Тыквестрия

Глава первая. Завязь

Яблоджек завтракала. Перед ней стоял яблочный суп, яблочное жаркое, яблочные котлеты с яблочной картошкой, ябличница-яблунья, яблочное желе, пироги из яблочной муки с яблоками и яблочным вареньем, яблочный компот, яблоки в яблочной карамели, яблочный сидр, а на краю стола лежал пакет с яблобродами. Пакет был обрезиненный, ибо яблоброды были с грозояблочным завидлом. Биг Малинтош, обожавший малину, мрачно глядел на пожирающую всё это изяблобилие сестру.
— Фьто? — жуя, спросила та. — Фто ффофо фафофает — фоф ффофо ефт!
— Чего? — Малинтош отодвинул тарелку.
— Жри, говорю, работы много! — прикрикнула прожевавшаяся Яблоджек. — Ишь ты, малину ему… Не позорь честь славной семейки Яблов!
— Да иди ты со своей ябланой семейной честью… — Малинтоша перекосило. — Можно подумать, честь вылечит изжогу от этой кислятины!
— Зато консервы и завидло выходят — копыта оближешь. Содой заешь, и пшёл работать, краснегр! Солнце ещё высоко.
— Тьфу! — Биг-Мал метнул в Яблоджек вилку и выскочил за дверь.
— Сволочь! — заорала вдогонку Яблоджек. — Энто была совсем новая шляпа, её только прадедуля покупал!
— Ничё, бабулин чепчик наденешь, он ещё новее! — Биг-Мал неосторожно сунулся в окно, получил в лоб кружкой, свёл глаза в кучку и рухнул навзничь.
— Так те и надо, втунеядец! — Яблоджек повертела шляпу, отодранную от стены, пришла к выводу, что её ещё можно поносить, а там уже это будут проблемы Яблонички. Нахлобучив её на лоб и вылягнув дрыхнущую старую клячу из качалки, чтоб проснулась и убралась на кухне, Яблоджек и её пакет с яблобродами покинули дом, хорошенько потоптавшись по беспамятному брателу с растущей на лбу гулей. Братело сказало «Ой» и много нехороших слов, когда кобыла мстительно наступила ему на причиндалы и как следует попрыгала. Одни убытки от поганца, кружка вон вдребезги, а евойной дубовой башке хоть бы хны… Пнув напоследок растявкавшуюся Ябложучку, которой, видите ли, хотелось костей, а не яблочных огрызков, и оконьчательно взбодрившись, Яблоджек потрусила к дальнему краю сада. Там она обнаружила в кустах ябложовника Яблоничку, боязливо глядящую куда-то на деревья.
— Чего стоим, кого ждём? — Яблоджек сгрузила пакет. — Тащи корзину, надо ябки сбивать!
— Там, это… не ябки, — пробормотала Яблоничка.
— Как — не ябки? — Яблоджек уставилась на неё. — А шо? Опять эти клятые мыши? Финикшай же навродь их всех сожрала? Опосля на финики месяц не смотрела…
— Та не знаю я! — Яблоничка попятилась. — Я таких ни в жисть не видала, и они того… этого… говорят.
— Чё?! — Яблоджек подошла к сестре. — А ну, дыхни. Опять самогонку из табуретки гнали, чтоб метку получить?
— Да ну тебя, — обиделась Яблоничка. — Мы ж её и не пили, только нанюхались… а их и отсюда слыхать, во, чуешь?
Яблоджек прислушалась. Уже собралась было отвесить сестре подзатыльник, чтоб неповадно было морочить голову, но тут и замерла, уловив шёпот.
— Пятилетка за три года… пятилетка за три года… Слава КоньПоньСС… Молодёжь… Понитарии всех стран… Сельдерестиняйтесь! Союз нерушимый…
Яблоджек, крадучись, подобралась поближе и выглянула из-за дерева. На её обожаемых яблонях вместо яблок висели какие-то круглые и ушастые зелёные твари и непрерывно бубнили что-то, сливающееся в неразборчивый гул. А причём тут принцесса Сельдерестия? Но тут несколько зелёных шариков отвалились от черешков, упали наземь и покатились к соседним яблоням. На глазах у звереющей Яблоджек они лопнули роем пушинок, окутавших яблони с красными спелыми плодами, и каждая пушинка метко впилась в румяное, наливное, аппетитное, бесподобное и божественное яблочко… чтобы превратить их в ушастую зелёную мерзость!
— Автопробегом по бездорожью… Искореним в рядах… За счастье народное… гидра капустолизма… Абырвалг!
Яблоджек взревела. Отшвырнув пинком валявшееся на пути черное ведро, она схватила позабытую кем-то лопату и ринулась в бой. Искоренять гидру в рядах за счастье народное. Яблоничка подобрала ведро, на боку которого мелькнуло что-то белое, машинально подумав, что краска облупилась и придётся опять красить, и пустилась наутёк, зовя на помощь.

— И ради этого вы меня оторвали от тыквенного пирога со спаржей?! — Тыквайт Спаржл презрительно оттопырила губу. Она отбывала здесь опалу от Сельдерестии. Та составила хитроумный план по возвращению с луны в свою постель принцессы Фистинг Мун, а получила в итоге всего лишь принцессу Лизуню. Так что Тыквайт осталась в Пеньковилле, которому успела надоесть хуже горькой редьки своим нытьём и гонором. — Что взять с пнейзан…
— Слышь-ко, ты, голубая кость…
— Кровь. У аристопони кровь голубая. Кость — белая, — задрала нос Тыквайт.
— Та накласть! — честно призналась Яблоджек. — Так от, когда они всё сожрут, ты тож с голодухи сдохнешь. И твои белые кости засияют под солнцем, как все прочие! Намёк понятен, сахарок? Они уже полсада обожрали, и базикают, базикают… Охурметь можно! Так шо давай, запхни свой гонор се в жопный карман, и делай уже чё-нить! Шо это за твари?
— Откуда я знаю? Я волшебница, а не какой-то там краевед, голуба моя. Тут у вас какая-то приблудная зебра шляется в лесной глуши, если стража ещё не изловила, неясно на какие живёт она шиши… вроде зелья варит и торгует. Вот пускай она вам отраву и сварит, она в лесу шарится, должна знать эту пакость. — Единорога гордо задрала рог и отправилась в библиотеку. Книг Тыквайт сроду не читала, кроме комиксов, но других свободных помещений не нашлось, да и то её туда впихнули со Спамом — дрессированным почтовым ящиком и кофеваркой в одной чешуйчатой морде. Храпел и пердел он во сне так, что Тыквайт давно запекла бы его в любимой тыкве с гарниром, не будь этот недоящур подарком аж самой Сельдерестии и её шпионом по совместительству.

— Слышь, ты… как там тя? Гикора? — Яблоджек опосля проламывания кустов, забивания древолков в дупла, сшибания лбом дубов и зверского свербежа во всех местах от каких-то дурацких синеньких цветочков, которые она в отместку старательно вытоптала, была сильно не в духе и дверь в домик зебры отворила пинком. — Здаров, полосатая. Я тута те корзину ябков и жменю грабитсов притарабанила, а взамен надо мине зелье какое-нить, штоб вот енту заразу извести. Смогёшь?
Она бухнула на стол банку с ушастой зелёной дрянью.
— Капуспрайты это, они все с приветом, — не слишком довольная вторжением Гикора приподняла брови. — Редко их к нам заносит, живут далеко, зато избавиться от них ой как нелегко.
— Энто я и без тебя уж поняла, — буркнула Яблоджек. — Цельное утро дубьём их дубасила, а толку… Чо делать-то с ними, знаешь?
— Протрезвин могу сварить, но должна предупредить — коль на пони попадёт, вред ужасный нанесёт! Правду он узрит, как есть, и вот это будет жесть… Розовых очков осколки жизнь порежут в лоскуты, без иллюзий сдохнешь ты!
— Ты мне тута не трынди, а бурду свою вари! — Яблоджек осеклась и потрясла головой. — Тьху ты, энта стихоплётская пакость ещё и заразная! Кароч, я уж как-нибудь разберусь. Жизнь как есть, ишь ты… напугали ежа голым крупом. Чего я тама не видала? Да я в ентой куче компоста тока и барахтаюсь.
— Быть может, ждёт тебя сюрприз, — хмыкнула Гикора. — Но всё ж исполню твой каприз.
Зебра пошла собирать с полок ингредиенты для зелья, походя метко плюнув под котёл. Из-под него тотчас с гулом взметнулось колдовское зелёное пламя. Яблоджек трижды плюнула через левое плечо и помянула драную ботву Сельдерестии. Пламя на миг посинело, прыснув звёздочками искр, но Яблоджек было плевать. Когда Гикора вернулась к котлу, пламя уже было зелёным, и зебра стала сыпать в воду какие-то порошки, кидать сухие корешки и черешки. Малость подумав, взяла из угла веник и макнула его в котёл. Потом подошла к малость опешившей Яблоджек и пристально на неё уставилась нос к носу.
— Э-эй, ты чего удумала? — Яблоджек попятилась. — Я не из энтих! Ой!
— Это проблемы твои, как расставляешь ты интересы свои, — Гикора отошла от неё и швырнула в котёл к венику выдранный у Яблоджек волос. Зелье бухнуло облаком едкого пара и вспузырилось с гулким и зловещим бульканьем.
— Всё, готово. Забирай, свою пакость поливай, да поосторожней будь, про опасность не забудь!
— Не учи учёную, — фыркнула Яблоджек. — Ужо я-то завсегда осторожна, не сумлевайся. Ну, ладысь, полосатая, бывай.
Забрав перелитое в бутылку зелье и оставив корзинку и тощий мешочек с монетками, она вновь пнула дверь и помчалась домой. Не дело давать всякой дряни плодиться.
— Ну, хоть веник я отмыла, а то лень всё как-то было, — хмыкнула Гикора, пересчитав немногочисленные монетки и яблоки. — Жадность фраера сгубила… впрочем, я предупредила. А коль не устроит что-то — по награде и работа.

