Лебединая песня

Пони, сидевшая перед зеркалом, заканчивала прихорашиваться. Ещё пара взмахов кисточкой и туши на ресницах будет достаточно. Сегодня она выглядела прекрасно. Розовая блузка под цвет гривы, голубая юбочка под цвет глаз, бело-голубая широкополая шляпка увенчанная фигурой сидящего лебедя — этот образ был её любимым уже долгое время. Она так давно не показывалась в нём на публике, что все наверное уже забыли как она выглядит.

Легонько улыбнувшись своему отражению, светло жёлтая кобылка вышла на улицу.

— Ох. Доброе утро, мисс Сонг, — оказавшись за оградой особняка, пони тут же  столкнулась с бодрым разносчиком газет, едва успевшим увернуться от повернувшей за угол кобылки. — Торопитесь получить свежий номер «Кантерлот Дэйли»?

— Извините, я вас совсем не заметила, — мягко ответила Свен Сонг неожиданному собеседнику, опустив глаза на протянутую газету. — Спасибо, — выудив монетку из кошелька земнопони передала её жеребчику. Кажется он носил ей газеты каждую неделю, вот только они никогда раньше не разговаривали, даже его имени пони не знала.

— Сегодня у вас настроение куда лучше чем обычно, — заметил удивлённый разносчик. — Наверно случилось что-то хорошее?

— Можно и так сказать, — не вдаваясь в подробности вздохнула Свен Сонг. — Погодка просто отличная, давненько такой не было, решила вот прогуляться.

— Да, погода и правда отличная, погодная команда сегодня постаралась на славу. — Согласился земнопони, посмотрев на небо без единого облачка. Свен Сонг уже собиралась уходить с полученной газетой, но жеребчик вдруг окликнул её смущённым голосом. — Простите, мисс Сонг, можно попросить ваш автограф? Знаю, обычно вы их редко даёте, но может сделаете сегодня маленькое исключение для своего большого поклонника?

—  Оу, так вот почему вы мне каждую неделю газеты носите? — Кокетливо хихикнула Свен Сонг. — Похоже на хитрый план. Давайте, где подписать? — Встретить своего поклонника после всего случившегося было приятной неожиданностью.

— В-вот здесь, — растерявшийся жеребчик торопливо протянул первое, что попалось под копыто, видимо испугавшись как бы кобылка не передумала.

Размашисто черкнув несколько слов в углу газетной страницы и свою подпись, Свен Сонг вернула её разносчику. Кажется её большой поклонник сегодня останется без обеда, поскольку ему придётся выкупить номер за свой счёт, но разве можно было сравнивать частичку счастья с такой мелочью?

Хотя, что такое счастье, Свен Сонг, пожалуй, сама давно позабыла.

Она родилась вдали от больших шумных городов и всё детство провела на большой ферме, где семья разводила гусей с утками.

Когда Свен Сонг получила кьюти-марку родители думали, что она продолжит семейное дело, но ей хотелось выступать в опере, а водоплавающая птица не интересовала вовсе. Кобылка помнила, как они расстроились.

Едва повзрослев, пони отправилась в Кантерлот, в погоне за своей мечтой, ведь именно в столице находились самые известные оперные театры Эквестрии.

Ей повезло. Никому доселе неизвестная провинциалка быстро сумела сделать головокружительную карьеру и спустя всего несколько лет Свен Сонг уже блистала на сцене Большого оперного театра Кантерлота, а грохот зрительских аплодисментов после её выступлений напоминал землетрясение.

Куча друзей и поклонников, банкеты, фуршеты, званые ужины. Свен Сонг сполна вкусила прелестей беззаботной столичной жизни, заразившись от окружения эгоизмом и высокомерием. От прежней пони, отправившейся покорять Кантерлот с маленьким потертым чемоданом, куда умещались все её пожитки, и сотней бит в кармане, не осталось и следа. Теперь она была звездой и купалась в роскоши.

