Fallout: Equestria - Lost in time
Глава 11. Подземными тропами.
Глава 11
Подземными тропами.
- Ладно... тогда что вы все делаете здесь в темноте?
Шаги приближались, а я просто стояла на месте, боясь дышать и не зная, что делать. Фогги замерла рядом, словно насмерть перепуганная серая статуя.
Внезапно, Руби сгребла нас обеих тыльной стороной лапы и шепнула:
— Смотрите, пони. Видите черноту между грибами? – Я кивнула. – Там проходит воздушная шахта. Для гончих она слишком узкая, а пони будет в самый раз. Прячьтесь!
Без лишних раздумий я схватила Фогги и мы обе нырнули прямо в черноту меж грибов. Упругие шляпки разошлись в стороны, пропуская нас, но тут же вернулись обратно, смыкаясь за нашими хвостами. Мы обе затаили дыхание, прижавшись к земле.
И в этот момент тут появилась вторая гончая. Точнее, появился.
Я говорила, что Руби была большой? Забудьте. Вот это был действительно большой... гончий? Пёс? Так звучит лучше. Он был размером с бульдозер! Самый маленький его коготь был длиной с моё копыто! Он весь был покрыт косматой тёмно-бурой шерстью, а из огромной пасти, в коей запросто уместилась бы моя голова, торчали жуткого вида клыки. Руби по сравнению с ним смотрелась просто миленьким щеночком!
Кошмарный пёс окинул Руби взглядом и что-то рыкнул. Та что-то тявкнула в ответ, указывая на какой-то тоннель. Пёс огляделся, пожал плечами и спокойно двинулся дальше, но проходя мимо нашего с Фогги укрытия вдруг остановился и принюхался. Я обмерла. Пёс снова что-то прорычал, на этот раз угрожающе. Руби удивлённо заскулила, но я заметила, как она сразу напряглась. Я задержала дыхание, зажав рот и нос копытами и крылом зажимая их же попутчице. Монстр (да простят меня адские гончие, но теперь, когда я увидела их вживую, они и мне казались монстрами) внимательно оглядел тоннель. Я почувствовала, как моё сердце пропустило удар, когда его взгляд скользнул по грибам, загораживающим нас, но мигом позже оно забилось с удвоенной силой. В висках оглушительно стучало. Было ли это от страха, от нехватки кислорода или от всего сразу – не знаю, но мне казалось, это практически невозможно не услышать!
Видимо, всё же возможно. Пёс в последний раз осмотрелся и двинулся дальше, гавкнув что-то Руби через плечо. Руби в ответ бодро пролаяла и двинулась в противоположную сторону, незаметно сделав нам знак следовать за ней. Но я не смогла заставить себя двинуться с места до тех пор, пока второй пёс не скрылся за поворотом.
Внезапно, Фогги ударила меня по затылку. Я вздрогнула и только тогда осознала, что она пытается отлепить моё крыло от своего рта. Как только я сложила его, она тут же тяжело задышала. Я тоже присоединилась к ней, отпустив собственную мордочку.
Так, пытаясь отдышаться, мы двинулись следом за Руби.
Вентиляция гончих имела необычное строение: она спускалась сверху, но не прямо, а уступами (видимо, чтобы всякий мусор в пещеры не летел), и мы с Фогги находились на последней ступени. Она шла параллельно коридору, от одной вентиляционной дыры до другой. Руби шла спокойно, указывая путь, мы с Фогги крались следом, но уровнем выше. Тут было достаточно просторно, чтобы мы могли идти, хоть и пригнув головы.
Ещё несколько раз мы встречали других гончих, но они нас не замечали. Наверное, они просто не искали. И всё равно мы замирали всякий раз, как они оказывались поблизости.
Так продолжалось до тех пор, пока Руби вдруг резко не остановилась. Она огляделась, выглянула за угол, прислушалась и тихо сказала, уже на общеэквестрийском:
— Вылезайте, пони. Дальше здесь не пройти.
Я осторожно выглянула из грибов:
— А эта вентиляция разве не соединяется с городской?
— Нет. В город воздух поступает из внешних пещер. Гончие специально прорыли свои норы так, чтобы воздух спокойно проходил, но не делал сквозняков.
Ого... похоже, адские гончие понимали в этом деле куда больше чем пони. Хотя, если подумать, то это объяснимо: они же всю жизнь под землёй живут.
Но теперь возникал следующий вопрос: как нам с Фогги пробраться незамеченными через целый город, если нам негде прятаться?
— Здесь сейчас пусто, — сказала гончая. – Скорее, пони, пока никто не пришёл!
Прячась, насколько это было возможно, за спиной Руби, мы с Фогги прокрались вглубь пещер, замирая около каждого поворота.
— Санни... – прошептала единорожка, — клянусь, если мы тут из-за тебя сдохнем, я тебя убью!
Хотела бы я на это посмотреть...
— А что сразу из-за меня?
— Так это ты придумала тащиться через эти Богинями позабытые тоннели!
— А что ещё оставалось делать?
— Ну... попросить твою подругу разобраться с рейдерами и спокойно вернуться обратно. Или обойти их под землёй. Не обязательно тащиться здесь до самого... куда ты там собиралась, напомни?
— До Сталлионограда. Возможно, ты и права. Но так всё-таки надёжнее.
— Ага. Сдохнуть не от копыт рейдеров, а от когтей адских гончих действительно куда надёжнее. Если после того, как тебе прострелили голову, есть шанс выжить, то после того, как её тебе снесли нафиг, даже Кантерлотский гуль окочурится!
— Что?! Я... я не это имела в виду!
— А я именно это имею в виду!