Глава вторая. Цветочки

Уже добегая к ферме, Яблоджек почуяла неладное и смекнула, что что-то нечисто. И немудрено, ведь половина «Сладкой Яблахи» была погребена под кучей отборного навоза с пол-Кабакхорна размером.
— Ух ты, скока халявного удобрения, — порадовалась Яблоджек, — таперича надолго хватит, надысь запрячь этого малинового дармоеда, шоб раскидал энто добро по садам! От него и такой кучи не дождёшься, куда там.
Из-за кучи выкатились в истерике Ябложучка и Яблоничка с прищепкой на носу, чего она там несла, Яблоджек не уразумела из-за тявканья и гнусавости, так что фермерша пнула шавку в кучу навоза — позеленевшая собачья жопа, торчащая из кучи халявы, дрыгнула лапами и откинула хвост, а с Яблонички любящая сестра сорвала прищепку и, дождавшись, пока та на полувдохе заткнулась, зажимая лапками дыхалку и становясь нежно-баклажановой, ласково спросила:
— Полегчало? Или носом потыцать?
— Н-не надо! — и без того выпученные глаза Яблонички чуть не вывалились.
— Что тута было?
— Ты… Ты… Ква…
— Что я ква?! — Яблоджек потрясла мелкой и примерилась чуть повыше собачьей жопы.
— Тыква… Тыквайт! — наконец прорезалась Яблоничка, отчаянно брыкаясь в нежных сестринских объятиях.
— А, эта. — Яблоджек опустила сестру пониже. — И чё? Это она такую кучу добра наколхозила, что ль? И крупец не порвался? Да говори же ты толком!
— Я и говорю… — просипела Яблоничка и закашлялась. — Кхе… Приходила Тыквайт, сказала, что нашла какое-то заклятье ажно самого этого… Стручквирла Горохатого, вродь… и что Сельдерестия её таперича сделает не иначе как энтим, ахтимагом, али даже принцессой…
— И чего? — Яблоджек нахмурилась. Стручквирл Горохатый был величайшим Экскремантом древности и магистром Тёмныя, Белыя и Серыя Смрадомагии, пред ним в ужасе бежали целые армии… включая собственную и принцесс. Поговаривали, что именно тогда-то принцесса Лизуня и спятила, превратившись в Фистинг Мун, и на кормовой тяге стартовала на Луну, потому что там не было ни Стручквирла, ни воздуха. Кое-что прояснилось.
— Ну и она наложила энто заклятье на своего Спама… ну который кофеварка и блюёт письмами.
— Я знаю, яблин-ябладушек, хто это, дальше! — Яблоджек начинала терять терпение.
— Ну, и он сожрал усех энтих тварей из сада, весь разбух, шо те дрожжи в очке, навалил энту вот кучугуру, заорал «Спам хотеть! Смерть тирании, слава КоньПСС! Вся власть Спаму!», и попёр в Пеньковилль.
— Лихо… — Яблоджек заржала и выронила Яблоничку. — Лан, пень с ними, надо разгребать это вот дело. Где там наш красниггер?
— Малинтош? А он это… — Яблоничка нервно растирала горло после хватки сестры. — Тыквайт откапывал. Она прям за Спамом стояла, когда тому приспичило…
— Уы-ы-ы… — Яблоджек покатилась по земле, дрыгая в воздухе ногами. — Удобрили, ы-ы-ы…
— Его там в норе завалило! — выкрикнула Яблоничка. — Он же там задохнётся, вот я и побежала за подмогой!
— Плюнь, сахарок, ничё ему не сделается, — гыгыкнула Яблоджек, вставая. — Родственные субстанции, что тута, что у него в черепке. Эх, зазря тока грабитсы выкинула…
Она вытащила из сумки гикорин бутылёк и хозяйственно прищурилась.
— Ну лан, нехай будет. Мож, ещё эта погань заведётся.
— А это что? — спросила Яблоничка.
— Да Гикора дала… Отрезвин, говорила. Изводит, мол, энтих… капуспрайтов, что нам яблони поганили.
— А как же Спам? Он же Пеньковилль весь порушит!
— Ну и корч с ним, отстроят, не впервой, — отмахнулась Яблоджек, которую теперь занимали только мысли о халявном удобрении.
— А Кабаклот? — Яблоничка указала лапкой на утёс Кабакхорна над горизонтом. По нему медленно карабкался Спам… ясно видимый отсюда в подробностях. — Там же принцесса Сельдерестия! Если он её раздавит, хто у тя ябки закупать будет оптом?
— От это вымахал… — пробормотала Яблоджек, сбив на затылок дырявую шляпу. — Н-дась, как-то оно нехорошо выйдет… Ну лан, сахарок, вот те гикорино зелье, бери своих подружаек, и бегите к Рамбутан Треш, она завсегда хтела усех спасти, от пущай и радуется. И Финикшай прихватите, спятившее зверьё — энто по ейной части. А мне недосуг всякой дурью маяться, сады сами себя не удобрят, да и откопать всё ж надысь энтих двух идиотов, а то и впрямь сдохнут, чего дорого, и добрый навоз мине тута испортют.
Она сунула бутылёк сестре и выпнула её за ворота. Походя выдернула Ябложучку за хвост из кучи и кинула на плетень, сушиться.
— Ну ничо, хоть опорки из собачьей шкуры будут на зиму. Добить, штоле… — подытожила, хмыкнув, и пошла в сарай за лопатой. Ожившие опорки мигом сорвались с плетня и улепетнули в Вечногнилой Лес, аж задымило.
— Всегда срабатывает, — гыкнула Яблоджек, выглянув из сарая, и заорала вслед: — К ужину будут твои любимые яблочные огрызки!
Из Леса донёсся обречённо-тоскливый вой.
Яблоджек довольно ухмыльнулась, закинула лопату на плечо и пошла делать дело.