Всё это пропало в одночасье вместе с прекрасным голосом, покинувшим её прямо посреди выступления. Одновременно поблекла и кьюти-марка. Друзья и поклонники мигом испарились. Коллеги вместо поддержки за спиной зубоскалили, а утренние газеты соревновались в ехидстве заголовков, пророча скорый стремительный закат её карьеры.

В тот день Свен Сонг подумала, что просто перенапрягла связки, но голос больше к ней так и не вернулся. Ни через день, ни через неделю, ни даже через месяц, но самое страшное — она начала будто выцветать с каждым днём, а следом терять силы…

Хорошенько позавтракав и выпив две чашки восхитительного кофе в любимом ресторанчике на утёсе, кобылка полистала свежий номер «Кантерлот Дейли». Дойдя до статейки где журналист растекаясь в подобострастии, выражал восхищение очередной восходящей звездой кантерлотской оперы, услаждающей слух высокой публики, Свен Сонг фыркнула и отложила газету, принявшись любоваться живописным видом залитых утренним солнцем окрестностей Кантерлота, раскинувшихся у подножия горы.

На фоне кристально ясного неба, среди бескрайних эквестрийских лугов, вдали виднелся Понивиль, последнее время часто бывавший у всех на слуху из-за проживающих там воплощений элементов гармонии. Позади крошечных домиков, казавшихся отсюда игрушечными, чернела громада Вечнодикого леса, навевающая ужас одним своим существованием.

“Вероятно там жили очень смелые пони, раз не боялись такого соседства”, — подумалось Свен Сонг.

В поле зрения кобылки попал одинокий молодой художник, примостившийся в углу у парапета. Пони отрешённо с горящим взором творил свой очередной шедевр, перенося красками на холст дивный пейзаж, раскинувшийся внизу.

Пегас ловко орудовал кистью, держа её маховыми перьями, сноровисто добавляя последние штрихи на почти готовую картину. На сосредоточенном лице художника порой проступала едва заметная улыбка, когда он ненадолго отступал от мольберта, оценивая готовый вид. Кажется пони был очень доволен своей работой.

Он точно не был кем-то из известных живописцев, проживающих в столице, этих, включая самых эксцентричных личностей, Свен Сонг знала наперечёт. Терзаемая любопытством кобылка решила подойти поближе. Художник даже не обернулся, полностью поглощённый своим делом, когда она тихонько встала рядом.

— Доброе утро, — вкрадчиво сказала Свен Сонг. — У вас замечательно получается рисовать. Давно практикуетесь?

С близкого расстояния творение художника выглядело ошеломляюще изумительным. Картина до мельчайших деталей повторяла видимый отсюда пейзаж.

— Здравствуйте,  – повернувшись ответил пегас, слегка растерявшийся от неожиданности. — Давно ли рисую? Пфф, не сказать чтобы. Всего-то с детства. Все как один уверяют, что у меня несравненный талант. А вы интересуетесь живописью? Или желаете заказать свой портрет? Признаться честно я бы с удовольствием нарисовал портрет такой прекрасной незнакомки. Ну хотя бы эскиз, чтобы потом доделать по памяти.

— Верно сказано: любовь поклонников непостоянна, стоило всего на каких-то полгода пропасть с театральных афиш, как меня уже перестали узнавать на улицах, — посетовала Свен Сонг.

— Простите, я совсем недавно сюда переехал и ещё никого толком не знаю, — виновато улыбнулся художник. — Вы артистка?

— Певица. Бывшая, — ответила земнопони. — Но это долгая и скучная история. Я совсем не против очередного своего портрета, вероятно вы планируете сделать его частью своей выставки?

— Ах, если бы, — голос пегаса преисполнился грусти. — Я прибыл в Кантерлот запечатлеть здешние чудесные виды о которых столько слышал и заодно предложить несколько своих картин на продажу, но работы никому неизвестного художника здесь никому не нужны, богачи только носом вертят, такое ощущение, что им вообще плевать на содержание, главное подпись автора.