— Тихо! – оборвала наш спор Руби. – Туманная пони может стать права, если пони не прекратят шуметь!
Я замерла как вкопанная, когда мои уши уловили что-то, подозрительно похожее на шаги гончих. Их лапы издавали намного меньше шума, чем копыта пони, и это занимало далеко не последнюю строку в списке того, что меня нервировало. Прислушавшись, я убедилась в собственной правоте, и по моему загривку пробежала неприятная дрожь. Если этот кто-то нас заметит...
Я нырнула в ближайший коридор с Фогги вместе. Мне кажется, я слышала, как она молилась Луне, чтобы этот «кто-то» направлялся не сюда. Потому что в противном случае нам крышка.
Я услышала, как Руби что-то проворчала. Но к величайшему моему удивлению, второй участник беседы ответил на общеэквестрийском:
— Крампли тоже рад видеть Руби.
Судя по голосу, второй пёс был уже совсем старым. Я как-то даже не думала, что у адских гончих тоже могут быть старики, хотя это нормально вообще для любых существ. Да и детёнышей я тоже себе представить не могла, как ни старалась.
— Рад видеть, что Руби продолжает упражняться в языке, — продолжал, как я поняла, Крампли. – Она же этим занималась?
— Ну, да... – ответила наша подруга. – Руби ушла сюда, чтобы никому не мешать. А то другие гончие удивятся, что Руби говорит сама с собой...
— Да ещё и разными голосами. Интересная практика. Нужно будет запомнить...
— Эмм... ну, Руби пыталась изобразить диалог...
— Похвально. Кстати говоря: у Руби прекрасно получается изображать голоса пони. Крампли доводилось слышать пони однажды. Такие писклявые... только почему она выбрала именно их?
— Ну... Руби не знает. Она просто не знает, кто ещё может говорить на этом языке...
— Грифоны, например.
— Кто?
— Необычные существа. Они дружат с пони.
— Значит, для гончих они тоже враги?
— А кто это сказал? Не обязательно делить все народы на друзей и врагов. Не все из пони плохие, и не все гончие хорошие. Или Крампли это уже говорил?
— Много раз... – вздохнула Руби. – Но на этот раз Руби, кажется, готова поверить ему...
— Удивительно... хоть кто-то готов послушать старого ворчуна. Приятно... возможно, и голос пони Руби изображала неспроста. Чтож, удачи с твоей практикой.
Шаги двинулись в другую сторону, прочь от нас, но вдруг остановились:
— Кстати говоря, детёныши пони на самом деле очень милые. Если бы ты увидела хоть одного, ты бы поняла, что они такие же, как мы. Но твой отец никогда этого не примет. Какой же он упрямый... хоть и старается делать всё ради блага стаи. В его понимании, пони – все враги, без исключения. А враг должен умереть без промедления.
Фогги сглотнула.
— Он идёт сюда, кстати. Через восточный коридор. И будет здесь минут через пятнадцать. У пони интересная система времяисчисления, Руби не находит? Она наверняка сможет узнать об этом поподробнее, если захочет. И ещё, Дрилла сейчас нет дома. Опять возле грибных пещер ошивается, сорванец такой.
— Но... зачем Крампли это говорит? – пробормотала Руби ошарашенно.
— А просто так. Захотел и сказал. – Шаги возобновились, но через несколько секунд замерли снова. – Руби, возможно, знает – понячьи перья очень забавно пахнут. Все пони в целом существа довольно забавные, если узнать их получше. И если они не из настоящих врагов, конечно. Но пернатые – самые забавные. И самые страшные. Как повезёт. Но если не напали – значит хорошие. Плохие бьют сразу. А хорошим всем помогать надо. Верно, Руби? Верно! Уж Крампли-то не знать... но кто его послушает?
И пёс ушёл окончательно.
— Что это только что было? – моргнула я.
— Дедуля Крампли, — сказала Руби. – Он странный. Говорит, что не все кого гончие считают плохими плохие, и постоянно ворчит, что если бы гончие постарались узнать о других существах немного больше, мир стал бы намного лучше. Отец Руби говорит, что если бы не его заслуги, его бы уже давно к тем же пони и послали.
— Заслуги? – переспросила я.
— Вы серьёзно?!! – зашипела Фогги. – Сюда другие гончие идут, а вы решили постоять поболтать?!!
Руби тут же двинулась с места:
— Следуйте за Руби.
— Да, блин, с радостью! – Фогги перешла на лёгкую рысь, чтобы поспевать за гончей, и мне тоже пришлось последовать её примеру.
— А где тот Крампли мог встретить пони? – спросила я, поравнявшись с нашей проводницей.
— Руби без понятия. Наверное, в понячьем городе. Он бывал там несколько раз. Это он принёс оттуда первые грибы, которые теперь растут везде. Вот эти самые, — она указала на светящиеся грибы на стенах. – И много других полезных растений. Где он их достал – никто не знает. Сам он говорил какие-то глупости: будто с ним поделился странный пони, который жил в пещере, как гончие.
— Ерунда какая-то, — нахмурилась я. – Пони не живут в пещерах. Мы живём в огромных каменных зданиях, высотой в сотни метров! Это уж точно не похоже на пещеры! Скорее даже наоборот!
— Гончие ему тоже не верят. Пони бы ни за что не стали помогать адским гончим! – Потом гончая покосилась на нас с Фогги и добавила. – Хотя теперь эта история стала для Руби намного правдоподобнее.
— Мне иногда кажется, что на Пустоши даже самые невообразимые вещи вполне могут встретиться, — протянула я.
