нахмурившись, Ям повернулся хвостом и с ноющими протестующими стрелками направился к двери.

— Не получите тепловой удар, — крикнула кобыла, когда он поспешно вышел. — Не забывайте пить!

Поздним вечером город стал похож на мираж: тепло поднималось вверх игривым мерцанием. Большинство такси на улицах перестали работать, а тротуары были почти пусты. Одинокий упрямый детектив прибыл в Ла Эстасьон де Арениска. Ям не был уверен, что это означает, но знал, что это как-то связано с дирижаблями, потому что именно здесь швартовалось большинство из них. Во всяком случае, государственные дирижабли. Частные дирижабли для богатых причаливали в других местах.

Центральный терминал был заполнен пони, зебрами, ослами, бурро, драконами, минотаврами, алмазными собаками, и даже группа пыхтящих карибу стояла там в ожидании. Одни ждали лифта, который должен был доставить их на верхние уровни, где производилась посадка на рейс, другие ожидали встречи с клерком у билетной кассы. В центре станции возвышался массивный черный монолит, а в огромную конструкцию были встроены тысячи крошечных лампочек, которые светились так, что образовывали буквы и цифры. На этом чуде техники можно было прочитать время прибытия и отправления.

Карибу были довольно неожиданным зрелищем, поскольку они предпочитают холод. Известные своей чрезвычайной вежливостью и приветливостью карибу — их ласковая форма приветствия и прощания — карибу не часто встречались так далеко на юге. Ям знал одного карибу в Иностранном легионе Фэнси, несчастную душу, которую наказывали каждый раз, когда он произносил "э-э", которое, к сожалению, казалось, вылетало из его рта при каждом втором слове. "Это мило, э". "Эх, как модно, э". "Эх, посмотрел бы я на это, э".

Нуугат был слишком вежлив, чтобы вести войну или делать что-то агрессивное. Когда Нуугат сталкивался с надвигающимся на него насилием, он пускал в ход свои могучие рога только для того, чтобы защитить других, но нападать упорно отказывался. Ям обнаружил, что скучает по своему старому другу, и бы поинтересовался, как тот поживает. Возможно, стоит навестить эквестрийскую тундру. Там было бы здорово провести время, наблюдая за северным сиянием и прижимаясь к Азуре, глядя на звезды.

Чувствуя себя немного виноватым, Ям зашагал к очереди, зная, что задержит кого-нибудь из пони.

— Детектив Ям Спейд… — Менеджер был несколько пухлым единорогом в очках-половинках и ворсистом вельветовом жилете. — Надеюсь, вы не обидитесь, но я, конечно, проверил ваш номер. Пришлось немного поработать телеграфом, так что прошу прощения за задержку. Меня зовут Шмутциг…

— Это довольно необычно, — сказал Ям, стараясь быть приветливым и интересным.

— Моя семья много лет работала в угольной промышленности. С самого раннего возраста я решил, что быть грязным — это не для меня, поэтому я иммигрировал в Эквестрию и поступил в школу управления бизнесом.

В голосе единорога Ям слышалась гордость:

— Молодец, мистер Шмутциг.

— Спасибо. Это прозвучало вполне искренне. Спасибо, я польщен.

— Я вырос на ферме по выращиванию ямса и тоже не хотел жить грязной, унылой жизнью. — Ям усмехнулся и понял, что теперь расположение мистера Шмутцига у него в кармане. — Это хорошо — стремиться быть больше и делать больше.

— Да, — единорог восторженно кивнул, — это так. Итак, мистер Спейд, что привело вас сюда? Вы сказали, что у вас есть вопросы?

— Просто несколько очень простых, не о чем беспокоиться. — Ям наклонился вперед над столом управляющего и посмотрел пони прямо в глаза. — Мне нужно выяснить, покупала ли кобыла по имени Твиди Пенни когда-нибудь здесь билеты. Она должна была отправиться в путешествие, и я пытаюсь проследить за ней.

— Понятно. — Глаза мистера Шмутцига сузились за его очками. — Вы частный детектив, да? Не из полиции?

— Да. — Ям кивнул и почувствовал легкое беспокойство, но отказался отвлекаться. — Я пытаюсь найти пропавшую кобылу по имени Хани Дью. Ее мать сильно переживает. Твиди Пенни была ее психотерапевтом, но она больше не в состоянии совершить поездку, потому что, похоже, она покончила жизнь самоубийством в ванне. Она купила таблетки от укачивания, и если я смогу доказать, что она собиралась отправиться в путешествие, у меня может быть убедительное доказательство того, что это не было самоубийством.

— Понятно, — сказал мистер Шмутциг, и на этот раз в его словах прозвучал сильный гермэйнский акцент. — В этом городе существует серьезная проблема с полицией, мистер Спейд. Они делают очень мало, что, я уверен, и обуславливает необходимость вашей профессии. Я рад, что кто-то из пони работает над восстановлением справедливости и эквестрийского порядка. Я не должен помогать вам из-за политики компании, но я помогу вам.

— Спасибо, господин Шмутциг… я вам очень признателен…

Менеджер вернулся в свой кабинет, выглядел немного взъерошенным, встревоженным и нес какие-то бумаги. Ям наблюдал, как он сел в мягкое, обитое подушками кресло за своим простым столом менеджера среднего звена, а бумаги разложил на столе. Мистер Шмутциг улыбнулся, и его глаза блеснули за стеклами очков.

— У нее было то, что мы называем разводом, — сказал единорог, со скрипом устраиваясь в своем удобном кресле. — Это обычное явление… кобыла планирует уйти от мужа и, чтобы ее планы не были раскрыты, она оставляет свои билеты здесь, чтобы их забрали в кассе прямо перед отъездом. Она планировала отправиться в Марезель по билету в один конец.

— Это в Фэнси…

— Это точно. — Мистер Шмутциг опустил копыто на бумаги. — Они были оплачены всего несколько дней назад. Разменной монетой, без кредита. Первый класс с одноместной каютой. Любопытно, что она оставила конверт и инструкции по его вскрытию, если она не успеет улететь.

— О, действительно… вы не сказали… вы читали инструкции? — Бровь Яма выгнулась дугой вверх, в то время как правая сторона его рта потянулась вниз в мягкой ухмылке.

— Нет, не читал. Чем меньше я об этом знаю, тем лучше. Я не хочу связываться с полицией, если она окажется замешана. Я собираюсь отдать вам конверт, а потом сделать все возможное, чтобы сделать вид, что его никогда не было. Я прошу вас не вмешивать меня в это дело.

— Конечно, господин Шмутциг, мои уста на замке. — Ям протянул копыто, и после минутной осторожной задержки единорог за столом сделал ответный удар копытом.

— Я рад, что могу сделать что-то для выбранного мною дома и страны. — В глазах господина Шмутцига, когда он отдернул копыто, появилось что-то вроде задора. — Я очень люблю эту землю… она была добра ко мне, и мне посчастливилось прожить здесь жизнь.

— Господин Шмутциг, я должен уйти. У меня еще много дел. Я позабочусь о том, чтобы этот конверт и его содержимое попали к Надзирателям… моим друзьям. Я не могу сказать, восторжествует ли справедливость, потому что в наши дни она в дефиците, но я сделаю все, что в моих силах. Спасибо вам, искренне, от всего сердца. Без вас я бы не справилась.

— Я горжусь тем, что смог помочь…