— Да, у богатых свои причуды, это мне знакомо, — сочувственно согласилась Свен Сонг. — Я разное повидала, пока жила здесь. Имя в Кантерлоте значит многое, едва ли не всё, а пони из высшего общества, даже абсолютно бездарным и глупым как пробка, открыто куда больше дверей, чем талантливому выходцу из глубинки, уж поверьте на слово…

Свен Сонг вспомнила себя одиноко бредущую в обнимку с чемоданом по вечернему Кантерлоту в сторону вокзала. Было грустно и обидно. Она целый месяц обивала пороги местных оперных театров, но так никуда и не поступила. Последний поезд вот-вот отбывал, сил бежать не осталось, но об извозчике можно было даже не мечтать, денег в карманах оставалось только на билет до дома, а эти негодяи драли с честных пони будь здоров.

Чемодан соскользнувший со спины и укатившийся под гору стал последней каплей: Свен Сонг пихая обратно вывалившиеся вещи, уже была готова высказать всё что думала о Кантерлоте в самых нелестных выражениях, как вдруг…

Она так и не поняла откуда взялся тот единорог в модном костюме с аккуратной бородкой на лице, вежливо предложивший свою помощь. Упаковав вещи одним взмахом рога, жеребец галантно вызвался проводить её до вокзала, попутно принявшись расспрашивать, от чего кобылка такая хмурая? Внимательно выслушав историю Свен Сонг, он предложил  ей свою помощь. Оказалось, единорог был председателем клуба меценатов Кантерлота. Этот клуб помогал пони реализовать их таланты в столице, а дальше всё уже зависело от них самих. Благодаря этой счастливой встрече и своему несравненному таланту Свен Сонг сумела исполнить давнюю мечту, правда, спустя время, с этим пони она серьёзно поссорилась не сойдясь во взглядах на жизнь, и с тех пор они больше не общались, но клуб, насколько она слышала, до сих пор существовал…

— Впрочем, — Свен Сонг очнулась от нахлынувших воспоминаний. — Не отчаивайтесь. Думаю, я смогу помочь вашему делу. Не просто так, разумеется.

— О, я бы был вам невероятно признателен, мисс, — оживился художник.

— Свен Сонг, — представилась кобылка.

— Мисс Сонг, — быстро добавил пегас. — Правда, боюсь, что у меня нет сейчас столько денег.

— Хах. Ничего страшного, —  успокоила кобылка собеседника. — Деньги меня не интересуют. Просто нарисуете мой портрет как обещали. Только прямо сейчас, я тороплюсь и вряд ли смогу потом вам позировать. Пары часов будет достаточно?

— Понимаю, видимо даже у бывших певиц напряжённый график, — пегас немного расстроился.

— Да-а. Вы правы, — протянула Свен Сонг. — Ну так что? По копытам?

— По копытам. Только быстро всё равно не получится. Максимум, что я смогу за такое короткое время, это набросать эскиз, как уже говорил. Но это не проблема, у меня отличная фотографическая память. Конечный результат вас не разочарует, будьте уверены.

— Хорошо. Тогда давайте сейчас и приступим. Где вам будет удобнее работать? Прямо здесь?

— О нет, это место совсем не подходит, — возразил художник. — Для такой красавицы нужно что-то особенное.

— Хи-хи, тоже мне, нашли красавицу, — Свен Сонг звонко хихикнула в копытце.

— Ну, не скромничайте, мисс Сонг, мне редко встречались пони столь редкой красоты, — от комплиментов художника щёчки кобылки полыхнули лёгким румянцем. — Поэтому и место мы подберём вам под стать. Идёмте, тут как раз есть такое совсем недалеко.

Место которое художник имел в виду, называлось «Грот бабочек». Свен Сонг оно было хорошо знакомо. Кавалеры и поклонники в приступе романтизма иногда приглашали её сюда.