— И по-нашему он болтает получше грифонов некоторых, — протянула Фогги. – Явно практиковался много. Я так думаю, эта его история про поня-из-норы – одна большая мешанина правды, полуправды и прочей фигни, которую, походу, не только старые пони несут, но и вообще все старики. Блин, а я думала, что все эти истории про пони, которые умудрились договориться с адскими гончими – просто байки...
— Ну, выходит, нет, — хмыкнула я. – Но мне кажется, что тот пёс прав: если бы мы чуть меньше стреляли и чуть больше слушали друг друга, жизнь стала бы намного лучше.
— О-о-ой... – Фогги скривилась. – Только всей этой «давайте-жить-дружно» фигни нам не хватало...
— Эй! Это не фигня!
— Она и есть!
— Тихо, пони! – оборвала нас Руби. Я закрыла рот так резко, что прикусила язык и сморщилась, шипя от боли. Гончая жестом велела нам следовать за ней, но тихо. Мы с Фогги, естественно спорить не стали – не сейчас же, когда наши жизни на кону! – и послушно примолкли. Я напряжённо вслушивалась в тишину тоннелей, но не могла уловить ни звука.
Но всё-таки, Руби права: лучше уж будет перестраховаться и не шуметь лишний раз без нужды.
По мере того, как мы подходили к самому городу гончих, тоннели становились всё шире и светлее. К сожалению, это не сильно помогало нам с Фогги: тут совершенно негде было прятаться. Но пока что нам везло: на нашей стороне были удача и гончая, которая просто поразительно точно знала текущее местоположение охранников. Иногда она останавливалась прежде, чем их можно было даже услышать, и пропускала их мимо, не привлекая к нам лишнего внимания. Мы ни разу не то что не попались, даже близко к ним не подошли!
Сам город был просто сетью пещер, в которых периодически попадались двери. Под «дверями» я подразумеваю, в основном, плотные занавеси из каких-то нитевидных растений, усеянных светящимися почками, похожими на гирлянды. Возможно, так выглядел не весь город, а лишь та его окраина, по которой пробирались мы. Но всё равно, красота-то какая!
— Ну, да, — пробормотала Фогги. – Нафиг двери. Есть же занавески!
— Хмм... двери... – пробормотала Руби. – Крампли, кажется, упоминал такие штуки.
Пони закрывают ими проходы в свои жилища, правильно?
— Они самые.
— У гончих их вообще нет, если Туманная пони об этом. Их просто не из чего делать.
Я моргнула:
— Не из чего? У нас двери обычно делали из дерева...
— Это слишком сложно. У гончих нечем его скреплять.
— Они что, не в курсе, что такое гвозди? – шепнула Фогги мне.
— В курсе, — ответила Руби невозмутимо. – Но у гончих очень мало металла, и так его тратить очень глупо. И дерева тоже мало. На Равнинах его очень трудно добывать. Можно найти его в Мёртвом лесу, но это опасно: там часто встречаются пони. Дохлых больше всего, но и живых тоже много.
— Неужели наши трупы такие страшные? – хмыкнула серая единорожка.
— Она про гулей, — пояснила я.
— А-а-а... ясно.
— Двери делать не из чего, — сказала гончая. – Да и незачем: у гончих не принято без приглашения заходить в чужие дома.
— Чего не скажешь о некоторых рейдерах, — хмыкнула кобыла. – Их даже если послать подальше, они всё равно припрутся обратно. И дверь твою снесут без стука, а тебя прибьют...
— Руби до сих пор не понимает, как так получилось, что пони для пони враги хуже, чем гончие...
— И не только ты, — вздохнула я.
— Цыц! – шикнула на меня Фогги. Я тут же навострила ушки и услышала странные, но уже довольно знакомые звуки рычащего и лающего языка. На этот раз голосов было несколько, и они были намного выше других. Кажется, прямо к нам наплавлялось сразу несколько щенков.
Мы с Фогги моментально нырнули в ближайшую «дверь».
Внутри было... уютненько. Гончие, оказывается, пользовались столами и стульями, как и пони. Правда, тут они все были вырезаны из камня. Так же тут было несколько тоже каменных полок (больше похожих на просто небольшие норы в стенах) и кровать, поросшая толстым слоем мха и укрытая покрывалом из... чего-то. Похоже, это были чьи-то шкурки. У нас ничего подобного и не было никогда, но мы же пони. Пони не гончие, а гончие не пони... ладно, опустим момент. Освещалась комната мягким, чуть призрачным свечением нескольких пузырьков (судя по виду, из-под лечебных зелий) заполненных какой-то болезненно-зеленоватой жижей. Дозиметр у меня в сумке щёлкнул, подтверждая мою догадку: радиоактивные отходы. Но пока что это не страшно: доза излучения была мизерной. В худшем случае, время, проведённое в этой комнате, повредит нам так же, как бутылка Спаркл-колы РАД.
Стоп... а я раньше когда-нибудь вообще слышала о такой вещи, как Спаркл-кола? И вообще... Спаркл-кола? Серьёзно? Если её производством занималось не министерство Твайлайт Спаркл, я буду жутко разочарована.
Дозиметр щёлкнул снова. Надеюсь, эти щенки его не услышат...
Руби что-то гавкнула, и сразу несколько тонких голосков протявкали что-то в ответ. Мой дозиметр щёлкнул снова. Мамочки, зачем его только сделали таким громким?
Руби что-то продолжала говорить. Я замерла, боясь дышать.
А в следующий момент прямо перед нами возникла любопытная щенячья мордочка. Мне казалось, это девочка. Её серая мордочка была просто поразительно похожа на волчат, какими их изображают детских книжках. Её любопытные чёрные глазёнки остановились на нас с Фогги, и она замерла. Мы с единорожкой и так уже изображали две статуи.