Глава третья. Пестики и тычинки

— А ты уверена, что этим должны заниматься мы? — нудила Свити Брыль, едва поспевая за Яблоничкой. Спёртая у Рангпурити соломенная шляпа то и дело сползала ей на глаза, ещё больше задерживая.
— Так не мы ж одни, шевели крупом, рохля! — Сливка Блу воинственно встопорщила крылышки. — Вот счас соберём тиму мечты и ка-ак наваляем этому крюкодилу по щам! И выкинь уже этот свой брыль, смотреть больно, как ты об него скопытаешься!
— Что б ты понимала в моде, цыпа самокатная! — окрысилась Свити, поднимая края своего капелюха лапками. — Это последний писк!..
— Агась, предсмертный, — Сливка дала ей пинка, ускоряя движение.
— А ну, цыц обе! — прикрикнула Яблоничка, закатывая глаза. — Нашли время! И мы уже пришли.
Она замолотила в дверь.
— Финикшай, открывай, дело есть! Финикшай!
— Какого хуя?! — хрипло рявкнули за дверью, и на пороге, распахнув её, возникла главная готка, оторва и матерщинница всея Пеньковилля, болезненно жмурясь от солнечного света и натягивая любимую чёрную косуху из медвежьей кожи, гремящую железом, как бахтерец. — Вам, бля, жить настоебало, долбиться в мою грёбаную дверь утром с ляганого бодуна?!
— У нас беда, Финик, вон, сама глянь… — Яблоничка указала на осёдланный Спамом Кабаклот. Кадаврозавр ревел и отмахивался от пнигасов, кружащих над его головой, как мухи над кучей… спама.
— От лярва… Не, ну круто, бля, дворец ебать — это стильно… — оценила Финикшай и почесала заклёпки в ухе. — А я тут, нах, при чём? Там и так ёбушков-воробушков заебись, а за укрощение гадзилл мне столько не платят. Куда я эту брыканутую тварину потом нахуй дену? У меня сарай, мля, а не грёбаный ангар для дирижоплей! И разделывать, к ебеням, запаришься.
— Так это… у нас зелье от Гикоры есть, надо только, чтоб Спам его выдул, — Яблоничка показала Финикшай бутылёк. — Ты же сможешь его заставить?
— Окрой нахуй свой ёбаный ротик и скажи «А-а-а, бля!»? , — хмыкнула Финикшай. — Ща, погодь. Хренджел, в рот тебе ноги, тащи финиковый рассол, слышь, скотина семнадцатая? Бегом!
В домике что-то упало и понически затопотало.
— А почему семнадцатая? — дотошно спросила Свити Брыль у нетерпеливо притопывающей охваченной шипастыми браслетами лапкой Финикшай, опять поправив сползший брыль.
— Потому что наглеют, суки ушастые, быстро, — фыркнула запнигаска. — И мясо становится, нах, как стоптанная подошва, шестнадцатого я вчера полдня с хреном тушила. А этого ждёт грёбаная сковородка и прижизненная анальная фаршировка цельной морквой по самые, бля, гланды, если будет так тормозить. О, наконец-то!
Она схватила банку с рассолом, которую приволок скрюченный в три погибели трясущийся кроль, и опростала одним махом.
— Шарман, бля… — сунула банку кролю. — Ладно, живи пока. Ну чё, мелкота, двинули нахуй спасать грёбаную Тыквестрию от долбоящура, раз больше некому. Всё равно я ветеринар, с-сука, отрывать всяким скотам к хуям яйки — моя работа. А потом варить.
— Фу-у-у… — скривилась Сливка Блу.
— Вот сперва попробуй, а потом, млять, фукай. Жаль, конские заебись редко попадаются… ну ничего, на подходе драконьи, — хмыкнула Финикшай, взъерошив ей гриву. — Если ваш гикорин компот не втащит. Котел, правда, понадобится ебать здоровый.
Закрывший за ними дверь Хренджел Семнадцатый запер её на все замки, впихнул дрожащими лапками банку на стол, и только тогда позволил себе упасть в обморок.
— А Яблоджек чего не пошла? — Финикшай с треском выломала здоровенный дрын в кустах и пошла впереди по тропинке, срезая дорогу через Вечногнилой Лес. Лес затрясся и вымер, по кустам шуршало и шелестело, трещало и хрустело — с пути громко топающей и насвистывающей уруканский марш запнигаски разбегалось в ужасе всё живое и расползалось немёртвое. — Лень, нахуй, заела?
— А она, это… — Яблоничка смутилась. — Разгребает. Ну, в смысле, Спам навалил кучу… и прям на Тыквайт. А Малинтош полез её откапывать, и его тож тогось… завалило. Ну и вот…
— Похороненные в спаме, — коньстатировала Финикшай, проржавшись. — Знаючи Яблу, пока она весь этот спам к делу нахуй не пристроит, с места не сойдёт.
— Ну… — Яблоничка потупилась, зато вскинулась Сливка.
— Зато мы позовём лучшую пони, Рамбутан Треш!
— Агась, — хмыкнула Финикшай и шандарахнула дрыном по стволу стремительно лысеющего от ужаса дуба. Трясущийся на верхушке древолк с воем и треском рухнул вниз, сразу заткнулся под ласковым взглядом запнигаски и скукожился, пытаясь впитаться в кору, — Мы-то позовём, да вот пойдёт ли она? Слышь, ты, коряга кривая, а ну взял мелких на спину и пошёл вперёд, да пошустрее шевели ветками! Недосуг мне, нахер, по вашей гнили шляться, а троих на спине по воздусям даже я долго не понесу.
— А-а-а! — дружно оценили новое средство передвижения жеребёнки, вцепившиеся в сучья на спине древолка, рванувшего с места на варп-скорости. Лениво машущая над ними крыльями Финикшай раз за разом подгоняла его дрыном. Всего через пару минут Лес кончился, а впереди заманьячил облачный домик над холмом.
— Сто-о-ой, к хуям! Ну всё, слезай, приехали, — Финикшай опустилась рядом с разлохмученным древолком. — Молодец, волчара, ещё одна служба — и свободен.
Древолк только обречённо заскулил, когда она замахнулась дрыном.
Тр-р-рах!
— Хорошо пошёл, сука, дождя точно не будет… — заценила траекторию кобылка, прикрыв лапкой глаза от солнца. — Го-о-ол!
— Финикшай! — возопила потрясённая Сливка Блу.
— Цыц, мелочь. Так быстрее, — лениво отмахнулась Финикшай, опираясь на дрын.
В облачной пятихатке появилась здоровенная дырень, откуда вывалились сперва отборные маты, потом древолк, потом кровать, потом дико орущая голубая пнигаска с радужной шевелюрой. Удрать хлопнувшийся наземь первым древолк не успел, на него рухнула кровать, а сверху образовавшуюся кучу дров, накрытую простынями, приложило Рамбутан Треш. Финикшай подошла к ошалело хлопающей глазами подруге, восседающей вишенкой на деревянном торте.
— Ты у нас всегда ныла, что все, к херам, спасают Тыквестрию, окромя тебя? Ну так вон, глянь, твой шанс. Отсюда, млять, виден во всех охурмических подробностях анатомии.
Финикшай указала дрыном на Кабаклот. Рамбутан потрясла головой, невольно проследила глазами за дубиной, и зависла, приоткрыв рот.
— Ну и чё, летим, или опять нахер зассышь, как всегда? — ехидно вопросила запнигаска, помахивая дрыном.
— Рамбутан — самая крутая пнигаска! — воскликнула Сливка Блу под фырканье подружек. — Она никогда не ссыт!
— Точняк. И не срёт, а только бабочками и радугой до ветру ходит, — ржанув, покивала Финикшай. Рамбутан нервно сглотнула, покосившись на колупающего Кабакхорн Спама.
— Ну, я… я бы помогла, но… у меня дела… эти, тренировки, и это… облака надо разогнать…
— Ой, надо, — покладисто согласилась Финикшай, бросив взгляд на безоблачную синеву над головой. — Кто б, нахуй, спорил…
— Рамбутан! — в глазах Сливки Блу появились слёзы. — Ты же говорила…
— Мало ли, чего я говорила… — пробормотала та, стараясь не встречаться с горящим надеждой взглядом жеребёнки. — И вообще, я… э-э-э…
Финикшай за спинами Меткоискателей молча показала ей дрын и с такой нежностью улыбнулась, что у пнигаски встала дыбом шерсть от топота марширующих легионов ледяных слономурашек.
— Я… ладно, ладно, я полечу, — с трудом выговорила она, и тут же на её шее повисла с ликующим воплем Сливка Блу. Обе пнигаски скатились с кучи дров на землю.
— От и ладушки, — безмятежно усмехнулась Финикшай. — Бери эту парочку на закорки, и полетели. Ты ж у нас спортсменка, чай, не Боливар какой-нибудь, двоих снесёшь. А мы с Блуни за вами.
«Чтобы ты по дороге вдруг не потерялась, подруга», — ясно сказали её глаза, и Рамбутан нервно поёжилась. Деваться, впрочем, было некуда.
— Постой, а мелких зачем?.. — спохватилась она, усмотрев возможность избавиться от груза и сделать крылья налегке.
— А затем, что у них есть план, зелье, и дохуища энтузиазма, — доходчиво пояснила Финикшай, ненавязчиво ткнув её в бок дрыном. — Не возьмём под присмотр — сами вляпаются. Их, нахуй, даже в погребе не запрёшь — вылезут, как Сомбр из-за горизонтов. Так что давай, бля, греби жопу в крылья, и полетели, пока у меня к хуям терпение не лопнуло. Вразумительно?
— Д-да… — пнигаска изогнулась, пытаясь уклониться от щепастой дубины. — Да поняла я всё, хватит меня тыкать!
— На выканье ты не тянешь, давай, млять, шевели уже булками! — Финикшай замахнулась дрыном посильнее, и Рамбутан поспешно подставила жеребёнкам крыло.
Через минуту обе пнигаски уже мчались к Кабаклоту, оставив древолка медленно собираться обратно в кучу. Мстительно прихватив обломки кровати, тот уполз в Лес, где обрёл небывалую славу Выжившего После Встречи С Ужасом Леса и лютую зависть остальных древолков из-за полировки на новых лапах.