Облагороженная выемка в скале, укрывающая от ветра, снега и летнего зноя, с искусственным водопадом, прудом с кувшинками, множеством уютных беседок и цветниками, которую почему то облюбовал местный вид горных бабочек, в тёплое время года сидящих и порхающих тут повсюду. Грот редко пустовал. Здесь часто можно было встретить влюблённые парочки. В этом месте Свен Сонг впервые поцеловалась.

Почему Рэйнбоу Стилус, так оказалось, звали художника, решил изобразить её в беседке на фоне пруда с водопадом, кобылка не стала выяснять, полагая что мастеру было виднее. Возможно дело было в её образе и шляпке.

Он затратил даже меньше двух часов, чтобы выполнить обещанный эскиз, после чего показал его Свен Сонг. Даже предварительный рисунок впечатлил бывшую певицу, а уж когда картина предстанет в законченном виде, то станет настоящим произведением искусства, в этом кобылка не сомневалась.

— Я постараюсь закончить портрет в течении пары недель, мисс Сонг, — заверил Рэйнбоу Стилус. — Мне принести его вам домой или заберёте лично?

— Нет-нет, мы поступим по другому, — ответила Свен Сонг. — Я сейчас дам вам два адреса. На один вы отправите почтой готовый портрет, как закончите. Расходы я оплачу авансом. По второму адресу вам предстоит наведаться лично, там живёт один хороший пони, который очень ценит таланты, он точно не откажет вам в помощи. Я бы с радостью составила вам компанию, но мы уже долгое время в ссоре, не хотелось бы омрачать встречу своим присутствием.

— Понимаю, — фраза из уст художника звучала шаблонно, но жеребец видимо толком не знал как ещё ответить.

— Я была не права, но осознала свою ошибку и обязательно принесу извинения, но не сейчас, позже. Порой нам долго не хватает духа, чтобы отважится на такой казалось бы простой шаг, — Свен Сонг издала вздох сожаления.

Позаимствовав карандаш и клочок бумаги, Свен Сонг быстро черкнула два адреса и протянула художнику:

— Я распоряжусь, чтобы вам выслали деньги за портрет, когда он будет закончен. Только не затягивайте с написанием, ладно?

— Спасибо большое, даже не знаю как вас благодарить, мисс Сонг. Не каждый день встретишь такую обаятельную особу, — Рэйнбоу Стилус был немного смущён и растерян.

— Не стоит благодарностей, — отмахнулась кобылка. — Когда то я тоже была в схожем положении и если бы не подобная счастливая встреча, вероятно сейчас распевала песни на ферме в компании гусей с утками.

— Глядя на вас, никогда бы не подумал, что вы родом с фермы, — удивился Рэйнбоу Стилус.

— Внешность порой бывает обманчива, — философски заметила Свен Сонг. — Я бы и сама не поверила, встретив себя нынешнюю. — Немного помолчав пони вздохнула. — Мне сегодня нужно успеть ещё кучу дел переделать до заката солнца, так что вынуждена вас покинуть.

— Да, понимаю, дела, дела, — Рэйнбоу Стилус проговорил с явным сожалением. — Если вдруг захотите погостить, я снимаю мансарду в переулке Каменщиков. Первый дом, не ошибётесь. Буду рад новой встрече.

— Спасибо за приглашение, было приятно вам попозировать, — ответила Свен Сонг и помахала на прощание копытцем. — До свидания. Желаю вам успехов и вдохновения. Не упустите свой шанс.

Распрощавшись с благодарным художником, Свен Сонг продолжила свою прогулку. Покинув квартал аристократов, она обошла стороной террасу где проживали богачи, зажиточные пони и звёзды шоу-бизнеса, где в бытность своей популярности она была частой гостьей, и сразу спустилась в город, который интересовал её сегодня куда больше.

Узкие улочки старого Кантерлота всегда привлекали её своей самобытностью и атмосферой старой сказки. Иного от города основанного единорогами в незапамятные времена и не ожидаешь.