Так мы стояли насколько секунд. Маленькая гончая с интересом разглядывала нас. Потом Фогги глубоко вдохнула, собираясь закричать, но я закрыла её рот крылом. Глаза щенка заблестели, и она что-то тявкнула. Тут же появились ещё пара любопытных носов, внимательно внюхивающихся. Руби торопливо что-то пролаяла. Щенки загавкали в ответ.
— Выходите, — сказала Руби. – Щенки не причинят вреда Солнечной и Туманной.
Странно... она даже не добавила слово «пони».
Я осторожно выглянула в коридор. Руби добавила, понизив голос:
— Щенки никогда ещё не были наверху и не видели пони. Они уже знают, что пони – враги, но не знают, как они выглядят.
— И кто же мы тогда? – спросила я озадаченно.
— Щенки думают, что олени.
— А вот тут обидно было... – проворчала кобыла из-за занавески.
— Олени? – переспросила я. – Но у нас же нет рогов... то есть, у меня нет, а у Фогги всего один. И мы не парнокопытные...
— Щенки и оленей тоже никогда не видели. Руби не знала, что ещё сказать.
Кутята обступили меня, заинтересованно рассматривая и обнюхивая. Их было трое. Та же серенькая, похожая на волчонка девочка, что-то тявкнула, указывая на мою кьютимарку.
— Руби, кстати, тоже интересно, что это, — перевела гончая.
— Это? Это моя кьютимарка.
Гончие переглянулись и снова повернулись ко мне.
— Ну, как бы объяснить... кьютимарка — это такой символ, который показывает мой особый талант. То, что у меня получается лучше, чем у кого-либо ещё. Мою судьбу, если так можно выразиться...
— Судьба Солнечной... это книга? – спросила Руби озадаченно.
— Нет... это не в прямом смысле. Эта картинка – всего лишь аллегория. Она редко говорит что-либо прямо. Чаще нам, после того как мы её находим, потом ещё и приходится разбираться, что же именно она значит.
— Находят? По... то есть, олени их ещё и найти должны?
— Да. Они у нас не с рождения. Нам приходится искать их. Только когда мы поймём, что именно является нашей судьбой, что отличает нас от всех остальных – только тогда она появится.
Щенята снова что-то протявкали.
— Щенки просят Солнечную полетать, — сказала Руби. – Они никогда раньше не видели, как летают... олени.
— Я бы с радостью... но здесь места мало. Давай, когда выберемся – я им покажу.
Руби что-то проворчала. Я не особенно разбираюсь в мимике гончих, но готова поклясться, её глаза заговорщицки блестели. Все трое кутят всполошились и начали радостно поскуливать.
— Щенки помогут, — сказала гончая.
— Помогут с чем? – переспросила Фогги, тоже выглядывая.
— Пройти мимо остальных гончих. Руби предложила им сыграть в прятки. Все щенки это любят. Вы прячетесь – остальные гончие ищут. Щенки им мешают.
— Звучит как план, — улыбнулась я. – А они по-нашему не понимают?
— Понимают, и даже говорят. Но очень плохо.
— Да! Да! – загалдели щенки, а последняя, судя по голосу тоже девочка, угольно-чёрная с белыми пятнами на ушках, мордочке и грудке, гордо выговорила по слогам на общеэквестрийском:
— По-ни-ма-ем!
— Ладно... я Санни.
— Мика, – представилась та из щенят, что заметила нас первой.
— Сендстоун, — заявил рыжий.
— Оникс, — сказала последняя.
— У вас у всех принято давать имена в честь камней? – поинтересовалась я у Руби.
— Для гончих почти весь мир – камень, — пожала плечами Руби.
— Паши!!! – Оникс помахала нам лапой, видимо, призывая следовать за ней. Кутята рванули вперёд – только пыль в воздухе закружилась – и скрылись за ближайшим углом.
— Щенки разведают лучше, — сказала Руби. – Они могут бегать и кричать, потому что они – щенки.
Из-за угла донёсся звонкий лай. Руби тут же замерла на месте, и мы с Фогги, естественно, тоже. Сендстоун выглянул из-за угла и махнул лапой, показывая, что путь чист... пока что.
Мы осторожно двинулись дальше.
— Фух... – выдохнула Фогги облегчённо. – Чуть не спалили...
Да... это было близко... та гончая – судя по всему, самка – прошла на расстоянии вытянутого копыта от нас. Поверни она голову – и всё. Как же всё-таки хорошо, что мой плащ более-менее сливался с полом, и что самое главное – закрывал мои не в меру яркие гриву и хвост. Если бы не он, она бы даже боковым зрением всё равно заметила солнечно-жёлтое пятно на серо-белом, чуть светящемся фоне.
— Не понимаю, почему мы не попытаемся просто договориться ещё раз, — проговорила я, поправляя капюшон. – Просто подойти и сказать: «здрасьте, мы хорошие, не убивайте нас, пожалуйста» — и всё!
— Пока ты это всё будешь говорить, тебя уже убьют, — хмыкнула Фогги. – И даже не посмотрят, что ты – всего лишь жеребёнок. Ты уж не обижайся, мохнатая, но вы, гончие, всё-таки не из тех, с кем легко договориться. Если б не эта милая мелочь, я б даже не поверила, что это возможно в принципе...
— А пони разве пытались говорить с гончими? – парировала Руби. – Нет! Они просто приходили и убивали всех на своём пути!
— Приходили? – переспросила она скептично. – Что они вообще здесь забыли?
— Не здесь. В старом доме гончих.
— В Прекрасной долине, — пояснила я.