Глава четвёртая. Вершки и корешки

Яблоджек, вдоволь намахавшись лопатой и спихнув остальное на злобно зыркнувшее братело, вернулась в дом, сполоснулась, перекусила и присела у окна, грызя яблочные семечки и включив стоящий на полке радугоприёмник. Оттуда раздался унылый баритон.
— Здравствуйте, дорогие… слишком дорогие зрители и слушатели «СкороВестника»… А можно, мы улетим подальше? Лимони, ну что мы здесь покажем такого, чего не видит пол-Тыквестрии?
— Тебе всё слишком, Кивано! — звонко откликнулся кобылий голос. — А ну, ходу за оператором за борт! Извините, дорогие зрители, мелкая техническая неисправность в нашем ведущем — воспаление нудизма.
— Ты чересчур придирчива, Лимони, и это вовсе не так называется, ты слишком плохо училась в школе… Ай, только не по голове, я же ею думаю!
— А ещё ты в неё ешь, я в курсе! Шевели размахалками, репортаж сам себя не сделает.
— Ладно, ладно… Это всё чересчур напряжно… Ну хорошо, итак, дорогие зрители и слушатели, мы сейчас летим чрезмерно высоко на слишком маленьком тыквожабле над чересчур большим Кабакхорном, и наблюдаем слишком страшного и чрезмерно опасного запредельно фиолетового и дохуфигища огнемётного коркодавла, которому нас сожрать слишком даже чересчур просто, но здесь все какие-то слишком непонятливые… Ёк, за что?!
— А ты разве не понял?
— Понял слишком хорошо, что ты чрезмерно агрессивная кобыла, Лимони Лайм, и чересчур любишь выплёскивать свою агрессию на окружающих!
— Кивано Киви, не доводи меня до греха!
— Хорошо-хорошо, уже лечу… и вот мы с оператором покинули наш слишком ненадёжный транспорт и летим. Слишком медленно и слишком близко к слишком уродливому и слишком безвкусно-вырвиглазному ящеру, плюющемуся слишком ярким кислотно-зелёным огнём, и его слишком огромной пасти, где очень слишком много слишком острых клыков… Нет, ну этого урода на хрен, я на такое не подписывался, я немедленно увольня… А-а-а-а!
— Корень Сельде!.. Э-э-э… извините, дорогие зрители, ящеру, как вы видите, не понравилось, что наш ведущий назвал его, хм… ну вы слышали, и он плюнул в него портальным огнём. В итоге Кивано исчез неизвестно куда, и слава Сельдерестии, эм, в том смысле слава, что наш оператор не пострадал и мчится со всех перепонок обратно на… Батат, какого?..
— Берегись!..
Из приёмника донеслись треск и шипение.
— Потеряли правый мотор… его тоже снесло, как Кивано! Дрискордов коркодрыл, мы только что выплатили кредит в тыквотеку за этот тормозной пузырь! Старик меня прибьёт… Идём на аварийную! Батат, держись!
— Во дела… — Яблоджек, продолжая лузгать яблосёмки, покрутила ручки настройки. — Лихо у них там. Ну ничо, зелье я мелкой выдала, справятся. А ежели нет, домой не пущу, пускай сами у Гикоры новый еликсир добывают. Эдак на тую Тыквестрию никаких грабитсов не напасёшься. О, вернулось…
— Мы приземлились прямо в парке Кабаклота, дорогие теперь уже только слушатели, потому что наша камера разбилась всмятку, — вновь прозвучал голос неугомонной Лимони. — Но мы целы, не считая синяка на моей, эм… метке, и расквашенного носа нашего храброго оператора Батата Манго — но его великолепные кисточки на ушах не пострадали, дорогие телезрительницы, не беспокойтесь. Мы видим, как героические кабачки… то есть простите, гвардейцы, пытаются хотя бы отвлечь чудовище, чтобы принцесса Сельдерестия могла его заколдовать, но у него в лапе белая единорожка-заложница, которой монстр яростно размахивает. Бедняжку тошнит прямо на гвардейцев, и наши бравые кабачки быстро теряют свою белизну… Но постойте, кажется, это… да, это же известная модельерша Рангпурити, известная своими лиственными и цветочными платьями, которые стоят, как целый дом, а увядают и ссыхаются за три дня, хоть ты их чем поливай по инструкции. Надеюсь, её сожру… кхм, в смысле, спасут поскорее. О, нет! Батат, ходу, ходу, мы с ним незнакомы! И вообще он уволен ещё на прошлой неделе! Э… дорогие слушатели, только что совершенно неизвестный нам пнигас Кивано, к которому мы не имеем ни малейшего отношения, выпал из вспышки синего пламени над головой принцессы Сельдерестии и свалился прямо на неё. Похоже, наша дорогая правительница серьёзно контужена… А принцесса Лизуня почему-то не принимает участия в обороне Кабаклота. Большая часть гвардии уже послана драконьим огнём на… неизвестный адрес, остальные отступают, прикрывая принцессу и умудряясь на ходу щедро одаривать затрофеенного и неведомого нам Кивано увесистыми люлями. Так ему и надо, злостному фруктеррористу! О, ужас, дракон вновь лезет на стену... Неужели это конец нашей прекрасной столицы, и Кабаклот превратится в логово злобной твари?!
— Ха, от мож подумать, раньше там жили сплошь твари добрые, — фыркнула Яблоджек. Зыркнула в окно и заорала: — А ну, ровнее раскидывай, ровнее, лентяй малиножорный! Ты ещё и на обед не наработал. Халтурить он мне тута будет, ишь! А то и без ужина останешься.
— Да иди ты!.. — в окно влетела лопата, разрубила надвое шляпу вовремя присевшей Яблоджек и засела в стене, дрожа и звеня. Во все стороны полетели вонючие брызги. — Сама жри свои ябки и навозом заедай, а с меня хватит! Ухожу к Флокси Мандарин, она давно меня к себе звала, жаль, сразу не согласился!
— Ну и проваливай, скатертью дорога! — огрызнулась из-под подоконника Яблоджек, ощупывая макушку на предмет тонзуры. — Ей как раз тупой битюг и нужен, фургон по Тыквестрии таскать!
— Всяко не драконье дерьмо лопатить! — в окно вслед за лопатой влетели вилы, вонзившись чуть ниже. — Счастливо оставаться.
— И тебе до ближайшей ямы не кашлять, — буркнула Яблоджек, отдирая от стены останки шляпы. Осторожно высунула нос в окно, проводила глазами решительно топающего за ворота Биг-Малинтоша и вдруг ухмыльнулась. — Хе… ну надо же, наконец-то у нашенского рохли характер прорезался. Я-то уж и надеяться перестала. А всего-то и надо было дракону кучу навалить. Сколько та несчастная Флокси за ним бегала… а он всё дуб дубом. Сталбыть, таперича она мне по уговору должна полтинник грабитсов за такое щастя. Вот шляпа только в мусор… у, ирод малиновый. Сносу ж ей не было! Ну да ладно. Для семьи не жалко.
Яблджек протопала к шкафу, отомкнула ключом, вынутым из-под половицы, запертую на амбарный замок дверцу и полюбовалась на прадедулино наследство — ряды одинаковых шляп на полках. Придирчиво выбрала одну, нахлобучила на голову и аккуратно подвинула остальные, скрывая пустое место в ряду. Заперла шкаф, выдернула из стены орудия сельхозтруда и, насвистывая, пошла на кухню — пинать дрыхнущую Бабулю, чтоб та отмыла заляпавший комнату навоз.

— Там Рангпурити! Спам схватил мою сестру! — завопила Свити Брыль, подпрыгивая на спине Рамбутан Треш. — Мы должны её спасти!
— Та ну нах, спасём, куда мы, бля, денемся… — хрипло проворчала Финикшай, заруливая на дымящуюся крышу одной из башен. — Так, Рэмбо ты наша, мля, грузи мелких вон на тот балкончик, и лети нахуй вокруг этого дурозавра, будешь ловить эту блядищу. Нашла же, к хуям, время вертеть жопой на улице! Мало ей заколдуненных поникенов с самотыками, бля, экзотики восхотелось…
— Вероятность встретить на улице динозавра… — начала было Свити, сползая с шеи Рамбутан на балкончик.
— Пятьдесят сучьих процентов! — отрезала Финикшай, поправляя на закорках Яблоничку. — Либо встретишь, либо нет!
— Это неправильно!..
— Зато жизненно, бля! — Финикшай ткнула лапкой в сторону ревущего Спама. — Будешь спорить?
Свити надулась.
— От и ладно. Мелочь, бери своё зелье, как этот долбаный проглот разинет хлёбаную пасть, кидай нахуй прямо в глотку.
— Поняла! — Яблоничка уцепилась за шипастый ошейник Финикшай одной передней лапкой, а другой покрепче ухватила склянку.
— Слышь, Финик… — Рамбутан сглотнула, глядя на беснующегося Спама. — Если мы вдруг сдохнем, открой секрет, а? Какое отношение к тебе имеют финики? Сколько я тебя знаю, ты их не ешь…
— Я их пью, — хмыкнула Финикшай. — Гикора целую финиковую рощу в Гнилесье, к херам, высадила, а я из них гоню самогон, чтоб до неё не докапывались, и продаю всяким алкашам. Выручку пополам. С тех пор, как наша Сушняклестия обзавелась язвой от боярышника и прижопила сухой закон, спросу на хорошее бухло выше крыши. Ядрёный, зараза, валит с одной стопки даже медведя… — Она смахнула с рукава куртки соринку. — Проверено на деле. Ты ж, нахер, не думаешь, что я ебусь с этим гадским злоопарком на одну ветеринарскую зарплату?
— Вот оно как, — Рамбутан покачала головой. — Ну вы, блин, даёте… Я всю голову сломала. А меня в долю возьмёте? Доставка, расширение рынка, и всё такое.
— Почему нет? Подумаем, если доживём, — пожала крыльями Финикшай. — Готова? Пошли!
Обе летуньи сорвались с балкончика и помчались к дракону.