Свен Сонг долго гуляла по городу: полюбовалась живописными видами со смотровых площадок, посетила музей, выставку современного искусства, посидела в маленьком уютном ресторанчике, напрочь лишённом звёзд, зато тарелки в нём ломились под тяжестью порций, а блюда не напоминали по вкусу вату и нарезаный картон, слопала огромную тройную порцию мороженого, ведь теперь ей не нужно было следить за сохранностью голоса и насладилась чудесным пением редких птиц в ботаническом саду.

Ближе к вечеру на одной из запутанных улочек верхнего Кантерлота  Свен Сонг, тенью прошмыгнула в дверь над которой красовалась неприметная табличка с надписью «нотариус».

Никто кроме лечащих врачей даже представить не мог, что радостно разгуливающая сегодня по городу кобылка была тяжело больна.

Последняя стадия «блеклого увядания». Диагноз, поставленный врачами, звучал как приговор. Очень редкая хворь, обрекавшая пони на медленное, мучительное угасание. За всё время наблюдений ещё ни один пациент не протянул с ней дольше нескольких месяцев.

Свен Сонг боролась уже больше полугода.

Услышав диагноз Свен Сонг не помнила как покинула кабинет врача и как пришла домой. Всё было как в тумане. Следующие два дня она провела в полной апатии рыдая на кровати, покуда не выплакалась досуха, после чего уснула совершенно разбитой.

В тот день внутри пони будто что-то надломилось. Скорлупа надменности, сковавшая её прежнее я, дала трещину. Пусть не сразу, постепенно, но Свен Сонг начала задумываться о своей прежней жизни, о поведении, совершённых ошибках. Перестала тиранить домработницу и швыряться в официантов тарелками с недостаточно изысканными блюдами, а ещё дала себе слово, что обязательно поправится и вернётся на сцену.

Она исправно проходила терапию, принимала прописанные препараты, меняла врачей, обращалась в лучшие клиники Кантерлота и Мэйнхеттена, к магам целителям и даже шаманам зебрам. И пусть её состояние продолжало ухудшаться, пони не сдавалась.

Но всё в этой жизни имеет свойство заканчиваться. Даже красивая сказка.

Проснувшись сегодня ранним утром, Свен Сонг поняла, что её время пришло. Фонтанирующая энергия, сменившая слабость и вернувшиеся цвета, несмотря на едва заметную тусклую кьюти-марку, были главным признаком скорого конца, как предупреждали её доктора. Завтрашнего утра она уже не увидит, а раз так, то должна провести свой последний день жизни так, чтобы успеть сделать как можно больше…

Покончив с завещанием, Свен Сонг без лишних слов покинула контору. Оказавшись под открытым вечерним небом, она подняла голову, посмотрев на первые вспыхивающие звёзды.

Да, она так и не успела обзавестись собственной семьёй, хотя жеребцы наперебой оказывали ей знаки внимания. Однако, среди всех этих высокомерных артистов, чопорных аристократов, ряженых хлыщей и строгих гвардейцев, так и не нашлось того, кто бы подходил на роль особого пони. Может оно было и к лучшему. Меньше проблем. Все накопления и маленький особнячок она завещала родителям и младшей сестре, которые его наверняка продадут, поскольку низачто не оставят свою ферму у озера.

После скандального отъезда в столицу они и не общались толком, а после того как она заболела сил навестить родню уже не было. Да и не хотелось Свен Сонг, чтобы семья её такой видела. Пусть лучше запомнят её такой, как на портрете, который заказала Рэйнбоу Стилосу.

Скитаясь по вечернему Кантерлоту в поисках чем себя ещё занять, чтобы отвлечься от внезапно нахлынувших дурных мыслей, кобылка приметила огромное колесо обозрения, которое команда пегасов пригнала недавно на специально оборудованном облачном острове по случаю какого-то праздника в городе и пришвартовала возле стоянки дирижаблей. Глаза пони загорелись, она уже забыла когда последний раз каталась.