— Пони? – моргнула единорожка. – В Прекрасной Долине? Вы это серьёзно? Да ни один пони в здравом уме туда не сунется! Как раз-таки из-за того, что там живут адские гончие, которые убивают всех и каждого, кто имел глупость туда заявиться! На картах пони вся эта местность обычно помечена как: «не ходить сюда, если вам дорога жизнь»!
— То есть, грубая пони хочет казать, что отец Руби лгал, когда говорил, что пони приходили в Долину, и убивали вех псов, которых только встречали?
— Да ничего я не говорю! – возразила единорожка. – Просто, кому нужно было приходить в эту Богинями позабытую долину, а?
— Да, точно! – вспомнила Руби. – Ещё и эти большие пони с их Богиней – они ведь тоже пони!
— Большие пони? – переспросила единорожка.
— Она говорит про каких-то Аликорнов, — сказала я. – Она мне рассказывала, что слышала от других гончих о каких-то жутко опасных крылато-рогатых пони, которые жили в месте, называемом Марипони.
Единорожка аж подскочила:
— Марипони?! Так ты про Аликорнов? Про тех Аликорнов?! Так они всех терроризируют, не только гончих! Это ж главная причина номер два, по которой в Прекрасную Долину не решается сунуться никто, даже если это ему очень-очень надо! Я сама как-то такую встретила. Один раз в жизни всего, но ты уж поверь, мне хватило! Еле жива осталась!
— Большие пони нападают на обычных пони? – удивилась Руби. – Разве они не один вид?
— А вот нифига, — фыркнула единорожка. – Богини знают, что это за твари вообще, но они точно не пони. Может быть, они и могли быть пони когда-то... но сейчас это уже что-то другое... – пони поёжилась. – И у меня нет ни малейшего желания встречаться с ними когда-либо ещё.
Я слушала с открытым ртом, стараясь не пропустить ничего важного.
— Но... – гончая, видимо, запуталась. – Но ведь отец Руби говорил, что Большие пони не нападали на обычных! Они приходили и уходили, а большие пони их не трогали!
— Фигня какая-то получается... – пробормотала кобыла, тряся головой. – Выходит, эти пони с этой Богиней на короткой ноге... а это значит... – её глаза расширились, и она ткнула в Руби копытом. – Они были в чёрно-красной броне, да?
— Да... отец Руби говорил о чёрно-красной броне... – пробормотала гончая ошарашенно.
— И у них были стяги с красным глазом на них?
— Откуда пони всё это знает?
— Для всей Пустоши уже давно не секрет, что с Богиней дружит только один пони: Красный Глаз, — фыркнула Фогги. – И те общества, главами которых они являются, тоже союзничают. Единство и Филидельфия, соответственно. Нормальные пони стараются держаться подальше как от тех, так и от других.
— Солнечная пони рассказывала Руби про... Филидельфию, — сказала Руби, немного рыкнув на последнем слове. – Она говорила, это очень нехорошее место... и пони там тоже нехорошие.
— Это ещё мягко сказано. Очень мягко.
— Получается, к гончим приходили только плохие пони, и поэтому гончие решили, что все пони – плохие... – пробормотала Руби. – Но это не так...
— Вот и я, блин, о чем! – хмыкнула пони. – Нормальным пони вы нахрен не сдались! Скорее, остальные пони только сделают всё возможное, чтобы держаться от вашего... дома, как можно дальше!
Внезапно, прямо перед нами откуда-то вынырнула Мика, загородив проход, и что-то тявкнула. Мы снова остановились, пропуская сразу двух гончих, которые неспешно прогуливались и о чём-то разговаривали.
Дальше мы снова шли молча.
Так перебежками, прячась за углами, мы относительно быстро преодолели большую часть пути.
Проблемы начались, когда мы проходили мимо уже упомянутых грибных пещер. Руби свернула прямо в тёмный проход:
— Гончая думает, лучше будет пройти насквозь. Выход есть с другой стороны. И к пути наверх ближе.
— А нас там не соберут случаем, с грибами вместе? – поёжилась Фогги.
— Не должны, — ответила Руби. – Но всё же, лучше быть осторожными.
Мы осторожно шагнули внутрь.
Грибные пещеры сильно отличались от обычных. Во-первых, там стояла практически полная темнота. Я крепко зажмурилась, а потом резко открыла глаза, и зрение начало перестраиваться под этот полумрак. Во-вторых, воздух здесь был не такой, как в жилых пещерах – спёртый и влажный. Дышать было тяжело, но для грибов – самое оно. Так же по всей пещере витал их запах. Он был... специфическим, и очень сильным. Мне лично он понравился – я вообще грибы люблю, особенно их запах. Эти, правда, пахли не совсем как наземные, но тоже весьма интересно. А вот Фогги брезгливо сморщила нос, и заявила, что они пахнут как... да, именно как то, что вы подумали. Я была не согласна, но спорить не стала – шуметь здесь не стоило. В третьих, здесь было значительно теплее, чем в коридорах.
Я осторожно двинулась вперёд, осматривая покатые стены, усаженные, как раз-таки, грибами.
Всё случилось очень быстро: вот я шла, а потом, внезапно, уже лежала на влажном, грязном земляном полу. Я споткнулась обо что-то...
Только по недовольному рычанию я поняла, что это был чей-то хвост.
Крупная гончая обернулась ко мне. Её глаза слегка светились в темноте, отчего мне стало не по себе. Похоже, за долгие годы жизни под землёй, зрение гончих адаптировалось к постоянной темноте. И что было ещё хуже, мой капюшон сполз, открывая мою чёлку.
Гончая замерла, как громом поражённая, глядя на меня с пешком в когтях. Я тоже замерла, боясь пошевелиться. Капюшон свалился с моей головы окончательно.