Глава пятая. Паданцы и паданки

Яблоджек, перетащив радугоприёмник на незагаженную навозом и пердежом Бабули веранду, взялась за яблосиски с яблокартохой, запивая чаем из яблочных листьев, высушенных и скрученных на спине Биг-Малинтоша, привязанного на солнцепёке. После третьего солнечного удара урожай можно было снимать… и класть новую порцию.

— Эх, придётся таперича на столах раскладывать, никакого удовольствия… — проворчала она и покрутила ручки настройки, отыскивая нужную волну.

— …Да, дорогие наши слушатели, вы не ослышались. Две какие-то ненормальные пнигаски с атакуют дракона! Одна из них, жёлтая, почему-то с жеребёнком на закорках, кружит над головой чудовища и кроет его такими словами, что уцелевшие гвардейские недокабачки разом доспели и осыпались, а наш оператор с дымящимися на полыхающих от стыдухи ушах кисточками не успевает записывать, и даже я, признаться, конспектирую… пригодится в общении с коллегами… эм, в смысле, с врагами, конечно! А вторая, голубая… она носится вокруг лап монстра, уворачиваясь от хвоста. Не знаю, на что рассчитывают эти сумасшедшие, но… О! До дракона наконец дошёл смысл изливаемой на него абрикостинентной лексики, у него завяли уши, вылезли на лоб буркалы, и… он выронил Рангпурити! Надеюсь, она… ах, нет, голубая пнигаска поймала её на лету! Какое несчастье… э-э-э, для дракона, конечно же, дорогие слушатели, он остался без обеда. Жёлтая запугаска продолжает летать над головой запугасенного ящера и обкладывать его так, что и записывать уже неудобно, бумага краснеет и дымится… ай, бля! Мой блокнот сгорел! Мои записи, с-сучки копчёные!.. Э… простите, дорогие слушатели, ваша Лимони слегка обожглась и увлеклась… да, так вот, бедного ящура так в жизни не унижали, он сидит весь пурпурный от сраму, зажав уши лапами, и мотает головой, зажмурившись. А тем временем голубая пеньгаска благополучно спустила Рангпурити наземь, и та… ох, она вступила с драконом в сугубо арбузивные сношения, дорогие слушатели! Батат, харе ржать, прояви мужскую солидарность! Прилети тебе обчарованным арбузом величиной с телегу в… арбузики, тебе тоже было бы неудобно, бьюсь об закладыню. Монстр сложился в три погибели и блюёт напалмом прямо на макростерство огурецензуры… туда им и дорога, но это явно займёт его ненадолго, дорогие слушатели, а у жёлтой десантной запугаски вербальный боезапас не бесконечен…

— Ну вот, — проворчала Яблоджек, облизав тарелку. И вкусно, и мыть не надо, сплошная экономия. — И тута ничаво толком сделать не могут. От и давай им дорогущие зелья. У, лодыри…
Она нахлобучила новенькую шляпу и потопала в сарай.

---

— Вот же ж сука распиздяйская! Передковая и задняя многостаночница-стакановка, бля… Шьюха накушетная, чтоб тебе пиздень ржавой иглой застрочило и на нос переставило! Я ж те глаза блудливые на жопу натяну, чтоб ты буквой «зю» даже сцать ходила, не то что с поникенами ипалась, манда ты туннельная с развилкой без светофора! — рычала Финикшай, набирая высоту. — Все планы, мля, насмарку, бо ей, вишь ты, драконьи муди в сиропе подавай! Пришибу эту расфуфыренную дрянь!

— А разве у нас нема плана «Б»? — поспешно спросила краснеющая Яблоничка, покрепче обхватывая шею запугаски и стараясь не уколоться о заклёпки на воротнике куртки и в ушах.

Из того, чем крыла невовремя впутавшуюся Рангпурити Финикшай, жеребёнка уразумела едва половину, однако более-менее догадывалась о значении прочего, и теперь пыталась отвлечь старшую подругу и сменить тему, ибо детям такое слушать вот просто нельзя! Ну, так Ябла говорила… иногда… когда не матюгалась ещё похлеще.

— План «Блядство случается» у нас есть, куда ж мы, ветеринары-высотники, нах, без него… — Финикшай огляделась, крутанула через крыло «бочку» и заложила вираж. Яблоничка только пискнуть успела, когда мир кувыркнулся и накренился. — Забористый, шо тот плетень и штыристый, как дураниевый реактор, ипать! Будем делать, мля, из подлапных материалов.

Яблоничка только рот разинула, когда Финикшай на лету сорвала огромные хищно сверкнувшие ножницы, висевшие над дверью портняжной мастерской в роли выпендрёжной вывески.

— Кастраты — они смирные и спокойные, а трахать ему всё равно некого, даже наша шьюха на такой хуй не налезет и с цистерной вазелина. Тем более она ему всё там к хуям уже отбила, анестезию делать не надо… Короче, держись нахуй, мелочь, ща мы поимеем рекорд по пасхалкам и влипнем в историю… или они поимеют нас!

— Ой, мама… — только и сказала кобылка, вцепляясь в запугаску всеми лапками.

Финикшай развернулась над улицей, в конце которой ревел и раскачивался подшибленный Рангпурити Спам, отхаркиваясь пламенем с обоих концов, и перешла на бреющий полёт, выставив перед собой раскрытые ножницы.

Сбоку над крышами выскочила Рамбутан Треш, что-то крича, отчаянно размахивая лапками и тыча куда-то назад и вверх.

— Что?! — Яблоничка обернулась, прищурилась… и завопила:
— Финик, смотри! Летит!

— Шозанах?! — оглянувшаяся запугаска вытаращила глаза, потом резко дала «свечку», отбросив ножницы. — Ахуеть!.. Блуни, хватай свою бурду, ща она Спаму въебет по самые гланды!

С нарастающим визгом и свистом их настигала здоровенная бочка, загруженная кирпичами, торчащими из неё заточенными кольями и прикрученной сверху толстой верёвкой Тыквайт Спаржл, которая изображала рули, сирену, и до кучи откладывала на лету добавочные кирпичи, придавая диковинному снаряду дополнительное ускорение.

«Смеркалось», — успела подумать Яблоничка, аврально выпутывая заветную гикорину склянку из гривки, пока Финикшай отрабатывала «колокол» над драконьей башкой. А потом бочка с острыми штырями влетела Спаму в зад. Тыквайт с неё в последний момент отстрелилась телепортом и с воплем рухнула на спину невовремя попавшейся на глаза Рамбутан, пнигаска с матами завалилась набок, потеряв управление, и тандем с дрызгом влетел в чьё-то окно, прокладывая тормозной путь сквозь мебель, стены, детей и собак, но для основного сюжета это было несущественно и осталось за кадром.

Яблоничка увидела под собой огромные квадратные глаза вштыренного по самые помидоры Спама, потом с потоком зловония распахнулась огромная пасть со всеми ужасами пародонтоза в гнилых пещерах кариеса, но закалённая сражением с навозной кучей жеребёнка сперва стойко и точно метнула бутылёк в бездонную глотку с трепещущими языками зарождающегося где-то в язве драконьего желудка кислотного пламени, и лишь затем сложилась вдвое, пытаясь удержать внутри остатки завтрака и себя на спине запугаски.

— В тютельку, нах! — заорала Финикшай, сваливаясь в крутое пике и со свистом выходя из него над самой мостовой. — Ять!.. Эй, в салоне не блевать, к хуям, уважаемые пассажиры, экипаж сегодня уже мыл хлеборезку, и его не ебёт стирать обивку!

Промчавшись между ногами разродившегося в небеса фонтаном из рёва, огня и чего-то и вовсе несусветного Спама, запугаска лихо разминулась с колотящим по мостовой и стенам, вышибая булыжники, хвостом, и нырнула в переулок, оттолкнувшись всеми четырьмя лапками от стены. Позади огромная туша дракона опадала и стухала, съёживаясь и уменьшаясь, зато в небе стремительно расползалось искристое синее облако… или дыра?.. Яблоничка не могла определиться, но летящие из этого искры дождём рассыпались до горизонта.

— Что это? — пробормотала она потрясённо, пытаясь вспомнить, что там в точности Ябла говорила про зелье.

— А я ебу? — Финикшай лавировала, увёртываясь от сыплющихся сверху пушистых и хвостастых «светлячков». — Бля-я-ядь!!!

Одна из искр возникла прямо перед ними, едва запугаска уклонялась от предыдущей. Блуни успела лишь обречённо зажмуриться — и мир растаял в радужной вспышке.

— В самое яблочко! — довольная Яблоджек, прикрывая лапкой глаза от солнца, всматривалась вдаль с крыши амбара, рядом с которым стояла разряженная катапульта. — Совсем обленились, яблаха-муха, даж энту зачуханную Тыквестрию спасти сами не можуть, усё надысь самой делать. Ну, зато энта лиловая снобка в кои-то веки на что-то сгодилась, как ни отбрыкивалась… Так, а это ишо чаво за синяя хворостня?!