Тайно протащив в кабинку бутылочку вина и бокал, Свен Сонг не отказала себе в удовольствии её там распить, попутно восторгаясь красивым пейзажем и залитым светом вечерней иллюминации градом на горе.

Пони хотелось кататься хоть до самой ночи, и она каталась, радуясь словно жеребёнок, а потом скупила всю сладкую вату с пирожеными в ближайшем киоске и раздала всем детям в округе.

Затем с удовольствием посмотрела постановку заезжих артистов на импровизированной сцене в парке под открытым небом, устроенной специально для всех желающих, а после танцевала до упаду остаток вечера, когда на ней устроили дискотеку.

Домой Свен Сонг вернулась вымотанной, но ужасно довольной.

Дико хотелось спать, но пони пересилила себя. Сев за письменный стол, кобылка на секунду возвела глаза к потолку, вздохнула и обмакнув ручку в чернила, принялась писать.

Упаковав письмо с извинениями клубу меценатов и прощальные письма родным в конверты, Свен Сонг оставила их на столе и вышла на балкон. Свежий ночной воздух слегка взбодрил кобылку, ей неудержимо захотелось петь.

— Как же давно я не была на сцене, — тоскливо сказала Свен Сонг сама себе.

Глубокий вдох и над кварталом аристократов взвился голос пони, сперва хриплый и робкий, но с каждой секундой звучавший всё чище, громче и увереннее. Лиричная песня с лёгкой толикой романтики и грусти оборвалась также внезапно как и началась, Свен Сонг покачнулась от нахлынувшего приступа головокружения, едва устояв на ногах, будто вложила в неё не только остатки сил, но и всю душу.

— Эх. Красивая сегодня ночь, — отдышавшись, сказала довольная собой кобылка, опираясь на перила и любуясь звёздным небом, раскинувшимся над Кантерлотом. Её прекрасный голос вернулся к ней хотя бы ненадолго.

Пони потёрла слипающиеся глаза, её неудержимо тянуло спать. Постояв ещё минутку она со вздохом отправилась в кровать. Как не старайся, а перед смертью всё равно не надышишься.  Всё же сегодня был отличный день, даже жаль, что он так быстро закончился.

В детстве мама ей рассказывала, что пони никогда не умирают. Они просто отправляются в путешествие в новый дивный мир, который их уже ждёт.

«Интересно, каким он будет?» — натягивая на себя одеяло и сворачиваясь калачиком подумала Свен Сонг. — «Надеюсь, что не хуже этого. Хотя и с этим я ещё не закончила. Было бы здорово ещё тут побыть хотя бы немножечко».

Утро нового дня встречало Кантерлот лёгкой туманной дымкой. Лучик солнца проникший сквозь щёлочку в шторах лёг на мордочку Свен Сонг. Кобылка поморщилась и нехотя открыла один глаз. Ненашутку удивившись, тут же открыла второй. Вскочив с постели, подбежала к окну, распахнула сперва занавески, а следом и само окно, ещё не до конца веря в происходящее, она  подпрыгнула на месте и с улыбкой завертелась волчком, будто вознамерилась поймать собственный хвост, в попытке убедиться, что ей вовсе не померещилось.

Пакостная слабость в теле прошла, её цвет шёрстки был таким же как и раньше, а на фланках ярким пятном горела кьюти-марка.

На сцену в опере Свен Сонг так и не вернулась. После всего пережитого ей попросту не хотелось больше там находится. Но и заниматься любимым делом пони тоже не забросила. Теперь, в свободное от преподавания вокала время, Свен Сонг можно было часто встретить выступающей на благотворительных концертах, перед простыми пони Кантерлота на уличных сценах или городских праздниках. Она пела для благодарных зрителей и радовалась жизни, а благодарные зрители были счастливы и радовались вместе с ней.