А в следующий момент гончая уронила мешок и с истошным воплем бросилась бежать прочь от меня. Я тоже завизжала и ломанулась в противоположном направлении. Ещё несколько криков раздалось из других мест пещеры, но на нас никто не бросился. Видимо, гончие относились к пони ровно так же, как пони – к гончим, а именно – боялись до ужаса.
Но вот когда придёт охрана – а она обязательно придёт, рано или поздно – тогда плохи будут наши дела...
Фогги громко, витиевато и цветасто выматерилась, попутно старательно обругав гончих, пещеры и, конечно же, меня. Я не поняла почти ничего из её ругани, и, признаться честно, не сильно грустила по этому поводу. Руби выразилась более лаконично:
— Глупая, слепая пони!!!
Я съёжилась, пригнув голову. От стыда хотелось провалиться сквозь землю, да и от страха тоже. Нас же теперь из-за меня убьют! И я не знала, какое наказание ожидает Руби за «содействие врагу».
— Что пони стоят? Прячьтесь! – скомандовала гончая.
— Куда? – выпалила я торопливо.
Внезапно, словно из-под земли возникла наша троица щенят и наперебой что-то загалдела. Руби просияла:
— Конечно!!! Следуйте! – на сей раз она даже предложение договаривать не стала, но и нужды в этом не было – мы с Фогги и так всё поняли.
Мы с Фогги переглянулись – она смотрела сердито, я – виновато. Потом единорожка отвесила мне подзатыльник и галопом бросилась за гончей. Потирая больное место и морщась от обиды (я, может быть, и виновата, но я же не специально!) я последовала за ними.
— Вы где были? – спросила Фогги у щенков, приостановившись. – Они ж должны были путь расчищать, разве нет?
— Это Руби виновата, — пробормотала гончая мрачно. – Она их не предупредила, что нужно идти другой дорогой...
— Не думала, что гончие могут быть настолько... тихими, — пробормотала я, поёжившись. Мне стало не по себе: а что, если здесь есть ещё несколько, и они только и ждут, когда глупые пони высунут нос, чтобы оторвать его вместе с головой?
Сендстоун странно на нас посмотрел и напряжённо проворчал:
— Пони...?
Я поняла, что дальше скрываться смысла нет, и кивнула:
— Да. Мы с Фогги – пони, а никакие не олени.
Оникс и Мика отступили, перепугано на нас глядя. Сендстоун зарычал.
— Но мы не плохие, честно, — попыталась заверить их я. Руби кивнула. Фогги лишь мрачно глянула на них.
Мика что-то проскулила и остальные щенки согласно тявкнули. То есть, я думаю, что согласно, поскольку они при этом кивнули. А потом их вдруг как ветром сдуло.
— И куда они? – спросила я.
— Домой, — ответила Руби. – Щенки боятся, что их накажут, если узнают, что они помогали пони. Но они никому не скажут.
— А проку? – пробормотала единорожка мрачно. – Ты и так уже весь город на уши подняла! – она мрачно глянула на меня. Я лишь натянула капюшон ещё ниже:
— Может, бежим уже, пока нас не заметили?
— Всеми четырьмя копытами за! – поддержала меня мышастая пони, срываясь с места. – Куда там двигать?
— За Руби, — гончая вдруг опустилась на четыре лапы и бросилась вперёд с такой прытью, что я вынуждена была взлететь, чтобы не отставать, благо ширина пещер это позволяла.
Некоторое время мы мчались со страшной скоростью, петляя по закоулкам пещеры. Никогда бы не подумала, что гончие могут быть настолько быстрыми! А потом она замерла, словно вкопанная, так резко, что я чуть было не влетела прямо в неё.
— Пришли.
Мои глаза уже успели привыкнуть к темноте, так что я без особенных проблем увидела несколько... вагонеток?! Да, обычных вагонеток, какими пользовались пони! Правда, их колёса были заменены каменными, которые могли без проблем передвигаться по полу, а в остальном – всё по понячьим гостам!
— Откуда...?
— Не важно! – воскликнула Руби. – Залезайте!
Мне дважды повторять не пришлось. Фогги тоже. Стоило нам оказаться внутри, как нам прямо на головы навалилась целая куча грибов. Единорожка не сдержала полное отвращения «фу-у-у!!!» но Руби шикнула на неё и куда-то толкнула вагонетку, сопроводив это таким напутствием:
— Сидеть и не высовываться!
Некоторое время было тихо, а потом послышалась какая-то возня. Явилось ещё несколько гончих. Я осторожно наблюдала за происходящим через щёлку между грибами. Новоприбывшие были огромными – в полтора раза выше руби! Я думаю, в них было бы где-то два, а то и два с половиной роста взрослых жеребцов! Про мой скромный рост я лучше умолчу. И голоса у них были низкими и рычащими – меня пробирала дрожь от одной только мысли о том, что они могли нас заметить.
Руби что-то прокричала сразу, как их увидела и бросилась навстречу, что-то тараторя. Она старательно изображала испуг, и получалось у неё весьма правдоподобно. Я не знала, что именно она говорила, но судя по активной жестикуляции, это было что-то про кавардак, по неосторожности учинённый мной. Видимо, она что-то рассказывала, причём рассказывала в стиле перепуганной дамочки – жестикулируя похлеще любого ипальянца, постоянно меняя высоту тона и, похоже беспрестанно, перескакивая с одного на другое. В общем, типичная речь паникующего.
Прошло некоторое время, прежде чем они, наконец, ушли. Руби продолжала что-то причитать, пока они не скрылись окончательно. Только после этого она подошла к нам и куда-то покатила тележку.