Она нахмурилась, глядя на синее облако, расползающееся над Кабаклотом и выбрасывающее во все стороны искристые шлейфы.

— Шось там Гика этакое говорила… от яблать!

Искристые клубки мчались к «Сладким Яблахам» наперегонки и Яблоджек, спрыгнув с крыши на брикеты сена, во весь опор помчалась к дому. Там подвал, и никакая яблань… Сияющий светляк упал прямо на кобылку, презрев попытку увернуться, и мир взорвался поглотившей Яблоджек вспышкой.

Глава шестая. Урожай

В себя пони приходила медленно и постепенно, словно всплывая со дна мутного пруда. В гудящей голове мелькали какие-то обрывки, странные картинки… Это было с ней, но почему-то казалось, что это был кто-то другой, кто-то, не она… или она? А кто она? Пони испытала приступ ужаса и резко дёрнулась, садясь и пытаясь вспомнить своё имя. Имя! Её зовут… зовут… всё двоилось и расплывалось. Рядом застонали, и она повернулась.

— Ох, ебать мой жёлтый крупец, вот это полетали… кхе, кхе… кха?! Ой, мамочки! Что я такое сказала?!

Пони невольно хихикнула — смена с хрипловатого голоса на нежные более высокие ноты, полные ужаса, была разительной. И тут же охнула, хватаясь за вновь забурлившую голову.

— Ябло… то есть Эпплблум? Или… — потрясённо рассматривавшая себя Финик… шай? Или нет? — тряхнула головой, и как могла быстро поднялась, пошатнулась, с трудом удержала равновесие, раскинув крылья, и побрела к ней. Села рядом, обняв кобылку. — Ладно, ху… тьфу ты, Дискорд с ним, о, Селестия, ты в порядке?

— Кажись, да, — кобылка с трудом собрала мысли. Имя «Эпплблум» ей почему-то определённо нравилось больше, чем Ябло… что-то там. — Тока у меня, кажись, проблема с энтой… самодетифекацией, или как её там обзывала Ты… квай… Твай… о, Твайлайт, точно. Я не уверена, что я — это я… то есть какая из меня правильная, ну, в смысле, я… скока меня… или не меня? Я вконец заплуталась!

— Я тоже, — честно призналась… всё-таки Флаттершай, изучая свой наряд и ощупывая пирсинг в ушах. — Как это я… такое носила?! Ну, та я, которая не я, а другая… это же так неудобно… хотя…

— Ну, не скажи, прикид клёвый, — Эпплблум попыталась встать и кое-как преуспела. Чуждые воспоминания мало-помалу тускнели и отступали. — Ты была вся такая крутая! Даже круче Рейнбоу.

— Да? Ну… тогда, наверное, куртку я оставлю… — Флаттершай слабо улыбнулась, подёргала себя за шипованное ухо, и её глаза вдруг испуганно расширились. — Ох ты ж, надеюсь, я её пошила не из Гарри… и Энджел… и… Так, погоди, что с остальными?

— То же самое, полагаю. Будь у неё мозги, они бы вскипели, — мрачно сказала Твайлайт, вываливаясь из окна с обморочной Дэшкой в тряском чарозахвате. — Мои уж точно кипят и булькают, даже чары сбоят… И сотряслись бы после третьей пробитой лбом стенки. А так — кроме тройной шишки и обморока, она в норме. Но сейчас мне надо в Кабакерлот… Кантербачок… да твою кобылу! Надо немедленно выяснить, что случилось с принцессой Сельде… А-а-а!

— И принцессой Лизуней? — невинно уточнила Флаттершай. Твайлайт молча подошла к стене и несколько раз боднула её лбом. Задержала дыхание, прикрыв глаза, медленно выдохнула.

— Полегчало? — с интересом спросила Эпплблум. Твайлайт мрачно на неё покосилась.

— Да, спасибо, Эпплблум, я в порядке. Итак, нам надо срочно выяснить, что это было и почему, и есть ли пострадавшие. Надо попасть в Каб… Кан-тер-лот-ский дворец, и… О, принцесса Ли… Луна летит! Слава Сель… Селёдкестии… Сладестии… да твою ж!.. Луна! Сюда, мы здесь! Что происходит?!

— Я очень рада вас всех видеть во здравии и в своём уме. А что произошло… разве ты не помнишь? — спросила принцесса Лизуня… тьфу, Луна, спланировав на мостовую и сложив крылья. — Хорошо, что вы на улице, я быстро вас нашла.

— Вы знаете, что случилось? — Твайлайт в волнении перебирала передними лапками. — Почему я этого не помню? Или… неужели это я?.. или Старлайт? Или…

— Нет, не ты. И не Старлайт. Почти. — Луна с любопытством оглядела покрасневшую Флаттершай. — Тебе очень идёт брутальность. Привет, Блуми. Вы обе — большие молодцы. Прекрасно справились. Эпплджек, как я понимаю, ещё сюда не добежала.

— Сяпки, принцесса, — расцвела Эпплблум, поправлявшая сбившийся бант. Лазурная магия распустила узел и перехватила уложившуюся гривку расправленной алой лентой заново.

— С-спасибо… — Флаттершай неловко потеребила ворот косухи, краснея. — Но… что это было?

— Да, да, что? — Твайлайт нетерпеливо пританцовывала, еле сдерживаясь. — Умоляю, не тяните, а то я опять рехнусь!

— Ну хорошо, — вздохнула Луна, поморщившись, и вытряхнула магией из воздуха странно-пятнистого пегаса. — Вот вам виновник.

— Что?! — Твайлайт уставилась на индифферентно висящего вниз головой жеребца. — Кто это?

— Кого-то он мне напоминает… — пробормотала Флаттершай, нахмурившись. Пегас старательно отворачивался, не желая встречаться с ней взглядом.

— Это Кивано Киви. — Луна встряхнула свою добычу. — Но не только.

Флаттершай таки углядела пегасью морду. С о-очень знакомыми глазами.

— Дискорд?! Это всё ты натворил, паразит, к хуям?! Да ёб твою анархию через варп налево вприсядку, я ж тебя пургеном по уши напихаю и моргалы на жопу на… о, божечки, что я несу… но это очень нехорошо!

— Шо, опять?! — взвыла Твайлайт, полыхнув магией. Пространство вокруг неё ощутимо качнуло, пегас испуганно икнул, но деваться из хватки Луны было некуда. — Прибью нахвост! Закатаем Элементами в дураниум, хрен ты оттуда вылезешь, хаосит недобитый! Экстерминатус, во имя Императрицы!

— Ну-ну-ну, не так сразу, — Луна спрятала покрытого холодцовым потом, квохчущими цыпками и деловито бегающими мурашками пегаса за спину. — Ты же хочешь сперва узнать, что он сделал?

— Уже не очень! Хотя… ладно, пусть расскажет, это подстегнёт мою фантазию, — Твайлайт кровожадно облизнулась на бледнеющую жертву. Флаттершай с нехорошей задумчивостью посмотрела на трясущегося пегаса, на балкончик, где остались ждать Свитка со Сливкой, на Эпплблум, на беспамятную тушку Дэш, потом покосилась на лежащие неподалеку те самые ножницы, бывшие вывеской. Эпплблум почему-то весьма живо представились пресловутые драконьи яйца в бурно кипящем котле. Выцветший добела «пегас», стуча зубами, начал медленно зеленеть.

— Хм. Похоже, обвиняемый не в состоянии дать показания, — отметила Луна.

— Значит, он нам больше не нужен? — радостно заключила Твайлайт и прицелилась рогом. Флаттершай со вздохом, но решительно подхватила подлетевшие к ней ножницы.

— Пони могли пострадать… особенно жеребята. Это уже, ну, слишком.

— Принцесса, посторонитесь-ка…

— Н-не надо! — наконец прорезался Дискорд. — Флатти, стой, погоди, Твай, да это же была только шутка!.. Кто же знал! Луна, спаси, я ценный реликтовый вид! Я занесён в Красную Книгу, Червону Свитку и Красный Крест! У меня справка есть!!!

— Сейчас ты из реликтового вида станешь вымершим! — пообещала Твайлайт, создавая рогом что-то убойное. — А справку о выморочности я потом задним числом оформлю. Прямо на нероготворном памятнике, лягать!

— Кастраты — они ж тихие и смирные, так? — пробормотала Эпплблум, нервно покосившись на ножницы. Не то чтобы она вовсе не сочувствовала доигравшемуся драконэквусу, но… — И шкодят, небось, меньше…

— Не-не-не, не надо!!! Пожалуйста! Флатти, Твай, простите, я больше не буду! Клянусь!!! Мама! Помогите!!! — Дискорд отчаянно задрыгался, но не преуспел. Похоже было, что его заклинило в пегасьем облике и способностях, видно, собственная шутка вылезла боком.

---

— Ну, хоть клятый навоз пропал… — Эпплджек, сидя на вспаханном её же мордашкой огороде, со стонами качалась взад-вперёд, держась за голову. — От дура! Надо было Ги… Зекору послухать… Шо ж я это наворотила… Маки… Твай… Я… Блуми! Кобылять!!!

Она отчаянным усилием поднялась, чуть не пропахав носом новую грядку. Наблюдавшая за ней Вайнона, которая и разбудила кобылку лизанием в нос, сочувственно заскулила.

— Прости, Вайни, я эт… не в себе была, наверно… кароч, с меня говяжья вырезка, лады? Присмотри пока тута за бабулей.

Собачка согласно тявкнула, а фермерша нацелилась на двоящиеся ворота, пытаясь определить, которые из них настоящие. В ворота, как назло, как раз что-то въезжало, и Эпплджек затормозила, щурясь. Ударов по голове с неё на сегодня определённо хватило, да и ноги опять подкашивались.

— Да шо ж за непруха! — прорычала кобылка, упрямо пытаясь шагнуть. Таки завалилась набок, но её подпёрло могучее красное плечо.

— М-маки?!

— А-агась.

— И не он один, — ворчливо сказал знакомый ехидный голосок. — Вот всегда, как полная задница, Трикси за всех отдувается! То Кризалис воевать, то медвежуков с дискордами… вы чего такого опять натворили, что у Трикси башка гудит, как Принц-Колокол? Такого прихода Трикси ещё даже в Зебрике у тамошних укурков не ловила!

— Не поверишь… — Эпплджек с помощью брата кое-как ввалилась в подкативший фургончик. — Я без понятия. Маки, ты это… прости дуру, а? Как очухалась, мало со стыдухи не сдохла. Не знаю, шо оно такое было, но голову заморочило на полный вынос.

— Йеп. — Красный жеребец только отмахнулся.

— Не тебе одной, похоже, — пробурчала Трикси, цепляя оглобли к его хомуту. Потом вдруг вредно ухмыльнулась. — Хотя Трикси грех жаловаться — такого, э… личного праздника у неё давно не было. Так что я, пожалуй, тебе даже благодарна. За братский посыл. Как только у Трикси будут деньги с нового представления…

— Не надо!!! — взвыла Эпплджек, натягивая обеими лапками жалобно затрещавшую шляпу на полыхающую мордашку. — Забудь!

— Точно? Ну ладно, уговорила, — Трикси весело фыркнула и запрыгнула на облучок. — Н-но, Маки, включай полный ход, нас ждут Кантерлот и новые проблемы! Оп-па… Тпру! Старлайт! Ну наконец-то! Какого сена творится?! Где Твай и что с остальными?

— Фух… Вы в порядке, — выпавшая из телепорта единорожка слевитировала и хлопнулась рядом с ней. — Пока не знаю толком. Со мной связалась принцесса Луна, велела забрать вас в Кантерлот и передать, что все живы… и относительно здоровы.

— Ох, слава Селестии! — Эпплджек перевела дух. — Обошлось… Я ж Блуми с подружайками сдуру послала на тотоё спайкодоробало с зекориным зельем, хорошо хоть, додумалась к Финик… тьху ты, к Флаттершай их попервой наладить. Клятый морок! Совсем мозги отшибло…

— Ну, уже неплохо, — скептически заметила Трикси. — Хотя между кроликом и драконом есть некоторая разница, я бы сказала. Ну, или даже медведем и драконом.

— Ну, дракону шо так, шо эдак бы не светило, но энто ты её как Финикшай не видела, — Эпплджек невольно поёжилась и опять заполыхала ушами, пряча глаза. — И не слышала.

— Что-то Трикси уже и не горит желанием… — фокусница явно впечатлилась не так её реакцией, как прижатыми ушами и поджатым хвостом передёрнувшегося Биг-Мака, поспешно оглянувшегося вокруг с явной опаской при упоминании жёлтой запугаски. Финикшай имела привычку развлекаться, поглядывая на его внушительные причиндалы с нарочитым вожделением… хотя и не с тем, которое польстило бы жеребцу. И в комментариях она тоже не стеснялась, громко и с чувством. Насколько серьёзно она при этом предлагала Яблоджек сделать строптивого братца посмирнее — одной Сельдерестии ведомо, но Эйджи даже под мороком предпочла не рисковать будущими Эпплами, хотя над уносящим ноги, честь и достоинство в Лес запугасенным жеребцом, ржали, как лошади, обе кобылы.

— Так, ладно, нам пора, — Старлайт решительно вклинилась в беседу и засветила рог. — Трикс, подстрахуешь, а то я тоже не очень-то сейчас в форме. Давай, держи контур… вектор магистатум, интенсивность восемнадцать ойров… поехали!

Хлопнуло, и фургончик исчез.

---

Меж тем трясущегося Дискорда окружало кольцо любящих друзей, становясь всё теснее… но надвигающуюся экспроприапцию его достоинства прервал вопль вывалившейся из проулка в истерике Рэрити.

— Свити Белль! Кто-нибудь видел Свити?! — изрядно перепачканная и растрёпанная модница кинулась к друзьям. — Она что-то говорила про охоту на дракона! А я только отмахнулась, кошмар! А когда вышла, меня схватила эта гадина!

Флаттершай смущённо покашляла и попыталась спрятать орудие усекновения за спину, но не слишком преуспела — габариты не совпадали. Твайлайт только с досадой фыркнула — кровожадный настрой она и так-то долго держать не умела, да и тот перебили, не дав оконьчательно довести клиента до коньдиции. Впрочем, всерьёз ни та, ни другая не собирались доводить дело до… хм, конца, и повод прервать процедуру пришёлся, пожалуй, даже кстати. Луна хмыкнула и перевернула чуть ли не молящегося на Рэрити Дискорда каком книзу, поставив на мостовую.

— Не расслабляйся, мы ещё не закончили! — Твайлайт одним взглядом приморозила драконэквуса, и тот застыл, боясь шевельнуться. — Кажется, я видела Свити и Скуталу, когда, эм… атаковала Спайка. — Где-то…

Она повернулась, прикрыв крылом глаза.

— Там, — сказала Флаттершай, указывая на балкончик ножницами. — Мы с Рамбутан… э-э-э… с Дэш, в смысле, высадили их туда, чтобы они не пострадали.

Под взглядом Рэрити она ещё больше смутилась и опять спрятала ножницы за спину.

— Я… помню, вы меня спасли, — пробормотала Рэрити, потирая виски. — Ах, Флатти, дорогуша, спасибо! Это было так… потрясающе храбро! Наброситься на эту огромную скотину, и… э…

Теперь покраснели обе, явно вспомнив, какими словами обкладывала несчастного Спайкзиллу Финикшай с воздуха.

— Ну… это же всё Эпплблум, она кинула в пасть зелье Зекоры, когда Твайлайт его, ну… подколола, — неловко пробормотала пегасочка. — А я так… ну… только подвезла.

— Ещё скажи, что просто мимо пролетала. Я всё видела, Блуми тоже молодчинка, и Твай, и… кстати, дорогуша, а зачем тебе эти ножницы? И кто этот пегас?

— Ну… — Флаттершай замялась. — Это… долгая история.

— Так, стоп, — Твайлайт встрепенулась. — Спайк! Что с ним? Сейчас…

Она с хлопком телепортировалась на перила балкончика, подхватила едва очухавшихся жеребят, вновь исчезла и возникла с ними уже внизу. Рэрити тут же схватила всех троих, присовокупив к ним попытавшуюся незаметно и неудачно улизнуть Эпплблум, и принялась поливать их слезами и моралями.

— Я поищу Спайка. Луна, не отпускай его.

— Это будет несложно, он слишком ослаб. — Луна пожала плечами. — Наш шутник опять сам себя перешутил.

— Да-да, давайте, продолжайте издеваться над моей слабостью, — проворчал слегка воспрянувший духом Дискорд. — Ну, ошибся, с кем не бывает… В жизни каждого драконэквуса бывают моменты, когда вошёл не в ту дверь, но кого это волнует?

— Цыц! — прикрикнула Твайлайт. — Поговори мне тут, узник нечистой совести, тебя в опере уже с фонарями ищут!

Флаттершай намекающе клацнула ножницами. Дискорд икнул, выпучив глаза, и вновь увял. Твайлайт вновь исчезла.

— Опера? — Рэрити выпустила помятых кобылок, уставилась на ножницы, на пегаса… — Дискорд?! Это… Это что, всё он натворил? Опять?!

— А то. Наша пiсня гарна й нова… — пробормотала Луна, наблюдая за разгорающимся в прекрасных очах второй красавицы Понивилля пламенем Удуна.

— Флатти, дорогуша… — нежный голос Рэрити сочился отравленным мёдом. — Какая замечательная идея! Понивиллю решительно не хватает своей оперы. Одолжи-ка мне эти чудесные ножницы на минутку…

Дискорд сдавленно заскулил.

На сей раз от неминуемой расправы его спас грохнувшийся с полуметровой высоты на брусчатку под битюги пассажиров фургончик, с жалобным скрипом подпрыгнувший на рессорах.

— Старли, блин! Нахвост так высоко?! Сломается же!