— Какой план? – осведомилась я тихо.
— Руби довезёт пони до выхода из пещер, а там уже и до второго выхода недалеко. А теперь – тихо!
— То есть нам в этой вонище ещё торчать придётся?! – возмутилась Фогги, но я цыкнула на неё. Она в ответ цыкнула на меня, но громче. Руби тоже цыкнула, да так, что у нас с голов чуть грибы не посыпались. Пришлось примолкнуть.
К счастью, Руби знала, что делает. Тележка с грибами – явление весьма обыденное, её легко можно было провезти, не вызывая подозрений, она была маленькой – спрятать её можно было запросто – и, что самое главное, запах грибов перебивал наш собственный, так что учуять нас с Фогги не представлялось возможным.
Наконец, Руби остановилась:
— Дальше пони придётся идти одним. Прямо за поворотом – проход наверх. Руби отвлечёт охрану, и пони пробегут наверх.
— Значит... пора прощаться? – спросила я.
— Только не говори, что ты собираешься устраивать из этого целую (ругательство) церемонию!!! – вспыхнула единорожка. – Хочешь прощаться – прощайся, но только живо, и без всех этих соплей! А то я одна уйду!
— Ладно, я постараюсь побыстрее, — пообещала я, после чего наполовину вылезла из грибов и обняла Руби. От неё пахло собачьей шерстью, но я была уверена, что благодаря грибам я теперь тоже обзавелась новым ароматом, так что это меня ничуть не смущало. И вообще, в Пустоши редко можно встретить хоть кого-то не пахучего... особенно, если этот кто-то – огромная и страшноватая, но добрая собака.
— Спасибо, Руби. За всё, что ты для нас сделала. Я тебя не забуду.
— Пфе... – высунула язык Фогги.
— Руби тоже не забудет пони. Такое сложно забыть...
Я немного улыбнулась. Моя попутчица закатила глаза.
— Надеюсь, мы ещё встретимся, — сказала я.
— Селестия упаси, — пробормотала кобыла.
— Руби тоже хотелось бы, чтобы Солнечная пони отдала-таки свой долг. С неё что-то вкусное, она не забыла?
— Помню. Может быть, и встретимся... если мне придётся снова перебраться через Равнины, то уж точно.
— И ещё, если Солнечной пони понадобится вновь перейти Равнины, Руби всегда готова помочь. Пони просто нужно будет прийти к границе Равнин, возле этого выхода на закате. Руби не трудно сюда приходить вечерами.
Я просияла:
— Руби... ты просто чудо!!! Спасибо... ещё раз!
— Да-да, я тоже благодарна, как незнай кто, — махнула копытом Фогги. – Иди уже!
Я сердито глянула на единорожку. Та вздохнула:
— И прощай.
Руби улыбнулась и вылетела из-за поворота, что-то крича на своём языке. Не прошло и полуминуты, как она промчалась обратно, на сей раз – в сопровождении двух псов. Я осторожно выглянула и огляделась. Фогги бесцеремонно вытолкнула меня из вагонетки – не взлетела бы я, и мой нос получил бы возможность поближе познакомиться с полом – и сама выпрыгнула следом.
За поворотом, как и было обещано Руби, был проход, круто уходящий вверх. Лёгкий ветерок дул оттуда, приятно холодя мою мордочку.
— Чё стоим, кого ждём? – осведомилась Фогги, проскакивая мимо. – Сторожей, которые пустят твои перья на подушки?
Я тоже побежала за ней – что ни говори, а выбираться отсюда всё-таки надо.
Свет.
Яркий свет больно ударил меня по глазам. Хоть в Пустоши и редко приходится жаловаться на яркость освещения, после полумрака пещер даже её рассеянный облаками, тусклый свет казался мне ослепительным. Зато прохладный, свежий ветерок, слегка шевелящий мою гриву, был просто верхом блаженства. У гончих под землёй был довольно свежий воздух (спасибо их хитро устроенной вентиляции), но вот ни малейшего ветерка там не было. Я вдохнула полной грудью.
— Капюшон надень, дурында!
Блёкло-зелёная магия окутала мой капюшон и натянула мне его почти до глаз.
— Эй!
— Тихо! Или ты хочешь, чтобы нас из-за тебя рейдеры какие-нибудь прирезали?
Я нервно жевала губу, не зная, как начать разговор. Наконец, Фогги начала его за меня:
— А теперь пора и тебе выполнить своё обещание. Расходимся.
Единорожка повернулась ко мне своим коротким, буро-зелёным хвостом и двинулась дальше.
— Слушай... у меня только вопрос был...
— Последний.
— Куда ты теперь?
— Без понятия. Я, как бы, вообще изначально сюда не собиралась. А потом внезапно выскочила ты со своей псиной, и всё само получилось. И вот, я в Сталлионограде. Зашибись, блин!
— Когда я пыталась узнать об этом городе что-нибудь, мне посоветовали идти к Центру. Говорят, там безопасно... более-менее.
— Круто. И где он?
— Под белой башней. Мне сказали так, и добавили, что я её сразу узнаю, когда увижу.
— И верно сказали! Её даже я узнаю!
Я обернулась и увидела... да, именно эту башню! Высокий шпиль, тонкий, словно игла, пронзающий облака. То есть, на самом деле, башня была нормального размера, но из-за невероятной высоты она казалась совсем тоненькой. Удивительно, что она вообще могла стоять! С такой архитектурой её бы простым ветром сдуть могло – она бы не выдержала! Магия? Ну конечно, куда же без неё... Сталлионоградский центр МТН всё-таки...
Стоп... в Сталлионограде разве был центр МТН? В смысле, разве он был в башне? То есть, я-то это откуда знаю?