— Чтобы не пришлось его откапывать вместе с нами! Я не справочник, высоту над уровнем моря везде не знаю. Стандартная формула безопасности. О, всем привет… а что тут творится?

— Ну, во всём оказался виноват Дискорд… — вздохнула Эпплблум, в компании подружек завороженно глядящая на Рэрити, которая с изысканными и утончёнными выраржаниями портового грузчика и огромадными ножницами наперевес самозабвенно носилась вдогонку за Дискордом около меланхолично кивнувшей прибывшим Луны. Магия принцессы носила вопящего драконэквуса кругами, всякий раз вовремя отдёргивая от выпадов злобно щёлкающих лезвий. Утомлённо сидящая под стенкой Флаттершай, похоже, уже не знала, смеяться или ругаться, и просто водила за странной каруселью беспокойным взглядом, покусывая губу.

— Да ну? Трикси просто потрясена от неожиданности. Никогда такого не было, и вот опять! — пробурчала фокусница, спрыгивая наземь и заглядывая под свой драгоценный фургончик. — Ну, оси вроде целы… обошлось.

— Я что-то такое вроде вспоминаю… — Старлайт нахмурилась. — Твою ж копыть, залягала уже эта избирательная амнезия!

Эпплджек, которую чем-то привалило в фургончике при толчке, наконец выпуталась и вывалилась наружу, чуть не угодив Трикси на голову.

— Эй, осторожнее, Великая и Могучая Трикси тебе не ступенька! — обиделась та, кое-как увернувшись.

— Звиняй, я… Блуми! — Эпплджек кинулась к сестре извиняться и обниматься, за ней потопал Макинтош, подозрительно косясь на Флаттершай. Та покраснела и спряталась за умаявшуюся наконец к превеликому облегчению Дискорда Рэрити.

— Да-да, опять телячьи нежности, — Трикси скривилась. — И никто так и не собирается объяснить, что вот это вот всё такое было. Сопли важнее, а как же.

— В самом деле, уже все собрались… кроме Твайлайт, и... — Старлайт огляделась. — Где она?

— Спайка ищет. — Луна опустила Дискорда на мостовую. — Ему тоже изрядно перепало.

— Уже нашла, — сообщила Твайлайт, возникая рядом и аккуратно загружая раскисшего и то и дело рыгающего слабыми зелёными огоньками и дымом дракончика в фургончик. — Трикс, ты не против? Ему надо отлежаться.

— Смотри там ничего не спали только, — буркнула Трикси.

— П-постараюсь, — простонал тот, держась за пузо.

— Ну-ка, приподнимись, гигант эквестрийской демокрадии. — Фокусница, чуть подумав, подтащила чарами из недр фургончика подушку под голову дракончику.

— С-спасибо. Ик!.. Ох… Меня будто наизнанку вывернули и обратно свернули.

— Ну ладно, теперь все в сборе, и Трикси жаждет объяснений! — единорожка скоренько вернулась к главной теме, отводя внимание от себя.

Остальные согласно зашумели.

— Ну… — Луна наколдовала подушку, села на неё и на миг задумалась. — Откуда бы начать? Началось-то всё довольно давно. Ещё когда Твайлайт выпила эликсир Зекоры и увидела прошлое, она задалась вопросом — как бы получше его изучить, ведь исторические книги, так скажем, не всегда точны по множеству причин. Да и самой увидеть — не то что узнать в чьём-то субъективном, как ни крути, пересказе. И тогда она подумала — ведь есть те, кто всё это видел воочию. Мы с Селестией, Дискорд… и они со Старлайт таки придумали безопасный, казалось бы, способ, не отвлекая притом никого от своих дел. Мы использовали Тантабуса, чтобы создать нечто вроде виртуальной реальности, где происходили события прошлого из наших воспоминаний. И всё шло хорошо, пока Дискорду не стало скучно.

Под многообещающими взглядами пони Дискорд съёжился.

— И что он сделал? — мрачно спросила Твайлайт, потирая голову. — Этого я ещё… или уже? — не помню.

— Страхозавры, — вдруг сказала Старлайт. — И… О, срань Тирекова…

— Он стащил из твоей библиотеки старый рассказ про страхозавров, и подсунул его Тантабусу. А потом…

— А потом я вспомнила про ляганую бабочку!.. — Старлайт схватилась за голову.

— Д-да… Точно. И Дискорд тут же постарался. Заржал, сказал, что это всё полная чушь, и насотворил целую тучу этих клёпаных бабочек, которые тут же рванули во все стороны. И магией хаоса они были заряжены по самые копыта, щупальца и хоботы… слоновьи. — пробормотала Твайлайт, всё шире открывая глаза. — Да твою ж анархию… Я его таки прибью!

— Я не хотел!

— Заглохни! — хоровой рявк вышел на удивление слаженным.

— А дальше? — осторожно спросила Флаттершай.

— А дальше магия Тантабуса срезонировала с магией хаоса, поглотила её и пошла вразнос. И созданную фальшивую реальность прошлого разнесло выбросом так, что накрыло всю Эквестрию в настоящем. Бедный Тантабус рассыпался на фрагменты, став чем-то вроде сонмища паразитов, которые уже ничего не могли исправить, только бормотать странные лозунги и всякую чепуху, а я… я теперь долго не смогу смотреть на леденцы. Да и вообще на ближайшее время перейду на солёные огурцы вместо десертов. И как только Тия умудряется лопать столько сладкого и не набить оскомину?

Луна нервно передёрнула плечами.

— Словом, между поисками леденцов и их употреблением я пыталась, как могла, собрать всю эту разбитую мозголомку воедино. С помощью Спайка, Зекоры, вас — я создавала возможность сделать нужные ходы, и вы их сделали, честь вам и хвала, друзья мои.

— Ведро… — задумчиво сказала Эпплблум. — У нас на ферме… ну, никогда не було такого ведра, чёрного и… там было ишо чего-то белое на бочине.

— Не было, — кивнула Эпплджек, потом прищурилась. — Погодь-ка… пламя, кады Гико… тьфу, Зекора, зелье варила, вдруг стало синее с блескучками, точь-в-точь, как твоя грива. Сталбыть, это ты нам энтих тварей подсудобила?

— Чтобы сплавить их воедино, нужно было волшебное пламя, не только зелье с нужной програ… э, памятью. — Луна со вздохом кивнула. — Здесь у магии свои законы, проще их соблюсти, чем превозмогать — сюжет созданной реальности нужно было довести до нужного финала. Это как игра — её нужно было доиграть, чтобы все остались в целости и здравом уме. Ломать было слишком рискованно, извини.

— А, брось, коли так — невелика потеря, — Эпплджек махнула лапкой. — Новые вырастут. И без того чутка кровля набекрень не съехала, чудом же обошлось.

— Ну, не только чудом, — Луна загадочно усмехнулась. — Есть такое правило про выживаемость главных героев сказки… и я приложила все усилия, чтобы посадить всех в одну, эм… лодку с ними. Опять же Дискорд, конечно, на сей раз знатно накуролесил, но поубивать нас всех он уж точно не хотел.

— Я же говорил, это была случайность! — возопил тот. — И почему я ещё пегас?! Это уже вредительство! Верните мне меня!

— Вредительство, говоришь. — Луна очень ласково посмотрела на Дискорда. Тот почему-то замолчал и затрясся. — Ну что ж, пожалуй, я верну тебе тебя и твои силы… через месяц-другой. Думаю, этого тебе хватит, чтобы хорошенько подумать. А пока… осталось ещё кое-что, что следует вернуть. Специально для тебя Селестия приберегла. Она просила меня это передать, ибо боится не сдержаться и отужинать жареной химерятинкой под хаотичным соусом. За всё хорошее. Впрочем, ЭТА беседа у тебя ещё впереди, не волнуйся.

Дискорда перекосило.

— А может… не надо? — выдавил он, судорожно озираясь. Удирать было некуда — вокруг сияли «добрые» улыбки Хранительниц Гармонии и Метконосцев.

— Не-а. — Луна вспыхнула рогом. На Дискорда с грохотом рухнул возникший в воздухе здоровенный дымящийся мотор от дирижабля.

— Так ему и надо, — подытожила Трикси, подсовывая втихаря немного оклемавшемуся Спайку очередную карамельку и любуясь торчащей из-под мотора дрыгающейся ногой.

— Подождите… — Флаттершай беспокойно огляделась. — А где… где всё это время была Пинки? С ней ведь тоже всё в порядке?

— Ну конечно, со мной всё в порядке, глупенькая! — Пинки оказалась у неё за спиной, и Флаттершай с писком подпрыгнула. — Сначала я была в другом фанфике, а потом… Кто, по-твоему, делал для Луны леденцы?

— Да млять! — Флаттершай свалилась с карниза обратно. — Ну всё, меня это уже, бля, заманало! Настоебали меня доставать. И извиняться я не буду! И вообще сейчас пойду нажрусь к хуям финиковой самогонки, ибо нехер! Кто со мной?

Луна окинула взглядом застывшую компанию и невозмутимо резюмировала:

— Единогласно, нахуй.