Подумаю об этом позже. А сейчас – более насущные проблемы.
— Слушай, Фогги?
— Чего тебе?
— Я знаю, что с собой ты меня не возьмёшь... я всё понимаю и не обижаюсь. У тебя – свой путь, у меня – свой. Но, надеюсь, ты примешь от меня ма-а-аленький подарочек? Так сказать, на добрую память?
Единорожка ошарашенно хлопала глазами, пока я доставала из сумки часть своих собственных припасов – лечебные зелья, консервы и бутыль с водой.
— Вот. А теперь, ты права. Мне пора... – я взмахнула крыльями, но зависла на месте, когда единорожка ухватила меня телекинезом за хвост:
— А ну стоять! Я это не возьму.
Я моргнула:
— Но... тебе же нужно!
— А тебе что, нет?
— Так у меня и так всё нужное есть! Как-то нехорошо получается, что у меня есть всё, а у тебя – ничего. Даже жизненно необходимого нет ничего.
— А ничё, что это жизненно необходимое, которое ты отдаёшь мне, тебе самой пригодиться может? Обидно будет помереть, из-за того, что у тебя нет с собой банки консервов, которую ты кому-то подарила.
— Ещё хуже будет думать, что другой пони может в этот самый момент умирать из-за того, что ты с ним не поделилась одной-единственной банкой консервов. Я такое не вынесу.
Фогги подумала и хмыкнула:
— Ладно. Дело твоё.
И сгребла мой подарок в свои почти пустые сумки: до этого там был только пустой пистолет. Когда она снова посмотрела на меня, мне показалось, её взгляд был немного теплее. Я улыбнулась.
А теперь, мне пора.
— Прощай, Фогги. Удачи...
— Надеюсь больше никогда не увидеть твою шевелюру, пернатая, — «попрощалась» единорожка, но тон у неё был уже не такой ворчливый. – Не пропадай.
Возможно, теперь она бы и согласилась взять меня с собой... но у меня были другие дела. Мне нужно было мир спасать.
Я развернулась и полетела к городу.
Когда я добралась до самого города (точнее говоря, до крайнего здания, возле дороги с покосившимся дорожным знаком, на котором едва можно было различить название города), было уже совсем темно. Я осторожно приземлилась на крышу здания, откуда снова окинула город взглядом.
Вблизи, когда я уже могла рассмотреть его как следует, он выглядел уже не таким родным. Скорее он выглядел... брошенным. Полуразрушенные здания с разбитыми окнами, пустые улицы, и тишина, какой я в этом некогда оживлённом городе не слышала ещё никогда, тьма, окутывавшая город, что прежде по вечерам всегда сверкал огнями вывесок и фонарей – всё это создавало странное печально-гнетущее впечатление. Словно город был мёртвым. И когда я вспомнила, каким я видела его в последний раз, мне стало больно.
Как всё могло измениться до такой степени? Не только мой старый дом, но вообще вся Эквестрия?
«Ну, и как ты собираешься это исправлять?» ехидно прошипел в моём ухе голос Рефлекшен.
— Как-нибудь, да исправлю, — вздохнула я. – Я просто не могу оставить всё, как есть. Не после того, что я видела здесь.
«Ну, давай, ещё спой об этом»
Я опустила голову.
— Слушай... может быть, потом поговорим, а? Я всё равно скоро уже спать ложиться буду...
Что ни говори, а ночью куда-то лететь мне не особенно хотелось. А этот домик был довольно удобным местом для ночлега.
Я слетела с крыши и заглянула в дыру, ведущую на чердак. Там было темно и пусто. Было видно, что сюда уже долгое время никто не заходил и не залетал. Не было ни малейшего намёка на то, что здесь обитал хоть кто-нибудь, будь то пони, гули или какие-нибудь монстры с Пустоши. Я осторожно пробралась внутрь.
Более близкий осмотр подтвердил мои изначальные предположения: этот чердак не использовали уже очень давно. Меня несколько удивил тот факт, что он был пуст: у всех моих знакомых на чердаке что-нибудь да хранилось. У кого-то пара коробок со всякими ненужными вещами, которые жалко выкинуть, а у кого-то там было так же тесно, как у нас на балконе – столько разнообразного хлама там было. На наш балкон заходить было вообще довольно опасно, особенно после того, как я догадалась переоборудовать его в склад для своих изобретений, для которых применения пока что ещё не нашлось. А в частных домах балконов не было, и всё ненужное собирали где? Верно, на чердаке. Ну, либо в подвале, если таковой имелся.
То, что место массового хранения всякого добра пустовало было... странно. Но, с другой стороны, теперь вряд ли кто-то будет сюда заглядывать. Что здесь искать?
Я осторожно пошла вглубь комнаты. Пол под моими копытами отозвался протестующим скрипом, но не было похоже, что он собирался рухнуть. Просто на всякий случай, я потопала, и даже немного попрыгала – пол держался. Посреди ночи я никуда не провалюсь. И на том спасибо.
Внезапно, раздался какой-то звук. Я навострилась. Звук повторился. Только тогда я поняла, что это было: стук капель по крыше. Над Сталлионоградом начинался дождь.
Удачно я сюда заглянула.
Я смахнула крылом с пола пыль и легла там. На жёстком спать для осанки полезно, я где-то слышала... чтож, вот и проверим.
Я закрыла глаза, слушая шелест дождя снаружи.
Здравствуй, дом.
Заметка: новый уровень!
Новая способность: Быстрее ветра (уровень 1). Для вас в путешествии главное – скорость. Теперь вы передвигаетесь быстрее. Насколько? Ну, очевидно же: на 20%!